После того необыкновенного дня и особенно откровенного вечера я была готова к существенным изменениям в наших отношениях. Мне грезилось, что Макс предпримет очередную попытку к сближению, против чего мне теперь не хотелось возражать. Но он почему-то не спешил, может быть, хотел дождаться моего первого шага, чтобы быть уверенным, что его снова не отвергнут. Я же ждала его действий, пребывая в сладких мечтах и внутреннем напряжении с налетом разочарования от его нерешительности.
Внешне все выглядело очень мило. Почти каждый вечер мы ездили к тому занимательному старикану, Бенджамину, который учил меня разбираться в бриллиантах. Иногда ходили куда-нибудь ужинать. Говорили о моей мастерской, разрабатывали планы по открытию магазинов, оговаривали детали, обсуждали разные сплетни. Оказалось, Макс большой профессионал в сборе информации и имеет свои источники на разных уровнях. Мы говорили много и обо всем, кроме главного.
Управлением моих дел, банковскими и финансовыми операциями, он занимался в своем офисе и обычно заезжал ко мне в мастерскую в конце рабочего дня, чтобы поехать куда-нибудь провести вместе вечер. Но в тот день он появился рано утром, явно чем-то озабоченный. Макс - человек, умеющий очень хорошо держать себя в руках, и если он не скрывал своих эмоций, значит, происходило что-то важное. На мой вопрос "что случилось?", он не сразу смог ответить, так как у него беспрерывно звонил телефон. Это не женщина, моментально отметила я про себя, а остальное было уже не так важно и страшно.
- Кэтрин, ты в курсе, что творится на биржах и фондовых рынках?
- Говорят, то ли кризис, то ли оживление. Ты же знаешь, я в этом не разбираюсь.
- Зато я разбираюсь. Я занимался этим все годы, пока разыскивал тебя. Именно поэтому ты получила несколько больше того, чем могла получить. Ты хочешь возместить те расходы, что сделала под свой проект?
- Как?! Играть на бирже?
Он пристально посмотрел на меня.
- Ты мне доверяешь?
Опять зазвонил его сотовый. Но я уже знала, что соглашусь на все его условия.
- Хорошо. Бери ту сумму, которую считаешь нужной. Я доверяла тебе во всем, рискну и на этот раз.
Видимо, он не ожидал, что я так быстро приму решение, и ему не надо тратить время и силы на уговоры. Потому тон его резко изменился:
-- Я надеюсь, ты понимаешь, что это определенный риск, и я могу потерять, а не выиграть? - Он испытующе посмотрел на меня. - Что тогда ты со мной сделаешь?
- Посмотрим.
Его не было около двух недель. За это время он ни разу не позвонил и не сообщил, как идут дела. Беспокоили ли меня деньги в случае их потери? Наверное, ведь это были мои деньги. Но больше всего меня угнетало его отсутствие. Хотя все мое время было расписано: мастерская, производство, занятия английским и с Бенджамином, магазины, покупки, спортзал и прочая ерунда. Но все мои мысли были только о нем.
Я поняла, что относительно легкая и спокойная стадия влюбленности, когда я могла уговорить себя не думать о нем, закончилась. Я любила его и страдала оттого, что его не было рядом. Для меня это стало откровением, так как подобного волнующего чувства я не испытывала уже много лет, и даже не предполагала, что мои рациональность и практичность уступят место трепету любовных переживаний.
Когда он вошел в мой кабинет, мне уже было все равно, удачно он провернул свои сделки или проигрался вдрызг. Он был здесь, со мной, и ничего важней этого быть не могло.
- Устал. - Произнес он, кладя передо мной папку с бумагами. Это были распечатки проведенных им финансовых операций. Я в этом мало что понимала, но увидела суммы, услужливо обведенные красным маркером. Быстро пролистала до последней страницы. Он напряженно следил за мной.
- Ну, и как?
- Впечатляет. Как тебе удалось заработать такую сумму? Она же в несколько раз превышает изначальную. Ты - просто гений, Макс!
- Поверь мне, Кэтрин, я очень старался. - Потом, немного расслабившись, спросил. - Почему ты ни разу не позвонила?
