Ведь как оно, обычно, в сказках бывает, - захотелось главному герою жениться. Или не захотелось, просто время пришло. А тут, как раз, царь-батюшка дочку замуж выдаёт, Елену. Умна, покладиста, пригожа, да что там, красавица, лебедь белая. Золото дают, серебро, полцарства, - что ещё надо? Едет герой свататься. Приезжает в царский терем: "Я такой-то..." - ну и посылают его. Далеко. За водой живою и мёртвой, или Кощея убить, или ещё какой подвиг.
Меня за молодильными яблоками послали, в яблоках как раз потребность была...
Стал я в дорогу собираться, путь неблизкий, за тридевять земель, в тридесятое царство, дело серьёзное. Рубаху надел белую, домотканую. Штаны. Сапожки сафьяновые, червонные, с пряжками. Свитку ремешком перепоясал. Готов.
Теперь оружие.
Нож охотничий взял. Ручка наборная, узорами разукрашена, лезвие широкое, очень удобный. Ещё два ножа взял, метательных. Копьё. Лук взял. Колчан со стрелами камышовыми. Меч булатный. Булаву на всякий случай. Кольчужку надел тонкого плетения. Сверху доспехи богатырские, панцирь, наплечники, наколенники. На голову шелом. Уф, тяжело что-то.
Вооружён до зубов.
А зубы не вооружены, такой вот недочет. Коронкой золотой прикрыть их, что ли? Да, коронкой... Будь у меня золотая коронка, пусть маленькая, какого рожна мне переться за яблоками, зачем мне Елена?
Только свистни, столько девчат набежит, боже ж мой. Вон Анна Австрийская не замужем. И эта, как её, Фредерика Августа Анхальт-Цербстская, в родовом замке одинокая мается. Да мало ли...
Ну ладно, пора.
Вышел за порог хаты, поклонился отцу с матерью, богатырским шагом дошагал до калитки, всё. Устал.
- Папа, дайте коня покататься.
- Да я в твои годы, этими вот ножками до Берлина дотопал, да мы пол-Европы по-пластунски, да я твою маму, - мать твою, - этими вот руками добывал, - тычет мне под нос свой здоровенный кулак. Он умеет быть убедительным, мой отец.
Ну ладно, пора.
Вышел за калитку.
Маменька тайком, тихонечко, лишь бы не увидел отец, даёт узелок:
- Я тут собрала тебе, сынок. На дорожку. Пряников медовых, колбаски домашней. Сальца положила, чеков дорожных Томас Кук.
- Спасибо, мама.
Ну ладно, пора.
Иду по улице. Бабы причитают, девчата плачут, слёзы платочками утирают, пацаны соседские в футбол гоняют, что им, малым дурням, до женитьбы далеко, вот и бегают.
Иду.
Долго ли, коротко, дошёл до околицы. Камень лежит придорожный. На нём надпись. "Налево пойдёшь - в Ивановку попадёшь, 3 километра; направо пойдёшь - неизвестно где окажешься, ещё никто не ходил". Про прямо ничего не написано, оно и понятно, нет дороги прямо - болота, буераки, лес вдалеке.
Ну и пошёл я налево, в Ивановку, я ж там всех знаю.
За какой-то час добрался до Ивановки, поздоровался с друзьями-товарищами. Направились мы в корчму к Ганке. День гуляем, два, три - потом Ганка мне нравиться начала. Ну и прибился я к ней, детки пошли. Вон видишь, Андрейка, старшенький наш. Потом Серёжка, Володя, Маруся, Николай, Даша с Настею, близняшки они, Павлик, ещё кто-то. Тринадцать их у меня, всех не упомнишь.
- А Елена?
- Какая Елена?
- Дочка царская.
- А-а, Елена. Не замужем она, постарела в девках, кто ж её возьмёт, кроме меня, дураков нет. Сейчас, наверное, крестиком вышивает, ждёт. А чего ждать? Давай лучше водочки попьём, песен попоём - Ой у полi два дубки, два дубки, та й взялися до купки.