Кампа - Допотопная Сказка
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Крылатые гарпии и бессмертные титаны. Утопическая Атлантида и сказочный материк Родос. Циклопические Пирамиды и загадочный Стоунхендж . Инопланетяне и мифические народы обитавшие на Земле ещё до потопа. Кровавые войны и великое переселение народов. Не объяснимые загадки истории и увлекательные приключения. Обо всем об этом и не только повествует эта книга. И конечно же девушка, по имени Кампа, сыгравшая в истории человечества судьбоносную роль.
|
438...
Кампа или до Потопная сказка.
Вначале было слово!.
И это слово возникло из сказки.
-Мама, папа, - просят дети всех стран и народов земли, - расскажи нам сказку.
Тут уж хочешь, не хочешь, берешь в руки зачитанную до дыр книжку, открываешь страницу истории, и как будто поволшебству доброго чародея переносишься в вымышленный мир прошлого, придуманный нашими почтенными пращурами, только с одной целью, чтобы его ненаглядное чадо быстрее уснуло. А ему спать не хочется - в сказку не воротится, хочу сказку, хочу сказку, раз за разом требует ребенок. Вот и приходится в сотый, в тысячный раз перечитывать сказки, мифы, были и небылицы. Но вот что интересно, читая детям сказки, и вроди куневольно приходит на ум, что они придуманы именно для взрослых, ибо малыши при всем своем желании читать не могут, могут только слушать А если это действительно так ! Если они написаны именно для взрослых, то может быть пришло время на все эти сказки, мифы и легенды взглянуть осмысленно. Вдумчиво переосмыслить их глубинный смысл. И может так случиться, что из всего этого многообразия сказочных историй у нас получится совершенно новая история нашей родины - по имени планета Земля. Которая спустя многие тысячелетия покажется нам нереальной и мифической, но о которой мы даже не подозревали. А поможет нам в этом великий властелин времени, способный пронзив века и пронстранства, перенести в далекий сказочный мир прошлого,....... и конечно же девушка, по имени Кампа, сыгравшая в истории человечества судьбоносную роль.
Названия глав
Полеты во сне и наяву
Происхождение мира богов.
Мегалит трещина во времени
Навождение и нетолько
"Дикая охота Стонхенджа".
Вперед в прошлое
Сказочный остров Строхфуд
Сабскабея Сабскабы
Андрогины
Сабскабея Сабскабы
Ужасный Трамбацумба
Охота
Неприветливый остров
Трудно боротся с желаниями
Алые Паруса
Железный крокодиk
Отныне вы его собственность
Капля дёгтя
Мешок перевязаный серебряной веревкой
Досадная поломка
Морская баталия
Благословенная Атлантида
Радение о горшке насущьном!
По ком звонит колокол
Славные дети царя Иапета
Операцыя Эпиметей
Не верующий Фоминус
Ненасытный зверь Волос
Былое и думы
Рукопашная схватка
Первая керамика Атлантиды
Чистой воды Варварство
Девушка по имени Яяты
Мать-Мачеха
Трагедия
Малая толика милости
Кого карать, а кого жаловать
Нещасная девушка Маврита
Властелин времени.
Непреодолимое желание летать
Сплю на новом месте -приснись жених невесте
Тсифона-или зрелище еще болие странное
Единорог- сосуд для щастья
....... и звались они Кин-кин
На деревню к...
Проводники-мытари душ
Кровь за кровь
Апекс или Апендикс как ласково называла его мама
Возвание к мятежникам
Цапцарап и долгожданный "осел"
Мытари душ
Дай мне бог за одно взять тысячу !
Мытари душ
Пусть, пусть ваше горе никогда не повторится!
Мытари душ
"Счастье вам счастье"
Мытари душ
Вор-не вор??
Мытари душ
"Хватайте, держите, вяжите вора"
Мытари душ
Облом.
Мытари душ
Идея одного жульства
Мытари душ
Из рук в руки???
Мытари душ
Перераспределение бед и несчастий
Мытари душ
Эта работа как раз по мне
Мытари душ
Сигнал о помощи
Семплегиды
Тайная миссия
Повестка в суд.
Нездоровая конкуренцыя
Маленький народ земли
Аретуса--богиня целомудрия
"Дракон заглатывающий льва"
Разговор раба с хозяином
На чём стоит свет?-на законе
Парад планет
Такому подарку будет рад каждый
Великий триумфатор
Великий сюрприз
Злобные проклятья
Алатырь камешек
Часть первая
.
Краткое содержание первой главы.
Два брата историка, живущие в разных странах, встречаются для совместного изучения сенсационной находки, которая держится в секрете от мировой общественности, по вполне понятным причинам.
Полеты во сне и наяву
Все подчиняется времени, и только время никому не подвластно, хоть ты закрывай окна, двери, оно знай себе бежит, спешит, отсчитывает отведенные тебе минуты жизни. И никто не может управлять его бегом, разве только....
Есть на планете такие места, которые могут управлять временем по своему усмотрению. Они то добрые, то злые волшебники, умеющие чарами и колдовством сжать, спресовать час в минуту. Или при помощи чар и страшных заклинаний растянуть туже минуту до размеров часа. Все зависит от настроения волшебника, он и только он разыгрывает пьесу, а все попавшиеся ему в сети, актеры или зрители. Все зависит от того, в какой роли вы оказываетесь в таком волшебном месте. Этот волшебник маг и чародей, управляющий ходом времени, называется зал ожидания аэропорта. Все его волшебство зависит только от вас, спешите улететь, или ожидаете прилета, и тогда бег времени способен сжиматься и растягиваться до невероятных размеров. Большое может спресоваться в малое или растянуться до размера большого. Вероятно каждый попадал в подобные ситуации и нет на свете ничего хуже, чем ждать и догонять. Зал ожидания аэропорта - это целый театральный мир, он переполнен морем чувств, эмоций и душещипательных сцен, которыми природа щедро наделила человека. Растаёмся, прощаемся - значит грустим и печалимся, что не всегда это обходится без слёз. Встречаем - значит восторгом и радостью наполняем свою душу, от этого эмоции слезинкой радости выплёскиваются через край. Всё видел зал ожидания, все чувства смешал он в одном бокале, словно бармен в баре аэропорта. Коктель из чувств и эмоций, слезинки счастья, плюс слезинка печали и получится отличный чувственный напиток. Взбивает бармен времени коктель эмоций, крутится он, смешиваясь и соединяясь в единое море чувств. Тоже самое происходит и с пассажирами, они крутятся словно белка в колесе, одни прилетают, вторые улетают, кто-то встречает, кого-то проважают. Потоки, движущиеся в различных направлениях, то сходятся, то расходятся, кругом царит суета и оживление. Понаблюдав за всей этой круговертью, можно нечаянно подсмотреть очень трогательные и занимательные сценки из повседневной жизни аэропорта. Аэропорт - это помимо всего прочего не только театр эмоций и властелин времени, он ещё и ненасытный монстр, способный проглотить пасажира вместе с багажом. Своим всевидящим оком просветить его насквозь, проверив документы и досмотрев багаж, отправить из одной точки земного шара, в другую. Он царь и бог, которому повинуются огромные стальные монстры, способные