Хруцкая Татьяна Васильевна : другие произведения.

Элитарное сознание и массовая культура

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Татьяна Хруцкая
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЭЛИТАРНОЕ СОЗНАНИЕ - вертикальная (духовная) ось творчества
  
   МАССОВАЯ КУЛЬТУРА - горизонтальная (социальная) ось творчества
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Санкт-Петербург
  
   2013 год
   ЭЛИТАРНОЕ СОЗНАНИЕ - вертикальная (духовная) ось творчества
  
   Каждая книга создаётся определённым человеком, живущим в данной эпохе и в данном времени. И неминуемо эта книга несёт на себе отпечаток времени и отпечаток личности автора в конкретных условиях его жизни и судьбы.
   Даниил Леонидович Андреев, сын знаменитого русского писателя предреволюционной эпохи Леонида Андреева, родился 2 ноября 1906 года, умер 30 марта 1959 года.
  
   Творчество было для него содержанием и смыслом жизни - выполнением долга, возложенного свыше.
  
   Религиозным он был не только в силу воспитания и жизни в православной среде. У него была не унаследованная приверженность вере, а религиозная структура, самая основа личности. Для людей этого типа мир никогда не бывает полностью замкнут, всегда сквозь мир "этот" просвечивает мир "иной".
  
   "Роза Мира" создана на основе личного духовного опыта автора. Состояния особого видения, посещавшие его с ранней юности, а позже перешедшие в ровный и сильный свет трансфизического знания, есть редкий, но встречающийся у людей дар Светлых Сил.
  
   Р О З А М И Р А
  
   РОЗА МИРА И ЕЁ БЛИЖАЙШИЕ ЗАДАЧИ
  
   Если рукопись дойдёт когда-нибудь хотя бы до нескольких человек, чья духовная жажда заставит их прочитать её до конца, преодолевая все её трудности, - идеи, заложенные в ней, не смогут не стать семенами, рождающими ростки в чужих сердцах.
  
   Книга не умрёт, если хоть одни дружественные глаза пройдут, глава за главой, по её страницам. Потому что вопросы, на которые она пытается дать ответ, будут волновать людей ещё и в далёком будущем.
  
   Самая жгучая сатира и самая пламенная проповедь - бесплодны, если они только бичуют зло и доказывают, что хорошее - хорошо, а дурное - дурно. Они бесплодны, если не основаны на знании основ того миропонимания, того универсального учения и той действенной программы, которые, распространяясь от ума к уму и от воли к воле, были бы способны отвратить от человечества две коренные опасности: великую самоубийственную войну и абсолютную всемирную тиранию.
  
   Поделиться своим опытом с другими, приоткрыть картину исторических перспектив, панораму разноматериальных миров, тесно взаимосвязанных с нами в добре и зле, - вот задача моей жизни.
  
   Государство до сих пор остаётся единственным испытанным средством против социального хаоса.
  
   Черта, характерная для ХХ столетия: стремление ко всемирному. Всемирность, перестав быть абстрактной идеей, сделалась всеобщей потребностью.
   Приближается век побед широкого духовного просвещения, решающих завоеваний новой педагогики. Если бы хоть несколько десятков школ были предоставлены в её распоряжение, в них формировалось бы поколение, способное к выполнению долга не по принуждению, а по доброй воле; не из страха, а из творческого импульса и любви. В этом и заключён смысл воспитания человека облагороженного образа.
  
   Объединение хотя бы половины земного шара довершит глубокий сдвиг в сознании народов. Рано или поздно границы Федерации совпадут с границами человечества. Тогда откроется практическая возможность к осуществлению цепи широких мероприятий ради превращения конгломерата государств в монолит, постепенно преображаемый двумя параллельными процессами: внешним - политико-социально-экономическим и внутренним - воспитательно-этико-религиозным.
  
   На пути высокой этики - дальше к процветанию. Не ко внешнему процветанию, которое порошит людям глаза пылью цифр о росте добычи угля или радиоактивным пеплом от экспериментальных взрывов бомб, а к процветанию культурному, этическому и эстетическому - процветанию духовному, неспешно, но прочно влекущему за собой и процветание материальное.
  
   Сдвиги массового сознания ждут нас в недалёкие уже годы. Духовная жажда делается нестерпима.
  
   Об отстранении угрозы великих войн; о путях к объединению мира без кровопролитий; о светоносце-праведнике, грядущем возглавить объединённое человечество; об ослаблении насилия государств и о возрастании духа братства - вот о чём молятся верующие и мечтают неверующие в наш век. И вероятно в высшей степени, что мирообъемлющее крылатое учение - и нравственное, и политическое, и философское, и религиозное - претворит эту жажду поколения во всенародный творческий энтузиазм.
  
   Рубеж ХХ века явился той эпохой, когда закончился расцвет великих литератур и искусств, великой музыки и философии. Область социально-политического действия вовлекает в себя - и чем дальше, тем определённей - не наиболее духовных представителей человеческого рода, а наименее духовных. Образовался гигантский вакуум духовности, и гипертрофированная наука бессильна его заполнить.
  
   Колоссальные ресурсы человеческой гениальности не расходуются никуда. Это и есть лоно творческих сил, в котором зреет предопределённая к рождению всечеловеческая интеррелигия.
  
   От частичных ограничений свободы мысли - вначале, к неограниченной свободе мысли - потом: таков предлагаемый ею путь.
  
   Существует ли Первопричина, Творец, Бог? Неизвестно. Существует ли душа или что-либо подобное ей, и бессмертна ли она? Этого наука не знает. Что такое время, пространство, материя, энергия? Об этом мнения резко расходятся. Вечен ли и бесконечен мир или, напротив, ограничен во времени и пространстве? Материала для твёрдого ответа на эти вопросы у науки не имеется. Ради чего я должен делать добро, а не зло, если зло мне нравится, а от наказания я могу уберечься? Ответы невразумительны совершенно. Как воспользоваться наукой, чтобы предотвратить возможность войн и тираний? Молчание. Как достичь, с наименьшим числом жертв, социальной гармонии? Выдвигаются взаимоисключающие предложения, сходные только в одном: в том, что все они в равной мере не имеют отношения к строгой науке.
  
   Низкий уровень духовности - отличительная черта научных мировоззрений. Следовательно, искомая этическая инстанция может быть построена на основе не так называемого научного мировоззрения, а на приобщении к духовному миру, на восприятии лучей, льющихся оттуда в сердце, разум и совесть, и на осуществлении во всех сферах жизни завета деятельной и творческой любви. Нравственный уровень, вполне отвечающий перечисленным признакам, называется праведностью.
  
   Соцветие религий под влиянием научного и социального прогресса обогащается тем, что сделает мировую религиозность вместо сочетания разрозненных лепестков целокупным и единым духовным цветком -
   РОЗОЮ МИРА.
  
   Праведность не есть непременно плод монашеской аскезы. Праведность есть высшая ступень нравственного развития человека, тот, кто её превысил, - уже не праведник, а святой. Формы же праведности разнообразны; они зависят от времени, места и человеческого характера. Можно сказать обобщённо: праведность - в негативном аспекте - есть такое состояние человека, устойчивое и оканчивающееся только с его смертью, при котором его воля освобождена от импульсов себялюбия, разум - от захваченности материальными интересами, а сердце - от кипения случайных, мутных, принижающих душу эмоций. В позитивном же аспекте - праведность есть проницание деятельной любовью к Богу, людям и миру всей внешней и внутренней деятельности человека.
  
   Никто, кроме Господа Бога, не знает, где и когда затеплится первый огонь Розы Мира. Страна - Россия - только предуказана; ещё возможны трагические события, которые осложнят совершение этого мистического акта и принудят перенести его в другую страну.
  
   Но там ли, здесь ли, в этой стране или в другой, раньше на десятилетие или позже, интеррелигиозная, всечеловеческая церковь новых времён, Роза Мира, явится как итог духовной деятельности множества, как соборное творчество людей, ставших под изливающийся поток откровения, - явится, возникнет, вступит на исторический путь.
  
   Её следует понимать как универсальное учение, указующее такой угол зрения на религии, возникшие ранее, при котором все они оказываются отражениями различных пластов духовной реальности, различных рядов иноматериальных фактов, различных сегментов планетарного космоса. Под планетарным космосом понимается совокупность слоёв различной материальности, различного числа пространственных и временных координат, но непременно связанных со сферою Земли как планеты. Планетарный космос - это земной шар во всей сложности материальных слоёв его бытия. Этот угол зрения обнимает Земной шар как целое и как часть божественного космоса вселенной.
  
   Если старые религии - лепестки, то Роза Мира - цветок: с корнем, стеблем, чашей и всем содружеством его лепестков.
  
   Второе отличие: универсальность устремлений Розы Мира и их историческая конкретность. Задачу преобразования социального тела человечества не ставила перед собой ни одна религия.
   Зло мира ощущалось испокон веков и вплоть до нового времени неустранимым и вечным, и религии обращались лишь к "внутреннему человеку", учили личному совершенствованию.
   Но времена изменились, материальные средства появились, и заслуга всего исторического процесса, что Роза Мира сможет теперь смотреть на социальные преобразования не как на внешнее, обречённое на неудачу и не заслуживающее усилий, но ставить их в неразрывную связь с совершенствованием внутреннего мира человека: теперь это два параллельных процесса, которые должны друг друга восполнять.
  
   Добиться существенного уменьшения социального зла старые религии не могли, так как не располагали необходимыми для этого материальными средствами, и отсутствие этих средств вызвало их отрицательное отношение ко всем подобным попыткам. Этим был подготовлен безрелигиозный этап цивилизации. В XVIII веке пробудилась социальная совесть. Социальная дисгармония была, наконец, почувствована и осознана как нечто недопустимое, оскорбляющее, требующее преодоления. Конечно, это находилось в связи с тем, что начали появляться недостававшие для этого материальные средства. Но старые религии не сумели этого понять, не захотели этими средствами воспользоваться, не пожелали возглавить процесс социального преобразования, и именно в этой косности, в этой умственной лени, в этой идейной неподвижности и узости - их тягчайшая вина. Религия дискредитировала себя своей вековой беспомощностью в этом отношении, и не приходится удивляться противоположной крайности, в которую впали многие страны: преобразованию общества чисто механическими средствами при полном отказе от духовной стороны того же процесса. На старые религии падает в значительной степени ответственность за глубину и упорство последующего безрелигиозного этапа, за духовную судьбу миллионов душ, которые, ради борьбы за справедливое мироустройство, противопоставили себя религии вообще и этим вырвали корни своего бытия из лона мировой духовности. Но истинная религиозная деятельность есть своего рода общественное служение, а истинное общественное служение есть в то же время религиозная деятельность. Никакое религиозное делание, даже подвиг инока, не может быть изолировано от общего, от труда на пользу всемирного просветления; и никакая общественная деятельность, кроме демонической, не может не влиять на увеличение суммы мирового добра, то есть не иметь религиозного смысла.
  
   Биение социальной совести, действенное социальное сострадание и сорадование, неустанные практические усилия ради преобразования общественного тела человечества - вот второе отличие Розы Мира от старинных религий.
  
   Третье отличие: динамичность её воззрений. И приоткрывается духовному взору весь планетарный космос как непрерывно меняющаяся система разнозначных миров, бурно несущаяся к ослепительной цели, одухотворяющаяся и преображающаяся от века к веку, ото дня ко дню. Начинают сквозить ряды предстоящих эпох, каждая - во всём своём неповторимом своеобразии, в переплетении борющихся в ней метаисторических начал. Стремление Розы Мира - в том, чтобы стать восприемницей, умножательницей и толковательницей этого познания. Соборный мистический разум живущего человечества, она будет осмыслять исторический процесс в его прошлом, настоящем и будущем, чтобы вступить в творческое руководство им.
  
   Отсюда вытекает и ещё одно, четвёртое, отличие Розы Мира: перспектива последовательных, стоящих перед нею духовно-исторических задач, вполне конкретных и принципиально осуществимых. Ближайшие из них: объединение земного шара в Федерацию государств с этической контролирующей инстанцией над нею, распространение материального достатка и высокого культурного уровня на население всех стран, воспитание поколений облагороженного образа, воссоединение христианских церквей и свободная уния со всеми религиями светлой направленности, превращение планеты в сад, а государств - в братство.
  
   Но это - задачи лишь первой очереди. Их осуществление откроет путь к разрешению задач ещё более высоких: к одухотворению природы.
  
   Ясно, что сущность государства, равно как и этический облик общества, не может быть преобразована в мгновение ока. Сразу же полный отказ от принуждения - утопия. Но этот элемент будет убывать во времени и в общественном пространстве. Всякая дисциплина слагается из элементов принуждения и сознательности, и от соотношения между собою этих двух элементов зависит тот тли иной род дисциплины.
  
   Сила, которая постепенно заменит меч и кнут государственной власти, - это живое доверие народа к тому, кто доказал свою нравственную высоту; это - авторитет праведности.
  
   У каждого народа своё наследие. А государственное водительство - это подвиг, и средний нравственный уровень для этого мал. Многие народы убедились и в этом, потому что там, где вместо диктаторов чередуются политические партии, там сменяются, точно в калейдоскопе, дипломаты и генералы, боссы и адвокаты, демагоги и дельцы, одни - своекорыстнее, другие - идейнее, но ни один не способен вдохнуть в жизнь новый, чистый и горячий дух, разрешить насущные всенародные проблемы. Ни одному из них никто не может доверять больше, чем самому себе, потому что ни один из них даже не задумывался о том, что такое праведность и духовность.
  
   Это - снующие тени, опавшие листья, подхваченные ветром истории. Если Роза Мира не выйдет вовремя на всечеловеческую арену, они будут развеяны огненным дыханием волевых и безжалостных диктатур; если же Роза Мира появится - они растворятся, растают под восходящим солнцем великой идеи, потому что сердце народа доверяет одному праведнику больше, чем сотне современных политиков.
  
   Но ещё могущественнее и светлее будет воздействие на народ и его судьбу, если три наивысших одарённости - праведность, дар религиозного вестничества и художественная гениальность совместятся в одном человеке.
  
