Гришкиного соседа, Афанасия Сидоровича Сероватова, на фронте ранило в правую руку, отбило пальцы. От среднего и безымянного хоть по фаланге осталось, а от указательного - совсем ничего. А без пальцев что за боец? Демобилизовали его еще до окончания войны, и стал он в колхозе бессменным бригадиром. Хороший из него руководитель получился. Каждому человеку мог подобрать он такую работу, которая была бы ему и по силам, и по душе. А если требовалось - мог и заставить.
Однажды, а было это в самом начале лета, окликает он Гришку, провожавшего корову в стадо, и говорит:
- Предлагаю тебе хорошее занятие до самой осени - пасти на полевом стане свиноматок! Они спокойные, ты вполне справишься. И трудодней заработаешь, и лето проведешь интересно.
Если бы он захотел специально оскорбить Гришку, и то не смог бы нанести ему большей обиды. Его детский мир - это гладь озера с белыми и желтыми кувшинками, дикими утками, широкие луговые поляны, усеянные ромашками, неизменные удочки, ночевки в стогах на лугу. А кто будет выполнять работу по дому, которой тоже немало?
Гришка резко отказался от должности свинопаса. Ему казалось, что, согласись он пасти свиней, над ним будут смеяться все школьники села. Афанасий Сидорович только плечами пожал и молча удалился. Другого он не ожидал. И все равно огорчился. Людей в колхозе катастрофически не хватало. Мог бы Гришка присмотреть за свиноматками, мог! А заставить силой работать в колхозе его нельзя: мальчику не было еще и десяти лет.
Но что-то такое заронил бригадир в душу мечтателя, что он, может быть впервые в жизни, серьезно задумался. Звучит, конечно, неважно - "свинопас". Но если чураться всякой работы, которая не нравится, то к чему можно придти? Стать чистоплюем, белоручкой? Вот это уже настоящий позор для сельского человека.
"Так ты и не познаешь настоящую жизнь", - думал Гришка. А в том, что ее нужно познавать, он не сомневался. И даже не задумывался - зачем? На войне с фашистами ведь не приходится выбирать, что делать? А значит, в тылу тоже все должно быть, как и на фронте. Некого поставить пасти свиней? Значит надо идти туда и работать!
На другой день Гришка подошел к бригадиру и сказал, что согласен работать на свиноферме.
Он и понятия не имел, что это такое - быть пастухом свиноматок. О том, как пасут коров или овец - знал. А чтобы свиней пасти? Даже не предполагал, что это возможно.
Свиноферма располагалась в степи, километрах в шести от села, в самом центре пахотных земель. Там был обустроен полевой стан. Содержались там и овцы, и рабочие лошади. Для людей была оборудована большая комната с общими нарами, устланными соломой. На них спали вповалку, не раздеваясь, и животноводы, и полеводы.
Отдельно находилась кухня, где готовили скудную пищу. Так что Гришка сразу попал на казарменное положение и на колхозное довольствие. Кормить его стали по самому скудному рациону, так как считалось, что физически он не работает.
Обязанности у него оказались, на первый взгляд, очень простыми. Утром вместе со свинаркой Глафирой Петровной выгонял он свиноматок из стойла в сторону болотистой низинки, земли которой не использовались ни для посевов, ни для сенокосов. Животные, оказавшись на воле, с видимым удовольствием рвали молодую траву, зарывались мордами в мокрую землю и аппетитно чавкали, находя там пищу. Мальчику оставалось смотреть, чтобы они не разбредались, а держались кучно.
Гришка слышал рассказы о том, что ошалевшие от голода свиноматки могут напасть на человека и разорвать его. Такие случаи будто бы где-то уже были прошлой зимой, когда люди по неосторожности заходили к животным в клетки. Летом такое поведение животных, тем более на воле, исключено. И все-таки стадо свиней, а было их больше сорока, первые дни внушало юному пастуху некий ужас. Да и было от чего. Каждая из них весила килограммов до ста и более. А хряк выглядел просто гигантом. Изо рта его неопрятно торчали желтые клыки, при помощи которых он легко вспарывал участки земли, никогда не знавшие плуга.
