Хорунжий Сергей : другие произведения.

Гражданская самооборона (Главы 1-9)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.83*14  Ваша оценка:

ГРАЖДАНСКАЯ САМООБОРОНА...

  
  

Я познание сделал своим ремеслом,

Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.

Все тугие узлы я распутал на свете,

Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

 

В этой тленной Вселенной в положенный срок

Превращаются в прах человек и цветок.

Кабы прах испарялся у нас из-под ног -

С неба лился б на землю кровавый поток !

Омар Хайям

   Ого!!!
   Егор едва успевал отбиваться, то и дело уворачиваясь от очередного ножа, или "розочки" - бутылки с отбитым донышком, а тут ещё кирпичи начали летать, как живые, по непонятным траекториям, норовя заехать по организму. Пару царапин он уже заработал, а от серьёзных ран пока спасало только то, что на него лезли дилетанты, да и настоящих снайперов среди "стрелков" похоже, что не было, но количество противников всё же перевешивало качество и долго так продолжаться не могло...
  
   Пробуждение было кошмарным. Внутри всё дрожало и тряслось. Молодой и сильный пока ещё организм уже с трудом перерабатывал всяческую дрянь, которую заливал в себя хозяин и с каждым днём "выныривать" из дурманной черноты было всё труднее. Нутро горело огнём, брюхо сводили голодные спазмы, а голова, казалось, вот-вот лопнет, как перезрелый арбуз, только чуток посильнее ткни в неё пальцем. Срочно требовалась реанимация в виде какого-нибудь алкогольного зелья, а добыть его можно было только одним путём, без криминала - насобирать пустых бутылок и обменять их на какое-нибудь пойло. Это был самый быстрый способ, но не самый безопасный.
   Гор попал в такой район, где ревниво соблюдались негласные правила и порядки, порой резко отличающиеся от тех, что были прописаны в законодательстве, и лучше их было не нарушать. У местных бичей и прочей публики территория кроилась на "деляны", где каждый промышлял и добывал себе на прокорм каким-нибудь способом. Границы этих "ареалов" ревностно охранялись их "хозяевами", а уж промысел на чужом наделе, который определил "старший", грозил большой бедой нарушителю. Отлучение от "кормушки" и изгнание с насиженного места было не самым суровым наказанием. Впрочем, пока он вёл себя вполне приемлемо, и трущобы Курского приняли его как родного. Накануне вечером, он забрёл сюда и, насосавшись с какими-то бомжами палёного водевича, прикорнул в одном из заброшенных зданий. Теперь очнувшись от пьяного забытья, Егор хромал в сторону вокзала, выискивая, чем бы потушить пожар бушевавший внутри.
   Ему было очень плохо и с каждой минутой становилось всё хуже и хуже: сердце бухало в груди, словно кузнечный молот, в глазах то и дело темнело. "Похоже, щас прикушу хвост!" - мысль, промелькнувшая в голове, была как не своя и не про себя. Апатия и безучастность к тому, что с ним происходит в последнее время, накрыли его в очередной раз с головой, и он брёл вдоль железнодорожного полотна, будто зомби. Впрочем, молодое или нет, не так, скажем не совсем потрёпанное тело, сдаваться без боя не собиралось. Предыдущий опыт и прожитые годы не давали, уразумев, что до хозяина не достучаться, отходняк у него, видите ли, и длительная прострация. Потому-то организм и приступил к действию совершенно самостоятельно, не взирая ни на какие условности!
   И начхать ему было, кто здесь и как рулит! Жизнь дороже!!!
  
   Несколько забулдыг, среди которых находилась особь женского пола, расположились на сентябрьском ещё тёплом солнышке разложив утренний завтрак в виде парочки помятых беляшей и ополовиненной бутылки водки, припрятанных видать ещё с вечера. Поблёскивая голодными глазами они всё своё внимание сконцентрировали на предводителе, который суровыми окриками пресекал любое неповиновение и колдовал возле нехитрого закусона, вызывая недовольное ворчание. Именно поэтому они пропустили приближение чужака, который, недолго думая, отвесил им несколько затрещин и, не обращая внимания на протестующие вопли, с жадностью заглотил всё, что так любовно разложили на грязной газетке бичары.
   Плюхнувшись на землю, Гор несколько минут не шевелился, ощущая, как организм потихоньку приходит в себя, а струна, натянутая до предела начинает ослабевать. Дышать стало проще, и невольная слеза облегчения поползла по небритой щеке. Подождав пока резкость наведётся окончательно Егор встряхнулся своим большим давно немытым телом и осмотрел поле недавней битвы и трофеи, доставшиеся ему от предыдущих хозяев. Несколько пакетов с пустыми бутылками были по нынешним временам для него целым состоянием, а большая спортивная сумка, стоявшая особняком, заслуживала отдельного и тщательного досмотра. Хотя знакомство с новоприобретённым имуществом могло и подождать, так как вместе с общим улучшением самочувствия потихоньку начинала соображать и голова. Вместо той абракадабры, которая с утра кувыркалась у него под черепушкой, вычленяя одно единственное желание - стакан водки, а лучше - два!!!, начали проявляться ещё какие-то желания и потребности. Заметив неподалёку водяной кран и лужи возле него - захотелось напиться и умыться, а затем, привести в порядок то рваньё на себе, которое в недалёком ещё прошлом называлось полевой общевойсковой формой. Правда, ноги были обуты не в новенькие берцы, выданные ему интендантом госпиталя, а в поношенные кроссовки, но внешний вид, впрочем, как и всё остальное, были сейчас не самой сильной его стороной.
   Кривая ухмылка растянула потрескавшиеся губы и опухшее от долгих пьянок небритое лицо. Егор не смотрел на своё отражение, понимая, что ничего хорошего он там не увидит. Да и как может выглядеть боевой офицер специального подразделения, которого по ранению выписали долечиваться в никуда: дом, где родился, стал зарубежьем, а родная часть, где служил - расформирована. Правда, у нормальных людей были ещё, как правило, родственники. Так тож у нормальных, а у него - н и к о г о!!! С друзьями тоже было не густо: закрытый доступ, особый режим, ограниченный круг людей. Кого-то уже не было в живых, кто-то вообще сгинул в небытие, а кто-то сам "лапу сосал" из последних сил изворачиваясь, чтобы семью прокормить.
   Вот такие дела!!!
   Глухая обида, боль и пьяный угар - это все ощущения, которые сопровождали его в последнее время, хотя - нет! Тренированная память бесстрастно отмечала:
   - увели бушлат;
   - где-то, после очередной попойки, осталась сумка со всем небогатым скарбом;
   - берцы - тяжёлые высокие ботинки, обменял на опохмел;
   - куда-то подевались документы.
   Всё!!! Больше у него ничего не было и, похоже, что он дошёл до предела, до самой крайней точки...
   Что ещё осталось - совесть, честь, по нынешним временам ничего не стоившие и жизнь, за которой, судя по всему, уже пришли.
   Неясное шевеление и громкие возгласы в отдалении переросли в гомон быстро приближавшейся толпы. Народ валом валил наказать дерзкого чужака, который, подхватив большую сумку, прихрамывая, двинулся в сторону Казакова, надеясь выбраться там, в безопасные места...
  
   ...самых нетерпеливых Егор уже успокоил. Несколько неподвижных тел валялись у его ног. Остальные отпрянули, издали обстреливая его кирпичами, битыми пузырями и прочими метательными снарядами, подвернувшимися под руку. Краткое затишье позволило беглецу перевести дух. Он давно не работал с противником так, по серьёзному. Почти год, проведённый в больничке и то время, когда он начал бродяжную жизнь не добавили ему силы, а если честно, растворили в неверии последние остатки. Недолгая схватка, совсем вымотала его "истерзанный нарзаном" организм, а отходняк, слегка прибитый малой дозой наверняка палёного суррогата, начинал потряхивать сызнова.
   Нужно было срочно что-то делать, тем более на "разбор полётов" подрулила очередная партия местных бойцов. Встреченные одобрительными воплями, они действовали уже более умело, да и экипированы были соответствующим для данного мероприятия образом: металлические прутья и палки, вперемежку с ножами и тесаками разных размеров.
   Егор уже не тормозил психику, как это было с предыдущими бедолагами, растягивая во времени каждое движение, а ломал народ конкретно, понимая, что те, кто подымится, если он будет миндальничать, его-то как раз и не пожалеют. Отмахивался он из последних сил, но и этих "гренадёров" всё же одолел.
   Привалившись спиной к какому-то приземистому строению, Гор с трудом переводил дух, осматриваясь вокруг. Взгляд, на автомате работающий по всему периметру, выхватывал то изумлённые небритые рожи, то чьи-то испуганные глаза. Кто-то стонал, кто-то матерился, но больше к нему никто подходить не решался. Подобрав с земли испанский El Cazador - огромный тесак, который уже вряд ли бы пригодился своему хозяину, лежащему рядом с неестественно вывернутой головой, Егор опять двинулся по ранее намеченному маршруту, не забыв прихватить сумку. Его мотало из стороны в сторону и опять внутри мутило, но расслабляться было нельзя. Жаждущие мщения и реванша аборигены тутошних трущоб пробирались за ним, не упуская из виду и грозя ему каким-то Маркелом, который "ща подвалит!" и со всем разберётся. Раненая нога, которую так и не долечили - хорошо хоть не отрезали!, болела неимоверно. Искры из глаз сыпались уже не только из-за похмелья, но и по этому поводу тоже. Тем не менее, фейерверк внутри не помешал заметить главного: именно оттуда, куда он так стремился, с насыпи, которая вела наверх, на улицу Казакова, спустилось несколько человек. Двое слегка приотстали, пряча руки в оттопыренных карманах, а третий, по всей видимости, предводитель, шёл чуть впереди, играя в руках увесистой бейсбольной битой. Играл умело, мастерски. Да и не шёл он, а прожигал воздух перед собой, своим жилистым натренированным телом, своими глазами, которые выискивали чужака, посмевшего нарушить ЕГО территорию и порядки, установленные на ней.
   Толпа восторженно завыла, приветствуя своего вожака...
   Егор, увидев, что пути к отступлению отрезаны, прикинул с кем имеет дело и не попробовать ли на зуб очередную тутошнюю шушеру, но ничего хорошего эта оценка не принесла.
   Вперёд было никак!!!
   Две волыны, как минимум у тех, что сзади и типчик, который не шёл, а стелился по земле, будто зверь вышедший на охоту, оптимизма не добавили. Эти трое громил в нынешнем его состоянии были ему не по зубам, он смертельно устал, и отключиться, выйти на уровень "боевой машины", можно было даже не пытаться. А значит, дёргать судьбу за усы не стоило. Под ложечкой засосало, а в голове, как обычно, когда возникала очередная патовая ситуация, завертелся детский стишок, переделанный на свой, чернушный манер: "Идёт бычок кончается, сдыхает на ходу!" Усмехнувшись самому себе и отметив то, что раз юморит, значит ещё не всё потеряно, Гор заозирался вокруг, в очередной раз, прокачивая обстановку.
   Захотелось чуда!!!
   Какого-нибудь такого, крохотного, лично для себя. Чтобы как у нормальных людей попавших в безвыходную ситуацию, из которой обязательно есть ненапряжный выход с полным набором киношно-волшебных, конечно же, неожиданных совпадений. Впрочем, профессионал-штурмовик, утоптанный по нынешним временам где-то далеко в глубине души, тут же расставил всё по своим местам - хрена тебе лысого, дядя!
   И с помощью, и со всем остальным...
   Об чём ещё мечты, дурашка? Надеешься на простого обывателя или на славную нашу милицию? Так они в таких местах не появляются.
   Никогда!!!
   Впрочем, даже если бы вдруг предположить, что чудо произошло и кто-то всё же забрёл в это захолустье, то вряд ли бы этот кто-то, оценив окружающую обстановку и увидев разгорячённую толпу, полез бы рисковать своим здоровьем из-за какого-то бомжары. В том числе, ребята в погонах. У них, болезных, по теперешним временам едва сил хватало на то, чтобы себя спасать от всяческих бед, а посему, решение данной проблемы надо было искать самому. Благо, расстояние до новой напасти по имени Маркел сотоварищи, было приличным и позволяло Гору принять и попытаться реализовать единственно верный план, а именно, уносить ноги и как можно скорее!
   Правда, скорее, вряд ли получилось бы...
   Ноги, в смысле нога, не позволяла не то, что ускориться, просто шкандыбать самым тихим ходом - уже было подвигом. Локализовать боль при помощи самокодирования никак не удавалось: отвык, забыл, размяк, да и времени не было.
   Не давали, заразы!!!
   В голове промелькнула крылатая фраза из какого-то кинофильма: "Оставалось пропадать!", но вот этого-то как раз и не хотелось. Ещё раз фотографируя окружающую обстановку и пути максимально эффективного отхода, так как прямое столкновение отметалось напрочь, в виду того, что шансов на выживание не было, Егор заприметил строение, которое могло помочь ему в данной ситуации. Старая, похожая на перевёрнутый большой стакан постройка, вылепленная из добротного кирпича, видать уже очень давно не поддававшегося напору времени и упорно проступавшему через многочисленные слои всевозможных побелок и покрасок, словно поманила к себе. Более того, к осаде вполне была пригодной, так как не имела окон, а только одну видимую отсюда дверь, забитую крест-накрест какими-то досками. Напрягая последние силы, Гор кое-как дошкутыльгал до здания и разметав хлипкую преграду из деревянного дранья, распахнул тяжёлую металлическую дверь.
   Винтовая лестница, сделанная из толстенных арматурин, уходила куда-то вниз, начинаясь с небольшой огороженной площадки. Для чего и кем было построено это сооружение, ни вникать, ни разглядывать времени не было. Егор захромал по ступеням, на ходу то и дело с силой жмуря глаза, чтобы они поскорее привыкали к темноте. Автоматически отмечая ярусы, которые в сгущавшемся сумраке зияли чёрными провалами, он успел добраться до самого низа, когда пятно света над головой закрыл чей-то силуэт. На верху заспорили.
   - Маркел, стой!
   - Отвянь Коляныч, не до разговоров щас! Погнали вниз, этот урод где-то там спрятался!
   - Запаковаться то он запаковался тута, тока я в эту черноту наобум не полезу, - пробасил ещё чей-то голос.
   - Чё, заочковал? Какого-то фуфела?
   - Ты меня знаешь, Маркел. Я везде тебя подпирал, но не в этом дело! Бичары орут, что в Духов дом лучше просто так, не соваться.
   - В какой, какой дом?
   - Духов..., - низкий голос слегка дрогнул. - Говорят, что там народ иногда исчезает, бесследно, а когда и как, блаженный один знает. Его подождать надо.
   - Да ладно. Хорош жути нагонять!
   - Да тосьно! - подключился ещё один, шепелявый. - Народ басарит, фто многих этот домифка проглотил, кто не поферил. Кто беф уфазения туды полеф... Дафай, Маркел, подофдём. Куда он денефтся? Оттэдова выход тока один, как и вход. А я покараулю ш пасанами. Осень мы на нево фзлые, падлюку такую...
   - Хех, ещё бы! - не то прохрипел, не то засмеялся, тот, кого звали Маркелом. - Он тебе по ходу половину зубов вынес.
   - Угу, тока не фсмесно ето...
   - А мне и не смешно, - последние слова прозвучали так, будто говорящий превратился в какого-то мерзкого ползучего гада, глотка которого только и способна выдавать леденящий свист. - И ждать я никого и ничего не буду, разве что пару фонарей.
   - Сего-сего?
   - И очень быстро, Шнырь. Иначе...
   - Фсё, фсё, Маркел. Ща фсделаем, спокуха!
  
  
   Акустика в здании была великолепной, и Гор всё слышал. Информацию об исчезновении людей он пропустил мимо ушей, как не заслуживающую особого внимания. "Бабушкины сказки" сейчас были ни к месту, а вот то, что его в покое не оставят и в очень скором времени за ним всё же придут, огорчила окончательно. Сегодня явно был не его день, да чего там день...похоже, что и месяц, и даже год! Понятное дело, что укрытие, в которое он забрался, не гарантировало неприкосновенности, но всё же кое-какая надежда поначалу закралась в душу. Винтовая лестница, ходившая ходуном, темень и запах, такой, что аж дух забивал - всё складывалось как нельзя лучше. Прыти у преследователей должно бы было поубавиться. Ан нет! Судя по разговору, оставлять его надолго в покое никто не собирался, и на передышку можно было не рассчитывать. Времени на всё про всё, в смысле найти выход из этого каземата, у него оставалось минут пятнадцать, максимум двадцать.
   Юморные стишки в голову больше не лезли, и это был первый признак того, что за котёнком всё же пришли, и в сортир ему бегать осталось совсем недолго. Самочувствие отошло куда-то на второй или даже на третий план и похоже было на то, что ему даже резко получшело. Вернее, уже было не до того, не до самочувствия. Страдай, не страдай, а когда к твоему организму подбираются со всех сторон и так и норовят сделать ему больно, приходилось шевелить "булками". В смысле, задницей, чтобы себя любимого не зашибло и очень даже может быть, что на смерть.
   Гор отодвинулся от неясного светового пятна, которое вырывало из полусумрака кучу какого-то хлама на полу, и подался в темень. Правда, сделав несколько шагов в кромешную черноту, он вынужден был остановиться. Рука с ножом беспомощно тыкалась в пустоту, а глаза, как он их не пучил, не давали никакой информации, что там, впереди. Страха особого не было, но где-то на макушке нечёсаные русые волосы слегка встали дыбом, а в голову откуда-то прилетела и накрепко засела мысль, что прямо перед ним зияет пустотой ямина, на дне которой оскалилась ржавыми концами куча металлического мусора. Здравый смысл пытался бороться с наваждением, убеждая, что всё это не более чем разыгравшееся воображение, но...
   А вдруг?
   А всё же?
   Ответ на это вдруг был один - переломанные ноги и конец однозначный, и
   безоговорочный.
   Картина, которую Егор сам себе нарисовал, была безрадостной. Более того, в ближайших планах "ласты заворачивать" он не собирался, а потому, опустив на землю поклажу, вытянул из кармана зажигалку и запалил её. Ямы, в том виде, в каком она ему представлялась, конечно же, не было, но что-то там впереди ему не понравилось. Нужен был нормальный свет. Слабый огонёк не мог разогнать плотную темень вокруг, да и надолго китайского ширпотреба вряд ли бы хватило, а, кроме того, пламя хоть и небольшое, пальцы обжигало за милую душу. Шипя и матерясь потихоньку от боли, Гор соорудил из подручного мусора, благо его тут хватало, подобие факела.
   - Фто, падаль! - тут же отреагировали на верху. - Не мозешь беф швета? Ну, нисего-нисего, сяс мы тибе его выклюсим нафсегда!
   Не обращая внимания на визги недавнего, судя по дикции, спарринг-партнёра, Егор подхватил ставшую для него уже родной сумку и двинул вперёд, в сторону обрисовавшегося невысокого тоннеля. Чего или кого по нему перемещали, понять было невозможно, да, если честно, особо и не хотелось. Хотя узкоколейка, на которой стояло несколько вагонеток с паровой дрезиной во главе, вызвала лёгкое недоумение. Ну, в самом деле, если это был какой-нибудь запасной выход или вход из метро на случай очередной войны, не могли же наши конструкторы людей возить на такой байде. Впрочем, усмехнулся про себя Гор, наши то, как раз могли всё: о чудесах отечественных изобретателей и том какие критерии они принимают во внимание, когда собственно что-то выдумывают, домыслить ему не дали. Преследователи на верху зашевелились и, судя по крикам, которые опять возобновились, ничего хорошего ему лично это не сулило.
   Надо было уходить отсюда пошустрее...
   Спрыгнув с приёмной рампы вниз, на рельсы, он бочком, вдоль стены, преодолел препятствие и, оставив его позади, побрёл в темноту. Поначалу двигаясь с предельной осторожностью, Егор отметил для себя, что идти было довольно легко, соразмерил длину шага, чтобы попадать ногами на шпалы и никаких проблем. Более того, пути уходили в темноту под небольшим наклоном, что естественно облегчало передвижение, но разгульное вчера! опять напомнило о себе. Напряжение спало, и уставшее тело начало давать сбои, то и дело, спотыкаясь и само собой, выискивая место, где бы половчее завалиться на бок. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не запороть носом, но это было не самое страшное. Похоже, что начались проблемы с дыхалкой.
   Ему элементарно не хватало воздуха!
   Свежего, чистого...
   В метро, как правило, гуляли сквозняки, да и в подземельях, в которых доводилось бывать до этого, обычно всегда присутствовала хоть какая-то тяга. Конкретно в этом месте была тишина, то есть полный штиль и чем дальше он уходил от поверхности, тем хуже обстояло дело.
   По крайней мере, для него!
   Создавалось впечатление, что ему приходится прогонять через свои лёгкие не газообразную смесь, а какие-то сгустки и комки непонятной субстанции ничего общего не имеющей с воздухом. Он заглатывал их открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег, пытаясь выудить из них хоть какие-то крохи кислорода, но, судя по тому, как тряслись поджилки и начало опять темнеть в глазах, его там было ничтожно мало. Кроме того, та гадость, которую он втягивал в себя, драла глотку, словно наждак и неимоверно смердела.
   "Чё за хрень?" - вопрос, возникший в гудящей голове, остался без ответа. Внутри начиналась паника и, похоже, что ещё и "белочка" постучалась в гости: сумка, отбитая в честной драке, вдруг ожила и зашевелилась!
   Естественно захотелось назад к свету, к жизни, да и с поклажей стоило бы разобраться...
   Только туда путь был заказан. Совсем!
   Словно в подтверждение за спиной загоготало и заулюлюкало эхо, перекатываясь под сводами диким многоголосьем раздухарённой толпы.
   - Чё, козлёныши, очко жим-жим, раз верещите, как недорезанные? - Гор улыбнулся сам себе, представляя потные, раззявленные звериным оскалом рожи тех, кто хотел достать его. Он хорошо знал психологию толпы и то количество мяса, которое успел нарубить наверху, отваги им не добавляло. Понятно было, что местные лезут за ним не по своей воле, а подгоняемые троицей, которая нарисовалась на разборках последней, но по другому и быть не могло. Чужак должен был быть наказан, иначе смена власти неминуема. Как это: "броня не любит дряблых мускул!" кажется, так кто-то из великих определил психологию стаи, предопределив одной фразой её развитие.
   Егор опять ухмыльнулся каким-то своим мыслям и озадаченно почесал загривок, взглянув на сумку. Похоже, ему всё-таки примерещилось. Кроме того, этот склёпанный где-то в кооперативном цехе спортивный "Adidas" стал ему уже как родным, и оставлять его на радость врагам?
   Жаба потом задавит!!!
  
   Дуновение ветерка, которое ощутило всё его естество, заставило напрячь последние, на самом деле, самые последние силы...
   Стиснув зубы от боли в многострадальной ноге, он хромал по рукотворному коридору костеря на чём свет стоит всех и вся: факелу гореть осталось несколько минут, всё внутри ноет и стонет, сзади уже слышны топот и радостный мат догоняющих, а тут ещё, как назло, тоннель раздваивался!
   Ну, и куда идти?
   Плюнув от досады в левое ответвление, то же самое захотелось сделать и с правой стороной, но в пересохшем горле слюны больше не было. Потом, вспоминая этот момент, Гор мог поклясться, что струя свежего воздуха, прилетевшая с противоположного, "неосквернённого ответвления", была ему наградой за несовершённое святотатство.
   Бред, но кто знает?...
   По крайней мере, он, не раздумывая, шагнул именно туда, уже не обращая внимания на то, что рельсы уходили в противоположном направлении. Не смутили его ни лёгкая дымка под ногами, невесть откуда взявшаяся, ни свет, который ударил по глазам, когда он, пройдя всего несколько десятков шагов, ввалился в небольшое помещение. Перед его изумлённым взглядом, противоположная стена взбежала к солнечным лучам, бившим из дверного проёма всего лишь несколькими крутыми бетонными ступенями, а ноги, забыв про боль и усталость, вынесли его как по ровной дорожке, наверх, к свободе и, похоже, что к спасению, по крайней мере, преследователей за собой он не слышал.
   Как такое может быть, если всего лишь несколько минут назад Егор был глубоко под землёй и на пятки ему наседали враги? Ответа у него не было, а возвращаться и проверять чего к чему - нет уж, увольте!
   Наоборот надо было подальше отползать от этого места, а то мало ли что, вдруг погоня всё же отыщет к нему путь...
  
   - Маркел, ну сё ты, в натуре? Я то тута при сём?
   - А кто при чём?
   Толпа, человек в пятнадцать, топталась на краю глубокого провала, выхватывая мощными лучами галогеновых фонарей противоположную сторону.
   - Метров десять, не меньше, - заключил один из тех, кто стоял у обрыва. - Дыра эта по ходу как-то закрывается и на тот край можно перебраться. Вишь, рельсы не порваны, а заканчиваются, как так и должно быть, тока я не знаю, как это всё может работать.
   - Хорош умничать, Коляныч!
   - А чё ты завёлся, Маркел? Понятно же, что перепрыгнуть он не мог. Тут здоровому никак, а он хромал. Сам помнишь.
   - Да помнить то я помню, тока ты мне ответь, а где тогда этот урод подевался?
   - Он или фнис-с скакнул, фсная сего его фздёт, или...
   - Ну-у, продолжай.
   - Я з фрасскасыфал про Духов дом...
   - Ну и чего-о! - заорал, уже не сдерживая себя Маркел. - Там где мы видели этого ублюдка, глухая стена и больше НИ-ЧЕ-ГО!!! Чё он сквозь бетон просочился что ли...
   Внезапный скрежет прервал крик, который разлетелся в разные стороны, добираясь до самых отдалённых уголков подземелья. Плита с куском недостающей узкоколейки быстро встала на место, закрывая бездонную пропасть и открывая дальнейший путь. Послышались удивленные возгласы.
   - Оп-па, Маркел! Круто. Вся эта хрень начинает работать от громкого звука. Ничё се у нас строить навострились, ты понял?
   - Да понял то я, понял, Коляныч. Тока странно всё это... Мы вроде бы ничего такого не слыхали, чтобы дорожка для бегунка нашего могла сработать! - нахмурив брови, вожак внимательно посмотрел по сторонам и потрогал ногой для верности возникшую платформу. - Ладно, потом будем разбираться. Погнали, а то эта падаль и впрямь от нас свалит!
   Народ, взвыв от предвкушения близкой потехи, ломанул вперёд...
   - Фстойти!!! - истошный вопль обратил на себя внимание.
   - Ты чё, Шнырь? - главный обернулся, замедлив движение. Остальные тоже начали с недоумением оглядываться. - Давай, погна-а-аааааа!!!...
   В следующее мгновение случилось то, о чём попытался предупредить шепелявый, смутно предчувствуя беду: плита по какой-то непонятной причине резко ушла вниз. По всей видимости механизм не получил должной команды и не закрепив своего положения, отыграл назад.
   Никому из преследователей добраться до противоположного края естественно не удалось. Дикий многоголосый крик ещё долго витал по многочисленным пустотам и пазухам в земной толще, а его хозяева канули в бездну, будто их и не было.
   Мрак и тишина опять воцарились в своих владениях, уже не обращая внимания на маленького человечка, который, сползая по стене тихо скулил.
   - Я зез говорил, я придуприфдал. Этаф ни фсказки. Духов домик, он такой. Хромого он фзахотел и пропуфтил...череф бетон, а на наф...обиделфся...
   Еле слышное бормотание и всхлипы несчастного недолго разносились по подземелью, которое, ожив какими-то неясными тенями, окончательно и без остатка растворило в себе трепещущую от страха людскую плоть, захлебнувшуюся в последний момент предсмертным хрипом...
  
  
   Горыныч, а именно так его звали сослуживцы, когда Егор сильно нервничал и мог кого-нибудь обидеть, на самом деле был в расстроенных "чуйствах". В голове не укладывалось то, что с ним произошло. Материалист до мозга костей, он никак не мог въехать, каким это образом ему удалось уйти от наседавшей на пятки погони. Мысли были враздрай, да и алкоголь, выветриваясь из организма, тоже не способствовал концентрации внимания: выбравшись на поверхность, он очутился на какой-то помойке и уже пару раз шмандякнулся так, что только перья в разные стороны полетели. Волей-неволей "включиться" в окружающую обстановку всё же стоило. В противном случае он крепко рисковал своим здоровьем. Кроме того, нога его совсем измучила и требовала немедленного и, если учитывать то, как ему мастерски удалось свалить от разъярённой толпы, даже заслуженного отдыха. На привале, кстати, можно было пораскинуть мозгами, чего к чему...
   Баул оттягивал руку своим весом и, предвкушая скорый передых, а может даже скромный перекус, бомжары народ запасливый, он выбрал место почище. По привычке, обтаптывая территорию, примечая пути подхода и отступления, Гор то и дело ловил себя на том, что мысленно, раз за разом, возвращается к недавним событиям. Расквасившиеся в бормотухе мозги, отвыкшие за последнее время соображать как у нормальных людей, бастовали, но всё же пытались анализировать и выдать что-нибудь на-гора. Какие-нибудь приемлемые объяснения.
   И им ЭТО удалось!!!
   Они, родимые, всё-таки додумались до того, что сегодня как-то всё не так.
   О, как! Вывод был просто суперский, но уж, какой был...
   И как не крути, а утренние похождения, которых в его нынешней вольной жизни было не так уж и много, взбодрили его конкретно. В самом деле, а чего такого примечательного может происходить у бывшего интеллигентного человека, то бишь БИЧа: стакан, бутылка, пьяный базар с каким-нибудь мурлом и спать. Так день до вечера - вот и вся суета, впрочем, ночёвка тоже не последняя забота, но знающие люди говорили, что пока тепло, проблем никаких, а вот зимой?
   Хотя, до снежных времён ещё нужно было дожить...
   Даже при нынешнем его состоянии особых мозгов не требовалось. Понятно было и без глубокомысленных умозаключений, что ещё парочка таких приключений и проблема холодов для него лично будет не актуальной. Дождутся обиженные папиного расслабона и растянут его в какой-нибудь подворотне "на немецкий крест". Только в течение одного дня шла такая свистопляска, чего уж загадывать на долгий срок: Фортуна тётка своенравная и чего у неё в её ветреной голове происходит - это большой вопрос. К примеру, она только что указала ему дорожку в сторону спасения, а назавтра кирпичом бац по башке и пишите письма мелким почерком, с того света!
   Для тех, у кого на плечах была "думалка", а не агрегат по пережёвыванию пищи, выводы напрашивались сами собой!
   Надо было что-то делать, ловить момент, так сказать, а вдруг именно сегодня у него всё и начнётся.
   Сколько можно на самом деле?
   Жизнь мимо несётся, не желая делать в его сторону никаких реверансов, так почему не сейчас: на вокзале "мероприятие", как не крути, прошло чудненько, в подвале тоже подфартило конкретно. Отсюда напрашивалось - с захваченным трофеем ему наверняка повезёт так же, как и со всем остальным. Ну, в самом деле, а почему бы для начала в поклаже не оказаться какому-нибудь приличному куску колбасы или на худой конец шматку сала с луком, а? Это был бы, какой-никакой знак свыше, отправная точка, когда в очередной, надцатый раз, пора было бы заняться собой, пока всё окончательно не накрылось медным тазом. "Мелковато плаваешь, Егорка. Чё-то для начала новых дел старт слишком низкий. С куском ливерной, в обнимку, высоко не подпрыгнешь" - ухмыльнулся про себя Горыныч. - "Хотя, на сытый желудок куда как приятнее разгоняться".
   Живот заурчал, напоминая о себе. Оказывается, развешивая плюхи и галопируя сначала по курским трущобам, а затем, удирая от обитателей тех мест ещё и под землёй, он крепко проголодался. Нагулял аппетит, если хотите. Правда, чего там душой кривить, перекусить всё же слегка удалось. Да только пара беляшей и стакан какой-то сивухи - разве ж это можно было принимать в расчёт? Только на один зуб и хватило.
   Зато теперь...
   Наклонившись над своим небогатым скарбом, больше у него ничего не было, Егор потянул замок и... медленно опустился на землю, хлопая глазами от изумления.
   Везуха была ещё той, нечего сказать!!!
   Из сумки на него смотрели два детских испуганных глаза...
  
  
  

ГЛАВА I

   Первым делом захотелось выругаться: смачно, трёх или даже четырёхэтажным матом со всякими подколенцами и подвывертами. Так сказать, облегчить душу, но при ребёнке сработали тормоза - воспитание не позволяло. Хотя, это дитё, учитывая откуда он его выдернул, наверняка могло для прыткого дяденьки стать учителем и запросто преподать уроки великого и могучего русского языка, в смысле крепких выражений...
   И пока одна половинка Горыныча боролась от угрызений совести, краснея и бледнея одновременно от тех непотребств, которые вертелись на языке, на другой его стороне бушевал ураган! Там, на этой стороне, он мог не сдерживать себя и рассказать всё, что он думал о себе и о своих родственниках, вплоть до десятого колена!!! Егор не забыл в этом красочном и витиеватом монологе упомянуть о собственной жизни от школы и до нынешнего дня, а так же особым порядком пройтись по Москве и Курскому, в частности. Бомжарам-козлам, которые не соизволили его предупредить о ТАКОМ сюрпризе, он отвёл особое, почётное место в своём опусе, совершенно позабыв о том, что никто, в общем-то, не заставлял его таскать злополучный трофей. Постепенно от самобичевания Гор перешёл к планам ужасной мести. Богатое воображение рисовало ему картины того, с каким эффектом будет возвращена ЭТА подлянка. Правда, справедливое и естественно неотвратимое возмездие на время откладывалось так как: во-первых, он вспомнил, что его закатают в асфальт ещё на подступах к вокзалу и никакая спецподготовка не поможет, а во-вторых, белобрысый пацанёнок, выбравшийся из своей люльки начал теребить его за рукав.
   - Дядь, а дядь?
   - Чего тебе? - отвлёкся от своих невесёлых раздумий Егор.
   - Кусать хосю...
   - Думаешь только тебе есть охота?
   Ответ был сказан таким тоном, что мальчуган попятился от него, испуганно спрятав за спину руки. Замурзанная мордаха насупилась и больше не говоря ни слова, он полез обратно, в сумку. Гор удивлённо уставился на своего невольного спутника. Ожидая детских слёз и уже внутренне закипая и по этому поводу тоже, мало ли у него сегодня было всякого-разного, здоровый и крепкий парень был ошарашен таким стоическим поведением малыша.
   - Что, приятель, небось успел хлебнуть в своей жизни, если даже плакать боишься? - попытался исправиться Егор. - Я тут рычу потихоньку, но ты меня не бойся, я не укушу. Так только, попугаю, а потом глядишь и успокоюсь.
   - Да, лана, - тут же высунулся из своего убежища мальчуган. - Я не глустю, видишь?
   - Вижу.
   - А длаться не будешь?
   - Это за что же?
   - А за то, что плиставаю?
   - Эх ты, дипломат. Ну ладно, иди сюда.
   - А засем ета?
   - Поздоровкаемся.
  
  
   Знакомство происходило без вручения верительных грамот и вообще не по протоколу. Хлопнув по рукам, они улыбнулись, довольно разглядывая друг друга.
   - Ну, чего Василёк? - потрепал мальчишку по нечёсаной голове Егор. - Узнали мы друг о друге немало: ты моё имя, я твоё. Чего будем делать дальше?
   - Кусать...
   - Да уж, кто бы спорил, - погрустнел Горыныч. - Только еды ни в твоей торбине, ни вокруг, не наблюдается, а значит что?
   - Сего?
   - Надо выдвигаться на поиски пропитания. Ты как, готов?
   - Ага, - обрадовался Вася. - Тока мовзна я ногами пойду, не в сумке?
   - А кто ж возражать будет, думаешь, я? Так это ты брат мой зря так, обо мне..., - заулыбался в ответ Егор, а потом продолжил невпопад. - Я вот всё никак в толк не возьму, кто тебя придумал в эту душегубку засунуть?
   - Мамка, она меня там от всех плятала, а носью, когда все хлапели, выпускала погулять.
   - А зачем прятала то?
   - А стоб не длалися.
   - Вон как, - Егор понимающе покачал головой. - Ну и житуха у тебя была.
   Мальчишка согласно кивнул. Судя по выражению лица, он совсем не сокрушался по поводу своей нынешней жизни, которую устроили ему его родные. Привык, не зная ничего другого. Нарезая круги вокруг своего старшего собеседника, Василёк радовался свободе и тому, что добрый дядька не ругался и не гонял его, а очень даже уважительно с ним обходился. А чего ещё нужно для полного счастья то? Правда, пузо урчало от голода, но это ничего, терпимо. Мамка придёт и накормит, она у него добрая, когда не пьёт...
  
   Горыныч, глядя на виражи, которые закладывал белобрысый худенький мальчуган, приветливо ему улыбался, а внутри у него скребли кошки. Было мучительно стыдно перед этим пацаном, которого лишили детства и не только его близкие. Вспоминая свою жизнь и ту работу, которую ему приходилось выполнять, он никак не мог взять в толк: зачем, а самое главное для кого её делал. Ведь отдавая всего себя без остатка, свято верилось в то, что светлое будущее не за горами.
   В рот компот!!!
   А сколько он потом видел в переходах и на вокзалах голодных детских глаз, которым не то что "светлого", НИКАКОГО будущего не светило!!! Смотрел на то, как в богатом государстве погибало целое поколение молодёжи. Слышал всякие истории рассказывающие, как за еду, "за два кусочека колбаски", взрослые выродки глумились над такими вот мальчишками и девчонками. В голове не укладывались мысли о том, что беспризорных ребятишек вокруг бегало больше, чем после Великой Отечественной войны...
   Как такое могло произойти?
   За что, его великий и могучий народ вёл борьбу на уничтожение собственных детей, по сути, своего будущего?
   И самое страшное, что никому до этого не было дела!!!
   НИ-КА-КО-ГО!!!
   Кто бы и чтобы по этому поводу не трындел, суть происходящего не менялась. Откормленные толстомордые дяденьки и холёные расфуфыренные тётеньки, которых непонятно каким ветром вынесло в коридоры власти и на телевидение, с озабоченным видом разглагольствовали о том, как непросто решить этот щекотливый вопрос. С какими трудностями сталкиваются те или иные ведомства, чтобы согласовать, договориться, поделить ответственность, а самое главное денежные потоки (выражение-то, какое придумали!!!) между теми, кто за это должен отвечать. Егор как-то видел одно из выступлений таких вот радетелей за будущее России, в переходе, у аудио-будки, по телевизору, который исходил красными пятнами от стыда за то, что показывал. А выступающим, в далёкой киностудии, было неплохо и даже очень комфортно! Они озабоченно хмурили бровки, поджимали с деловым видом пухленькие губки и говорили, говорили, говорили...
   Может именно поэтому водка, которую он жрал всё последнее время, имела солоноватый привкус - привкус мужских слёз. Заливаясь до бровей, бывший "Воспитатель", как с благоговейным трепетом называли их в войсковых подразделениях, в разных частях света, попросту маскировался в пьяном угаре от людских глаз. Прятался, не зная как помочь той беде, которая обрушилась на его страну. Страну, которая сделала его ЗАЩИТНИКОМ, а он не в силах был ничего сделать...
   Сам!!! В одиночку!!!
   Теперь же, глядя на "метеор", который в очередной раз просвистел мимо, взбрыкивая оттопыренной попой, он будто прозрел. Всё для него вдруг стало просто и понятно. Мысли, которые одолевали его последнее время, грозя довести до суицида, приобрели необыкновенную ясность. Судьба, сыгравшая с ним злую шутку, выдернув его из привычной среды, сжалилась, давая шанс. В "мировом масштабе" ситуацию он изменить был, конечно же, не в силах, но конкретно для этого пацанёнка, обязан. Обязан был заменить ему непутёвых родителей, вернуть детство с игрушками и конфетами, наконец, обустроить уют с мультиками и Новогодней ёлкой, в своём доме...
   "Благими мыслями, да дорогу в рай!" - хмуро усмехнулся Егор, шаря по карманам. Ответ был известен заранее: здоровенная дырка в левом и куча какой-то трухи с утонувшей там зажигалкой в правом. Начинать новую жизнь было особо не с чем. Всего имущества - сумка, да байковое, видавшее виды одеяло, которое в ней лежало. Как раз подходящий набор для вступления в новое светлое далёко.
   - Ничего, Василёк! Ничего!!! - рыкнул Горыныч. - Пока мы живы - мы не умерли!
   - Ты сего? - мальчишка притормозил возле Егора.
   - Да так, знаешь, вырабатываю диспозицию...
   - Сего-сего?
   - Ну-у, план действий обдумываю.
   - А-аа, - с пониманием закивал тот головой. - Думаес в какой мы магазин падём, да?
   - Ну-у, - затеребил свой загривок парень. - До магазина нам ещё далеко. Надо сначала денег раздобыть.
   - А сего, у тебя их нету?
   Гор покраснел, как невеста на выданье. Стыдно было оправдываться перед тем, кому он, собственно, собирался делать красивую жизнь. А потом, авторитет опять жиж на дороге не валялся - один раз в грязь уронишь, во век не отмоешься.
   Пауза затягивалась...
   Чистые голубые глаза смотрели на него, ожидая ответа, а он пыхтел, хлопал глазами и ...всё!
   В голову, как назло ничего правдоподобного, в смысле оправдания не лезло. Язык, который всегда был нормально подвешен, онемел, и "щёки дуть" важно закатывая при этом глаза, никак не получалось. Со стороны картина смотрелась, наверное, жутко уморительной, но Егору, если честно, было не до смеха. Помощь пришла, откуда не ждали.
   - Потелял сто ли?
   - Ага! - облегчённо затряс головой взрослый дядя, вытирая разом вспотевший лоб.
   - Сяс, подовзди, - Вася нырнул в свою заветную сумку и вытянул оттуда свёрнутый из носового платка узелок. - На, бели.
   - Чего это? - нахмурился Гор, опять рдея ушами. - Заначка что ли твоя?
   - Не моя, мамкина, - улыбнулся мальчуган. - Она на сёлный день плятала.
   - Смотри ты, какая она у тебя запасливая.
   - Неа, она забыла, а я не напоминал, - пацанёнок беззаботно махнул рукой и вдруг спросил невпопад. - А сего такое - сёлный день?
   - Понимаешь, Вася, в жизни каждого человека..., - начал учительским тоном Егор.
   - Неа, не понимаю, - бесцеремонно оборвал его малыш, ковыряясь в носу.
   - Ну, короче, я тебе в двух словах скажу.
   - Сказы...
   - Это когда жр..., в общем, есть нечего, а очень хочется.
   - И деньгофф нету?
   - Ни денег, ни еды, - Егор махнул рукой. - Ни шиша нету!
   - Хленовато! - расстроился мальчишка и насупил брови.
   - Оп-па, напарник, - мгновенно отреагировал Горыныч. - А ты ещё много всяких ругалок знаешь?
   - Много, - тут же обрадовался малыш, позабыв о грустном. Судя по тому, как заблестели его глаза, в этом можно было не сомневаться.
   - Так вот, уважаемый коллега...
   - Хто-хто?
   - Не перебивай старших, - попытался сделать страшное лицо Егор. - В общем, давай договоримся. Дело в том, что я оч-чень не люблю, когда при мне ругаются всякими нехорошими словами, тем более мои напарники.
   - А напалник ето хто такой?
   - Это мой помощник, с которым у нас всё пополам.
   - Фсё,фсё? - восторженно захлопал в ладоши мальчуган.
   - Всё,всё, - утвердительно кивнул головой Горыныч. - То есть мы одна команда, которая сможет выжить только тогда, когда будет делать всё сообща, а младшие будут слушаться старших.
   - А лесли слусались-слусались, а потома лаз тока и не послусались, сто тогда?
   - А ты-то сам чтобы сделал, если бы тебя "раз и не послушались"?
   - Я бы? - мальчишка почесал затылок, а потом обрадовано закончил. - Я бы - по сее!
   - Ну вот, ты сам и определил наказание...
   - Тока, стобы не больно, - попытался смягчить будущие трёпки маленький хитрец.
   - А это уж как получится...
  
   Из ложбины, доверху заваленной всяким разным мусором, они выбрались наверх и осмотрелись.
   - Ёлы-палы! - присвистнул Егор. - Это как же мы здесь с тобой очутились?
   - А ты сяс залугался? - уточнил мальчуган.
   - Нет, Вася, - отмахнулся от него парень. - Разве это ругань, так, баловство! А потом от таких дел ещё и не так заговоришь!
   - От каких дел? - закрутил головой пацанёнок в недоумении.
   - Да понимаешь, напарник, чё-то я совсем запутался. Под землю мы с тобой залезли в центре, на Садовом, а вышли на верх в Коломенском...
   - Хде-хде?
   - Коломенское, район, где раньше цари-государи наши летом отдыхали, - покрутил перед собой руками Горыныч. - За зиму делов натворят в Рассее-матушке, а по-весне сюда, на отдых, от трудов праведных. Здесь у них летняя загородная резиденция была...
   - А кто такие цали-госудали, а сего такое лизинция? - забросал вопросами малыш. - А ета Лосия...
   - Та-ак, стоп, машина,- остановил его Гор. - Я вообще-то слышал о том, что молодёжь в юном возрасте жутко любопытная, даже сам таким был, наверное, но ты меня так не атакуй!
   - Посему ета?
   - Я ж привыкнуть должен, а потом, если я начну на все твои вопросы отвечать, мы до еды никогда не доберёмся. Погибнем, от голоду!!!
   - Сутис, да? - недоверчиво задал ещё один вопрос Вася и робко улыбнулся.
   - Да, в общем-то, нет. Давай ещё об одном договоримся, ты вопросы собирай, а потом, когда я тебе разрешу, будешь спрашивать. Лады?
   - Плохо, - мальчишка загрустил. - Я позабуду много...
   - Ничего! - ободрил его Горыныч. - Новых знаешь, сколько будет, мы ведь не один день живём - времени вагон.
   - А как зить мамка, она плидёт и забилёт меня...
   - Да уж, вопрос, - призадумался Егор, а потом заулыбался. - Только её скоро не будет. Она уехала по делам, надолго, и вернётся не быстро.
   - Тосьно?
   - Бл..., ой! - Гор прикрыл ладонью рот и замолчал.
   - Ага!!! Залугался? - восторженно завопил мальчишка.
   - Ну, нет, ну чего ты? - начал оправдываться старший. - Я жиж остановился...
   - Лана, - сменил гнев на милость Василёк. - Тока я по сее то зить буду длаться, стоб по-сесному было.
   - Согласен, - одобрительно махнул рукой Горыныч. - По-честному, так по-честному!
   Мальчуган довольный кивнул головой, но тут какой-то звук в густых недалёких кустах отвлёк его внимание и он полез в дебри. Буквально в последний момент Егор успел прихватить его за шиворот и подтянул к себе.
   - И вот ещё что, напарник, - слова, произнесённые серьёзным тоном, заставили угомониться, заартачившегося было пацанёнка. - Всё вокруг какое-то странное, поэтому от меня ни на шаг - это приказ!
   - А сего такого? - попытался заспорить мальчишка. - Делевья и кустики, в лесу так...
   - Вот-вот, - нахмурился старший товарищ. - А я помню эти места, как хорошо ухоженный парк. Да и тихо здесь почему-то, хотя дорога рядом...
   - А сего, а мозыт они кусают...
   - Эх ты, бедолага, есть так хочешь, что про другое и не думается. Даже машины разогнал на обед?
   - Ага, - обрадовано закивал головой Василёк. - Осень охота!
   - Ладно, - с пониманием улыбнулся Гор, прислушиваясь к урчанию в собственном животе. - Давай глянем на сокровища твоей мамки и двинем в сторону метро. Там мы точно чего-нибудь да раздобудем из съестного.
  
