Весть о том, что Андрей Ревенко умер, больно резанула по сердцу Виталия Ильича Надрывова, редактора экологической газеты "Наши плавни". Очень больно! Да только ли его одного? Все работники городского совета, придя в понедельник на работу, были шокированы смертью начальника отдела экологии. Ведь Андрей - молодой мужчина, ему всего лет тридцать пять, не больше. Он всегда был таким жизнерадостным, таким отзывчивым. Кому-то компьютер настроит, кому-то сложный текст наберет. Да и на здоровье не жаловался. Бывало, перед отправкой на экскурсию со школьниками он все вещи, которые ребята оставляли, чтобы утром не тащиться с ними к месту сбора, играючи, бегом перетаскивал в свой кабинет на пятый этаж.
И вот такого человека уже нет. Он, Виталий Ильич, разменявший седьмой десяток, не очень здоровый и бодрый, - он живой, а молодой мужчина, которому жить бы да жить, внезапно умер. Где справедливость? Произошло это, оказывается, еще в субботу. А сегодня его будут хоронить.
Последнее время он действительно был как сам не свой. Раньше он расстраивался в основном в дни получки. Андрей все время думал о том, чтобы начать строительство дома в пригородном селе на месте того аварийного, который они купили а в котором временно жили. А тут неожиданные расходы. Как снег на голову свалилась газификация села. Нужно заплатить большие деньги за подводку газа к дому. Отстанешь от других - потом не наверстаешь. Двое школьников подрастают, на них тоже нельзя экономить. И проценты по ссуде отдавать надо.
Андрей возвратился из двухдневной командировки. А утром в субботу ему стало плохо. Когда скорая помощь приехала в пригородное село, Андрей уже был мертв. Обширный инфаркт.
Подогнали два автобуса. Желающих поехать на похороны оказалось больше, чем они могли вместить. Многие поехали на своих машинах, прихватив сослуживцев. Село вряд ли когда-либо видело такое скопление автомобилей. Ими были запружены улицы и переулки. Широкий двор небольшого саманного дома тоже был плотно заполнен людьми. Виталий Ильич растворился в этой толпе. Вскоре он понял, что народ не стоит на месте, и вместе с другими стал продвигаться к входу в дом. Навстречу выходили расстроенные, заплаканные люди.
Узенькая веранда, видимо, одновременно служила и кухней. Направо - крохотная комната с низким потолком. Андрей лежал в правом углу у стены, а все остальное небольшое пространство было занято людьми. Священник читал над усопшим молитвы и изредка взмахивал кадилом. Над Андреем склонились мать-старушка, два мальчика и жена Оксана. Вдруг старший мальчик повалился. Его подхватили.
- На воздух его, на улицу! - раздалось несколько голосов. Ребенок, бледный, ни кровинки в лице, поддерживаемый под руки, протиснулся на улицу. Ему подали стул, напоили сердечными каплями. Виталий Ильич вслед за ним вышел из дома. Он вспомнил, как Андрей говорил, что отец его умер от сердечного приступа, когда ему было сорок пять лет. "Неужели недуг передался по наследству?" - подумал он, глядя на мальчика. И решил, что это просто совпадение. В комнате действительно было душно.
Стоявшие во дворе люди собирались группками, обменивались мнениями.
- Никогда не думала, что Андрей и Оксана живут в такой бедности, - говорила главный бухгалтер горсовета Людмила Петровна. - Интересно, знал об этом Ростислав Петрович?
- Конечно, знал. - Он не раз бывал у него дома, когда они работали вместе в штабе гражданской обороны. Они дружили, на рыбалку ездили.
Для Виталия Ильича это было открытием. Как-то не вязалась их дружба с тем, что произошло недавно. Андрей тогда вернулся с совещания у председателя горсовета раздавленным, убитым, униженным. Вот с тех пор веселым его больше никто не видел. Это было две недели назад.
- Что случилось, чем ты так расстроен? - спросил Виталий Ильич. Уже три года они работали в одном кабинете, во всем доверяли друг другу. Ведь они делали одно дело.
- Разнос получил. Ростислав Петрович при всех отчитал меня за статью "Начинать надо с себя" и сказал, чтобы я подал заявление на увольнение.
- Даже так? Что же там крамольного, в той статье? Это же обычная корреспонденция о семинаре экологов.
- Один абзац ему не понравился и заголовок.
Речь в публикации шла о том, что "хозяин" семинара - председатель городского совета Днепровска - рассказал о том, что борьбу за чистоту в городе они начали с наведения порядка у себя в исполкоме. Прежде всего - решили не курить в здании. Потом навели порядок на прилегающих территориях. А уж после этого предъявили такие же требования ко всем предприятиям и организациям. Он так и говорил - мы начали с себя!
- Там же нет даже намека на критику!
- А Роговец принял это лично на свой счет. Статья его просто взбесила! Говорит: "Мы теперь вместе работать не сможем. Подавай заявление и увольняйся".
Возможно, городской голова решил, что слова "начинать надо с себя" относится только к нему лично? В них он, видимо, уловил намек на нечто другое, не относящееся к чистоте и порядку в городе. На воре шапка горит? Ведь грешков за ним водилось немало.
- Вот что мне теперь делать?
- Во-первых, успокоиться. Во-вторых, никакого заявления не писать. У Роговца нет оснований тебя уволить. Посердится и забудет.