взлетев выше облаков, доставить вас из пункта А в пункт Б, как в учебнике из школьной программы. Садишься в такого стального монстра, допустим в Х часов по местному времени, а выходишь в другом временном измерении, в другой стране мира, может даже на другом континенте. Смотришь на часы, летел 4 часа, а разница между домашним временем и местным отличается на 2 часа, вот и получается, что властелин времени подарил тебе несколько лишних часов, и ты помолодел на 2 часа. Но если лететь в другую сторону, можно не досчитаться этих нескольких часов, и это конечно обидно. Кому не хочется быть моложе. Вот было бы здорово лететь вокруг земного шара, не оглядываясь назад, зная, что с каждым новым витком вокруг планеты, ты становишься моложе. Но к сожалению, всё это заоблачные фантазии. Хотя помечтать ни когда не вредно, а иногда даже полезно, и такие мысли не такая уж и большая редкость, они часто посещают умы тех, кто хоть раз попал в колдовские сети хозяев времени. А таких волшебных мест на нашей матушке планете насчитывается огромное множество, по крайней мере не одна сотня. Не стал исключением и международный аэропорт столицы Украины. Кто еще там не был, немедленно отправляйся туда, садись в самолет, удобнее устраивайся в кресле могучей птицы, пристегнись ремнями безопасности и в путь. Незабывай только улыбаться в ответ подарившей тебе лучистую улыбку обворожительной стюардессы. А если одеть наушники, и включить музыку, закрыть глаза, и ни очём не думать, то может показаться, что ты словно в сказке перепрыгнул временной барьер. Промчался над лесами, над полями, перепрыгнул горы и реки, моря и океаны, чем не сказочный Иван царевич мчащийся верхом на сером волке. А может это ковёр самолёт старика Хоттабыча вознёс тебя выше облаков, унося в чарующий мир приключений. Если бы всё это было так, вот бы было здорово. Но так здорово не было. Была обычная, банальная причина, которая вынудила Бориса Федовоича Черепкова купить билет на самолет, и называлась она "командировкой". Нежданно-негаданно пришлось отложить все дела и окунуться в суету, оформить визу, а за одно в форсированном порядке переоформить загран паспорт, который оказался просроченным. Так что несколько дней Борис крутился на одной ноге, кто сталкивался с подобным, тот хорошо представляет, что это такое. В общем бег по инстанциям окончательно выжал все соки. Но труды не пропали даром, всё сложилось благополучно, везде успел, справился, уладил, сложил дорожную сумку и обессиленный свалился в кровать, в надежде, что ночь принесёт отдых, покой, успокоит нервы, вернёт растраченные силы. Ночь перед вылетом не принесла успокоения, организм заведённый суетой последних дней вышел из под контроля, в голове всё перемешалось, мозг, будто заведённая машина, прокручивал и переваривал события прошлого, перемешав их с переживаниями предстоящей поездки. В голове роились и жужжали страхи, образы да смутные сомнения. А вдруг что-то забыл, что-то не так сделал. А если просплю и опоздаю. А что если такси не приедет. А если пробки, заторы на дороге, и так до бесконечности. Все эти если бы да кабы окончательно прогнали сон, который превратился в сплошное ёрзанье по кровати. Окончательно разуверившись в том, что возможно уснуть, пришлось встать, поставить чайник и заварить себе крепкого душистого чаю. Чай расслаблял, тонизировал и успокаивал, всё будет хорошо, будто заклинание твердил он сам себе, сейчас выпью чаю, расслаблюсь, можно будет хотя бы минут 10 почитать что нибудь лёгенькое, а чтобы не проспать, нужно поставить ещё один будильник. И лучше, если поставить его по-раньше, чтобы спокойно встать, собраться, все перепроверить, и со спокойной душой и чистым сердцем отправиться в дорогу. Не зря мама в детстве мне всегда говорила: спишь-спишь, а затем бежишь, всех людей сбиваешь. Взяв самую большую железную кастрюлю и ещё один устрашающего вида будильник с громоподобным боем, Борис хладнокровной рукой взвел механизм бомбы замедленного действия. Удобно устроившись в кровати, с первой попавшейся книгой, принялся морить сон чтением. Кастрюля с тикающим в её чреве будильником стояла рядом, на тумбочке у изголовья. Будильник в кастрюле, это лучшее изобретение человечества, память из далёких студенческих лет. С помощью этого нехитрого приспособления, удавалось просыпаться в любом состоянии. Даже, когда приходилось зубрить и грызть гранит науки ночи на пролет во время сессий, перед экзаменом. Эта адская машинка способна была даже мёртвого студента оживить и поднять с постели. Раскрыв книгу, принялся за чтение. Первая попавшаяся книга оказалась зачитанной до дыр мифологией древней Греции. Нет, нет - сказал себе внутрений голос, греков не хочу, возьми что нибудь другое. Пробежался глазами по полкам, взял другую книгу, но к сожалению у историка в большинстве своем были только исторические книги. Итак раскрыв книгу "Семь чудес света", он начал читать. Молдавский ученый Николай Спафарий, записывая в своем трактате о семи чудесах света, пишет следующее. "Седмь чудес вселенныя: Пирамидес, сиречь высочайший столп во Египте. Столп маяк во Фаре, во Александрии. Церковь Артемиды во Ефесе. Гроб Маусола. Колосос, или кумир родийский. Кумир Зевсов Олимбиа. Лавиринф в Крите. Стена вавилонская".
-Пху, - сплюнул Борис, - разве можно уснуть под такое легенькое чтение.
Полистал книгу, нашел следующее описание по-нашему, по-славянски. Пишет Семен Полоцкий, он описал семь чудес древнего мира, где вместо "висячих садов" в Вавилоне упомянута стена, ограждающая Вавилон: "В стране Египта - пирамиды бяху, зданием дивным весь мир удивляху. Тамо и Форос пирг предючный бяше, иже огонь в себе видну выдержаше. Третье чудо Олимп содержаше с кости слоновы Диев образ бяше, только чудно хитрцем изваянны, даже подобной в мире невиданны. Четвертый миру див, Колосс реченный муж в граде Родис с меди сотворенный, толь велий Атлант даже корабли ходжаху между ног его, а щегл не спрятаху. Пятый в Ефесе бяше храм Дианы в двести двадесят лет едва созданны. Шестой в Карии гроб Мавзолов бяше. Сеьмой во Вавилоне окрест града сены, в седьмое диво от мудрых сочьтены. А восьмое чудо.......".
- Брось эту книгу и ложись спать, - с этими словами Борис выключил свет.
Но сон не шел. Это все из-за этих семи чудес "бяшухи их в перебяше", снова включил свет. Хорошо в Греции - там все есть, а в прошлом было еще больше. Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою и чужую историю, мифы, легенды, предания старины глубокой. Наверняка потому, что человек, который упал, любит оглянуться на место своего падения. Но чтобы уснуть лучшего средства, чем книга не существует. С такими мыслями он погрузился в чтение Греческой мифологии.
Происхождение мира богов.