   Разбогатеть у них не получилось: какие-то стеклянные бусы да золотое обручальное колечко, вот и всё! Впрочем, для того, чтобы кое-как протянуть денёк-другой им хватало, а дальше что-нибудь да придумалось бы. На том и порешили, ничуть не сомневаясь в своей удаче.
   Идти было недалеко. Удаляясь от Москвы-реки, они точнёхонько выходили на Проспект Андропова. Лёгкая прогулка через парковую зону и никаких проблем. Там, впереди, их ждал тротуар, а дальше пятнадцать минут и жилой массив, так сказать цивилизация: киоски, хот-доги и Пепси-кола. Хотя, Егору больше по душе было пиво, но, похоже, что с горячительными напитками пора было завязывать. Горыныч вздохнул, сам, ещё не решив для себя, с облегчением или с грустью и нырнул в густые заросли.
   Сзади сопело, пыхтело и ругалось, значит, Вася шёл следом. Шуму от него было как от стада слонов, но сдаваться он не собирался. На предложение своего попутчика продолжить путь обычным порядком, то есть в сумке, мальчуган наотрез отказался. Впрочем, Гор и не настаивал.
   Не до того было! Он искал пешеходные тропинки, по которым легко шагалось в этих местах, но вот что удивительно - не находил.
   Неповторимый храм-колокольня Георгия Победоносца на высоком речном берегу, послуживший ему ориентиром, скорее ввёл в заблуждение, чем помог. В памяти отложилась совсем другая обстановка, которая в данный момент не соответствовала тем воспоминаниям.
   Смутная тревога закралась в сердце...
   Такого просто-напросто быть не могло. Ухоженный заботливыми людскими руками исторический заповедник куда-то исчез. Вокруг стояла непролазная чаща, дикая и враждебная. То, что его соплеменники десятилетиями вылизывали и обихаживали, превратив в очень приличное место отдыха со всяческими аттракционами, катаниями на лошадях, кафешками и ресторанчиками на каждом шагу, всё куда-то исчезло. Будто не было ничего такого и в помине.
   Никакой цивилизации...
   Никакой Москвы!!!
   Хотя, стоп!
   Далёкий звук натужно подвывающего мотора, словно сладкая песня, ласкающая слух, долетел издалека.
   - Порядок, Васёк, не так всё плохо!
   - Сего-сего?
   - Порядок, говорю, - потрепал по голове попутчика Егор. - Давай поживее, на помойке передохнули, а тут надо шевелить...
   - Сем ета? - не выдержал долгой паузы мальчуган, заглядывая в глаза старшему товарищу.
   - Вот, грёбаный насос! Как, оказывается, тяжело общаться с молодёжью...
   - Ты сяс пло сего сказал?
   - Это я в том смысле, что мозги совсем закисли. Слов не хватает. Минуту думал, пока вспомнил, что шевелить нужно ногами, а не тем, что между ними находится...
   Вася удивлённо уставился на Горыныча, собираясь, по всей видимости, задать какой-то вопрос, но не успел. Несколько взрывов, а затем короткие автоматные очереди загремели в той стороне, куда они направлялись.
   - Ого! - мальчишка отреагировал мгновенно, восторженно округлив глаза. - Тама войнуска! Побезали...
   - Стоп, машина! - Гор остановил торопыгу, оглядывая близлежащие деревья. - Посидишь наверху, вместе с сумкой, только тихо. Я вернусь, посмотрю, что там и вернусь.
   - А как зить я? Я то зить хотю...
   - Василёк, у меня нет времени с тобой спорить, а там может быть опасно, поэтому заберись повыше и сиди. Ни звука! Место я запомнил...
  
   Войнушка продолжалась недолго.
   Автоматные очереди смолкли так же внезапно, как и начались. Впрочем, Егор подобрался уже совсем близко, чтобы успеть глянуть на разборки непонятно кого, да ещё в таком месте. Всё-таки стрельба в центре столицы как-то не укладывалась у него в голове, поэтому в какой-то момент ему показалось, что это сон: очередная бредятина, которая вцепилась в него мёртвой хваткой после принятого на грудь накануне. Такое уже с ним бывало поэтому, привалившись к остаткам кованого забора, некогда отделявшего парковую зону от проезжей части, Гор принялся то щипать, то хлестать себя по физиономии.
   Было больно...
   Пару раз он врезал себе так, что в голове зачирикали птички: очень хотелось очнуться на Курском, в компании алкашей. Такое пробуждение ему подходило гораздо больше, чем нынешние дела - непонятные, пугающие!
   Даже страшно было подумать, что в итоге могло произойти, если вокруг творилось, не разбери, поймёшь.
   Ну не мог же он на самом деле пробухать такие события!!! Хотя-а-а, мастюха катила в последнее время, только держись...
   А чего держись, кого держись?
   Вспомнить то особо было и нечего, как не жмурься. Может, поколдовать надо было, вдруг поможет, типа: "Во нажрался, во нажрался, во нажрался!!!" В детстве так сам себя уговаривал, убеждал с закрытыми глазами, в ожидании чуда и исполнении тайного желания...
   Егор потихоньку открыл глаза: "В рот компот!!!" Ничего не изменилось. Более того, сквозь густой кустарник он увидел Проспект Андропова, вернее то, что от него осталось: широкий просёлочный тракт, заросший травой, а кое-где даже низкорослым кустарником. Со всех сторон бывший важнейший городской путепровод окружала стена деревьев, которые наступали плотным строем, сомкнув свои ряды. Кстати, небезуспешно наступали: молодая поросль уже плотно обосновалась среди остатков асфальта, занимая своё место под солнцем. "Мама дорогая!!! Да чё происходит-то, в натуре! Куда это меня занесло, а?" - допаниковать ему не дали. Чуть в стороне, откуда несло гарью и смертью, закричали: грубые мужские голоса орали от восторга, женщина - от страха.
   Егор аккуратненько выдвинулся вперёд, чтобы рассмотреть всё получше...
  

ГЛАВА II

   - Хлопцы, та на кой чёрт здалася нам эта москалька? - сокрушался вислоусый невысокий вояка в непонятной униформе, правда с аксельбантами и всякими маскарадными хохоряшками. Расстроенный он тащил несколько автоматов за своими подельниками, которые, гогоча и улюлюкая, волокли к деревьям, упиравшуюся молодую женщину. - Была же указа - в зоне ответственности нашего отряда встренуть о той специальный конвой.
   - Та ладно, Петруччо, - красномордый толстозадый здоровяк отмахнулся в его сторону. - А мы хиба не встренули? Вона как встречаем!
   - Точно! - довольно осклабился ещё один, крепко прихватив ноги пленницы. - Ща мы её допросимо, с пристрастием...
   - А потом? - вздохнул недовольный Петруччо. - Хиба ж от неё шо то останется.
   - Сволочи, подонки!!! - зашлась в яростном крике несчастная. - Так то вы службу несёте, соскучились, да? Мало вам проституток...
   - Тю-у, хлопцы, я иё трогать не буду. Вона ж бешеная, ещё покусает!
   - Да лан тебе, Петро, нехай себе орёт, - опять попытался успокоить своего дружка мордатый. - А ты, курва расейская, чего разошлась! Много ты про нашу жизню здеся знаешь? Попробуй у панов командиров чего-то выпроси, как же!!! А потом, ты бабёнка здоровая, нас шестерёх легко обслужишь, не рассыплешься.
   - Тока, хлопцы, - опять загундел вислоусый. - Её надо отдать Темиркану обязательно, нехристю этому, вместе со всем грузом, как договаривались.
   - Та не боись, Петруччо, кому ж охота свою голову подставлять, - посерьёзнел тот, что держал ноги. - Мы хоч и ограниченный контингент, неприкосновенный, но с Серыми липше не шутковать.
   - О тож! - вздохнул низенький брюзга, положив в кучу оружие. - Заткнить ей рот, зараз я помогу её растянуть. Та не, не так. Микола, старшой наш, любит сзади работать...
  
   Егор подобрался почти вплотную к насильникам, особо не маскируясь. Четвёрка бравых вояк не замечала ничего и никого вокруг, устраивая поудобнее свою жертву. Женщина уже не брыкалась, понимая всю бесполезность этого сопротивления. Уткнувшись лицом в густую траву, она глухо рыдала, вздрагивая плечами, затянутыми в пятнистую армейскую униформу.
   - Зараз, зараз, хлопцы. Вже иду, - здоровенный бугай, который помогал перекладывать ящики из подбитого, отмеченного красным крестом БТРа в целую машину, торопливо махнул рукой. - Ну, шо там, Сёма, ещё много?
   - Неа, последний, - боец без каски спрыгнул на землю. - Кажись всё!
   - О то добре! - обрадовано хлопнул в ладоши старший в этой группе. - Пошли, а то у нас там народ заждался.
   - Та ничё, не опоздаем...
   - Э-ээ, не, не скажи. Темиркан любит порядок. Договорились в четыре, значит, к этому часу надо быть и так будем оправдываться - почти всех постреляли.
   - Так хто ж знал, шо они так будут сопротивляться...
  
   Дальше Горыныч слушать не стал. Решение было принято практически сразу, как только он увидел и понял, что к чему. Лучшего момента быть не могло: четверо держали свою жертву, двое подходили и были уже рядом, в пределах досягаемости. Вся шестёрка настроилась совсем не на боевой лад, и мысли у этих шакалов сейчас работали только в одну сторону. Без оружия, бравые вояки, по крайней мере, на первоначальном этапе особой опасности для него не представляли, хотя у бугая и висела на ремне кобура. Правда, старший тут же помог Егору и решил эту задачу, расстёгивая и отбрасывая портупею в сторону. "Да уж! - довольно оскалился Горыныч. - Похоть фраера сгубила!!!"
   Потом, всё было, как всегда...
   Его нападение, конечно же, было нежданным, впрочем, по-честному этим ублюдкам никто войну объявлять и не собирался: процедуру бросания перчатки в лицо и вызова мерзавцев на дуэль, Гор опустил. На секунду задумавшись о захвате пленных, решил, что рассказа женщины вполне будет достаточно для того, чтобы въехать в окружающую обстановку и начал действовать.
   Тесак, захваченный в утренней схватке, подтвердил своё славное боевое прошлое. Остро отточенный, он легко вспорол шею вместе с сонной артерией одного и без труда достал сердце сидевшего рядом противника. Двое других, обосновавшихся у головы девушки, держа её за плечи и руки, умерли мгновением позже. Егор не геройствовал и действовал так, чтобы добиться эффективного результата в максимально короткий срок. Тех, что подходили, он исключил из списков живущих, подхватив с земли автомат. Один из них попытался, что-то заорать, наверное, хотел уговорить, упросить остановиться, надавить на слезу рассказом о малых детях, но на Горыныча такое не действовало. Тем более, после всего им увиденного. Гор никогда не вникал в побудительные мотивы, которые двигали бандитами и насильниками, по собственному опыту зная, что это в итоге, рано или поздно выходило боком и не только тому, кто проявил милосердие. Как правило, от этой рвани, в основном страдали ни в чём не повинные люди - он их и не жалел. Перечеркнул длинной очередью, захлебнувшиеся последним криком две мишени и всё!
   Наступила тишина...
   Женщина, перестав рыдать, пошевелилась и повернула голову в его сторону, всё ещё не веря в то, что свободна.
   - Что, мадам, видок у освободителя непрезентабельный? - Егор заговорил, спокойно, так, будто ничего и не произошло. - Я тут проходил мимо, увидел, что вы не согласны с тем, что происходит, и решил помочь. Вы не против?
   Недавняя жертва, сменила позу, медленно усевшись на землю, и замотала головой, одновременно пытаясь поправить растрепавшиеся волосы и вытереть слёзы. Делала она это скорее инстинктивно, ещё не очень понимая, что происходит вокруг и, не зная, куда деть дрожащие руки. Взгляд её растерянный бегал из стороны в сторону то и дело, возвращаясь к Горынычу.
   - Их уже нет? - и получив утвердительный кивок, продолжила. - Что вы собираетесь со мной делать?
   - Сначала обо всём расспрошу...
   - А потом? - говорившая, судя по интонации бояться, не перестала, то и дело, вздрагивая всем телом.
   - А потом..., - Егор на мгновение умолк. - Соберу всё тут и решу.
   Девушка нахмурилась, но промолчала, внимательно наблюдая за тем, как он сноровисто потрошит карманы и собирает в кучу трофеи. Чувствуя на себе настороженный взгляд, Гор пару раз улыбнулся, представляя себя со стороны. Его внешний вид оставлял желать лучшего, и это было мягко сказано. На Робин Гуда, освободителя всех угнетённых, он никак не тянул, скорее уж на Бармалея и расположить к себе человека, который только что был на волосок от серьёзных неприятностей - это ещё надо было суметь. Как подступиться к ощетинившемуся всеми имеющимися в наличии колючками существу он не знал.
   Разучился!!!
   Потерял квалификацию в общении с нормальными людьми, а тем более с противоположным полом.
   "Ну и чего делать? - вопрос был классическим, почти как у Шекспира. - Надо бежать за Васей и эту, потерпевшую, отпускать нельзя. Она единственный пока источник информации. И как дальше? Связать её что ли? Ага! Потом хрен чего от неё добьёшься! Вот, блин! И попросить её подождать, типа, щас вернусь, тока за другом сгоняю...хех, только я её и видел!"
   Задача мирным путём не решалась, никак!!!
   Не было ни аргументов, ни помощников с соответствующей степенью доверия, хотя...
   Знакомое пыхтение донеслось до слуха Горыныча, разом всё решив.
   Мысленно благодаря вышние силы, которые помогли ему с данной проблемой, молодой человек, тем не менее, сурово сдвинул брови, обращаясь в сторону кустов.
   - А ну, папуас, давай, показывайся!
   - А сего ты длазнисся, а?
   Вздрогнувшая при первых словах рыжеволосая незнакомка, с недоумением уставилась на малыша, который с виноватым видом показался из зарослей. Большая сумка цеплялась за всё, что попадалось на пути, но мальчуган не выпускал её из рук, героически преодолевая все препятствия.
   - Я где тебе сказал меня ждать?
   - А кто такой папуас? - попытался проигнорировать заданный вопрос белобрысый хитрец.
   - Кто надо, тот и папуас!
   - А ты зить говолил мине, фто я твой напалник...
   - Ты от ответа не уходи.
   - А мозыть я к тибе на подпомогу бёг!
   Безысходность и страх, вцепившиеся мёртвой хваткой в свою жертву конфузливо ретировались, понимая, что здесь им больше делать нечего. Женщина похожая до этого на сомнамбулу начала приходить в себя. Защитные барьеры, которые выстроило её сознание, чтобы сохранить организм в рабочем состоянии, без ущерба для психики, рушились на глазах.
   Мирная перебранка людей совершенно непохожих на бандитов окончательно привела её в чувство. Вернула способность адекватно воспринимать окружающую обстановку и то, что происходило вокруг. У рыжеволосой наступил "приход", так называемое состояние, когда всё заканчивалось: бой ли это был, либо ещё какое активное действо. В любом случае, напряжение спадало, и наступал мандраж, когда мозги всё же догоняли ноги, и человек начинал осознавать, чтобы было, если бы...
   Похоже, что дамочку тоже "накрыло" и она опять разрыдалась только уже по делу, вновь переживая недавние события. Егор и Вася молча топтались на месте, не зная, что предпринять. Мальчишка, было, дёрнулся в сторону машин, но зверское лицо старшего товарища остановило его.
   Так они и стояли какое-то время.
   Наконец молодая женщина совладала с собой и, поднявшись с земли, побрела в сторону подбитого БТР-а. Горыныч, подхватив под мышку напарника, который на удивление покорно повис в руке, направился следом.
   Железный монстр стоял, ткнувшись тупой бронированной мордой в глубокую рытвину. Его стальное сердце навсегда затихло, ненадолго пережив своих хозяев. Несколько человек внутри распластались в неестественных позах и рыжеволосая, увидев это, вновь зарыдала.
   - Сего она, как девсёнка, плям? - пропыхтел потихоньку мальчуган.
   - Эхх, братишка, - также неслышно ответил Горыныч, опуская того вниз. - Так это ж не игра - это по-настоящему.
   - Извините меня, - девушка повернула заплаканное лицо в их сторону, всё, разобрав, как они не старались. - Я сейчас, - она всхлипнула с надрывом. - Я справлюсь!
   Егор молча полез в рядом стоящий броневик, что тут скажешь? Вася, просочившийся за ним, обалдело затих. Глаза его бегали по внутренностям боевой машины и восхищённое "Ухх ты!" - это всё, на что он был способен. Правда, ступор был недолгим, да и сзади его подтолкнули, заставляя освободить проход. Пацанёнок потянулся в сторону оружия, но наткнулся на увесистый кулак, который недвусмысленно разъяснил ситуацию.
   - Василёк, если ты хотя бы до чего-нибудь дотронешься..., - грозное предупреждение возымело должное действие: мальчишка застыл на месте, даже не решаясь дышать.
   - А сего мозна? - всё же попытался определить границы дозволенного маленький хитрун.
   - Ничего! - как отрезал Горыныч, уже приблизительно зная, как обращаться с малышом и на всякий случай пристегнул его ремнями безопасности, усадив на заднее откидное место.
   - Надо ехать, - вмешалась рыжеволосая.
   - Как это, а похоронить, милиция, протоколы там всякие...
   - Ты что, с Луны свалился что ли? - девушка уставилась на него, как на умалишённого. - Какая милиция, какие протоколы? Хочешь, чтобы за нами зверьё увязалось? Нам и так повезло! - после короткой паузы она вдруг стиснув зубы, с остервенением продолжила. - Ноги в руки и ходу отсюда!
   - Ааа, ну да, ну да! Щас только барахло наше соберу...
   - Водить-то хоть умеешь?
   - Обидеть хотите, мадам?
   Говорившая скривилась как от зубной боли услышав к себе такое обращение, но промолчала, а Гор решил не усугублять ситуацию, потом всё выяснится, и, прихрамывая на левую ногу, кинулся за трофеями, добытыми в честном бою.
  
   - Тебя что, зацепило? - спросила рыжеволосая, внимательно наблюдая за тем, как осторожно усаживается в водительское кресло Егор.
   - Не здесь и не сейчас, - улыбнулся Горыныч. - Давно было, в прошлой жизни.
   - А-аа, - облегчённо вздохнула девушка. - Тогда хорошо, тогда поехали.
   - А чего хорошо-то?
   - Слушай, хватит из себя клоуна корчить! - серо-зелёные, слегка раскосые глаза незнакомки самую малость прищурились. - Сейчас не до шуток, заводи и погнали отсюда.
   Гор молча проглотил грубоватую отповедь, сам себе удивляясь. Зато не стерпел Василёк.
   - А-аа сего ета ты тута командываис? Т-тты хто такая... - от возмущения он даже стал заикаться.
   - Ника!
   - Сего?
   - Меня зовут, Ника, - девушка нахмурилась, и как-то по-детски шмыгнув носом, продолжила. - Вот ещё что, вы меня простите, перенервничала я и...спасибо вам, за всё!
   Весь боевой дух пацанёнка на этом закончился. Он пробубнил что-то невнятное и затих, словно воды в рот набрал. На помощь ему пришёл старший товарищ.
   - Ну что ж, тогда и мы представимся. Этого геройского героя зовут Василёк, а меня мама Егором прозвала, а друзья Гором или Горынычем, в зависимости от обстоятельств. Кстати, благодарить нас не за что, так поступил бы каждый мужчина на нашем месте...
   - Тосьно, - встрял мальчуган и веско закончил. - Муссины мы!
   Последняя фраза заставила улыбнуться всех. Егор хмыкнул, запуская мощный движок, который тут же чутко откликнулся на команду, а Ника обернулась из кресла стрелка-радиста, чтобы повнимательнее рассмотреть малолетнего говоруна. Тот завозился, пытаясь принять максимально независимый вид. Внимание взрослых было приятным, чего уж говорить, когда тобой интересуется женщина.
   Грех было не повыпендриваться!
   Правда героическая поза никак не получалась. Вот если бы автомат в руки или на крайний случай ножик. Да и ремни эти, пристегнули как собаку на поводок, разве ж так напарники поступают...
   Вася пригорюнился, заметив, что интерес к нему ослабевает. Единственный способ, который действовал на девчонок безотказно - совершить какой-нибудь подвиг.
   Срочно!!!
   Опыт хоть и небольшой у него имелся. Надо было только поднапрячься. Проявить себя, показать на что способен. Тысяча вариантов закувыркалось в голове у маленького Дон-Жуана: от предложения поиграть в догонялки до покупки жевательной резинки, с последующим щедрым дележом. Такие жертвы у противоположного пола сопливого возраста уже проходили. Оценивались высоко, лаская самолюбие и повышая самооценку. Правда "топорщить перья", как выражался Митюня - мамкин ухажёр, ему доводилось в основном со сверстницами, да и то нечасто. А тут...
   Для чего?
   Зачем?
   Хотя...
   Это же очевидно - настоящий мужчина ради женщины готов был на всё, в любое время и в любом возрасте!!!
   Впрочем, таких заумностей Василёк, конечно же, не знал и даже до них не догадывался, но очень хотел обратить на себя внимание.
   А никак не получалось...
  
   Долгий протяжный вой заполнил собой всё окружающее пространство. Низкие вибрирующие тона проникли даже сквозь стальную броню, заставляя волосы на макушке встать дыбом. Пацанёнок заслышав этот звук перестал пыхтеть и возиться, а Ника вся побелела от страха. Похоже, что девушка испугалась не меньше, чем это было всего каких-то пол часа назад, когда она побывала в руках у насильников.
   - Брр-р, аж мороз по коже! - Егор замотал головой. - Это чего тут у вас такое творится? Помнится мне, что подобный рёв я слышал когда-то, когда смотрел "Собаку Баскервиллей"! Только это ж в кино было, а тут...
   - Слушай, Горыныч, или как там тебя, - женщина крепко ухватила его за плечо. - Давай поговорим после, не сейчас или, по крайней мере, во время движения, только ради бога, поехали отсюда.
   Гор проникся беспокойством соседки, хотя никак не мог взять в толк, чем могут быть опасны какие-то собаки для людей, да ещё запрятанных под толстым слоем брони. Выруливая на середину дороги, он принялся объезжать по дуге подбитую машину, внимательно и аккуратно ловя габарит, и тут краем глаза увидел одного из тех, кто пару минут назад предупредил о своём приближении. На опушке стоял пёс во всей своей красе: огромный, грязно-серый, чем-то отдалённо смахивающий на кавказца. Он пристальным взглядом уставился на пробиравшийся мимо него бронетранспортёр, который явно уносил своих седоков подальше от возможных неприятностей и ухмыльнулся широко разинув пасть. Тут Горыныч понял, что бояться такого, наверное, стоит, тем более, если учитывать, что размером он смахивал на какую-нибудь небольшую малолитражку, только ещё и кусачую.
   - Слышь, подруга, - парень мотнул головой в ту сторону, где остался зверь. - Давай-ка ты нам всё рассказывай, а то я уже башку сломал от этих дел.
   - От каких?
   - От каких, каких, - проворчал Егор объезжая очередное препятствие. - Да вот хоть возьми дорогу, это ж вчера ещё был один из самых оживлённых проспектов. Машины по нему неслись под сотню, а сейчас, ползём, как по целине. А Коломенское, разве ж это парк? Там же джунгли натуральные с диким зверьём и собачками величиной с автомобиль. Ну, куда это годится? Вообще в голове не укладывается.
   - Тосьно, - поддакнуло сзади. - А исё покусать негде...
   - Скажите спасибо, что вами не закусили, пока вы там по кустам ползали.
   - Как ета?
   - А так, - спокойно ответила девушка. - В этих местах люди уже давно не гуляют, опасно.
   - Почему опасно? Мы что, не в Москве что ли?
   - Да в Москве, в Москве! Только странные вы какие-то. Ладно, сейчас я вам чего-нибудь дам пожевать, а потом будем разбираться...
  
   Машина потихоньку катила по Каширскому шоссе, вернее по тому, что от него осталось в сторону МКАД, мужчины жевали галеты с колбасой, а Ника рассказывала.
   - Я уж не знаю, откуда вы свалились, но ничего нового собственно не происходит. Москва продолжает умирать никому не нужная, впрочем, как и все крупные города, Россия разваливается, народ, вернее остатки, те, которым некуда бежать доживают свои дни. Вот, пожалуй, и всё...
   - Хорошо сказала, - изобразил восхищение Гор. - А самое главное именно теперь всё стало понятно.
   - А чего тут непонятного? - возмутилась девушка. - Проще простого, в зонах повышенного интереса народ ещё как-то существует, на остальной территории доживает-выживает.
   - А что это за зоны такие?
   - Там где идёт добыча полезных ископаемых: нефть, газ...
   - Погоди, - Егор возмутился. - А как же правительство, армия, народ, в конце концов?
   - Как, как, - скривилась Ника. - Как пришли к власти демократы, в 91-ом, создав управленческий триумвират, так считай, четверть века мы и загибаемся...
   - Сколько-ооо? - Горыныч ударил по тормозам, и БТР встал, как вкопанный. Вася, пристёгнутый и разомлевший после еды, промычал что-то невнятное, тихо посапывая во сне, а девушка успела извернуться, чтобы не расколотить себе голову.
   - Слушай, асс-водитель, ты предупреждай в следующий раз, когда захочешь показать своё мастерство, - негромко зашипела она. - И давай потише, а то сына своего разбудишь.
   - Он мне не сын.
   - Как это?
   - А вот так, - вздохнул Егор. - Вернее сын, только не мой.
   - Интересно, - улыбнулась девушка.
   - А ты бы знала, как мне сейчас всё стало интересно, - Горыныч по-обыкновению почесал затылок и неспешно заговорил, вспоминая все подробности последних месяцев.
  
   Стальной монстр застыл на взгорке, перед спуском к Борисовским Прудам, чутко прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Послеобеденное светило попыталось расшевелить важную персону и поиграть с ним солнечными зайчиками, но от этого было мало толку. Пару раз, сверкнув немногочисленным стеклом приборов внешнего наблюдения, бронетранспортёр отмахнулся от надоеды своими пулемётами, показывая, что ему нет дела до забав. Серьёзный и значительный, железный зверь тихо порыкивал выхлопной трубой, охраняя своих новых хозяев.
   - Да уж-ж, - девушка, дослушав рассказчика до того момента как они встретились, казалась озадаченной, но не более того. - История-а...
   - И я тебе не кажусь сумасшедшим?
   - Можно было бы предположить, что у тебя с головой не всё в порядке, да и выпить, судя по выхлопу, ты не дурак! - на смутившегося от такого вывода собеседника она не обратила внимания, рассуждая и анализируя вслух. - Только куда в таком случае деть твоего мальчишку, да и все твои воспоминания обрываются, как ты говоришь 95-ым годом, а сейчас-то уже на дворе - 2014-ый!
   - А одежда наша...
   - Да ладно, - отмахнулась рыжеволосая. - Видел бы ты, во что сейчас у нас народ наряжается.
   - Надеюсь, что увижу.
   - Вот-вот, а потом, самый веский аргумент - это твой спутник.
   - А чего такого особенного в моём Васильке?
   - Хм-м, да понимаешь, дети, а вернее их отсутствие - это то, как раз и есть одна из основных проблем в стране.
   - Не понял, - Гор удивлённо уставился на девушку.
   - Давай так, ты езжай в сторону кольцевой потихоньку, а я тебе буду рассказывать. Нам ещё до Городка часа три добираться - надо успеть до конца дня, вот и постараюсь ввести тебя в курс дела, если только ты не придуриваешься.
   - В смысле?
   - Ладно, ладно, шучу я, - Ника попыталась улыбнуться. - Хотя, знаешь, не смешно мне, ребят жалко.
   - Ребят всегда жалко, - заиграл желваками Горыныч. - Особенно, если они гибнут по-глупому. Кстати, а в чём была проблема, там, на дороге?
   - Проблем, на самом деле целая куча, - девушка повременила с ответом, как-то странно посмотрев на Егора. - Только сразу обо всём, одновременно, я рассказать тебе не смогу. Ты уж выбирай, что тебя интересует больше.
   Чутьё, которое не раз выручало его, подсказывая как себя вести в том или ином случае, и сейчас не подвело. Гор почувствовал, как напряглась молодая женщина, как насторожилась. Её глаза, которые только что переливались зеленоватыми бликами тёплого тропического моря, враз заискрились льдистой студёной водой. Будто кто-то дохнул на них изнутри суровым северным дыханием, вымораживая без остатка доверие к окружающему. Ощущая себя, словно сапёр на минном поле, парень сделал всё же правильный шаг.
   - А мне всё интересно, но вот, что касается Васи - это вне конкуренции.
   Заслышав своё имя, малыш опять завозился во сне, улыбаясь каким-то своим пригрезившимся приятностям. Его освободили от ненавистных ремней и уложили на пол. Завёрнутый в одеяло он был похож на игрушечного пупса, предмет когдатошнего обожания всех девчонок.
   - Что ж, - Ника кивнула головой, делая для себя в уме какую-то отметку. - Всё довольно просто - женщин в этой стране заставили отказаться от потомства.
   - Ого! - тихо присвистнул Егор. - Ну, ты и сказанула...
   - Да нет, я тут абсолютно не при чём! - лёд, всего лишь пару мгновений назад выстроивший непроницаемую стену, сквозь, которую, как показалось Горынычу, уже ничем не пробиться на женскую половину, брызнул в разные стороны мириадами мелких осколков. - Говорили-то как раз другие, ничего, кстати, не делая. После того как Советский Союз развалился, а к власти пришли демократические силы, правительство только и делало, что оттачивало своё красноречие. Триумвират, как его все сокращённо называют, вдохновлял опьянённый от счастья народ целой кучей лозунгов и обещаний, которые должны были всем без исключения сделать хорошо. Кстати, по части всевозможных призывов эти ребята превзошли даже своих предшественников, которые нескольким поколениям сограждан рассказывали сказочку о светлом будущем.
   - Ну, языком болтать у нас всегда умели, - ухмыльнулся парень и, включив передачу, заставил тронуться машину, потихоньку скатываясь вниз, под уклон. - Впрочем, как и везде.
   - Да согласная я, - горячо зашептала Ника. - Только в нормальном государстве, поболтав и нахапав, кто, сколько унесёт, до рулевых рано или поздно доходило, что пора браться за дело и наводить порядок там, где ты живёшь! Чтобы хватило не только тебе, а и твоим потомкам, раз уж так повезло по жизни и вынесло наверх...
   - Судя по тому, что я вижу, - Егор кивнул в сторону облезлых и полуразрушенных домов, которые стояли вдоль дороги, поддерживая друг друга обшарпанными боками. - Мы, как всегда, принялись искать свой путь, не похожий на других. Небось, прикрывались российским менталитетом и особенностями нашего народа, непонятного и загадочного для всего остального мира.
   - Известное дело! - девушка махнула рукой. - Казнокрадство и головотяпство нужно же было каким-то образом поначалу прикрывать, а потом осмелели и уже никто и ничего не боялся. Молча делали своё дело, господа чиновники, особо ни на кого не обращая внимания и вот - доделались! Раньше в стране мужики пили беспробудно, а тут, глядя на то, что вокруг происходит, и бабы принялись...
  
   Горыныч потихоньку крался по раздолбанной дороге, вдоль которой стояло покинутое людское жильё, слушал яростный шёпот девчонки и тихо клокотал внутри. Первоначальное обалдение прошло, и скачок во времени, который они совершили с Васькой, оказался элементарной мутатой по сравнению с тем, куда их занесло, и чего ожидало. Ника, какой-то, по всей видимости, научный сотрудник чего-то там, Егор ещё пока не понял, в двух словах разжевала, что Москву давно уже считают одной большой аномальной зоной. Город, стоявший на местах разломов в земной коре и подпитывавшийся земной энергетикой, мощными геомагнитными излучениями и чем-то там ещё, давно перестал удивлять пропажей людей, переносами во времени и прочей всякой чертовщиной, которой не могли дать внятного объяснения. Кстати, Горыныч поймал себя на мысли, что он по этому поводу особо-то и не парится. Его, как таможенника Верещагина из " Белого солнца пустыни" долбила совсем другая мысль - за державу было обидно!
   До зубовного скрежета, до звериного рыка!!!
   Он пробирался на "броне" по столице своей Родины, которая выглядела как после бомбёжки и тихо дурел от информации, пытаясь понять, как до этого могли докатиться. По рассказу получалось, что от некогда огромной страны, собранной десятками поколений по крупицам, в том числе и его предками, осталась ровно половина. Самым интересным было то, что миллионы жизней, которые были положены на это вроде как в счёт и не шли. Растянув некогда мощное государство и поделив его по национальному признаку, его сначала всячески оболгали, а потом умело запутали в долгах, оказывая "международную финансовую поддержку". В голове у Гора всплыли секретные данные по долгу службы, как-то промелькнувшие перед глазами: цивилизованное сообщество, для которого "русский медведь" был всегда, как кость в горле, разработало систему мероприятий по подкупу ключевых политиков, так как это было гораздо дешевле, чем объявлять войну. Кстати, превентивные меры с использованием грубой силы не гарантировали никакого успеха. История практически всех вооружённых конфликтов, в которых принимало участие Российское государство, заканчивалась с одним и тем же результатом - поражением его противников!
   А тут...
   Судя по тому, что он успел понять и услышать, а самое главное увидеть - похоже, что они в этом преуспели. Несколько сотен миллионов денежных знаков, умело вложенных в "нужные руки", с лёгкостью справились с поставленной задачей.
   От всего этого на душе было муторно и как-то пусто, что ли. Ощущение такое, будто тебя вывернули наизнанку, выдернули всю твою основу, весь костяк, а потом набили нутро какой-то нафталиновой трухой. Егору даже почудился этот резкий давно уже забытый запах, который проступил у него внутри.
   - Ты чего кривишься? - смысл сказанного не сразу дошёл до Горыныча. - Ты вообще меня слушал или где-то витал в облаках?
   Насупленное лицо собеседницы, так же как и её голос негромкий, но исполненный искреннего возмущения наконец-то обратили на себя внимание.
   - Извини, - Гор виновато улыбнулся. - Обалдел я от всей этой свистопляски! - парень неопределённо покрутил рукой перед собой, тщётно пытаясь объяснить своё состояние. - Знаешь, меня хоть и учили как можно быстрее приспосабливаться к обстановке, адаптироваться, чтобы выжить, ну-у, в смысле, чтобы жить, но сегодня - это уж слишком!
   - Кто учил, где? - девушка, услышав такой ответ, придвинулась к Егору, пытаясь встретиться взглядом с его глазами, словно хотела заглянуть в душу своему освободителю.
   - Ну, ты прям как на допросе!..
   - А может и на допросе, - нимало не смутившись, прошептала Ника. - Должна же я иметь представление с кем меня судьба свела.
   - А того, что я тебе про себя сказал разве мало?
   - Родился, учился, работал, пил, очнулся... в будущем, - растягивая слова так, будто пробовала каждое из них на вкус, пытаясь определить, где кроется фальшь. - Только знаешь, ты был очень красноречивым, когда описывал свои юношеские годы и своё недалёкое прошлое, когда слонялся по подворотням и почти ничего не сказал о том, где и кем работал, а между тем, - зелень в глазах девушки куда-то спряталась, уступив место стальным зарницам, сверкнувшим с холодной решимостью. - А между тем, патруль Европейской коалиции ты прихлопнул, словно сонных жирных мух пробудившихся от долгой спячки.
   - Да ладно тебе! - усмехнулся Горыныч. - Та шваль так была тобой занята, что с ними справился бы даже Василёк.
   - Ты думаешь? - вспыхнула румянцем Ника.
   - Уверен, - спокойно, глядя в глаза своей собеседнице, подытожил Егор. - Кстати, а чего за коалиция такая?
   - Вся Европа, включая Северную Африку и Ближний Восток, - ответила после небольшой паузы девушка, состроив недовольную гримасу, после того как Гор перевёл разговор на другую тему.
   - А куда ж Америка подевалась?
   - А я разве не говорила? - недоумение сменилось радостной улыбкой, превратив хмурую женскую физиономию с уже наметившимися морщинами почти в девчёничью мордашку, волшебным образом преобразив все черты. - Наш заокеанский мировой жандарм лет десять тому назад попал в такой кризис, что за короткое время растерял свой авторитет, сдулся и сейчас сидит у себя дома, не высовываясь и разгребая свои проблемы.
   - Погоди, так это что же, получается? - удивлённо помотал головой Горыныч. - Америкосам дуля с маком, что ли получается?
   - Она самая!
   - Хех, ну хоть так...
   - Так-то так, - погрустнела Ника. - Да только хрен редьки не слаще. Что те, что эти - взяли нас в оборот только держись. Зоны повышенного интереса, которые мы отдали в аренду якобы в уплату за долги, это всё что им нужно, а остальное - выживайте, как хотите.
   - А патрули?
   - Да считай те же бандиты, только с расширенными полномочиями...
   - Выходит - чистота и порядок только там где нефть и газ, а всё остальное - дикое поле?
   - Наркотики, болезни..., - принялась загибать пальцы девушка, - ...пьянство, нищета, бандиты и безысходность! - голос её зазвенел, наливаясь яростью, но Васино сонное бормотание заставило сбавить обороты, и она вновь зашептала. - Вот сам и посуди, какая нормальная женщина в таких условиях захочет завести потомство...
   - Я б так точно не захотел!
   - Да тут дело уже не только в хотении, а и в возможностях...
   - Поясни..., - пропыхтел Егор объезжая завал из скрученных электрических столбов вперемежку с какими-то железобетонными конструкциями, которые перегородили дорогу. Ярко-желтая латинская буква "М", эмблема знаменитых заграничных забегаловок, торчала из этой унылой кучи, бодро радуя глаз своей непотопляемостью даже в этой ситуации.
   - Вот-вот, как раз в тему! - зло пробурчала Ника, кивая головой в ту сторону. - Они сначала своих людей довели "быстрой едой" до ручки, а потом за нас взялись! - рыжие волосы засверкали огненными оттенками, словно откликнувшись на внутреннее состояние своей хозяйки. - У себя уже давно прекратили потребление некачественной и генномодифицированной еды, в некоторых странах даже законы ввели с огромными штрафами и тюрьмой, а к нам как в помойку вся эта гадость полилась. Мы же практически перестали сами себя кормить, блин! Представляешь, имея сорок процентов всех посевных земель на планете, чуть с голоду не померли!!! Ну, а тут "братская помощь" - лопай до отвала. Правда, несколько учёных попытались выступить против, опубликовав результаты исследований: опыты на крысах дали ужасающие результаты - уже в первом поколении потомство было полностью неспособно к воспроизводству себе подобных. Хех! - девушка горько покачали головой. - Но тут, как ты понимаешь, заработал давно проверенный способ затыкания ртов - деньги! Корпорации, поставляющие продукты питания заплатили кому надо и всё, проблема была решена. Возмутителей спокойствия задвинули в тень, телевидение и радио запело хвалебные дифирамбы спасителям и благодетелям, а потом просто всё затихло. Ну, и народ, кстати, и эти иуды продажные в том числе, принялись трескать отраву за обе щеки.
   - Слушай! - Егор с опаской покосился на те пайки, которые они с Васильком не так давно уплетали. - А мы ведь тоже только что ели эту глину...
   - А не-е, не бойся, - махнула на них рукой Ника. - Они сейчас для себя, а уж для армии тем более, всё поставляют качественное. Вон видишь зелёные лилии на упаковках, значит, без вредных добавок. Этому можно доверять, проверено, - она потёрла переносицу указательным пальцем, словно прикидывая, всё ли сказала. - Вот, пожалуй, и всё! Ах, да! Резюме всего сказанного - это почти девяносто процентов бесплодных женщин в стране. Кстати, ни крутизна, ни высокое положение не спасли и не помогли в этой беде. Загубленная экология, отравленная вода и продукты, напичканные химией, били по всем одинаково. Этикетки, на которых красовались надписи, гласящие о том, что вредные примеси, консерванты и прочая дребедень отсутствует, так и оставались всего лишь картинками. Бумага, как известно, терпит всё! А вот производители и перекупщики, для которых нажива была, прежде всего, их, к сожалению, контролировать было некому. Да и как, если большинство таких компаний создавалось теми же самыми людьми, в обязанности которых входили закуп и надзор над поставляемой продукцией. Итогом всей этой деятельности явилось то, что даже те, кто мог рожать, в большинстве случаев этому не радовались. Технический прогресс за эти годы шагнул далеко, и более чем у половины женщин уже на ранних стадиях беременности определялись серьёзные отклонения. Дети должны были родиться либо калеками, либо даунами!
   - Ну, хорошо, - Горыныч облизнул пересохшие губы. - Но наверняка не все обращались, наверняка прятались, рожали втихаря...
   - Вот-вот, - девушка с остервенением взлохматила свои волосы. - Я не хотела об этом говорить, но и молчать не могу. Дело в том, что кроме уродства начали появляться мутанты с аномальными способностями.
   - С какими-какими? - переспросил Гор, одновременно кивая головой на указательный жест Ники, который показывал правильное направление движения.
   - Не нравятся тебе аномальные, пусть будут необычные, - прошелестело в кабине. - Только это сути не меняло. Всех малышей, которые появлялись на свет, в обязательном порядке проверяли и далеко не всех возвращали родителям.
   - Это что означает?
   - А то, что и вас на выходе из Московского сектора ждёт проверка.
   - О как! - нахмурился Егор. - А из-за чего собственно сыр-бор?
   - Всё очень просто. Давно известно, что наш мозг в обычных жизненных условиях задействован на пять-семь процентов, у одарённых людей на девять-десять, гениев двенадцать-пятнадцать, а что будет, если серое вещество будет использовано на четверть своих возможностей, даже представить трудно. По крайней мере, телекинез, пирокинез, частичная и полная регенерация всех органов причём в очень сжатые сроки - это уже доказанный факт, а такие способности как гипноз, внушение и перемещение в пространстве с огромной скоростью... Как думаешь, для кого представляют интерес такие особи?
   - Военные! - заиграл желваками Горыныч.
   - Вот именно, они родимые. Только не наши. С отечественными защитниками разобрались ещё лет двадцать назад, прикрыли финансирование, растащили и распродали всё что смогли, до чего руки дотянулись у всех, кто к этому имел хоть какое-то отношение, и всё! Кстати, одна из основных причин, почему нас так легко прибрали к рукам - нечем было врезать по этим самым загребалам! Но свято место, как говорится, пусто не бывает, и явились к нам заграничные специалисты. У себя на местах им разгуляться конституция да закон не позволяет, а здесь - военная помощь, неоговоренная, неограниченная и никому не подконтрольная. Представляешь, как этим деятелям тут вольготно живётся? Понятное дело, развернулись ребята, и "работают" вовсю: лаборатории, исследовательские центры, спецзоны! Мало того, что от своих ублюдков спасу нет, так ещё и эти житья не дают: охоты, облавы, спецгруппы и патрули, благо Москва огромный город не только имеющий надземную часть, но и под землёй столько всего нарыто и припрятано - есть, где схорониться, в общем. Так и выживают люди, и не только здесь, а повсюду...
   - Погоди! - Егор помотал головой, жмуря изо всех сил глаза. - Ты мне правду говоришь или какой-то фантастический роман пересказываешь, чтобы жути нагнать?...
   - Жути? - сделала брови домиком Ника. - Тут знаешь, ещё одна проблема нарисовалась в последнее время, - сделав паузу, будто подыскивая нужные слова, она продолжила. - Кроме того, что ты от меня уже услышал, небольшая добавочка имеется - за нами гоняются теперь не только нам подобные, но похоже, что всё зверьё какое только есть в округе, ополчилось на людей.
   - Какое-такое зверьё?
   - Этот мегаполис по своей сути большая помойка. Загрязнение химией, радиацией, в том числе продуктами, про которые я тебе уже говорила, создавало и создаёт жуткие, просто гремучие смеси. Кстати, кто их там исследует внизу? Кто знает, как и куда стекают нечистоты и отходы нашей жизнедеятельности. Это ведь только говорилось, что у нас есть канализационные стоки, но их герметичность всегда оставляла желать лучшего, а последние десятилетия, кто там за этим следил! Вот и получилось, что мы, своими ручками, - девушка слегка сконфузилась. - И не только, породили не просто мутантов - монстров, жутких и кровожадных, которые никого и ничего не бояться. Многие районы в городе уже не только ночью, а и днём опасно посещать.
   - Та собачка, которую мы видели, из их числа?
   - Собаки, про между прочим, ещё не самые опасные существа...
   - Мама дорогая, да как же вы тут живёте то?
   - Как живём? - Ника криво усмехнулась и, прикрыв свои удивительные двухцветные глаза, устало откинулась на седушку и еле слышно прошептала. - Хре-но-во!!!
  

ГЛАВА III

   Серая мгла, предвестник близкой ночи, с неимоверной быстротой отвоёвывала у дневного светила позиции. Солнце, на исходе дня растеряв все свои силы, устало заваливалось за горизонт, отдавая на растерзание холодному сумраку отогретую за день землю. Последние всполохи ещё боролись с подступавшей тьмой, силясь поделиться оставшимся теплом со всем живым, но тщётно - тяжёлая плотная пелена неотвратимо окутывала всё вокруг, с жадностью набрасываясь и гася последние искры животворного огня. Стремительной поступью, но по-хозяйски, проникая во все углы, добираясь до всех закомарков, угольная чернота расползалась вокруг, ведя за собой в-поводу своих верных помощников - страх и голод. Именно эта пара, в жутком своём содружестве, до самого утра, брала бразды правления в свои бесплотные руки, заставляя всё живое трепетать в ожидании великой охоты, и никто не знал, чей черёд становиться сегодня жертвой...
  
