Летний лес, одурманивающий запахами и сбивающий с толку сумасшедшим многоголосьем, уже давно проснулся и, выслушав самые свежие и яркие сны своих обитателей, плавно перешел к слухам. И они стоили того, - страшное и непонятное убийство произошло на самой опушке, в неприметном домике на две комнаты с треснувшим пополам дымоходом и дивным сортиром, под который был приспособлен бывший киоск по продаже эскимо. Именно эскимо, а не какого-то другого мороженого. По крайней мере, на это указывала выцветшая надпись над окошком: "У нас самое свежее и вкусное только эскимо". Однажды, какой-то лесной умник решил поставить под сомнение правильность написания слогана и заодно блеснуть эрудицией, но так как среди лесных обитателей подобные вызывающие выходки были не приняты, то обернулось это для знатока большими неприятностями. О нем тут же донесли в мэрию, а на второй день туда же с трудом успели донести и его самого, пока он еще дышал, избитый бдительными согражданами. Показаний умник дать таки не успел, но по этому поводу никто особо и не убивался. Хватило того, что специальная следственная комиссия, созданная для изучения всех обстоятельств данного инцидента, нашла при обыске в норе покойного липовый диплом лесной академии, тогда как любой нормальный документ об образовании вырезался только на дубовой дощечке. В общем, когда народ вдоволь поиздевался над тупостью мнимого умника, история была тут же забыта. Только какой-то непонятный инстинкт выработался у местных обитателей, - все, кто умел читать, не могли теперь даже смотреть в сторону надписи на сортире, тогда как безграмотной части населения этот процесс не составлял особого труда. Местное светило медицины, пудель Адольф Павлов, к которому как-то обратились за объяснением сего феномена, основательно помучавшись, назвал его приобретенным рефлексом. Никто, конечно же, ничего не понял. Некоторые даже предложили тут же нести пуделя в мэрию, но порешили приберечь его к какому-нибудь празднику.
По другую сторону дома, левее от крыльца, располагалась не менее занимательная вещь, - деревянная бочка с лежащим в ней деревянным же болванчиком. Все лесные сплетники как один побывали в бочке с целью рассмотреть лицо истукана, но точно также, словно сговорившись, они отказывались отвечать на прямой вопрос о сходстве экспоната с какой-либо исторической личностью. Вокруг бочки с помощью камней была выложена надпись: "Рок-н-рол все еще жив". Значение данного изречения было давно утеряно, да и многие сомневались, что оно вообще когда-нибудь существовало. Только однажды к нему ненадолго проявился интерес публики после того, как те же слова были обнаружены в виде татуировки на заднице у заезжей звезды эстрады Замути. Как только уехала звезда, исчез и интерес.
Так вот, именно в этом чудном домике сегодня утром сознательными лесорубами были обнаружены три трупа. В них тут же были опознаны проживавшая в домике старушка, ее внучка и молодой волк из самого неблагополучного лесного района Гарлема, о котором большинство добропорядочных граждан только слышали, но сами там никогда не были. На место преступления уже прибыли шериф и судмедэксперт. Теперь же лес, затаив дыхание, наблюдал за приближением главного действующего в таких случаях лица - инспектора Бегемота. Тот, не спеша, шествовал по лесной тропинке с измученным выражением морды лица и в огромных наушниках на знаменитых ушах. Эти дорогостоящие наушники и МП3-плэер, подаренные ему лично мэром, с недавних пор стали таким же обязательным атрибутом самого знаменитого лесного кота, как и красные сапоги с вышитым на обеих халявах логотипом торговой марки "Виска-с", приносившего немалый побочный доход обладателю обуви. Другими обязательными признаками знаменитого сыщика были густой валерьяночный утренний перегар, не позволявший Бегемоту увидеть живое насекомое на расстоянии ближе трех метров, и прорывавшиеся из наушников композиции группы "Энигма", смягчавшие его депрессивное похмельное состояние в случае, если решить данную проблему другим способом не представлялось возможным.
Вот и сейчас, когда кот зашел в дом, его уже встречало несколько пар глаз с совершенно разным выражением, извещенных о его появлении роем всевозможных насекомых, спасавшихся от неминуемой смерти, а теперь в безумии метающихся по комнате. Небрежно кивнув присутствующим головой, Бегемот стал рассматривать валяющиеся на полу трупы. Проигрываемая в этот момент песня "Гуд бай милки вэй" никак не давала ему сосредоточиться, нагоняя приятные воспоминания. Громко отрыгнув от бессилия перед собственным подсознанием и твердо решив все-таки обратиться к психологу, Бегемот отвернулся от трупов и вопрошающе уставился на шерифа Незнайку. Тот для виду окинул своего подчиненного осуждающим взглядом и, тяжело вздохнув, отвел кота к окну и стал вводить в курс дела. В этом месте обязательно следует отметить, что шериф был чуть ли не единственным существом, которым Бегемот искренне восхищался. Шериф был маленького роста, полный, с тонкими черными усиками над верхней губой и в очках, спасавших его от близорукости. Это была личность, создавшая себя собственными руками, что бы там ни говорили многочисленные недоброжелатели. Да и им не было особо чего поставить ему в упрек. Все их обвинения сводились к двум предположениям. По одной версии, Незнайка стал шерифом по протекции самого мэра, тоже не понаслышке знакомого с космосом. По другой - трамплином на столь ответственную должность для него стала кулинарная программа на лесном телевидении, в которой он сознательно акцентировал внимание телезрителей на мясных блюдах. Это и обеспечило ему на выборах поддержку наиболее влиятельных обитателей леса. Пожалуй, только Бегемоту были известны пикантные подробности биографии шерифа. Совершенно непреднамеренно ему удалось собрать кое-какие сведения о своем начальнике, но делиться ими с кем бы то ни было кот не собирался. К тому же эти сведения еще больше расположили его к шерифу. Например, ему стало известно, что настоящее имя его начальника вовсе не Незнайка, а Морис Мурда. Новое имя Морису было просто необходимо для того, чтобы хоть как-то отвлечь внимание от своего поистине недюжинного интеллекта, в случае обнаружения которого можно было ставить жирный крест на карьере. Шериф догадывался об этом, и Бегемот постепенно стал тем единственным собеседником, при котором он не строил из себя дурачка. К тому же Незнайка предполагал, что инспектору было известно и о его тщательно скрываемых эльфийских корнях. Из-за этого он прощал ему все его прегрешения, надеясь на взаимность. Бегемот действительно знал о пикантном происхождении шерифа, но, в отличие от сознательных граждан, не придавал сему факту ни малейшего значения. Он всегда подходил к этому вопросу философски: если кто-то доказывает, что Чебурашка - его личный спонсор, это еще не повод для зависти, - из своего богатого жизненного опыта Бегемот знал, что врут все, без исключений. Если бы не эльфы, то кто-то другой обязательно приватизировал бы Великого Невидимку и стал бы объектом для всевозможных козней. Так что еще спасибо им нужно сказать, за то, что они приняли огонь на себя. Ко всему прочему, сам инспектор верил только в неопровержимые улики, а в деле Чебурашки до сих пор таковых не имелось.
-От этой истории дурно пахнет. Не зря в ней замешаны лесорубы. Иногда мне кажется, что они не способны ни одну из своих историй сделать правдоподобной. Или сознательно не хотят, - тихо проворчал шериф, косо поглядывая в сторону участников происшествия.
-А это кто? - будто проигнорировав его слова, спросил Бегемот. Шериф проследил за его взглядом и увидел двух подозрительных типов с плотоядным видом шарящих вокруг дома.
-А разве ты еще не в курсе? - удивился он неведенью своего подчиненного и тут же поспешил с объяснениями, так как его, похоже, мучили другие проблемы. - Это братья Гримм. Они спустились откуда-то с гор и сумели чем-то угодить нашему мэру. За это он пристроил их в лесную газету журналистами. Неужели ты не заметил, что "Лесной вестник" стал еще более елейным, чем прежде?
-Я не читаю сказки, - ответил ему инспектор и будто бы между прочим поинтересовался. - У нас в последнее время никаких маньяков не появлялось?
-Нет, - ответил ему Незнайка, одновременно выразив на своем лице искреннее удивление.
-Значит, появятся, - еще больше удивил его Бегемот.
-Бег, шел бы ты отсюда от греха подальше. Пообщайся с родственниками убитой девушки, что ли. А все подробности потом узнаешь у эксперта. Чувствую, это дело доставит нам массу хлопот, и не стоит усугублять ситуацию ненужными конфликтами, - вернувшись к наболевшему, посоветовал шериф.
Бегемот, которого уже начали раздражать назойливые и высокомерные взгляды лесорубов, молча с ним согласился и покинул дом.
2
Все население леса, а точнее будет сказать, леса и прилесья, делилось на две основные части: людей и зверей. Хотя деление это было сугубо условным, так как заключалось только в наличии или отсутствии хвоста, в количестве и качестве шерсти, в еде и еще нескольких второстепенных признаках. А так, все обитатели этого края существовали как единое целое. И только иногда бабушки рассказывали непослушным внукам страшную историю о том, как в далеком прошлом один змей-диссидент, лишенный должности за злоупотребление своим служебным положением и нарушение служебной же субординации, попытался поссорить людей и зверей, подбив одну молодую человеческую пару, едва связавшую себя брачными узами и еще не определившую для себя жизненные приоритеты, вкусить "яблоко раздора". Но ниспосланный Чебурашкой червяк вовремя вылез из яблока и так напугал своим появлением молодую самку, что она и думать забыла о том злосчастном плоде. Так самая страшная угроза сосуществованию зверей и людей обошла их стороной. У эльфов, правда, была принята другая версия тех событий. Они, с только им присущим высокомерием, доказывали в своем узком кругу, что на самом деле та парочка таки полакомилась спелым фруктом, и за то, что вместе с ним употребила и бедного ни в чем не повинного червяка, была превращена Чебурашкой в эльфов и изгнана из леса. С тех пор эльфы и бродят как неприкаянные по всему миру, лишь небольшими группками просачиваясь в общество людей и зверей, а червяк стал для них запретным существом, которое ни в коем случае нельзя есть. И все бы ничего, если бы сами эльфы, не умеющие держать язык за зубами, не поделились с остальными этой историей. После этого нашлось множество разного рода "деятелей", в основном из пресмыкающихся, которые стали всячески преследовать эльфов за, как они выражались, ничем не мотивированное и не вызванное природной необходимостью, употребление в пищу посланника Чебурашки. Что любопытно, когда кто-то здравомыслящий указывал на то, что по общепринятой версии червяк остался жив, а значит глупо обвинять кого-то в его поедании, то такие "умники" тут же объявлялись еретиками и впоследствии использовались остальными в развлекательных целях во время массовых мероприятий. Беда лишь в том, что когда исчез последний еретик, общественная жизнь как-то сразу потускнела, утратив одну из самых главных своих составляющих. В обществе стало неумолимо нарастать неудовольствие таким положением дел, и начались поиски нового "врага", коим вскоре стали наиболее умные существа, которые, по общему мнению, были самыми близкими "родственниками" еретиков. "Умники" очень быстро стали самыми востребованными членами общества, так как с одной стороны они нужны были толпе для увеселительных мероприятий, а с другой - в них нуждалась и лесная элита, благополучие которой во многом зависело от новых идей, которые предлагали и воплощали в жизнь те самые "умники". Такое положение дел вылилось в новый конфликт между низами и верхушкой, как происходит всякий раз, когда добыча в единственном числе, а претендентов на нее, как минимум двое. И не известно, к чему бы все это привело, если бы не Василиса Премудрая, которая предложила новую, поистине революционную концепцию общественного устройства. Василиса соглашалась с тем, что общество действительно не является однородным, но вместо деления на "умных" и "сознательных" ввела понятие "хламыра" как универсальной шкалы для определения общественного положения того или другого индивидуума. Утруждать себя объяснением данного термина она, конечно, не стала, предоставив сие занятие "трансформерам", которые занимали промежуточное положение между "умниками" и "сознательными" и зарабатывали себе на жизнь тем, что составляли многотомные трактаты на тему червяка или Чебурашки. Теперь же они с энтузиазмом принялись обосновывать историческую роль деления общества на "хламырную" и "отстойную" группы. При этом основной упор делался на то, что данные группы не являются замкнутыми и переход из одной в другую вполне возможен, в отличие от принятого раньше деления на "умных" и "сознательных", при котором такой взаимообмен по многим причинам был практически невозможен. Сама же Василиса все свои усилия направила на то, чтобы стать для других лучшим примером для подражания. Выражалось сие не только в способе жизни и манерах, но и в литературных творениях, где она простым языком излагала инструкции по "хламыру". После того, как у нее появилось еще и собственное реалити-шоу на телевидении, она вышла на пик популярности, оставив далеко позади даже самого Чебурашку. Еще одной особенностью Василисы было то, что она умело пользовалась своим происхождением, не выпячивая особо свое родство с бывшим мэром, приходившимся ей отцом и одновременно не упуская случая напомнить всем о своем дедушке, легендарном коньке-горбунке, чьи деяния до сих пор были окружены ореолом таинственности. Василиса даже макияж умудрялась подбирать так, чтобы подчеркивать внешнее сходство со своим легендарным предком.
Вот эта выдающаяся женщина и была матерью убитой девушки. Так что нет ничего удивительного в том, что инспектор Бегемот чувствовал непривычный мандраж, стучась в дверь ее великолепного дома в элитном поселке на берегу озера. Не прошло и десяти минут, как сама хозяйка, надежно укрывшаяся за килограммами косметики, открыла ему дверь и через разукрашенные в цвета радуги бойницы стала презрительно его разглядывать. "Лучшие женские портреты написали отнюдь не великие художники, а сами женщины", - подумал инспектор, в свою очередь, изучая ее, и тут же, пока дверь не захлопнулась, перешел к делу.
-Инспектор Бегемот, - представился кот. - Только несколько не терпящих отлагательства вопросов по поводу вашей дочери заставили меня нарушить ваш покой.
Его слова не произвели на Василису Премудрую ни малейшего впечатления. Она собралась уже захлопнуть дверь прямо перед носом инспектора, но в этот момент его красные сапоги на какую-то долю секунды привлекли ее внимание, и это решило исход дела. Логотип известной кампании, с которой у нее самой был долгосрочный контракт, оказал на хозяйку поистине благотворное влияние, и она, наконец, о чем-то задумалась.
-Следуйте за мной, - заявила она властным голосом и направилась к изящной беседке, окруженной декоративными горами приличных размеров.
Немногие вещи в этом мире могли чем-то удивить законченного циника Бегемота, но в данном случае произошло именно это редкое событие. Впервые в жизни кот увидел парочку настоящих йети, резвящихся среди некоего подобия Гималаев. При этом от опытного взгляда сыщика не ускользнуло то обстоятельство, что корчить из себя идиотов они начали только в тот момент, когда заметили приближение хозяйки. Один из них, к тому же, с перепугу довольно неудачно швырнул какой-то предмет, упавший среди розовых кустов совсем рядом с калиткой.
-Ну? - уставилась на инспектора Василиса удобно устроившись в шезлонге. Сам сыщик при этом остался на ногах.
-Мне хотелось бы выяснить, чем ваша дочь занималась несколько последних дней, - прислушавшись к своей интуиции, начал разговор инспектор.