   Многие откликнутся на зов Розы Мира, если он будет обращён не столько к интеллекту, сколько к сердцу, звуча в гениальных творениях слова, музыки, театра, архитектуры. Образы искусства ёмче и многоаспектнее, чем философские рассуждения. Они оставляют больше свободы воображению, они предоставляют каждому толковать учение так, как это органичнее и понятнее именно для его индивидуальности. Откровение льётся по многим руслам, и искусство - если и не самое чистое, то самое широкое из них. Поэтому все виды искусства и прекрасный культ оденут Розу Мира звучащими и сияющими покровами. И поэтому же во главе Розы Мира естественнее всего стоять тему, кто совместил в себе три величайших дара: дар религиозного вестничества, дар праведности и дар художественной гениальности.
  
   Может быть, такой человек не придёт или придёт не скоро. Возможно, что Розу Мира будет возглавлять не он, а коллектив достойнейших. Но если бы Провидение направило такую великую душу в наш век, и демонические силы не сумели бы устранить её, - это было бы для всей земли величайшим счастьем. Потому что более могучего и светлого воздействия на человечество, чем воздействие гениального художника слова, ставшего духовидцем и праведником и возведённого на высоту всемирного руководства общественными и культурными преобразованиями, не может оказать никто.
  
   Именно такому человеку и только такому может быть вверен необычайный и небывалый в истории труд: этический контроль над всеми государствами и водительство народами на пути преобразования этих государств во всечеловеческое братство.
  
   Конечно, в Верховном Соборе избранник был бы лишь первым среди равных. Он опирался бы во всём на сотрудничество множества, и этим множеством была бы контролируема его собственная деятельность. На свой необычайный пост он мог бы прийти только сквозь строгий искус. Такому сану не может соответствовать ни молодость, ни даже зрелый возраст; лишь старость. Искушения и борьба страстей должны быть давно изжиты.
   Пока верховный наставник будет следовать неукоснительно по предназначенной стезе, он - мистическая связь между живущим человечеством и миром горним, проявитель Провиденциальной воли, совершенствователь миллиардов и защитник душ. В руках такого человека не страшно соединить полноту духовной и гражданской власти. Для такой необычайной деятельности надо обладать широким, трезвым и практичным государственным умом. Такому деятелю придётся соприкасаться с тысячами разнообразных проблем; потребуются и знания, и опыт, и эрудиция - экономическая, финансовая, юридическая, даже техническая. Деятельность его немыслима в отрыве от соборного разума, от Верховного Собора. В ней будут участвовать самые глубокие умы, люди, умудрённые в превратностях государственной жизни, специалисты всех отраслей знания. Не энциклопедическая эрудиция и не приземистый хозяйственный смысл потребуются от верховного наставника, но мудрость. Мудрость, которая понимает людей с первого взгляда, которая в самых сложных вопросах находит их существо и которая ни на миг не делается глуха к голосу совести. Верховный наставник должен стоять на такой моральной высоте, чтобы любовь и доверие к нему заменяли бы другие методы властвования.
  
   И всё же это лишь один из вариантов возможного.
  
   Не иерократия, не монархия, не олигархия, не республика: нечто новое, качественно отличное от всего, до сих пор бывшего. Это - всемирное народоустройство, стремящееся к освящению и просветлению всей жизни мира. Суть его - труд во имя одухотворения человека, одухотворения человечества, одухотворения природы.
  
   Метаистория - 1. Ныне находящаяся вне поля зрения науки и вне её методологии совокупность процессов, протекающих в тех слоях иноматериального бытия, которые, пребывая в других видах пространства и других потоках времени, просвечивают иногда сквозь процесс, воспринимаемый нами как история.
   2. Религиозное учение об этих процессах.
  
   Метакультура - внутренние сакуалы Шаданакара, представляющие собой как бы сегментарные членения некоторых его нижних слоёв. Метакультуры состоят из разного числа слоёв, однако каждая из них обладает непременно тремя: физическим - местом обитания в Энрофе соответствующего сверхнарода, творящего свою культуру; затомисом - небесною страною просветлённых душ этого народа; шрастром - демоническим исподним миром, противопоставляемым затомису. Кроме того, все метакультуры включают то или иное число слоёв Просветления и слоёв Возмездия. Характер этих миров и каждой из метакультур варьируется в зависимости от хода метаисторических процессов.
  
   ОТНОШЕНИЕ К КУЛЬТУРЕ. Новое отношение к себе, новое осмысление вызывается буквально всеми явлениями, от великих до малых: процессом космическим и процессом историческим, мировыми законами и связью между разноматериальными мирами, человеческими отношениями и путями развития личности, государствами и религиями, животным царством и стихиями - словом, всем тем, что мы объединяем в понятии "культура" и всем, что объединяем в понятии "природа".
  
   Различные системы и школы духовного совершенствования имеются во всех высоко развитых религиях. Разрабатывая веками практические приёмы воздействия воли на человеческий организм и на внешнюю материю и подводя человека к этому лишь после длительной нравственной подготовки и многостороннего искуса, они поднимали сотни, может быть, даже тысячи людей, до того, что в просторечии именуется чудотворчеством. Эту методику, крайне трудоёмкую, отличает один принцип, науке чуждый: принцип совершенствования и трансформации собственного существа, вследствие чего физический и эфирный покровы личности становятся более податливыми, эластичными, более послушными орудиями воли, чем у нас. Этот путь приводит к таким легендарным якобы явлениям, как телесное прохождение сквозь предметы трёхмерного мира, движение по воздуху, хождение по воде, мгновенное преодоление огромных расстояний, излечение неизлечимых и слепорождённых и, наконец, как наивысшее, чрезвычайно редкое достижение - воскрешение мёртвых. Здесь налицо овладение законами нашей материальности и подчинение низших из них высшим, нам ещё неизвестным. И если в ХХ столетии большинство из нас успевает прожить всю жизнь, так и не столкнувшись с бесспорными случаями подобных явлений, то из этого вытекает не то, что подобных явлений не бывает, и не то, что они принципиально невозможны, но лишь то, что условия безрелигиозной эры - культурные, социальные и психологические - до такой степени затрудняют изучение и усвоение этой методики, что сводит количество подобных случаев к немногим единицам.
  
   Но это дело будущего, и притом не слишком близкого. А пока это не стало настоящим, нам предстоит пользоваться в основном иною методикой, гораздо менее совершенной, не ведущей далеко, но повсеместно господствующей теперь.
  
   Отсюда и общее отношение Розы Мира к науке и технике на текущем историческом этапе. Кропотливо накапливая факты, выводя из них кое-какие закономерности, не понимая ни природы их, ни направленности, но овладевая ими механически и при этом, будучи не в силах предугадать, к каким изобретениям и социальным потрясениям приведут её открытия, - наука давно доступна всем, независимо от морального облика каждого. Результаты - у нас перед глазами и у нас над головой. Главный из них тот, что ни один человек за земле не гарантирован, что в любую минуту на него и его сограждан не будет сброшена высокоинтеллигентными умами бомба или другое, ещё более ошеломляющее достижение науки.
  
   Каждый, причастный к руководству Розы Мира, должен уметь чувствовать себя, прежде всего, - членом космического целого, потом - членом человечества, и только уже после всего этого - членом нации. А не наоборот, как учили и учат нас доселе.
  
   Потому что общая цель Розы Мира, точнее - того гигантского духовного процесса, который начался тысячелетия назад и лишь этапом которого является Роза Мира, - так вот, цель этого процесса - просветление планеты Земля, а ближайшая эпохальная задача - чтобы достойный человека материальный достаток, простое житейское благополучие и элементарно нравственные отношения между людьми водворились везде, не оставляя вне своих пределов ни одного человека. Тезис о том, что всякому человеку без исключения должны быть обеспечены занятия, отдых, досуг, спокойная старость, культурное жилище, пользование всеми демократическими свободами, удовлетворение основных материальных и духовных потребностей, начнёт стремительно воплощаться в жизнь.
  
   Проблемы техники и экономики перестанут привлекать к себе преимущественное внимание. Человеческая одарённость обратится на другое: на то, что будет диктоваться жаждою знания, любовью ко всему живущему, потребностью в высших формах творчества и влюблённостью в красоту.
  
   Жажда знания, когда-то толкавшая исследователей в плавание по неведомым морям, в блуждания по нехоженым материкам, бросит их сперва в космонавтику. Но чужие планеты негостеприимны; после нескольких разведывательных экспедиций эти полёты прекратятся. И сама жажда знания начнёт менять свою направленность. Будут разработаны системы воспитания и раскрытия в человеческом существе потенциально заложенных в нём органов духовного зрения, глубинной памяти, способности к произвольному отделению внутренних, иноматериальных структур человека от его физического тела. Начнутся странствия по иноматериальным мирам, по открывающимся слоям планеты Земля. То будет век Магелланов планетарного космоса, Колумбов духа.
  
   Какая же система взглядов на личность, на её ценность, на её права и долженствование, на пути её совершенствования будет способствовать водворению нового психологического климата, ускорит наступление этого золотого века?
  
   Именно в том факте, что личность содержит единоприродные с Божеством способности творчества и любви, заключена её абсолютная ценность. Относительная же её ценность зависит от стадии её восходящего пути, от суммы усилий - её собственных и Провиденциальных, - затраченных на достижение ею этой стадии, и от того, в какой степени она эти способности богосотворчества и любви выявляет в жизни.
  
   Земной отрезок космического пути бессмертной духовной единицы являет собой такой этап, на котором её способности к творчеству и любви уже могут и должны распространяться на окружающую её природную и искусственную среду, её совершенствуя, - то есть, преодолевая в этой среде тенденцию к изолированному самоутверждению частей и частиц за счёт других. Зло заключается именно в такой тенденции, как бы она ни выражалась. Формами и масштабами оно разнообразно почти до бесконечности, но основа всегда одна и та же: стремление к утверждению себя за счёт остальных и всего остального.
  
   Старинные религии усматривали мерило относительной ценности личности в степени выполнения ею предписаний данного религиозно-нравственного кодекса.
   Религии аскетической окраски наивысшей ступенью полагали святость, понимая под нею чистейший образец иноческого служения либо мученичество за веру. При этом любовь отступала на второй план. Иноческий или мученический подвиг совершался не в силу любви к людям и ко всему живому, но в силу жажды воссоединения с Богом и избавления от посмертных мук.
  
   Учение Розы Мира указывает на абсолютную ценность личности, на её божественное первородство: право на освобождение от гнёта бедности, от гнёта агрессивных обществ, на благополучие, на все виды свободного творчества и на обнародование этого творчества, на религиозные искания, на красоту. Право человека на обеспеченное существование и пользование благами цивилизации есть такое врождённое ему право, которое само по себе не требует отказа ни от свободы, ни от духовности.
  
   Учение укажет и на долженствование личности: на последовательное расширение сферы того, что охватывается её любовью; на возрастание, умножение и просветление того, что создаётся её творчеством. Творчество, таким образом, является и правом, и долженствованием.
  
   Творчество, как и любовь, не есть исключительный дар, ведомый лишь избранникам. Избранникам ведомы праведность и святость, героизм и мудрость, гениальность и талант. Но это - лишь раскрытие потенций, заложенных в каждой душе. Пучины любви, неиссякаемые родники творчества кипят за порогом сознания каждого из нас. Религия итога будет стремиться разрушить эту преграду, дать пробиться живым водам сюда, в жизнь. В поколениях, ею воспитанных, раскроется творческое отношение ко всему, и самый труд станет не обузой, но проявлением неутолимой жажды создавать новое, создавать лучшее, творить своё. Все последователи Розы Мира будут наслаждаться творческим трудом, обучая этой радости детей и юношество. Творить во всём: в слове и в градостроительстве, в точных науках и в садоводстве, в украшении жизни и в её умягчении, в богослужении и в искусстве мистериалов, в любви мужчины и женщины, в пестовании детей, в развитии человеческого тела и в танце, в просветлении природы и в игре.
   Потому что всякое творчество, кроме демонического, совершаемого во имя своё и для себя, есть богосотворчество: им человек поднимает себя над собой, обоживая и собственное сердце, и сердца других.
  
   В смысле личного духовного совершенствования большинство людей движется по медленному и широкому пути. Этот путь проходит через браки и деторождения, сквозь причастность различным формам деятельности, сквозь полноту и пестроту впечатлений жизни, сквозь её радости и наслаждения.
  
   Но есть и Узкий Путь: он надлежит тем, кто носит в своей душе особый дар, требующий жёсткого самоограничения: дар святости.
  
   Вряд ли в эру Розы Мира монастыри будут многочисленными; но они - будут, чтобы всякий, кого духовная жажда гонит на Узкий Путь, мог бы работать над раскрытием в себе таких способностей души, которые нуждаются в многолетнем труде среди тишины и уединения.
  
   Наступит день, когда этический и эстетический уровень общества и самих деятелей искусств станет таков, что отпадёт всякая надобность в каких-либо ограничениях, и свобода искусств, литературы, философии и науки станет полной.
  
   Культура общечеловеческая ещё только возникает.
  
   ОТНОШЕНИЕ К РЕЛИГИЯМ. Как часто употребляем мы слово "истина" и как редко пытаемся определить это понятие.
  
   Истинными называем мы ту теорию или то учение, которые, на наш взгляд, выражают неискажённое представление о каком-либо объекте познания.
  
   Абсолютная истина универсальная есть неискажённое отражение в чьём-то сознании Большой Вселенной, познанной "в себе". Абсолютные истины частные суть неискажённые отражения какой-либо части Вселенной - части, познанной "в себе". Такое познание возможно лишь тогда, когда субъект познания отождествляется с объектом.
  
   Все наши истины, строго говоря, лишь приближаются к истинам.
  
   Ничей вообще опыт не может содержать подтверждений всех истинных идей, возникших ранее, в ходе коллективного человеческого богопознания и миропознания. Всякий личный опыт ограничен.
  
   Всеми силами своей души праведник будет осуществлять помощь живущим и нижестоящим в их восходящем движении.
  
   Не противореча друг другу по существу, не сталкиваясь друг с другом в необозримом духовном космосе, христианство и индуизм, буддизм и ислам, иудейство и религия шинто говорят о разном, о разных, так сказать, духовных странах, о разных сегментах планеты Земля; ограниченность же человеческая толкует это как противоречия и объявляет одно из учений истинным, а остальные - ложными.
   Все эти основанные на недоразумениях разногласия между религиями приводят на память одно сравнение: как если бы несколько путешественников поднимались с разных сторон на одну и ту же гору, видели и обследовали различные её склоны, а по возвращении заспорили бы о том, кто из них видел реально существующее, а кто - причуды собственного воображения; причём каждый рассуждал бы, что гора именно такова, каковой она оказалась с его стороны, а свидетельства других путешественников о других её сторонах - лживы, абсурдны и являют собой западню для душ человеческих.
  