   - Хорошо, что мы успеваем засветло, - облегчённо вздохнула девушка, кивая в сторону странного, похожего на древневековую крепость сооружения.
   - Что? Темнота в этих местах не друг молодёжи, да?
   - С москвичами уже давно никто не дружит, по этой причине жильё, как правило, на ночь закрывается, а те, кто снаружи, вынуждены дожидаться утра, чтобы их пропустили?
   - И как? Дожидаются?
   - Не все, особенно в последнее время! - зябко передёрнула плечами Ника.
   - А что здесь было раньше? - Егор переменил тему, с удивлением уставившись на экран, который облегчал работу механика-водителя, показывая окружающее пространство в мельчайших подробностях.
   - Когда-то, в самом начале перестроечных дел, излишне ретивые, поверившие в сказку, кинулись в бизнес как в омут головой. Эти..., - девичья рука ткнула в картинку, на которой вырастало ощетинившееся какими-то колючками, шипами и всяческими неровностями, особенно в нижнем ярусе здание. - ...построили торговый центр на кольцевой. Понадеялись на то, что всё пойдёт на лад, даже название придумали такое, хорошее - "Твой Дом"...
   - И чего?
   - Чего? - Ника встряхнула головой, будто старалась одновременно и взбодриться, и привести себя в должное состояние. - В общем-то, в итоге, это строение и стало очень многим каким-то домом, но я тебя прошу быть здесь начеку.
   - Что так?
   - Публика здесь всякая разная и хоть порядок кое-какой соблюдается, но голову откусить могут на раз!
   - А поподробнее? - Горыныч внимательно присматривался к тому, что его спутница назвала торговым центром, пытаясь найти хоть какую-то отдалённую схожесть с тем, что ему запомнилось из прошлой жизни. Бронетранспортёр, подкатил по извилистой, перегороженной бетонными блоками и стальными ежами дороге к неширокой, но довольно-таки приличной канаве. Все эти препятствия, конечно же, можно было преодолеть, но только не с наскоку. Стена на противоположной стороне, собранная из железных плит, ощетинилась всевозможным оружием, торчавшим из множества проделанных в ней амбразур. Откидной мостик, путь на ту сторону, висел приподнятым на цепях. А ворота, имевшие такой вид, будто кто-то только что пинал их со всего маху, стояли наглухо закрытыми. Фасад выглядел более чем внушительно и, судя по тому, что во многих местах имел свежие заплатки, пользовался бешеной популярностью у тех, кто пытался пробраться вовнутрь без согласия его владельцев.
   - Давай, я потом расскажу, - прошептала девушка. - Надо хозяевам показаться.
   Ника потихоньку стала отжимать бронированную дверку, чтобы выскользнуть наружу и сразу же пара стволов в узких стрелковых щелях ожили, фокусируя своё внимание на этом. Несколько прожекторов зажглись в быстро сгущавшихся сумерках и поймали в светящийся плен тонкую девичью фигурку. Недолгий осмотр прервался громким скрипом, часть стены куда-то исчезла и из тёмного проёма вывалилась туша центнера в полтора весом, увешанная всевозможной зброей, словно новогоднее дерево ёлочными гирляндами. Рогатая каска то и дело съезжающая на нос не могла скрыть изумлённой физиономии часового.
   - Никочка, плелесть моя! - высоким фальцетом закартавил здоровяк. - Какими судьбами? Неужто ты вступила в ляды доблестных хлопцев из коалиции?
   - Привет, Бизон! - взмахнула рукой "прелесть". - А чего ты так удивляешься, разве здесь, в Городке, я не желанный гость или тебя что-то смущает? Или ты мне откажешь в приёме из-за того, что я прикатила не на той машине?
   - Да нет, что ты! - стушевался здоровяк. - Как ты могла подумать такое!
   - Ну-у не знаю, мне так показалось...
   - Ах, блось! Не облащай внимания! Сейчас все воклуг такие нелвные! - зачастил Бизон, неуклюже меняя тему. - Лучше скажи, любовь моя, как твои делишки? А вплочем, какие это мелочи! Какая плоза! Ведь лядом со мной богиня!!! Как тебе удаётся так холошо выглядеть, ласклой свою тайну, а? - поток витиеватых с недвусмысленными намёками, но не переходящих границ недозволенного словоизлияний, обрушился на молодую женщину, словно полноводный и неудержимый водопад, прибивая и ошеломляя своим напором. С грацией носорога, толстомордый ухажёр, не умолкая, тараторил несколько минут, лебезя и сюсюкая, словно пытался загладить какую-то вину.
   - Слышь, дамский угодник, - выбираясь на броню, хмуро процедил Горыныч весь, ощетинившись от фамильярностей, которые неслись в адрес его спутницы. - Ты бы пропустил нас вовнутрь, раз такого галантного кавалера из себя корчишь, а потом вопросы задавал!
   Наступила нехорошая тишина, нарушаемая лишь скрипом опускающегося моста. Правда, была она недолгой, так как Ника среагировала первой. Увидев, как наливается багрянцем физиономия толстяка, опешившего от такого с ним обращения, она подскочила к нему, ухватив его внушительную пятерню.
   - Бизончик, родненький, и то верно! Проводи нас к Хрому, там и поговорим!
   - Ну, вот ещё, - заслышав, имя какого-то Хрома, тут же успокоился верзила, сделав вид, что ничего не произошло. - Только, у меня ведь пост, ответственное дело. А потом, кто знает, может и найдётся влемя для тебя и этого, твоего попутчика. Езжайте сколее, вас давно ждут, - он оскалился в сторону исчезнувшего под бронёй Егора. - Глубияны...
  
   - Ты чего с ума сошёл, что ли? - юркнув на прежнее место, прошипела Ника. - Кто тебя просил?
   - Я просто заметил, что тебе этот бегемот не по нраву...
   - Нравится, не нравится, чего ты встрял? Думаешь это первый раз? И вообще ты хоть знаешь, с кем говорил?
   - Ну и с кем же? - усмехнулся Горыныч, направляя машину за проводником, показывающим дорогу на какой-то диковинной двухколёсной тележке, хотя ехать, по сути, особо-то и некуда было. Сразу за воротами поводырь нырнул под землю и, махнув рукой на место парковки в ряду всевозможной самодвижущейся техники, замер в ожидании.
   - Этот бегемот, как ты выразился, начальник охраны Городка...
   - Вот эта неповоротливая туша, начальник охраны-ы?
   - Странный ты какой-то, - покачала головой девушка. - Вроде бы и умелый, и с головой на плечах?
   - И что с того?
   - А то, - нахмурилась Ника. - Что даже мне, дилетанту, известно, что внешность ничего не значит. Я думала, что ты сделаешь правильные выводы, особенно после того, что от меня услышал. А ты?
   - А что, я? - растерялся Егор. - Ты сказала, что надо быть начеку, вот я и начал...
   - Вот-вот, просто взял и на ровном месте соорудил нам проблему!
   - Сам создал, сам и решу, если надо будет, - проворчал Горыныч.
   - Ладно, после драки, как говорится, кулаками не машут! Будем надеяться, что всё обойдётся, только у меня к тебе просьба - постарайся больше никому не грубить, никуда не влезать и ни во что не вмешиваться, хорошо? - получив утвердительный кивок в ответ, девушка с облегчением вздохнула. - Вот и чудненько! Тогда бери Василька в охапку, и дуйте наверх. Славик вам поможет со всем тут разобраться, а я ненадолго отлучусь. Извини, у меня дела! - она улыбнулась на прощание и, выскочив наружу, исчезла, будто её и не было.
  
   Егор психовал...
   Он никак не мог простить себе такого непрофессионального поведения, и выговор, конечно же, получил по делу, фраер ушастый. Да только это-то было и обидно! Какая-то пигалица отчитала его как пацана! Правда, деликатно, без грубости, спасибо и на этом. Горыныч, в который раз поймал себя на мысли о том, что здорово расслабился, и собираться в кучу было ой как не просто. События вокруг него неслись с такой скоростью, словно пытались нагнать все те мгновения, которые были упущены, да ещё с поправками и штрафными санкциями. Окружающая обстановка менялась просто вприпрыжку! У кого другого может и крыша б поехала, а ему, похоже, всё было нипочём: башка - броня, а нервы, как стальные канаты. А может, вышние силы давали Гору ровно столько, сколько он мог унести? Передых у него был приличный, вот и задрали планку, учитывая все его умения. Дескать, набрался сил - теперь отдавай, не жадничай. Правда, сколько с него потребуют, кто знал? Хоть бы подсказали: на что рассчитывать, к чему готовиться? Впрочем, судя по тому, что довелось вызнать и понять, впереди была сплошная веселуха!!! Егор, размышляя на этот счёт, шёл за проводником-Славиком, крепко удерживая в руках брыкавшегося и не отошедшего ещё ото сна Ваську. Тот пыхтел, бормотал что-то невнятное, но глаза раскрывать категорически не хотел. Приходилось прикладывать всю свою сноровку, чтобы не выронить его на пол, покрытый толстым пластиком. Благо руки были свободными, так как ни вещи, ни, тем более оружие, ему с собой настоятельно брать не рекомендовали. Сопровождающий их мужичок, блёклый и невыразительный, с шерифской звездой на левой стороне объяснил, что ничего никуда не денется, жизни их ничто не угрожает, а все пожелания будут оплачены за счёт Городка. Горыныч хмыкнул удивлённо, зная, где бывает бесплатный сыр, но промолчал, решив для себя, что подпрыгивать и суетиться пока нет смысла.
   Им действительно никто не угрожал, не считая того, что с нижнего яруса они проходили через такие же металлические ворота с пулемётами. Процедура была, наверное, не лишней, и хмурые стрелки пропустили их через рамку с металлоискателем без каких-либо придирок, спокойно делая свою работу. Хорошо хоть Василёк наконец-то пришёл в себя, хлопая своими удивлёнными глазищами, которые распахнулись ещё шире при виде жилой зоны.
  
   Егор никак не ожидал, что внутри будет так просторно, да ещё и многоэтажно. Верхний ярус приспособили под жильё, судя по тому, как его украсили всевозможным тряпьём, развешанным на просушку, нижний был похож на офисно-едально-складской, да ещё и с производственным уклоном. Помещение, уходящее куда-то вдаль, делилось на боксы с крикливыми вывесками, расхваливающими своё содержимое и мерный гул суетящейся толпы придавал этой картине схожесть с огромным ульем.
   - Ух-х, ты-ы-ы! - восторженно протянул мальчуган, тем самым, выказывая свой восторг, но надолго его не хватило. Он весь как-то скукожился и, изогнувшись в руках своего старшего товарища, что-то зашептал ему на ухо, то и дело, подрыгивая в воздухе тощими ножонками.
   - Слышь, Славян! - моментально отреагировал Горыныч. - У нас авария намечается!
   - Не понял? - сопровождающий их человек с удивлением уставился на своих подопечных.
   - В туалет бы нам, - негромко пробормотал Егор. - И как можно скорее!
   - Нет проблем! Санитарных зон у нас несколько, одна из них совсем рядом...
   - Тогда побезали, а? - нетерпеливо перебил говорившего Вася.
   Лёгкой трусцой они припустили вслед за своим провожатым, который, распихивая немногочисленных аборигенов, принялся расчищать им путь. В интересующее их место попасть удалось на самом деле быстро, так что оконфузиться Василёк не успел, но выбираться из отдельной кабинки не торопился.
   - Послушай, братишка, - полюбопытствовал Гор. - Пока мой пацанёнок делом занят, поясни, чего это на нас так все глазели? Мы что на людей не похожи?
   - С чего ты взял? - шериф пристально посмотрел на Горыныча.
   - Да просто народ под ноги кидался, глаза круглил от удивления.
   - Ты про это? - Славик слегка нахмурился. - Ника попросила за вами приглядеть, объяснить, что к чему, но не сказала, что у тебя ребёнок.
   - А что - это запрещено?
   - Да нет, - на бесстрастном лице "экскурсовода", как про себя, его окрестил Егор, проступило подобие слабой улыбки. - Только дети по нынешним временам действительно явление необычное, вот люди и лезут, поглядеть. Ты, кстати, будь повнимательнее и далеко мальчишку от себя не отпускай.
   - Даже так?
   - Ага! - опять натянул на лицо кислую мину шериф. - Я хоть и старший офицер охраны, полномочия и всё такое прочее, но советую не расслабляться.
   - Понятно!
   - Да и вот ещё что, - уже абсолютно бесстрастно процедил Славик. - Мы хоть и уважаем Нику, её отца и то, что они делают для нас, но в случае, если к нам нагрянет патруль - отдадим вас, вернее твоего сына. Зависимость нашего поселения слишком высока от коалиции: электричество и лояльность властей даются нам непросто.
   - Какой же выход?
   - Уходить, завтра же, а пока, рекомендую привести себя в порядок.
   - В смысле? - Егор сделал непонятное лицо, хотя догадывался, что имелось в виду.
   - Я не знаю, откуда вы вынырнули, меня это не касается, - таким же индеферентным тоном продолжил "экскурсовод". - Но первое правило, которому мы вынуждены подчиняться, следить за своей чистотой. Запах и грязь - это болезни и охотники, так мы называем тех, кто выслеживает людей. Таковых, кстати, становится всё больше. И ещё, у Ники очень хороший нюх..., - чуть помедлив, шериф продолжил, - ... и воспитание.
   - Спасибо за откровенность, - смутился Егор, чувствуя, как краска приливает к лицу. Он и сам всё слышал, слава богу, с чутьём у него было в порядке, но в последнее время его пришлось отключить, что ли, чтоб сознание не терять от тех миазмов, которые его сопровождали по жизни. Потому, без лишних слов, Горыныч направился в душевую, по пути подцепив за шиворот попытавшегося было улизнуть от этой процедуры Ваську.
   На выходе, после генеральной помывки, их ожидал сюрприз: драньё, в смысле то, во что они были одеты куда-то бесследно исчезло. На скамейке аккуратными стопками лежало бельё и верхняя одежда. Мальчишку экипировали в комбинезон, который явно попахивал нафталином и извлечён был на свет из каких-то давних запасов. Правда, пошит был добротно, из плотной водоотталкивающей ткани, со всевозможными замочками в самых неожиданных местах. Восторженное повизгивание сопровождающее примерку недвусмысленно объясняло всю полноту чувств перехлёстывавших юного модника. Егора же ожидало что-то шедеврическое: комбез сидел на нём как влитой и сделан был из какого-то непонятного вещества. Заметив недоумённый взгляд, Славик пояснил.
   - Ограничение по времени, но думаю, что в размер должны были попасть, - не получив никаких замечаний "экскурсовод" продолжил. - Цвет подбирали неброский, кстати униформа стандартная, штурмовая: "хамелеон", меняет цвет под окружающую среду, наноткань с максимальной степенью защиты, - заметив лёгкую прострацию у собеседника шериф забеспокоился. - Что-то не так? Ах да, извиняюсь, шлем и перчатки выдадим вам при расставании.
   Егор молча кивнул, стараясь не выказывать свою некомпетентность. Что такое "хамелеон" положим, ему было понятно, но наноткань ему ни о чём не говорила. Впрочем, в памяти отложилось "максимальная степень защиты", но, что конкретно это означало, ещё предстояло узнать. Одно было ясно, его одели во что-то очень классное!
   Разбежавшись по поводу мытья, они решили заглянуть и к парикмахеру...
   Сухой подслеповатый старичок, приводивший в порядок буйную растительность у обоих своих клиентов, в конце предложил воспользоваться специальным кремом. Объясняя чудесные свойства данного препарата, он довольно хихикал, сравнивая обработанную поверхность с голой попкой "молодого очарования", который так послушно сидел во время стрижки. Василёк с подозрением смотрел на шустрого дедка, соображая нужна ли ему такая голова и о чём вообще речь. Все его сомнения разрешились, после того как старший товарищ наотрез отказался от такой экзекуции, записав всех кто пользуется этой "штуковиной", в лодыри. Мальчишка, также заклеймив позором лентяев и всяческих неумех, с самым независимым видом прошествовал на выход.
   Потратив, как выразился Вася "на чистку пёлдышек", в общей сложности, несколько часов они наконец-то выбрались в город. Егор хохотал до слёз, пытаясь понять, что такое "пёлдышки" пока мальчуган не вспомнил, что "енти стуки" бывают в подушках и у "птичков". Даже сурового Славика расшевелило такое объяснение, и он с удовольствием подал руку непоседе, который вздумал повисеть между взрослыми "как сосиска". Маленький говорун, вспомнив про еду, изъявил желание чего-нибудь "полопать", но тут же отвлёкся, завидев неподалёку ларёк с инструментами вперемежку со всяческими техническими диковинами. Влипнув в витрину, где красовался дартс, несколько арбалетов и целая куча рогаток, среди которых были даже с прицелом, он позабыл обо всём на свете. Тихо подвывая от восторга, Василёк не обратил никакого внимания на то, что Горыныч ушёл с молчаливого согласия "экскурсовода" в недалёкую кафешку, чтобы заказать еды на всех. Ему было не до этого и в данный момент заведение с гордой надписью "Чымпеоны по шашлыкам!!!" нисколько его не трогало.
  
   Внутри никого не было, и усатый пожилой кавказец уныло восседал за стойкой, подперев рукой седую голову.
   - Здравствуй, отец, - Гор выдавил из себя максимальную приязнь, вспоминая обещание, данное Нике. - Чего горюешь?
   - Дыраствуй, дарагой, дыраствуй! - заулыбался хозяин, откровенно радуясь посетителю. - Кушать будзешь?
   - Да, слегка, а то уже поздновато..., - Горыныч намеревался до конца рассказать о том чего он хочет и сколько их будет, но его не дослушали.
   - Вах! Как поздно? Самый время пузо набивать!
   - Кому как, а я так привык по-другому...
   - Знаю-знаю! - в сердцах замахал руками старик. - У вас, у русских, фисё па-дуругому!
   - Чё-т ты не в духе, отец, - усмехнулся Егор и, чувствуя, что пожилому южанину необходимо выговориться, присел возле стойки на высокий табурет.
   - Как тут улыбаться, слюшай? - возмущённо зачастил кавказец. - В администраций вызывай меня, отругали. Люди туда-сюда ходят, всё врэмя мимо! Новый еда прыдумал - нэ берут, слюшай! Можэт ты попробываешь, лахмаджун называется, а-аа?
   - Да нет, уважаемый, - Гор попытался продолжить, сказать, что готов взять что-нибудь попроще, опасаясь экспериментов, так как завтра в дорогу, но ему опять не дали закончить.
   - Вахх, слюшай, как огорчил, как огорчил... - запричитал экспрессивный хозяин заведения. - А тут эщё один огорчений, слюшай! Прышёл Кузя-музя гаварит мине, штоб я дзэньги давал через два часа - целую тыщщу. И так каждый мэсяа-ац!!! Он типерь посмотрячий на этай мэсто. Слово такой - посмотрячий! Куда посмотрячий? В какую сторану? Сыны пашли только, как гаварить буду, одзин сижу, да!
   Сокрушённое причитание ещё не закончилось, сопровождаемое охами и вздохами, но время, видать, отмеряло установленный срок - снаружи раздался неясный шум и по-хозяйски уверенное топотанье ног.
  
   Входная дверь громко хлопнула и в кафешку гогоча и матерясь, ввалилось несколько бритоголовых качков. Все как на подбор, в коротких чёрных кожанках и спортивных штанах, они, деловито осматривая помещение, сразу начали действовать. Двое остались у двери, один стал в центре, а последний, квадратный, будто старый канцелярский сейф, что в ширину, что в высоту - одинакового размера, двинулся в сторону стойки, не вынимая рук из карманов.
   - Ну чё, дедуня, ты нашинковал капусты? - фраза произнесённая почти ласково, похоже враждебной всё же не была. Хотя, глаза, колючие, серые смотрели по-волчьи из-под тяжёлых надбровных дуг и не предвещали ничего хорошего или это свет так падал?
   Да нет же, Егору ничего не казалось!
   Вон и хозяин заведения, привстав на своём месте, растерянно переводил глаза с одного бравого бойца на другого, вон и подельнички, рэкетиры долбанные, лыбились, как параши, чувствуя свою силу...
   Сомнений не было, сожалений тоже!!!
   Егор покачал головой и демонстративно, так, чтобы все видели, пожал слегка подрагивающую руку пожилого южанина. Повернувшись к вошедшим, он улыбнулся как можно дружелюбнее.
   - Чё ж вы, орёлики, так, не поздоровкавшись? Не разузнав чё да как, а вдруг домик уже стоит под кем-то, сразу плату определили?
   Квадратный слегка приостановился и изобразил на лице подобие изумления.
   - А ты чё, защитник что ли?
   - Да нет, я сам по себе, - пожал плечами Горыныч, переходя на нормальный язык. - Зашёл на огонёк, послушал старика и решил погонять барбосов, чтоб нормальным людям жить не мешали!
   - Ч-чего-ооо? - глаза у Квадратного превратились в две маленькие узенькие щёлки, а левая рука неспешно поползла из кармана.
   - Слышь, Кузьма, похоже, это тот, новичок, ну-у слух прошёл, - просипел один из тех, кто перекрывал выход. - С пацанёнком, который!
   Кузя-музя, как окрестил его кавказец, задёргал левой щекой и, ощерив редкие, лошадиных размеров зубы растянул в непонятной улыбке тонкие губы.
   - Вот повезло-то, щас-с про всё и расспросим..., - закончить фразу главарь не смог, захлебнувшись сухим надрывным кашлем и, согнувшись в три погибели, судорожно вытянул наружу какой-то странный предмет, сильно смахивающий на игрушечный пистолетик.
  
   Громкие крики и какой-то нечеловеческий вой, внезапно оборвавшийся на самой высокой ноте, перекрыл шум толпы, обратив на себя внимание. Несколько мгновений спустя, дверь "Чымпеонов по шашлыкам!!!" с грохотом распахнулась. Здоровенный бугай, хватая широко раскрытым ртом воздух, неуверенно протопал на негнущихся ногах несколько шагов и завалился на бок. Через порог попытался переползти ещё один, но так и затих, наполовину высунувшись на улицу. Звенящую тишину, которая воцарилась после этого, только изредка нарушала чья-то громкая икота, доносившаяся из кафешки.
   - Хрена се, шашлыков кто-то похавал! - прошептало где-то.
   Народ потихоньку стал подступаться поближе, гадая, что произошло. Правда неведение было недолгим, в дверном проёме проступила высокая, затянутая в штурмовую униформу фигура.
   - Слышь, братишка, чё там у вас? - полюбопытствовал какой-то модник в мексиканском пончо.
   - Да так, не обращайте внимания, воспитательный процесс проходил, - доброжелательно отчитался русоволосый улыбчивый парень.
   - Хрена се, воспитание! - опять прошептало где-то.
   Толпа возмущённо загудела, загомонила многоголосьем, обижаясь на всё сразу: на власть, на порядки, кто-то прошёлся по законам, кто-то возмутился по поводу непрошенных гостей - "Понаехали тут!!!". Правда, недовольные тут же успокоились, завидев выступившего вперёд шерифа-Славика.
   - Разобрался, значит? - пробубнил блюститель порядка, хмуро оглядывая стремительно рассасывающийся по разным углам народ.
   - А что, что-то не так? - забеспокоился Егор. - А где Вася?
   - Рогатку выбирает, - донеслось из шашлычной.
   "Экскурсоводу" хватило одного взгляда, чтобы всё понять и без слов: двое, не выбравшихся наружу, в том числе Кузя, лежали у стойки, тихо постанывая и матерясь от боли, хозяин заведения был невредим. Старик сидел обалдевший от всего того, что произошло в его помещении, и громко икал, то и дело повторяя.
   - Килянусь мамой! Я ему пра сваю жызнь гаварил, а он сразу дыраться!!!
  
  
   Ночного отдыха никак не получалось...
   Небольшую комнату, гордо именуемую гостиницей, то и дело оглашало яростное шипение. За ширмой потихоньку бесилась Ника, стараясь не разбудить счастливого Василька. Тот свернулся на раскладном кресле калачиком, прижимая к груди рогатку с прицелом, повизгивая и поскуливая во сне. Событий у мальчугана было не меньше чем у взрослых, но сон пацанёнка всё же сморил в отличие от его старших товарищей.
   Егор молча сидел в углу, на корточках. Время, от времени до него долетали слова, от которых он морщился как от зубной боли.
   - Нет, ну это надо! Рэкет он тут нашёл! В Городке! У Хрома!!! Куртки ему, видите ли, не понравились со штанами? Да как хотят люди, так и одеваются и на это внимания никто не обращает!!!
   На какое-то время тишина воцарялась, чтобы взорваться новыми подробностями.
   - Хорошо хоть людей не поубивал!!! Ребятам и так на внешних периметрах достаётся! Поставили их на лёгкую работу, налоги собирать, чтоб передохнули, сил набрались, а он? Защитник обездоленных, блин!
   Несколько минут передышки и снова.
   - Нет, ну не могу! Пистолет ему почудился! У Кузи половины лёгких нету, восстанавливать надо. Достал человек инъектор, чтобы лекарство впрыснуть, а он его по башке!!!
   Горыныч, слыша, уже известные ему факты, то и дело надувал щёки, медленно выдыхая и лохматя голову.
   Что тут скажешь!!!
   Каждая фраза, долетавшая из-за хлипкой перегородки, "хлестала" его по мордасам совершенно безжалостно. Сероглазая фурия, то и дело вспоминая какие-то новые подробности, никак не могла успокоиться. Хорошо хоть жизнь за дверью, судя по всему, никогда не засыпающего до конца Городка, позволяла Егору менять почаще позы. От долгого неудобного сидения ноги затекали, и потихоньку не всегда получалось, а на каждое услышанное шевеление, девушка тут же реагировала какой-нибудь новой колкостью. "Алкаш невоздержанный!" и "Псих ненормальный!" - больно ранили самолюбие, но Гор героически терпел, понимая, что оконфузился крепко. Только лояльность по отношению к Нике спасла его от серьёзных последствий, потому, он старался не шуметь, надеясь, что утомление прошедшего дня сделает своё дело и угомонит её.
   А утром, утром станет уже полегче...
   Пар, выпущенный накануне. Время, которое делает своё дело - ему ли не знать? Психология и риторика, науки, которым уделялось очень большое внимание при его обучении, не раз выручали. Только в этой, уже новой жизни, многое позабылось и его поведение смахивало на возню слона в посудной лавке.
   Что ж, надо было всё вспоминать и как можно быстрее, а то так недолго и до беды!
   Громы и молнии потихоньку затухали, теряя свой первоначальный запал. Усталость брала верх и, наконец-то наступила долгожданная тишина. Можно было чуток расслабиться...
  
   Егор вынырнул из полудрёмы оттого, что за дверью кто-то был. Он никогда не причислял себя к суперменам или людям с какими-то исключительными способностями, но чужое, недоброе присутствие, чувствовал даже в забытьи. Эта способность или "дар божий", не раз его выручали. По этой причине, он, собственно, и полз сейчас на карачках в ту сторону, чтобы понять с кем имеет дело.
   Права на ошибку не было!
   Очередного "ляпа!", лично для него, не существовало. Нику не тронут, это было понятно, но вот Василёк - без вариантов: отдадут чижика коалиции, в руке не дрогнет автомат. Опять жиж ребята зачётные баллы поимеют у тех, кто курирует данный объект, наверняка таковые имеются.
   Во рту пересохло, сердце в груди бухало так, что его, наверное, слышали те, которые, "гости за стенкой"...
   Мандраж колотил Горыныча, только что зубы не клацали во всеуслышание. Именно в таких случаях простые обыватели делают глупости и, как правило, погибают. Неподготовленные к действиям в экстремальных ситуациях люди в эти минуты похожи на стадо баранов и ведут себя соответствующим образом. Гор об этом знал, более того, он умел не быть вот таким бекающим и мекающим существом, из которого маломальский умелец легко мог приготовить шашлык.
   И тело не подвело!
   Адреналин, который бурлил в крови, будто Ниагарский водопад сделал своё обычное дело: успокоил, встряхнул и заставил прийти в себя. Голова заработала как часы, без сбоев. Внутри включился механизм боевого взвода, чётко регламентирующий каждый его шаг. С того момента как они расстались со Славиком-шерифом, прошло довольно много времени. За окном, судя по ощущениям, стояла серая предрассветная муть, время, когда самый сладкий сон. "Та-ак, кому же это не спится?" - прикинул Егор. - "Ребята мимо пробираются или к нам, по-тихому?"
   Наиболее удобная позиция для встречи "дорогих гостей", на случай, если шли всё-таки за ними, была только одна, сбоку от двери. Гор её и занял, по привычке массируя пальцы рук и задерживая дыхание, чтобы накачаться энергией. Получилось неплохо: организм, похоже, что окончательно стряхнул с себя многомесячное оцепенение, просыпаясь от долгой спячки и вспоминая всё, чему его учили...
   Замок щёлкнул почти неслышно, и в дверь скользнула серая размытая тень. Второй призрак остановился на пороге, блокируя выход. "Друзья так в дом не входят", - мелькнуло в голове, а с врагами у него разговор был короткий. Егор, а в данный момент Горыныч, самая боевая его ипостась, больше не раздумывал...
  
   ...когда-то, когда он был ещё совсем пацаном и армейка светила уже конкретно, перед его семьёй, т.е. перед ним и его матерью встал вопрос: "Что делать?" Косячить от призыва по тем временам было совсем "не модно", но у родительницы его имелся солидный блат в лице начальника одного из Карагандинских военкоматов...
   Здоровье у него было отменное, голова соображала неплохо, так Егорка, кровиночка мамина, и оказался в Высшей Диверсионной школе при МО СССР, под Хабаровском.
   Ни он, ни она толком не знали, чем это всё для них обернётся. Мать, хотела лучшей доли для сына, сына же распирала гордость оттого, что ОН будет шпионом...и обязательно спасёт Родину!!!
   Больше они не виделись...
   Маманя в скором времени умерла, зачахнув от одиночества, тоски и неизвестности. Сынуля её узнал об этом, перелетая из одной точки "интересов" его страны в другую, и только скупая мужская слеза сползла по небритой щеке. И вся его последующая жизнь подчинена была службе, и крутило и вертело им, исходя из этого, и винить в этом было некого. Сами сляпали для себя судьбу такую, а после 93-го могила матери ещё и в другом государстве оказалась. О как!!! Но всё ЭТО было в прошлом, а вот наука, которая вбивалась в училище, потом и кровью, на многочасовых-многодневных-многомесячных занятиях...ОСТАЛАСЬ!
   Дядя Миша, как любовно, про себя, называли его курсанты, один из тренеров по спецподготовке, не зря свирепствовал, заставляя выкладываться при выполнении любого упражнения в спортзале или на полигоне. Следил за каждым их шагом, каждым вздохом, добиваясь от них не тупого автоматизма в движениях, присущего восточным школам, а творческого подхода. Внушал своим ученикам, что они подобно зодчим, должны ваять на поле брани, обходясь без шаблонов, виртуозно и неподражаемо. Объяснял, что сила русского оружия и заключалась в том, что, например, дальневосточный дореволюционный казачок, выходя на бой против самураев, легко мог стоять против пяти-шести противников и побеждать их! А всё почему? Да потому что, имея в своём арсенале определённый набор боевых навыков, он не тупо применял их в ожидаемой последовательности, а "работал" так, что все его удары и выпады были непредсказуемы, в отличие от его врагов...
   Гор не раз с теплотой вспоминал своего учителя, выбираясь из очередной передряги, а его крылатую фразу зарубил у себя в голове золотыми церковно-славянскими буквами: "Хочешь жить - двигайся и как можно быстрее! Остановился - умер!!!" И Горыныч двигался. Придумывал для себя свои собственные комплексы и упражнения, которые развивали его реакцию и быстроту, прислушиваясь к своим ощущениям, и двигался. Разговаривал со своим организмом, общаясь с каждой клеточкой, и двигался. Двигался, заставляя мышцы и сухожилия сокращаться с неимоверной скоростью, и ВСЕГДА выдавать максимум того, что заложила в них природа...
  
   ...того, кто перекрывал выход, Егор выключил первым. Он был ближе. Чуть присев он с выдохом "засадил" ему свою правую, немного довернувшись в движении и включив всё тело в удар. Кулак, словно кувалда, врубился в солнечное сплетение, мгновенно сворачивая в мучительной судороге тело нежданного гостя. Второй, короткий удар, той же правой, пришёлся в область левого глаза: голова противника "поехала" резко вниз, вслед за скрючившимся туловищем и встретилась всё с той же "кувалдой".
   Падая, словно подрубленный, ночной визитёр выронил пистолет, который Гор неловко подхватил из безвольных рук и тут же им воспользовался, только не по прямому его назначению...
   Скользнувшая в помещение первой, тень, не задерживаясь, атаковала, стремительно и без промедления. В правой, чуть выставленной вперёд руке, угадывался нож. Шансов уцелеть против неё, в ограниченном тёмном пространстве, было маловато, так как противник двигался очень быстро, не давая возможности перегруппироваться. Правда, в ладони неудобно, дулом назад, лежала тяжёлая "волына"... и Горыныч, как учили в молодости, нестандартно, применил её, метнув резким кистевым броском, нападавшему прямо в голову. Пистолет смачно хряснул бойца, остановив его в каком-то метре от Егора и тот, зашатавшись, беспомощно зашарил в воздухе опустевшими руками. Смертельная "приправа" с глухим стуком выпала из ослабевших конечностей, а "искры" из глаз, которые посыпались у бедолаги, были вовсе не воображаемыми. Гор, решил не мучить ночного визитёра слишком долго и "потушил ему свет", опять пустив в ход свою "кувалду".
   Добивать оглушённых не стал...
   Он и так успел накосячить в Городке, а вдруг эта спецура, судя по ухваткам, ребята непростые, приходила по какой-то надобности, о которой Горыныч не знал. Разборки по этому поводу были впереди, вероятные огорчения тоже, радовало только одно: он вошёл в контакт полностью, присутствуя в нём не только на физиологическом уровне. Гор ощутил бой каждой клеткой своего естества, воспринимая движения противников ещё на расстоянии, своей аурой, своими электромагнитными полями, которые окутывали все его органы в отдельности и создавали плотный кокон, остро чувствующий любую агрессию. Психофизическое восприятие, вера в себя - тоже вернулись к нему. И это означало, что его способности полностью восстановились и один из самых грозных "Воспитателей" возвратился в свою шкуру готовый ко всему!
  
   Славик-шериф пришёл за ними, как и обещал, в шесть утра. Спокойный, как удав, он со значительным видом и чувством собственного достоинства появился точно в назначенный срок. Правда, невозмутимость его враз улетучилась, после того как он прикрыл за собой входную дверь. Представшая перед ним картина, похоже, что вывела всё-таки его из равновесия. "Экскурсовод" в недоумении уставился на Горыныча, который, удобно устроившись на кровати, листал какой-то потрёпанный журнал. Рядом на кресле в обнимку сидели Ника и мальчишка. Перед ними на маленьком передвижном столике лежал пистолет с глушителем и, сравнительно небольшой, обоюдоострый нож с плетёной рукояткой, сделанный таким образом, что им легко можно было воспользоваться как в ближнем бою, так и метнуть в противника, при необходимости. У стены сидела весьма колоритная парочка - босые и связанные бойцы внешней охраны Городка, Зуб и Тагир. Репутация у этих громил была та ещё. С ними старались не связываться, хорошо зная этих забияк. Жаловаться на них было бесполезно, так как они считались ценными специалистами, и прикрывал все их художества сам начальник охраны. Они многим не давали житья, чувствуя свою безнаказанность, но в этот раз им не повезло. Оба с расквашенными вдребезги физиономиями, они даже не пошевелились, когда в комнату вошёл шериф. У одного из них изо рта торчал кляп, умело сооружённый из носков обоих "гостей". Другой был без затычки, но угрюмо молчал, наклонив голову, из рассечения, которое, загустев, повисло рдяным комком над бровью, медленно сочилась кровь.
   - Странные тут у вас порядки - бродить, в потёмках. Мало ли на что в темноте можно наткнуться? - наконец-то нарушил вопросительное молчание Гор, мотнув головой в сторону отдыхавших. - Понятное дело, что мордой об косяк - больно! Но я же тут не один..., - ухмыльнулся Егор. - Пришлось упаковать самого болтливого!
   Услышав, что про него говорят, тот, что с кляпом во рту задёргался на полу, мыча и пуча на Егора горящий ненавистью глаз. Второго не было видно из-за здоровенного багрово-фиолетового фингала.
   "Экскурсовод" озадачено почесал затылок и, покачав головой, вытянул на свет рацию. Нажав коммуникатор, он что-то негромко сказал в неё и присел на корточки у двери. Через несколько минут в комнату запыхавшись, ввалился здоровенный полуодетый дядя. За его спиной маячила физиономия такого же бугая, который, перекрыв вход, не пускал ещё кого-то.
   - Чё эт у вас тут, с утра пораньше коллективное чтение, што ли? - медленно, растягивая слова, начал вошедший, обведя комнату оценивающим взглядом и кивнув в сторону Горыныча держащего в руках прессу.
   Егор решил пока молчать.
   Ночной гость с разбитым лбом, похоже, до сих пор находился в прострации и тоже не ответил, и только его подельник задёргался и забубнил в ответ.
   По молчаливому указанию, говоруну "дали воздуха", но от крепких пут не освободили. Минуты две тот орал, угрожая всем и всему самыми страшными карами, особенно досталось Горынычу, но постепенно поток брани иссяк, и обиженный Егором, с его же слов ни в чём неповинный посетитель затих, нервно подёргивая головой.
   - Ты всё сказал? - дядя приведший себя уже в порядок, присел перед обеими бойцами, пристально разглядывая их лица, так как будто видел впервые.
   - Да мы так, шли мимо. Бизон приказал, - невнятно пробормотал говоривший. - Проверить должны были...
   - Ну и как, проверили?...
   Ответа не последовало.
   - Слышь, Славик, а ну-ка давай этих двух ухарей к их командиру. Я с ними опосля разберусь!
   После таких слов, оба пострадавших, втянув головы в плечи, пошатываясь и помогая один другому, в абсолютной тишине выбрались наружу.
   Дождавшись пока они не покинут помещение, а вслед за ними не уберутся ещё какие-то хмурые личности, самый главный опять внимательно осмотрел комнату.
   - Мебель целая, морды у моих бойцов - вдрызг! Аккуратно, ничего не скажешь, - задумчиво подытожил он. - А ты знаешь, что Зуба на режиках ещё никто не уделал? Ни разу!!! У него мексиканская школа, ножевая...
   - Так, а я с ним и не соревновался? - улыбнулся Гор. - Не умею, а потом некогда мне было тут крыльями махать и в стойки становиться! - он кивнул в сторону девушки и Василька. - Ребята могли перепугаться.
   - Не умеешь, говоришь! Перепугаться, говоришь? - процедил в своей неспешной манере дядя, оценивающе, с прищуром разглядывая Горыныча. - Ладно. Только сдаётся мне, что из некоторых моих подопечных сегодня хороший стройматериал получится...
   - Чего?
   - Ничего! - нахмурился "боксёр". - Эт я так, про стройку вспомнил. Дыры мы в подвалах заливаем, бетоном, от непрошенных гостей!
   Последние слова здоровяк произнёс таким тоном, что мурашки по телу забегали, а Вася инстинктивно отодвинулся от него подальше.
   - Хром, но ты ведь понимаешь..., - Ника, запинаясь, попыталась что-то сказать.
   - Да понимаю я, понимаю! - рявкнул хозяин Городка. - И дело тут не в вас! Гнилью у меня в доме запахло! Крысами!!! - он с досадой поморщился. - Славик, к отъезду всё готово? - получив утвердительный кивок, продолжил уже более миролюбиво. - Уходите отсюда, братцы, от греха подальше!!!
  
  
  

ГЛАВА IV

   Глухо подвывая движком, обновлённый БТР бодро пробирался по завалам, аккуратно объезжая опасные места. Хром, узнав о происшествии с Никой, приказал перекрасить машину и ликвидировать навигационную систему со спутниковым определителем. После такой обработки немецкий "Фукс" исчез с радаров коалиции навсегда. Его, конечно же, можно было опознать по маркерам и номерам в определённых местах установленных заводом изготовителем, но кто бы это сделал в мёртвом городе. Да и недолог был век стальных коней, как правило, до таких проверок они не доживали...
  
   - Вы там поаккуратнее будьте! - прощаясь, командир Городка был немногословен. - Не нравится мне эта возня вокруг тебя, девочка, но ничем больше помочь не могу, - он нахмурился, играя желваками. - Я итак подставился, если узнают, что "броню" мои ребята перебирали, а уж если сопровождение дам - схавают меня и не поморщатся! Неохота мне лишних врагов заводить!
   - Хром, какой разговор, - девушка попыталась улыбнуться.
   - Это хорошо, что ты такая понятливая и головастая, но даже при всех твоих мозгах, позволь дать тебе совет - не ходите там, где вас могут ждать и держитесь подальше от людей, тем более от Серых! - горькая улыбка растянула обветренные губы здоровяка. Он хотел ещё что-то сказать, но передумал. - В общем, ныряйте поскорее в город, и пусть удача будет с вами. Баки полные, боекомплект под завязку, всё остальное зависит от вас, вернее от тебя, боец! - Хром пристально посмотрел на Егора. - Береги своих подопечных, гвардеец, очень-очень!!!
  
   Напутствие сурового седовласого дяди то и дело всплывало в памяти у Горыныча. Железный монстрила слушался руля великолепно, пробираясь по тому, что когда-то было Бирюлёвом и недалёкая полуразвалившаяся ТЭЦ, провожала их в дорогу, помахивая вслед покорёженными фермами. Ника, указав новый путь, молча сидела рядом, следя за дорогой. Василёк, устроившись среди ящиков всё пытался соорудить тир, чтобы испытать своё сокровище - рогатку с прицелом, стреляющую стальными шариками. Разговорить напарника по поводу того, что произошло ночью, у него не получилось, и он лениво копошась сзади, потихоньку затих, уткнувшись носом в мягкую подстилку: раннее происшествие и плотный завтрак сделали своё дело, убаюкав мальчугана.
   Погода за бортом, похоже, что обещала быть неплохой: солнце ещё несмело, но всё-таки выбиралось из-за окоёма, обещая погожий сентябрьский денёк. Его тонкие искрящиеся лучи, набирая силу, находили себе дорогу даже сквозь бетонные громады домов. Серые покинутые строения, в большинстве своём стояли без стёкол, зияя пустыми провалами, которые пронизывались насквозь золотистыми световыми стрелами, и радости это зрелище не доставляло. Наоборот, в свете наступающего дня ещё отчётливее стали заметны пустота и безысходность вокруг.
   Внутри бронированной, хорошо защищённой машины тоже было как-то нездорово. Горыныч управлял послушным механизмом на автомате, понимая, что игру в молчанку, которую они оба затеяли, после того, как выбрались на дорогу, надо прекращать. Всяческие приключения, которые вокруг них возникали всё чаще и чаще почему-то не объединяли, а наоборот, имели совершенно противоположный эффект. И дело было не в нём. Ершилась и топорщилась Ника, особенно заметно это стало на выходе из Городка, когда она отдельно, в сторонке, поговорила с Хромом. Суровый и немногословный, он что-то горячо ей втолковывал, поминутно бросая взгляды в сторону Егора. Девушка согласно кивала, с каждым словом всё ниже и ниже опуская голову. В итоге, в БТР она забралась с таким видом, будто шла на эшафот, и расшевелить её не представлялось никакой возможности, как парень не старался.
   - Тьфу ты! - в который раз тихо ругнулся Гор. Его красноречие куда-то волшебным образом улетучилось и он, пытаясь нащупать нить разговора, неуклюже ляпнул. - На кладбище и то повеселей будет!
   Его спутница промолчала, криво усмехнувшись в ответ. Она, то и дело прикладывалась к пулемёту, пробуя то спусковую скобу, то объёмный многоцелевой прицел, приноравливаясь к тяжёлому МG.
   - Тебе с этим "дуробоем" интересней общаться, что ли?
   Получив утвердительный кивок, Егор заиграл желваками. Когдатошний балагур и рифмоплёт, приодетый и расфранченный не то, что при первой встрече, казалось, какие проблемы, говори - не хочу? А вот, поди ж ты, словно гирю к языку подвесили...
   Может, она ему понравилась?
   А иначе как можно было объяснить своё косноязычие и ту нерешительность, которая мешала буквально во всём. Вёл он себя совсем не так, как того заслуживала окружающая обстановка. Последние сутки были насыщены событиями, но их неуклюжее решение, создавало целую кучу проблем, из которых выруливать всё же удавалось. Им, пока крепко везло, но долго так продолжаться не могло. И Гору, получившему небольшую передышку, надо было пытаться как можно скорее вникнуть в суть происходящего, только помощница, та, которая могла всё разжевать, вдруг заартачилась! И он себя вёл как тюха-матюха, блин!
   Мозги закипали, выискивая правильное решение, а оно, как это обычно бывает, лежало на поверхности...
  
   ...- Не всё и не всегда решается в этой жизни кулаками! - дядя Миша держал трепыхавшихся в разведённых руках курсантов, которые тянулись друг к другу, желая до конца выяснить отношения. - Хороший разговор или задушевная беседа гораздо эффективнее действует, чем увесистый кулак. Вам понятно, чижики?
   - Так это про меж друзей, - прогундел один из драчунов, растирая кровавую юшку, сочащуюся из расквашенного носа.
   - А с врагами у вас разговор должен быть коротким! - посуровел учитель.
   - Скажите тоже, - несмело улыбнулся другой. - Что ж теперь убивать друг друга, что ли? Мы ж не звери какие-то, а люди...
   - Ну-у, если люди? - подытожил дядя Миша. - Тогда я спокоен. Значит, договоритесь!
   - А как? - вопрос повис в воздухе, и забияки с интересом смотрели на того, чьи слова до сих пор не подвергались сомнениям.
   - Да очень просто! - усмехнулся тот. - Прежде, чем вы в очередной раз попытаетесь намылить друг другу шею - улыбнитесь, а потом расскажите что-нибудь забавное из своей жизни, глядишь, кулаки-то чесаться и перестанут...
  
