Ну до чего же он казался здоровым, второгодник Шурка Бондаренков! Он был почти на голову выше одноклассников и уже в третьем классе начальной школы казался взрослым. А был старше их всего на год. И уже курил тайком от взрослых. Отца у него не было, умер перед самой войной. Старший брат, Илья, воевал на фронте. Еще у него были три старшие сестры и одна - младшая. Так что в то военное время он был единственным мужчиной в доме.
Был у него еще братишка, Митя, да умер маленьким. Шурка и соседские дети запомнили его надолго, потому что боялись как огня. Если бы он не умер! Как было бы здорово вдвоем защищаться от драчливых братьев Рябцевых! Мальчик отличался от других детей. Он не учился ходить, как все дети, а сразу начал бегать. И была у него странная привычка: подкрадется незаметно, а потом как укусит! Больно ведь! А умер он ребенком.
У Шурки было много обязанностей, потому что мать и сестры работали в колхозе, а малышка еще не умела ничего делать. Он приносил в дом воду, поил корову и овец, чистил в стойлах, задавал животным корм и готовил топливо для печи. Так что времени на выполнение домашнего задания совсем не оставалось. Да он не всегда о нем и помнил. Зато он был всегда энергичным, краснощеким, не боялся ни морозов, ни буранов.
Когда Шурка вспоминал о домашнем задании, он тут же бежал к своему двоюродному брату. Морозным днем, бывало, рубит Ваня у себя в сарае хворост для голландки, печки то есть. Если он не нарубит - тоже больше некому. Мать, старшие сестра и брат - либо на колхозных работах, либо в очередях за продуктами. Топор для Вани - тяжелейший. Но он знает способы, как при малом замахе перерубить толстую хворостину. Наискосок надо рубить, а не ровно поперек. И рубит себе, и тюкает топором.
Вдруг врывается в сарай ураган. Это прибежал Шурка, сын Ваниной родной тетки. Проси, не проси, сопротивляйся, не сопротивляйся, но сегодня Ваня дрова рубить уже не будет. Это сделает Сашка. И быстрее. И ловчее. А что дальше? Все очень просто: Шурке нужно списать у Вани домашнее задание по арифметике. А задачки порой бывают очень трудными. Но мальчик был сильным учеником. Часто бывало, что кроме него и Галки Шестовой с заданием никто не справлялся.
Ваня давал, конечно, списать. Иногда обидно ему становилось: трудился, старался, отчаивался, решил, наконец, задачу. Даже гордость испытал за сообразительность. А этот пришел на все готовое! Шурка никогда не мог ответить на вопрос, как ему удалось решить задачку. Но это его не смущало. Решил, и все. Его вообще ничего, что касалось учебы, не смущало. Если Ваня рвался в школу, то Шурка, казалось, отлынивал от учебы, как только мог. Дальше четвертого класса он так и не продвинулся. В те годы только четырехклассное образование было обязательным. Семилетнее, а потом и десятилетнее - это в далеком будущем!
Сколько раз веселил Сашка свой класс бестолковыми ответами! Вот идет урок чтения. Самого простого предмета, как Ваня понимал. Для него пересказать рассказ, да хоть целую книжку, было одним удовольствием. А Сашке это казалось трудным.
Учительница, не добившись от него пересказа заданного на дом отрывка, предложила ему прочесть текст по учебнику. Там был заголовок: "У кого глаза на пальцах". Это про слепых. Но Шурка произносит: "У кого глаза на лбу". Хохот в классе - не остановить.
Другой раз он рассмешил всех, тоже читая текст по учебнику. Он читает: "Кабаны по лесам побираются...".
- Побираются побирушки, а кабаны - пробираются, - поправила его учительница.
Какие-то неприятности постоянно ожидали его вне школы. Допекал его Ленька Рябов. Этого мальчика из четвертого класса Ваня хорошо знал. Обычный парень, совсем не богатырь. Вот братья у Леньки, Ванька и Мишка, были и старше, и сильнее Шурки. А вместе они представляли грозную силу.
Братья в селе появились недавно. Семья Рябовых уезжала жить на Дальний Восток. Но тут случилась война, старшего Рябова забрали на фронт, и вскоре пришла похоронка. Мать их, Фанечка, сообразила, что им не выжить без кормилица в чужом краю и решила вернуться всей семьей обратно. Ехали в товарняках, шли по шпалам пешком, просили милостыню.
Скитания сплотили братьев в дружную стаю. Они научились не только попрошайничать, но и отбирать.
Приметят какого-либо подростка, у которого можно чем-нибудь поживиться, и отправляют к нему Леньку.
- Закурить дай! - начинал он.
- Я не курю.
- Тогда конфетку дай!
- И конфеты у меня нет.
