Феодализм на Руси.

Анализ источников. Основным источником по данной теме будет "Русская правда", как свод законов, единый для всех русских княжеств эпохи удельных веков. По сути, "Правда" воспроизводит практику верховного княжеского суда. Как говорит Рыбаков, Пространная "Русская Правда" - "свод феодальных прав". Краткая Правда нам практически не понадобится. Помимо "Русской Правды", будет использовано "Слово Даниила Заточника", принадлежащее к числу наиболее интересных и вместе с тем наиболее загадочных литературных произведений древней Руси. Неясен прежде всего адресат этого произведения: ученые относят отдельные его редакции то к сыновьям Владимира Мономаха - Юрию Долгорукому или Андрею Владимировичу Доброму, то к сыну Всеволода Большое Гнездо - Ярославу Всеволодовичу. Неясна также и сама личность Даниила: одни из исследователей считают его дворянином, другие - дружинником князя, третьи - холопом, четвертые - ремесленником. Говорилось и о том, что Даниил вообще не имел устойчивого социального положения. Не решен вопрос и о том, был ли Даниил заключен, был ли Даниил один или было двое Даниилов; наконец есть и такая точка зрения, что за произведением этим вообще нет какой-либо реальной основы, что Даниил - это чисто литературный образ.Кем бы Даниил ни был - холопом или "дворянином" (в значении, свойственном XII-XIII вв., - то есть членом княжеского "двора"), он, во всяком случае, вышел из низших слоев общества, энергично поддерживали в это время сильную княжескую власть в ее борьбе с боярством. "Слово Даниила Заточника" - отражение взглядов этого слоя русского народа.

Критика литературы. Для рассмотрения данного вопроса нам необходимо будет дать определение феодализма, а затем найти соответствия и несоответствия ему в строе удельной Руси. Определение будет взято из классическогго труда Гизо "История цивилизации во Франции". Также будут использованы Ле Гофф и Дюби.

Литература по Руси это в первую очередь Павлов-Сильванский, доказывающий наличие феодализма на Руси. Критикой этого труда может послужить письмо русского историка Чичерина от 5 декабря (по старому стилю) 1905 года, адресованное Сильванскому. Чичерин пишет: "Когда в 1896-97 годах я находился в полном рамолиссменте, моя высокопремудрая родня... говорила мне, что против нервов - воля, по этому поводу они обвиняли меня в преувеличении; когда я говорил, например, о своих бессоницах, какая-нибудь тётушка говорила мне: "У меня тоже бессонницы". Когда я говорил, что у меня исчезла память, тётушка говорила мне: "У меня также с годами слабеет память". По этому же методу ("тоже") построен Ваш феодализм. В России тоже "солому ломят", в России тоже личная служба и т. п. Совершенно не выяснив, что такое феодализм, в каких разных значениях употребляется это слово, Вы оперируете растяжимым понятием и каждый раз объявляете: "В России тоже феодализм". Коллекция аналогий - этого мало. Вместо того чтобы набросать методологическую основу, а затем указать, где лакуны, где проблемы ещё не выясненные и где и с какою целью находят себе место ваши аналогии, Вы просто преподносите нам набор аналогий". Цитируется по кн. Н.П.Павлов-Сильванский, "Феодализм в России", "Наука", М., 1988, стр. 571.

Так же будет использован Ключевский, а именно двадцатая лекция его "Курса русской истории". Критику Ключевского даёт Павлов-Сильванский: "Недавние его рассуждения о феодализме во вновь изданном "Курсе русской истории" ясно показывают, что в работе его над удельным периодом важнейшие феодальные черты этого периода вырисовывались сами собою, помимо его ведома и намерения. В удельном нашем порядке не надо даже было искать феодализма, чтобы его найти... Так, отрицая феодализм в России, В.О.Ключевский поставлен в необходимость полемизировать прежде всего с самим собою". Там же, стр. 36, 37.

Будет использована работа академика Рыбакова "Киевская Русь и русские княжества XII - XIII веков", её шестая глава, дающая некоторые самые общие сведения, при этом к Рыбакову нужно относиться крайне осторожно, так как племенные союзы девятого века он называет феодальными образованиями, а Новгород - феодальной республикой.