   ... наука учителя вспомнилась кстати, только ничего смешного в голову не лезло.
   - Знаешь, - негромко начал Егор, оглядываясь на мирно посапывающего Василька. - Я ведь у матери один был. По-первости, когда ещё салагой гонял по улицам, всё обходилось, а потом началось. Толком никто даже вспомнить не мог, с чего пацаны принялись друг за дружку. Да потом это уже было и не важно. Захлебнулся наш город в ненависти и в крови, вернее даже не город, район. Шахтёрские края, они, как правило, все такие, непростые, но Караганда всех перещеголяла: вольные поселения, куда вышвырнули перед Великой Отечественной поволжских немцев, а затем чеченцев, ингушей и хохлов с Западной Украины, несколько зон вокруг и тюрем, обстановочка та ещё была. И весь этот интернационал вперемежку с теми, кто двинул подымать целинные земли и Север далёкий в начале шестидесятых, потихоньку начали обживаться и рожать своих отпрысков. Тогда не принято было хаять своё правительство и власть, так как они считались народными и единственно правильными, а, кроме того, система наказания работала безотказно. С годами, правда, гайки, которые закрутили до предела, отпустили, а в семьях начали вспоминать былые обиды, выказывая своё недовольство. Всё это молодёжь слушала, наматывая на ус...
   - С чего это тебя на воспоминания потянуло? - неожиданно задала вопрос Ника.
   - Ты ведь хотела обо мне узнать побольше? - кисло усмехнулся Горыныч.
   - Так ты уже вроде бы вкратце мне рассказывал о своём героическом прошлом?
   - Ну-у то ж без подробностей!
   - А они будут? - заинтересовалась девушка.
   - Слушай...
   - Я вся, внимание.
   - Отлично! - Егор сделал вид, что не заметил иронии своей собеседницы. - Так на чём я остановился?
   - Народ подрос в ожидании чуда!
   - Ну, да! - скривился Гор. - Мы его и дождались. Кто там чего не поделил, и кто кого обидел, без понятия! В общем, молотилово в районе началось такое, что даже комендантский час были вынуждены вводить, запрещая подросткам появляться на улицах после десяти вечера. Из Москвы, для поддержки местных органов правопорядка работники МУРа подъехали, опытом видать делились. Это ж люди потом, когда гласность и перестройка началась, узнали, что у нас и бунты были, и самолёты падали с поездами в обнимку, а до этого - непокорное место оцепляли, войска вводили и всё!
   Тишина и спокойствие в стране!!!
   Да только не помогло это...
   Война шла не на жизнь, а на смерть! Ребят хоронили каждый день, на могилах клялись отомстить... и мстили! Я шестерых друзей своих похоронил...
   - Слушай! - Ника недоверчиво посмотрела на рассказчика. - Когда это было то?
   - Семидесятые годы прошлого столетия, город-герой Караганда, Новый Майкудук, место, в которое из других районов города народ боялся появляться даже днём.
   - Ты какую-то жуткую историю рассказываешь! - покачала головой девушка.
   - Ага! - передразнил её Горыныч. - А ты-то, сама, не в такой истории живёшь?
   - Так это сейчас..., - помрачнела Ника и, помолчав недолго, тяжело вздохнула. - Ну и что дальше-то было?
   - А дальше? Дальше для большинства, чтобы уцелеть, выход был один - армия! Бог меня миловал, и время подошло и для меня, отдать свой гражданский долг. Правда, маманя моя, не простой была женщиной, а со связями, и так получилось, в общем, оказался я в закрытом военном заведении.
   - Судя по тому, что почувствовал про тебя Хром, заведение было - ну очень закрытым!
   - Ну-у, в общем, да! - согласно кивнул Егор. - Только давай на этом, и ограничимся, хорошо?
   - Ты, в том смысле, чтобы я не выпытывала у тебя военных тайн?
   - Ага!
   - А можно только один ещё, ма-аленький вопросик?
   - Смотря какой? - состорожничал парень.
   - Скажи, - не обращая внимания на предупреждение, продолжила девушка. - А почему ты тогда, при знакомстве, назвал себя ещё Гором и Горынычем?
   - Хех! - удивился Гор. - А ты, часом, не из наших ли будешь?
   - Память у меня с детства хорошая, - посуровела Ника, только это была уже не утренняя отчуждённость, а так, сплошная видимость. - И к вашим, нас с папой, не тянуло никогда!
   - И очень хорошо! - улыбнулся Егор, разряжая обстановку. - Только одно уточнение - я военный, хоть и бывший, это чтоб ты понимала, что никакие другие службы ко мне касательств не имели.
   - Так военные военным рознь, - поскучнела девушка, серея лицом.
   - Слушай, Ник! - забеспокоился Горыныч, замечая, что его собеседница возвращается в прежнее, замороженное состояние. - Я пытался быть с тобой предельно откровенным, но всего сказать, даже за давностью лет всё-таки не могу. Только одно себе позволю, - он задержал дыхание как перед глубоким погружением. - В общем, наше подразделение выполняло сугубо оперативные и очень деликатные поручения, более того, они носили чисто предупредительные меры, за что нас и прозвали - "Воспитатели". Ой, блин!
   - А "ой, блин!" - это ты, почему сказал, проговорился что ли?
   Гор не успел ничего ответить, так как увесистый подзатыльник прилетел сзади неожиданно и от всей души! Шлепок был такой силы, что парень потерял управление, и освободившаяся от надзора машина бодро ткнулась в стоящее на обочине дерево всей своей многотонной тушей. Заурчал от натуги движок, но реакция потерпевшего хоть и с небольшим опозданием всё-таки сработала, взяв под контроль процесс. БТР перестал бодать могучий ни в чём неповинный тополь, который сажали в Москве ещё в те времена, когда в городе велась активная борьба с радиацией.
   Ника с удивлением оглянулась на виновника происшествия. Вася, пробудившийся от недолгого сна, встретил её взгляд радостной улыбкой.
   - Малыш, ты чего?
   - А он знает! - уверенно заявил мальчишка. - У нас уговол!
   - Какой такой уговор? Давай, рассказывай, - задавая вопрос, девушка положила свою руку на подрагивающий от ярости кулак Егора. Чуть приподняв брови, она слегка кивнула побагровевшему, вибрирующему в унисон с работающим аппаратом, парню.
   - Ета знаес, так насстоясие мусины делают! - радостно сообщил Василёк. - У нас, у напалников, всегда типеля, кто залугается - слазу по сее!
   - Скажи, пожалуйста, - с пониманием отозвалась Ника. - И что, оба согласились на такое?
   Мальчишка энергично закивал головой, поближе подбираясь к водительскому креслу. Горыныч встретившись взглядом с вопросительными серо-зелёными глазами, шумно выдохнул и подтвердил недавнюю договорённость: одновременно пожав плечами и мотнув, соглашаясь, светлыми кудряшками, собранными на затылке в "мальвинку".
   Сверху по броне что-то увесисто бамкнуло.
   Все на мгновение замерли и вдруг, не сговариваясь, захохотали, каждый на свой манер. Звонкое девичье "Ну вы даёте!", несколько раз произнесённое в перерывах между очередным раскатом смеха, подтверждалось, то басовитым мальчишеским "Ага!!!", то мужским раскатистым "Мы таки-ие!!!"
   Постепенно веселье сошло на нет. Успокоившись первым, Егор выбрался наружу и, потоптавшись вокруг, внимательно осматриваясь и что-то прикидывая, вернулся назад.
   - Знаешь, напарник, - он заговорил уже абсолютно серьёзно, будто ничего и не произошло до этого. - Давай ещё один договор заключим, я думаю, это будет не лишним.
   - Давай! - с готовностью согласился Вася. - Сто ли Нику тозыть будем колотить?
   - Эй, эй! - не на шутку обеспокоилась девушка. - Я ведь всё-таки дама.
   - Вот, вот, об этом я и хотел поговорить, - Егор покивал головой раздумчиво. - Раз уж нас судьба собрала в одну кучу, считаю, что порядок в группе должен быть единым для всех, только с небольшими поправками. Предлагаю, все телесные наказания до того как мы доберёмся до места, отменить. Хорошо, что после твоей затрещины мы отделались, в общем-то, лёгким испугом, дереву правда здорово досталось и морда у машинёшки слегка покривилась, фароискатель опять же один своротили, а могло ведь быть всё гораздо хуже.
   - Как ета? - мальчишка слегка стушевался, с опаской поглядывая на взрослых.
   - Ну, вот представь себе, - продолжил Горыныч. - Едем мы по мосту через реку, к примеру, я провинился, и ты с Никой что делаешь?
   - По сее!
   - Вот, вот, я от неожиданности, как это уже было, теряю штурвал, и наш автомобиль кувырк в воду! Ты, кстати, плавать-то умеешь?
   - Неа! - округлив от страха глаза, пролепетал Василёк.
   - Я умею! - встряла в разговор девушка. - Только это вряд ли поможет...
   - И я об том же, - грустно подвёл черту Гор. - Почти наверняка выбраться наружу мы не успеем, а значит что?
   - Сто? - физиономия малыша выражала крайнюю степень озабоченности.
   - Утонем к такой-то..., ну, в общем, ласты завернём и привет-буфет!
   - Неохота-а, - быстро отреагировал пацанёнок.
   - А кому интересно? - улыбнулась Ника. - Думаешь мне?
   - Думаю, что никому, - подытожил Егор. - Потому, весь этот разговор я затеял и ещё раз хочу предложить - пока не дойдём до места, чур, не драться! Лады? А если кто провинится, то ты, Василий, будешь свинцовые шарики по карманам раскладывать, чтоб не забылось.
   - Как ета? - заинтересовался мальчуган.
   - Да очень просто, ругнулся кто-то, ты пульку в одно место, брякнула Ника, что-нибудь нехорошее, ты в другое, вон у тебя их сколько на комбинезоне, карманов этих. А доберёмся туда, куда нам надо, там за всё сразу и рассчитаемся. Ну, как, согласны?
   - Ага-а! - набундючился Василёк, засверкав наполненными слезой глазами. - А как зить я буду тебе помогать? Сем стлелять, лесли патлоны все в станах будут, а?
   - Ну-у! - усмехнулся Горыныч. - Навряд ли мы так разойдёмся, что весь твой арсенал задействуем, а потом, дорога, наверное, не такая уж и длинная, верно проводник?
   Говорившие мужчины вопросительно посмотрели в сторону своей спутницы.
   - Всё будет зависеть от того, каким путём пойдём, - Ника слегка замялась с ответом.
   - Знаешь, что? - заговорил решительно Егор. - Давай-ка, всё-таки пообщаемся, думаю, пора.
   - Тосьно, - поддержал напарника мальчуган, не понимая всей подоплёки, но ему это было и не важно, поговорить он любил, а это было главное. Девушка после этих слов напряглась, но возражать не стала, время видать и впрямь подошло, дальше тянуть было некуда.
   - Нам не известно, почему на тебя напали и кому ты так интересна, - после недолгого раздумья начал Горыныч. - Но что-то вокруг происходит и мы должны знать, что именно? К чему готовиться, чего ожидать? - парень придержал попытавшегося встрять мальчишку и продолжил. - Вась, я ещё не всё сказал, погоди. Во-первых, у меня есть глаза и уши, во-вторых, сопоставлять уже известные факты и делать выводы тоже несложно. Так вот, тебе нужно попасть домой, а в провожатые, так уж получилось, достались только мы. Почему? Почему, если ты так нужна Городку, они побоялись сопровождать тебя. В общем, вопросов целая куча и мы, кстати, ещё не дали своего согласия, идти ли нам в твою сторону.
   - Тосьно! - обрадовался возникшей паузе Василёк.
  
   Заминка с ответом была недолгой...
   - Ой, мальчики, вы даже не представляете в какой я беде! Не бросайте меня, пожалуйста, а? - девушка захлюпала носом и торопливо, глотая слова, зачастила, словно боялась, что её остановят и не дадут сказать чего-то самого главного, чего-то такого, что обязательно ей поможет. - Я ведь, на самом деле, не за себя волнуюсь, а за папу! Он у меня гений, человек, который всегда беззаветно работал для блага и на пользу своей страны, но, как это обычно здесь, у нас, бывает, все его разработки оказались до недавнего времени никому не нужны. С детства помню его замученное усталое лицо и постоянные хлопоты за каких-то людей, которые ему помогали и как все деятели науки жестоко нуждались в самых элементарных вещах: кто-то откровенно голодал, кому-то негде было жить, у кого-то кто-то умирал, и нужна была срочная помощь...
   Так было всегда!
   И вместо того, чтобы заниматься делами, он вечно носился по кабинетам: что-то доставал, кого-то убеждал, чего-то выбивал. Распыляя себя, отец вынужденно откладывал на потом реализацию своих идей, и, как оказалось, зря...
   С годами коллектив уменьшился до маленькой лаборатории, где остались фанатики, блаженные от науки, так называла их мама! А потом, - Ника, тяжело вздохнув, опустила голову. - Потом случилась беда!!! Мама смертельно заболела и умирала мучительно и больно, и мы ничем не могли ей помочь...
   Страшный недуг навалился на нас, на всех, заставляя страдать, в том числе и от осознания того, что мы были бессильны помочь самому близкому и дорогому для нас человеку. Раковая опухоль выгрызала её внутренности, и никакие лекарства не способны были этому помешать, даже папина чудодейственная вакцина. Вот когда он пожалел о том, что бесполезно тратил время и не доводил до конца свои изыскания, не форсировал события, убеждая всех и себя в том числе, что в таких делах спешка абсолютно неприемлема. В институте, где его тема была одной из многих, к этому подходили с определённым скепсисом, определяя, что время для решения данной проблемы ещё не подошло, а сам он не спешил делиться тем, что выход почти найден. Многочисленные опыты на животных подтверждали, что он на правильном пути. Более того, у лекарства имелись побочные эффекты: повышался иммунитет, организм омолаживался, излечивалась целая куча так званых старческих недугов. И исходный материал, основа, была чрезвычайно простой, абсолютно некапиталоёмкой, а значит, цена на препарат позволяла использовать его для самого широкого применения, без каких-либо ограничений.
   До победы оставалось всего несколько шагов, но именно их не хватило, чтобы спасти маму!
   Вакцина была ещё "сырой", не готовой к апробации на людях.
   Естественно отец во всём обвинил себя, абсолютно отметая какие-либо разумные доводы и оправдания на этот счёт.
   Он долго не приступал к работе, а когда смог вновь вернуться к любимому делу, грянула перестройка...
   Всё закрутилось, завертелось, - девушка, пожав плечами, как-то беспомощно посмотрела на своих слушателей. - И за великими идеями и большим, очередным светлым будущим, люди перестали замечать малого. Забыли о том, что кропотливый и повседневный труд никто не отменял, что законы экономики и бытия действуют в любое время и при любом правительстве. Да и вектор тяги, так папа называл побудительные мотивы, которые действовали до этого в стране, потерял свою направленность, а вернее, совсем рассыпался. Мы попросту растерялись куда, в какую сторону нам идти и тут началось самое страшное...
   - Ну, да, - Егор непроизвольно поддакнул, покрепче прижимая к себе притихшего малыша, который, на удивление, никуда не вырывался и не бежал, а внимательно прислушивался к тому, что говорила Ника. - Мы, с Василием, краями зацепили все эти прелести.
   - Да вряд ли тот бардак и раздрай можно было назвать прелестью, - усмехнулась рассказчица. - Только дальше было больше. Народ осмотрелся, прикинул, что к чему и те, кто оказался наверху пирамиды, поняли, что судьба им подкинула такой шанс, какого никогда больше не будет: полная или частичная стагнация власти, недействующее законодательство, разброд и развал в силовых структурах, в общем, лучше не придумаешь.
   - Для кого? - решил поучаствовать в разговоре Василёк.
   - Для кого, для кого, - взъерошил ему волосы Горыныч. - Для крутых парней, естественно...
   - Не только для них, - продолжила девушка. - Оборотистые начальники и ушлые бизнесмены, авантюристы всех мастей и всех уровней вырвались на оперативный простор, подгребая под себя всё, до чего дотягивались их загребущие конечности, договариваясь, подкупая, убивая и разоряя, вся и всех вокруг! Что было дальше, я уже рассказывала, не хочу повторяться.
   - Про себя забыла, - напомнил Егор.
   - Нет, не забыла, - покачала головой Ника. - Как можно забыть то время, когда люди, по сути, были брошены как слепые котята в воду. Мы, в общем-то, тоже бултыхались из последних сил, надеясь и веря в то, что всё образуется. И только, когда экономика страны пошла в разнос, а правительство стало затыкать дырки в бюджете, отдавая в аренду территории иностранным корпорациям, наконец-то всё стало понятно. Отец собрал всех своих немногочисленных соратников и друзей для того, чтобы решить, как себя вести дальше. Он тогда сказал, что пришло время Гражданской Самообороны и нас, кроме нас самих никто больше не спасёт.
   Те, кто хотел - ушли, если было куда. Оставшиеся присоединились к папиным знакомым и организовали что-то типа коммуны. Наблюдая за тем, что происходит вокруг, мы спешно обустраивали и укрепляли свой лагерь и готовились к самому худшему. Некоторые предугадывали, какие грозные перемены ожидают нас в недалёком будущем, но никто не думал, что всё будет происходить так быстро. Проблемы экологические, перехлестнулись с демографией, а затем вступили в действие внешние факторы, коалиция начала отключать электроэнергию, выводить из неперспективных зон санитарные и прочие отряды, сокращая и убирая нахлебников, тех, кто не способен был платить за себя. Целые районы за считанные месяцы превратились в безлюдные пустыри с жалкими остатками населения, которое ещё как-то трепыхалось и пыталось выжить. Москва, выстоявшая и не покорившаяся на протяжении многих столетий, отбиваясь от набегов целой кучи всевозможных захватчиков, опустела за какой-то десяток лет. Из неё вытряхнули экономическую составляющую, обесточили, перестали причёсывать, убирать и умывать и этого оказалось достаточно, чтобы всё в корне изменилось.
   А тут ещё одна напасть подступилась к тем, кто остался, не взирая ни на что.
   Людской многомиллионный фон, давивший на всю сопутствующую нам фауну, сопровождавшую нас повсеместно, серьёзно ослаб и сдал свои позиции. Прежние хозяева территорий, отступая, перестали поставлять в достаточном количестве пищу, которая была всегда в изобилии и легко давалась. В итоге, подчинённые особи, над которыми доминировал человек, вынуждены были в серьёз начать борьбу за выживание и те, кто побеждал в этих схватках всё чаще и чаще стали включать в свой рацион людей, как наименее приспособленных и наиболее уязвимых...
   - Эх, и нисего себе! - запыхтел Вася. Ему не всё было понятно, особенно там, где Ника выражалась научными терминами, но то, что он может запросто стать чьим-то обедом, до него дошло хорошо. Мальчишка, сжав кулаки, попытался высказать своё негодование, но не успел. Егор просто-напросто зажал ему рот, не обращая внимания на слюни и сопли, которые от возмущения просились у малыша на выход.
   - Не мешай, Васенька, не мешай! Видишь, нам ещё не всё сказали, - успокоил мальчугана Горыныч.
   - Да, собственно, добавить к тому, что вы услышали, особенно и нечего, - вяло махнула рукой девушка.
   - А с чего всё же такой интерес к твоей особе? - напомнил Егор.
   - Ах, это, - Ника скривилась, словно надкусила лимон. - Деньги! Опять нарисовались на горизонте финансы, да ещё в таких количествах, о которых можно было только мечтать! Дело в том, что все эти годы отец не переставал работать над своим чудо-лекарством и довёл его всё-таки до ума. Результаты оказались на самом деле впечатляющими - наша вакцина оказалась очень полезной в нынешних условиях. Всего несколько уколов запускали в организме человека мощнейшие регенеративные и иммунные процессы, которые выводили всю накопленную гадость, очищая его практически полностью. Восстанавливались абсолютно все функции, в том числе детородные...
   - Дальше можешь не продолжать, - нахмурился Горыныч. - Информация об этом, как вы не конспирировались, всё-таки просочилась вовне. Народ у нас ушлый и кое-кто сообразил, что, продавая этот эликсир, можно подгрести под себя весь мир.
   - Естественно! - усмехнулась девушка. - Кто же откажется пожить подольше, выглядеть получше и при этом не болеть.
   - Что совсем?
   - Абсолютно...
   - Извини за нескромность, - Егор с трудом выдавил вопрос, который возник у него при разговоре и не давал ему покоя. - А ты сама-то пробовала этот препарат?
   - Пробовала, - улыбнулась Ника и, помедлив некоторое время, огорошила. - Я твоя ровесница.
   - В рот компот! - Гор не сдержал своих эмоций. - Ну, я то ладно, съел двадцать пять лет, но ты! Больше полтинника, а выглядишь, словно восемнадцатилетняя девчонка, только глаза...
   - Что глаза?
   - Не детские, - внимательно всматриваясь в спутницу так, будто увидел её впервые, протянул Горыныч.
   - Ну да! - опять сникла собеседница. - Тут не до детства! Тут вокруг нас такое закручивается, караул!
   - Попробую догадаться, - отпустил из рук потерявшего всякий интерес к взрослым разговорам мальчишку Егор. - Хром, либо хороший знакомый, либо какая-то веха из прошлой жизни помогал вам, а теперь чего-то испугался. Кроме того, что-то происходит у вас, в вашей коммуне и эти процессы настолько серьёзные, что выходят из под контроля. А тут ещё, наверное, какая-нибудь могущественная группировка нарисовалась на горизонте, и все, без исключения, хотят завладеть вашими секретами, - парень на какое-то мгновение задумался и покрутил указательным пальцем в воздухе. - Ах да, упустил! Вдруг откуда ни возьмись, появляется непонятный незнакомец с малышом и с историей похожей на сказку, делая вид, что ничего не понимает! А на самом деле - ну очень подозрительный тип!!! И чего делать бедной женщине?
   - Ну да! - кисло подытожила Ника. - Почти всё так. Хром, мой бывший муж, работал когда-то в конторе. Городок этот они и создали, кстати, все его бойцы очень квалифицированные товарищи. И он очень был удивлён тобой и тем как ты с ними разбирался. Он же мне и сказал, что ты не похож на проныру. Более того, сообщил, что каким-то образом коалиция узнала о нас и начала задавать вопросы. Патруль, напавший на меня, наши восточные братья-славяне, которые пулей заскочили в Объединённую Европу после развала СССР, пока не в курсе, а просто подрабатывают на Серых, группировку чёрных копателей в центре Москвы, которые на этом поднялись просто до небес. Те тоже прознали о наших изысканиях, и горят желанием погреть на этом руки. Они уже пытались с нами договориться, но, зная, что Хром нас поддерживает, напирать побоялись, а решили меня просто украсть, чтобы легче было вести переговоры с отцом, - девушка тяжело вздохнула. - Вот такая история.
   - Понятно! - Горыныч почесал затылок и погрозил кулаком Василию, который каким-то образом умудрился откинуть один из верхних люков, намылившись наружу. - Товарищ-ч, три метра от машины, не далее, иначе зад будет синий. И ждать до конца пути я не стану...
   - А мы зыть договолилися...
   - Ва-а-ася! - прорычал Егор, делая страшные глаза.
   - Ну, холосо! - засокрушался мальчуган, но на улицу всё-таки полез.
   - В общем, дело ясное! - бодро покивал русой головой строгий напарник, переходя к прежней теме. - Хром не может вам помочь и не хочет ничего советовать, так как чего-то опасается, а если учитывать цену вопроса и важность вашего открытия, его позиция понятна - помог, как смог, а дальше прячьтесь, в городе, до лучших времён, пока всё не успокоится, а самое главное, чтобы он не знал. Это на тот случай, если с него начнут спрашивать по серьёзному. Правильно? - и не дождавшись подтверждения, продолжил. - Правильно! Более того, что-то такое, поняв про меня, он сказал, что я единственная твоя надежда в пути и быть может ваше же спасение в дальнейшем. Правильно? - заметив испуганные серые глаза, опять не стал дожидаться ответа. - Похоже, что и тут, правильно! - самостоятельно разложив всё по полочкам Гор, озадаченно посмотрел на Нику. - Ну и чего мне остаётся делать?
   - Не знаю, - ответ собеседницы вроде как отрицательный, ни к чему не обязывал, но сквозившая в нём мольба о помощи была такой явственной, что не услышать её ну никак не получалось. Да Горыныч отказываться и не собирался, давным-давно для себя уже всё решив.
   - Э-хе-хе, да всё ты знаешь! - пробурчал он, напуская на себя суровый вид, но в следующую секунду замахал перед собою руками, пыхтя и отбиваясь от радостных поцелуев. - Только прошу без интиму!
   - Вот дурак! - обиделась на него Ника. - Я же от души, по-честному!
   - И я, по-честному, а иначе быть не может - попытался сгладить неловкость Егор. - Я по-другому и не умею, среди своих.
   - А среди чужих?
   - Вежливое безразличие, в том случае, если нет агрессии.
   - А если есть?
   - Слушай, ты прям, как на минном поле, шаг за шагом меня проверяешь, - усмехнулся Гор.
   - И всё же...
   - Если человек переходит в категорию врага, значит, он сам выбрал эту дорогу и получит полной мерой, без всякого сожаления с моей стороны.
   - То есть? Ты, как в Городке, сразу же начнёшь размахивать руками?
   - В Городке, ребятам повезло.
   - В смысле? - удивилась девушка.
   - Я не знал обстановки, не совсем ещё был готов к действию и сдерживал себя.
   - А сейчас ты готов?
   - Да.
   - И что?
   - Ника, не знаю твоего полного имени и отчества, - спокойно заговорил Горыныч, глядя ей в глаза. - Видишь ли, твой бывший муж, он действительно не ошибся, поверив в то, что, если я возьмусь за твою охрану, то скорей всего справлюсь с этим делом, - он поднял руку, предваряя какие-либо вопросы. - Дай я объясню тебе несколько жизненных принципов, которые всегда, самым тесным образом переплетались с моей профессиональной деятельностью. Во-первых, как я уже сказал, если человек становится моим врагом - это целиком и полностью его проблема. Я приучен не оставлять за своей спиной тех, кто может воткнуть в неё нож. Во-вторых, я заканчиваю разговоры тогда, когда они бесполезны и человек становится моим врагом. В-третьих, если моим близким или друзьям угрожают..., - Егор улыбнулся. - Кажется, я начал повторяться.
   - Подожди, подожди! - вскинулась Ника. - Но ты мне ни разу не показался каким-то живодёром, ни единого.
   - А я им и не являюсь.
   - Но как же тогда твои принципы? - она в ужасе округлила глаза. - Ведь это же средневековое варварство! Ведь существует целая куча ситуаций, когда сила слова гораздо эффективнее силы оружия.
   - Например?
   - Ну не знаю, - девушка замялась, пытаясь, подыскать подходящее объяснение. - Сейчас наверное не та обстановка и не то место, чтобы так вот, сразу, найти что-либо приемлемое, но тогда, когда ты этим занимался профессионально, неужели это был единственный и веский аргумент? Ведь время было совсем другим и международный климат более мирным и взвешенным. Неужели в основе деятельности "Воспитателей" всегда лежала только грубая сила?
   - Мне понятно твоё негодование и неприятие, - Гор продолжал быть спокойным. - Более того, моё руководство, предвидя именно такую реакцию простых обывателей, не афишировало о том, что существует такое подразделение. Скажу больше, даже в Генштабе о нас знали единицы и, тем не менее, в самые сложные моменты, когда на кону стояли сотни и тысячи жизней, особенно в горячих точках, нам всегда находилась работа.
   - И как же вы действовали?
   - Тебе это действительно интересно знать?
   - Мне это важно знать, - поправила его Ника. - Для того чтобы понимать с кем имею дело и на что могу рассчитывать, - потом на секунду задумалась и дополнила. - И смогу ли вмешаться, если посчитаю нужным.
   - Что же, - Егор покивал головой, соглашаясь. - Дело в том, что в зависимости от ситуации, мы всегда старались избежать конфликта. Поясню, к примеру, мы заходили в проблемное место, где возникла угроза жизни нашим людям либо нашим интересам, каковы наши действия? Всё очень просто - старший группы доводил до главарей нашу позицию либо они уходят, если есть куда, либо сдаются, если есть кому. В противном случае - смерть не только для них, но и для их близких.
   - Но ведь это же бесчеловечно...
   - Что есть человеколюбие? - Гор сделал небольшую паузу. - В природе нет такого понятия, кстати, как и нет бессмысленной жестокости. Гибнут только те, кто, либо глуп и вовремя не покинул уже занятые охотничьи угодья, либо тот, кто является добычей, но опять же только в тех количествах, которые нужны для прокорма. Вот и всё! Так было и у людей - обидчика можно было наказать без каких-либо ограничений и адекватно его провинности, то есть кровь за кровь, глаз за глаз. К сожалению, так продолжалось не долго. Появились бедные и богатые, зависимые и независимые, те, кому было что терять, и у кого не было за душой ничего. Имущим понадобилась более изощрённая защита, чтобы оставаться безнаказанным даже тогда, когда их действия шли вразрез с общепринятыми понятиями.
   Так появился - закон!
   И чем дальше уходила в своём развитии наша цивилизация, тем более изощрёнными становились порядки, защищая уже не правое дело, а тех, у кого было больше денег и в конечном итоге больше прав.
   Вот так и мы, Воспитатели, в определённые моменты, подменяя закон, решали дело с позиции силы. Впрочем, наша правда была всё же лучше. Мы оставляли право выбора за слабым. И только там, где эти действия были спровоцированы противоборствующей стороной.
   - И что, ваши оппоненты всегда проигрывали? - Ника с сомнением посмотрела на Горыныча. - Количество противников и их подготовленность не играли никакой роли?
   - Никакой...
   - Сказка какая-то!
   - Я бы тоже не поверил, - согласился Егор, внимательно всматриваясь в монитор, где тренировался Василёк, испытывая стрелковые характеристики подаренной ему в Городке рогатки. - Только не далее как вчера, ты рассказывала мне о том, что мозг человека - это уникальный биоэнергетический механизм, с очень высоким порогом разрешения. Кстати, примеры приводила с процентами, способностями...
   - И чего? - перебила собеседника Ника. - Какое это имеет отношение к тебе.
   - Наша подготовка тоже включала в себя психофизические занятия, в основу которых были положены принципы самовнушения, то есть нас, в конце концов, убедили в том, что мы непобедимые, неуязвимые и так далее.
   - И это действовало?
   - Ну, я же сижу перед тобой, целый и невредимый.
   - Даже не знаю, что сказать и как на это реагировать.
   - Не говори ничего, - улыбнулся Горыныч. - Просто живи и делай своё дело, а я буду делать своё, если это понадобится. Кстати, открой всё же страшную тайну, в какую сторону нам двигаться?
   - А я разве не сказала? - удивилась девушка. - Столько телебенить языком и ничего конкретного, вот же! В Тимирязевский лесопарк, на север, в общем, а там я покажу, куда именно...
   Ника хотела ещё что-то добавить, но тут снаружи раздалось какое-то злобное верещание, и победно заорал Васька.
  
   Егор, подхватив подсумок с гранатами и бессменный "калаш" выскочил пулей наверх и, как оказалось, вовремя. Несколько огромных, величиной с крупную таксу или кого-то в этом роде, покрытых серо-сизой, густой шерстью крыс, двигались в их сторону. Одна из них припадала на переднюю лапу. Остальные проворно подбирались к Васильку, который закладывал очередной металлический снаряд в свою чудо-рогатку. Мальчишка азартно готовился к бою абсолютно не думая о том, какая смертельная опасность нависла над его охотничьей бездумной головой.
   - Грамотно окружают, со всех сторон, как по науке, - пробормотал Егор и перевёл ограничитель огня на одиночные выстрелы. Четыре раза рявкнул автомат, разрывая непрошенных гостей на части горячим свинцом. Причём, последний, самый крупный и подраненный мальчуганом, схлопотал пулю уже в прыжке, ощерив зубастую пасть, усыпанную смертоносными резцами.
   Вася присел от неожиданности и прикрыл голову руками.
   - Сего ета? - он с недоумением уставился на кровавое месиво, которое шлёпнулось рядом с ним, забрызгав его своими ошмётками и вдруг, в голос, заревел и бросился к соскочившему на землю Горынычу со словами: "Папка! Лодненький! Спаси!!!"
   - Ну, ну, мальчик мой, успокойся, - присел к нему Егор, поднимая на руки дрожавшего всем телом мальчишку. - Всё уже случилось, чего ты? И совсем не страшно!
   - А я и не забоялся, тока я зыть не по настояссиму, а они слазу кусаться, - всхлипывал Вася, растирая крупные, словно горошины слёзы по замурзанным щекам.
   - Ну, видишь, мы их за это и наказали, - потихоньку зашептал ему на ухо парень, совершенно позабыв о том, что хотел поначалу хорошенько вздуть незадачливого охотника. - И победили, как самые настоящие геройские герои...
   - Плавда, ты не сутис? - заулыбался Василёк.
   - Какие же тут шутки, - донеслось сверху, с брони. Ника, принимая мальчишку, говорила абсолютно серьёзным тоном. - Я сама видела, как ты подстрелил самого здоровенного крысюка, а Гор остальных трёх, маленьких.
   Услышав такую похвалу, мальчуган засиял как новенький рубль. Он хотел поподробнее рассказать о своём подвиге, но не решился перебивать взрослых, которые в отличие от него почему-то хмурились.
   - Кстати, давно хотела заметить, что мы пробираемся будто в вакууме.
   - А что, почётный эскорт присутствует постоянно?
   - Ну не так, чтобы очень, но, по крайней мере, мелькание на дальних подступах кого-нибудь кто ищет поживы, происходит довольно часто, а сегодня как-то всё не так, - девушка озабоченно покачала головой. - Не нравится мне это!
   - Да мне тоже не по себе, - заёрзал в водительском кресле Горыныч, устраиваясь поудобнее, нога уже так не мучила как вчера. - Насколько мне известно, эта нечисть должна быть гораздо меньших размеров. Помню в одном из сараев, по-молодости, изловчился и наколол одного щура на вилы, так он изогнулся и зубами на железе такие борозды оставил, что меня потом аж мороз продрал! Бр-рр, как вспомню, так вздрогну! - парень передёрнул плечами. - А что будет, если такая зараза в тебя вцепится?
   - Так я про это уже целые сутки талдычу, - возмутилась Ника. - Зверьё вокруг изменилось и в размерах, и в количестве, и с головой у них стало гораздо лучше.
   - Я заметил, - пробормотал Егор, запуская двигатель. - Ладно, будем на чеку!
   - А вы сяс пло сто говолили? - проявил активность Вася.
   - Про то, напарник, что теперь на улицу мы с тобой отсюда выйдем только тогда, когда доберёмся до дома.
   - До сьего? - уточнился мальчишка.
   - До моего, - быстро ответила девушка и обратилась к старшему из мужчин. - Давай проскочим Царицынские дебри в темпе, без задержек. Мы сюда в последнее время не заходим, говорят, что в этих местах нехорошо.
   - Чем хуже вокруг, тем лучше для нас, - пробубнил Гор, трогая послушную машину с места. - Самый страшный зверь - это человек, а уж от всех остальных мы как-нибудь отобьёмся!
  
   Василёк тихонечко сидел на своём месте, уже не вмешиваясь в разговоры старших. История с крысюками, которых его меткая рогатка не смогла остановить не шла из головы. Гор с Никой говорили о чём-то таком для него не очень понятном, но даже его детских мозгов хватало на то, чтобы уразуметь - шутки закончились.
   Впереди их ждала неизвестная дорога...
  
   ...и было очень страшно!
  

ГЛАВА V

   Огромный могучий пёс летел во весь опор к своему логову.
   Сегодня он решил поменять место и увести стаю из каменных джунглей в лес, поближе к воде, подальше от гнёзд мерзких длиннохвостых созданий, ходивших в родственниках у безобидных мышей. Но безобидными эти отродья никогда не были. Они всё чаще нападали на его соплеменников, сбиваясь в многочисленные отряды. Действовали умело и безжалостно, а если учесть их размеры, быстроту и острые, словно бритва зубы, то встреча с ними не сулила ничего хорошего ни для кого. В домах и подвалах они хозяйничали без какого-либо стеснения, и только свирепые громадные собаки давали им должный отпор, да ещё, пожалуй, подземная жуть, которую чуяли четвероногие охотники, держась подальше от туннелей, нарытых людьми для какой-то непонятной, своей надобности.
   Люди...
   Фил в высоком прыжке перемахнул забор, не замедлив движения ни на одно мгновение. Как давно это было, и память вернула длинношёрстного рыжевато-белёсого красавца в те времена, когда у него был хозяин.
  
   Дедушка любил Филимона или Фильку, так иногда ласково называл он своего кавказюлю, частенько балуя и позволяя ему многое. Суровый и свирепый на людях пёс, дома был нежным и внимательным к человеку, никогда не позволяя себе лишнего, даже тогда, когда знал, что ему всё простится. Они оба получали удовольствие от общения друг с другом, и Филу было не по себе, когда пожилой мужчина надолго оставлял квартиру, уходя куда-то по своим делам. Могучая собака, лёжа у порога потихоньку скулила чутко прислушиваясь и ожидая своего вожака. Впрочем, Фил, расставив приоритеты, уже давно понимал, что хозяин с каждым годом стареет, и силы покидают его. Тем приятнее было подчиняться и ревностно охранять и защищать того, кто давал ему кров и делился с ним пищей.
   Им было хорошо вдвоём...
   Но всё когда-нибудь заканчивается!
   Что-то стало происходить в мире людей, что-то такое, нехорошее. Чему не было объяснения в незатейливой собачей жизни, но от чего нельзя было отмахнуться, как от надоедливых мух.
   Пожилой хозяин всё чаще стал тереть левый бок подрагивающей от волнения рукой, глядя в деревянную коробку, в которой чёрно-белые картинки мельтешили с такой скоростью, что смотреть на них было не интересно. Громкие звуки, долетавшие из крикливого ящика расстраивали старика и тот всё чаще глотал какие-то беленькие камешки, похожие по запаху на конфеты. Листки бумаги, которые он приносил из своих походов и подолгу всматривался в закорючки нарисованные на белом фоне, оптимизма тоже ему не добавляли.
   Хозяин становился задумчивым и немногословным, всё чаще и чаще повторяя странные слова: " На кого ж я тебя оставлю, дорогой ты мой, тут люди никому не нужны, а собаки, тем более!"
   Что это означало? Почему старик тихо грустил сидя у окна?
   Одно было хорошо по разумению Фила, ненавистный ящик наконец-то перестал орать и затих бесполезной глыбой под цветной старинной накидкой. Вечера, когда дедушка что-то писал, сидя за большим письменным столом, тоже изменились, вернее не так, изменилась обстановка. Она стала даже уютнее, по крайней мере, свет от ручной лампы, заправленной съедобным жиром, был куда как приятнее, чем светящаяся стекляшка под потолком. И не только по этому, ещё одна причина грела простую собачью душу. Наливая дрожащими руками в светильники вкусную заправку, хозяин, как правило, несколько капель проливал на пол.
   Ох, как же это было вкусно!
   Слизнуть ароматную жирную влагу с деревянной подстилки, всю, без остатка и потом прислушиваться к довольному урчанию в животе!
   Кстати, таких положительных изменений была целая куча...
   Многочисленные гости, которых Филимон терпел только потому, что они нравились хозяину, наконец-то перестали надоедать. И пёс недоумевал, почему это старик подолгу глядел на кусок картона с изображениями маленьких человечков, пахнущих точно так же как и он. Тем более что толку от них всё равно никакого не было, только крик да гам. А ещё приходилось постоянно быть на чеку и опасаться за свои лапы и хвост, на которые эти чертенята то и дело норовили наступить. Тем не менее, дедушка, тихо вздыхал, время от времени, смахивая солёную воду, сочившуюся из его поблёкших от долгой и непростой жизни глаз.
   А Филу наоборот нравилось.
   Чаще стали бывать на воздухе. Носить воду, которой было много в недалёких прудах. Убирать мусор из дому, так как раньше он исчезал куда-то за дверями, от которых пахло отхожим местом, а теперь приходилось самим таскать тяжёлые вёдра на улицу.
   Правда, с едой стало туговато, зато народу на улицах заметно поубавилось.
   И люди стали какие-то все нервные: ругались, кричали, бегали друг за другом. Хорошо хоть обходили их стороной. Ещё бы, клыки, которые хозяин называл почему-то "ятаганами" враз охлаждали пыл, стоило кавказюле чуть вздёрнуть верхнюю губу. Самых последних посетителей, они особенно часто бывали в доме и пользовались неприкосновенностью, так как имели особый статус "свои!", дедушка принимал с особым радушием. Хоть и выглядели они как-то странно, и говорили тихо и печально, называя его потихоньку "бедолагой!". Даже их пришлось успокаивать негромким, но внушительным рёвом, как ни пытались они уговорить дедушку, что-то ему объясняя и складывая его вещи в коробки. Но старик, побледневший и разом осунувшийся так, словно все жизненные соки покинули его, решительно отказался от всего и, подозвав к себе своего верного друга, проводил гостей до порога.
   "Вот мы и одни с тобой остались, малыш! - негромкие слова навсегда врезались в память. - Нет наших внучеков, никого нет! А я так надеялся, так ждал!!! Думал, забыли про меня, бросили..." Он что-то ещё долго бормотал про паскудную несправедливость, которая забирает молодых, оставляя никчёмную жизнь тем, кому коптить осталось всего ничего! Но Фил не понимал о чём хрипит, захлёбываясь слезами его любимый дедушка, не знал, как и чем помочь дорогому человеку.
   А тот, потрепав "верную морду" сделал напоследок просто царский подарок: вывалил в миску неприкосновенный запас, целых две банки тушёнки и щедро полил какой-то жидкостью, которую ему оставили недавние визитёры в пластиковом контейнере. "Мне теперь уж ни к чему! Может тебе пригодится этот бальзам, Филька!" и побрёл в свою конуру, место, откуда он в последнее время подолгу не выходил, лёжа на высокой и многослойной подстилке, смешно называемой кроватью.
   Утром, почуяв недоброе, могучий пёс одним ударом вынес хлипкую дверь и застыл на пороге...
   Накануне, поужинав от пуза, он вырубился, не чуя вокруг ничего. Знаменитый собачий сон, вполглаза, когда слышится любой шорох, в эту ночь оставил его. Почему так случилось?
   Что произошло?
   Может, всему виной было вкусное мясо, приправленное необычным пряным соусом.
   Кто знает?
   Тем не менее, за то время пока он валялся в прострации, повизгивая от необычных ощущений, его хозяин умер...
   Ушёл из жизни, окаменев сухим заострившимся лицом и ничего нельзя уже было исправить! Ничто не могло помочь: ни протяжный многочасовой вой, когда всё живое в ужасе огибало скорбное место, не решаясь попасть на глаза тоскующему зверю, ни горячая признательность. Фил долго лизал холодные неподвижные руки в надежде, что они оживут как прежде и он опять услышит спокойный чуть хрипловатый голос хозяина: "Ну что, малыш, пошли гулять?"
  
   С годами его признательность к людям не проходила...
  
   Он и сейчас заскочил посмотреть на то, что осталось от дедушки, отдавая дань уважения тому, кого любил по сей день. Кстати, его клан никогда не пробовал человечины - это было табу, в отличие от многих других стай обитавших поблизости. Рыжие огромные псы, сыновья и внуки Филимона, никогда не пытались перечить вожаку, даже если с пропитанием было совсем худо. При встрече с двуногими, которые не проявляли агрессии, им разрешалось только одно - уйти с дороги. И лишь убийцам соплеменников не было спуска, их выслеживали и безжалостно умерщвляли. Впрочем, таких в Царицынских трущобах оставалось всё меньше. Немногочисленные поселения таяли на глазах. Люди перебирались в более безопасные места или бесследно исчезали под натиском враждебных тварей.
   Вот и сейчас рыжий пёс почуял недоброе присутствие. Та ночь, когда он потерял хозяина, изменила не только его жизнь, но и саму сущность. Постепенно увеличившись в размерах почти втрое, он изменился и внутренне: обоняние, зрение, клыки и мышцы, приобрели необычайную силу и выносливость. Тяжёлые раны, полученные в схватках, заживали в считанные дни, годы летели мимо не оставляя заметного следа на его шкуре. Только бесценный опыт накапливался у него в крутой лобастой башке, спасая от многих ловушек, выводя из бесчисленных передряг его самого и близких ему сородичей. Даже мысли своей стаи он слышал на расстоянии, отдавая команды, обмениваясь впечатлениями. Но как ни хороши были собаки - всё вокруг тоже менялось с непостижимой скоростью и, к сожалению, не в лучшую сторону.
   Потому он притормозил на перекрёстке, вслушиваясь и внюхиваясь в окружающее.
   В последнее время грустные мысли не оставляли вожака ни на одно мгновение: как он ни старался, отпрыски гибли, хоть и унаследовали его неуязвимость.
   Но они не были бессмертными! А рождались совсем не в тех количествах, в каких воспроизводили своё потомство ненавистные крысюки. Да и эти извечные враги собачьего племени тоже не стояли на месте. Становились крупнее, хитрее, действовали всё более организованно, словно набирались тех самых сил, которые бурлили в крови у рыжих псов.
   А может, так оно и было...
   Ведь не зря его подруга, чувствуя что-то такое, что присуще только мудрым и опытным самкам, заставила искать Фила новое убежище, подальше от тех мест, где кишмя кишели длиннохвостые твари. Они боялись открытых мест, могли плавать, но старались не соваться в воду, обходили стороной глубинные лабиринты, которые уходили в бездонную черноту. И везде им было тесно, неуживчиво. Похоже, что эти ненасытные утробы охотились не только по нужде, вечно голодные и рыскающие в поисках пищи - у них стала проявляться жажда крови и свирепая неудовлетворённость, как у хорьков, когда они попадали в курятник и успокаивались только тогда, когда расправлялись с последней жертвой. Правда, пёс не был уверен до конца в этом своём открытии, которое обеспокоило его не на шутку, но интуиция его редко подводила, особенно в делах, касавшихся крысюков. И хоть их уничтожали сотнями и тысячами, им на смену приходили новые и новые, более приспособленные. Вот его и торопили, заставляя искать новое логово для щенков, чтобы у них была относительно безопасная жизнь.
   Мать-собака умудрялась избегать ярости вечно голодных бестий, сталкивая их с другими кланами, с воинственными и неосторожными людьми, которые, погибая, забирали вместе с собой несметные полчища, наводила на крысиные гнёзда подземных монстров, хитро и ловко заметая собственные следы.
   Но долго так продолжаться не могло.
   Им нужно было что-то такое, особенное и, похоже, что он всё-таки нашёл, а теперь торопился, чтобы поскорее перевести на остров, покрытый густой растительностью свою стаю. Водная преграда хорошо защищала от непрошенных гостей, а лес укрывал от любопытных глаз. Ровная гладкая поверхность позволяла издалека заметить опасность. А, кроме того, как подходов, так и путей отступления было гораздо больше и последним аргументом являлось то, что очень немногие наземные животные могли сражаться в воде. Крысюки так те точно на это не были способны, в отличие от псов.
   От этого внутри было хорошо!
   Дорога сама бросалась под него, радостно отталкивая большие мохнатые лапы, которые не делали ей больно. Даже ненавистных облезлых уродов нигде не было видно, что удивляло и беспокоило, впрочем, нет! Вот они, вернее то, что от них осталось.
   Пёс осторожно приблизился к останкам врагов, повстречавшихся с людьми. Не повезло длиннохвостым. Железный ящик, который служил двуногим надёжным укрытием, прокатил мимо и сделал доброе дело, разделавшись с мерзкими отродьями. Фил глухо зарычал и, потоптавшись вокруг, задрал ногу, чтобы исполнить обычный ритуал и оставить метку для всех, дабы знали, кто хозяин в этих местах.
   Сделал.
   Внутри стало ещё лучше!
   Захотелось выкинуть, что-нибудь эдакое, необычное: вспомнить щенячьи годы и поноситься без причины, просто так, от распиравших его радостных чувств. От того, что впереди, намечалась сравнительно спокойная жизнь, и у малышей, родившихся совсем недавно, похоже, что появился шанс на то, что они всё-таки станут взрослыми.
   И тут его скрутило...
   Многоголосый крик оглушил, прибил к земле так, что задние лапы подогнулись.
   Могучий пёс на какое-то короткое мгновение застыл, будто прислушиваясь к чему-то такому, что было слышно только ему одному, встряхнулся и, помотав огромной головой, с рёвом бросился в каменное крошево.
   Вперёд!
   Туда, где погибал его клан...
  
