В тридцати километрах от Миргорода, на берегу реки Хорол расположилось село Комышня. От небольшого каменного моста начиналась брусчатка. Дорога проходила под вековыми липами, делила село на две части, и уходила мимо кладбища в лес. Лес издавна был поделен на небольшие участки жителями села. Каждый участок имел поляну с плодово-ягодным садом. До поздней осени сельская детвора проводила все свободное время в этом лесу. Яблоки, дикие груши, вишни, черешни и ягоды позволяли детям редко появляться днем в родных хатах. В один из осенних дней 1928 года, стайка ребятишек возвращалась в село. Голодные, уставшие, они прошли мимо погоста и поравнялись с подворьем деда Петра. В центре этой ватаги шел девятилетний Сашка. Он с матерью Маланьей и с двумя старшими сестрами Ниной и Маней жил в хате деда Петра и бабы Натальи. Отец Саши и единственный сын деда Петра красноармеец Трофим Украинец погиб в Гражданскую войну. По церковным праздникам дед надевал солдатскую рубаху с Георгиевским Крестом, крепко выпивал и материл нынешнюю советскую власть. Александр стоял перед открытой калиткой и страх сковал ноги. Сзади подошла соседка, обняла и заголосила - сиротинушка, Господи, заступись за деточек твоих, Дева Мария сжалься над ними.... В открытой двери показался дед и тихо сказал - пойдем внучек, делать гроб. В дальнем углу сарая на веревках висели доски для гроба, которые дед Петро хранил для себя. Молча, два мужика сбивали домовину и беззвучно роняли слезы. На следующий день, засветло погрузили гроб на телегу и поехали в районную больницу за Маланьей, матерью Саши. За неделю до смерти, Маланья помогала соседке готовиться к свадьбе сына и случайно наколола ногу. Три дня она пролежала в районной больнице и умерла от заражения крови. Мать хоронили всем селом. Кладбище было рядом. Гроб несли на руках. На кладбище, Саша стоял с застывшим лицом у изголовья гроба. Слезы непрерывно катились по его щекам. Когда опускали в могилу мать, люди держали за руки сестер Маню и Нину. Глава 2. Детство закончилось. Школа и работа по хозяйству отнимали у Александра все свободное время. Тяжелый сельский труд сблизил внука с дедом. И дед Петро все чаще рассказывал Саше о боях с немцами в первую Мировую войну. Однажды дед посетовал, что не передал сыну свой горький опыт выживания на фронте. А меня научишь - спросил Александр. Мал еще - ответил дед. Однако на следующий день, дед запряг лошадь в повозку. Было воскресное утро. Дед Петр молча, выслушал возмущение Натальи, собирающейся в церковь, и поехал с внуком в лес. Лес встретил вечной музыкой. Голоса птиц переливались и создавали волшебный оркестр. Повозка углубилась в лес. Далеко за спиной остался их участок. Проехали мимо мелких лесных озер и остановились у балки. Еще до того как они въехали в лес Александр нащупал на телеге приклад карабина. Саша понял - дед будет учить его воинской науке. Наконец дед развернул мешковину. Александр увидел австрийский карабин и два револьвера. В жизнь десятилетнего мальчишки вошла взрослая тайна. Весной 1918 года, Петр Украинец вернулся с Западного фронта. Он получил на войне два ранения и Георгиевский Крест за храбрость. Изобретательный от природы ум позволил ему не только выжить. В родную хату Петр пришел с лошадью, с полусотней царских золотых червонцев и оружием. В беспокойные годы Гражданской войны он при случае не забывал менять продукты на патроны, тем более что любая власть излишки продуктов конфисковывала. Шли годы. К глубокому огорченью Петра, советская власть на Украине окрепла. Дед начинал подумывать о том, как избавиться от оружия. Постигать науку начали с разборки, чистки и сборки оружия. Под конец дня нашли на опушке леса липу с дуплом и спрятали оружие. Теперь обычно в воскресенье, взяв с собой охотничье ружье, дед и внук рано утром отправлялись в лес. Обученье оборвалось в 1932 году. Село притихло от голода. Налетевшая осенью красная саранча выгребла все съестные запасы на зиму. Изредка дед уходил в город и возвращался с мешочком муки. Лес и река помогали выжить, но от голода не спасали. К тому времени Александр научился метко стрелять с обеих рук. Револьверы становились как бы продолжением его рук. Он мог стрелять из любого положения, практически не целясь. Дед научил внука ведению огня по ночным целям, используя свет от выстрела предполагаемого противника. Гордость наполняла сердце деда, когда он видел как внук, попадал из револьвера в бегущего зайца или летящую птицу. Глава 3. Прошла весна, лето. Работать в поле и огороды никто не вышел. Сеять и сажать было нечего. Иногда приезжало местное начальство и уезжало удивленное, что люди в селе еще не вымерли. Осенью от тифа умерла средняя сестра Маня. Похоронили рядом с матерью. Старшая сестра Нина перешла жить в хату соседского парня Алексея Полякова. К тому времени у Алексея семья вымерла с голоду. Ниночка с раннего детства его любила. Любовь, горе и Голод сделали их неразлучными. В конце зимы дед собрал семейный совет. На то время Нина с мужем перешли жить в хату деда Петра. Сил ходить в лес за дровами не было. Бабушка лежала опухшая от голода, дед еще был на ногах. Кому-то надо идти в город - сказал дед - есть последние четыре червонца золотом, и их нужно обменять на муку. Деньги необходимо отнести часовщику Мише. Записку я написал. Я пошел бы сам, но боюсь не дойду. С собой нужно взять старые вещи будто бы на обмен. За мукой - продолжал дед - надо идти Алексею. Все молча, согласились. Утром Алексей ушел в город. Нина пошла вместе с мужем. Через два дня дед забеспокоился. Он решил направить Александра в город. Пойдешь не утром, а вечером - напутствовал дед - на дорогу не выходи, будь как во вражеском тылу. Только у часовщика спросишь о детях и сразу домой - окончил инструктаж дед. К утру следующего дня Александр проскользнул мимо часовых и добрался на улицу где жил часовщик. Нашел дом. Перелез через забор и постучал в дверь. Кого это черт принес - послышалось за дверью. От Петра из Комышни - ответил Александр. Дверь открылась, запахло свежеиспеченным хлебом. Мрачный бородатый старик прочитал записку и крикнул - Марья, накорми мальчишку. Прошли за стол. Пока Александр ел, расстроенный пропажею детей, старик молчал. Уходя на работу, часовщик приказал Саше - из дома не выходить, ждать его. Миска похлебки сморила юношу и он уснул на топчане. Под вечер Александр проснулся от голода. Старик уже был дома и командовал Марьей. Александра накормили, переодели в первый в его жизни старенький костюм и ботинки. Сунули в руки торбинку с мукой и проводили до порога. Марья перекрестила юношу. Расплакавшись, она вернулась в дом. У калитки старик сообщил Саше, что дети скорее всего попали на бойню. Бойнею заправляет начальник местного отделения О.Г.П.У. Тимошко. Он живет на соседней улице, шестая хата с краю. Утром за начальником приходит машина. Юноша поклонился, поблагодарил за хлеб-соль и провожаемый крестным знаменьем часовщика двинулся в путь. В сером зипуне, он как тень выскользнул из города. Греющиеся у костра красноармейцы, его не заметили. Пройдя примерно три версты от города, Александр теперь внимательно присмотрелся к огоньку от костра на ответвлении от дороги. Вчера ночью он тоже видел его, но не придал ему внимания. Близко приближаться к костру Саша не стал. В отблесках костра, он разглядел дом и два сарая. Юноша двинулся дальше, с надеждой в душе что сестричка и Алеша уже дома, в родной хате. Утром, открыв дверь, он увидел глаза деда.... Дед растопил печь, приготовил не хитрый обед, накормил бабушку и бросил - сходи в лес, принеси оружие. К вечеру Александр вернулся. Они поужинали и проверили оружие. Помолившись Богу, дед с внуком двинулись в путь. В темноте, со стороны речки огибающей бойню, они пробрались к ограде из колючей проволоки. Пролезли под ней и спрятались за бревенчатым сараем. В сарае похоже стояли лошади. В центре огражденной территории три милиционера грелись у костра. Они курили и периодически прикладывались к бутылке с самогоном. Винтовки стояли рядом, упираясь в борт распряженной брички. Внезапно приоткрылась дверь в сарае напротив, высунулась голова и спросила - есть еще. Повернувшись, один из милиционеров ответил - двое. Тащи, опаздываем - сказала голова и скрылась за дверью. Милиционеры нехотя поднялись, один из них взял винтовку и керосиновую лампу. Все трое направились к сараю, за которым прятались дед с внуком. Двое солдат приоткрыли одну половину двухстворчатой двери и вошли внутрь сарая. Третий с винтовкой стоял у входа в сарай и держал лампу. Через пару минут два милиционера вытащили под руки худого мужчину и потащили к двери сарая напротив. Мужчина пытался повернуть голову, очевидно пытаясь что-то сказать, но от голода и холода только тихо промычал. Солдаты бросили его у входа в сарай, стукнули в дверь и пошли за следующим. На стук открылась дверь, вышли два мужика в кожаных фартуках. Один из них был с колуном, другой с ножом. Тот, который уже разговаривал с милиционером, наклонился над лежащим мужчиной. Потом он приподнял правую руку с колуном и резко ее опустил. Послышался хруст проломленных костей затылка. Второй быстро наклонился и полосонул беднягу по горлу. Ноги еще дергались, но их уже схватили крепкие руки. Тело втащили в сарай. Саша - прошептал дед - когда выйдут душегубы, стреляй по ним, а я буду бить по милиционеру с винтовкой. Ну а там как Бог даст. В это время, милиционеры пытались вывести из сарая следующего мужчину. Мужик со связанными руками за спиной был крепкий и солдаты с трудом вытащили его из сарая. Третий милиционер поставил лампу на землю и прикладом винтовки ударил мужчину по затылку. Обмякшего мужика подтащили к двери сарая и опять постучали в дверь. Внучек, мне без тебя не справиться - прошептал дед - это они убили нашу голубку Ниночку. Но Александр для себя уже все решил. Ярость и слезы переполняли его. Саша с нетерпением ждал выхода из сарая убийц. Открылась дверь, появились мясники. Наклонится над жертвой, они не успели. С обеих рук Александр всадил им по пуле между глаз. Оба выстрела прозвучали как один. Трое мужчин в форме оглянулись, на звук выстрела за их спиной. Каждый из них получил по пуле в голову. Одного убил дед, двое получили по пуле в висок от Александра. Пять изуверов почти одновременно упали на землю. Дед подошел к костру, но руки погреть не успел. Из дома, послышался шум - грохот перекинутого пустого ведра. Лязгнул засов, открылась дверь. На пороге появился заспанный молодой мужчина в исподнем с наброшенным на плечи тулупом. Сердитое выражение лица сменилось удивлением. У костра стоял старик с карабином, направленным на него. В пяти метрах от догорающего костра лежали его бойцы. Испугаться командир не успел. Пуля, выпушенная дедом из карабина, пролетела десять метров и впилась в сердце. Командир дернулся, потянулся левой рукой к груди и прошептал - больно. Его ноги подкосились, и он медленно опустился на крыльцо, упираясь спиной в косяк двери. Александр стоял у сарая, вглядываясь в темноту. Он прислушивался к шорохам, готовый в любой момент открыть огонь. Дед приподнял левую руку, привлекая внимание внука. Правой рукой с карабином, он указал на дверь конторы. Повернувшись, дед двинулся к бойне. Подойдя, он отодвинул от двери труп мясника и вошел в сарай. Александр осторожно, держа под контролем весь двор, переместился к двери, за которой исчез дед. Медленно приоткрылась дверь. Вышел дед. Он осенял себя крестом и бормотал - изверги, божьи творенья на ливер пустили. Господи упокой души невинно убиенных рабов.... Александр вошел в разделочный цех. Керосиновые лампы освещали стол, на котором лежали два голых тела. Инструмент - топор и несколько ножей лежали рядом. У трупа, который был ближе к двери, только начали срезать мясо с ног. У второго лежащего мертвеца была раскрыта грудная клетка. В его теле, уже без внутренних органов, просматривался окровавленный хребет. Рядом со столом стояли две сорокалитровые кастрюли. Одна кастрюля была на половину заполненная обрезками мяса. Другая была на три четверти заполнена сердцем, легкими, печенью и почками. Стоял удушающий запах крови. Александр почувствовал легкое головокружение и вышел из сарая. У сарая сидел мужчина и руками держался за голову. Похоже, дед уже с ним переговорил. План у нас такой - дед ставил новую задачу - запрягаем лошадей, обыскиваем дом. Мертвых солдат перетаскиваем в контору, мясников в бойню. Потом уезжаем. Через полчаса подвода тронулась в путь. Александр остался на объекте. Он подбросил в тухнущий костер дрова. Затем обложил строенья охапками сена из сарая. Не жалея облил пороги и двери керосином из найденной квадратной канистры. Потом Саша сел у костра и стал ждать рассвета. Примерно, через два часа начало светать. Можно было поджигать. Александр взял палку, намотал с одного конца тряпку, облил её остатками керосина. Немного подумав, он отложил приготовленный факел в сторону. Юноша решил подождать и дать время подводе, как можно дальше уехать от города. Александр периодически поднимался на крыльцо и смотрел на дорогу, ведущую от города к бойне. Через три часа, он увидел подводу, выехавшую из города. Александр поджег все сооружения и, не оглядываясь, пошел в родное село. Глава 4. В это время, к селу Комышня приближалась телега. Лошадьми правил дед Петро. Рядом с ним сидел переодетый в сотрудника О.Г.П.У., бывший белогвардеец - Мишка Поляков. В детстве он был неразлучным другом Трофима - отца Саши. За спиной у деда Петра и Михаила лежало три мешка муки и два мешка зерна. Миша от дядьки Петра узнал о голодной смерти его семьи и пропаже племянника Алексея с молодой женой Ниной. Он рассказал Петру о том, как воевал против красных и потом скрывался в городе Одесса. В родные места его привело беспокойство о судьбе близких родственников. Зная о Голоде, Миша решил пробраться с продуктами в родное село. Его схватили на базаре в Миргороде и отправили на бойню. Перед въездом в Комышню телега остановились. Миша переоделся в гражданскую одежду. Петро пошел к соседям Кравченко, рассказать о пропаже внучки и Алексея. О том, где был и что делал этой ночью, дед, разумеется, умолчал. Так и сидели, пригорюнившись два старика, пока не услышали стук копыт на улице. Возле двора Поляковых остановилась телега. Постепенно, ходячие односельчане собрались во двор к Поляковым. Миша пересчитал оставшихся в живых односельчан. Принесли ружье и застрелили лошадей. Поделили мясо, муку и зерно поровну. При дележе учли лежащих и умирающих от голода жителей села. К вечеру все разошлись по хатам. Смерть на месяц оставила Комышню в покое. Вечером вернулся Александр. Поел трофейного солдатского хлеба, выпил компот из сушки и лег спать. Он проснулся утром от запаха свежеиспеченного хлеба. Рядом с лежащей бабушкой Натальей сидел дядя Миша. Он рассказывал о событиях на бойне. Саша - позвала бабушка - подойди. Бабушка обняла подошедшего к её постели Александра. Она поцеловала его руки и прошептала - Сашенька, нет греха на тебе, то были нелюди. Миша - попросила она - возьми Сашу с собой. Мы с дедом не уберегли Ниночку и Маню, так может хоть Саша спасется. Да и учиться ему надо. Молча, позавтракали. К обеду разобрали телегу на дрова. За обедом мужики выпили трофейного самогона. Потом подремали и начали готовиться идти в город. С трудом отговорили деда Петра от похода на город. Миша перекрестился и пообещал непременно зайти в гости к организатору ливерного бизнеса - старшему оперуполномоченному О.Г.П.У. Тимошко. Михаил опять переоделся в форму карающих органов, почистил и зарядил револьвер. Потом поужинали, поплакали и простились навсегда. Саша покинул родное гнездо. Через Комышню прошли в полной тишине. Собак в селе не было. К утру, Михаил и Саша, обойдя посты, вошли в город. Стараясь не привлекать к себе внимание, они прошли мимо дома ? 66 по улице Коммунаров. Вышли на околицу и спрятались за углом сарая. Небо начинало светлеть. В тишине послышался нарастающий звук кашляющего мотора. Выглянув из-за сарая, Миша и Саша увидели, как к дому подъехала легковая машина. Автомобиль развернулся и застыл у калитки. Двигатель продолжал работать. Из машины вылезли три человека, двое в форме закурили, третий принялся протирать тряпкой стекла. Пора - тихо сказал Михаил - с тряпкой мой. Из сереющей темноты, они вышли на улицу и двинулись по направлению к машине. Михаил левой рукой держал воротник Александра. В его опущенной правой руке был револьвер. Александр за спиной держал в руках револьверы. Они прошли пятьдесят метров. Когда до автомобиля оставалось двадцать метров, их заметили. Курившие бросили папиросы и переглянулись. Их руки потянулись к кобурам. Они достали револьверы. В это время стукнула входная дверь частного дома. Потом открылась калитка, и на улицу вышел высокий плотный мужчина в военной форме. В руке он нес небольшой чемодан. Охрана перевела взгляд на своего начальника. Этот взгляд, стоил им жизни. В последние мгновенья своей жизни, сотрудник карательных органов, товарищ Тимошко увидел, как падают его бойцы с оружием в руках. Палач еще увидел, как неизвестный ему гражданин, в форме с родными красными нашивками, всаживает пулю за пулей в умирающие тела его товарищей по партии. Сознание отказывалось воспринимать происходящее. Наконец всепоглощающая боль пронзила его мозг, это две пули одновременно вошли в его тело, одна в сердце, другая в голову. Выпавший из его руки чемодан, не раскрывшись, упал на бок. Грузное тело начальника сползло по забору и, найдя калитку, открыло её. Оторопевший шофер неподвижно стоял у машины с тряпкой в руке. Михаил сунул в свою кобуру разряженный револьвер. Наклонившись, он поднял оружие охраны. Переступив через трупы, Миша подошел к шоферу. На побелевшем лице последнего живого представителя гильдии палачей застыли страх и ужас. Михаил наотмашь ударил шофера по лицу, приводя его в чувство. Александр уже подходил к машине с чемоданом. Хлопнули дверцы, взревел мотор и автомобиль, набирая скорость, выехала на трассу. На выезде из города, солдаты, предупредительно открыли шлагбаум, пропуская знакомую им машину. Глава 5. Солнышко ласково светило через стёкла автомобиля. Ровно гудел двигатель, тихо шелестели латексные шины. Все расслабились. Водитель рассказывал о себе. В его голосе была тоска и обреченность. Он понимал, что как только закончиться бензин, его расстреляют. Машина мчалась по пустынной дороге. Редкие путники прятались по обочинам. Проехав несколько часов пути, они обогнали две подводы и навстречу им, пролетел один грузовик. В населенных пунктах их не останавливали, как на въезде, так и на выезде. Автомобиль медленно преодолевал подъем. Бензин мог закончиться в любую минуту. До Полтавы оставалось примерно пятьдесят верст. Михаил лихорадочно размышлял. Что делать дальше. В Полтаву въезжать нельзя. Через Днепр не переехать, мосты усиленно охраняются. Бензин заканчивается. На вершине подъеме была развилка и пост. Остановишься у поста - сказал Михаил шоферу. В пяти метрах от шлагбаума машина резко затормозила и остановилась. Но выходить из машины не пришлось. Быстро подошел старший по посту и попросил предъявить документы. Михаил, не спеша, достал удостоверение сотрудника государственной безопасности и передал солдату. В глазах военного читалось сомнение. Заросший, небритый мужик мало соответствовал его опыту общения с представителями карательных органов. Работы много - как бы отвечая его взгляду - бросил Михаил. Постовой перевел взгляд на водителя. Лицо шофера ему показалось знакомым. Немного колеблясь, красноармеец вернул документы. Повернувшись к солдатам, постовой крикнул - пропустить. Автомобиль медленно проехал под шлагбаумом, повернул на правое примыкание к дороге и, набирая скорость, двинулся дальше. Через десять километров машина несколько раз дернулась, мотор чихнул и заглох. Проехали по инерции еще немного и остановились. Все вылезли из автомобиля. Давайте пообедаем и подумаем, что делать дальше - предложил Михаил. Открыли чемоданчик. Развернули пакеты из плотной бумаги, пропитанной воском. Александр, который сидел на заднем сидении, чувствовал запах хлеба. Но то, что он увидел, превзошло его ожидания. Целиком приготовленная курица, сало, лук, буханка белого хлеба и запечатанная сургучом бутылка водки. Кроме продуктов, в чемодане еще была коробка с патронами и новый командирский наган. Пока Михаил ломал курицу и хлеб на куски, водитель Николай выставил у дороги квадратную пустую канистру. Потом принес стаканы и две бутылки минеральной воды. Михаил, рукояткой ножа, обстучал сургуч на горлышке бутылки с водкой. Он взболтнул её и резким ударом тыльной стороной ладони по донышку бутылки, выбил пробку. Быстро съели курицу. Мужики допили водку и закурили. Пойми Николай, мы не звери - начал разговор Михаил - обстоятельства заставили нас взять в руки оружие. Саша искал пропавшую сестру и спас меня от смерти на бойне. Это мы сожгли бойню. Раненный командир на бойне - нагло врал Миша - перед смертью всё рассказал. Твой начальник организатор этого зверства. Я перестал бы себя уважать, если бы отказался помочь Александру убить Тимошко. Ты из Питера. Ты кацап. Это не твоя война. Ты свободен, но куда ты пойдешь. Если ты вернешься в город, тебя расстреляют. Не бойню, а тебя свяжут с гибелью начальника. Сделают из тебя подкулачника или польского шпиона. Поэтому решай сам. Пока тебя не найдут, твоя семья будет в безопасности. Я думаю - продолжал Михаил - республиканское начальство прекрасно знает о Голоде и зверствах местных чиновников. Но в Москву полную информацию никто не даёт. За такие дела ордена не вешают. Нигде и никогда правда о зверствах на бойне не всплывет. Все кто об этом знают, будут уничтожены. Мы с Александром думаем пробраться в Одессу и там спрятаться. Подумай и если захочешь, то можешь присоединиться к нам. Через пару месяцев начнется курортный сезон. Пойдет много поездов на Москву, и ты сможешь уехать в Россию. Да и выправить новые паспорта в Одессе проще. Ну а воссоединиться с семьёй мы тебе поможем. Повисло молчание. Николай у тебя есть бритва - спросил Михаил. Водитель принес стакан горячей воды, которую набрал из краника на радиаторе, бритву, мыло и помазок. Михаил еще продолжал бриться, когда в тишине начал нарастать звук приближающейся машины. Солнце только начинало садиться. Огненным краем оно уже зацепилось за поля вдалеке. На него уже можно было смотреть. Навстречу им приближался грузовик. В кузове сидело с десяток красноармейцев с винтовками. В кабине рядом с водителем сидела женщина в черном платке. Поравнявшись с легковым автомобилем, грузовик остановился. Шофер грузовика сначала божился, что у него самого нет бензина. Когда же понял, что ему заплатят, помог залить топливо в бак и канистру. В сумерках, совместными усилиями, завели автомобиль и тронулись в путь. Около восьми часов вечера они остановились перед крупным населенным пунктом. Вышли из машины. Город нужно было объехать. Николай дальше дорог не знал. Неожиданно на правом ответвлении дороги, примерно в пяти километрах от трассы засветился объект. В двух зданиях из пяти засветились окна. Донеся звук двигателя. Электростанция - подумал Александр. Сам он еще не видел электрический свет, но об этом уже читал. Я был там, как бы отвечая на немой вопрос товарищей - ответил Николай. Это скотобойня. Светятся контора и колбасный цех, а в темноте - сарай для скота, бойня и казарма. Когда я привозил сюда своего начальника, здесь забивали скот. Это было год назад. Разглядывая объект, они забыли контролировать дорогу. Из темноты, со стороны города, показалась светящаяся точка. Когда она приблизилась, то оказалось, что это керосиновый фонарь на повозке. На телеге, спиной к спине, сидело десять мужиков разного возраста. Их руки и ноги были связаны веревками. Телегу сопровождали два милиционера. Один управлял повозкой, второй ехал сзади на лошади. Михаил и Александр двинулись к повозке. Стоять - крикнул Михаил и подошел к повозке. Телега как раз свернула с трассы. Ездовой натянул поводья, телега остановилась. Щелкнул затвор карабина и на свет выехал всадник. Лошадь, на которой он сидел, повела головой, и дуло карабина на мгновенье отклонилось от направления на Михаила. Александр мгновенно, не целясь, выстрелил всаднику в голову. Пуля вырвала правый глаз ездоку, прошла через мозг, расколола кости верхней левой части черепа и улетела в ночь. Карабин успел выстрелить, но пуля прошла мимо Михаила. Лошади встрепенулись и успокоились. Мертвый всадник медленно сполз с лошади и упал рядом с колесом телеги. Александр забрался на телегу и спрятался за спиной ездового. Он держал два револьвера в руках и два были за поясом. Страха он не испытывал. Ярость и злость опять овладели им. Он опять был в тылу врага. Задача была одна - убить как можно больше палачей. Повозка медленно приблизилась к воротам. Электрический фонарь, укрепленный над воротами, освещал въезд. Охрана, узнав ездового, открыла ворота. Повозка проехала ворота и въехала во двор. Михаил, который ехал на лошади за повозкой, в воротах спешился. Достал из кобуры револьвер и разрядил его в охрану. Саша спрыгнул с подводы и произвел два выстрела, один в лампочку над воротами, другой в ездока. Поводья ослабли и лошади потянули телегу к знакомому им сараю. Александр сместился к центру двора. Все три входных двери, конторы, казармы и колбасного цеха оказались на примерно равном расстоянии, в пятнадцати - двадцати метрах. Над входными дверями весели электрические лампочки. Первой приоткрылась дверь конторы. В проеме двери показался лысый гражданин в военном френче. В это время к воротам подъехал автомобиль, управляемый Николаем. Фары, перед тем как погаснуть, успели осветить Михаила с револьвером в руке, открытые ворота и два тела охранников на земле. Доли секунды не хватило лысому, чтобы спрятаться за дверью. Послышался звук упавшего ведра и женский вопль. Пуля успела пролететь в закрывающуюся дверь и найти голову начальника. В соседнем здании - казарме распахнулись настежь две створки двери. Пять милиционеров с винтовками наперевес выскочили во двор. За ними вышел командир с револьвером в руке. Они щелкали затворами, вглядывались в темноту, ища цель для выстрела. За их спинами прятался командир. Александр выстелил одновременно с обоих револьверов и отпрыгнул в сторону. Уже в падении он произвел ещё один двойной выстрел. Упав на бок и перекатился через спину на живот. Лёжа на животе, Саша послал ещё две пули в оставшихся на ногах командира и рядового милиционеров. Даже не глядя, на результат огня, он знал, что все выбежавшие из казармы мертвы. Три выстрела, которые успели произвести милиционеры, его не задели. Александр перевалился на бок и лежа на земле, перезарядил револьверы. Поднимаясь с земли, он увидел подходящего Михаила. За ним с канистрой бежал Николай. Водитель быстро облил крыльцо и двери казармы бензином. Затем побежал с канистрой к административному зданию. Михаил, не спеша, прикурил папиросу и поджог казарму. Затем, не спеша, он подошел к уже политому бензином крыльцу конторы. Огонь медленно перекинулся с крылец на крыши деревянных зданий и начал набирать силу. На окнах зданий были решетки. Военные и гражданские, мужчины и женщины выбегали во двор и попадали под пули. Александр быстро израсходовал боекомплект своих револьверов. Перезаряжать было некогда. Он выхватил трофейные револьверы и продолжил огонь. Из этих револьверов Александр посылал пули только в грудь. Он не успел опробовать чужие револьверы. Через пять секунд стрелять было нечем. Еще трое оставались живы. Двое мужчин в штатском бросились к воротам. У ворот стоял Михаил, который в упор расстрелял бегущих на него. В это время Александр перезаряжал револьверы. В центре двора среди трупов стояла стройная девушка. Зажав уши руками, она смотрела на юношу с револьверами в руках. Ужас застыл на её лице. В красных сапожках и в национальном украинском костюме она не могла погибнуть. Александр понял, почему она жива. Его сестры любили носить вышиванки. Тем временем мужики, которых привезли на телеге, очевидно - подкулачники, под руководством одного из них, скорее всего - кулака, начали уверенно хозяйничать на объекте. Открыли сарай и выпустили на волю с полсотни людей. Подперли двери бойни и колбасного цеха. Мгновенно подожгли их. В считанные минуты обыскали столовую и все съедобное погрузили на телегу. В это время Михаил ходил, переступая через трупы, и что-то искал. Наконец он наклонился, перевернул труп мужчины в гражданской одежде. Поднял портфель и пошел к машине. Александр подошел к девушке, взял её за руку и повел к автомобилю. Юношу догнал мужик. Он что-то спросил. Александр не понял и невпопад, что-то ответил. В этот момент он думал о своих сестрах. Навязчиво возвращалась мысль, что сегодня последний день зимы и день его рождения. Обычно сестры поздравляли его первыми, как только он просыпался. Закрылась дверь машины за новым пассажиром - девушкой в вышитой сорочке. В сознание Александра вернулся вопрос мужика - за кого им молиться? С легкой досадой он подумал, что невпопад ответил - за Лютого. Сзади, мужики перетаскивали трупы в столовую, собираясь очевидно её поджечь. Все торопились. Из города прекрасно был виден пылающий объект. Машина тронулась и, набирая скорость, ушла в ночь. Глава 6. Странная компания сидела в автомобиле. Водитель из Питера Николай, который ещё утром не мог себе, и представить, как резко измениться его жизнь. Как и все истинно русские души, он обладал той чертой характера, о которой говорят - последнюю рубаху с себя снимет, чтобы помочь ближнему. До сегодняшнего дня он прятал в глубине своего сознания простые истины - десять Божьих заповедей. Оказалось все предельно просто. Он служил палачам, терзающим украинский народ. И самое страшное было в том, что палачи были украинцами. Вышедшие из народа, эти иуды отбросили христианское учение. Они впитали в своё сознанье атеистические догмы и строили на народной крови светлое будущее для себя и своих детей. Николай понял, что в жизни у каждого человека наступает день, когда он должен для себя решить - на чьей он стороне - добра или зла, света или тьмы. Он сделал свой выбор. Его только беспокоил вопрос - как перевезти семью в Россию. Николай подумал, что надеяться, можно только на Михаила и Александра. На заднем сидении, за водителем сидела девушка. Она уже успела рассказать попутчикам о себе. Оксана жила на хуторе недалеко от большого села Магдаленовки. Осенью прошлого года на хутор заехал отряд милиционеров. Все съестное забрали. Отца избили, а её забрали с собой. На привале, под Магдаленовкой, Оксану всю ночь насиловали. Утром, когда она очнулась, то пошла домой. До родного хутора не дошла. По дороге её схватили, связали, посадили на телегу и привезли на скотобойню. Вечером её забрали в контору мыть полы. Ночью начальник скотобойни Литвышко подложил Оксану под себя. Уже два месяца как она моет полы, удовлетворяет Литвышко и заезжих начальников. Оксана подсказал водителю, как объехать Магдаленовку, и примерно через час машина въехала на её родной хутор. На хуторе жила только одна семья Оксаны. Все другие семьи уже вымерли от голода в начале зимы. Автомобиль, дернувшись, заглох. Повисла тишина. Никто не встречал. Николай вытащил керосиновую лампу, зажег её. Четверо путешественников двинулись к дому. Девушка шла сзади. Она боялась, что в доме уже нет никого из живых. Дверь, скрипнув, легко отрылась. Все зашли в хату. Ближе к входу на лавке лежал одетый мужчина. Он зашевелился. Оксана бросилась к нему, говоря сквозь слезы - это я.... С лавки у печи послышался тихий голос, он позвал - Оксана. Мать тоже была жива. Были живы и четверо младших братьев. Они спали на печке под одним кожухом. Михаил принес все, что у них было - кусок сала и половину каравая белого хлеба. В хате съестного не было. Люди лежали и просто ждали смерти. Оксана растопила печь и начала варить сало, чтобы бульоном напоить родных. Остальные попутчики легли спать. Лучик весеннего солнца прорвался сквозь маленькое окошко хаты. Попав на лицо юноши, он разбудил его. Изредка, приоткрывая глаза, Саша видел, как по очереди дети слазили с печи. Они брали из рук Оксаны по кусочку хлеба, пили бульон и потом опять залазили на печь. Он слышал, как мать наотрез отказалась, есть хлеб. Мать только просила Оксану - спасай деток. Александр вышел во двор. Николай возился с машиной, подготавливая её к дальней дороге. Михаил и отец Оксаны курили. Семья Оксаны погибала. Весна только начиналась. Ни одного шанса выжить - подумал Саша. Водитель, наконец, завел двигатель автомобиля. Из хаты вышла Оксана. Начали прощаться, понимая, что в этой жизни уже больше не свидятся. Девушка обняла Николая, робко прижалась к Михаилу и её щечки сразу покраснели. Потом она подошла к Александру, взяла его за руки и неожиданно наклонившись, прижалась к ним губами. От неожиданности юноша отдернул руки и увидел в глазах девушки слезы. Отец Оксаны явно набивался к ним в попутчики. Он держал в руках старое одноствольное ружье и порывался сесть в автомобиль. В конце концов, Михаил махнул рукой, и мужик залез в машину. Приоткрылась дверь хаты и осторожно высунулась голова мальчишки. Глаза ребенка увидели старшую сестру. Дверь распахнулась, и остальные дети обступили Оксану, прижавшись к ней. Так и стояли они у порога, пока автомобиль не исчез в пыли дороги. Через час пути по проселочной дороге, машина выехала на трассу и остановилась. Ждали недолго. Вдалеке появились две подводы. Когда они приблизились, Александр разглядел, что в первой подводе среди нехитрого скарба выглядывали три детских головки в платочках. Самой старшей из них, было не больше пяти лет. Управлял подводой мужик средних лет с полоской красной материи на фуражке. На второй подводе с мешками сидели два молоденьких милиционера в новенькой сине-красной форме. Александр и отец Оксаны оставались в автомобиле. Михаил и Николай в форме сотрудников О.Г.П.У. стояли у машины и курили. Михаил властно махнул рукой. Первая подвода, поравнявшись с автомобилем, остановилась. Мужик соскочил с подводы, и с фуражкой в руках приблизился к Михаилу. Согнув спину и наклонив голову, что, однако не мешало ему заискивающе заглядывать в глаза Михаилу, он докладывал о проведенном раскулачивании. С его слов Михаил понял, что кулак, после как нашли зерно, повесился. Теперь зерно и детей-сирот везут в район. Подбежавшие милиционеры стояли рядом по стойке смирно и пожирали глазами Михаила. Александр вышел из машины, обошел её и с обеих рук выстрелил. Оба револьвера одновременно выбросили по пуле, которые мгновенно пробили правые височные доли милиционеров. Пробив насквозь головы, они исчезли, а кровь, вырвавшаяся из левых части черепов, брызнула на детей. Дети, испугавшись выстрела, расплакались. Отец Оксаны вышел из автомобиля и подошел к телеге, чтобы их успокоить. Михаил уже достал из кобуры револьвер и хотел пристрелить, ползающего на коленях сельского активиста. Коммунист уже не хотел, причитающихся ему по закону, 15 процентов, обнаруженного кулацкого зерна. Мразь хотела жить. Николай придержал руку Михаила. Водитель медленно поднял свою правую руку с револьвером и начал всаживать пулю за пулей в иуду. Боёк начал ударятся по пустым патронам. Только тогда Николай опустил руку. Орущих детей пересадили на подводу с мешками, и отец Оксаны повез их на свой хутор. Подвода с трупами, сопровождаемая машиной, свернула с дороги влево и двинулась в степь до ближайшего оврага. В овраге подводу подожгли. Лошадь Михаил пристрелил. Автомобиль по проселочной дороге двинулся на юг. Глава 7. Пока не стемнело, ехали молча. Михаил размышлял о том, что слишком долго им сопутствует удача. Вслух произнести боялся. Можно было спугнуть фарт. За двое суток они оставили за собой триста километров дорог и более пятидесяти трупов. В машине есть бензин, в портфеле деньги и пять бланков паспортов с печатями. Миша думал о том, что пока они ещё живы. Своей жизнью он, конечно, обязан уникальному дару Александра. Пройдя две войны, Михаил не видел, чтобы кто-то мог так метко стрелять. Безусловно, это Божий дар. Как только кончится бензин, автомобиль надо бросить, а ещё лучше уничтожить. Днепр оставался где-то справа. Приближаться к Днепру было опасно. Здесь было много городов и сел. Они старались объехать все населенные пункты, и уехать как можно дальше на юг. Ночь они провели в небольшой березовой роще. Как только наступил рассвет, поехали дальше. Пересекая дорогу примерно посередине между Запорожьем и Сталиным, они увидели такую картину. Перед телегой лежит лошадь, доживая последние минуты своей длинной жизни. Рядом стоит мужик с опущенными руками и головой, очевидно не зная, что дальше делать. Ближе к телеге стоит лошадь с милиционером в седле. В телеге сидит молодая женщина и ругается с милиционером. Руки женщины обнимают три заплаканные детские мордочки. Оказалось, что этот растерянный мужик - сын кулака. Он пытался с семьей скрыться от советской власти в Донбассе. В пути его задержали и теперь возвращают к месту прежнего проживания - в село Обиточное. Оттуда семью отправят в Сибирь. Как только все умолкли, Михаил приказал милиционеру спешиться с лошади и сесть в машину. Когда за милиционером захлопнулась дверь автомобиля, он подозвал мужика. Миша отдал сыну кулака лошадь милиционера и посоветовал добираться в Донбасс проселочными дорогами. Захлопнулась дверь за Михаилом, и автомобиль продолжил свой путь. По дороге, так ничего и не понявшего, милиционера расстреляли у ближайшего оврага. Тихо урчал мотор. Каждый думал о своей прошлой жизни, как бы подводя под ней черту. Разрозненные, хаотичные воспоминания посещали их головы и уходили. Разнообразные мысли прилетали и улетали. Первое детское воспоминание посетило голову Александра и в его глазах появились слезы. Он вспомнил, как в саду на траве он играл с матерью. В какой-то момент она притворилась мертвой. Он долго её теребил, а потом, испугавшись, разревелся. Мать долго утешала его, прижав к себе, а он продолжал плакать. Продолжая рыдать, мальчик не отпускал шею матери. Мать тоже расплакалась. Потом он вспомнил школьную подружку Тоню. Иногда, после занятий в школе, они уходили к реке и там целовались. Смущенные и счастливые дети возвращались домой, и еще долго думали друг о друге. У Александра не было сомнения, что когда подрастет, женится на ней. Но однажды школьников послали подметать сельский амбар, и крыса укусила Тоню за ногу. Тоня заболела, и её отвезли в город. Из города она не вернулась. Её похоронили в общей могиле, присыпав тело негашеной известью. Родным сказали, что Тоня умерла от тифа. Михаил думал и о прошлом и будущем. На войне с немцами он отличился, получил Георгиевский Крест за отвагу. К концу войны ему был присвоен офицерский чин. Революцию он не принял и нашел свое место в Белогвардейской армии. Самоактулизация его личности прошла в кругу преданных Родине офицеров Белой Гвардии. Михаил впитал в себя их мышление и понимание своего долга в служении Отечеству. Пришло к Мише и понимание своего места в бурно меняющемся мире. Честь и совесть нации - царские офицеры погибли в Гражданской войне. Миша не видел будущего для себя в этой новой советской стране. Он понимал, что красная мерзость власть никому не отдаст. Вырвав власть у царской империи, большевики создадут свою новую империю. Но над царской властью стояла Божья власть, а над советской властью - разве что власть сатаны. Честные и порядочные люди новой власти не нужны. Ей нужны рабы. Любое инакомыслие будет уничтожено. Михаил со страхом думал о реках крови, которые будут ещё пролиты. Мысль покинуть эту страну все чаще посещала его. И вместе с тем он думал, что возможно его жизнь, является крупинкой закваски для жизни будущих поколений. И не будет ли его бегство за границу трусостью. В итоге он решил, пока есть силы, будет бороться. Постареет - уедет. В голове сразу же возник вопрос - а как бороться. И приходил ответ - убивать тех, кто предал свой народ. Михаил без сожаления подумал об убитых милиционерах. Они сами сделали свой выбор. Молодые парни могли остаться с народом и с ним разделить его судьбу. Став милиционерами, они стали частичками советской власти. Выполнение приказов никогда не смоет кровь с их рук. В понимании Михаила исполнитель приказа отвечает в большей степени, чем тот, кто его отдает. У исполнителя всегда есть возможность отказаться выполнить приказ. У него всегда есть право выбора. Право выбора между жизнью и смертью, честью и бесчестьем. Никто и никогда не смог бы заставить Михаила убить человека. Убить или не убить, он решал сам. У Михаила не было ни грамма чувства вины за уничтожение более пятидесяти человек. Он считал, что те, кто начал служить советской власти и помогает ей уничтожать Украинский народ, потеряли человеческий облик и достойны только смерти. Перед тем как Михаила отправить на бойню, его включили в списки расстрелянных польских шпионов. Сыграла свою роль фамилия - Поляков. Михаила взяли на рынке, где он пытался обменять карманные золотые часы на продукты. За пятнадцать минут пребывания в торговых рядах, его успели опознать как белогвардейца и сообщить о нем в милицию. Его сразу повели к следователю. Следователь взглянул на Михаила. Перед следователем О.Г.П.