Аннотация: Что с собой принес загадочный осколок, упавший на Землю? Научная экспедиция пытается трезво оценить ситуацию. Но сталкивается с безумием, поглощающим их разум...
Я смотрел на эпицентр взрыва. Упавший космический осколок оставил кратер более сотни метров диаметром. Столь грандиозные катастрофы происходят чрезвычайно редко, и представляют собой яркое событие в мире науки. Впрочем, положительным оно есть только для нас, ученых. Для людей из соседних поселений больше подходило слово "катастрофа". Только им можно охарактеризовать десятки разбитых стекол и местами поваленные заборы (такие, что валились при любом сильном порыве ветра).
На серьезность ситуации указывал тот факт, что тем утром в новостях показывали причиненный падением осколка ущерб (ветхая хибара с разбитыми окнами и потрескавшейся черепицей оставила у зрителей неизгладимое впечатление), а из муниципального бюджета выделили деньги на нейтрализацию разрушений, вызванных "космической стихией". Также к месту падения решили снарядить научно-исследовательскую экспедицию.
Нет ничего удивительного, что выбор пал на наш НИИ. Прошли многие годы с тех пор, как космосом восхищались и связывали с ним все надежды Человечества. Многие годы с тех пор, как Человек первый раз коснулся поверхности Луны. И все для того, чтобы вновь прилипнуть к Земле. В то же время наш НИИ - носитель лучших традиций ракетостроительной техники.
Сзади меня, почти над самым ухом, послышался истошный крик:
-Идиот, чего мечтаешь у кромки кратера? Хочешь свалится?
Это в полуметре от меня орал в мегафон начальник экспедиции Молотов.
Прежде чем повернутся, я сделал придурковатое выражение лица - как и следует делать, когда общаешься с доктором наук.
-Никак нет, товарищ командир,- браво выпалил я, - совсем не подозревал, что подошел так близко!
-Любопытству нет места в научном подходе. Только строгий анализ, - ответил Молотов, и повернулся к толпе ученых у себя за спиной, - осмотрим все завтра. Лагерь разобьем в двух сотнях метров от кратера.
Со всех сторон послышались неодобрительные возгласы, предупреждающие о возможной опасности столь близкого местоположения, но Молотов их попросту проигнорировал.
-Это место уникально для современной мировой науки, - сказал он, строго взглянув в лица своих коллег.
- Сегодня никто не может позволить себе снарядить космический аппарат для исследования какой-нибудь кометы, астероида или другого космического тела, - продолжил Молотов, - а здесь нам почти даром выпал столь уникальный шанс. Причем выпал, следует заметить, просто с неба. Такое не каждый день случается. Мы должны осознавать свою ответственность перед отечественной и мировой наукой. И если придется рискнуть жизнями ради прорыва - я готов на такой подвиг.
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы и аплодисменты.
Взрыв, вызванный падением космического тела, повалил лес на добрую сотню метров вокруг. Счастье, что вчера целый день лил дождь - это не оставило место пожару. Хотя близ кратера деревья были опаленными, а непосредственно возле него - совершенно обугленными.
Лагерь мы разбивали на опушке, граничащей с кольцом поваленного леса. Здесь суетилось более сорока человек, в том числе и двое наших американских коллег, присоединившихся к экспедиции.
Краем глаза я видел, как Стив и Майкл вытягивают из модного джипа комфортную палатку. Там, наверное, спать удобнее, чем у меня в квартире. Я подавив зависть направился к государственному "бобику" вытягивать спальные мешки.
Американцы финансируют науку. На экспедицию нашим американским друзьям выделили джип, палатку, портативные компьютеры, средства спутниковой связи и множество дорогой научной аппаратуры. У нас же были бобики (один из которых выделила местная милиция), автобус, грузовик и личный подержанный "Opel" начальника экспедиции Молотова.
