Было мне лет десять, когда дядя мой, старший брат отца, с войны вернулся. Он был уже в годах, поэтому служил в хозвзводе. Чинил солдатские сапоги и конскую сбрую. Мужчина он был мастеровой, универсальных способностей. В кузнице он был кузнецом, зимой в доме у себя - сапожником, летом в пристройке к дому, где у него стоял верстак, был он столяром и бондарем. Я с ним быстро подружился. С удовольствием слушал его рассказы о том, что он пережил и где побывал. Особенно часто возвращался он к впечатлению от увиденных в Финляндии санок.
Он так о них рассказывал. С виду они обычные, только ездят на них стоя, толкая перед собой за высокую ручку. Одной ногой финн стоит на санках, а другой отталкивается от дороги, как на самокате. На санках может сидеть ребенок или лежать груз. И финн, а скорее финка, мчит по улице или по льду озера с большой скоростью. И дается им это легко.
- Под полозьями санок у них - острое железо. Вот и получаются санки как на коньках. От того и скользят они легко по льду или по плотному снегу. Я тебе обязательно сделаю такие! Будешь по озеру гонять!
Меня этот рассказ завораживал. Я живо представлял, как, отталкиваясь одной ногой ото льда или снега, а другой стоя на санках, мчусь по льду озера или по укатанным дорогам села. Всем мальчишкам на зависть! Ни у кого нет таких санок. И никто, кроме моего дяди, не знает, как их смастерить!
Мало сказать, что дядя у меня был, что называется, мастером на все руки. А еще повезло ему в том, что домой с войны вернулся он живым и невредимым. Мужскаие руки нужны были почти в каждом доме. И шли к дяде женщины, каждая со своей нуждой. Как им откажешь? Он стеклил окна, выстрагивал оконные рамы, делал кадушки и квашни для теста. А зимой шил сапоги и ботинки, а также ремонтировал любую обувь. И все это делал легко, с шутками-прибаутками.
Никакого богатства он не нажил. Он был человеком с юмором. Нам, детворе, он говорил: "Я очень богатый! У меня на чердаке мешок соли лежит!"
В комнате, где он работал, всегда было многолюдно, особенно зимой. Сидели на лавке, на табуретках, кто на чем. Почти все курили. Так что дым стоял коромыслом. Между ними еле протискивалась по своим домашним делам моя тетка, Анна Кузьминична.
Заходила к Петру Михайловичу и бездомная старушка Федосья Мироновна. Они вместе курили самокрутки, нюхали табак, беседовали. А когда опускалась ночь, старушка неизменно уходила. Дядя и тетя приглашал ее остаться ночевать: в доме тепло, места всем хватит. Но гордая женщина уходила в темноту. Она никого не хотела стеснять своим присутствием.
На пустыре сохранился глубокий погреб от стоявшего когда-то там дома. В нем она и ночевала. Закроет за собой крышку, спустится по лестнице на дно глубокого погреба и там на какой-то постели ночует. На дворе мороз, а в погребе неизменная плюсовая температура.
Проходили зима за зимой, лето за летом, а дяде все некогда было. Я напоминал ему про финские санки. Он еще несколько раз обещал изготовить небывалый для наших мест вид транспорта. Но сколько бы раз я к нему ни заходил, он без дела не сидел. Мало того, люди ждали очереди, пока он выполнит их заказ.
Постепенно мечта о финских санках тускнела, пока и вовсе не погасла. Я уехал учиться. Приезжая летом на каникулы, заходил к Петру Михайловичу. А дяде все еще было не до санок. Он постоянно был в работе.
Для себя я взял за правило: никаких обещаний никогда никому не давать. Особенно детям. Услышал просьбу - постарайся выполнить. Вот и все. Но не давай обещаний.