   - В рот компот! - негромко проговорил Горыныч. - Эт чё тут за Ледовое побоище такое?
   Бронемашина выбралась на относительно открытое место и застыла в изумлении, точно также как и её хозяин, который замер от неожиданности за рычагами управления.
   - Так вот в чём дело! - воскликнула девушка. - Вот где вся округа собралась. Ну, ничего себе!
   - А сего тама, а? - завозмущался Василёк, проталкиваясь к смотровой щели поближе. - Ну, дайте мине поглядеть. Ого-оо!!!
   Все вдруг затихли, глядя на необычное зрелище...
  
   Большая собачья стая замерла в ожидании боя.
   Огромные рыжие псы, по всей видимости, поначалу пытались избежать схватки, уходя по дороге, подальше от беды, но им помешали. Их умело отрезали от зелёного массива, а до этого видать выдавили из логова, которое давало приют не только взрослым, но и нескольким щенкам, толстым и неуклюжим совсем недавно появившимся на свет. Из-за них, наверное, клан и попал в ловушку, неповоротливый и медлительный.
   В природе старшие особи, скорее всего, избежали бы таких проблем, оставив потомство на растерзание - новые родятся, велика ли беда! Но эти не захотели покидать главную самку и её выводок, встав на их защиту, давя свой страх перед свирепым и многочисленным врагом.
   Полчища крыс стекались отовсюду, окружая на открытом месте именно тех, кто так долго не давал им развернуться и почувствовать себя полновластными хозяевами окружающих территорий. Подхлёстываемые призывами своих лидеров и чуя скорую поживу, они текли сплошным потоком в ту сторону, откуда пахло вкусным и таким желанным мясом, подбираясь к сладким и тёплым потрохам, бурлящей и опьяняющей своей свежестью крови. Нервная дрожь пробегала из конца в конец, подбадривая и заряжая боевым азартом даже самых нерешительных и осторожных. Доведя себя почти до безумия, наиболее нетерпеливые особи первыми ринулись в атаку, натыкаясь на волнолом из собачьих когтей и клыков.
   Матёрые псы, умелые охотники, они знали, как бороться с теми, кто никогда не участвовал ни в поединках, ни в настоящих схватках. Каждый из них обладал грозным набором клиновидных, словно выкованных из стали, приспособленных именно для такой работы зубов. Каждый из них умел крушить могучими лапами податливую плоть, каждый из них стоил десятков таких, как эти серые, мерзко воняющие твари.
   А что было делать с сотнями?
   Как выстоять против живого, скрежещущего своими резцами, моря, которое текло, не взирая ни на что. Текло, разбиваясь о живую преграду, распадаясь на скользкие ошмётки и безжизненные огрызки того, что уже неспособно было наносить вред, но напирало, перекатывалось и вспухало всё новыми и новыми волнами, живыми и враждебными.
   Мешая друг другу, крысюки грызли, рвали и перемалывали неподдающееся, смертельное, но такое желанное для них мясо. Трещали кости, лопались сухожилия, и красивые гордые животные словно растворялись, таяли в каше из серых скользких от чужой и своей крови тел. Они не могли сойти со своих мест, не могли двигаться, чтобы стряхнуть наседавшую орду, закрывая своими телами самок и детёнышей. И только глухой рёв погибающих молодых и старых самцов иногда перекрывал хруст и чавканье далеко разносящееся окрест.
   Воинственные родственники обыкновенных мышей побеждали. Они подминали под себя отважных бойцов, которые стояли до последнего на обглоданных до белого конечностях и рвали уже не только их, но и своих соплеменников или то, что от них оставалось.
   Высокая рыжая стена распадалась, открывая бреши и проходы вовнутрь...
   Одна из молодых собак, совсем скоро готовящаяся стать матерью, с большим округлым животом, брызгая бешеной слюной, пыталась помочь своему возлюбленному, который стоя на передних лапах, наполовину съеденный, продолжал крушить и рвать жалобно пищащее месиво. Не обращая внимания ни на что, он стоял, стоял, пока билось неистовое сердце! Держался из последних сил, уже не чувствуя, как серый многоголовый вал вцепился в его любимую, вспарывая ей брюхо и выгрызая из него беспомощно копошащихся малышей.
   Он не слышал жалобного писка своих щенков, которые так страшно пришли в этот мир и тут же исчезли, будто их и не было.
   Он стоял, как скала, обглоданный, но непобеждённый, а два полугодовалых подростка, за его спиной, ещё совсем дети, крича от боли, помогали своим старшим братьям из последних сил, закрывая младшеньких, отдавая себя на растерзание и надеясь на чудо, которое им поможет.
   Он хрипел изодранным в лохмотья горлом и наугад хватал объеденной, но ещё вершащей своё правое дело пастью, вдохновляя стаю на битву.
   Он не видел, так как потерял оба глаза, как последний, из старших сыновей вожака, такой же могучий и несокрушимый, захлебнулся чужой кровью. Но всё-таки добрался до нескольких самых больших, по всей видимости, главных крысюков и в считанные мгновения расправился с ними, исчезая под беснующимися врагами.
   Отгрызенные уши не слышали жалобного плача оставшихся без защиты последних детёнышей уже погибшей стаи, по той простой причине, что лязгнувшие в последний раз стальные челюсти унесли ещё одну ненавистную жизнь, и его просто не стало...
  
   Страшная по своей жестокости расправа была скоротечной, но ещё не закончилась, когда Егор не выдержал и кинулся к верхней пулемётной турели. Он хотел хоть как-то помочь отважным псам, которые теперь совсем не казались ему свирепыми и беспощадными убийцами из Никиных рассказов. Похоже, что девушка крепко на этот счёт ошибалась. Что ж, с кем не бывает? По крайней мере, благородство и стойкость, которые проявляли эти рыжие красавцы, защищая своё потомство, были налицо и высоко им ценились.
   Правда, со спасательной операцией он явно подзадержался.
   Некому было помогать...
   Впрочем, одна из собак, высокая пепельно-серая сука ещё держалась на ногах, высоко задирая вверх морду, в которой болтался маленький рыжий комочек. До неё уже тоже добрались, но она стояла, не смотря ни на что!
   И тут заработал нижний пулемёт, Ника перестала сохранять нейтралитет, как и Василий, который в голос ревел, причитая что-то горестно-неразборчивое, грозя "гадским гадам" жестокой расправой.
   К сухому металлическому такатанию, Горыныч добавил басовитый грохот тяжёлой крупнокалиберной спарки. Стальной вихрь заметно добавил к уже навороченным кучам крысиной дохлятины новых длиннохвостых клиентов. Вмешательство извне было ощутимым, проделывая в рядах нападавших широкие бреши, истекающие целыми потоками крови. Впрочем, это не мешало отдельным тварям вгрызаться в последнюю свою жертву. Они будто знали, что стрелки их не тронут, побояться. Егор озадаченно хмыкнул, вспоминая слова девушки о том, что местная фауна не только максимально опасна, но и действительно умна.
   Отсекая от несчастной собаки незатухающий крысиный поток, он действительно боялся в неё попасть, да и огонь прекращать было нельзя. Крысюки лезли и лезли, словно из бездонной бочки, ничего и никого не боясь. Разъярённые упорным сопротивлением длиннохвостые бестии заметили нового врага, переключая на него своё внимание. Максимум возможного в этой ситуации было сделано, но спасти последнюю самку погибшего клана всё же никак не получалось.
   Ни технически, ни физически...
   Впрочем, Горыныч в очередной раз убедился, что человеческие стереотипы привычные и работающие в той, прошлой жизни, тут, уже в который раз, показали свою несостоятельность. Бесспорно, обладающее определённым интеллектом животное само начало действовать, без чьей-либо помощи или подсказки. Перехватив поудобнее свою драгоценную ношу, собака побрела в сторону плюющейся смертью большой металлической коробки, стряхивая с себя прожорливую нечисть. Она не дёргалась, не шарахалась по сторонам, чтобы не попасть под стальной веер, несущий смерть, а шла спокойно и размеренно, будто на прогулке.
   И тут Гор с ужасом услышал, как лязгнул за спиной незадраенный люк, и крышка с помощью микролифта щёлкнула, легко откидываясь в сторону.
   - Вася, в рот компот! Убью, если жив останешься...
   Но мальчуган ничего такого не слышал, он полз снаружи, по броне, навстречу плывущему в копошащемся месиве удивительному пепельно-серому существу. Собака-мать, каким-то образом достучалась до его сознания, моля о помощи: "Спаси моего сына, малыш!"
   И Вася не посмел отказать...
   Егор рванулся вслед, зацепился за что-то, пытаясь освободиться любой ценой, но крепкая, особо прочная материя даже не затрещала: "Наноткань, мать их!". Потеряв несколько драгоценных секунд, он всё же вывернулся и выскочил наружу. Подцепив пацанёнка с драгоценной ношей в обнимку одной рукой, другой, отбросил заскрежетавшую по левой стороне серую тень и юркнул вовнутрь, накрепко задраивая за собой проход.
  
   А за толстой стальной обшивкой отсчитывало свои оставшиеся короткие мгновения любящее материнское сердце. Оно сделало то, что хотело, сохранив самого любимого щенка, так похожего на отца и пело от радости и счастья последнюю песню. Пело от ярости и упоения боем, уже никем и ничем не сдерживаемое. Все условности остались позади за той чертой, откуда нет возврата. И не нужно было держать строй, не нужно было бояться и стараться выжить любой ценой, чтобы спасать жизнь тем, кто был так мил и дорог.
   Ничего этого уже не нужно было!
   Теперь она могла стать сама собой и отомстить за себя и за свою погибшую стаю...
  

ГЛАВА VI

  Снаружи что-то шипело и булькало. Непонятный звук очень сильно походил на то, как если бы прохудившийся чайник, стоящий на плите из последних сил пытался погасить огонь остатками уже заканчивающейся, почти испарившейся влаги, беснуясь и фыркая раскалёнными боками. Пороховые газы и копоть драли горло, разъедали глаза, а приторный запах свежей мертвечины норовил выжать наружу жалкие остатки утренней трапезы. Хотелось пить, но люди в покосившемся бронетранспортёре, стоящем на изорванных в лохмотья колёсах, тихо сидели, не решаясь нарушить наступившую тишину.
  Только еле слышное попискивание раздавалось из того закомарка, в который забрался Василёк, чтобы не мешать взрослым делать свою страшную работу. Он не выбрался оттуда даже после того, как всё закончилось, и старшие товарищи прекратили ругаться и терзать нагревшиеся от беспрерывной стрельбы пулемёты, заставляя их изрыгать в сторону взбесившихся крыс всё новые и новые порции свинца.
  Да его никто и не трогал.
  Не до того было...
  - Одуреть можно, - прохрипел наконец-то Егор, сползая вниз и не желая больше выцеливать жалкие остатки того, что ещё буквально десяток минут тому назад представляло собой грозную силу, а теперь растеклось вокруг кровавым месивом. - Похоже, что мы всё-таки справились.
  - Ну да, - согласилась с ним девушка. - Только дальше пойдём пешком. Съели нашего конягу. Вась, а Вась, ты как, готов идти ногами?
  Ника подобралась поближе к мальчишке, желая убедиться, что с ним всё в порядке. А тот, помолчав какое-то время, тихо спросил:
  - Колосматить будите?
  - С чего ты взял? - вмешался Горыныч.
  - Я зыть не послусался, - невесело вздохнул мальчуган. - И с собаськой, и салики не сситал, когда вы лугалися и вассе, - пригорюнился Василёк. - Забоялся я.
  Последние слова пацанёнок произнёс почти шёпотом и зашмыгал носом-пуговкой, осуждая себя за все проступки сразу.
  - Ну, знаешь, - деликатно закхекал Егор. - Бывают такие случаи, когда слушаться, никак не получается. Вот мы, например, могли ведь не вмешиваться, тогда бы и машина осталась целой, и пешкодралить дальше бы не пришлось! Дорога-то будет теперь не близкой! - озадачился он. - А только не смогли, не сумели остаться в стороне, когда такое увидели.
  - Плавда? - заискрил своими глазятами Васька. - И вы то зыть не смогли? То зыть услысали?
  - Ты про что это? - заинтересовалась Ника.
  - Вас больсая собаська то зыть поплосила ей помось?
  - В смысле? - Гор недоумённо переглянулся с девушкой. - А ну давай, докладывай.
  - Ну, как зе, - заторопился мальчуган. - Она позвала меня и поплосила спасти, вот его, - на вытянутых руках он с трудом удерживал пузатого рыжего щенка, кряхтевшего от неудобства. Малыш, пригревшийся на Васиных руках, задёргался и заскулил, выказывая своё недовольство. - Ну вот, а типеля и етот заговолил...
  - О чём? - подозрительно посмотрел на него Горыныч.
  - Не нлавится ему, - пожал плечами пацанёнок. - Холодно ему и больно.
  - Ты чего-нибудь понимаешь? - забеспокоился парень, с опаской посматривая на мальчишку.
  - Минуточку, - вмешалась Ника и обратилась к Васильку - Ты как это всё слышишь?
  - В голове, как зыть иссё! - удивился тот и вдруг вытянул подальше от себя щенка, который тоненькой жёлтой струйкой принялся пузырить на обшивку, журча словно ручеёк. - Ого! Скока в нём помессяетса...
  - Слушай, - обеспокоено забормотал Егор. - Как думаешь, может он от увиденного, того?
  - Да успокойся ты, - отмахнулась девушка, заинтересованно посматривая на то, что происходило с малышами. - Погоди, не мешай. Вась, а сейчас как ты понял, что он..., ну что будет авария?
  - Как, как, - озабоченно пробубнил мальчишка, заглядывая своему питомцу под хвост. - Он захотел, а я услысал, - и продолжил уже с паническими нотками в голосе. - А сего делать, лесли он не тока писать хосет, а?
  - Чего, чего, - заулыбалась Ника. - Перебирайся, вон туда в самый конец и справляй с ним там все его надобности. Всё равно здесь нам недолго осталось, а мы пока посовещаемся с твоим папашкой.
  - С папашкой-чебурашкой, - многозначительно заключил Егор, ни от чего не отказываясь и провожая внимательным взглядом заторопившегося в угол мальчишку. - Я так понимаю, что чудеса у нас продолжаются?
  - Правильно понимаешь, - уверенный женский голос развеял все сомнения. - Телепатия налицо, в том числе и у твоего приёмного сынишки, - Ника слегка тронула за плечо старшего из мужчин, обращая на себя внимание. - Думаю, что тебе надо поспокойнее относиться к таким вещам, тем более что это не самое худшее её проявление.
  - А я спокоен, - состряпал оловянную физиономию Горыныч и полез за руль. - Ты же мне сама говорила, чтобы я привыкал - вот я и стараюсь, даже не смотря на всё то, что с нами происходило и продолжает происходить.
  - Надеюсь - это не истерика? - уточнилась девушка.
  - Истерика? У меня? - бодро озадачился Егор. - Да ни в жисть! - а потом грустно продолжил. - Правда, иногда очень хочется домой, в счастливое прошлое.
  Ника саркастически хмыкнула, но решила не напоминать о вчерашних безрадостных терзаниях Горыныча, засобиравшись в скорую дорогу. Смотреть на то, как израненный БТР преодолевает недавнее поле боя, у неё не было никакого желания. Машина тряслась и вздрагивала всем своим многотонным корпусом на неровностях, натужно завывая мощным движком, и даже богатого воображения не требовалось, чтобы понять, что это были за кочки. Толстая обшивка гасила все звуки, но кое-что, совсем неаппетитное, умудрялось каким-то образом проникнуть вовнутрь. И это ей тоже не нравилось.
  - Похоже, что тут новости на счёт того где можно вкусно и на халяву порубать разносятся очень быстро, - пробурчал Горыныч, отмечая неясное шевеление и какие-то юркие и неприметные тени краем глаза.
  - Это только начало, - процедила сквозь зубы девушка. - Основные участники подтянуться чуть попозже и нам желательно убраться отсюда как можно подальше.
  - Мы будем стараться! Да ведь? - полувопросительно полуутвердительно успокоил Гор и похлопал трудягу "Фукса", как давнего знакомого проверенного и надёжного.
  Ковыляя по дороге огрызками колёс, оставляя за собой влажный замешанный на крови и машинно-охлаждающей смеси след, бронетранспортёр уползал всё дальше и дальше от рокового места. Из разорванных объеденных крысюками патрубков вместе с технической смесью уходили последние жизненные силы. Работающие в непрерывном режиме насосы, как не старались, не могли поддерживать тонус в развороченной острыми зубами пневмосистеме и она громко шипела, словно свадебный хоровод, устроенный скопищем змей по весне.
  Датчики на приборной доске уже давно оповестили о том, что БТР мёртв, но он не сдавался, заставляя себя проползти ещё сотню другую метров. Откликаясь на уговоры и добрые пришепётывания, которые мысленно посылал ему сидящий за управлением человек, броневик стонал, скрипел, но полз вперёд упорно и неостановимо.
  Горыныч вслушиваясь в агонизирующее немецкое чудо-техники, в который раз поймал себя на мысли что, будь он на месте бедной машины, давно бы плюнул на всё и помер, чтоб не мучаться. И в то же самое время горячо просил его: "Ну, родненький, ну, ещё немножко, ну, ещё чуть-чуть!!!"
  И родненький полз и полз, поддаваясь на ласковые слова.
  Как долго продолжался бы этот механический подвиг Гор не знал, но в одном был уверен - остановившись, железный рекордсмен умрёт навсегда и никакая мастерская не сможет оживить его, даже капитальный ремонт. И именно в это самое мгновение, брякнув про себя несколько незлых тихих слов, он ударил по тормозам, останавливая уставшую от непомерной натуги машину.
  "Фукс" закончил двигаться не сразу.
  Прогрохотав по заросшему асфальтовому напоминанию ещё несколько метров, словно желая продлить последние, даже такие тяжёлые для него мгновения, он наконец-то сдался. Затих, оплывая в один миг бесполезной уже грудой металлолома, почти упираясь во внезапно возникшую преграду.
  Дорогу ему перекрыл огромный рыжий пёс, молчаливый и страшный...
  
  - Ну что, соратник, поговорим? - Хром носком ботинка сбивал землю с края раскопа, который уходил куда-то в темноту и улыбался. Щерил искусственные зубы, так как свои сохранить не сумел. Не уберёг, природой данные жевала, раскидывая их по всей стране, по ближнему и дальнему зарубежью один за другим, а теперь скалился неестественной, почти голливудской улыбкой от которой у окружающих стыла кровь в жилах. Растягивая слова в своей обычной манере, он говорил спокойно, без надрыва, почти по-дружески, но холодные, ничего не выражающие глаза говорили об обратном.
  Они не обманывали никого и никогда.
  Не обнадёживали приговорённых к смерти напрасными посулами, и Бизон как никто другой знал об этом. Бывший начальник охраны стоял на коленях в яме и слушал предсмертные хрипы Тагира. Вся растительность на его огромном волосатом теле стояла дыбом, и он боялся даже представить себе, что сейчас происходит под большим металлическим баком. Впрочем, утробное булькание в гробовой тишине хорошо было слышно. По всей видимости, голодная крыса, которую засунули под железяку начала искать выход. А дорога на свободу была только одна: через зарытую по самую шею голову несчастного боевика, через хрипящую и задыхающуюся глотку бывшего подельника, через его внутренности...
  - Чего трясёшься? - бесстрастно процедил главный. - Э-ээ, да ты обделался! - он поморщился и отошёл на пару шагов назад. - Ну, так что? Твой дружок общается с теми, кем стал сам и не предрасположен к разговору, а ты? Можешь? Хотя я догадываюсь, кто тебя заплёл, но всё же, хочу услышать от тебя слова не мальчика, а мужа!
  - Я скажу, скажу, - затряс жирным в складочку загривком Бизон, затравленно оглядываясь по сторонам. Смеющиеся над шуткой хозяина Городка, его бывшие подчинённые, смотрели на него как на отработанный материал.
  И это было правильно!
  А чего он хотел? Ему не раз доводилось делать тоже самое, только в качестве исполнителя...
  Эх-хх!
  Ведь хотел же вместе с Зубом свалить, так нет же! Понесла его нелёгкая за припрятанным и вот, результат!!! Негромкий голос отвлёк от лихорадочных мыслей, которые роились в голове беспорядочно и бессвязно.
  - Итак, я хочу знать, что знал второй, который ножиками умел размахивать, как его там?
  - З-зуб! - просипел пересохшим горлом несчастный торопливо и услужливо. - Его так все называли, за стальную коронку с ядом...
  - Давай без этих подробностей! - поморщился Хром. - Говори по делу.
  - А что мне за это будет?
  - Да ты никак со мной торговаться надумал? - густые косматые брови удивлённо поползли вверх.
  - Что ты, что ты! - вжал голову в плечи Бизон, будто стараясь поглубже забраться в землю, авось не заметят, забудут, оставят в покое.
  Но нет, не оставили!
  Еле заметный кивок головой и первая тележка с жидким бетоном ухнула в яму.
  - Я скажу, скажу, - заторопился толстяк.
  - Конечно, скажешь, куда тебе деваться? - усмехнулся его бывший шеф. - Уж тебе ли не знать, КАК заканчивали все те, кто продавал меня..., - и чуть убавив громкость, продолжил. - Итак, я жду и постарайся для себя, ты же знаешь, оттого, что я услышу, зависит, как ты умрёшь, быстро или медленно...
  - Да, да! - крупная забрызганная кое-где цементным раствором голова согласно задёргалась. Мольбы о пощаде были бесполезными, такое здесь не прощалось, а вот покинуть этот бренный мир он действительно мог по-разному. И мучения Тагира, который до сих пор мычал и хрипел неподалёку могли показаться цветочками. Хром увлекался историей Востока, а там, умение умерщвлять человека возвели в ранг искусства и способов, как это сделать подольше - было превеликое множество.
  Бизон не забывал об этом, даже сейчас, стоя одной ногой в могиле!
  - В общем, так, - пролепетал он, смахивая грязными ладонями пот, заливавший ему лицо. - Зуб знает, где искать лабораторию и он расскажет Серым, что у Ники появился серьёзный провожатый.
  - Это всё? - проскрежетало над громилой, не решавшимся поднять головы и встретиться взглядом с человеком, которого он предал. - Я спрашиваю - ЭТО всё?
  - Ещё он расскажет о твоей закрытой зоне, где мы, - он запнулся на мгновение. - Где вы испытываете эликсир, у него микроплёнка...
  - Да уж! - кончики пальцев с силой потёрли высокий лоб. - Знаешь, Бизон, мне интересно, чем тебя всё-таки соблазнили? Что пообещали?
  - Какая теперь разница...
  - И то верно, - согласился с ним Хром. - Для тебя, лично, никакой!
  Он повернулся назад и поискал глазами.
  - Славик, скажи мне, когда у нас сеанс связи с Тимирязевкой?
  - Как обычно, шеф, - невозмутимый шериф успокоил. - Теперь, через неделю.
  - Вот, зар-раза! Их бы предупредить. Наверняка гости нагрянут.
  - А как?
  - Ну, ты же у меня теперь глаза и уши, думай! - распорядился командир.
  - А что если-и..., - с готовностью продолжил новый начальник охраны. - Если мы Нику попробуем догнать. Далеко они уйти не могли, первоначальное направление наши топтуны определили.
  - И куда они подались?
  - Через Царицынские трущобы.
  - Ёлы-палы и понесла же их нелёгкая..., - засокрушался чей-то негромкий голос.
  - Вот ты и пойдёшь! - моментально отреагировал Хром.
  - Оди-ин? - теперь говорившему стало жалко себя.
  - Славик, дашь ему ещё двух гвардейцев и бегом ребятки, пол дня прошло, а найти их необходимо! - хозяин Городка озабоченно помотал головой. - Нужны они нам и дело их, тоже.
  - А с этим что делать? - бывший шериф, а теперь вроде как командир тех самых бойцов, которых не так давно возглавлял провинившийся, не смотрел в его сторону, плохая примета.
  - С этим? - холодный взгляд упёрся в трясущегося жирняка. - Растянуть бы его, да он всё-таки столько лет был рядом, - рука опять потянулась к переносью. - Э-хе-хе..., погубит меня моя доброта! - он усмехнулся как-то криво и заиграл желваками. - Ну да ладно, сделайте всё по быстрому, чтоб не мучался!
  - Спасибо..., - тихо пролепетал ему в спину Бизон, с облегчением сползая по стенке на дно своего последнего пристанища.
  - Сказать бы тебе - на здоровье! - прорычал Хром в ответ. - Да только оно тебе уже не пригодится!
  
  Большие, янтарно-жёлтые глаза смотрели, не мигая, в упор.
  Собака застыла как изваяние, не шевелилась и даже похоже, что не дышала.
  - Приехали? - продолжая складывать в вещмешок провизию, проговорила Ника, совершенно спокойно реагируя на то, что БТР заглох. - Всё ничего, но чем же нам теперь этого приёмыша кормить, сгущёнкой что ли? - она погремела какими-то банками и обрадовалась. - Во! Или может, концентрированное молоко с собой возьмём?
  - Может, может, - покивал головой Горыныч. - Ты глянь, отвлекись на секунду, - он обернулся в её сторону. - Посмотри, говорю, ёлы-палы, вот это паца-ан!
  Девушка перестала возиться и, придвинувшись к Егору, шумно вдохнула.
  - Оп-па! - она зажмурилась, помотала головой и потянулась в сторону пулемёта. Пёс, почуяв недобрую возню, ответил, оскалив свои клыки.
  - Мама дорогая! - восхитился парень. - Ну, как у акулы, только что не в два ряда!
  - Ты чего радуешься? - зашипела Ника. - Забыл что ли про мои рассказы?
  - Да ладно тебе, - успокоил её Горыныч. - Если бы он задумал сделать с нами что-нибудь плохое, так открыто под пули бы вряд ли полез. Ты посмотри, какой он, видно же явно - охотник! А значит, что?
  - Что?
  - Да, сто? - запыхтел, подбираясь сзади, Васька.
  - Не хочет он с нами ругаться, да и больно похож на тех, кого мы только что пытались спасти.
  Все в бронетранспортёре придвинулись поближе к смотровой щели, и каждый стал присматриваться повнимательнее выискивая что-нибудь положительное в незнакомце. Только Василёк очень быстро потерял к этому делу интерес и напустил туману.
  - А типеля, он нас спасать будит, - ткнул пальцем в сторону рыжего великана мальчишка. - Тосьно вам говолю.
  - С чего ты взял? - Егор смотрел то туда, то сюда с таким видом, будто ожидал, что сейчас его начнут дразнить, типа "Обманули дурака..." и всё такое прочее. Но Вася с самым серьёзным видом полез обратно за щенком, который пищал в дальнем углу оставленный в одиночестве.
  Пёс, на улице, услышав голос малютки, заволновался, затоптался на месте, мотая огромным пушистым хвостом, который на конце слегка закручивался бубликом. Тем временем Ника, продолжая гипнотизировать собаку, забормотала что-то себе под нос еле слышное. Гор сумел разобрать только "...не может быть!" и "...неужели...".
  - Ты чего там, сама с собой ругаешься? - парень крутил головой, стараясь держать ситуацию под контролем, и не знал, что делать дальше.
  - Да понимаешь, - девушка с сомнением кивнула в направлении нежданного гостя. - Я ещё тогда, перед тем как крысы кинулись в атаку, удивилась их размерам...
  - Чьим, крысиным?
  - Да нет! - отмахнулась она. - При чём здесь эта гадость?
  - Ну, не знаю, - пожал плечами Егор. - Я гляжу, они тут все скоро как лошади будут, хоть запрягай и езди.
  - Хотела бы я посмотреть, каким это образом у тебя получится? - съязвила Ника. - Но я не об этом! Эти, рыжие, они слишком большие, даже не смотря на воздействие всех факторов, чересчур. А теперь увидела вот его, - она сделала страшные глаза. - И тут, мне показалось, что я знаю этого пса...
  - Да, ладно тебе, - фыркнул Егор. - Неужто вместе гоняли по окрестным лесам?
  Девушка посмотрела на него с укоризной, помотала удивлённо головой, но на глупость отвечать не стала.
  - Мне замолчать или продолжить? - получив утвердительные кивки и от Горыныча и от Васи, который пробарахтался вместе со своим новым дружком поближе к взрослым, закончила. - Так вот, по-моему, это собака папиного друга, Дмитрия Сергеевича, он жил здесь неподалёку, и зовут её, кажется-аа, - она наморщила лоб. - О, вспомнила! Зовут её - Фил.
  За обшивкой, вместе с её последними словами заскулил и басовито заплямкал Никин новый старый знакомец.
  - Судя по его реакции, - согласился Гор. - Очень даже может быть! Только нам-то, какой от этого прок?
  - Ну, ты даёшь! - всплеснула руками девушка. - Так это же всё объясняет. Мы же к ним приходили с отцом, когда узнали, что семья Дмитрия Сергеевича погибла, ну-у мародёры их накрыли. Просили его к нам перебраться, он специалист был приличный, генетик.
  - И что?
  - Не захотел, - погрустнела Ника. - Как услышал, что сына с внуками не стало, отказался наотрез. Отец ему оставил тогда опытный образец нашего лекарства, зная, что у него больное сердце и адрес сказал, где и как нас искать, на этом и расстались. Я так думаю, что он вакцину собаке отдал, смотри, какая вымахала, а сам, - она развела руки в стороны. - А сам, наверное, умер...
  - Ну, хорошо, - согласился с этим Егор. - И какая от этого всего польза?
  - Не знаю, - засомневалась девушка. - Только пёс у него очень умный был и воспитанный.
  - Ага! - покивал головой Горыныч. - Сынуля его изнутри нас топить начал, а папашка или кто он там ему, снаружи отметился - вот и всё воспитание!
  - Подумаис, в тувалет сходили возле нас, - вступился за знакомцев Василёк и вдруг многозначительно поморщился. - А я бы то зыть сгонял, в кустики!
  Егор почесал затылок и зашарил вокруг себя рукой в поисках автомата. На красноречивое вопросительное молчание ответил коротко и внушительно: "Надо!", и полез на воздух. Решил, что через башенку будет понадёжнее и повыше, правда, когда увидел лохматую голову, которая спокойно лежала сверху на броне наблюдая за тем, как он опасливо выбирается наружу, зажмурился и пробормотал: "Ну, блин, как в кине! Только Ватсона с Шерлоком Холмсом не хватает и Янковского с ошейником!" Подтягивая за собой оружие, Гор неторопливо без резких движений спустил ноги. Страха у него не было, остановить рывок зверя короткой очередью труда бы не составило, а зачем? Кто знает, может от такого знакомства, одна сплошная польза могла быть - вот он и не дёргался, выказывая всем своим видом уважение. А тут ещё Вася забубнил из люка, помогая:
  - Он селезяков, котолые пульками плюются, не любит! Ты к нему плосто так подходи, он лазлесает.
  - Слышь, дипломат, а ну исчезни, - скривил в его сторону губы Егор, но автомат всё-таки отложил, подползая на корточках к волкодаву.
  На короткое мгновение всё замерло...
  И тут, пёс потянулся к человеку и с тихим стоном положил огромную голову тому на колени, благодарно виляя хвостом.
  - Он ладывается, - прокомментировал Василёк и, выскочив на броню, как чертёнок из табакерки, скакнул в высокую траву и затрусил к кустам, на ходу стягивая штанишки. Егор дёрнулся было следом, но собака прыгнула первой. Визг и хруст разрываемого на части неведомого охотника, который затаился в густой зелени, поджидая лёгкую добычу, был слышен далеко окрест. Что-то зашуршало чуть дальше, в непролазной путанице из стволов, стеблей и высокой травы, но и там клыки рыжего великана навели порядок.
  Егор вытягивал из "зелёнки" перепуганного малыша, не обращая внимания на маленькую войну, которая разыгралась неподалёку. Он почему-то был уверен, что его помощь в данной ситуации не нужна, зато от прачечной и химчистки не отказался бы...
  Процесс у малыша, как говорится, пошёл, и Горыныч бросился его спасать в самый неподходящий момент, подхватив того на руки. В итоге, оба были уделаны светло-жёлтой жидковатой кашицей с ног до головы, и тут ещё Вася испуганно подытожил:
  - А ковда оно лазмазытое, то пахнет в два лаза хузее...
  
  Так они быстренько оказались на берегу какого-то ручья, приводя и себя и всю амуницию в надлежащий порядок. От помощи Горыныч наотрез отказался, замечая смешинки в девичьих глазах. О чём думала собака, растянувшись неподалёку и закрывая собой мальчишку, и щенка, он не знал. Да и не до того было, отмыть весь конфуз с вещей было не просто, и пришлось попотеть, поначалу делая глубокие вдохи, чтобы поменьше слышать источаемый далеко вокруг неприятный запах. Егор с остервенением тёр свои и Васины вещи, то и дело ловя себя на мысли, что так 'это самое дело' у маленького мальчика пахнуть не могло, только скунс или на худой конец хорёк-вонючка был способен на такое. Правда, отстираться он всё же сумел и разложил сушиться мокрое тряпьё на сухой траве, хорошо, что солнышко ему в этом помогало.
  Ника, тем временем, стерегла их с автоматом наперевес, но самой главной защитой, конечно же, был пёс. И Гор радовался, что им так повезло: и слух, и нюх, и все остальные чувства у него работали не в пример человеческим. Но Вася, время от времени к чему-то прислушиваясь, сокрушённо повторял: ' Ему плохо, он глустит!' и это беспокоило. А что, если за своими страданиями собака проморгает какую-нибудь опасность. Впрочем, пока вырисовывалась только одна беда - щенок, которого накормили от пуза, смешав сгущенное молоко ещё с чем-то. Глядя на то, сколько слопал маленький обжора, Горыныча замутило. Вспомнилась недавняя постирушка и все предшествующие этому события, но девушка его успокоила. Обсудив чуть ранее, что эту ночь им придётся провести под защитой бронетранспортёра (к чему лезть на рожон в ночной город), она заверила его, что ВСЕ санитарные хлопоты берёт на себя. После этих слов парня чуток расслабило на прибрежном песочке, под лучами тянувшего уже в сторону заката небесного светила. Бдительность вместе с осоловевшими глазами поползла в разные стороны, тая от последнего осеннего тепла и только лёгкое порыкивание, которое выдавал рыжий охранник, удерживало сознание на плаву.
  Веки у Егора поминутно смыкались...
  
  ...и чудилось, будто лежит перед ним древнеегипетский сфинкс, высоко задрав свою голову и полуприкрыв внимательно-грустные глаза. Раскалённое безмолвие обжигает его неподвижную плоть. Тяжко и одиноко находится ему среди зыбучих барханов, отмеряя год за годом, столетие за столетием. Забыли, оставили, его на жарком солнце, без друзей, без милых сердцу близких и родных созданий. Чёрная тоска вокруг, безысходность и печаль на сердце - это всё, что назначила ему жестокая судьба, не оставив никакой надежды, но вот пустынный суховей, давний знакомец, задул, тихонько предупреждая о начале пыльного бурана. Заиграл, затрубил на разные голоса, предлагая хоть какую-то забаву, и тут же смолк, затих от восхищения...
  ...лёгкое пепельно-серое облако показалось на горизонте, неспешно подбираясь к неподвижному исполину. Искрясь и переливаясь всеми цветами радуги, оно опускалось всё ниже и ниже из бездонной выси. И чем ближе была земля, тем чётче становились зыбкие нереальные формы, приобретая прекрасные очертания - Матери всех собак...
  ...очнулся от векового сна чуткий сторож, вскочил во весь свой гигантский рост, оставляя долину фараонов без защиты. Кинулся за призраком, за мечтой, которую ждал всю свою многодолгую жизнь и поплатился за это...
  ...не простили ему суровые боги измены. Завыли, загрохотали страшной бурей, в одно мгновение замешивая в жестоком кипучем котле и землю, и небо, и воду...
  ...исчезло призрачное облако не оставив и следа, застыл, навсегда окаменев наказанный страж и только печальный суховей насвистывал грустную мелодию о разбитых сердцах и несбывшихся надеждах, оплакивая своего старого друга...
  
  Горыныч заморгал, заозирался кругом!
  Что это было сон, морок, либо голову припекло?
  Или Филовы грёзы каким-то образом зарулили к нему в гости?
  Почему бы и нет? Вон сколько необычных вещей с ними произошло за последнее время, может, и он телемпонтёром стал?
  Гор неспешно ощупал себя и решил проверить более радикально, так сказать навести 'контакт', уставившись на собаку, которая вроде бы дремала. Тот, как почуял, и, встрепенувшись, повернулся в его сторону. Внимательные жёлтые глаза с укором посмотрели на экспериментатора, будто спрашивали: "Ну и зачем?"
  Егора даже в жар бросило...
  Как радовались отпрыски волчьего племени Горыныч, конечно же, видел, но как они плакали, никогда! И, тем не менее, парень мог поклясться, что мех под глазами у гордого и величавого пса был слегка влажным, как будто невесёлая горечь потихоньку находила себе дорогу наружу, облегчая страдания одиночке.
  Филу было плохо, а он тут поупражняться решил, чудила, нашёл время!
  Чтобы как-то вырулить из этой может быть и надуманной ситуации - собака всё же, а не человек, он, тем не менее, не нашёл ничего лучшего как найти новую "точку приложения"! Подозвав к себе двуногую половину отряда, Горыныч сурово принялся внушать им, что теперь придётся быть в несколько раз внимательнее, особенно это касалось самых мелких бойцов. Пристальный взгляд и металл в голосе должны были придать особое значение сказанному, с чем Вася не преминул согласиться, только больно подозрительно. Мальчишка так старательно кивал головой, что Егору вспомнилась сумка, в которую запирали этого непоседу, и очень-очень захотелось сделать то же самое, от греха подальше.
  Да вроде как не за что было!
  А тут новые события заставили отвлечься и окончательно забыть недавнее неудобство...
  
  Фил не мог принять участия в людском разговоре, но большие вислые уши иногда улавливая знакомые слова, непроизвольно реагировали, словно жили сами по себе, шевелясь и похлопывая его по вискам. Квадратная морда изредка поворачивалась в сторону маленького егозы, будто прикидывая, как уберечь этого живчика. Сегодня его уже попытались схарчить, но просчитались. Подумали, что пёс на их стороне...
  А как он мог?
  Как бы посмел ответить чёрной неблагодарностью тем, кто помогал его стае!!!
  Поляна, где случилась беда, всё ему рассказала.
  Он влетел на неё словно ураган, добивая и разя жалкие остатки крысюков, которые по недоумию, лишившись своих предводителей, бродили неподалёку обожратые и неповоротливые.
  Ничего не осталось от его соплеменников...
  Только боль и пустота вокруг, да падальщики, которых он полосовал, разделывая в лохмотья, пытаясь найти хоть кого-то из своих и вымещая лютую злобу на тех, кто ни в чём не был повинен.
  Голова ничего не соображала, и лишь рефлексы заставляли двигаться, казалось бы, неповоротливое массивное, словно вырубленное из железного дерева тело. Кровавый туман, застилавший глаза, постепенно рассеялся и только тогда он заметил, что те кучи мерзких длиннохвостых созданий, которые навалены были толстым слоем, медленно повышающимся к середине и к одному из краёв поляны, не могли быть делом его клана. Не способны были собаки справиться с таким количеством крыс.
  Он заметался, выискивая невольных союзников, и тут его опять скрутило...
  Как не противна была вонь серо-сизой нечисти, она не смогла перебить самого дорогого для него запаха, запаха его спутницы, верной многолетней подруги, которая так и не дождалась своего защитника!!!
  Огромный рыжий кобель, как маленький щенок заплакал, задрав седую морду к равнодушным небесам. Пытаясь выть, он сглатывал горечь и боль, которые рвали пересохшую глотку выжигая всё без остатка внутри и не мог, как не старался.
  Так он и сидел на том месте, где погибла его любимая, и безголосо провожал её в последний путь...
  
  Близкий шорох заставил насторожиться и отвлёк от грустных воспоминаний, но беспокойство было напрасным. Ещё один любитель дармового обеда прошелестел поблизости, огибая рыжего пса и показывая ему, что у него нет злых намерений. И то верно, зачем рисковать шкурой, если всего в каком-нибудь получасе неторопливого бега отсюда можно было набить своё брюхо и остаться целым и невредимым. Отголоски близкого пиршества долетали до его чутких ушей недовольной грызнёй некоторых глупцов, которым всегда и всего было мало. Но эта злоба была не опасной. Зверьё только делало вид, что ярится, записывая в нахлебники всех близких соседей, безопасно порыкивая друг на друга издалека, а чего собственно беситься и кровь пускать понапрасну?
  Еды-то было много, очень много!
  Нынешние Филовы компаньоны накрошили богатую поживу для всей округи. Он, в общем-то, и побрёл за ними тогда, учуяв знакомый запах железного ящика, который встретился чуть ранее. Хотел посмотреть и просто побыть поблизости хоть с кем-то, кому можно было, наверное, довериться. Уныло переставляя лапы, пёс двигался, как во сне потеряв, в конце концов, интерес к окружающему и как же всё переменилось, когда он услышал голос своего малыша, учуял его запах...
  Щенок находился рядом, живой и невредимый!
  И он ринулся вперёд, чтобы спасти последнего рыжего детёныша!!!
  Так вожак нежданно-негаданно приобрёл друзей...
  Хозяин здешних мест, пёс понимал, что только люди сейчас способны сохранить его сына, а значит любой, кто осмелится причинить им вред или хоть маленькую толику каких-либо неудобств будет иметь дело с ним. Хотя беззащитными этих двуногих назвать можно было бы с большой натяжкой. Фил не забыл недавний бой его клана, и истинные победители в этой схватке сейчас возились невдалеке от него, что-то оживлённо обсуждая. Понятное дело, что их когти и клыки не представляли собой ничего серьёзного, смертельные раны такими огрызками не наносились, но им это и не нужно было. Всё чего добивались двуногие существа, с чем совладали в окружающем враждебном мире, всё это дал им их удивительный мозг. Длиннохвостые, кстати, выгрызали в первую очередь именно его, если добычей становились люди, может и впрямь хотели поумнеть?
  Кто их знает?
  Но им никогда не дано было управиться с теми железяками, которые ходили у кажущихся хиляков в помощниках: бегали вместе с ними или летали по воздуху, предупреждали, защищали или нападали издалека, делая бесполезным любой смертоносный арсенал, будь хоть самого разужасного крокодила. Кстати, одна из таких машинок находилась всегда поблизости от мужчины. И это хорошо! Фил одобрял такую осторожность и постоянную готовность отразить нападение, тем более что окружающее безмолвие было всегда таким обманчивым.
  Вот и сейчас, дружки железяки-истребителя застрекотали в той стороне, где находилась злополучная поляна...
  
  - Оп-па, стрельба! - вскинулся Егор, натягивая на себя полумокрую униформу.
  - Оттуда, откуда мы пришли, - девушка торопливо собрала в охапку Васины вещички. - Что будем делать?
  - Что, что? - оттопырил нижнюю губу парень. - Для того чтобы начать что-то делать, нужно понять, что делать?
  - Ну, ты прям как Спиноза, афоризмами заговорил, - не преминула поддеть его Ника.
  - Даже и не думал, - посерьёзнел Горыныч. - И уж тем более не собираюсь в данной обстановке придерживаться постулатов его знаменитой 'Этики'. А ну давайте галопом в БТР и носа наружу не казать, пока не вернусь, - он подхватил с земли оружие, проводил всю свою команду до груды умершего железа и кинулся в кусты, не замечая удивлённого взгляда его спутницы. "Хм-м, с философией он значит тоже на ты, о как интересно-то!... Что же в одном теперь точно могу быть уверена - он не из Серых, там такие не водятся!" - девушка, заблокировав все входы и выходы углядела, что пёс остался снаружи и никуда не собирался прятаться. 'Попросить Василька, чтоб послал его на помощь Егору, что ли?'
  - Вась, а Вась? А ты взаправду с Филом можешь говорить?
  - Заплосто, - загордился мальчишка, отвлекаясь от маленького пёсуса, который грыз ему руку.
  - А можешь его попросить?
  - О сём ета?
  - Ну-у, чтобы он помог Гору, - Ника почувствовала как уши и щёки начинают потихоньку наливаться жаром под пристально-ехидным взглядом пацанёнка. - Волнуюсь я, вдруг там что-нибудь серьёзное!
  - Ковда стлеляют, всевда плохо - это я узэ понял, - загрустил мальчуган и решил порассуждать. - И на кинуску совсем не похозэ. Я вот одну видел, пло палня: тама лаз тока один пасан...
  - Вась, а Вась?
  - Ой, пласти, - спохватился малолетний болтун и, подобравшись к бронированному стеклу, отыскал глазами собаку. Покосившись на девушку, смотрит ли, важно насупил брови и напыжился, всем своим видом показывая, какая это непростая работа. Для пущего эффекта Василёк ещё зашевелил бровями и, задержав дыхание, вдруг, неожиданно пукнул!
  - Что не получилось? - участливо задала вопрос Ника, сделав вид, что ничего не случилось. Но конфуз есть конфуз, мальчишка 'поплыл': забегал глазами, покраснел как рак и враз перестал выпендриваться. Испуганное выражение на лице сменилось сначала растерянностью, а потом обидой. Хотя к чести маленького телепата он всё же сумел взять себя в руки и пробубнил огорчённо:
  - Полусилось! - и добавил, махнув сокрушённо рукой. - Усол узэ...
  
