Всем!
            (211-2012 г.г.)
          САМОЛЕТЫ

   Самолеты в небе летят,
Иногда - падают.
Синеву белым следом кроят,
Землю сверху разглядывают,
Разрывают птичьи границы
Самолеты с неистовой скоростью
Без застенчивости,
Без покорности.

   Порожденья Икара
В клубах белого пара
От земли, от покоя,
От гладкой поверхности
Без оглядки, простоя,
Без расчета - для верности -
Улетают туда, где простор и свобода -
Существа очень быстрые,
Ослепительно-серебристые,
Перелетного рода  
Любят свет и погоду.

  Птицы из стали
Любят дальние дали...
Видите след? 
Они здесь летали!

                 ***
   Кто первым молнию метнул -
 Историей сокрыто,
Сказала: "Мастер ты - не мой, 
А я - не Маргарита!"
Добавила: "Ты - не король!" 
И с королевским видом
По дому рассыпала соль
И перец... и обиду,
При этом походила ты 
На острую рапиру.
В ответ я тоже фехтовал,
Но втайне жаждал мира.

   Мы - снова вместе, 
Мы - не врозь,
Перегорел весь порох, 
Но иногда - так повелось -
Ворочаем мы ворох 
Нажитого за много лет.
Обычная картинка. 
Опять тарелочки срослись,
И в доме - ни пылинки...
Улыбка на твое лицо 
Уселась, будто птица,
На пальчике блестит кольцо... 
К чему было браниться?


 ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

  В поэзию забралась проза
И там разрушила ряды.
Стихи учуяли угрозу
И отшатнулись от беды.
Еще не сдались ритм и рифмы,
Еще в стихах есть смысл и мысль,
Но шел уже корабль на рифы,
Волна болтала вверх и вниз
Команду звучных точных слогов.
Те возвращались понемногу
К ключам у весел. Уже там
Под бойкий клич и звуки песен
Опять поплыли к берегам,
Где нет уныния и штиля,
Где все крепки, пока в узде.
Опять пошел корабль и килем,
Как плуг по полю в борозде,
Собой прошил морские мили,
Оставил росчерк на воде.
Маневр был точным, натиск - сильным,
Без многоточий,  громким, стильным.
У прозы не осталось шансов.
Она без лишних реверансов
Убралась прочь в свои тома:
Ее дворы там и дома.


        Бубен и флейта
                      (басня)
    Бубнящий бубен встретил флейту, 
Но инструментов он не знал
И принял флейту за жалейку, 
И жизнь свою ей рассказал.

  В рассказе он "давил на жалость",
Все хаял, но себя хвалил,
Он даже прослезился малость
И дважды в грудь руками бил.

  "Оркестр так плох наш, - говорил он, -
Что только я его тяну,
В нем все - не в такт и все фальшиво,
Скрипач вот-вот порвет струну...

  А дирижер - такой надменный,
Что слышит только лишь себя.
А знаешь, кто первостепенный
Там инструмент? Конечно - я!"

  Но флейта слышала не только
Бубнящий бубен, ее слух
Мог уловить другие дольки -
Те нотки, к коим бубен глух.

  Она, бывало, соглашалась,
Но в целом не могла приять
Того, что плохо - все. Решалась
Ответить прямо, гордо встать...

  И встала, и запела трели,
И тяжесть сбросила с души.
Вот бы и люди так умели
И были так же хороши.

Зеленоглазая природа

   Зеленоглазая природа,
Доверилась мне как-то раз
И рассказала о невзгодах.
А все - о людях, все - о нас!

  Кивала в сторону заводов
И топоров, и острых пил
Старушка-матушка природа,
Ругала их что было сил!

  Я чувствую: меня ругают,
За безобразия в лесу.
Я слушаю, я понимаю:
Ответственность и я несу!

  Осознаю: так заигрались,
Что эта красота вокруг,
Чем мы дышали, любовались,
Иссякнет скоро, быстро, вдруг!

  Прошу прощения и руку
В знак примирения тяну.
Хотя я знаю: не по силам
Здесь справиться мне одному.

  Природа! Отопри мне двери
Хочу тебя я навещать!
Ты мне поверила? Ты веришь,
Что будешь здравствовать опять?

      Всем - все!

