Я закрываю глаза и стараюсь ни о чем не думать. Это приказ. Тысячи крошечных толщиной с капилляр проводков впиваются в мою кожу, проползают по неведомым мне дорожкам вдоль нервных волокон, и мы с Машиной становимся одним целым.
...четыре...
Ровный металлический голос почему-то напомнил мне его. Ульрих сейчас стоит у экрана в наблюдательной рубке и не замечает, как грызет ногти. Инженеры и технический персонал суетятся вокруг меня, подсоединяя к внутренностям единственного устройства на Земле, способного передвигаться вне времени - Машины.
...три...
Все что от меня зависело, я сделал - я стал лучшим в своем роде. А значит, волноваться больше нет смысла. То, что не имеет смысла, должно быть отсечено. Ничего лишнего, никакого балласта! Я путешествую далеко - я путешествую налегке. Вспоминаю Брэдбери и улыбаюсь. Это можно - положительные эмоции это полезно, а значит разрешено.
...два...
Машина отзывается грузно и жалобно. Я понимаю ее стон. Нам с ней вдвоем предстоит выдержать всю тяжесть путешествия за грань нашего Мира.
...один...
Ульрих сплевывает на бетонный пол огрызок ногтя. Генерал, заложив руки за спину, смотрит на него искоса, не поворачивая головы. Вокруг них копошатся муравьи в белых защитных костюмах, размеренно двигаются умные автоматы, и еще за толстым бронированным стеклом стою я. Я и Машина.
...пуск!
Мне грех сетовать на жизнь. Я родился доношенным здоровым младенцем без каких-либо дефектов. Мою исключительность отметили еще в роддоме, и маму выписывали уже с предупреждением. С точки зрения общества, это большая честь. Но мама почему-то никогда не радовалась ни моему здоровью, ни моим телепатическим способностям, ни тем более тому, что я подхожу для управления Машиной.
Она любила меня и до последнего момента делала вид, что я ее никогда не оставлю. В одиннадцать лет за мной пришли. Она отдала меня безропотно, как и полагается. Но от денежного вознаграждения отказалась. Мы поцеловались и крепко обнялись на прощанье. Я понял, что никогда больше ее не увижу.
А потом потянулись однообразные дни в Школе Паранормов. Целых десять лет однообразных дней, похожих друг на друга как две капли воды. Они тянулись, и тянулись, и я уже перестал обращать на них внимание. Как вдруг они закончились.
Сегодня.
Когда Генерал сказал, что с этой Машиной отправят меня.
Моим двойником назначили Ульриха. Ничего удивительного. Мы с ним - лучшие ученики. Мы - посланники. А остальным - тем, кто оказались менее успешными- теперь разрешат возвратиться к семьям.
Целых десять лет мы с Ульрихом были одним целым. И все только ради этого дня.
Сейчас они помещают Ульриха в капсулу, заполняют его легкие амниотической жидкостью, а кровеносные сосуды - искусственной кровью. Они понижают температуру его тела, присоединяют Ульриха к коммуникационной установке и теперь остается только подать команду соединения мне. Ульрих уже не человек, он всего лишь холодное компьютеризированное тело. Мое второе тело, которое останется на Земле для того, чтобы я мог отчитываться перед Генералом.
А мы с Машиной уже за пределами Солнечной системы. Наш путь долог и труден. Мы направляемся туда, где нет ни кордонов, ни дорожной разметки, где не летают обычные транспортные или грузовые корабли. Наша цель - край обитаемой Вселенной. И путь наш только в один конец.
- Соединение!
- Есть!
И вот я вижу глазами Ульриха, а он видит моими глазами. Он сжимает левую руку правой и получается, будто мы с ним обмениваемся рукопожатием. Это самое простое упражнение соединения и еще это наш с ним тайный сигнал. Ну, и что же тут тайного? - скажете вы. Ведь и так понятно, что это рукопожатие. Да! Вот в этом-то и тайна. Никто кроме нас с Ульрихом не знает, что для нас двоих это не просто упражнение, это тайное послание. Ведь вопреки приказу Генерала, мы не просто соединенные организмы, мы с ним - друзья!