   Розу Мира можно сравнить с опрокинутым цветком, корни которого - в небе, а лепестковая чаша - здесь, в человечестве, на земле. Её стебель - откровение, через него текут духовные соки, питающие и укрепляющие её лепестки, - благоухающий хорал религий. Но, кроме лепестков, у неё есть сердцевина: это - её собственное учение. Учение это не есть механическое сочетание наиболее высоких тезисов различных теософем прошлого: кроме нового отношения к религиозному наследию, Роза Мира осуществляет новое отношение к природе, к истории, к судьбам человеческих культур, к их задачам, к творчеству, к любви, к путям космического восхождения, к последовательному просветлению Земли.
  
   НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ МЕТАИСТОРИЧЕСКОГО МЕТОДА. Общеизвестно выражение "религиозное чувство".
  
   Многообразию мира религиозных чувств соответствует и многообразие методов религиозного познания.
  
   Роза Мира может явиться и появится только в результате совместного труда огромного числа людей. Грандиозная потусторонняя реальность вторгается в человеческое сознание, сначала - сознание единиц, потом сотен, чтобы позднее стать достоянием миллионов. Да, теперь, сейчас люди, ещё ничего не знающие друг о друге, переживают потрясающие прорывы сознания, созерцают трансфизическую высь и трансфизическую глубь, и некоторые силятся - каждый сообразно личным способностям и складу души - выразить или хоть приближённо отобразить этот опыт в творениях слова, кисти и музыки. Уже немало людей стоят в этом потоке откровения.
  
   Первая стадия метаисторического познания - озарение. Результат озарения продолжает храниться в душевной глубине, храниться не как воспоминание, а как нечто живое и живущее. Оттуда постепенно, годами, поднимаются в круг сознания отдельные образы, идеи, целые концепции, но ещё больше остаётся их в глубине, и переживший знает, что никакая концепция никогда не сможет охватить и исчерпать этого приоткрывшегося ему космоса метаистории. Эти-то образы и идеи становятся объектом второй стадии процесса.
  
   Вторая стадия процесса - созерцание - не обладает тем моментальным характером, как первая: она представляет собою некоторую цепь состояний - цепь, принизывающую недели и месяцы и проявляющуюся почти ежедневно. Это есть внутреннее созерцание, напряжённое вживание, сосредоточенное вглядывание - иногда радостное, иногда мучительное - в исторические образы, но не замкнутые в самих себе, воспринимаемые в их слитности со второй, метаисторической реальностью, за ними стоящей. И если первая стадия процесса отличалась пассивным состоянием личности, ставшей как бы невольным зрителем ошеломляющего зрелища, то на второй стадии возможно, в известной мере, направляющее действие личной воли, - иногда, например, в выборе того или иного объекта созерцания. При известной творческой предрасположенности субъекта образы эти могут в иных случаях становиться источником или стержнем, осью художественных произведений.
  
   Третья стадия процесса - метаисторическое осмысление. Именно на третьей стадии совершаются наибольшие ошибки, неправильные привнесения, слишком субъективные истолкования. Главная помеха заключается в неизбежно искажающем вмешательстве рассудка.
  
   Таким образом, метаисторическое озарение, метаисторическое созерцание и метаисторическое осмысление можно фиксировать как три стадии того пути познания, о котором идёт речь.
  
   Сравнительно часто и многими изведан выход эфирного тела из физического вместилища, когда это последнее покоится в глубоком сне, и странствие по иным слоям планетарного космоса. Но, возвращаясь к дневному сознанию, путник не сохраняет о виденном никаких отчётливых воспоминаний. Хранятся они только в глубинной памяти, наглухо отделённой от сознания у огромного большинства. Глубинная память (анатомический её центр помещается в мозгу) - это хранилище воспоминаний о предсуществовании души, а также о её трансфизических странствиях.
  
   НЕМНОГО О ТРАНСФИЗИЧЕСКОМ МЕТОДЕ. Разве мы будем меньше любить наш мир оттого, что сквозь него просвечивают другие? Для человека, чувствующего так, и эта жизнь хороша, и смерть может быть не врагом, а добрым вожатым, если достойно прожитая жизнь на земле предопределяет переход в иные - не менее, а ещё более насыщенные, богатые и прекрасные формы миров.
  
   Человек постепенно приучается воспринимать шум лесного океана, качание трав, течение облаков и рек, все голоса и движения видимого мира как живое, глубоко осмысленное и к нему дружественное. И тогда случаются среди природы, обязательно наедине, минуты странной, опьяняющей радости. Головокружительная радость первого космического прозрения. Прорыв космического сознания. Состояние это может охватить душу и без всякой сознательной подготовки.
   Прорыв космического сознания - событие колоссального субъективного значения. Оно приходит внезапно. Это - не настроение, не наслаждение, не счастье, это даже не потрясающая радость, - это нечто большее. Потрясающее действие будет оказывать не оно само, а скорее воспоминание о нём; само же оно исполнено такого блаженства, что правильнее говорить в связи с ним не о потрясении, а о просветлении.
   Состояние это заключается в том, что Вселенная - не Земля только, а именно Вселенная - открывается как бы в своём высшем плане, в той божественной духовности, которая её пронизывает и объемлет, снимая все мучительные вопросы о страдании, борьбе и зле.
  
   Это ещё только начало. Это ещё не то просветление, после которого человек становится как бы другим, новым - просветлённым в том высшем смысле, какой влагается в это слово великими народами Востока. То просветление - священнейшее и таинственнейшее: это раскрытие духовных очей.
  
   Большего счастья, чем полное раскрытие внутреннего зрения, слуха и глубинной памяти, на Земле нет.
  
   То незыблемое и безмолвно действующее Великое, согласно Которому тьма должна развиваться в свет, смерть - в жизнь, пустота - в полноту, бесформенность - в форму, добро - в нечто лучшее, лучшее - в совершеннейшее; это невысказываемое Великое сильнее самих богов: Оно неизменно, невыразимо, первоверховно. Это - Власть созидающая, разрушающая и воссоздающая, направляющая всё и вся к добру, красоте и истине.
  
   ИСХОДНАЯ КОНЦЕПЦИЯ. Многослойность.
   Наш физический слой - понятие, равнозначное понятию астрономической Вселенной, - характеризуется, как известно тем, что его Пространство обладает тремя координатами, а Время, в котором он существует, - одной.
  
   Понятие многослойности Вселенной лежит в основе концепции Розы Мира. Под каждым слоем понимается при этом такой материальный мир, материальность которого отлична от других либо числом пространственных, либо числом временных координат. Рядом с нами сосуществуют, например, смежные слои, Пространство которых измеряется по тем же трём координатам, но Время которых имеет не одно, как у нас, а несколько измерений. Это значит, что в таких слоях Время течёт несколькими параллельными потоками различных темпов. Это даёт особое ощущение полноты жизни, неизвестное у нас.
  
   Все слои каждого небесного тела составляют огромную, тесно взаимодействующую систему.
  
   Это довольно сложные миры, и не следует упускать из виду, что элементарные частицы - живые существа, а иные из них обладают свободой воли и вполне разумны.
  
   Происхождение зла. Мировые законы. Карма.
   Некогда свершившийся факт: в незапамятной глубине времён некий дух, один из величайших, называемый Люцифером, выражая неотъемлемо присущую каждой духовной единице свободу выбора, отступил от своего Творца ради создания другой вселенной по собственному замыслу. К нему примкнуло множество других духовных единиц, больших и малых. Создание ими другой вселенной началось в пределах этой. Они пытались создавать миры, но эти миры оказывались непрочны и рушились, потому что, восстав, богоотступнические духовные единицы этим самым отвергли любовь - единственный объединяющий, цементирующий принцип.
  
   Вселенский план Провидения ведёт множество духовных единиц к высшему единству. По мере восхождения их по ступеням бытия формы их объединений совершенствуются, любовь к Богу и между собой сближает их всё более. И когда каждая из них погружается в Солнце Мира и со-творит Ему - осуществляется единство совершеннейшее: слияние с Богом без утраты своего неповторимого Я.
  
   Вселенский замысел Люцифера противоположен. Каждая из примкнувших к нему духовных единиц - только временная его союзница и потенциальная его жертва. Каждая демоническая духовная единица, от величайших до самых малых, лелеет мечту - стать владыкою Вселенной; гордыня подсказывает ей, что потенциально сильнее всех - именно она. Ею руководит своего рода "категорический императив", выражаемый до некоторой степени формулой: есмь Я и есть не-Я; всё не-Я должно стать мною; другими словами, всё и все должны быть поглощены этим единственным, абсолютно самоутверждающимся Я. Бог отдаёт себя; противоположное начало стремится вобрать в себя всё. Вот почему оно есть, прежде всего, вампир и тиран, вот почему тираническая тенденция не только присуща любому демоническому Я, но составляет неотъемлемую его черту.
   Поэтому демонические духовные единицы объединяются временно между собой, но, по существу, они соперники не на жизнь, а на смерть. С захватом локальной власти их группою скоро вскрывается это противоречие, начинается взаимная борьба и побеждает сильнейший.
   Трагичность для демонов хода космической борьбы обусловлена ещё и тем, что Господь творит новые и новые духовные единицы, демоны же не способны сотворить ни одной, и соотношение сил непрерывно увеличивается не в их пользу. Все демонические духовные единицы - очень древнего происхождения, все они - давние участники великого восстания.
  
   Постепенно в ходе борьбы, безуспешность попыток демонических сил создать собственную вселенную стала уясняться ими самими; продолжая создавать отдельные миры и прилагая неимоверные усилия к упрочению их существования, они в то же время поставили перед собой и другую цель: завладеть мирами уже существующими или ныне творящимися Провиденциальными силами. Отнюдь не разрушение миров, а именно завладение ими - такова их цель, но разрушение миров - объективное следствие подобного завладения. Лишённые объединяющего принципа любви и сотворчества, цементируемые лишь противоречивым принципом насилия, миры не могут существовать сколько-нибудь длительное время. Есть разрушающиеся галактики. Есть погибшие и погибающие планеты.
   Силы Восставшего ведут в мирах нашей Галактики безостановочную, неустанную, миллионы форм приобретающую борьбу против сил Света; ареной борьбы оказалась и планета Земля.
  
   Великий демон, один из сподвижников Люцифера, вторгся в планету Земля с полчищами меньших. То была длительная и упорная борьба; она увенчалась его частичной победой. Изгнать силы Света ему не удалось, но удалось создать несколько демонических слоёв и превратить их в неприступные цитадели. Ему удалось вмешаться в процесс возникновения и развития жизни в земном Пространстве и поставить на животном царстве свою печать. Планетарные законы, с помощью которых начинали создавать органическую жизнь в физическом слое Земли силы Света, неузнаваемо исказились.
  
   Ложно и кощунственно приписывать Божеству законы взаимопожирания, возмездия и смерти. "Бог есть Свет, и нет в Нём никакой тьмы". От Бога только спасение. От Него только радость. От Него только благодать. И если мировые законы поражают нас своей жестокостью, то это потому, что голос Бога возвышается в нашей душе против творчества Великого Мучителя.
  
   Взаимная борьба демонических духовных единиц, победа сильнейшего, а не того, кто более прав, и низвержение побеждённого в пучину мук - этот закон люциферических сил отобразился на лице органического мира физического слоя Земли, выразившись здесь в законе "борьбы за существование". Всякое страдание существа, всякая его боль и мука дают излучение - и здесь на Земле, и там, в мирах посмертия. Всякое его чувство, всякое волнение его душевного естества не может не давать соответствующего излучения. Излучения злобы, ненависти, алчности, похоти животных и людей проникают в демонические слои, восполняя убыль жизненных сил у различных классов и групп их обитателей. Но этих излучений едва достаточно, чтобы они восполняли убыль сил именно у отдельных демонических сообществ. Зато излучение страдания и боли способно насыщать гигантские толпы демонов почти всех видов и рангов. По существу, это - их пища. Налагая свою лапу на законы Земли, великий демон искажал их так, чтобы породить и умножить страдание. Он делал их тягостными, жестокими, нестерпимыми. Он воспрепятствовал водворению на Земле закона трансформы; как равнодействующая обоих борющихся начал, возникла смерть и стала законом. Он воспрепятствовал принципу всеобщей дружбы; как равнодействующая обеих сил, появилось взаимопожирание и стало законом жизни. И, наконец, демонические силы вмешались в жизнь других слоёв Земли - тех, через которые пролегал путь существ, хоть раз воплотившихся в земном физическом слое: эти слои были обращены в миры возмездия, где царствуют мучители, впивая страдания страдальцев. Среди различных видов излучений особое значение имеет тот, который связан с истечением физической крови. Когда кровь людей и животных вытекает из организма, то в первые минуты этого процесса она выделяет жгучее излучение особой силы. Поэтому некоторые классы демонов заинтересованы не столько в смерти живых существ физического слоя Земли и не в загробном страдании их душ, сколько именно в кровопролитиях. Ни одно кровопролитие в истории не происходило и не происходит без неосознанного нами внушения этих потусторонних кровопийц. И кровавые жертвоприношения в некоторых древних культах были ужасны не только своей жестокостью, но и тем, что питали собою отнюдь, конечно, не богов, а именно этих демонов.
  
   Для восполнения сил Света Планетарным Логосом - первой и величайшей духовной единицей Земли - был создан новый слой и положено начала новому человечеству. (Планетарный Логос - Великая Божественная духовная единица, выразительница Бога-Сына, божественный разум нашей Земли, древнейшая, самая первая из всех её духовных единиц, выразившая себя в человечестве Иисусом Христом и возглавляющая подготовку нашего мира к смене мирового периода. Планетарный Логос - вождь всех сил Света на Земле).
  