У. сидел смертельный враг. Поэтому уже неделю Михаил числился в списках расстрельных. Между тем бензин заканчивался. Пока не стемнело, нашли овраг, сбросили в него машину. Николай поджечь не смог. Дрожали руки и в глазах были слезы. За ночь они прошли пятьдесят километров. Утром пересекли трассу, и вышли к Черному морю. До Одессы оставалось больше двухсот километров. Саша в первый раз увидел море. Он полюбил его сразу и на всю жизнь. Море пленило Александра. Он не мог отвести от него своих глаз. Спустились к морю, нашли укромное место на берегу и устроились на отдых. Море еще было холодным. Прохладный бриз подсказал им, что надо двигаться дальше. Решено было двигаться в сторону Одессы по берегу моря. Попытаться в первом же морском поселке купить рыбацкую лодку с парусом. Лодка должна была доставить их в Одессу. Тем более что денег был полный портфель. Осторожно двинулись вдоль берега. Но по берегу моря идти было неудобно. Наконец кампания нашла тропинку, идущую параллельно берегу. Пройдя, несколько часов, вышли на пригорок и увидели рыбацкую деревню. Деревня была связана дорогой с трассой. Осторожно обошли деревню. Пришлось дважды пересечь трассу. Спрятались на довольно большом расстоянии от села. Александр, как единственный кто был в гражданской одежде, двинулся в поселок за лодкой. Его снабдили деньгами. А с револьверами Саша теперь не расставался. У крайней хаты седой старик смолил перевернутый баркас. До моря от хаты было метров тридцать. Саша подумал, как же старик лодку сюда притащил. Подойдя, он встретил взгляд деда. Саша поклонился и сказал - Христос воскрес. Воистину воскрес - ответил старик и с удивлением посмотрел на юношу. Приближался день Пасхи, а церковь новая власть взорвала. Бог в помощь - продолжал Саша. И тебе сынок - ответил дед. Не продаст ли кто лодку с парусом - напрямую спросил Александр. Помолчав, добавил - был на заработках в Донбассе, хочу лодку купить для отца. Старик сразу понял, что юноша врёт. И дед задумался. На днях сосед предложил ему купить свою новую лодку. Лодка ему очень понравилась, но денег не было. И старик назвал цену соседской новой лодки. Александр не думая, согласился. Цен он не знал, а ходить по поселку, значит привлечь к себе внимание. Александр отчитал деньги и отдал старику. Уходя, юноша пообещал еще немного добавить, если к вечеру лодка будет на воде. Не успел молодой человек скрыться из виду, как старик уже подходил к соседской хате. Сосед сразу же немного поднял цену. Немного поспорив, старик согласился. Новая цена не превышала сумму денег, которые у старика уже были и добавку, обещанную Александром. Старик отдал соседу полученные им деньги от юноши и пообещал остаток отдать завтра. Затем старик занялся спуском баркаса на воду. Когда Саша пришел, лодка со спущенным парусом покачивалась на воде. К счастью для Александра на море был штиль. Несколько человек, вместе со стариком, провожали его в море. Юноша отдал старику обещанные деньги и немного добавил на выпивку для провожающих. Медленно, на веслах Александр вывел лодку в море и пошел вдоль берега. Примерно, через милю баркас подошел к уже темному берегу и забрал на борт Михаила и Николая. До рассвета баркас дрейфовал в двух милях от берега. Дождался бриза и под парусом ушел в сторону Одессы. В течение дня к ним дважды приближались моторные катера, но, видя, что на борту находятся военные, отходили. Баркас шел рядом с берегом и не делал попыток уйти в море. Единственным, кто понимал, как управлять баркасом под парусом, был Михаил. За десять лет прожитых у моря, он не раз выходил с рыбаками в море. Через двое суток, измученные жаждой и голодом они подошли к рыбацкому поселку. Здесь уже начиналась Одесса. Нос баркаса мягко вошел в береговой песок и все вышли на берег. В окошке знакомой Михаилу рыбацкой хижине мерцала свеча. Михаил постучал в мутное окошко. Скрипнула дверь, и на пороге появился крепкий мужчина с тесаком в руках. Он больше был похож на разбойника или контрабандиста, чем на рыбака. Утром рыбак в море не вышел. До утра Михаил с рыбаком просидели за столом. Они пили вино и вспоминали товарищей, погибших в Первой Мировой войне с немцами. Николай и Александр поужинали и уснули. Когда Саша проснулся, рыбака в хате не было. Выйти во двор не удалось, дверь снаружи была заперта. Александр сел за стол и занялся проверкой оружия. Почистив и перезарядив револьверы, он откинулся на лавке и задремал. Всех разбудил скрежет ключа в наружном навесном замке. Открылась дверь, и вошел рыбак с котомкой. Саша сидел за столом, с направленными револьверами на дверь. Убери стволы - нахмурившись, сказал хозяин и добавил - серьезный у тебя Миша племянничек. С утра он уже побывал на рынке, где купил старую, ношенную гражданскую одежду для Михаила и Николая. Они оба побрились, переоделись и занялись насущными делами. Николай начал сжигать документы и форму карающих органов в печке, а Михаил и Александр пошли к пирсу. На пирсе рыбаки сдавали пойманную за утро рыбу оптовикам-перекупщикам. Михаил выбрал несколько рыбин на обед, и пошел в центр города. Александр с купленной рыбой вернулся в хату рыбака. Глава 8. Одесса, в то время была уникальным городом. На всем пространстве бывшей Российской империи, это был единственный город, который не подчинялся советской власти. Да, здесь был весь набор атрибутов советской власти. В городе пестрели вывески советских учреждений и органов правопорядка. Но это была ширма, за которой пряталась реальная жизнь. За годы прошедшие с начала века, в Одессе, десятки, раз менялась власть. И каждый раз свободный и неукротимый дух Одессы приспосабливал власть под себя. Покорить этот черноморский город было невозможно. Царский дом Романовых тоже пытался навести порядок в Одессе и, в конце концов, плюнул на это безнадежное дело. Город художников и поэтов, жуликов и предпринимателей, воров и контрабандистов жил своей жизнью. Со всей советской страны в Одессу стекались люди, не принявшие новую власть. И поверьте, это были не худшие представители рода человеческого. Отсюда часть из них ускользала с помощью контрабандистов за границу. Часть, ощутив вольный дух города, оседала в Одессе. Именно здесь сформировались те принципы, которые потом назовут понятиями. В советской стране возникла вторая параллельная власть. Честные и порядочные люди ненавидели государство, построенное коммунистами на крови народа. Многие из обитателей Одессы, даже не будучи ворами и злодеями, жили по понятиям. Михаил тоже полагал, что воровские законы более справедливые и гуманные, чем законы советской власти. Первые годы жизни в Одессе, он промышлял гоп-стопом, но после одного случая бросил это дело. Обычно Миша работал сам. Грабил в темных переулках загулявших предпринимателей. Но один раз, известный в городе бандит Серый пригласил его на совместное дело. Вчетвером они вломились в квартиру нэпмана. Хозяина пытали, хотя он и так все отдал. Жену и дочь изнасиловали. Семью вырезали. Михаил участие в беспределе не принял и от своей доли отказался. Бандит затаил на Михаила злобу, но расправиться с ним не мог. Город был большой, но все кто был в авторитете, друг друга знали. Последние годы Михаил в основном работал за биллиардными и картежными столами. Цепкая память позволяла ему запоминать карты по рисунку нарезки, и вопрос о хлебе насущном, не стоял. Миша не забывал и об общяке. За это его в Одессе уважали. С пирса Михаил направился в аптеку к Эдуарду Мацакановичу Либерману, русскому по национальности, что подтверждалось его паспортом. Русского еврея в Одессе ценили за умение выправить нужные документы. Аптека сразу же закрылась на обед. Три бланка паспорта, которые Михаил принес с собой, ускорили её открытие. Михаил Поляков превратился Марко Поляк. Либерман объяснил, что все в городе с пониманием отнесутся к тому, что Марко называл себя Михаилом. Племяннику он предложил дать фамилию Ксендз. По мнению еврея, такая фамилия должна уберечь Сашу от вступления в комсомол. Николай получил фамилию Рыбаков. Аптекарь заполнил паспорта и пообещал подготовить остальные справки и документы через неделю. Михаил оплатил услуги аптеки и успел вернуться к накрытому обеденному столу. Как жить дальше, решили после обеда. Николай пока его не отправили в Россию, останется жить в рыбацкой хате. Миша с племянником будут жить вместе, во флигеле, который уже несколько лет снимал Михаил. Перед отъездом Николая в Россию, Александр побывает в Миргороде и узнает, как сложилась судьба его жены и ребенка. Сделать это, надо было до осени, пока Александр не начал учиться. Хозяин ушел покупать вино, как только узнал, что у него в хозяйстве появился ещё один баркас. Теперь у него появилась проблема, какой баркас оставить, а какой продать. Михаил пересчитал деньги. Сумма была огромная. За те деньги что остались, можно было купить не один десяток баркасов. Очевидно, это была выручка от работы колбасного цеха за месяц. Деньги поделили на три части. Поздно вечером Михаил и Александр отправились к месту своего дальнейшего проживания. В маленьком флигеле было две комнатки. В одной из них, на старом кожаном диване, устроился спать Саша. Небольшая усадьба состояла из кирпичного одноэтажного дома с открытой верандой и деревянного флигеля. Фруктовые деревья окружали оба здания. Этот райский уголок в центре Одессы построил покойный Мойша Лившиц. Известный в своё время доктор, лечил половые заболевания и расстройства. Скорее всего, он был шарлатаном, так как сифилис лечил с помощью электричества. Одинокая безутешная вдова все своё имущество завещала городу, разумеется, после её смерти. Местное советское начальство сначала с нетерпением ждало этого события, но, поняв, что их собственная жизнь может оказаться короче, оставило вдову в покое. Средства к существованию Соня Лившиц получала от сдачи в аренду нескольких комнат дома и аренды флигеля. С годами сложился определенный круг лиц, а точнее семейств из Москвы которые отдыхали у неё летом. Соня организовала питание на дому, а именно: завтраки и обеды для отдыхающих. Всё это позволяло ей безбедно существовать. Разумеется, она не забывала ежегодно повышать цены на услуги, но всё было в разумных пределах. Никто не жаловался. Утром, когда Саша еще спал, Михаил уже договорился с хозяйкой о том, что его племянник будет жить с ним во флигеле. В расчётах за аренду флигеля сразу же появилась небольшая доплата. Договорился Миша и о питании. Теперь и племянник будет питаться у хозяйки утром и в обед. Едва Александр успел познакомиться с душем, как его позвали завтракать. Саша начал осваивать городскую жизнь. Юноша хозяйке понравился. Несмотря на то, что он был одет как оборванец и у него совершенно отсутствовали городские манеры, хитрая еврейка сразу же разглядела в молодом человеке большой потенциал. О, поверите Сонечке, этот мальчик сведет с ума многих женщин - подвела итог смотринам хозяйка. Глава 9. Работа Михаила требовала определенного лоска и шарма. Перед Александром сидел уже другой Михаил. Гладковыбритый солидный мужчина с сединой на висках, умело пользовался столовыми приборами и вел непринужденную беседу с хозяйкой. Из-за стола Саша встал таким же голодным, как и садился. Родственники поблагодарили хозяйку и отправились на прогулку. Началось знакомство Александра с Одессой. Гуляя по улицам, они не забыли зайти в парикмахерскую, где Саше сделали прическу. Густой вьющийся светлый волос это позволил. Брить было нечего. Потом зашли в ломбард и купили практически новый темно-синий костюм из бостона, шелковую рубашку и английские кожаные туфли. Одежду, в которой был Александр, они оставили в магазине. Оглянувшись, Саша увидел, как продавец выбросил его старую одежду на мусорный бак. Ласково грело весеннее солнышко. Когда Миша и Саша вернулись к обеду, у них было прекрасное настроение. Пообедав, родственники, не спеша, направились к набережной. По пути они зашли в один из проходных двориков и по наружной лестнице поднялись на второй этаж. Здесь жил один из знакомых Михаила. На стук в дверь, появился портной в нарукавниках и фартуке. Он пропустил их в маленькую комнату. В комнате были большой стол, ножная швейная машинка, стулья и манекен. Портной быстро снял мерки с Александра и показал образцы тканей. Михаилу образцы не понравились. Определились с ценой пошива и сроками. Михаил пообещал ткань принести завтра. Потом они прошлись по набережной. Вечерний прохладный ветер с моря ускорил их прогулку. Вскоре, они вернулись в центр города. Стиль жизни Михаил был связан с вечерней и ночной жизнью Одессы. Послеобеденное время он проводил в биллиардных заведениях, а вечернее время в ресторанах и картежных кабинетах. Поэтому, ужинать Михаил повел Александра в лучший ресторан. Их усадили и быстро принесли тушеное мясо в горшочках. Михаил специально выбрал такое блюдо, чтобы Александру можно было справиться с ним ложкой. Пил Михаил шампанское. На сцене пели и плясали. Постепенно зал заполнился. Александр доел мясо и смотрел представление. Шампанское ему не понравилось. Он его едва пригубил. Решив посвятить вечер Александру, Миша мог позволить себе выпить. Внезапно к ним подошел метрдотель и попросил разрешения посадить на свободные места у их столика двух барышень. Обращаясь к Михаилу, добавил - они не работают. Михаил кивнул. Видя, подходящих к столику молодых женщин, Миша поставил бокал, снял и отложил в сторону салфетку. Он поднялся. Когда одна из женщин остановилась у свободного стула, Миша галантно поклонился, отодвинул стул и пропустил женщину к столу. Потом подав руку, он помог женщине сесть. Поцеловав руку, Михаил подчеркнул комплементами очаровательность женщин. Александр тоже попробовал сделать что-то подобное, и кое-как усадил вторую женщину. Михаил представил Александра, как своего племянника студента. Сам он представился отставным офицером, кавалером Креста Святого Георгия. На материи закрывающей его грудь был явно выраженный след от булавки. Женщины пили шампанское и не сводили с него глаз. Это было живое воплощение их романтических грез. Рыцарь, воин сошел со страниц прочитанных ими романов. Герой был у их ног. Так как Александр танцевать не мог, то дядя танцевал с ними по очереди. В третьем танце у женщин уже вспыхивал на щечках румянец от нескромных мыслей, их ножки подкашивались. Женщинам хотелось упасть герою на грудь, и там умереть. Саша, как бедный родственник, сидел и силился понять, кто они, эти нимфы. Наконец из щебетания женщин за столом он все понял. Оля и Лена приехали из Москвы на воды и грязи санатория Куяльник. Санаторий находится в черте города, но у них за лечебными процедурами не было времени, даже сходить в ресторан. Завтра утренним поездом они уезжают домой в Москву. Между тем у Леночки настроение стало ухудшаться. Она поняла, что Олечка не выпустит из своих маленьких цепких ручек Михаила. Лена с досадой посмотрела на племянника. Рядом с ней сидел юноша, ещё не мужчина, но от него уже веяло неукротимой силой. На бледный лоб падали кучерявые светлые волосы. Нежное лицо украшали чуть припухшие прекрасные губы. Тонкий нос с маленькой горбинкой делал его похожим на Аполлона. Тонкие, чуть темные брови и глаза с длинными ресницами. А глаза. Какие глаза. Сине-голубые глубокие, грустные и томные глаза. Стоило раз в них заглянуть, и забыть их было уже невозможно. Прямо Есенин, подумала Лена и залпом выпила бокал шампанского. За двадцать три дня проведенных в санатории, её уже тошнило от вежливых старичков, собирающихся каждое утро в очередь за грязевыми тампонами. Душа просила праздника. В Москве её ждал стареющий муж, который служил в одном из министерств. Лена пять лет была замужем, а ребенка все не было. Врач посоветовал поехать в санаторий. Лена понимала, что лечить надо мужа, а не её, но спорить не стала. Приехала и приняла все процедуры, хотя они ей были не нужны. Ей было тридцать лет, и мир был прекрасен. Женщины вскоре устали, и Михаил вежливо предложил отвезти их. Молодые женщины скромно согласились. Дядя расплатился по счету, попросив добавить в него бутылку шампанского и конфеты. На пролетке компания доехала до санатория за двадцать минут. Шумные и веселые они преодолели несколько ступенек, и постучали в уже закрытые двери санатория. Двери открыл пожилой мужчина в форме. Пропуская женщин, он пытался пробормотать, что посторонним вход запрещен, но властный взгляд Михаила и денежная купюра сломили сопротивление вахтера. Мужская часть персонала санатория всегда была готова оказать помощь приезжим женщинам, лечившимся от бесплодия. Мужчины, от сантехников до лечащих врачей нагло приставали к пациенткам. Руководство санатория закрывало на это глаза. Дядя знал об этом. Поэтому, вахтеру лучше было бы не злить Михаила. Лена, Оля, дядя и племянник, поднялись на второй этаж. Они, стараясь не шуметь, прошли в конец коридора и вошли в номер. Лена и Оля жили в номере из двух маленьких комнат. Оля сразу же увела Михаила в свою комнату. Лена подошла к окну. Мягкий лунный свет лился в комнату, создавая светящуюся дорожку от окна к центру. Она сняла и положила на подоконник шляпку. Подняла обе руки и вытащила шпильки из копны черных волос. Волосы рассыпались по её плечам. Лена стояла перед окном и смотрела на лунную дорожку в море. Изящная женщина стояла в лунном свете и ждала мужчину, который обнимет её. Саша подошел, обнял, и скрестил свои руки у Лены на талии. Почувствовав спиной его грудь, она чуть откинулась и прижалась к ней. Глядя в окно, Лена прошептала - чудесная ночь - и мысленно добавила - для зачатия. Она развернулась, чуть поднялась на цыпочки, положила руки ему на плечи и нежно прижалась к его губам. Через складки платья Лена почувствовала, что что-то упругое набирает твердую форму и прикасается к её лону. Она помогла ему раздеть себя, и юркнула в постель на холодную простынь. Кровать была узкой и первую минуту они лежали на боку, прижавшись, друг к другу. Через всю свою жизнь Александр пронесет воспоминание о нежном запахе волос первой в его жизни женщины. Из соседней комнаты слышался равномерный скрип кровати. Лена мягко потеснила Сашу, и он оказался над ней. Она слегка подтянул леву ногу, и просунула её под его ногами. Сашины ноги оказались между неё ногам, его колени уперлись в постель. Он приподнялся на руках, и Лена помогла ему войти в неё. При лечении, в неё вводили грязевые тампоны. Теперь, наконец, в неё вошла живая плоть. И она каждой складочкой своего тела ощутила её движение в ней. Нежно она шла ей навстречу и волны любви передавались телу Александра. Они остановились одновременно. Александр прижался к ее телу, и Лена услышала его тихий стон. Его плоть в ней напряглась, и тепло залило её. Она слышала радостное биение своего сердца и чувствовала, как тепло от низа живота распространяется по всему её телу. Потом Саша лег на спину, и Лена обняла его правой рукой. Её голова лежала у него на груди. Чуть заметная улыбка скользнула по губам Саши. Ему было шестнадцать лет, и он первый раз спал с женщиной. Правой рукой он обнимал Лену и был счастлив. Лена непроизвольно провела рукой вниз и поняла, что он опять хочет её. Она прикоснулась своими губами к губам Саши, и они ответили ей. Не отрывая губ, Лена приподнялась над ним, помогла своей рукой его плоти, войти в неё и села на него сверху. Когда Лена садилась на него, Саша заново почувствовал нежную шероховатость внутри неё. Это были новые ощущения. Девушка оторвалась от его губ, подняла голову и рукой смахнула прядь волос упавшую на лицо. Она медленно начала движение бедер вдоль его тела. Плоть Александра все глубже проникала в её тело и уперлась в нежные складочки. Руки Александра ласкали её обворожительный животик, её упругие груди и нежные бедра. Движение бедер постепенно ускорялось, амплитуда увеличивалась. Тело Лены плотно обхватывало его плоть, заставляло прощупывать все нежные неровности и складочки внутри неё. Неприятных ощущений не было. Юноша испытывал блаженство. Наконец движения стали резче, Лена подняла голову, откинулась назад на руки и уперлась ими в мышцы Сашиных ног. Лицо её напряглось. Она сделала ещё несколько резких движений бедрами, застонала и медленно опустилась на грудь Александра. Девушка пролежала несколько минут на груди юноши. Иногда она приподнимала голову, поправляла рукой волосы, роняла счастливые слезы и целовала юношу. Его напряженная плоть всё ещё оставалась в ней. Девушка наклонилась к его уху и тихо прошептала - давай сзади. Саша встал, а Лена приподнялась на колени поперек кровати. Она помогла, и он опять вошел в неё. И опять, ощущения были новые. Тело Елены не шло навстречу, но оно раскрылось как цветок и поглотило его плоть. Теперь его бёдра всё быстрей двигались по направлению к ней. И когда её спина прогибалась вниз, юноша чувствовал знакомые ему складочки. Его руки нежно держали бедра девушки. Его плоть всё чаще во что-то упиралась, и в ответ юноша слышал тихий счастливый стон. Движения становились все быстрей, Лена стонала все громче. Сашу переполняло счастье. Внезапно он остановился, тихо застонал, и вся его радость ушла в Лену. Они легли на кровать, и девушка, уткнувшись в грудь Саши, беззвучно плакала от радости. Лена не сомневалась, что родит мальчика с голубыми глазами. Они уснули на рассвете. Стук в дверь разбудил их. Едва они успели одеться, как в комнату вошли веселые Ольга и Михаил. Все выпили шампанского, дождались пролетку и поехали на вокзал. На вокзале они пошли в ресторан, и едва не опоздали на поезд. Поезд ушел. Дядя с огорченным племянником вернулись домой. Михаил, где ночью был мальчик - строго спросила тётя Соня. В хороших и чистых руках - ответил дядя. Саша покраснел. Начиналось лучшее время в жизни Александра - годы учебы. Глава 10. А между тем, республиканское начальство, напуганное резким снижением поголовья потенциальных рабов, искало выход из сложившегося положения. Десяток орденов на груди советских панов уже стал эквивалентом 10 миллионам украинцев умерших от голода. Перевыполнение плана сельскохозяйственных заготовок привело Украину к Голоду. Ради строчки в отчёте о перевыполнении хлебозаготовок, новые украинские паны уничтожали Голодом свой народ. Сверхплановые показатели заготовок хлеба были обеспечены изъятием силой у каждого жителя села, включая младенцев, по 49 килограмм зерна. Не те, кто требовал сверхплановое зерно, а те, кто его отбирал у жителей села виновны в Голоде. Все кто в 1932 году были членами коммунистической партии, членами коммунистического союза молодежи и служили в советских органах власти, отвечают за смерть от Голода 10 миллионов Украинцев. Не сотня чиновников, а миллионы украинцев виновны в смерти от Голода 10 миллионов сельских жителей Украины. Сельские районы Украины превратились в огромные кладбища. Рачительный хозяин на селе был уничтожен. Все кто думал своей головой и не хотели быть рабами, оказались в земле или были высланы в Сибирь. Встал вопрос, кто же будет кормить людей, проживающих на территории контролируемой советской властью. Хватит ли, согнанных в коллективные хозяйства, рабов, чтобы прокормить новых панов. Те, кто вступил в колхозы, становились рабами, и их начали подкармливать в колхозных столовых. Свободу они променяли на миску похлёбки. Те, кто свободу ценил больше жизни, были уничтожены Голодом и Сибирью. Те, кто погиб, инстинктивно понимали, что именно сейчас решается судьба народа живущего на Украине. Будут ли следующие поколения, поколениями рабов или будут поколениями свободных людей, решалось именно сейчас, во время Голода. Дед Петр не мог стать колхозником. Подобного рода компромисс со своей совестью разрушил бы его сформировавшуюся личность. И когда весной решался вопрос, что же с ним делать, он сам решил свою судьбу. Его жена Наталья тихо умерла. Видно есть предел для человека, который голодает. Стоит перейти, и нет назад возврата. И как потом его не корми, всё равно он умрет. Слишком долго, бабушка отдавала каждую крошечку хлеба и каждую очистку от картошки внуку и внучкам. Поэтому, когда к калитке хаты Петра подъехала подвода с председателем колхоза и тремя милиционерами, на порог хаты вышел дед с Георгиевским Крестом на груди. Он спокойно сказал - это мой дом, это моя земля. Кто войдет ко мне во двор без моего разрешения, умрет. Три милиционера и коммунист-председатель распахнули калитку и вошли на подворье. Они были молодые и не крещенные. Душ у них не было. Не кому было отправляться в Рай или ад. Им поставят памятник со звездой, и на нем напишут - Погибшим от рук кулаков. Дед зашел в хату и не спеша собрал узелок. Потом поклонился родному дому и сел на стоящую у его дома председательскую телегу. Повозка двинулась к кладбищу. На погосте Петр попрощался с родными могилками и набрал горсть земли в платочек. Медленно проезжала телега через село. Проводить Петра никто не вышел. Вечером повозка с дедом въехала город и остановилась у дома часовщика. Вышел бородатый старик, фронтовой друг деда. Они обнялись, смахнули скупые слезы и открыли ворота. Повозка заехала во двор. Долго сидели они за столом, поминая погибших на фронте и умерших от Голода. Когда часовщик рассказал, что какой-то Лютый перебил охрану из револьверов и сжег скотобойню под Кобыляками, дед Петро встал в углу хаты на колени перед Иконой.... На рассвете, из города медленно выехала телега. Старый дед, с Георгиевским Крестом на груди, управлял лошадью. Вскоре, первые лучи солнца упали ему на спину. Путь предстоял дальний и опасный. Петр спокойно смотрел вперед. Прожитая жизнь на излете. Из тех, кого он любил, на земле остался только внучёк Саша. Старый дед будет ему только в тягость. В войну, в западной части территории Украины его спасла от смерти молодая женщина Маришка. Её муж погиб на войне. Петро остался бы с ней, но у него уже была своя семья. Поеду к Маришке, решил Петр. Что даст Бог, то и будет. Буду ехать, а тот, кто попробует меня остановить, умрет. Погибну по дороге, значит, так тому и быть. За неделю по проселочным дорогам Петр добрался до Днепра. Узелок с продуктами был пуст. Только однажды, на четвертый день пути к его подводе начал приближаться конный разъезд милиции. Но вскоре он поскакал в другую сторону. Очевидно, старик на медленно движущейся подводе, не представил для них интерес. Доехав до Днепра, дед остановился и задумался. Мосты охранялись. После долгих сомнений, Петр развернул телегу, и проехал несколько километров назад, от Днепра. Выехал на дорогу, ведущую к мосту, и остановился. Уже начинало смеркаться, когда на дороге показался обоз из десятка подвод. На Подольские склады Киева везли отобранное у умирающих от голода крестьян зерно. Дед пропустил обоз и тронулся за ним. Перед мостом обоз остановился, и когда повозка Петра подъехала к последней подводе, обоз опять тронулся. Когда подвода Петра подъехала к въезду на мост, охрана заметила, что повозка пустая, но в этот момент подъехала легковая машина. Повозку пропустили, чтобы не создавать пробку на мосту. Один из проверяющих, задержал свой взгляд на груди с Георгиевским Крестом. Дед был похож на дряхлого старца, и милиционер повернулся к автомобилю. На съезде с моста охрана была занята въезжающими подводами на мост. На Подоле он отстал от обоза, поднялся по Глыбочинской улице на Лукьяновку. Проехав два часа по ночным улицам Киева, Петр выехал на дорогу, ведущую из города в сторону Житомира. Утром повозка остановилась на берегу небольшой речки. Нужно было дать отдохнуть лошади. Примерно, через четыре часа Пётр начал собираться в дорогу. Он уже собирался трогаться с места, когда увидел, что к нему приближается подвода. Дед сразу же разглядел, что в подводе сидят ездовой и два милиционера. Пётр приготовился к стрельбе. В его подводе, под небольшой охапкой травы лежал заряженный карабин. Когда подвода подъехала ближе, дед увидел в ней двух связанных цыган. Подвода с арестантами повернула к реке - напоить коня. Встреча милиционеров с Петром была просто случайностью. Подводы могли просто разъехаться, если бы молодой ездовой, очевидно комсомолец, не обратил на старика внимание. Георгиевский Крест украшал грудь Петра. Ношение старорежимной награды, милиционеры расценили, как наглый вызов, брошенный советской власти. Показывай документы, обращаясь к деду, потребовал один из милиционеров. Петр кивнул, бросил поводья лошади и достал карабин. Не целясь, он послал пулю в сердце любопытному милиционеру. Лошади повозок дернулись, винтовка выпала из рук второго милиционера. Пока он её ловил, старик успел перезарядить карабин и второй раз выстрелить. С расстояния четырех метров пуля вошла в голову милиционера. Выйдя, в затылочной части черепа, она разворотила его кости. Кровь брызнула на всех, кто находился в повозке. Ездовой поднял поводья, лошадь двинулась к реке. Прозвучал третий выстрел. Обретя свободу, лошади медленно вошли в реку, и потянулась к воде. Пётр опять положил карабин под сено в своей повозке. Не спеша, он слез с телеги. Подошел к повозке с убитыми и цыганами. Обыскал трупы. У всех троих в карманах были деньги. Теперь с голоду не умру - мрачно пошутил старик. Он просмотрел узелки убитых. Собрал в один узелок продукты. Найденный, в одном из узелков нож бросил перепуганным цыганам. Дед подошел к своей телеге, положил в неё узелок с продуктами. Потом забрался на свою повозку и взял в руки поводья. Уезжая, он оглянулся и увидел, как цыгане тянут на глубокое место в реке, труп одного из милиционеров. На следующий день дед с севера объехал Житомир. Он по-прежнему, старался в населенные пункты не въезжать. Через сёла, старик проезжал, только если нужно было переехать мост. И делал это на рассвете. Два дня Петро ехал по проселкам, вблизи от дорог в направлении на Тернополь. Утром третьего дня он выехал на опушку леса и остановился перед табором цыган. Пока дед думал, сзади раздался голос - будь гостем. Пожилой Барон с золотым крестом на груди просил разделить хлеб с цыганами. Открытые взгляды Барона и Петра встретились. Чуть заметные улыбки коснулись их губ. Барон повел старика к шатру, у которого женщина готовила завтрак. Барон уже знал о беде, которая навалилась на цыган под Житомиром. Председатель колхоза ожидал ревизию. Коней в хозяйстве не хватало, и он обвинил цыган в краже. Схваченные цыгане были не из его табора, но сердце Барона посетила обида. Ни одного вопроса деду, Барон не задал. Старика накормили, и он уснул безмятежным сном. Дед проснулся вечером. Барон попросил принять в подарок одежду, и Петр не стал ему перечить. Вечером дед сидел у костра, курил и пил вино. Цыгане пели и плясали для дорогого гостя. Дети есть - спросил Барон. Нет - ответил старик, и добавил - остался внук - Лютый. Утром, перед отъездом к деду подошла молодая цыганка, посмотрела в его глаза и на его ладони. Тихо, чтобы только старик слышал, сказала - у тебя есть жена и сын. Ты счастливо проживешь с женой ещё пятнадцать лет. Вы умрёте в один день. Твой род не угаснет. Через двадцать лет родится твой правнук. Весь табор провожал Петра. Телега тронулась. Совсем другой человек держал в руках поводья. Худой, подстриженный, гладковыбритый немолодой мужчина спокойно смотрел на уходящую вдаль дорогу. Он был довольно прилично одет. К новой одежде на его груди был прикреплён Георгиевский Крест. Через сутки, Пётр выехал к границе с Польшей. Мелкая речушка разделяла два ненавидящих друг друга государства. На обоих берегах речки жил один Украинский народ. С двух сторон из брода выходила дорога. На пологих спусках к реке стояли пограничные посты со шлагбаумами. Телега въехала на дорогу и медленно двинулась к советскому посту. День только начинался. Под навесом курили два пограничника. Телега подъехала к посту, объехала мешки с песком и остановилась у закрытого шлагбаума. Пётр слез с повозки и пошарил рукой под травой в телеге. В этот момент открылась навесная дверь, и из пристройки под навес шагнул старший по посту. Приклад карабина ещё оставался над телегой, а он уже послал пулю в грудь старшего из пограничников. Пока пограничники щелкали затворами, дед успел ещё раз выстрелить, одному из них в голову. Позвучал ответный выстрел пограничника, но пуля только оцарапала плечо Петру. Второй раз пограничник выстрелить не успел. Третий выстрел деда оборвал его жизнь. Пётр перезарядил карабин, переступил дергавшееся в конвульсиях тело и ногой ударил в дверь. Входить не стал. Из-за двери раздался выстрел. Пуля пробила тонкую дверь, но старика не задела. Дед открыл дверь и увидел молодого пограничника, передергивающего затвор винтовки. Увидев, направленный на него карабин, пограничник отбросил винтовку и поднял руки. Петр, не поднимая карабин, выстрелил ему в грудь. Потом дед медленно повернулся и пошел открывать шлагбаум. Как только телега проехала шлагбаум, Петр остановил лошадь. Он вернулся, закрыл шлагбаум и только тогда двинулся к польской стороне. На польской стороне услышали выстрелы. Польский офицер рассматривал в бинокль выезжающую из брода телегу. В своём далёком прошлом, он был офицером Царской армии. Телега только начала медленно приближаться к польскому посту, как поляк дал команду - поднять шлагбаум. Повозка поравнялась с постом. Офицер поправил фуражку и отдал честь Георгиевскому кавалеру. Затем он зашел в пристройку, поднял телефонную трубку и доложил - перестрелка на советской территории, пересечения границы нет. К вечеру второго дня передвижения по Польской территории, Петр подъехал к селу Лесному. Не доезжая крайней хаты, слез с телеги и задумался - нужен ли он здесь. От ворот крайней хаты отделилась женская тень, она подошла к Петру и прижалась к его груди. Петр и Маришка долго сидели за столом. Не утаивая, они рассказали, как прожили эти годы друг без друга. Пётр узнал, что у него есть сын и сейчас он учится в Львове. Маришка постелила Петру постель. Ночью она пришла к нему, обняла и уснула на его груди. Глава 11. Александр просыпался рано. Вернее, его рано будил Михаил. Вот и сегодня, лежа с закрытыми глазами, он слышал смех дяди. Тот, делая зарядку, разговаривая с тетей Соней. Тетя Соня собиралась идти на привоз. Саша услышал, как дядя поставил гантели. Юноша встал, убрал постель и поднял боковые катушки дивана. Каждое утро родственники шли к морю, делали пробежку вдоль набережной и купались. Бодрые и веселые они возвращались с моря к завтраку. Тетя Соня кормила их завтраком и свежими слухами. Потом родственники до обеда расставались. У каждого была своя программа. Михаил брился и наводил марафет. В понятие, навести марафет, разумеется, не входило употребление кокаина. Дядя гладил рубашку, чистил обувь, одевался и внимательно осматривал себя в большом зеркале. Он отправлялся на утренний променад. Михаил заходил в одно из облюбованных им кафе. Там он не спеша пил кофе, читал, купленную по пути, местную и центральную прессу. Довольно часто к нему подсаживались друзья, такие же, как и он, интеллигентные люди. Так же как и Михаил, его друзья жили по понятиям. Интеллигентные люди беседовали о погоде и до обеда успевали выпить по несколько рюмочек коньяка. Александр в это время грыз гранит наук в городской библиотеке. В документах, которые достал дядя, Саша с хорошими оценками, закончил, семилетнюю школу. Один раз в неделю, обычно по субботам родственники посещали публичный дом. Посещение не отнимало много времени. Время, проведенное в публичном доме, использовалось для обучения Александра танцам и хорошим манерам. Буквально два часа перед обедом, Саша кружился в вальсе и отрабатывал движения аргентинского танго. Приглашали в помощь одну из девушек. Звучало старенькое пианино, юноша брал девушку за руку и талию. Партнеры, танцуя, краснели. Очевидно под звуки музыки, в мечтах, молодые люди уносились на второй этаж в одну из комнат борделя. Дядя пил шампанское и флиртовал с хозяйкой заведения. Ну, где ещё в то время, можно было, научиться хорошим манерам. Дядя и племянник всегда во время приходили к обеду. Опаздывать было нельзя. Весной они обедали втроём, а летом за огромным овальным столом рассаживались и отдыхающие. У каждого было своё место. Соблюдался этикет. К обеду Александру приходилось переодеваться. После обеда Михаил отправлялся играть в бильярд. Совершенствовал своё мастерство, и играл с отдыхающими на деньги. Саша его сопровождал. Он брал с собой книгу, садился, и погружался в мир иллюзий. Часто он уходил к морю. Можно было видеть изящного юношу читающего книгу на лавочке у набережной. Прогуливающиеся по набережной молодые женщины и девушки, обращали внимание на его схожесть с Есениным. Они краснели и скромно опускали глаза. Но Александр был ещё очень молод, что бы это заметить. Саша полюбил поэзию. Он знал поэзию Есенина наизусть. Молодые женщины и девушки не могли сдержать слёз от волненья, когда он им читал стихи. Ближе к осени Саша и сам стал писать стихи. Несколько из них напечатала местная газета под псевдонимом Александр Поляков. Это ввело его в круг городской интеллигенции. Начали приглашать на литературные и музыкальные вечера. Скромного юношу, в строгом костюме из не броской, но очень дорогой ткани, с радостью принимали. В шелковой черной рубашке, с бриллиантом в платиновой заколке на галстуке, Саша смкло открывал дверь любого салона. Его изысканная простота, взгляд синих глаз, вызывал трепет в сердцах молодых женщин. Саша старался не пользоваться слабостью покоренных им сердец. Считалось, что юноша страдает от неразделенной любви. На вечерах читались эссе, стихи, рассказы, отрывки из повестей и романов. Звучала музыка и нежные голоса пели о любви. Саша читал стихи Есенина, известных и мало известных поэтов, тех, чьи слова находили отклик в его душе. Пролетарских поэтов он не читал. Как правило, выступление он заканчивал каким либо своим стихотворением. Гроза.
Стоит угрюмых скал гранит,
Седые брови хмурят волны,
Молчанье грозное хранит,
Под бледный вихрь далеких молний.
Спустился мрак густой стеной,
Гроза идет в свирепом танце,
Волна вздымает над волной,
И все вокруг горит багрянцем.
Вздымался с ревом новый вал.
Под стоны, грохот, скрежет бури,
На камень лезет вихрей шквал,
К небесной тянется лазури,
Где в темноте меж чёрных скал.
Костер метался в дикой пляске,
То столб огня - то угасал.
Снопами искр - желая ласки.
Под гром и грохот ослепил,
Лучом костра, пронзая сердце,
Любовь для счастья возродил,
Чувству, отдав себя навечно....
.... А любовь это также гроза,
Заполняет сердечные своды,
Бури нет, серебрится слеза,
Озаряя минувшие годы.
Дядя также, иногда, посещал литературные вечера. Статус ветерана Белого движения открывал для него двери в дома интеллигенции. Сначала он с интересом смотрел на успехи племянника. Но постепенно его лицо стало приобретать всё более озабоченный вид. Он думал о том, что в том обществе, которое строила советская власть, не будет места для поэтов, писателей, художников. Новая власть создаст новую интеллигенцию и, учитывая опыт Царской России, будет её контролировать. Любой мыслящий индивидуум, способный в будущем оказывать влияние на рабов, должен быть уничтожен на самой ранней стадии развития. Опираясь на опыт царской охранки, создавались органы обнаружения и подавления инакомыслия. Не чья-то конкретная воля определяла процесс развития жизни в этой стране, а законы развития бюрократии. Как бы ни назывались органы подавления и обнаружения инакомыслия, какие бы названия они не носили, - ЧК, милиция, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, СБУ - задача у них одна - сохранение государственного аппарата. Смена названия не изменяла суть. Гильдия палачей всегда была обеспечена работой. Интеллигенцию ожидало уничтожение. Органы начали создавать сеть секретных сотрудников - сексотов. В инструкции по вербовке стукачей указывалось о запрете использования полученной информации в судах. Имя сексота никогда не всплывало. Чтобы выжить, талантливый человек должен был идти на сотрудничество с советской властью. Этот компромисс со своей совестью, убивал в нём Божью искру таланта. Ведь советская власть - это власть сатаны. Глава 12. В конце лета, после долгих размышлений, Саша под фамилией Ксендз поступил в техническое училище Одессы. Чтобы стать электромонтером, нужно было отучиться два года. Ему дали маленькую стипендию и предоставили общежитие на краю города. После завтрака в старенькой одежде Саша приходил на занятия и старался, не выделятся из группы учащихся. Группа состояла из сельских мальчишек. В общежитии он не ночевал. Комнаты были переполнены и его отсутствию были только рады. К обеду Саша возвращался домой, переодевался и опять становился Александром Поляковым. Через две недели обучение прервали и группу электромонтеров отправили в колхоз. Беспокоясь о здоровье племянника, Миша сходил к врачу. Справка от лечащего врача о слабом здоровье не позволили Саше поехать вместе с группой на осенние сельскохозяйственные работы. Пришла осень, и пора было подумать как, помочь шоферу Николаю Рыбакову. Связь с ним держали через знакомого рыбака. Раз в неделю, он приносил, свежую рыбу тете Соне. Николай подружился с рыбаками, ходил в море за рыбой, а по вечерам с кампанией рыбаков пил пиво с бычками в таверне. Только одно беспокоило Николая, он не имел сведений о своей семье. Долго ломал себе голову Михаил, как лучше решить этот вопрос. Ехать мог только Александр, и игра была втёмную. Теплым вечером, в последних числах сентября, все собрались в хате рыбака. Как ни крути, без машины нам семью не вывезти - начал Михаил. На мой взгляд, даже если Александр без проблем доберется до места, он сам семью не вывезет - продолжил Миша. Предложение было такое. Втроём на поезде едем в Киев. Из Киева доберёмся до Хорола на пролётке. И уже там, на трассе берем автомобиль. Отправляем Сашу за семьёй в Миргород на пролетке. Это пятьдесят километров в оба конца. Ждем возвращения Александра с семьёй Николая. На захваченной машине, минуя Полтаву и Сталино, уходим на Таганрог. А это уже Россия, где у меня тоже есть друзья, закончил излагать свой план Михаил. Такого наглого плана даже Александр не ожидал. Утром дядя отправился с тетей Соней на привоз. К обеду он вернулся с коробкой патронов и двумя немецкими гранатами, больше похожими на колотушки. Да - подумал Саша - стрелять придется много. Придётся много стрелять - сказал Михаил. И не поняв, почему племянник смеётся - добавил - Александр будьте серьёзней. На следующее утро они уже мчались на поезде. Саша любовался летящей навстречу осенью. Николай с отсутствующим взглядом о чем-то сосредоточенно думал. Михаил обольщал отдохнувшую в Одессе киевлянку. Утром, не доезжая одной станции до центрального вокзала, они вышли из поезда. Наняли пролетку. С собой, кроме оружия, у них был кожаный чемодан Михаила. На пролетке переехали Днепр. По пути в Борисполь, Михаил с трудом выторговал у ездового пролетку. Он не хотел убивать извозчика, поэтому несколько раз повышал цену. Извозчик, по роду своего занятия знакомый с воровской средой, понял, что имеет дело с человеком серьёзным и ему лучше согласиться. Саша, с облегчением вздохнул, когда дядя отсчитал извозчику деньги. Трое суток, передвигались на пролетке ночью и ранним утром. Двигались по дороге на Полтаву. На четвертые сутки, не вступая ни с кем в контакт, подъехали к Хоролу. Рано утром пролётка объехала городок. Группа заняла позицию на выезде из города, просматривая дорогу на Полтаву. Александр на пролетке отправился проселочными дорогами в Миргород. Михаил и Николай организовали наблюдение за дорогой. Невысокие горы, покрытые лесом, подступали к городу с севера. Через сутки Александр должен был вернуться с женой Николая и его пятилетним сыном. К этому времени, наблюдатели должны были оценить возможность захвата автомобиля. В сумерках, юноша въехал в город. Старый часовщик, прослезившись, обнял Сашу. За ужином, старик рассказал юноше о новостях из Комышни. Юноша узнал, что бабушка умерла, а дед отправился в опасный путь к польской границе. Горечь одиночества заполнила сердце. На глазах у юноши появились слезы. Старик опомнился и начал вспоминать о войне с немцами. Часовщик высказал мысль о том, что дед доберется до своей Маришки. Через полчаса старик сам уже в это поверил. В годы войны у деда была зазноба в Карпатском селе. Вдовствующая женщина вылечила после ранения тогда ещё молодого Петра. После ужина, старик послал Марью вместе с Александром к жене Николая. Марья проживала в доме часовщика и согревала его старые кости. Город был маленький, все друг друга знали. Женщина подошла к окошку одной из комнат барака, где проживала семья Николая, и заглянула в окно. За занавеской у стола сидела усталая женщина и пыталась зашить порванный детский носок. Огонёк свечи колебался, и она никак не могла попасть ниткой в ушко иголки. Рядом стояла детская кроватка. В ней спал мальчик. Александр в это время с пролёткой находился в соседнем переулке. Марья ногтём провела по стеклу. Женщина повернула голову и увидела закутанную в платок Марью за окном. Она открыла форточку и услышала шепот - есть весточка от мужа. Женщина тихо охнула, закрыла рукой рот и опустилась на стул. Несколько мгновений она сидела, собираясь с мыслями. Потом поднялась и прислонилась к форточке. Катя уже давно мысленно похоронила мужа. Она растерялась. Из форточки шепнули - возьми ребенка и выходи. Катя как в тумане подошла к детской кроватке. Мальчик спал укрытый стареньким драповым одеялом. Катя подумала - наверное, Коля жив и хочет нас видеть. Она взяла на руки мальчика вместе с одеялом, открыла дверь комнаты и вышла в общий коридор. Катя прошла несколько метров по коридору, открыла дверь на улицу и вышла на крыльцо. У крыльца стояла женщина, закутанная в черный платок. Где - спросила Катя. Пойдем, рядом - ответила Марья. Катя узнала Марью, жену часовщика. Марья обняла рукой женщину за талию и повела её в соседний проулок. В халате, в домашних тапочках, с ребёнком на руках женщина прошла пятьдесят метров и оказалась у пролетки. Марья и Саша подсадили Катю и она, не выпуская из рук ребенка, забралась на пролетку. Все трое на пролетке направилась к выезду из города. Как только пролетка тронулась, Саша сразу же передал растерянной женщине всё, что просил передать на словах Николай. Саша рассказал Кате, где похоронена её мать, что её отец был белогвардейцем и погиб в 1920 году. Женщина успокоилась, только другу мог об этом рассказать Коля. Катя родилась в рабочей слободке под Питером. Исчезновение мужа лишило её и ребёнка средств существования. Она продала уже все, что могла, чтобы прокормиться. Уже два месяца она работала дворником и мыла городские уличные туалеты. Но не работа пугала её, а то, что за ней следили её соседи по бараку. Катя боялась, что если она соберется уезжать, то её сразу же арестуют. Ребенка отдадут в детский дом, и она его больше не увидит. Несколько раз её вызывали на допрос. Взяли подписку о невыезде. Следователь сказал ей, что, скорее всего, её муж убит. Тогда, почему за ней следили. Катя не знала, как быть дальше. Пришел рассвет. В лесу у пролетки мужчина плакал, обнимая рыдающую женщину.