А среди научной аппаратуры - все, что осталось в нашем НИИ. В большинстве своем это были громоздкие приборы двадцатилетней давности, которые не способны работать от автономных источников питания. Что работало автономно, так это дозиметр радиации доктора Покрышкина. Последний утверждал, что наконец-то купил к нему батарейки. Хотя это его заявление больше походило на оправдание. Ведь весь институт знал, что доктор Покрышкин всегда ходит с дозиметром. Он никогда не заходил в свой кабинет, предварительно не проверив радиационный фон. А перед тем, как выходить в коридор, из двери его кабинета обязательно появлялась рука с этим компактным приборчиком. И лишь спустя минуту появлялся сам доктор. Даже читая лекции в университете, доктор Покрышкин не забывал о подстерегающей его повсюду опасности. Открывая лекционную аудиторию он обязательно давал избранному студенту дозиметр и посылал его на пару минут в это помещение. И только после того, как профессор убедится, что цифры в пределах нормы, студенты имеют возможность слушать его увлекательные лекции по ядерной физике.
Многие не испытывали к экспедиции такой же энтузиазм, как доктор Покрышкин. Собственно, подход многих членов экспедиции к планированию был более прагматичным. Я, например, взял фонарик, топор и спички. И накупил побольше консервов. Рыбных и куриных. Ко всему, взял еще консервную открывалку.
Американцы тоже неплохо снабдили свою экспедицию. Взяли много пищи, питьевую воду. И у них хорошие консервы. Открываются без открывалки.
Но, несмотря на предусмотрительность наших американских коллег, они все-таки многое упустили. В одном из наших "бобиков" лежало пять 10-литровых канистр с самогоном. У нас в институте был аппарат, который изготавливал этот напиток. Американцы самогона не взяли. Забыли, наверное. Так что даже массовое применение компьютеров не избавляет от самых очевидных ошибок.
Когда солнце коснулось верхушек деревьев, лагерь был готов. Небольшой палаточный городок отбрасывал на землю неровные тени, столь же резкие, как окружающий их лес.
Развели два костра. Кто-то из бревен соорудил конструкцию, похожую на стол. И начальник экспедиции Молотов уже толкал какой-то тост. Американцы улыбались.
-Дринк? Самогон? Вот из самогон? Рашн Водка? - спрашивал Майкл.
Ему налили стаканчик, мол выпей - узнаешь. Налили и Стиву. Они улыбались. Утром они улыбаться не будут.
Я тоже выпил свой стакан. Самогон действительно оказался сильным.
А вот и Полонский Петр Васильевич. Невысокий плотненький человек с неизменным румянцем на щеках, подчеркивающим его широкую улыбку. Он несет пятилитровый бутыль с жидкостью мутно-зеленого цвета. Ему аплодируют. Он разливает ее по стаканчикам. Я вежливо отказываюсь. Я то знаю, что Петр Васильевич - знатный секретный химик - еще в советские времена разрабатывал ракетное топливо.
Многие отведали загадочный напиток.
Кто-то выпил пол стаканчика и потеряв координацию уронил емкость на землю. Ручеек жидкости стремительно выбежал на свободу и помчался к костру. И даже еще не коснувшись пламени, ярко вспыхнул голубым и зеленым огнем, что полыхал еще, по меньшей мере, минут десять.
Петр Васильевич предупреждает, чтобы были осторожны с его самогоном - жидкость легко воспламеняется. И имеет высокую температуру горения.
Доктор Покрышкин в это время бродил вокруг стола со своим дозиметром. Затем он воскликнул, что уровень радиации поднялся и зачем-то побежал к "бобику". Он достал свой саквояж, извлек из него несколько таблеток и проглотил их.
-Коллеги, примите меры, иначе все получим дозу! - авторитетно заявил он. После этого он ничего не говорил - лишь сидел невдалеке от костра. И до конца вечера с его лица не сползала блаженная улыбка.
Я отошел в сторону по делам и увидел геолога Меняева. Тот стоял на коленях и рылся в земле.
-Что-то потеряли? - спросил я.
Меняев с испугом поднял голову.
-Это не я. Я здесь ничего не делал, - заявил он, быстро поднимаясь. Голос его звучал глухо и невнятно. Затем я заметил, что рот его был чем-то забит.
Странно... Может быть, перебрал жидкости Петра Васильевича. Это еще тот человек! Помню, как на какой то праздник в институте Петр Васильевич наварил что-то. Так затем, мы весь вечер ловили по кабинетам сбежавшего кандидата Назарова, у которого начался острый параноидальный припадок. Думали даже в дурдом вести. Но все обошлось.
Я вернулся. Веселье продолжалось. Начальник экспедиции Молотов стоял на "столе" и говорил что-то о прогрессе мировой науки.