- Ты мог бы подумать, что я тебе не доверяю. Ты снял свой процент?
- Да. Ну, а теперь ответь, чтобы ты со мной сделала, если бы я все потерял?
Да ничего бы я тебе не сделала. Наоборот, еще бы и приплатила, чтобы больше так надолго не исчезал. А если откажется от денег, тогда что? И тут мне пришла в голову банальная мысль:
- Женила бы тебя на себе и пилила с утра до вечера. Поверь, для тебя это было бы настоящей пыткой.
По-моему, моя шутка ему понравилась, потому что на его усталом лице появилась лукавая улыбка.
- Хорошо, что предупредила. Я все это уже прошел, поэтому меня никогда не тянуло вступать во второй брак. Мой жизненный опыт всегда брал вверх над призрачными надеждами. Но я преклоняюсь перед твоей честностью и потому предлагаю несвадебное путешествие. - И он положил передо мной билет на самолет.
- Мюнхен? - Стала я разглядывать его.
- Да. - Он развалился в кресле и мечтательно закрыл глаза. -- В Мюнхене возьмем машину. Прокатимся по Германии, свернем в Швейцарию. Хочешь, заедем в Баден? Там у тебя там есть недвижимость. Симпатичный домик. Полюбуешься на него. Потом направимся во Францию. Тут спешить не будем - за неделю доберемся до Парижа. В Париже будут показы осенне-зимних коллекций. Я тебя кое с кем познакомлю. И уже оттуда через тоннель домой. Обратной датой ограничивать себя не будем, вернемся, когда захотим. Как тебе такой маршрут?
"Несвадебное путешествие". Красиво придумано! И как романтично... Умчатся от суеты, от забот и проблем, и остаться вдвоем, наедине... Только он и я. У меня захватило дух от подобной перспективы. Я и впрямь, занятая своей мастерской, совсем забыла о таком приятном времяпрепровождении.
В счастливом порыве я бросилась кружиться по кабинету, разбрасывая принесенные Максом бумаги. Но его насмешливый взгляд с нескрываемым оттенком превосходства бывалого человека сразу остудил мой пыл. Но хуже всего то, что я увидела перед собой не своего надежного адвоката, не рискового биржевого игрока, не даже романтичного Дарси, а... откровенного искусителя, пожиравшего меня глазами. На горизонте замаячил образ Бонда, от которого за последние полгода я уже отвыкла.
Насколько мне нравился этот мужчина, насколько я его хотела, настолько же и боялась. Я боялась его слишком привлекательной внешности, его опытности, его мужской энергии - стоило ему только захотеть, как она начинала переть из него с силой взрыва атомной бомбы, уничтожая в зоне действия любое сопротивление. А я слишком его любила, чтобы согласиться пасть его очередной безымянной жертвой. Если силы неравны, лучше отсидеться где-нибудь в окопе.
Утешало только то, что у Макса фантазия богаче, чем у Бонда: тот возил всех своих возлюбленных в Венецию.
Я, молча, вернулась на свое место, а Макс продолжал:
- Кэтрин, как это по-русски, что-то про убийство зайца?
- Не одного, а двух, при чем сразу и наповал.
- Вот именно, так и будем делать. С одной стороны, приступим к осуществлению следующего этапа твоего проекта. Посмотришь, как выглядят дорогие ювелирные магазины в Европе, осмотришься на местности. Думаю, тебе это будет полезно. А с другой... -- Он без всякого стеснения потянулся, расправив плечи. Я насторожилась:
-- Что, с другой?! Какого второго зайца ты решил прикончить?!
-- Отдохнем, не знаю как ты, а я ...
-- ... никакой?
Макс рассмеялся:
-- Точно - никакой. Ты тоже никакая. Я допустил непростительную ошибку. За весь год ты никуда не съездила отдохнуть. - Он задумался, видимо, соображая, какие еще недочеты были им допущены. Вернее, мне хотелось так думать, потому что его самодовольная физиономия говорила мне совсем другое: "Все вы, бабы одинаковые. С одной возни больше, с другой - меньше. Результат один и тот же".