- Не такой он человек. Обидно и стыдно - он отчитывал меня при всем коллективе как нашкодившего мальчишку.
Честный и принципиальный начальник отдела экологии Роговца не устраивал. Бывшие председатели горсовета из фонда защиты окружающей среды черпали средства как из рога изобилия. А Андрей грамотно составлял бюджет фонда и тратил деньги строго по назначению. Ни поездку за рубеж оплатить, ни счета в ресторане. А теперь еще и до критики додумался.
Виталий Ильич знал, что Роговец не терпит даже намека на критику. Однажды и ему он выговаривал за статью о причине повышения грунтовых вод в черте города.
- Преподнес мне пилюлю. Перед самыми выборами!
Председатель тогда ничего больше не сказал. Но и этого было достаточно. Бывший капитан корабля пресекал любые попытки критики, если мог. А ее и без Андрея хватало. Положение как руководителя у Роговца было шатким. А иногда у него просто земля горела под ногами.
В городе, которым он руководил, царила атмосфера кумовства, доносительства, различных разборок вплоть до стрельбы. Городское имущество и земельные участки уходили за бесценок друзьям и подхалимам. Дело дошло до пикетов у горсовета и до митингов протеста. Независимые газеты постоянно вытаскивали на свет божий одну за другой неприглядные истории. Инициативная группа во главе с заместителем председателя горсовета Вейсманом, тоже, кстати, бывшим морским офицером, и редактором частной газеты Штормом собрала подписи под резолюцией о недоверии Роговцу.
Поэтому, видимо, и набросился городской голова на Андрея со всей злостью по принципу: "Бей своих, чтобы чужие боялись". Видимо, он решил, что начальник отдела связан с группой недовольных.
Офицер и его союзники, тоже офицеры в отставке, знали законы борьбы. Они перехитрили оппозицию, и председатель вышел сухим из воды. В ход пошел так называемый административный ресурс. В зале, в котором намечалось собрание протестующих, собралось такое количество госслужащих, что "подписанты" оказались в меньшинстве. И никакую резолюцию принять не смогли. От такого потрясения заместитель председателя Вейсман слег в больницу и вскоре умер от инфаркта. Газеты по инерции еще наскакивали на председателя с критикой, но протестное движение пошло на спад. До выборов нового председателя оставалось недолго, и смысл накалять обстановку потерялся.
...Толпа расступилась. Из дома вынесли и поставили на две табуретки гроб с телом Андрея. Настало время прощаться. Люди подходили, клали у ног и по краям гроба цветы, молча уступали место другим. Вдруг прошел ропот: "Роговец приехал!" Ростислав Петрович, одетый в парадную форму военного моряка, строгий и подтянутый, подошел к гробу, снял фуражку, положил цветы. Постоял, понурив голову. О чем он думал в эту минуту? Не о том ли, что на его совести теперь уже второй труп, не считая тех, погибших от огнестрельных ран при разборках? Потом он выбрался из толпы и также один, сам по себе, ушел к своей машине. Священник стал отпевать покойного.
Проститься с Андреем подходили люди, с которыми он общался по работе. Это были инспекторы экологических служб, работники станции юных натуралистов, учителя биологии, инспекторы Общества охраны природы, члены Партии Зеленых Украины, руководители нескольких общественных экологических организаций. Целыми классами во главе с учителями шли ученики городской и местной школ. Каждое лето начальник отдела экологии организовывал для них экскурсии по заповедным местам. Острова на Дунае, дельта реки, широкие прибрежные лиманы школьники исходили вдоль и поперек. Иногда сплавлялись на лодках. И всегда душой экспедиции был Андрей. Каждый раз репортажи об экскурсиях печатались в газете "Наши плавни".
Процессия двинулась через все село на кладбище. Место оказалось живописным - на высоком берегу озера. У Виталия Ильича сердце сжалось от сдержанного, но такого горького плача матери, жены и детей. Стали говорить речи. Люди глубоко сожалели о потере умного, перспективного человека. Редактор Надрывов вынул бумажку и срывающимся голосом прочел прощальные стихи.
Бросив горсть земли на гроб молодого друга, Виталий Ильич ушел на край обрыва. Отсюда открывался чудесный вид на плавни, на лиман. Водная гладь, перемежаясь с зарослями тростника и рогоза, простиралась до самого горизонта. Природа и Андрей теперь навсегда были рядом, смерть не разлучила их.
Обед заказали в школьной столовой. Виталий Ильич не мог не остаться. А работники горсовета уехали. За столом был весь состав учителей и экологические активисты. Коллеги сочувствовали овдовевшей Оксане и всячески ее опекали. А вокруг редактора разместились представители общественных организаций. В нем они видели как бы продолжение связи с Андреем, с его идеями и мыслями. Андрей в свое время загорелся идеей создать при Станции юных натуралистов "Школу молодых экологов", и она уже работала. Преподавать в ней приезжали даже профессора из Одессы. Выпускники Школы брали призы в экологических Олимпиадах и успешно поступали на экологические факультеты университетов.
- А что, если "Школе молодых экологов" присвоить имя Андрея Ревенко? - предложила директор станции юных натуралистов Лолита Лаврова, обращаясь к Виталию Ильичу.
- Отличная идея! Я берусь подготовить письмо на сессию городского совета. Думаю, нас поддержат.
Документы на присвоение Школе имени Андрея Ревенко в бытность председателем Ростислава Роговца в горсовете не приняли. Экологи города решили ждать более подходящего времени.