Поэтому Гришка старался держаться от животных на некотором расстоянии. Его "вооружили" длинным кнутом из сыромятной кожи с проволокой на конце. Он быстро научился им громко хлопать, а при случае хорошенько хлестнуть отбившуюся от стада свинью. Так что дисциплина в стаде была быстро налажена. Помогал ему в этом и бригадный пес Жучок, который не отставал от Гришки, а отбившуюся свинью своим лаем возвращал в стадо.
Вечером свинопас загонял подопечных обратно. Было это тоже нетрудно. Он начинал оглушительно хлопать кнутом, все ближе и ближе приступая к животным. Жучок заливался непрерывным лаем, изображая свирепость. Свиноматки прекращали копаться в земле, начинали оглядываться, как бы спрашивая друг друга: что происходит? А потом, возможно, вспомнив, что свинарка могла насыпать им в кормушки вкусного комбикорма, они, как по команде, пускались бежать. Тучные огромные свиноматки срывались с места и наперегонки, галопом лихо мчались к загону со скоростью скаковой лошади. Когда мальчик, запыхавшийся и пристыженный тем, что прибегал в свинарник последним, то всегда поражался царившему порядку. Каждая свиноматка стояла на своем месте и жевала комбикорм. Пол в клетках был чисто вымыт. Золотистая соломенная подстилка источала свежесть. А Глафира Петровна теплой водой домывала белые доски прохода.
-Они свои места знают, - поясняла женщина, - и никогда не путают. Однажды, когда их только привезли сюда, потолкались, поругались, а теперь придерживаются порядка. Места всем хватает, у каждой свиноматки свое стойло.
Поскольку кормов в колхозе хватало только на подкормку, то все лето свиньи под присмотром Гришки сами находили себе еду, разрывая болотные кочки и роясь во влажных мхах. А Гришка знал теперь свиноматок не только "в лицо", но и по характеру. Он мог позвать их за собой на новое место или заставить развернуться в нужном направлении. Некоторые подходили к нему, чтобы он почесал им бока.
А когда в "армии" свиноматок наведен порядок, то у мальчика оставалось время, чтобы наблюдать за происходящим вокруг. Если до этого он считал степь пустой, то теперь представления его в корне изменились. Он наблюдал, как в вышине кружат ястребы и коршуны, а понизу быстро пролетают мелкие пташки и быстро скрываются в кустарниках. А на земле посвистывают суслики, столбиками стоящие у своих норок, пробегают стайки рябчиков. Мышиных норок вообще не счесть. Иногда рядом проскочит лисица.
Однажды у Гришки произошла встреча с хомяком. Об этом зверьке он не раз слышал легенды. Дескать, когда в опасности, он бросается человеку или зверю в глаза и лишает его зрения. Такова его защитная реакция и месть за обиду.
Хомяк с раздутыми щеками степенно, не таясь, пробегал недалеко от Гришки, направляясь к пригорку, где у него была нора. Пастушок видел этого зверька впервые, но сомнений в том, кто это, у него не было. Такие раздутые щеки могли быть только у хомяка.
Чтобы сбить с него спесь и пугнуть, Гришка хлопнул кнутом рядом с хомяком. Зверек, вопреки ожиданиям, не испугался, а вмиг остановился и сделал метровый прыжок в его сторону. Мальчик не ожидал этого и, отпрянув со страху, поспешно щелкнул кнутом перед хомяком уже для самообороны. Бесстрашный зверек снова сделал метровый скачек в сторону нападавшего.
Тут уж Гришка перетрусил. А если хомяк не остановится, а бросится на него сходу? И пастушок хлестнул кнутом прямо по хомяку. Но не остановил его: плохо попал. Последовал очередной подскок, и послышалось что-то вроде жужжанья. Зверек явно рассвирепел. Пятясь, Гришка стал бить кнутом раз за разом, но от волнения все мазал и только разжигал злость хомяка. А тот после каждого удара все приближался. Видимо, хотел достичь дистанции, с которой можно атаковать врага.