В руках я крутила авиабилет. Еще несколько минут назад он вызвал во мне настоящую бурю восторга, которая, быстро отшумев, унесла с собой радужный зонтик моих романтических надежд, предоставив самой подручными средствами укрываться от грозовых туч страхов, неуверенности, переживаний. Взгляд уперся в дату.
- Макс, ты ничего не перепутал? Вылет послезавтра. Я не успею получить ни одной визы.
-- Признаю, минуту назад я был самокритичен, но это не означает, что я, на самом деле, способен на серьезные промахи. На, получай! - И он вытащил из своего портфеля новенький, как будто еще пахнущий типографской краской, паспорт гражданки Соединенного Королевства Кэтрин Кремер.
- Ты все-таки его получил!? Какая ты умница! Приношу извинения даже за малейшую долю сомнения в твоем высочайшем профессионализме.
- И как ты собираешься меня отблагодарить?
Вот оно, началось! Неужели так примитивно и стандартно?! Сейчас ты обозначишь свои намерения долгим и страстным поцелуем. В поездке доведешь все до логического конца. А по приезде скажешь с легким сожалением: "спасибо, дорогая, с тобой было хорошо, но ты... пройденный этап. Я уже через все прошел. Мой жизненный опыт отметает всяческое желание на повторный брак".
- Поцелуя хватит? - И я по-быстрому чмокнула его в щеку.
Макс и в самом деле приготовил мне хороший сюрприз. Несколько месяцев назад он подал прошение на имя Ее Величества Королевы с просьбой предоставить мне гражданство, так как полученный мной в наследство немалый капитал имеет британское происхождение, и его новая владелица полна решимости использовать его в интересах страны, для блага и процветания оной. Так, или приблизительно так, мотивировал адвокат Ландвер мое желание стать гражданкой Великобритании.
И это была чистейшая правда, так как британское гражданство расширяло мои возможности сотрудничества с крупным бизнесом, а "волшебный" документ значительно упрощал передвижение в любую точку земного шара.
И вот теперь я, в отличие от товарища Маяковского, "из своих широких штанин" могу достать сразу две "паспортины": и бывший "серпасто-молоткастый" и "с английским левою". Разве могла я об этом подумать в ту пору, когда учила в школе советского классика.
Поездка по Германии, как спланировал ее Макс, оказалась замечательным отдыхом. Мы прокатились по южной Баварии, по ее удивительным, сказочно красивым Альпам, чистеньким и уютным городкам, застывшим в средневековье, замкам и паркам.
Правда, начала я с оплошности: в Мюнхене сдуру потащила его в знаменитую пивную, где мы смогли пробыть не более двух-трех минут. День выдался дождливым, все посетители находились внутри. В огромном помещении с высоченными окнами, разрешетчатыми узкими рамами, за длинными черными столами сидели десятки людей. Акустика была великолепной, поэтому пьяная лающая немецкая речь, грохот пивных кружек и возбужденные красные лица подвыпивших бюргеров моментально воссоздали в сознании картину двадцатых годов. В дальнем конце зала произошло резкое оживление и мне показалось, что сейчас сам "бесноватый фюрер", начнет, как ни в чем не бывало, толкать перед соратниками очередную гнусную речь. Нет, такое кино мне не нравилось! Максу тоже, он крепко сжал мою руку, и мы, не сговариваясь, выскочили на свежий воздух.
Затем немецкий пестрый лубок сменился швейцарскими горными и озерными пейзажами. В городах мы ходили по дорогим часовым и ювелирным магазинам, и я присматривала место для открытия своего. Меня интересовал дизайн помещений, приемы обслуживания. Я долго и нудно примеряла разнообразные колье, перстни, серьги, так и не обрадовав хозяев своим окончательным выбором, при этом наблюдая за каждой мелочью и отмечая про себя мельчайшие нюансы. Одновременно мне хотелось посмотреть, что же европейские чудо-мастера могут предложить состоятельной и капризной публике. И тут я была несказанно обрадована, увидев, что изделия "Кремерз Хаус" без труда составят им достойную конкуренцию. Макс с удовольствием участвовал в этих спектаклях.