Пока хозяйка думала, он безуспешно пытался вспомнить, когда последний раз попадал в столь глупое положение. Знаменитый инспектор, привыкший все держать под контролем, чувствовал себя совершенно беспомощным. Особенно угнетала его невозможность проследить за переживаниями собеседницы, укрывшейся за непроницаемой маской. Попытка что-либо понять по изредка выглядывавшим наружу карим глазам тоже не дала никаких результатов. От бессилия кот стал рассматривать крутившегося неподалеку йети. Когда Бегемот случайно встретился с ним взглядом, новая мысль появилась у него в голове. "Почему все домашние живые игрушки так похожи на своих хозяев?", - задался он вопросом, на который вряд ли кто-то знал ответ. Вопрос был тем более странным, что Василиса была действительно очень похожа на своего легендарного дедушку, портрет которого коту приходилось видеть во многих домах.
-Ничем не могу вам помочь, - наконец соизволила ответить Василиса. - Знаете ли, бизнес и общественная деятельность оставляют мало времени на общение со своими близкими.
-Ну, может хоть отец сможет что-то рассказать, - решил немного поупорствовать инспектор, но только рассмешил хозяйку.
-Ее отец вот уже много лет скитается по свету в поисках смысла бытия, - объяснила она причину своего смеха и кивнула в сторону йети. - Эти милые существа - единственное его послание за последние годы.
-Можно я хоть осмотрю комнату вашей дочери, - попросил сыщик уже без особой надежды, больше для успокоения совести.
-Если это так необходимо, пожалуйста. Вам придется обойти дом. Вход с другой стороны. Ключ под ковриком, - неожиданно разрешила Василиса и встала с шезлонга. - Мне придется вас оставить, - нужно сделать один важный звонок. Можете не беспокоить меня перед уходом.
Еще раз хозяйка обратилась к Бегемоту, когда он уже был готов завернуть за угол.
-А что она натворила? - уже с порога поинтересовалась Василиса.
-Ничего, - честно ответил ей Бегемот и, подождав, когда захлопнется дверь, продолжил свой путь.
Жилище погибшей девушки находилось в полуподвале и представляло собой однокомнатную квартирку, выдержанную в розовых тонах. Вместо обычных в таких случаях многочисленных игрушек комната была заполнена всевозможной электроникой и разбросанными повсюду дисками. Единственной вещью, которая заинтересовала инспектора, был дневник девушки. Прихватив его с собой, он покинул жилище и направился к воротам. Уже взявшись за ручку калитки, Бегемот что-то вспомнил и стал шарить среди розовых кустов. Его находкой стала увесистая книга, представлявшая собой сборник сочинений Паоло Коэльо. Неожиданно перед самым его носом нарисовался йети и выжидающе уставился на инспектора.
-Держи, - сказал ему Бегемот, бросая книгу, и не удержался от ненужного совета. - Парень, если ты собираешься найти свое место в лесном обществе, почитай лучше творения своей хозяйки. С этим "воином света" ты рискуешь всю свою жизнь пролазить по этим каменным глыбам, придуриваясь за вязку бананов.
Единственной реакцией существа стало движение рук, прижавших к волосатой груди книгу. Во всем остальном оно полностью сымитировало свою хозяйку. Иронично ухмыльнувшись и пожав плечами, инспектор наконец покинул эту чудную обитель.
3
Многие уверены в том, что если не знают, то, по крайней мере, представляют себе в общих чертах, что такое настоящая депрессия. Не та, которая вызвана невозможностью осуществить простое и понятное желание выпить или совокупиться. Даже если в это время где-то рядом с вами кто-то заливается горячительными напитками, совершенно не замечая маленькое страждущее существо, преданно и с надеждой заглядывающее ему в глаза. Или вместо обещанной взаимности кто-то самым циничным образом совокупил вас по своему усмотрению в одностороннем порядке и с тем и оставил все в том же состоянии духовной неудовлетворенности. Скорее всего, в таком случае вы просто от безысходности займетесь философствованием о смысле бытия и придете к неутешительному выводу о несовершенстве и несправедливости окружающего мира. Довольно подробно такое состояние описал Адольф Павлов в своей работе, посвященной условным рефлексам. Причину подобных бед он узрел в феномене так называемого рефлекса "совокупи ближнего своего". Именно от подавления или развития этого врожденного инстинкта, по его мнению, и зависело во многом поведение каждого отдельно взятого индивидуума. Иными словами страдание или наслаждение находятся в причинно-следственной взаимосвязи с данным рефлексом. Цинизм же выводов Павлова состоял в том, что "непоеный" или "совокупляемый" не только сам виноват во всех своих страданиях, но и подсознательно стремится к ним. Точнее, все эти страдания нужны ему лишь для того, чтобы прикрыть свою потребность быть "непоеным" или "совокупляемым". Когда кто-то попробовал возразить ему, что нужно быть идиотом, чтобы сознательно подавлять в себе чуть ли не "инстинкт счастья", Адольф вполне резонно возразил, что матушка природа, в отличие от некоторых своих детей, не "пальцем деланная". Она гениально предвидела, что, сделав принцип "совокупи ближнего своего" одним из определяющих бытие, она тем самым неминуемо подтолкнет индивидуумов к самоорганизации и общественному существованию. Так как именно общество вольно или невольно возложит на себя функцию подавления этого инстинкта у части своих членов, то есть превращения их в так называемых "ближних", которых и станут "совокуплять" особи, сохранившие природную первозданность. В общем, такое себе проявление высшей гармонии.
Так вот, вряд ли вы знаете, что такое настоящая депрессия, если не живете в лесу. Поскольку только жители леса знакомы с Павликом Морозовым, познавшим это роковое состояние. Узнав историю его жизни, вы и сами в этом сможете убедиться.
Все началось в тот день, когда одна выжившая из ума старушка подарила сестре Павлика Жене цветик-семицветик с подробной инструкцией по эксплуатации. Придя домой, девочка тут же поделилась своим счастьем с младшим братишкой и гордо заявила, что первые лепестки использует на губную помаду, грудь "как у мамы" и коммунизм. Когда брат поинтересовался последним желанием, она ответила, что коммунизм - это когда "кому что надо, то и получаешь". Павлик не по годам резонно заметил, что зачем тогда тратить лепестки на помаду и грудь, если все это можно получить при коммунизме. На это Женя снисходительно ответила, что он не женщина и ему не понять. Может и так, но Павлик понял самое главное, - что он сам должен создать коммунизм. При первом же удобном случае он украл цветик-семицветик у Жени и надежно спрятал. Умный мальчик решил ответственно подойти к сотворению коммунизма и начал усиленно штудировать всю доступную литературу по этой теме. Но потребовались годы, чтобы он окончательно понял всю грандиозность своего замысла. Произошло это после того, как каким-то чудом в его руки попала одна из самых загадочных эльфийских книг - "Капитал". Прочтя ее, Павлик понял, что на пути к коммунизму нужно преодолеть множество преград, дабы неподготовленное общество не захлебнулось в негаданно нахлынувшем благоденствии.
Павлик решил двигаться к своей цели постепенно, отрывая по одному лепестку в день. Сначала он создал первобытное общество, но полученный результат ему настолько не понравился, что он едва дождался следующего дня. К утру несколько смачных синяков украшали его физиономию. Потом общества сменяли друг друга, но уже практически ничем не отличались от того, которое было ему хорошо знакомо. Лишь когда Павлик сорвал пятый лепесток, произошли кое-какие значимые изменения: появились лесорубы, и исчезла вся его семья вместе с сестрой Женей. Но в предвкушении знаменательного события парень не обратил на это должного внимания.
И вот наступил решающий момент, когда зеленый лепесток был отправлен творить коммунизм. Каково же было удивление и разочарование Павлика, когда он, беспомощно пометавшись из стороны в сторону, виновато опустился у его ног, тут же покраснел от стыда, а затем и вовсе увял. Ничего не произошло. С этого самого дня и начались мучения парня. Он долго думал над тем, на что потратить последний лепесток: то ли еще раз попробовать сотворить коммунизм для всех, то ли только для себя. В конце концов, он нашел компромисс и загадал последнему лепестку вернуть цветок в первоначальное состояние. Но, как и с коммунизмом, опять ничего не вышло, и он остался ни с чем. Вот тут-то Павлик и узнал, что такое настоящая депрессия. А, глядя на него, и все остальные обитатели леса получили представление об этом удивительном состоянии души и тела.
Шок, опустошенность и апатия уверенно сменяли друг друга, подводя Павлика к той роковой черте, за которой только нирвана. Лесные жители вовсю заключали пари, споря о том, чем же закончит "юный коммунист": самоубийством или выберет долгий путь, медленно сгнивая где-то на дне общества в компании более мелких неудачников. Но никто из них не угадал. Как обожженный пламенем кварц превращается в стекло, так и изуродованное сознание Павлика превратилось в некое подобие оптической линзы, преломившей окружающую его реальность и разбив ее на две составляющие: любовь и ненависть. При этом ненависть, как чувство изысканное, вела себя тихо и незаметно, а взбалмошная и недалекая любовь проявила себя в самых, что ни на есть, ярких красках и неожиданных формах. Возненавидел Павлик эльфов за нетленную, на его беду, рукопись "Капитал". Ненависть эта была хоть и тихой, почти безмолвной, но настолько неумолимой и холодной, что стоило ему произнести что-либо схожее с "я вот тут подумал..." или "а знаете, не все так просто...", как в жилах проникших в лесное общество эльфов стыла кровь. И то, что после этого произносились какие-то самые банальные вещи, не только не успокаивало их, а наоборот, еще больше распаляло в испуганном воображении картины обошедших стороной неприятностей. Стоит ли после этого удивляться, что именно эльфы подбросили самое большое количество дров в безумный любовный огонь, нарастающий в душе Морозова. Павлик заявил, что в мире нет ничего прекраснее цветов, и тут же неизвестный меценат подарил ему великолепную оранжерею. Павлик заявил, что хочет вывести новые виды цветов, и возле оранжереи каждое утро стали появляться горшочки с самыми экзотическими экспонатами, ставшими незаменимым подспорьем в его изысканиях. Небольшая заминка произошла лишь тогда, когда он заявил, что его цветам нужно особое удобрение. Но и для решения этой проблемы понадобилось всего лишь несколько дней: должность патологоанатома и современный мини-крематорий в оранжерее подошли как нельзя лучше. Необходимость выполнять по совместительству еще и обязанности судмедэксперта показалась Павлику не такой уж большой платой за предоставленную роскошь. К тому же исследование всевозможных улик стали для Морозова чем-то вроде отдыха от любимого занятия, необходимой разгрузкой, а попутно еще и неплохой терапией для его тяжело пострадавшего разума.
Вот к нему и направился после аудиенции у Василисы Премудрой инспектор Бегемот, рассчитывая получить подробный отчет с места преступления и результаты вскрытия.
Даже такое циничное существо, каким был Бегемот, всякий раз, заходя в оранжерею, забывало о цели своего прихода, упиваясь потрясающими запахами и жмурясь от ярчайших красок. Впечатления были настолько сильными, что даже лежащие на столе в конце помещения трупы и оскалившаяся пасть крематория воспринимались как-то философски, как напоминание о неминуемом финале даже самого прекрасного бытия.
Услышав шорох гравия под ногами инспектора, Павлик оторвался от любимой стадии вскрытия, - зашивания цветными нитками разрезов на трупах. Любимой не только потому, что после этого тела отправятся в печь и превратятся в чудесное удобрение для цветов, но и потому, что сами швы на телах жертв выполнялись им в виде всевозможных фантастических цветов, некоторые из которых позже Морозову удавалось воплотить в реальность.
-Где ты шляешься, Бег? - почти искренне возмутился патологоанатом. - У нас давно не было такого забавного дела.
-Я был у матери покойной, - объяснил ему инспектор, стараясь не смотреть в сторону трупов. Но Морозов все-таки заставил его это сделать.
-Все выглядело так, будто волк съел старушку и девушку, но тут появился некто, попытавшийся их спасти. Лесорубы заявляют, что это не их рук дело. Но мы имеем дело с топорной инсценировкой, - сходу попытался удивить Бегемота Павлик. - Причиной смерти волка действительно стало вскрытие брюшной полости. Болевой шок и потеря крови отправили его на тот свет. Старуха и девчонка действительно погибли от удушья. Их задушили, о чем свидетельствуют характерные следы на шее. И в брюхе волка они не были. Так что зарезали его тоже по другой причине. В общем, все трое - жертвы преступления. Тебе остается только найти того, кто это сделал.
-Сущая ерунда, - уныло заметил инспектор и поинтересовался для проформы. - Больше ничего интересного не обнаружил?
-Почти ничего, - отрицательно покачав головой, ответил патологоанатом. - Никаких отпечатков пальцев на месте преступления, никаких орудий убийства, никаких странных предметов. В трупах тоже ничего необычного, - даже под ногтями чисто. А грубость инсценировки, скорее всего, от чувства безнаказанности. Есть, правда, небольшие нюансы, связанные с девушкой.
-Какие?
-Целомудрие и татуировка на левой груди.
Инспектор подошел к телу девушки и посмотрел на ее грудь. "Мое сердце принадлежит Че", - прочитал он вслух и поинтересовался мнением Павлика по этому поводу.
-Может быть, она была помешана на Чебурашке, - пожав плечами, предположил тот. Но Бегемот отнесся к его словам довольно скептически.
Уточнив еще кое-какие моменты, инспектор вскоре покинул оранжерею, а патологоанатом вернулся к вышивке.
Остаток наполненного событиями дня Бегемот провел в обществе дятлов, заполнивших некоторые пробелы в смутно вырисовывавшейся картине преступления. У знаменитого сыщика была собственная система общения с осведомителями. Сначала он выслушивал старых дятлов, которые благодаря своему опыту предоставляли ему стандартный набор сведений, потом отдельно общался с молодыми, которые в виду молодости и неопытности может и упускали из виду что-то важное, но благодаря еще не иссякшему энтузиазму подходили к делу более творчески и обращали внимание на такие мелочи, которые опытный глаз уже не замечал. При этом во всем лесу была только одна вещь, которую категорически не замечали и те, и другие, - это лесорубы. Так что узнать, что происходило в доме старушки после их прибытия, не представлялось возможным. Но инспектор и так о многом догадывался.
Вечером сыщик обошелся без привычной порции валерьянки, предпочтя ей чтение дневника девушки. Он настолько увлекся этим занятием, что, закончив, еще долго не мог уснуть, сомкнув глаза лишь под самое утро.
4
По дороге в офис шерифа Бегемот слушал "Раммштайн", композиции которого как нельзя лучше соответствовали его настроению. Когда он без стука вошел в кабинет Незнайки, в наушниках звучала песня "Америка". Пока инспектор удобно устраивался в кресле и дослушивал композицию, шериф и насекомые с удивлением уставились на него, пытаясь найти хоть какие-то следы привычного утреннего состояния. Наконец, кот выключил плеер и без раскачки перешел к делу.