В начале существовал лишь вечный, безграничный Хаос. В нём заключался живой источник мироздания. Всё возникло из Хаоса, весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса, источника жизни, родилась могучая сила, всё оживляющая любовь-Эрос. Безграничный Хаос породил вечный мрак и тёмную ночь. А от ночи и мрака произошли вечный свет-Эфир, и радостный светлый день разлился по миру. Ночь и день стали сменять друг друга, породив мириады планет. Тогда же проросла из планеты Земля богиня по имени Гея, дающая жизнь всему, что живёт и растёт на ней. Далеко под землёй, так далеко, как далеко от нас светлое небо, в неизмеримой глубине родился мрачный Эреб-ужастная бездна, полная вечной тьмы. Там же поселился старик Тартар в окружении свиты мрачных видений. Из своего чрева богиня земли Гея породила сына Урана, бога неба. Во всю ширь раскинулось беспредельное небо над могучей землёю. Гордо поднялись к нему высокие горы и широкое вечно шумящее мореЕОРЫ небо--УРАНА. Матерью землей рождены небо, горы и море, и нет у них отца. Уран - небо воцарился в мире, и вскоре он взял себе в жены благодатную землю. Шесть сыновей и шесть дочерей могучих титанов родилось в этом бракеры, и МОР у бога неба Урана и богини земли Геи. Их сын, титан Океан, обтекающий, подобно безбрежной реке всю землю и богиня Тефида породили на свет все реки, которые катят свои волны к морю, и морских богинь океанид. Титан Гиперион и титанида Тейя дали миру солнце-Гелиоса, луну-Селену, румяную зарю-Эос, все звезды, которые горят в темном ночном небе, и все ветры: северный Борей, восточный Эвр, южный Нот и ласковый ветер Зефир, несущий обильные дождем тучи. Кроме титанов, породила могучая Земля трех великанов-Циклопов с одним глазом во лбу, и трех громадных, как горы, сторуких великанов Гекатонхейров, названных так потому, что сто рук было у каждого из них. Против их ужасной силы ничто не может устоять, их стихийная сила не знает предела. Возненавидел бог Уран своих детей-великанов, в недра земли, в глубокий мрак, заключил их, и не позволял выходить на свет божий. Страдала мать Земля, ее давило это страшное бремя заключённое в ее недрах. Вызвала она своих детей, титанов, и убеждала их востать против отца, но все отказались. Только младший из них, коварный Крон-всепоглощающее время, оскопив отца, отнял у него власть и низверг его с высот Олимпа. От этого в мире родилиго отца инийторому -Эреб.ся сонм ужасных божеств: смерть, раздор, обман, уничтожение, сон с роем мрачных тяжелых видений, отмщение за преступления и много других. Ужас, раздоры, обман, борьбу и несчастье внесли эти боги в мир, где воцарился на троне своего отца тиран. Крон не был уверен, что власть навсегда останется в его руках, он боялся, что и против него восстанут его же собственные дети и обрекут его на туже участь, на какую обрек он своего отца Урана. Он боялся своих детей, и повелел своей жене Рее приносить ему рождавшихся детей и безжалостно проглатывал их в свою утробу. В ужас приходила титанида Рея, видя судьбу своих детей. Уже пятерых проглотил ненасытный тиран: Гестию, Деметру, Геру, Аида и Посейдона. Несчастная царица Рея не хотела потерять и последнего своего ребенка. По совету своих родителей она удалилась на остров Крит, и там, в глубокой пещере, у нее родился сын Зевс. В этой пещере Рея скрыла своего ребенка от жестокого отца, а ему дала проглотить вместо сына круглый камень, завернутый в пеленку. Крон даже не подозревал, что был обманут своею женою, будто куриное яичко поглотил этот камень в свою утробу. А Зевс тем временем рос на острове Крит, нимфы, Адрастея и Идея, лелеяли маленького Зевса, вскормили его молоком божественной козы Амалфеи. Пчелы носили маленькому Зевсу мед со склонов высокой горы Дикты. У входа же в пещеру эфирные нимфы ударяли в щиты мечами всякий раз, когда маленький Зевс плакал, чтобы не услыхал его плача тиран Крон и не постигла бы его участь братьев и сестер. Вырос и возмужал прекрасный и могучий бог Зевс. Он восстал против своего отца и заставил его, вернуть проглоченных им детей. Они начали борьбу с Кроном и титанами за власть над миром. Ужасна и упорна была эта борьба, на их сторону стали многие из титанов, а первыми-титан Океан и дочь его Стикс с детьми. Опасна была эта борьба для богов-олимпийцев, могучи и грозны были их противники. Но Зевсу на помощь пришли Циклопы, они выковали ему громы и молнии, их метал Зевс - олимпиец, швырял в титанов. Борьба длилась десять лет, но победа не склонялась ни в ту, ни в другую сторону. Наконец, решился Зевс освободить из недр земли сторуких великанов-Гекатонхейров, он позвал их на помощь. Ужасные, громадные, как горы, вышли они из недр земли и ринулись в бой. Они отрывали от гор целые скалы и бросали их в титанов. Сотнями летели скалы навстречу титанам, когда они подступали к Олимпу, стонала земля, грохотом наполнялся воздух, все кругом колебалось, огонь охватил всю землю, моря кипели, дым и смрад заволокли небо и землю густой пеленой. Даже Тартар содрогался от этой борьбы. Наконец, могучие титаны дрогнули, их сила была сломлена, они были побеждены. Олимпийцы сковали их цепями и низвергли в мрачный Тартар, в вековечную тьму. У медных несокрушимых врат Тартарары на стражу стали сторукие Гекатенхейры, стерегут, чтобы титаны снова не вырвались на свободу. Власть титанов в мире миновала. Победили олимпийцы своих врагов, никто больше не мог противиться их власти, теперь они могли спокойно править миром. Самый могущественный из них, громовержец Зевс, взял себе небо, Посейдон-море, Аид-подземное царство душ умерших. Земля же осталась в общем владении. Хотя и поделили сыновья тирана Крона между собой власть над миром, но все же над всеми ими царит повелитель неба Зевс; он правит людьми и богами, он ведает всем в мире.......
Все смешалось в сознании, все эти Зевсы-Аиды, Тифоны-растифоны, все четыре колеса колесницы бога солнца Гелиоса. Греческие мифы плавно выскользнула из обессиливших рук, глаза слиплись, сонная рука уронила книгу, а тело блаженно растянулось на кровати. Гипнос, бог сна, овладел сознанием, окутал своим сонмом пуховых покровов. Где-то далеко-далеко проплывали цветные видения сотканные из радужных нитей, одни были расплывчаты, другие только подобия образов и светотеней. Гигантская стальная колесница бога Сонца, мчащаяся по небу на огромной скорости, блистала в лучах яркого заоблачного света. Ровный монотонный гул реактивных турбин. Летчик Гелиос сидящий за штурвалом, и такая же прекрасная стюардесса, розовоперстая Эос, улыбающаяся своей обворожительной улыбкой, катит на тележке прохладительные напитки, конфеты да печенья, предлагает пассажирам отведать божественный нектар.
-О, нектар, нектар напиток богов, - довольно выкрикивают пассажиры, наслаждаясь его божественным вкусом.
Но как только доходит моя очередь, а рука сама тянется к нектару, стюардесса со всей своей обворожительной улыбкой обьявляет.
- Мы приветствуем вас на борту колесницы бога Солнца. Полет проходит нормально. Высота 10 тысяч стадий над землей.
- Каких еще стадий, дайте нектара, - требуют пассажиры.
И только теперь в сознании закрадывается смутные догадки:
- кто эти пассажиры? - минуту назад казавшиеся чуть ли не друзьями и знакомыми, а теперь оказалось, что это даже не тени, не призраки, а самые настоящие одноглазые Циклопы и сторукие Гекатонхейры.
-Да где я собственно говоря нахожусь, - думаешь ты и начинаешь выглядывать в окно иллюминатора. А иллюминатора то никакого и нет, голова буквально вываливаеться наружу, а там прямо пред глазами раскинулось бескрайнее звездное небо и высокий 40 главый Олимп, искрящийся в закатных лучах солнца. И владыка неба, могучий Зевс-громовержец, мечущий свои перуны да молнии во все стороны света. И тут же яркая вспышка пронзает колесницу солнца, вздрогнув корпусом, она завалившись на крыло, начинает падать, оставляя за собою широкий, дымный след, мчится прямо в бездну Тартарары. А затем происходит что-то совершенно необьяснимое: лучезарный Гелиос и розовопестрая стюардесса выбрасиваются с парашутом, а все остальные падают в безликую бездну, приближающуюся с огромной скоростью. И вопящие от ужаса пятидесятиголовые великаны-Гекатонхейры, стоном наполнившие воздух. И одноглазые Циклопы не известно зачем кующие громы и молнии, стучащие своими огромными молотами прямо над головой.
-Неужели я падаю в бездну, - молнией проносится в голове
И весь этот мир похож на сонный бред, его душой разумной не поймешь, добро немилосердным он дарует, а в радости с ним горечи хлебнешь. Глаза в ужасе открылись, холодный пот пронизал сознание, а над головой, на огромной скорости мчался бронепоезд, способный поднять с постели и мертвого. Громы и молнии, рёв разьяренных животных, все смешалось в этом небесном бое прыгающего в замкнутом пространстве железной кастрюли, будильника. Кастрюля грохотала, издавая рев пожарной машины, в ее утробе выплясывал танец с саблями, старинный, но безотказно работающий будильник. Среди кромешной тьмы судорожно метались слепые руки, разыскивая злополучную кастрюлю с часами, попутно сбивая с прикроватной тумбочки настольную лампу, книги и прочее.
-Будь он не ладен, чуть не сделал заикой, разбудил пол Киева, наверное и в Борисполе все проснулись - ругался Борис Федорович, вскакивая с постели. - Пора смываться в аеропорт, соседям на глаза несколько дней лучше не показываться.