  Всем все раздать, 
По много, сразу,
Не отказать 
Ни в чем, ни разу!

  Алмазы, золото, еду
Сложить вдоль улиц, на виду,
Чтобы все брали, сколько надо:
Обжорам - горы шоколада,
Военным - пушки и лампасы,
Другим - все прочие запасы,
Влюбленным - вечную весну,
Огромную кровать в цветочках
И между звездами луну,
Конфеты - детям, пьющим - почки,
Политикам же - много власти,
Несчастным - счастья! Много счастья!

  При всем при этом
Всех поэтов
В дележке этой обделить!
(Им должно в тощем теле быть!)
Дано им мучиться, но верить!
При этом надобно проверить,
Есть ли бумага у писак!
(А то писать им будет как?) 
Проверено: кто все имеет
Не говорит, а вдруг немеет.

  Еще не дать монахам: пусть
В себе несут печаль и грусть!
Иначе - кто будет молиться?
Всевышний может разориться,
Раздав однажды все и всем.
А те попросят, зная слово,
Всего прибудет, будет снова!

  "Все - всем!" - нельзя, есть исключенья,
Иначе распадутся звенья
Большой цепи больших часов,
А стопы множества листов,
Где смысл упрятан среди строчек,
Меж запятых, тире и точек,
Развеется, иссякнет, сникнет,
Беззвучным станет без мольбы...
Нет! Нет! Поэтам дать еды
Немножко, крошку, каплю, нитку!
Они - не все, они другие,
Они - слова и дух стихии.

                    Не всем

  Не всем даются добрые слова,
Хотя слова эти давно уже не новы.
При них - светлеет ум и голова,
И будней слабнут цепкие оковы.

  Словесности приятный перелив 
Все слышат, но однажды может статься
Что кубок брани, скатерть очернив,
Вдруг на осколки может разорваться. 

  Пускай, это - не бомба на сто тонн,
Но день войны и день кровавой раны,
Баталии, когда гнетущий тон
Воткнется в грудь неровным краем рваным.

  Ответив тем же, пороху подлив,
Ты удивишься, что остались живы,
При этом ум и доброту приговорив,
На время став и злым, и некрасивым.

  Потом - опять учиться говорить,
Смолчать, где нужно, думать аккуратно,
А лишнее - решительно забыть
И выучить "Спасибо!" многократно! 

  А после - вольно думай и пиши,
Не сомневаясь, что это возможно,
Словами, будто воздухом дыши,
Чуть "на распев", с улыбкой, многосложно!

                         ***
  Стремление к лучшему было,
Нет, не абстрактное - в практике.
Но верю: оно не застыло,
А где-то бредет по галактике.

  Я знаю: в конце нету пропасти,
Исчезнуть совсем нет возможности.
Иду и плыву по течению,
С пристрастием и с увлечением. 

  За облаком облако тянется.
Чему суждено - то и станется.
Сюрпризов не жду - готов к худшему,
Но радуюсь новому, лучшему.

  События слиты в привычное;
Есть общее в них и есть личное;
Есть много чего, чего хочется...
И всевозможного прочего.

Песня серой соловушки

    Ураган беспощаден, он сушу
  Опрокинет, разрушит твой дом.
  Отряхни на развалинах душу,
  Но оставь свою грусть на потом!

     Посмотри: здесь - река, а в ней - омут,
  Много лодок на дне и цепей!
  Не нужны тебе лодки - пусть тонут!
  Покидай это место скорей!

    Поднимись, стань к полету готовым,
  И запой, я услышу тебя!
  Я давно здесь и, честное слово,
  Жду тебя, моего соловья!

    Я давно стала серою птицей  
  И с людьми больше жить не могу!
  Не могу я с неволей смириться, 
  Но твоею женой быть смогу!
             Не знаем

 Не знаем бабушек и дедов, 
Смеемся с них и их не чтим,
Не едем к ним: пусть сами едут!
(Не будем рады, но простим!)

 Пусть едут, отойдут от скуки,
Внучат посмотрят - и назад!
Пускай при нас живут их внуки!
(Но им билет обратный взят)

  Умеем печь мы торт миндальный,
Забыв, как вкусно пахнет хлеб...
И прячет внук свой взгляд печальный -
Так рвется поколений цепь.