Ульрих поворачивается к Генералу лицом, чтобы я мог видеть его.
- Доложить обстановку! - приказывает старик. Он стоит твердо на своих коротких ногах и держит руки за спиной, выпятив округлый живот. Я смотрю на него еще несколько мгновений, пока мы с Машиной проносимся мимо Проксимы Центавра. Генерал словно колышется в толще воды. Но на самом деле это Ульрих погружен в холодную жидкость.
Я отвечаю:
- Выполняю инструкцию 1.1. До контакта 10 минут относительного времени.
Это значит, что у них на станции пройдет 10 минут, прежде чем я достигну края Вселенной. Что же касается меня, то я существую отныне вне времени. Нам с Машиной теперь время ни к чему.
"Правда красиво!" - выдавливает Ульрих ногтем на ладони при помощи азбуки Морзе. Мы с ним придумали этот способ общения, чтобы не злить Генерала бесполезной болтовней.
"Да, очень", - отвечаю я. Я верчу головой, чтобы вдоволь налюбоваться бесконечным пространством, пока оно не исчезнет. Ульрих улыбается и мне тоже хочется улыбнуться, и я смотрю во все глаза, потому что он любит космос.
"Жалко, что не я на твоем месте", - сигналит Ульрих. Это не сожаление о том, что я никогда не вернусь, не слова "лучше бы я погиб вместо тебя, друг!". Мы оба обречены. Но только его тело останется в криокапсуле, а мое... никто не знает, что будет со мной.
Когда Ульрих на той стороне погибнет, может быть я еще буду жив и увижу что-то такое, чего никто больше никогда не увидит. Вот о чем он жалеет. И я искренне сочувствую ему.
- Доложить обстановку! - снова отзывается Генерал.
- Выполняю инструкцию 1.1. До контакта 4 минуты относительного врем...
Нас с Машиной сильно тряхнуло. Я почувствовал острую боль, когда что-то большое и твердое сжало Машину снаружи. Ульрих невольно вскрикнул.
- В чем дело?! Доложить обстановку! - Генерал завертел головой, всматриваясь в текущие отчеты на больших экранах вокруг него.
Мы с Машиной не двигались больше. Мы были внутри чего-то большего, чем мы сами. Я огляделся по сторонам. Обсидиановые стены нависали надо мной. Пол и потолок тонули в отражениях друг друга. Все вокруг меня было бесконечно черным. Но при этом совершенно проницаемым для зрения!
"Что это?" - отозвался Ульрих.
"Если ты не знаешь, то скорее всего не знаю и я".
Генерал в окружении специалистов выходил из себя где-то в районе бокового зрения Ульриха.
"Похоже, ты врезался в какой-то неопознанный космический корабль", - заключил Ульрих.
"Какой неопознанный корабль? - удивился я. - Кто здесь может быть?"
"Представители иных цивилизаций", - несмело предположил Ульрих.
"Да ладно тебе! - отмахнулся я. - Давно известно, что в нашем Мире никого, кроме нас, нет. Неужели ты веришь в эти сказки?!"
"Боюсь, придется поверить..." - и рука Ульриха застыла.
Описать ее в понятиях нашего Мира было бы невозможно. Но тем не менее я твердо знал, что это женщина. Не самка, а именно женщина. Это разумное существо женского пола и оно смотрело на меня своим неземным - и от того жутким - лицом. Извиваясь кольчатым телом, она подтянулась ко мне и протянула трехпалую руку. Она просила о помощи.
Этот жест во все века и в любом закоулке Вселенной должен был означать только одно: Помоги мне!
- Что... что я должен сделать? - прошептал я, когда мы с Машиной схватили ее холодеющую руку.
Она подтянулась на локтях и придвинулась почти вплотную. В ее глазах я видел агонию и удивление. А еще - разочарование. Она поняла, кто я, и помощи от меня ежу не ждала. Мы с Машиной осторожно подняли ее, и уложили нам на колени. Она тут же свернулась клубочком, словно замерзла и опустила голову на грудь Машине.