Определение феодализма. Гизо пишет: "особенный и общий характер феодализма состоял в раздроблении народа и власти на множество небольших народов и мелких государей, в полном отсутствии общей нации и центрального управления". Гизо, История цивилизации во Франции, том III и IV, перевод Марии Корсак, издание К.Т.Солдатенкова, М., тип. Мартынова (быв. Грачёва), Тверская, д. Хомяковых, 1881, стр.4. Гизо выделяет три основные черты феодального порядка: во-первых, "Особенное свойство территориальной собственности, состоящее в том, что, не смотря на её действительность, полноту и наследственность, она получается тем не менее от высшего лица, налагающего на владельца, под страхом утраты на неё прав, некоторые личные обязательства, что лишает её той полной независимости, какою она отличается теперь", во-вторых, "слияние верховной власти с собственностью, то есть получение владельцем земли над всеми её жителями всех или почти всех прав, составляющих то, что мы называем теперь верховной властью", и в-третьих, "иерархическая система законодательных, судебных и военных учреждений, которые связывали между собой ленных владельцев и составляли из них особенное общество". Там же, стр. 20-21.

Читаем у Ле Гоффа: "Феодализм - система личных связей, иерархически объединяющих членов высшего слоя общества. Эти связи имели реальную основу - бенефиций, которым сеньор жаловал своего вассала в обмен за определённые службы и клятву верности. Феодализм в узком смысле слова - это оммах и фьеф". Жак Ле Гофф, "Цивилизация средневекового Запада", М., "Прогресс", 1992, стр. 89-90. Таким образом, нам необходимо рассмотреть историю территориальной собственности, верховной власти и политического уклада, но прежде необходимо сказать несколько слов о происхождении раздробленности, получившей затем характер феодальной. Жорж Дюби писал: "Реальностью Европы тысячного года было то, что мы называем феодализмом. Это был способ правления, наиболее подходящий к существовавшим условиям, к тогдашнему грубому, недостаточно цивилизованному состоянию общества... На подчинение может рассчитывать лишь такой вождь, которого можно увидеть, услышать, осязать, с которым можно разделить стол и кров. Угроза нашествия варваров по-прежнему заставляет трепетать, страх перед ней сохраняется даже тогда, когда опасность отступает, подчинения, следовательно, заслуживает лишь вождь, чей щит рядом, кто охраняет и защищает убежище..." Жорж Дюби, "Европа в средние века", Смоленск, "Полиграмма", 1994, стр. 17-18.

Образование как империи Карла Великого, так и единой Киевской Руси, было преждевременным, поэтому их распад представляется вполне закономерным. Причиной крушения Империи Карла Великого, равно как и крушения Киевской Руси, было несоответствие обширного государства материальным условиям времени, которые всё ещё были аграрными. Складывание феодальных отношений началось ещё в правление Карла Великого, чего на Руси не было, но процессы дробления поначалу весьма схожи. Людовик Благочестивый разделил империю между тремя сыновьями, но рождение четвёртого поставило его указ под сомнение. Людовик полностью утратил власть из-за многочисленных бунтов сыновей, их междуусобиц, и в 843 году, через три года после го смерти согласно Верденскому договору империя была разделена между сыновьями - Лотарем, Людовиком и Карлом. На Руси происходило нечто схожее: раздробление Киевской Руси произошло после смерти киевского князя Мстислава Мономаховича, и начались, так же как и на Западе, многочисленные усобицы - за Киев - между родственниками, потому что все князья были Рюриковичами. Необходимо рассмотреть характер территорий, на которые дробятся государства.