Наверное, со стороны мы были похожи на семейную пару, прожившую в счастливом браке уже достаточное количество лет, так как держались очень близко друг к другу, но без всякого публичного проявления своих отношений, то есть без обниманий, не говоря уже о поцелуях. Поэтому, когда Макс в гостиницах или циммерах просил два отдельных номера, у хозяев на какую-то долю секунды на лицах возникало удивление, что меня немного забавляло.
Все в этой поездке складывалось удачно: и погода, и насыщенный маршрут, и хорошее настроение, какое Макс поддерживал многочисленными рассказами о местных достопримечательностях. Правда, сначала мой джин - а во мне сидит такой слишком любопытный проказник, постоянный спутник любой женщины - своими несносными вопросами пытался отравить мне жизнь, терзая навязчивым желанием поинтересоваться у моего гида, а откуда он все так хорошо знает? Но я справилась со своей ревностью, объяснив этому уродцу, что мне нет никакого дела до того, с кем до меня мистер Ландвер посещал эти места. Может быть, это нужно было для того, чтобы сейчас так красиво и интересно об этом рассказывать мне.
Нет, мои мысли и чувства были заняты совсем другим. Я пыталась доказать себе, что хватит бояться и все просчитывать. Что нужно жить сегодняшним днем, пользоваться благоприятным моментом и радоваться тому, что имеешь. Что надо быть проще, глупее и наивнее. В конце концов, это всего лишь мои комплексы, от которых пришла пора избавиться, и лучшей кандидатуры для избавителя не подобрать.
И я себя уговорила. Когда мы подъезжали к очередной деревушке, чтобы устроиться на ночлег, и я уже протянула руку остановить его и, осторожно заглянув ему в глаза, сказать, что мы вполне можем обойтись одним номером, и услышать в ответ его мягко-ироничное, "все, что прикажите, леди Кэтрин", у него зазвонил сотовый. Ну, подумаешь, телефон! Ну, подумаешь, женщина! Для кого-то это ерунда, только не для меня. Я поняла, что саму себя не обманешь, о чем мне так прямо напомнила Система, соорудив Максу звоночек от старой подруги. Она так отчаянно сожалела, что он на континенте, а потом так живо радовалась, что к концу недели он будет в Париже, куда она тоже собиралась на какое-то грандиозное мероприятие, что делить с ним номер и постель мне уже не хотелось.
Нет уж, увольте. В одном списке с Иветтами, Мюзетами и прочими Жоржетами я находиться не хочу. Мы отправились в несвадебное путешествие, так пусть оно таким и останется. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Наш приезд в Париж Макс рассчитал тютелька в тютельку, чтобы успеть к показам лучших модных домов, где заблаговременно забронировал места. Сначала я не очень понимала, для чего мне это нужно, и почему он придает этому мероприятию такое большое значение. Новые модные веянья? Так я могу ознакомиться с ними, пролистав соответствующие журналы. Покупка экстравагантных нарядов? Но это совершенно не мой стиль. А уж что я люблю носить, и что мне идет, он знал, как никто другой. Когда я спросила его об этом напрямую, он весьма удивился моему непониманию сути происходящего момента.
- Кэтрин, я хочу, чтобы ты получила представление о той публике, часть которой должна стать твоими клиентами. С некоторыми я тебя познакомлю. В мою задачу входит ввести тебя в этот круг. Ты просила меня помочь стать Бриллиантовой королевой, и я делаю для этого все возможное.
При этих словах я вспомнила себя молоденькой непривлекательной девушкой, зажатой и стеснительной, скромно сидящей сбоку-припеку в любой компании, испытывающей жуткий страх открыть рот и сказать очередную глупость. И ведь говорила! На работе было проще, там требовались профессиональные знания, и они у меня были. А вот когда познакомилась с Павлом, долгое время чувствовала себя неуверенно в устоявшейся компании его друзей-однокурсников. Мне они казались такими умными, талантливыми, умеющими свободно излагать свои не ординарные взгляды, так что в их присутствии я казалась себе маленькой невзрачной лягушонкой. Почему именно ею? Ответ ясен. У лягушки больше шансов превратиться в царевну. Выход я нашла в гитаре, неплохо исполняя жестокие романсы из популярных фильмов и бардовские хиты. Ребята обожали Галича и о своей стройотрядовской юности любили поностальгировать на матерном студенческом фольклоре.