Так ругая на чем стоит свет изобретателя будильника, он выскользнул на улицу, даже не выпив кофе. Такси скучающие в этот предрассветный час в ожидании своих седоков с радостью откликнулись на предложение размяться, и по пустующим, вымытым ночным дождиком автострадам домчало в аеропорт. Укачивающая дорога и негромкая музыка успокоила, и он стал неторопливо осматриваться.
Уверенными движениями бармен взбивал коктель, кто-то кого-то встречал, кто-то кого-то провожал, обычная суета, и вот на конец обьявили посадку. Пассажиров рейса "007 Киев-Лондон" пригласили пройти таможенный досмотр. Одним из таких пассажиров был и доцент кафедры прикладной истории, Борис Федорович Черепков, специалист по древним письменам, иероглифам и магическим знакам. Таможенник недоверчиво долго и пристально всматривался в документы, а затем будто издеваясь начал придираться, фотографию надо бы сменить, вы трудно узнаваемы, смотришь на вас Борис Федорович, вроде бы вы, а вроде и нет, и протянув документы, добавил, проходите. Слова таможенника окончательно доконали, разозлили, вывели из себя.
-Нет ну это ж надо, и берут же на работу вот таких дуболомов, способных ни за что ни про что доконать человека. Будь у меня власт, я бы ему не знаю что сделал, отправил бы его в бездну Тартарары, загнал в самый медвежий угол, пусть бы там... Но додумать самое мучительное, жестокое и садистское наказание не получилось, в зеркальном отражении витрины, на Бориса Федоровича смотрело чье то до боли знакомое лицо, понимая, что это он сам и есть, но не доверяя увиденному, замотал головой, призрак не пропал. Он по-прежнему буравил сам себя сквозь зазеркалье.
-Да здравствует королевство кривых зеркал! - выкрикивало отражение.
В отместку пришлось скорчить самые невероятные рожицы, но отражение и не думало бояться, а вот самому было над чем задуматься. Глаза мои, а вот все остальное под большим вопросом, вроде бы я, а вроде и нет, усталое изможденное лицо. А может ну ее эту командировку, что хорошего в этой Англии, можно прямо тут же в аэропору взять билет и махнуть в Крым, отлежаться на песочке, позагорать на солнышке, успокоить нервы, поправить пошатнувшееся здоровье. С таким прямо скажем не веселым настроением кандидат исторических наук Борис Федорович Черепков вылетел из пункта--А, Борисполь Украина, в пункт--В, Хитроу Англия.
В дороге ему не пришлось улыбаться очаровательной проводнице, не пришлось обменяться ничего не значащими кивками с рядом сидящими пасажирами, он просто закрыл глаза и летел, стараясь не о чем не думать, в надежде заснуть и проснуться только при посадке. Пусть все рушится, летит в бездну Тартарары, а я буду спать, какое-то время он успокаивал сам себя медитацией, и даже вспомнил несколько шаманских заклинаний, хотя и не знал в каких именно случаях, и для чего они применяются. Что помогло: заклинания шаманов, успокоительная медитация или ровный гул турбин, но он уснул, усталость опьянила гипнотическим сном. Спал словно дитя, и даже не почуствовал, как помолодел на 2 часа, разница между временными поясами. Он проспал даже посадку, и ему не пришлось пристегиваться ремнями безопасности, он так и спал пристёгнутым всю дорогу.
Помолодевший и в хорошем расположении духа он покинул борт аэробуса и был ему очень благодарен за тот душевный покой и сон, который стальная птица подарила ему в поднебесье.
Первые минуты в Лондоне ощущаешь себя землянином попавшим на другую планету. Тебя покачивает от проделанного перелета, ночное небо над твоей головою полно незнакомых звезд, в него каждые пол минуты круто уходят лайнеры, оставляя огненный след реактивных двигателей. Где-то в тебе еще сидит сознание, что ты находишься с другой стороны земного шара, и люди там ходят по отношению к тебе вниз головой. Но скоро это ощущение исчезает, и ты обретаешь уверенность, что земля под твоими ногами так же тверда и устойчива, по ней приятно ступать. Пройдя таможенный контроль, он направился к выходу, где его уже ожидали. В толчие и суете зала ожидания не торопливо прохаживался, всматриваясь в лица приезжающих почетный член общества исследователей Лондонских древностей и наследия древних эпох, брат и хороший друг Константин Шпирт. Он был немногим старше Бориса, не очень высокого роста, в меру упитанный толстячок, всегда улыбающийся и что-то жующий. Кость - так сокращенно звучало его имя, и на которое он не обижался, когда его называли друзья. Надобно отметить, что Борис и Константин были братьями хотя и очень далекими, род Шпиртов покинул Россию еще за долго до революции, но связь времен не прервалась, а со временем даже окрепла. Кость частенько бывал в Киеве и всегда останавливался у брата.
-Прювет! - радостно проговорил Кость по-русски с небольшим коверканьем, из-за неправильных ударений речь его казалась забавной для слуха.
-Здравствуй Борис, с добрым прилетом, как долетел, как самочувствие? - сыпал и сыпал вопросы Кость, и не дожидаясь ответов, сам же и отвечал на свои же вопросы, пробираясь в лабиринте переходов и экскалаторов.
Борис только одобрительно кивал головой и не известно почему соглашался, но не по-русски, а по-немецки.
- Гут, Гут, - твердил он в ответ, поспевая за братом, стараясь на ходу рассмотреть, как можна больше.
За границей он был неоднократно, по работе ему пришлось обьездить не одну страну. Египет, Сирия, Иран, Ирак, Турция, Индия, в этих странах он был по нескольку раз, особенно Египет с его величественными храмами и вечными пирамидами манил его к себе, сколько там было интересного и загадочного для допытливого деятельного ума ученого. А вот в Англию судьба его забросила впервые, тех древностей, которыми он занимался, здесь просто не было, разве только в хранилищах музеев. В современном мире, чтобы их осмотреть, не обязательно сюда приезжать, их можно найти на сайте "Архив" в своем домашнем компьютере. А тут командировка, ее пробил Кость. А все из-за того, что в Стонхендже обнаружились какие-то загадочные до селе неизвестные письмена, не то иероглифы, не то клинопись, что-то совсем уж не характерное для Англии.
Борис Черепков в свои 37 был заметной фигурой в современной исторической науке, его имя имело вес у специалистов во всем мире. Статьи и работы по шумерской клинописи, а также особенности правописания древних иероглифов печатали исторические журналы всего мира, на него ссылались и часто консультировались. Вот почему Лондонский университет истории пригласил его как знатока и специалиста, проконсультировать по одному очень не простому и можна сказать щекотливому делу. Удивительно загадочные письмена открылись совершенно случайно, в казалось бы полностью изученном и описанном до мельчайших мелочей Мегалите - эпохи каменного века, Стонхендже.
Стонхендж - одно из чудес света, ровесник Египетских пирамид, перекопанный вдоль и поперек, казалось уже не мог принести ничего нового, ни одной сенсационной находки за последние 100 лет. Только одни догадки происхождения и предназначения, одна нелепей другой, вплоть до инопланетной теории. Все что угодно, но только не то что обнаружилось совершенно случайно, но как это часто бывает не без злого умысла, совершенно варварским способом.
Да и чего можно ожидать от человека, был варваром, им и остался. Все это обьяснял Кость своему брату, когда они выбирались из сложных и запутанных лондонских развязок и вечных автомобильных пробок. Видавший виды автомобильчик пел свою песню, поскрипывая амортизаторами, шуршал новенькими протекторами, да каптил небо выхлопными газами. Воксхол - чудное название автомобиля, сразу вспомнился знаменитый сыщик Шерлок Холмс, вступивший в смертельную схватку с чудищем- собакой Баскервили. Того и гляди возьмет и превратится в такого себе монстра с окровавленной пастью и горящими глазами. Но к счастью автомобиль был смирным и послушным животным, слушался седока беспрекословно. Стонхендж находился за сто миль на север от Лондона, по хорошим дорогам не дольше двух часов езды. Борис смотрел в окно автомобиля, одновременно слушал музыку несущуюся из радиоприемника и думал свое, стараясь пропланировать программу минимум на эти два дня, что он проведет на туманном альбионе. Всего два дня, а так много нужно успеть: осмотреть город, побывать в музеях, обязательно попасть в Тауер, прогулуляться на улице Пикадили, да мало ли что еще может захотеться осмотеть в Лондоне, и самое главное не забыть приобрести сувениры для знакомых и друзей. От этих шкурных, выгодных только ему мыслей его отвлек Кость, он вернул его на круги своя, к главному из-за чего он проделал такой неблизкий путь.