   Физический слой был оставлен животному царству; новый же слой населился титанами, обликом напоминавшими нас, но огромными и великолепными. Человечество титанов исчислялось несколькими тысячами. Пола они были лишены, рождение новых не связывалось с союзом двух старших никак. Но демон сумел вызвать их бунт против Промысла. Идея их заключалась в том, что они - семя и ядро нового мирового начала, третьего, противостоящего и Богу, и демонам. Они жаждали абсолютной свободы своих Я, но жестокость и злобу демонов ненавидели. Бунт завершился тем, что силы демона, пользуясь законом возмездия, вовлекли души титанов в глубокие мучилища. Там длилась их пытка свыше миллиона лет, пока, с помощью Провиденциальных сил, им не удалось вырваться из плена. Теперь большинство из них совершают свой путь среди человечества, выделяясь на общем фоне масштабом своей личности. От демонических духовных единиц их дух отличен порывом к Свету, презрением к низменному и жаждой божественной любви.
  
   Закон возмездия, железный закон нравственных причин и следствий - тех следствий, которые могут проявляться и в текущей жизни, но во всей полноте проявляются в посмертии и даже в следующих воплощениях, - можно назвать индийским термином карма. Карма есть такая же равнодействующая двух противоположных воль, как закон смерти и закон борьбы за существование. Если бы демонические силы не встречали постоянных препятствий со стороны своих врагов, законы были бы ещё тяжелее, потому что демоническая цель законов - порождать излучения от страданий и парализовать проявления подпавших им душ Света. У законов есть и другая сторона, это - их очищающее значение. Это остаток древнейших светлых празаконов миротворящих прекрасных иерархий; цель этих иерархий и всех светлых сил Земли - смягчение и просветление законов; цель демонических - ещё большее их утяжеление.
  
   Замысел Провидения - спасение всех жертв. Замысел демона - превращение всех в жертвы.
  
   Человечество следующего мирового периода будет добровольным единением всех в любви. Дьяволочеловечество - по-видимому, его не удастся избежать в конце текущего периода - будет абсолютной тиранией одного.
  
   Космос есть поприще становящихся духовных единиц. Антикосмос - всемирный союз соперников и скопище ущерблённых светлых духовных единиц, пленённых ими в мирах, над которыми господствуют демоны. У этих пленников отнят священнейший их атрибут: свобода выбора.
  
   К вопросу о свободе воли.
   Никакая наука и никакая философия, в том числе и материалистическая, не оспаривает факта зависимости человеческой воли от множества материальных причин. Никто не возмущается этим принижением человека перед природной и исторической необходимостью. Никто не вопиёт о рабстве человека закону тяготения, закону сохранения материи, закону эволюции, законам экономического развития и т.д. Все понимают, что в рамках этих законов остаётся всё же достаточный простор для проявления нашей воли. То необъятное и бесконечно многообразное, что объединяется выражением "высшие силы", воздействует на нашу волю не столько путём сверхъестественных вторжений, сколько при помощи те самых рядов, тех законов природы, эволюции и т.п., которые мы условились считать объективными фактами. Эти ряды фактов в огромной степени определяют наше сознание, и не только сознание, но и подсознание, и сверхсознание. Отсюда и возникают те голоса совести, долга, инстинкта и пр., которые мы слышим в себе и которые видимым образом определяют наше поведение. Таков механизм связи между "высшими силами" и нашей волей. Иногда имеют место явления, которые субъективно могут казаться нарушениями законов природы "высшими силами". Это называют чудом. Но там, где такие явления действительно совершаются, там происходит вовсе не нарушение естественных законов "произволом" высших сил, а проявление этих сил через ряд других законов, нам ещё неясных.
  
   Таким образом, выбор человека предопределяется тремя рядами сил. Силами Провиденциальными, пользующимися в своих целях законами природы и истории, как орудиями, и постепенно их просветляющими; силами демоническими, пользующимися теми же самыми законами и всё более их отягчающими; и волей нашей собственной духовной единицы, подаваемой в круг нашего сознания голосами сердца и разума с помощью Провиденциальных сил.
  
   Роза Мира есть религиозное и социально-этическое учение будущего. Никакой покорности воле Божией Роза Мира не требует, ибо ценно только то, что совершается человеком добровольно, а не по принуждению.
   Не требование рабской покорности воле Божества будет звучать из святилищ религии итога. Оттуда будет излучаться призыв ко всеобщей любви и к свободному богосотворчеству.
  
   Господь - это неизменное и невыразимое первоверховное стремление, это - духотворящая власть, действующая во всех душах, не умолкающая даже в глубине демонических сил и направляющая миры к чему-то более совершенному, чем добро, и более высокому, чем блаженство. Чем выше ступень каждого Я, тем полнее совпадает его воля с творческой волей Господней. И когда оно, начав свой космический путь с простейших форм живой материи, минует ступени человека, водителя народов, водителя планет и звёзд, водителя галактики, оно через Бога-Сына - погрузится в Отца и воля его полностью совпадёт с Отчею волей, сила - с Отчею силой, образ - с Отчим образом и творчество - с Отчим творчеством. Это путь всех, кто творит во славу Божию, из любви к миру и его Первотворцу.
  
   Законы оберегают мир от превращения в хаос. Сами демоны вынуждены считаться с ними, дабы миры не распались в пыль. Поэтому они не опрокидывают законов, но утяжеляют их. Законы слепы. И просветлены они могут быть не в мгновение ока, не чудом, не внешним вмешательством Божества, но длительнейшим космическим путём изживания богоотступническими духовными единицами их злой воли.
  
   Именно три слова - свобода, любовь и Богосотворчество - определяют отношение Розы Мира к искусству, науке, воспитанию, браку, семье, природе и даже к таким, всеми религиями пренебрегавшимся элементам жизни, как её благоустройство и благолепие.
  
   БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ. "Бытие определяет сознание"... "Сознание определяет бытие"... Чьё бытие? Чьё сознание? Отдельной конкретной личности? Человечества? мира? Как всё спутано, как нечётко.
  
   Сознание отдельной конкретной личности, человека определяется не чьим-либо сознанием и не вообще бытием, но суммою факторов. А именно:
   а) её собственным физическим бытием;
   б) бытием природной и культурной её среды;
   в) сознаниями множества людей, живущих и живших, ибо эти сознания в значительной мере определили своими усилиями культурную среду, в которой личность живёт и которая воздействует на её бытие и сознание;
   г) сознанием других существ, влиявших на природную среду и её трансформировавших;
   д) бытием и сознанием миротворящих иерархий;
   е) сверхсознательным, но индивидуальным содержанием, кое врождённо монаде данной личности;
   ж) бытием-сознанием Единого, в Котором бытие и сознание суть одно, а не различные, противостоящие друг другу, категории.
  
   Разноматериальная структура человека.
   Среди многочисленных слоёв Шаданакара есть многомерный мир, где пребывают человеческие монады - неделимые и бессмертные духовные единицы, высшие Я людей. Творимые Богом, они входят в Шаданакар, облекаясь наитончайшей материей (энергией): это - субстанция, пронизывающая весь Шаданакар. Мир, в котором пребывают наши монады, носит имя Ирольн.
   Шаданакар - собственное имя нашей планеты. Состоит из огромного числа разноматериальных слоёв, инопространственных и иновременных.
   Монада - первичная, неделимая, бессмертная духовная единица, богорождённая или богосотворённая. Мироздание являет собой неисчислимое множество монад и многообразные виды создаваемых ими материальностей.
  
   Творческий труд, ведущий к просветлению Вселенной, - задача каждой монады, кроме демонических; среди же людей демонических монад нет. Человеческие монады осуществляют этот труд в низших мирах, подлежащих их просветляющему творчеству, создавая там для себя материальные облачения и через эти облачения воздействуя на среду соответствующих слоёв.
  
   Прежде всего монада создаёт шельт из материальности пятимерных пространств, затем - астральное тело из материальности четырёхмерных. Оба эти облачения часто объединяются в нашем представлении под словом "душа". Шельт - материальное вместилище монады со всеми её божественными свойствами и её ближайшее орудие. Не сама монада, остающаяся в пятимерном Ирольне, но именно шельт является тем "я", которое начинает своё странствие по низшим слоям. Шельт творится самою монадою; в творении же астрального тела принимает участие великая стихиаль - Мать-Земля. Она принимает участие в творении астральных тел всех существ Шаданакара - людей, ангелов, даймонов, животных, стихиалей, демонов и даже великих иерархий, когда последние спускаются в те слои, где астральное тело необходимо. Это тело - высший инструмент шельта. В нём сосредоточены способности духовного зрения, слуха, обоняния, глубинной памяти, способности полёта, способности общения с синклитами, даймонами, стихиалями, ангелами, способности ощущения космических панорам и перспектив.
   Даймоны - высшее человечество Шаданакара, обитатели сакуалы миров с четырьмя пространственными координатами и различным числом временных координат. Даймоны проходят путь становления, схожий с нашим, но начали его раньше и совершают успешнее. С нашим человечеством они связаны разнообразными нитями, некоторые из которых уясняются в ходе общего изложения.
   Стихиали - категория богосотворённых монад, проходящих свой путь становления в Шаданакаре преимущественно сквозь царства природы, но в большинстве случаев не имеющих физического воплощения. Так как аспектом своеобразного природного царства обладает и человечество, то имеются разнообразные виды стихиалей, связанные не со стихиями природы в широком смысле этого слова, а с природным, стихийным аспектом человечества.
   Синклиты - обитающие в затомисах метакультур сонмы просветлённых человеческих душ.
  
   Далее, Мать-Земля, оплодотворяемая духом Солнца, создаёт для воплощающейся монады тело эфирное: без него невозможна никакая жизнь в мирах трёх и четырёх измерений. И когда шельт со всеми своими облачениями, включая эфирное, покидает в Энрофе самый внешний, кратковременный, последний из своих сосудов - тело физическое, в Энрофе остаётся только труп. Физическое же тело создаётся для нас ангельскими иерархиями - они творят самую материю - и великой стихалью человечества - Лилит - той, которая ваяет из этой трёхмерной материальности цепь рода. Воздействие самой монады в этом акте через шельт заключается в том, что она данному звену рода даёт индивидуальность.
   Энроф - имя нашего физического слоя - понятие, равнозначное понятию современной астрономической вселенной. Характеризуется наличием в нём пространства трёх измерений и времени одного измерения.
  
   Так завершается процесс спуска; начинается процесс восхождения.
  
   Физическое тело может приниматься монадой один или много раз. Эфирное же создаётся наново только в том случае, если носитель, подпав закону возмездия, принуждён был совершить путь по кругам великих страдалищ. А в восходящем пути эфирное тело сопутствует носителю по всем мирам Просветления вплоть до затомисов - обителей просветлённого человечества, небесных градов метакультур. Состоит оно из жизненной субстанции, не универсальной, но различной по всем трёхмерным и четырёхмерным мирам.
  
   Астральное тело сопутствует носителю выше, включая сакуалу Высокого Долженствования, а ещё выше остаётся только шельт, просветлённый до конца и слившийся с монадой в единство. Тогда монада покидает Ирольн и, облечённая предельно истончённым шельтом, вступает на лестницу наивысших миров Шаданакара.
   Сакуала - система двух или нескольких разноматериальных слоёв, тесно связанных между собою структурно и метаисторически.
  
   МЕТАКУЛЬТУРЫ. Сверхнарод. Это совокупность наций, объединённых общей, совместно создаваемой культурой, либо отдельная нация, если её культура созидалась ею одной и достигла высокой степени яркости и индивидуальности. Он обладает историческим и метаисторическим значением. Своеобразие сверхнарода не ограничивается культурной сферой в Энрофе, но сказывается также во многих иноматериальных слоях как восходящего, так и нисходящего ряда. Под сверхнародом понимается совокупность не тех только личностей, которые принадлежат к нему сейчас, не только наших современников, но и весьма многих из тех, которые принадлежали к нему раньше, а позднее, в своём посмертии, действовали и действуют в трансфизических слоях, с этим сверхнародом связанных.
  
   Эти многослойные сегменты Шаданакара носят название метакультур.
  
   Каждый сверхнарод обладает своим мифом.
  
   Мифы великих международных религий: индуистский, буддийский, христианский и магометанский.
  
   Запредельная реальность полна кипучего движения.
  
   Незыблемы и долговечны только три области: в Энрофе - сверхнарод, а иномерном пространстве над ним - обиталище его просветлённых душ, священные грады, небесная страна метакультуры, а внизу, в мирах нисходящего ряда - антиполюс этой небесной страны: цитадель, сооружаемая в мирах, связанных с глубинными пластами в физическом теле планеты. Это - средоточие демонических сил данной метакультуры.
  
   Небесные страны и всё, что в них, называются затомисами; подземные цитадели - шрастрами.
  
   Почему все новые слова и имена, которыми обозначаются страны трансфизического мира и слои Шаданакара, - нерусские? А это потому, что русская метакультура - одна из самых молодых: когда стал возникать её Синклит, всё уже было названо другими.
  
   СТРУКТУРА ШАДАНАКАРА. МИРЫ ВОСХОДЯЩЕГО РЯДА. САКУАЛА ПРОСВЕТЛЕНИЯ
   Сакуала - система двух или нескольких разноматериальных слоёв, тесно связанных между собой структурно и метаисторически.
  
   Единый для всех метакультур, этот слой похож на её природу в Энрофе, но мягче. Но ни птиц, ни рыб, ни животных не знал этот слой: люди оставались единственными его обитателями. Я говорю - люди, разумея под этим не таких, какими мы пребываем в Энрофе, но таких, какими делает нас посмертье в первом из миров Просветления. Наконец-то я мог убедиться, что утешение, которое мы черпаем из старых религий в мысли о встречах с близкими, - не легенда и не обман, - если только содеянное при жизни не увлекло нас в горестные слои искупления. Некоторые из близких встретили меня, и радость общения с ними сделалась содержанием целых периодов моей жизни в том слое. Он очень древен, когда-то в нём обитало ангельское прачеловечество, а зовётся он Олирной. Общение с близкими не содержало никакой мути, горечи, мелких забот или непонимания, омрачающих его здесь: это было идеальное общение.
   От забот о существовании, имевших в Энрофе столь необъятное значение, мы были совершенно освобождены. Потребность в жилье сводилась на нет мягкостью климата. Пищу доставляла прекрасная растительность, напитками служили родники и ручьи, обладавшие различным вкусом. Одежда вырабатывалась самим нашим телом: тем нашим эфирным телом, которого мы почти никогда не сознаём на себе здесь, но которое в посмертье становится столь же очевидным и кажется столь же главным, как для нас - физическое. И в мирах Просветления, и в Энрофе без него невозможна никакая жизнь.
  
