Нет, в наше время порядка было больше. Куда как больше! Вот Володька Шалимов прямиком из ресторана угодил в вытрезвитель. А не болтай лишнего! Сейчас, говорят, нет вытрезвителей, без них обходятся. Не потому, конечно, что пьяных стало меньше, а шут его знает, почему.
Так вот. Володька в ресторан был приглашен людьми, которым он помогал стать специалистами. В молодости он сам не имел никакой специальности и не хотел ее иметь, так как ему и без этого с его-то ростом сразу предложили хорошую должность - быть инструктором районной организации ДОСААФ. Было в Союзе такое - Добровольное Общество содействия армии, авиации и флоту. Богатющая, я бы сказал, по тем временам организация. У нее были школы авиаторов, автомобилистов, парашютистов, стрелков, радистов и других специалистов. А, значит, были аэродромы, самолеты, автомобили, тиры, стрельбища, винтовки. И работали инструкторы разных специальностей.
Володька сначала побыл в должности инструктора по оргработе, а спустя время областное начальство рекомендовало его председателем. Уж больно понятливый был парень.Конечно, хозяйство у него было не очень большим, но малокалиберных винтовок и патронов к ним было предостаточно. И еще много чего по мелочи. Так что составить акт на списание, взять чек на приобретение, организовать поездку на катере в заповедные места, устроить там грандиозную пирушку с ухой, шашлыками, пивом и коньяком ему труда не составляло.
Около него постоянно увивались люди, которым что-нибудь да надо было уладить или выпросить. Кабинет у него был в стороне от райкома партии и исполкома райсовета. В этом тоже было свое преимущество. Когда кому-нибудь из работников этих учреждений хотелось выпить или пригласить приятеля для дружеской беседы, лучшего места не найти. Часто в кабинете появлялись и работники милиции. Им тоже иногда требовалось укрыться от любопытных глаз.
Благодаря кабинету и своей должности Володька всюду был своим человеком. Он привык к этому и продолжал так чувствовать себя даже тогда, когда переехал в другой район. А переехать пришлось в срочном порядке: ревизоры обложили его со всех сторон так, что еле вырвался. Должность корреспондента местной газеты, которую для него подыскало высокое начальство, его полностью устраивала. Она тоже располагала к обретению широкого круга знакомых.
В райцйентре был шикарный сельскохозяйственный техникум. Шалимов просто был вынужден стать его студентом-заочником, окончить и получить специальность агронома. Теперь он был уже не просто корреспондент, а заведующий отделом сельского хозяйства. После этого его стали часто навещать земляки-студенты. Для них он устраивал встречи с преподавателями в неофициальной обстановке. Многим из них Владимир помог протолкнуть контрольные работы и даже защитить дипломы. Они были ему признательны за это и старались чем-нибудь отблагодарить.
После защиты дипломной работы приятель по прежней службе Виктор Гусев и его однокурсники пригласили Владимира Шалимова в ресторан. Посидели, выпили, поговорили, пора и честь знать. Дома жена ждет, детишки. Мужики не отпускали газетчика, но он, отнекиваясь и отшучиваясь, все-таки вырвался от них.
Зима уже давно навела свои порядки. Всюду были сугробы. Коммунальщики еле успевали очищать от снега дороги и тротуары. Вот и сейчас поземка быстро заметала следы их работы, припудривала свежим снежком старые сугробы и кучи снега. Владимир привычно поднял воротник, застегнул пуговицы на полушубке и спокойно отправился по тропинке через сквер, по щиколотку утопая в свежем снежке. Уже у самого выхода он заметил, что сбоку от дорожки лежит человек. Его уже припорошила поземка и продолжала маскировать под окружающий ландшафт.
Путник остановился и стал размышлять. Возиться с пьяным человеком, поднимать его, провожать домой или пристраивать куда-нибудь в тепло ему не хотелось. А в пятидесяти метрах отсюда - районный отдел милиции. Со многими милиционерами своего возраста Владимир был на короткой ноге и не раз заходил к ним поболтать, выпить рюмку-другую чаю. Надеялся и на этот раз кого-либо из них увидеть. Тем более, что ресторанное похмелье быстро выветрилось на морозе, и захотелось добавить. "Вот пусть стражи порядка им и занимаются", - подумал он и отправился в райотдел милиции.