-Как говорит наш патологоанатом: "а знаете, не все так просто...", - судороги прошли по лицу Незнайки, и Бегемот усмехнулся, догадавшись о причине. - Дело обещает стать одним из самых занятных в моей практике. Итак, что мы имеем. Есть три трупа: волка, девушки и старухи, найденные ответственными лесорубами в жилище последней. Вину за гибель женщин кто-то попытался возложить на волка, но экспертиза убедительно доказала, что жертвами являются все трое. С волка, пожалуй, и начнем, так как о нем известно меньше всего. Звали его Эрнесто, вырос в Гарлеме, там же окончил среднюю школу, в последствии получил медицинский диплом и стажировался у Айболита. Не сошелся характерами с Адольфом Павловым и вынужден был покинуть лесную больницу. В последнее время не работал. Принадлежал к модной нынче группировке, так называемых, готов. Ни в чем крамольном замешан не был или, просто, не попадался. Учитывая квалификацию дятлов, последнее вызывает сомнение. Был ли знаком с другими жертвами, пока не установлено. Теперь о старушке, особе довольно известной в определенных кругах. Она приходилась бабушкой девчонке и матерью Василисе Премудрой. Василиса - это ее дочь от брака с бывшим мэром. Кроме всего прочего сама она была дочерью конька-горбунка. Так что, в средствах не нуждалась, но вела довольно замкнутый способ жизни. Гости в ее доме бывали крайне редко. Чаще других, но не регулярно, заходила как раз внучка. Василису в тех краях последний раз видели много лет назад. Версию ограбления я сразу отметаю, так как в лесу не родился еще идиот, способный добровольно повесить себе на шею такие проблемы. Внучку звали Розой, но в своем кругу она была больше известна под именем Розовой Шапочки из-за любви к головным уборам этого цвета и принадлежности к неформальной группировке эмо. Училась в престижной школе в Заболотье. Совсем недавно приехала на каникулы. С матерью практически не общалась, живя в комнатке с отдельным входом. Отец девочки уже много лет путешествует по миру в поисках утраченного смысла жизни и, судя по Василисе, еще не скоро его найдет. Это пока все, что у нас есть. Никаких мотивов убийства пока определить также не представляется возможным. Но тем интереснее.
Шериф, похоже, не разделял энтузиазм своего подчиненного. Он с каменным лицом выслушал его и, когда тот закончил, бросил ему через стол свежий номер "Лесного вестника". На первой полосе аршинными буквами красовалось заглавие передовицы: "Доблестные лесорубы спасают девочку и ее бабушку". В статье братья Гримм излагали совершенно неожиданную версию вчерашних событий. По их утверждению, вчера некая Красная Шапочка отправилась к своей бабушке, живущей за лесом, с кошелкой пирожков, испеченных ее матерью. По дороге она встретила злого волка, который выведал у нее всю необходимую информацию и попал к бабушке раньше самой внучки. В результате, бабушка, а затем и внучка были благополучно съедены волком и если бы не расхлябанность преступника и бдительность лесорубов, никто и не узнал бы о произошедшем. Так как дятлы в это время как раз проводили свой ежегодный съезд, и ни один из них не стал свидетелем противоправных действий. Но, к счастью, и так все закончилось благополучно. Проходившие мимо лесорубы услышали странный храп и, войдя в дом, увидели спящего после сытного ужина волка. Его неестественно большой живот натолкнул лесорубов на нехорошие мысли и они тут же вскрыли его. Оттуда выскочили бабушка и внучка и, не веря в свое чудесное спасение, еще долго обнимали и благодарили своих спасителей. Заканчивалась статья обычным набором фраз, которые уже давно никто не читал, но не напечатать которые редактор тоже не имел права. Инспектор тоже не стал читать об уникальной роли лесорубов в современном обществе и о необходимости всеми силами способствовать им в их изнурительной борьбе с врагами лесного общества. В целом же, Бегемот вынужден был по достоинству оценить стиль изложения братьев Гримм и нехотя согласиться, что среднестатистический читатель воспримет всю эту историю за чистую монету.
-Ну и что все это значит? - поинтересовался Бегемот у шерифа. Прежде чем ответить, тот немного поерзал в своем кресле, все еще приноровляясь к пикантности ситуации.
-Бег, вспомни предыдущие аналогичные случаи, например, о семерых козлятах, - начал он с заискивающими нотками в голосе. - Разве кто-нибудь из добропорядочных граждан когда-нибудь пострадал? Да, злодеи чаще всего погибали, но сознательные члены общества - никогда. Вот и в этом случае все закончилось благополучно.
-Но, шеф, а как же три трупа, вчерашние показания лесорубов о непричастности к делу, результаты экспертиз? - возразил инспектор и тут же выложил самый убийственный довод. - И вообще, как ты себе представляешь пирожки, испеченные Василисой Премудрой?
-Все произошло именно так, как изложено в статье, - непривычные жесткие нотки проявились в голосе Незнайки. Раньше он никогда не позволял себе разговаривать с Бегемотом подобным тоном.
Инспектор какое-то время удивленно смотрел на шерифа, а потом молча встал и направился к выходу. Лишь у самых дверей он не сдержался и задал еще один вопрос.
-А почему Красная Шапочка, а не Розовая?
Напряженно следивший за ним Незнайка натянуто улыбнулся.
-Василиса Премудрая - одна из самых уважаемых личностей в нашем лесу. Разве ее благовоспитанная дочь может принадлежать к какой-то неформальной группировке?
Покинув офис шерифа, Бегемот решил пройтись по вчерашнему маршруту, дабы развеять свои подозрения. Первым делом он отправился к Василисе Премудрой. Как и днем ранее, она долго не открывала дверь, а потом непонимающе разглядывала его усатую физиономию. Когда ей надоело демонстрировать всю глубину противоречий между "хламыром" и "отстоем", она задала все тот же вопрос: "Ну?". Кот в том же духе повторил свой вчерашний ответ, на что хозяйка с раздражением заявила, что инспектор мог и не приходить к ней, а прочитать сегодняшний выпуск "Лесного вестника". На просьбу разрешить ему поговорить с дочерью, она ответила, что та вместе с бабушкой уехала в Заболотье, отходить от стресса, и вернется очень не скоро. В общем, инспектору пришлось уходить ни с чем. На обратном пути Бегемот пообщался с йети, ведущим какие-то раскопки у забора и посоветовал ему, раз он уже уловил главную мысль Коэльо, почитать еще и Ричарда Баха, особенно "Чайку по имени Джонатан". С тем инспектор и удалился, направившись к патологоанатому и ожидая чего-то в том же репертуаре.
Предчувствия не обманули его. Павлик, с трудом оторвавшись от дюжины новых горшочков с цветами, которые он обильно сдабривал пеплом, с одновременно счастливым, придурковатым и виноватым видом клятвенно уверял инспектора, что к нему поступал только один труп, - волка, и никаких других тел ни у него, ни тем более на месте вчерашнего преступления не было. После посещения оранжереи Бегемоту осталось поговорить только с дятлами, но вот тут-то его подозрения и стали оправдываться. Инспектору не удалось найти ни одного дятла, хотя раньше они появлялись по первому зову.
В лесу могло произойти что угодно, или не произойти. Вы можете прожить день, а то и не один, можете выстроить какие-то планы на будущее, исходя из недавнего прошлого, но, проснувшись на следующее утро, узнать, что все обстоит совершенно по-другому, и ваши воспоминания и планы - не более чем плод разыгравшейся фантазии. Как назидательно советовал Адольф Павлов: "Не думайте, что реальность - это то, что находится в вашей голове. Вы можете только пользоваться ею, или не пользоваться. Если же вы считает иначе, это всего лишь означает, что она решила попользоваться вами". До поры до времени находились критики этого изречения, но после поучительного случая с зайчиками, сомневающихся в его истинности практически не осталось. Зайчики однажды вообразили, что реальность можно изменить в лучшую для себя сторону. Но когда они пришли в себя, то оказалось, что реальность осталась все той же, а изменились только отличительные признаки старшего в их стае: вместо редкого рыжего окраса у него появились столь же редкая в их кругу симпатия к пчелам. В общем, изменились только кое-какие странности их вожака, которые сами по себе имели слабое отношение к реальности.
Вот и Бегемот вполне допускал мысль о том, что в какой-то момент на него нашло затмение, и не было никакого тройного убийства и трупов в оранжерее, не было никакой Розовой Шапочки и татуировки на левой груди. Он мог смириться даже с мыслью о том, что собственной рукой сделал все записи в дневнике девушки, о котором он по какой-то счастливой случайности не успел никому рассказать. Но вот то, что внезапно исчезли все дятлы, подталкивало к совершенно противоположным выводам.
Если вы думаете, что дятлы - это всего лишь странноватые птицы, тупо долбящие древесину, то глубоко заблуждаетесь. Дятлы приходят в этот мир отнюдь не птицами. Они появляются в самых разных обличьях: людей, зайцев, ежиков, кого угодно. Только обличье лесоруба по каким-то причинам для них недоступно. Они проживают долгую и содержательную жизнь, всецело посвященную служению обществу. Ради столь высокой и благородной цели им приходится отказаться от многих радостей, но взамен они получают право смотреть сверху вниз на тех существ, которые, увлекшись земным, не замечают чего-то более значимого. Можно сказать, что замечать все более менее значимое в этом мире - это и есть одно из главных предназначений дятлов. В этом месте стоит, в который уже раз, процитировать Адольфа Павлова. Однажды ему взбрело в голову самым тщательнейшим образом изучить феномен дятлов, но очень скоро он отказался от этой затеи, признав, что сущность дятлов, их философия и восприятие настолько необъятны, что простому смертному просто не под силу осознать весь великий смысл их существования. Попытаться простым умом постичь дятлов - это то же самое, что искать рефлекторное объяснение непостижимости Великого Странника. В конце концов, Адольф ограничился всего лишь одной фразой, впоследствие ставшей крылатой: "Если книга Бытия или, если кому-то угодно, Откровений, действительно существует, то именно дятлы являются ее разрозненными и разбросанными по всему миру страницами. Если бы кто-то смог собрать их воедино, он, несомненно, открыл бы для себя самый короткий путь к Истине". Дальнейшая судьба дятлов служит неоспоримым подтверждением этих слов. Когда восприятие обыденной мирской жизни со всеми ее странностями и мерзостями начинает восприниматься утонченной натурой дятла как непосильная ноша, он прячется в красивый кокон, из которого через определенное время и появляется известная всем птица. С этого момента она и начинает отсчитывать своим стуком те благословенные мгновения, которые остались до прихода Великого Чебурашки. А все лесные жители, за исключением эльфов, нисколько не сомневаются в том, что именно эти чудесные птицы когда-нибудь первыми возвестят о его приходе.
Так вот, инспектор Бегемот с самого утра не замечал вокруг себя ни единого дятла, ни в каком обличье. И даже столь привычная барабанная дробь перестала тревожить его тонкий слух. И всему этому могло быть только одно логичное объяснение, - каким-то образом сам Бегемот оказался в центре внимания тех, чьими услугами не раз пользовался по долгу службы. А это, в свою очередь, означало, что в ближайшем будущем, если он не перестанет совать свой нос, куда не следует, его ждут неприятности, и не малые.
Не будь главным и роковым недостатком Бегемота просто таки ослиное упрямство, не раз и не два подвергавшееся нещадной критике со стороны сознательных лесных граждан, история тройного убийства никогда не дошла бы до наших дней. Точнее, мы бы знали только искаженную и циничную версию братьев Гримм о глупой девочке по имени Красная Шапочка, которая своей болтливостью едва не погубила себя и свою бабушку. А ее чудесное спасение до сих пор было бы вписано золотыми буквами в героическую летопись лесорубов. Но, как говорит Павлик Морозов, "все вышло не так уж просто", и инспектор Бегемот на свой страх и риск продолжил расследование, не имея на руках почти никаких доказательств совершенного преступления, наталкиваясь на враждебность окружающих и полагаясь поначалу лишь на свою интуицию. Вот и сейчас, вместо того, чтобы затаиться на какое-то время и сбить с толку своих невидимых недругов, он совершил очень рискованный шаг, отправившись на дежурную вечеринку в мэрии, посвященную какой-то очередной презентации.
Перед этим Бегемот зашел к себе домой и надел смокинг, чего раньше никогда не делал из принципа. Никогда раньше он не шел на подобные мероприятия, не выпив лошадиную дозу валерьянки. Но в этот раз нарушил и эту традицию. Правда, он все же прихватил с собой пару пачек сигарет с ментолом, и весь вечер скрывался по необходимости за густым дымом.
5
Посещение различных увеселительных мероприятий, проходивших в ночное время суток в мэрии или в обителях других уважаемых граждан, было одной из главных гражданских обязанностей "хламырной" части лесного общества. Таким образом, собственным подвижническим примером, они мотивировали "отстойную" часть общества к самосовершенствованию и активной социальной деятельности, в результате чего им тоже открылась бы дверь в этот наполненный глубоким философским смыслом мир. Кроме того, все эти "презентации", "тематические вечеринки" и "клубы по интересам" выполняли еще одну немаловажную функцию, - они разводили две основные лесные группы во времени и помогали избегать неминуемых конфликтных ситуаций между существами с разной ментальностью и несопоставимым уровнем сознания. Если "хламыру" был присущ в основном ночной способ жизни, то "отстою" - преимущественно дневной. И только для управленческого персонала делались определенные поблажки, выражавшиеся в возможности посещения этих мероприятий по установленному графику. Ведь им по долгу службы приходилось контактировать с малоразвитыми слоями населения во благо всего лесного общества. При этом особое место в этих контактах отводилось социальной адаптации "отстоя" к возможному переходу в более высокий общественный статус, дабы существо, получившее такую возможность, не чувствовало себя в кругу цельных и многогранных личностей ущербным и чужеродным. С этой целью организовывались многочисленные телевизионные шоу, в которых почти все желающие могли проявить свои лучшие качества. Один из лучших подобных проектов был создан самой Василисой Премудрой. Вот уже на протяжении двух десятков лет ее "Берлога-2" занимала верхние строчки в рейтинге самых популярных телепрограмм, а один из ее героев Кролик Степашка стал самым востребованным кумиром лесного "отстоя" и уже давно чувствовал себя своим и в "хламырной" среде, всякий раз похотливо поглядывая на породистых самок и отпуская в их адрес похабные шуточки, неизменно принимаемые "на ура". А его мемуары, в которых он основное внимание уделил проблеме воспитания подрастающего поколения, стали в лесу самым настоящим бестселлером. В общем, когда однажды кто-то из пронырливых журналистов поинтересовался у Василисы Премудрой, что она считает самым большим успехом в своей жизни, она, не задумываясь, ответила приблизительно следующее: "В детстве родители всячески ограждали меня от самых мелких неприятностей, поместив в сказочный замок, где я и росла, словно изысканный и нежный цветок. Но однажды, я все-таки оказалась за стенами своего убежища и увидела ужасных существ с опустошенными глазами, единственной целью которых были поиски пропитания. С этого самого момента моя жизнь перевернулась. Я вдруг осознала, что мир далек от совершенства, и надолго потеряла покой. Я не могу сказать точно, сколько времени провела в беспрестанных поисках ответов. Но неимоверными усилиями моей железной воли и непревзойденного разума мне удалось постичь Истину. Я не могла заставить этих несчастных и убогих существ носить одежду от "Армани", часы "ролекс", бриллиантовые украшения и употреблять в пищу суши, икру и швейцарские сыры. Но я решила приложить все усилия для того, чтобы наполнить их никчемную жизнь хоть каким-то смыслом и указать им новые жизненные ориентиры. И вот, оглядываясь на пройденный путь, мне кажется, что кое-чего я все-таки достигла на этом нелегком поприще. Возможно, ради этой благородной цели мне пришлось отказаться от многих маленьких радостей, таких как каждодневный труд или постижение тайн науки, но я испытываю неимоверное счастье, озаряя и согревая жизнь многих обитателей леса светом Истины".