-Эта экспедиция войдет в историю, - говорил он собравшимся вокруг, - мы еще не знаем, что точно здесь упало, но что я могу сказать - что-то упало точно! Уж на этот раз Тунгусского метеорита не будет! На этот раз наука победит!!!
Мне подали стаканчик. Взглянув в него, я сразу опознал зеленоватую жидкость, которую варил Петр Васильевич. И я решил попробовать - те, кто ее выпил, кажется, еще живы.
Праздник подошел к концу. Кто-то валялся под импровизированным столом без сознания. Кто-то дополз до палатки. Я пошел к своему временному жилищу.
* * *
Утро выдалось тяжелым. Как и предполагали аналитики. Все-таки экспедиция к месту падения осколка кометы - это не шутки какие-то.
У всего лагеря болела голова. Доктор Покрышкин говорит, что это от радиации. Первый признак радиационного облучения. У самого доктора голова не болела - он принял необходимые таблетки.
Покрышкин собрал выживших возле стола.
-Внимание! - сказал он, - если у вы во рту чувствуете металлический привкус - вы уже схватили смертельную дозу радиации. В этом случае не кричите, не паникуйте. Отойдите в сторону от остальных - вы, возможно, сами уже стали источником радиоактивного излучения, так что не нужно подвергать опасности весь лагерь. Когда все таковые соберутся в стороне, я каждому из них дам несколько таблеток. Таблетки хорошие, и очень эффективные. Они позволят вам умирать счастливыми.
Все обеспокоено начали выискивать у себя во рту металлический привкус. Я у себя нашел совершенно другой привкус, гораздо более неприятный. Это был ацетоновый вкус зеленой жидкости, что варил Петр Васильевич.
Проснулся начальник экспедиции Молотов и начал отдавать организационные приказы. Его лицо было немного запухшим. Наверное, из-за нервного напряжения последних дней - ведь не просто быть начальником научно-исследовательской экспедиции, в которой участвуют восемь докторов наук и двадцать шесть кандидатов.
День выдался удачным. Подошла тяжелая артиллерия - бульдозер. С его помощью расчистили широкую дорогу к кратеру. А вечером праздновали пуще прежнего.
* * *
На следующий день Молотов был обеспокоен тем, что запасы провизии подходили к концу. Закончились все канистры с самогоном. И нужно было съездить в деревню неподалеку за пополнением сокровенных запасов.
-Это очень большое наше упущение, - говорил Молотов, как всегда в свой мегафон, - что на утро не осталось и капли самогона. Это говорит о нашей неорганизованности и непредусмотрительности.
Он отправил меня и кандидата Меняева за пополнением запасов провизии.
Мы сели в милицейский "бобик" и помчались пыльной неасфальтированной дорогой. Лес закончился, и появились первые дома. Кандидат Меняев, сидевший за рулем, с интересом рассматривал строения.
-Да, местечко. Дома - развалины какие-то.
-Переконтузило взрывом, - предположил я.
"Бобик" въехал в село и помчался в сторону предполагаемого центра. Улицы были пустыми и заброшенными.
-Почему не видно людей? - удивился я.
-Может быть, все вымерли, - предположил Меняев, - от радиации.
-Может быть, - кивнул я, - хотя, возможно, они испугались грохота падения и разбежались. Или в церкви закрылись всем селом. Молятся.
Кандидат Меняев лишь пробурчал что-то себе под нос. И вообще он вел себя как-то странно. Даже если не вспоминать позавчерашний вечер, когда я видел его ползающим по земле без видимой на то причины. Разве станет здравомыслящий человек ползать просто так? Так что к тому времени я уже жалел, что Меняев сел за руль - мало ли чего придет ему в голову. Позавчера пришло по земле поползать - сегодня на "бобике" полетать...
Тем временем одна за одной проплывали деревенские хаты. Ветхие, заброшенные, бесцветные.
Когда подъехали к центральному сельскому гастроному, Меняев что-то сказал на непонятном языке.
-Что ты говоришь? - переспросил я.
-Ничего, - пробурчал он в ответ.
-Стой! - вскричал я, увидев что-то на дороге. Меняев нажал на тормоз и "бобик" резко остановился. Через дорогу на четвереньках переполз какой-то мужчина.
-Ему, наверное, плохо, - предположил я, - может чем-то помочь?