  Егор подкрался к открытому месту неслышно и осторожно.
  Падальщиками и живностью разных размеров и мастей, которые пировали здесь не так давно, даже и не пахло. С началом новых военных действий осторожных тварей, словно ветром сдуло. Только не понятно было, с какого такого перепуга пришедшие в одной связке трое топтунов вдруг передрались между собой. Парни, по всей видимости, тёртые, это было видно и по вооружению и по экипировке, они зачем-то расстреляли все патроны, щедро поливая из автоматов близлежащие кусты. Делали всё медленно, не торопясь, отпугивая каких-то только им видимых врагов. Доставали из подсумков новые обоймы и садили то навскидку, то, перекатываясь и прячась от кого-то, ловко и сноровисто. Упражнялись ребята в мастерстве достаточно долго, Гор успел прискакать от места привала к этому театрализованному представлению под кодовым названием - спасайся, кто может! Хорошо хоть не вылез к ним навстречу озадаченный поведением бойцов. И, как оказалось, не зря...
  Порезвившись ещё пару минут, уже в присутствии обалдевшего от таких учений Горыныча, они уселись в кружок и почти одновременно разрядили пистолеты, целясь друг другу в головы. Раскрыв рот от удивления бывший 'Воспитатель' не мог прийти в себя. В когдатошней своей непростой, а порою довольно опасной работе ему приходилось видеть всякое, глупую, ничем не объяснимую смерть - в первый раз. Он, было, дёрнулся вперёд, чтобы посмотреть на месте, что такое произошло с людьми, которые издалека ну совсем не походили на "долбодятлов", но вовремя остановился. Из-за деревьев появились странные низенькие фигурки в каких-то балахонистых накидках скрывающих лица. Они подскочили к погибшим... и, выхватив длинные тесаки, принялись сноровисто свежевать их. Что карлики собирались делать со своей добычей, об этом можно было только догадываться, заботило другое, как ему реагировать на происходящее? Оставить всё как есть или вмешаться, вспомнив один из своих принципов - не оставлять за собой опасность. Правда, была одна проблемка, в нынешних условиях Егору пришлось бы шинковать всех без разбору и на это не хватило бы никаких сил. Пока он размышлял по этому поводу, из кустов на поляну выбрались ещё двое: согбенная косматая женщина неопределённого возраста, катившая перед собой низенький возочек и подросток, который сидел в нём. Оба с безучастным видом наблюдали за всем, оба никак ни на что не реагировали. Гор повнимательнее вгляделся в эту парочку, заинтересовавшись бледным неподвижным мальчиком, который вдруг встрепенулся и закрутил бугристой абсолютно лысой головой. Парень невольно потянул к плечу автомат, и, как будто кто-то вцепился ему в руки, выворачивая их наизнанку. В голове зашумело, заходили ходуном все внутренности, срываясь в штопор и следуя куда-то в черноту, за пронзительными детскими глазами.
  Что было потом, он смутно помнил, но первая мысль сразу взбодрила: "Кажется, меня едят..." Хотя нет, клыки, аккуратно придерживавшие его за шиворот, заняты были совсем другим. Они, подцепив его за чудо-комбинезон, волокли неподвижное тело, словно тряпичную куклу, правда, хорошо хоть бережно и аккуратно. Горыныч разлепивший один глаз, подметил ещё один плюсик, он не шёл, а практически ехал, так как ноги до земли не доставали, а деревья проплывали мимо, неспешно раскачиваясь в такт чьим-то шагам.
  На этом вся лафа заканчивалась, дальше было сплошное расстройство...
  Сначала проснулся нюх и до него долетел тот запах, который источала чья-то близкая пасть. Стало плохо! Кроме того, он безвольно болтался в ней, совершенно не понимая, куда его несут, и положительных эмоций это не добавило! Потом Егор почувствовал, как тёплая липкая слюна стекает ему за шиворот и, судя по тому, что внутри он был весь скользкий, представил себе размеры "несуна". Стало ещё хуже!!! Поджилки слегка затряслись, и никакой аутотренинг не хотел включаться, чтобы успокоить заскуливший от страха ливер. Почему-то ни к месту вспомнился эпизод из любимого мультика, где нагломордый Кеша получил, что хотел и запертый в клетку орал благим матом: "Свободу попугаям!!!" Захотелось так же поверещать и пообижаться на несправедливость. И как только в мозгах затрепыхалась эта несуразица - её тут же исполнили, выплюнув Горыныча без промедления.
  От неожиданности он шмякнулся на землю, словно новичок на коньках, всем телом, раскидав конечности в разные стороны. Радовало только то, что, судя по ощущениям, оружие на нём так и осталось висеть никем не снятое, не потерянное во время транспортировки и воткнувшееся в него всеми своими стодвадцатью углами, блин!
  Надо было чего-то делать!
  Не валяться же здесь до бесконечности, прикидываясь полутрупом. Что происходило вокруг, он не знал: кроме обоняния и осязания все другие чувственные восприятия не работали, будто кто-то, добравшись до его внутренней панели управления тщательно не пропуская ни одного тумблерочка, выключил всё без исключения. Правда, оставался ещё один способ ознакомления с внешней средой, самый ненадёжный. Особенно, если на него влияли ментально или химия какая-нибудь в виде алкоголя, а ещё лучше вперемешку с дурью, тогда самый классный эффект получался!
  В общем!
  Гор глянул на мир сквозь прищуренные веки и упёрся взглядом в большие Филовы глаза, которые с интересом смотрели на него...
  

ГЛАВА VII

  БТР был хорошей защитой от пуль, но как уберечься от таких "клоунов", которые роются в твоих мозгах, и помешает ли им броня - это был вопрос. В голове до сих пор что-то поскрипывало и потренькивало, но уже стало лучше. По крайней мере, оставшийся обратный путь он проделал самостоятельно, изредка направляя в сторону собаки благодарные посылы. Пёс был невозмутим, и если что-то такое до него доходило, вида не подавал. Неприятные ощущения постепенно отступили, и парень уже на подходах к своему лагерю в полной мере осознал, от какой беды избавил его рыжий спаситель! Мелькание разделочных ножей в шустрых маленьких руках то и дело всплывало перед глазами...
  Егор отключился, после того, как попал на пси-крючок подростка-мутанта и был абсолютно не способен к какому-либо сопротивлению. Ника с многозначительным видом кивала головой, слушая его рассказ о гибели трёх штурмовиков, в самых неприятных местах вставляя одну и ту же фразу: "Надеюсь, теперь-то ты понял, что такое боевая телепатия? Ощутил на своей шкуре?"
  А он чего?
  Он ничего.
  Горыныч и в тот момент проникся, когда заметил вместе с девушкой прорезавшуюся Васину способность, а теперь и подавно зауважал этих ребят. Единственно от чего слегка было не по себе, так это, с каким спокойствием окружающая "живодёрня" воспринималась его спутниками. Ну, с Никой было понятно, она каждый день сталкивалась с этим, и деваться ей было просто некуда. Другой вопрос с Васильком - складывалось такое впечатление, что его особо и не волновало всё то, что происходило вокруг. Хотя, если вспомнить где он до сей поры обитал, и что мог видеть в привокзальных трущобах, наверное, паниковать по поводу его истерзанной психики не стоило. Необходимо было заботиться о себе...
  Девушка указала ему на шлем, который Гор получил в Городке и так опрометчиво оставил в бронетранспортёре. Хитроумная штуковина должна была защитить его от гипнотических атак, но они сразу же вспомнили про убитую троицу. Бравым парням вся эта экипировка нисколько не помогла. Вася, до сих пор тихо сидевший в своём углу, где устроил берлогу для себя и своего Тузика, названного в честь самых любимых конфет, неожиданно подключился к разговору.
  - Филя мине сказал, сто Говолун осень сильный.
  - Как, как? - заинтересовался Горыныч, ещё не очень понимая, о чём это он.
  - Ну, мальсик етот, котолый тебя по баске оглел! - без лишнего пиетета напрямик рубанул Вася, сжав кулачки. - Ух-х, залаза! Я б ему-у...
  - Погоди, погоди, родной, - успокоил его Егор. - То, что ты за меня переживаешь, спасибо тебе, конечно, но ты давай про Говоруна, - он кивнул куда-то за стенку, в ту сторону, где находился пёс. - Расспроси-ка, будь добр.
  - А сего спласывать-то?
  - Я так понимаю, что про этого "гвардейца" никому и ничего не известно? - получил утвердительный кивок со стороны девушки Горыныч. - Спрашивай всё: кто такой, где обитает, что любит, что не любит и как с ним бороться - это самое главное!
  - Ух-х ты, какой любопытный, - возмутился Василёк. - Ладна, сяс.
  Взрослые затихли, не мешая странному общению, но долго ждать, не пришлось.
  - В обсем, так, - многозначительно заговорил пацанёнок. - Говолун - это мальсик, зывёт он визде, они гуляют тута, - мальчишка закрутил перед собой руками, показывая множество направлений одновременно. - Любит дядьков с пестиками, поиглаться с ними и...и всё!
  - Да уж, как он с ними любит играться - это мы видели, - многозначительно пробормотал Егор. - А как его можно победить?
  - Филя сказал, - мальчуган захлопал глазами. - Сто с маленькими длаться нехолосо, а нас он больсе не тлонет. Они длузья потому сто, а Говолун не знал, сто мы с Филей.
  - Вон чего! - с пониманием закивал головой Горыныч. - Что ж и на том спасибо, похоже, что спать мы можем спокойно?
  - Ага! - согласился Вася. - Насы пёсики всех влагей лазгонют...
  - Точно! - подтвердила Ника. - Особенно, твой Тузик!
  Негромкая возня в "детском" углу постепенно затихла. Довольные и наеденные малыши отрубились очень быстро, не требуя никаких сказочек, чтоб побыстрее заснуть. Лёгкое топотание сверху по броне тоже успокоилось, там обосновался Филимон, заступив в ночной караул, и только Егора никак не цеплял ни Морфей, ни его батяня Гипнос, заведующие сонным царством.
  Гор кувыркался на своём месте как навозный жук возле шарика с драгоценным для него провиантом, но удобной позы никак не находил. "Ёлы-палы! Может этот салабон мелкий, по башке мне так шарахнул своим пси-воздействием, что я теперь не усну до конца своих дней?" - загрустил Горыныч, но тут его успокоили.
  - Не спится? - прошептала Ника.
  - Угу! - отозвался парень обрадовано. На душе полегчало, не только он один мается бессонницей.
  - Ты мне, кстати, так и не рассказал про свои прозвища, помнишь?
  - И чего?
  - Расскажешь? - девушка чем-то зашуршала, устраиваясь поудобней.
  - Если ты думаешь, что эта какая-нибудь удивительная история с прологом и эпилогом, то зря, - забубнил Егор. - Ничего интересного. Просто у нас один чудик в команде увлекался Египтом. Всех доставал своими сказками.
  - Ну-у, - раздалось из плотного сумрака. - Это и впрямь интересное время было. Достаточно того, что Египетское царство просуществовало несколько тысяч лет, как никакое другое...
  - Во-во, и он нам про то же самое мозги компостировал, - оживился Гор. - Про пирамиды, которые вроде бы как и не усыпальницы вовсе, про фараонов ихних на людей совсем не похожих. В общем, интересно было, а потом кто-то в шутку предложил позывные в группе поменять и имена египетских богов на себя примерить. Кирюха сначала заартачился, сказал, что это не шутка!
  - Кирюха - это ваш египтолог?
  - Ну, да, - подтвердил Горыныч. - А потом, согласился и даже каждому имя подобрал сообразно нашим умениям и привычкам. Говорил, что мы теперь под защитой у своих покровителей. Начальство сначала игнорировало эти наши дурачества, а потом привыкло и даже утвердило их. Удобно было, коротко и звучно: Гор, Тот, Пта, Мун, только Крокодилу не повезло.
  - Почему?
  - Длинно было - Себек, но мы укоротили, - хмыкнул Егор. - Сёба стали звать, а он и не обижался. Спокойный был, непробиваемый, точно как его прототип, с толстой шкурой и хитрый, подрывником у нас был...
  - А вы ещё и взрывали? - удивилась темнота.
  - Мы всё умели делать, - вздохнул в ответ парень.
  - Всё, всё?
  - Ну, почти...
  - А Горыныч - это ведь не из египетского пантеона, а скорее наш персонаж, только сказочный.
  - Эт точно, - улыбнулся Гор. - Меня так пацаны прозвали, когда я в раж входил.
  - Что, трёхголовым становился, что ли? - прыснула в ладошку Ника и покраснела, отгоняя от себя глупые нелепицы, которые полезли в голову.
  Ответить Егор не успел. Где-то неподалёку что-то проскрежетало, а затем, разминая свои голосовые связки, взвыло дурным голосом и окончило короткое выступление непонятными булькающими звуками. Парень сел, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, но последовавшая за этим гробовая тишина ничем больше не нарушалась. Да и Фил вёл себя абсолютно спокойно, не по-собачьи. Любая другая шавка на его месте уже изоралась бы, подняв на уши всех и вся, а этот был спокоен, как удав.
  - Удивлён, что пёс не лает? - девушка как будто прочитала его мысли.
  - В общем, да, - Горыныч кивнул в темноте головой в направлении крыши, словно его мог кто-то видеть. - Необычно как-то, знаешь! Так, в наше время, его собратья не сторожили!
  Сверху донеслось недовольное ворчание, напоминая всем окружающим, в том числе и "сомневающимся", что всё под контролем. Могучие лапы многозначительно поскребли по металлу и успокоились.
  - Это он мне так ответил что ли?
  - Ну, да, - Ника, похоже, опять веселилась. - Наш лохматый друг деликатно пояснил, что ему можно доверять. А я хочу от себя добавить, что в здешних местах не принято оповещать о своём нападении. Только лев-дуралей предупреждает всех зверей в округе, что выходит на охоту, а тут совсем не так, совсем по-другому.
  - Что ж получается - чем больше шуму, тем спокойнее, так что ли? - удивился Горыныч.
  - Да нет, конечно! Шум тоже разный бывает, - негромкий женский голос замялся, подыскивая правильные слова. - Просто нужно чувствовать, понимать, что происходит и соответствующим образом действовать.
  - Ага, как же, дадут тут понять! - возмутился Егор. - Пока въедешь в ситуацию, уже двести раз тобою пообедают!
  - Вообще-то могут! - усмехнулась девушка. - У нас за последние дни в бункере несколько ребят пропало, - она задумалась над позабытыми на какое-то время хлопотами, а потом неуверенно продолжила. - И что интересно: как, куда, а самое главное, каким образом в охраняемый периметр кто-то пробирается, причём, такой, способный совладать с вооружённым человеком. Мы уже и камер везде понатыкали и по двое заставляем ходить, а люди всё равно исчезают. Может, ты нам чем-нибудь поможешь, а? Егор?
  Ника помолчала, ожидая ответа, и чуть приподнялась на своём месте, всматриваясь в сторону ночного собеседника,...оттуда всхрапнуло, пока несильно, но потенциал чувствовался нешуточный. Она улыбнулась каким-то своим мыслям и затихла, чтобы не спугнуть первый сон. Девушка по себе знала, что если её растормошить в этот момент - всё!, бессонная ночь обеспечена, а проверять, как с этим делом у старшего из её нежданных попутчиков не хотелось.
  Пусть отдыхает.
  Завтра будет непростой день, она ЭТО чувствовала.
  Нет!!!
  Она ЭТО знала...
  
  ...заслуженный отпуск им свернули оперативно и без лишних разговоров, Егор с Тохой только и успели пару дней погреть свои задницы в тёплом черноморском песке, у родителей Крокодила, как их срочным порядком вызвали на базу. Со сборами, на подмосковной Кубинке они оказались ровно через три часа, доставка на "сверхзвуке" вместо вторых пилотов была обычным делом. Кирюха, Воха и Камиль их уже ждали: пока раскачивались, пока выбирали цели, куда бросить кости, чтоб малёха откиснуть от тяжёлой службы их и оприходовали, чтоб не расслаблялись. Выдернули прямо с шашлыков, которые они собирались употребить, а потом побезумствовать вместе с хозяйкой дачи и несколькими её подружками. Все были хмурые и злые, но особо не возникали, понимая, что просто так бы их не собирали. "Старый" как мог берёг команду и хорошо знал, что отпуск им необходим, как воздух. На последнем задании они чудом уцелели, но служба есть служба!
  Потому молча сидели и молча ждали объяснений, зачем и куда на этот раз...
  Вводная была короткой, снаряжение уже ожидало и милая сердцу Африка, эта колыбель всевозможной заразы как биологической, так и идеологической, распахнула в очередной раз свои шоколадные объятия. Егору так и чудилась во сне, во время долгого перелёта, её плотоядная ухмылка с неестественно вывернутыми варениками-губами. Громко шлёпая ими, она игриво поводила плечиками, сладострастно закатывала глазки и басила на чисто русском, только почему-то с грузинским акцентом: "Ну, шыто, галубчики, уж тыпэрь-то вам от мыня нэ уйти! Тыперь я вас отымэю, во всэ дыхатэльно-пыхатэльныэ..."
  Очнувшись от такого кошмара Горыныч по привычке, чтоб не сбылось, рассказал сидевшему рядом Сёбе-Крокодилу свои галюники, а тот ржал долго, до слёз, удивляясь, откуда эта монстрилка так хорошо знает наш язык и, тем более, нашу ненормативную лексику!
  На взлётке, по прибытии, их быстро погрузили в крытый фургон с работающим, на удивление, кондеем и какой-то хмурый мужик, во всём гражданском, уже до конца раскрыл все карты. Лужоная глотка рычала, брызгая слюной, генеральские звёздочки проступали сквозь защитную ткань, как их не маскировали, а дело было... швах!
  "Братская" нам страна, принимая визит "доброй" или "принудительной" для неё воли поставила нас в "интересную позу" в самый неподходящий момент. Именно, когда в порту ошвартовался советский подводный атомоход с полным набором всяческих хитростей, о которых совсем не нужно было знать нашим недоброжелателям, в это самое время с нами и разорвали все дипломатические отношения. Заперев выход из бухты противолодочными заграждениями, правительство объявило русским, чтобы в течение двадцатичетырёх часов они исчезли с территории нейтрального государства "до выяснения обстоятельств". Всё бы ничего, но совсем неподалёку нарисовалась на горизонте "дружественная эскадра" в полном составе и предложила "посильную помощь" угнетённому народу. Соответствующие финансовые вливания и оказание содействия в строительстве демократического общества, прилагались, как положено.
  В общем, на всё про всё у нас были максимум сутки. После этого ситуация могла выйти из под контроля. И самый лучший вариант - это потеря ракетоносца, а значит, и всех преимуществ, которые давали нам эти корабли, сохраняя баланс сил на воде.
  Задание было однозначным: дойти до места и обеспечить выход в открытое море попавшему в ловушку атомному крейсеру с последующим самостоятельным отходом на нейтральную территорию...
  Вот так вот - ни больше и не меньше!
  
  Истерзанная нога заныла во сне, в очередной раз, переживая вместе с Егором былое. Глухая тянущая боль растекалась по всему телу волнами, реагируя на каждый толчок крови и будоража воспоминаниями...
  
  ...фирменный взрыв от Сёбы сделал своё дело: оконечность мола, далеко вдававшаяся в океан, исчезла, словно её и не было. Мощная конструкция, удерживавшая стальную сеть, рухнула в воду, освобождая проход, и лодка, предупреждённая по спецсвязи, рванулась в темноту. Наших помощников вместе с передатчиком накрыли практически сразу же. Стоявший на просторной площадке возле пирса Sea Hawk был не простым вертолётом. Группа поддержки из "братской страны" уже начала действовать, и её специалисты оперативно разобрались с бедолагами-матросиками гордо именуемыми "диверсионным подразделением". Среди разномастной толпы выделялось несколько рослых подтянутых ребят в униформе, без знаков отличия, которые руководили многочисленным сбродом - орущим и стреляющим во все стороны одновременно.
  - Коты, наверное, мать бы их так! - процедил сквозь зубы Камиль, рассматривая через свою оптику снующих по пирсу людей.
  - Тока морские, - уточнил Кир.
  Мы ждали, Тот, а в простонародии Воха, вместе с Крокодилом должны были появиться с минуты на минуту. Суета вокруг была им на руку, да и ребятки, которых повязали в другой стороне, сделали доброе дело - отвлекли эту ораву на себя. Тем не менее, отсиживаясь в какой-то полуразрушенной лачуге, иллюзий никто не питал, затишье было не долгим. Выходы к морю перекрыли сразу же, да мы туда б и не сунулись - слишком явно читалась морская диверсия. А вот шанс уйти через припортовые трущобы в джунгли у нас был, но без пацанов - ни за какие тугрики!
  Вот мы и подпрыгивали от нетерпения, так как ещё до начала определились, что всей толпой лезть на открытое место не стоит. Впрочем, Сёба, приверженец английской методики, по которой МИ-6 готовили своих агентов, хотел вообще один идти, но с прикрытием всё же согласился. И Воха, мастер-мухобой, как его окрестили за умение кидаться буквально всем и что самое интересное при этом даже попадать, в том числе и в назойливых насекомых тоже, пошёл вторым номером.
  Он, кстати, и прорезался, вынырнув из плотного влажного сумрака шипя и матюкаясь от боли, только первым. Левая рука висела у него плетью, а правой Тот вдруг сноровисто метнул самодельное стальное жало куда-то в темноту. Воха их совсем не экономил, так как перед каждым "выходом" делал целую уйму, любовно распихивая по многочисленным карманчикам и чехольчикам. В той стороне что-то крякнуло, а затем показался ковыляющий Сёба, хромая ногой, которая не давала ему возможности двигаться быстро.
  - Т-ты ч-чего? - недоумённо уставился Крокодил на напарника.
  - Да задрали эти поросячьи мстители...
  - Эт вы об чём? - Камиль метнулся на хрипы через какое-то короткое мгновение затихшие, и вернулся назад, отдавая хозяину уже чистое железное перо.
  - Может, поясните, - Кир не теряя времени начал обрабатывать раны. - У вас минуты три...
  - Да ну их в пень трухлявый, этих аборигенов! - зарычал Сёба. - Ни жить, ни строить, ничего толком не умеют!
  - В смысле? - раскосые татарские глаза в недоумении уставились на говорившего, не упуская из виду узкий переулок. - Горыныч, как там крыша?
  - Вертушки гуляют, тока пока над морем, похоже, что-то там нашли...
  - Может подводники додумались противолодочный манёвр заделать, балласт сбросили, чтобы нам помочь? - Сёба смотрел наверх так, как будто ждал от Егора подробного отчёта со всеми выкладками.
  - Э-э, ребятки, вы отвлеклись, - Мун, по совместительству медбрат Кирюха, вернул всех к первоначальной теме. - Если морячки сотворили такое дело - честь им и хвала, но у нас своя помойка и нам её разгребать. Итак, чего произошло, колитесь?
  - Не буду! - Крокодил помрачнел, но Воха молчать не стал. Он вдруг зашёлся тихим почти беззвучным смехом и, махая здоровой рукой, пропыхтел. - Щ-щас, блин! Погодите! Как вспомню эту войну не на жизнь, а на смерть...
  - Ы-ы-ы, а ещё друг называется! - Сёба сложил руки на груди и, не обращая внимания на экзекуцию с ногой, затих, никак не реагируя на рассказ, во время которого кто-нибудь из парней, то и дело хмыкал не в силах сдержать эмоции.
  - В общем, мы, как отважные герои пошли в обход, - вытирая навернувшуюся от смеха слезу начал бодро Воха. - Полезли по крышам, чтоб не мелькать у народа перед глазами, халупы у них тут одна к другой лепятся. Я аккуратненько скакал, просто парил, а вот Сёба..., - он хрюкнул, давя в себе веселье. - ...Сёбе не повезло, провалился, блин, в какую-то сараюху, к местному предпринимателю. Видели б вы его физиомордию...
  - Э-ээ, а ты видел, ты видел, в темноте-то? - пробурчал Тоха обиженно.
  - Я конечно же не успел за тобой отследить, слишком быстрый манёвр был, но могу себе представить, - многозначительно закивал головой Тот. - Прикиньте, мужики, нашего Крокодила, который бесшумно крадётся, прячась от врагов и вдруг - бац!, уже всё вокруг совсем даже не тихо!
  - Ну, да, - подтвердил Сёба спокойно. - Там этих поросят штук триста было, когда я на них свалился...
  - А щас сколько осталось? - проявил интерес Камиль, пряча улыбку.
  - Не считал, но меньше, - так же невозмутимо ответил Тоха.
  - Вот молодец! Вот красавец! От всего мусульманского мира тебе большое спасибо!
  - Эт за что это? - подозрительно уставился на татарина Крокодил.
  - Свиньи животные грязные, а значит, туда им и дорога...
  - Слышь, пацаны, хорош балдеть! - Кир закончил перевязку. - Охраны было много?
  - Да, чёртова прорва, - успокоил Воха. - Похоже, что у каждого поросёнка был свой персональный защитник. Мы сначала хотели по-хорошему там всё обтяпать, ну, никого не обижать в смысле, но потом, когда Сёба в капкан залез, а меня из самострела садануло в руку на выходе, охотники!, твою мать!, понаставили ловушек, мы и обиделись...
  - Да уж, действительно не повезло, - подвёл черту Горыныч.
  - Кому, аборигенам? - продолжал прикидываться Тоха, понимая свой промах.
  - Да, лан тебе, братишка, - похлопал его по плечу Камиль. - Не бери в голову, никто тебя не винит...
  - Пацаны, верите, - посерьёзнел наконец-то Сёба. - Мой промах, зараза!, ну не просчитал я, что балки у этой халупы такими трухлявыми окажутся...
  - Всё, Тоха, проехали, успокойся, - Егор, как старший группы включился в разговор. - Мун, ну чего у них?
  - Чего, чего? - проворчал Кирюха. - Рука в отключке и рана мне не нравится, как бы какой-нибудь гадостью наконечник не смазали, нога тоже не лучше. Хорошо хоть капкан небольшой был, раздробил только пальцы, но быстро двигаться Крокодил не сможет...
  - Ладно, - Горыныч нахмурился что-то прикидывая. - Как чувствовали, да, Кир.
  - Ты про комендатуру?
  - Ага! - Егор коротко распорядился, особо не разжёвывая, каждый и без слов знал, что и как делать. - Идём уступом, я и Пта впереди, Мун замыкает, Тот с Сёбой посерёдке. По переулку до конца и направо, выйдем на площадь, там у них что-то вроде районного штаба. Если повезёт, и джип не укатил по делам, одолжим аппарат у бывших братьев по оружию и ходу! Кстати, огневой мощи добавим, там, на раме "Миниган" у них присобачен...
  - Шесть стволов - это гуд! - осклабился Тоха.
  - Маньяк! - не преминул подковырнуть друга Воха.
  - Всё, браточки, шутки в сторону, - подытожил Горыныч, вытягивая из набедренных ножен тесак и "глушилку". - Идём тихо, без фейерверков! Очень хочется домой попасть!
  
  ...чем Егора всегда удивляли южные поселения, так это своей непредсказуемостью. В самом захолустном и задрипанном закомарке, можно было запросто наткнуться на какого-нибудь "папуаса", а то и на целый выводок. И что самое интересное, народ в этих трущобах, ходивший практически с голыми задницами, как правило, был при оружии. Недоедали, недосыпали, блин, но Калашникова имели даже подростки. И стреляли эти разговняи без промедления, в том случае, если им что-то не нравилось, особо не вдаваясь в детали. А чужак на их территории это был о-го-го какой повод понажимать на курок?
  Но им пока везло...
  От друзей несчастных хрюшек они, похоже, избавились, хотя, наверное, не полностью и вопрос "о хвостах" был делом недалёкого времени. Всех остальных, желающих поохотиться, "Воспитатели" убирали без всякого сожаления - никакой лояльности, никаких сомнений. Если далёкая Родина хотела увидеть их в целости и сохранности, они обязаны были так поступать. Вот и били по всему, что шевелилось из "глушаков", при непосредственном контакте пускали в ход тесаки, дырявя в первую очередь лёгкие, чтоб не кричали.
  До места добрались минут за десять, чуя за спиной близкую погоню. В той стороне, откуда пришли, уже голосило и шумело, но пока негромко и безнаправленно, не зная ещё, где они.
  Джип стоял на месте, словно ждал, с полным баком и ключами в замке зажигания. Водитель булькнул насаженный на длинное стальное жало и вылетел на булыжную мостовую, словно поломанная игрушка, неестественно вывернув конечности. Камиль и Кир зачистили нижнюю часть небольшого административного здания, чтобы укатить спокойно, не столкнувшись ненароком с дремлющей в этой части города охраной и всё!
  Началось...
  Совсем близко заверещал пронзительный женский голос не то, оповещая преследователей, не то, оплакивая погибших. Ему ответили, сначала громкими воплями, а затем автоматными очередями. Запрыгивая в рванувший с места потрепанный Landrover, каждый выискивал себе цель, контролируя свой сектор, и только Гор был занят управлением, ни на что не отвлекаясь. Зазвенели где-то неподалёку стёкла, разлетаясь в мелкую пыль под пулевым напором.
  В маскировке больше не было нужды, к ним мчались со всех сторон жаждущие расправы аборигены...
  И Крокодил им ответил!
  Широко расставив ноги, не обращая внимания на боль, он засвистел стволами "Минигана", словно Соловей-разбойник, оставляя после себя точно такие же, а может ещё и похуже разрушения. Стальной вихрь прошёлся от края и до края, добротно замешивая в кашу всё, до чего дотягивался.
  Машина неслась вперёд рыча мотором, подскакивая на кочках и отгоняя от себя любопытных горячим свинцом, которым плевалась во все стороны очень метко. Она не останавливалась на поворотах, перескакивая через многочисленные колдобины, словно летела на какую-то очень важную встречу. По всей видимости, там, в конце пути ей пообещали что-то такое, от чего она не смогла отказаться и теперь, выворачивая себя наизнанку, торопилась к намеченной точке, боясь опоздать.
  - А-аа, Гор, давай скорее! - белея лицом, проорал ему на ухо Кирюха и швырнул очередную гранату в очередной переулок, на всякий случай. Сверху матерился Сёба, которого успокаивал Воха, объясняя, что глупо требовать от несчастного пулемёта отдачи, если закончились патроны. После этого он плавно перешёл к словам благодарности какому-то Игорю Ивановичу, перемежая их не менее крепкими выражениями.
  - Чё эт с ним? - Егор пихнул в бок сидевшего рядом Муна.
  - Сикорского благодарит, за его чудо-вертушки!
  И точно, приближающийся шум винтов оповестил о новых, более серьёзных преследователях. Два Sea Hawk'a заходили на цель неспешно с обеих сторон, понимая, что от них никуда не деться. На узкой улице ни сманеврировать, ни уйти в сторону. Горыныч зарычал от ярости и бессильной злобы, но соображать не перестал. До окраины всего каких-то пару кварталов, а дальше джунгли и, может быть, спасение!
  Пилоты видимо решили поиграть с ними, и не торопились, а Гор тоже не спешил и лишь в последний момент, когда вертолёты пошли в атаку, вспарывая с большим упреждением крупнокалиберными очередями пыльную улицу, резко рванул в боковой проулок уходя с линии огня.
  Джип влетел в какую-то канаву и не развалился от удара только по одной причине - хорошо был сделан. Содрогаясь всем корпусом, он выполз на ровное место и припустил дальше, громыхая чем-то снизу. "В рот, компот! Только бы не развалилась колымага!" - промелькнуло в голове у Горыныча. Что творилось с друзьями и как они не повыпадали до сих пор из машины оставалось только гадать. Но братишки тоже не сдавались, здесь были, рядом и Кирюха, лязгая зубами, прорычал:
  - Держись, водила, ща подмогнём...
  Внедорожник наконец-то вырвался за город и покатил к спасительной зелени, вихляя задом и тяжело переваливаясь через какие-то неровности. В нём что-то шипело и брякало, из под капота вырывался лёгкий сизоватый дымок, но он продолжал катить, не смотря ни на что. Впрочем, так просто отпускать его не собирались. "Морские Ястребы" развернулись для новой атаки, и тут заговорила крупнокалиберка Камиля. Он уложил винтовку на раму и, не глядя в оптику, принялся садить по вертушкам, целясь в движки. Получалось не очень, машина тряслась, подпрыгивала без остановки и попасть туда, куда хотелось ну никак не получалось! И всё-таки время выцарапывалось, хоть по крохам, но всё же отыгрывалось, да и пилоты были уже не столь настырными, маневрировали, пытаясь приблизиться, а тут опять сюрпризец - Кир с Вохой жахнули в два дула из Крокодиловых запасников. Тоха в обязательном порядке таскал с собой пару-тройку "Мух", которые и в этот раз пригодились, отгоняя порскнувших в разные стороны "ястребков".
  - Ха-га, Егорка, кажись, уходим! - восторженно орал Сёба колотя от избытка чувств по чему ни попадя. "Воспитатели" засвистели, заулюлюкали помогая своим громким ором запыхавшемуся от жестокой езды старенькому Landrover'y вкатиться в заросли.
  И всё!!!
  Получилось...
  Вертолёты зависли на приличном расстоянии, не решаясь подобраться поближе, а вдруг в них опять чем-нибудь шарахнут. Повисев в воздухе совсем немного, они выпустили по деревьям длинные злобные очереди, так, на удачу и улетели...
  - Козлы! Ублюдки!! Погань зажравшаяся!!! - орал им в след Крокодил, бездумно нажимая на бесполезный курок, в автомате не было патронов. Лицо у него было бледным и перепуганным. А Камиль с Вохой помогали Киру вытаскивать из развороченной машины Горыныча, который безжизненно навалился на бесполезную теперь уже "баранку"...
  
  ...Егор открыл глаза от лёгкого прикосновения почти сразу, будто и не спал. В голове ещё крутились обрывки боя, шум винтов и боль, которая перехлестнула через край, тогда, в далёком прошлом, но испуганное Никино лицо быстренько вернуло его к настоящему.
  - Что-то случилось? - парень потянулся рукой к автомату.
  - Нет, но ты так кричал во сне...
  - Громко?
  - Думала, что Ваську разбудишь.
  - Что ж, у меня бывает, привыкай, - Гор покивал головой, неловко улыбаясь. - Тени прошлого не дают спокойно покемарить.
  - Ничего себе тени, - прошептала девушка. - Ты с ними пол ночи буцькался...
  - Чего-чего я делал? - удивился Горыныч.
  - Ну, это, разбирался, в общем - засмущалась Ника. - Это мы так дома говорили.
  - А-аа, понятно, - протирая глаза и встряхиваясь, пробормотал парень. - Народный фольклор, значит? - и, не ожидая ответа, полез наружу. - Утро уже, вы тут поваляйтесь ещё, а я гляну чего там снаружи...
  
  - Скажи мне, Зуб, за что тебе обещаны такие огромные деньги, а? - стройный темноволосый юноша небрежно развалился в большом кресле. Белая рубаха со свободными рукавами расстёгнутая на груди, узкие бледно-голубые штаны, заправленные в высокие светлые сапоги, томный взгляд, чуть смуглая кожа лица, на котором застыло скучающее выражение. "Как иногда глаза могут обманывать!" - уже, в который раз ловил себя на этой мысли стоявший перед Темирканом мужчина. Он молчал, не отвечая на ничего не значащий вопрос. Наученный близким окружением вожака Серых, Зуб просто слушал и ждал, когда спектакль закончится, и тигр начнёт действовать, карая и милуя всех по своему усмотрению. Из секретных данных Городка он знал, что кажущееся сумасбродство у этого человека заканчивалось там, где начиналась работа, и вся вальяжность в один момент улетучивалась, оставляя на месте изнеженного юнца беспощадного прагматика. Непредсказуемый и жестокий, тот вдобавок ко всему был ещё и умным, а значит, опасным вдвойне. Начиная вместе со своими подельниками шерстить в центре полуразрушенной Москвы, бандит и беспредельщик постепенно от всех избавился. А потом, заставил недоброжелателей считаться с ним, расчищая себе поле для деятельности не только оружием, но и умением договариваться. Даже всемогущая Коалиция была вынуждена "принимать во внимание" этого человека, контролировавшего центральную часть города и выуживавшего из многочисленных тайников всяческие секреты, которые впоследствии продавал с немалой выгодой. Его подчинённым жилось вольготно и сытно, а за рисковые дела выплачивались приличные бонусы, так что недостатка в "контингенте", как он называл своих соратников, Темиркан никогда не испытывал.
  Вот и сейчас, кареглазый красавец, откровенно валял дурака, наблюдая за своим недавним "приобретением". Ему докладывали, что этот коренастый, с разукрашенной кем-то рожей мужик, очень хорош - "Значит не очень, если смогли дотянуться!" Сам хозяин подземного бункера находившегося неподалёку от памятника Гоголю, в контактных делах знал толк и проводил каждый день подолгу в спортзале, изматывая себя тяжёлыми тренировками. Выход "в поле", именно так назывался многочасовой променад по точкам, где велись работы и изыскания, был непременным в его расписании, порой занимая всё свободное время. И лишь самый распоследний баклан на улицах не знал, что гибкая совсем не рельефная фигура главаря Серых - это только красивая обманчивая картинка, за которой скрывался Зверь...
  - Ну, так что же? Будешь молчать, мой сладенький?
  Зуб набычился, но виду не подал. И об этой хитрости Темиркана ему было известно. Будучи восточным человеком, юноша всей душой ненавидел "голубое братство" и боролся с ним весьма оригинальным способом. Используя свою женоподобную красоту, он выставлял себя в качестве приманки, испытывая, таким образом, новичков. В случае положительного результата несчастного ждал неприятный, вернее смертельный сюрприз - ему устраивали "ночь любви", насаживая на кол. Причём, у вожака Серых имелся умелец, который проводил это "мероприятие" мастерски: смазанный антисептическим составом, который чем-то смахивал на вазелин, металлический штырь неспешно загонялся через задний проход таким образом, чтобы нанести минимум повреждений внутренним органам. Экзекуция длилась несколько часов, и остриё выходило с правой стороны, у головы несчастного любовника. Сам кол имел специальную подножку и перекладину, чтобы жертва могла сидеть. После окончания процедуры "всю эту красоту", как называл её Темиркан, выставляли на общее обозрение, вместе с охраной от многочисленных любителей свежего мяса, которых развелось вокруг в невероятных количествах. В том случае, если на улице стояла зима, неудачника заботливо укутывали во что-нибудь тёплое, чтоб не простыл.
  Так человек мог промучиться несколько суток...
  Вспомнив об этом, Зуб покрылся испариной, кто его знает, что там, в башке у этого упыря, но, похоже, что проверка на этом закончилась. Глаза с поволокой вдруг приобрели иное выражение, словно перед ним возникла абсолютно другая личность, которая гибким каким-то непонятным движением перетекла в рабочую зону, за компьютерный терминал.
  - Итак, давай по делу, - проговорил красавчик, посерьёзнев в одно мгновение.
  - По какому? - еле слышно прохрипел фиксатым ртом Зуб.
  - У тебя, их много или ты ещё кому-нибудь продал свои умения? - сделал удивлённое лицо хозяин кабинета.
  - Я и сюда-то согласился с трудом...
  - А что заставило?
  - Жизнь!
  - Хочешь жить? - ироничная улыбка искривила красиво очерченный рот.
  - Не я.
  - Понятно, - безучастно протянул Темиркан. - Но это меня не касается, у тебя своя песочница, у меня своя, верно?
  - Угу, - нахмурился Зуб, только теперь понимая какую ошибку совершил. Бизона с Тагиром, похоже, что уже не будет, отбегались ребятки, а одному ему на чужой территории не выдюжить. Это в Городке он был король, а здесь, навсегда останется "крысой", за которой, как бы он не старался, будут пристально следить и при малейшей оплошности отправят в расход. Внутри всё заныло от нехорошего предчувствия.
  - И всё же, - вновь заданный вопрос вернул его к действительности. - У тебя и у твоих компаньонов, было, скажем так, поручение, где они, кстати?
  - Их уже не будет...
  - Да-а, что ж, - спокойный голос равнодушно вычеркнул подельников из жизни. - Продолжай...
  - Микрофильм с интересующим Вас объектом находится в Вашей канцелярии, координаты базы там же, на машину лично мной установлен маяк, вот принимающее устройство.
  - Коротко, по-военному, - одобрил сказанное Темиркан и покрутил в руках мини-дисплей в виде наручных часов. - Что ещё?
  - Жду указаний?
  - Что ж, будут тебе указания, - как уже о чём-то давно решённом проговорил юноша. - Мне тут докладывали, что ты успел познакомиться с девчонкой и её провожатым, не так ли? И тебя, умельца и военспеца, даже обидели?
  Зуб молча кивнул, что сказать, никто за язык не тянул, сам растрепал на радостях при просмотре материала о том, о чём не следовало. Не зря сердце ёкало, ой, не зря!
  - В общем, пойдёшь за ними и доставишь ко мне, обоих, целыми и невредимыми, понятно? - и, предваряя какие-либо вопросы, продолжил. - Группа готова, вертушка тоже. Вперёд!
  "Так тебе и надо, Николай Иваныч! Кому ты здесь нужен, какая там еда, кого интересует, отдыхал или нет! Получи и распишись..." - вертолётная площадка, находившаяся сверху над бункером, встретила утренней прохладой. Взлетая в серое предрассветное небо многоцелевой Bell Combat аккуратно выбирался из многоэтажного бетонного кружева, и Зуб ещё успел заметить как внизу, набирая скорость, куда-то на север покатили два грузовика впереди и сзади сопровождаемые грязно-зелёными штурмовыми Hammer'ами.
  
  Звук низко летящего вертолёта, Егор, ни с каким другим, ни за что бы, ни перепутал. В своё время наупражнялся с этими игрушками, аж блевать тянуло и потому, прервал гимнастические упражнения, прячась в густой чаще. Рыжий пёс, до этого с равнодушным видом взиравший на нелепые человеческие трепыхания, тоже оказался неподалёку, опасливо выглядывая из-под деревьев. Знал, видать, зверюга, с чем едят таких гостей. Тем временем, машина прошла где-то неподалёку, неспешно, явно не собираясь никуда улетать.
   "Была бы шерсть, на загривке точно б встала дыбом" - подумал Гор, а так, за неимением данного рудимента только почувствовал медленно растекающийся холодок внутри. Его знаменитое чутьё пока ещё не сильно, но достаточно настойчиво давало знать - опасность! Да, Горыныч и сам понимал, что ранним утром, просто так, вертушки по небу не носятся, а значит, achtung!, спасайся, кто может!!! Он погрозил кулаком, было высунувшейся из броневика Нике, приложил указательный палец к губам и прилип к стволу, изготавливаясь к стрельбе. Окинув быстрым взглядом позицию, заскрипел зубами, БТР хорошо был виден и если "воздухоплаватели" прискакали именно за ними - пару минут максимум и жди гостей. Одно было хорошо, неизвестные не знали, есть ли кто-то в бронетранспортёре, а значит, эффект неожиданности был на его стороне.
  Прикидывая действия противника и свои возможные ответы, Егору вспомнился сегодняшний сон: "В рот компот! Это что ж получается, подкорочка меня предупреждала, что ли? Да ну, не может быть..." Он постучал по дереву, вспоминая через какое плечо нужно плеваться и поворачивая голову всё-таки налево, присел от неожиданности.
  Из кустов, неподалёку, выехал вчерашний возок...
  - Мама дорогая! Ну, только тебя мне сейчас для полного счастья не хватает, - растерянно пробормотал Горыныч, глядя на счастливое лицо мальчишки-полководца. - Блин! И чего вам не спится-то?
  А тот не скрывал радостной улыбки, и что-то неразборчиво чирикал через плечо, своей бесплатной рабочей силе. Женщина, как и накануне, тупо толкала тележку перед собой и выехала на середину поляны, по всей видимости, подчиняясь неслышным приказам. Что хотел сотворить юный кукловод Гору было понятно, насмотрелся вчера, но нынешняя ситуация была посложнее, тем более, что вертолёт наверняка имел пулемёты, как минимум, а значит, опасность представлял нешуточную. Парень хотел крикнуть, предупредить об этом, но услышал еле различимое в приближающемся шуме собачье ворчание и, встретившись с глазами пса, словно почувствовал немой приказ: "Не вмешивайся!"
  Пожав плечами, Горыныч отодвинулся чуть дальше за дерево: "Да делайте вы тут, что хотите!"
  И тут канадский Bell, Егор хорошо знал эти аппараты, выполз из-за крон деревьев прямо на них, разгоняя со страшной силой вокруг себя винтами воздух. Парнишка в центре поляны аж заверещал от восторга и потянулся в сторону стальной гигантской птицы всем телом, пытаясь встать на непослушные ноги. Машина до этого следовавшая уверенным курсом, словно натолкнулась на какую-то преграду, и остановила своё движение, затрепетав низко над землёй, как пойманная в силки птица. А подросток-мутант, сверкая глазами приподымался всё выше и выше и в какой-то момент отпустил руки убрав их с поручней, будто хотел дотянуться до необычной игрушки, которой у него никогда до этого не было. Вертолёт, дёргаясь и мотая из стороны в сторону хвостовым оперением подбирался как кролик к удаву нехотя, но неотвратимо и тут случилось непоправимое: искалеченные ноги мальчишки не выдержали непривычной для них нагрузки и он рухнул в возок, от неожиданности утратив концентрацию, тяжёлый многотонный канадец, получив свободу тоже растерялся. Пилот, пришедший в себя, резко дёрнул штурвал и, потеряв баланс на низкой высоте клюнул мордой вниз, заваливаясь на незадачливого маленького командира. Машина грохнулась на землю, подминая его вместе с женщиной под себя и двигаясь по инерции, пропахала по земле, ломая винты. Скрежеща и воя работающей турбиной, она ещё раз уже перед самыми зарослями подскочила на десяток метров вверх и вломилась в густую зелень, разваливаясь на части.
  Егор, наблюдая за всем этим со стороны, чего-то такого приблизительно и ожидал. В голове крутилось дурацко-спичечное "Не играй с огнём!" непонятно каким боком, вязавшееся со случившимся. Но он уже привык к тому, что в его жизни, в последнее время, случайностей практически не бывает! А значит, и этот, придуманный кем-то рекламно-предупредительный слоган, наверняка, что-то значил, только вот что? Странные мысли отвлекли от трагедии, но Гор и не торопился глянуть на её последствия, успеется. Один из пассажиров в последний момент сумел-таки выметнуться из кабины, но силу инерции ещё никто не отменял, и его бросило на деревья, словно тряпичную куклу. Вряд ли он остался цел и невредим, а про пацанёнка и вспоминать не стоило - железная махина размазала его просто в шмяк. Но Горыныч по этому поводу особо не грустил, хорошо, что именно так всё закончилось: Говорун, вмешавшись, избавил их от разборок (хотя стоило бы понять в чём, собственно, дело?), а вертолёт разворотил пол поляны (хорошо хоть не взорвался!) в другом направлении, не задев их лагерь.
  Вот такие вот дела, жизнь в очередной раз обозначила свои незатейливые принципы - кому-то дальше кувыркаться под солнышком, а кому-то отправляться на тот свет...
  