История территориальной собственности. Как уже было отмечено, основная черта феодализма на западе - условность землевладения. Земля даётся на условиях выполнения определённых повинностей, но прежде всего необходимо рассмотреть обряд, в результате которого вассал становился человеком сеньора и получал землю, феод. Ле Гофф пишет: "Вассал приносил оммаж сеньору... Вассал влагал свои сомкнутые руки в руки сеньора, который должен был сжать их, и выражал волю препоручить себя сеньору примерно по следующей формуле: "Сир, я становлюсь вашим человеком".... Он произносил затем клятву верности (фуа), за которой мог следовать, как во Франции, взаимный поцелуй, после чего он был "человеком сеньора"... Сеньор передавал фьеф вассалу во время церемонии инвеституры, которая представляла собой символический акт вручения какого-либо предмета - штандарта, жезла, кольца, ножа, перчатки, прута, клока соломы и т. д. Она обычно следовала за клятвой верности и оммажем. До тринадцатого века передача фьефа оформлялась письменным актом лишь в исключительных случаях". Ле Гофф, стр. 90. Павлов-Сильванский отмечает схожесть обрядов на Руси и на Западе. Оммажу соответствует челобитье, когда "боярин у нас бил челом в землю перед князем в знак своего подчинения", причём "во второй половине удельного периода одна обрядность челобитья считалась уже недостаточной для закрепления служебного договора, и к этой обрядности присоединяется церковный обряд, целование креста", и "такая же церковная присяга, клятва на евангелии, на мощах или на кресте совершалась и на Западе для закрепления феодального договора в дополнение к старой обрядности коммендации или оммажа". Павлов-Сильванский, стр. 101-102. Греков подтверждает подтверждает, что земля, находящаяся в (условно) частной собственности есть экономическая база бояр: "В житии св. Ефросинии называется в 1128 году княжеское село околдо Полоцка, в 1146 году упоминаются княжеские сёла в земле северян, в 1150 - в Смоленском княжестве. Любеч и Чернигов были окружены в двенадцатом веке княжескими сёлами, У Андрея Боголюбского в Ростовско-Суздальской земле был город Боголюбов и много "слобод купленных и сёл лепших". В том же двенадцатом веке неоднократно встречаются известия о разорении сёл боярских..." Б.Д.Греков, "Феодальные отношения в Киевском государстве", Издательство Академии Наук СССР, М.-Л., !937, стр. 77. На Руси, как и на западе, сеньерия делится на две неравные части, одна из которых обрабатывается крестьянами на правах свободных за известную плату в пользу землевладельца, это некоторый аналог английских фригольдеров, другая часть, как правило, меньше первой, состоит в непосредственном заведовании боярина (сеньора). См. Павлов-Сильванский, стр. 58. Именно эта, меньшая часть, господская усадьба, и была центром сеньерии, содержавшимся, однако, засчёт большей, крестьянской части. Рассмотрим повинности крестьян. Для изучаемого времени (удельные века) у нас мало сведений о повинностях крестьян. Наиболее полно о них говорится в двух уставных грамотах, изданных почти одновременно, в 1136 - 1137 гг., князьями Ростиславом Мстиславичем смоленским и Святославом Ольговичем новгородским, о церковной десятине с княжеских доходов, но тут необходимо заметить, что то же самое касается и боярских владений, которые, по замечанию Сильванского, играли роль "государства в государстве". Там же, стр. 57.
Можно выделить три группы повинностей. Во-первых, это дани, шедшие в княжескую казну с государственных крестьян. Дань собиралась по погостам и волостям, куда поступала от плательщиков, развёрстывавших между собой окладную сумму. В случае убыли населения уменьшался и оклад. Кроме дани, упоминается "полюдье". Вероятно, здесь речь идёт о пошлине, компенсирующей право князей или их слуг объезжать свои владения для фискальных сборов, а может быть, объезды всё ещё продолжались, и грамота фиксировала причитавшийся при этом сборщикам дани денежный корм.
В состав государственных доходов входят также торговые пошлины: гостиная дань, перевоз, торговое мыто, передмер, корчмиты (точисление с корчем). В некоторых случаях грамота указывает размера таких сборов, в иных - ограничивается оговоркой: "не ведомо, но что ся снидет".
Вторая группа повинностей крестьян - вотчинные - идут не князю, а духовной феодальной корпорации - Смоленской епископии с владений, князем ей уступленных. По грамоте Ростислава, в собственность епископской кафедры перешли сёла с землями, сенокосами, озёрами, огородом, бортным ухожаем. В зависимость от кафедры попали, по княжескому пожалованию, и жившие здесь люди: лично свободные общинники - изгои и несвободные ("прощенники" - категория, близкая к закупам), а может быть, холопы (бортник, огородник - "капустник", птицелов - "тетеревник" с семьями). Грамота специально говорит о повинностях "прощенниках": они платили оброк мёдом и "кунами" - деньгами.
Наконец, третья группа крестьянских повинностей - судебные штрафы и пошлины. Передача князем вир и продаж с определённых территорий другим землевладельцам означала пожалование последним судебного иммунитета. Так, князь Ростислав, передавая Смоленской епископии "прощенников", закрепил за её епископом право судить их.
Устав Святослава Ольговича, подобно уставу Ростислава смоленского, определяет размеры церковной десятины от княжеских даней, вир и продаж. Дань и в этом случае раскладывается по погостам, откуда поступает "в руце княжии в клеть его", т.е. в казну его. Взимается дань деньгами (гривнами, кунами), мехами, в местах соледобычи - солью. Среди крестьянских повинностей епископу упомянуты "дар" (единовременное приношение в связи с праздниками или по другим поводам) и "поезд от всее земли" (денежный взнос взамен содержания епископа). Мы сказали о повинностях крестьян по отношению к боярам и князю, теперь необходимо сказать о повинностях бояр по отношению к князю. Как отмечает Сильванский, "боярская служба совершенно так же, как вассальство, находится в теснейшей преемственной связи с службой дружинной... Точно так, как вассал и как древнейший дружинник, наш удельный боярин - пережде всего военный слуга своего князя... Боярская служба, как и вассальство, основана не на территориальном подчинении, а на свободном договоре слуги с господином... Связанный служебным договором с князем, боярин был его вольным слугою, потому что этот договор не связывал его на всю жизнь, потому что боярин сохранял за собою право открыто порвать свою зависимость". Павлов-Сильванский, стр. 98, 99. Косвенное подтверждение родственности боярства дружине можно найти и в источниках. В "Слове Даниила Заточника" говорится: "щедрый князь - отец многим слугам" (перевод Д.С.Лихачёва), то есть боярина и князя связывают личные отношения, договор. Это несомненно феодальная черта. Здесь встаёт несколько вопросов. Дружина мобильна, боярин же прикреплён к земле. Из утверждения о тесной связи боярства с дружиной можно сделать вывод о мобильности боярства.Ключевский пишет: "Бояре и вольные слуги свободно переходили от одного князя на службу к другому, служа в одном уделе, могли иметь вотчины в другом; перемена места службы не касалась вотчинных прав, приобретённых в покинутом уделе, служа по договору где хотел, вольный слуга "судом и данью тянул по земле и по воде", отбывал поземельные повинности по месту землевладения, князья обязывались чужих слуг, владевших землёй в их уделах, блюсти как своих". Это говорит о том, что на Руси нет первой основы феодализма, выделенной Гизо: соединения служебных повинностей с землёй и наследственности этой земли. Ключевский продолжает: "Все эти отношения сводились к одному общему условию княжеских договоров: "а бояром и слугам межи нас вольным воля". Феодальный момент можно заметить разве только в юридическом значении самого удельного князя, соединявшего в своём лице государя и верховного собственника земли. Этим он похож на сеньора, но его бояре и слуги вольные совсем не вассалы". В.О.Ключевский, "Курс русской истории", часть I, М., "Мысль", 1987, стр. 359. Но, согласно замечанию Ле Гоффа, "почти каждый вассал был человеком нескольких сеньоров", Ле Гофф, стр. 91. то есть приведённая Ключевским черта не может быть показателем отсутствия феодализма на Руси. Вот что пишет Павлов-Сильванский: "В подтверждение подвижности высшего сословия бояр и слуг приводят единственно, как я уже упоминал, известную статью междукняжеских договоров: "А боярам и слугам межи нас (князей) вольным воля"... Междукняжеские договоры действительно постоянно подтверждают боярское право отъезда, но они при этом всегда имеют в виду бояр-землевладельцев, они особыми статьями регулируют поземельные отношения отъезжающих бояр к князьям и обеспечивают неприкосновенность боярских вотчин... При более внимательном рассмотрении этих грамот представление о боярине-вольном слуге заслоняется представлением о боярине-вотчиннике". Павлов-Сильванский, стр. 66, 67. Кажется, мы пришли здесь к первому противоречию, к первому столкновению двух теорий. На основе всего лишь одной фразы Ключевский делает вывод об отсутствии феодализма на Руси, а Павлов-Сильванский - о его наличии. Вслед за Сильванском о сильной привязанности боярства к земле говорит и Греков: "Сёла... настолько ценились землевладельцами, что лишение их приравнивалось ... к потере источника жизни, иногда это бедствие сравнивается с бедствием потери любимых детей..." Греков, стр. 80.