-Скорее всего хорошо, - поправил Меняев, - так что пусть ползает себе на здоровье.
Я ему поверил. Уж в ползании он явно разбирается.
Бобик рванулся дальше, как вдруг прямо перед ним со свисающих над дорогой ветвей упал парень лет 16. И распластался на земле. Меняев резко крутанул руль, объезжая неожиданное препятствие. А парень, как ни в чем не бывало, поднялся, улыбнулся и в припрыжку направился вдоль дороги.
-Слушай, - выдохнул я, - здесь нужно ездить осторожнее. Думаю, село недавно собрало годовой урожай конопли.
Меняев, не сказав ни слова, немного сбавил ход.
-И все-таки здесь есть люди. Нужно бы как-то привлечь их внимание, и спросить, где продается самогон, - я пытался заставить Меняева сделать хоть какое-то действие. Его пассивность начинала меня раздражать.
Тот лишь отмахнулся:
-Сейчас они узнают, что мы здесь.
Завыла милицейская сирена. "Бобик" ринулся по сельским улицам, но это не вызвало никакого эффекта. Лишь подняло пыль над захолустными обочинами.
-Жители какие-то сонные. Их ничего не интересует, - предположил я.
-Вон какой-то дед сидит на лавочке, - заметил Меняев, - спросим у него.
"Бобик" остановился невдалеке от зеленого забора. Мы вышли из машины, и подошли к деду.
-Здравствуйте дедуля! - закричал я, предположив, что в таком возрасте он должен быть глуховат.
Дедуля посмотрел на нас и опять потупил взор в землю, что-то там себе жуя.
-Вы не знаете, где нам купить самогон? - спросил я, надеясь, что тот ответит.
-А... Это самое..., - дедуля зашевелился, затем несколько раз постучал палочкой о землю, - зачем вам?
-Ну как? - удивился я, - для внутреннего употребления.
-А раз так, - дедуля потянул руку в карман, вытянул из него что-то и, сунув себе в рот, стал разжевывать, - много у нас в селе самогона. Можем бесплатно отдать. Раньше тоже все его употребляли, но с недавних пор у нас есть корни верхних друзей. Верхние друзья помогаю нам советами. Сказали никому не работать. Любят шутить шутки.
-Да? - Меняев, казалось, заинтересовался этими бреднями, - а где они у вас растут, эти корни?
-Мы их не выращиваем - они сами вырастают.
-Как же вы их находите? - удивился Меняев.
-Так и находим. В почве. Все село нынче ползает, ищет...
-И много нашли? - интерес Меняева только разгорелся.
Я ткнул ему локтем в ребра - мол, не за тем ехали.
-А продайте нам самогона, - вмешался я в разговор.
-Да забирайте бесплатно, - сказал дедуля, махая палкой в сторону своего двора, - там, в сарае, десятилитровые бутыли. Все можете забрать. Зачем они мне?
Дедуля продолжил что-то морозить о корнях. Но я уже его не слушал, пошел во двор искать самогон.
Быстро погрузив напиток в машину, мы поехали обратно в сторону лагеря.
-Какие приятные люди здесь живут, - заметил я, - самогон дарят бесплатно.
Меняев, казалось, меня не слышал. Он напряженно размышлял.
В лагере тем временем кипела работа. К вечеру было собрано множество научной информации. Мы разгрузили самогон, спрятав его в одну из палаток.
Когда уже собрались ужинать, услышали рев двигателя. Это был наш "бобик".
-Кто сел в машину? - успел только спросить Молотов, как милицейский бобик включил сирены и рванулся вперед. Он пронесся сквозь лагерь, сея панику, и поехал в сторону кратера.
-Да он сейчас свалится, - закричал кто-то.
"Бобик" действительно свалился.
Все кинулись за ним. "Бобик" лежал на боку. Верхняя дверь пару раз дернулась, затем распахнулась. Оттуда вылез Меняев.
-Идиот, что ты делаешь? - заорал начальник экспедиции Молотов в мегафон.
-Это не я! - заявил он.
-А кто? - в бешенстве вскричал Молотов.
-Мой верхний друг.
-Да? Это твоя дурная башка! Как теперь вытащим государственную собственность? - спросил Молотов.
Меняев, казалось, был в замешательстве.