   Один за другим раскрывались новые органы восприятия: духовное зрение, духовный слух и глубинная память; то, к раскрытию чего стремятся в Энрофе величайшие мудрецы; то, что раскрывается там лишь у единиц среди многих миллионов; то, что в Олирне раскрывается постепенно у каждого. Духовное зрение и слух преодолевают преграды между многими слоями; жизнь оставленных мною на земле я воспринимал именно ими - ещё неотчётливо, но всё же воспринимал.
  
   Я наслаждался просветлённой природой - такой зрительной красоты я не видел в Энрофе никогда, но в этой природе мне не хватало многообразия жизни. С печалью я вспоминал пение и щебет птиц, жужжание насекомых, мелькание рыб... Только здесь мне уяснилось, как много значат для нас, для нашего общения с природой животный мир. Однако те, кто знал больше меня, вселяли надежду, что древняя, смутная мечта человечества о существовании слоёв, где животные предстают просветлёнными и высокоразумными, - не мечта, но предчувствие истины: такие слои есть, и со временем я буду вхож в них.
  
   Могущественные духи, господствующие там, льют в созерцающих струи своих сил. И способности души, парализованные неверием, раскрываются там, в дни и годы непосредственного лицезрения многослойности вселенной и торжественного величия других миров.
  
   Кроме общения с людьми и наслаждения природой, время уходило на работу над своим телом: предстояло подготовить его к трансформе, ибо путь из Олирны в следующие, высшие миры лежит не через смерть, но через преобразование. И я понял, что Евангелие, повествующее о вознесении Иисуса Христа намекают на нечто схожее.
  
   ЗАТОМИСЫ. Затомисы - высшие слои всех метакультур человечества, их небесные страны, опора народоводительствующих сил. Вместе с созидающейся ныне Аримойей - затомисом Розы Мира - их общее число достигает тридцати четырёх.
  
   Вершины метакультур, называемые затомисами, до некоторой степени совпадают с географическими контурами соответствующих культурных зон Энрофа. Пространство всех затомисов четырёхмерно, но каждый из них отличается свойственным только ему числом временных координат. Материальность этой сакуалы сотворена одной из ангельских иерархий - Господствами; сами же затомисы медленно строятся совместными усилиями иерархий, героев, гениев, праведников и широчайших, способных к творчеству народных множеств, пока сверхнарод, их выдвинувший, продолжает своё становление в истории, - и позже, когда его исторический путь завершается и миллионы его бессмертных монад продолжает своё восхождение от одной высоты мирового познания и творчества к другой.
  
   Основателем каждого из затомисов является кто-либо из великих человекодухов.
  
   Панорама этих слоёв очень отдалённо напоминает нашу природу.
  
   Смена суток в этих слоях протекает совершенно так же, как у нас, будучи обусловлена тем же самым вращением планеты вокруг оси. Погода меняется в пределах приятного и прекрасного.
  
   Высшее человечество - синклиты метакультур - наша надежда, наша радость, опора и упование. Праведники, некоторые родомыслы и герои вступают сюда почти сразу после смерти в Энрофе, быстро миновав миры Просветления. О подавляющем большинстве таких душ нам не расскажет никакая история: они прошли в глубине народа, не оставив следа ни в летописях, ни в преданиях - лишь в памяти тех, кто их знал или слышал о них от живых свидетелей. Это незаметные герои нашей жизни.
  
   Родомыслы - исторические деятели, оказавшие могучее и благотворное влияние на судьбы народа или государства и руководимые в своей деятельности вдохновляющим влиянием народоводительствующих иерархий.
  
   Путь перевоплощений вообще не есть универсальный закон. Но преобладающая часть монад движется всё-таки по этому пути.
  
   Синклиты - обитающие в затомисах метакультур сонмы просветлённых человеческих душ. Деятельность синклитов необозримо многообразна и широка, а во многом для нас и непостижима. Я мог бы указать на три её стороны: помощь - творчество - борьбу. Но эта работа, избавляющая одних, облегчающая других, предохраняющая третьих, обогащающая четвёртых, просвещающих пятых, - лишь одна сторона. Другая сторона - творчество автономных ценностей, значение которых непреходяще. Третья сторона деятельности синклитов - их борьба с демоническими силами.
  
   Затомисов - девятнадцать...
  
   Рай - древний, мощный слой, существующий отчасти и над Россией. Его основатель - великий человекодух, бывший в Энрофе Иоанном Крестителем.
   Победа Иисуса Христа, хотя осуществившаяся лишь частично, вызвала громадное возбуждение сил в демонических мирах.
   Эмблематический образ: Ручей в цветущем саду, люди в золотых одеждах. Одежда символизирует преображённое тело, золотой цвет - пронизанность силами Отца Миров.
  
   Небесная Россия. Эмблематический образ: многохрамный розово-белый город на высоком берегу над синей речной излучиной. Как и остальные затомисы, Небесная Россия, или Святая Россия, связана с географией трёхмерного слоя, приблизительно совпадая с очертаниями нашей страны. Некоторым нашим городам соответствуют её великие средоточия; между ними - области просветлённо прекрасной природы. Крупнейшее из средоточий - Небесный Кремль, надстоящий над Москвою. Нездешним золотом и нездешней белизной блещут его святилища. А над мета-Петербургом, высоко в облаках того мира, высится грандиозное белое изваяние мчащегося всадника: это не чьё-либо личное изображение, а эмблема, выражающая направленность метаисторического пути.
   Меньшие средоточия рассеяны по всему затомису; среди них - и метакультурные вершины других наций, составляющие вместе с русской единый сверхнарод. Общая численность обитателей Небесной России мне неизвестна, но я знаю, что около полумиллиона просветлённых находится в Небесном Кремле.
   Демиург Яросвет проявляется в небе и воздухе этого мира так, как если бы прозрачный океан могущества проходил от одного небосклона до другого и заливал бы сердца. Это могущество сосредоточивается в храмах демиурга, образ его очерчивается, голос его становится внятным, и возникает общение между ним и просветлёнными - общение, придающее им силу и высшую мудрость.
   Так же проявляет себя другая, схожая с демиургом иерархия - великие духи-народоводители отдельных наций, входящих в состав нашей метакультуры.
   Но ни Навны - Идеальной Соборной Души народа русского, ни её сестёр - соборных душ других народов, всё ещё нет здесь: пленённые в глыбах государственности, в цитадели великодержавного демона, уицраора, в подземном мире российского античеловечества, они достигают Небесной России лишь отдалёнными звучаниями, ослабленными отблесками.
   Моря светящихся эфиров - это души стихиалей, сияющих красками, непредставимыми для нас, омывают там сооружения, которые отдалённо можно было бы уподобить громадам лазурных и белых гор.
   Об этом мире поёт русская церковь, когда провожает новопреставленных в невозвратный путь, дабы Господь упокоил их в "месте светлом, месте злачном, месте покойном, иде же несть ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная".
   Новые пришельцы являются в Небесной России в особых святилищах, имея при этом облик не младенцев, а уже детей. Состояние вновь прибывших схоже именно с состоянием детства; смена же возрастов заменяется возрастанием просветлённости и духовной силы. Нет ни зачатия, ни рождения. Не родители, а восприемники подготавливают условия, необходимые для просветлённой души, восходящей сюда из Готимны. В обликах некоторых из братьев синклита можно было бы угадать черты, знакомые нам во времена их жизни в Энрофе: теперь эти черты светозарны, ослепительны; они светятся духовной силой, истончены и облегчённы. Производимая преображённым телом, их одежда светится сама. Для них невозбранно движение по всем четырём направлениям пространства; оно отдалённо напоминает парение птиц, но превосходит его лёгкостью, свободой и быстротой. Крыльев нет. Восприятию просветлённых доступно множество слоёв, нисходящих и восходящих.
   Та любовь между мужчиной и женщиной в Энрофе, которая достойна именоваться великой, продолжается и здесь, освобождённая от всего отягощавшего, возросшая и углубившаяся. Между некоторыми существует и телесная близость, но от задач продолжения рода она совершенно откреплена и вообще не имеет ничего схожего с телесной близостью в Энрофе. Многие органы тела здесь полностью изменили свою структуру, назначение и смысл, в том числе органы, связанные с принятием и усвоением пищи, потому что процесс восстановления жизненных сил здесь схож с дыханием. Возрастание духовности постепенно подводит просветлённого к следующей великой трансформе тела, которая ведёт в более высокие миры, в Небесный Иерусалим и ещё выше - вплоть до Синклита Мира и Элиты Шаданакара.
   Временами в Небесной России рождаются великие человекодухи - те, кто закончил свой путь в Шаданакаре, достигнув до его наивысших миров и теперь со-творит Планетарному Логосу. Ради помощи нижестоящим они покидают Элиту Шаданакара и, осуществляя миссии, объять которые не в состоянии самый высокий мистический разум человека, сходят путём рождения сюда, в затомисы. Они принимают здесь такие же просветлённые тела, как и у братьев синклита, но несравненно превосходят их быстротою своего вхождения в полноту духовной силы и масштабами своего Я. Их пути в затомисах похожи на пути гениев среди остального человечества, но синклиты предуведомлены об их рождениях и ждут их с радостью и ликованием.
   Те же, кто были гениями и вестниками на Земле, продолжают после искуплений, просветлений и трансформ своё творчество здесь, в затомисах.
   Но среди просветлённых Небесной России лишь ничтожное меньшинство известно нам, знакомым с историей нашей Родины. Имена остальных ничего не скажут нашей памяти.
   В монастырях Руси проходили незаметно свою жизненную тропу не светочи святости, но тихие души, менее богатые дарами, молча и смиренно вносившие свою лепту в религиозное творчество, в соборный труд духа.
   Во все эпохи по дорогам России брели странники и искатели, сказители и бандуристы, безымянные творцы сказок и духовных стихов, песен и легенд, никем не записанных, утраченных рассказов о героях своего времени и об его идеалах. А чудесные мастера сканного, обронного или иконописного дела, плотники-строители чудесных теремов, смиренных деревянных церквей и весело разукрашенных изб, влюблённые в свой труд каменщики, столяры, гончары, ткачи, ювелиры, переписчики, работавшие в мастерских, приказах, кельях и под открытым небом, чьи создания, отмеченные радостью творчества и горячей любовью к жизни, веселили и радовали целые поколения, - где могут быть их создатели ныне и что они могут создавать теперь, если не вечные ценности Святой Руси?
   Во все эпохи русской истории тысячи мужиков - огнищан, смердов, тяглых крестьян, крепостных и вольных, просто и чисто проживших свой век, совершали труд посевов и жатв как возложенный на них Богом долг, с благоговением и благодарностью к Матери-Земле, и умирали простой и ясной смертью, веруя и простив всех.
   Во все эти эпохи тысячи матерей несли свой крест, воспитывая людей, достойных имени человека, и в служении этому делу полагавших смысл своей жизни. Разве это не одно из самых высоких творчеств?
   Когда начали строиться школы, сотни людей бросали привычный круг и образ жизни и уходили в народные низы, замуровывая себя на всю жизнь в захолустьях, среди непробудного невежества, где не с кем было перекинуться живым словом: всё ради просвещения непросвещённых.
   А врачи, работавшие по одному на целый уезд? А герои-доктора на эпидемиях? А те из революционеров, кто был движим не фанатизмом, ненавистью и жаждой власти, а живою любовью к людям и скорбью от созерцания скорбей народа? А те из священников, которые, в меру данных им от Бога даров, являли образец ясной и чистой жизни, взращивая во множестве простых сердец лучшее, что в этих сердцах было?
   Нет возможности перечислить те пути на земле, встав на которые путник приходит, рано или поздно, к синклиту. Вопрос только во времени, в стадиях, которые ещё надо преодолеть по дороге к этой цели. Цели, не проявляющейся в сознании человека с полной отчётливостью, но ведомой её бессмертной монаде и влекущей её.
   О, напрасно представлять себе Небесную Русь в виде нескончаемых, однообразно строгих служб и молений. Там такие духовные наслаждения, о каких мы не имеем понятия; там есть и шутки, и смех, и даже игры, особенно среди детей.
  
   Зрение, разрывающее оковы нашего пространства, различает вдали, за сферою Российской метакультуры, небесные страны других метакультур, такие же лучезарные, исполненные неповторимого своеобразия. Подготовка в любви и взаимопонимании к творению небесной страны всечеловечества, священной Аримойи, - вот узы, связующие ныне синклиты и грады метакультур. Величайшие из детей человечества, завершив творения в своих священных градах, выходят за метакультурные пределы: поднимаясь в Синклит Мира как бы с разных сторон, они встречаются, наконец, но ещё задолго до его достижения. Мир их встречи - Гридруттва, белый чертог, где творится ими общий план восхождения человечества. Дальнейший подъём приводит в такие слои, где их мудрость и мощь превосходит мудрость и мощь демиургов. Высший провиденциальный план, который мы сквозь историю можем различить иногда как бы за частными планами демиургов, есть отражение их творческого труда. Это - Синклит Мира. Он
   со-творит, во всей ясности духовного сознания, самому Планетарному Логосу.
  
   Аримойя лишь недавно начата творением в четырёхмерных мирах, а её историческое отображение на Земле будет смыслом и целью наступающего столетия. Для этого и совершилось низлияние сил Приснодевы-Матери из транскосмических сфер в высшие слои Шаданакара - сил, сосредоточившихся в одной божественной монаде; для этого и созидается в Небесной России небывалый храм, чтобы принять в него Ту, Чьё рождение в четырёхмерных мирах есть цель и смысл грядущего брака Российского Демиурга и Соборной Души. Исторически же, через осуществление этого великого Женственного Духа в Розе Мира начнётся преобразование государственности всех народов в братство всех. В этом Российскому синклиту помогают и будут помогать все синклиты метакультур, а Синклит Мира примет от них и продолжит их труд, чтобы завершить его всемирным богочеловечеством.
  