Марья достала продукты из узелка и накормила мужчин. За несколько дней путешествия, они в первый раз сытно поели. Отдыхать было некогда. Могли начать искать семью Николая. За сутки наблюдения, по дороге на Полтаву проехали только пять грузовых машин. Остальной транспорт был гужевой. Николай с женщинами и ребенком остались в лесу, а Михаил и Александр на пролетке выехали на дорогу. С пригорка, из-за деревьев, Николай с женщинами наблюдали за происходящим. Примерно через час, из города выехал грузовик. Он медленно преодолевал подъем. Наконец автомобиль выехал на прямой участок дороги. Николай услышал скрежет при переключении скоростей. В кузове сидело шестнадцать милиционеров с винтовками. Передние стекла кабины были отброшены на капот. В кабине, кроме водителя сидел командир. У Николая перехватило дыхание. Он уже знал своих друзей. Они ни за что не отступят. Неожиданно для водителя грузовика, пролетка, которая двигалась впереди, в попутном направлении, резко повернула влево и остановилась перед самой машиной. Водитель грузовика резко затормозил, и машина остановилась в нескольких сантиметрах от пролетки. Это было последнее, что увидел шофер. Нестерпимая боль и чернота перед глазами. Саша с обеих рук сделал по выстрелу в шофера и красного командира. С пролетки он перепрыгнул на капот грузовика. Ещё не закончились судороги у водителя и сотрудника милиции, сидевших в кабине, как Александр уже балансировал руками, стараясь удержаться на капоте. В руках он держал револьверы. Саша шагнул на крышу грузовика и его стройная фигура, как бы нависла над кузовом. Шестнадцать молодых и красивых ребят, с расстояния двух, трех метров смотрели в глаза своей смерти. Лицо Александра не выражало эмоций. Небесного цвета глаза, не отрываясь и не моргая, смотрели в центр кузова. Юноша не целясь, одновременно производил выстрелы из двух револьверов. Первыми умирали те, кто пытался поднять винтовку и прицелиться. Затем умирали те, кто пытался спастись - спрыгнуть с машины, спрятаться под лавками или под телами своих товарищей. И потом умерли те, кто застыл завороженный присутствием смерти в кузове. В действиях Александра не было спешки. Револьверы, в которых остались пустые патроны, он сунул одновременно за пояс. Из-за пояса за спиной, достал ещё два, и продолжил посылать пули в головы милиционеров. Все выстрелы достигали цели. Касательных ранений не было. Как бы ни была расположена голова милиционера, пуля входила в её центр. С обратной стороны черепа пуля вырывала часть кости, и выброс крови заливал доски пола кузова грузовика. Примерно через десять секунд юноша опустил револьверы. В кузове ещё несколько тел были объяты судорогой. Остальные застыли. В живых никого не осталось. Саша спрыгнул в кузов, едва найдя свободный просвет для ног. Он присел на освободившееся место, достал горсть патронов и начал перезаряжать револьверы. В этот момент к кабине грузовика подбежал Николай. Он открыл дверь со стороны водителя и потеснил его труп. Автомобиль двинулся за пролеткой в лес. Машина дернулась, и небольшой ручеёк крови и мочи пролился на дорогу. Все убитые милиционеры оставались в машине. Их короткий жизненный путь окончился в овраге. Мужчины сбросили трупы с кузова грузовика, а женщины тряпками и сосновыми ветками убрали кровь. Особенно тщательно убрали кабину, от крови смешанной с мочой. Николай осмотрел автомобиль. Топлива было примерно на двести километров. Три винтовки и патроны оставили в кузове. Пора было прощаться с Марьей. Николай с семьей сели в кабину, а дядя с племянником залезли в кузов. Михаил предупредил Николая, чтобы он не останавливался, пока не кончится бензин. Грузовик выехал на дорогу, и медленно набирая скорость, ушел в сторону Полтавы. Марья перекрестила уходящую машину, села в пролетку и отправилась домой в Миргород. В сумерках она подъехала к своему дому. У ворот стоял ожидающий её часовщик. Поздно вечером, грузовик с беглецами подъехал к уже знакомой развилке. Четыре дороги скрещивалось здесь. Одна вела на Полтаву и Харьков. Вторая уходила в Черниговскую область. Они приехали с запада, со стороны Киева. Та, которая была им нужна, уходила на юг в сторону Кобыляк. Развилка усиленно охранялась. Полгода назад, когда они здесь проезжали легковой машиной, на посту было не менее десяти человек. Возможно, на посту была и кабельная телефонная связь. В углу, образованным пересечением дорог, находился пост. Навес прикрывал бруствер. За бруствером, в десяти метрах, находился небольшой деревянный барак. Преодолев затяжной подъём, грузовик подъехал посту, и притормозил. С кузова, на дорогу перед постовыми спрыгнули два человека. Машина сразу же тронулась. Она сделала резкий поворот вправо, и, проехав по дороге на Кобыляки десять метров, остановилась. Но двое постовых, стоящих на дороге этого уже не увидели. Спрыгнувший юноша уже сделал один двойной выстрел из револьверов. Как только Саша выпрямился после прыжка с машины, он побежал к брустверу. В еще двоих постовых, стоящих у бруствера он выстрелил на бегу. Юноша даже не оглянулся на падающих и умирающих милиционеров. Александр поравнялся с правым краем бруствера, прыгнул и скатился в кювет. Четыре выстрела прозвучали одновременно. Два выстрела раздалось с бруствера, и два произвел юноша в прыжке. Через мгновенье Александр уже был на ногах. Мимо него пробежал Михаил с гранатами в руках. Дядя бежал к бараку. Два окна барака выходили на основную трассу Киев - Полтава. Дядя бежал к ним. Эти окна просматривались с места, где стоял Саша, и он открыл по ним огонь из револьверов. Периодически он делал выстрел в дверь. Александр сменил револьверы и продолжал стрелять в окна и дверь. Наконец Михаил забросил гранаты в окна и отбежал от барака. Два взрыва, с интервалом в секунду разворотили деревянное здание. Две тени показались в перекошенном проёме двери и Саша опять выстрелил. Оставалось по одному патрону на револьвер, но из барака никто не вышел. Загорелась крыша. Александр и Михаил постояли несколько минут у горящего барака. Нужно было убедиться, что никто не выжил. Никто не должен был знать, куда повернул грузовик. Саша перезарядил четыре револьвера, и они подошли к машине. Дядя с племянником опять залезли в кузов грузовика, и автомобиль, набирая скорость, ушел на юг. Как и полгода, назад, они ехали по дороге на Кобыляки. Их путь должен был пройти мимо Магдаленовки. Грусть охватила душу Михаила. Он вспомнил Оксану. Миша хотел снова её увидеть. Он хотел посмотреть ей в глаза и сказать что любит. Шесть месяцев образ Оксаны не покидал его голову. Изобретательный ум Михаила не мог ничего придумать. Любой контакт с ним мог погубить Оксану. В Одессу Оксана не поедет. Семеро детей нуждаются в её помощи. Михаил пытался отбросить эти мысли, но они опять возвращались. Через два часа грузовик повернул на восток. Начинался рассвет и водитель выбирал просёлочные дороги, ведущие к встающему солнцу. Солнце встало и осветило стройные ряды тополей на горизонте. Это была трасса, пересекающая Украину с севера на юг. Грузовик взобрался на дорогу и проехал по трассе на юг десять километров. Первое ответвление слева приняло его на себя. Прошло полчаса, и Николай остановил автомобиль. Дорога вела к областному центру, в город Сталин. Бензин был на исходе. Было решено доехать до первого населенного пункта и остановиться. Вскоре внизу показалось большое село. Дорога, спускаясь, упиралась в небольшой мост и затем от моста входила в село. Александр и Михаил просматривали дорогу в обоих направлениях. Ждали автомобиль. Проезжали только телеги. Все нервничали. Напряжение нарастало. Полдня прошло в ожидании. Наконец Михаил постучал ладонью по крыше грузовика. Вижу - ответил Николай. Из села выехал легковой автомобиль. Он направлялся к мосту. Николай убрал ручной тормоз, и грузовик медленно покатился к мосту. Легковой автомобиль уже проехал мост. Некстати остановившийся грузовик, немного мешал ему выехать на дорогу. Водитель легкового автомобиля мог при желании объехать грузовик. Необходимо было взять правее и проехать через небольшую поляну у моста. Поляна использовалась водовозами для забора воды из речки. Бочки на телегах заправлялись в этом месте водой. В этот момент бочек не было, но была грязь на площадке. Шоферы начали ругаться. Открылась задняя левая дверь в автомобиле и на дорогу опустилась нога полного мужчины во френче. Михаил оставался в кузове. Николай высунулся из кабины и, стоя одной ногой на подножке грузовика, что-то доказывал водителю легкового автомобиля. Саша спрыгнул с кузова. Никто, не обратил на него внимание. Он остановился у правого колеса грузовика. Юноша спокойно стоял, заложив руки за спину. Прозвучала фраза, произнесенная начальником - вы знаете, с кем разговариваете. Сразу же раздался двойной выстрел. Шофёр легковой машины и начальник не пострадали. Александр выстрелил, из револьверов в щели открытых дверей, и убил обоих охранников. Один из убитых сидел рядом с шофером, второй сидел в глубине на заднем сидении, рядом с начальником. Саша принял к сведению заявление начальника, но на его действиях это не отразилось. Следующим двойным выстрелом, он убил начальника и шофера. В разрыв между выстрелами Михаил спрыгнул с кузова грузовика на дорогу. Он спешил к легковой машине. Смерть расслабляла мышцы убитых. Мише, как интеллигентному человеку, не хотелось оставшуюся часть дороги, ощущать запах мочи в салоне. Трупы выбросили из машины на дорогу. Все пассажиры были убиты в голову. Николай прижал к себе испуганного мальчика, а Катя бросилась к реке намочить тряпки. Необходимо было убрать кровь и мозги, разбросанные внутри легкового автомобиля. Две подводы, выехавшие из села, остановились, не доезжая моста. Бледная Катя вылезла из машины и выбросила в речку тряпки. Все перешли в легковой автомобиль. Перед тем как сесть в машину Александр дважды выстрелил в горловину бензинового бака грузовика. Грузовик подпрыгнул от взрыва и загорелся. Легковой автомобиль, пятясь задом, проехал мост, развернулся и въехал в село. У въезда на мост стояли две телеги с бочками. Ездовые отвернули лица от проходящего мимо автомобиля. Легковой автомобиль проехал по центральной улице села и, перевалив подъем исчез. Только долго не рассеивающаяся пыль провожала легковой автомобиль. Ровно гудел мотор, и Николай выжимал из машины всё что мог. К прежней жизни возврата не было. Притихшая Катя сидела рядом, невпопад отвечая на бесконечные вопросы пятилетнего сына. Она думала - сколько уже человек погибло за её семейное счастье. Как бы отвечая на её мысли, к ней сзади наклонился Михаил и тихо сказал - никто не вправе за нас решать нашу судьбу. Мы не рабы. Те милиционеры, которые умерли, сделали свой выбор. Постепенно Катя успокоилась и крепче прижала к своей груди сына. Глава 13. Вечером они приблизились к городу Сталино. Проехали по его окраине и южнее города выехали на дорогу, ведущую к последнему большому селу на Украинской территории. Село Старобешево не пострадало от Голода. Село основали переселенцы из Греции более двухсот лет назад. Дружная греческая община выстояла, сохранила язык и обычаи. Советская власть не смогла сломать ей хребет. Хотя на первый взгляд, это было обычное советское село. Автомобиль проехал село, и надо было подумать, об отдыхе для водителя. Николай держался из последних сил. Не много, не доезжая, моста через реку Кальмиус Николай свернул вправо и у реки остановил машину. Была глубокая ночь. Михаил остался за часового. Все остальные мгновенно уснули. Утром Александра разбудил детский смех. Но смеялась и кричала девочка, а у них в машине был мальчик. Подняв голову, он увидел, что кроме них на стоянке стоит телега. К телеге привязана коза. Вокруг носятся четыре ребёнка, мальчик и три девочки. Катя с незнакомой женщиной готовят завтрак. Николай спит. Михаил курит с мужиком, и тот, показался Саше знакомым. Юноша поднялся и подошел к мужикам. Дядя объяснил племяннику, что в проезжающей по дороге семье он узнал их общих знакомых. Александр узнал мужика, который стоял над умирающей лошадью полгода назад, когда они пересекали трассу Запорожье-Сталин. Саша дослушал рассказ мужика о том, что заставило его с семьёй опять тронуться в путь. Большая и дружная семья, со времен Запорожской сечи жила на берегу Днепра в селе Обиточное. Этот мужик был тринадцатым ребенком в семье. Его отец, несмотря на то, что все дети были взрослыми, никого не отделял. У всех детей уже были свои дети, но все продолжали жить вместе под одной крышей. В то время землю давали по одному гектару на мужчину. Семьи, где не было мальчиков, бедствовали. Членам таких семей приходилось становиться наёмными рабочими, то есть батраками. Поэтому, жили огромной семьёй, более пятидесяти человек. Кто пахал, кто стирал, кто шил, кто есть готовил. Однажды Денис, так звали рассказчика, узнал от своего друга детства, что всю их огромную семью будут раскулачивать. Денис рассказал отцу, но тот не поверил. Отец ответил Денису - у нас нет батраков, мы живем своим трудом и нас не за что раскулачивать. Денис не послушал отца, и ночью с семьей уехал на Донбасс. Всех остальных раскулачили и выслали на Север, где они и погибли. В Сталино Денис устроился работать на ликероводочный завод, и работал там до вчерашнего дня. За хорошую работу его наградили машинкой для шитья. Жизнь вроде бы наладилась. И вот вчера он узнал, что его разыскивают как кулака, и завтра на заводе его арестуют. Теперь он едет в Комсомольск работать в каменоломнях, где на работу принимают без паспортов. Пока мужик рассказывал, его средняя дочь, самая бедовая из всех, нашла новую забаву. Шестилетняя девочка Катя вцепилась в Сашу. Она влезла ему на руки, за пять минут рассказала ему всё о себе, поцеловала в щеку и заявила, что когда вырастет, будет его женой. Увидев, на шее Александра маленький золотой крестик, она с серьезным выражением лица потребовала его себе. Перед поездкой Александр купил себе крестик на тонкой золотой цепочке. Маленькая платиновая фигурка Иисуса была распята на золотом крестике. Украшение было женским. Саша так и не понял, почему он его купил. Теперь все было ясно, он купил этот крестик для маленькой Кати. Деваться было не куда. Саша расстегнул цепочку, снял с себя крестик и отдал девочке. Катя зажала подарок в маленькой ручке, и в этом мире не было силы способной разжать её кулачек. Завтрак был готов. Рядном накрыли траву и все присели на землю за импровизированный стол. Проснулся Николай, быстро позавтракал и начал готовить автомобиль к дороге. Михаил подошел к машине, открыл свой кожаный чемодан и достал пачку денег. Он подошел к Денису и положил пачку перед ним. Денис растерялся, за столом возникло напряжение. Саша сидел рядом с отцом маленькой Кати. Притихшая девочка сидела, прижавшись к юноше. Саша прикоснулся к пачке и сказал - это калым, как только девочка вырастет, я женюсь на ней. Денис, дрожащими руками спрятал деньги за отворот рубашки. Все заговорили о предстоящей дороге, о том, какое стоит прекрасное бабье лето. И даст Бог, семья Дениса успеет вырыть землянку до зимы. Завтрак закончился и все начали готовиться в путь. Дядя с племянником выкупались в реке, смыв с себя пыль от поездки в кузове грузовика. Дядя побрился и переоделся в новый костюм, который достал из чемодана. Жена Николая еще раз вымыла салон автомобиля. Попрощались, и машина тронулась в путь. Катя немого поплакала, уткнувшись в юбку матери. Сегодня она уже не шалила. Ребенок о чем-то мечтал. Девочка повзрослела. Автомобиль переехал мост, и, набирая скорость, поехал к границе с Россией. Михаил знал, что граница, разделяющая Украину и Россию, была только на картах. Пограничного контроля не было. Он откинулся на сидение и закрыл глаза. Уснуть не получалось. Рассказ Дениса вносил изменения в понимание Михаилом, как будет дальше развиваться жизнь Украинского народа на территории, контролируемой советской властью. Михаил уже наблюдал, как был уничтожен средний класс, поднявший голову при НЭПе (новой экономической политике). Как только человек становился богаче, он терял рабскую зависимость от советского государства. Ослаблялась нить управления рабом. Рабы должны получать только кусок хлеба и возможность самовоспроизводиться. Раб, перестающий постоянно думать о хлебе насущном, мог спросить, - куда направляется прибавочная стоимость, создаваемая его трудом. Нищета Украинского народа - залог счастливой жизни новых советских панов. Уничтожение рачительного хозяина на селе, усиливало советскую власть на Украине. Для растущего класса украинских панов, Голод был оружием в борьбе с собственным народом. Именно, украинская советская власть организовала Голод на Украине. Михаил с тревогой думал - сможет ли подняться с колен его народ - и не находил ответа. Постепенно небо потемнело. Темная грозовая туча закрыло солнце. Дорога ушла влево, огибая старое сельское кладбище, но села нигде не было видно. Михаил почувствовал животный страх. Кожей спины он ощутил ужас. Миша понял - смерть смотрит им вслед. Потому как Николай вцепился в руль, Михаил понял, что не только он подумал о смерти. Это продолжалось примерно минуту. Выглянуло солнце, и страх исчез. Между тем машина въехала в Ивановку. Украина осталась за спиной. К удивлению Саши, все кто жил в этом селе тоже были украинцы. Автомобиль остановился у дома правления колхоза. Михаил отправился договариваться насчет бензина. Его долго не было, и Саша стал уже беспокоиться. Наконец он вышел с квитанцией на бензин. Миша не сказал, что ему помогло убедить председателя помочь им с топливом. Он оплатил в колхозной кассе бензин. С оплаченным талоном на бензин они проехали на склад. Говорливый старик накачал ручным насосом им полный бак бензина. Михаил вместе с талоном отдал старику денежную купюру. Вскоре автомобиль выехал на дорогу, ведущую в Таганрог. Перед городом пришлось свернуть на проселок. Необходимо было пересечь трассу Ростов-Одесса подальше от поста, расположенного на въезде в город. Наконец автомобиль благополучно въехал в город. Проехав по ночным улицам Таганрога, он заехал в проулок недалеко от частного дома, в котором проживал товарищ Михаила. Глава 14. Старый друг Миши держал при новой экономической политике маленькую мастерскую, где оказывал услуги по ремонту транспорта. По сути дела это была кузница. Ремонтировались пролётки, телеги и автомобили. Когда советская власть наступила на горло Н.Э.Пу, Алексею пришлось присоединить свою мастерскую к государственным центральным мастерским, занятым ремонтом сельскохозяйственного инвентаря. Иногда, в своё свободное время, он тайком, занимался ремонтом автомобилей. С Михаилом Алексей случайно познакомился в Одессе. В то далекое время Миша занимался гоп-стопом. Интеллигентные люди почувствовали друг к другу симпатию и уже долгие годы дружили. Изредка Алексей приезжал в Одессу за запчастями к автомобилям. И в Одессе его не обижали. Когда Миша постучал к нему в дверь, Алексей искренне обрадовался.Он поручил своей жене накрывать на стол, а сам отогнал автомобиль в сарай на окраине города. За столом, когда заканчивалась вторая бутылка водки, хозяин вспомнил, что ему предлагали работу водителем в Ростове. Головное предприятие центральных мастерских, где работал Алексей, располагалось в Ростове и называлось заводом сельскохозяйственной техники. На завод нужен был водитель. Документы у Николая и его жены были в порядке. Миша из Одессы привез новые документы на Катю Рыбакову. Николай был согласен осесть в городе Ростове, но Саше этот вариант не понравился. По его мнению, надо было скрыться как можно дальше и сменить профессию. Подумав, Михаил поддержал Сашу. Нужно было быть предельно осторожными. На следующий день проснулись только к обеду. Вечером пришел хозяин с хорошей новостью. Утром можно уйти на маленьком рыболовецком судне в Керчь. Судно после ремонта возвращается в своё рыбацкое хозяйство. Упустить такую возможность, дядя с племянником не могли. Они сразу попадали в Крым. Тем более что все знакомые в Одессе знали, что дядя с племянником сейчас отдыхают в Крыму. В общем, с Михаилом и Александром вопрос решался. Родственников беспокоил открытый вопрос о будущем семьи Рыбаковых. Но как-то все решилось само собой. Николай, посоветовавшись с женой, решил поездом доехать до Ленинграда. Из Питера он будет с семьёй перебираться в Прибалтику. Деньги, которые ему дал Миша, Николай сохранил. Эти деньги помогут семье пересечь границу. В Эстонии у Николая есть родственники и в дальнейшем он рассчитывал на их помощь. Хозяин пообещал съездить в Ростов, и купить билеты. Он уже начал разбирать машину на запасные части и, по его словам, жить ей осталось не больше двух дней. Единственное, что посоветовал Михаил, так это, взять билеты в купейный вагон. Необходимо свести к минимуму общение с окружающими, учитывая то обстоятельство, что поезд может пройти через Харьков. На то время, город Миргород относился к Харьковской области. На рассвете, Миша и Саша простились с Николаем, Катей и ребенком. Каждый понимал, что больше не увидятся, и всё равно надежда на новую встречу витала над ними. Алексей отвел дядю с племянником на пирс. Маленькое суденышко уже ждало их. Михаилу назвали цену, и он, не раздумывая, согласился. К вечеру судно пришло в Керчь. Александр весь день провел на палубе. Гул двигателя ему не мешал мечтать. В мечтах он уносился в южные моря и был то капитаном Немо, то графом Монте-Кристо. После обеда Саше доверили штурвал, и он в мечтах представлял себя пятнадцатилетним капитаном. В Керчи Михаил уверенно постучал в первый же попавшийся частный дом и снял комнату на сутки. Они сразу же попали за стол. Вместе с хозяином они ели жареную рыбу и пили сухое белое вино. К ночи, Михаил уговорил хозяина отвезти его с племянником в поселок Судак. Хозяин долго не соглашался, но вино, деньги и жена уговорили его. Миша сразу же отдал деньги, и жена хозяина мгновенно их спрятала. Рано утром хозяин вел гостей к своему баркасу. Мысленно он ругал себя, но больше свою жену. Стояла прекрасная погода бабьего лета. Но был сентябрь, и в любой момент погода могла ухудшиться. С мыслями об этом, рыбак вывел в море баркас, и он заскользил под парусом. Уже в темноте Михаил и Александр высадились на берег у Судака. На прощанье, Миша отсчитал еще такую же сумму денег, какую отдал вчера, и вручил ее рыбаку. Поблагодарил рыбака, и объяснил, что это деньги за обратную дорогу. Рыбак смутился, взял деньги и поблагодарил дядю. Его настроение резко улучшилось. Да и погода пока не изменилась. Путешественники поднялись в поселок. С окраины Судака в тишине доносилась музыка. Родственники пошли на ее звук. Дорога привела их в санаторий, где отдыхающие на открытой веранде танцевали под патефон. Когда путники подошли к веранде, седой администратор сменил пластинку и объявил белый танец. Михаил поднялся по ступеням мраморной лестницы. Саша с чемоданом, остался внизу перед зданием санатория 'Тихая гавань'. Михаил стоял на входе в веранду и умилённо смотрел в зал. Он как бы вернулся в далекое прошлое своей юности. Воздух был пропитан нежным очарованием кружащихся пар. Мирное незатейливое счастье висело в воздухе. Конечно, если внимательно присмотреться к каждой паре, то можно было массу вопросов по одежде партнёров, по их обуви, по причёскам и по умению вести даму. Но всё это отступало на задний план. Звучала музыка, люди танцевали и были счастливы. Все их беды, заботы и проблемы остались за танцевальной площадкой. Стихла музыка, и кавалеры повели дам к их стульям. Миша двинулся через зал к администратору. По пути к нему, он раскланялся с дюжиной пар. Михаил сразу же обратил на себя внимание. Его разговор с администратором был предельно кратким. Миша спросил - можно ли рассчитывать на два места для отдыхающих в этом санатории. Администратор, не колеблясь, подтвердил возможность размещения двух человек. Курортный сезон заканчивался. Через неделю будет последний в этом году заезд отдыхающих. По опыту прежних лет администратор знал, что заезд будет не полным. Море уже остывает и даже из этого заезда, несколько человек уже уехало. Директор санатория всегда приветствовал заполнение свободных мест. Он лично решал этот вопрос. Михаил предложил немного денег администратору за немедленное вселение в номер. Администратор положил на диск граммофона первую попавшеюся в руки пластинку, и повел Мишу внутрь здания. У вахтера он взял ключ от номера, и они поднялись на второй этаж. Администратор рассказал Мише всё, и прекратил говорить, получив деньги. Номер действительно был неплохой, с видом на море. Михаил спустился за Сашей, а администратор в танцевальный зал. Оба остались, предельно довольны друг другом. Только оказавшись в номере, родственники почувствовали усталость. Они приняли едва теплый душ, упали на кровати в своих комнатах, и уснули сном праведника. Завтрак они пропустили. Михаил побывал в кабинете директора и оплатил наличными месячное пребывание в санатории. Одну неделю они пробудут с заездом, который заканчивается, и проведут полный курс оздоровления в следующем заезде. Миша резонно полагал, что проще будет уехать вместе с отдыхающими в конце сезона. В первых числах ноября они покинут 'Тихую гавань'. С середины ноября у Саши должны были продолжиться занятия в техническом училище. Поэтому в Одессу они не спешили. Длительный отдых никак не был связан с отстрелом милиционеров, который они провели. Миша понимал, что никто их искать не будет. Почти все милиционеры были убиты в голову. В воровской среде уже ходили слухи, что какой-то 'Лютый', мочит краснопёрых. Искать человека под кличкой 'Лютый', значит разыскивать конкретное лицо, которое убивает людей за ношение милицейской формы. Зафиксировать в каком либо документе наличие 'Лютого', это значит зафиксировать прецедент ненависти к советской (народной) милиции. Да и убитых красноперых было уже около сотни. Маловероятно, что подобного рода информацию, кто-либо осмелиться доложить вышестоящему начальству. 'Лютого' могли только расстрелять без суда и следствия. Правда, его ещё надо было схватить. Александр был вне законов советской власти. Но и украинская советская власть, уничтожая Голодом и Сибирью украинский народ, потеряла моральное право, представлять интересы народа. Следовательно, советская власть фактически перестала быть законной. Уровень доверия народа к власти, определяет реальную степень её законности. Такие люди как Михаил и Саша советскую власть ненавидели. Советская власть для них была вне закона. Глава 15.
В обед родственников посадили на свободные два места за столом, где сидели две очаровательные молодые женщины примерно тридцати лет. Руководитель персонала, который обслуживал зал, намётанным глазом оценил усилия потраченные Мишей и Сашей по приведению своей одежды в приемлемый для цивилизованного общества вид. Он подвел мужчин к столу, который постоянно доставлял ему неприятности. Молодые женщины приехали на отдых из Харькова. Они почему-то думали, что все должны были перед ними рассыпаться бисером. С такими запросами им нужно было ехать в Ялту. Жизненный опыт старого метрдотеля, говорил, что уровень класса женщины не связан с её проживанием в столице. Он подумал, что будет разумно переключить внимание придирчивых женщин с качества пищи и обслуживания, на внимание к импозантным мужчинам. Конечно, один бы молод, но тот, который был постарше, мог запудрить мозги и обеим женщинам. В тот день, если бы женщинам вместо мяса подали жареные подметки, они бы этого не заметили. Каждая женщина, если она одна едет отдыхать, в глубине души мечтает о романтической встрече. Разумеется, как порядочная женщина, она и мысли не допускает об адюльтере. Ну, разве что лишь, чуть-чуть. Наконец-то у женщин появилось достойное их уровня общество. Мужчины представились. Женщины, скромно краснея, выслушали комплементы в свой адрес. За столом полилась неторопливая светская беседа. Спору нет, женщины были прелестны, но за столом напротив Миша увидел двух девушек. По спадающим на загорелые плечи красным косынкам он понял, что это ударницы труда из Иванова. Какие это были курочки.... Если бы Михаил не был бы в авторитете, то он бы закукарекал. Разговор за столом коснулся питьевой воды. Женщины настойчиво рекомендовали её не пить. Родственники внимательно слушали, и каждый думал, что совет немного запоздал. Подобную воду надо давать людям, которые страдают запорами. Бледные и внимательные мужчины мечтали досидеть до конца обеда. Обед закончился, и родственники проводили Лену и Олю до дверей их комнаты. Оля и Лена почти три недели оставались без кавалеров. Двух солидных инженеров из Киева, которые им сразу понравились, у них отбили разбитные молодые девушки из Иванова. Очевидно, процесс налаживания дружеских отношений инженеров с девушками завершился быстрее. Комната родственников оказалась рядом. Балкон был общим, на все комнаты выходящими окнами на море. Только к ужину шторм в животах родственников стих, и в прекрасном настроении мужчины пришли на ужин. Михаил даже успел до ужина сходить в коммерческий магазин и купить несколько бутылок шампанского и шоколадные конфеты. Они последовали примеру милых женщин и выпили сухого вина. На столе стоял графин вина и бокалы, а на стене висел плакат 'Сухое вино - эликсир здоровья'. Вино действительно было неплохим. Прекрасное настроение отдыхающих на танцевальной площадке, очевидно, было связано и с разумным употреблением эликсира жизни. Вскоре начались танцы, и галантности новых кавалеров можно было позавидовать. Приближался конец очередного заезда отдыхающих. Практически все отдыхающие уже нашли свои счастливые половинки. Многие половинки, соединившись, уже жили одних комнатах. Персонал закрывал на это глаза. Люди приезжали отдыхать от серых будней, от надоевших мужей и жён. Как им можно было в этом не помочь. Из Крыма отдыхающие привозили мир и спокойствие в свои семьи. Отдых укреплял семью - социалистическую ячейку общества. Отставной военный и поэт кружились в танце с экономистом и бухгалтером из Харькова. Женщины, ещё до ужина определили, кто с кем будет танцевать последний белый танец. Этот танец определял кавалера, который проведет после танцев женщину до её комнаты, или поведёт её на прогулку перед сном. Белый танец объявлялся дважды, в середине вечера и в конце. При приглашении на первый дамский танец Оля и Лена немного замешкали и у них увели кавалеров две молодые девушки-ткачихи. Кавалеры вернулись, с мыслью об утренней пробежке у моря. После танцев Миша предложил пройти к морю и выпить шампанского. Женщины с радостью согласились. Лена и Оля волновались, будет ли прилично пригласить мужчин к себе. А с другой стороны оставалось всего несколько дней до отъезда. Процедуры, связанные с профилактикой простудных заболеваний закончены и хотелось внимания настоящих мужчин. Поэтому женщины обрадовались, что решение можно хоть на час отложить. С двумя бутылками шампанского вся компания спустилась к морю. У моря уже прогуливались две парочки. Миша и Саша узнали девушек, которые приглашали их на белый танец. Лена и Оля узнали солидных киевских инженеров. Миша открыл шампанское, и все кто находился у моря, с шутками и смехом его выпили. Вечер был теплым и никто не спешил уходить. В полночь парочки возвращались в здание санатория. Саша шел рядом с Олей. Иногда они останавливались, смотрели на яркие звезды и целовались. Они подошли к комнате, где жила Оля, обнялись и попрощались до завтра. Но дверь оказалась заперта. Стучать не хотелось, было очень поздно. Саша открыл свою дверь. Миши в номере не было. Саша и Оля, целуясь, начали раздеваться. Последнее, что на них было, они уже сняли в постели. Саша целовал её нежные губы. Его руки нашли её упругие груди. Затем руки скользнули к горячим бедрам, и он покрыл поцелуями напрягшиеся соски. Оля раскрылась как цветок, и её руки обвили Сашину шею. Оля ждала прикосновения, и как только почувствовала его, её бедра пошли навстречу плоти юноши. Она так желала его, что как только их бедра встретились, застонала. Все для них исчезло, был только танец любви. Время остановилось. Саша очнулся от её стона. Оля крепко прижалась к нему всем телом и стонала от счастья. Она услышала его тихий стон, и в ней разлилось тепло новой жизни. Они уснули, не разжимая объятий. Утром их разбудил стук в окно балкона. Миша просился в номер. Он не забыл об утренней пробежке у моря. Оля быстро оделась, поцеловала Сашу и через балкон вернулась в свой номер. Подчиняясь настойчивости Михаила, юноша одел спортивные майку и трусы. Выходя, из здания Саша оглянулся. За одним из окон комнат на втором этаже, он увидел Олю, и помахал ей рукой. Спустившись к морю, родственники увидели девушек, с которыми вчера вечером у моря пили шампанское. Маша и Даша были без кавалеров. Киевские инженеры, утомленные ласками девушек, спали. Девушки были в коротких халатах, и с плеча каждой свисало полотенце. Они стояли у воды, и решали, стоит ли купаться. Приподнявшееся над морем солнце просвечивало тонкую ткань их халатов. Достаточно было обладать минимумом воображения, чтобы, представить девушек голыми. Увидев спускающихся к морю мужчин, они улыбнулись и помахали им руками. Вопрос решался сам по себе. Появился более достойный объект внимания, чем море. Весело щебеча, девушки подхватили мужчин под руки, и по прибрежной гальке повели их на дикий пляж. Примерно через сто метров, кампания обошла выступающий в море отколовшийся кусок скалы, и оказалась как бы отрезанной от цивилизации. Обходя скалу по морю, девушки слегка приподняли халатики. Саша понял, что купальники девушки не брали. Дикий берег оказался заросшим кустарником и небольшими соснами. Несколько тропинок уходило вглубь кустарника. Море тихо плескалось об крупную гальку. Нисколько не стесняясь мужчин, девушки сбросили халаты на камни, и осторожно ступая, медленно вошли воду. Ноги девушек скользили на камнях, и чтобы не утратить равновесия, они нагнулись к воде, как бы руками держась за неё. Лучи солнца пробивались сквозь их тела и кучерявые волосы. Как только вода достигла их колен, они с криком бросились ей навстречу. Немного отплыв, они повернулись и замахали руками, приглашая мужчин в воду. Саша сбросил майку и попытался быстро войти в море. Ноги заскользили по камням, покрытым подводным мхом. Под общий смех, дважды опрокидываясь в воду, он достиг глубины по пояс. Саша снял трусы, и швырнул их на берег. К счастью юноши они упали на берег. Он подплыл к девушкам, и затеял с ними весёлую возню. Молодежь брызгалась, ныряла, нежно лаская друг друга руками. Увидев, что подплывает Миша, одна из девушек сделала выбор. Даша приблизилась к юноше, обняла его шею руками, и нежно поцеловала его в губы. Обнимаясь и целуясь, они приблизились немного к берегу, пытаясь нащупать дно ногами. Наконец юноша стал на плоский камень, и девушка смогла прижаться к нему. Даша забросила руки ему на плечи и обняла своими ногами его бедра. Они слились в едином поцелуе. В такт движения их бёдер, мышцы ног девушки немного напрягались, и она становилась ещё ближе к нему. Внезапно небольшая волна слегка ударилась об них. Юноша потерял равновесие, и их головы оказались под водой. Смеясь, и помогая друг другу, они вышли на берег. Даша подняла полотенце, и, пройдя несколько метров, постелила его у ближайшего куста. Саша все это время был рядом. С момента выхода из моря его руки ни на мгновение не отрывались от её талии. Не выпрямляясь, Даша опустилась на полотенце. Едва прикоснувшись к полотенцу, её тело и руки позвали за собой Сашу. Колени юноши опустились на полотенце между её ножек. Руки девушки обхватили Сашины бедра, и привлекли их к её телу. Даша не просто раздвинула ноги, она их развела. Не успел Саша насладиться от чувства глубокого проникновения, как девушка, приподняла одну из его рук, и перевела за неё свою ножку. Не останавливая ритм движения их бедер, девушка повторила тоже со второй своей ножкой. Она не просто была под ним. Сашина грудь лежала на тыльных сторонах её ног. Её колени были у его лица. Саша почувствовал, что больше не помещается в ней. В конце движения своих бедер он ощущал нежный тупик, и как только он в него упирался, тело девушки отзывалось нежным тихим стоном. Нарастающее желание перейти границу безмерного наслаждения, ускорило движение его бедер, но в этот момент лицо Даши напряглось, она громко застонала. Едва дотянувшись руками, она крепко прижила к себе его бёдра, и продолжала стонать от счастья. Прошло несколько мгновений. На лице девушки появилась улыбка, она убрала руки с ягодиц юноши. Тело Даши немного выпрямилось, и её ножки оказались на Сашиных плечах. Легким движением бедер она пригласила юношу к продолжению танца любви. Руки юноши упирались в полотенце у лица девушки, и он почувствовал поцелуй на одной из них. Их бедра, не отрываясь, медленно ускорили движение навстречу друг другу. Саша чувствовал всю прелесть упругого молодого тела. Наконец его тело напряглось, и, сдерживая стон, он прижался к Даше. Сашины руки обхватили ягодицы девушки, и он крепко прижал к себе низ её животика. Юноша ощутил, что вся энергия, переполнявшая его, вливается в нежное тело девушки. Самопроизвольно, его бедра сделали ещё несколько движений, и замерли, прижавшись к её телу. В этот момент за соседними кустами, громко застонала Маша. Саша и Даша едва не рассмеялись. Девушка нежно освободилась от объятий юноши, поднялась и пошла к берегу за своим халатиком. Пока Даша шла к берегу, Саша любовался ею. Как она прекрасна, думал он. Из-за соседних кустов, улыбаясь, вышла обнаженная Маша. Увидев Сашу, она приветливо помахала ему рукой. Когда мужчины подошли к берегу, скромно прикрываясь полотенцами, девушки уже были одеты в халатики. Подружки затеяли опять веселую возню, отобрали у мужчин полотенца и убежали на завтрак. Родственники искупались, понежились в утренних лучах солнца и не спеша отправились в санаторий. У входа в здание мужчины встретили Лену и Олю. Женщины после завтрака собрались на прогулку. Они подождали мужчин на лестнице, и вскоре можно было видеть, как веселая кампания подходит к кафе. На небольшой веранде Миша курил, пил кофе с коньяком, и рассказывал смешные истории. Женщины улыбались, нежились в лучах солнца и ели виноград. Саша пил зеленый чай. Потом отправились к крепости, и едва успели вернуться в санаторий к обеду. После обеда решили отдыхать. Миша галантно помог Лене открыть дверь и зашел за ней. Буквально перед носом следующей пары, дверь захлопнулась. Оля и Саша посмотрели друг на друга и улыбнулись. Оля опустила глаза, и её щечки загорелись румянцем. Саша нежно обнял её за талию, и, преодолев легкое сопротивление, повёл в свой номер. Как только дверь за ними закрылась, сомкнулись объятия. Их губы разомкнулись, только когда они оказались обнаженными в постели. Руки ласкали, страстные поцелуи не прекращались, и тихий нежный стон подтвердил, что их тела слились. Тихо, потом всё громче заскрипела кровать. Они нечего не слышали. Каждая клеточка их тела пела от счастья. Их тела, не разрываясь, ещё продолжали скользить навстречу, как Саша вдруг ощутил нарастающее напряжение её тела. Оля притянула руками ягодицы юноши к своим бёдрам, и, прижавшись к нему, застонала. Её губы нашли губы Саши, и тело расслабилось. Юноша не стал настаивать и, опершись на локоть, смотрел на её тело. Оно было прекрасным. Дело было не в пропорциях. Узкая талия подчеркивала широкие бедра. Прелестная родинка на животике требовала поцелуя. Груди украшали чуть напруженные соски. Они уже выкормили одного ребенка и ждали второго. На тонкой шее, под светящейся кожей, в такт сердцу пульсировала тоненькая вена. Тонкие черты лица еще не тронул возраст. Густые чёрные волосы обрамляли чуть загорелый лобик. Волосы прикасались к узким обворожительным плечам. Точена, ручка лежала у него на груди, и её тепло проникало ему в сердце. Тело Оли излучало любовь. Она чуть повернулась, и её головка легла ему на грудь. Саша не заметил, как уснул. Он проснулся от тонкого аромата её волос. Оля покрывала нежными поцелуями его шею и грудь. Убедившись, что желание начало овладевать юношей, она поднялась с постели и начала одеваться. Саша попытался привлечь Олю к себе, но она, улыбаясь, выскользнула из его рук. Милый, вся ночь впереди - шепнула Оля и выпорхнула из комнаты. Вскоре пришел Миша с тремя бутылками шампанского и шоколадом. Утром Лена и Оля уезжали. Билеты были куплены заранее, ещё до приезда в санаторий Миши и Саши. С неуловимым оттенком грусти прошел ужин и последовавшие за ним танцы. И только шутки Михаила и выпитое у моря шампанское вернуло всем хорошее настроение. Немного пьяные пары разошлись по номерам, и до утра скрип кроватей не давал спать соседям. С каким-то неистовством Оля отдавалась Саше. Как будто она хотела отлюбить за всю будущую жизнь. Её нежные, сильные движения бёдер, все глубже поглощали его плоть. Стерлось восприятие времени, и сознание возвращалось с нежным радостным стоном. Остановка танца любви, была только прелюдией, к ещё более страстным объятиям и ещё большему наслаждению, которое приносило неистовое движение тел. И неважно было, кто находился снизу, а кто, сверху, целовала ли она его грудь или он её спину, любовь обволакивала их тела, и страсть до утра оставалась с ними. Утром, не размыкая объятий, они уснули, зная, что больше никогда не встретятся. Оля просила не провожать её. Она боялась расплакаться при расставании. Саша проснулся один. Миша ушел провожать женщин. На завтрак идти не хотелось. Юноша спустился в кафе, и заказал чай. Он сидел на открытой веранде, пил чай, и смотрел на море. Море всегда завораживало Сашу. Оно жило своей, не подвластной никому жизнью, постоянно изменялось, и олицетворяло вечность. Юноша мог часами на него смотреть, не отрывая взгляда. Примерно через два часа в кафе зашел Миша с двумя подружками из Иванова Машей и Дашей. Все сели за Сашин столик. Маша и Даша тоже были в расстроенных чувствах. Они только что проводили своих кавалеров и явно нуждались в утешении. Две бутылки шампанского, которые заказал Миша, как-то подняли всем настроение. После обеда наняли баркас, и компания вышла в море. Прогулка на баркасе и еще две бутылки шампанского помогли рассеять горечь расставаний. На ужин и танцы решили не идти, чтобы не шокировать общество своим веселым видом. Саша смирился с мыслью о том, что предстоящую ночь, будет спать не один. Единственно, что его немного беспокоило, что Даша, как-то все время оказывалась рядом с Мишей. Он ещё не понимал, что всё в этой жизни, в вопросах любви, решают женщины. Но когда Маша скрестила руки на его шее и заглянула ему в глаза, юноша всё понял. Он обнял руками её талию и нежно прижал к своему телу. Вечер кампания провела в местном ресторане. Ели морскую рыбу, пили шампанское, танцевали под маленький оркестр из трёх инвалидов. Даша не выпускала Мишу из своих объятий, но Сашу это уже не волновало. Он ощущал волнующую прелесть Машиного тела, и с нетерпением ожидал конца вечера. Вечер в ресторане подходил к концу. Оркестранты, выполнив несколько заявок Миши в честь прекрасных девушек, удалились. Кампания, по уснувшим улочкам, вернулась в санаторий. У дверей номера мужчин кампания разделилась. Маша увлекла Сашу в свою комнату. Видя, что процесс её раздевания в связи с отсутствием определённого опыта у юноши, затягивается, она помогла ему раздеть себя. Пока Саша раздевался, она расстелила постель, выпрямилась и застыла. Юноша подошел сзади и обнял её за талию. Его руки скользнули вверх и в них оказались девичьи груди. Маша чуть отклонилась назад и спиной прижалась к нему. Она отклонила голову, приглашая Сашины губы коснуться её шеи. Руки юноши продолжали ласкать её груди, и, насытившись, не спеша спустились в низ живота. Маша накрыла своей рукой руку Саши и медленно повела её вниз. Чуть-чуть разведя ноги, она положила его руку у себя между ног. Своей рукой она легонько прижала его руку снизу вверх, приглашая прикоснуться к её тайне. Прикосновение его руки вызвало у обоих, дрожь нетерпения. Они медленно опустились на кровать. Рука юноши оставалась у неё между ног, и продолжала её ласкать. Девушка отвела его руку только лишь тогда, когда на её месте оказалась его плоть. Нежное движение Машиных бёдер и ног раскрыли её как цветок, и его плоть исчезла в её теле. Тихий стон девушки подтвердил, что они теперь одно целое. Объятия юноши и девушки не размыкались до утра. Всю ночь они наполняли друг друга любовью. Равномерный скрип кровати и едва сдерживаемые стоны раздавались в номере до утра. Утром юноша и девушка завтракали в одиночестве. Миша и Даша завтрак проспали. После завтрака, Саша и Маша ушли к морю. Взявшись за руки, они шли у воды, и время для них остановилось. Внезапно они почувствовали, что желание любви опять постепенно нарастает, и их тела опять хотят близости. Возвращаясь в санаторий, незаметно для себя, они постепенно ускорили шаг. Они влетели в номер, и сбросили с себя одежду. Страсть овладела юными телами. Спина Маши едва успела коснуться постели, как его плоть ворвалась в её тело. Нижняя часть животика девушки рванулась навстречу его плоти, поглотило её, и до ужина не выпустила. Перед ужином старенькая кровать не выдержала. Спинка у их изголовья отвалилась, и кровать перекосило. Они бросились на пол матрас, и опять слились в объятиях. Ласки ещё долго продолжались на полу, пока очередной стон не разорвал их губы. Улыбаясь, они пришли на ужин. Миша и Даша уже были за столом. Кончался день и кончался последний день заезда. Утром, кроме Саши и Михаила, все уезжали. Ужин и танцы были овеяны грустью. Обнявшись, пары спустились к морю и бросили в воду монетки. Маша и Саша вернулись в номер и легли в Дашину кровать. От подушки исходил слабый запах одеколона Шипр. Миша и Саша этим одеколоном не пользовались. Головка Маши лежала на груди юноши. Девушка нежно щебетала, и под эту музыку Саша уснул. На рассвете молодой человек проснулся от нежных поцелуев. Ими опять овладела страсть.... Утром Маша, торопясь, складывала свои вещи. Родственники проводили девушек и грустные пришли в кафе. Михаил курил, пил коньяк и внимательно читал прессу. Саша мечтал и писал стихи о любви. Глава 16. Несколько дней, они провели в одиночестве. Поступившие с новым заездом отдыхающие вели довольно напряженную жизнь. Они начинали интенсивно лечить свои дыхательные пути, заниматься восстановлением утраченного здоровья. Их хаотичное броуновское движение, напоминало движение тараканов. Отдыхающие осваивали близь лежащую территорию и знакомились между собой. Мужская половина бегала за юбками, наивно полагая, что от их усилий и желания зависит, с кем они будут проводить вечера. Михаил перед заездом подошел к метрдотелю и попросил к ним за столик, посадить только женщин достойных их внимания. К своей просьбе он добавил солидную денежную купюру. Примерно неделю родственники были одни за столом. Бабье лето продолжалось, и температура воды позволяла закалённым телам родственников купаться. После утренней пробежки они купались в море. Бодрые, в прекрасном настроении они приходили на завтрак. В одежде, Миша и Саша неукоснительно соблюдали этикет. За стол в общей столовой они садились только в соответствующем времени костюме. После завтрака родственники совершали прогулку, и посещали кафе. Даже в этой глуши Миша нашел интеллигентных собеседников, с которыми не спеша выпивал несколько маленьких бокалов коньяка. Саша был рядом и, мучаясь творчеством, подыскивал рифмы. После обеда сам собой организовался маленький салон в комнате отдыха. Отдыхающие играли в бильярд, шахматы и беседовали. Иногда звучал рояль, и нежный женский голос пел романс о любви. К огромному удовольствию отдыхающих, две будущих солистки оперного театра, одного из городов России, отдыхали в этом заезде. Два командира красной армии, примерно сорока лет, оказывали им внимание. Насколько оно было взаимным, судить было трудно. Заезд только начался. Миша был в центре внимания, а Саша тихо в уголке читал очередной приключенческий роман. Вечером, после ужина звучала патефонная музыка, и все танцевали. На танцевальной площадке рядом с Сашей и Мишей всегда находились несколько женщин, которые с нетерпением ждали их приглашения на танец. Миша по очереди приглашал, свободных от кавалеров женщин, на танец. Саша брал с него пример. Провожая женщин после белого танца в номер, родственники не были настойчивыми, и не стремились остаться до утра. Однажды Саша уступил прихоти молодой женщины и очарованный ею, остался с ней до утра. Всю ночь юноша ласкал и познавал женщину. Её нежное, обольстительное тело отзывалось на каждое его движение, на каждый его поцелуй, и в глубине себя оставило частичку юноши. Нежный поцелуй на рассвете, улыбка при встрече, и память о великолепной женщине на всю жизнь остались с Сашей. На седьмой день заезда родственников ждал сюрприз. Метрдотель кивнул Михаилу, и они перекинулись несколькими словами. Мишу предупредили об опасности, которая ждала их за столом. Жена одного из руководителей республиканского О.Г.П.У и его дочь от первого брака выразили желание сесть за их столик. Семья Порошко ехала отдыхать в Грузию, но срочные дела разрушили планы совместного отдыха. Отец семейства вернулся назад на службу, а проехавшую полдороги семью разместили в отдельном крыле санатория. Директор санатория пил валерьянку. Его расстроил отказ жены начальника от отдельного питания. Он не понимал, что женщина устала от страха и пустоты, окружающих её семью. Михаил элегантно представил себя и племянника. Коротко стриженная элегантная блондинка сразу же Мише понравилась. Их взгляды встретились. Женщина поняла, что этот мужчина хочет её. И нет в этом мире силы способной, его остановить. С первого мгновения её покорили его уверенность в себе и чувство осознания своей несокрушимой силы. Молодые люди уже нежно ворковали. Огромные зелёные глаза девушки утонули в бездонных синих глазах юноши. Сердце Саши остановилось, когда он увидел хрупкую девушку с рыжей копной непослушных волос. Её улыбка вернула его к жизни. Постепенно он взял себя в руки. Первый любовный опыт оставил легкий печальный след на обворожительном личике Светы. Первая любовь оставила маленький шрам в её невинном сердечке. Совсем недавно, всего полгода назад, Света полюбила юношу из соседнего дома. Её девичий порыв влюбленности, привел к тому, что еврейский мальчик едва не потерял сознании, увидев кровь на своей постели. Юноша даже не познал, в своей короткой жизни, радость наслаждения девичьим телом. Крик девушки от боли остановил неопытное тело юноши. Только когда за ней закрылась дверь, мальчик пожалел, что не стал мужчиной. На следующий день он исчез. На улице ему помогли сесть в черный автомобиль, который увез его в вечность. Но всего одного взгляда синих глаз Саши хватило, чтобы прошлое унеслось из её памяти. Память о первой любви не исчезла, она спряталась в глубины сознанья, чтобы вернуться к старости. Изумрудные глаза Светланы ожили, и нежные, девичьи щечки слегка покраснели. Несколько минут две пары за столом вели параллельные беседы. Потом все опомнились, рассмеялись и приняли участие в общем разговоре. После обеда руководство санатория наблюдало из окон, как две элегантные пары направились на прогулку к морю. Михаил шутил и, смеясь над собой, рассказывал Наташе о своей жизни в Одессе. Света с неподдельным интересом слушала Сашу, но постоянно теряла нить его размышлений. Постепенно голос юноши превратился в мелодию в её очаровательной головке. И она все нежнее прижималась к его руке. Наташа, улыбаясь, внимательно слушала Мишу. Она поймала себя на мысли, что как все-таки богат неординарными людьми Украинский народ. Она прекрасно понимала, что у Михаила нет будущего в советской стране. Вместе с голосом Миши она переместилась в его жизнь, и в ней ей было уютно. На несколько минут все остановились на галечном пляже, и подождали, пока Света намочит обувь. Потом поднялись в санаторий и прошли в комнату отдыха. Не без труда, с помощью неотразимого обаяния, Михаилу удалось сломать холод почтительного отчуждения, к новым отдыхающим. Ужин и вечер танцев завершили этот день. Нежный девичий поцелуй на прощанье, долго не давал Саше уснуть. Утром до завтрака родственники гладили рубашки и чистили обувь. После завтрака все отправились в кафе. Пили шампанское и купидон присел их столику. После обеда Наташа захотела сменить обувь, и она разрешила Мише проводить её. Света уступила просьбе Саши, и они отправились на балкон, смотреть на море. Света мысленно обещала себе, что общение с молодым человеком ограничится только поцелуями, но участившееся дыхание, сухость во рту и отяжелевшие ножки подсказывали ей совсем другое. Из подсознания постоянно прилетала мысль, которую она робко отгоняла. Мысль о нежной и страстной любви невозможно было отбросить. Как только дверь номера за ними закрылась, их юные тела прикоснулись. Страстный поцелуй сковал им губы. Поцелуй отнял у Светы силы, и Саша отнес её на кровать. Нежные поцелуи юноши ласкали её тонкую шею, молодые упруги груди, животик с пушком, уходившим от центра вниз. Её непропорционально широкие бедра, никак не могли найти покоя, и постоянно чуть двигались. Саша постепенно обнажал своё тело и тело девушки. Руки Светланы больше мешали, чем помогали ему. Глаза девушки были закрыты, и только длинные ресницы слегка трепетали. Рука юноши осторожно легла на треугольник между ногами и животиком девушки. Жар Сашиной ладони заставил Свету немного согнуть колени и раздвинуть ножки. Как только колени юноши оказались между её ног, Света открыла глаза и потянулась за его поцелуем. Девушка забросила руки на шею Саши. Ёё головка оторвалась от подушки, её губы нашли его губы. Низ её живота ощутил страстное нетерпеливое прикосновение, и девушка закрыла глаза, прислушиваясь к своему телу. Всего несколько движений Сашиных бёдер понадобилось, чтобы заполнить в ней нежную пустоту. Сладостные ощущения заполнили низ живота девушки. Самопроизвольно низ её животика двинулся навстречу телу Александра. Но поглощать уже было нечего. Всё было в ней. Света тихо застонала и открыла глаза. Она видела счастливые синие глаза, и попыталась ответить на движения бедер Саши. Природа и юноша научили её тело отзываться на ласковые движения. Никогда ещё юноша не был так возбужден. Никогда его плоть не чувствовала себя так уютно. Она едва помещалась в теле девушки и рассказывала юноше обо всех её тайных и укромных местах. Скромная неопытность Светы, перевозбудила Сашу. Сделав ещё несколько движений, он остановился и глухо застонал. Тепло медленно растекалось по низу живота Светы, и она чутко прислушивалась к новым ощущениям. Она подумала - неужели это всё, конец их близости. Но его движения, вновь обретающие силу, подсказали девушке, что это только начало. Света улыбнулась и отдалась своим чувствам. Каждая клеточка в ней пела и звенела. Её тело купалось в ласках юноши, и постепенно наполнилось трепетной силой. Предчувствие безмерного счастья нарастало в ней, и девушка прошептала - только не останавливайся. Её слова усилили приток его нежности к ней. Внезапно огромная волна счастья обрушилась на неё, и стон превратился в крик. Саша почувствовал, как все её тело рванулось к нему и крепко обняло его. Её ногти вонзились в Сашину спину. Боль и радость смешались в нем. Ослабевшее тело родившейся женщины лежало в объятиях юноши. Саша замер. Он ждал пока Света насладиться новым пониманием своего тела. Саша освободил её тело, и девушка свернулась калачиком. Улыбаясь, Света уснула. Когда она проснулась, Саша был рядом. Смеясь, обнимаясь и целуясь, молодые люди оделись и отправились в кафе. В это время Наташа неистово наслаждалась близостью Михаила. Молодое, тридцати пятилетнее тело не могло никак насытиться. Редкая близость с мужем уже вошла у Наташи в привычку. Исполнение супружеского долга, не приносило особой радости. Когда дверь закрылась, они просто подошли к кровати, разделись и легли на холодную простынь. И только потом их губы сомкнулись. Умудренная жизнью, Наташа не ждала ничего для себя нового в этой близости. Как всегда, мужчины удовлетворяли своё тело, отмечали в своём сознании ещё одну победу и спешили по уже срочным делам. Она долго потом отмывала своё тело и душу, мысленно ругая себя, что в очередной раз её использовали как половую тряпку. Сегодня все было иначе. Не было запаха одеколона, а был неуловимый аромат мужчины. Михаил явно не спешил. Его нежные поцелуи спустились от её губ к её шее. Потом поцелуи коснулись её плеч, рук, ладоней и каждого пальчика. Поцелуи взволновали очаровательные упругие груди и покинули их только тогда, когда соски налились желанием. Мишины руки ласкали её бёдра, а поцелуи покрывали её живот и спускались все ниже и ниже. Наташа раскрылась как цветок под лучами солнца. Её ноги и колени раздвинулись, и низ животика приподнялся над постелью. Но мужчина не спешил. Миша приподнялся на коленях между её ногами, приподнял её ноги и по очереди положил их себе на плечи. Руки мужчины ласкали её низ живота, а поцелуи, оставляя нежные следы на ногах. Острое желание пронизывало низ живота Наташа. Она страстно желала, чтобы его плоть, наконец, вошла в неё. И когда это случилось, низ живота нетерпеливо пошел ей навстречу. Тихий стон и движение головы вверх показали как ей хорошо. Никогда её так не ласкали. Никогда ей не было так хорошо. Наташа почувствовала пульсацию его напряженной плоти и тепло проникшее в неё, но мужчина не останавливал своих ласк. Женщина поняла, что превозмогая боль, Миша будет ждать, когда волна счастья захлестнёт и её сознание. И только когда Миша услышал сдержанный стон, и тело Наташи обмякло в его объятиях, он остановил движение своих бёдер. Её голова лежал у Михаила на груди. Несколько благодарных слезинок соскользнули ему на грудь и исчезли под поцелуями Наташи. Они долго лежали рядом и их тела отдыхали. Потом Наташа почувствовала нарастающее в мужчине желание, и помогла ему погасить его. Ещё трижды женщина подавляла свой стон и с постели поднялась слегка пошатываясь. Когда они спустились в кафе, Саша читал девушке свои стих посвященный Есенину:
Я обниму тебя земля родная
Усну в красе долин, холмов
Когда-то в юности, трудов моих частица
Вложилась в тихий ваш покров,
За плугом иногда, как в юности Сергея
В расцвет весенней красоты
Я шел, природы лик лелея
Не зная жизненной черты,
Прекрасен детства миг, но красотою
Не мог я вечно жить тогда
И сердце рвалось на свободу
В мир, где чужие города,
Я встретился в пути с судьбою
Произошел внезапный сдвиг
Слил жизнь свою в пивную
И там её похоронил.
Себя ты не щадя, любовною тропою
Навстречу шел порывам чувств
И утопал в пивном угаре
В душе, испытывая грусть.
Бывали дни, твоё призванье
Владимир критикой терзал
Летело вслед ему посланье
Ответом грубости писал.
Ведь не ему тебе лезть в душу
Писал он сам не по душе
И утопая, лез на сушу
Кляня и жизнь и пресс - клише.
Ты жил в часы моих раздумий
Я познавал тебя в слезах
Грозой гремел во мне твой гений
Сверкали молнии в глазах
Ты поднят всеми был в ту пору
Кто ж петлю на тебя надел....
Как только Михаил появился в кафе, сразу же на столе заискрилось шампанское. До ужина веселая компания прекрасно провела время. Незримая нить связала мужчину и женщину в каждой любовной паре. По жестам, интонации в голосе, нежным взглядам уже можно было понять, что им хорошо и комфортно друг с другом. После ужина женщины ушли к себе, очевидно, им хотелось побыть одним. Миша и Саша как всегда остались на танцы. Их уважительное отношение к дамам и к кавалерам по-прежнему вызывало всеобщее одобрение. В то далёкое время отдых в санатории могли позволить только люди стоящие на определенной ступеньке общества. Как правило, это было среднее звено государственного управления. Эти люди еще не попали в число номенклатурных работников и не могли рассчитывать на государственное обеспечение своих потребностей. Но именно этот слой общества формировал государственный аппарат управления. Чем выше был класс санатория, тем ближе отдыхающие стояли к руководству страны. А так как санаторий в Судаке был одним из худших в Крыму, то и отдыхающие были ближе к народу. Милые люди радовались отдыху, подсознательно боялись думать о будущем. Отдыхающие любили и хотели быть любимыми. Танцы прошли как обычно, весело и непринужденно. Все повторилось, как несколько дней назад. Опять Саша танцевал белый танец с той же молодой и очаровательной женщиной. Саша провёл милую женщину к двери её номера. На этот раз она была тиха и задумчива. Женщина открыла дверь, на мгновение задержалась. Потом шагнула в проём двери и медленно закрыла за собой дверь. Саша дотронулся до двери, и дверь тихо открылась. Юноша увидел, стоящую, у порога и ждущую его женщину. Саша шагнул через порог, и маленькая головка легла на его плечо. Всё происходило так, будто он и не знал её. Это была совершенно другая женщина. Только тело было родным и знакомым. Какая-то стыдливость появилась в ней. Комнату освещал лунный свет, но и он мешал ей раздеться. Стройная молодая женщина обладала пышными бёдрами и большими грудями. Её тело обладало редкой красотой, которую она пыталась спрятать от окружающих с помощью строгой одежды. Внезапно Саша понял, что сковывало её. Возраст. Ей было тридцать, а ему шестнадцать. Юноша прислонился к её ушку и прошептал - я люблю тебя. Женщина ощутила, что нет в мире никого кроме них. И только её он желает. И только она может дать юноше, то, что он хочет. Ведь в любом возрасте женщина в душе остаётся восемнадцатилетней девушкой. И больше ни что не могло остановить слияния их душ и тел. Только к рассвету они насытились друг другом. Когда юноша уходил, женщина спала, и её лицо светилось счастьем. Быстро пролетели, прекрасные осенние дни, наполненные нежной любовью. У Светы даже изменилась походка. Она стала женщиной, любимой и желанной. Каждый день, после обеда, Света приходила в номер к Саше и дарила ему свою любовь. Нежное тело раскрыло юной девушке свои тайны, и до ужина она несколько раз своим стоном останавливала юношу. После ужина Наташа и Света уходили в свой номер, так как им могли позвонить. Михаил каждую ночь проводил в соседнем номере. Когда Саша на рассвете возвращался от своей тридцатилетней красавицы через балкон, дядя открывал шампанское, и они выпивали его в соседнем номере. Сначала им составляла компанию молодая подружка Миши, но потом присоединилась и Сашина тридцатилетняя красавица. Странная, полуголая компания встречала распитием шампанского рассвет, и потом все расходились по своим комнатам спать. Крымский воздух, насыщенный кислородом позволял им успеть отдохнуть, и любовники не чувствовали усталости. У кампании выработался определенный распорядок дня. После завтрака две пары отправлялись на прогулку к морю, и немного озябнув, спешили в кафе. Начиналась приятная беседа в кругу интеллигентных друзей за чашечкой кофе. Потом Саша читал стихи Шевченко, Есенина и Байрона. Иногда, уступив настоятельной просьбе Светланы, читал свое стихотворенье, такое как 'В туманном призраке Любви':
Услышав обо мне, ты не дрожи
Напрасно грудь не обрекай в волненье,
Я не могу теперь сказать - прости
Не ожидаю от тебя прощенья.
Мне не забыть в твоей груди волненье
Вздымалось бурей с возгласом - люблю,
Минуты теплоты и ласк отдохновенья
И изумрудный взгляд твоих очей.
Нет, не исчезнут пылкие объятья
В потоке времени и череде забот
Живу надеждой нового свидания
И в вечность память о тебе уйдет.