Гришку обуял ужас. Он уже не знал, что делать. Вдруг хомяк бросится в лицо? При его звериной прыткости он может сделать это в мгновение ока. И некогда подумать о том, чтобы просто убежать. Пятясь, мальчик хлестал и хлестал кнутом.
И вдруг хомяк упал. Первая мысль была: притворился! Звери - они такие! Прикинется мертвым и ждет, когда к нему приблизятся. Осторожно обойдя хитреца на приличном расстоянии, Гришка, наконец, тронул его прутиком. Зверек не шевельнулся. На кончике носа у него виднелась капелька крови. Ранка от кнута! Только теперь к хомяку подошел Жучок и обнюхал его. До этого он молча наблюдал схватку со стороны. Да и куда бы ему броситься - под рассекающий воздух беспощадный бич? А, может быть, он знал, что с хомяком шутки плохи?
Первое чувство было - торжество победы! И радость от того, что наконец-то угодил хомяку в самое уязвимое место. А потом мальчику стало грустно и даже стыдно. Убил ни в чем не повинного зверька. Он оказался таким маленьким и совсем нестрашным. Ведь он же не вредитель, ничего, кроме диких злаков, не ест. И запасает себе корм на зиму, принося его за щеками. Не ворует в складах, а сам добывает. За что же его уничтожать? Ведь они случайно встретились. И надо было мирно разойтись.
Тогда же Гришка понял, какое это грозное оружие - пастуший кнут. Имея его, можно не бояться нападения. Но и владеть им надо мастерски, как снайперу. И он стал тренироваться. К концу лета он уже мог срубить цветок, не повредив растения.
А свиньям ни до чего дела нет. Они ведь под защитой человека. И главное - с ними Кабан. Он хоть и одомашненный, а все равно матерый зверь. Клыки у него всегда наготове.
Жучок постоянно был при нем. Обычно он беспечно валялся на травке, а иногда за кем-то охотился, возбужденно прыгая по полю. А тут вдруг, поджав хвост и ощетинившись загривком, негромко рыча, прижался к ногам Гришки. Мальчик проследил за его взглядом и увидел за пригорком прижавшихся к земле, затаившихся двух крупных зверей. Это были волки. Гришка сразу об этом догадался. Они внимательно разглядывали стадо свиней, видимо соображая, как лучше на него напасть. Гришку они просто не замечали.
Вот бы ружье! Тогда бы он выстрелил в этого, лобастого. Ведь до него всего шагов тридцать. А что же делать? Гришка громко хлопнул кнутом, потом еще раз и еще. Это придало ему смелости. Вместе с Жучком, заливающимся странным, каким-то заискивающим лаем, как бы кого-то о чем-то упрашивающим, мальчик стал медленно приближаться к волкам.
-Пошли вон! - кричал он. - Убирайтесь отсюда!
И он стал ругаться таким отборным матом, совсем по-взрослому, так что сам удивился, откуда что взялось. Хищники встали на ноги. Они по-прежнему смотрели в сторону свиней. Пастушок и собака продолжали шуметь. И тут из болота выскочил кабан. Он не просто появился, а ринулся в сторону волков, громко издавая свое кабанье гуканье. Волки ощерились, показав свой страшный оскал ослепительно белых зубов. У Гришки мурашки пошли по коже. Но вместе с Жучком вслед за кабаном он бросился в наступление. Не дожидаясь, когда живая гора грязи, истерично заливающийся пес и хлопающий бичом пастушок налетят на них, звери помчались в сторону ближайшего березового колка.
Кабан и не попытался гнаться за ними. Отпугнув волков, он, победоносно задрав голову, вернулся в стадо и занялся своим привычным делом. Словно бы выполнил обыденную работу. Гришка, успокоившись, стал думать о том, что и он, и кабан, и стадо свиней, и Жучок, все разом, - это же целая организация! По отдельности они слабы и беззащитны. А вместе - способны постоять за себя, что они и сделали только что!