Все комплексы начали уходить лишь после сорока, наверное, начала работать та новая принятая мною программная установка о том, что с возрастом человек мудреет, а не стареет.
И только позже, после целенаправленной, упорной работы над собой у меня окончательно пропал какой-либо страх, я могла без проблем войти в любую компанию, поддержать какую угодно беседу, свободно обыграть предложенную тему, более того, изменить ее и направить в то русло, какое меня больше устраивало.
Переехав в Лондон и поставив перед собой определенную цель, я в течение года решала основную проблему, значительно ограничивающую мое общение - незнание английского. Сейчас, когда я владела им в достаточном объеме, и языковой барьер был снят, я не ощущала никакого комплекса второсортности перед людьми, относящими себя к элитным кругам европейского бомонда. Конечно, этому немало способствовал мой счет в банке, а также человек, который уверенно и красиво прокладывал мне дорогу. Один штрих, правда, меня смущал. Я очень тяжело переносила откровенные любопытные взгляды людей - для них я все-таки была диковинкой из непонятной страны, которой вдруг обломился такой куш. Макс, услышав о такой моей проблеме, только рассмеялся:
- Кэтрин, пойми, это твой козырь, именно этим ты привлечешь к себе внимание. А вот поймут ли они, что ты достойна полученного богатства, уже зависит от тебя. - Увидев мой умоляющий взгляд, он добавил - А ведь ты достойна этого. Я лично понял это сразу.
Ах, Макс, Макс, из тебя получился бы неплохой психолог вместе с психотерапевтом. Но ты, как всегда, прав.
На деле оказалось, что моя главная проблема лежит в совершенно другой плоскости. Плоскость эта называлась "Максимилиан Ландвер", а проблема - женщины в его жизни. Я столкнулась с этим во Франции, с ужасом осознавая, что же меня ожидает при посещении подобных мероприятий в Лондоне. По взглядам, намекам, ужимкам, и другим нюансам женского поведения я поняла, что их количество было значительно больше, чем я себе представляла. Особенно раздражало, что и я этой публикой воспринималась как одна из них.
Кто-то мне откровенно завидовал, кто-то жалел, предрекая наш быстрый разрыв, конечно, по его инициативе, кто-то давал нелепые советы, как его удержать, а кто-то, наоборот, удивлялся, что он со мной около года и просил, чтобы я поделилась опытом. С одной стороны, мне было смешно слушать эту пустую болтовню, мало имеющую отношение ко мне. А с другой, хотелось рыдать, потому что понимала, что уже не могу выбросить из головы и сердца мужчину, чувствами к которому жила последний год.
Что же касается самих показов, то помимо одежды меня привлекали сопутствующие предметы и, в первую очередь, украшения. У меня мелькнула одна мысль, и я тут же ею поделилась с Максом.
- Как ты посмотришь на то, чтобы и мне проводить показы своих ювелирных коллекций, но не самих по себе, а в подборе к моделям какого-нибудь кутюрье? Если это глупость, то скажи мне об этом как-нибудь потактичнее.
Макс не сказал ничего. К этой теме он вернулся за ужином.
- Ты знаешь, мне твоя идея понравилась. Конечно, именитые мастера вряд ли примут твое приглашение, часть из них сами разрабатывают свои украшения, часть работает с уже известными ювелирами. Но мы можем пойти по другому пути, найти такого же, как и ты, начинающего, с целью объединить ваши усилия. У меня даже есть на примете пара кандидатур.
- Это женщины? - Не удержалась я.
- А почему бы, нет? - Он рассмеялся. - Тебе не нравятся модельеры женщины? Лично я -- не шовинист.
Расставшись с ним у дверей своего номера, я постаралась не думать, где и с кем проведет он сегодняшнюю ночь, так как выбор у него был неограниченный. Знай он хорошо русскую классику, например Блока, то на прощанье мог бы обронить с некоторой долей обреченности: "И вечный бой, покой нам только снится". Простите Александр Александрович, Вы, конечно, имели в виду совсем другое.