   Однако, кроме великих затомисов, исчисляемых цифрою 19, в Шаданакаре имеется другая сакуала затомисов: это затомисы метакультур, трагически недостроенных в Энрофе. Если становится ясно, что Провиденциальные силы данной метакультуры не могут противостоять натиску демонических начал, её затомис перемещается в слой этой сакуалы. Культурные, а иногда и государственные образования её в Энрофе мало-помалу растворяются в общечеловеческом окружении; но затомис продолжает своё развитие, синклит продолжает и усиливает своё творчество.
  
   СРЕДНИЕ СЛОИ ШАДАНАКАРА. Естественно, что чем иерархически выше расположены слои, тем затруднённее их познание, тем меньше аналогий с Энрофом можно найти в их ландшафтах, в облике и форме обитающих там существ, в содержании их жизни.
  
   Здесь под эгрегорами понимаются иноматериальные образования, возникающие из некоторых психических выделений человечества над большими коллективами. Эгрегоры лишены духовных монад, но обладают временно сконцентрированным волевым зарядом и эквивалентом сознательности. Свой эгрегор имеет любое государство. Эти существа в основном статичны и неагрессивны.
  
   Семь слоёв составляют эту сакуалу.
  
   В сакуале, состоящей из трёх-четырёхмерных пространственных слоёв с огромным числом временных координат, обитает другое, высшее человечество Шаданакара. Это человечество называется даймонами. Оно проходит путь развития, схожий с нашим, но начало его гораздо раньше и совершалось более успешно. По-видимому, определяющим фактором при этом явилось то, что миссия Иисуса Христа, в Энрофе оборванная усилиями Гагтунгра почти в начале и ознаменовавшаяся лишь частичной победой, в мире даймонов была полностью завершена. Хронологически это совершилось гораздо раньше, чем Христос вочеловечился в облике Иисуса. Его победа в мире даймонов устранила тягчайшие преграды, нагромождённые Гагтунгром на их восходящем пути, и к настоящему времени эти существа далеко нас опередили. Сроки и жертвы их становления были сокращены во много раз. Явлений социальной дисгармонии у них давно уже нет, и силы направлены на духовное и эстетическое совершенствование и на помощь другим слоям, в частности - человечеству Энрофа.
   Гагтунгр - имя планетарного демона нашей брамфатуры. Он обладает тремя лицами, как и некоторые другие из крупнейших иерархий. Первая ипостась Гагтунгра - Великий Мучитель Гистург, вторая - Великая Блудница Фокерма, третья - великий осуществитель демонического плана Урпарп, называемый иногда Принципом формы.
  
   Даймоны - это крылатые люди, схожие своим обликом отчасти с ангелами, от которых, однако, их отличает, кроме многого другого, наличие двух полов. Основной слой их пребывания, соответствующий нашему Энрофу, носит имя Жерам. Природа, схожая с нашей, доведена там до уровня высокого художественного и эстетического совершенства, а машинная цивилизация одухотворена внутренней мудростью о силах и слоях Шаданакара и развитием высших способностей в их собственном существе. О человечестве даймонам известно всё существенное.
   От посмертных спусков в демонические миры возмездия даймоны освобождены со времён завершения в Жераме задачи Христа. А многоярусная сакуала чистилищ, опытно известная, хотя и забываемая большинством из нас, для них заменена единственным слоем - его имя Урм, - где некоторые из них проходят в посмертии искупляющее очищение. Параллель затомисам нашего человечества составляет для них Картиала - мир просветлённых даймонов, их небесная страна. Оттуда раскрывается подъём в сакуалу Высокого Долженствования и, наконец, в Синклит Мира.
  
   Большинство живописных и скульптурных портретов, созданных в нашем мире, метапрообразов лишены, это - портреты людей, не более. Но такие произведения, как, например, Джоконда, кроме своего человеческого прототипа, связано именно с прообразами из Жерама, постигнутыми интуицией гения. Отсюда необычайная значительность этих шедевров и сила их воздействия.
  
   С живописными произведениями жанров мифологического, психологического, исторического и бытового дело обстоит ещё сложнее, ещё разнообразнее.
  
   Живопись пейзажная, несмотря на её колоссальное значение культурное и психологическое, приобретает транфизическое значение очень редко. Это происходит либо в тех случаях, когда художнику удаётся заразить зрителя своим ощущением миров стихиалей, сквозящих через природу Энрофа, либо же намекнуть своеобразными сочетаниями линий и красок на ландшафты какого-нибудь другого слоя.
  
   Что касается художественной литературы, то никаких метапрообразов за персонажами подавляющего большинства её произведений не стоит.
  
   Несколько слов о трансфизическом значении театрального искусства. Отрицательное отношение к этому искусству со стороны христианской религиозности, как бы ни объясняли его историки культуры и даже религиозные проповедники, вызвано было тем, что христиане древности и средних веков своим религиозным чутьём бессознательно ощущали соседство сценического искусства с древним организмом, который связан с тёмным демоническим миром.
   Театральное же действо в собственном смысле может быть очень различно. Сценические действа, приводящие актёра и зрителя через катарсис - духовный подъём и хотя бы кратковременное просветление, - глубоко оправданы.
  
   Сакуала ангелов. Их две. Первая, низшая, состоит из трёх слоёв: она так и называется: ангелы низшего круга. В сущности, это первое по времени человечество Шаданакара, когда-то обитавшее в слоях более плотной материальности, хотя и не в Энрофе; та эра предшествовала эре титанов. Первый из этих слоёв обитаем херувимами, хранителями людей - носителей светлых миссий. Именно хранителями, а не вдохновителями: то даймоны! Об ангелах же хранителях мы слышим с детских лет. Ландшафт их мира - среда прелестных тонов, нами не воспринимаемых, отдалённо напоминающих розовый и сиреневый.
   Другой слой - бело-золотистая среда, пронизанная снопами света, принадлежит серафимам - хранителям некоторых человеческих содружеств: церквей, религиозных общин, некоторых этических объединений, очень немногих городов - тех, духовная целостность и нравственная чистота которых имеет особое значение в глазах Провиденциальных начал. Бывают эпохи, когда стража серафимов окружает какой-нибудь город, потому что в нём совершается то или иное метаисторическое событие или протекает тот или иной трансфизический процесс, требующий особой помощи или охраны. После его завершения, со сменою эпох, стража серафимов удаляется.
   Обликом серафимы подобны шестикрылым ангелам.
  
   Сакуала завершается миром так называемых Престолов, чей облик схож с нашим представлением об архангелах, а среда их обитания - сине-зелёная, пронизанная играющими снопами света. Престолы - хранители наций.
  
   Вторая сакуала - Ангелы Высшего Круга. Это обиталища светлых иерархий огромной силы, именно тех, кем создаётся материальность трёх-, четырёх- и пятимерных слоёв Шаданакара.
  
   Первыми идут астралы, известные в христианской мистике под названием Властей: это творцы материальности Энрофа. Далее следуют Силы, творцы материальности сакуалы даймонов, и Господства, творцы материальности миров Просветления. Сакуала Ангелов Высшего Круга венчается миром Начал, творящих материальность затомисов, и Архангелами - теми самыми, кем становятся после трансформы сирины, алконосты и гамаюны Рая, Эдема, Монсальвата, Жюнфлейн и Святой России - всех затомисов христианских метакультур. Они творят материальность миров Высокого Долженствования. Эти миры общи и для людей, и для ангелов, и для даймонов, и для стихиалей, и даже для просветлённых животных.
  
   Миры Высокого Долженствования - остановки между затомисами, Картиалой даймонов и Хангвиллой просветлённых животных, с одной стороны, мирами Высших Трансмифов Верховных Религий - с другой. Над Уснормом расположена Гридруттва - тот белый чертог, где создаётся великий творческий план человечества.
  
   Небесный Иерусалим - высший трансмиф христианства. Это - то, что стоит за такими утверждениями христианского учения, которые общи и для католиков, и для православных, и для лютеранина, и для абиссинца, и для будущих последователей Розы Мира.
   Небесный Иерусалим - высший слой синклитов христианских метакультур; и всё же это ещё не Церковь. Церковь - это высшие миры Шаданакара.
  
   СТРУКТУРА ШАДАНАКАРА. ИНФРАФИЗИКА. ОСНОВА.
   Носители тёмных миссий. Рабы дьявола на неисчислимые века. Избранники зла. Существа демонической природы. Тёмные водители античеловечества. Здесь они творят богоборческий план.
  
   Двухмерный слой Шаданакара иногда именуется адом. Слой этот - не страдалище человеческих душ в их посмертии, но обиталище большинства демонических существ нашей планеты. Это главная демоническая цитадель.
  
   Божественному Космосу противостоит не один этот слой, а все демонические миры.
  
   Как ни странно, но существа, похожие на пресловутых чертей, действительно есть, и даже с рогами и хвостами. Вообще, оказывается, что многие из легенд, к которым мы привыкли относиться с улыбкой, в лучшем случае, усматривая в них символический смысл, следует понимать вполне буквально.
  
   Там находятся некоторые из числа тех, кто был на Земле людьми: носители специальных тёмных миссий. Здесь они почти не страдают. Они заботливо подготавливаются демоническими силами к очередному воплощению в человечестве.
  
   Из каких побуждений подобная миссия может быть принята человеком? Из страха, из жажды власти, из жажды крови, из врождённого тяготения ко злу.
  
   Демоническая основа включает ещё один мир: мир одномерного пространства и одномерного времени. Это Дно Шаданакара, страдалище демонических шельтов и немногих людей - носителей тёмных миссий.
  
   МИРЫ ВОЗМЕЗДИЯ. В эпоху первобытных обществ демонические силы были заняты торможением их развития и подготовкой слоёв трансфизических магм и ядра к приёму миллионов душ грядущего человечества. Несколько позднее, уже в исторические времена, были созданы шрастры и сакуала уицраоров. Большинство чистилищ возникло в ещё более поздние эпохи.
  
   Изложение миров Возмездия начинается с чистилищ потому, что они ближе к нам, чем другие; они соизмеримее с понятиями, привычными для нас, а в случаях нисходящего пути после смерти спуск начинается именно с чистилищ.
  
   Механическая сторона действия Закона возмездия остаётся неизменной, всегда и везде: она состоит в том, что нарушение нравственных законов влечёт за собой утяжеление эфирного тела совершившего. Пока он жив, утяжелённое эфирное тело остаётся как бы на поверхности трёхмерного мира: при этом тело физическое играет роль спасательного круга для утопающего. Но как только связь между ними разрывается смертью, эфирное тело начинает погружаться глубже и глубже, из слоя в слой, пока не достигнет равновесия с окружающей средой. Таков, в основном, механизм.
  
   Но есть и существа, которые следят за его безотказным действием: блюстители кармы. Это совсем особая категория. Это существа высокого интеллекта, но с холодной, как лёд, сферой чувств. Им равно чужды ненависть и любовь, злоба и сострадание. Они взяли на себя заботу о механизме кармы, восполняя убыль своих жизненных сил эманациями душевных мук тех людей, что после жизни на Земле принуждены опускаться в чистилище.
  
   Первое из чистилищ именуется Скривнус. Это - картина обезбоженного мира и обезбоженного общества без всяких прикрас. Бесцветный ландшафт. Облик обитателей сохраняет полное человекоподобие, но черты смыты и разглажены. Память о существовании в Энрофе не только сберегается в душе обитателей, но и гложет их, как мечта об утраченном рае. Самое неотступное из мучений Скривнуса - это скука безысходного рабства, это нудность труда, это отсутствие перспектив, каких бы то ни было. Скривнусом ограничиваются искупительные страдания тех, чья совесть не омрачена памятью ни о тяжких пороках, ни о преступлениях, но чьё сознание в Энрофе было отделено от воли глухой стеной житейских забот и попечений только о материальном.
  
   Следующий слой похож на предыдущий, но он темней. Чистилище это называется Ландреф, и кратковременное пребывание в нём испытывают десятки миллионов. Это следствие маловерия, не дававшего силам духовности проникать в естество человека и облегчать его эфирное тело.
  
   Следующий слой. В Мороде царствует абсолютная тишина. Каждый, пребывающий в этом мире, других обитателей не воспринимает совсем и уверен в своём полном одиночестве. Тоска великой покинутости охватывает его. Напрасно метаться, молиться, звать на помощь, искать - каждый предоставлен общению только с собственной душой. А душа преступника, её память запятнана совершённым на Земле злодеянием, и для такой души нет ничего более пугающего, чем уединение и тишина. Здесь каждый уразумевает смысл и масштабы совершённого на земле зла и выпивает до дна чашу ужаса перед своим преступлением. От этого бесконечного диалога с самим собой несчастного не отвлекает ничто, даже борьба за существование.
  
   Того, чью совесть не может очистить и Мород, ждёт уже не спуск в следующий слой, а внезапный и устрашающий провал в него: это схоже с трясиной, в которую несчастный попал неожиданно для себя, и которая засасывает его: сперва ноги, потом туловище, наконец, голову.
  
   Повествование достигло Агра, слоя чёрных паров, между которыми вкраплены, как острова, чёрно-зеркальные отражения великих городов Энрофа. Одно из мучений Агра - чувство бессильного стыда и созерцание собственного убожества. Другое мучение в том, что здесь начинает впервые испытываться терпкая жалость к другим подобным и приходит понимание своей доли ответственности за их трагическую судьбу. Третья же мука этих несчастных - страх. Он порождается наличием ещё других существ, хищниц демонической природы.
  
   Если тяжёлая карма не сделает того, кто попал сюда, жертвою хищниц, и он не очнётся в следующем из миров нисходящего ряда, рано или поздно ему суждена трансформа, поднимающая вверх. Кончающий своё искупление постепенно меняется телесно.
  
   Лестница восхождения не закрыта ни перед одной демонической монадой. Но для подобного обращения требуется столь острая ясность сознания, которая не встречается здесь почти никогда.
  
   Чистилище Рафаг. Здесь изживаются кармические следствия предательств и корыстной преданности тираниям. Рафаг - мука непрерывного самоистощения.
  
   Над тремя последними, нижними чистилищами, господствуют ангелы мрака. Души томит не только ужас: ещё большее мучение заключается в чувстве стыда, нигде не достигающем такой силы, и жгучая тоска по настоящему телу, по мягкому тёплому миру - воспоминания о радостях жизни на земле.
  