Помимо военной службы, боярин, так же, как и западный вассал, обязан был служить князю советом. В "Слове Даниила Заточника" говорится: "Господине мой! Ведь не море топит корабли, но ветры; не огонь раскаляет железо, но поддувание мехами; так и князь не сам впадает в ошибку, но советчики его вводят. С хорошим советчиком совещаясь, князь высокого стола добудет, а с дурным советчиком и меньшего лишен будет". Прямое указание на подобную повинность бояр находим во второй статье "Пространной правды": "По Ярославе же паки совкупившеся сынове его: Изяслав, Святослав, Всеволод и мужи их: Коснячько, Перенег, Никифор и отложиша убиение за голову, но кунами ся выкупати, а ино все яко же Ярослав судил, такоже и сынове его установиша", то есть после смерти Ярослава его сыновья и их бояре отменили смертную казнь, всё прочее оставили как при Ярославе. "Правда Русская. т. II, комментарии, под ред. Академика Б.Д.Грекова, Издательство Академии Наук СССР, М.-Л., 1947, стр. 245. Так же в пятьдесят третьей статье "Прстранной Правды": "Володимер Всеволодичь по Святополце созва дружину свою на Берестовемъ: Ратибора Киевъского тысячьского, Прокопью Белогородьского тысячьского, Станислава Переяславъского тысячьского, Нажира, Милослава, Иванка Чюдиновича Олкова мужа, и уставили до третьего реза, оже емлеть в треть куны, аже кто возьмёт два реза, то ему взти исто, паки ли возмёть три резы, то иста ему не взяти", Там же, стр. 425. т. е. после смерти Святополка Владимир Всеволодович созвал свою дружину и установил правила взимания долгов.
На западе существовали курии, у нас - боярская дума. "Боярский совет при князе удельного времени не имел постоянного состава... Иные дела князь решал, "сгадав" с довольно значительным числом советников, при решении других, по-видимому, столь же важных или столь же неважных дел присутствовали всего два-три боярина, даже при таких дворах, где их всегда можно было собрать гораздо больше", - пишет Ключевский. В.О.Ключевский, "Боярская дума древней Руси", М., 1882, цитируется по: Павлов-Сильванский, стр. 101. То же непостоянство состава совета Павлов-Сильванский отмечает и на Западе.

