Плетусь я, бывает, по улицам города, и все меня обгоняют. Мне уже под восемьдесят. Пробую взять более высокий темп, следуя за кем-нибудь, да вскоре замечаю, что отстаю все больше и больше. Дает себя знать стенокардия. На том и успокаиваюсь.
Ходил я по этим улицам быстро и очень быстро. Особенно когда жил в общежитии в районе железнодорожного вокзала. На поход в редакцию требовалось всего 20 минут. А это шесть остановок автобуса. У меня был девиз: "Увидел чью-то спину впереди - надо этого человека обогнать!" Так я и поступал. Ходил я без особого напряжения. И ритм выдерживал очень высокий. По сути, это была спортивная ходьба. Иногда и она меня не удовлетворяла. Не раз бывало, переполненный энергией, я не шел, например, с дачи шагом, а пускался в бег. Меня даже остановили как-то и спросили: что случилось?
Вспоминаю случай в райцентре на реке Оби. Я, мой старший брат Валентин и его сын-подросток Славка шли на местный аэродром. Они уже погостили у меня, сколько намечали, и отправлялись домой. Это были шестидесятые годы. Тогда, как я помню, самый захудалый райцентр имел свой аэродром. И авиарейсы были регулярными, по расписанию. И билеты были по доступным ценам. Вот мы и спешили, чтобы не опоздать на очередной рейс.
Дорога плавно поднималась в гору. Я нес нетяжелый чемодан и шагал своим обычным широким шагом. Спутники мои постоянно отставали, и им приходилось делать короткие пробежки, чтобы поравняться со мной. Брат мой выше меня ростом, по идее он меня должен был обгонять. Но выходило все наоборот. Наконец-то он обратил внимание, что я все время иду шагом.
- Как это: он идет, а мы почти всю дорогу бежим? - возмутился он и попробовал идти со мной в ногу. Но вскоре сбился. Так мы и пришли, и прибежали на аэродром. Я понимал, в чем дело: брат не служил в армии, не ходил строем и команды "шире шаг!" не знает. Мне же еще до службы довелось прошагать с геологами сотни километров, так что тренировка была еще та.
Там, где я служил, место мое в строю было на левом фланге. При команде "Направо! Шагом марш!" я оказывался последним в строю. И мне это очень не нравилось. Но когда мы шли в полк связи в кино или еще куда-либо, то все были у меня за спиной. Иногда я сбавлял скорость, видя, что попутчики мои отстают. Резвый был. Хорошо бегал кросс. На перекладине мне не было в нашей части равных. Я мог целый час не сходить на землю, выполняя фигуру за фигурой.
Хорошие воспоминания остались у меня от службы в армии. Демобилизовавшийся сержант уговаривал, нас, вновь прибывших, чтобы купили мы у него одноствольное ружье, поскольку у него дома еще два. Никто не "клюнул", кроме одного романтика. Им был я. Занял у приятелей денег и стал обладателем уникального одноствольного ружья. Ствол у него был сантиметров на десять длиннее обычных. Это сказывалось на дальности стрельбы, а особенно на кучности. Разброс дроби был минимальным.
Наша новая воинская часть, куда нас привезли, была особенной. Днем и ночью четыре чувствительнейших радиоприемника держали радиоэфир Дальнего Востока страны под контролем. Четыре радиста менялись через восемь часов. Нам, вновь прибывшим, предстояло служить здесь более двух лет.
Часть располагалась у реки в дубовой роще и километрах в тридцати от большого города. Командиром части был меланхоличный капитан Н.И.Коваленко. Заместителем по всем направлениям, в том числе и по политической части, был страстный охотник старший лейтенант Н.И.Юречко.
Нам, молодым, рассказали такой случай. Однажды неподалеку от речки, на лугу, в озерцо села утка. Старший лейтенант схватил свою двустволку и, как был в парадном костюме, переправился на другой берег и пополз между кочками, чтобы добыть птицу. Но она услышала его и улетела. Можно представить, каков был вид у старшего лейтенанта по возвращении с "охоты", если случай этот передавался из уст в уста несколько лет.
О том, как проходила служба, расскажу в другом месте, а сейчас поговорим о том, как же я ходил и в какие такие походы?
Среди зимы пошли мы со старшим лейтенантом Николаем Ивановичем в тайгу поохотиться. Он был одет по форме, все на нем было подогнано. Я же раздобыл какие-то валенки, размера на четыре больше моей ноги, сунул в них ноги в портянках и отправился в путь.
Охотники, особенно в зимнее время, мы были никакие. Косачи взлетали из-под снега за километр от нас. Распутать заячьи следы мы не могли. Так и шли, удивляясь, то взлетевшим косачам, то исчезнувшим следам зайцев. Километров за шесть углубились мы в тайгу.
Вдруг началась пурга. Зашумели деревья, повалил густой снег. Видимость исчезла. Николай Иванович испугался. Он думал не столько о себе, сколько о том, что взял с собой солдата. А за его жизнь и здоровье он в ответе. И он приказал мне: "Следуйте за мной, не отставайте!" И пошел вперед. А я за ним след в след.
Снега было почти по колено. И его становилось все больше. Жалкая тропинка, пробитая валенками Николая Ивановича, только фиксировала, что кто-то слегка потревожил белое одеяло земли. Снег тут же смыкался от ветра. Офицер настойчиво шел против ветра. Даже по спине его было видно, как ответственно он выводит свое "войско" из стихийного бедствия.
Николай Иванович не учел, что я сибиряк и что сотни буранов пронеслись над моей головой. Сибирь, это вам не Белоруссия. Километра через два он остановился, чтобы перевести дух. На шапке, на усах и на ресницах его лежал иней. Я хорошо разогрелся и, почувствовав прилив сил, робко предложил пойти передним. "Пройдись немного" - согласился он. И я пошел.
Валенки на мне были непомерно большими, но я сразу взял хороший темп. Под какую-то мелодию, которые всегда звучали у меня в голове, начал ритмично двигать этими валенками. Снег разлетался от моей ходьбы. Старший лейтенант не поспевал за мной, чтобы остановить. Только один раз подбежал он ко мне и спросил, не сбились ли мы с пути? Оставшиеся четыре километра я пропахал как плугом. А Николай Иванович только семенил сзади.
Я бы и забыл об этом, если бы не случай. Попали мы со старшим лейтенантом на войсковую комсомольскую конференцию в областной город. Он там встретился со своими друзьями по училищу. Я же не имел ни единого знакомого человека, поэтому держал старшего лейтенанта в поле зрения, стараясь при этом не мозолить глаза.
И вот идем мы в очередной раз в столовую. Я оказался на несколько метров впереди офицеров. И вдруг слышу: "Ты знаешь, как он ходит?" И показывает на меня. Я понял, что старший лейтенант имел в виду тот наш поход на охоту. Оценил, получается. А я до этого момента не придавал происшедшему никакого значения. Значит, хорошо я шел тогда по глубокому снегу, если об этом рассказывают! И еще неизвестно, кто кого выводил из опасной зоны дальневосточного циклона.