-Охотник за сувенирами, такой себе современный варвар, готовый растащить на сувениры все и вся, отколол кусок камня с колоннады Мегалита вместе с куском окаменевшего известняка, обнаружилось очень удивительное и загадочное изображение, а может и письмена, напоминающие то ли шумерские клинописные знаки, то ли иероглифы.
-Так шумерские или египетские, - уточнил Борис.
- А вот посмотри сам, ты ведь больше понимаешь в письменах, мой конек керамика, и он протянул ему несколько фотографий. Я бы сказал что-то среднее, такой себе смешанный язык Эсперанто каменного века, - продолжал обьяснять Кость. - Но вот что удивительно, если это действительно письмена Шумер или Египтян, то как они могли появиться здесь в самом центре Англии, почти на другом конце земли. Это и загадочно и удивительно.
Ученый с люботытством рассматривал фотографические снимки, вертел их и так и эдак
- А какие были версии? - спросил он.
- Было несколько версий, но все они сырые, какие-то не убедительные, самое главное радио-углеродный анализ показал, что надпись очень древняя, сродни самому Мегалиту, что и сбивает с толку. А так было предположение, что это очень умелая и поздняя подделка, но заключений пока никто никаких не делает. Сенсации из находки тоже не делают, опасаясь преждевременных выводов и никому не нужной газетной шумихи. Не нужный шум может привлечь новых охотников за реликвиями, и я не удивлюсь, если эти варвары выкопают 30 тонную глыбу.
Поскрипывая на ухабах, старенький видавшый виды автомобильчик, будто лягавый пес, взял след Стонхенджа.
-Вперед-вперед к таинственному и загадочному к холмам Девоншира, - подганял его хазяин.
В окошко авто грело весеннее солнышко, кругом по обе стороны дороги тянулись плодородные поля. Лучи солнца превращали бегущие ручейки в золотые ленты, которые горели над поднятой плугом земле. Дорога, пересекающая красновато-оливковые перевалы с огромными валунами, становилась все пустынней и суровей. Время от времени вдоль дороги вырастали огромные рекламные щиты и обнесенные каменными оградами котеджи, скучные очертания которых не были скрашены даже зарослями вьющегося по зданиям плюща. Скелеты растительности, облепившие здание, больше напоминали пульсирующие вены, и от этого вид строений казался более зловещим и таинственным. А потом, глазам открылась похожая на глубокую чашу долина с чахлыми дубами и соснами, искореженными и погнутыми ветром, частым гостем в этих краях. А над всей этой первозданной дикой природой, над вековыми деревьями парили две обветшалые башни. Солнце весеннее и теплое пригревало сквозь стекла автомобиля, иногда не надолго прячась за тучку, и тогда вид за окном становился еще более унылым.
- До таинственного и загадочного два часа езды и мы на месте, - в такт двигателю жужжал Кость. - Наши специалисты предполагают, что это очень ранняя подделка, а может, и вообще, не несущая ни какой информации, чья-то глупая шутка. Может какой-то неграмотный пастух пасущий коров в этих полях лет 300 тому назад нацарапал все эти знаки, черточки, кружочки, иероглифы. Но вот зачем все это было нужно прятать, маскировать так искуссно, ведь эту надпись не могли обнаружить до этого времени. А надо заметить, Стонхендж перекопали вдоль и поперек, исследовали каждый дюйм и ничего, ни одной надписи или царапины отдаленно напоминающее письмо, а тут сам посмотри, что делается.
Черепков впервые видевший фотоснимки с любопытством принялся их рассматривать, они были сняты с разных углов зрения: справа, слева, в профиль и анфас, очень близко, а также издали, крупным планом. Все с чем он сталкивался за годы своей научной деятельности, и близко не было похоже на то, что он видел на снимках. В отдельности он различал знаки клинописи, и что-то отдаленно напоминающее иероглифы, но тут все было перемешано, закручено в один тугой узел, связанный какими-то закарлючками, похожими на рыболовные крючки вперемешку с точками, крестами, лестницами и небесными звездами, которые с большой натяжкой можно было назвать письменами. Ну что ж будет меньше мороки, осмотреться на местности, снять отпечаток, сделать зарисовки, сфотографировать, и можна вернуться в город, с пользой провести эти несколько дней, с головой окунувшись в цивилизацию. Итак два, три часа на месте преступления, и назад из прошлого в настоящее, в суету большого города.
- Что ты скажешь - интересовался Кость, но спрашивал он без особого интереса, его поглотил радиоприемник, ручка настройки которого вертелась, волны перескакивали с одной радиоволны на другую.
Музыка смешивалась с сухим голосом диктора, крутилась ручка настройки, пока наконец не остановилась на нужной волне, и тут же в салон авто ворвался шумный голос волнующихся трибун.
- Футбол. Нет - отвечал Кость - скачки, - и он начал обьяснять в каких забегах, на кого он поставил и почему, а также в общих чертах подбил "дебет с кредетом" возможных вариантов выиграша. - Ну что там насчет наскальной живописи - переспросил он.
- Я думаю Руны, кто-то зарисовал иероглифами, или наоборот иероглифы записанные руническим письмом. - Борис хотел выдвинуть еще несколько предположений, но взглянув на попутчика, решил этого не делать, ибо тот растворился в радиоволне. Его лицо выражало азарт, глаза хищно блестели. - Ты хоть на дорогу иногда посматривай, - а тот знаком дал понять тише-тише.
Для Константина поездка в Стонхендж была дополнительным зароботком, универсетет оплачивал эти выходные дни, как сверхурочные, плюс дорожные, плюс ставку переводчика, и выходила очень приличная сумма. Оплачиваемый выходной, хороший приработок, но полностью угробить его среди глыб гранита ему не очень то и хотелось, и он то же спешил поскорее обернуться, туда и обратно. Все его устраивало, оплачивемый выходной, возможность встретиться с братом, вот только он пропускал возможность посмотреть свои любимые конные бега и свою богиню-лошадь по кличке Жаннет. Спасало то, что одна из радиостанций транслировала прямой репортаж. Кость слушал скачки, а Борис посматривал на фотографии и временами смотрел в окно, ему было немного удивительно английское левостороннее движение, вроде бы все так, да не так. И авто движется в другую сторону по встречной полосе, и водитель сидит справа, а пассажир слева, все наоборот, ну чем не зазеркалье страны чудес.
Молчаливые зазывалы манили в рай, сулили всяческие блага и наслаждения, это рекламные щиты возникали на горизонте маленьким пятнышком и увеличиваясь до размеров паруса древнего корабля, проносились мимо и оставались за бортом автомобиля. Солнышко грело, мотор автомобиля пел, вперед и только вперед. А Борис смотрел на фотографии, вертел их, и так, и этак, предполагая, что же могут значить все эти знаки препинания: чёрточки, кружочки перечеркнутые крест накрест, закорючки похожие на рыболовные крючки, все это напоминало розыгрыш. Но было нечто, что явно указывало на то, что это может быть и письмом.
Картушем - круглым овалом в Египте выделяли имя Фараона, и тут было выделено ряд знаков явно египетского происхождения: лист лотоса, глаз сокола, голова быка, и что-то вроде змея, увенчанного короной , были обведены царственным Картушом.