Тут из засады выходят Ванька и Мишка.
- Ты чего маленького обижаешь? Ну, угости его чем-нибудь. Денег дай на папиросы и конфеты.
Мишка высовывал из рукава складной открытый нож. А Ванька держал жертву за руку, чтоб не сбежал. Забирали у жертвы все, что находили в карманах.
Прошел целый месяц, пока семейство прибыло, наконец, в родное село. Ни денег, ни одежды, ни жилья. А впереди зима. Дом свой они продали перед отъездом.
Но Фанечка мыслила правильно. Колхоз выделил семье пустовавший домишко при животноводческой ферме. Родственники и соседи кое-как одели и обули скитальцев, собрали постель, посуду. Кое-что подарили и Бондаренковы. Но мальчишки все это по молодости и глупости не оценили. Они считали помощь родственников само собой разумеющейся.
Рябовы очень быстро поняли свое превосходство над местными мальчишками. И не потому, что много повидали и испытали. Они почувствовали вкус к подавлению их воли и унижали их при всяком удобном случае.
Однажды братья все втроем провожали Шурку домой. Улицы, как обычно, были безлюдны. Ванька и мишка взяли его за уши и потянули вверх.
- Москву видишь?
Как нужна была Шурке мужская защита! А ее не было.
И вот пришло время, когда мужчины стали возвращаться с фронта. Старшая Сашкина сестра, Екатерина, вышла замуж. Редкая свадьба была в послевоенное время. Жених, Василий Любимов, вернулся с войны слегка покалеченным. Пустяк какой-то, по тем понятиям: глаз немножко косил. Роста он был ниже среднего. А Екатерина была девушкой видной. Когда кто-то запел частушку с намеком на малый рост жениха, его тут же одернули.
Лет одиннадцать Ване было, когда случилась та свадьба. Ничего особенного на той свадьбе не было. А вот что рассказывал потом Шурка.
Как схватил он, зять Василий, этого Кольку Дубового, да как закинул его на крышу сарая! Да как потом швырнул его в огород. Да зашвырнул еще куда-то! Откуда у Шурки оказалось столько фантазии?
Честно говоря, не поверил Ваня тогда своему двоюродному брату. А спустя годы стал понимать его выдумки. Росшие без отцов дети войны все без исключения нуждались в обычной защите от обидчиков. У кого в семье было больше братьев, те и верховодили в селе. У Шурки братьев не было. У Вани тоже. Приходилось самим отстаивать свою независимость. Но не всегда это получалось. В соседнем селе у Вани коньки отобрали, и вернуть их он не сумел. Дразнили его мальчишки всякими обидными словами. Нахально так дразнили, зная наверняка, что останутся безнаказанными.
Сашка благополучно отслужил в армии. Соседка Вани, Катя, честно дождалась его со службы. Получил солдат специальность шофера. Детишек у них было пятеро. Любовь там была.
...Взрослыми они увиделись с перерывом в восемь лет. Шурка служил в войсках в Германии, Ваня - на Дальнем Востоке. Оба вернулись в родное село и стали работать в колхозе. Однажды приходит Иван в гараж, а там Сашкин грузовик на стоянке. Заболел, говорят, Сашка Бондарев. Выкроив время, пришел Иван его навестить. И где же его обнаружил? На крыше дома! Он там что-то прибивал, ремонтировал. Иван был рад, что брат почувствовал себя лучше. И не удивился, когда услышал, что он вовсе и не болел. Природная находчивость всегда была ему присуща. Он вынужден был схитрить, специально сказаться больным, чтобы дома крышу починить.
Иван работал в колхозе электоромехаником и учился заочно в институте. Ступить в школу на вечернее отделение и получить семилетнее. А потом и среднее образовании.
- А зачем? Я и так все знаю! - без тени смущения отвечал брат.
- Даже ученый так не может сказать! - парировал Иван. - Он говорит: "Теперь я знаю, что я очень мало знаю".
- А скажи, ученый, гектар пашни - это сколько?
Иван на секунду задумался. И уверенно сказал:
- Сто метров в ширину и тысяча - в длину.
- Нет! Это - десять гектаров. Я знаешь, сколько земли перепахал! Тут меня не собьешь!
Через минуту Ивану уже было смешно: как это он оплошал? Что значит, никогда с гектарами дела не имел.
...Видимо, Иван ошибался по поводу богатырского здоровья своего брата. Как ему написали в письме в Украину, где он оказался после развала СССР, брат его, Александр Бондарев, приказал долго жить. Было ли ему тогда хотя бы шестьдесят лет? Да и кто из детей войны мог похвастать богатырским здоровьем? Сам Иван готовился идти на очередную хирургическую операцию, третью в его жизни.