- Попытайся войти в контакт! - приказал Генерал, нервно облизывая губы.
Это было и вправду замечательное событие. Ну, вот какова вероятность того, что обитатели двух соседних Вселенных все-таки столкнутся! Ведь уже прошло столько столетий со дня открытия Мультиверса. Ради того, чтобы узнать, что по другую сторону, были сконструированы Машины, поколение за поколением выращивали и убивали таких как мы с Ульрихом. Ради контакта с соседним Миром человечество пожертвовало дальнейшим изучением пространства внутри родной Вселенной. И вот наконец-то мы смогли связаться с ним! Он сама прислал нам свою посланницу.
И теперь мы прижимались друг к другу в ее умирающем обсидиановом корабле-ракушке.
- Кто ты? - спросил Ульрих моим голосом. У него осталось не так много времени.
Она не могла ответить. И только глаза ее смотрели на мое лицо. И никто - ни я, ни Ульрих, ни Генерал - не знали, чем же мы способны ей помочь.
Когда человечество еще было занято изучением собственного Мира, люди обнаружили, что они одни в пределах Космоса. А потом с открытием края Вселенной, люди ринулись стучаться в его заколоченную дверь, перепробовав все возможные формы сигналов. Ни один из этих сигналов умирающая посланница не понимала.
Но тут меня пронзило чувство Ульриха:
"Я скоро умру"
"Нет!"
Было поздно. Тело Ульриха - идеальный проводник. Но проводник функционирует недолго, потому что все время, пока Ульрих - посредник между мной и Генералом, он умирает. Медленно, почти незаметно... умирает! И теперь я почувствовал, что жизнь совсем покинула его. Мой друг умер.
Мне хотелось закричать. Но Машина не позволяла тратить лишнюю энергию на ненужные действия. И я только прижал к себе чужанку из-за края Вселенной и стал непроизвольно выдавливать на ее трехпалой ладони наш с Ульрихом секретный код.
"Ничего. Все нормально. Так ведь и должно было быть"
"Нормально?! Ты шутишь, да?"
Это был не Ульрих. Он ведь уже умер. И теперь меня нет больше ни для Земли, ни для Генерала. Как и их больше не существует для меня.
Я посмотрел на ее лицо.
"Какого черта ты вообще делал в этой части вашего космоса?!", - просигналила она, сжимая мою ладонь. Бровные дуги ее гневно выгнулись. Но жизнь покидала ее тело, и даже гневаться больше не оставалось сил.
"Ты понимаешь?!" - удивился я. Это же был код Морзе! И хоть ее манера сигналить существенно отличалась от моей, я прекрасно понимал ее.
"Да, понимаю", - согласилась она.
"Ты посланница из соседней Вселенной?" - задал я вопрос.
"Какая посланница?! Я просто пользовалась пустырем на окраине вашей Вселенной, чтобы накатать нужное количество часов..."
"Что?!"
"Ну, часы накатать. Я на права сдаю... сдавала, похоже...."
У меня перехватило дыхание. Гостья из другого Мира так спокойно говорила о пребывании в нашей Вселенной. Столько столетий мы, люди, стучались к ним, жертвуя своими жизнями. А они вот так запросто приходили в наш Мир, и никто из них даже не удостоил нас ответом.
"Так, выходит, вы знали он нас", - сжимаю я ее ладонь.
"Послушай, дружок, - прервала она меня. - Знали мы о вас или нет, но несложные расчеты показывают, что разумная жизнь есть в каждом Мире. Тут вопрос в другом, вы ведь тоже знали о нас. И довольно долго сидели на своей планете, никого не трогая..."
"Мы не могли..."
"Помолчи! Зачем вам вообще этот контакт? Ну, доберетесь вы до нас. Ну, как там у вас... хлеб, соль... а говорить-то нам больше не о чем. Вот сидят в нашем Мире несколько ваших. Их по новостям показывали, помню. Унылое зрелище. Зачем вы их вообще к нам выбросили?!"