В агатовом дыму, в порыве помраченья
Я вспомню о тебе, о нежности твоей,
И вспомню наши обещанья
И клятвы данные любви.
Забыто будет все тобою
И в горе голову склоняя,
Уйду, к другой я, и её целуя
Я видеть буду лишь тебя.
В дыму, во мраке алкоголя
Вином тоску я буду убивать,
Во мрак открыта мне дорога
И там я буду пропадать.
В глазах играет искра помраченья.
Слезу смахну рукой своей
Мне дорого на миг прикосновенье,
Как наслажденье нежностью твоей.
О, милая моя, прости мою кручину
И горести, которыми страдал,
Я, ими жил, не видя в них святыню
И с нежностью тебя я целовал.
И, конечно же, нежный воздушный поцелуй Светы, был только авансом той награды, которая ожидала поэта. Сразу же искристое шампанское наполняло бокалы, и мелодичный женский смех украшал веранду кафе. Однажды в номере у Наташи случайно возник разговор, как может сложиться в будущем их судьба. Обнаженные, и немного уставшие любовники, лежа в постели, пили шампанское и ели инжир. Михаил высказал мысль, что ему с племянником, очевидно, придется выехать с Украины. Наташа, улыбаясь, пошутила, что как бы и ей не пришлось бежать с ними. Их взгляды встретились, и опять острое желание ласк пришло к ним. Наташа в нежной борьбе отняла у Миши полупустой бокал и потянулась положить его под кровать. Опять возникла шутливая возня, в которой Наташа одержала верх. Шутливо гордясь своей победой над мужчиной, она перебросила одну свою коленку через его бёдра. Медленно, осторожно, не дыша, она присела на его бёдра, прислушиваясь к своему телу, которое впускало в себя плоть любимого. Легким движением низа своего животика, женщина закрепила свою победу, исчезновением в ней его плоти. Она заскользила над его бёдрами, не отрываясь от них. Миша прочувствовал всю глубину её нежного тела. Когда она, сдерживая стон, опустилась к Мише на грудь, он целовал её солёные глаза. Перед уходом на ужин, разговор продолжился. Наташа выразила опасение, что смена вывески обозначающей карательные органы с О.Г.П.У. на Н.К.В.Д., может отразиться и на её судьбе. Если будут производиться кадровые чистки, муж может пострадать. Миша задумался, и потом назвал женщине кафе в Одессе, где она лично может оставить ему о себе сообщение. Наташа нежно посмотрела на Мишу. Теперь в её жизни появился человек, на помощь которого она может всегда рассчитывать. В последний день заезда отдыхающих, рано утром легковая машина увезла в Симферополь Наташу и Свету. Миша и Саша узнали об этом от метрдотеля, когда пришли на завтрак. Родственники после завтрака отправились в кафе, и грустили с бокалами шампанского до обеда. Глава 17. Отсутствие женщин позволило Михаилу трезво оценить последние события. Возвращаясь на обед, он был уже твёрдо уверен, что отзыв из отпуска мужа Наташи, напрямую связан с повторным отстрелом краснопёрых. А любовь Наташи и Светы - подарок судьбы, за это доброе дело. Поэтому на обеде Миша уже был в прекрасном настроении, и его настроение постепенно передалось племяннику. Тем более что их пересадили. Часть отдыхающих уехала, и количество накрываемых столов уменьшили. Метрдотель подвел их к столику будущих оперных знаменитостей. Михаил вежливо извинился за доставляемые неудобства, и использовал весь свой шарм, чтобы очаровать молодых девушек. Их кавалеры утром уехали, но родственники не ощутили, что девушки расстроены. Очевидно, командирская тупость их утомила. Ещё немного, и они могли бы сдать зачет по знанию устава бойца красной армии. Теперь они могли оценить разницу между белым и красным офицером. Да и можно ли сравнить лебедя и домашнего гуся. Птицы похожи, но летают по-разному. Одному покоряется весь мир, а другому задний двор за хатой. После обеда две пары отправились на прогулку. Во второй половине дня погода резко ухудшилась. Погода знала, что сезон отдыха в санатории закончился, и она свернула бабье лето. Кафе встретило их уютом, шампанским и стихами Тараса Шевченко на украинском языке. После того как девушки узнали от Миши, что Саша уже печатается как поэт, часть своего внимания они отдали юноше. Александр прочитал, рожденное в муках творчества стихотворение, и девушка, которую он вел под руку, посмотрела в его бездонные синие глаза....
Снегом дороги покрытый гребень
Воет, гуляет по полю буран
Мне грустно, тоскую годами
По далёким волшебным садам.
Хочу отдохнуть под сводами сада
Пусть ветви мне песни споют
Родная земля, когда же ты снова
На груди своей дашь мне уснуть.
Темная ночь, сияют волнами
В небосводе алмазов лучи
Тебя я прошу со слезами
Не забудь моих ласк и люби.
Так зачем же грустить, к чему эти слёзы
Покроем их счастьем и песнь пропоём
Пусть забудутся прошлые горькие слёзы
И в бессонные ночи в объятья уйдем.
Девушка была замужем уже два года. В последний день перед отъездом в Крым, муж уехал на гастроли со своим драматическим театром. Супруг, привыкший к богемной жизни, скорее всего опять затеял любовную интрижку. В глубине души она об этом конечно знала. Но быт как-то уже сложился, и для того, чтобы менять свою жизнь, нужно было иметь более серьёзные причины. Вместо мужа, в Крым она взяла с собой подружку. Юноша ей очень понравился. В нем было то, чего не было у молодежи, которая её окружала. Какой-то внутренний стержень был в нем. Простой и скромный, сильный и несгибаемый, решительный и отважный, нежный и яростный, - всё это было в нем. Это был волк - неукротимый зверь, который пришел в этот мир любить и убивать. Все, кого она знала, и все кто претендовали быть сильными в этом мире, по сравнению с этим юношей, были просто шакалами. Инстинкт влёк девушку к юноше. Вечная природа подсказывала, что именно этот самец должен стать отцом её ребёнка. Саша смотрел на девушку своими синими глазами, и она чувствовала волны тепла охватывающие её тело. Её тело отвечало лёгким трепетом на невинные прикосновения руки юноши. Незаметно пролетело послеобеденное время. Оставался праздничный прощальный ужин и как обычно танцы, но уже под оркестр. Перед входом в столовую девушка на мгновение задержалась, и предупредила компанию, что она ненадолго подымется в номер переодеться. При этом руку Саши она не отпускала. Подымаясь в номер, они знали, что до отъезда их уже никто не увидит. Когда она бесшумно вышла из ванной комнаты, Саша обнаженный стоял у окна и смотрел на приходящий вечер. Девушка тихо подошла к нему, нежно обняла его торс сзади, и её руки скрестились у юноши на груди. Прошло мгновение, и Саша осторожно повернулся к ней. Два маленьких бантика лежали у неё на плечах, и ждали его рук. Шелк упал к её ногам. Даже в лучах уходящего дня, её нежное тело просвечивалось. Контур между её кожей и воздухом стирался. Стройное, с нежной как у младенца кожей, её тело никогда не знало физического труда. Все лини тела плавно переходили одна в другую. Тонкая талия опровергала, на первый взгляд, полноту. Чуть непропорционально широкие, бёдра говорили, что готовы выносить не одного ребенка. Нежные руки легли на плечи юноши, и он увидел, как они могут быть прекрасны. Приоткрытый ротик, от нарастающего в ней желания, потянулся к губам юноши, и поцелуй остановил время. Юноша попытался отнести девушку на кровать, но она не дала ему поднять её. Нежно смотря ему в глаза, она качнула головой, и мягко отвела его руки. Девушка не хотела, чтобы руки юноши оставили на её ногах синие следы. Она обняла его одной рукой за талию, и повела к постели. Каждое её движение было полно истомленного желания, а плавность движения наполнена нежной музыкой. Девушка прислушивалась, к мелодии, которая звучала в её теле. Волшебная улыбка блуждала по её лицу между губами и глазами. Её ободряющий взгляд не отрывался от глубины глаз юноши. Чуть напрягшиеся ноздри показали, что наступила близость. Девушка опустила ресницы, и поплыла по волнам, увлекая за собой юношу. Только иногда её тело на мгновения немного напрягалось, и она прикусывала губку. Это очередная волна счастья накрывала её с головы до пят. И немного ослабев от захлестнувшей её неги, она опять начинала плыть. Постепенно, черпая силы в нежных движениях юноши, её тело снова набирало силу, чтобы опять расслабиться. Девушка прочувствовала пульсацию тела юноши, и радость засветилась на её лице. В её тело вдохнули новую жизнь. А волны продолжали и продолжали ласкать её тело. Девять раз она испытала блаженство, и с удивлением думала - неужели её тело способно на это. Но девушка ощутила, что приближается новая волна блаженства, и перестала думать об этом. Никогда Саше не было так хорошо. Нежность струилась к нему от девушки. Счастье обволакивало и не давало ослабнуть желанию. Только в полночь он почувствовал, что восторг опять охватил его душу. Сладостная боль внизу живота юноши подсказала, что новая жизнь вошла в тело девушки. Несколько последних движений бёдер Саши, совпали с волной блаженства охватившего тело девушки. К блаженству добавилось ощущение радостного трепета плоти юноши в её теле, и разлившейся теплоты внизу живота. Девушка не смогла сдержать стон, и он тихо и нежно прозвучал в ночи. Не успели благодарные нежные губы юноши коснуться лебединой шеи девушки, как осторожно открылась дверь. На цыпочках вошел Михаил. Стараясь не шуметь в темноте, он подвинул к кровати стул. Потом поставил на него открытое шампанское и бокалы, шоколад и фрукты, виноград и инжир. Миша так же на цыпочках двинулся к двери, где его догнал едва сдерживаемый смех. Закрывая дверь, он шутливо погрозил им пальцем. Ужин длился не долго. Нежные прикосновения и поцелуи вернули им силы. Допивая шампанское, они едва сдерживали себя от нетерпенья. Спокойствие вернулось к ним, когда кровать заскрипела, как старая шхуна на волнах. Юноша и девушка почувствовали, что их движения, стали сильней и смелее, ощущения более полными и острыми, а наслаждение просто огромным и сладострастным. Девушка уже не сдерживала нежный стон, и только на рассвете силы покинули влюбленных. Не расплетая объятий, они уснули. Утром, смесь грузовика и легкового автомобиля увозила последних отдыхающих в Симферополь. Девушка сидела рядом с Сашей. Её головка лежала на плече юноши, и она изредка украдкой вытирала слёзы. Девушка взяла с Саши обещание приехать в её город в следующем году и записала в его тетрадь стихов свой телефон. С мокрыми от слёз глазами Саша провёл поезд, увозивший навсегда от него любимую. Вечером утлое суденышко уходило в Одессу из Евпатории. В неимоверно тесной каюте крепко спали родственники. Глава 18. Утром тетя Соня хлопотала вокруг своих постояльцев и рассказывала местные новости. Она проклинала извергов, которые убили и ограбили милейшего человека, старого ювелира Борю Кацмана. Михаил сразу же подумал о банде 'Серого'. Саша переоделся и посетил общежитие. Группу, в которой он учился, ещё на месяц оставили работать в колхозе. Впереди был еще месяц отдыха, и это обстоятельство ему чрезвычайно нравилось. Юноша вернулся домой, опять переоделся и отправился на прогулку. По пути он посетил кафе, где находился Михаил. Но Миша был занят интеллигентной беседой. Поэтому Саше пришлось, прогуливался в одиночестве по набережной. И до обеда заново переживать разлуку с любимой девушкой. Но проходившие мимо глазки выстрелили стрелу любви в разбитое сердце юноши, и кажется, промахнулись. Ушки проходившей девушки покраснели, она почувствовала спиной взгляд мужчины. Как и полтора месяца назад, день для дяди и племянника начинался с пробежки у моря. Потом начинался завтрак и общение с тетей Соней. После завтрака Саша по устоявшейся привычке, посещал библиотеку. Затем он прогуливался по набережной. Александр продолжал много читать, писать стихи, посещать музыкальные и литературные вечера. Иногда он проводил вечера в приятной компании в ресторане. При случае оказывал знаки внимание очаровательным женщинам, приехавшим на лечебные грязи в Куяльник. И почти всегда был одарен их любовью и нежной недолгой привязанностью. Казалось, жизнь вернулась в своё русло. Но это только казалось. Долгое отсутствие Михаила, по скоротечным меркам того времени, несколько изменило расстановку сил в интеллигентной среде. Незримое, но существенное влияние Миши ослабло. Попытки советской власти усилить своё влияние на жизнь, существующую в Одессе, осложняло и его работу в сфере, не престижного и малодоходного в то время, игорного бизнеса. Его работа на биллиардном и карточном столе, не вела к накоплению денежных средств. Деньги, которые Миша зарабатывал честным трудом, уходили на безбедную жизнь и взносы в профсоюз или так называемый общак. Создание сети сексотов или секретных сотрудников Н.К.В.Д., представляло для него серьезную опасность. Он мог попасть под пристальный взгляд карательных органов. Весной в Миргороде он уже побывал, в кабинете у сотрудника О.Г.П.У. И тому хватило одного взгляда на Мишу, чтобы увидеть в нем матерого врага советской власти. Беспокоило и то обстоятельство, что некоторые из беспредельщиков уголовного мира, идут на контакт с советской милицией. Очевидно, нужно было отслеживать эти процессы и при необходимости принимать жесткие меры. Неделя консультаций с друзьями из интеллигентной среды, дали ему полную картину быстро меняющейся обстановки в Одессе. Безусловно, эти процессы проходили и раньше. Просто Михаил после возвращения с отдыха, в новом ракурсе взглянул на уголовный мир Одессы. В один из вечеров, после ужина в ресторане, Саша предложил помощь Михаилу. Он видел озабоченность дяди, но не видел для этого причин. По пути из ресторана домой, Миша ввёл в курс своих дел племянника. Они долго перед сном беседовали. В итоге оба пришли к выводу, что или нужно уезжать за границу, или бороться за устойчивое положение в уголовной среде. Освободить нишу, в которой работал Михаил, никогда не поздно. Остановились на том, что необходимо всё-таки подождать с отъездом, пока Саша не закончит обучение. Наличие профессиональных навыков помогли бы обеспечить безбедное существование в другой стране. Ну а пока попытаться ослабить попытки милиции и Н.К.В.Д. взять под контроль уголовный мир Одессы. Нужно было чётко и ясно довести до понимания всех, кто занят уголовным промыслом, что любой контакт с советской властью неприемлем. Человек, который пойдёт на такой контакт окажется вне закона. И это несмотря на его авторитет и прошлые заслуги в уголовном мире. И какой бы реальной силой и авторитетом Вор не обладал, за контакт с мусором он будет уничтожен. Два дня назад Миша встретил в своём любимом кафе старого приятеля из интеллигентной среды. После нескольких бокалов коньяка тот обронил ненароком, что ближайшего друга и помощника Серого видели беседующим с заместителем начальника милиции Одессы. Очевидно, собеседник знал о негативном опыте сотрудничества Михаила с этой бандой, и хотел предупредить об усилении её влияния в городе. Исходя из своего жизненного опыта, Миша знал, что иногда вопросы столь деликатного характера проще решать решительно и быстро, не заботясь о планировании, как бы на подъёме. Глава 19. Вечером следующего дня, родственники сидели в темной комнате, которую снимал бандит. Они ждали, когда правая рука руководителя банды придет домой, и ответит на интересующие их вопросы. Бандит пришел и не один, с другом. Когда они вошли, Саша прострелил его другу печень, все трое смотрели, как раненый умирал пятнадцать минут. Бандита привязали к стулу. Потом Саша прострелил бандиту коленную чашечку. Как только раненный пришел в себя от боли, Миша вогнал в раздробленный сустав нож, и стал проворачивать его вокруг своей оси. Наглая улыбка ушла с лица бандита, и он рассказал все. Оказалось, что высокопоставленный милиционер за пятьдесят процентов от выручки наводил банду на богатых одесситов, и тормозил проведение расследований. Как только родственники узнали, на какой малине находится банда, они направились её навестить. Уходя, Миша поблагодарил, разговорчивого бандита, пулей в сердце. Убийство в голову начинало смахивать на визитную карточку, поэтому решили, как можно реже оставлять трупы с простреленной головой. Револьвер, из которого были убиты бандиты, ещё не использовался. Саша проверил, отобранные у бандитов револьверы и решил их опробовать в предстоящей перестрелке с бандой. Безусловно, соседи убитого вора прекрасно слышали выстрелы и вопли раненных, но посмотреть из темных зашторенных окон никто не осмелился. Даже те окна, в которых час назад был свет, были чернее ночи. Родственники, не спеша, дошли до ближайшего ресторана и наняли пролетку. Они доехали до соседней с малиной улицы, и отпустили извозчика. Субботний вечер в малине был в самом разгаре. Из-за высокого деревянного забора, доносилась патефонная музыка, перебиваемая смехом, пьяными крикам и весёлым визгом женщин. От калитки отделилась тень и шагнула им навстречу. Вопрос задать стоящий на стрёме не успел. Мгновенный, жесткий, без замаха удар ножом в горло, разорвал гортань. Охранник обхватил своё горло руками, и, хрипя, завалился на бок. Он еще не коснулся земли, а Михаил уже входил в калитку. За его спиной, как тень следовал Саша. У крыльца, чуть пошатываясь, приподнялась фигура второго охранника. Он попытался из-за пояса достать револьвер. Но удар ножа в грудь был такой силы, что его тело подбросило. Клинок ножа не просто вошел в сердце, он его разорвал. Не останавливаясь, Миша преодолел две ступеньки крыльца и открыл дверь, пропуская вперёд Сашу. Но это оказалась дверь маленькой темной прихожей. Юноша сделал два шага к двери в комнату и остановился. В обеих руках он держал револьверы убитых бандитов. Михаил обошел его и опять открыл дверь. Дверь ещё открывалась, а Саша уже произвёл двойной выстрел из револьверов. В комнате за длинным столом сидело восемь пьяных мужчин и две женщины. Две занавески отделяли комнату, где проходило застолье, от двух небольших помещений. Юноша шагнул в комнату, и пошел к дальней закрытой занавеске. Каждый его шаг сочетался с двойным выстрелом. Шагая к занавеске, он успел еще трижды, не целясь, выстрелить из каждого револьвера. Двигаясь вдоль стола, юноша вел огонь на поражение. Пули разрывали затылки, впивались в грудь и пробивали сердца бандитов. За столом визжали женщины и умирали воры. Еще шагая к занавеске, он услышал выстрелы за спиной. Саша понял, Миша расстреливает посетителей ближней от входа комнатки, закрытой шторами. Юноша распахнул занавеску, и сделал по выстрелу из револьверов. Двое мужчин как раз только вскочили с кроватей, где остались лежать обнаженные женщины. Они лихорадочно пытались найти своё оружие. Саше пришлось выстрелить им в головы. Он резко развернулся, и провожаемый перепуганным визгом шагнул из маленькой комнаты в комнату застолья. Женщин за столом не было, они спрятались под стол и вопили от страха. Михаил стоял у выхода с револьвером в руке и контролировал ситуацию. Саша, не останавливаясь, прошел к двери и вышел на улицу. Миша вышел за ним. Через десять минут родственники вышли к ресторану на набережной. Извозчик отвез их центр города, и они спрыгнули с пролетки недалеко от городского управления милиции. Суета в управлении не прекращалась даже ночью. Родственники стояли, прячась в темноте, недалеко от входа в управление. Им нужен был милиционер, который знал, где живет заместитель начальника управления, связанный деловыми отношениями с уже уничтоженной бандой. В том, что руководитель банды убит, Саша даже не сомневался. Миша не прошел во вторую комнату за занавеской. Наконец из управления вышел милиционер с командирскими нашивками. Он направился к подъезду соседнего дома. Вскоре на втором этаже загорелся свет. Через полчаса он погас. Родственники бросились к подъезду. Ждать пришлось пять часов. Уже начало светать, когда стоящие под лестничным маршем родственники услышали, как открылась дверь. Затем послышались шаги, спускающегося со второго этажа милиционера. Дверь на улицу он открыть не успел. Резко приблизившийся к нему сзади, Миша ударил его по горлу рукой. Синего и задыхающегося офицера втащили в полуподвальное помещение, в котором была котельная. Примерно час Михаил беседовал с милиционером. Саша был у выхода из котельной, обеспечивая в случае необходимости отход. Разговор получился интересный. Михаил открыл все карты. Он объяснил командиру, кто его начальник и какая ему цена. Миша рассказал, что банда умерла в полном своём составе, и что смерть её фактического руководителя - мусора, дело ближайших суток. И, что 'Лютый' не позволит жить на этой земле продажному краснопёрому, даже если он им не поможет. Безусловно, старший оперуполномоченный умрет. И только от него зависит, умрет ли с ним его семья. Итогом беседы стала тихая смерть милиционера и новый вектор движения родственников. Они едва успели по времени к подъезду, откуда должен был выйти высокопоставленный начальник. Легковой автомобиль уже стоял у подъезда. От небольшой вибрации, создаваемой двигателем на малых оборотах, его корпус чуть подёргивался. Шофёр сидел за рулём. Двое охранников стояли по обеим сторонам автомобиля. Дверь из подъезда открылась. Вслед за охранником в проёме двери появился начальник. Саша побежал навстречу стоящему автомобилю. Когда до автомобиля осталось двадцать метров, юноша открыл огонь. Предчувствуя, что именно сейчас прозвучат ответные выстрелы охраны, он резко оттолкнулся от земли правой ногой и изменил направление движения своего корпуса. Две пули, которые выпустил Саша по охранникам в левую часть их туловищ, помешали охранникам прицельно выстрелить. Пули, пробив их сердца, чуть развернули их тела влево, и это спасло Александра, уходящего от траектории выстрелов вправо. Саша, набегу опять резко оттолкнулся от земли, но уже левой ногой. Последующие в этот момент выстрелы охраны, были, скорее всего, прощанием с этим миром. Они выстрелили, опускаясь на землю, чтобы умереть. Вторые выстрелы юноша направил в шофера и охранника, который выводил начальника из подъезда. Одна из пуль, пробив лобовое стекло, попала в правый глаз шофера, и только ранила его. Вторая пробила висок охраннику, который, пригнувшись, тащил начальника к дверце машины. Падая, цепляясь за рукоятку дверцы, он успел её открыть. Туловище охранника, уходя к земле, на мгновение приоткрыло корпус заползающего на заднее сидение начальника. Этого хватило, чтобы Саша еще раз выстрелил из обоих револьверов. Пули вошли в бок начальника на расстоянии одного сантиметра друг от друга. Через секунду, юноша переступил мертвого охранника, и примерно с двух метров выстрелил в затылок начальнику. На переднем сидении автомобиля верещал раненый водитель. Саша закрыл ему рот пулей. Сзади Михаил отсекал огнём из револьвера набегающих милиционеров. Милиционеры тщетно пытались повлиять на события, происходившие у машины. Одного милиционера Миша убил. Остальные красноперые, пригнувшись, беспорядочно стреляли из револьверов. Милиционеры были примерно, в тридцати метрах от автомобиля. Юноша повернулся и выстрелил из обоих револьверов. Родственники бросились за угол дома. Спрятав оружие, они не спеша пошли к набережной. На улице появились первые прохожие. Преследовать родственников было не кому. Проезжающая пролетка довезла их до набережной. Родственники присели на лавочку и перезарядили оружие. Они успели попасть домой к завтраку. Улыбаясь, Саша и Миша выслушали возмущения тети Сони по поводу ночной стрельбы в городе. День прошел как обычно. На следующий день Миша прочитал в местной газете об успешной операции, проведенной городской милицией. Банда из двадцати человек была уничтожена органами правопорядка. Один из руководителей милиции представлен к награде орденом красного знамени, посмертно. Глава 20. Быстро пролетели ещё теплые ноябрьские дни и уже прохладные вечера. Постепенно всё больше интеллигентных друзей приходило в кафе поговорить с Мишей и выпить бокал коньяка. Хозяин кафе постоянно отказывался брать с Миши деньги за выпитый им кофе и коньяк, и каждый раз дядя расплачивался. Сашин гардероб требовал обновления, и Миша принимал участие в этом процессе. В новом пиджаке, был предусмотрен небольшой карман, куда помещался дамский браунинг. Миша подарил Саше пистолет, и он с ним теперь не расставался. В Одессе шалили при любой власти, и вечером любого могли ограбить. В конце ноября из колхоза вернулась группа учащихся, в которой учился Саша. Простуженные ребята привезли с собой из колхоза грамоту за ударный труд. Обучение продолжилось, и Александр прилагал титанические усилия, чтобы не выделяться среди своих товарищей. Слабое здоровье, подтвержденное справкой врача, не позволяло ему принимать активное участие в спортивной и общественной жизни училища. В комсомол вступить Саша не стремился, да и никто ему и не предлагал. Учился он хорошо, но свои знания стремился не демонстрировать. Саша никогда не поднимал руку, и отвечал предельно кратко на заданные ему вопросы. В потасовках он не участвовал, а тех, кто ему грубил, мягко ставил на своё место. Тем ребятам, которые лепили из себя лидеров, достаточно было поговорить с Сашей один раз, и они навсегда забывали о его существовании. Постепенно юноша привык к двойной жизни. Два человека, учащийся училища и денди в нём прекрасно уживались. Дни быстро пролетали, и были насыщенны учебой и отдыхом. Наступила весна. Однажды на лабораторных занятиях по изоляционным материалам, парня, который учился в Сашиной группе, арестовали. Два милиционера вошли в лабораторию и назвали его имя и фамилию. Как только он откликнулся, они подошли к нему. Сотрудники милиции взяли растерянного паренька за руки и вывели из комнаты. Из журнала учёта посещений занятий, его фамилию вскоре вычеркнули. Через два дня, один из товарищей по учебе сообщил, что парня арестовали за изнасилование и убийство девушки из группы маляров - штукатуров. Саша несколько раз видел на переменах этого парня с девчонкой. Девочка смотрела молодому человеку в глаза и светилась от счастья. Это была любовь. Тогда о каком изнасиловании могла идти речь. В тот же день, Саша рассказал о своих сомнениях Михаилу. Миша промолчал, а через неделю рассказал Саше, что его бывший соученик повесился в камере. Можно было поговорить с человеком, который сидел в этой камере. Тем более, что в городе за последнее время это был не первый случай изнасилования и убийства. Один из друзей Миши показал ему уголовника. Когда бандит вышел из пивной, родственники его уже ждали. Его связали и бросили в баркас. Был штиль, поэтому Николаю и рыбаку пришлось поработать веслами, пока баркас отошел от берега. Баркас ушел в темноту. Михаил получил ответы на заданные уголовнику вопросы. От ответов зависело, останется ли бандит сегодня в живых. Ответы явно расстроили Мишу, и он убил пассажира ударом ножа в сердце. Саша слышал разговор, и его настроение тоже ухудшилось. Следователь, который вёл дело об убийстве и изнасиловании девушки, обещал отпустить бандита, если он поможет парню покончить с собой. Уголовник клялся, что парень сам залез в петлю, но Миша ему не поверил. Рыбак придержал у борта в воде труп, пока Миша не вспорол ему живот. Тело оттолкнули от борта баркаса, и оно медленно погрузилось в море. Утром Саша подошел к мастеру группы маляров-штукатуров и взял адрес семьи убитой девушки. Он объяснил мастеру, что собрал небольшую денежную помощь для убитой горем семьи. После обеда пролетка с Михаилом и Александром выехала из города. Через два часа они въехали в небольшое село. Расспросив прохожих, подъехали к хате, где жила девчонка. В хате висело горе. Отдали деньги, вытерли слезы и помянули невинную душу. Перед отъездом, узнали фамилию следователя. На следующий день Миша и Саша подошли к управлению милиции. Почти одновременно с ними к входу в управление подошел старик. Миша и Саша взяли его под руки и расспросили о причине вызова в управление. Старик вызывался к следователю по повестке, как свидетель ограбления. Фамилия следователя была другая, но дядю это не смутило. Старику объяснили, что следователя нет, и сегодня не будет. Миша пошел отметить старику повестку. У входа он предъявил дежурному повестку и назвал фамилию следователя указанную в повестке, а также причину вызова. Дежурный пропустил его в здание. Миша сразу же прошел в кабинет следователя ведущего дело об изнасиловании и убийстве девушки. Приятный молодой и холеный мужчина сидел за столом кабинета и ломал голову, где найти деньги, чтобы оплатить повышение. Уже месяц как должность, убитого в перестрелке его непосредственного начальника, продавалась. Безусловно, он продаст свою должность, добавит деньги, полученные, вчера, по делу о нанесении телесных повреждений средней тяжести. Деньги он взял с обеих сторон. Разумеется, он добавит свои сбережения. Но и этого не хватает. Сумма уж больно большая. Мысли вернулись к вчерашнему делу. Один молодой человек с друзьями избил другого молодого человека. Ушиб головного мозга. Может, я мало взял с потерпевшей стороны, за обещание посадить хулиганов, думал следователь. Вскоре он пришел к мысли, что мало взял и с хулиганов за обещание избавить их от криминальной ответственности и закрыть уголовное дело. В этот момент сложных расчетов и так не вовремя в кабинет вошел Михаил. Он спокойно подошел к столу и протянул повестку следователю. Пока следователь читал, Миша не торопясь, достал из левого кармана кастет и одел его на правую руку. Следователь поднял голову, чтобы сказать, что повестка не к нему. В этот момент к нему пришла смерть. Михаил, не замахиваясь, резко ударил кастетом в левый висок следователя. Повестка выскользнула из руки следователя и упала на стол. Мертвое тело пыталось упасть вместе со стулом, но ему это сразу не удалось. На уровне стола Миша остановил падение головы, схватив её руками. Держа обеими руками голову, Михаил проломил ей висок об угол стола. Потом, не обращая внимания на падающее тело, снял кастет и положил его в карман. Не спеша взял ручку со стола, мокнул перо в чернильнице и изменил дату на повестке. Затем протянул руку к гардине у окна и сорвал её. Выходя, из здания показал дежурному повестку, но в руки не отдал, а предупредил, что через полчаса вернётся, когда освободиться следователь. Выйдя из управления, Миша подошел к Саше и старику. Отдал повестку старику и сказал, чтобы он пришел через неделю. Родственники остановили пустую пролетку. На ней доехали до публичного дома. Полгода Саша здесь не был. Хозяйка приветливо встретила их. Предложила познакомить с новыми девочками. Как всегда Михаил от услуг проституток отказался, и заказал шампанское. Он попросил привести девушку, с помощью которой обучали танцевать Сашу. Девушку позвали. Заспанная и ещё не отдохнувшая от ночной работы, она села в кресло. Увидев шампанское, потянулась за бокалом. Михаил изложил суть вопроса. Он рассказал, что девушку, которую полюбил Саша, изнасиловали и убили вечером на пустынной улице. Поэтому надо оказать им помощь - найти убийцу. Девушка будет прогуливаться в ночное время по определённым улицам. Михаил и Александр будут издалека за ней присматривать, и обеспечат её безопасность. Тихий, мягкий, убедительный голос Миши объяснил присутствующим, что возражать никто не имеет права. Женщины поняли, что утечка информации по этому делу, приведет к их незамедлительной смерти. Родственники вежливо откланялись, пообещав зайти за девушкой в девять часов вечера. Условленное время ещё не наступило, а девушка уже стояла в фойе салона борделя и ждала Сашу. В памяти остались нежные и ласковые прикосновения юноши, когда музыка танца уносила её к бескорыстной любви. Она была полна решимости, помочь Саше. Девушка в своих мечтах рисовала, что герой спасает её, и потом на коленях умоляет о страстной любви. Но в жизни, как правило, всё происходит просто и страшно. Девушка, не оглядываясь, быстро шла по улице. За ней на расстоянии пятидесяти метров скользила тень Александра. За Сашей следил Михаил, который мог только обеспечивать безопасность племянника. Сложно определить ночью, что происходит, грабёж или изнасилование. Интеллигентность не позволяла Мише убивать людей на работе. На все предложения, проходящих мимо мужчин девушка отвечала категорическим отказом. Проститутка продолжала идти по заданному маршруту. За вечер десять раз пытались силой остановить девушку. Четыре раза, это были одинокие приставания. Четыре раза к ней сразу приставало по два человека, и дважды по три человека. Около полуночи у девушки началась истерика. Дважды она падала на землю, увлекаемая умирающими мужчинами. Падая, они цеплялись за неё руками. Пока мужчины останавливали девушку, юноша успевал приблизиться. Когда Саша видел, что самостоятельно подружка не может вырваться из рук мужчин, он открывал огонь из обоих револьверов. Трижды, на ходу, пришлось перезаряжать револьверы, так как в голову стрелять было нельзя. Смертельные ранения в голову могли перепугать девушку. Видя, полуобморочное состояние девушки, Саша прекратил операцию. За четыре часа прогулки по городу, было убито восемнадцать человек. Итог вечера обескураживал Сашу. Но Миша резонно заметил, значит, не всех женщин убивают, и просто не все женщины сообщают о своём изнасиловании. Вместе с Мишей они отвели проститутку в хату к рыбаку, и до утра привели её в нормальное состояние с помощью водки. Возвращаться в дом терпимости ей, было запрещено. В своё время, чтобы помочь умирающей от голода семье, скромная сельская девушка пришла в Одессу в поисках работы. Она попала на панель. Её скромный заработок спас родных от голодной смерти. Возвращаться в село ей было просто стыдно. Вечером следующего дня, Миша забрал её документы и вещи из борделя. Одного его взгляда хватило, чтобы у хозяйки отпало желание задавать вопросы. Девушка готовилась через три дня уехать в Ростов. На следующей неделе родственники пришли к рыбаку провожать девушку в дорогу. Выпили шампанского за лёгкий путь и новую счастливую жизнь. Девушка покраснела и сказала, что никуда не поедет, ей нравиться жить у моря. Рыбак опустил глаза на пол. Ничего не осталось, как поздравить её и рыбака с предстоящей свадьбой и подарить деньги. Примерно через неделю, в воскресный день, у крыльца сельского дома остановилась пролетка. Приехали Миша и Саша сватать за рыбака девушку. Долгий разговор перешел в обед, и только поздно вечером родственники вернулись в Одессу. Через месяц молодых расписали в присутствии двух свидетелей. В родном селе девушки сыграли свадьбу. За хатой, под уже цветущими деревьями, накрыли столы и гуляли до рассвета. Счастье молодых слегка огорчало отсутствие на свадьбе Михаила и Александра. Они в этот день, ужиная в ресторане, подымали бокалы с шампанским за молодых и от души пожелали им долгих лет счастья. Родственники долго думали, ехать ли на свадьбу. В конце концов, решили не привлекать к себе внимание. Уже больше месяца на ночных улицах не происходило убийств с изнасилованиями. И это обстоятельство их радовало. Наступили весенние экзамены, и Саше пришлось приложить немало сил, чтобы оценки его знаний были средними. Наступившая потом производственная практика отняла практически все лето. Юноша постигал азы профессии электромонтера на одном из мелких предприятий Одессы. Он так и не понял, чему научился, так как его использовали на подсобных работах. В конце практики Саша получил третий разряд электромонтера, и делал вид, что этому рад. С середины августа группу, где учился Саша, отпустили на двухнедельные каникулы. С первых чисел сентября группа должна была ехать в колхоз и работать на уборке урожая до ноября. Миша по настоятельной просьбе племянника взял у врача, прикрепленного за училищем справку о необходимости оздоровления Саши в санатории. Перечень скрытых болезней, которые врач указал, в случае подтверждения, мог обеспечить Александру немедленный выход на пенсию. Учитывая, сложный характер заболеваний, и необходимость длительного лечения, Михаил приобрёл в профсоюзе кооператоров четыре путевки. Пришлось срочно вступить в профсоюз, и заплатить по десять процентов за каждую путёвку в кассу. Путевки Миша получил от председателя обкома профсоюза, после передачи ему небольшой сумы наличных денег. В итоге, четыре путевки обошлись им по стоимости ужина в ресторане. Две путевки были на сентябрь в Евпаторию и две на октябрь в Мисхор. Две недели каникул пролетели в подготовке к отдыху. Саша успел сшить себе белый костюм, и надеялся быть в нем неотразимым. Глава 21. Теперь можно было спокойно ехать отдыхать. Мишин авторитет, в сфере приложения его интересов стал как никогда высок. Он не принимал участия в Воровских сходах. Он не вмешивался в обсуждение и формирование решений по вопросам, связанным с нелёгкой жизнью уголовного мира. Миша не был Вором в законе, но в нише, в которой он работал, его авторитет стал непререкаем. Он прекрасно понимал, что уголовный мир, также как и советская государственная власть, паразитирует на теле существующего общества. Но принципиальным отличием было то, что уголовный элемент жил за счёт тех, кто уже обворовал народ. В то время как аппарат советской власти грабил народ напрямую. Уголовный мир не влиял на уровень благосостояния народа. Криминальный мир нагло перераспределял в свою пользу то, что уже украли у народа. Как ни странно, Воровская среда была заинтересована в улучшении условий жизни народа. Для советской власти, объектом грабежа мог быть только народ. Малейшее повышение благосостояния народа, сигнализировало советской власти, что народ созрел для очередного грабежа. Тотчас возникала четкая схема изъятия у народа денежных средств через обмен денег, выпуск облигаций разнообразных займов и лотерей. Михаил считал, что тесный контакт уголовного мира и аппарата советской власти может привести к сращиванию этих структур. В этом случае, из-под удара криминала будет выведена новая советская буржуазия-номенклатура. Тогда существующие уголовные структуры обрушат свой удар на народ. Чем тогда будут отличаться уголовники от милиционеров. Усиление давления на народ неизбежно приведет к его обнищанию и деградации. Поэтому не смерть старого ювелира Бори Кацмана, привела к отстрелу банды и высокого милицейского чина. Был пресечен контакт между представителем советской власти и криминалитетом. Повлиять на позицию Миши в этом вопросе никто бы не смог. Инстинктивно, Воры в законе и Авторитетные люди почувствовали, что есть грань, переступив которую, они окажутся вне закона. Мишино имя не произносилось, но все интеллигентные люди в Одессе понимали, что только он мог провести подобную жесткую акцию устрашения. В прекрасном настроении родственники отправились отдыхать в Крым. Здание санатория в Евпатории находилось в пятидесяти метрах от моря. Михаил приложил усилия, чтобы улучшить условия проживания. Они окунулись в отдых. Их осмотрел врач. Саше рекомендовали воздушные ванны и отдых на пляже. Мише назначили курс лечения. Его иногда беспокоила боль в промежности. Скорее всего, это было следствием окопной жизни на войне. От обследования Миша отказался, резонно полагая, что это может разрушить его авторитет. Но на лечение теплыми грязевыми тампонами согласился, прировняв их к очистительным процедурам. Как всегда, их день начинался с пробежки по набережной. Потом следовал диетический завтрак. Саша с книжкой располагался на песке у моря. Мгновенно вокруг него собиралась веселая компания отдыхающей молодежи. Шутки и смех стихали только, когда все бросались в море купаться. Волейбол, футбол на песке, игра в мяч в воде проглатывали время до обеда. Саша верный, заложенным в него Мишей традициям, всегда входил в столовую прилично одетым, что сначала вызывало у окружающих, легкое недоумение. Но вскоре к этому все привыкли, и перестали обращать на эти чудачества внимание. Время после завтрака, которое Михаил посвящал восстановлению своего здоровья, можно было смело отнести подвигу героя. Сначала, сил контролировать свой организм у Миши хватало на пять минут. Но к концу лечения он смог выдержать процедуру целый час. Нужно было только заглянуть в его просветленные глаза, чтобы понять какой это мужественный человек. После обеда Миша обнажал свой торс на санаторном пляже, и женщины которым было больше тридцати лет, чувствовали непреодолимое влечение к нему. Ужин родственники не посещали. Можно было увидеть, как они прогуливаются по набережной и наслаждаются свежестью вечернего бриза. Иногда их можно было видеть в кафе или ресторане вместе с нежными и очаровательными женщинами. Своё внимание родственники уделяли только женщинам, приехавшим на отдых. Женщины, которые постоянно проживали в Евпатории, не могли рассчитывать на их внимание. Мелкое теплое море привлекало много женщин с малолетними детьми. Ночи, проведенные с такими женщинами, особенно врезались в память Александра. Неожиданный плач ребенка, мог в самый неподходящий момент остановить ласки любовников. Женщина уходила успокоить ребенка и вернуть ему сон. Саша терпеливо ждал её возвращения и прислушивался к её словам рожденным материнской нежностью. Ребенок засыпал, и женщина возвращалась в объятия юноши. Вернувшись к любовнику, женщина обрушивала на него всю свою неистовую страсть, пытаясь компенсировать мелкие неудобства. В эти минуты женщина не просто отдавалась ему, она дарила свою любовь и своё сердце. Родственники не посещали танцы, проходившие по средам, пятницам и воскресеньям в санатории. Только узнав, о нетактичном поведении местных парней, они как-то зашли вечером на летнюю танцевальную площадку. То, что увидели родственники, им не понравилось. У представителей местной молодежи, отсутствовало понимание того обстоятельства, что благосостояние их города зависит от качества отдыха приезжих. Местные парни почему-то решили, что приехавшим на отдых женщинам очень не хватает их внимания. Следующий вечер Михаил и Саша провели в ресторане в обществе ослепительных и очаровательных женщин из Киева. Женщины были непреступны как скала. Михаилу едва удалось уговорить их составить им кампанию. Только слово офицера, что посещение ресторана, женщин ни к чему не обязывает, позволило им, украсить этот прекрасный вечер. Уважаемые в городе люди также любили посещать этот ресторан. Разумеется, красота женщин, сидящих за столиком родственников, не осталась без внимания. Но попытки пригласить их на танец оставались тщетны. Миша и Саша твёрдо отказывали любому в зале вправе танцевать с женщинами редкой красоты. В зале постепенно нарастало недоумение столь наглым поведением приезжих. Но после того как Михаил встретился взглядом с интеллигентным человеком за соседним столом, напряжение спало. Медленная прогулка по набережной закончила этот прекрасный день. Следующий вечер танцев в санатории прошел в отсутствии местных парней, так как охрана санатория вспомнила о своих обязанностях. Но Миши и Саши на нём не было. Они прогуливались по набережной с киевлянками и собирались зайти в кафе выпить шампанского, разумеется, если позволят женщины. Как и предыдущий вечер закончился вежливым прощанием у двери комнаты женщин. После обеда родственники приходили на пляж и проводили время в приятном обществе киевлянок. Уже неделю они были знакомы и постепенно незримые нежные ниточки протянулись от женщин к Мише и Саше. Еще один прекрасный вечер кампания провела в ресторане. После прогулки у моря женщины позволили мужчинам провести их в номер, и до утра с ними не расставались. Последняя неделя отдыха пролетела как мгновение. Саша опять был серьезно влюблен. Родственники провожали любимых. Женщины уезжали к своим семьям. Их мужей ждала лавина нежных чувств, отчасти вызванная супружеской изменой. С покрасневшими глазами, и едва сдерживая слезы, Саша провел опять лучшую в мире женщину. Миша прощаясь, облегченно вздохнул. Юноша хотел вернуться в Одессу, но тогда нужно было отметить путёвки в Мисхоре. Родственники прибыли на южное побережье Крыма и сразу почувствовали, что здесь гораздо теплее. Они как бы опять вернулись лето. Родственники решили немного задержаться. Мише хотелось осмотреть достопримечательности южного берега Крыма. Почти отвесная стена гор нависала над галечным пляжем. После обеда горы отбирали у пляжа солнечные лучи. Поэтому только до обеда отдыхающие проводили время на море. Родственники резко выделялись среди отдыхающих своими загоревшими телами. После обеда, в обществе милых и умных женщин, Миша и Саша отправлялись на прогулку по паркам и дворцам. Однажды они поднялись на 'Ай Петри', и на снегу пили шампанское с икрой. Поразительный климат Крыма, позволял утром купаться в теплом море, а после обеда гулять в зимнем лесу. Но больше всего их поражал воздух. Насыщенный запахом хвойных деревьев, он не давал спать больше четырех часов. Воздух был насыщен любовью. Он заставлял мужчин всё чаще бросать взгляды на женщин. А женщины приехавшие отдыхать в этот санаторий, были божественны. В этом заезде было подозрительно мало мужчин, и все они сразу же попали в чуткие руки более смелых женщин. Женщины присмотрелись к родственникам и оценили их предельно-корректное и уважительное отношение к ним. Наконец они решили, что пора брать инициативу в свои изящные ручки. Через неделю, мужское одиночество было разрушено. Саша и Миша закружились в хороводе робких признаний, нежных поцелуев и страстных объятий. Если в середине отдыха родственники ещё могли себе позволить, посетить винный погребок или провести вечер в ресторане, то в конце отпуска свободного времени хватало только на покупку шампанского. После завтрака, Саша спешил справиться о здоровье очередной очаровательной девушки, которую беспокоила головная боль. Изнеможенная ласками и забыв о мигрени, она пила шампанское и слушала стихи. После обеда Саша сопровождал Мишу, которого неожиданно пригласили пригубить домашнего ликёра. Случайно в комнате оказывалась подружка хозяйки, которую Саша провожал в соседнюю комнату. Трепетные прикосновения рук юноши, помогали упасть халатику на пол, и Саша опять поражался неувядаемой красоте женского тела. Не один раз нежный тихий стон проплывал по комнате до ужина. После ужина белый танец дарил восхитительную ночь, полную радости и любви. В день отъезда родственники возвращались в санаторий после прощания с морем. Оставалось только забрать собранные вещи из номера. В фойе здания стояли две немного растерянные прелестные молодые женщины. Они только что приехали и остались без обеда. Женщины остановили, проходивших мимо родственников, с целью узнать, где ещё можно пообедать. Миша вежливо объяснил, и по его лицу можно было прочитать его колебание по вопросу, не составить ли женщинам компанию. Но, увидев улыбку на лице Саши, Михаил сдержался. Предложение не прозвучало. На следующий день, обедая дома, они выслушивали возмущения тети Сони по поводу санаторного питания. Тетя Соня обратила внимание на их похудевшие лица. Саша не успел, опомнится, как начались занятия в училище. Пережить эти серые зимние будни помогали поэтические и музыкальные вечера, которые становились всё реже. Постепенно и незаметно, тихо и бесследно исчезали поэты и писатели, художники и артисты. Цвет нации растворялся и исчезал в тюрьмах и лагерях. Михаил кожей начал ощущать опасность. Глава 22. Наконец наступила весна. Прошли выпускные экзамены, и дипломированный электромонтер Александр Ксёндз получил направление на Штеровскую государственную районную электрическую станцию. Желающих поехать на одну из первых в стране крупных электростанций было много. Михаил приложил определённые усилия, и направление досталось Александру. На следующий день родственники выехали в Сталино. В одном из небольших деревянных чемоданов было пять револьверов, патроны и деньги в заклеенных конвертах. Конверты были из бумаги пропитанной воском. В половине конвертов находились доллары. В то время Одесса была единственным городом на Украине, где советские деньги можно было обменять на доллары. В славном городе шахтеров и металлургов их уже ждали. Всю зиму Миша держал с помощью своих друзей под контролем санаторий Куяльник. Его интересовали одинокие женщины, приехавшие на лечение из Донбасса. Когда ему показали одну из женщин поступивших на лечение, у него замерло сердце. Он сразу подумал о грустной сказочной красавице. Женщина недавно потеряла мужа, умершего от банальной простуды. И теперь с грустью думала - ну зачем ей это лечение. Михаил срочно оплатил себе путевку в этом заезде. В столовой он сидел с грустной женщиной за одним столом. Миша стойко переносил лечение грязевыми тампонами и утешал вдовушку как мог. Их платоническая нежная дружба продолжалась две недели. Потом как-то случайно она задержалась у Миши до утра. Потом, два долгих дня женщина со слезами упрекала себя в этом. Дальше к ней пришло понимание, что её жизнь со смертью мужа не кончается и надо как-то смириться с потерей. Последнюю неделю она чувствовала себя женой Михаила и мечтала в глубине души о продолжении отношений. Миша познакомил её с племянником Сашей, рано потерявшим родителей. Одинокая женщина прониклась к нему материнской любовью. Это немного смущало Сашу, который видел перед собой очаровательную женщину. Но он никогда не переступил бы рамки приличия, искренне любя и уважая Михаила. Женщина преподавала в индустриальном техникуме города Сталино и проживала в центре столицы Донбасса в коммунальной квартире. Квартира была из двух комнат. В соседней комнате проживала семья из трех человек. Перед отъездом Миша попросил Веру снять им комнату в Сталино на один месяц дал необходимую сумму денег. Как только они приедут, Саша, как студент зайдет к ней. Вера подумала и согласилась. В техникуме было несколько небольших общежитий для студентов, и она не видела препятствий устроить проживание родственников на один месяц. В последний раз, когда тетя Соня так плакала, были похороны её мужа. Даже ей родственники не сказали, куда уезжают. Появиться на работе Александр должен был через месяц. Всю зиму Миша продумывал варианты выхода из тупика, в который их постепенно загоняла советская власть. Им нужно было пробраться в Польшу. Где-то на Польской стороне мог находиться дед Петро, который сбежал из Миргорода. Но перемещения по стране представляли опасность. Человека, который не мог объяснить, куда и зачем направляется, как правило, арестовывали. Железная дорога находилась под пристальным вниманием милиции и карающих органов. Что и кому они могли объяснить, направляясь к польской границе. По мнению Миши, юноше необходимо было устроиться на работу, отработать год, и уйти в обычный отпуск. По профсоюзной путевке поехать поправлять здоровье в любой дом отдыха или санаторий, который находиться поближе к границе с Польшей. Разумеется, дядя будет его сопровождать. Отдыхая, не спеша осмотреться на местности, и перейти границу. Желательно тихо, за деньги. А деньги у родственников были. Решить этот вопрос нужно было за год. Через год Сашу могли призвать в армию. Печалью наполнилось сердце Михаила, когда он покидал Одессу. Город пятнадцать лет защищал его от советской власти. Миша полюбил этот вольный город всем своим сердцем. И если бы он не чувствовал ответственность за безопасность Александра, то никогда не покинул бы Одессу. Глава 23.