Лагерь немного затих. Все были удивлены происшествием. Покрышкин бродил с дозиметром вокруг стола и бормотал что-то вроде "нас всех посадят".
* * *
Американский джип - хорошая вещь. С его помощью мы смоги поднять "бобик" наверх.
-Почти не пострадал, - заключил доктор Северский, осматривая машину, - выбиты стекла, помято крыло, дверца. А так все нормально.
-Это хорошо, - быстро закивал Меняев.
Все посмотрели на него недобрым взглядом.
Зато дальше было весело. Петр Васильевич с неизменной улыбкой вытянул еще пять литров своего зелья. И мы решили выпить за спасение госимущества. Американцы тоже пили с нами.
Весь лагерь гудел - все ожесточенно что-то обсуждали. Краем глаза я видел Меняева, который напряженно говорил со своими коллегам по экспедиции:
-...бурить скважину. Там нужно бурить скважину, не иначе...
В разгар праздника откуда-то из лесу послышался крик
-Корни! Я нашел фиолетовые корни!
Кричал явно кто-то из нашей экспедиции.
-Фиолетовые корни? Это плохо, - заключил Петр Васильевич, - потому, что затем бывают розовые деревья. Неизбежный эффект при употреблении чудного напитка моего собственного изобретения.
Вскоре я отлучился в сторону (по делам, конечно же). Когда я обнялся с деревом, мой взгляд скользнул вниз, и я увидел в земле что-то светящееся.
Я упал на колени и принялся разрывать землю. Куски веток, сухое листья и клочки грунта разлетались в стороны. Вскоре показался светящийся фиолетовый корень. Он был небольшой. Как корень какой-то травы. Я вырвал его и понюхал. Пахнет вкусно. Затем лизнул его. Да это же просто прекрасная пища! Давно не ел ничего столь вкусного. Я набросился на корень и сжевал его полностью.
Затем начал лазить еще, пытаясь найти проблески света. Я полз на четвереньках долго и безрезультатно. Раза два врезался головой в деревья. Затем врезался головой еще во что-то, но помягче.
-Вот так номер! - Воскликнул кандидат Громов, - ты чего это тут ползаешь.
-Та так, по делам, - сказал я.
-Ничего себе дела. Я тут чуть не помер. Стою, отливаю, а мне кто-то в ногу - бац! Ты уж осторожнее.
-Спасибо, буду, - это он дельный совет мне дал. Не стоит так себя выдавать. Я встал на ноги. Тут сзади послышался шорох в кустах.
-Блин, страшно здесь. Мало ли какая зверина бегает, - сказал кандидат Громов, оборачиваясь. Я тоже обернулся.
В полуметре от нас на четвереньках прополз лаборант Грабовецкий.
-Тоже по делам, - заключил кандидат Громов, когда Грабовецкий уже скрылся в темноте леса.
Я вместе с Громовым пошел в сторону лагеря. Лес медленно перед нами расходился. Я почувствовал теплые волны, что разливаются по телу. Ноги и руки стали необычайно легкими, и шагать было очень весело. Я начал идти в припрыжку. Кандидат Громов все время на меня поглядывал.
Я начал втягивать в себя воздух. Столь же свежий, как сама жизнь. Глоток за глотком я наполнял себя этой свежестью. Грудная клетка перестала сдерживать меня в тесных рамках трехмерного пространства, открыв мне неведомые доселе измерения. Прошлых жизней, будущих смертей и судеб, невидимых миров и неведомого времени. Меня переполнило чувство плавного полета.
Лес начал гореть огоньками, и вскоре каждое дерево было похоже на новогоднюю елку, переливаясь всеми цветами радуги. Я посмотрел вверх и понял, что никогда еще не видел такого красивого неба - звезды стали ярче и ближе. Казалось, сам небосвод раскрылся предо мной, показав звезды и туманности, которых я никогда не видел. Это было просто чудесно.
И где бы еще найти таких корней? Их можно разводить у себя на огороде. На даче. Только жаль, если соседи начнут воровать. Я давно подозреваю, что это они потихоньку выкапывают мою картошку.
Вот и лагерь. Что-то мало в нем народа. Где все делись?
В моем мозгу послышался голос - чужой и незнакомый: "Привет! Я твой верхний друг. Давай сейчас сделаем вот что...".