Что же все таки это такое, думал он, всматриваясь в рисунки. А если предположить, что это Руны, но ведь они появились на островах чуть ли неодновременно с христианством.... А если это рисунки шаманских заклинаний, то почему так похожи на письмо. И тут от долгого и пристального всматривания в фотографии, а может сказалась усталость последних дней, перелет и смена часовых поясов, перед его глазами возникла галлюцинация. Знаки на фотографии стали сдвигаться в сторону, смешались с рыболовными крючками, вытянулись, изогнулись и перемешались, образовав закрученную спираль. Они, словно живые, запрыгали по направлению к центру спирали, округлые значки котились, подталкивая неуклюжие, неповоротливые квадраты, и все они будто толкались друг с другом, но все же двигались к центру спирали. Ученый закрыл глаза, выждав минуту, открыл снова, видение не исчезало, спираль крутилась колесом, отдаленно напоминая в своем хаотичном движении звездное небо, спираль нашей галактики. Или скрученный торт-рулет.
-Пху-ты! - сплюнул Борис, отбрасывая фотографии в сторону, и привидится ж такое, наверное с голодухи, со вчерашнего дня ничего не ел. - А может перекусим, - обратился он к брату, но Кость знаком остановил его, дав понять, не мешай, он ехал не на машине, он мчал к финишу на своей Жаннет.
А есть в принципе и не хотелось, и на снимки смотреть то же не было желания, оставалось одно, смотреть в окошко. За окном пролетали рекламные щиты. Чернокожий сборщик зерен кофе, такой себе шикарный Мачо, только что из Бразилии, белозубой улыбкой на шоколадном от загара лице несколько раз махнул рукою, приглашая купить зерна популярного в Англии горячего напитка, кофе.
Да, чашечка кофе сейчас была бы очень кстати, думал Борис, размышляя над письменами, что же все таки значат эти каракули, и рука сама потянулась к снимкам, а зря, не нужно было этого делать. Галлюцинация не исчезла, она продолжалась, колесо спирали по-прежнему вертелось, только рыболовные крючки и черточки переплелись совсем по-другому, они завертелись мельничным колесом, увязались в один тугой узел, который вдруг взял и рассыпался от автомобильной тряски. Образовав собою целую гору палочек, отдаленно напоминающих скрипичные ключи, а в мозгу возникла ассоциация, да ведь это же "бирюльки". Да, да самые обычные "бирюльки", очень популярная в том веке игра, и незаслуженно забытая теперь. Ну все до бирюлькался, окончательно доконали фотографии, и снимки тут же полетели на задние сидение. Кость многозначительно посмотрел в его сторону.
- Что то не так? - спросил он.
- Нет, нет, все окей - хрипло отбивался Борис.
Приоткрыв окно и подставив голову свежему пьянящему потоку ветра, стараясь не думать о всей этой чехарде, начал смотреть на несущийся на огромной скорости рекламный щит. Струи ветра приятно массажировали, освежая лицо, кружили его рыжеватые волосы. Шикарная, не известно что рекламирующая блондинка, с невероятно длинными ногами, улыбаясь всеми своими 32 зубами, вдруг взяла и подмигнула. Машина проносилась возле рекламного щита. Борис не отрываясь смотрел на блондинку и поворачивал голову, она тоже смотрела в его сторону, поворачивая голову. Скажем честно, такой наглости от блондинки он не ожидал, и от неожиданности зажмурился, а когда открыл глаза и посмотрел вслед удаляющейся красавице, то дева неписанной красоты уже не подмигивала, смотрела куда-то вдаль, больше не пытаясь его соблазнить.
-Смотри, чтобы тебя не продуло, - обозвался Кость.
Засунув голову в салон, Борис хотел спросить:
- Что это было?
И тут их глаза встретились. Азартные глаза игрока в упор смотрели в широко раскрытые, почти безумные глаза, светящиеся фиолетово-красноватым оттенком.
-Тебе неплохо? - переспросил Кость.
- Мне очень даже неплохо, мне совсем неплохо, мне нормально.
- Смотри чтобы не продуло.
- Да, да, надуло - соглашался Борис, нервно вращая рукоять закрывающую окно, -просто надуло.- Ик бин больной!
Кость с широко раскрытыми глазами смотрел то на попутчика, то на дорогу, пока новый старт на ипподроме не отвлек его внимание. А попутчик вжался в кресло, боясь даже пошевелиться, опустил голову, закрыл глаза, и с упоением занялся самобичеванием.
Японское Харакири было ничто по-сравнению с тем, какие пытки он сотворил сам с собою, как же он себя только не обзывал, крыл сам себя семиэтажными эпитетами и междометиями, вспомнил все, что знал и не знал, в дело пошла вся мудрость древности в перемешку с современным сленгом коренных народов Африки и Америки. Время - лучший лекарь, оно может исцелить любые душевные раны, время отсчитало количество капель настойки рассудка, и наступило исцеление. Харакири прошло без жертв, крови и трупов. Вскоре он устал издеваться над собой, ведь до вчерашнего дня был вполне даже нормальным человеком. Хотя какой же не нормальный скажет, что он болен. Да, вчера был нормальным, а теперь уже и не понятно, весь я или только половина. Вот так сидеть и разгаваривать сам с собою, это то же какая-то разновидность Мании. Все остановись, вспомни что-то доброе, хорошее, ну например, в роду душевнобольных не было?. Вроде бы не было, вот уже хорошо. Да и за собой раньше ничего подобного не замечалось. Вроде нет. Разве один раз было что-то похожее.
Также как и теперь грело ласковое весеннее солнышко. По улицам бежали бурливые ручейки, сердито пенясь вокруг встречных каменьев, вертели щепки да прошлогодние листья в огромных лужах воды. С крыш сыпались частые капли, так плакала зима. отлетая на северный полюс в царство снежной королевы. С первым теплом все ожило, пробудилось от долгой зимней спячки. Воробьи стаями обсыпавшие крыши домов кричали так звонко и возбужденно, что ничего нельзя было расслышать за их криком, звонкий птичий щебет не мог заглушить даже шум городских улиц. В природе царило оживление, а первые весенние запахи пьянили, щекотали ноздри свежестью оживающей природы. Захмелевший от этого весеннего великолепия Борис не шел, парил над землей, казалось его несут не ноги, а крылья, выросшие у него за спиной, и он летел, радуясь жизни.
Внезапно его заоблачный полет прервался, парень на другой стороне улицы звал и махал рукой, давая понять, ему Борису, чтобы он его подождал. На 150% железобетонных процентов он мог поклясться, что знал этого парня, хотя и находился в другом городе, а парень настойчиво звал, не оставляя ему выбора, и продолжал бежать в его сторону, перепрыгивая через лужи талого снега. Но не добежав до дороги, свернул в сторону и растворился в толпе прохожих. Поняв, что ошибся, озадаченный и немного растерянный Борис уже не летел, крылья отвалились и утонули в лужах, через которые теперь приходилось перепрыгивать. Он просто шел и не понимал, что происходит, почти пустынная улица старинного, колоритного своим видом городка вдруг наполнилась людьми. Из призрачной дымки, в которою окунулся этот мир, выплывали живые существа. Они возникли неожиданно и казалось из не откуда, шли по двое, по трое, целыми группами, шли окутанные аурой добра и просветления. Но вот не задача, они все шли ему на встречу, дети бегали меж ними размахивая веточками, и все это происходило в полном безмолвии. В этот миг он осознал, что это идут не люди, это ангелы парят над землей. Ангелы взрослые, ангелы дети, летят ему на встречу, у всех в руках горящие огоньками благости, волшебные ветви доброты, сияющие так, что режет взгляд своим золотым светом. Сколько времени длилось это видение, он не мог определить, может миг, а может вечность, из небытия на грешную землю его вернул все тот же безумец. Выскочивший из подворотни так неожиданно и стремительно, чем испугал и смутил его окончательно. Безумец что-то кричал и с вытянутой рукой промчался совсем рядышком, а Борис даже не расслышал его голоса, звуки исчезли, растворились, он окаменел. Безумца не интересовал стоящий каменным изваянием Борис, он мчался куда-то вперед петляя и пробирался сквозь поток идущих ему на встречу людей, несущих в руках вербу. Что и кому кричал безумец, так и осталось загадкой, а отгадкой всему этому шествию ангелов стал мелодичный малиновый перезвон колоколов, несущийся из ближайшей церкви. Все встало на свои места, прояснилось, оказалос, был великий Христианский праздник - Вербное воскресенье, и люди выходили из церкви после окончания службы. Не совсем уверенной походкой он пробился, к церковной ограде, остановился и перекрестился на сияющие в лучах теплого весеннего солнца золотые кресты, прочитав про себя молитву: "Отче наш". Это было в старинном Украинском городе Полтаве, и с той поры он шутя называл его не Полтава, а Партава, так на древнеперсидском наречии называлось когда-то великое государство востока - Парфия.