Утром, они вышли на станции Петровка. Родственники находились в черте города Сталино. С трудом они нашли пролетку, которая довезла их в центр города. В центре родственники поменяли пролетку и остановились рядом с домом Веры. Обучение студентов закончились, но, тем не менее, она собиралась в техникум. Саша пересел к извозчику, и Миша смог нежно пожать Верины руки. Тот час её щёчки вспыхнули румянцем, и она пригласила родственников на ужин. Миша немного подумал и вежливо отказался. Он сделал встречное предложение посетить вечером ресторан. После некоторых колебаний Вера согласилась. Прощаясь до вечера, Миша, шутя, предложил Вере взять с собой подружку, если она будет также прелестна, как и она. По озорному блеску в глазах Веры, Миша понял, что она придёт не одна. Через час женщина вышла из техникума. В руках у неё было направление на поселение в студенческое общежитие. В общежитии родственников провели в одну из комнат, выехавших на практику студентов. Её вид вызвал тоску у Михаила и Александра по Одессе. Но отступать было не куда. К вечеру родственники привели комнату в приемлемый для проживания вид. Затем почистили и погладили одежду. И только потом отправились в ресторан. В полупустом ресторане свободных мест не было. После того как метрдотель оценил достоинство денежной купюры, незаметно врученной ему Михаилом, родственников провели к столику. Со стола мгновенно исчезла табличка 'Заказ'. Предельно вежливый официант предложил изучить меню. От входа в зал, предупрежденный Мишей, метрдотель сопровождал Веру с молодой женщиной. По тому, как уверенно вела себя подружка Веры, родственники поняли, что она постоянный посетитель ресторана. Надя улыбалась и шутила с метрдотелем. Быстро познакомились, и доверили Наде сделать заказ. Учитывая молодость Саши, заказанные напитки дополнили шампанским. Постепенно зал заполнился достойными людьми, подошли музыканты, и весёлый шум не стихал до полуночи. Город был не большим, и почти все посетители знали друг друга. По мере увеличения принятия спиртного, в зале стало просто и весело. Некоторые столы объединились и сидящие за ними люди начинали петь, заглушая оркестр. Иногда к их столику подходил кто-то из знакомых Нади, присаживался, знакомился, выпивал за здоровье женщин и уходил. Постепенно прояснилось, что Надиного начальника уже год, как перевели в Москву с повышением по службе. Надя уже потеряла надежду, что бывший начальник и её устроит в руководимый им трест, в столице. Скорее всего, в это дело вмешалась жена любимого начальника. 'Донбассэнергострой', где работала Надя, входил составной частью в Московский трест, поэтому любимый начальник приезжал изредка в командировки. Михаил сразу оценил стечение обстоятельств. Вопрос перевода Александра в Сталино, мог быть легко решаем. Он приложил максимум усилий, чтобы перевести внимание Нади на юношу. Для этого пришлось обратить внимание подружек на интерес, проявляемый женской половиной зала к Александру. Несмотря на сравнительно юный возраст, а может и благодаря нему, Александр производил приятное, если не сказать роковое впечатление на женщин. Его изящные черты лица и твёрдый взгляд синих глаз, могли разрушить любую женскую броню. Женщины старшего возраста обратили внимание на Михаила. Он тоже остался в их воспоминаниях об этом вечере. К концу вечера Миша сделал вывод, что необходимо постоянно посещать этот ресторан, чтобы завязать полезные знакомства. Вечер закончился. Посетители покинули ресторан. В сквере у ресторана Миша и Саша еще долго прощались с вновь обретенными друзьями. Женщины пытались расцеловать Сашу, и Надя помогала ему сохранить дистанцию. Мужчины говорили об уважении друг к другу, и пили шампанское, захваченное Мишей из ресторана. Знакомый постоянным посетителям, патруль милиции охранял прощание нетрезвых достойных граждан. Все посетители ресторана жили в центре города, поэтому расходились пешком. Надя вспомнила, что у неё дома есть шампанское, и кампания отправилась к ней. Дом стоял рядом, на соседней улице. Уютная квартирка из двух комнат родственникам понравилась. Наличие огромной кровати в одной комнате и солидного дивана во второй, говорило о том, что вечер закончится здесь. Кровать досталась Наде и Саше, но хозяйка сразу уснула. Пока юноша не уснул, скрипел диван в соседней комнате. Саша проснулся от нежных и настойчивых Надиных поцелуев. Проснувшись на рассвете, женщина решила, что пора лишить юношу невинности. Этот процесс несколько затянулся. Они уснули в изнеможении. Только к обеду две пары любовников проснулись. Был выходной день. Женщины привели себя в порядок, и повели родственников знакомиться с городом. Воскресный день познакомил родственников с парком отдыха. Кампания каталась на лодочке и гуляла по аллеям парка. Потом посетили синематограф. Мгновенно платочки родственников перекочевали в руки женщин. Счастливый конец кинофильма подарил мужчинам нежные поцелуи. Чудесный вечер закончился в ресторане, где женщины пили шампанское, и парировали женские взгляды, направленные на родственников. Примерно через две недели, Миша уже знал, где находятся все биллиардные и карточные столы города. Он часто проводил там с новыми друзьями вечернее время. И, разумеется, старался не выигрывать. Постепенно новые друзья узнали, что Миша единственный, кто заботится о племяннике. И в город он приехал только потому, что сюда направили работать Сашу. У Миши есть небольшие сбережения, полученные от продажи дома в Крыму. B он надеется, что их хватит, поставить юношу на ноги. Саша проработал на электростанции до нового года. Два раза в месяц он приезжал в Сталино к дяде. Миша продолжал жить в общежитии. Его пересилили в крохотную комнатку на чердаке похожую на кладовку. Михаил регулярно встречался с Верой на квартире у Нади. Когда приезжал Саша, компания посещала ресторан. Им здесь всегда были рады. После Нового года, Наде удалось подготовить отношение на перевод для Саши. К тому времени он стал высококвалифицированным рабочим. На электростанции сразу поняли, что у парня прекрасно работает голова. Александру присвоили высокий рабочий разряд и собирались послать учиться в техникум. Никого не удивило, что он привез отношение на перевод в областное наладочное управление от треста из Москвы. Филиал наладки находился в Сталино. Со смешанным чувством Саша уезжал в Сталино. Он работал в прекрасном коллективе. Его окружали прекрасные честные люди. Весь участок подписал письмо в защиту инженера, арестованного за вредительство. Но инженер не вернулся. Саша понял, что его расстреляли. Постепенно ужас и мрак сгущался над головой у всех. Люди всё меньше общались. Они боялись откровенно говорить. Постепенно их речь стала пестреть газетными штампами. Люди перестали доверять друг другу. Саша понял, что никто в этой стране не может быть уверенным в своей безопасности. Праздник по поводу возвращения Саши в город Сталин длился неделю. По сути дела родственники неделю жили у Нади. Каждый вечер приходила Вера и оставалась до утра с Мишей. Через десять дней Александр приступил к работе в Сталинском филиале Московского наладочного управления. В свободное время юноша посещал курсы шофёров при военкомате. Курсы позволяли отсрочить призыв в красную армию. Осенью 1937 года его ждал призыв на службу в советскую армию. К весне Саша хорошо освоился на новом рабочем месте. Непосредственное начальство оценило Сашино отношение к поручаемой работе. Весной Александра начали посылать в командировки на объекты, где предприятие проводило пуско-наладочные работы электротехнического оборудования. К сожалению Михаила, все работы проводились в пределах Сталинской области. Но внимательное изучение бланка командировочного удостоверения, убедило Мишу, что его несложно подделать. Нужен был выход на уголовный мир города Сталина. Год посещений биллиардных и карточных столов, позволили ему легко определить, кто близок к криминальному миру. Уголовный мир Сталина, был на порядок слабее Одесского, но уважаемые люди были и здесь. Практически все они знали Михаила по ресторану, бильярду и картам. Неожиданно летом статус Михаила в городе резко изменился. Это обстоятельство встревожило родственников и ускорило отъезд. В город приехал по воровским делам один из друзей Михаила по Одессе. Этот интеллигентный, уважаемый человек часто встречался с дядей в кафе. И когда он случайно увидел в ресторане города Сталино родственников, то сразу же подошел к их столику. Крепкие рукопожатия и объятия в ресторане, показали присутствующим, что Мишу знают и уважают в Одессе. Приезжий присел за столик родственников. Друзья поделились новостями. Миша рассказал об успехах племянника, и что забота о нем, пока не позволяет ему вернуться в Одессу. Друг посоветовал Мише не спешить с возвращением. Разумеется, Одесса скучает по родственникам, но Н.К.В.Д. негласно ищет какого то 'Лютого'. Авторитетные люди уверены, что ищут Михаила. Столы были объединены. Саша, танцующий по очереди с двумя женщинами, не прислушивался к беседе. Вечер закончился как обычно. Исключением из правил были объятия при расставании Михаила с Ворами в законе. Глава 24. По истечении недели, родственники находились в поезде Сталино - Киев. Саша, который при переводе сохранил свой отпуск, ехал в родное село. В паспортах родственников лежали командировочные удостоверения в один из западных районов Украины по проведению пуско-наладочных работ на районной трансформаторной подстанции. Родственники были в неброской в глаза одежде. С собой они взяли небольшой чемодан с деньгами и оружием. Весь свой гардероб родственники оставили у Нади. За год нежного общения с Верой, Михаил ни одного раза не был в её квартире. В случае его ареста, женщина могла пострадать. Провожая мужчин в отпуск, женщины плакали, понимая в глубине души, что уже никогда с ними не увидятся. По истечении двух суток поезд пересёк Днепр. На правом берегу Днепра, родственники вышли на станции, немного не доехав, до центрального вокзала города Киева. В почтовый ящик Киева Александр опустил письмо с адресом Сталинского наладочного предприятия. Юноша просил уволить его по собственному желанию, в связи с переменой места жительства. На пролётке быстро доехали к выезду из города на Житомир. По пути договорились с извозчиком, и он вывез их в село находящееся в десяти километрах от Киева. Здесь на дороге они долго ждали машину. Наконец машина подъехала. Грузовик вёз продукты в воинскую часть, стоящую под Житомиром. Командир проверил документы родственников и разрешил им залезть в кузов. Перед этим он долго объяснил Мише, что устав запрещает перевозить гражданских лиц. Но Миша, внимательно слушая командира, успел угостить папиросами солдат и держал новую пачку в руках для командира. Вечером, не доезжая до Житомира, родственников высадили на дорогу. Грузовик свернул с дороги, и, теряясь в пыли, ушел на юг. Оставалась самая сложная часть пути. Нужно пройти около ста километров до границы. Как ни странно, сам переход границы тревоги не вызывал. А вот скрытно пройти большое расстояние, было практически невозможно. Три дня ушло на выдвижение к границе. Шли только ранним утром и поздним вечером. Днём маскировались и спали по очереди. На третий день сухари закончились. Вышли к небольшой реке. Умирая от жажды, сутки изучали передвижение нарядов и смену постов. Поняли, что с польской стороны граница охраняется только конными разъездами. Логику их перемещений понять не удалось. Ночью мгновенно вошли в реку и преодолели её вплавь. Миша быстро плыл, таща за собой деревянный чемодан. Саша плыл за Мишей и в одной руке держал над водой револьвер. К рассвету вышли к польскому селу в десяти километрах от границы. Обошли село. Углубились в лес и остановились на отдых. Отдыхали весь день. Ближе к вечеру, выйдя на опушку, Саша подстрелил зайца. Михаил достал из чемодана золотой портсигар, в котором хранил спички. Пока Александр снимал шкуру и разделывал зайца, Миша разжег небольшой костер. В первый раз за неделю родственники сытно поели. Михаил, наконец, смог выкурить папиросу. Сразу продолжили движение. Указатель на дороге перед селом, говорил о том, что они точно придерживаются маршрута. Направление движения, которое Саше дал часовщик из Миргорода, выводило их на село в предгорьях Карпат. Михаил надеялся получить временный приют, для того чтобы освоиться в Польше. Он был уверен, что даже если дед Петро не дошел, Маришка поможет его внуку. Предельно осторожно, не вступая ни с кем в контакт, родственники четверо суток передвигались по Польше. Утром они вышли к селу и весь ужасно долгий день ждали вечера. Саша в полдень увидел деда, занимающегося нехитрыми делами по хозяйству. Иногда деду помогал молодой парень. Во двор часто выходила из хаты женщина, примерно пятидесяти лет. Наступил вечер, но село зажило ещё более активной жизнью. На единственную улицу высыпалась молодёжь. Сельские парни и девчата собирались до утра весело проводить время. Терпение у Саши кончилось, родственники постучали в окошко. На порог вышел дед и, увидев внука, прослезился. Маришка засуетилась у печи, украдкой смахивая слёзу и радуясь за мужа. Поев и выпив домашнего вина, юноша уснул. Поздно ночью с вечерних посиделок пришел сын Петра, и успел дослушать рассказ Михаила о переходе границы. Перед тем как идти спать, Петр подошел к внуку и погладил его по голове. Саша во сне улыбнулся. Глава 25. Утром Андрей разбудил Сашу. Они пошли купаться под водопад. Александр представить себе не мог, что летом вода может быть такой холодной. В общении с Андреем проблем не было. Саша сразу же перешел на украинский язык. Он пытался запомнить отдельные слова и выражения, которые в Комышне не слышал. Мише было сложнее. За годы, прожитые в Одессе, он отвык общаться украинским языком. Но то, что заложено в детстве, из памяти не вышибешь. Его речь вызывала добрые улыбки на лицах близких ему людей. Западный разговорный украинский язык был частично наполнен польскими словами. Жители села доброжелательно встретили близких родственников Петра. Скоро все знали о приезде родственников из пограничного села. Многим интересно было узнать, как живется украинцам под советской властью. Михаил был предельно осторожен в своих рассказах. Но сам приезд родственников в Польшу, говорил о многом. Каникулы у Андрея ещё не закончились, а он собирался ехать во Львов. Михаил собрался ехать с ним. Необходимо было решать вопрос с Польскими паспортами. Миша взял солидную пачку долларов, один из револьверов и все, что было необходимо для изготовления документов. Сашу в город дед не отпустил. Рано утром дед на подводе отвёз сына и Мишу до ближайшей станции. Вечером Михаил вступил на брусчатку Львова. Ночевали в общежитии, в комнате Андрея. Как всегда Михаил действовал чётко, быстро и целенаправленно. Утром они посетили рынок. Миша намётанным глазом определил валютчика. На воровском жаргоне он убедил менялу в реальности обмена. Через полчаса часть долларов превратилась в злотые. Не снижая темпа, Миша с помощью Андрея определился с пошивом трех костюмов. Примерку назначили на следующее утро. Как только они вышли из мастерской, на её двери появилась табличка 'Зачинено'. Сразу же вернулись в общежитие. По пути к общежитию приобрели три пары обуви разных размеров, рубашки и галстуки. Следующим утром состоялась примерка. Андрей мерил один костюм за Сашу. Вечером, Михаил и Андрей переоделись в новые костюмы и посетили ресторан. Отпустив после ужина Андрея в общежитие, Миша перешел в карточный кабинет. Его попытались обыграть в карты. По дороге в общежитие, Михаила попробовали взять на гоп-стоп. Грабителей Миша убивать не стал. Благодарные бандиты отвели Михаила к нужному для него человеку. Рассвет Михаил встретил, беседуя с интеллигентным жителем Львова, милым и добрым евреем Яковом, готовым оказать помощь за доллары. Вечером Миша возвращался в общежитие с полным набором документов на себя и Сашу. По документам получалось, что Саша родился в Польше. Его отец Михаил в двадцатые годы эмигрировал с территории советской страны в Польшу, где и проживает в настоящий момент. На этом, теперь уже Сашин папа, не остановился. Он снял небольшую квартирку в центре Львова на год. С помощью Андрея, он нашел учителя польской словесности, и договорился о частных уроках. Город Львов был самым красивым городом, из тех которые он видел в своей жизни. Но это был маленький город. А заработать на жизнь игрой на биллиардных и карточных столах можно было только в большом городе. Через год Миша планировал переехать в Варшаву. Андрей помог привести снятую квартиру в приемлемый для проживания вид. Неделя ушла у Андрея на участие в вечерних собраниях украинских националистов. Михаил приглашение посетить подобные мероприятия категорически отклонил. Кроме того он убедительно попросил Андрея не забивать голову Александру идеологическим бредом. Михаил приступил к изучению вечерней жизни Львова, а Андрей уехал в село догуливать каникулы. Миша передал с Андреем своё желание видеть Сашу в Львове. Саша жил в селе той жизнью, которая ему часто снилась в прошедшие три года. Он опять ходил в украинской вышитой сорочке и помогал деду пороться по хозяйству. По вечерам юноша слушал украинские песни и танцевал незнакомые до этого танцы. Прикасаясь к девушкам, он вспыхивал от желания. Всё чаще его сны посещала девушка из соседней хаты, Оксана. Маришка строго предупредила Сашу, что даже невинный поцелуй в их селе приведёт к свадьбе. Поэтому, когда приехал Андрей, юноша с облегчением узнал, что отправляется во Львов. Дед с трудом дал своё согласие, поставив условие - дальнейшая учёба внука. Ещё неделю чернявый Андрей и русоволосый Александр заставляли трепетать девичьи сердца по вечерам. В конце лета два молодых человека постучали в квартиру снятую Михаилом. После того как они привели себя в порядок, Миша повел их в ресторан. По поведению окружающих Саша понял, дядя, а теперь уже папа, времени даром не терял. Ну, а когда за их столик присел офицер польской полиции, юноша оценил проделанную папой работу. Время потекло, как в прежние времена в Одессе. В конце вечера офицер откланялся, и вместе с Андреем покинул зал. Михаил объяснил, что полицейский такой же бывший царский офицер, как и он, который уже несколько лет надеется на повышение по службе с переездом в Варшаву. Миша пообещал ему помочь ускорить этот процесс, предоставлением небольшого кредита. Вечер пролетел незаметно, и закончился за карточным столом. Милые интеллигентные жители Львова безуспешно пытались обыграть Михаила. Сброшенные вовремя Мишей карты, позволили ему уйти от выигрыша. Саша с бокалом шампанского в руках вёл непринужденную беседу с женой одного из игроков. Сидя на диване в углу комнаты Саша и очаровательная женщина говорили о поэзии. Саша с благодарностью принял предложение посетить завтра квартиру женщины в отсутствии её мужа. За чашечкой кофе они собирались продолжить беседу о поэзии Адама Мицкевича. Когда на следующее утро молодая женщина открыла дверь, Саша сразу же уловил запах свежеприготовленного кофе. Но кофе в этот день они не пили. Осмотр квартиры закончился в спальне. Саша развязал халат и женщина, немного стесняясь, спряталась под покрывалом на огромной кровати. Обнаженный юноша нашел её на кровати, и нежный полет их тел прервался перед приходом её мужа с работы. Саша ушел, получив обещание женщины, посетить завтра утром квартиру родственников. Миша как всегда с утра сидел в облюбованном им кафе и пытался читать прессу. Польский язык давался с трудом, и ему явно не хватало общения с прекрасными полячками. В это время, в снятой им квартире, любовники отдыхали от первых неистовых ласк, и пили шампанское. Юноша и прекрасная женщина ждали, когда нежная страсть вернется, и она не заставила себя ждать. Перед обедом женщина ушла, едва не встретившись с Михаилом на лестничном марше. Миша вернулся с идеей найти платные обеды в польской семье. После обеда родственники посетили полицейский участок. На следующий день знакомый офицер полиции отвел родственников к одному из своих подчинённых, польскому капралу. Польская семья владела небольшим двухэтажным домом. На втором этаже располагались шесть комнат, которые сдавались жильцам. Для части жильцов было организовано питание. Теперь Миша и Саша день начинали с прогулки перед завтраком. Пройдя несколько кварталов, родственники завтракали среди поляков. Затем отправлялись к преподавателю польского языка. Время до обеда было отдано изучению польского языка. Мише наука давалась трудно. Саша осваивал язык гораздо быстрее, но перед ним стояла и более сложная задача. Через год его ожидало обучение в Варшавском университете. Обед теперь проходил в кругу новых польских друзей. Попытки родственников общаться с новыми друзьями только на польском языке, вызывали смех до слёз. Но с течением времени упрямые хохлы говорили на польском языке всё лучше и лучше. Вскоре даже Мишу начали понимать окружающие. После обеда, Миша, оставаясь верным своим привычкам, посещал кафе и биллиардные столы. Саша послеобеденное время проводил в библиотеке. За год он должен был экстерном пройти программу обучения в польской гимназии и сдать соответствующие экзамены. Вечер, проведенный в ресторане в обществе друзей, служил отдыхом для души и тела. Редкие и потому незабываемые встречи с любимыми женщинами не давали остыть чувствам родственников. Глава 26. Для Саши этот год пролетел как одно мгновение. Только летом, перед отъездом в Варшаву, Саша увиделся с дедом. Странно, но на чужбине, на польской земле дед был счастлив. Варшава поразила Михаила и Александра. Это был европейский город. Даже воздух здесь был пропитан свободой. Родственники стремительно окунулись в жизнь Варшавы. Никогда они не чувствовали себя так комфортно. В этой жизни теперь всё зависело от них. Профессионализм Михаила начал приносить постоянный заработок. Александр стал одним из лучших студентов, которому предсказывали блестящее будущее. Сословие среднего достатка начало считать их людьми своего круга. Отец одного из товарищей Александра по университету владел автомастерской. Друг ездил на автомобиле отца и помогал Саше освоить управление автомобилем. Однажды студенты заехали в мастерскую. Их внимание привлёк новый автомобиль 'Мерседес'. Машина поступила с отказом в цепях электрической проводки. Работники мастерской никак не могли обнаружить дефект. Саша помог разобраться с отказом в работе электрических цепей на импортном автомобиле. Постепенно его стали привлекать как консультанта по сложным вопросам, возникающим при ремонте автоэлектрики. После того, как Миша увидел Александра за рулём автомобиля, встал вопрос о покупке машины. Учитывая солидную стоимость на то время автомобиля, решили пока остановиться на мотоцикле. Летом, проезжая на мотоцикле по улицам Варшавы в кожаном костюме мотоциклиста, Саша заставлял трепетать сердечки молоденьких польских девушек. В воскресные дни родственников стали приглашать на летний отдых за город. Несколько отцов семейств, уступая настойчивым просьбам молодых девушек, готовы были согласиться на брак своих дочерей с Александром. Неожиданно, Миша тоже начал проявлять интерес к возможной женитьбе Саши, интересуясь состоянием семей невест на выданье. Стремительно пролетел еще один год прекрасной жизни в свободной стране. Единственно, что омрачало душевное состояние Михаила, так это пресса. Только слепой мог не видеть нарастающей мощи двух стран, управляемых тиранами. Миша боялся, что расположенная между ними Польша, может стать театром военных действий. Он думал о том, что поляки уже использовали свой шанс, создав Польшу после первой Мировой войны. Сможет ли народ Украины получить независимость в случае войны между Германией и советской страной. И прогноз его был неутешителен. Советская власть уничтожила национальное самосознание Украинского народа. Только на территории Польши украинская громада сохранила мечту о независимой Украине. Даже если предположить, что независимое государство на территории Украины всё-таки возникнет. Возникнет ли необходимый баланс интересов между украинским народом и новым национальным украинским панством. Сломленные, превращенные в рабов люди, проживающие на территории Украины, подвергнутся ещё большей эксплуатации и унижению, но уже своим панством. Всё чаще Михаил ловил себя на крамольной, как он думал мысли. У народа, как и пролетариата, нет Родины. Родина есть у панов. Родина дает панам неограниченную власть над народом. А для простых людей Родина там, где они меньше подвергают эксплуатации и где им свободней дышится. Летом Михаил проведал деда Петра. И понял, что Петро не горит желанием вернуться в родной Миргород. Глава 27.
Первое сентября опрокинуло жизнь родственников. Началась вторая Мировая война. С большим трудом Миша уговорил Сашу уехать во Львов. Он обосновано боялся, что Александр вступит в Польскую армию. Но здесь в Львове их подстерегала ещё большая беда. Советские войска оккупировали восточную часть Польши. Львов стал советским городом. Постепенно Н.К.В.Д. взяло под контроль Польский город Львов. Михаил и Александр перебрались в село к деду Петру. Весной советская власть добралась и до села. К счастью дед сохранил советские документы Александра и Михаила. Дед Петр сохранил и советские деньги. Подумав, и всё, взвесив, Пётр одобрил решение Миши уехать в Киев. В большом городе можно было затеряться. Дед вывез родственников на телеге к ближайшей станции в направлении Ровно. Опять родственники оказались на вражеской им территории советской Украины. Готовые в любой момент оказать сопротивление, они добрались до Киева. К их глубокому удивлению, столица советской Украины встретила их радушно. Старый мудрый город стал тихой гаванью для родственников. Старый врач поверил Михаилу, что здоровье его окончательно подорвано, и любой труд ему противопоказан. Мишины деньги и шрамы, оставленные на его теле первой Мировой войной, убедили комиссию в его непригодности к труду. Слабое здоровье так и не позволило дяде закончить оформление мизерной пенсии. Такое подвешенное состояние, на уровне справок, его вполне устраивало. В то время за отказ работать на благо советской родины, можно было попасть в тюрьму. У Саши вопрос был сложнее. Понадобилась помощь Надежды, его нежной подружки из Сталино. Одного Сашиного звонка было достаточно, чтобы она приехала в командировку в Киев. В маленькой квартирке на Подоле они встретились после двух лет разлуки. Весь день они провели в постели. Всю накопившуюся нежность Надя отдала Александру. Вечер прошел в ресторане. Миша пытался шутить сквозь боль, пронзившую его сердце. Вера исчезла в лагерях. Перед отправкой на Север она написала записку Мише, что любит, и будет помнить до конца своих дней. Надя передала записку Мише и рассказала, что Надю арестовали по доносу соседей по коммунальной квартире. В семье соседей подрастал сынок. Надина комната помогла семье улучшить жилищные условия. Кроме горестного известия, Надя привезла трудовую книжку Александра. Год увольнения, записанный в трудовой книжке, Михаилу удалось изменить. Двухнедельная командировка Надежды быстро пролетела в любовных утехах и прогулках по Киеву. Особое место в их прогулках заняли посещения уцелевших от уничтожения коммунистами церквей. Уезжая, Надя пообещала приехать через два месяца. Для Саши начался новый этап трудовой советской жизни. Ближайшее по расположению от снятой квартиры предприятие взяло его на работу электромонтером 6-го разряда. Этим предприятием оказался завод керамики. Одного дня хватило Александру на ознакомление с электрооборудованием, установленным на заводе. Примерно через неделю произошло аварийное отключение электроснабжения завода. Останов обжиговых линий мог привести к большому выходу бракованной продукции. За этим последовал бы незамедлительный арест директора. Переключение на резервный кабель не помогло. Он также был обесточен. В отчаянии директор завода обратился к рабочим за советом. Александр неоднократно производил наладку типовых трансформаторных подстанций, работая в Сталинском пусконаладочном управлении. Поэтому он мгновенно предложил решение. Когда неделю назад Саша знакомился с подстанцией, он обратил внимание, что соседнее предприятие имеет связь кабелем высокого напряжения с заводом. Соседнее предприятие, использующее в своей технологии аммиак, обязано было иметь двойное резервирование. Об этом кабеле все забыли, так как им, со времени пуска завода не использовались. Саша не только предложил, но и произвел необходимые оперативные переключения. Через пять минут линии обжиги заработали. На следующий день Александра назначили на вакантную должность Главного энергетика завода. Больше всего в этом назначении Мишу обрадовало то обстоятельстве, что о призыве в армию можно было пока забыть. Постепенно родственники вернулись к обычному для них образу жизни. Несложная работа на заводе обладала бесценным преимуществом для Александра. Расширился круг общения с женщинами. Основной массой людей, которые работали на заводе, были женщины. Среднее звено управления заводом тоже было женским. Работа, связанная с производством керамики, была вредной для здоровья из-за глазури, которой покрывали изделия. Естественно, что киевляне на этом заводе не работали. Сельские девушки и жители пригородов столицы приезжали работать в пыльные и грязные цеха завода. Постепенно самые красивые девушки перемещались на более легкую работу, благодаря вниманию мужчин из руководящего звена управления. Многие из этих милых проказниц, становились лаборантами, мастерами, кладовщиками и служащими заводоуправления. Они вырвались из грязи производства, и продвинулись по службе. Их рабочие дни были наполнены чаепитиями, празднованиями дней рождения, флиртом и любовью. Практически все они были замужем за рабочими, и держали мужей под каблуком. Появление в среднем звене руководителей нового энергетика не осталось без внимания прекрасной половины человечества. Разумеется, женщины не рассчитывали на продолжительные любовные отношения. Им важно было доказать всем и в первую очередь себе, что они могут быть любимы, желанны и способны покорять мужчин. С первого дня работы энергетиком Саша включился в эту круговерть праздника жизни. Легкий флирт, как правило, заканчивался реальным предложением о встрече. Часто рабочий день заканчивался, чьим-то днём рождения. Провожая сотрудницу, домой, Саша договаривался о невинном посещении на следующий день его квартиры. В обеденный перерыв, сотрудница, случайно встречалась с Сашей у подъезда его дома. Они заходили к Саше выпить чаю. Одиночество молодого человека вызывало жалость замужней женщины. Едва пригубив шампанское, женщина рассказывала Саше о радостях семейной жизни. Милая баловница позволяла себя раздеть, и Саша добросовестно выполнял супружеские обязанности её мужа. Прошло несколько месяцев, и Саша понял, что испытал нежную благосклонность почти всех очаровательных женщин среднего звена управления заводом. Встречи начали повторяться, и это делало их ещё нежнее и романтичнее. Саша жил рядом с заводом и всегда мог пригласить на обед прелестную женщину. Вернувшись с обеда, женщина продолжала работать, и только иногда в течение этого дня на её лице могла промелькнуть загадочная улыбка. Даже если бы Саша был женат, то и тогда никто бы его не осуждал. Миром завода правила любовь. Вспоминать о Божьих заповедях в то время было очень опасно. Веру в Бога коммунисты заменили научным материализмом и атеизмом. Перед вечерним посещением ресторана, родственники любили пройтись по небольшой набережной Подола. Иногда подъемник подымал их в небольшой парк. Пройдя по парку, они могли выйти на Крещатик. Но чаще всего они спускались брусчаткой, любуясь Андреевской церковью. Подходили к Могилянской академии. Пройдясь по Подолу, родственники входили в ресторан. Здесь в приятной компании завершался прожитый ими день.
Прошел год. Родственники начали планировать проведение отпуска. Безусловно, решили отдыхать в Крыму. Александру предприятие предоставило профсоюзную путёвку в санаторий Алушты. Глава 28. За неделю до начала отдыха в Крыму, родственники отправились в Сталино. Они предупредили Надю о своём приезде. Праздничный стол и счастливые глаза хозяйки ждали их вечером. Неожиданно зашла, сослуживица Нади. Девушка была на двадцать лет моложе Михаила, но вызванная этим неловкость развеялась после первого бокала шампанского. Под вздорным предлогом Миша увлёк девушку в другую комнату, как только увидел сомкнувшиеся руки Нади на шее Александра. В полночь все опять собрались за столом. Полуодетые мужчины и полуголые женщины, не смущаясь, продолжили ужин. Подкрепившись, они опять разошлись по комнатам, чтобы дарить ласки и стонать от счастья. Все остальные вечера любовники провели в ресторане среди давних друзей. Нежный взгляд девушки постоянно сопровождал Мишу, вызывая зависть окружающих. В последний день перед отъездом родственников в Крым, женщины немного раньше пришли с работы. Мужчин не было. В это время они подходили к дому, где жила до ареста Вера. Поднялись на площадку перед квартирой. Саша кивнул на дверь и Михаил ударом ноги распахнул её настежь. Почувствовался запах, до конца не высохшей после ремонта, краски. Из проёма двери на кухню выглянули супруги. Две пули выпущенные Сашей из револьверов одновременно вошли им в головы. Соседи Веры умерли с немым вопросом в глазах, так ничего и не поняв. В комнате Веры за столом сидел двенадцатилетний мальчик. Он держал в руке ручку над чернильницей и смотрел на входящего в комнату Михаила. Глаза ребенка встретились с черным отверстием револьвера. Через мгновение пуля отбросила тело мальчика на спинку стула. Когда родственники вернулись с шампанским, Надя сообщила, что договорилась о командировке двух сотрудников в Киев на сентябрь. Эта хорошая новость потребовала открытия шампанского. Шампанское всколыхнуло нежные чувства, и парам пришлось уединиться в разных комнатах. Милые пары пришли в уже переполненный ресторан, но без мест не остались. Столы сдвинули, и всем нашлось место. Один из посетителей за столом рассказал, что сегодня в городе совершено убийство семьи в доме, где живут преподаватели техникума. Надя растерянно посмотрела на Сашу. Александр обнял Надю, и поднял бокал за женщин. Шумная компания позволила родственникам покинуть ресторан, только когда Миша пообещал на обратном пути после отдыха, заехать в Сталино. Утром родственники уехали отдыхать в Крым. Уже на следующий день Саша и Миша прогуливались по маленькой набережной Алушты. Все формальности по поселению были выполнены. Вежливая беседа Михаила с директором принесла свои плоды. Прекрасный номер из двух небольших комнат был к услугам родственников. Сшитые подольским евреем белые костюмы, говорили отдыхающим женщинам, что только эти мужчины достойны их внимания. Санаторий принадлежал объединению кооператоров Украины. Поэтому обслуживание было на самом высоком уровне. Только столичный ресторан мог поспорить в разнообразии и качестве приготовляемой пищи. К примеру, рядом с прибором, в котором составными частями были соль, красный и чёрный перец, всегда стояли два небольших судочка с кетовой и осетровой икрой. Самих кооператорщиков было мало. Но, правда их и мало уцелело в цепи непрерывных репрессий. Скорее всего, это были внештатные секретные сотрудники Н.К.В.Д.. С первого дня пребывания в санатории они пили привезенную с собой водку, пытаясь утопить в стакане остатки совести. Основная масса отдыхающих представляла новых панов украинского народа и их семьи. Отсутствие врожденной интеллигентности, подтверждали барские замашки очаровательных женщин. Их мышление было отражением серой советской культуры. Смутные подсознательные желания женщин не могли обрести реальную форму. Огромное невспаханное поле лежало перед родственниками и ждало приложения всех духовных и физических сил. Кто ещё мог в этом мире воплотить в реальность мечту каждой женщины о рыцаре, принце, чистой и бескорыстной любви. Кто мог помочь им пройти путь из обывательской сферы потребления в блистающий духовный мир. Темная лживая сущность советской жизни крепко держала их в кровавых руках. Светлые, честные, порядочные и интеллигентные люди навсегда исчезали в лагерях. Саша и Миша стали лучиком света в жизни отдыхающих женщин. Родственники оказались в центре внимания, изголодавшихся по интеллигентным мужчинам, женщин. Милые женщины всегда окружали Михаила, весело щебетали и впитывали в себя, его мысли. Они хорошели на глазах и раскрывались как цветы в лучах солнца. Шампанское придавало им уверенность в необходимости наедине раскрыть своё сердце роковому мужчине. Очаровательные женщины бросались в объятия Михаила. Он просто изнемогал от счастья под шквалом их нерастраченной нежности. Александр тоже не остался без внимания молодых девушек. В первый же день, танцуя с Сашей, одна из них скромно выразила желание искупаться в ночном море. После танцев она ждала его у входа на пляж. Саша принёс полотенце и шампанское. Голое девичье тело бесшумно соскользнуло в теплое море и ждало мужчину. Нежные поцелуи и страстные объятия пульсирующих тел продолжились на песке. Вернувшись в комнату, они сразу же нашли кровать. Уже в кровати Саша услышал требовательный нежный приказ - не останавливаться. От нежного стона девушки перестала скрипеть кровать в соседней комнате. Прошли мгновения, и любовь заставила заскрипеть обе кровати. Глава 29. Перед ужином пятого дня отдыха, отдыхающие узнали о войне с Германией. Часть отдыхающих собралась в фойе, оживлённо обсуждая это событие. Михаил и Александр спокойно прошли в столовую и приступили к ужину. Они запивали прекрасно приготовленную рыбу сухим белым вином. Оба думали об одном. Появиться ли шанс у народа Украины, обрести независимость. Отдыхающие успокоились, вспомнив тезис, что война будет проходить на территории врага. У родственников было единое мнение - разборка между двумя тираниями, их не касается. Служить пушечным мясом они не собирались, поэтому в Киев возвращаться не торопились. Из всех отдыхающих только Михаил мог оценить масштаб надвигающейся катастрофы для окружающих его людей. Он провел три года в окопах в первую мировую войну, убивая немцев. Дважды был серьёзно ранен и чудом выжил. В быструю победу над Германией, он не верил. Поэтому, пока рядом нежно щебетали женщины, он наслаждался жизнью. На пляже милые спутницы обратили внимание на его шрамы. Скупые Мишины слова о войне, превратили его в героя. Когда Саша рассказал, что Миша награжден Георгиевским Крестом, глаза женщин засияли гордостью за своего рыцаря. Теперь посещая комнату Михаила, женщины просили показать Крест Святого Георгия. Их пламенная любовь была наградой герою. Саша попал в интересную ситуацию. Очевидно, девушка рассказала подружкам о ночном купании. В следующий вечер, уже несколько молоденьких девушек решили искупаться в теплом, как парное молоко, море. Когда шампанское в двух бутылках иссякло, настало время купания. Нисколько не стесняясь Александра, они разделись при лунном свете и потребовали, чтобы он составил им компанию. Смеясь, четыре девушки помогли Саше раздеться. В лунном свете, держась друг за друга, они вошли в воду. Веселая кутерьма постепенно стихла, уступив нежным прикосновениям и соленым поцелуям. Одна из девушек надолго сковала поцелуем его губы. Они остались в море одни. Остальные девушки вышли на берег, оделись и медленно пошли в санаторий. Среди них была девушка, с которой Саша купался вчера. В море осталась её соседка по комнате. Руки девушки сомкнулись на его шее, и упругие девичьи груди прижались к нему. Нежные руки Александра соскользнули по девичьим бёдрам вниз, и помогли маленьким ножкам скреститься за спиной мужчины. Потом Саша вынес девушку на руках и опустил на полотенце. Он долго согревал девушку своим телом, пока не услышал стон от захлестнувшего её счастья. Улыбаясь и целуясь, они помогли друг другу одеться. Обнявшись, они вошли номер как раз к открытию шампанского. В темноте номера, полуголые Миша и молоденькая женщина только открыли бутылку. Не включая свет, все выпили за прекрасную половину человечества. Дверь в комнату Миши закрылась. Саша и девушка остались наедине с любовью. И любовь помогала очаровательной девушке нежно стонать от счастья до рассвета. Следующая ночь опять началась с веселого купания и закончилась в номере Александра. Только девушка была еще моложе, и ещё неопытнее. Четвертая ночь подарила Александру нежную любовь последней подружки. И только в пятую ночь он встретился с уже знакомым телом баловницы. Саша понял, что на него составлен график. Но девушки были так молоды и обаятельны, что невозможно было отказаться от ночных купаний. Война сблизила отдыхающих. Они собирались по утрам у радиоточки. Вместе слушали новости информбюро и выражали уверенность в быстром и победном окончании войны. Отдых в этом параллельном мире продолжался по своим законам. Многие женщины позвонили домой, и получили указание продолжать отдыхать. Незаметно отдых подошел к концу. Пришло время, уезжать. Глава 30. Удивленные глаза Нади встретили Александра и Михаила в Сталино. Она почему-то думала, что её Саша уже грудью стоит на защите советской родины от ненавистного врага. А выяснилось, что Саша просто трус. Сознание молодой женщины оказалось забито с детства советской пропагандисткой шелухой. Оно не могло принять нежелание Александра защищать её Родину. Вечер объяснений затягивался. Михаил решил пойти на предельно открытый разговор. Он спокойно достал Георгиевский Крест и положил его перед Надей на стол. Ты хочешь сказать, что я трус - спросил Миша. Мы ещё прольём свою кровь - продолжил Миша - но не за советскую или немецкую власть, мы будем бороться за свободу украинского народа, потому, что мы украинцы. Ты даже не представляешь, какое отважное сердце бьётся в груди Александра. И поверь, если бы я или Саша был рядом с Верой, её бы не арестовали. Миша вытащил из кармана револьвер и положил его рядом с Георгиевским Крестом.
Пришла ночь. Надя и Саша тихо лежали, не притрагиваясь, друг к другу. На рассвете Надины губы разбудили Александра. Губы прошептали - я люблю тебя, поступай, как знаешь. И опять нежная страсть захлестнула обоих.
Миша постарался, и Александра признали негодным к военной службе. Надя устроила его на работу в открывшийся военный госпиталь. На Сашу возложили все обязанности по техническому обеспечению работы учреждения. Двое стариков - один сантехник и один истопник составляли его команду. Родственники сняли небольшую квартиру, и скромно отметили новоселье. Надя пришла с уже знакомой Мише девушкой. Прошло четыре месяца. Фронт приближался. Госпиталь был переполнен ранеными. Несколько суток Саша не приходил ночевать. На подступах к городу шли бои. Предвидя возможную эвакуацию, Миша переселился в маленькую коморку в госпитале. Срочная эвакуация могла разбросать родственников в разные стороны огромной страны. Приехало несколько грузовых машин за ранеными. Машины, как объяснили Александру, отвозили раненных красноармейцев на железнодорожную станцию. Там их должны были погрузить в эшелон, уходящий на восток. Миша и Саша помогали загружать грузовики. По Сашиным подсчетам, с таким количеством автомобилей раненных вывезут только к вечеру. В полдень, загрузив очередную машину, Саша и Миша зашли в коморку выпить чая. Михаил открыл чемодан и достал сверток с оружием. Револьверы спрятали под одежду. В любой момент их тоже могли отправить на станцию. В четыре часа дня сотрудник НКВД, сопровождающий последнюю машину, приказал родственникам залезть в кузов. Они едва нашли место в кузове, заполненным раненными бойцами. Проехали по городу несколько километров. Потом грузовик повернул направо, и начал удаляться от железнодорожной станции. Родственники переглянулись. Грузовик повернул направо, и пошёл на подъём в направлении шахты ? 19. Преодолев подъём, он свернул на проселочную дорогу. Проехав километр, автомобиль въехал в предупредительно раскрывшиеся ворота. Огромное лётное поле открылось перед глазами родственников. Очевидно, его использовали для отработки прыжков парашютистов. Машина подъехала к длинному рву, заполненному трупами в окровавленных бинтах. У рва машину ждала расстрельная команда из сотрудников Н.К.В.Д., под руководством старшего оперуполномоченного Ноги. Шесть холеных мужиков курили перед работой - отстрелом раненых красноармейцев. Михаил знаками показал Саше, что сопровождающего и шофера берёт на себя. Шофер начал разворачивать машину, чтобы задним бортом приблизиться ко рву. Саша сделал первые два выстрела. Как и обычно он стрелял с обеих рук. Трижды провернулись барабаны револьверов, и на Украинской земле на шесть палачей стало меньше. Расстояние было небольшое, все пули вошли в головы. Два ответных выстрела, даже не попали в машину. Да - подумал Саша - это вам не в затылки стрелять. Миша выстрелил в шестой раз, добивая кого-то в кабине. Те раненные, которые видели отстрел сотрудников Н.К.В.Д., начали возмущаться. Они не могли себе представить, что их привезли на расстрел. Видано ли дело, какие-то штатские убивают военных - сотрудников правоохранительных органов. Не обращая внимания на раненых красных солдат, родственники выбросили трупы из кабины. Двигатель грузовика продолжал работать. Саша сел на место шофера, Миша на место сопровождающего. Подъезжая к воротам, Саша подал звуковой сигнал. Из примыкающего к воротам помещения вышли два охранника. Чтобы не терять время на объяснения, Александр дважды выстрелил в охранников. Деревянные ворота не помешали машине проехать. Знакомым маршрутом вернулись в госпиталь за чемоданом. У ворот Саша подождал, пока Миша заберет чемодан. Вопрос эвакуации решился сам собой. Грузовик с ранеными поехал в центр города. Саша подогнал машину к входу в здание исполкома города Сталино, и заглушил двигатель. Родственники покинули кабину и отправились на соседнюю улицу к Наде. Надя как раз готовила вещи, которые собиралась взять в эвакуацию. Родственники отговорили женщину покидать город. Все оставшиеся у них советские деньги Миша отдал Наде, с просьбой растратить. Родственники отправились на поиски транспорта. У ближайшего отделения милиции, они подождали, пока подъедет легковой автомобиль. Как только автомобиль подъехал, они направились к нему. То обстоятельство, что вышедшие из него три милиционера успели зайти в здание, сохранило им жизнь. Миша подошел к двери водителя. Открыв дверь, он схватил шофера за воротник и выбросил его на мостовую. Со сломанной шеей шофер остался лежать на брусчатке. Саша сел за руль, подождал пока Миша обойдёт машину, и устроится на переднем сидении. Автомобиль медленно тронулся, пересёк площадь и направился к госпиталю. Военный госпиталь был пуст. Автомобиль закрыли в гараже. Проверили складские помещения. Нашли несколько ящиков тушёнки и два мешка муки. Пришлось опять открыть гараж, и загрузить это все в машину. Довольные собой, они в семерках привезли продукты на квартиру к Наде. К ужину вернулась Надя. Запастись продуктами не удалось, все магазины оказались закрыты. За ужином Михаил с присущим ему юмором рассказал, как их хотели заставить засыпать ров с трупами, а потом расстрелять. Улыбаясь, он обрисовал, как Саша подогнал грузовик к исполкому. Женщина заплакала. Вечером мужчины отправились за машиной. Город был пуст. Войска и представители советской власти покинули город. На окраинах города уже полным ходом грабили магазины. Трижды за ночь, родственники разгружали автомобиль с продуктами. Видя подъезжающий к магазину автомобиль, грабители разбегались, и нужно было только погрузить в машину то, что они бросали. Несколько раз приходилось открывать ответный огонь по вооруженным грабителям. Саша старался никого не убивать. Только заканчивающийся бензин, заставил поставить автомобиль в гараж. Глава 31. Утром немецкая часть вошла в город. На следующий день после завтрака, мужчины с помощью хозяйки привели в достойный вид свою одежду. Они отправились на прогулку по оккупированному городу. Подошли к входу в городскую управу. Солидная очередь из потенциальных предателей советской родины уже собралась. В основном это были коммунисты. Михаил спокойно прошел мимо очереди к двери приёмной. Не дожидаясь приглашения, открыл дверь и вошел в кабинет. Александр вошел за ним. За столом, покрытым зелёным бархатом, сидел немецкий офицер, секретарь и переводчик. Не дожидаясь приглашения, родственники сели на стулья напротив стола. Взгляд офицера оживился, остановившись на Георгиевском Кресте, прикрепленном к груди Михаила. Офицер прервал переводчика и начал задавать вопросы Михаилу. Из перевода Саша понял, что немецкий офицер в первую мировую войну воевал на восточном фронте, и был награжден Железным Крестом за храбрость. От работы Михаил отказался, сославшись на старые ранения. Он попросил работу для своего сына Александра, представив его инженером - электриком. Секретарь отвела Александра в технический отдел городской управы. Расстались два бывших врага после крепкого рукопожатия и коротких поклонов. После обеда мужчины вернулись на свою квартиру. К их счастью квартира осталась не занятой и не разграбленной. Александр и Надежда теперь могли встречаться только тайно от окружающих. Это придавало их отношениям романтическую окраску. Поздно вечером Саша тихо подходил к двери Надиной квартиры. Женщина, затаив дыхание, ждала за дверью. Её сердце билось в груди, как будто ей опять было восемнадцать лет. Поцелуи и страстные объятия начинались у закрытой двери и заканчивались с рассветом в постели. Утром Александр уходил на работу в управу. Работа была не обременительной и позволяла, всем троим, сносно питаться. Через два месяца Саша освоил немецкий язык и получил документы, позволяющие ему беспрепятственно перемещаться по оккупированной территории. Его работа стала носить разъездной характер. Саша часто пользовался немецкой машиной, закрепленной за техническим отделом управы. Михаил всё чаще стал возвращаться к воспоминаниям восьмилетней давности. Он захотел увидеть Оксану. С помощью уже знакомого ему немецкого офицера Эрика, Миша получили разрешение на поездку в Магдаленовку. На выходной день Саша взял автомобиль. Загрузили автомобиль продуктами и на рассвете выехали в путь. В полдень, проехав двести пятьдесят километров, они подъехали к хутору, где жила Оксана. Во дворе несколько парней пилили сухие хлысты. Самому старшему было лет семнадцать. Две девчонки выбежали из-за хаты, но увидев незнакомых мужчин, быстро исчезли из виду. Михаил пересёк двор и зашел в хату. В хате ничего не изменилось. У кровати, с лежащей на ней женщиной, стоял рано постаревший мужик. Где Оксана - спросил вместо приветствия Миша. Женщина тихо заплакала и проронила - дождалась. Михаил понял, это Оксана. Миша сидел у её постели и держал её руку. Оксана рассказывала, как похоронила мать, растила детей, заболела и молила Бога увидеться с Мишей перед смертью....