Но инспектор Бегемот редко читал газеты и был незнаком с этим выдающимся изречением. Иначе не посещал бы ночные мероприятия с одной единственной целью, - выпустить валерьяночный пар и удовлетворить свою природную потребность в половых сношениях. Обычно, цинично нагадив в несколько ранимых душ и нещадно раскритиковав идеи "культурной революции" Мао Цзэдуна или основополагающие принципы дианетики Рона Хабборда, он в самом разгаре покидал вечеринку, уволакивая за собой очередную похотливую светскую львицу. Но тут надо отдать ему должное, - ни одна из его многочисленных партнерш не предъявила ему никаких претензий. Его необузданная сексуальность заставляла даже самых требовательных дам закрывать глаза на его патологическое нежелание после безумного совокупления в соответствии с "хламырными" традициями уделить немного времени эзотерическому тренингу. Вместо того, чтобы пыхнуть косячок или нюхнуть кокса, Бегемот поворачивался на бок и тут же засыпал, оставляя жрицу любви наедине с самыми причудливыми видениями и откровениями.
В этот раз, будучи впервые в полном сознании, кот сразу же по прибытии на освещенную множеством ламп поляну перед мэрией обратил внимание на выражение лиц заметивших его существ. Самки всем своим видом демонстрировали безразличие, на самом деле каждая из них втайне надеялась, что именно ее Бегемот сегодня прихватит с собой; самцы встретили его появление настороженными холодными взглядами, в чем не было ничего необычного, учитывая место службы кота; и только два выставленных на показ передних зуба Степашки излучали ненависть и зависть, так как их хозяин видел в особе инспектора лишь конкурента в любовных делах. Очень скоро Бегемот растворился в общей массе, напрочь переставшей обращать на него внимание и смог сам спокойно наблюдать за окружающими. Темой номер один едва начавшегося вечера стало происшествие в усадьбе Василисы Премудрой, хотя она сама, будучи в прескверном настроении, всячески избегала дотошных расспросов. Ближе к вечеру, когда Василиса мысленно уже покинула свой дом, один из ее йети, без всяких на то видимых причин взобрался на самое высокое дерево и бросился вниз. Завистники и тайные недоброжелатели тут же принялись обсасывать версию доведения бедного существа до самоубийства, прозрачно намекая на скверный характер его хозяйки, а то и тайную неразделенную любовь к ней. Но очень скоро эти сплетники были посрамлены, как только немногочисленные свидетели сообщили подробности происшествия. Оказалось, что во время трагического прыжка йети явственно пытался подражать птицам, расставив в сторону свои лапы и успев даже несколько раз неуклюже взмахнуть ими. К тому же под деревом была найдена книга Ричарда Баха "Чайка по имени Джонатан", которая наталкивала на вполне определенные выводы. Вслух их, конечно, никто произносить не стал, дабы не бросить невольно тень на великое литературное творение, поверхностное знакомство с которым было одним из отличительных признаков любой "хламырной" особи. Так что, когда началась культурная программа, все тут же забыли о Василисе и ее неприятностях.
Под оглушительную гангстерскую музыку на выполненную в стиле минимализма сцену стал пробираться ежик-неофит с густо смазанными бриолином иголками. Он долго и упорно пробивался в элитное общество с самых что ни на есть низов, уповая в основном на свою нетрадиционную ориентацию, сослужившую добрую службу уже не одному таланту. Сегодня он дебютировал перед требовательной публикой, но держался достаточно уверенно. Демонстративно поприветствовав своих редких знакомых, ежик взобрался на сцену и без раскачки приступил к своим непосредственным обязанностям. Непринужденно войдя в сценический образ "отстойника" он начал делиться своими впечатлениями о "хламырных" нравах. Но только после того, как он перешел к нравам "отстойным", публика по настоящему завелась и провожала артиста бурными и искренними овациями. Следующим на сцену вышел дуэт, традиционно обыгрывавший сценки из жизни представителей нетрадиционной ориентации, но встречен он был куда прохладнее ежика. Причина подобной реакции крылась в нетрадиционных отношениях между самими участниками дуэта и в части представленной на вечере публики, лишенной каких-либо талантов и поэтому встречавшей каждую реплику уж больно неестественным смехом. Как следствие, появление вслед за дуэтом самого мэра было встречено с нескрываемым восторгом и облегчением.
Когда стихли приветственные возгласы толпы, мэр в присущей только ему тягучей манере произнес заезженный до дыр спич о вечных ценностях и общественном благе. Следует заметить, что его манера растягивать слова и делать продолжительные паузы в самом начале его правления вызывала немало кривотолков, и соответствующе мотивированному Адольфу Павлову стоило немалого труда найти устроившее почти всех объяснение этой особенности мэра. В конце концов, светило науки с важным видом объявило об открытии им так называемого синдрома "уставшего Цезаря", присущего только действительно выдающимся личностям. Недовольство же небольшой группы мелких клерков состояло в том, что они неожиданно для себя впервые в жизни были невольно поставлены Павловым перед неразрешимой дилеммой. Суть ее была в том, что с одной стороны им по привычке хотелось подражать своему боссу, как это было всегда принято, с другой - они боялись, что, заметив у них наличие "выдающегося синдрома", мэр воспримет их как конкурентов. А это уже было чревато очень нехорошими последствиями. Как результат, длительное и несвойственное напряжение психики привело большинство из таких деятелей в клинику того же Адольфа Павлова.
"Встречайте. Гениальнейший скульптор всех времен Папа Буба Карло", - почти шепотом закончил свою речь до предела уставший мэр и будто взмахом волшебной палочки разделил публику на две части: идеалистов и материалистов. Пока первые восторженно приветствовали величественное появление на сцене огромного негра, облаченного в пикантный розовый костюм с белыми рюшечками, вторые, резонно полагая, что самое интересное еще впереди, ехидно уставились на главного конкурента Карло скульптора-натуралиста Жузеппе Пигмалиони. Натурализм Пигмалиони заключался в том, что он не только старался придать своим скульптурам стопроцентное внешнее сходство с оригиналом, но и ваял их в соответствии с биохимическим строением организмов: на восемьдесят процентов - из воды и на двадцать - из дерьма. При этом для скульптур особенно уважаемых лесных граждан он использовал дерьмо оригинала, по желанию заказчика еще и корректируя установленные пропорции. Беда лишь в том, что творить он мог только зимой, когда вода превращалась в лед и становилась пригодной для обработки. С наступлением же весны единственным напоминанием о его творениях оставались небольшие вонючие лужи и злобные взгляды заказчиков. Надо ли говорить, что очень скоро желающих увековечить себя в творениях Пигмалиони практически не осталось. Была еще одна громкая история, усилившая и без того неслабую неприязнь между двумя творческими личностями. Однажды на спор они решили оживить по одному своему творению и определить победителя по результатам социальной адаптации одухотворенных скульптур. Вполне прогнозируемо успех оказался на стороне Карло. Сотворенный им из полена разбитной паренек Буратино, пройдя хорошую школу собственных ошибок, стал одним из самых уважаемых лесных бизнесменов и поддерживал материально все творческие начинания своего родителя. Созданная же традиционным для Пигмалиони способом нимфетка Галатея с возрастом превратилась в законченную нимфоманку, выкачивавшую из своего создателя все средства, которые ему удавалось зарабатывать своим творчеством. Когда же они окончательно иссякли, распутная девица, не задумываясь, издала свои мемуары, в которых подробно описывала не только свои сексуальные похождения, но и далеко не платонические отношения с самим Джузеппе. С гонораров за сей опус она теперь и жила.
Что касается непосредственно самого Папы Бубы Карло, то он действительно был без преувеличения гениальным мастером. Чего стоит хотя бы его "Мыслитель", одна рука которого подпирала голову, а вторая лежала на колене ладонью к верху. В этой ладони и была вся соль авторской задумки. Дело в том, что она представляла собой идеально ровную зеркальную поверхность с двумя неглубокими параллельными канавками, с помощью которых было очень удобно мастерить кокаиновые дорожки. Работа произвела настоящий фурор в кругу поклонников высокого искусства и за обладание ею разгорелось настоящее сражение, закончившееся предсказуемой победой самого мэра. Не гнушался Карло и сугубо коммерческих работ. Так его новаторская версия статуи Аполлона из силикона и с возбужденным половым органом была поставлена на конвейерное производство и пользовалась неимоверным спросом у самок. Когда же спрос несколько упал, скульптор тут же нашел способ не только вернуть его на привычный уровень, но и увеличить за счет запуска параллельной линии одежды для "Аполлона", гвоздем которой были кожаные фуражки и нижнее белье, а также черные колготки.
В этот вечер Папа Буба Карло презентовал свое новое творение. Им оказалась композиция из куста коки и пары хомячков под ним, совокупляющихся со счастливыми мордочками. Как только работа была представлена на суд зрителей, те из них, кто был хорошо знаком с историей социальной прослойки хомячков, тут же отметили ее глубокий символизм. Дело в том, что долгое время хомячки являлись едва ли не самой бесправной и забитой частью лесного общества, а их длительное окультуривание не давало никакого эффекта. И лишь когда их чуть ли не насильно приобщили к общественно-полезному труду, заключавшемуся в выращивании кустов коки, ситуация кардинально изменилась в лучшую сторону. Именно кока стала тем связующим звеном, которое хоть как-то объединило потребляющий дорогостоящий продукт лесной бомонд и этих пугливых и, если честно, никчемных созданий. К тому же, резко улучшившееся материальное положение хомячков позволило им без всяких ограничений и страха заняться своим любимым делом, - совокуплением. Теперь каждая зверюшка знала, что сможет прокормить многочисленные плоды своей любви. И вот теперь хомячки-представители опасливо взобрались на сцену и со слезами на глазах благодарили Карло за столь бесценный дар, а потом еще долго кланялись умиленно аплодирующей толпе.
Не успели хомячки унести со сцены скульптуру, как вечер был основательно подпорчен появлением Золушки, дочери главного лесничего. При этом, если лицо самого лесничего при ее появлении начало пылать яростью, а его добродушные жена и две старшие дочери-студентки сгорали от стыда, то толпа присутствующих впала в самую настоящую панику, изо всех сил пытаясь не замечать выходок наглой малолетки. Тем временем, находящаяся в наркотическом угаре девица неуверенно двигалась сквозь толпу и жаловалась каждому встречному на своих жестоких родителей, которые за плохие школьные оценки не взяли ее с собой на презентацию. Омерзительность ситуации дополнялась и несуразным для подобного места нарядом. Золушка была вся затянута в черную кожу, украшенную множеством блестящих металлических побрякушек. Особой пикантности всей этой картине придавали выпиравшие из приспущенной мини-юбки ягодицы, на одной из которых красовалась татуировка в виде милого эльфика и надписи "поцалуй мине лучше". Лесные "ботаники", позабыв о всяких нормах приличия, тут же начали спорить о возможных грамматических и орфографических ошибках в этой надписи.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Действие наркотика прекратилось вместе с боем часов на ратуше, известивших о наступлении полуночи. Золушка сникла одновременно с последним ударом и, впав в глубокую депрессию, покинула мероприятие. На прощанье она успела снять высокие ботфорты и швырнуть их в разные стороны, угодив одним из них в сына мэра, оказавшемся на свою беду в неудачном месте. Все присутствующие облегченно вздохнули и постепенно вернулись к прерванному веселью. Только корреспонденту журнала "Хламыр" Шарлю Перро не удалось этого сделать. Его подозвала к себе жена лесничего и стала о чем-то умолять, периодически всхлипывая. Корреспондент слушал ее с недовольным выражением лица, но, как только поймал на себе холодный взгляд лесничего, сразу же сник и начал утвердительно кивать головой. Потом Перро сразу же покинул вечеринку и отправился писать статью о Золушке в свежий номер журнала. Именно изложенная им версия была потом принята как реальность и полностью устроила лесную общественность. Правда, пострадала немного репутация матери Золушки, которую Перро пришлось изобразить злобной стервой, издевавшейся над невинным ребенком. Ну и сыну мэра пришлось, в соответствии с содержанием статьи, сначала корчить из себя придурка, разыскивая по ботфорту свою "возлюбленную", ну а потом и вовсе жениться на Золушке. Негласно от рук лесничего пострадала еще и Добрая Фея, поставлявшая девице наркоту без ведома ее отца, хотя она и была его секретным сотрудником.
Воспользовавшись суматохой и положившись на свою знаменитую интуицию, инспектор Бегемот тоже покинул мероприятие и, никем не замеченный, увязался за Золушкой.
6.
Бегемот около получаса шел за Золушкой, прислушиваясь к лесной тишине. Но ее нарушало только матерное ворчание девицы, раз за разом спотыкающейся на едва освещенной луной тропинке. Наконец она со всей дури грохнулась в большую лужу и на какое-то время, к удивлению кота, затихла. Он уже начал беспокоиться, не захлебнулась ли Золушка в вонючей жиже, когда она вновь подала признаки жизни и, встав на четвереньки, поползла к ближайшему пню. Когда девица с неимоверными трудностями усаживалась на примитивное ложе, то была похожа на древнюю старуху. Но тут заметила своего тайного провожатого и опять превратилась в наглого подростка.
Инспектор дал девчонке сигарету и помог прикурить. Сделав несколько глубоких затяжек, она смачно выругалась по поводу качества табака и привкуса ментола, но все же скурила сигарету до конца.
-Дай еще, - уже более дружелюбным тоном попросила она, и кот повторил ту же процедуру. Пока горела зажигалка, девица успела рассмотреть его и спросила. - Ты кто?
-Инспектор Бегемот. Работаю в управлении шерифа, - представился кот.
-А, мусор... А я подумала, что тебя мой папаша ко мне приставил. Хотя на лесоруба ты не похож.
-Я не патрульный, а инспектор, и не имею к вашему отцу никакого отношения, - возразил ей Бегемот.
-Так чего ж ты за мной увязался? - равнодушно поинтересовалась она и ее взгляд начал снова стекленеть.
-У меня есть к вам несколько вопросов по поводу Красной Шапочки. Знаете такую? - поспешил перейти к делу инспектор.
Золушка снова ожила. Для начала она смачно сплюнула в сторону, потом отправила туда же окурок и лишь за тем с ехидной улыбкой посмотрела на собеседника.
-С каких это пор эта придурковатая эмо стала Красной Шапочкой, если она Розовая?
-Так в "Лесном вестнике" ее назвали, - объяснил ей кот.
-А что это за вестник? - задала новый вопрос девица.
-Газета такая, - расширил ее кругозор инспектор.
-Ну так подотри ею свою задницу, - дала на удивление дельный совет Золушка. - Впервые слышу про какую-то красную шапку. В лесу есть только Розовая, - корчит из себя недотрогу, даже траву не курит.
Из ее уст это была, пожалуй, самая полная характеристика своей сверстницы, поэтому инспектор не стал задавать уточняющие вопросы, а сменил тему.
-Значит, она - эмо. А ты кто?
Золушка посмотрела на него, как на законченного идиота, прежде чем ответить.
-Я - готка. Не видишь, что ли?
-Вижу, - не стал признаваться ей в своих слабых познаниях Бегемот. - А волки готами бывают?
-Конечно, - сопроводила свой ответ девчонка все тем же презрительным взглядом. - Немного, но есть.
-А такой себе Эрнесто из Гарлема среди них есть?
-Есть, только он как раз где-то пропал. Говорят, что его ваши на чем-то повязали. Только это вряд ли.
-Это почему же? - удивился уже кот.
-Не такой он. Странный, в общем, какой-то.
-И в чем это проявлялось?
-Ну, не знаю, - пожала плечами девица, но все же поднатужилась и кое-что выдала. - Мне кажется, что он и в готы только по приколу подался. Редко на тусовках показывался.
-А с Розовой Шапочкой он случайно не был знаком? - осторожно поинтересовался Бегемот. - Может у них какие-то общие интересы были?