Но на дежурстве в этот вечер оказалась незнакомая молодежь. Шалимов сходу решил обескуражить их и напустился на парней:
- Сидите тут, в тепле, при свете, а рядом, в двух шагах, люди замерзают!
- Где это?
- В сквере, прямо на углу, лежит один. И на других дорожках могут быть. Проверять надо, а не сидеть у горячей батареи.
Милиционеров на дежурстве оказалось трое. Один из них довольно быстро привел в дежурку пьяного человека, облепленного снегом, и определил его за железную дверь. Владимир разомлел, сидя на стуле. Выпить хотелось еще больше. Спросил об одном, потом о другом приятеле-милиционере. Не столько для того, чтобы узнать о них, а скорее, чтобы его приняли за своего человека. Ведь должна же быть у них выпивка! Но ведь прямо так не спросишь. А наводящих вопросов они не понимают. И тогда он решил расположить их к себе другим способом.
- Хотите, анекдот расскажу?
- Пожалуйста.
- По случаю приезда лектора собрали весь личный состав. Лектор сначала решил проверить подготовку слушателей. "Ответьте мне на вопрос: кто написал "Капитал"?" В зале - тишина. "Хорошо, во время перерыва посоветуйтесь". Пришли с перерыва. На первом ряду поднялась рука. "Что вы хотите сказать?" "Мы теперь знаем, кто написал "Капитал". Это Петров! Мы его прессанули, и он сознался!"
Милиционеры в дежурке переглянулись. Шалимов не учел, что все они - выпускники училища, люди политически подготовленные.
- Да он пьяный! - сказал один, выслушав унизительный анекдот.
- Точно, пьяный! Давай его в вытрезвитель.
- Да вы что, умом тронулись? Позвоните начальнику отдела, он вам скажет, что не надо так со мной. Я же журналист. Дайте, я сам позвоню.
- Никаких звонков. Идите за мной!
Дежурный открыл железную дверь.
- Никуда я не пойду! И не пьяный я!
- Пиши в протокол: сопротивлялся при задержании.
Молодые тренированные парни взяли Владимира под руки, ввели в вытрезвитель, раздели до трусов, уложили в койку и закрыли за собой дверь. Шалимов сразу же встал и начал стучать кулаками:
- Выпустите, гады! Меня дома потеряют! Дайте позвонить!
Мужчина, которого он спасал, уже отогрелся в тепле. Он посоветовал, лежа в койке:
- Не связывайся с ними. Хуже будет.
- Откройте! Я буду жаловаться. Вы нарушаете мои права!
Железная дверь распахнулась, милиционеры ловко завернули Шалимову руки за спину, надели наручники, свалили в кровать и ушли. Теперь Владимир, поднявшись, стал бить в дверь ногами. Но и это продолжалось недолго. Дежурные вернулись, закрепили ему что-то на ноги, притянули руки к ногам, и теперь смутьян лежал в позе ласточки. Адреналин переполнял его организм. Невозможное казалось ему возможным. Он решил разорвать железо, которым его сковали. Все свои силы вложил он в попытку освободиться от пут. Но добился лишь того, что металлическое устройство впилось в его тело и стало нестерпимо больно. Позволив дебоширу с полчасика повопить, милиционеры освободили его от наручников и тут же надели смирительную рубашку.
- Будешь хорошо себя вести - снимем. Отдохнешь до утра, потом выпустим. Корреспондент взмолился и поклялся вести себя прилично. Его освободили от смирительной рубашки, он успокоился и уснул.
Фамилия его попала во все сводки, которым снабжали руководителей района. Случай рассматривали на партийном собрании в коллективе. Объявили Шалимову выговор.
- С милицией шутки плохи! - сказал старый корректор. И все с ним согласились, особенно Владимир.