Наконец, если вассал не выполнял в полной мере всех своих обязанностей, сеньор имел полное право лишить его феода. На Руси наблюдается подобная практика. Земли, на которых была основана Москва, вполне могли быть конфискованы из-за вассальной измены.

Итак, нами найдены первые точки пересечения Руси и Запада - сходство обрядностей, сходство повинностей и схожие степени мобильности боярства.

История верховной власти. Характер верховной власти определяется характером дробления. На Западе верховная власть была узурпироваена многочисленными графами, герцогами, баронами, на Руси же все государственные права крупных и мелких князей наследственны, потому что все они Рюриковичи. Как отмечает Рыбаков, Киевская Русь распадается на княжества, схожие с древними племенными союзами уже тем, что столицы княжеств служили и центрами племён - Киев у полян, Смоленск у кривичей, Полоцк у полочан, Новгород у словен, Новгород-Северский у северян, Б.А.Рыбаков, "Киевская Русь и киевские княжества XII-XIII веков", М., "Наука", 1982, стр. 474. то есть на Руси было то, чего, как мне представляется, не было на Западе - традиционная географическая основа дробления.

И на Западе, и на Руси владения можно разделить на три разряда: крупнейшие княжества (графства), низшие сеньории (мелкие княжества, на Западе - герцогства, вице-графства) и владения бояр (баронов). Нужно заметить, что власть мелких княжеств не приобретает государственного значения, коим обладали крупнейшие княжества, так как власть их не распространялась за пределы их владений.