-Ну, ты гонишь, - покачала головой Золушка. - Да если бы его наши рядом с эмо увидели, то точно прибили бы. И вообще, чего ты к нему прицепился?
-Эрнесто убит, после того как съел Розовую Шапочку и ее бабушку. Женщин лесорубам удалось спасти, - решил идти напролом инспектор.
-Что ты мне тут горбатого лепишь? - по настоящему разозлилась Золушка. - Хочешь перепихнуться, так и скажи, а не увязался за мной и бред несешь. Думаешь, если я под кайфом, то ничего не соображаю? Я же тебе ясно сказала, что гот с эмо даже не заговорит, не то чтобы есть эту дрянь. Тем более Эрнесто, - он по-моему уже давно на сою перешел. А сказануть, что папенькины уроды могли кого-то спасти, мог только полный идиот.
-Ладно, не злись. Это так в "Лесном вестнике" написано, - начал успокаивать ее Бегемот.
-Я же тебе сказала, что с ним сделать.
-Так и сделаю, - пообещал девице инспектор и, решив заканчивать разговор, задал нейтральный вопрос. - А татуировку такую занятную тебе кто сделал?
-Так Розовая Шапочка и сделала. Пару месяцев назад, еще когда мы с ней подругами были. А что, понравилась? Иногда помогает в общении с козлами, и не только.
Вот эти случайно сказанные слова Золушки и оказались самыми ценными за все время разговора. Бегемот тут же забыл о ней и поспешил к себе домой, чтобы подтвердить появившуюся у него догадку.
Только не стоит думать, что причиной этого стало упоминание козлов, о которых Золушка вспомнила еще раз, провожая удаляющегося кота разочарованным и злобным взглядом. "Козлами" в высшем свете называли довольно специфическую часть "отстоя", главной особенностью которой по меткому определению Адольфа Павлова была ярко выраженная диспропорция между природными задатками и неестественными потребностями. В молодости это обычно у них проявлялось в уголовных наклонностях, но преимущественно мелких и стадного характера. В зрелом возрасте - в ничем немотивированном стремлении к управленческой деятельности. Благо в обществе, где на каждую особь, хоть немного смахивающую на "умника", смотрели с подозрением, даже у этих носителей "прямолинейного примитивизма" шансы были ничуть не меньше, чем у штатных "псевдоумников", так называемых "ботаников". Дальнейшая же судьба большинства козлов была стандартной и банальной, - круг их потребностей постепенно сужался до сугубо физических, не требующих особых затрат. Какая-нибудь забитая коза, присматривающая за выводком козлят и хозяйством, редкие и торопливые совокупления пьяных самок, перманентное "халявное" пьянство и розничная торговля подлостью и скотством, - вот, пожалуй, и все основные составляющие их существования. Были, правда, отдельные индивидуумы, сумевшие избежать подобной участи, вовремя оказавшись в поле зрения лесорубов. Руководствуясь какими-то своими интересами, те довольно высоко подбрасывали этих счастливчиков по служебной лестнице. Возможно, причину подобной протекции стоило искать в том, что, попадая в высший свет, эти уникальные для него особи руководствовались все теми же рефлексами "прямолинейного примитивизма" и тем самым удерживали верхушку общества в определенном тонусе, не давая чересчур расслабиться и заставляя помнить о том, что мир далек от совершенства. Как-то раз даже сам мэр, по привычке невнятно растягивая слова в беседе с "Мыслителем", едва оторвавшись от его услужливо протянутой ладони, высказался об одном таком "протеже": "Сегодня Н. снова начал бредить о каких-то козлах, которые мешают ему жить. И знаю ведь, что не меня имеет в виду, а все равно потянуло отодвинуться от него подальше и оглянуться, не крутятся ли за спиной добрые молодцы-лесорубы".
Что касается инспектора Бегемота, то он, в силу специфики своей деятельности, интересовался только молодыми козлами и соответственно вспоминал об их существовании только по факту какого-нибудь очередного мелкого разбоя или сверх меры эгоистичного и преимущественно группового совокупления. Гораздо важнее любого из таких существ для него сейчас была маленькая тетрадь, которую он неофициально изъял в комнате Розовой Шапочки, и то, что в ней было написано. Точнее, то, как в ней были сделаны записи.
По своему содержанию дневник не представлял ничего особенного: глупые рассуждения на взрослые темы, описания юношеских депрессий, наивная оценка молодежных кумиров и все в таком же духе. Никаких имен, никаких упоминаний о значимых событиях в нем не было и в помине. Инспектор поначалу нашел объяснение этого факта в скрытности девчонки или в боязни, что содержание дневника может стать известным кому-то постороннему. Более существенным ему показалось то обстоятельство, что все записи были выдержаны в довольно неплохом стиле, схожем с тем, который придают откровениям тинэйджеров в специализированных журналах. В тексте практически отсутствовали грамматические и другие ошибки. Опять же, при первом ознакомлении с дневником Бегемот счел это не более чем доказательством преимущества образования в престижных школах Заболотья, так как писать столь грамотно, обучаясь в лесных школах, мог только какой-нибудь гений-самоучка.
Система лесного образования была устроена так, чтобы полностью соответствовать интересам лесного общества. Можно с уверенностью заявить, что она сама по себе была проекцией этого общества со всеми его неоспоримыми достоинствами и мелкими недостатками. Выпускник такой школы не ощущал ни малейшего дискомфорта, окунаясь во взрослую жизнь, - никаких иллюзий и неизвестных ему взаимоотношений. Он четко знал смысл понятий "хламыр" и "отстой", а также разницу между двумя этими социальными категориями и большинство возможных способов перемещения из одной в другую. Большего ему по большому счету не надо было, да и никто особо не требовал. Разве что во время каких-то культурно-массовых мероприятий объединенными усилиями всего школьного коллектива организовывалась рутинная и ни к чему не обязывающая имитация культурного и образовательного разнообразия, или, если использовать заумное слово с утерянным смыслом, плюрализма. Единственным видимым результатом таких показательных выступлений было выявление и дальнейшее совершенствование упоминаемых выше "ботаников". Именно они быстрее остальных учеников впитывали в себя основные принципы жизнедеятельности педагогического коллектива и становились его надежной опорой в ученической среде.
Что касается непосредственно знаний, то наиболее ярко характеризует общее отношение к ним высказывание одного из ведущих лесных педагогов. Однажды, выступая перед делегатами общешкольной конференции, он задал следующий риторический вопрос: "Давайте прямо и откровенно спросим самих себя, кого мы хотим видеть в своих выпускниках: жалкого умника-неудачника, который, столкнувшись с непреодолимыми жизненными трудностями, сгодится разве что для минутного развлечения добропорядочных граждан, или полноценного члена лесного общества, четко представляющего себе, чего он хочет от жизни, и чего сама жизнь потребует от него?". Ответом на этот вопрос стали бурные и продолжительные аплодисменты.
В общем, узнав о том, что надпись на заднице Золушки оставила Розовая Шапочка, инспектор теперь был твердо уверен, что дневник состряпала не она, а некто, кому в этом был какой-то резон. Этот некто, имея доступ в дом Василисы Премудрой, подбросил всю эту писанину и, возможно, забрал настоящий дневник с одной единственной целью, - перестраховаться и уничтожить возможные улики преступления. Так что, обнаружив это неизвестное лицо, Бегемот если не нашел бы самого убийцу, то, по крайней мере, значительно приблизился бы к разгадке. Поиски, по глубокому убеждению инспектора, следовало проводить в окружении девушки, исходя из того, что злоумышленник имел возможность попасть в ее комнату, и учитывая грамотность оставленных записей. Бегемот вполне допускал существование в "хламырном" кругу хорошо маскирующихся умников, таких, например, как его шеф Незнайка. Укрыться же среди "отстоя", игнорирующего всякое подобие псевдо-интеллектуальных игрищ, было практически невозможно. Для этого нужно быть поистине гениальным актером, а они, ввиду полной и продолжительной невостребованности, уже давно перестали появляться на свет. Ну скажите, на милость, кому и зачем они нужны, если все предусмотренные по штату должности гениев распределены на несколько поколений вперед. Максимум, на что мог рассчитывать посторонний в этой сфере, это на место "карманного", а при определенных талантах к высокохудожественному лобызанию - "придворного", критика, готового в любой момент талантливо изобразить из себя боксерскую грушу или плевательницу в общественном месте.
И все-таки, не стесняемый временными рамками и склонный в первую очередь отметать ненужное, инспектор решил начать именно с Эрнесто, чтобы потом не мучиться угрызениями совести по поводу некачественно сделанной работы и не отвлекаться на второстепенные вещи. Поэтому первое, что он решил предпринять утром, это, не заходя в офис шерифа и не ставя никого в известность, посетить Гарлем и побольше узнать о погибшем волке.
7.
Если перефразировать одного из немногих вменяемых "трансформеров", высказавшего как-то свое мнение по поводу "умников", можно с уверенностью заявить следующее: "Если бы даже Гарлем не существовал, его стоило бы придумать". Это был один из самых неблагополучных для постороннего и малосведущего взгляда районов леса, заселенный в основном волками и их сородичами. В далеком прошлом его жители выполняли функции "санитаров леса", возложив на себя обязанности, от которых лесная верхушка воротила нос. Главной заботой этих "подсознательных ницшеан" было "подталкивание" и без того падающих. Именно результаты их каждодневного неблагодарного труда стали залогом дальнейшего прогресса лесного общества, ведь на место ушедших неудачников приходили более сильные и жизнеспособные особи. Но тот же прогресс, в свою очередь, со временем изменил и сам Гарлем, потребность в жителях которого постепенно сошла на нет. На первых порах казалось, что этот район ожидает постепенная деградация и неминуемое забвение, и выделение из их среды ренегатов-собак, поспешивших покинуть родные пенаты и отречься от своих корней, выглядело как подтверждение подобной мысли. Но в самый критический момент все тот же прогресс открыл перед жителями Гарлема совершенно иные перспективы. Вдруг оказалось, что для благополучного существования общества в целом жизненно необходимо наличие хоть какой-то неблагополучной составляющей. Ирония законов природы состояла в том, что, допустив исчезновение Гарлема, лесные граждане почти сразу вынуждены были бы задуматься о его восстановлении. Представьте себе общество, в котором напрочь отсутствует очаг циничной вседозволенности, принципиальной провокационности и немотивированного антагонизма. Представили? А теперь скажите на милость, где вы тогда возьмете тех же преступников? Можно, конечно, переложить всю ответственность на "отстой", но не грозит ли это превращением его в сплошное и жалкое подобие Гарлема, лишенное внутренней стройности и целеустремленности? А может, вы предлагаете посягнуть на спокойствие "хламыра" и будете искать нарушителей закона в его среде, презрев тем самым один из основополагающих принципов общественного устройства, гласящий о том, что преступником может быть лишь тот, кого можно наказать? Тогда уж заодно нарисуйте в своем больном воображении картину общества, в котором все поддается сомнению и не существует ни единого непререкаемого авторитета, способного довести до сознания масс истинность или ошибочность того или иного постулата. Представили? Страшно? То-то же... Вот поэтому в природе и существует минимум два зла, из которых одно всегда меньшее.
Только не надо думать, что все обитатели Гарлема сплошь и рядом преступники. Гарлем, кроме всего прочего, это еще и бездонный кладезь всевозможных талантов: от спортсменов до певцов. А суть проблемы преступности состоит не в наличии специфических индивидуумов, а в альтернативном подходе к ней. Можно сказать так, что жители Гарлема и остальные обитатели леса просто смотрят на нее с противоположных сторон, и поэтому по-разному к ней относятся. Вот это и есть та пропасть, которая получше любых запретов и убеждений, ограждает сознательного гражданина от совершения преступлений. А любое исключение из правил, точнее, судьба такого "исключения", лишь подтверждает правило.
Была правда еще одна особенность в жизни Гарлема, на которую мало кто обращал внимание, - если в прошлом непререкаемым авторитетом в Гарлеме пользовались только волки, относившиеся к остальным с нескрываемым высокомерием, то в новых условиях по неустановленным до конца причинам доминировать в этом уникальном лесном районе стали шакалы. Довольно непривычно было случайному свидетелю наблюдать за тем, как гордые волки безропотно подчиняются своим убогим и отвратительным лидерам, противно визжащим и брызгающим в разные стороны вонючей слюной. Довольно забавное объяснение этому феномену дал Адольф Павлов. За основу он взял так называемый принцип самодостаточности и теоретически доказал, что у волков уровень самодостаточности значительно выше, чем у шакалов. В новых, непривычных для себя условиях, когда Гарлем переживал период социальной интеграции, социальные потребности волков оказались значительно меньшими, чем у их дальних родственников, пытавшихся через социум компенсировать естественную, заложенную природой зависимость от более сильного вида. При этом даже среди самих шакалов господствовала нешуточная конкуренция. И то, что победителем чаще всего выходила самая гнусная и подлая особь, опять же заставляло возвращаться к принципу самодостаточности как к ключевому фактору в определении места индивида в социальной иерархии.
Я думаю, все вышесказанное поможет вам понять те чувства, которые испытывал кот Бегемот, направляясь в Гарлем. Уж кто-кто, а он точно был для его жителей враждебным существом, и на теплый прием ему рассчитывать не приходилось. Его должность в данном случае не столько помогала, сколько мешала. Дополнительную щекотливость его положению добавляло то обстоятельство, что визит инспектора носил неофициальный характер, и он даже не мог толком объяснить, зачем явился. В общем, Бегемоту приходилось лишь тупо надеяться на удачу, которая, как известно, иногда путает наглых глупцов с уверенными в собственных силах героями, и вместо подвига способствует успеху какой-нибудь очередной авантюры. Вот так, нервно выпуская дым энной по счету ментоловой сигареты, инспектор оказался в Гарлеме и остановился в нерешительности посреди скопления убогих лачуг, за которыми то тут то там гордо возвышались особняки местных чиновников и общественных деятелей, поражавшие своей помпезностью и безвкусицей. Когда Бегемот уже успел по настоящему пожалеть, что явился сюда, за его спиной раздался чей-то хриплый и ироничный голос.
-Инспектор, вы к нам погостить или по делу?
Бегемот медленно повернулся и, сам того не заметив, облегченно вздохнул. Удача, видимо, решила не отпускать его далеко от себя, и первым, кого он встретил в этом неуютном месте, стал, пожалуй, единственный волк, на помощь которого можно было рассчитывать. Перед ним стоял, хитро ухмыляясь, старый, весь седой и местами облысевший сикх Акела. Когда-то этот волк был знаменитым вожаком стаи, но вынужден был покинуть родные джунгли после победы на демократических выборах человека по имени Маугли. Трагедия Акелы состояла в том, что он сам, при посильном содействии таких авторитетных личностей как Балу, Багира и Каа, помог этому гаденышу выжить и освоиться в родных джунглях. Девиз Маугли: "Мы с тобой одной крови" на многих обитателей тех мест оказывал поистине гипнотическое воздействие, и они относились к юркому и пробивному пареньку как к равному себе. И только один Шер-хан отчаянно пытался обратить внимание остальных на то, что эти слова таят в себе величайшую угрозу, но безрезультатно. Одним даже нравилось, что какой-то человечек наводит ужас на их личного врага, другие просто не понимали, какую опасность представляет собой существо, которое превосходило в физической силе разве что бандерлогов, третьи, преимущественно самые слабые, тут же признали в нем своего вожака. Сам Маугли умел находить подход к каждой из этих групп: в первых он всеми силами разжигал ненависть к Шер-хану, вторым - преданно и наивно заглядывал в глаза, а с третьими вел себя так, будто он один из них и прекрасно понимает все их проблемы и надежды. В этом деле ему особенно пригодились слова об одной крови, в которые он вкладывал, как и предсказывал Шер-хан, нечто большее, чем намек на дальнее родство, - идею всеобщего равенства. Его популярность росла как на дрожжах, и, в конце концов, наступил момент, когда обитатели джунглей сами преподнесли ему власть на тарелочке с голубой каемочкой, проигнорировав истошные и отчаянные вопли разума и Шер-хана.