ГЛАВА VIII

  Гор с опаской подходил к исковерканной машине, в любую минуту ожидая взрыва горючего или боеприпасов, которые наверняка были на борту. Объяснений, зачем и почему рисковал своим здоровьем, не требовалось. Даже пса заинтересовало происходящее, а уж ему сам бог велел разобраться с неожиданными визитёрами. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять - в живых никого не осталось. Только сама вертушка подавала ещё какие-то признаки жизни, недовольно фыркая чем-то внутри, а всё остальное, как сказал бы Крокодил: 'Труба-барабан!'. Толстые древесные сучья, на которые со всего маху грохнулась железная птица, прошили кабину и салон, насадив всех, кто там находился, как шашлык на шампуры. Он не стал вглядываться в искромсанные тела и отыскивать какие-нибудь признаки дыхания, пульса и всего такого прочего, в любом случае, помочь бы не смог. Не было чем, где и кому. Последним кого Егор осмотрел, был парняга, выбросившийся на всём скаку из падающего вертолёта.
  Подобравшись к несчастному, Горыныч удивился.
  Перед ним лежал один из тех двух бойцов, которых он так жёстко поприветствовал в гостиничном номере Городка. Судя по металлической фиксе, сверкавшей во рту - это был Зуб. Приличный боец, но теперь совсем не опасный. Неестественное положение рук и ног, какая-то изломанность в обмякшем теле говорили о том, что у него серьёзно повреждён позвоночник. Он часто и тяжело дышал, но был в сознании. Заметив Егора, скривил губы, и непонятно было, то ли улыбнулся, то ли оскалился от бессильной злобы.
  - Вот и снова мы с тобой посвиданькались, - просипел пересохшими губами недавний знакомец.
  - Да уж, - покивал согласно головой Горыныч. - Только в прошлый раз ты выглядел как-то получше. Хотя, после такого приземления вообще удивительно, что можешь говорить. Твои дружки, из Городка, вон, хвост прикусили и даже не крякнули...
  - Не из Городка они, и я...ушёл от Хрома.
  - Да-а, - протянул Егор. - Вижу, не совсем удачно.
  - Хех, а ты юморной? - осклабился фиксатый.
  - А больше ничего не остаётся, как только хохотать, а то, если всем, что вокруг происходит загружаться..., - продолжать дальше Гор не стал, собеседнику сейчас было не до его откровений.
  Наступила недолгая пауза, во время которой в вертолёте продолжало что-то шипеть и потрескивать. Окружающая обстановка итак напрягала до предела и с этими звуками становилось совсем неуютно. А тут ещё вспомнились балахонистые коротыши, спутники мальчика-мутанта, но внутренний голос молчал, не подавая никаких сигналов на близкую опасность.
  - Слышь, коммандос, - ожил наконец-то бывший ножевой мастер. - Ног не чую, а внутри вроде как льдом всё покрылось, кирдык мне, так?
  - Ну-у, кто знает, сколько ты ещё протянешь, но бегать точно не сможешь.
  - Спасибо за добрые слова...
  - Добрыми-то их вряд ли назовёшь, - Гор почесал загривок. - Но уж какие есть!
  - Щас в наше время с этим делом совсем плохо, забыл народ про участие, но я всё же попрошу тебя об одном одолжении, - подельник Бизона (Егор вспомнил имя наглого начальника охраны) помедлил немного, словно устал от долгих слов. - В общем, помоги мне, а я попробую помочь тебе.
  - Ну, я-то смогу, а вот ты, чем?
  - Торгуешься?
  - Да, нет, просто интересно...
  - И правильно, что интересно, - снова прикрыл глаза Зуб. - К девчонке, в бункер, гости поскакали, в общем, если есть связь, предупреждайте. Люди Темиркана будут там с минуты на минуту.
  - Та-ак, - насупился Горыныч. - Что ещё?
  - А разве этого мало? Хотя, думается мне, что они вас при любом раскладе в покое не оставят так что будь готов.
  - Да мы завсегда, - ухмыльнулся Егор невесело, приседая к говорившему. - Извини, тороплюсь я, сам сказал, чтобы ушами не хлопал.
  - Ну да, да, - согласился фиксатый, и с усилием сглотнув, прошептал. - Помоги уйти по-мужски, не от яда..., не хочу кровь марать всякой гнилью, а сталь, она мне, как мать родная, п-понимаешь...
  - Э-хе-хе, я так и думал, - поближе придвинулся к искалеченному Гор, и сунул El Cazador меж рёбер, сразу дотянувшись длинным лезвием до сердца.
  - Х-хорош-шо ум-ме-ешь, - облегчённо выдохнул Зуб и затих, после того как нож сделал своё дело.
  - Думаешь, только тебя учили, - негромко пробормотал Горыныч и, почувствовав чей-то взгляд, обернулся. За спиной стоял Фил. - Что, собака, не одобряешь? - парень кивнул на изломанное тело, а пёс как-то уж слишком по-человечьи встряхнул вислоухой башкой и, ухнув что-то своё, понятное только ему, медленно развернулся и потопал в сторону БТР-а.
  
  - Ты сего тама делал? - подозрительно сощурился Васька.
  - Живых хотел найти, - недовольно пробурчал Егор и сделал знак Нике, чтобы она отошла в сторону.
  - А мовзна я поглядю? - приблизительно зная, какой будет ответ, всё же попытал счастья маленький непоседа.
  - Слышь, напарник, - серьёзным тоном, без каких-либо оттенков в положительную сторону, проговорил Горыныч. - Мы через десять минут выходим. У тебя всё готово? - заметив растерянный мальчишечий взгляд, добавил. - А Тузика накормил, потом ведь времени не будет. И, кстати, ты подумал, как будешь с ним передвигаться, он ведь за нами не поспеет!
  Нагрузив, таким образом, малыша проблемами, которые тут же захватили того по самые уши, Гор с озабоченным видом повернулся к девушке.
  - Там был Зуб...
  - Из Городка? - Ника округлила глаза. - Но у Хрома нет вертолётов.
  - Да в том-то и дело, что этот дружок-пирожок, похоже, сбежал от него к какому-то Темиркану, тебе что-нибудь говорит это имя?
  - Ещё как! - зелёные глаза яростно сверкнули. - Это ж главарь Серых, тот самый, что на меня засаду устроил позавчера, а ну пошли, обо всём расспросим...
  - Вона ка-ак, - протянул Егор и, ухватив девушку за руку, придержал её. - Погоди, не торопись туда, не с кем разговаривать...
  - Ты чего? Что ты с ним сделал?
  - Он сам попросил, похоже, что позвоночник был сломан, но это всё ерунда, - Гор махнул в ту сторону автоматом. - Ты вот что скажи, я понимаю, что маскировка, радиомолчание, чтоб не запеленговали и всё такое, но неужели на экстренный случай вы ничего не предусмотрели?
  - А в чём дело? - Ника испуганно уставилась на Горыныча. - Что случилось?
  - В общем, так: Зуб сбежал от Хрома к этому Серому...
  - Темиркану!
  - Да, в рот ему ноги три недели не мытые, - рыкнул Егор. - Не перебивай. Значит, он сбежал, и его направили сюда, чтобы захватить тебя, а ещё один отряд погнал на вашу базу и вот-вот будет там, это понятно? Их надо как-то предупредить.
  - Не говори ерунды, - пробормотала девушка. - Откуда они узнали про наш бункер?
  - Это ты у меня спрашиваешь? - Гор усмехнулся. - Ну, наверняка информация была у Хрома, а значит, рано или поздно, она могла просочиться кому-то куда-то, но не в этом дело, слышишь? Ник? Не тормози, а? Я тебя совсем о другом спросил - у тебя связь есть, на тот случай, если совсем кисло станет?
  - Думаешь, он правду говорил? - серые глаза недоверчиво смотрели на парня, словно пытались заглянуть тому в душу.
  - Слушай, ты чего, ты меня, до сих пор, что ли подозреваешь? - Горыныч растерялся. - Ну, ты, блин, даёшь!
  - А кто вас знает! - разозлилась молодая женщина. - Пеленг взять - это секундное дело, а потом, хлопот не оберёшься!
  - Вот жеж! - Егор развёл руками, помотал головой, соображая, и заговорил. - Но мы-то всё равно идём туда, так какая разница?
  - Вот когда придём, тогда другое дело!
  - Да-ааа! - парень совсем расстроился. Обижаться вроде как особо не на что было, осторожность в любом деле никогда не мешала, а, тем более, при нынешних раскладах, но он-то не врал! А как это объяснить девушке, не знал. По любому, начни он напирать, она тут же заподозрила бы его в каком-нибудь паскудстве! Гор затоптался на месте, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, но тут всё начало происходить само собой, без его участия...
  На всю поляну запиликал какой-то странный сигнал. Нику словно на пружинах подбросило, и она кинулась к своему вещмешку. Вытянув на свет дрожащими руками плоскую, похожую на мыльницу коробочку, девушка что-то с ней сделала, и странное устройство заговорило негромким слегка встревоженным мужским голосом.
  - Девочка, мы договорились с тобой, что будем использовать данную связь, в крайнем случае, так вот, сдаётся мне, что это произошло, - слышно было довольно-таки неплохо, и Гор стал невольным свидетелем этого разговора. - Только не перебивай меня, пожалуйста. Похоже, что на нас напали и, судя по форме - это люди Темиркана! Ты, конечно же, понимаешь, что им от нас нужно, но я не отдам им наши разработки и уж, тем более, не собираюсь сдаваться. Последние опыты показали, что это лекарство может быть использовано не только на пользу. И мне хорошо на душе, что ты сейчас находишься не здесь, не со мной! Надеюсь, твой муж, хоть и бывший, не даст тебя в обиду или, по крайней мере, спрячет подальше от всех. Странно, да! Всю жизнь работать для людей, а потом, в конце, когда результат получен, бегать от них. Обидно! Ну, да ладно. Думаю, что советов, как распорядиться имеющейся у тебя информацией давать не нужно, впрочем, извини, в этом я уж нисколько не сомневаюсь, - на какой-то короткий миг над поляной воцарилась мёртвая тишина, но, затем, компактный передатчик вновь ожил. - Хотелось так много сказать и вот, не могу, обстоятельства поджимают...всё! Мне пора, надо помочь ребятам! Прощай, хорошая моя, думаю, что наша вакцина принесёт ещё много пользы...
  - Па-ап, па-па! - Ника с ужасом смотрела на прибор в своих руках, изо всех сил пытаясь его оживить, но чёрно-матовый прямоугольник замолчал, никак не реагируя на её крики. Девушка как безумная трясла затихшее устройство, не замечая, что слёзы катятся градом, а потом, убедившись в том, что все её старания тщетны, запустила им в броневик. Жалобно тренькнув, хрупкая вещица разлетелась на мелкие куски, а его обидчица, безвольно опустившись на землю, задрожала маленькими женскими плечами, повторяя, как заведённая:
  - Папка-папка, папка-папка...
  Выбравшийся из БТРа Васька затих наверху, испуганно прижимая к себе Тузика, рядом с ними взгромоздился на броню Фил и завыл, протяжно, с надрывом. Огромный пёс учуял очередную беду, которая опять вцепилась в близких ему существ. И пусть это происходило не с ними, где-то далеко, но людям, находившимся рядом, было больно и он не смог сдержаться.
  - В рот компот! Да что ж это такое! - с досадой пробормотал Горыныч. - Вокруг нас ну просто торнадо какой-то, блин! Всё рушится, валится и летит в тартарары!
  Как со всем этим совладать, парень не знал. Не было никакой возможности влиять на окружающую обстановку, особенно, если ты не волшебник...
  
  В небольшом тщательно охраняемом помещении Хром пристально всматривался в мониторы, которые показывали ему с разных сторон Славика, стоявшего перед бесстрастными глазками видеокамер, пытливо выискивавшими в нём мельчайшие признаки несоответствия. Пожужжав и покрутив своими стекляшками, умные приборы наконец-то пропустили его к начальству.
  - Ну, что скажешь, шеф охраны, а? Что новенького?
  - Да, в общем-то, всё идёт своим чередом, за малым исключением, - бесстрастная
  физиономия скривилась, словно проглотила лимон. - Отряд, посланный вчера в погоню, исчез.
  - Совсем? - уточнился хозяин Городка.
  - Контрольная проверка обнаружила в том месте, куда он направлялся, признаки боевого столкновения, но это вряд ли были наши люди. Большое количество убитых крыс и чуть дальше знакомые нам уже остатки БТРа со всеми признаками того, что его покидали не в спешке, а так же разбитый вертолёт...
  - Вертушка-то откуда? - удивился Хром.
  - Это десант Темиркана, - довольно растянул тонкие губы говоривший. - Только не добравшийся до цели!
  - Что, неужто, тот лохматый блондинчик всех ушатал? - изумление в голосе командира было неподдельным. - Я, вообще-то предполагал, что он имеет какое-то отношение к славной когорте 'волкодавов', но не до такой же степени?
  - Так там ещё много непонятного, - осторожно продолжил Славик. - Топтуны попробовали разобраться, и вот что получилось: боевики сидели на своих местах и даже не пошевелились, когда птичка грохнулась на землю, вернее на деревья. Пилот не подстрелен, машина не подбита, просто сама свалилась...
  - Хм-м, - потёр тщательно выбритый подбородок Хром. - И что это означает?
  - Наши предположили, что работал телепат.
  - О как, интересно!
  - Но это не всё, - опять осклабился начальник охраны, что было совсем ему не свойственно. - Зуб нашёлся..., - и продолжил уже не так бодро, столкнувшись с холодно-выжидательным взглядом своего начальника. - Вот тут обошлось без чертовщины, прирезали его, как барана. Закололи одним ударом, в сердце.
  - Что дальше?
  - Всё!
  - Выводы...
  - Наша группа пропала, десант Темиркана ликвидирован, Ника с сопровождением продолжает движение, кстати, наши обнаружили рядом с ними собачьи следы, очень большие!
  - Это плохо, - нахмурился Хром.
  - Да нет, хозяин, - бесстрастное лицо Славика больше не выражало никаких эмоций. - Пёс не проявлял никакой агрессии и даже, похоже, помогал им. Но и это ещё не всё...
  - Ну, давай-давай, удивляй уж до конца!
  - Вряд ли последняя информация покажется Вам приятной.
  - Позволь мне самому решать, не тяни.
  - Шеф, - лицо начальника охраны приобрело скорбное выражение. - Бункер вашего тестя разгромлен.
  - Что-о?
  - Они вышли в эфир открытым текстом и попрощались...
  - Темиркан? - заскрипел зубами хозяин Городка.
  - Да...
  - Таа-ак, - Хром по привычке потёр пальцами переносицу. - Славян, лучших бойцов, три машины и за Никой, галопом! - лишь после этого он дал волю чувствам, заорав. - И только попробуйте мне их не найти!!!
  
  Пролетарский проспект был совсем пустой.
  Они шли неспешным шагом по самой его середине. Васька со своим пёсусом в обнимку, с котомкой, в которой что-то звенело и брякало, наверное, еда маленького рыжего толстячка и Ника, с безучастным видом нагруженная провиантом. Впереди рыскал пёс, проверяя всё вокруг (на него возлагалась безопасность отряда) и замыкал этот "детский сад" на прогулке, Горыныч. Он тихо матюгался, с завистью посматривая на рыжего кобеля туда-сюда бегающего налегке. Сам, нагруженный, словно ишак, всевозможным боезапасом, от которого подламывались "копыта" Гор представлял себе, как же они здорово смотрятся со стороны. Особенно радовало, если придётся "героически" пробиваться сквозь плотный строй кого-нибудь. Патроны, снаряжённые рожки, гранаты, автомат, парочка любимых "Мух" для штурм-напора, пластид с детонаторами, как же без него, метров сто креп-шнура на случай спуск-подъёмов и ещё целая куча всякой хрени...
  В общем, очередной привал, в развалинах, какого-то одинокого здания стоящего на обочине дороги он объявил с радостью и свалился в тени, как подкошенный. Малыши сразу же принялись возиться, забавляя один другого, и Гор отметил про себя, что Василька с тех пор как появился щенок, стало намного меньше. По пути он всего лишь пару раз почемукнул, впрочем, не получив никакого ответа, не до того было, а сейчас и вовсе забыл о взрослых. Ника молчала, и парень не трогал её, хотя следовало бы поинтересоваться, куда им теперь идти. Фил где-то бродил неподалёку, совсем не напрягая своим присутствием, оставалось разобраться только с собой. Со своими ощущениями и той кучей вопросов, крутившихся в голове.
  Ну, во-первых, так дальше издеваться над своим организмом не стоило, нога, чуть поджившая за пару деньков, от нагрузки опять начала ныть. А значит, надо было срочно что-то придумать, найти на худой конец какую-то тележку или тачку, чтобы не тащит весь груз на себе. Во-вторых, близость Царицынского парка пока защищала их от двуногих охотников, так как они держались подальше от этих мест, но они всё глубже ныряли в город и люди, в том числе Темиркан, вот-вот должны были замелькать на горизонте. В-третьих, приближалась станция метро, первая на их пути и по этому поводу тоже были вопросы, а почему бы не уйти под землю, не спрямить путь, и не спрятаться от многочисленных любопытных глаз, к примеру...
  После того, как мозги немного проветрились от алкоголя, умных мыслей в голове возникало всё больше и больше. Егора это радовало, пусть даже обстановка не очень-то располагала к веселью. С другой стороны ничего страшного пока тоже не происходило, обычные полевые условия, он, кстати, к ним был подготовлен, многое знал, многое умел. Конечно, в группе было бы половчее и понадёжнее, но и в одиночку приходилось выбираться из всяких разных ситуёвин и всё же, одно огромное, НО, присутствовало! Его ничем и никак нельзя было закрыть - это уязвимость отряда.
  Мальчишка и девушка висели у него на руках пудовыми гирями...
  Ни оставить, ни спрятать, ни идти с ними дальше так, чтобы быть спокойным. Горыныч вспомнил как они только что, как стадо баранов, пробирались по открытому месту и ему опять стало плохо: заныла нога, прошиб пот, в глазах заскакали радужные зайчики. Для любых маломальских профессионалов, да и для откровенных лопухов тоже, они были простой и беспроблемной добычей. Поставь пару-тройку человек по разные стороны от дороги, одного ещё спереди или сзади можно, и бери их тёпленькими! А дёрнится кто-то - стреляй, как в тире и никакой Филимон не поможет.
  Под ложечкой у Егора засосало.
  Понятно было, что технику походного строя, уходы с линии огня перекатами, движение короткими перебежками и прочие тактические премудрости его спутникам ну никак не освоить, да и времени на это не было!
  Но и идти вот так, как мандавохи на параде, они тоже не могли.
  Им и так везло безмерно, но всё когда-нибудь заканчивается. Да и интерес к их группе наверняка возрастёт сейчас просто до небес. Базу на Тимирязевке похоже, что разорвали, если Никин отец сдержал своё слово никто там ничем не смог поживиться. Отсюда вывод, про них вспомнят и очень скоро, найдут вертолёт, а дальше дело техники - растопырит Темиркан свои загребущие пальчики и всё. А если ещё и Коалиция обидится за свои потери, тогда хоть караул кричи!
  Отхлебнув из фляжки холодной родниковой водички, которую набрал в одном из Царицынских ручьёв, Горыныч тоскливо осмотрелся. Опять захотелось в старую добрую Москву, к друзьям-бичарам. Он поймал себя на мысли, что это время вспомнилось ему даже с каким-то небольшим оттенком грусти: свежий воздух, простая незатейливая пища, ага! спитые сизые рожи и вонь от этих закадычных приятелей така-ая...
  Вся прелесть былого тут же улетучилась, возвращая его в придорожные развалины. Тяжело вздохнув, и почесав по-обыкновению макушку, он решительно отогнал от себя призраки недавнего прошлого, в котором, если честно, ничего путного на самом деле и не было. А вот мозговой штурм, который Гор себе устроил, не прошёл безрезультатно, некий начальный алгоритм действий в голове отложился. Сохранность и безопасность отряда он считал наиважнейшим делом, а значит, и решать этот вопрос необходимо было в первую очередь. Какое-нибудь укромное местечко с несколькими вариантами быстрой ретирады, при необходимости - это было самое то, так как дальнейший поход в никуда Егору представлялся абсолютно бесперспективным.
  - Вась, а Вась, - Горыныч позвал мальчишку, замечая с какой прытью от него драпанул щенок. - Слушай, ты чего там терроризируешь бедного Тузика?
  - А сего он такой неслух? - воинственно зашмыгал носом маленький воспитатель. - Я ему говолю, а он не слусается, вот и полусяет, по попе...
  - Да-а! - обрадовался Гор. - Так ты тоже отыскал максимально эффективный способ объяснения чего и как делать, а самое главное, как добиваться того, чтобы твои указания всё-таки выполнялись...
  - Ну да, насол, - насторожённо согласился мальчуган, ещё не до конца понимая, к чему клонит его старший товарищ.
  - Смотри ты, мы оказывается с тобой ещё те, ну оба, в общем, Макаренки...
  - Сего, сего? - с недоумением уставился на Егора мальчишка. - Какие такие макалонинки?
  - Эх, ты, педагог, - улыбнулся парень. - Да это учитель был такой, мог, кого хочешь уму разуму научить.
  - И да зыть Тузика?
  - Ну-у не знаю, - засомневался Горыныч и поманил того пальцем. - Но от себя совет дать могу, хочешь?
  Пацанёнок придвинулся поближе, оттопырив ухо...
  - Я бы на твоём месте так уж сильно на собачуру не напирал.
  - Ет посему ета?
  - Ты про папаню его не забывай, а то если обидишь евонного сынка, он тебя в шесть секунд слопает!
  - Сутис, да? - попробовал улыбнуться мальчишка, но с опаской поводил вокруг головой.
  - Что страшно?
  - Ну, вот иссё! - воинственно подтянул комбинезон Вася.
  - И то, правда, - одобрил Горыныч. - А раз такой храбрый, зови рыжего, - и, прихлопнув своей большой ладонью сразу же открывшийся детский рот, добавил. - Мысленно, дорогой, только мысленно, так я и сам умею.
  Почти сразу же, где-то за противоположной стеной затопотало и послышалось характерное собачье хеканье. Могучий пёс выскочил на них и затормозил всеми четырьмя лапами, чуть присев задом. Внимательные тёмно-коричневые глаза попеременно принялись разглядывать то одного, то другого.
  - Он, ета, - мальчишка придвинулся поближе к Егору, осторожно поглядывая на огромные клыки, обозначившиеся в открытой собачьей пасти. - Он присол.
  - Да вижу, что не прилетел! А ты чего ко мне жмёшься, а?
  - А сего он облизывается, - ткнул пальцем Василёк в сторону плямкнувших собачьих брылей.
  - Это у него привычка такая, слюну сглатывать, а что тебе не нравится?
  - Да не-ее, - протянул мальчуган. - Но тока всё лавно стласно!
  - Бояться, конечно же, надо, тут, как говорится, без вариантов, только показывать этого нельзя никому и никогда: ни людям, ни животным, - взъерошил ему волосы Горыныч. - Страх, Васька, это великая сила, если умеешь им управлять. Только дурак ничего не боится. А человек сумевший укротить свой мандраж - в два раза сильнее становится, понял?
  Мальчишка, раскрывший рот от этих слов, кивнул, но от Егора не отошёл.
  - Ладно, храбрец, давай к делу.
  - Давай, - согласился Вася. - Говоли...
  - Передай ему, что мне нужно на какое-то время отлучиться, надо найти укрытие для всех, а он пускай пока от вас никуда не отходит, хорошо? Чтоб мне было поспокойнее. А я быстренько пробегусь и вернусь. Это, кстати, и тебя касается: сидеть тихо, глядеть в оба и охранять Нику, договорились?
  Малыш сделал серьёзное лицо и молча кивнул в ответ...
  
  Красные буквы, обозначавшие название станции "Кантемировская", на удивление были целы. Вход в метро хорошо просматривался, но движения вокруг не наблюдалось никакого, вообще. Одно из самых популярных, востребованных и посещаемых технических сооружений дохнуло на него пустотой, затхлостью и чем-то таким от чего по коже забегали мурашки. Шестое, седьмое или какое там ещё чувство, которое до сих пор связывало человечество с природой, напоминая, что мы её дети, предупреждало...
  Егор мельком глянул на остатки лестницы, боязливо сползавшей в темноту, принюхался, присмотрелся и прислушался к окружающей тишине, в которой не то, что птицы, даже надоедливые мухи не жужжали, и ему здесь не понравилось. А уж вниз не хотелось ни за какие коврижки!
  Многолетнее запустение проглядывалось повсюду, но заброшенным это место не выглядело. Прилегающая территория, Горыныч попытался найти определение, во!, прилегающая территория была тщательно перебрана. И даже более того, профильтрована, просеяна кем-то, кто, разобрав, разодрав и разлохматив поблизости все человеческие строения, методично и основательно расширял круг своих поисков. Подступившись к тёмному провалу, он обратил своё внимание на то, что бетон, из которого были сделаны ступени, словно выутюжили, то есть он не выкрошился, а просто разгладился, стёрся, как будто долгое время по нему возили что-то такое, массивное и плоское. Каждый шаг, который он делал вниз, откликался внутри уже даже не испугом, а паникой, но Егор решил до конца разобраться и самому понять степень опасности этих рукотворных лабиринтов. Тяжёлые штурмовые боты со стальными когтями намертво впаянными в подошву, держали на покатой поверхности довольно-таки уверенно, но кое-где всё же проскальзывали, наступая на какие-то подозрительные пятна. Солнечные лучи пытались ему помочь, освещая серые унылые стены, но дотягивались только до открытых мест. Чуть глубже, в переходе, уходившем куда-то в угольную ночь, они уже ничего не могли поделать, теряя свою власть над чернотой.
  На границе света и тени Гор остановился, включив фонарь, вмонтированный в шлем и хмыкнул удовлетворённо в очередной раз убеждаясь в том, что его действительно занесло в будущее. Как себя поведёт комбез с обещанной максимальной степенью защиты, бывший "Воспитатель" пока не знал, бог миловал!, но прожектор в голове ему понравился. Светил как зенитный, подзаряжался от солнышка и переходил на резервное питание, через несколько часов непрерывной работы, так, по крайней мере, ему обещали. Яркое голубоватое свечение сразу же отодвинуло мрак на приличное расстояние, придав сил и уверенности. Правда, обольщаться Горыныч не стал, видел он не так далеко, как хотелось бы, но сам, зато, представлял собой отличную мишень, а, кроме того, указывал всем здешним обитателям, где его искать.
  То, что подземелье было не безжизненным, Егор услышал сразу же. Тихо и осторожно переступая полусогнутыми ногами, он весь напружинился, чувствуя чужое и без сомнения опасное присутствие. "Ну и какого дьявола тебя туда несёт, товарищ-ч пионэр?" - сам себе улыбнулся Горыныч, ощущая, как всё внутри начинает подрагивать, откликаясь на малейшие шорохи и почти неуловимые колебания воздуха. Наверное, именно так себя чувствовали далёкие предки, выбираясь во враждебный мир, который не хотел принимать человека за своего. Гор был абсолютно согласен с некоторыми учёными, выдвинувшими теорию о том, что Homo sapiens никогда не имел никакого отношения к земным приматам. Правда, мысли об этом посетили его ни к месту и не вовремя, но всё же когда-то кто-то где-то носился, в чём мать родила по каким-то планетам, и эти далёкие времена сохранились в его генах, точно так же заставляя выбрасывать в кровь адреналин и реагировать на опасность. Вся эта белиберда неспешно крутилась в голове, не мешая основным органам чувств делать своё дело. И телу, в том числе, которое словно автомат выверенными приставными шажками двигалось вперёд, плотно прижимая Калашникова как родного, к плечу.
  Как оказалось, кроме темноты была ещё одна неприятность: смрад и вонь, которые обволакивали Егора, пробиваясь даже сквозь фильтры, очищающие воздух под шлемом. Система вентиляции в этом огромном подземелье была искусственной, а значит, воздушная смесь обновлялась и циркулировала только тогда, когда оборудование работало. Недостаток кислорода чувствовался уже на входе, буквально в сотне шагов от поверхности. Как дышалось там, где проходили тоннели, и многочисленные вспомогательные помещения можно было только догадываться. Хотя предположить Горыныч всё-таки мог, анализируя уже имеющуюся информацию - никак!
  Подобравшись к краю площадки (турникеты, кстати, напрочь отсутствовали, интересно, кому и для чего понадобились?) от которой вниз, в непроницаемую чернильную мглу уходил спуск к платформе, он ничего не увидел. Только искорёженное железно-пластиковое месиво с зияющими провалами вместо эскалаторов и ощущение близкой опасности, вот и всё!
  Егор попятился, чувствуя, что темнота впереди начинает оживать. В глубине что-то зашуршало, заскребло, начал подрагивать металлический бурелом, неохотно пропуская сквозь себя кого-то. Задерживаться и ждать того, кто спешил к нему на встречу, совсем не хотелось, тем более, внутренний голос вопил и матерился на разных языках, даже припомнив оскорбительное испанское cabron, которое по-русски звучало вполне безобидно, "козёл!" и было не самым крепким выражением в родном лексиконе.
  Очередное сомнение добавилось к уже имеющимся наблюдениям. По крайней мере, смерти от удушья ещё хоть как-то, но можно было избежать, оттого, что приближалось снизу, спасения не было! С ним нельзя было договориться, уберечь могло только бегство...
  Отступая, Горыныч выбрался назад в длинный переход, где подъёмы на поверхность с обеих сторон приветливо манили светлыми пятнами, рассеивая сумрак в помещении, и тут преследователи показались. Он так сразу и не понял, что это было, останавливая первую тварь меткими выстрелами и лишь приглядевшись, угадал в длинном трёхметровом чудище, многоножку. В насекомых Егор не был силён, но точно знал, что в природе таких экземпляров не существовало. "Эх, и ничего себе!" - ругнувшись он нажал на курок уже не жалея патронов, так как обтекая убитого монстра, к нему бросились другие, приподымая над поверхностью переднюю часть туловища с мощными серповидными жвалами. Хорошо хоть пули разбивали их сегментные тела без особых проблем, впрочем, Гор бы не удивился, если эти новоявленные людоеды были бы ещё и бронированными.
  На свет, за ним не пошли, пошуршав в полусумраке своим хитином и бесчисленными конечностями, многоножки вспомнили об убитых и, судя по звукам, принялись за более доступную трапезу...
  "Похоже, что под землю, нам путь заказан, - отбегая к близлежащим домам, сделал вывод Горыныч. - Ну, разве что совсем припечёт!". Обдумывая, что бы такое должно было произойти, чтобы они сами подрулили на обед к этим тварям, его вдруг осенило. Спускаться вниз, конечно же, не стоило, но разбить лагерь поблизости самое то!
  Ни одно здравомыслящее существо не полезет в эти места, а именно это им и нужно было...
  
  - Ну и что произошло, дорогие мои? - голос у Темиркана был приторно сладким, но стоявшие перед ним люди не смели поднять головы. Когда вожак начинал разговаривать таким тоном, впору было либо вешаться, либо стреляться. Но с другой стороны вины за собой они не чувствовали, кто ж знал, что эти "головастики", в смысле, учёные такое учудят. Взрыв, кстати, не только от обитателей бункера ничего не оставил, но и две трети отборных штурмовиков разнёс в клочья. Впрочем, командир сам всё видел, обязательная в таких случаях видеосъёмка велась до конца операции. И это был их шанс, хоть и призрачный, но всё-таки шанс. Ошибок не было.
  - Уважаемый, - один из старших, оставшихся в живых, посмел заговорить. - Все наши действия зафиксировали приборы и если мы провинились, наказывай без промедления...
  - Наказывай, наказывай, - сменил гнев на милость главарь Серых, тряхнув густыми волосами от досады. - Если бы было за что, уж не сомневайтесь, но у меня итак не хватает людей, сами знаете, какие потери и вертушка ещё молчит, подлая. Просто, сегодня у меня, по всей видимости, несчастливый день...
  - Видать, комета, - кто-то в толпе попытался прогнуться перед начальством.
  - Комета? Какая к чёрту комета? - повернулся в ту сторону Темиркан и удивлённо уставился на подхалима.
  - Эт у нашего летёхи, которого сёня раскидало по кусочкам, присказка такая была, - испуганно забормотал говоривший и попробовал отступить в толпу, но пространство вокруг него заметно опустело.
  - В чём смысл? - вожак опять замурлыкал, заставив соседей болтуна ещё дальше отодвинуться от него.
  - Так э-это, - совсем стушевался последний и стал заикаться. - К-когда н-не фартило в чём-нибудь, он г-говорил, ш-што комета п-пролетает, н-ну, воздействует о-отрицательно, з-значит, - он попытался улыбнуться, но красное, покрывшееся бисеринками пота лицо не ответило на внутренний посыл, задрожав толстыми мясистыми щеками и закончил в итоге испуганно. - Н-ну, типа, о-она во всём ви-виновата, вот!
  - Идиот...
  - Ага! - обрадовался подхалим и захрипел, заваливаясь на бок с метательным пером, торчавшим в глазнице.
  - ...вот идиот, столько времени отнял! - закончил мысль Темиркан и наклонившись, выдернул узкую стальную полоску, аккуратно вытерев её о всё ещё дёргающееся в конвульсиях тело. - Так о чём это я, - он задумался, а потом, как будто вспомнив ускользнувшую от него мысль, картинно продолжил, взмахнув рукой. - Ах, да! Ребятки, бегом к вертолётику, пошныряйте, побегайте там, но тех, за кем он был послан, найдите, а то я на вас окончательно обижусь! - и поманил стоявшего за спиной широкоплечего бойца, перетянутого крест-накрест пистолетной, под две руки портупеей. - Вот, Сёма вам всё объяснит и разжуёт до самого конца, м-мать вашу!
  

ГЛАВА IX

  ...он смотрел на дёргающееся в конвульсиях тело, ещё не совсем осознавая, что, наверное, убил человека...
  
  Повздорив с маманей, Егор решил показать своё Я и сегодня домой не торопился. Кореш по спортивной секции, в которой они вместе занимались, давно приглашал его к себе в гости и почему бы, собственно, ему не прогуляться, правда проблемка была - жил он во вражьем месте. Но они с Гориллой, единственным друганом и таким же бесшабашным оторвой, любили щекотать нервишки и прогуливаться по окраинам "Спартака", района, в котором обитали непримиримые их противники. В самое сердце забираться, конечно же, не решались, не до такой степени были наглые, так почему бы в одиннадцатый микрорайон не сгонять, там вроде бы не такие ярые пацаны были. Примкнули к "спартачам", держали их "правду", но особо себя не рвали, вот и подумалось: "Авось пронесёт..."
  Не пронесло!
  Хотя, если бы не выёживался и не взял в руки гитару, всё бы наверняка обошлось, а так...
  Мадамы в незнакомом дворе просто умерли от его голоса, которым Егорка владел мастерски. Местные, поначалу, приняли его благосклонно, Толян, с которым на тренировках стояли в спаррингах, всё же был у них в почёте. Но когда он, взяв пару аккордов, затянул "Клён", а потом окончательно добил претендентов "Нелётной погодой" и "Графским парком" - всё!, вопрос с ним решили однозначно.
  То, что его будут "мочить!", сомнения не было никакого, по глазам определил и не только он, кстати, Анатоль тоже почуял неладное.
  Помрачнел!
  Занервничал!!!
  А в Децела, на блатном это погоняло означало - "маленький", так его шутя прозвали в школе за внушительные габариты и приличный рост, словно чёрт вселился. Точно зная, что при девчонках тронуть его не посмеют, такое было правило, Егор принялся вовсю драть своё горло и выдавать ноты, от которых сам обалдевал...
  Тутошние красотки строили глазки и, позабыв про недавних ухажёров, все как одна готовы были с ним познакомиться для многообещающих встреч, он это видел, по томным взглядам, по недвусмысленным намёкам и вообще по всей обстановке. Это же самое видели местные кавалеры, стоявшие в сторонке и нервно заглатывавшие одну сигарету за другой! Исчезнувший на непродолжительное время Толик, появился со своим старшим братом Мишаней, видать для помощи и солидности, но их было всего лишь трое, а желающих разобраться с чужаком - человек пятнадцать, не меньше.
  Обстановка накалялась, концерт продолжался, но первым не выдержал хозяин инструмента, так себе певун - на три с минусом. Кстати, он, по всей видимости, обиделся больше всех. И это было понятно, за неимением лучшего, парень просто купался в женском внимании, а тут, вдруг, какой-то выскочка...
  В общем, повод для того, чтобы отобрать игрушку был самый нелепый, типа, гитара нужна, потому что бабушка попросила - поиграть ей вздумалось, в одиннадцать вечера... Поклонницы Егора, кинулись уговаривать ещё на пол часика продлить удовольствие и всё такое! Поднялась лёгкая неразбериха, галдёж, все забегали, засуетились и именно в этот момент Децела настойчиво потянули в сторону, подальше от беседки.
  - Егора, пошли, по быстрому! - шипел ему в самое ухо Толян и тащил его куда-то в кусты с такой силой, что сопротивляться было бесполезно. - Давай, давай, соловей ты наш, ходу!
  Но сбежать им не дали...
  Бдительные "спартачи" бросились вдогонку, уже не обращая внимания на табу, которое запрещало трогать обидчика в присутствии женского пола. Тонкие девичьи голоса громко заверещали, кого-то нежданные помощницы даже задержали - послышались вопли и ругательства, но всех остановить они, разумеется, не могли. Возмущённо заорал Миха:" Пацаны, вы чё, успокойтесь!", поймав одного из недовольных в свои медвежьи объятия, и на этом рыцарские забубоны окончательно закончились.
  Выскочив из зарослей, Егор почувствовал, как Пожидай, так Анатолю когда-то сократили его фамилию, пихнул его в спину.
  - Беги! Меня не тронут!
  - Не могу, не приучен! - развёл руками Децел, одновременно уклоняясь от гитары, которую не пожалели для такого дела. Знаменитая "ленинградка", очень ценная по тем временам, так как достать её было практически невозможно, просвистев над головой, ребром врубилась в кого-то из набегавших разлетаясь с жалобным треньканьем. Хозяин инструмента застыл на какое-то короткое мгновение от горестной неожиданности, наблюдая за тем, как заваливается набок оглушённый им товарищ, правда, и сам тут же последовал за ним, получив точный удар по печени и мощный боковой в голову...
  Егорка освоил "это непотребство", как называл чисто уличную плюху тренер, заметив её в арсенале подопечного, в совершенстве. Движение было непрофессиональным, более того, парень слегка подпрыгивал в воздухе, вкладываясь всем телом. Наставник тут же определил слабину и показал ему, чем всё может закончиться, воткнув свой кастет-кулак под правое ребро, добравшись до его печени так, что искры посыпались из глаз! Но то было на ринге, где орудовали профессионалы, а улица всегда отличалась своими правилами и законами. Здесь нужно было "гасить" противника с одного удара, чтоб не поднялся, чтобы не оглядываться назад, опасаясь за свою жизнь.
  Вот и сейчас его "коронка" сработала безупречно, завалив "музыканта", словно быка на скотобойне. Кстати, этот удар сметал с ног не только сверстников, от него уходили в глухую отключку и солидные стокилограммовые дяди, когда пытались вернуть проигранные в "ази" или в "буру" свои кровные, честным трудом заработанные денежки...
  И вообще - без приключений у Децела жить ну никак не получалось!
  Нет, он не якшался с хулиганьём и пацанами, которые то и дело ныряли в "колонии" как к себе домой, учился на отлично, одевался как "фраер". Жил, никому не досаждая и ни во что, особо не вмешиваясь, но проблемы всё же его находили...
  Их побаивались и старались не цеплять по пустякам ни в школе, ни на улице. Они с Гориллой были эдакими "неприкасаемыми" в родном двенадцатом микрорайоне и решали собственные проблемы исключительно вдвоём, хотя, нет! Один раз пришлось позвать своих негласных покровителей Рака и Панчу, парней старших лет на пять-семь, КМСов по дзю-до и боксу, которые любили непримиримых "малышей", именно так они их называли, за независимость. Как-то озверевшие мужички сильно на них обиделись за то, что в очередной раз "салабоны" обыграли в карты, а когда попытались вернуть деньги силой, ещё и по башке схлопотали. Собрав толпу эти "бывшие короли улиц" подвалили на разборки целой оравой.
  А здесь их ждали.
  Четверо...
  Рак и Панча вышли вперёд и предложили решить вопрос по-честному, чтоб не разжигать войну внутри района: любой из пришедших мог выйти один на один, либо с Децелом, либо с Гориллой!
  Не вышел никто!!!
  Так они и ходили потом по родным улицам, вдвоём!
  С непонятным статусом - не то местные "шишкари", не то изгои...
  Но это было дома, а здесь, на все его заслуги плевать хотели с высокой колокольни! И именно сейчас ему сильно не хватало напарника, с которым не раз стояли спина к спине, отбиваясь от превосходящих сил. Хотя, Толян-красавчик, сграбастав двоих своих соседей, тоже помог ему нехило.
  - Децел, вали отсюда, - прохрипел он, задыхаясь от натуги. - Не могу больше..., - и мотнул головой куда-то в ночь. - А вона ещё бегут!
  На самом деле геройствовать больше не стоило. Местные бойцы уже осатанели до такой степени, что, если он упадёт, его будут топтать, пока не забьют насмерть.
  - Уговорил! - наконец-то согласился Егор и метнулся в темень, подальше от разъярённой толпы.
  - Стой, козлина...
  - Аааа, падаль, догоним - убьём!
  "Москва-Воронеж - не догонишь, а догонишь - не возьмёшь!" - пронеслось в голове, которая подстёгивала ноги, уносившие своего хозяина от беды. Топот преследователей стихал понемногу. Крики тоже, чего зря орать и тут из какой-то подворотни вывалился очередной местный "добрый молодец" - широкоплечий и коренастый, брякнувший под горячую руку непонятно-оскорбительное: "Пенёк!"...
  Что это означало?
  Обидеть ли хотел или здесь, в одиннадцатом, это была какая-то шутливая форма обращения, кто знает? По крайней мере, Децел выяснять не стал, а, чуть притормозив и подлаживая свой бег под удар, врубил незнакомцу в "пятак" так, что услышал, как захрустели у бедолаги шейные позвонки...
  
  
  Лёгкое прикосновение вернуло его к действительности...
  - Что, опять воевал?
  - Да, - кивнула Ника и поманила за собой.
  - Вот же! - пробубнил с досадой Гор. - Ни на яву, ни во сне, ну никак не успокоюсь, - он прикрыл дверь в "детскую", чтобы не разбудить малышей и последовал за девушкой...
  
  ...трёхкомнатная квартира на втором этаже была боковой, и одно из окон замызганное донельзя смотрело на перекрёсток рядом с выходом из метро. Остальные помещения располагались по обе стороны здания, таким образом, имелся почти круговой обзор. Что интересно, стёкла сохранились в оконных рамах и, после аккуратной протирки, внизу, по углам, чтобы не привлекать излишнего внимания, через них можно было даже что-то увидеть. Входная дверь впечатляла своей неприступностью. Сделанная каким-то умельцем из толстого листа железа толщиной миллиметров семь (и как только её затащили наверх, ведь весила тонну, ну никак не меньше!), она не оставила сомнений в надёжности убежища.
  На нём Горыныч и остановился...
  