Распахнулась дверь. На порог вышел Михаил с Оксаной на руках. Александр мгновенно оказался у машины и открыл дверцу. Осторожно вместе с одеялом женщину уложили на заднее сидение автомобиля. Миша вернулся во двор, где уже собралась вся семья, подошел к самому высокому парню, достал револьвер и приставил ко лбу юноши. Ты собираешься в красную армию - спокойно спросил Михаил и взвёл курок. Не дождавшись ответа, уходя, бросил - отец, расскажи им, как твою дочь изнасиловали милиционеры. Хлопнули дверцы автомобиля, взревел мотор. Оставляя шлейф пыли за собой, машина ушла в направлении Юзовки. Вечером Надя хлопотала вокруг Оксаны, устраивая её на ночь в квартире родственников. Утром, с помощью Эрика, Оксану положили в немецкий госпиталь. Александр нашел священника и привез его в госпиталь. Перед операцией Оксану и Мишу обвенчали. Немецкий хирург провел Оксане гинекологическую операцию. Надя и Миша ухаживали за ней. К удивлению окружающих Оксана выжила. Через неделю женщина стала подниматься с постели и Миша забрал её домой. В квартире у родственников появилась хозяйка. Надя и Оксана подружились, и все дни проводили вместе. Часто Надя оставалась спать у родственников. Постепенно к Оксане вернулась прежняя красота. Михаилу стоило больших усилий, не требовать от женщины исполнения супружеской обязанности. Миша терпеливо ждал, когда жена выздоровеет. Однажды ночью, они долго не спали, и вынуждены были слушать ритмичный скрип кровати в соседней комнате. Оксана услышала тихий стон Нади и прижалась к мужу. Попытки Миши исполнить свой долг оставались тщетны. Прелюдия ласк несколько раз подводила их к близости, но в последний момент судорога сводила низ живота Оксаны. Измученный Михаил, наконец, дождался, когда Оксана задремлет и её тело обмякнет. Решительный штурм увенчался успехом. Жена проснулась, улыбнулась, и обрушила на мужа всю свою нерастраченную девичью нежность. Утром, за завтраком, Миша открыл шампанское. По вспыхнувшему румянцу на щечках Оксаны, все поняли, что её можно поздравить с выздоровлением. Странная дружба между бывшими врагами, немецким офицером и Михаилом крепла и начала приносить плоды. Михаил стал посещать офицерский клуб, где обучал немецкого друга мастерству игры на бильярде и искусству игры в карты. Сначала мужчина с Георгиевским Крестом вызывал легкое раздражение у некоторых немецких офицеров. Но непревзойденный шарм и обаяние растопили их ледяное отношение к Михаилу. Иногда Миша принимал участие в офицерских попойках. Непроизвольно он вспоминал своих погибших товарищей - офицеров Белого движения. И тогда он подымал бокал с шампанским за погибших офицеров. Часто нетрезвые немецкие офицеры устраивали импровизированные состязания по стрельбе из личного оружия. И многие офицеры стреляли гораздо лучше, чем Михаил. Размышления о прогрессе в вооружении, привели Мишу к мысли о необходимости замены револьверов на пистолеты. Консультации с немецкими офицерами определили марку необходимого оружия. После некоторых колебаний, остановились на пистолетах Т.Т., советского производства. Михаил обратился с просьбой о разрешении на ношение оружия для своего сына Александра. И опять немецкий друг помог Михаилу. Учитывая разъездной характер работы, Александру позволили носить оружие. Приобрести пистолеты не составило труда. Сложнее было с патронами. Но и эту задачу решили. Теперь каждое воскресенье родственники уезжали за город тренироваться в стрельбе. Несколько раз к ним присоединялся Эрик, и выезд превращался в пикник. Миша и Эрик пили шампанское, а Александр приучал руки к новому оружию. Однажды, остановившись в нескольких километрах к югу от Юзовки, в небольшой берёзовой роще, Эрик и родственники расположились на пикник. Звук вылетевшей пробки из бутылки шампанского совпал с первыми выстрелами Александра. Неожиданно с земли поднялся не замеченный ими красноармеец, бежавший из немецкого лагеря для военнопленных. С поднятыми руками он медленно приблизился, подумав, что его обнаружили. Миша начал допрос. Лагерь, откуда сбежал военный, был южнее Старобешево. Пятьдесят километров от Юзовки. Миша задумался, - какой смысл бежать в областной центр, переполненный немцами. Он ближе подошел к пленному и внимательно осмотрел его одежду. На гимнастерке в районе сердца было пулевое ранение и следы плохо смытой крови. Саша перевёл Эрику высказанные Мишей сомнения. Александр приставил к затылку пленного пистолет. Повторно заданные вопросы прояснили место бойца в этой войне. Пленный служил в С.М.Е.Р.Ш.. Эрик с неприязнью относился к подразделениям С.С. в своей немецкой армии. Немецкий офицер не возражал, когда Саша отвел пленного палача подальше в рощу и расстрелял. Пикник продолжился и доставил всем присутствующим массу приятных впечатлений. Два месяца регулярных занятий стрельбой из пистолетов Т.Т., превратили их в ещё более грозное оружие в руках Александра. Он остановил своё обучение, когда научился одновременно попадать в две брошенные в разные стороны монеты, стреляя с обеих рук. В один из выходных дней, родственники решили посетить немецкий лагерь для военнопленных. Лагерь располагался южнее Юзовки на берегу реки Кальмиус. Автомобиль проехал греческое село Старобешево и вскоре въехал в небольшой поселок Комсомольск. Глава 32. На окраине поселка уже почти восемь лет жила семья Дениса Бондаренко. Цепкие, окровавленные руки советской власти так и не дотянулись к семье, бежавшей от раскулачивания. Отец семейства работал в каменоломне. Девочки выросли, помогая отцу нагружать вагонетки камнем. Первые два года семья прожила в вырытой землянке. От голода спасли козы. Молоко с хлебом были основной едой. Перед войной Катя поступила учиться в техникум. Получить профессию библиотекаря помешала война. Немецкая власть начала вывозить молодёжь на работу в Германию. Трижды Катерине удавалось избежать принудительного набора на работу в Германию. При объявлении набора, Катя пешком уходила к дальним родственникам, проживающим в Запорожской области. Три, а то и четыре дня Катя пробиралась оврагами и посадками, преодолевая путь в двести километров. Примерно через месяц она возвращалась домой. На четвертый раз её поймали и увезли в Любек. На перроне молодых парней и девчат построили в ряд. Медленно вдоль выстроившейся молодёжи прошел немецкий офицер, отбирая евреев для отправки в концентрационный лагерь. Он остановился перед Катей. Офицер не мог определить, украинка или еврейка. Он снял перчатку и протянул руку к черным вьющимся волосам девушки. Провел рукой, как расческой, по волосам Кати. Затем немец понюхал свою руку, и пошел дальше. Теперь невольников начали отбирать на работы представители немецких предприятий. Вскоре на перроне осталось несколько девушек. К ним подошел высокий старик. Страх охватил Катерину. Двухметровый одноглазый бородатый старик приблизился к испуганным девушкам. Чтобы их успокоить, он поднял кулак и произнёс - рот-фронт. Девушек привезли в трамвайный парк города Любек. Здесь им предстояло жить и работать. На следующий день Катю отправили производить уборку в электромеханическом цехе. Она так увлеклась уборкой, что незаметно для себя оказалась за ограждающей сеткой. Прикоснувшись, к токоведущим частям электроустановки, девушка попала под напряжение. Ударом тока её отбросило на пол. Подбежавший, одноглазый старик Шульц бросился на помощь. Он уложил девушку на лавку и хлопотал вокруг неё, пока она не очнулась. Когда Катя поднялась, старик указал ей на грудь, и сказал - дитя, тебя спас Бог. Катя поспешно застегнула пуговички на кофточке. На шее у неё всегда висел на тонкой цепочке небольшой крестик с распятым Иисусом. В этот день старик запретил ей работать. Прошло время, и Катя начала водить трамвай по маршрутам города Любека. Глава 33. Проехав поселок Комсомольск, машина с Александром и Михаилом повернула направо и остановилась у ворот, сбитых из хлыстов и обтянутых колючей проволокой. В обе стороны от ворот уходила колючая проволока, местами оборванная и провисшая до земли. Стояла жуткий запах от нечистот и человеческих испражнений. Стоящие на огромном плацу военнопленные образовали постоянную живую очередь за похлёбкой. Александр подозвал стоящего у ворот скучающего полицейского. Миша протянул ему пачку немецких сигарет. Полицейский оживился и рассказал, что в лагере содержится младший командирский состав из разбитых немцами под Юзовкой частей красной армии. В основном это сержанты, старшины и младшие лейтенанты. Никто не знает, сколько их здесь. Наверное около десяти тысяч.Побегов мало, хотя со стороны реки охраны нет. Все пленные знают, что если доберутся до фронта и перейдут его, то сразу же превратятся во врагов советского народа и попадут в Сибирь. В лучшем случае их ждёт штрафбат. Поэтому пленные ждут в лагере, когда вернётся красная армия и освободит их. Раз в день пленных кормят похлёбкой. Они голодают. Того, кто обессилит от голода и упадет, разрывают на части и съедают. По ночам военнопленные сбиваются в огромную толпу и, прижавшись, друг к другу согреваются. В день погибает до сорока человек. На вопрос, как относится немецкая власть к коммунистам, проживающим в посёлке, полицейский ответил, что ещё ни одного не расстреляли. Они же для немецкой власти безвредные. Кому они нужны. Периодически приходят в управу отмечаться в своей лояльности.... Обратную дорогу родственники молчали. Вечером Михаил не пошёл в офицерский клуб. Пил водку, поминая уже и погибших в этой войне. Поражения немцев на фронтах развеяли Мишины надежды на создание государства Украина под немецким протекторатом. Опять начались бои за Юзовку. Попытки уговорить Надю переехать в западную Украину успеха не имели. Как старые добрые друзья простились навсегда, Эрик и Михаил. Александр умудрился, починить разбитый немецкий мотоцикл с коляской, перед самым изгнанием немцев из Юзовки. С коляски мотоцикла сняли немецкий пулемет и вместе с солидным запасом патронов спрятали на чердаке одного из домов в центре города. Там же спрятали и подарок Эрика Александру - винтовку с оптическим прицелом. Под звук орудий родственники и Оксана покинули город Юзовку. Несмотря на то, что документы у них были в порядке, они ехали по проселочным дорогам только утром и вечером. Через два дня, они ночевали в родной хате Оксаны. Растерявшийся от радости отец долго не мог опомниться, а дети не отходили от Оксаны не на шаг. Утром на подводе отец с Михаилом, захватив две пустые канистры, съездили в Магдаленовку. К вечеру они вернулись с бензином. На второй день семья опять навсегда прощалась с Оксаной. Миша не смог уговорить её остаться с отцом. Следующую ночь провели у часовщика. Александр и Оксана спали, а Михаил и часовщик пили самогон и вели разговор до утра. Через сутки, не доезжая, нескольких километров до Днепра окончательно сломался мотоцикл. Долго шли по берегу, пока не нашли спрятанную лодочку. Вёсел не было. Пришлось использовать вместо вёсел, куски досок. Спустились по Днепру. Потратив полночи, добрались до правого берега. Утром вошли в разграбленную квартиру, которую снимали в Киеве. Оставаться в Киеве смысла не было. На следующее утро, потратив последние немецкие деньги, заработанные Александром в Юзовке, родственники и Оксана выехали в направлении Ровно. Спустя два дня они стояли на пороге хаты, где жил дед Петро. Александр опять почувствовал стены родной хаты. Уснув после ужина, он видел во сне мать, бабушку и сестер. Глава 34. Дед рассказал Михаилу о начавшейся борьбе У.П.А. за свободу Украинского народа. Андрей стал одним из боевых командиров Украинской повстанческой армии. Пока не появился Андрей, родственники отдыхали. Неспешная тихая жизнь села втянула в себя приезжих. Всё село знало Мишу и Сашу, как близких Петру людей и искренне радовалось их возвращению. С первого дня Оксана занялась огородом, приспосабливая под него каждый свободный клочок земли. Пережив Голод, она планировала к следующей осени заполнить подвал картошкой, капустой, морковью и бураком. По её руководством Миша и Саша копали и удобряли землю, предварительно освободив её от камней. Месячный труд был закончен к появлению в хате Андрея. Сын Маришки и Петра появлялся в родной хате примерно раз в месяц. Он приходил поздним вечером и уходил на рассвете. Никто в селе не должен был знать, что Андрей иногда приходит проведать родителей. Внимательно слушали рассказ Андрея родные. Украинская повстанческая армия (У.П.А.) постепенно становилась реальной силой на западной Украине. Огромные территории, которые повстанцы контролировали, избавились от присутствия как немецкой так и советской оккупационных властей. Безусловно, Александр и Михаил разделяли уверенность Андрея, в обретении народом Украины свободы. Но они очень сомневались, что это может произойти при их жизни. Миша не понимал необходимости ведения боевых операций против немецких войск. Он считал, что борьбой с немцами У.П.А. ослабляет себя перед неизбежной войной с основным врагом украинского народа - советской властью. Поэтому предложение Андрея вступить в его подразделение родственники вежливо отклонили. Они пообещали присоединиться к борьбе против советской власти, когда она опять захватит западную Украину. На рассвете, прощаясь с Андреем, Михаил выразил готовность в любое время присоединиться к акциям направленным на уничтожении советских партизанских отрядов. Агентурная сеть Н.К.В.Д., существующая в западной Украине состояла в основном из заброшенных в немецкий тыл диверсионных групп. Постепенно группы обрастали бежавшими из немецких лагерей военнопленными. Превращение диверсионных групп в небольшие партизанские отряды создавало серьёзную опасность для местного населения. Партизанские отряды нуждались в продовольствии. Местное население обеспечивало продуктами питания У.П.А., поэтому не могло кормить ещё и советских партизан. К задачам разрушения тыловых коммуникаций и сбора информации у советских партизан добавилась необходимость, силой изымать продовольствие у селян. Разгром советскими партизанами, подконтрольных немцам сельских управ и гибель немецких солдат неизбежно приводили к расстрелам мирного населения. Подразделения У.П.А. при первой же возможности уничтожали отряды Н.К.В.Д.. В селе Лесном существовала немецкая управа. Староста и несколько полицейских представляли новую немецкую власть. Все они были коренными жителями села. Немцы только иногда приезжали за продовольствием. Через месяц после приезда в село, хату Маришки, где жили Александр и Михаил с супругой, посетил староста. Явно смущаясь, он попросил приезжих родственников, показать хоть какие либо документы. Польские документы и заверения Петра и Маришки старосту вполне устроили. После настойчивых приглашений представитель немецкой власти разделил ужин с семьёй Петра. После ужина староста обратился с просьбой к родственникам помочь восстановить взорванный партизанами мост. Издавна старый мост связывал село с районным центром - уездом. Мужчин в селе осталось мало, посетовал староста, и помощь оказалась бы кстати. Через две недели всё жители села праздновали за одним накрытым столом окончание восстановления переправы. Мост опять связал село с цивилизацией. Многие из молодых женщин, успевших стать вдовами, сразу вспомнили юношу танцевавшего с ними перед войной. Однажды семья деда Петра обедала. Несколько одиночных выстрелов привлекли внимание сидящих за столом. Мужчины переглянулись и встали из-за стола. Взяв с собой оружие, они направились в центр села. С крыльца сельской управы представительный мужчина в фуражке с красной звёздочкой рассказывал собравшимся жителям села, что восстановление взорванного партизанами моста превратило их в изменников советской родины. Несколько его помощников ждали команды расстрелять старосту и полицейских. Представители немецкой власти стояли у стенки управы, и, уповая на Бога, молились перед смертью. Не доходя десяти метров до собравшихся, Александр, на ходу открыл огонь из пистолетов ТТ. Используя просветы, между собравшимися жителями и постоянно смещаясь в сторону, он посылал пули в головы партизан. В обоймах ещё оставалось по одному патрону, но живых мишеней не осталось. Ответных выстрелов партизан не прозвучало. Вот так всегда - обращаясь к деду Петру, мрачно пошутил Миша - за Александром не успеешь. Они подошли к крыльцу управы. Фуражки на трупе сотрудника Н.К.В.Д. не было. Пробитая пулей она лежала у порога. Бросившиеся врассыпную, жители села потихоньку опять вернулись к управе. От напуганного старосты толку было мало. Михаил взял командование на себя. Деда Петра он попросил отправиться домой присматривать за женщинами. Саша, добавляя патроны в запасные обоймы пистолетов, чувствовал неловкость от благодарных взглядов односельчан. Михаил подошел к старосте и трём полицаям. Не терпящим возражений тоном Миша приказал старосте - трупы обыскать, раздеть, вывести подальше в лес и, не закапывая, оставить на съедение хищникам. Немцам об этом инциденте не докладывать. Родственники, захватив с собой трофейные гранаты, отправились за село к восстановленному мосту. Как только они перешли мост, их остановили двое партизан минирующих мост. Миша незаметно качнул головой и Саша понял, что одного партизана нужно оставить живым. Молодого минёра Александр убил, а пожилому прострелил правую руку. Пока Саша, используя навыки электромонтера, разминировал мост, Миша перевязал рану партизана. Раненый партизан согласился познакомить родственников с командиром советского партизанского отряда, проводившего в селе акцию устрашения. Вечером вышли на территорию, контролируемую партизанским отрядом. На рассвете, осторожно подползли к спящему на посту партизану. Мгновения хватило Михаилу, чтобы партизан захлебнулся собственной кровью. За постом начинался спуск к пещере, расположенной на склоне горы. Она имела запасной выход в пятидесяти метрах от центрального входа. Перед спуском к пещере, Миша ударил ножом проводника в горло. Не ожидая пока он умрёт, родственники начали быстро спускаться к пещере. Они разделились. Михаил с гранатой в руке бросился к центральному входу, на бегу стреляя в постового у входа. Брошенная им граната исчезла в черном проёме пещеры. Приглушённый взрыв совпал с последним выстрелом в раненного постового. Сразу же после взрыва, Миша бросил следующую гранату. После взрыва четвертой гранаты свод центрального входа в пещеру рухнул, выбросив наружу столб пыли. Александр в это время занял позицию перед запасным выходом из пещеры. Убитого им постового, он оттащил от выхода за ближайшие кусты. Периодически он открывал огонь, когда из пещеры выбегали партизаны. Когда подошел Михаил, Саша уже заменил обоймы в пистолетах. Поток партизан резко усилился, и Александр выхватил уже револьверы, чтобы успеть встретить пулями всех желающих покинуть пещеру. Миша едва успел зарядить запасные обоймы для пистолетов. И отстрел красных партизан продолжился. Вскоре партизаны начали вести беспорядочную стрельбу, но уже из глубины пещеры. Михаил, прихватив с собой оставшиеся гранаты, пополз к пещере. Улучив момент, когда Саша начал разряжать пистолеты в темноту пещеры, Миша забросил, одну за другой, три трофейных гранаты в отвор пещеры. После первого глухого взрыва осунувшийся склон горы закрыл выход из пещеры. Последовавшие за ним взрывы остальных гранат вызвали небольшие колебания почвы под ногами родственников. Более трёх десятков трупов советских партизан застыли в самых разнообразных позах у выхода из пещеры. Объединяло их только одно, все были убиты в голову. Обыск трупов, сбор трофейного оружия и обустройство тайника заняло довольно много времени. Только к обеду подельники вернулись в родную хату. Родные уже не находили себе места от беспокойства за них. Смущенные трогательным вниманием они сели за обеденный стол, и выслушали от Оксаны и Маришки все, что они думают по поводу их суточного отсутствия. Михаилу и Александру не дали спокойно поесть. Кто-то из жителей села увидел, как родственники возвращались домой. Обед прервал приход старосты. Постепенно хата заполнилась односельчанами, пришедшими с узелками и бутылками вина. К вечеру за столом уже не было свободного места. Песни и шутки не смолкали в хате Маришки до позднего вечера. На вопросы односельчан, где они были, Миша отшучивался. И только когда гости разошлись, он долго курил с дедом Петром на лавочке перед хатой. Саша пошел провожать засидевшуюся в гостях молодую женщину, муж которой воевал в одном из отрядов У.П.А.. Через две недели, приехавшего в село немецкого офицера, староста привёл в хату Петра. Маришка и Оксана накрыли на стол. Саша на довольно сносном немецком языке переговорил с немецким офицером. Предъявленные немецкие документы, включая разрешение на оружие, выданные в Юзовке, сняли почти все вопросы. Осталось только пообедать и выпить вина. Жизнь в селе опять потекла по проторенному руслу. Только Саша иногда, как мартовский кот, возвращался домой перед рассветом. В семье жалели его будить рано, давая выспаться после исполнения супружеских обязанностей мужа молодой и красивой женщины. Муж появлялся раз в месяц, и Саше с большим трудом удавалось погасить страсть женщины, вызванную его посещением. Глава 35. Постепенно немецкие войска откатились на Запад. Советская власть тихо, как чума вползла в западную Украину. Украинская повстанческая армия перешла к новой тактике борьбы за независимость Украинского народа. Большие воинские формирования повстанцев дробились на небольшие боевые отряды. Вся правобережная Украина покрылась очагами борьбы против советской власти. Не дожидаясь прихода в село советской власти, Миша и Саша присоединились к отряду, которым командовал сын Маришки и Петра. Уходя в лес, после одного из посещений родителей, Андрей забрал с собой Михаила и Александра. Бойцы отряда настороженно встретили родственников. Их украинский язык, городские замашки, неприспособленность к тяжелому партизанскому быту, вызывали серьёзные опасения в способности их влиться в сплоченный совместно пролитой кровью отряд. Тем более, что родственники категорически отказались переодеться в форму повстанцев. Свой отказ они мотивировали тем, что на путь борьбы с советской властью стали гораздо раньше появления У.П.А.. После первого же боя, в котором приняли участие Миша и Саша, напряжение между родственниками и остальными повстанцами исчезло. Партизанский отряд Андрея, состоящий из двенадцати бойцов, проводил операцию по уничтожению советской власти в одном из карпатских сел. Уже после расстрела активистов, при выходе из села, отряд блокировала рота красноармейцев. Положение осложняло то, что это было подразделение боевой части красной армии. Перебежками, используя малейшие укрытия, цепь красноармейцев осторожно вошла в село. Продвигаясь по селу, они должны были вытеснить отряд Андрея под огонь заранее установленных с двух сторон села пулеметных расчетов. После короткого разговора Андрея и Михаила партизаны начали отступать вглубь села. Родственники остались их прикрывать. Натянув на голову лапсердак, Саша распластался в углублении между грядками. Миша быстро засыпал его землей. Родственник отступил на расстояние, с которого мог просматривать место, где был присыпан землёй племянник. Медленно развернутая цепь красных бойцов продвигалась, прочёсывая село. Как только, Саша оказался у них за спиной, Михаил открыл непрерывный огонь из немецкого автомата. С первыми выстрелами Михаила, Александр поднялся с земли и побежал за спиной залёгшей цепи советских солдат. Он перемещался вдоль цепи с пистолетами в обеих руках. Ответные короткие очереди в направлении Миши совпадали с выстрелами пистолетов Александра. Красные бойцы, которые боковым зрением увидели бегущего повстанца, не успевали перенести на него огонь. Они получали пули в висок и в лоб. Те, кто вёл огонь по Михаилу, ударялись лбом о землю, получив пулю в затылок. Внезапно наступила тишина. Миша менял рожек автомата, а упавший на землю Александр менял пустые обоймы в пистолетах. Переползший в сторону Михаил, опять открыл длинными очередями огонь по красным бойцам. И опять за их спиной промелькнула смерть и забрала с собой жизни последних красноармейцев. Упав на землю, Саша заряжал четыре израсходованных обоймы пистолетов. В тишине, к нему перебежками приближался Миша и остальные партизаны. Повстанцы быстро собрали трофейное оружие и патроны. Бегом они бросились в разрыв кольца окружения. Их преследовала тишина. Впервые в жизни, родственники оказались среди своих единомышленников. Чистая, непоколебимая вера повстанцев в будущее Украины, изумляла и трогала их до слёз. Простые и добрые, светлые в вере в Божественное провидение, они отдавали свои молодые жизни за свободу родной земли. Михаил как мог, пытался сохранить им жизнь. Часто он сам шел на необоснованный риск и пренебрегал опасностью. Его опыт всегда был в распоряжении молодых повстанцев, и многих спас от смерти. Уникальный дар Александра, заставлял молодежь настойчиво учиться стрелять без промаха. Маленький отряд Андрея отчаянно сражался несколько лет, неся небольшие потери. Приказ маршала Жукова о депортации на Север всего Украинского народа, подкосил партизанское движение за свободу Украины. Поезда навсегда увозили на Север сотни тысяч мирных жителей. Только нехватка подвижного железнодорожного состава, cпасла Украинский народ от полной депортации на Север. Села на западе Украины опустели. Советская украинская власть осуществляла продуманный план, направленный на уничтожение Украинского народа. В первых боях с советской властью отряд повстанцев сражался с регулярными частями красной армии, имеющими опыт боёв с немецкими подразделениями. В последние годы ему противостояли слабо обученные молодые солдаты, призванные на службу из восточных регионов Украины. Украинцы убивали украинцев. Как и пятнадцать лет назад, во времена Голода, аппарат Н.К.В.Д. Украины координировал процесс уничтожения Украинского народа. Опустевшие села уже не могли помогать повстанцам, которые боролись с советской заразой. Поражение УПА было неизбежным. Михаил несколько раз безуспешно пытался уговорить Андрея прекратить борьбу, и уходить через Чехословакию в Германию. Но повстанцы готовы были умереть, но не отдать Родину советскому врагу.
В один из осенних дней 1948 года, Андрей с двумя бойцами отправился проведать родных. На подходе к селу, повстанцы попали в засаду. Утром, телега с убитыми Воинами повстанческой армии остановилась в центре села. Переодетые, в форму повстанцев сотрудники Н.К.В.Д. пытались осторожно выяснить их имена, и выявить родственников. Весть о гибели Андрея беззвучно вошла в дом Маришки. Одев, чёрный платок, она вышла из хаты, тихо затворив за собой дверь. Пётр запряг в телегу лошадь и вместе с Оксаной поехал забирать Андрея. Несмотря на уговоры Петра, уйти в лес, Оксана осталась. Андрея положили на телегу, и он вернулся в родную хату. Вечером, переодетые повстанцами палачи пытались войти в хату Маришки. Пётр открыл огонь из карабина. Тотчас в окно хаты влетела граната. Взрывом опрокинуло стол с мертвым Андреем. Маришка прикрыла своим телом мертвого сына. Каратели подожгли хату. Раненный Петро подполз к Маришке и сыну. К ним присоединилась Оксана. Через десять минут их встретил улыбающийся Андрей. Глава 36. Тревога охватила Михаила, когда Андрей вовремя не вернулся в отряд. Молча, он стал собираться в дорогу. Александр присоединился к сборам. Михаил взял немецкий пулемёт МГ и патроны к нему. Александр взял немецкую снайперскую винтовку с патронами. А с пистолетами и несколькими обоймами к ним, Саша не расставался. Каждый добавил к своему снаряжению по четыре немецких гранаты. Уходя, они навсегда простились с повстанцами, родными им по духу и совместно пролитой крови. Двое профессиональных убийц, бесшумно исчезли в чаще леса. Они шли в направлении, ставшего им родным, села. К обеду они вышли на пепелище. Четыре крышки гроба, стояли, прислонившись к покосившемуся забору. В воздухе стоял приторный запах, не сожженной до конца, человеческой плоти. Односельчане пытались разложить по гробам части обгоревших тел. Неизвестно откуда-то взявшийся священник начал отпевать невинно убиенных. Никто не плакал. За десять лет войны, похороны превратились в обычное дело. Четыре гроба отвезли на сельское кладбище и опустили в могилы. Связали перерубленные жердины и поставили кресты. У сгоревшего дома накрыли столы и помянули погибших. На рассвете Михаил и Александр проведали родных на кладбище. Потом вернулись на пепелище и добрались до подвала. Вскрыли тайник и долго колебались, какие взять документы. Остановились на польских паспортах. Забрали и последние две тысячи долларов. Попрощались с односельчанами, и вышли на дорогу, ведущую в районный центр. В полдень, услышав рокот мотора грузовика, поднялись на склон у дороги. Устроились в засаде за обломком скалы. Одной короткой очереди из пулемёта хватило, чтобы поджечь машину. Закурив, Михаил равнодушно смотрел, как Александр методично убивает из снайперской винтовки солдат, пытающихся организовать оборону вокруг пылающего грузовика. Карательный взвод советских солдат погиб, не доехав до места проведения очередной акции уничтожения мирных жителей. Спустились к дороге. Добавили к своему арсеналу советский пулемет и автомат с двумя рожками патронов. Пообедали найденной тушёнкой и решили подождать, появления на дороге, хоть какого-то транспорта. Вскоре, из-за поворота появилась телега. По приказу Миши старик развернул телегу опять на город. Погрузив на неё оружие, родственники продолжили путь к уездному городку. Въехали в городок. Небольшая площадь, с круглым цветником, в центре которого стоял памятник, объединяла несколько двухэтажных деревянных зданий. Напротив больницы, через площадь, стояли рядом два здания. Одно здание занимал городской и районный советский совет, второе - милиция, прокуратура, Н.К.В.Д.. У ворот больницы стоял грузовик. Миша и Саша сняли оружие с телеги на цветник за постаментом. Используя круглый постамент как бруствер, родственники установили два пулемёта. Как бы ни простудиться - мрачно пошутил Миша. Между ногами памятника вождю большевиков уже лежала снайперская винтовка. Не успела телега отъехать от памятника, как к нему бросилась охрана советских учреждений. Два молоденьких милиционера умерли, не добежав до цветника. Саша перекатился на бок, спрятал пистолеты и взял в руки винтовку с оптическим прицелом. Тишина периодически разрывалась одиночными выстрелами по силуэтам в окнах зданий. Наконец на площадь тирана выехал грузовик с солдатами и остановился у здания милиции. Михаил дал очередь из крупнокалиберного немецкого пулемета по бензобаку. Взрыв бака слегка подбросил грузовик. Машина превратилась в факел. Успевшие спрыгнуть с кузова солдаты попали под короткие очереди пулеметов. Разгоревшийся огонь задел крышу, и здание медленно начало превращаться в огромный факел. Выбегающие в панике из здания, сотрудники правоохранительных и карающих органов, гибли под пулеметным огнём. Зарешеченные окна зданий, превратили их в ловушку для всех находившихся в них. Постепенно площадь перед зданием заполнилась трупами. Раненых Саша добивал выстрелами из винтовки. Языки пламени лизнули крышу соседнего здания. И еще одна свеча, в память о погибших повстанцах - Воинах УПА, разгорелась на площади. Из здания советов вылился поток служащих, состоящий в основном из женщин. Два пулемета косили их как траву. Шанса выжить не было. В пулемете Александра закончились патроны. Продолжая стрелять из автомата, он, пятясь, отступил к машине скорой помощи. Провозившись несколько долгих минут с двигателем, Саша завел мотор и посигналил Мише. В это время, на площадь выехала пожарная машина. У Михаила кончились патроны к немецкому пулемёту. Пришлось ему использовать две гранаты, чтобы остановить машину. Наконец Миша вскочил на подножку тронувшейся машины с крестом. На выезде из города, машина слегка подпрыгнула, переезжая постового милиционера. Бензина хватило на два часа пути. Почувствовав, что бензин заканчивается Александр свернул на просёлок и выехал на прогалину, к небольшой речке. Грузовик подожгли, и изменили направление своего движения. Теперь родственники решили двигаться на юг, в направлении Львова. Из оружия, у них остались советский автомат, снайперская винтовка, гранаты и пистолеты. На следующий день их продвижение на юг, остановила перестрелка. Ниже по склону распадка десяток повстанцев отстреливался от окруживших их красноармейцев. Поле боя плохо просматривалось, но Миша и Саша, не колеблясь, открыли огнь. В Сашиных руках ожила снайперская винтовка. Каждый выстрел уносил жизнь советского карателя. Миша короткими очередями из автомата, заставил залечь краснопёрых. Повстанцы перебежками бросились по склону горы навстречу Михаилу и Александру. Маленький отряд прорвался в брешь оцепления, созданную огнем родственников. Под свист пуль отряд повстанцев рвался вглубь лесного массива. Преследование сразу же прекратилось. Неожиданно Михаил увидел, что бегущий впереди Саша споткнулся за корягу и упал. Мгновенно Миша оказался рядом. Александр лежал без сознания. Одежда ниже живота помокла от крови. Осторожно расстегнув бушлат, Миша увидел пулевое ранение в живот. Пуля прошла чуть ниже левой почки, навылет. Пока Миша перевязывал племянника, командир отряда повстанцев принял решение. Он дал Михаилу провожатого до ближайшего села. Отряд продолжил намеченный путь. Через час Миша, с Сашей на плече, пересек опушку леса и постучал в окошко крайней хаты. Сашу положили на стол. Он очнулся от боли и лихорадочно стал искать пистолеты. Придёшь через три недели - сказал старик Михаилу и махнул рукой, выгоняя его из хаты. Кроме старика, в хате была его дочка, в чёрном платке. На стене висела в траурной рамке фотография красноармейца. Александра, как покойника, обмыли на столе. Рану промыли самогоном и наложили мазь. Потом наголо побрили и переодели. Всю его одежду сожгли. Наконец Сашу осторожно спустили в погреб под домом. Его уложили на деревянные доски и накрыли овчинным кожухом. На ночь дед отправил вдовствующую дочь спать в подвал к Александру. Своим теплом женщина должна была согреть бойца от лихорадочного озноба. На вопрос дочери - признает ли дед внуком ребенка, если она забеременеет - старик ответил - лучше иметь внука от повстанца, чем от красного слизняка. Через четыре дня Александр поднялся на ноги. Прошла еще неделя и Саша начал помогать старику по хозяйству. Каждую ночь к нему приходила дочь старика. На вопрос - где мои пистолеты, дед ответил - получишь, когда будешь уходить. Раны затянулись и почти не беспокоили. Быстро пробежали дни размеренной, неторопливой сельской жизни, наполненной трудом и любовью. Перед приходом Михаила дед предупредил Александра, что в его хату он вернуться никогда не сможет. Когда Миши пришел, затопили баню. Повстанца выкупали и переодели в старенькую, но чистую одежду. Она не пахла лесом и костром. Поздно вечером, когда молодежь ушла спать, дед спросил у Михаила - что за человек его племянник, что он расскажет внуку об отце. Миша задумался и сказал - ты спас ему жизнь, поэтому вправе знать о нём всё. На рассвете кончилось вино и рассказ Михаила. Разбудили молодых и все занялись сборами в дальнюю дорогу. Скупые слёзы и комок в горле при прощании. Две силуэта исчезли в лесу навсегда. Долго стояли, обнявшись, отец и дочь, прислушиваясь к тишине. Глава 37. Пока Александр выздоравливал, Михаил три недели воевал в отряде повстанцев. Бойцы У.П.А., как загнанные волки отчаянно сражались с советскими карателями. В глубине души повстанцы понимали, что эту войну они проиграли. Для каждого из Воинов У.П.А. наступающий день был как последний. Отчаянная вера, что их отданные жизни за свободу Украинского народа, станут примером для подражания будущими поколениями, вызывала трепетное уважение Михаила. Инстинктивно он понимал, что могут быть и другие формы борьбы с советской властью. Поэтому решил спасти Сашу и себя от неизбежного уничтожения. Возможно, если бы не чувство ответственности за судьбу Александра, он остался бы в отряде и погиб также как и остальные воины - героем. Размышляя о возможном будущем, родственники смирились с мыслью о необходимости уходить за границу, в Польшу. Через четыре дня скрытного передвижения родственники увидели Львов. Под камнем, на южном склоне горы вырыли тайник и спрятали оружие. Дождались рассвета и осторожно постучали в квартиру львовского еврея Якова, специалиста по изготовлению фальшивых документов. Женский голос, из-за закрытой двери, объяснил родственникам, что Яков здесь больше не проживает. Миша ничего не смог придумать, как только приступить к наблюдению со стороны за движением покупателей на львовском рынке. Он надеялся выявить представителей криминальной среды Львова. С чердака полуразрушенного трехэтажного здания, нависающего над рынком, Михаил всё утро вёл наблюдение. На рынке работали два карманных вора. Тот, который был постарше возрастом, заинтересовал Мишу. Видно было старую школу. Увидев, что вор определился с объектом для кражи, Миша и Саша бросились на рынок. В одном из переулков уже исчезала спина вора. У одного из заборов окружающего строящееся здание, вор наклонился, завязать шнурок на ботинке. Он проверил, нет ли погони и сбросил пустой кошелёк. Когда вор поравнялся с пивной, мгновенно оказавшийся рядом Михаил аккуратно взял его за локоть. Они как хорошие знакомые вошли в пивной зал. Несколько убедительных слов Михаила убедили карманника отвести родственников к авторитетному в городе человеку. Три недопитых кружки пива остались на стойке в пивной на радость забулдыгам. Через полчаса Миша играл в бильярд со своим коллегой. У интеллигентных людей сразу же сложились доверительные дружеские отношения. Были у них и общие знакомые. На следующий день родственники, уже прилично одетые, подстриженные и выбритые, ужинали в знакомом им ресторане. Как будто и не пролетело десять лет кровавой войны. И опять на них останавливались томные взгляды очаровательных женщин, уставших от тупого застолья с красными офицерами. Александр пил шампанское и думал, а стоит ли уезжать из этого прекрасного города. И сам отвечал себе на свой вопрос - в этой стране их арест неизбежен. Через сутки из окна сельской хаты они увидели польскую землю. Ждали, пока откроется контрабандное окно через границу. Глава 38. На вторые сутки ожидания хату окружили пограничники. Оружия не было. Пришлось сдаться без сопротивления. На допросах родственники, к своему глубокому удивлению, узнали, что они американские шпионы. И оказывается, они только что перешли границу. Миша здраво рассудил, что может оно и к лучшему, значит, их и не было во время войн в советской стране. Сопротивляясь этому бреду, можно было потерять здоровье. Поэтому, не колеблясь, родственники подписали признание, обеспечив этим продвижение по служебной лестнице молодому следователю органов Н.К.В.Д.. С идентичными сроками, по двадцать пять лет, за шпионаж их отправили на этап. Величина срока их обоих не волновала. Михаил и Александр не сомневались, что смогут в любой момент сбежать. Переполненная врагами народа, в основном повстанцами, камера Львовской тюрьмы, оставила в их памяти добрый, неизгладимый след. Узники по-братски поддерживали ослабевших духом и телом товарищей. Стойкое единство борцов за свободу Украины продолжалось и в неволе и не переставало удивлять родственников. На пересылке в Котласе, умирающий от дизентерии тридцатилетний мужчина успел перед смертью рассказать Саше свою историю жизни. Он был осужден тройкой Н.К.В.Д. по статье ?33 уголовного кодекса к пяти годам лишения свободы за отсутствие определенного места жительства. Сокамерник подарил Александру свою фамилию и биографию. На очередной перекличке Саша отозвался вместо умершего товарища. В Котласе родственники расстались, договорившись о встрече в Сталино. Ежегодная встреча была назначена на первое сентября в маленьком сквере у центрального ресторана ' Донбасс'. Сашу отправили в тюрьму города Ярска. Вода и триста грамм черного хлеба по утрам составляли суточный рацион узников. Через месяц десять заключённых, среди которых был Александр, отправили в Гвоздино, тюрьму - землянку. Без воздуха и света Александра продержали две недели, а затем отправили в Кольскданский лагерный пункт. Сашу держали в бараке вместе с двумя сотнями заключенных. По-прежнему, выдавали триста граммов хлеба, но уже с похлебкой в небольшом бачке на семерых узников. Наконец Сашу отправили в Килтовский лагерный пункт. Запись в формуляре личного дела, о том, что Саша бухгалтер - счетовод, помогла попасть в бригаду путейной части ? 1 четвертого отделения. Частью руководил Артем Левиков. На полу бани Саша оставил вшей и устроился в довольно приличном бараке для разконвоированных связистов. Пятилетний срок по пустяковой на то время статье, позволял и ему быть разконвоированным. Через два дня на вахте лежал пропуск, так как на работу нужно было идти за пределы лагеря. За несколько дней, под руководством милой женщины, Тони Михайско-Гаевской, Саша освоил профессию счетовода. Милейший человек, Николай Курбатов работал кладовщиком на этой же базе. Ему и его другу Ивану Пивоварову, который заведовал ларьком в Килтовке, явно не хватало общения с интеллигентными людьми, такими как Александр. Не сложная работа, приятное общение с друзьями, и молодая очаровательная Аня Крюкова позволили быстро пролететь долгой зиме. Любовь не оставляла ни на день Александра. Быстрая, скоротечная лагерная жизнь заключенных отбрасывала в сторону условности в общении между мужчинами и женщинами. Близкие люди могли исчезнуть в любой момент в лагерной молотилке человеческих жизней. Навсегда из жизни Саши исчезла Аня. Позже, пересчитывая трупы перед захоронением, он увидел её, сброшенную в общую могилу. Прошло немного времени, и отчаянная любовь Веры закружила их в лагерном хороводе. И опять разлука с любимой. Саша был переброшен в Ухту. Нежная связь оборвалась навсегда. Вернувшись в Килтовку, Саша увидел в бухгалтерии ослепительно блондинку - Нели Воронцову. Прекрасная женщина уже один раз была осуждена как социально опасный элемент на восемь лет лишения свободы. Отбыв срок, она была повторно осуждена на пять лет лагерей по статье, как сочувствующая вредным элементам. Через пять минут, Александр написал ей записку, что любит всем сердцем и ждет встречи. Когда Александр уходил, прекрасная женщина не заметно передала ему записку с назначенным временем и местом свидания. Ночь пролетела как миг. Утром Сашу направили на Синдор. В Синдоре Александра бросили на этап до Ухты. Виной были всплывшие приписки, обнаруженные комиссией, проверяющей объёмы заготовок леса. Он шел в общей колоне с ворами в законе и сучившимися ворами. Здесь же были несгибаемые Воины УПА и бывшие военнопленные, ставшие волею следователей особых фронтовых отделов, шпионами и изменниками родины. На третий день вышли на берег реки Ухты. Здесь колону ждала баржа с продуктами. Едва заключенные погрузились на баржу, как хозяин груза начал раздавать им по шестьсот граммов сахара на душу. Толченый хлеб, перемешанный с сахаром и водой, называли тюрей. Сутки маленький буксир тащил баржу до одного из притоков реки Ухты, речки Каменка. В небольшой бухте разгрузили баржу. По лежнёвой дороге зеки углубились в лес. Неожиданно, на огромном пространстве вырубленного леса, заключенные увидели зону. Голод прошедшей зимы, унес в могилу всех до одного заключенных этой зоны. Им пришла смена. К общим работам по прокладке дороги Александра не привлекали. Счетовод Александр продолжал считать и измерять объемы выполненных робот заключенными. Размер пайки заключенных находился в прямой зависимости от выполненной работы. Поэтому после разговора с начальником колоны, который объяснил Александру, что в отчетах набралось приписок на десять лет вперёд, счетовода перевели, на другую работу. По ходатайству бухгалтера строительства Печерского моста Михаила Дуракова, главный бухгалтер Бурбо позвонил во второй отдел. На следующий день Александра по приказу начальника снабжения Васянина отправили на строительство Печерского моста, бухгалтером торговой группы. Постепенно сформировалась дружная компания. Начальник колоны Масляков Иван Васильевич, коптёр Колесников, заведующий ларьком Боровик, завхоз Кузнецов Георгий Арсениевич, начальник строительно-монтажного отделения ? 3 Батанов, главный бухгалтер Черепахин и душа интеллигентного общества Миша Дураков. Все они ценили жизнь, любили и наслаждались в этом аду каждой прожитой минутой. Посещение бани, весёлые попойки, посещение женского барака и дружеская поддержка товарищей заполнили жизнь Александра. В прошлом осталась смертельная борьба с советской властью. Теперь Александр просто выживал. Однажды осенью, Александр задержался в гостях у Миши Дуракова и вовремя не вернулся на зону. Итогом происшествия стало помещение Александра в БУР (барак усиленного режима). Через несколько дней его вместе с другими заключенными пятой колоны погрузили в вагоны и перебросили в Котлас, лагерь у замерзшей Северной Двины. Здесь на строительстве, которое вел СМО - 4, была сформирована новая колона ? 52. Колону отправили в район расположения деревни Ван - Дэ - Курэ. Заключенных разместили в бараках, вымерших от голода зеков. Стены бараков были расписаны яркими красками. Весь Мир поместил на стенах бараков неизвестный гениальный художник. На второй день Саша сопровождал в прогулке по лагерю жену начальника колоны Кузнецова. Отчаянные бандиты и Воры в законе наделенные неограниченной властью, сами того не понимая никогда не становились на пути Александра. Когда он проходил сквозь толпу все почтительно расступались. Мокрушники, увидев глаза Александра, впитавшие сотни отнятых им жизней, отводили взгляд. Смерть, ожидая новую жертву, всегда стояла рядом с Сашей. Кому еще мог доверить охрану своей жены Кузнецов. Этот прекрасный человек, умудрился сохранить жизнь почти всем заключенным колоны. И опять Александра перебросили на строительство моста отбывать срок бухгалтером. В один из зимних дней, несколько десятков грузовиков привезли поволжских немцев, принудительно отправленных на доформирование колоны. В Котлас они прибыли с паспортами, как вольнонаёмные. Им выписали формуляры и тем самым превратили в заключенных. Пока немцев везли, они умерли от голода и холода. В это время, как раз прибыли прицепы груженные трупами пленных немцев умерших на трассе. Немцы воссоединились в одной братской могиле. Неожиданно Александра вызвали к Главному бухгалтеру строительства, и он получил направление в вновь сформированную колону ? 55, к своему другу Кузнецову. Теперь Саша был помощником начальника колоны по быту. И опять Александра закрутил водоворот любви, уже с цыганкой Валей. Через три месяца она освободилась. Сашу вернула к жизни повар колоны, Лиза Моршанина. Маленькая комнатка Александра примыкала к мастерской сапожника. Стук сапожника перебросил Сашу в новую колону. Уже на этапе, Сашу догнало известие, что стукача утопили в общественном сортире. Евдокия Павловна Плоско была назначена начальником колоны ? 66. Помощником по быту к себе она взяла Александра. Колона была оздоровительной. Из слабых команд отделений строительства, по заключениям врачебных комиссий, сюда присылали ослабевших заключенных, поправлять здоровье. Однажды Вася Минаков прислал поправлять здоровье трех девушек, Ставинскую, Дору Блохину и китаянку Хо Ю Чин. Усиленное питание подняло на ноги девчонок, а любовь окружающих, Пети Назарова, врача Гинденблата и Александра вернули им желание жить. Не всегда удавалось спасти заключенных. Прибывший в конце зимы, этап из Сорок Лага весь погиб. Люди падали у ворот от холода и голода. Их заносили в бараки на руках и чем бы ни кормили, спасти не могли. Со слов прибывших, Саша узнал, что люди забыли, когда их в последний раз кормили. Весь этап похоронили на кладбище деревни Макарова. Поступившие со следующим этапом заключенные принесли весть о Михаиле Полякове. Один из Воров в законе, упомянул о 'Лютом', узнике Ярской тюрьмы. Этот же Вор рассказал о восстании заключенных в четвертом отделении строительства под руководством Воров в законе. Руководитель восстания, Вор в законе, лично расстрелял начальника отделения Барберова. Восставшие шли с Севера. В неравном бою под Котвой они были разбиты. Если бы эти события не произошли до прибытия родственников на Север, то Александр подумал бы, что Миша был одним из организаторов восстания. Александр начал настойчиво думать о решении проблемы своего освобождения. Непрерывные реорганизации и перемещения по должностям не давали возможности сократить срок. Но помощь верных друзей позволяла превратить пребывание в заключении, в какое-то авантюрное приключение. Пребывание за колючей проволокой оказалось безопасным для Александра. Прекрасные, честные, интеллигентные люди заполнили лагеря. Все кто пошел на компромисс со своей совестью, оказались на свободе. Местом, где порядочный человек прощался с жизнью, был советский лагерь. Строились уникальные и бесполезные для экономики страны объекты, такие как Мертвая железная дорога. Параллельно ей оставалась бесконечная цепь бесхозных братских могил. Советская власть продолжала уничтожать лучшую половину человеческого потенциала огромной страны. После пожара, уничтожившего все бараки, колону ? 66 расформировали. Часть заключенных и Сашу отправили в Киров. Не успел этап построиться у барака на окраине Кирова, как Александра уже вызвали в контору. Старые добрые друзья накрыли стол. Саша во время ужина узнал о своих новых обязанностях. Теперь он, как представитель Главного управления лагерей железнодорожного строительства, будет контролировать выгрузку зерна поступающего через пристань города Кирова. Пропуск и соответствующие документы позволяли беспрепятственно передвигаться на свободе. Бригадир одной из женских бригад грузчиков, Валентина полюбила Александра. Быт опять ненадолго наладился. Частые командировки на Печеру, Советск, Кикшор, Салехард, на Игарку, на Обское строительство приводили к новым знакомствам с прекрасными людьми. Многие из них в прошлом были Воинами УПА и все как один, отбывали срок 10 лет. Половина осужденных националистов были девушки с Украины. В одной из поездок Александр познакомился с бухгалтером Яшей Улановским, красивым молодым евреем. Однажды приход молодой девчонки, подстриженной под мальчишку, прервал их застольную беседу. В кабинет вошла Света Тухачевская, осужденная на 12 лет, как дочь врага народа. Надо было отдать должное мужеству еврея, который не боялся дружить с девочкой Светой. Неожиданно появилась возможность досрочно освободиться с помощью Володи Наркевича. Друг умудрился оформить зачетные ведомости, уменьшающие срок на два года. При освобождении Александра в 1952 году, друзья настоятельно советовали не уезжать с Севера. В управлении он мог после освобождения занять должность экономиста. Но приближался день возможной встречи с Михаилом в Сталино. Пропустить день встречи, Александр не мог. Саша попрощался с друзьями из Управления. Имея на руках справку об освобождении и документы на проезд по железной дороге до станции Кутейниково, Александр выехал на Украину. Глав 39.
Даже не будучи Вором в законе, Михаил стал не только своим в воровской лагерной среде, но и стал пользоваться непререкаемым авторитетом. В лагеря и тюрьмы он входил с улыбкой, как к себе домой. На зонах, при разборках между Ворами в законе и воровскими суками он не знал пощады к ссучившимся ворам, начавшим жить по законам советских лагерей. В зонах и тюрьмах, где отбывал срок Михаил, Воины УПА становились на сторону честных воров. В кровавом месиве за его спину становились не только честные воры, но и осужденные повстанцы с Украины.
В бараке усиленного режима у Печёры, в жесткой разборке с сучившимися ворами, Мишу тяжело ранили. Жало своей заточки он уже оставил в теле продажного вора и теперь бил кастетом. Перед ним, как правило, собиралось несколько вербованных сук, и только тогда они набрасывались на него. Спину ему прикрывали бойцы УПА. Мгновенные, без замаха, удары Михаила, ломали черепные кости вербованным сукам. Удары Миши не давали ни одного шанса выжить нападающим. Внезапно Михаил почувствовал сильный удар сзади и острую боль в спине. Самодельный стилет из напильника скользнул между ребрами и задел край легкого. Оглянувшись, Миша увидел, что трое повстанцев, дравшиеся за его спиной, уже корчатся на земле в агонии. Оскалившаяся сука уже выдернула заточенный треугольный напильник из его спины и снова замахнулась. Михаил подставил под удар стилета левую руку, и из последних сил вогнал кастет в висок нападавшего. Очнулся Михаил в больничном бараке. Тянувшие его тело к общей могиле, заключенные заметили, что он еще жив. Придя в себя, Миша увидел санитара - еврея Борю Ливица. Старый космополит из Киева отбывал срок санитаром. Через неделю Миша уже стал выходить из барака на свежий воздух. Долгие беседы интеллигентных людей, привели к странной дружбе, Миши и старого ювелира. Существовал не писаный закон, для тех, кто хотел выжить на зоне. Надпись на латинском языке на входной арке старого монастыря в Испании, зеки превратили в молитву. Она звучала так - Господи, избавь меня от друзей, а от врагов, я и сам избавлюсь. Неожиданно, старый еврей обратился к Михаилу с просьбой, передать на волю два камня. Старик, я сам не знаю, доживу ли - ответил Миша;
- если сейчас выжил, то обязательно выйдешь на волю; - кому отдать, спросил Миша; - брату Якову в Иерусалиме, - и старик продолжил - два камня чистейшей воды, два голубых бриллианта по десять карат принадлежат нашему роду больше тысячи лет. Во время войны я подшил их в свою мошонку. Теперь боюсь, что камни окажутся в общей могиле. За неделю до перевода Михаила в БУР, старик сделал себе надрезы и достал камни. Потом обработал бриллианты спиртом. Сделав два маленьких разреза под яичками у Михаила, он поместил своё богатство в самый надёжный в мире банк. Через две недели Мишу перевели в тюрьму города Тобольска. То, что его отправили из лагеря в тюрьму, насторожило Михаила. Значит, предстоят допросы. Раздумья привели к выводу, что виной была всплывшая среди уголовной братии из Одессы кличка 'Лютый'. Кто-то из русских сотрудников КГБ или МГБ, славных продолжателей традиций Н.К.В.Д., узнал об отстрелах красноперых на Украине. Твердая позиция Михаила, отрицающая, что его зовут 'Лютый' у честных воров вызывала улыбки. За Мишей шел шлейф трупов - вербованных сук и стукачей. Все знали о его непревзойденном мастерстве убивать своих врагов.