Первым, как и следовало ожидать, был показательно и в назидание остальным уничтожен Шер-хан. Вскоре за ним последовали Балу, Багира и Каа, плохо вписывавшиеся в идею всеобщего равенства. Потом, уже тихо и незаметно стали исчезать волки. В конце концов, самыми заметными фигурами в джунглях стали бандерлоги и шакалы. Первые получили возможность безнаказанно заниматься своим любимым делом, разрушать, а вторые - вдоволь излюбленной пищи. И те и другие не переставали громко удивляться, как это они могли когда-то делать подлости человеку, который дал им все, о чем только можно мечтать. Со временем, правда, эту тему пришлось прикрыть, так как кое-кто путавшийся под ногами пострадал за свое компрометирующее прошлое.
Акела же, как уже было сказано, оказался в лесу, где ему на первых порах тоже пришлось несладко из-за явной склонности к умничанью. Кое-кто даже пытался представить его хорошо замаскировавшимся эльфом, но этот бред не прошел, так как среди волков эльфов не могло быть в принципе. И все же еще долго звучали требования попользоваться Акелой во время одного из народных гуляний, но лесное руководство выступило категорически против. Старый сикх нужен был ему как живой пример того, что происходит, когда кому-то взбредет в голову осуществить на практике идею всеобщего равенства. Постепенно все привыкли к Акеле и оставили его в покое, и только у Павлика Морозова каждый раз при упоминании его имени начинался нервный тик. Бегемот же был одним из немногих, кто опекал сикха в самые трудные дни. Он даже предлагал волку помощь в обустройстве жилища в одном из спокойных "хламырных" районов, но тот выбрал Гарлем, хотя ко многим его особенностям относился скептически.
-Рад тебя видеть, Акела, - совершенно искренне сказал инспектор своему старинному знакомому.
-Я бы с удовольствием ответил тебе тем же, если бы мы встретились в более подходящем месте, - грустно заметил старый волк.
-У меня здесь маленькое дельце. Хочу узнать кое-что о недавно погибшем волке по имени Эрнесто, - объяснил ему цель своего визита инспектор.
-Ну, тогда тебе нужно к ... Этот шакал у нас отвечает за правопорядок.
Акела собрался было показать, куда нужно идти, но Бегемот остановил его.
-Я здесь неофициально. Так сказать из личного интереса, - сказал он как можно тише и заставил волка удивленно посмотреть в его сторону.
Акела был не глуп, поэтому быстро сообразил, что не стоит выспрашивать подробности. Но он не был и трусом, поэтому и предложил свою помощь.
-Если тебе нужны сведения для отчета, буду рад помочь. Мне все равно нечем заняться. Эрнесто жил на южной окраине Гарлема, и будет лучше, если мы сейчас же туда отправимся, пока о твоем прибытии не успели донести куда следует.
Пока Акела с Бегемотом шли глухими закоулками, волк успел рассказать инспектору почти все, что знал об Эрнесто. Оказалось, что тот жил сам в убогой лачуге, не спеша заводить семью в отличие от своих сверстников. По мнению сикха, он вообще был довольно странным типом.
-Иногда, глядя на Эрнесто, я вспоминал Маугли, - грустно заметил Акела. - Все тот же мусор в голове. Но на этом все сходство и заканчивалось. Маугли всегда знал, чего хочет, тогда как Эрнесто, похоже, точно знал только, чего он не хочет. Я был уверен, что у него впереди трудная жизнь, а оказалось и того хуже, - вообще никакой. Но он был толковым парнем, куда лучше большинства местных жителей.
-И, тем не менее, по версии "Лесного вестника" он покусился на Красную Шапочку и ее бабушку, - неуверенно возразил волку инспектор.
-И ты поверил в эту галиматью? - иронично оскалился Акела.
-Никакой Красной Шапочки там не было, - была Розовая, - уклонился от прямого ответа Бегемот. Но мудрому волку и этого оказалось достаточно, чтобы с уважением посмотреть на своего спутника. Не стал он и задавать новые провокационные вопросы, тем более что они уже подошли к жилищу Эрнесто.
Внутри лачуга была такой же убогой, как и снаружи: примитивная лежанка, грубо сколоченный стол и такой же стул. Вот, по сути, и вся обстановка, если не считать еще перекосившуюся картину на стене. Это была работа не очень почитаемого в лесу заболотного художника Сальвадора Дали под названием "Девушка, развращенная собственным целомудрием". Картина такого рода в лесных условиях могла оказаться только в жилище "умника" или извращенца: первому был понятен ее смысл, второму - само изображение. Что касается общества в целом, то оно не могло принять подобное творчество из идеологических соображений, - там, где господствовала грубая реальность, не было места исповедуемому автором сюрреализму.
-Похоже, здесь уже кто-то побывал, - с тревогой в голосе заметил Акела, оценив неестественный беспорядок в комнате.
Бегемот молча с ним согласился и без особой надежды стал исследовать самые незначительные детали жилища. Вскоре его настойчивость была хоть как-то вознаграждена на первый взгляд ничего не значащей надписью на стене возле кровати. Это было имя хранителя лесного архива, которое, видимо, Эрнесто записал перед сном на всякий случай, чтоб не забыть. Пока Бегемот думал над значением необычной для подобного места надписи, в жилище зашли два огромных молодых волка и нагло уставились на следопытов. По тому, как напрягся старый сикх, инспектор понял, что их могут ожидать серьезные неприятности.
-Наш лидер Догин хочет вас видеть. Немедленно, - сообщил один из волков тоном, не располагавшим к дискуссии. Бегемоту и Акеле не оставалось ничего другого, как принять приглашение и последовать за громилами.
Вскоре они предстали перед взором Догина, окруженного толпой учеников, всем своим видом демонстрировавших, что стоит их духовному наставнику лишь намекнуть, и они разорвут прибывших на самые мелкие составляющие. Может быть, поэтому инспектор сразу же обратил внимание на молодую волчицу, расположившуюся рядом с лидером и единственную из всех, остававшуюся безучастной к происходящему. Ее эффектная внешность стоила того, чтобы почти не обращать внимания на остальных. К тому же, каждый раз, когда в поле зрения Бегемота попадала морда Догина, его тут же начинало подташнивать. Учитывая личность лидера, в такой реакции организма не было ничего противоестественного. Об этом типе продолжительное время знали только несколько таких же вонючих шакалов, как он сам. Даже волки, чуть ли не в каждом шакале пытавшиеся разглядеть какое-то ответственное лицо, его практически не замечали. Но феномен Догина состоял в том, что природа, по ошибке или сознательно, поменяла пропорции воды и дерьма в его организме, и, не будучи по счастливому стечению обстоятельств или из брезгливости никем вовремя раздавленным, он вполне предсказуемо начал постепенно всплывать наверх. К тому же, Догин в процессе восхождения понял, что если он не хочет вскоре совершить обратный путь, то нужно к моменту всплытия предъявить общественности нечто, доказывающее закономерность и насущную необходимость его появления. Претендовать на что-либо глобальное, вроде "хламыра", он, конечно, не мог, но свою, достаточно прочную, нишу все-таки занял. Вместе с ним появилась хоть и убогая, но нашедшая в определенных кругах живой отзыв, философия, основой для которой послужил один единственный догмат: "Чебурашку украли эльфы". Остальное приложилось само собой, и в первую очередь, необъяснимая для несведущих в своем большинстве обитателей леса поддержка лесорубов. Но одной этой протекции уже было вполне достаточно, чтобы сознательные граждане не задавали глупых вопросов, а молча наблюдали за тем, как специфическая органическая масса бродит в своем котле, постепенно подбираясь к его краям. Сам Догин в процессе брожения поднабрался сил и наглости и уже оказывал определенное влияние на общественную жизнь, по крайней мере, Гарлема. В то время, когда Павлик Морозов попусту пугал своими шаблонными фразами затаившихся эльфов, новоявленный "лидер" наводил ужас на тех, кто никакого отношения к эльфам не имел. Ведь стоило ему указать грязным пальцем на кого-то и заявить, что это эльф, как жизнь несчастного превращалась в сущий ад. Правда, надо отдать должное Догину, - ставил подобное клеймо он достаточно редко, предпочитая до поры до времени обменивать свою "толерантность" на всякого рода "пожертвования" его движению. С самого животрепещущего вопроса он и начал беседу с Бегемотом.
-Эльф?
-Нет. Мне и так не плохо, - не особо скрывая иронию, ответил ему кот.
-И что ты забыл в нашем районе? - задал следующий вопрос лидер, заодно пытаясь вникнуть в смысл слов Бегемота.
-Я инспектор в отделе шерифа. Собираю кое-какие сведения об Эрнесто для отчета. - Решил попользоваться легендой Акелы кот.
-Жаль парня, - удивил его Догин, но тут же все и объяснил. - Эти эльфийские самки заслуживали подобной участи. Но ничего, мы примем Эрнесто посмертно в свои ряды и сумеем достойно почтить его память.
Инспектор решил благоразумно промолчать. Лидер же заговорил с ним почти по-дружески, перейдя к следующей стандартной процедуре.
-А сам ты как относишься к нашему движению?
-Философски, - лаконично ответил ему инспектор.
Догин, услышав смутно знакомое слово, занес его себе в актив и, с важным видом пригладив редкую засаленную шерсть на голове, удостоил кота высшей, по его собственному мнению, чести.
-Не желаешь присоединиться?
-Боюсь, что я еще не достаточно подготовлен к столь значительному поступку. Мне еще только предстоит поближе познакомиться с вашим великим учением, - с наигранным сожалением ответил Бегемот, ожидая, что на этот раз лидер уж точно что-то заподозрит. Но мания величия, похоже, подобно белой мышке свернулась калачиком на плече у Догина.
-Как знаешь, - снисходительно заметил он. - Придет время, и нам понадобятся добросовестные служаки.
Лидер потерял интерес к своим подневольным гостям и погрузился в глубокие раздумья. Бегемот и Акела поспешили покинуть его резиденцию, стараясь сделать это как можно тише и не оглядываясь назад. Провожая инспектора к окраине Гарлема, старый волк все время о чем-то размышлял и лишь перед самым расставанием сказал несколько странных слов вместо прощания.
-Скорее бы мой век уже подошел к концу. Хватит с меня и одного "маугли".
Бегемоту нечего было ему ответить. Он лишь похлопал седого сикха по плечу и ушел.
Инспектор успел уже достаточно далеко отойти от Гарлема, когда дорогу ему неожиданно перекрыла замеченная в резиденции Догина волчица. Некоторое время она молча смотрела на кота, восстанавливая дыхание после быстрого бега. Бегемот использовал эту паузу для того, чтобы догадаться о причинах, побудивших самку последовать за ним. Когда инспектор вплотную подобрался к своей привлекательности, волчица заговорила и разрушила все его умозаключения.
-Ты, кажется, неплохой парень, поэтому выслушай меня. Эрнесто никого не мог съесть. Те глупые богатые самки врут, - безапелляционно заявила она.
-Откуда такая уверенность? - поинтересовался инспектор, выглядевший немного разочарованно.
-Я знала его с самого детства. К тому же мы до недавних пор были близкими друзьями, - объяснила волчица.
-Вы были любовниками? - уточнил Бегемот.
-Да.
-Странно, - задумчиво произнес кот.
-Что странно, - удивленно спросила самка.
-Странно, что всего лишь любовниками. По-моему, нужно быть неимоверно глупым, чтобы не предложить такой самке нечто большее, - откровенно раскрыл ей ход своих мыслей инспектор.
-Его голова была полностью забита такими странными идеями, что на простые мысли в ней не осталось свободного места, - самка сделала вид, что не заметила скрытого комплимента. Хотя по всему было видно, что ей тяжело говорить на эту тему.
-И чем же была забита его голова?
Самке понадобилось немного времени, чтобы подобрать подходящие слова.
-Эрнесто сильно сомневался в том, что мы живем в настоящей реальности. Ему казалось, что все это лишь кем-то выдуманная игра, цель которой известна только тем, кто ее и затеял. Он не верил, что обитатели леса настолько глупы, чтобы сознательно участвовать во всем этом маскараде. Все свое свободное время он тратил на то, чтобы найти подтверждение своей теории, но мне это напоминало бездумные попытки пробить головой стену. В конце концов, мы начали часто ссориться, а затем и вовсе расстались.
-Давно?
-Несколько месяцев назад. Но иногда мы встречались и разговаривали. Какое-то время тому, он даже заявил, что кое-что нащупал, но при последней встрече выглядел очень подавленным. Сказал несколько дежурных фраз и ушел.
-И каковы ваши впечатления от этих встреч?
-Мне кажется, что он начал искать себе подобных, и что-то дало ему основания надеяться на успех. Но потом случилось нечто, загнавшее его в депрессивное состояние. А еще я уверена, что у него кто-то был. Я имею в виду самку.
-Он не называл никаких имен, может, упоминал имя хранителя архива? - с надеждой поинтересовался инспектор, но волчица лишь отрицательно покачала головой.
На языке у Бегемота, понявшего, что по сути дела волчице добавить нечего, крутился еще один вопрос, мучивший его не меньше, чем обстоятельства преступления, но задать его он не решился из такта. Вместо этого кот спросил имя собеседницы.
-Меня зовут Гера. Так назвала меня мать, она верила, что имя может предопределить судьбу. Когда об этом узнал Эрнесто, он долго смеялся, а потом заявил, что тоже хочет предопределить свою судьбу. Он попросил меня придумать ему имя, и я, шутя, назвала его Че. Понятия не имею, означает ли оно что-то, но в тот момент это было единственное, что пришло мне в голову. Эрнесто это имя очень понравилось, и с тех пор он употреблял его чаще, чем данное родителями, - грустно улыбнувшись, сказала она. Потом, будучи умной самкой и просто самкой, она ответила и на невысказанный вопрос. - В Гарлеме самке очень непросто жить на свое усмотрение. Пока я была с Эрнесто, мне это еще удавалось. Потом же все эти недоумки словно с цепи сорвались. Так что, как ни странно, самым безопасным местом оказалось то, которое рядом с Догиным. И не только потому, что остальные не хотят ссориться с ним из-за меня.
Больше Бегемоту и Гере не было о чем говорить, и они разошлись в разные стороны, каждый, погрузившись в свои невеселые размышления.
8.
