В юности, бывало, увидишь девушку, - и ножки то у неё кривенькие, и лицо - детей в подворотне пугать, а как узнаешь, что приданого за ней пятьдесят тысяч дают, так и глядишь на неё совсем другими глазами, и мысли в голову лезут соответствующие: Ну что лицо? С лица воду не пить, стерпится - слюбится.
И только с годами начинаешь ценить прекрасное...
Да и что нынче пятьдесят тыщ? - неделя загула.
Особенно если не мелочиться и в чулки проституткам совать не червонцы, а сотенные...
... так вот:
С утра наметился великолепный весенний денёчек и солнце, будто старательный первоклашка на уроке рисования, высунув от усердия язычок, штриховало альбомный лист города косыми жёлтыми линиями лучей.
Мир не признавал компромиссов: небо было раскрашено насыщенно-синим, деревья стояли ярко-зелёные, черемуха разбросала подвенечные пряди, - по меркам начальной школы пейзажу полагалась безоговорочная пятерка.
Но после полудня случилась перемена в изобразительном искусстве: в моду вошли размытость линий и зыбкость очертаний, - плеснул дождь - поплыли краски города,
- будто в банке с водой ополоснули кисти -
сырость и пятнами акварель.
На Измайловском проспекте показалась карета в сопровождении казачьего конвоя, - губернатор ехал на всеподданейший доклад к императору в Петергоф.
Быстрым шагом я пошёл навстречу, чтобы перехватить кортеж у самого въезда на мост через Обводной канал.
... и тут я увидел её: чёрные волосы, выразительные глаза...
- будто жало змеи кольнуло меня в сердце -
я вдруг ощутил необратимость происходящего
- так случилось, уже не исправить, когда-то, давно, в гимназическом возрасте я проникся сочувствием к рабочему классу и револьвер в моём кармане не оставлял сомнений на вопрос "с кем вы мастера культуры?" -
- впрочем, о револьвере несколько преждевременно -
я ещё успел снискать её улыбку, её чарующую улыбку...