На Руси крупнейшие князья независимы друг от друга и связаны единственно родством. Они самостоятельные правители в рамках своего княжества, но имеют некоторое влияние и за его пределами - к примеру, Владимир имел влияние на Новгород, так как по территории Владимиро-Суздальского княжества проходили новгородские пути на восток. Княжества носят несомненно государственный характер, потому что обладают основными атрибутами государственности - епископством, дружиной, локальным летописанием, правом чеканки монеты.

Ключевский пишет: "При отсутствии общего, объединяющего интереса князь, переставая быть государем, оставался только землевладельцем, простым хозяином, а население удела превращалось в отдельных, временных его обывателей, ничем, кроме соседства, друг с другом не связанных, как бы долго они не сидели, хотя бы даже наследственно сидели на своих местах". Ключевский, стр. 355. Однако же князь обладает многими верховными правами. Из рассмотренного нами устава Ростислава Мстиславича видно, что князь обладает верховным правом сбора налогов и пошлина, причитающаяся боярам, определена им самим. Так же важно то, что "Русская правда" остаётся ив удельные века универсальным судебником, действующим во всех княжествах параллельно с уставными грамотами. "Русская правда" воспроизводит практику верховного княжеского суда. В статье тридцать третьей "Краткой Правды" говорится: "Или смерд умучать, а без княжа слова, за обиду три гривны, а в огнищанине и в тивунице и в мечници 12 гривъне", что означает: "Если кто самовольно, без княжеского повеления, накажет земледельца, тот платит битому три гривны, за огнищанина, тиуна и меченосца, в сем случае, двенадцать гривен". Эта статья говорит о том, что смерд, огнищанин (согласно одной из версий - земский боярин) могут быть наказаны по повелению князя; Владимирский-Буданов видел здесь чёткое указание на то, что уголовные наказания могут назначаться только князем; Эта статья говорит о том, что только князь имеет право на верховный суд, однако же, в противоположность этому Максимейко считал, что в статье идёт речь не о государоственном, а о домениальном суде князя как "хозяина" перечисленных людей (Ведров видел здесь несомненное указание на полную зависимость смерда от князя), а безличное начало статьи "если кто" говорит о том, что это преступление мог совершить кто угодно и скорее всего боярин, "Русская Правда", стр. 145, 198, 199, 203. тогда мы видим возможность княжеского суда над боярином. Из приведённой выше второй статьи "Пространной Правды" так же видна большая роль князя: "а ино всё яко же Ярослав судил, такоже и сынове его установиша". После распада Киевской Руси на многочисленные княжества в каждом из княжеств сохранялась древняя система наследования - князь делил землю между своими сыновьями, те между своими и так далее, так что смеем предположить, роль князя со времён Ярослава осталась практически неизменна. Помимо права на сбор налогов и верховного суда князь выполняет законодательную функцию - уставные княжеские грамоты. Рыбаков пишет: "Феодальные княжества двенадцатого века были вполне сложившимися государствами. Их князья обладали всеми правами суверенных государей; они "думали с боярами о строе земельном и о ратех", то есть распоряжались внутренними делами и имели право войны и мира, право заключения любых союзов, хотя бы даже с половцами". Рыбаков, стр. 475.

На Западе над низшим слоем неполноправных бароний стоят владения сеньоров. По сути, это автономные территории, вассал связан с сеньором личными связями - обрядом оммажа и личной клятвой (фуа), которая нарушается так же легко, как и даётся. Боярские владения на Руси входят в территорию княжеств, поэтому боярский произвол ограничен княжеской властью. Бояре имеют право судить, но это их право ограничено (статья вторая), они собирают со своих крестьян пошлины, но и это отчасти контролируется князем (Устав Ростислава Мстиславича). Даниил Заточник пишет в своём "Слове": "Не имей себе двора близ царева двора и не держи села близ княжого села: ибо тиун его - как огонь, на осине разожженный, а рядовичи его - что искры. Если от огня и устережешься, то от искр не сможешь устеречься и одежду прожжешь". Можно сказать, что западная практика иммунитета не развилась у нас в полной мере. Но по мере дальнейшего дробления власти, по мере измельчания княжеств, боярство усиливается, начинаются, как и на Западе, многочисленные столкновения с боярами, и тогда княжеская власть теряет свой суверинетет. Усилению боярства способствуют и княжеские междоусобицы. Получается, что боярский иммунитет на Руси - не органичная феодальная практика, а нечто захваченное почти что силой. Помимо этого, рост власти боярина над своей вотчиной обусловлен установлением её наследственности.