Бегемот, никуда не торопясь, шагал по лесной тропинке с таким ощущением, как будто ему чего-то не хватает. Наконец, он вспомнил о своем любимом плеере, надел наушники и включил кнопку воспроизведения. Случайно выбранная композиция группы Placebo "running up that hill" оказалась на удивление уместной в его состоянии. Инспектор снова погрузился в размышления, в которых главное место было отведено отнюдь не Эрнесто, а его во всех отношениях бывшей подруге, встреча с которой оставила неизгладимый след в душе Бегемота. Она поразила его редким сочетанием красоты и природного ума. Ум в лесу в любом виде был нечастым гостем, а красота в основном искусственной, "хламырной", словно какое-то папье-маше, если уж быть совсем откровенным. Иногда, когда Бегемот чересчур злоупотреблял валерьянкой и при этом был еще в состоянии видеть попадавшихся ему на пути самок, ему казалось, что перед ним дефилируют не живые существа, а каким-то чудом ожившие и не растаявшие творения Пигмалиони: тот же вычурный и непонятный стиль, тот же органический состав и тот же ледяной холод. Это совершенно не значило, что он презирал их, - кот всего лишь получал возможность не морочить себе голову всякими условностями, когда затаскивал их к себе в постель и потом, когда поворачивался к ним спиной после грубого совокупления. Мало того, Бегемот считал, что такие самки приносят пользу не только по прямому назначению, но и тем, что своим приевшимся мельканием помогают не пропустить изредка попадающихся на жизненном пути самок, подобных Гере. Наверное, только козлы не могли заметить между ними никакой разницы. Может быть еще дятлы, зацикленные на своем призвании, подходили к этому вопросу чисто механически, но на этот счет у кота были серьезные сомнения.
Бегемот вспомнил Догина, который сейчас имел определенные права на Геру, и попытался найти хоть какое-то оправдание выбору волчицы. Прошло совсем немного времени, и он успешно справился с поставленной задачей. Как только ему удалось избавиться от собственных негативных эмоций и принять внешнюю форму как малозначащую, хотя и неприглядную, условность, все стало на свои места. Бегемоту осталось только еще раз восхититься молодой волчицей, нашедшей пускай и не окончательное, но очень оригинальное решение своих проблем. Парадокс состоял в том, что именно рядом с такими как Догин, таким как Гера легче сохранить собственное "я". Самец, охваченный неуемной жаждой власти, представляет угрозу только для той самки, которая становится на его пути к этой самой власти. Если же самка сумеет позиционировать себя в глазах такой особи как один из важных атрибутов его собственной значимости, ее возможности становятся практически неограниченными. И омерзительных, противоестественных ее природе совокуплений ей удается избегать чуть ли не с наименьшими затратами сил. Как правило, такой самец, израсходовав всю свою энергию на борьбу за "место под солнцем", редко вспоминает о совокуплении, да и то, в основном как о какой-то обязанности. Если для него и существует что-то привлекательное в этой сфере, то это всякого рода извращения, гармонично дополняющие его представление об окружающем мире. Сам Адольф Павлов, исследуя открытый им рефлекс "совокупи ближнего своего", пришел к выводу, о котором, правда, благоразумно умолчал, что именно властолюбивые особи не только чаще остальных пользуются им, но и проявляют при этом какую-то немыслимую для обычных существ фантазию, граничащую с безумием и распространяющуюся в одинаковой степени и на половые, и на социальные сношения.
В общем, не так уж все трагично, как кажется на первый взгляд. Есть, правда, одно "но", которое словно тень преследует таких как Гера и не дает им покоя, - их сердце всегда стремится к всякого рода "Че", которые готовы потратить свою жизнь на что угодно, но только не подарить ее тем, кому она по-настоящему нужна. "Она идет по жизни смеясь...", - вторил Бегемоту из наушников основательно подзабытый всеми Андрей Макаревич.
Ничего в лесу не происходит просто так. Даже самые бесполезные мысли - ничто иное, как предвестник каких-то реальных событий. А если эти мысли далеко не будничные, то и события, как правило, такие же. Вот и Бегемота впереди ожидало то, что при нормальном состоянии духа по обыкновению обошло бы его стороной. Точнее, это он сам обошел бы стороной угрюмый дом, одиноко притаившийся за густыми колючими зарослями. Но отнюдь не эта неприветливая растительность удерживала прохожих от его посещения, а тот, кого он приютил за своими серыми стенами с маленькими окнами, больше похожими на бойницы какого-то оборонительного сооружения. В лесу осталось только одно строение, имеющее что-то общее с этим жилищем, - лесная тюрьма. Но жилец этого дома если и был ограничен в свободе действий, то по собственной воле.
Звали его Пятачок. Банальное имя для представителя свиного рода, но не совсем подходящее для существа, которое, наверное, само провидение наделило уникальной и не похожей ни на какую другую судьбой. В детстве он был очаровательным любознательным поросенком, всюду совавшим свое рыльце, за что и был прозван Пятачком. В те далекие времена никто и не подозревал о скором пришествии "хламыра", но и немногих уцелевших "умников" выискивали "днем с огнем". Так что, маленький худенький поросенок, интересующийся всем на свете, сразу же обратил на себя плотоядные взгляды лесных обитателей. И только детская непосредственность и постоянно задумчивое выражение его мордочки, принятое остальными за родовое тугодумие, спасало его уже тогда от больших неприятностей. С возрастом круг его интересов значительно сузился, а периоды задумчивости увеличились, и неприязнь и подозрительность сознательных граждан стали постепенно угасать. Когда же поросенок связался с медведем Винни, то вообще надолго укрылся в тени своего непутевого друга. Сам Пятачок назвал этот период своей жизни розовым, но потом, задумавшись, всегда добавлял, - плавно перешедшим в багровый. Никто не мог понять, что он имеет в виду, а сам Пятачок избегал объяснений. Возможно, все дело было в том, что главным его занятием в то время были сплошные попойки, незаметно переходящие в похмелье и беспробудные запои, из которых друзья выходили лишь для того, чтобы раздобыть средства для "продолжения банкета". Пятачок даже не заметил, как растворился в мире Винни, подражая ему даже в мелочах. Но то, что было естественным для его друга, оказалось слишком тяжелым испытанием для поросенка. Когда его индивидуальность стала обреченно погружаться в мутную пучину алкоголя, Пятачок скорее подсознательно, чем осознанно, начал понимать, что то, что являлось частью философии Винни, для него самого было дорогой в никуда. В Пятачке проснулся инстинкт самосохранения, проявлявшийся в самых бредовых формах. Поросенок беспрестанно метался от виртуального Чебурашки к реальному Винни, и обратно, не в силах сделать окончательный выбор. Его друг и собутыльник очень скоро заметил душевные муки Пятачка и стал почти открыто презирать его, особенно по пьяни. Пятачок же в свою очередь вполне предсказуемо стал его ненавидеть, тайно. Но эта ненависть лишь еще сильнее привязала его к роковому другу. В общем, знавшие парочку лесные жители стали с интересом наблюдать за приближением неминуемой развязки, но тут неожиданно исчез сам Винни, и в судьбе Пятачка произошел крутой поворот. Какое-то время он по инерции еще продолжал вдрызг напиваться и разрывать спокойствие ночи истошным визгом и матерной бранью. Но потом завязал, резко и бесповоротно. Сам поросенок эту метаморфозу объяснял тем, что однажды, когда он набрался до потери сознания и упал в глубокую лужу, ему явился сам Чебурашка и лично спас от позорной смерти. Никто, конечно, не поверил в эту историю, так как она не упоминалась ни в одном из лесных печатных изданий (что было принято в подобных случаях), но желающих докопаться до истины тоже не нашлось по причине небольшого веса бывшего алкоголика в обществе. Да и сам герой не горел желанием долго оставаться на виду и, поднакопив достаточные средства, выстроил себе мрачный дом и укрылся в нем от постороннего взгляда. Долгие годы никому и в голову не приходило поинтересоваться, чем Пятачок занимается в своей крепости. Если о нем и вспоминали, то лишь в связи с Винни, который оставил по себе более глубокий след в памяти лесных обитателей. Наверное, так могло продолжаться бесконечно долго, если бы "его величество случай" снова не вмешался в судьбу Пятачка. Однажды один малоизвестный труженик пера, желая обратить на себя внимание Василисы Премудрой, задумал раскрыть ее неподражаемый образ в какой-нибудь оригинальной, а главное, еще не тронутой конкурентами, форме. После долгих творческих поисков он не придумал ничего лучше, чем опубликовать серию статей в журнале "Хламыр" под общим названием "Самые эпатажные личности в истории леса". Профессиональное чутье подсказало ему, что ограничиваться только персоной Василисы слишком примитивно, и он стал искать подходящие персонажи, на фоне которых Премудрая выглядела бы несравненной примой. Задача оказалась не из легких: персонажи, которым выпала честь упоминаться рядом с именем Василисы, никоим образом не должны были ее компрометировать и, одновременно, не выглядеть в ее глазах достойными конкурентами. Под эти требования как нельзя лучше подходили "герои давно минувших дней", и одним из них оказался исчезнувший бесследно в незапамятные времена Винни. Собирая же о нем сведения, писака просто не мог не обратиться за помощью к тому, кто знал медведя лучше всех, к Пятачку. Вскоре автор будущего бестселлера явился в его дом, чтобы взять самое банальное интервью, но был настолько поражен личностью Пятачка и его красочным рассказом о лучшем друге, что совершил непоправимую ошибку. Потеряв бдительность, труженик пера раскрыл образ Винни, а заодно и поросенка, столь ярко и талантливо, что невольно отодвинул на второй план саму Василису Премудрую. Самое страшное, что на это обстоятельство обратил внимание даже кролик Степашка, до сих пор интересовавшийся только процессом совокупления. Тут уж Василиса Премудрая не стерпела, и, скривив свои пухлые губы так, что с них начала осыпаться помада, сделала все возможное, чтобы о неудачливом авторе забыли навсегда даже его родные. Но вот с нежданно нагрянувшей славой Пятачка она ничего поделать не смогла, - даже некоторые приближенные к особе Василисы лица втайне от нее посетили новую звезду, а кое-кто и не единожды. Вскоре визиты к Пятачку стали таким же атрибутом "хламыра", как посещение ночных мероприятий, а сам он обзавелся репутацией сумасшедшего мудреца. Это сочетание сумасшествия и мудрости, как когда-то в детстве любознательность и тугодумие, сбивало с толку недоброжелателей и оказывало поросенку неоценимую услугу.
Наконец, наступил тот знаменательный момент, когда Василиса Премудрая соизволила несколько усмирить свою гордыню и наведаться к Пятачку с официальным визитом. Теплый прием, качественный косячок и в меру туманный разговор сделали свое дело, и когда Василиса вышла из дома и предстала перед взорами многочисленных фанатов, она с чувством, с толком и расстановкой произнесла только одно слово, доселе никак ей не дававшееся, - "э-зо-те-ри-ка". С этого самого момента диковинное слово уже не сходило с уст представителей "хламырной" части общества, а посещения Пятачка стали открытыми и объяснялись именно желанием приобщиться к "великому таинству". Сам же поросенок, неожиданно для себя превратившийся в модного гуру, тоже не сидел сложа руки и все время усовершенствовал технику "просветления", перейдя от банальных самокруток-косяков к изысканному кальяну. При этом травы для него он смешивал прямо на глазах у посетителей, используя случайно обнаруженные на чердаке аптекарские весы, и тем самым повышая свой статус до заоблачных высот. Но главным предметом зависти всех его "хламырных" клиентов были все-таки не эти весы, и даже не дорогой кальян работы известного мастера, а маленькое молчаливое существо с невообразимо огромными ушами, которое хозяин всякий раз представлял как своего старого и верного слугу, скрасившего его одиночество после исчезновения Винни. И всякий раз, когда кто-то обращался к нему с предложением уступить "заморское чудо" по сходной цене, Пятачок всем своим видом демонстрировал невозможность подобной сделки. Столь неадекватное для практичных лесных жителей поведение служило дополнительным доказательством сумасшествия признанного учителя и его приобщенности к потустороннему миру.
Вот это самое существо и открыло дверь дома, когда Бегемот нерешительно в нее постучался. "Какие непрактичные уши", - успел подумать инспектор, прежде чем слуга жестом пригласил его войти. Та же мысль занимала кота и тогда, когда он шел за существом по неимоверно узкому и длинному коридору. Потом инспектор оказался в большой комнате, погруженной в полумрак и украшенной декоративной паутиной по углам. Бегемот сразу же уловил приторный запах конопли, перебивавший все остальные ароматы в помещении, даже специфический кабаний. Вся обстановка комнаты состояла из двух удобных диванов и маленького столика между ними, на котором и находился знаменитый кальян. Сам хозяин располагался на одном из диванов и явно находился в состоянии глубокой задумчивости. Ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы сконцентрировать свое внимание на госте. Когда Пятачок все-таки узнал кота, то на его лице появилось выражение, сильно смахивающее на испуг. Но поросенок быстро взял себя в руки и, указав инспектору на свободный диван, произнес нечто невразумительное.
-Рано или поздно это должно было произойти, - едва слышным голосом сказал он.
Бегемот не стал вникать в смысл сказанного, приняв эту фразу за стандартное приветствие гуру, и сосредоточился на изучении внешности Пятачка. То, что сидело перед ним, если и можно было назвать поросенком, то только из-за маленького роста и хлипкого телосложения. На всем остальном же лежал отпечаток давно наступившей старости: обвисшие щеки, рыло и уши, бесцветные сонные глаза и редкая седая щетина в самых непредсказуемых местах. Только яркий атласный халат, разрисованный желтыми звездами, выглядел совершенно новым и скрашивал общее убогое зрелище. Наверное, Пятачок уловил ход мыслей гостя, потому что нервно передернулся и потянулся к мундштуку.
-Присоединяйтесь, инспектор, - предложил он гостю, насладившись глубокой затяжкой.
Бегемот принял приглашение и вскоре по достоинству оценил качество травы. Он даже мог со стопроцентной уверенностью сказать, кто именно поставлял ее известному эзотерику. А еще он теперь точно знал, что вся знаменитая процедура смешивания с помощью аптекарских весов не более чем фраерский выпендреж.
Спустя несколько минут, и хозяин, и гость были как нельзя лучше подготовлены к содержательной беседе. После того, как Бегемот отдал должное угощению, Пятачок задал давно напрашивающийся вопрос.
-И что привело тебя в мое скромное жилище? Неужто тоже увлекся эзотерикой?
-Знаешь, наверное, впору заняться этой галиматьей, раз уж судьба занесла меня к тебе. А то я временами начинаю чувствовать себя идиотом, - ответил ему Бегемот и закашлялся, не успев освободить легкие от дыма.
-Ну, если идиотом, то ты попал по назначению, - я как раз на них и специализируюсь. - Поросенок омерзительно засмеялся, так, будто ему одновременно прищемили яйца и рыло. Потом он снова вернулся в рабочий образ и изрек некое подобие откровения. - А вообще, раз уж ты упомянул судьбу, то ничего в нашей жизни не происходит просто так. Иногда мы выбираем цель, не имея понятия о той дороге, которая к ней ведет и находится в компетенции провидения, а не нашей. У тебя есть цель?
Пожалуй, трава была действительно хороша, раз Бегемота потянуло дать развернутый ответ на этот вопрос. Наверное, даже литр валерьянки не заставил бы его открыться перед кем-то. Более того, мучившие инспектора вопросы совершенно отбили у него желание употреблять излюбленный напиток. Сейчас же все, что накопилось в нем за эти дни, рвалось наружу с неимоверной силой, которой кот был не в силах противостоять, да и не собирался.
-У меня есть цель, только я понятия не имею, зачем она мне нужна. Может, все дело в наивной татуировке на юной и холодной груди: "Мое сердце принадлежит Че". Я мог бы поверить, что не было никакого тройного убийства, что волк по имени Эрнесто - обыкновенный преступник, что бабка и ее внучка остались живы и сейчас нежатся где-то далеко отсюда под лучами южного солнца. Я даже согласился бы с теми, кто посчитал бы меня дальтоником, спутавшим розовый и красный цвета. Но я никогда не поверил бы, что эта татуировка - всего лишь плод моего больного воображения. Мое воображение способно на самые немыслимые извращения, но оно не в состоянии даже отдаленно изобразить жалкое подобие любви, тем более такой трагической. Я вообще не верил, что подобное может существовать в нашем идиотском мирке.