   Фукабирн - последний в сакуале чистилищ. Теперь начинается сакуала трансфизических магм: эти локальные миры сосуществуют в трёхмерном пространстве, но в других потоках времени, с поясами раскалённого вещества в оболочке планеты. Страдания этих миров не имели конца, пока Иисус Христос не совершил того освободительного спуска в них, который в церковном предании называется схождением Спасителя в ад. С этого мгновения для сил Света становится возможным, хотя и требующим огромных усилий, извлечение страдальцев из этих пучин после известного срока, необходимого для развязывания узлов личной кармы.
  
   Здесь мучающийся вспоминает отчётливо о религиозных учениях, слышанных на земле, и о том, что он был предупреждён. Телесные муки субъективно ощущаются здесь, как воздаяние, но уже начинает осознаваться двойственная природа Закона и ответственность за его жестокость не Бога, а демонических сил. Сознание яснеет: в этом - проявление Провиденциальной стороны Закона. Прояснение сознания, прояснение совести, возрастание духовной жажды - это та сторона Закона возмездия, которую светлые силы отстояли от тёмных, и благодаря которой Закон всё-таки не сделался абсолютным злом.
  
   Страдание в Энрофе - какое бы то ни было - ослабляет посмертную муку, преимущественно в смысле сокращения сроков её, но иногда и в смысле её "качества". Длительность искупительного наказания души после смерти определяется, в основном, масштабами тех жертв, которые пострадали от её деяний в Энрофе.
  
   Магма бушующая. Там искупают себя извратители высоких и светлых идей, несущие ответственность за калечение трансфизических путей тысяч и миллионов. Там же и те, кто повинен в гнусных деяниях, называемых на нашем сухом, мёртвом языке осознанным садизмом, - то есть таких поступков, при которых страдания других не только вызывали чувство наслаждения, но и недолжность этого наслаждения была совершенно ясно осознана преступником тогда же. Осознана - но не помешала наслаждению, не воспрепятствовала испытывать его опять и опять.
  
   Магмы кончились.
  
   Ниже начинается сакуала миров, соотносимых с физическим ядром планеты, общая для всех метакультур. Преисподни.
  
   Сидя здесь, в Энрофе, в относительной безопасности, можно сколько угодно посмеиваться над верой в существование этих рогатых безобразников, но не стоит желать даже смертельному врагу более близкого с ними знакомства. Черти выколачивают пищу из своих жертв всеми способами, какие в состоянии измыслить. Их жертвы - это те, кто был в Энрофе растлителями духа. Такие преступления расцениваются столь сурово потому, что они приносят больше кармического вреда для тысяч человеческих душ. Даже палач, от руки которого погибли физически сотни людей, не принёс такого ущерба, как те, про кого сказано в Евангелии: "Кто соблазнит одного из малых сил, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской".
  
   Неужели они думали всерьёз, что учение отцов церкви не содержит ничего, кроме игры испуганного воображения? Только сознание, безрелигиозное, может полагать, например, что "Божественную комедию" мы в силах исчерпать, толкуя её как сумму художественных приёмов, политической ненависти и поэтических фантазий.
  
   А тем, которые возмущены суровостью законов, можно ответить одно: так работайте же над их просветлением!
  
   ШРАСТРЫ И УИЦРАОРЫ. Эти миры созданы демоническими силами как непосредственное орудие осуществления мирового плана Гагтунгра. Это два ряда, две сакуалы инфрафизических слоёв, тесно связанные между собой. Здесь живут и укрепляют свои цитадели те многомиллионные общества и те чудовищные иерархии, которые на наших глазах проявляют себя в великих державах, в государственных тираниях, в безликих вампирах мировой истории.
  
   Античеловечество состоит в основном из двух рас или пород, весьма отличных друг от друга. Главнейшие из них мелкие, но высоко разумные существа, двигающиеся по кругу перевоплощений в шрастрах, где они принимают четырёхмерную форму, несколько напоминающую нашу. Это тело, соответствующее нашему физическому, называется каррох: оно формируется из материальности этих слоёв, созданной высшими демоническими иерархиями. Жители шрастров обладают парой верхних и парой нижних конечностей, хотя с иным, чем у нас, числом пальцев; кроме того, они снабжены чем-то вроде кожных летательных перепонок. Но эти существа - обладатели острого интеллекта, создатели высокой цивилизации, в некоторых отношениях опередившей нашу. Они называются игвами.
  
   Хотя среди людей нет монад, демонических по своей природе, но бывали случаи, когда человек в дальнейшем своём пути добровольно становился игвой. Для этого необходимы, кроме желания, колоссальная ясность сознания и уникальное развитие специфических способностей. Таков и был основатель античеловечества, личность, совершенно реально существовавшая. Его участие в разработке и осуществлении демонического плана весьма велико.
  
   Игвы употребляют иногда и одежду, но чаще ходят обнажёнными. Чрезмерный интеллектуализм этих существ выхолостил их сексуальную сферу. Способ размножения похож на человеческий, но непригляднее. Они совокупляются почти на ходу, никакой потребности в уединении при этом не испытывая, так как лишены стыда. Чувства любви, привязанности, жалости находятся в зародыше. Вместо семьи - кратковременные союзы, а для детёнышей - тщательно оборудованные и скрупулёзно продуманные воспиталища.
   Мораль - рабская. Общество состоит из двух классов: высшая интеллигенция, в которую входят учёные, инженеры, жрецы и администраторы, и подчиняющееся большинство, действующее только по заданиям руководства. Почти неограниченным владыкой в каждом из шрастров фактически является великий игва. Шрастр - не монархия и, конечно, не теократия: это - сатанократия.
  
   Они будут влиять на человечество в желательном для них направлении. Ведь их заветнейшее чаяние, объединяющая их мечта - распространение их владычества на все слои Шадаканара. Представляется, что великий противобог Грядущего, подготавливаемый к рождению среди человечества в недалёком будущем, создаст в Энрофе чету полулюдей-полуигв. Отсюда пойдёт раса игв в нашем слое. Размножаясь быстро, они должны будут постепенно заменить людей, превратив поверхность земли в обиталище дьяволочеловечества.
  
   Стиль конструктивизма в человеческой архитектуре - вот некоторый намёк на стиль шрастров. Потребовалась усиленная инспирация творческого подсознания людей светлыми силами, чтобы человеческое зодчество не подчинилось внушениям, поднимавшимся из шрастров, и не превратило города Энрофа в жалкие подобия стереометрических городов игв. А там, в этих городах, бушует и музыка, преимущественно шумовая, для нашего уха звучащая какофонией, но иногда поднимающаяся до таких ритмических конструкций, которые способны завораживать и некоторых из нас. Ещё большую роль в жизни игв играет танец, если допустимо применение этого слова к их безобразным вакханалиям.
  
   СТРУКТУРА ШАДАНАКАРА. СТИХИАЛИ. ДЕМОНИЧЕСКИЕ СТИХИАЛИ.
   И пусть мудрецы нашего века, посадившие сами себя в материалистический карцер, иронизируют с высоты своего невежества над суевериями дикарей, но только в сказках о домовых, о пенатах и ларах, о добрых и шаловливых маленьких духах домашнего очага заключается глубокая правда. Древнее язычество знало её куда лучше нас, лучше евреев и магометан, лучше христиан, возводивших на эти безобидные существа поклёпы и небылицы. Сплетни про домовых удивляют своей несправедливостью. Подобные россказни бывают порождены только одним духом - тем самым, который свойственен фанатикам монотеизма, ханжам и сухим моралистам, объявляющим всё, что не входит в их канон, нечистью. Куда объективнее относились к этим существам древние, видевшие в них верных друзей - Лар и пенатов!.. Область этих мелких стихиалей, ютящихся у человеческих жилищ, называется Маннику. Ландшафты этого мира похожи на комнату и не лишены уюта. Они обладают плотным, чётко очерченным телом. Они миниатюрны, веселы и проказливы, а некоторые активно добры. Это своего рода филантропы, любящие делать людям мелкие услуги так, чтобы этого никто не знал. Впрочем, другие из них позволяют себе с людьми более или менее безобидные шутки. Вообще же, они относятся к нам избирательно, но дом стараются хранить и оберегать, как могут. Потому что в случае его разрушения разрушаются и их приюты в слое Маннику, и бездомные малютки в большинстве случаев погибают. Лишь немногим удаётся добраться до другого убежища.
  
   СВЕТЛЫЕ СТИХИАЛИ. Сколь бы непривычно ни звучали новые названия сейчас и сколь бы ни казались подавляющему большинству праздной игрой воображения, но придут времена, когда каждый школьник старшего возраста будет знать эти имена столь же твёрдо, как теперь знает он названия латиноамериканских республик или провинций Китая. Если бы я думал иначе, я бы никогда не дерзнул приковывать к этим именам и названиям внимание читающих. Но метагеография Шаданакара сейчас нужна единицам, скоро понадобится сотням, а когда-нибудь, вероятно, миллионам. Ведь и обыкновенная география была нужна лишь единицам всего каких-нибудь двести лет назад, во времена госпожи Простаковой. Как счастлив я, что окончился наш спуск в демонические миры и что перед нами - слои существ прекрасных, для человека, безусловно, благоприятных. Но описывать светлое, тем более потустроннее, всегда значительно труднее, чем тёмное или чудовищное.
  
   Немецкие сказки об эльфах - совсем не сказки: слой обитания добродушных, очаровательных маленьких существ, похожих на эльфов, действительно есть. Можно так и назвать его: Страна Эльфов.
  
   Верхний тоненький слоёк земной коры, где таятся корни и семена растений, имеет в трансфизических мирах своё соответствие - чудесную страну Дараинну, область благих духов, пестующих корни и семена. Её ландшафт может показаться волшебным: семена и корни тихо светятся нежнейшими оттенками голубоватого, серебристого, зеленоватого цвета; вокруг каждого зерна мягко мерцает живая аура. Обитатели Дараинны - крошечные существа, похожие на белые колпачки; сверху у каждого ещё один колпачок, поменьше, вроде головки; имеется пара нежных и ловких конечностей - среднее между руками и крыльями. Они тихо переплывают по воздуху, шелестя складками своих колпачков - это их речь, их форма общения между собою, - и ворожат над семенами и корнями, как над колыбелями. Им ведомы те загадочные процессы, благодаря которым из крошечного семени вырастает большое дерево со всей сложностью своих форм. Если бы не их помощь, тёмные силы получили бы доступ к этим колыбелям и давно уже превратили бы земную поверхность в непроходимые заросли кошмарных форм - вампирически хищных и безобразных эквивалентов растительности.
  
   Всякий легко припомнит, как на летней заре или весенним полднем проносятся тихие ветры, целующие землю. Они целуют землю с её травами, нивами и дорогами, деревья, поверхность рек и озёр, людей и животных. Эти стихиали слоя, называемого Вайита, радуются жизни. Они радуются нам и растениям, водам и Солнцу, радуются прохладной, горячей, мягкой, твёрдой, освещённой или полутёмной земле, гладят её и ласкают. Если же нам удалось бы увидеть Вайиту собственными очами, нам показалось бы, что мы погружены в зеленоватые, благоухающие, играющие волны, совершенно прозрачные, прохладно-тёплые, а главное - живые, разумные и радующиеся нам.
   Когда жарким днём окунаешь лицо в траву цветущего луга и от медовых запахов, от дыхания нагретой земли и листьев кружится голова, а еле слышные дуновения света и тепла проносятся над лугами, - это стихиали Вайиты играют и празднуют вместе с детьми Фальторы - области стихиалей лугов и полей. В нас не остаётся ни единого мутного помысла, - может показаться, что это и есть утраченный рай, пыль "житейского попечения" сдувается с души чистыми дыханиями и, кроме всепоглощающей любви к Природе, мы не в состоянии испытывать ничего.
   Сквозь бегущие воды мирных рек просвечивает мир воистину невыразимой прелести. Есть особая иерархия. Каждая река обладает такой "душой", единственной и неповторимой. Внешний слой её вечнотекущей плоти мы видим, как струи реки; её подлинная душа - в Небесной России или в другой небесной стране, если она течёт по землям другой культуры Энрофа. Но внутренний слой её плоти, эфирной, который она пронизывает несравненно живей, и где она проявляется почти с полной сознательностью, - он находится в мире, смежном с нами и называемом Лиурною. Блаженство её жизни заключается в том, что она непрерывно отдаёт оба потока своей струящейся плоти большой реке, а та - морю, но плоть не скудеет, всё струясь и струясь от истока к устью.
   Невозможно найти слова, чтобы выразить очарование этих существ, таких радостных, смеющихся, милых, чистых и мирных, что никакая человеческая нежность не сравнима с их нежностью, кроме разве нежности самых светлых и любящих дочерей человеческих. И если нам посчастливилось воспринять Лиурну душой и телом, на берег выйдешь с таким чистым, просветлевшим и радостным сердцем, каким мог бы обладать человек до грехопадения.
  
   Воздействием на человеческую душу с Лиурною отчасти схож Вланмим - область стихиалей верхних слоёв моря. Ландшафт этого мира - ярко-синий, ритмически волнующий океан, - такой нежно-яркой, упоительной синевы в Энрофе не существует, - а волны его зацветают не пеной, но молочно-белыми ажурными сферами и тают на глазах, распускаются и снова тают. Соединение реки с морем есть выражение любви стихиалей этих двух миров между собою. Вланмим тоже способен сделать нас более мудрыми и чистыми, но он открыт снизу воздействиям мрачных стихиалей морских глубин, а потому он суровее. Рыбаки получили от излучений Вланмима черту, отличающую их от остального народа: сочетание чистоты, мужества и грубоватой, немного жёсткой силы с детскою цельностью души.
  
   Повсюду над землёй и морями простёрт Зунгуф - область стихиалей воздушной влаги, творящих облака, дождь, росу и туман. И когда струи ливня обрушиваются на землю и бурные, весёлые дети Зунгуфа ликуют, то припадая к земле и поверхности вод, то отпрядывая вверх, в бурлящий водяной стихией воздух - выше, в Ирудране, бушуют рати других существ: для них гроза есть творчество, а ураган - полнота их жизни.
  
   Если при лёгком морозце тихо падает мягкий снежок или если деревья и здания стоят, убелённые инеем, бодрая, резвая, почти восторженная радость, которую испытываем мы, свидетельствует о близости дивных стихиалей Нивенны. Почему, когда мы видим леса или городские парки, убелённые инеем, мы испытываем чувство, соединяющее в себе торжественность и лёгкость, прилив жизненных сил и восхищение, благоговение и детский восторг?
  