С этого дня мальчик стал не просто обозревать окрестности, но еще и бдительно следить за обстановкой. И, уходя со стадом в степь, всегда проверял, с ним ли Жучок. Но волки больше около свиней не появлялись. Они попытались напасть на отару овец, что паслась вдоль другой низины. Там произошла трагедия. Пасший отару калмык, выстрелив в волка, сам погиб из-за неисправности ружья.
К концу лета выпасать свиней стало трудно. Трава высохла даже в самых низких местах. Земля стала твердой. Не находя корма, животные рвались в стойла, и удержать их не было никаких сил. Бригадир, видя это, сказал Гришке, что тот задачу выполнил и отпустил его домой.
В селе его ждали все те же обязанности. Он снова стал первым помощником матери в делах по хозяйству. На заре, отправляясь доить корову, мать будила его. Потом он гнал кормилицу в стадо, а вечером встречал на краю села. Дорога к стаду проходила мимо соседских домов. Как только Гришка выгоняет корову, ближайшая соседка тут же выпроваживает свою, приговаривая:
- Попутно и мою отгони.
Как тут ей откажешь? А впереди еще три дома, и все выгоняют коров, чтобы Гришка их сопроводил.
Да все бы ничего, но корова соседки бодалась. Она сразу же начинала искать удобный момент, чтобы насадить Гришку на рога. Делала она это исподтишка, стараясь застать его врасплох. Но Гришка за лето подрос и возмужал. Степь закалила его. Он играючи уходил от нападения, прячась за других коров. Такая вот игра продолжалась не одно утро.
Однажды мальчик подобрал на дороге половинку жженого кирпича. Увесистая вещь ему понравилась, и он взял ее с собой. За поворотом у дороги была пустая силосная яма. Гришка обогнал коров и открыто стал на ее отвесном краю, полный решимости дать бодливой скотине отпор. В случае опасности он спрыгнет в яму и окажется в безопасности.
Забияка только этого и ждала. Низко наклонив рога, она решительно двинулась на Гришку. Подпустив метра на два, мальчик со всей силой метнул в коровий лоб половинку кирпича. Гулко стукнула кость. Оглушенная корова встала, как вкопанная. Так стояли они друг против друга несколько секунд, глядя глаза в глаза. Потом, энергично встряхнув головой, корова рысью побежала за ушедшими вперед подружками. С тех пор она Гришку не преследовала.
Мать обратила внимание на то, что Гришка стал более самостоятельный, имел свои суждения. Мальчик взрослел. И задания ему постепенно усложнялись.
- Гриша, пойди, поймай пеструю курицу и заруби ее. Она все лето не неслась, жир копила. Сегодня борщ с мясом будем варить.
- Я не умею...
- А чего там уметь? В левую руку собери обе ноги, оба крыла, а голову положи на колоду. Топором по шее - вот и все. Ты у меня уже мужик, давай, не трусь!
Бывают же в жизни положения, когда и отказаться нельзя, и согласиться трудно. В этом случае настроение - хуже некуда. В таком состоянии и отправился Гришка ловить курицу. И снова в голову пришли мысли, в чем-то перекликающиеся с теми, когда он принимал решение пойти работать свинопасом. "А взрослым стану, придется и свиней, и овец резать. Никуда от этого не деться, если живешь в селе".
Он все сделал, как мать учила. Взял в руки топор и остановился. Хотелось отпустить курицу, сказать, что не смог ее поймать, что она вырвалась. Но мать ведь не проведешь! Она начнет высмеивать. Представив, как это будет, Гришка почти механически рубанул по шее курицы. Голова отлетела. А шея стала вращаться, обливая горячей кровью незадачливого забойщика. Лицо, руки, рубашка, штаны - все было забрызгано кровью. Мать только ахнула, когда он явился с жертвой в руках.
- Надо топором прижимать шею к колоде. Как же я тебе не сказала об этом!
Больше такой оплошности парень не допускал.
В сентябре прошло общее колхозное собрание. Среди передовых работников был назван и Гришка. Оказывается, под его руководством свиноматки за лето хорошо поправились, а теперь дают обильный приплод. Колхоз справляется с поставками мяса для фронта. Мальчика премировали отрезом на брюки. И трудодней он заработал наравне с взрослыми колхозниками.