-А если ты ошибаешься, и это действительно лишь твоя фантазия? - перебил его речь Пятачок, придав своему голосу едва заметную иронию.
-Наверное, именно в этом я и хотел себя убедить, взявшись за это дело. И если бы все оказалось именно так, я бы сейчас не обкуривался здесь с тобой, а наслаждался жизнью в компании нескольких раскрепощенных самок. Вот только с каждым шагом становиться все более очевидным, что на сей раз реальность не вокруг меня, а как раз в моей собственной голове. Боюсь, что в конце пути только моя собственная реальность и останется.
-Скорее в реальности не останется тебя самого, - резонно заметил поросенок.
-А кто сказал, что это не одно и то же? - в свою очередь спросил его кот, но не получил никакого ответа, даже банально-тупого.
Пятачок долго и молча курил, уставившись в одну из паутин, но Бегемоту показалось, что он практически не затягивается, а только пыхтит. Потом поросенок заявил, что трава в кальяне на исходе и, поднявшись с дивана, принялся готовить новую порцию. При этом о своих легендарных весах он даже не вспомнил. Как и предполагал Бегемот, Пятачок не был настолько извращенным, чтобы поганить отличную траву какими-то добавками. Наконец поросенок закончил свой ритуал и снова уселся напротив гостя, но к мундштуку больше не притронулся. Какое-то время он еще о чем-то молча размышлял, а потом продолжил разговор.
-Я хорошо знаю, о ком ты говоришь. Точнее, я близко знаком со старушкой, а о внучке мне известно только из ее слов. С Мальвиной я дружен еще со времен моей бурной молодости и до последнего времени изредка наведывался к ней в гости, чтобы за чашкой чая предаться воспоминаниям о тех безвозвратно ушедших днях. Чаще всего мы говорили о Винни, который многое значил для каждого из нас, хотя и по разным причинам. Для меня он был лучшим другом, а она его любила. Только у них из этой любви ничего не вышло, да и не могло выйти, если честно. Для Винни не было места в этом мире. Он не мог превратиться даже в законченного алкоголика, несмотря на все его достижения на этом поприще. А у Мальвины с момента ее рождения все было определено: влиятельный и богатый отец, неограниченные возможности и связи, толпа поклонников и просто прихвостней-добровольцев. Когда вокруг тебя каждый день крутятся типы вроде Артемона, Буратино и Пьеро немудрено запутаться в только начинающейся жизни. Стоит ли удивляться, что она выбрала того, кто выделялся из всей этой толпы, пускай и не в лучшую сторону. И едва не поплатилась за это. Когда Мальвина поняла, что не все в этом мире доступно и подчинено ее воле, она потеряла уверенность в себе и стала бросаться из крайности в крайность. Дебильный представитель убогого собачьего рода Артемон в роли любовника и статус "законченной девы" в какой-то секте параноиков, пытавшихся добраться до Чебурашки с помощью запрещенных в лесу капканов, - вот результат ее неудачного романа. Кто знает, что стало бы следующим шагом, если бы не случайное знакомство с будущим мужем и мэром. Должен заметить, что для молодой, обеспеченной, но запутавшейся в жизненных ориентирах, девушки трудно придумать лучший выход, чем близкое знакомство с молодым и перспективным политиком. Им есть что дать друг другу. В общем, прошло немного времени, и лучшие лесные сказочника почитали за величайшую честь стать личными биографами блистательной пары. Но даже в нашем лесу всему когда-нибудь приходит конец. Настало время новых героев, и Мальвине, потерявшей мужа и отдалившейся от родной дочери, не осталось ничего другого, как тихо доживать свой век в маленьком уютном домике на лесной опушке. Только я, да родная внучка, не забыли о ее существовании.
Инспектор с неподдельным интересом слушал рассказ Пятачка и даже с некоторым сожалением встретил его окончание. Анализируя услышанное, он потянулся было за мундштуком, но потом передумал и ограничился ментоловой сигаретой.
-Когда ты видел ее последний раз? - задал он профессиональный вопрос, выпустив облако ароматного дыма в направлении своего собеседника, от чего тот с отвращением поморщился.
-Даже не припомню. Довольно давно. Но, думаю, скоро она или объявится лично, или даст о себе знать. - Пятачок презрительно посмотрел на дымящуюся сигарету, потом доброжелательно - на инспектора. Послушайся моего совета, Бегемот. Не ищи эльфа в темной комнате, - он страшно боится темноты. Найди себе самку, которая согласится сделать на груди татуировку "мое сердце принадлежит Бегу", и наслаждайся жизнью и общественно-полезным трудом. Боюсь, что если ты не оставишь это дело, то в итоге получишь совсем не тот результат, на который рассчитываешь.
Инспектор пристально посмотрел на своего доброжелателя и выпустил ему в лицо новое облако дыма. Когда поросенок перестал корчить недовольные рожицы, Бегемот задал ему провокационный вопрос.
-Так какого все-таки цвета шапочку носит внучка Мальвины: розового или красного?
Поросенок снова начал кривляться от недовольства, постепенно переходящего в злость.
-Не помню, но если ты так настаиваешь, я могу заглянуть в "Лесной вестник" и узнать, - с вызовом ответил ему Пятачок.
-Не стоит, - сказал Бегемот, собираясь уходить. Повернувшись, он увидел маленькое ушастое существо, застывшее у дверей и внимательно прислушивавшееся к разговору. Судя по тому, как блестели его глазенки, оно успело заодно нахвататься и кальянного дыма. - Где ты откопал это чудное создание?
После этого вопроса инспектор, похоже, окончательно потерял расположение известного эзотерика. Великому гуру стоило немалого труда выдавить из себя ответ.
-Прибился как-то. Вот я его и приютил.
9.
Дорога домой показалась Бегемоту как никогда долгой. А может, все дело было в том, что опустившаяся на лес ночь напоминала ему густой черный кисель, сквозь который с огромным трудом прорывалось его непослушное тело. Как бы то ни было, но, добравшись, наконец, до своего жилища, инспектор чувствовал неимоверную усталость и бездонную пустоту в желудке. Второе ощущение оказалось сильнее первого, и кот принялся уничтожать все наличные съестные припасы, размышляя о смысле эзотерики. Лишь ублажив свое материальное естество, он свернулся калачиком в своей постели и заснул крепким сном счастливого младенца. Позднее солнечное утро показалось ему гораздо светлее тех, которые наступали после долгих ночей проведенных в компании валерьянки, и Бегемоту страшно не хотелось омрачать его воспоминаниями о событиях вчерашнего дня.
Единственным однозначным впечатлением из всего произошедшего накануне был кальян. Все остальное требовало серьезного анализа. Дабы не отвлекаться на малозначительное и на приятные эзотерические воспоминания, Бегемот оставил без внимания посещение Пятачка и сосредоточился на сведениях, полученных в Гарлеме. С этим тоже возникли определенные трудности, так как все его мысли, так или иначе, возвращались к Гере. И все же к моменту выхода из дома инспектор сумел выделить самое главное с точки зрения расследования.
Во-первых, он теперь знал, кто такой Че, в которого была влюблена Розовая Шапочка. И этого, уже самого по себе, было вполне достаточно, чтобы не просто поставить под сомнение официальную версию событий, а разгромить ее в пух и прах. К тому же было найдено логическое объяснение пребывания Эрнесто в доме бабки. По всей видимости, именно ее дом влюбленная парочка использовала для своих встреч. Благо старушка, по словам Пятачка, не придерживалась каких-то строгих принципов. Этот факт в какой-то степени упрощал и поиски убийцы. Если покушение на жизнь старухи и ее внучки выглядело действительно неправдоподобным, учитывая положение обеих в лесном обществе, то смерти волка, в виду его странностей, могли желать многие. Две другие жертвы в таком случае выглядели случайными. Преступник по каким-то причинам не стал дожидаться, пока Эрнесто останется один, и вынужден был убирать еще и невольных свидетелей.
Во-вторых, имя хранителя архива, записанное на стене в хижине волка, могло стать той ниточкой, потянув за которую, можно было выйти на убийцу. Мало кто в лесу вообще знал о существовании архива, так что "отстойному" волку он не мог понадобиться из простого любопытства. Эрнесто явно рассчитывал найти там что-то интересное, возможно, сведения о своих тайных единомышленниках, о которых он намекал Гере. А вместо этого нашел крупные неприятности, если так можно обозвать смерть.
Всплывшее слово "неприятности" заставило инспектора остановиться и серьезно задуматься. Именно неприятности ожидали его в офисе шерифа, куда он сейчас направлялся. Можно было не сомневаться, что шериф устроит ему хорошую взбучку за вчерашнее исчезновение. Особенно, если ему уже донесли, с чем оно связано. После этого инспектор будет тут же ограничен в свободе действий и несанкционированное расследование на какое-то время придется прекратить. Придя к такому выводу, Бегемот решил изменить свой маршрут и, не теряя попусту времени посетить архив, хотя и не имел ни малейшего представления о том, что будет там искать. А вот в том, что ожидающие его впереди проблемы вырастут на порядок, он практически не сомневался. Уж больно необычным было место, куда он теперь направлялся.
Когда-то, в незапамятные времена, лесные бюрократы, мучимые комплексом неполноценности, долго ломали себе голову над тем, как увековечить память о себе любимых. Они воспринимали как высшую несправедливость тот факт, что общество превозносит каких-то никчемных выскочек, не понимающих разницы между параграфом и абзацем, циркулем и циркуляром, инструкцией и распоряжением, в то время как их кропотливый каждодневный труд по инвентаризации самых мельчайших нюансов жизнедеятельности этого самого общества остается незамеченным. Только скромные и немногословные бюрократы задавались таким простым, но уничижительным и риторическим вопросом: во что превратился бы лес, если бы на месте попранных "героями" строго установленных форм и процедур они тут же не воздвигали парочку новых? Герои героями, но среднестатистическому обитателю леса хочется чего-то большего, чем банальный подвиг, - ему нужен регламент, стабильный и всеобъемлющий. Лесной житель не обязан по прихоти неадекватных созданий задаваться вопросами: кто он такой и что делает в этом лесу? Лесному жителю достаточно посмотреть соответствующий пункт соответствующей инструкции, а еще лучше - обратиться к тому, кто профессионально разбирается во всех хитросплетениях этой жизни.
И вот, однажды коллективный бюрократический разум изобрел нечто поистине выдающееся, самый что ни на есть рукотворный памятник самим себе, архив. С тех пор самая никчемная бумажка, побывавшая в их твердых руках, обрела свое законное место на стеллажах истории. И на каждой из них любой желающий мог прочитать бессмертное отныне имя ее творца. И даже неоднозначное отношение к подобной щепетильности сильных мира сего не заставило бюрократов изменить своим принципам. "Перед историей все равны", - читалось на их неумолимых каменных лицах.
А потом в лесу появились лесорубы, и бюрократы как-то незаметно то ли избавились от комплекса неполноценности, то ли смирились с ним. Как бы там ни было, но они без лишних возражений передали свое детище в более надежные руки, и вскоре оно запылало синим пламенем. Старый архив канул в вечность, а на его место пришел новый, совершенно новый, который отличался от предыдущего в первую очередь принципом формирования. Если раньше пополнение архива было обязанностью бюрократов, то теперь этот процесс стал абсолютно добровольным и спонтанным. Каждый желающий мог принести в архив любой документ, который, по его мнению, заслуживает стать достоянием истории. Понадобилось определенное время, чтобы лесное общество осознало всю глубину этого гениального замысла. Но когда уж осознало, то с неистовостью гениального художника принялось воплощать его в жизнь. Представьте себя на месте лесного жителя, каким-то образом связанного с различного рода документами. Представили? А теперь попробуйте ответить на простой вопрос: какие из этих документов вы понесете на хранение в архив? То-то и оно... Точно таким же образом поступали и лесные жители. Вот тут-то и появлялся на сцене хранитель архива скарабей Клио, отделявший плева от зерен. Потом он тщательно систематизировал отобранный материал, руководствуясь опять таки своим природным чутьем. В результате этой несложной процедуры в лесу и появилось уникальное творение изощренного разума, своеобразное отражение реальности на застывшей поверхности мутного омута. Каким-то образом, скорее всего, по специфическому запаху, обитатели леса догадались и об этой особенности нового архива и без особой нужды возле него уже не показывались, тем самым значительно облегчив труд скарабея, которому теперь приходилось всего лишь сортировать принесенные дары по именным папкам. Впоследствии именно скарабей обратил внимание на один парадокс, связанный с вверенным ему учреждением. Несмотря на то, что архив, наряду с лесорубами и дятлами, стал одним из основных дисциплинирующих факторов лесной жизни и способствовал дальнейшему росту численности сознательных граждан, количество приносимого ими компромата не только не уменьшалось, как того следовало ожидать, но и с каждым годом возрастало. Иногда Клио так и подмывало поделиться с кем-то своими наблюдениями, но уж больно ему не хотелось заводить папочку на самого себя.
Что касается Бегемота, то до сегодняшнего дня он ни разу не посещал архив. "Зачем копаться в чьем-то грязном белье, если можно просто любоваться его вымазанным с головы до пят владельцем", - часто думал, но не говорил в слух инспектор, не желая без лишней надобности вступать в открытый конфликт с реальным бытием. Наверное, убежденность в том, что все самое значимое всегда лежит на поверхности, и помогло ему стать самым знаменитым лесным сыщиком. Вот и сегодня, добравшись до архива и поздоровавшись с хранителем, инспектор надеялся на удачный исход рискованного мероприятия. Ведь только положительный результат его поисков мог компенсировать будущие неприятности.
-Клио, тебе знакомо имя Эрнесто? - спросил Бегемот нагло уставившегося на него хранителя.
-А как же, - протрещал скарабей. - Это тот волк, который пару раз наведывался сюда. Я сразу понял, что он пришел не для того, чтобы оставить какую-то информацию, а найти ее здесь. Уж больно странный запах исходил от него.
-Гарлем, - сказал первое, что ему пришло в голову, Бегемот, больше для поддержки разговора.
-Э нет, - возразил ему Клио и издал продолжительный треск, отдаленно смахивающий на смех. - Когда-то такой запах исходил от еретиков и умников. Я его издалека чуял. Потому и ценили меня в приличном обществе.
-Так что же интересовало волка в твоем архиве? - вернулся к главной теме инспектор.
-О... Этот парень знает толк в документах. Сейчас я тебе вынесу пару папочек, и ты сам в этом убедишься, - уважительным тоном ответил хранитель и ненадолго исчез внутри архива. Вернулся он действительно с несколькими папками и бережно положил их перед Бегемотом.
Пока инспектор изучал принесенные документы, скарабей со стороны пристально следил за его реакцией, и, судя по всему, остался доволен увиденным. В трех тонких папках с именами довольно известных лесных граждан находились схожие по содержанию документы, иногда даже повторяющиеся: вырезки из газет, списки присутствующих на различных мероприятиях, отчеты и протоколы, невостребованные приглашения и непогашенные билеты. В общем, на первый взгляд, ничего особенного. Все эти бумажки указывали лишь на то, что все три обозначенные особы часто пропускали мероприятия, появление на которых входило в круг обязанностей той части лесного общества, к которой они сами принадлежали. На это обстоятельство и обратил внимание Бегемот, как на единственно возможную причину заинтересованности Эрнесто этими тремя лицами.
-И что в этих папках особенного? - решил прикинуться непонятливым перед скарабеем инспектор, дабы скрыть свою заинтересованность.