Да, продолжал думать Борис, вспомнил веселенькое, сплошная жуть крутится в голове последние несколько дней и это мы еще не доехали до Мегалита, представляю, что будет когда доедем. А впрочем, почему воспоминания о Партаве-Полтаве плохие: он был молод, практика от института, раскопки в городе сонца Гелоне, что находится в так называемом Бильском городище недалеко от города. Его первая большая любовь, взаимные чуства.
Весна полонила их в свои сети, буйство природы благоухающей весенними чарами, прелесть панорамы открывающейся с высоты, на котором расположен город сонца Гелон. Бездонное небо, синевой своего купола, охватившего горизонт. Да низко висящие над головой кучевые облака, протяни руку и хватай их своими ладошками, набирай полные пригоршни. И восход огромного светила неспеша берущего свой крутой подьем к линии горизонта. Мчится колесница Гелиоса, высекают резвые кони огненные искры, скрипит колесница, труден ее бег на этом вращающемся по кругу колесе. Не нагревается его ось, хотя и несет большой груз, от века она не ломается вместе со ступицей. Вращается нестареющее колесо вместе с ободом, десятеро огнедышащих рысаков везут его впряженные в вытянутое дышло. Глаз солнца движется окутанный дымкой, золотым сиянием блистает его лучезарный венец. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей. Одолев крутой подьем до линии горизонта, выравнивают рысаки свое огненное дыхание, и уже легко подхватив колесницу, быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. А внизу сколько может охватить взор простирается безбрежная равнина, изрезанная петляющей гладью реки Мерлы. Прекрасное было время: работали, раскапывали величайший из городов древнего мира, мечтали откопать сокровища немение значимые, чем сокровища Шлимана, откопавшего легендарную Трою. Вот только город цепко хранил свои тайны, и не удивительно, ведь его территория была огромной, если великий Рим в период своего расцвета был не больше 1400 гектар, то город Гелиоса занимал площадь 5 тысяч гектар, это в три раза больше. Ничего значительного не откопали, попадались золотые и серебряные слитки с изображениями крылатых Кентавров, фигурки воительниц Амазонок с отбитыми руками, да прекрасной работы греческие амфоры ...
- Нет, ты только послушай, - толкал его в плечо Кость, - ты только посмотри, что вытворяет эта старая кляча, чтоб же тебя по жизни раздуло, и ты научилась бегать: лошадь пегая, ослоногий иноходец, брат носорога, сестра осла и теща черепахи, все таки продула.
Кость добавил ещё несколько перченных словечек, только очень быстро и по-английски.
-Долго ехать? - интересовался пассажир.
- Скоро уже - отвечал незадачливый игрок и снова растворился в радиоволне.
А за окошком, вдали Солсберийской равнины за зелеными квадратами пастбищ и волнистой кромкой леса, словно фантастическое видение, возник серый холм с зазубренной вершиной. Борис смотрел туда не отрываясь, и эти жадные взгляды говорили о том, как много значит для него первое знакомство с этим суровым краем, где древние жители каменного века, близкие нам современным людям по крови и духу, владычиствовали так долго, оставив после себя такой глубокий след. Хотя кто знает, какая кровь бежала у них в жилах, кто ее видел, кто делал анализ этой крови. А насчет духа, вообще загадка, не дышали же они таким смрадным духом, каким дышит современный человек.
По обе стороны подымались зеленые склоны пастбищ, там вдали за переделами этого мирного, залитого сонцем края, темнея на горизонте, вырисовывалась сумрачная линия болот Девоншира, прерываемая острыми вершинами холмов. Наконец-то добрались, радовалось сердце, усиленно выстукивая всеми своими четырьмя клапанами, вот уже виден стрелочный указатель "Стонхендж" и сьезд с основной магистрали на проселочную дорогу. Кость выключил радиоприемник и стало необычайно уютно и тихо, даже звук мотора был едва уловим.
Вдали над горизонтом низко стилилась мглистая дымка, из которой проступали фантастические очертания, а кругом ни душы, ни звука, ни движения, только какая-то большая серо-серебристая птица, не то Выпь, не то Кроншнеп высоко парила в небе. Они были единственными живыми существами между огромным небосводом и растилающейся под нами пустыней болот. Голые просторы болот, безлюдие и важность предстоящей задачи все это холодом пронизывало сердце.
- Вот уже видно Мегалит - сказал Кость, указывая рукой вдаль.
Дорога с ухабами и выбоинами не давала возможности разогнать авто, ехали неспеша, зато появилась возможность осмотреться и наконец-то поговорить.
- Скажи, что у вас за страна такая, считается благополучной, а приведений пруд пруди, так и кишит, я где-то читал, что островами блаженных считали именно Англию и наверное не без основания. То у вас Лохнеское чудовище, то у вас собаки лают, то загадочные круги на полях, если в замке нету приведений, то вроде бы и ненормальный замок.
Не довольный скачками Кость отвечал нехотя:
- Да были приведения, но уже закончились. Больше читай желтую пресу, те понапишут такого, ни в одни ворота не пролезет, я лично никогда не видел ни одного призрака, а замков и подземелий облазил не мало.
- А вот круги и знаки на полях, это по твоему тоже выдумки, ты их лично видел?
- Да видел, и вблизи, и с борта самолета, по моему это все проделки местных шутников, подумай сам, сколько найдется желающих посмотреть их с воздуха. А сколько это удовольствие стоит. Поверь мне, много. Вот тебе и круги на полях.
- А Лохнеское чудовище - не унимался Борис, - выползает немного размяться, подышать свежим воздухом или нет?
- О да, выползает, пропустит рюмочку другую и выползает, и не само, а в компании таких же как и само Лохнесиков, - отвечал он улыбаясь.
Шутейный разговор развеселил их обоих, поднял настроение.
Вот и он, во всей своей красе и величии древний храм, неподвластный времени, переживший века и народы населяющих Великую Британию.
-Сейчас перекусим. У меня кофе, бутербоды. Ты наверное голоден, - сказал Кость.
- Отставить кофе, посмотри какая красота, какая прелесть, настоящий сад камней, тут нужно пить шампанское или виски.
- Я за рулем, - уточнил водитель, - вернемся в город, тогда будем праздновать. Припарковав машину, захватив сумки, они двигались быстро, и Борис чувствовал себя, как нельзя лучше, осматриваясь вокруг.
Мегалит-трещина во времени
Тропа из красного кирпича, по всей видимости бывшая дорогой, проложенная тысячелетия тому назад, петляла между насыпями, на которых росли мясистые хвощи, влажный мох, да отливающий бронзой папоротник. Вдали на розгороженных лугах паслись рыжие коровы, пощипывая сочную траву, а взору открывались огромные просторы торфяных болот и видневшиеся на них каменные глыбы. Словно грибы или может исполинские каменные деревья, выросшие из под земли, к небу тянулись огромные каменные столпы. Выстроившись в круг и взявшись за руки, они стояли в ожидании, готовые пуститься в пляс по зову волшебной флейты. Затаив дыхание, стояли зрители раздавленные величием гигантских колоссов, задрав головы, взирали на молчаливых каменных столпов времени.
- В чешуе, как жар горя, 33 богатыря, все красавцы удалые, великаны молодые, все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор. А может эти великаны застывшие по велению злого колдуна, и стоит только приложить ухо к камню, можно даже услышать мерное, неторопливое постукивание живого сердца. Бьется алое сердце, бежит и струится по гранитным венам рубиновая кровь богов-благородный Ихор.