  ...обустраивались молча, без настроения, так же ели, в том числе малыши. Не до шуток было. Нарушить скорбное молчание не решился даже Тузик, подметив, что добрую хозяйку абсолютно ничего не трогает. Она не реагировала ни на что, молча сидела в углу весь вечер, и неизвестно было, ложилась ли вообще.
  Но что-то её заставило выйти из прострации...
  Лунный свет хоть и не чётко, но всё же высвечивал окружающую обстановку. Фил потихоньку скулил, но на улицу бежать не торопился. Снаружи, у далёкого входа в подземелье что-то происходило, мелькали какие-то неясные угольно-чёрные силуэты, которые ни по своим габаритам, ни по размерам никак не могли принадлежать многоножкам. Егора передёрнуло. Он, было, потянул из бокового кармана ночной монокуляр, смахивающий на детский калейдоскоп только гораздо миниатюрнее, чтобы попытаться рассмотреть, что там, но тут Ника ухватила его за руку и замерла, заставив прислушаться.
  - Мне кажется или это всё-таки звук мотора?
  - З-звук, - ещё не до конца уверенный согласился парень. - А ты как услышала?
  - Не спалось.
  "И хорошо, что не спалось!" - отвлёкся Горыныч от метро, навострив уши. Любой техношум он теперь воспринимал только как враждебный. Друзей в нынешнем их положении у них вроде как не намечалось, разве что Хром, но после того как их, по сути, из Городка тактично, но всё же выперли, и этот дядя был под большим вопросом. По крайней мере, в объятия к его молодцам Егор бы не кинулся при встрече. А значит, следовало хорошенько всё рассмотреть и понять, кого это нелёгкая принесла...
  Тем временем, приближающийся натужный вой уже был слышен достаточно чётко. Зато, все другие, естественные звуки, отошли на второй план или вовсе исчезли, растворившись вместе с их хозяевами в густой темени. Участки, освещённые ночным светилом, сумеречные охотники и так не жаловали, а тут затихли, будто их и не было. Они слишком хорошо уяснили себе, что механические помощники человека им не по зубам и дожидаться нужно удобного случая, когда люди выйдут из под защиты, чтобы напасть. Пока же железная махина, с галогеновыми фарами, разгоняющими мрак, остановилась на перекрёстке, оставшись в гордом одиночестве.
  - Как думаешь, кто это? - кивнула в ту сторону Ника.
  - То же самое хотел спросить и я! - усмехнулся Гор. - А что, здесь не принято отмечать технику какими-нибудь опознавательными знаками?
  - Не-а! - опять мотнула головой девушка и зашептала. - Только Коалиция ничего и никого не боясь, может себе позволить такое - все остальные предпочитают оставаться безымянными...
  - Грабить проще, чтоб ни с кого никакого спросу?
  - Ну, да! - рыжая чёлка смешно подпрыгнула, соглашаясь.
  - Поня-а-атна!
  Горыныч тоже перешёл на шёпот. Механик заглушил мотор и мало ли что? А вдруг за эти годы техника шагнула так далеко, что прослушка внешнего периметра на таком расстоянии - это плёвое дело! Егор в точности об этом не знал, но бережёного, как говорится... додумать он не успел. Верхний люк открылся, и на броню полезли люди. Расстояние было достаточно приличным и девушка, как ни всматривалась в прибор ночного видения, ничего определённого сказать не могла, кто же всё-таки сюда пожаловал. Не узнавала никого.
  - Физиономии у всех какие-то сизо-зелёные, - как бы оправдываясь, пробормотала она.
  - Эт точно! - согласился с ней парень. - Да ты не расстраивайся, хотя, стоп! - он приник к окуляру. - А эт чего...
  - Что, что там?
  Всё это время они ни словом не обмолвились о произошедшем на Тимирязевке. Незачем было жевать больную тему. Гор вообще был рад тому, что Ника так быстро пришла в себя и заговорила, потому последние пятнадцать минут держал её "в тонусе", донимая расспросами. Но, похоже, их никто на долгие каникулы отпускать и не собирался. Возле стоявшей машины что-то происходило, и надо было понять, что именно.
  - Ты можешь объяснить, чем это там народ занят?
  - Могу, - мельком глянув в ту сторону, успокоила девушка. - Кого-то ищут.
  - Каким образом?
  - У них в руках "поисковик" - прибор, который способен отследить следы живых существ в пространстве.
  - Хех! Рожи, значит, разглядеть не смогла, а фиговину эту...
  - А ты сам посмотри, - пояснила она. - Его ни с чем не спутаешь - видишь у одного в руках, словно улитка сидит.
  - Ну, и каким образом эта самая загогулина работает?
  - В точности не знаю, но что-то связано с волновым эффектом, - Ника покрутила рукой в воздухе. - Каждый живой организм испускает определённую длину волны, в спокойное время суток, особенно ночью, след долго держится, типа шлейфа, а эта фиговина-загогулина, как ты её окрестил, помогает его увидеть...
  - Угу, угу, - Егор покивал головой, всматриваясь в то, что происходило у входа в метро. - Продолжай...
  - А чего продолжать-то, я его не разрабатывала и принцип действия мне неизвестен, так только, в общих чертах. Что знала, то сказала...
  - Как думаешь, а кого они всё-таки ищут?
  - Да мало ли, - тихий женский голос приобрёл какие-то зловещие интонации. - Здесь только и шастают все вкруговую в поисках кого-то или чего-то.
  - Слушай, - Гор покосился в её сторону. - Ты сейчас это таким тоном сказала, как в тех детских страшилках - про чёрное молоко и прочую ерунду...
  - А похоже было?
  - А ты чего и впрямь решила молодость вспомнить и попугать меня?
  - Да уж, - тяжко вздохнула она. - Как бы я хотела, чтобы вся эта подростковая лабудень, была самым страшным нашим испытанием...
  В комнате наступила напряжённая тишина, даже Филимон перестал постанывать, глядя в соседнее окно. Ваську с Тузиком вообще не было слышно и Гор, в очередной раз, почувствовал себя "не в своей тарелке". По всем законам, он именно сейчас должен был бы обнять её, утешая всё дальше и больше, но его не тянуло на подвиги. Не тот был настрой, не та обстановка. Серое вещество последние 72 часа было нацелено совсем на другое, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, а про любовь даже и не вспоминало!
  Ему почему-то подумалось... про кино, самое время, блин!
  Например, про заграничные фантастические фильмы, ведь только они хоть как-то могли соответствовать тому, что происходило вокруг. Но и здесь ничего приличного в плане руководства к действию кроме, бах!, трах! тарарах! И вся эта ихняя хренотень не вязалась с нынешней непростой обстановкой ну абсолютно! А про российских фантазёров так и вообще вспоминать не стоило: "Человек-амфибия" и "Туманность Андромеды" - это всё, что позволили сляпать отечественному кинематографу цензура, а из книжных авторов в мозгах крутились только космические приключения и ничего земного, хоть плачь. Правда, в памяти всё-таки всплыли голливудские "Побег из Нью-Йорка" и опять жиж "Нью-Йорк: 2019 год, после атомной войны", но и там всё было не для него. Герои, слишком уж запросто разбирались с многочисленными недругами, картинно закуривали, ещё более картинно уходили от погонь и всяческих неприятностей, а здесь...
  Горыныч покрутил головой и сплюнул в сердцах!
  Не-а!
  Все были на местах: два салабона, одна девчонка, пёс-крокодил и за бортом, как в том анекдоте - проблем, ну, просто, полная задница!!!
  Сюда бы этого Курта Рассела или нет!, его в фильме Змеем Плискеном звали, кажись. Ну, вот, тогда б мы и поглядели, далеко бы он с этим табором сумел убежать...
  Между тем, гости из военного автомобиля, по всей видимости, взяли всё-таки след. Несколько человек смахивающих на роботов, на них было надето что-то вроде брони, двинулись в направлении подземелья. Тот, что держал в руках "поисковик" был в середине отряда, тщательно прикрытый со всех сторон. Изредка похлопывая глушителями, чтобы отогнать наиболее любопытных или голодных тварей, мельтешивших где-то в ночи, они спустились вниз.
  И там на них навалились...
  Загрохотало и забамкало так, будто в метро шли, по меньшей мере, маленькие тактические учения с применением всех видов имеющегося вооружения, в том числе, наверное, карманно-ядерного. Пару раз долбануло от всей души, даже дом, отстоявший от места действия на приличном расстоянии и тот, Горынычу показалось, что слегка отпрыгнул в сторону, от греха подальше. Заскрипела старая развалина, зашуршала штукатуркой и ещё каким-то хламом, который, почувствовав себя лишним, начал потихоньку от неё отваливаться. Гор изумлённо прислушивался к тому, что происходило вокруг, и только мотал головой.
  - Ты чего? - заметила его движения Ника.
  - Думаю...
  - О чём?
  - Что заставило полезть их в этот гадюшник!
  - А ты откуда знаешь, что там? - девушка с подозрением уставилась на Егора.
  - Ходил туда.
  - Куда? - Ника посмотрела на него как на ненормального.
  - Вниз.
  - В метро?
  - Ну, да, а что тут такого? - попытался улыбнуться парень.
  - Вот, дурак! А спросить у меня не мог? - глаза у его собеседницы засверкали, как у дикой кошки.
  - Ну, во-первых, тебе было не до этого, а, во-вторых, я сам должен был оценить степень опасности...
  - И как, оценил?
  - В общих чертах, - ухмыльнулся Гор. - Хозяева тех мест очень негостеприимные ребята, это так в двух словах, если тебе интересно моё мнение....
  - Какие, к чёрту, негостеприимные! - зашипела та от ярости. - Ты скажи спасибо, что живой остался. Там, на нижних уровнях, вообще непонятно, что происходит! Даже крысы убрались из подземки - тебе ЭТО о чём-то говорит?...
  - Говорит, - ответил парень, выдержав приличную паузу, тем самым, заставляя её умерить свой пыл. - Даже слова твоего папани вспомнились, извини, что вспоминаю про него!
  - Какие такие слова? - сделала вид, что не заметила последней фразы Ника.
  - Про гражданскую самооборону...
  - Ну, и...?
  - Вот тебе и "и"! - тихо, но внушительно забормотал Горыныч. - Голова идёт кругом от увиденного. Я ничего не понимаю, какая тут, ты уж извини, в жопу, самооборона? При чём здесь граждане вообще! Сюда армию надо вводить, регулярную, пока здесь ещё можно что-то сделать, если можно, конечно! Иначе, эта зараза начнёт расползаться в разные стороны и трындец будет всем и вся! Да вон глянь, чего творится! - словно в подтверждение своих слов он кивнул в направлении метро, из которого выбрались остатки недавнего десанта.
  Совсем жидкие, кстати, остатки.
  Уцелело только двое, да и те были изрядно помяты. Тот, что держал в руках "поисковик", как пьяный брёл в сторону бронемашины, а второй, передвигаясь исключительно ползком, ноги, наверное, были перебиты, его прикрывал. Вернее, попытался, но не долго. Короткие очереди не могли сдержать рвущихся к нему из темноты преследователей. Что-то такое, непонятно-крабовидное, метнулось к автоматчику и разделалось с ним в мгновение ока, раскромсав его в клочья огромными клешнями. Жалобный стон словно разбудил его товарищей, заставив их хоть и с опозданием, но всё-таки действовать. Зарокотала автоматическая пушка, упрятанная в небольшой башенке, заплевался свинцом тяжёлый пулемёт, гулко рявкая в ночной тишине и отгоняя нападавших.
  - Ну и к чему ты мне всё это говоришь, чего такого показываешь, о чём я не знаю? - возмутилась девушка. - Забыл что ли про мои слова: какая армия, ты о чём? Какие действия? Кому это нужно? Максимум чего мы здесь можем дождаться - это атомного удара или зачистки территории вакуумными бомбами... А на людей в этой стране всегда было всем начхать, бабы новых нарожают! Чего с ними цацкаться...
  И тут, Нику словно услышали те, кто действительно ни во что не ставил человеческую жизнь. Длинная очередь буквально разрезала пополам последнего бойца, не пощадив в том числе "поисковик", а вслед за этим несколько реактивных снарядов, пущенных откуда-то из темноты, покончили и с бронемашиной, превратив её в груду металлолома!
  
  - Темиркан?... это Семён, - говоривший играл желваками и сжимал в руках рацию так, будто хотел раскрошить её в порошок. - У меня две новости и обе, плохие..., - продолжить ему не дали. Ответ упредил его доклад, и он морщился от услышанного, то и дело, отводя аппарат в сторону с брезгливым выражением на лице. До некоторых бойцов, стоявших поблизости "долетело", что именно их шеф собирается сделать "...с засранцами, которые в очередной раз облажались..." и, судя по тому, как они побледнели - ничего хорошего им не сулили. Правда, через несколько минут вожак Серых выдохся и Сёма всё-таки сумел продолжить.
  - ...так вот, Темир, мы тут пошуровали, в окрестностях, и пока я разбирался со следами возле вертолёта, второе наше крыло добралось до Кантемировской. Да, до входа в метро. Ну-у, тут, собственно, и произошло столкновение! Похоже, босс, мы развязали войну с Городком. Нет, я не знаю, что они делали в такое время в этом месте, но один из наших заметил у них "поисковик". Да, шеф, ты как всегда угадал. Да, всё в капусту, в том числе и прибор...
  После этих слов абсолютно лысый помощник главаря, который был назначен руководить поисками оставшихся живых из Тимирязевки, присел на какую-то бетонную глыбу и положил переговорное устройство рядом с собой. Прислушиваясь к крикам, доносившимся из трубки, он неспешно закурил, пуская дым носом и скаля ровные крепкие зубы, обрамлённые тонкими усиками с бородкой "а ля испанский идальго" и обвёл глазами толпу своих подчинённых, выискивая кого-то.
  - Ну, чё Деня, ты всё понял? - его взгляд остановился на командире подразделения успевшего на свою голову чуть пораньше в это место и, выхватив пистолет из кобуры под мышкой, нажал несколько раз на курок. - Извини, братишка, это всё, что я мог для тебя сделать. Надеюсь, никому не нужно объяснять, что его ожидало на базе, а?
  Все молча закивали головами, соглашаясь и боясь нарушить тишину, но тут затихло и в трубке...
  - Да, босс, я всё слышал, - спохватился Сёма. - Нет, это твари рыскают, отстреливаемся. Потери..., минимальные, командир второй группы подставился. Да, тот самый, который здесь в моё отсутствие хозяйничал. Ага, согласен, повезло парню..., - он многозначительно покивал головой, прикрывая "переговорное" рукой. - Какие мысли? Щаз-з, подумаем, и я доложусь. Ага, отбой!
  Посидев какое-то время молча, словно освобождаясь от незримого присутствия Темиркана, лысый наконец-то зашевелился, повёл плечами и захрустел шеей, разминаясь. Всё это он делал неспешно, не в пример своей молниеносной стрельбе.
  - Ну, чё делать будем, братишечки? - слегка прищуренные глаза опять побежали по окружавшим его людям, как будто снова выискивая цель. Бойцы задвигались, кто-то даже попытался спрятаться за спины товарищей. - Да вы не бздите! Я просто так, из прихоти, не стреляю, знаете ведь, - успокоил их Сёма. - Но решение надо принимать, начальство ждёт, - он закатил глаза в гору. - Руками вы работаете хорошо, теперь покажите, на что способны ваши "чайники"!
  После этих слов народ встрепенулся, кто-то даже позволил себе заржать на прозвучавшую вроде как шутку, но слегка насмешливый голос приближённого Темиркана всех привёл в чувство.
  - А кто сказал, что можно расслабляться, - лысый опять оскалился, показывая свой великолепный, сверкающий как на рекламных проспектах зубной пасты Lacalut, прикус. - Мы с вами здесь в одной упряжке и спрос будет с каждого, в том числе и с меня, если задание не выполним, но прежде..., - он достал из кармана коробочку с зубочистками, смачно поковырялся во рту и спокойно продолжил. - Но прежде, чем меня растянут на дыбе, я из вас, из всех, устрою себе тир с живыми мишенями, знаете ведь, а потом пойду сдаваться, к шефу...
  Веселье сразу же сошло на нет, а толпа попыталась настроиться на деловой лад: кто-то усиленно зашмыгал носом, кто-то принялся чесать затылок, надеясь, что от этой процедуры мозги заработают лучше, а кому-то захотелось сгонять в кусты, с перепугу. Впрочем, не все в отряде были способны махать только руками и тупо жать на курок.
  - Послушайте, Сёма, я тут вот о чём подумал, - высокий худощавый парень выступил вперёд.
  - Ты кто? - Семён задержал огонёк зажигалки, не торопясь прикуривать свои излюбленные Davidoff.
  - Ха, смари пацаны, Мотыль опять высунулся...
  - Жендол, блин!
  - У-ууу, мутант...
  - Да вот меня, собственно, и представили, - слегка смутился, краснея большими лопоухими ушами долговязый.
  - Тихо там, умники! - оборвал "выступавших" Сёма. - Ну и...
  - Так вот, - продолжил Мотыль, сняв при этом кепку, которую принялся усиленно мять, то и дело одёргивая и поправляя автомат, сползавший ему на живот.
  - Извини, - упредил его лысый. - Ты "машинку-то" на предохранитель поставил?
  - Что? А? Какую "машинку"? Ах, вы про оружие, - он суетливо задёргал руками, переводя свой "калаш" в безопасное состояние.
  - Вот чудило! - тут же прокомментировали в толпе. - Запросто же мог кого-нибудь подстрелить!
  - Так он на прошлой неделе Сивого так и положил...
  - А чёж его не порешили?
  - Так Деня не позволил, царствие ему, говорил, што у него способности...
  - Эй, там! - Семён посмотрел в том направлении, где живо обсуждалось недавнее происшествие. - Мы вам не мешаем? - после наступившей гробовой тишины, повернулся к смельчаку с улыбкой. - Продолжай...
  - Ага, ну да, - опять затеребил свой головной убор Мотыль. - Так вот, если мы, к сожалению, не компетентны игнорировать тенденции парадоксальных эмоций, то при данной интерпретации...
  - Та-ак! - снова был вынужден вмешаться Сёма, подняв обе руки вверх, не обращая внимания на весёлые матерки и незлобивое "Да он издевается над нами, блин!". - Начал ты хорошо, только не всем понятно - об чём речь! А потому, прошу, попробуй всё то же самое, но попроще, подоходчивее.
  - Это с матами, что ли? - насупился парень.
  - Можно и без них, тока по-русски, - донеслось из темноты.
  - Точно, - одобрил лысый, наконец-то прикуривая сигарету.
  - Ладно, я попробую, - протянул Мотыль, не обращая внимания на чьё-то ехидное "Попробуй, попробуй!". - В общем, вот как, понять маршрут группы оказалось делом несложным. У нас была информация о том, что девушка шла из Городка, правильно? - получив, одобрительный кивок в ответ, он продолжил уже более уверенно. - А значит, рухнувший вертолёт в Царицыно и отряд, который мы, я извиняюсь, уконтропупили здесь - это звенья одной цепи...
  - Ты гляди слово-то какое знает, - попытался кто-то вновь повеселиться, но тут Сёма проявил свой характер, подтверждая злое прозвище - Упырь. Пистолет на какое-то короткое мгновение выскочил у него из кобуры и плюнул пулей, отправляя свою посланницу напиться крови. В толпе тихо взвыло, давя стоны и мат, а его хозяин, крутнув дальнобойный восемнадцатизарядный Heckler отправил того, как ни в чём, ни бывало домой, под мышку.
  - Всё, братишечки, шутки закончились! Не мешайте человеку говорить, а для весельчаков хочу отметить особо, что следующий снарядик порвёт не ухо, а глаз, знаете ведь, продолжай...ммм, как тебя, по-людски?
  - В-ввова...
  - Продолжай, Во-ва! - с нажимом произнёс Семён, обращая внимание всех присутствующих на его имя. - Мы тебя слушаем, очень внимательно!
  - Ну, да, - совсем приободрился парень. - О чём это я? А-аа...угу, вспомнил, отсюда следует, что в Городке сняли волновую диаграмму с наших подопечных, а сейчас, если бы мы не потерпели фиаско...
  - Чего, чего? - кто-то всё же не выдержал, осмелившись задать вопрос, но под суровым взглядом лысого заоправдывался. - Ой, блиндыр, но я ж серьёзно, чего и у кого мы терпели?...
  - Ладно, поясни, э-тим, - скривился Сёма, понимая с каким контингентом приходится иметь дело.
  - Э-ээ, фиаско..., ну как же это вам объяснить-то..., чтоб попонятнее... А! Вот! В общем, если бы мы не лопухнулись, то в данный момент обладали бы этой самой волновой диаграммой преследуемых и существенно облегчили бы себе задачу, - заметив на некоторых лицах напряжение, Мотыль добавил. - Иначе, попроще, мы бы сейчас уже "сидели на хвосте" и догоняли тех, кто нам нужен!
  - Хех, да эт понятно и без объяснений было, блиндыр! - опять встрял храбрец, заметив, что Упырь одобрительно кивает, приветствуя дискуссию. - Делать-то чего, скажи...
  - Делать, делать, - пробормотал Вова. - А путь у нас с вами, собственно один: отряд, который мы расстреляли, не зря ведь полез в метро! Значит, туда ведут следы...
  - Да ну, иди ты! - совсем уж раздухарился отважный оппонент. - Чё ж они, эти, как их... суицы...,суицэ..., тьфу ты, от блиндыр! Короче, чёж они самоубийцы, што ли?
  - Ну, не знаю, - замялся в нерешительности Мотыль. - Только шли они в сторону Каширской станции, а вот как по верху или низом - это надо проверять...
  - Наговорились, болтуны, - вступил наконец-то в разговор Семён. - Ладно, слушайте сюда. Смекаю, что Вова нам картину обрисовал верную, только до того момента, пока мы их базу не раздолбали и они, по моему разумению, об этом знают, впрочем, как и Хром со своими спецами. И теперь их путь вообще не читается, а потому, сделаем так, - он выхватил пистолеты, пожонглировал ими, сосредотачиваясь, и отдал короткие распоряжения. - Первая машина остаётся здесь: дежурит, смотрит, накапливает информацию. Кстати, хромовские бойцы существенно нам помогли, сковырнув здешнее гнездо инсектов, то, что тут осталось, для вас уже не помеха, но не расслабляться в любом случае. Вторая машина идёт назад, к вертушке, охраняет и ждёт техбригаду по демонтажу. Третье авто шерстит Кантемировскую улицу и Москворечье до Каширы, вдруг они туда сунулись. Ну и четвёрка с пятёркой едут к следующей по этой линии метро станции, со мной, значит, и так же смотрим, анализируем, накапливаем информацию. В бой-столкновения с местной шушерой не вступать, любые непонятки тут же сообщаются мне. Перепев на прежней частоте, через каждые пятнадцать минут, - с последними словами он лихо отправил оружие по своим местам, но, вспомнив, что-то важное обратил на себя внимание, крикнув зычным голосом. - Да! Последнее, это касается всех - никто!, слышите, НИ-КТО! из преследуемой группы не должен пострадать! Для их поимки используйте пневмосети, перестроив оборудование на самый лёгкий режим, чтобы не помять клиентов! И если с них хоть волос упадёт..., что ж, тогда лучше сами себя кастрируйте, знаете ведь! - заключительное предложение подчинённые встретили понимающим молчанием. - Вопросы есть? Вопросов - нет! Вова в мою машину! Конец болтовне, братишечки, погна-али-и!!!
  
  Горыныч слышал не всё...
  Заметив, как на площадь стали подтягиваться один за другим мощные Hammer'ы, он вовремя сообразил, что хорошо бы послушать их хозяев. В двух словах объяснив Нике, зачем и куда направляется, Гор ужом подобрался к совещавшимся. Как оказалось, вовремя, по крайней мере, заключительную часть, которую проорал какой-то хмырь с головой похожей на школьную модель Земли только в миниатюре (он так его и окрестил про себя - Глобус), была максимально понятной и предельно ясной - их искали и очень хотели поймать! Четыре военных тяжёлых джипа рванули в разные стороны, пятый - остался...
  Большой!
  Вместительный!!
  Соблазнительный...
  А, кроме того, этот аппарат, очень даже мог решить их самую главную проблему - мобильность и защищённость во время передвижения. Да и броня с пулемётом им ну никак бы не помешала, добавив убедительности при встрече с любым противником, да и с друзьями тоже. Оставалось дело за малым, экспроприировать Hammer в их пользу любым доступным способом, тем более что там, внутри, находились самые серьёзные их недруги. Скорее всего, времени у него было немного, час, от силы полтора. Дольше топтаться у Каширского выхода из метро Серые вряд ли станут, полезут вовнутрь, искать их. Правда, была одна затыка - пятнадцатиминутная перекличка, но пару раз мозги запудрить ему наверное удастся, а дальше, как там было во сне " Москва-Воронеж...прам -та-ра-рам...!" Горыныч усмехнулся пацанской поговорке, которая так чётко, ярко, а самое главное, доходчиво объясняла преследователям, чего им ждать от погони... и кинулся к укрытию.
  Пять минут он объяснял девушке сложившуюся ситуацию, десять дал на сборы пока не подгонит джип к подъезду...
  С заставой ему немного повезло: один из Серых выбрался наружу справить малую нужду. Егор не стал ждать, когда он вывалит наружу всё своё хозяйство, и выпустил на свободу El Cazador. Тесак сделал своё дело, пробив горло чуть повыше бронежилета, войдя под кадык и разорвав голосовые связки. Боец даже не пикнул, падая на землю рядом с приоткрытой дверцей, а Горыныч метнулся вовнутрь без промедления.
  В машине царило "лимонадное настроение".
  Двое патрульных, развалившись на задних сидушках дремали под какой-то фильм идущий по мини-системе вмонтированной в спинки передних кресел, а водила делал вид, что наблюдает за обстановкой. Навалившись на руль, он изо всех сил боролся с предрассветной зевотой, которая напала на него, потому пропустил настоящую, смертельную атаку...
  
  ...Гор любил нож как любую другую зброю, но всё-таки не так, чуть-чуть по-другому, по-особому, с большим почтением, что ли! И вообще, этот вид оружия был ему ближе всего, заставляя кровь быстрее бежать по жилам, глаза дальше видеть, а всё тело ощущать придатком этого смертельно-опасного, но в то же время изумительного по своей простоте и функциональности человеческого творения. Порой ему казалось, что очередная полоска стали появившаяся в арсенале, словно проверяет его и может даже наказать за неучтивость болезненными ранами. Правда, с годами он научился находить общий язык, доверяя свою жизнь и защиту клинкам любых размеров, но, только нож вселял в него чувство уверенности и ощущения, что рядом с ним находится настоящий друг, надёжный и неподкупный.
  Понятное дело, что как любой мужчина он неровно дышал и даже может, слегка мистифицировал способности оружия, но именно такими были его личные восприятия, и с этим ничего нельзя было поделать. Он был человеком боя и выбрал ремесло на всю оставшуюся жизнь, а значит, и относился к своим помощникам соответственно, целиком и полностью соглашаясь со словами дедуни-кузнеца из любимого им фильма "Александр Невский": " Без прибора и вши не забьёшь!". Потому, Егор холил и лелеял свои приборы, понимая, что обязан им всем своим существованием, ну и не забывал, конечно, оттачивать умение владеть каждым из них, в том числе и ножами...
  ...ещё в разведшколе, под Хабаровском, знаменитый дядя Миша учил его слышать душу каждого 'огрызочка', как любовно называл короткие клинки старый тренер, идти от него, а не пытаться подчинить его собственной воле. "Только тогда у вас появится какой-то толк в деле, когда вы подружитесь со своим помощником, а иначе, жди подвоха, причём в самый неподходящий момент!" - странные слова наставника никак не доходили до молодой горячей головы, и только время расставило всё по своим местам. Пришло понимание техники и динамики движений, осознание того, что в близкой плотной схватке эффектные стойки и картинные перехваты - это блеф и не более чем игра.
  А разве ж можно было играть со своей жизнью, ставя на кон самое дорогое, что было отведено самой природой?...
  Разве ж позволительны были бессмысленный риск и неоправданная лихость, ведь расплата за всё это в его деле была только одна - смерть!
  Но туда, за грань, за черту, где всё заканчивалось, Егор не торопился...
  И потому, учился, принимая и вырабатывая в себе навыки ведения ножевого боя: непредсказуемость, мобильность и скоротечность. В некоторых западных фильмах любили пустить пыль в глаза, для зрелищности, показывая, как очередной супермен, встретившись со злодеем, фехтует на тесаках минут пять, никак не меньше, пока не добудет заслуженную победу. И лишь в одной картине - "Великолепная семёрка", в самом начале, показали истинную правду, когда один из героев решил исход поединка в считанные мгновения, вонзив стальное перо в горло противнику, правда, ногой. Но такой уж он кинематограф - без понтярства, никуда.
  А в жизни было всё по настоящему.
  Всё без дураков...
  Впрочем, как раз таки зелёный юнец мог запросто пришить мастера, по той простой причине, что траектории ударов у этого вида оружия не просчитывались, и единственным спасением в схватке являлась скорость, а ещё лучше - упреждение. Да, да, именно упреждение, когда противник нейтрализовывался ещё до того, как успел не то что совершить, а подумать о нападении...
  
  Егор сделал всё, как учили, ну и как умел, естественно!
  Он зарезал оставшихся троих патрульных в считанные секунды и выволок тела наружу, поскорее, чтобы не запачкать внутренности машины. Сорвав с них куртки и майки, быстро оттёр следы крови, без которой не обошлось, и забрался за баранку, отмечая, как зашевелился серый сумрак, учуяв поживу.
  Hammer'ок радостно взвыл мощным дизелем, застоявшись на месте и рванулся вперёд так, что Горыныч чуть не расквасил о руль свою физиономию.
  - Ух, ты, какой прыткий! Да, Егора, эт тебе не БТР, с этим Буцефалом надо поосторожнее, а то разнесёт в клочья и фамилии не спросит. Кстати, как у нас с топливом? - и отметив с удовлетворением, что в баках больше половины дружелюбно погладил по обшивке своего нового помощника. - Ну, дружок. О, точно, назову-ка я тебя, Дружок. А чего, у Васьки Тузик, у меня Дружок, по-моему, неплохо, осталось только Нике ещё кого-нибудь завести и будет полный комплект, - он задумался на какое-то короткое мгновение по поводу девушки, отрицательно помотал головой, напрочь отметая идею ещё с одним членом команды, и обратился к своему механическому товарищу за поддержкой. - У нас, как сказал бы Василёк: "Местофф нету!", точно? - и, получив утвердительное покашливание выхлопной трубой, обрадовано подытожил. - Вот и договорились!
  
  Вся его "банда" уже стояла на улице, ожидая своего главаря.
  Ника вытянула их снаряжение наружу, и топталась возле него, держа в одной руке толстенького Тузика с осоловевшими ото сна глазами, а другой, то и дело прихватывала пацанёнка, который покачивался из стороны в сторону, примериваясь как бы половчее завалиться на их нехитрый скарб. Фил гордо сидел в сторонке, отворачивая голову от этого "детского сада" и заметив приближающуюся машину, первым подошёл, чтобы её обнюхать. Пофыркав и чихнув пару раз, он подобрался к заднему колесу и оставил отметину.
  - Угу! - покосился туда Горыныч. - Эт ты отрапортовался, значит, что мой Дружок вроде как твой, так что ли?
  - Неа, - пробубнил мальчишка пробираясь на заднее сидение. - Он плоста пописать не успел и в масынках не ездиет...
  - Хорошо хоть так! - обрадовался Егор, забрасывая назад пожитки, но загрузку закончить, не успел, услышав восхищённое Васино: "Ух-х, т-ты!". И тут же среагировал, кинувшись в салон, где мальчуган восхищённо смотрел на экраны, которые Гор по причине отключенного звука позабыл вырубить. Сонное настроение у пацанёнка как рукой сняло. А там было на что посмотреть: влюблённая парочка, к которой подключилась ещё одна дама, подбиралась как раз к самой кульминации своих действий, и Васька раскрыв рот смотрел на всё это непотребство с замиранием духа. Парень в панике принялся колотить по всем кнопкам управления пока не нашёл нужную, а мальчишка всё пытался разглядеть получше что же там происходит вытаращив глаза.
  - А сего ета они тама делали? - после небольшой паузы, когда Егору всё же удалось укротить непослушную технику и обесточить её, поинтересовался мальчишка.
  - Спортом занимались! - не нашёл никакого более подходящего ответа Горыныч.
  - Сто ли плям голыми? - ехидненько уточнился пацанёнок, вгоняя своего взрослого товарища в краску.
  - Вась, а Вась, дай я Нике помогу вещи укладывать, - взмолился парень и с озадаченным видом поспешил к девушке.
  - Что у вас там произошло? - негромко поинтересовалась та, заканчивая погрузку.
  - Да вот понимаешь, - конфузливо замялся Егор. - Я когда машину отвоёвывал, эти барбосы кино смотрели, весёлое.
  - Тосьно, - откликнулся мальчуган. - Осень весёлае и сполтсменскае...
  - А чего ж ты не выключил? - укоризненно прошипела Ника.
  - В рот компот! - завозмущался Горыныч. - Да когда б я успел! Итак, всё делаю со скоростью света, передохнуть не успеваю! А потом, торопился я, не заметил...
  - А сего вы лугаитеся, - вмешался в разговор Василёк. - Сполтсменские сполтсмены ета зыть палезна. Я знаю. Сяс я вам лассказу...
  - Вот, ёлки, - зашептал Егор. - Сейчас он начнёт не только рассказывать, но ещё и вопросы задавать, а как на них отвечать я не знаю! - растерялся Гор. - Чего хочешь, умею, а на это..., - он округлил глаза. - На это - никак!
  - Ладно, - кивнула головой девушка. - Сейчас что-нибудь придумаем, - и забралась к Ваське, отодвигая того от пульта управления. - Та-ак, что тут у нас? Ну, конечно же, обычное джентльменское меню - мультики и "клубничка"...
  - А я ягодки осень люблю! - обрадовался пацанёнок, но тут же был остановлен суровым женским: "Обойдешься, сегодня у нас в программе детские фильмы, понятно?".
  Устраиваясь поудобнее за рулём, Горыныч не вмешивался в воспитательный процесс, в глубине души соглашаясь с тем, что только решительными мерами можно совладать с мужчиной, но похоже, что младшенький особо и не расстроился, уставившись на экран. Там уже вовсю носились, судя по звукам, непотопляемые Том и Джерри целиком и полностью завладев мальчишеским вниманием. Тузику все эти человеческие развлечения были абсолютно безразличны, и он давно храпел, безмятежно развалившись рядышком со своим товарищем, а Фил отошёл в сторону от машины, уступая ей дорогу.
  - Ну, чего стоим? Кого ждём? - хлопнула дверкой Ника, устраиваясь рядом с Егором, но парень ответить, не успел, заработала рация...
  - Рэмбо один, ответим Рэмбо пятому, приём?
  Горыныч вскинул вверх указательный палец, требуя тишины.
  - Рэмбо один, ответим Рэмбо пятому, вы чё там заснули? - раздражённо захрипело в динамике.
  - Рэмбо первый, Рэмбо пятому, всё в порядке, приём, - невнятно пробормотал Гор, успев натянуть на голову гарнитуру.
  - Опять порнушку гоняете, озабоченные?
  - Как догадался? - усмехнулся Егор, кривя рот и закатывая глаза.
  - Да кто ж про вас не знает, про онанистов! - довольный хохот понёсся в эфир, подхваченный всеми экипажами, но тут веселье нарушили.
  - Это Сёма, братишечки, а чего у нас происходит, что за "ха-ха" на рабочем месте? - властный голос сразу же всех успокоил. - Кстати, первый, почему оставили пост?
  - Заметили какое-то движение в близлежащих домах, решили проверить, - нашёлся Горыныч.
  - Да-аа, - засомневалась рация. - Ладно, доложитесь через пять минут, отбой!
  Егор освободил голову от наушников и, отдуваясь, уставился на девушку.
  - Похоже, они нас видят!
  - А чего тут удивительного, вон смотри, навигатор работает, - она ткнула пальцем в непонятное для Горыныча табло. Приглядевшись, он увидел, что это карта того района, в котором они находились, в том числе на ней красовались жёлтые точки в количестве пяти штук, одна из которых двигалась.
  - Эх-х и ничего себе! - возмутился Егор. - Да мы у них как на ладони!
  - Ну, да, а что тут такого-то, у нас в броневике тоже было подобное устройство, только не активное: нас видеть с центрального пульта могли, а мы нет.
  - Так вот о чём Хром говорил, когда прощался с нами...
  - Ага! - впервые за последнее время Ника улыбнулась. - Зато теперь я точно знаю, что ты тот за кого себя выдаёшь!
  - А что опять сомнения одолевали?
  Девушка хотела что-то ответить, но беспокойная рация снова включилась.
  - Рэмбо один, ответим Рэмбо пятому, приём!
  - Рэмбо первый слушает, приём!
  - Что там у вас?
  - Ложная тревога, возвращаемся на место, - Горыныч запустил движок и потихоньку тронулся.
  - Ладно, - пробормотал приёмник. - До связи!
  - Да пошёл ты, - чертыхнулся парень и озадаченно протянул. - Ну-у, и куда поедем? У кого какие мысли?
  - Я не знаю, - зелёные девичьи глаза растерянно смотрели на него, медленно меняя свой цвет в сторону грустно-серого.
  - Понятно! - Гор, сделал вид, что не заметил перемены настроения у соседки, всматриваясь в экран навигатора, на котором хорошо были видны близлежащие подъездные пути. - Интересно, а увеличить масштаб можно? - в ответ, маленькая женская рука, почти сразу, ткнула одну из кнопок со значком "+". - А уменьшить? - указательный палец вдавил "-". - Так просто?
  - Так просто...
  - А отключить этого шпиона можно?
  - Легко! - девушка указала на клавишу, которая вырубала хитрый прибор.
  - И что, они нас на самом деле не увидят?
  - Скорей всего, ведь мы же выйдем из системы...
  - В рот компот! Так чего ж мы сидим?
  - Ну, не знаю, - ответила Ника. - По-моему, мы думаем, куда уносить ноги...
  - А чего тут думать-то! - Егор прищурился и повёл пальцем по карте, отмечая маршрут. - Короче, по направлению к Кашире нам дорога заказана, а значит, что?
  - Что...
  - Уходим по Промышленной, ныряем под железкой и перебираемся на Варшавское шоссе.
  - А дальше?
  - Дальше..., - парень почесал затылок. - Дальше дуем туда, где нас меньше всего ждут, в центр.
  - Хорошо, - согласилась девушка и принялась регулировать своё кресло, подгоняя его таким образом, чтобы ей удобно было стрелять из пулемёта с откидным прикладом, который убирался во время движения.
  Покосившись в её сторону и, наблюдая за тем, как она спокойно и деловито готовится к грядущим событиям, Горыныч вздохнул (весело же тутошним женщинам живётся, если они на войну, как на дискотеку собираются), отключил навигатор и пробурчал:
  - Пристегнись...
  Послушная машина бодро покатила вперёд гораздо быстрее и увереннее, чем предыдущий их аппарат. Мглистые предрассветные сумерки сменили чернильный мрак, но видимости они не прибавили. Наоборот, наступало самое паршивое время, когда искусственное освещение теряло свою силу, тая в рассеянном солнечном свете, а до настоящего ещё нужно было дождаться. Именно в этот час все предметы словно растворялись в окружающей среде, забывая о своих истинных размерах, пугая мнительных неопределённостью. И именно в это время больше всего хотелось спать, а внимание людей притуплялось, оборачиваясь для них серьёзными неприятностями. Правда, Егору расслабиться не дали: сначала Вася, который ежеминутно гыгыкал сзади, то и дело порываясь комментировать увиденное, а потом опять прорезался передатчик.
  - Первый пятому ответим, приём! - раздался вкрадчивый, почти задушевный голос, принадлежавший, Егор наверняка был уверен, Глобусу.
  - Ну? - парень небрежно ответил, напрочь отметая всякую субординацию, скрываться смысла уже не было.
  - Где ты, родной?
  - Какой я тебе в ж..., кхм, ну ты понял, в общем, - так же в тон и в тему ответил ему Горыныч.
  - Я ж тебя из под земли достану..., - залопотала рация.
  - Слышишь, кучерявый, - намеренно обидел собеседника Гор. - Когда мы с тобой встретимся, тогда и поговорим, а пока, тренируй своих бакланов, если сам чему-нибудь обучен, не теряй времени, волосатик!
  - Да я...! - заверещал динамик, но что хотел сказать ему Сёма, Егор слушать не стал. Наверняка слова, которые были бы удобоваримыми для детского или женского слуха в этом сообщении отсутствовали, а чего ж тогда пугать и расстраивать близких ему людей?
  Он выключил аппаратуру, тем более что бесполезная болтовня только отвлекала...
  Приближалась железнодорожная насыпь, обозначившись впереди своей крутизной и непроходимостью для любой наземной техники, но тоннель, сделанный в старые добрые времена, сохранился и пропустил, помогая унести ноги от близкой погони. У них была фора по времени, было преимущество в маршруте, не зря же умные люди говорили, что у преследователя одна дорога, а у беглеца сто, но слишком уж они успели насолить Темиркану и Глобусу в том числе. В смысле, не они, а он - Егор Васильевич Малахов, майор, без пяти минут подполковник и т.д. и т.п. Но обольщаться тем, что им удалось скрыться навсегда, всё же не стоило. Особого ума не нужно было, чтобы догадаться, куда они подевались, а значит, самая веселуха ещё только намечалась.
  "Интересно, - подумал Горыныч. - А если нас всё-таки загребут эти Серые, меня сразу в расход пустят? - Hammer бултыхаясь по какому-то подобию чего-то такого, что когда-то, небось, называлось бетонным плитами, продрался наконец-то к Варшавке и выехал на довольно-таки неплохое покрытие. - Не-а! Сразу меня точно не убьют, будут сначала мучить, чтоб отомстить за всё, а уж только потом, каким-нибудь особо зверским способом попытаются отправить на тот свет!".
  - Ты о чём задумался? - заметив радостную улыбку на его лице, заинтересовалась Ника и сделала свои выводы. - Наверное, о чём-то хорошем, да? Что-нибудь из детства или романтического юношества? Ну, скажи, угадала я или нет?
  - Да уж, - согласился с девушкой Гор, особо не сопротивляясь...
  
  В отличие от всех дорог, по которым Егору довелось до этого проехаться, Варшавское шоссе оказалось в самом приличном состоянии и непонятно, по какой, собственно, причине. Единственное место, где он призадумался, стоит или нет следовать привычным путём - это было слияние двух основных магистралей: Варшавки и Каширки. Именно здесь один из путепроводов проходил поверх другого, образуя большой тоннель, и асфальт в этом месте пошёл буграми и вспучился, словно только ждал, чтоб на него кто-нибудь забрался, а он - бац! и рухнул вниз.
  Горыныч решил не рисковать и объехать эту ловушку по встречной, жестоко нарушив дорожные правила. Будь это прежние времена, к нему бы уже точно летел какой-нибудь радостный ГАИшник, дуя в свисток и размахивая полосатым жезлом в предвкушении солидного вознаграждения. Но сейчас, об этом можно было только мечтать...
  Машина бодро пронеслась по Большой Тульской и на Площади Серпуховской заставы, Егор вдруг неожиданно для самого себя свернул направо, к Свято-Даниловому монастырю.
  - Стой! - тут же отреагировала Ника, посмотрев на него с прежним подозрением. - Ты знал, да? Знал?
  Парень ударил по тормозам, не обращая внимания на недовольное Васино ворчание и глухой шлепок свалившегося на пол толстопузого Тузика.
  - Ты про что это? - он с недоумением повернулся в её сторону и заглушил мотор.
  - Зачем ты поехал к святой обители?
  - Да я просто, следы путаю...
  - Точно?
  - Точно-то точно, только ты мне скажи, а в чём дело-то?
  - Ну-у, я не знаю, - замялась девушка. - Сама хотела тебе предложить, да только сомневалась, пустят ли нас?
  - Куда?
  - Да! - запыхтел сзади мальчуган, водворяя на место своего четвероногого товарища. - Давай, говоли нам по плавдыснему...
  - Вась, смотри в телевизор, без сопливых скользко! - 'деликатно' попросил не вмешиваться того Горыныч, и придвинулся, насколько это было возможно к своей собеседнице. - Итак, Ник, чего я ещё не знаю...
  - Да ты много чего ещё не знаешь, - облегчённо вздохнула девушка. - Только я ведь тебе уже говорила, что Москва - это не мёртвый город и до сих пор существуют территории, где не хотят поддаваться обстоятельствам и людской продажной тупости. Одно из таких мест - этот монастырь.
  - Ого! В смысле, ура! - обрадовался Гор. - Что ж ты до сих пор молчала, нам ведь там помогут...или нет?
  - Если честно, не знаю, - худые женские плечи растерянно заходили вверх-вниз, отмечая неуверенность своей хозяйки. - Понимаешь, за это время столько плохого произошло, что монахи перестали принимать всех желающих и их можно понять, ведь основная проблема, с которой они столкнулись - продовольствие, да и отребья всякого столько шастало, пытаясь добраться до их святынь, так почитаемых западными коллекционерами, что они были вынуждены защищаться...
  - Да, ладно! - удивился Егор. - Неужто святые отцы взялись за оружие?
  - Ну не совсем они, а их гвардия, которая была создана по образу и подобию ватиканской...
  - Ничего себе! - покачал головой Горыныч. - Видать и впрямь допекли православные, если от них родная церковь начала обороняться!
  - Да если бы, православные! - задохнулась от негодования девушка. - В городе русских-то осталось всего ничего!
  - Слушай, а ты часом не "черносотенка"?
  - Вот, вот! Так нам и визжали постоянно, обвиняя то в сионизме, то в российском шовинизме, а как дело дошло "до дела" - все сразу раз и в кусты, дескать, разбирайтесь сами... и вот, разбираемся...
  - Ну и в чём твои сомнения? Разве не видно, кто мы? - приободрился после сказанного Егор. - Разве ж нам посмеют отказать?
  - ...не любят там заграничные автомобили и собак, таких...тоже не любят, - почти шёпотом проговорила Ника. - А потом, боюсь я, вдруг мы беду притащим туда на своих плечах, а?
  - Ёлы-палы! - ругнулся парень, отмахнувшись от мальчишки, которому уже надоели хитрая мыша вместе с котом-лопухом. - Вот задача, так задача! Думаешь, нам вообще могут не открыть!
  - Да не знаю я! - вновь пожала плечами девушка.
  - Ладно! - нашёлся Гор. - Что, если мы, в смысле Вася, попросит Фила побегать какое-то время где-нибудь неподалёку, а я пройдусь рядом с Hammer'ом, пока мы будем подъезжать к воротам. Ну не пальнут же они в безоружного, в самом деле...
  - Нет уж, если кому и идти, так это мне! - решительно зазвенел девичий голос. - И не спорь со мной!
  - Знаешь, - насупился Горыныч. - Я как-то не привык за женскую спину прятаться, не приучен.
  - Это очень хорошо, что в моей жизни появился настоящий мужчина, на которого можно положиться, - улыбнулась Ника. - Только, я ведь жила здесь до тебя и как-то со всем справлялась.
  Против такого аргумента возразить было нечего.
  Сделали, в итоге, как предлагал Егор, лишь с одной поправкой - к воротам рядом с джипом подошла всё-таки женщина.
  
  Высокие монастырские стены белели, словно и не было вокруг ничего плохого, вселяя уверенность и покой. Мощная каменная кладка, кое-где выщербленная не то от времени, не то от каких-то других катаклизмов, тем не менее, не потеряла своей неприступности. На Гора, будто дохнуло чем-то таким, спокойным и надёжным, вроде как к другу пришёл он старинному, с которым не один пуд соли схарчил, деля все горести и невзгоды поровну.
  Затрепетало внутри, запершило в горле...
  Но радужное настроение было недолгим: из узких бойниц за ними следили и голос негромкий, но хорошо слышимый зазвучал, лишь только они остановились.
  - Чего ищите здесь, люди добрые?
  - За помощью мы к вам, - так же, не напрягая голосовых связок, выступила вперёд, отвечая, Ника.
  - С добрыми ли намерениями, с открытым ли сердцем?
  - Да, без злого умысла, отче, - почему-то сделала полагающуюся добавку в конце говорившая.
  - А куда ж собачку свою отослали? - вдруг огорошил невидимый собеседник.
  Девушка замолчала испуганно, словно уличили её в чём-то нехорошем, обернулась в растерянности, ища поддержки.
  - Чего молчишь, иль язык отсох? - не дождавшись ответа, загремело сверху.
  - Да нет! - спокойно заговорил Егор, выбираясь из джипа. - Просто мы хотели как лучше...
  - Ну да, ну да, - усмехнулись сверху и закончили 'крылатой фразой'. - А получилось как всегда, так что ли?
  - Что вы! - вдруг залилась слезами и упала на колени Ника. - Да разве ж можно в такое место и со злобой в душе!
  Глухие рыдания разнеслись далеко окрест в утренней тиши никем и ничем не нарушаемые и вдруг, из машины тоненько засковчал Тузик, загоревав вместе со своей мамкой-хозяйкой, а за ним и Васька завыл во весь голос, как коровёнок, басовито и жалостно. Наверху сначала замолчали, по всей видимости, никак не ожидая такого, а затем еле слышно, по-доброму, рассмеялись.
  - Это вся что ли поддержка?
  - Вся! - вытаскивая наружу зарёванных малышей, улыбнулся Егор.
  - Что ж, сколько стоим тут, а такого видеть ещё не доводилось, проходите, чего уж там, да только мокроту разводить перестаньте, а то от сырости гниль заведётся...
  - Сего? - раскрыл от изумления свой наполовину беззубый рот Васька, позабыв про сопли, потёкшие рекой из враз расквасившейся носопырины.
  - Потом, потом объясню, - подпихнул его к автомобилю Гор, боясь, что говоривший передумает.
  - Да ты не суетись, боец, - успокоил парня другой голос, помоложе и повнушительнее. - И эта, пса своего кликни! Вон как напружинился охранник, за слёзы, да за обиду вашу! Красавец! В общем, зови, ему эта, тоже можно! Не опасный он!
  

Оценка: 4.83*14  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"