Михаил вошел в камеру тюрьмы города Тобольска, как в родную хату. Похоже, его здесь уже ждали. Вежливое приветствие Михаила внимательно выслушали. Когда он назвал себя Мишей Поляком из Одессы, все вежливо промолчали. В глазах сокамерников Миша разглядел улыбку, ему не поверили. Потом его проводили к нарам под маленьким окошком с решеткой. Два старых зека, два Вора в законе трижды обняли Мишу. Трое интеллигентных людей пили чифир, и молчали. Сидя на нарах у окошка, они мысленно вели неспешный разговор. У всех троих за спиной была честно прожитая жизнь. И в прожитой жизни, никто из них не поменял бы и дня. На следующий день, Миша попросил Вора дать ему в помощь человека, хорошо знающего тайгу. Подвели высокого молодого жилистого зека - медвежатника по кличке ' Лорд'. На Мишин вопрос - пойдешь со мной, вор ответил - сочту за честь. Перед обедом за Михаилом пришли трое охранников. Пока Миша разбирался c ними, через приоткрытую дверь протиснулся Лорд. Оглушенные ударами охранники находились в прострации и пытались прийти в себя. Жесткими ударами локтя Миша добивал их на полу, проламывая кости на переносице. Лорд, с отнятыми у умирающего охранника ключами, побежал к железной двери, отсекающей камеры от лестницы. Ключи не подходили к замку и Лорд нервничал. Подошедший сзади Михаил, мягко объяснил, что спешить им не куда, впереди вся жизнь. И сразу же замок открылся, давая возможность Мише убить еще двух охранников. И опять была дверь и опять профессиональные руки медвежатника её распахнули. Во двор тюрьмы они вышли под вой сирены. Вертухай на вышке открыл беспорядочный огонь, но он не помешал беглецам залезть в кабину тяжелого грузовика, стоящего во дворе. Водитель, молоденький солдат внутренних войск М.Г.Б. , по настоятельной просьбе Михаила, двинул 'Урал' на ворота. Снеся первые ворота, машина застряла в створе вторых ворот. Но кабина уже была на Свободе. Отбросив лобовое стекло, Миша и Лорд вылезли на капот и спрыгнули на землю. Лорд открыл крышку бензобака и, отодрав свой рукав, намочил тряпку в бензине. На простреливаемую зону перед воротами вышли, когда взрыв потряс машину, и она превратилась в факел. Не спеша пошли к лесу. За собой Лорд вёл шофера. Странно - подумал Михаил - никто по ним не стреляет. Через десять минут беглецы вошли в тайгу. Мягкий ковер травы окутал ноги. Несколько мелких озёр, образовавшихся после дождя, влекли к себе первозданным очарованием. По мере продвижения вглубь тайги, она постепенно обретала мощь. Кроны сосен исчезали в вышине, не пропуская солнечный свет на землю. Трава почти исчезла, и под ногой упруго шелестели прошлогодние сосновые иголки. Лорд уверенно уводил беглецов на юго-восток. Выросший в таёжном поселке, почти двухметровый красавец, постоянно сдерживал своё тело, набирающее быстрый, стремительный темп движения. Наконец он был в родной стихии. Лорд постоянно оглядывался на спутников, не давая им замедлить передвижение по тайге. Михаил и Лорд знали, что за ними уже началась погоня. Солдат, которого они заставили бежать вместе с ними, едва успевал за Лордом. Он периодически срывался на бег и тяжело дышал. Михаил начал думать, что после ранения и сам не выдержит такой темп. Потом втянулся в ритм, и почувствовал, что открылось второе дыхание. Останавливаться на отдых было нельзя. К вечеру вышли к реке. Очевидно, какой-то приток Иртыша нес свои воды на Север. Быстро бросились в ледяную воду. Сильное течение сместило их на несколько сот метров на Север. Но Лорд прекрасно ориентировался, и связка из троих человек опять углубилась в лес. Ночь упала на тайгу, и проводник выбрал место для ночлега у маленького ручья. Костер не разводили. С рассветом продолжили движение. Не останавливаясь, шли до позднего вечера. Суточный рацион питания - несколько горстей морошки и брусники. На пятый день бегства из тюрьмы, Михаилу приснился Александр, передающий ему за столом шампур с шашлыком. Миша открыл глаза и увидел Лорда, сидящего на корточках перед костром. В нос ударил запах жареной печенки. Лорд оторвался от костра, и принёс Мише несколько кусочков печени, нанизанные на ветку. Михаил проглотил слегка поджаренную печенку солдата и опять погрузился в сон. Проснувшись на рассвете, Миша ощутил настоящий голод. Желудок требовал пищи. Завтрак был готов. Молча, съели по несколько кусков, поджаренного на костре, чуть сладковатого мяса. Закурили, говорить было лень. Организм усваивал человечину. Михаил опять задремал, но Лорд, вскоре его разбудил. И опять, уже вдвоём, интеллигентные люди продолжили путь к свободе. Неделю беглецы шли, питаясь жареным мясом эмгебешника. По подсчетам Михаила, они прошли семьсот километров. Погоня не могла не захлебнуться. Удача всегда сопутствует сильным духом. Неожиданно они вышли на таёжную заимку. Сруб стоял на берегу полноводной реки. В заводи стоял привязанный к берегу катер. В сумерках, беглецы приблизились к двери заимки. Лорд осторожно приоткрыл дверь и бесшумно проскользнул в помещение. Через мгновение он открыл дверь, приглашая Мишу войти. В одной руке Лорд держал охотничье ружьё. Михаил вошел. Два быстро трезвеющих охотника сидели за столом с закуской и пытались открыть рот на пришедших. Стойкий запах костра, смешанный с потом давно не мытого тела беглецов, создал в заимке невообразимое зловоние. Откинувшиеся зеки пахли как старые бомжи. Под потолком висела керосиновая лампа. За распахнутой занавеской, молодая женщина торопливо одевалась. Всем раздеться - тихо произнес Миша. Его властный взгляд прервал возражения и возмущение охотников. И мне раздеться - пыталась пошутить женщина. Михаил, молча, кивнул, и его сразу же обжег женский взгляд, полный ненависти. Мужчины разделись. Возмущаясь и пошатываясь, они подошли к двери. Подгоняя охотников ударами приклада, Лорд выбросил их за дверь. Переломив ружье, он проверил, заряжено ли оно. Прочитав в глазах Михаила приговор, шагнул за дверь. Сразу прозвучали два негромких выстрела. Миша сел за стол и задумался. Лорд вернулся и сосредоточил свое внимание на ружье. Оно стоило того. В руках, таёжник держал горизонтальную, безкурковую, двустволку. Прекрасно сбалансированное, легкое оружие 16-го калибра, с рулеткой в прикладе для ремня, покорило душу Лорда. В момент перезарядки, использованные патроны, выдвигались из стволов, длинной 70 мм. Лорд никак не мог прочитать название. ... Прервав размышления, Михаил произнёс - это бельгийское оружие фирмы 'Robust', и опять погрузился в свои мысли. Мысли выстраивались по мере приоритетов. Нужно было покидать страну советов. Но предварительно нужно было найти Александра. Встреча могла произойти только через год. В этом году, время встречи Миша пропустил. В том, что таёжная жизнь закончилась, он уже не сомневался. Катер обеспечивал возврат к цивилизации. Придется на год затаиться в Таганроге. Взгляд вернулся к стоящей у кровати женщине. Очевидно, придется отказаться от соблазнительной женской красоты и отдать белянку Лорду. Миша вспомнил, как год назад к одному из зеков БУРа пришла знакомая женщина. Молодая женщина была одной из лагерных кухонных рабочих. По раскладу, Михаил первым сбросил давление. Прежде чем она через два часа попала к любимому, двадцать заключенных, от Воров в законе до шестёрок, воспользовались её телом. Миша не дал пустить её по второму кругу, так как она пришла сама. Проводив её до дверей, он на всю жизнь запомнил взгляд раненой лани, брошенный на любимого. Зек повесился. Напряг в их маленьком коллективе из-за одной бабы, пусть даже очаровательной, был вреден. Побег вошел в завершающую стадию. Миша кивком головы подозвал женщину. Тяжелый взгляд заставил женщину опуститься на лавку. Теперь ты его жена - проронил Миша, и перевел взгляд на Лорда. Помолчав, обращаясь к женщине, продолжил - поможешь нам обрести человеческий вид. В полночь, вымытый, побритый, подстриженный, переодетый в выстиранное и высушенное над печкой исподнее бельё, одного из расстрелянных охотников, Михаил уснул. Уже засыпая, он услышал сквозь сон, тихий, смущенный и ласковый голос женщины. Она поливала горячей водой Лорда, сидящего в лохани. Утром, завтрак уже ждал мужчин на столе. Услышав, что жена называет его Алексеем, Лорд смущенно посмотрел на Михаила. Его взгляд встретила мягкая ободряющая улыбка. Не торопясь собрались в дорогу. Всех троих впереди ждала новая жизнь. Катер возвращался в Омск, переночевав всего одну ночь в одном из притоков Иртыша. В сумерках, перед Омском затопили катер. На железнодорожном вокзале с интервалом в один час уходили проходящие поезда, один на Восток до Владивостока, другой на Запад до Москвы. Лорд с молодой женой возвращался домой, в небольшой поселок на транссибирской железнодорожной магистрали - Большой Невер. Больше ста лет семья Алексея, занималась отстрелом старателей китайской национальности. Узкоглазые возвращались в Китай, добыв нелегально золото в России. На тропах, ведущих с Алданского нагорья и Соловъевского прииска в Китай, их ждала смерть. Старателей убивали и грабили. Новая власть перекрыла границу. Пришлось молодому парню осваивать в Москве профессию взломщика сейфов. На вокзале, солидное поведение охотников не привлекло внимание милиционеров. Пока, Миша и Лёша выпили в буфете по бокалу пива, женщина сходила в железнодорожные кассы. Вскоре она принесла билеты на проезд. Два билета до станции Сковородино, предназначались Алексею с женой. Один, Михаилу до города Ростова, через Москву. Уверенность беглецам придавали документы и красные удостоверения убитых номенклатурных работников. Правда, пользоваться ими можно было только несколько дней, пока не объявили в розыск пропавших советских работников. Денег покойных начальников как раз хватило на билеты. Расстались навсегда. Глава 40. Через четыре дня, столица встречала Михаила. В Москве разрыв между пришедшим поездом с Востока и поездом отправлявшимся в Адлер составлял шесть часов. Миша прошелся по красной площади, разумеется, побрезговав посетить мавзолей. Огромная очередь желающих увидеть труп вождя, лишний раз подсказала ему о правильности выбора решения, покинуть эту страну. Вечером, паровоз уносил вагоны на Юг. На верхней полке купейного вагона Миша размышлял о проблеме нехватки денежных средств, способных обеспечить его существование. Еще на подъезде к Москве продукты закончились. Пришлось воздержаться от пищи и последующие два дня пути до Ростова. Решительным шагом, преодолев вокзальную площадь Ростова, Миша углубился в улочки знакомого ему города. Выйдя из города, он с пятой попытки сел на попутку до города Таганрога. Под вечер он постучался в дом Алексея, бывшего владельца автомастерской. Дверь открыла постаревшая вдова. Вихрь войны унес жизнь Алексея. Уже отвыкшая о ком-либо заботится, пожилая женщина захлопотала по хозяйству. Вечером, вымытый, выбритый, переодетый в одежду Алексея, путник сидел за накрытым столом. Помянул погибшего Алексея, выслушал горький рассказ вдовы. И впервые за долгие годы войны за свободу Украины и советского заключения, Миша лег в чистую постель. Ещё до рассвета, его сон прервался. Хозяйка собиралось на рынок. Женщина торговала вяленой рыбой купленной у рыбаков. На рассвете приезжали оптовые покупатели из Сталинской области. Они обеспечивали львиную долю заработка вдовы. К вечеру вернулась хозяйка. После ужина она долго рассказывала о навалившихся на неё проблемах после гибели мужа. Торговлей женщина едва сводила концы с концами. Половину своего заработка она отдавала за престижное место в первом ряду на рынке. Неожиданно она вспомнила, что у Алексея в тайнике остался револьвер и коробка с патронами. Все, что они с мужем накопили за долгую супружескую жизнь, она постепенно растратила. Взяв в руку револьвер, Миша почувствовал, как к нему окончательно вернулась дерзость и отчаянная смелость молодости. Утром, мягко отстранив секретаря, в кабинет директора рынка вошел Михаил. С зажженной папиросой ' Беломор - канал' во рту, он спокойно закрыл за собой дверь. Тихим, не терпящим возражения голосом, Миша объяснил, обливающемуся холодным потом, пухлому армянину - кто он есть на этом свете и что стоит его жизнь. Михаил пояснил, что лично ему, как интеллигентному человеку, было неприятно увидеть жену погибшего друга, торгующую рыбой на месте ? 17. Холодный, стальной взгляд объяснил директору, что никогда он ещё не был так близок к смерти. Миша затушил папиросу о зеленый бархат стола и повернулся уходить. Заикающимся голосом армянин спросил Михаила, как его зовут. Я могу черномазый ответить на твой вопрос - улыбаясь, сказал Миша - но тогда мне придется тебя убить. Вечером, захлебываясь от счастья, вдова рассказывала, что в конце светового дня её вызвали к директору рынка и предложили написать заявление о приёме на работу в должности сборщика оплаты за места на рынке. Первым утренним проходящим автобусом, Михаил выехал в Ростов. Несколько часов он не спеша гулял по городу. Наконец Миша с газетой присел на лавочку в сквере рядом с универмагом. В четыре часа дня к центральному входу магазина подъехал автомобиль УАЗ с инкассаторами. Два милиционеров зашли в магазин, а два нарушая инструкцию, вышли покурить из машины. Размеренным шагом Миша поравнялся с курившими охранниками. Охотничий нож сверкнул в руке Михаила. Траектория лезвия ножа разорвала горло первому милиционеру. Лезвие ножа, не меняя траектории, по рукоятку вошло в горло второму. Нож на мгновение застыл в горле милиционера, потом его конец, вышедший у затылка, вернулся в рану и покинул умирающее тело. Теперь мусор мог упасть на землю. Спокойная улыбка смерти отразилась в глазах Миши. Он спокойно нагнулся и вытер нож о дергающееся в конвульсиях тело. Убийца спрятал нож в кожаный чехол под плащом. Переступив лужу крови, Миша двинулся к ступенькам магазина. Он не спеша достал револьвер из-за пояса. Десяток охваченных ужасом прохожих, молча, смотрели на происходящее. Момент выхода инкассаторов из двери магазина совпал с первым выстрелом из револьвера. С десяти метров Михаил промахнуться не мог. По две пули вошли в их сердца. Ещё одна пуля досталась смелому прохожему, бросившемуся на грабителя. Шагнув на ступеньки, бандит поднял брезентовую сумку с деньгами. Потом Михаил спокойно вернулся на дорогу. Он выдернул, из-под двигающегося, гражданина, велосипед. И уже на велосипеде, с инкассаторской сумкой на руле, он свернул в ближайший проулок. Расстелив газету на земле, он высыпал на неё из вспоротого мешка пачки денег. Отбросил в сторону упаковки с мелочью. Собрал вместе концы газеты и осторожно переместил груз в авоську. Потом сбросил плащ на лежащий на земле велосипед. Выйдя на параллельную улицу, Миша остановил такси. Такси быстро доехало до железнодорожного вокзала. Не заходя в кассы, Миша прошел насквозь вокзал и вышел на перрон. Он сел, на первый попавшийся поезд, отправляющийся от вокзала. Несколько купюр, заблаговременно вытащенных из авоськи, обеспечили приятную поездку в служебном купе, в обществе проводника - грузина. Оказалось, что поезд двигался в Адлер. К их кампании присоединились ещё два грузина. Всю ночь пили грузинское вино. Произносились тосты, звучали песни. Вечером, Адлер встречал поющих грузин и их друга Михаила, который приехал на отдых. Почти месяц Михаил прожил в простой гостеприимной грузинской семье. В импозантном мужчине, в дорогом костюме из бостона, теперь невозможно было узнать бежавшего месяц назад заключенного. Каждый день начинался и кончался праздником. Чтобы как-то компенсировать расходы семьи на своё содержание, Миша приглашал грузинских друзей по вечерам в ресторан. Возвращались далеко за полночь. И каждый раз Мише приходилось настаивать, чтобы расплатиться за ужин. Однажды, в ресторане официант принес подарок от соседнего стола - бутылку старого, уже очень редкого и бесценного в Грузии вина. Миша оглянулся и встретил знакомый взгляд по пересылке в Котласе. Из-за соседнего столика медленно поднялся Вор в законе, которого знали и уважали в советской стране. Он подошел к столику Михаила и трижды обнял его. Столы сдвинули. Вор в законе произнес короткий тост - для меня честь выпить за здоровье украинского друга. Через неделю, к дому, где жил Миша подъехал легковой автомобиль. Вор в законе ехал в Ростов и хотел подвезти Михаила, у которого заканчивался отпуск. После нескольких часов прощального застолья, машина тронулась в путь. Отъехав от города, она свернула с дороги на проселок и выехала на небольшую поляну у водопада. Здесь уважаемых людей ждал накрытый стол и ещё один легковой автомобиль. Украинец и Грузин вышли из машины. Только под вечер, машины разъехались. Одна ушла в сторону Ростова. Вторая с Мишей, вернулась назад. Она проехала уже полюбившийся ему город, и отправилась к югу, в Батуми. Кроме небольшого чемодана с деньгами и личными вещами, Михаил увозил с собой паспорт внезапно умершего одинокого отдыхающего и похороненного на кладбище в уже занятой могиле. Закрыв глаза, слегка покачиваясь на заднем сидении, Михаил мысленно прокручивал в мыслях беседу у водопада. Грузин получил только один ответ на десяток вопросов, скрытых в непринужденном разговоре. Грузин был поражен тем, что Михаил не был 'Лютым'. В таком, казалось бы, ясном раскладе существовал джокер. На воровской сходке в Ростове, наверняка всплывет информация о розыске 'Лютого'. Несмотря на то, что он не проходил по делам официально, сети стукачей уже давно была поставлена задача, его обнаружить. Законники, как и он, до сегодняшнего дня, считали, что Миша Поляк и есть Лютый. Безусловно, Вор в законе был уверен, что честные воры, Поляка не отдадут. Но возникала проблема. Даже, если случайно Мишу возьмут лягавые, то 'Лютый', несвязанный понятиями воровского мира, может развязать беспредел. То, как Поляк и Лютый понимают и принимают для себя понятие 'беспредел' наводило на серьёзные размышления. В понимании Миши беспредел милицейских чинов должен вызывать не просто равноценный ответ. Те, кто служит закону, и его не исполняют уже достойны беспредела. А нарушая закон, они достойны получить в ответ, беспредел умноженный на беспредел. И ответственность должны делить поровну, как те, кто отдал приказ на незаконные действия, так и те, кто их выполнил. На исполнителя тоже мог обрушиться беспредел. Мягко улыбаясь, запивая нежное мясо молодого барана прекрасным вином, Миша высказал мысль, что не дай Бог, чтобы Лютый попал в беду. Он, Поляк, убьёт всех, кто к этой беде будет причастен. Кроме того умрут все родственники и даже их не рожденные дети. Умрут и те, кто придет проводить их в последний путь. Грузин посмотрел в глаза Поляку и поверил каждому сказанному слову. Он с удовольствием подумал о правильности принятого решения - помочь Мише скрыться. Глава 41.
В это время, Александр пытался освоиться и найти своё место в советской действительности. Наличие мозгов уже дважды позволяло ему неплохо устраиваться. Он уже работал на советских предприятиях, на Штеровской ГРЭС (государственной районной электрической станции) и Киевском керамическом заводе. Наличие справки об освобождении давало возможность получить паспорт и белый военный билет (освобождение от воинской повинности). Уголовная статья за бродяжничество, автоматически перекрывала возможность продвинуться по службе и работать в бухгалтерии. Предписание, запрещающее проживать в областных городах и столицах республик советского союза, вынуждало осесть в каком либо маленьком городке. Кроме того Саша получил ещё поражение в правах (право участи в выборах). Сойдя с поезда на станции Кутейниково, Саша уже твердо решил, где он будет проживать до встречи с Михаилом. Он выбрал посёлок городского типа - Комсомольск, расположенный к югу от города Сталино. До встречи с Михаилом в Сталино, оставалось два месяца. Чтобы не получить ещё одну судимость и лагерный срок за уклонение от трудоустройства на работу - тунеядство, Саша был вынужден поступить учеником электромонтера в электромеханический цех Комсомольского рудоуправления. Через два месяца, комиссия присвоила Александру третий рабочий разряд электромонтера. В субботу, 1-го сентября, первым рейсом автобуса Александр приехал на южный автовокзал города Сталино. Пройдя пешком по знакомым улицам, он с замиранием сердца подошел к пустой лавочке в сквере у ресторана Донбасс. До двух часов дня он сидел на лавочке. Потом пообедал в ресторане и опять вернулся на лавочку. В восемь часов вечера он опять вошел в ресторан и как мог, затягивал, свой ужин, допивая в одиночестве вторую бутылку шампанского. Миша не пришел. Ночь Саша просидел на автовокзале. Трижды за ночь он показывал документы, сотрудникам милиции, объясняя, что опоздал на последний автобус. Дорогой костюм и белая шелковая рубашка, смущали милиционеров, привыкших помещать подвыпивших граждан в приёмники распределители и лечебно трудовые профилактории. Под пристальным взглядом дежурного по автовокзалу милиционера, Саша первым автобусом уехал в Комсомольск. Потянулись серые будни. Проживая в рабочем общежитии, он старался не участвовать в бесцельных попойках и в дешевом кураже подрастающей смены уголовного мира. Свободное время он проводил в прогулках по берегу реки Кальмиус. Александр стал одним из постоянных посетителей довольно приличной поселковой библиотеки. В одно из посещений библиотеки, молодая женщина, библиотекарь, познакомила Сашу со своей подружкой. Перед войной, молоденькими девушками, они учились в техникуме, и обе мечтали работать в библиотеке. Судьба не дала одной из них закончить после войны обучение. Весело болтая, библиотекарь рассказала, что её подружка Катя, как героиня 'Алых парусов' Грина, ждет своего принца. Подошедший вскоре ухажер работника культурно просветительского учреждения предложил пойти в кинотеатр. Последний сеанс был фильмом с участием актера и эстрадного певца Утесова. Все четверо отправились в кинотеатр. Саша без труда догадался, что его знакомство организовала подружка Катерины. Катя вступила в тот возраст, когда выйти замуж становилось проблематично. Ей было всего 26 лет. Но если учитывать, то обстоятельство, что война и советские лагеря истребили десятки миллионов мужчин, то можно было сказать уже 26. Не большого роста, с точеной фигуркой, с вьющимися черными волосами, с безупречно правильными чертами лица, Катя привлекала мужчин и молодых парней. Но огромные грустные черные глаза отбрасывали ухажеров. В последние дни войны, Катерина едва не попала в немецкий концлагерь. Умер от старости любивший её как дочь, старик Щульц. Со своим гордым, несгибаемым характером, она осталась на чужбине одна. Полюбивший её поляк Вацлав, узнав, что она в списке на уничтожение, бежал вместе с ней из Любека. Сутки они шли на Запад в колоне немецких беженцев, пока не встретили американских солдат. В фильтрационном лагере Катя попросилась на Родину. Как не уговаривал её Вацлав уехать в Канаду, упрямая девчонка не соглашалась. Кусок хлеба не лез ей в горло, так она рвалась домой. Ностальгия. Она мечтала вернуться в родной дом, к матери, отцу, сестрам, к своей детской, пронесенной через ужасы войны и плена, любви. Когда она начинала мечтать о своем женихе, то непроизвольно прикасалась к груди, где на тонкой цепочке висел маленький золотой крестик с распятым платиновым Иисусом. С годами, черты лица однажды встреченного Александра, стерлись в её памяти. Но надежда встретится с ним, никогда не угасала в её душе. К удивлению сотрудников Н.К.В.Д., Катя сохранила советский паспорт. Это избавило её от отправки в лагеря советской страны. Долгий путь в теплушке на Родину был ей в радость. Всё в душе пело. Она даже не помнила, как оказалась в родной хате. Ей казалось, что она перелетела, от Сталино до Комсомольска, за одно мгновение. Счастье в тот день накрыло саманный домик. Её старшая и меньшая сестры уже вышли замуж. Учиться Катя не могла. Она была запятнана пребыванием в Германии. В родном поселке её ждал тяжелый и не престижный труд. Её взяли на работу только в цех отливающий калоши из резины. Молодая девушка таскала 25-ти килограммовые плиты, каждый день, рискуя надорваться. Проходила молодость без своей семьи, своих детей. Сестры со своими мужьями и детьми приходили на праздники в дом отца, где жила Катя. Ночью, уткнувшись в подушку, Катя беззвучно плакала. Она засыпала на рассвете, и опять во сне к ней приходил её суженый. Вместе с ним она купалась в море, и всё пыталась разглядеть его лицо. Иногда она задумывалась, правильно ли сделала, не поехав в Канаду. Но память о сжигавшей её ностальгии приходила к ней и Катя успокаивалась. Уже прошел год, как умерла мать. Перед смертью она просила простить её за уничтоженные письма из-за границы, от Вацлава. Сестры боялись, что Катя уедет. Тогда им придется до конца жизни заполнять в своих личных делах графу о родственниках за границей. Обе работали бухгалтерами в Комсомольском рудоуправлении и боялись, что отъезд Кати разрушит их служебные карьеры. Четыре года они сжигали письма приходившие от Вацлава. После смерти матери Катерина ушла из дома. Гордая, не покоренная, Катя не мог простить предательство родных. Смутно она понимала, что все равно она бы не уехала. Но, кто имел право решать за неё. Только Бог. Увидев Александра, Катя почувствовала необъяснимое притяжение к нему. Молодой мужчина с мудрыми глазами старика. Заглянув в эти глаза, Катя поняла - это её судьба. После сеанса в кинотеатре они до рассвета гуляли по парку. Её бесхитростный рассказ потряс Александра. Оказывается в этом мире, был еще один человек, который его любил и ждал. Он напрочь забыл о маленькой девчонке, полюбившей его своим невинным сердцем. Саша с ужасом подумал о том, что мог и не приехать в Комсомольск. Вера в Божественное проведение вернулась к грешному Александру. На ступеньках женского общежития Саша предложил Катерине стать его женой. Было раннее осеннее утро.
Теплым сентябрьским днем, они пришли в поселковый совет, и подали заявление о желании зарегистрировать брак. Выйдя на улицу, Саша спросил - а цепочка с крестиком сохранилась - и увидел изумленные глаза невесты. Катя, дрожащей рукой расстегнула верхнюю пуговичку кофточки, и слезы брызнули на Иисуса из платины. Прошел месяц. После регистрации брака молодые с двумя свидетелями - подружкой Катерины из библиотеки и её ухажером зашли в ресторан. Пили шампанское и говорили о будущем. Молодые собрались уезжать на Север. Александр хотел поработать на Севере, чтобы поставить семью на ноги. Молодая семья мечтала купить дом у моря на юге Украины. Созвонившись с друзьями, Саша узнал, что его могут взять на работу в бухгалтерию управления строительства железной дороги. Купив на последние деньги теплые вещи, железнодорожные билеты и продукты на дорогу, молодая семья выехала на Север. Их никто не провожал. Вечером, перед отъездом, молодые зашли попрощаться с отцом Кати. В темно-русом мужчине, с сединой на висках, Денис, сгорбившийся от непосильного труда, не узнал юношу, с которым познакомила его судьба в 1933 году. Александр попросил Катерину ни в коем случае не сообщать отцу, о том, что они уже знакомы. Как ни корпело Кате похвастаться, что она дождалась своего суженого, она стойко выдержала и не проронила об этом ни слова. Её душа обрела покой. Наконец её мечта о семье воплотилась в реальность. Рядом с ней был родной человек, её ненаглядный Сашенька. Все остальное уже было не важно. Теперь она спокойно и уверенно смотрела в будущее. Глава 42. Через неделю поезд прибыл на вокзал небольшого сибирского города. Старенький трофейный автомобиль отвез молодую семью в барак на окраине города. За рулем машины сидел верный друг Миша Дураков. В комнате, где должны были теперь жить молодожены, уже был накрыт стол. Старые добрые друзья, до позднего вечера подымали граненые стаканы и произносили тосты за молодых. Новый день принес Александру работу. Теперь с работы он спешил домой. За круглым столом супруги ужинали. Потом отправлялись на прогулку по заснеженным улицам, до кинотеатра. Просмотр советской мелодрамы, как правило, не обходился без Катиных слез. Влюбленные супруги возвращались в уютную комнату и наслаждались уединением.
Между тем зима набирала силу. Катя все реже выходила на улицу. Сорокаградусный мороз пробирал до костей. Даже в овчинном полушубке и валенках можно было замерзнуть. На морозе спасало только постоянное движение. Добравшись, домой после работы, Александр окунался в нежную заботу и внимание супруги. С наслаждением он подчинялся её шутливым приказам. Ужинал, рассказывал о прошедшем дне, обнимал свою красавицу жену, и она незаметно засыпала у него на груди. Часто с ним приходили друзья, и тогда шутки и смех не смолкали до позднего вечера. Русское застолье сопровождало выходные и праздники. Денег на жизнь хватало, а что-то отложить, не получалось. В один из зимних дней, Саша принес радиоприемник 'Балтика'. Катя радовалась покупке как ребенок. К весне приобрели швейную машинку 'Подольск'. Супруга начала шить распашонки. К октябрьским праздникам должен был родиться ребенок. Мгновенно промелькнуло короткое северное лето, и Саша стал собираться в дорогу. Приехав на Север, он еще осенью, по разговорам о дерзком побеге из тюрьмы города Тобольска понял - Михаил на свободе. Предстояла встреча, в 1-й день осени. Вместе с женой, Саша ехал в свой первый отпуск на юг. В отпуске Катя должна была родить сына. Возвращаться на Север они собирались с ребенком. Саша, еще зимой сообщил жене, что должен встретиться с дядей, единственным родным человеком, не считая её. И, что возможно ему придется съездить с ним, поклониться могилкам родных в Западной и Центральной Украине. Ни тени сомнения не мелькнуло в душе Кати. Она знала, что куда бы Саша ни уехал, он обязательно вернётся. Ведь вернулся же он через девятнадцать лет. Поезд довез супругов до станции Ясиноватая. К обеду на пригородном поезде они доехали до Сталино. С железнодорожного вокзала они добрались трамваем до южного автовокзала. Вечером, уставшие путешественники, приехали последним автобусом в Комсомольск. Саша немного доплатил водителю автобуса, и их отвезли на второй рудник, к дому отца Кати. Через два дня, отдохнувшие супруги выехали в Сталино. Глава 43. Миша Поляк в свойственном ему стиле, отдыхал на южном побережье Черного моря. За год отдыха, он не потратил и пятой части денег, экспроприированных у советской власти в Ростове. Мягкий, почти субтропический климат Грузинского побережья помог полностью восстановить здоровье, подорванное освободительной войной, лагерями и тюрьмами. Импозантный, пятидесяти пяти лет мужчина продолжал пользоваться вниманием женщин. Правда, это были не тридцатилетние баловницы, а умудренные жизнью сорокалетние светские львицы. Но в этом был свой неповторимый шарм. Есть категория женщин, которых годы украшают. Это женщины, которые любят себя. Они достойны внимания настоящих мужчин. Здравый смысл заставлял Мишу каждый месяц менять санаторий и место отдыха. Плавно перемещаясь по побережью, он отдыхал в лучших традициях довоенного курортного времени. Его любвеобильное сердце дарило любовь женщинам и отогревалось их нежностью. Одна или две, но не более, сердечных привязанностей, в месячный отдых. Каждая женщина прекрасна и нет смысла метаться между ними. И только с возрастом мужчина это начинает понимать. Перебравшись в Крым, Миша задержался на три месяца в Саках. Он прошел два курса лечения, с месячным перерывом между ними. Иногда, в страстном порыве, лаская женщину, он забывался, и тогда бриллианты напоминали о себе. Первого сентября, на перрон станции Петровка, в черте города Сталино, опустилась нога загорелого мужчины в светлом костюме. Он покачал головой, отказываясь передать саквояж подбежавшему таксисту. На кладбище 19-й шахты - отдал команду Миша. Через тридцать минут подъехали к поселковому кладбищу. Жди - приказал пассажир. Выйдя из машины, Михаил медленно пошел наискосок кладбища, по склону вверх. Мимо советских пирамидальных памятников со звездочками, он вышел на угол кладбища. Здесь Миша убедился, что забор, скрывающий от посторонних глаз летное поле до сих пор на месте. Вернувшись к машине, Миша произнес - гостиница 'Донбасс'. Автомобиль, проехав мимо южного автовокзала, поднялся по второй линии и повернул направо. Как только он пересек бульвар Пушкина, пассажир попросил остановиться. Рассчитавшись с водителем, он прошел по спускающейся улочке между гостиницей 'Донбасс' и сквером. Миша вышел к первой линии. Здесь прямо у окон ресторана он поставил на тротуар свой саквояж и не спеша закурил папиросу. Он уловил брошенный на него пристальный взгляд мужчины, сидящего рядом с беременной женщиной на ближайшей к ресторану лавочке в сквере. Саша поднялся и подал руку Кате, помогая ей встать. Михаил, загасив ногой папиросу, поднял саквояж, и двинулся к входу в ресторан. Как и в прошлой жизни, родственники понимали друг друга без слов. Когда супруги вошли в ресторан, Миша приподнялся за дальним угловым столиком, приглашая их присоединиться к нему. Подойдя к столику, Саша помог жене сесть и шагнул к Мише. Объятий не было. Крепкое рукопожатие и встретившийся взгляд, от которого у обоих заблестели глаза. Во время смены блюд, Катя неожиданно произнесла, обращаясь к Михаилу - а я вас помню, и, улыбнувшись, добавила - это Вы заплатили за меня калым. Впервые в жизни, Александр увидел удивление на лице родственника. Миша прошептал - судьба. Под Катин щебет о жизни на Севере, обед подошел к концу. Со стороны никто бы не понял, насколько близки были эти люди. Зная, что ресторан прослушивается сотрудниками К.Г.Б.(комитет государственной безопасности), Саша и Миша молчали. Перед тем, как подняться из-за стола, Миша спросил Катю - что у Вас в сумочке? Компот и бутерброды с маслом - немного растерявшись, ответила Катя. А можно забрать их у Вас? - будут мне на дорогу - продолжил Миша. Катя, молча, сняла матерчатую сумку со спинки стула, которую она сшила на своей швейной машинке, и подала Михаилу. Не торопясь родственник открыл свой саквояж и переложил в него содержание сумки. Из саквояжа Миша незаметно переложил в сумку довольно приличный сверток и передал сумку Кате. Это мой свадебный подарок - произнёс Миша. Под профессиональным взглядом метрдотеля и швейцара, бывших сотрудников Н.К.В.Д. и теперь уже внештатных сотрудников КГБ - стукачей-пенсионеров, родственники вышли на улицу. Прощаясь, Миша поцеловал руку смущенной Катерине и попросил отпустить Сашу посетить могилки близких родственников. Пожимая руку племяннику, Миша сказал, что будет рад увидеть его в ближайшие дни в Таганроге. На прощанье добавил - дед Петро был бы счастлив, и резко повернувшись, скрылся за угол. Посмотрим - произнесла Катя, имея в виду сумку. Дома - улыбаясь, ответил Саша, понимая, как будет мучиться жена от неудовлетворенного женского любопытства. В автобусе, Катя шепнула на ухо мужу - там деньги - и показала глазами на сумку. Поздно вечером, когда отец уснул, Катя взялась пересчитывать деньги. Денег хватало на один домик в Крыму или на два дома на побережье Азовского моря. Хорошо если бы Миша захотел с нами жить - подвела итог Катя, - у него такие грустные глаза. Воскресным утром следующего дня Саша выехал автобусом в соседний районный центр. На Волновахском рынке он договорился о покупке с рук новенького, цвета слоновой кости, легкового автомобиля 'Москвич-401'. Переночевав у хозяина, Саша до обеда переоформил на себя машину через автомобильный магазин. Вечером, подъезжая к хате Дениса, он увидел сидящую у ворот жену. Я так переживала, чтобы тебя не обманули, не обидели, не отобрали деньги - прошептала она, прижавшись к его груди. Саша улыбнулся, едва сдерживая смех. Следующий день ушел на регистрацию машины в Старобешевском Г.А.И. (государственной автомобильной инспекции). В конце дня супруги получили желтые номера с двумя черными буквами и четырьмя цифрами. Не снижая темпа, на следующий день они выехали из Комсомольска на юг, в сторону Новоазовска. Путь к морю занял около двух часов. Огромный залив, с кораблями на рейде в дали, открылся перед глазами супругов. Саша понял - мелкий залив. Чтобы искупаться, придется километр брести по воде. Нет, здесь он жить не хотел. Автомобиль тронулся, проезжая по прибрежным поселкам. В каждом селе было рыбное коллективное хозяйство занимающееся выловом рыбы и дельфинов на консервы. В поселке Обрыв Саша остановился. Дома стояли на обрыве у моря. Огороды зависали над морем. Прекрасный вид на море открывался с крыльца каждого дома. Они остановились у водопроводной колонки попить воды и заодно узнать, кто из местных жителей поселка продаёт дом. Пришедшая по воду молодая женщина подсказала, что в самом центре посёлка уже несколько лет продаётся дом. Многие интересуются, но цена уж очень большая. Хозяин не уступает в цене. Александр помог Кате выйти из автомобиля. Пройдя немного, они постучались в калитку высокого забора. Хозяин пригласил зайти во двор. Вымощенный камнем двор перед домом закрывала от солнца переплетенная виноградная лоза. Хозяин сделал арку из металлических прутьев, и этот каркас едва удерживал сотни виноградных гроздей, висящих прямо над головой. В тени виноградной лозы сели на лавочку и обсудили вопрос о продаже. Вошли в дом и осмотрели его изнутри. Потом обошли его и участок. Невысокий, до колен, забор отделял участок от обрыва над морем. Кирпичный дом и участок были ухожены с большой любовью. Напротив дома стоял небольшой флигель, который хозяин называл летней кухней. Супруги одновременно подумали о Михаиле, который мог бы в нём жить. К флигелю примыкал гараж со стоящим в нём трофейным немецким мотоциклом с коляской. Хозяин рассказал, что после смерти жены остался в доме один. Дочь зовёт жить в Москву, где она вышла замуж. Вот он и надумал продать свой дом, чтобы купить в такой же дом в Подмосковье. Хочется к старости быть поближе к дочери. Сумма, которую запросил хозяин, действительно была большая. Но место, дом и участок очень понравились Саше и Кате. Стоимость дома явно была завышена. Но у молодых супругов как раз была такая сумма. Подаренные Михаилом деньги перекрывали дом и автомобиль. Супруги предложили в стоимость дома включить неброскую обстановку и трофейный мотоцикл. Тем более, что на мотоцикл не было документов и отсутствовал номер регистрации в Г.А.И.. Вялый торг закончился согласием хозяина. Хозяин попробовал ещё немного поднять цену, но убедившись, что покупатели не смогут ничего добавить, махнул рукой, и согласился на Сашино предложение. Счастливые супруги переночевали в уже почти своём доме. Утром вместе с хозяином съездили в районный центр - Новоазовск и оформили покупку дома на Катерину. Маленькая хрупкая женщина стойко выдержала хлопоты, связанные с покупкой дома. Через несколько дней, прежний хозяин должен был выехать в Москву к дочери. До родов у Кати оставался примерно месяц. Усталые и счастливые супруги выехали в Комсомольск, и через два часа протиснулись в двери хаты Дениса. Поужинав, хлебом и козьим молоком Саша и Катя уснули, улыбаясь друг другу во сне. Утром, Катя провожала Александра в дорогу. Остаток денег Саша в дорогу не взял. Бензина в баке автомобиля как раз должно было хватить до Таганрога. Твердо пообещав вернуться до родов, Саша тронулся в путь. В глубине души он не знал, вернётся ли. Он предполагал, что поездка в Западную Украину может плохо закончиться. Зная Мишин характер, можно было ждать приключений. Посмотрев в зеркало, супруг увидел, как жена перекрестила удаляющуюся машину. На улице стояло бабье лето. В салоне новенького автомобильчика пахло свежей кожей. Мягко шуршали шины. Поднимающееся над горизонтом солнышко ласкало нежным теплом, и Александр опять поверил в удачу, в свой фарт. Переехав небольшой мост через речку Кальмиус, Александр проехал мимо административного здания Комсомольского рудоуправления. Затем пересёк железнодорожный переезд, и выехал на дорогу, ведущую к северному карьеру. Периодически обгоняя огромные 25-ти тонные самосвалы, миниатюрный автомобиль выехал на трассу Сталино - Новоазовск. Вскоре потянулось старое греческое село Раздольное. Делая в этом месте изгиб, река Кальмиус изящно раскручивало село по спирали. Наконец дорога приобрела точное направление на юг. Через час, не въезжая в Новоазовск, Саша выехал на трассу Одесса - Ростов. Повернув налево, автомобиль, резво набирая скорость, устремился в свой, возможно последний, путь. Александр держал крейсерскую скорость 70 км/час. При увеличении скорости, звук двигателя резко усиливался, и возникала вибрация корпуса автомобиля. Приходилось постоянно корректировать направление автомобиля движением руля. На большей скорости машина явно плохо держала дорогу. Но это ни сколько не огорчало Александра. В этой жизни, он опять был за рулем. Глава 44. Проехав всего три часа, Саша въехал в Таганрог. Поставив на соседней улочке 'Москвич', он не спеша подошел к калитке дома, знакомого по поездке в далекой юности. Прошло почти двадцать лет. Перекинув руку через калитку, Саша нащупал засов и вошел во двор. Подойдя к двери дома, он толкнул её, уже зная, что она будет открыта. Он не ошибся. Из-за стола поднялся Миша. Они крепко обнялись. Смахнув нечаянные слезы, родственники сели за стол и рассказали друг другу, как прожили почти пять лет. Потом Михаил накормил Сашу и стал собираться в дорогу. Нищета уже покинула этот дом. За год официальной работы на рынке, хозяйка сделала приличные запасы продуктов. Теперь в подвале дома стояло несколько ящиков тушеного мяса и водки, в кладовой стояли мешки с мукой и сахаром. Были и ящики с солью, хозяйственным мылом и спичками. Поколение, пережившее Голод, войну, боялось опять остаться без куска хлеба. Оно на всякий случай делало запасы. Не дожидаясь прихода хозяйки дома с работы, Миша сложил в мешок запас еды на неделю и вытащил из подвала ящик водки. Потом он собрал все свои вещи в небольшой чемодан. Родственники присели на дорогу, перекрестились, и вышли по одному из дома. Мише автомобильчик понравился. - З богом - произнес Михаил, - куда едем - спросил Саша, - посмотрим твой дом и заодно переночуем - ответил улыбающийся родственник. Заурчал мотор, машина тронулась с места. Теплый ветерок, через приоткрытую форточку бился волнами о грудь пассажира в чёрной шелковой рубашке. Стояли последние дни бабьего лета. В сумерках подъехали к дому, в котором решила обосноваться семья Александра. Прежний хозяин собрал на стол нехитрую закуску. Жареная картошка с салом, лук, помидоры и огурцы помогли осилить две бутылки водки. Проснувшись ночью, Саша увидел, как мужики продолжали общаться за столом, запивая рассуждения о жизни, домашним вином. Следующий день ушел на подготовку автомобиля к дальней дороге. Хозяин ненадолго отлучился. В полдень к дому подъехал грузовой автомобиль, и продал новому хозяину четыре канистры бензина. Бензин слили прямо из топливного бака автомобиля. Расплатились четырьмя бутылками водки. За деньги взяли десять литров масла для автомобиля. Саша провозился с автомобилем до вечера. Промыл фильтра, заменил масло в картере двигателя. Нашел в гараже автомобильный шприц со смазкой. Смазал солидолом трущиеся поверхности и успокоился, прочистив карбюратор. Весело прошел обед и ужин. Саша не пил спиртные напитки, зная, что утром предстоит дальний путь. Прежний хозяин и Михаил вспомнили, что не обмыли продажу - покупку дома и не успокоились, пока не допили четвертую бутылку водки. На рассвете Александр вез мучающихся похмельем друзей в Сталино. Прежний хозяин уезжал в Москву. Два больших чемодана, едва разместились в машине. Въехав в Сталино, остановили автомобиль у проходной машиностроительного завода на Боссе. Рабочий день только начинался. Не успела проходная завода проглотить основной поток рабочих, как стал подъезжать инженерный и руководящий состав. Саша перехватил подъехавший автомобиль - такси. Перегрузили в него чемоданы отъезжающего в Москву. При прощании, Миша сунул в руку, вновь обретенного друга, деньги на билет до Москвы. Тридцать резвых лошадей под капотом автомобильчика понесли родственников на Запад. - Как тебе дом - спросил Александр, - я хотел бы умереть у моря в таком доме - тихо ответил Миша, - оставайся с нами, Катя тоже просит, - не могу, в этой стране я всегда буду под прицелом. В прошлый приезд в Сталино, я подошел к свежее выкрашенному забору на летном поле у шахты ? 19. Ты помнишь расстрел госпиталя? Ни чего не изменилось за десять лет, ничего не измениться и за пятьдесят. Миллионы безвинно уничтоженных человеческих жизней. Лучшие представители Украинского народа безвременно легли в землю. Кто выжил? Стукачи и палачи. Этот народ не будет счастлив, пока не пройдет через покаяние. Пока не назовут имен миллионов палачей, до самого последнего исполнителя, до тех пор Божья благодать не спустится на эту землю. Человеческое презрение должно настигнуть потомков палачей. Только тогда не появятся новые изверги. Нам с тобой до этого не дожить. Мы с тобой сделали, что смогли. Мы не покорились советской власти. Мы боролись, как могли. Бог сохранил нам жизнь. Чуть подрастет сын, приезжайте ко мне. Я буду жить в таком же, как у тебя доме у океана, в Сантьяго-де-Чили. Перед домом будет стоять кактус. Если не доживу до твоего приезда, документы на дом и сбережения найдёшь на своё имя в Центральном или Государственном банке Чили. Ну и конечно ты всегда сможешь найти меня в лучшем казино или борделе города. Пора подумать о своих яйцах. Бриллианты иногда мешают беседовать с женщинами о любви. Мягко шуршали шины и двое мужчин вглядывались в набегающую дорогу, как в будущее. Ехали по знакомой дороге. Больше молчали. Дорога опять возвращала к воспоминаниям о прошлом. К вечеру, не доезжая Хорола, свернули на грунтовую дорогу. Проехав несколько минут, остановились в берёзовой роще, на берегу небольшого ставка. Разожгли костёр и поджарили купленную у мальчишек на трассе рыбу. Кое-как переспали в машине. Перед рассветом, родственники въехали в село Комышню, где они родились. На рассвете медленно проехали через село. Объехали кладбище, и остановили за ним автомобиль. Сначала прошли к могилкам родни Александра. Четыре почерневших от времени креста, стояли над могилами. Но вырезанные рукой деда имена уже были едва видны. Мать, сёстра и бабушка лежали рядом. Под четвертым крестом сестры Нины и её мужа Алексея, праха не было. Могилки кто-то недавно убирал. Нашлась сердобольная душа - подумал Саша. Поклонившись крестам, Саша набрал немного земли в платок. Потом прошли к могилам родных Михаила. Смахнули слёзы и тронулись в путь. До Киева ехали молча. На Подоле договорились с разбитным водителем грузовика. Отъехав с ним к Днепру, залили полный бак и две канистры. Субботним вечером приблизились к селу Лесному. Съехали с дороги в лес. Переночевали. Оставив автомобиль в лесу, вышли к кладбищу. Тишина и покой. Жители села молились в церкви. Подошли к могилам и попросили прощения, что не уберегли. Четыре, покрытых мхом каменных плиты наполовину ушли в землю. Плита Андрея немного наклонилась к могиле матери. Родственники постелили на рядом стоящем поминальном столике скатерть. Поминали долго. Вспомнили всех. Теперь уже Миша набрал горсть земли. Кто-то из местных жителей увидел родственников у могил. И молва разнеслась по селу. Плечом к плечу два Воина УПА шли через село. И как во времена войны за свободу Украины, их останавливали у калиток, обнимали, плакали, целовали им руки, и осеняли их спины крестами. Выйдя за село, родственники углубились в лес. Автомобиль и дорога ждали. Садясь в машину, каждый подумал - а жизнь прожита не зря. На исходе дня, остановились у тайника с оружием, в предместье Львова. Вскрыли тайник. Саша осмотрел автомат, винтовку и пистолеты. Пришлось уже в сумерках разобрать и масляной тряпкой удалить следы ржавчины. Прекрасное состояние, исключая патроны - сделал заключение Саша. Миша достал из саквояжа пачку патронов к пистолетам и рожёк с патронами к автомату. Придется много стрелять - подумал Александр. В Львове, на соседней с бильярдной улице, остановили автомобиль. Миша предупредительно открыл Александру дверь в зал бильярдной. Саша шел к центру зала, ведя одновременно огонь из обоих пистолетов ТТ. Его взгляд был прикован к Вору в законе, который пять лет назад обеспечивал им переход через границу с Польшей. Боковым зрением, Александр отмечал наличие черепов, ещё не пробитых пулями и продолжал стрельбу. Он лишь на мгновение остановился у бильярдного стола, и заменил обоймы. В это мгновение, из-за его спины вышел Миша, с револьвером в руке. Саша продолжил огонь, очевидно решив, что даже прекрасные женщины в этом зале, устали от жизни. Последние две пули из вторых обойм вошли в симпатичные головки официанток. Подойдя к столику, за которым сидел Вор, Саша бесцеремонно сел на освободившееся место, только что умершего собеседника. Он достал горсть патронов и начал набивать ими обоймы. Заполнил четыре обоймы, и загнал две из них в пистолеты. Потом Саша поднялся и обошёл зал. Живых не было. Александр остановился у двери. В это время Миша и Вор в законе стояли, связанные тяжелым взглядом. Спокойный твердый взгляд Вора в законе говорил, что не он сдал родственников на границе. Михаил поднял револьвер и послал две пули в сердце друга. На немой вопрос - почему, был простой ответ - твой человек сдал. Процедив сквозь зубы - сука вербованная - Миша пошел к выходу. Саша контролировал зал. Но стрелять не пришлось. Глава 45. Автомобиль до рассвета двигался по трассе. Перед рассветом его загнали в посадку. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом и начало бить своими лучами в спящие лица родственников. Они с трудом очнулись от сна и огляделись. Автомобиль уткнулся в кустарник на маленькой поляне, в центре посадки, разделяющей два огромных поля. Вдалеке виден был трактор распахивающий поле с уже выбранными помидорами. Видимо звук двигателя трактора разбудил бойцов. Миша шагнул на поле и спустя минуту принес несколько огромных красных помидор. Позавтракали сыром, прокисшим молоком, ржаным хлебом и цыпленком. Продукты оказались в котомке, которую кто-то сунул им на ходу, когда родственники проходили через село. Чихая 'Москвич' выехал на трассу и остановился. Бензин закончился. Долго ждать проходящую машину не пришлось. Пока Саша протирал запыленный кузов, подъехал грузовик с лавками для сидения в кузове. Колхозная машина вывезла людей на работу в поле и теперь возвращалась в гараж. Шофер, узнав, что автомобиль остался без бензина, не договариваясь о цене, залил все, что можно было залить бензином. Миша с трудом заставил молодого парня взять деньги и несколько бутылок водки. Не доезжая столицы, ушли направо. Вскоре выехали на трассу Киев - Одесса. Поздно вечером, не доезжая до Одессы, проехали, как им показалось знакомое село. Переглянувшись с Мишей, Саша развернул автомобиль назад. Подъехали к старой, вросшей в землю, знакомой хате. Именно здесь они были сватами. На стук, долго никто не отзывался. Наконец дверь открылась и выглянула рано постаревшая женщина лет сорока. Узнав Александра и Михаила, она ойкнула, и засуетилась, приглашая в хату. Загнали в сарай машину и сели за стол. Поздний ужин затянули воспоминания. Помянули хозяина, подорвавшегося на мине в море. Спать легли за полночь. Впервые за несколько дней, Саша спал в кровати. Утром родственники остались одни. Дочки хозяйки уже оканчивали школу, и учились в последнем выпускном классе. Хозяйка ушла ранним утром на колхозную ферму, где работала дояркой. Завтрак был на столе. Понежившись в кровати, Александр поднялся и присоединился к Михаилу, который пытался привести себя и одежду в подобающий вид. Вскоре, после утренней дойки пришла хозяйка, и взялась за стирку. Родственников она переодела в оставшиеся от мужа вещи. В неспешной суете пролетел день. Миша узнал, что до 37-го года рыбак продолжал раз в неделю носить рыбу к столу в дом Сони. Флигель она не сдавала, ждала Мишу. Потом её арестовали, и долго держали в тюрьме. Только после того, как её поместили в сумасшедший дом, в её доме стал жить прокурор. Перед самой войной Соня умерла. В войну в её доме жил с семьёй румынский полковник. А сейчас живёт большой милицейский чин, наверное, генерал. Хозяйка об этом узнала на рынке, где Соню помнят до сих пор. Раз в год, она ходит убирать её могилку на окраине кладбища за городом. И хозяйка достала из старой шкатулки клочок бумаги, с записанным на нём, номером таблички на кладбище. Больше на кладбище не ходи - глухо сказал Михаил. Женщина вздохнула и растерянно прошептала - как скажешь. На следующий день, после завтрака, родственники выехали в Одессу. Прощание с вдовой рыбака скрасила пачка денег - приданное девочкам. Проехав родной им город, выехали на дорогу, ведущую в Николаев. Из Николаева трасса привела в Херсон. На окраине Цюрупинска остановились. Поиски места для ночлега, привели к одинокому угрюмому старику. Машину загнали в покосившийся сарай. В сумерках немного повозившись с трамблёром, Александр привел его в не рабочее состояние. Он отсоединил провода, ведущие к свечам. Потом Саша вошел в хату и присоединился к старику и Михаилу. Закусывая, водитель сообщил, что дальше ехать нельзя, сломался двигатель и нужны запасные части. После второй бутылки водки решили вернуться в Херсон и на рынке купить необходимые запчасти. Рано утром, на попутке, выехали в обратный путь. В Херсоне пересели на старенький автобус, который довез их до Николаева. Из Николаева опять на попутке выехали в Одессу. В сумерках въехали в Одессу. Подошли к дому Сони Лившиц. Напротив её дома, через дорогу стоял новый двухэтажный дом. Подъезд многоквартирного дома выходил на улицу, как раз напротив знакомой калитки. У калитки стоял мужчина в гражданской одежде. Две тени разделились. Миша двинулся к калитке, Саша к подъезду. В тамбуре подъезда многоквартирного дома, Александр столкнулся с молодым мужчиной. Прижав ствол пистолета к груди сотрудника охраны, Саша выстрелил. Удивление и смерть застыли на лице младшего милицейского чина. В это время, Михаил подходил к крыльцу дома, оставляя за собой, второго красноперого, с перерезанным горлом. Когда он позвонил в дверь, охранник уже затих. На раздраженный голос, Миша твердо ответил - срочный пакет из Москвы. Дверь приоткрыла служанка. Выстрел в сердце в упор, и распахнутая дверь отбросил её. Быстро, пройдя прихожую, Михаил открыл дверь гостиной. За знакомым овальным столом сидела семья и с тревогой смотрела на входящего. Ужин только начался. Прелестная картина, заботливый муж, преданная семейному очагу жена, и двое послушных деток, мальчик и девочка. Достойно умиления - подумал Миша и поднял револьвер. Первая пуля вошла в голову, поднявшегося отца семейства. Истошный крик жены оборвала вторая. Третья вошла в правый глаз побледневшего мальчишки. Выбегающую из комнаты визжащую девочку догнала четвертая. Взяв со стола нож, Миша подошел к камину. С наружной стены камина, у стены, нужно было вытащить три блока керамики, за которыми был тайник. Повозившись, пять минут, Михаил достал небольшой, но тяжелый железный сундучок. Бросив в камин гранату, Миша закрыл за собой двери гостиной. Александр из тамбура подъезда наблюдал в разбитое им окошко наружной двери. К калитке подъехала вызванная кем-то черная легковая машина. Выскочившие из машины сотрудники государственной безопасности, услышав взрыв в доме, инстинктивно спрятались за автомобиль. Саша поднял автомат. Пятеро палачей присели, выглядывая из-за машины. Они ждали открытия калитки. Две прицельных очереди вспороли кожаные плащи на спинах сотрудников КГБ. Распахнулась дверь подъезда. Саша двинулся к автомобилю, не прекращая посылать короткие очереди из автомата в уже умирающие тела палачей. Родственники встретились у машины. Бросив на заднее сидение пустой автомат, Александр сел за руль. Как только захлопнулась дверь пассажира, автомобиль тронулся. Саша сразу оценил преимущество автомобиля 'Победа', над 'Москвичом'. Это был другой, более высокий класс автомобиля. На рассвете, не доезжая Херсона, 'Победа' ушла направо по проселочной дороге. Отъехав подальше от дороги, машину сбросили с небольшого откоса в реку. Пройдя вверх по течению, увидели привязанную к берегу рыбацкую лодку. Поискав в прибрежном кустарнике, нашли весла. Через час родственники шагнули на противоположный берег. К обеду они вошли в дом старика. Пока Михаил рассчитывался с хозяином, Саша выгнал из сарая свой автомобиль. Терять время на обед не стали. Впереди была дальняя дорога. Ночь встретили в степи. Бабье лето закончилось, и ночи уже были холодные. С рассветом тронулись в путь. Без особых проблем доехали к уже своему дому в селе Обрыв. Проснувшись утром, Саша увидел Мишу задумчиво рассматривающего содержимое железной шкатулки. Подарок с того света от Сони Лившиц - обронил он. Ещё до конца не проснувшийся, Александр присел за стол. Его взгляд остановился на прекрасном наборе женских украшений из золота усеянных бриллиантами и изумрудами. Массивный золотой перстень с бриллиантом уже украшал руку Миши. Столбики золотых монет заполняли на половину пространство открытой шкатулки. Двести монет - произнёс Миша и после паузы добавил - что скажешь. Александр задумался. Потом начал рассуждать вслух - все это тебе надо забрать с собой. Может часть золота надо обменять на советские деньги, чтобы мне хватило на несколько лет, пока подрастёт ребёнок. Миша кивнул головой. Последовавшие за прощальной поездкой несколько дней, ушли на ремонт мотоцикла. Миша уехал автобусом в Краснодар, продать пятьдесят монет кавказцам. Через три дня он вернулся довольный и веселый. Денег он привез гораздо больше, чем Александр рассчитывал. Из обронённой фразы, что нехорошо пытаться обманывать интеллигентных людей, стало ясно, что несколько кавказских семей уже в трауре. Теперь у семьи Александра были деньги на первые несколько лет. Неожиданно вечером открылась дверь, и вошла усталая Катерина. Придерживая руками живот, она осторожно опустилась на табуретку у двери. Мужчины как раз ужинали. Предупреждая возражения, маленькая, мужественная женщина заявила - я буду ждать возвращения Александра здесь. Переглянувшись, мужчины поняли, что здесь они бессильны. Покой и мир царил в доме у моря. Как бы ни хотелось Мише остаться, выбора не было. Остаться с близкими и родными ему людьми он не мог. В этой стране смерть шла за ним по пятам. Пообедав последний раз за семейным столом Александра и Кати, Миша собрался в путь. Саша должен был провести его и уехать на Север, чтобы там уволиться с работы и выписать из общежития себя и жену. До родов необходимо было успеть вернуться. Прощаясь с Катей, Михаил взял с неё обещание, приехать к нему. Он залез в коляску мотоцикла. Отъезжая, Саша оглянулся. Выйдя за ворота, жена опять осеняла крестом удаляющийся мотоцикл. Глава 46. Трофейный мотоцикл БМW прекрасно держал дорогу. Держась за руль, Саша ощущал скрытую в нем мощь. Уйдя с трассы, он легко преодолевал лощины и рвался из-под седока вперед. До Сталино старались ехать проселочными дорогами, чтобы особо не привлекать к себе внимания. В сумерках подъехали к городу. На въезде в город, был спуск. С правой стороны кладбище, с левой фундамент разрушенной коммунистами церкви. Переехав переезд, Александр выключил двигатель. Тихо, как приведение, оставляя за собой шорох шин, мотоцикл пролетел село. Начинающийся за мостиком подъем заставил завести двигатель. За подъемом началась промышленная зона. Повернув налево, поехали по направлению к центру города. По обе стороны улицы располагались разнообразные промышленные предприятия. Был поздний вечер воскресенья. Улицы были пустынны. Редкие прохожие спешили домой, отдыхать перед новой трудовой неделей. Остановились, не доезжая сто метров до площади с памятником сотруднику ЧК. Миша вылез из коляски и начал осматривать прилегающие к площади, частные дома. Один дом показался ему заброшенным. Стараясь не шуметь, Михаил перелез через забор. Вскоре ворота с тихим скрипом отворились. Развернув мотоцикл, родственники закатили его во двор и закрыли ворота. Взяв из коляски саквояж, путешественники направились к трехэтажному дому, фасад которого смотрел на площадь.