История политического уклада. Мы уже сказали о том, что на Западе власть была узурпирована, а на Руси была родственной. Земля дробится между сыновьями и внуками князей, "в середине двенадцатого века было пятнадцать княжеств, в начале тринадцатого века, накануне нашествия Батыя, - около пятидесяти, а в четырнадцатом веке, когда уже начался процесс феодальной консолидации, количество великих и удельных княжеств достигало примерно двухсот пятидесяти". Рыбаков, стр. 469. Бывшая на западе земельная иерархия на Руси имеет родовую основу: чем ниже князь в генеалогии, тем меньше и незначительней получаемое им княжество, тем слабее его власть, тем больше зависимость этого мелкого удельного князя от других князей и их влияние на него, тем острее борьба с боярами, которые приобретают, по сути, иммунитет и, значит, тем слабее государственные черты и тем больше удельное княжество приближается к вотчинному владению. Бояре вряд ли включены в земельно-родовую иерархию, потому что их владения есть часть территории княжеств, и, как замечает Ключевский, бояре "покинув князя... сохраняли даже свои права на земли, приобретённые ими в покинутом княжестве". Ключевский, стр. 355.

Особенности феодализма на Руси. Ле Гофф пишет: "В славянских и скандинавских странах местные традиции придали феодализму другие нюансы". Ле Гофф, стр. 89. В общем на Руси присутствуют все три черты феодализма, выделенные Гизо, три его начала, как говорит Павлов-Сильванский - и условность землевладения, и связь власти с землевладением, и иерархическое деление. И то, что боярин мог служить не тому князю, у которого брал землю, и особая трансформация боярского иммунитета, и иной характер феодальной иерархии, и то, что далеко не все княжества были связаны меж собой договорами, как то было с западными сеньериями - всё это именно эти нюансы, особенности русского феодализма, отнюдь его не отменяющие.

Необходимо отметить ещё несколько таких особенностей. Феодальное общество анрарно, города и торговля находятся в упадке. Именно возрождение городов и вызванный им рост торговли - одни из многих причин разрушения феодализма. На Руси же, как заметил академик Рыбаков, "именно в двенадцатом веке одновременно с распадом Киевской Руси исконная замкнутость хозяйства начала частично разрушаться: городские мастера всё больше переходили к работе на рынок, их продукция всё в большей степени проникала в деревню, не меняя, правда, основ хозяйства, но создавая принципиально новые контакты города с возникающим широким деревенским рынком". Рыбаков, стр. 470. Русские города вовсе не теряют своего значения, более того, появляются новые города, такие, как Москва.

Вывод: на Руси скорее всего был феодализм, но с некоторыми особенностями, обозначенными выше, и высокий по сравнению с западом уровень городов представляется просто одной из этих особенностей.

Библиография.

Ї Н.П.Павлов-Сильванский, "Феодализм в России", "Наука", М., 1988.

Ї Б.Д.Греков, "Феодальные отношения в Киевском государстве", Издательство Академии Наук СССР, М.-Л., 1937.

Ї В.О.Ключевский, "Курс русской истории", часть I, М., "Мысль", 1987.

Ї Б.А.Рыбаков, "Киевская Русь и киевские княжества XII-XIII веков", М., "Наука", 1982.

Ї "Правда Русская. т. II, комментарии, под ред. Академика Б.Д.Грекова, Издательство Академии Наук СССР, М.-Л., 1947.

Ї "Слово Даниила Заточника", источник: old-russian.chat.ru.

Ї Гизо, История цивилизации во Франции, том III и IV, перевод Марии Корсак, издание К.Т.Солдатенкова, М., тип. Мартынова (быв. Грачёва), Тверская, д. Хомяковых, 1881.

Ї Жак Ле Гофф, "Цивилизация средневекового Запада", М., "Прогресс", 1992.

Ї Жорж Дюби, "Европа в средние века", Смоленск, "Полиграмма", 1994.