-Так и есть, - согласился Кость, - благородный Ихор, кровь богов, теперь величают проще нефть, и бежит она в жилах стальных монстров автомобилей. Нет, это не 33 богатыря, это истинные джентельмены, рыцари круглого стола собрались на совет к королю Артуру, да так и застыли.
- А кто же из них Артур? - переспросил Борис - может быть вот этот красавец, - хлопая ладонью по гранитной глыбе.
- А ты вещун, сразу отыскал нужный камень, смотри, - нагнулся он к земле, достав из саквояжа складывающуюся лопатку, аккуратно снял верхний слой грунта, открывая заветную надпись.
- Разбирайся, - молвил Кость, - вот она разгадка или великая тайна Стонхенджа.
-Легенды, это все очень красиво и романтично, - грустно вздохнул Борис, - а тут именно быль воплощенная в камне, хотя в истории не мало удивительного, бывает и сказки оживают. Вот везунчик Шлимон взял и оживил легенду, воскресил из небытия красавицу Трою, важно верить, и тогда даже неодушевленный предмет может ожить.
-Ну ты и фантазер - ухмыльнулся Кость, щеточкой счистив налипшую землю с надписи. - Все! Вот она твоя легенда, оживляй сказку.
Борис наклонился к раскопу, начал принюхиваться, подражая легавому псу, и приговаривал:
- чую, чую запах сенсации, - нюхал и вдыхал запах свежей сочной травы, смешанной с паром потревоженной земли.
Удобно уселся на теплый коврик, предусмотрительно предложенный братом, разложил свои видавшие виды инструменты: щетки, кисти, скальпель, пинцеты, причудливо загнутые скребки, банки с оттискной массой, колбы и гипс для отливки слепков, стал изучать письмена. А тем временем, Кость распаковав сумку, извлек оттуда термос с кофе, бутерброды, два складывающихся стула, разложив все это, начал серверовать стол.
-Кушать подано сер, - предложил он, - присоединяйся, - пластиковые коробки с еще горячей едой, ароматный кофе щекотали ноздри, что может быть лучше, чем сытный ланч на свежем воздухе.
Держа в одной руке бутерброд, а в другой увеличительное стекло, Борис разглядывал царапины и зазубрины на граните. Каменный столб, тон 30 весом, и нигде не одной черточки, а тут у свежего отлома, еле заметно нацарапано что-то очень похожее на письмена. Вся надпись при первом взгляде напоминала белье, повешенное на проволоку сушиться, и больше походило на нотный стан, утыканный крючками и черточками, чем на обыкновенное письмо.
Может быть это письмо посланное потомкам сквозь века, и теперь я в числе первых, кому выпала такая честь, прикоснуться к вечности. Ощущая важность происходящего, Борис протянул руку, дотронулся к камню, и тутже негромкий, протяжный и невыразимо тоскливый вой пронесся над болотами. Воздух наполнился им, и откуда он исходил, определить было невозможно, начавшись с невнятного стона, этот звук постепенно перешел в глухой рев, и сменив интонацию, сник до давящего сердце стенания. Рука только-только прикоснувшаяся к письменам, сама отпрыгнула назад.
- Что это такое? - спросил Борис.
Кость засмеялся :
- Что страшно? Говорят так воет собака Баскервилей, когда ищет свою жертву.
-Вообще-то не страшно, только немного жутковато, я же говорю острова блаженных.
Кость принялся успокаивать брата:
- Не бойся, это наверное кричит Выпь, в Англии эта птица попадается теперь очень редко, в сущности она почти вымерла, но рядом болота куда еще не добралась цивилизация. И возможно, там она и обитает, хотя я бы нисколько не удивился, если бы оказалось, что до нас донесся голос наших почтенных ящуров.
-Кого, кого? - переспросил Борис--Ящуров.
-Пардон, ошибочка, не ящуров, а пращуров, стоянка доисторического человека, которая густо заселяла эти торфяные болота. Неалитический человек-познейшая эпоха каменного века, отличался тем, что умел обрабатывать и шлифовать камни. Борис извлек из сумки сравнительные таблицы, карты и схемы древних языковых групп, эпох и народов, оторвался от науки и вступил в прения.
- Обьясни мне такую вещь, вся земля лежит перед первобытным человеком, как на ладони, так сказать на блюдечке с голубой каемочкой, а самые большие стоянки, судя хотя бы по Стонхенжду, находятся тут на болотах, в самом неподходящем для жизни месте. А ведь у первобытного человека чутье было будь здоров, он нюхом чуял место, на котором нужно ставить жилище. Сколько древнейших городов заложили наши, как ты их назвал ящуры-пращуры, и большинство из них на возвышенности, а тут болота. Может они прятались, скрывались от кого-то среди болот. И вообще, что это за страсть такая шлифовать камни, найдут камень и шлифуют его, шлифуют, и чем больше камушек, тем больше желания его отшлифовать.
- В истории не все так просто и ты это прекрасно знаешь, - парировал Кость, -всему есть свое обьяснение, другое дело, что мы не нашли разгадку, может надпись что-то подскажет. А вообще, места здесь не такие уж и гиблые, тут недалеко протекает речушка, имя которой означает мудрость. Источник сохранился до сих пор, и кроме целебной воды так же славится целебными травами ростущими в округе, а ты говоришь болота.
Борис оправдывался:
- Разве я что то имею против болот.
Во время всего разговора он что то записывал, строил какие то таблицы, чертил графики, значки, разбивал их по группам, записывал в столбик, в линейку, что то вычеркивал, зачеркивал, перемещал с места на место, вертел шиворот на выворот, при этом умудрялся жевать бутерброд, запивая его кофем. И проделывал он все это с удивительно научным выражением лица, написанным у него прямо на лбу.
- Вот что я хочу сказать - выдавил из себя Борис - мне удалось приблизительно классифицировать криптографические записи, всему этому безобразию, и если глубоко разобраться, все это, больше напоминает зоопарк, раздел террариум. Вот смотри, обьясняю. Если это письмена, то они соответствуют алфавиту, насчитывающему от 47 до 56 букв, которые будучи написаны в отдельности, похожи на маленьких паучков и клещей, сороконожек да каракатиц пытающихся проскочить между рыболовными крючками, но все равно попавшиеся в сети. Такое впечатление, что это школьник учился писать, и как попало царапал буквы.
-Но все же буквы? - переспросил Кость.
- В том то и дело, что буквы, в общем смотришь чехарда какая-то, бирюльки. В отдельности часть знаков чистой воды клинопись, часть - иероглифические знаки. Взять хотя бы этот овал, это точно Картуш, так выделяли имя Фараона, вот он, - палец дотронулся до овала на гранитной глыбе.
И в тот же миг негромкий, протяжный и невыразимо тоскливый вой пронесся над болотами, воздух наполнился не то диким первобытным ревом, не то плачем.
- У у у... - подхватил интонацию воя Борис, - и в прямь неалит тут у вас какой-то. Ветер с болот доносил сначала глухое ворчание, а потом рев мало по малу перешедший в тоскливое мычание. Эти дикие грозные звуки повторялись последовательно раз за разом, пронизывая собою окрестности Стонхенджа. Стало не уютно вроде бы, опасность нависла над одинокими фигурами. Казалось еще миг и из неолита выпрыгнут дикие, волосатые пращуры с каменными топорами, и принесут их в жертву своим богам. Связав руки и ноги веревками, одним умелым движением каменного топора рассекут плоть, и вырвав из грудей окровавленное сердце, зайдутся в диком танце, а их тела так и останутся лежать на алтаре, истекая кровью. Все эти мрачные мысли навеял холодный ветер, налетевший со стороны болот, он пронзил тело до глубины костей, то ли холодом, то ли жутью. В сознании возникло видение, будто где то там, на унылой глади болот, огромный волосатый исполин, по имени Мегалит, отлеживаясь в глубокой норе, вынашивал в своем сердце ненависть к современному человеку, который изгнал его на задворки истории, выл, злился, рычал. Набежавшая тучка закрыла солнышко, погрузив в тень, сгустив краски, только этого и не хватало, чтобы усугубить то мрачное, что таилось в глубине этой болотистой равнины.
-Смотри, что делается, - вывел его из оцепенения Кость.