Приблизились к зданию. Единственный подъезд выходил на площадь. С тыльной стороны видна была пожарная лестница. Её перекладины спускались с крыши и обрывались, не доходя до земли примерно 3-х метров. Из приоткрытой входной двери падала полоска тусклого света на тротуар. Родственники спокойно вошли в подъезд. Стараясь не шуметь, поднялись на верхний пролет лестницы. Здесь был только выход на чердак. Оббитая металлом дверь оказалась закрыта на солидный замок. Именно такими замками на железных дорогах закрывают стрелочные переводы. Несколько минут ушло у Александра, чтобы открыть замок гвоздём. Осторожно открыли дверь и вошли на чердак. Миша пальцем крутанул колёсико трофейной зажигалки. Слабый огонёк осветил ближнюю часть чердака. Все было, как и девять лет назад. Тот же 25-ти сантиметровый слой засыпки шлаком на полу чердака, те же огромные бревна, в которые упираются стропила, те же проброшенные в обе стороны от входа доски, для хождения по ним. Дом еще жил вечерней жизнью, слышалось где-то тихо играющее радио. Медленно, бесшумно родственники продвинулись в дальний угол чердака. Осторожно, сняли пять сантиметров шлака. Появилась, когда-то пропитанная маслом, мешковина. Михаил развернул края тряпки. Все было на месте, крупнокалиберный немецкий пулемет, четыре металлических коробки с патронными лентами, винтовка с оптикой фирмы 'Цейс' и три десятка патронов к ней в отдельном куске брезента. Миша осторожно начал передавать оружие Александру. Тот относил его к центру чердака. Осмотр оружия оставили на утро. Посоветовав Саше хорошо выспаться, Миша уснул, едва прикоснувшись к доскам. Утренние лучи солнца, ударившие в круглое, разделенное на крест окно, разбудили бойцов. Осмотрели оружие и боеприпасы. Всё было в прекрасном состоянии. Сухое теплое помещение чердака обеспечило их сохранность. Неожиданно послышался звук литавр. Миша, по наклонным доскам поднялся к окну. Перед бронзовым памятником палачу-чекисту выстраивались в четыре шеренги молоденькие милиционеры. Чуть в стороне от аллеи настраивал инструменты военный оркестр. Вокруг них начали собираться зрители. Скорее всего, это были родные и близкие милиционеров. На крыльцо здания, напротив, через открывшиеся огромные двери вышли увешанные орденами и медалями старшие офицеры. Похоже, что дом напротив, был областным управлением МВД. Увидев подъезжающий черный лимузин, офицеры двинулись к месту его предполагаемой остановки. С подчеркнутым уважением они по очереди пожали руку вышедшему из лимузина мужчине в штатской одежде. Интересно, какой класс советника юстиции 1-й или 2-й, у этого штатского из КГБ или прокуратуры - подумал Миша. Потом руководство двинулось к постаменту памятника. Оркестр заиграл военный марш. Пора - произнес Миша и распахнул окно. Подождал, пока на крышу выберется Саша. Потом Михаил выставил в амбразуру окна пулемёт. В это время, Александр поднялся вверх по покатой крыше. Сразу он думал устроиться за трубой. Но заглянув за конёк крыши, Саша решил залечь за ним. За спиной Александра, у края крыши, начинались дуги пожарной лестницы. По ней он должен был спуститься на землю. Пока Миша размышлял, в каком ранге руководитель КГБ области, прозвучал выстрел. Главный палач области пошатнулся и упал, потянув за собой предупредительно подставленные руки. Михаил открыл огонь из пулемета, плавно ведя и корректируя трассу огня, слева направо. Построенные в четыре шеренги красноперые, сначала не поняли что происходит. Маршевая музыка оркестра подавлял равномерный звук работающего пулемета. Но летящая веером кровь, отброшенные изуродованные тела остановили музыку. На площадь вышла смерть. Внезапно на мгновенье опустилась тишина, прерываемая воплями и стонами. И опять равномерный звук, как от швейной машинки, выплеснул на аллеи смерть. Это Миша поменял пулеметную ленту. В это время Саша уже добил из винтовки весь высший офицерский состав. Теперь он занялся отстрелом тех, кто пытался попасть в мертвую зону - приблизиться к зданию. На секунду пулемет затих и опять заговорил. Потому, что послышался звон, Саша понял - расстреливается оркестр и зрители. Патронов у Александра хватило только, чтобы преодолеть тишину, возникшую при подключении четвертой ленты. Теперь он наблюдал, как Михаил перенёс огонь на выбегающих милиционеров из управления. У Александра закончились патроны к винтовке. Протирая, винтовку, он взглянул на площадь. Только сверху можно было оценить тот ужас, который царил на ней. В военной форме живых не было. Ещё продолжали метаться гражданские лица. Пули продолжали бросать их тела на землю. Истошные крики раненных зрителей вызывали дрожь на спине. Неожиданно, вновь распахнулась дверь управления и десяток милиционеров с автоматами в руках, бросились навстречу смерти. Мгновенно Миша перевёл огонь по тем, кто пытался достичь мертвой зоны. Саша бросился к лестнице. Через две секунды он уже был на земле. Выхватив пистолеты, он побежал по дуге, огибая здание. Пулемет уже молчал, кончились патроны. Выскочив из-за угла, Александр сразу же открыл огонь по нескольким милиционерам у входной двери. Они переводили дух, перебежав площадь, и готовились ворваться в подъезд. У лица Саши пролетела пуля, он почувствовал дуновение ветерка. Боковым зрением Александр увидел бегущих милиционеров, стреляющих на ходу. Александр упал на бок, спрятавшись за тело убитого, и выпустил оставшиеся патроны в обоймах. На новую волну набегающих красноперых, ушли ещё две обоймы. Наконец из парадной двери вышел Михаил с револьвером в правой руке и саквояжем в левой. Пойдем, хватит лежать - бросил Воин УПА. Не спеша он прошел к углу здания, и исчез за ним. Саша продолжал лежа, набивать обоймы патронами. Загнав обоймы в пистолеты, Александр перезарядил их, и только потом поднялся. Стоны и лужи крови на праздничной площади. Только один пожилой мужчина в гражданской одежде, с убитой девочкой на руках, стоял на площади. Случайно выживший в бойне, шатаясь от горя, он пошел навстречу Александру. Саша выстрелил. Пуля вошла в голову. Мужик рухнул на колени. Уже поворачивая за угол, Воин УПА увидел, рухнувший навзничь торс бывшего чекиста. Пока Саша с опущенными стволами шел по улочке, испуганные прохожие сторонились его. И только молодые женщины с интересом впивались взглядом в лицо голубоглазого героя.
Подойдя к открытым воротам, Саша увидел Михаила, уже сидевшего в коляске мотоцикла. И в этом случае, немецкая техника не подвела. Мотоцикл завелся с пол оборота и звук из выхлопной трубы, напоминал звук пулемета. На выезде из улицы, дорогу мотоциклу перегородил легковой автомобиль. Наглый водитель выгнал машину на улицу и теперь закрывал ворота. Александру пришлось выехать на тротуар, чтобы его объехать. Вдогонку мотоциклу, родственники услышали грубые слова. Пришлось Саше сбросить газ, выжать левой рукой сцепление, перевести ногой рычаг переключения скорости в нейтральное положение и притормозить. Выхватив пистолеты, Александр немного развернулся в седле мотоцикла. С обеих рук он несколько раз выстрелил. Пуля из пистолета вошла в голову обнаглевшего хозяина автомобиля. Смерть остановила бранные слова. Вторая пробила крышку бензобака. После четвёртого выстрела, машина слегка подпрыгнула от взрыва бензобака и загорелась. Удовлетворенный Воин УПА передал пистолеты Мише. Тотчас мотоцикл тронулся по улице в направлении выезда из города. Опять с обеих сторон дороги, вместо жилых домов, пошли предприятия. Вскоре город закончился, и мотоцикл съехал с дороги. По проселкам мотоцикл двигался в направлении на Ростов. Чередовались поля и посадки. Кое-где продолжались уборочные работы. Студенты помогали колхозникам убирать урожай картошки, бурака и капусты. Точнее сказать, работали за полупьяных лодырей - колхозников. Преодолев затяжной подъем, остановились. Михаил курил, Саша заливал первую канистру бензина в бензобак мотоцикла. После перекура сразу тронулись в путь. За световой день проехали проселками четыреста километров. На берегу реки восточнее Ростова остановились. У Саши не было сил ехать дальше. Миша открыл банку тушенки, порезал хлеб и помидоры, но Александр уже спал беспробудным сном. С первыми проблесками света, двинулись на восток, вдоль реки. За одним из изгибов реки, увидели паромную переправу. Паром стоял пришвартованный к берегу. Въехали на бревенчатый настил парома. Миша занялся цепью, и буквально через минуту освободил паром. Теперь нужно было его толкать усилием рук и всего тела, перебирая по натянутому тросу деревянными захватами. Через тридцать минут мотоцикл съехал с парома и по проселочной дороге устремился на юг. Родственники двигались в направлении Ставрополя, надеясь прорваться к грузинскому побережью Чёрного моря. Они всё также объезжали населенные пункты, избегая встреч с местным населением. Дороги с твёрдым покрытием мотоцикл только пересекал. Пятилетний опыт пребывания в отряде УПА, в их ситуации, был бесценен. Бойцы, по-прежнему, были на захваченной советским врагом территории. К вечеру они залили вторую канистру. Ночевали в степи. И опять с рассветом, надежный железный конь понес их на юг. Во второй половине дня, увидели вдалеке горы. Теперь держали направление, чтобы горы все время оставались слева. В сумерках кончился бензин. Но это скорее обрадовало, чем огорчило. Родственники знали, они почти у цели. Они не отступили от своего правила - уничтожать технику, которой нельзя воспользоваться. Руками подкатили мотоцикл к небольшому ставку и утопили его в нем. Несколько раз оглянувшись, на место гибели железного боевого друга, бойцы УПА, как призраки, исчезли в темноте. На рассвете, перейдя через колею железной дороги, родственники, наконец, вышли к Черному морю. Искупавшись, они с трудом привели в нормальный вид одежду. Потом побрились, и где-то даже стали похожи на неорганизованных отдыхающих, то-есть на дикарей. Пройдя по берегу несколько километров, дикари оказались у пристани. Местные мальчишки ловили с пристани рыбу. Пришедшие на пристань после завтрака отдыхающие, наблюдали за этим процессом. Родственники незаметно растворились в этой неорганизованной толпе. Неожиданно народу добавилось. Появился экскурсовод, в окружении дам преклонного возраста. Ждали катер, который должен был отвезти отдыхающих на экскурсию в Гагры. Как всегда, Михаил взял ситуацию под свой контроль. За небольшое вознаграждение, родственников включили в состав экскурсии. Вскоре подошел небольшой катер. Экскурсанты расселись на деревянные лавочки, и катер отошел от берега. Примерно через час их высадили на пирсе города Гагры. Здесь уже стояло пришвартованное прогулочное судно, собирающееся отплыть в Батуми. Михаил поблагодарил экскурсовода, и родственники присоединились к новой группе отдыхающих. Как раз большая группа экскурсантов постепенно заполняла катер. Экскурсовод, женщина средних лет, равнодушно выслушала комплименты Михаила. Её лицо оживилось, только когда разговор перешел на деньги, за которые она могла включить родственников в состав своей группы. Наконец она милостиво кивнула головой, тем более что несколько человек из её группы безнадежно опаздывали. Катер медленно отошел от берега. Уставшие путешественники спустились с палубы в буфет, где им предложили по сносной цене шампанское и бутерброды с красной икрой. По пути в Батуми, катер сделал несколько остановок для осмотра достопримечательностей. Родственники уже перешли за столик на палубе. Несмотря на их затрапезный вид, к ним присоединилась экскурсовод и одинокая молодая женщина. Брызги вновь открытой бутылки шампанского создали непринужденную обстановку. Единственное, что немного огорчало Мишу, так это-то обстоятельство, что катер не оборудован каютами. Высадившийся десант отдыхающих в Батуми, повели в столовую на набережной. Постояв с подносом в очереди, родственники сели за алюминиевый шатающийся столик и отведали пищу, напомнившую им лагерную. Теперь группу ждала трехчасовая пробежка по знаменитым местам города. Принять дальнейшее участие в забеге по местам боевой славы, родственники категорически отказались. Миша объяснил отказ, необходимостью посетить фронтового друга. А учитывая его гостеприимность, сомневался, что он отпустит их сегодня в обратный путь. Группа быстрым шагом исчезла в кривой улочке. Михаил и Александр отправились в ресторан на набережной, обедать. Неспешный обед подходил к концу. Александр видел, что Миша сосредоточенно просчитывает варианты. Наконец Саша не выдержал и, улыбаясь, сказал - добраться до места будет легче вдвоём. Потом я вернусь через Малую Азию. Михаил попробовал возразить, но его остановил твёрдый взгляд. Пойми, евреи не смогут тебя обмануть, если будут знать, что я могу вернуться - продолжил Александр. Просто никто не должен знать, куда я отправлюсь из Иерусалима. Как будем уходить в Турцию, сами или с помощью Грузина - спросил Миша. Мы уже пробовали опереться на помощь Вора в законе в Львове - ответил Саша. Глава 47. Прогулка по набережной вернула им приподнятое настроение. Именно в этом настрое у них обострялись все чувства, мозг мгновенно просчитывал ситуацию и что самое важное, приходила интуиция. Решения приходили сами собой, мозг, не связанный размышлениями, отдавал команды телу. У одного из причалов родственники присели на лавочку. Солнце уже зацепилось краем за море. В воздухе ощущалась наступающая прохлада уходящего осеннего дня. От небольшого военного корабля, стоящего на рейде, к берегу стремительно приближался белый катер с военно-морским флагом на корме. Родственники переглянулись и встали. Мерно шагая в ногу, два Воина УПА направились в точку прибытия катера. Они подошли к причалу и присоединились к праздношатающимся отдыхающим, наблюдавшим швартовку капитанского катера. Можно было разглядеть сидящего на диване капитана 2-го ранга. Правой рукой он обнимал хрупкую девушку в накинутом на её плечи офицерском кителе. Молодой морячок не успел спрыгнуть с канатом на берег. Он и его товарищ, стоящий за штурвалом, медленно опустились на палубу. По мере их падения жизнь покидала их тела. Простреленные головы еще не коснулись надраенных досок, а на палубе уже стояли с оружием в руках родственники. Практически в упор Миша всадил револьверную обойму в капитана. Застывшие от ужаса изумрудные глаза девушки сомкнулись от удара револьвером по голове. Оглушенная, она заняла место сползшего на палубу капитана. Опустив саквояж на палубу, Миша выдернул из кителя девушку и набросил его себе на плечи. Саша быстро разобрался с управлением катера. Взревел мотор. Катер, сделав резкий вираж вправо, ушел в сторону военного корабля. Миша застегнул китель на все пуговицы и подошел к штурвалу. Два Воина УПА стояли плечом к плечу и смотрели в глаза смерти. На стремительно мчащийся катер смотрели стволы 23-мм скорострельных спаренных пушек корабля. Быстро приближался корпус корабля. Александр повел катер на вираж, обводя его мимо кормы сторожевого корабля. Теперь пушки смотрели им в спину. Без страха Бойцы УПА ждали смерти. Они вспоминали прожитую жизнь в борьбе с советской властью. Вдвоём они уничтожили почти тысячу палачей. Отданная ими жизнь, стоила того. Но что-то на сторожевом корабле не складывалось. Не кому было взять на себя ответственность. Никто не отдал приказ - открыть огонь. Александр повернул руль чуть левее. Впереди их ждал турецкий берег.
Послышался стон. Приподняв одной рукой, приходящую в себя девушку, Миша вытащил из-под неё труп капитана. Уже пришедшая в себя, она увидела, как тело жениха соскользнуло в темную воду. Та же участь постигла и двух матросов. С широко открытыми глазами, она машинально отвечала на вопросы Михаила. По мрачному голосу Миши, Александр понял, ей не жить. Миша подошел к штурвалу и закурил. Дочь командира СМЕРШа - сказал Михаил и немного помолчав, добавил - будешь. Саша отрицательно качнул головой и спросил - а потом! Отдам в дом терпимости - ответил Миша. Он выбросил в сгущающуюся темноту папиросу и шагнул к дивану, на ходу расстегивая пояс на брюках. За спиной Александра послышались всхлипывания. Потом раздался звук пощечины и вскоре отчетливо стал слышен размеренный скрип дивана. Внезапно скрип затих. Примерно через полчаса он возобновился с ещё более отчетливой амплитудой. Александр держал курс по звездам на юг. Он думал о судьбу девушек попавших на восток в рабство. Прожив несколько лет в Одессе, он знал, что их ожидало. Город был основным поставщиком жриц любви в Турцию. Сначала достойная работа в публичных домах для богатых клиентов. С годами, их переведут в дома терпимости для бедных. Потом отдадут на потребу нищим. Перед их комнатой будет стоять очередь бедных мусульман, которым богатые соплеменники оплатят посещение проститутки. И наконец, под конец жизни, они будут тяжко физически работать. Умереть своей смертью им не дадут. Их убьют и скормят сторожевым псам. Кивком головы Саша отбросил невеселые мысли. Но вернулись другие, об ответственности детей и внуков за поступки родителей. По мнению Михаила, тезис 'Дети не отвечают за родителей' умышленно внедрялся в сознание народа одним из подразделений КГБ. Подобными штампами банда палачей зомбировала народ, превращая его в быдло. Палачи делали своё мерзкое дело, не боясь, что их дети ответят за их преступления. Как ни крути, подумал Александр, а Миша, скорее всего, прав.
Застегивая пуговички на брюках, подошел Михаил. Посмотрев на датчик топлива, он покачал головой. Александр взял курс на юго-восток. Прибор топлива уже зашкалил за ноль, а двигатель катера всё еще работал. Внезапно огромный черный силуэт навис над катером. Саша сбросил обороты и резко до отказа выкрутил штурвал вправо. Миша, обхватив одной рукой талию девушки, не позволив ей вылететь в море. Скрежет днища о подводный выступ скалы диссонансом ударил по ушам. Теперь они шли вдоль скалистого берега. Внезапно Александр увидел мерцающий свет на берегу. Не дойдя до берега пятьдесят метров, двигатель катера заглох. Постепенно катер начал погружаться в морскую воду. Берег был рядом, но девушка не умела плавать, и был ещё тяжелый саквояж. В темноте обыскали катер. Нашли два спасательных круга. Сложив их вместе, Миша поставил на них саквояж, в котором были документы, деньги, золото и оружие. Он как мог, привязал саквояж поясом к верхнему кругу. Осторожно столкнул конструкцию в воду. Миша обхватил руками выступающие веревки на обоих кругах. Толкая круги перед собой, он поплыл к берегу. Саша с девушкой остался на тонущем катере. Испуганная девушка прижалась к Александру. Как ни странно, её трепещущее тело возбудило в нем желание. Подожди - прошептал ей на ухо Саша. Он попробовал оторвать одну сторону дивана от палубы. Но, похоже, он снизу был прикручен к доскам. Пришлось оторвать спинку дивана. Девушка не разжимала рук, обхвативших талию Александра. Переведя её руки на шею, Саша поплыл к берегу, толкая перед собой спинку дивана и опираясь на неё. За собой он тащил девушку, обхватившую его шею мертвой хваткой. Шатаясь, судорожно хватая ртом воздух, Александр вышел на берег. Рукой он поддерживал девушку за талию, прижимая её к себе. Они оказались на окраине поселка у моря. Не входя в посёлок, беглецы углубились вглубь материка. Через два часа плохо просматриваемая в лунном свете дорога вывела их в долину. Разглядев в темноте черную глыбу какого-то строения, путники приблизились к нему. Осторожно открыв дверь сарая, они вошли в него. Зажигалка помогла осмотреться. Угол сарая был забит сеном. В сарае было гораздо теплее, чем на улице. Девушка сразу же потащила Сашу за руку в угол сеновала. Обхватив его шею руками, она увлекла его на сено. Дрожь от холода, в еще не высохшей до конца одежде, объединила молодые тела. Желание переполнило Александра. Грубо и бесцеремонно он овладел её телом. Нежность и ласки пришли вслед за всепоглощающей страстью. Они уснули. Проснулись перед рассветом, и девушка опять неистово отдалась Александру. Нужда позвала Сашу на улицу. Он осторожно вышел из сарая, стараясь не разбудить Мишу, лежавшего у входа. Справляя нужду, Александр подумал - странно, что Михаил даже не пошевелился. И сразу же пришел ответ - Миша не спал. Холод прошел по спине. Он понял, что девушка уже мертва. Оглянувшись, он увидел в отступающей перед рассветом темноте, глаза сотен штрафников, которые ждали душу девушки. Теперь она будет принадлежать им. Из сарая вышел Михаил с саквояжем в руке. Без слов, подельники продолжили путь. Узкая каменистая дорога, плавно выгибаясь на восток, вела к югу. Повозка турка подвезла родственников до Артвина. Здесь на небольшом базаре пограничного городка, Михаил нанял фаэтон до Эркиниса. Саша был удивлен. Оказалось, что отдыхая в Батуми, Михаил не поленился, посещать библиотеку и выучить десяток арабских слов. Выучил он и названия мелких Турецких городов, цепью пересекающих страну с севера на юг. Оказалось, что Миша уже год как планировал через Турцию попасть на Средиземное море. Извозчик мурлыкал незатейливую арабскую песню, радуясь удачной поездке. Яростный торг начался, когда Михаил достал из кармана золотую монету. Турок просил десять монет и согласился на три. Солнце садилось за горы, когда родственники увидели небольшой посёлок. Не въезжая в город, спрыгнули на землю. Знаками объяснили турку, что ему необходимо возвращаться домой. Проводили глазами уезжающую повозку. Осмотревшись с небольшой возвышенности, выбрали путь. Меняя тропинки и направление движения, до поздней ночи обходили город. Вышли на дорогу, ведущую на юг, и прошли по ней примерно час. Спали на камнях у дороги. Сереющий рассвет застал родственников в дороге. Утром удалось остановить грузовик и к обеду доехать до Эрзурума. На городской площади, де они слезли с грузовика, к ним тотчас направились полицейские. Шесть человек с винтовками наперевес стояли, окружив родственников. Ждали переводчика и офицера. Поставив на брусчатку у своих ног саквояж, Михаил закурил папиросу. Подошел офицер и еще один полицейский. Офицер внимательно посмотрел на задержанных иностранцев. Самоуверенный насмешливый взгляд старшего по возрасту мужчины, говорил о многом. Утром, из пограничного городка позвонили и предупредили о нарушении границы. Русская сторона просит задержать и передать им беглецов. Молодой держал руки под пиджаком за спиной. За спиной у него оружие - подумал турецкий офицер - может начаться стрельба. Пришлось задать вопрос через переводчика - кто вы и куда направляетесь. Ответ был мгновенный и наглый - паломники, едем в Пюлюмар. Мудрый мусульманин задумался. Неожиданно для остальных полицейских, офицер скомандовал - отпустить. Он развернулся и двинулся в кофейню, где его ждали кальян, друзья и долгая счастливая жизнь. Предоставленные сами себе, родственники быстрым шагом углубились в улочку, выходящую к южному выезду из города. Измученные тридцатиградусной жарой, они вышли к речке на окраине города. Короткий перерыв и снова путь. Остановившийся старенький автобус забрал их до Пюлюмара. Выгрузив остальных пассажиров, водитель забрал родственников ночевать к себе. Впервые за неделю они спали в доме. На рассвете оставив несколько золотых монет, Миша и Саша ушли не попрощавшись. Примерно такой же автобус довез их до Элазыга. Сунув шоферу в руку при выходе две золотых монеты, Миша узнал, что Аллах велик. С этой же площади несколько человек пересаживалось на автобус до Малатьи. Два путешественника присоединились к ним. Природа за тусклым окном автобуса постепенно набирала краски. Вместо желтых и красных оттенков появились зеленые. Воздух стал свежее. Появились деревья. Где-то недалеко было море. Старенькое такси привезло Михаила и Александра в небольшой портовый город на Средиземноморском побережье Турции. Маленький рай для контрабандистов - Искандерун, приветливо встретил уставших странников. В порту мгновенно нашелся старый русский эмигрант - переводчик. Офицеры Белой Гвардии нашли общий язык. Масса полезных советов, была к услугам паломников по святым местам. Нашлась и комната для ночлега в маленькой квартирке нового друга. Глава 48. На следующий день небольшое судно, груженное оружием, увозило родственников к святым для христиан - израильским городам. Десять монет отдал Миша новому другу на турецкой земле. Тот долго отказывался, но Миша умел настоять на своём. Та же сумма ушла, чтобы достичь берега Израиля. Вышли на берег. Прекрасно знающий русский язык, израильский военный задал несколько вопросов. Ответ, что в Иерусалиме их с нетерпением ждёт старый еврей, устроил не всех. Пришлось назвать ювелира, который будет счастлив их увидеть. К вечеру, военный грузовик привез путешественников в старый как этот мир город. У вековых ворот небольшого двухэтажного дома грузовик остановился. Израильский офицер вышел из кабины. Он постучал в дверь и подозвал родственников. Михаил и Александр спустились с кузова на землю. Дверь долго не открывали. После долгих переговоров через дверь, появился молодой еврей. Он оглядел родственников, направляя на них свет от керосиновой лампы. Потом он вернулся в дом. Через некоторое время юноша вывел на улицу старика. Все это время офицер терпеливо ждал. От того примут ли здесь путников, зависело где они будут ночевать, в гостях или в тюрьме. Равнодушно, выслушал старик слова переводчика. Ничто не дрогнуло на его лице, когда старику сказали, что паломники выполняют последнюю просьбу Бори Ливица - посетить его брата. Только один, пронзительный взгляд, брошенный на Мишу, показал, что в дряхлом теле живет могучий мозг. Старик нетерпеливо дернул поддерживающую его руку и поплелся в дом. Дверь в воротах оставалась открытой, приглашая Михаила и Александра войти во двор. Офицер уехал, оставив родственников на попечение многочисленной еврейской семьи. Путешественники вымылись под теплым душем. Пришлось одеться в ночные рубахи. Их одежда исчезла. Потом еврейский мальчик проводил их в маленькую комнату с двумя кроватями и едой, на столе. Поужинав, прокисшим молоком и лепешкой хлеба, беглецы уснули. В углу комнаты стоял их саквояж и рядом с ним лежали пистолеты Александра. Кричащий на рассвете мулла, разбудил Александра. В комнате уже кто-то побывал. Появилась выстиранная и выглаженная одежда. На столе стоял бритвенный прибор и посуда с теплой водой. Миша побрился. Спустились во двор. Здесь в кресле сидел старик и ждал их. Переводчик уже был не нужен. Старик разговаривал на русском языке. Взмахом руки он отослал многочисленную родню. Начался сложный разговор. Михаил четко изложил условия сделки. Опираясь на договоренность с покойным Борей, он стоял на своём, отбрасывая малейшие отклонения процедуры. В конце концов, старый еврей покачал головой и согласился. Этот упрямый хохол оказался не по зубам старому мудрому еврею. Договор обрёл силу. Евреями на выбор изымался один бриллиант, справа или слева. Второй удалят в Аргентине и купят у Михаила по рыночной цене. До удаления из мошонки второго бриллианта еврейская диаспора в Буэнос-Айрисе помогает Михаилу и Александру получить аргентинское гражданство. Приехать в Аргентину Михаил должен по подлинным документам гражданин Израиля. Документы на его сына Александра, также гражданина Израиля, должны быть у Михаила на руках. Пригласили врача. Он сделал надрез и извлек голубой бриллиант. Вымытый и отполированный он сверкнул ослепительными лучами. Казалось, он вернул старику молодость. На следующий день Саша и Миша собирались уезжать. Оставшийся день решили посветить посещению церкви рождения Иисуса в Вифлееме и церкви Гроба Господня в Иерусалиме. Перед отъездом по святым местам, попросили старика поменять пистолеты ТТ на новые. Вифлеем был в получасе езды на такси. Низкая дверь при входе в церковь, заставила их поклониться. Вошли в огромный храм. Прошли мимо обгоревших при пожаре тысячу лет назад, мраморных колон. Темные от времени иконы останавливали странников и не отпускали их взгляды. Белоснежные Николаевские серебряные люстры поражали своими размерами. Только глубоко верующие в Бога русские умельцы, могли их создать. Паломники упали на колени у места, куда упал луч Вифлеемской звезды. Они спустились по узким ступенькам к месту рождения Иисуса и долго стояли перед его колыбелькой. Потом они подошли к алтарю. Здесь немощный русский священник исповедовал и отпускал грехи. Увидев паломников, священник пошатнулся. Жестом руки он подозвал Михаила и задумчиво произнёс - наверное, вас я жду на этом свете. Правой рукой он накрыл голову Миши и долго слушал исповедь Вора и Воина УПА. Со слезами на глазах священник слушал историю о жизни и смерти, о чести и предательстве, о любви и ненависти, о жертвах и палачах Украинского народа. Потом горько вздохнул и сказал - нет тебе прощения на этом свете, позови сына. Подошёл Александр. Я вижу в тебе искру Божью - прошептал священник - я беру твои грехи на свою душу. Бог прощает тебе твои грехи. Из ниоткуда пришел порыв ветра. Всколыхнулись язычки пламени на свечах. Ноги старца подкосились, и Саша помог ему опуститься на лавочку. Иди с Богом в сердце - прошептал устало старик - и не убивай больше. Долго взгляд священника оставался на спинах уходящих странников. Потом его глаза закрылись, сердце замерло, и голова склонилась на грудь. Паломники вернулись в Иерусалим. В церкви Гроба Господня они прикоснулись к камню омовения Иисуса после его смерти. Камень подарил им капельки миры, чтобы ею они могли начертать на своих лбах Кресты. Они вошли в нишу и прикоснулись к ложу, где лежал распятый мертвый Сын Божий. Священник, зажигающий свечи, протянул кусочек погашенной свечки Александру. Саша бережно принял дар. Они поднялись на Голгофу и поцеловали место, где стоял Крест. Позже они подошли к Стене Плача. Здесь Миша оставил отрывок из письма, написанного Соней Лившиц - Боже, прости мне грехи....
Ужинали в присутствии гостя. Полковник Израильской армии сидел за столом. Он пришел с предложением к родственникам поступить на службу в армию. Похоже, что полковник работал на КГБ. Уж очень внимательно он слушал рассказы захмелевшего Михаила о боях с немцами в Первую мировую Войну. Потом Миша вызвался проводить дорогого гостя. Старый Яков оставался за столом и ждал его возвращения. Вскоре протрезвевший провожатый вернулся. Подойдя к столу, Миша окровавленной рукой налил себе стакан водки. И уходя спать, бросил - не люблю запах 'Красной Москвы'. Ранним утром старый еврей провожал паломников. Наклонившись к Михаилу, тихо сказал - спасибо за одессита Борю Кацмана, он был другом моего детства. Ни один мускул не дрогнул на лице Миши. Но усаживаясь на заднее сидение автомобиля, он подумал, что перед смертью в лагере ювелир успел передать весточку брату о будущем госте.
Автомобиль ушел назад в Иерусалим, оставив на берегу Средиземного моря двух граждан Израиля. Они уезжали на постоянное место жительство в Южную Америку. Только Александр знал о планах Миши, перебраться из Аргентины через Анды в Чили. Там он хотел спрятаться от мировой паутины советских спецслужб. И только Михаил знал, что Саша сделает небольшой крюк в несколько лет, заехав за семьёй на Украину. Первым пришло судно из Искандеруна. Деревянная лодка привезла евреев на землю обетованную. Капитан был рад нескольким золотым монетам возвращающегося из Иерусалима паломника.
Молча, без слов простились. На мгновенье больше задержалось объятие мужчин. Трижды расцеловав заросшие и мокрые щеки Александра, Миша отпустил его. В черном рубище, поверх костюма, Саша шагнул на палубу суденышка. В руке он держал маленький чемодан. Глава 49.
Сойдя на турецкий берег, Александр сразу же подозвал уже знакомого переводчика. Искренне обрадованный появлением нежданного гостя, старый офицер Белой Армии прослезился. Саша сразу же поставил задачу - мотоцикл и бензин. В одном из портовых складов, нашелся почти новый немецкий мотоцикл и две канистры бензина со свастикой. По стакану масла Саша добавил в бак и канистры. Парашютными стропами привязали к мотоциклу канистры. Торг остановился на 15 золотых монетах. Хозяин добавил ещё две немецкие гранаты. Саша отсчитал монеты из сотни, которую взял у Миши. Выехать Саша решил на рассвете. После ужина, старик зажег несколько свечей и поставил на стол письменный прибор. После тяжелого боя с немцами в 1916 году, меня привели к генералу - начал рассказ старик. Он вручил мне Георгиевский Крест и дал еще один крест с наградным листом. В бумагу подписанную Царем-Батюшкой я сам должен был вписать имя ещё одного героя.... Я говорил об этом с твоим дядей. Михаил сказал, что у него есть Георгиевский Крест и что никто не достоим его более чем ты. Как твоя фамилия солдат - громко спросил старый офицер Царской Армии. Украинец Александр Трофимович хрипло произнес Саша пересохшими губами. Скрипнуло перо об пергамент. В стакан с водкой бросили Георгиевский Крест, и выпили за Героя. Круг истории замкнулся. Опять на Родину возвращался кавалер Креста Святого Георгия. Возвращался внук Петра. Прощаясь со стариком, Саша отдал ему оставшееся золото и посоветовал купить пусть маленький, но свой домик у моря. Растерянный, плачущий старик смотрел в след удаляющемуся мотоциклу.
Как призрак, в раздувающейся от встречного ветра сутане, Александр пролетал мелкие города. Его путь прервался на скале у Черного моря. Отвязав чемодан, Саша сбросил мотоцикл в море. Осторожно приблизился к поселку в морской бухте и затаился между скал. Вскоре с северо-востока пришел катер. В сумерках два рыжих грузина высадили на берег трех молодых девушек. Наложниц, связанных веревкой, потащили в поселок. Живой товар - подумал Саша - придется катер отобрать. Быстрым шагом он направился к берегу. Спокойно отвязал катер и, повозившись с проводами, завел двигатель. Сделав резкий вираж, катер ушел к грузинскому берегу. Теперь все мысли Александра были о жене.
Сторожевой пограничный катер только осветил прожектором. Окно Грузина через границу работало. На подходе к причалу Саша выбросил в море одежду паломника. Прогуливавшиеся по осенней набережной влюбленные обратили внимание на подходящий к причалу катер. Выпрыгнувший из него пассажир с чемоданом стремительно растворился среди отдыхающих. Тут же раздался глухой взрыв, и едва вспыхнувший катер быстро затонул. Пройдя триста метров по набережной, Александр подошел к лучшему в Батуми ресторану. Черный лимузин 'ЗИМ' стоял у входа. Александр подошел к дверце шофёра и нагло постучал в боковое стекло. Открылась дверь, высунулась рыжая голова. Этого было достаточно, чтобы Александр нанёс резкий удар по горлу. Левой рукой взял за воротник водителя и вышвырнул его из машины на мостовую. Саша сел на его место и положил чемодан на переднее сидение пассажира. Завел двигатель, утопил рукоятку ручного тормоза и, включил передачу. Автомобиль тронулся с места. Дорога вела в Гагры. На выезде из города, постовые милиционеры отдали честь лимузину Вора в законе.
В Батумском ресторане, в отдельном кабинете отдыхал Грузин. Стоя на коленях, работала девушка в вышитой украинской сорочке. Настойчивый стук в дверь прервал процесс. Выругавшись, Грузин застегнул ширинку. Он потянулся за фужером вина и крикнул - войдите. Зашел шофер и прохрипел - машину угнали. Удивление появилось на лице Грузина. Вошел еще один рыжий - катер взорвали. Вор в законе задумался. Постепенно комната заполнилась преданными ворами. Все что доказывали, что-то хотели и что-то требовали. Но постепенно все взоры впились в лицо Грузина. Возникла тишина. Бараны - обращаясь к ним, тихо сказал Вор - ничего не предпринимать, торговлю девочками со 101 километра свернуть. Ошарашенные, бандиты вышли из кабинета. Вор пил вино и думал - кто может его заменить - никто. Он связал в голове общую картину последних событий. Проигрышный расклад. Никто не знает где Поляк, что он себе думает, и какие решения может принять. Вор только знал одно - Миша может ответить жестко и не адекватно. Вдруг Поляку придет в голову убивать кавказцев в Москве или Киеве только за то, что они грузины. Кто его остановит - никто. Грузин допил вино и подозвал девушку. Вор протянул ей пачку денег и сказал - езжай домой. В это время Саша проехал Гагры. На подъезде к Сочи дорожный милицейский патруль попытался остановить мчавшийся лимузин, но в последний момент передумал. Бодрствующий советский офицер узнал автомобиль и, пояснив жезлом, что можно продолжить движение, отдал честь машине Вора в законе. Саша перекрестился. Ему не пришлось на этот раз разбираться с мусором. Найденной канистры в багажнике машины хватило до Туапсе. На подъезде к городу, Александр остановил лимузин на ответвлении от дороги в горы. Выйдя из автомобиля, он открыл крышку бензинового бака. Потом открыл чемоданчик и достал последнюю гранату. Саша дернул за шнур гранаты и бросил её на заднее сидение лимузина. Бросившись к обломку скалы, он спрятался за ним и дождался взрыва. Немецкое качество и на этот раз не подвело, граната взорвалась. В свете разгорающегося автомобиля, Саша вышел на дорогу. Не спеша он двинулся в направлении виднеющегося на горизонте города Туапсе. На железнодорожном вокзале Александр просмотрел расписание пригородных поездов и сел в первый, отправляющийся на север. Меняя поезда, он к вечеру был в Ростове. Зная о контроле над вокзалами, он не присаживался на скамейки ожидания для пассажиров. Выяснив время отправления, он покупал билет и покидал вокзал. На вокзал Саша приходил к отправлению поезда. Когда Грузину сообщили, что нашли его сгоревший лимузин, он только улыбнулся. Теперь он знал - это было только предупреждение. Глава 50. Из Ростова в купейном вагоне Саша выехал в Москву. Теперь он ехал к месту жительства из очередного отпуска. Осторожность продолжала не покидать Александра. В пути он не участвовал в разговорах, ресторан посещал один. Днём Саша спал на своей верхней полке. Через три дня он вошел в управление, где работал. Обрадованные его появлением, друзья расстроились, узнав, что Саша будет увольняться. Александр подал заявление на увольнение в связи с переменой места жительства. Он пригласил в ресторан сослуживцев и верных друзей. А, сейчас не теряя времени, бросился в ЖКО выписывать из барака себя и жену. Перед рестораном, Саша зашел на почту и отправил жене телеграмму, что выезжает. Как и положено вечер в ресторане не обошелся без драки. Саша в ней не участвовал. Друзья на память ему подарили наручные часы. Утром друг заехал за ним на машине. Лучшему своему другу Мише Дуракову, Саша подарил радиоприемник и швейную машинку. Зайдя в управление за трудовой книжкой, он ещё раз попрощался с друзьями. Со слезами в глазах он простился с ними. Годы, проведенные с настоящими друзьями, он будет вспоминать, как лучшие годы своей жизни. Саша приглашал всех своих друзей приезжать отдыхать только к нему, на Азовское море. Он покидал управление, смахивая с глаз слезы. Потом Саша забрал из паспортного стола ЖКО листки убытия. Из вещей он ничего не взял. К отходу поезда друзья собрались в вокзальном буфете. Горечь расставания и надежда на будущие встречи не оставляли товарищей связанных лагерной жизнью. Каждый из них был обязан друзьям своей жизнью. До отхода поезда помянули не выживших зеков, и выпили за здоровье живых. Друзья Александра покинули перрон, только когда поезд растворился в ночи.
Через четверо суток Александр с замирающим от тревоги сердцем подходил к своему дому. В центральной комнате горел свет. Саша открыл дверь. На стуле сидела Катя и кормила грудью ребенка. Поднятый на Александра взгляд светился неземным счастьем.