"Так контакт ведь..."
"Ага, контакт. И что?"
"То есть, что - что?"
"Ну, контакт. А потом?"
"Сотрудничество... обмен опытом... знаниями..."
"Какой опыт?! Какие знания?! - она попыталась улыбнуться, но слабость сковала ее лицо, лишив мимики. - Мы живем в разных Мирах и по разным, порой взаимоисключающим, законам. Нам нечего дать друг другу!"
Я растерянно смотрел на свою собеседницу. Одним изгибом рассерженной бровной дуги она только что разрушила все ценности и стремления десятков поколений моего Мира. Она умирала у меня на руках. И вместе с ней, казалось, умирала целая эпоха в моем Мире.
Я тоже умирал. Ради своего Мира. Пусть так, но я сделал важное открытие. Я не зря пожертвовал собой. Или зря... Я ведь не смогу возвратиться, и нет больше Ульриха, чтобы передать послание Генералу.
"Если бы только я мог возвратиться домой, и сказать своим, чтобы мы больше зря не тревожили вас", - просигналил я. Очень хотелось поделиться переживаниями с кем-нибудь. И в этот момент я понял, чем мы - люди - отличаемся от остальных обитателей Мультиверса. У нас есть какая-то врожденная клаустрофобия. Нас пугает замкнутое пространство даже величиной во Вселенную. Мы трусим остаться одни. Пусть даже в целом Мире. Нам необходим контакт просто потому, что мы боимся одиночества.
А им - таким как моя злосчастная знакомка - им не нужен больше никто. Им достаточно своего Мира и самих себя.
"Хочешь возвратиться домой? - Мне показалось, она слабо пожала худенькими плечами. - Ладно"
"Что - ладно? Я не смогу больше связаться со своими, - грустно признался я. - Я, как и ты, больше не вернусь домой"
Она так спокойно умирала! Наверное, если бы я был простым человеком, то сразу обратил на это внимание. Но я был выпускником Школы Паранормов. Я тоже спокойно умирал.
"Вернешься! - она утвердительно кивнула. - Ты вернешься. Я - не вернусь"
Мое тело словно пропитано льдом, и я чувствую, как кровь в венах замедляет свой бег, как лениво нехотя сокращается сердце, как вяло текут мысли в моей голове.
- Ульрих! - позвал Генерал. От изумления его лицо вытянулось. Несколько специалистов у него за спиной тоже остолбенели.
Я пошевелился. Как же мне холодно! Выпустите меня немедленно!...
- Я не Ульрих, - говорю я в коммуникатор. - Выпустите меня. Здесь ужасно холодно!
- Возможно диссоциация личности, - шепнул кто-то на ухо Генералу. - Без компьютерной поддержки он, по сути, мертв.
- Реанимировать! - махнул рукой Генерал, не оборачиваясь. Он подозрительно буравил меня глазами. И вдруг спросил: - Контакт сохранен?
- Нет, - честно отвечаю я. - Ульрих ведь умер. Какой может быть контакт?
- Брось! - прервал меня Генерал. И снова его привычное: - Доложить обстановку!
- У меня ее послание... она потому и помогла мне добраться домой...
- Подробнее!
- Она... чужанка... - я запинаюсь, чувствуя, как холод потихоньку начинает убивать меня. Снова. - Это очень важно!
- Докладывай!
- Вот ее слова: "Мы не хотим вас в гости. Не беспокойте нас больше!"
- Это агональный бред, - снова послышался шепот за спиной у Генерала.
- Реанимировать!!!
Меня реанимировали, но признали душевно больным. Родителям Ульриха выплатили солидную компенсацию. Предлагали и моей маме, но она отказалась. Я огорчен этим.
Я сижу в маленькой комнате, которая когда-то давно принадлежала Ульриху. Теперь я живу вместо него, у его родителей. Потому что меня считают им.
Генерал не поверил мне. Они готовят очередную Машину. И снова набирают новобранцев.