   Заранда, воплощённый в своём иноматериальном слое - "Царь всех животных царств". Трагическая история животного царства в Энрофе наложила отпечаток глубокой, воистину мировой скорби на его лик. И как бы ни объясняли бы историки символику египетского сфинкса, метаистория всегда будет видеть в нём эмблему того, кто совмещает в себе природу Великого Зверя с мудростью выше человеческой.
  
   Верховных стихиалей - семь.
  
   Лилит - "Всенародная Афродита" всех человечеств. Значение Лилит в нашем существовании необозримо велико. Некогда, в глубочайшей древности, эта стихиаль стала супругою Первоангела - того величайшего Духа, что сделался Логосом Шаданакара. Это было во времена творения ангельских слоёв, и Лилит стала праматерью этого первого человечества. Но Гагтунгр сумел проникнуть в мир Лилит, и её тончайшее материальное тело восприняло в себя некий демонический элемент. Это была катастрофа. С тех пор все цепи рода, формируемые ею, будь то в мирах титанов, даймонов или людей, воспринимают в себя нечто от этого элемента - семя дьявола в человеке.
  
   Известно, что в античной древности, на Кипре, культ богини любви распался в своё время на две противоположности: возвышенный культ Афродиты Урании, духовной, творческой, поэтизируемой и поэтизирующей любви, и культ Афродиты Пандемос, что можно приблизительно перевести выражением "Афродита Всенародная". Он широко разлился в народных низах, проявляясь в оргиастических празднествах и благословляя разврат как священную дать богине.
  
   ОТНОШЕНИЕ К ЖИВОТНОМУ ЦАРСТВУ. Космический провинциализм человечества. Легенда о "венце мироздания", это наследие средневековой ограниченности и варварского эгоизма должна будет развеяться как дым.
   Приходит новое мироотношение: для него человек есть существо в грандиозной цепи других существ, он совершеннее многих, но и ничтожнее многих и многих, и каждое из этих существ имеет автономную ценность, безотносительно к его полезности для человека. Ценность, материальная или духовная, какого-либо объекта, материального или духовного, возрастает вместе с суммой усилий, затраченных на то, чтобы он стал таким, каков он есть. Подсчитать сумму этих усилий для нас невозможно. Но возможно другое: возможно отдавать себе отчёт в том, что чем выше ступень, достигнутая существом на космической лестнице, тем сумма затраченных на это усилий (его личных, природы или Провиденциальных сил) должна быть больше. Развитие интеллекта и всех способностей человека, отличающих его от животного, потребовало неимоверного количества труда - и его собственного и Провиденциальных сил, - сверх того труда, который был затрачен ранее на возведение животных от простейших форм до высших. На этом и основывается космическая иерархия ценностей, насколько мы можем её понять. Из неё следует, что ценность инфузории меньше ценности насекомого, ценность насекомого меньше ценности млекопитающего, ценность млекопитающего ещё далека от ценности человека, ценность человека невелика сравнительно с ценностью архангела или демиурга народа, а ценность этого последнего, при всём её масштабе, теряется рядом с ценностью Владык Света, демиургов Галактики.
   Противовес принципу духовной ценности можно назвать принципом нравственного долга. На стадиях ниже человека и даже на ранних стадиях человечества это принцип ещё не был осознан; теперь же его можно формулировать с точностью уже довольно значительного приближения. Вот эта формула: начиная со ступени человека, долг существа по отношению к ниже стоящим возрастает по мере восхождения его по дальнейшим ступеням. На первобытного человека уже возлагался долг по отношению к приручаемым животным. И не в том он состоял, что человек должен был их кормить и охранять: это был ещё простой баланс, долг в низшем, материальном, а не в этическом смысле, потому что за корм и кров человек брал у домашнего животного либо его труд, либо молоко и шерсть, либо даже его жизнь (в последнем случае он, конечно, уже нарушал естественную пропорцию обмена). Этический же долг первобытного человека заключался в том, что он был должен то животное, которое приручал и которым пользовался, любить. Этот элементарный долг оставался общечеловеческой нормой до наших дней.
  
   По начальному замыслу Провиденциальных сил, Энроф был предназначен именно для животного царства, то есть для множества монад, сходивших своими шельтами сюда для того, чтобы приступить к великому творческому деянию: просветлению материальности трёхмерного слоя. Вмешательство Гагтунгра исказило этот замысел, усложнило пути, изуродовало судьбы, ужасающим образом растянуло сроки. Достигнуто это было, главным образом, тем, что с самого начала органической жизни в Энрофе она была подчинена закону взаимопожирания.
   Почему так очаровательны, так милы детёныши почти всех животных? Почему они не вызывают в нас ничего, кроме доброго и трогательного чувства? Потому что проявление демонического начала в животном начинается лишь с той минуты, когда ему приходится вступить в борьбу за жизнь, то есть подпасть закону взаимопожирания. Маленькие зверёныши Энрофа напоминают те образы зверей, которыми они обладали в смежном мире, откуда впервые попадали в Энроф. Даже змеи в том слое были прелестными существами, весёлыми, очень резвыми. Они танцевали, славя Бога. И ещё прекраснее, разумнее и мудрее они должны были бы стать в Энрофе, если бы не Гагтунгр. Его деятельность провела черту между двумя половинами животного царства резкую черту. Одну половину ему удалось демонизировать очень сильно, поставив духовному развитию этих животных крайне низкий потолок тем, что они могли существовать не иначе, как за счёт своих собратьев. Вообще, хищное начало демонично по своей природе, и в каком бы существе мы его ни встретили, это значит, что демонические силы уже основательно поработали над ним. Другая половина животного царства была предназначена в жертву первой. Хищное начало не было в неё заброшено, эти виды ограничились растительной пищей, но прозябание в условиях почти непрерывного бегства или прятания от опасностей страшно затормозило их умственное развитие.
   Цель просветления трёхмерной материальности продолжала стоять перед Провиденциальными силами. Так как животное царство оказалось к этому неспособным, по крайней мере, на обозримый вперёд отрезок времени, были созданы предпосылки к тому, чтобы из него выделился один вид, могущий скорее и успешнее справиться с этой задачей. Выделение этого вида имело характер стремительного рывка вперёд. При этом тот родительский вид, от которого отделился новый, прогрессирующий, послужил ему как бы трамплином для прыжка. И чем стремительнее был рывок вперёд человеческого рода, тем дальше откатился назад родительский вид, служивший трамплином. Позднее этот вид сформировался в отряд обезьян - трагический образец регресса. Таким образом, наш скачок от зверя к человеку был оплачен остановкой развития бесчисленного множества других существ.
   Животные демонизированы тем сильнее, чем более они хищны.
  
   Плюшевые мишки, зайцы и тому подобные безделушки. В детстве их любил каждый из нас, и каждый испытывал тоску и боль, когда начинал понимать, что это - не живые существа, а просто человеческие изделия. Но радость в том, что правы дети, свято верящие в живую природу своих игрушек и даже в то, что они могут говорить. Нашим высшим разумом мы могли бы в этих случаях наблюдать совершенно особый процесс творения. Чем больше любим плюшевый медвежонок, чем больше изливается на него из детской души нежности, тепла, ласки, жалости и доверия, тем плотнее сосредоточивается в нём та тончайшая материя, из которой создаётся шельт. Постепенно он создаётся и в самом деле, но ни астрального, ни эфирного тела у него нет, и поэтому тело физическое - игрушка - не может сделаться живым. Но когда игрушка, полностью насыщенная бессмертным шельтом, погибает в Энрофе, совершается божественный акт, и созданный шельт связывается с юной монадой, входящей в Шаданакар из Отчего дома. В Эрмастиге, среди душ высших животных, облечённых в астрал и эфир, появляется изумительное существо, для которого именно здесь должны быть созданы такие же облачения. Существа эти поражают той невыразимой трогательностью, какой размягчает наши суровые души вид зайчонка или оленёночка. Они чудесно живут там вместе с душами настоящих медведей и оленей, получают там астральное тело, а потом поднимаются в Хангвиллу, как и все остальные.
  
   Хищники существуют за счёт смертей существ той же ценности, то есть животных, и за счёт человека, существа высшей ценности. Те виды хищников, изменить хищную природу которых мы не в состоянии, постепенно должны быть в Энрофе истреблены. Постепенно - не потому только, что иначе это неосуществимо, но и потому, что за такой период времени могут обнаружиться средства к изменению даже их природы. Достаточно вспомнить собаку, этого бывшего волка, ныне способного обходиться без мясной пищи совсем.
  
   И придут поколения, которые будут с содроганием узнавать из книг, что не так ещё давно человек не только питался трупами умерщвляемых им животных, но и находил удовольствие в подлом их подкарауливании и хладнокровном убийстве...
  
   ВЫСШИЕ МИРЫ ШАДАНАКАРА. Это миры высоких сущностей, великие иерархии.
   Нет нации, которая не обладала бы Идеальной Соборной Душой. Это существо, обладающее единой великой монадой, которая таит в себе прообразы высших возможностей нации и облечена в материальную ткань многомерных пространств. По мере исторического становления и личной зрелости человеческих индивидуумов всё большая и большая тонкоматериальная часть каждого из них приближается к ней и объемлется ею, сообщая ей характер соборности.
   Духи-народоводители - инспираторы тех наций, которые входят в состав сверхнарода, но не играют ведущей роли в его истории.
  
   Народ российский мыслится своим демиургом как непросветлённая ещё в Энрофе, но просветлённая уже в Небесной России эфирно-физическая субстанция, из которой будет создано это двойное - физическое и эфирное - вместилище Света, и в то же время как арена, на которой совершится этот теургический акт.
  
   И человечество Энрофа, и человечество даймонов, и человечество Луны, и ангелы, и стихиали, и даже животное царство находят своё наивысшее оправдание, своё окончательное преображённое бытие в лоне высшего рая, совмещающего покой и могущество, блаженство и творчество, совершенство и беспредельное движение дальше и дальше по ослепительному пути. Духовная Вселенная невыразима ни на каком языке и может быть пережита лишь в отдалённых предчувствиях. Наивысшие духовные восхищения у мистиков христианства, высшая ступень экстаза у индуистов "абхиджна" Будды - всё это суть состояния именно этих отдалённых предчувствий.
  
   ЛОГОС ШАДАНАКАРА. Творились прекрасные законы мира, чуждые страданию, смерти и какой бы то ни было тьме. Начало первому человечеству - ангельскому - было положено Самим Планетарным Логосом и Лилит, существо которой было тогда ещё свободно от демонического семени.
   Под представлением о первородном грехе следует понимать то, что произошло между Лилит и вторгшимся в её мир Гагтунгром, - то, вследствие чего сатанинское семя несут с тех пор все существа, в создании чьих плотноматериальных цепей рода принимала или принимает участие Лилит. Что касается легенды об Адаме и Еве, то в ней до того перепутаны все слои, эры и иерархии, что лучше совсем не трогать этого предания. Во всяком случае, общее искупление, то есть высветление всех эйцехоре, было бы, в конце концов, совершено Христом, если бы Его миссия в Энрофе не была оборвана. (Эйцехоре - демоническая часть в каждом существе, чьё материальное воплощение происходило при участии Лилит).
   Зеркально отображая схождение ангельских монад в Шаданакар, гагтунгр создал плотноматериальный слой, где обрели свою инкарнацию более мелкие демонические существа - те самые, что со временем превратились в чудовищ наших дней: уицраоров, велг, рыфр, игв, ангелов мрака. А параллельно восхождению ангело-человечества стала возникать органическая жизнь в Энрофе, предназначенном царству животных. Это царство было задумано как грандиозное сообщество новых, юных, сотворённых и творимых богом монад, призванных сойти в наиболее плотные слои материальности, чтобы просветлить их. Когда же Гагтунгру удалось исказить законы жизни в Энрофе, наложить свою руку на животное царство и этим опрокинуть Провиденциальный замысел, силами Планетарного Логоса было создано второе человечество - титаны, назначение которых состояло в том же, что и у всех сообществ Света: в просветлении материи. Со временем они должны были перейти в Энроф и руководить там процессами просветления животного царства. Новой катастрофой явились бунт и падение титанов. Крушение второго человечества послужило Гагтунгру источником такого возрастания его мощи, какого он не испытывал ещё никогда. И если животное царство было только заторможено им в своём развитии, а титаны сброшены в миры Возмездия и позднее вырвались оттуда, то Лунное человечество, созданное Планетарным Логосом и Его силами, после титанов претерпело ещё более сокрушительный удар и, пройдя через фазу демонизации почти всех своих шельтов, исчезло с лица Энрофа совсем. Это совершилось, когда в земном Энрофе человек начал выделяться из животного царства, а в других трёхмерных слоях Планетарным Логосом и Его станом было сотворено человечество даймонов. Его творение было вызвано настоятельной необходимостью усиления стана Света и тем, что вытекающие из Отчего лона новые и новые мириады монад искали путей к спуску в плотноматериальные слои для их просветления. Что касается так называемой зари человечества, то есть эры выделения человеческого вида из царства животных, то это была необычайно унылая и угрюмая заря. Человечество пещерного века можно и должно жалеть, но не надо его идеализировать: оно было жестоко, низменно и грубо утилитарно. Оно не знало абсолютно ничего духовного, кроме магии, а магия утилитарна и корыстна по самому своему существу. Микрскопическое меньшинство медленно вынашивало непонятное никому чувство Великих Стихиалей и первые побеги чувства красоты. Процесс медленного просачивания духовного в сферу сознания шёл тысячелетие за тысячелетием, капля за каплей; временами накапливался в подсознании, по прошествии веков, как бы известный заряд энергии, некий духовный квант, и прорывался сразу в душу и разум личности. Это были первые люди светлых миссий, своего рода вестники. Вокруг них создавались маленькие содружества, открывались ближайшие отрезки дорог совершенствования. Гибель Атлантиды поставила под угрозу всю духовность, достигнутую за эти невесёлые столетия. Наступили века мучительного волнения для всех сил Света, ибо натиск тьмы бывал таков, что нить порою воплощалась в одном-единственном человеке на земле.
  
   В соответствующем нашему Энрофу мире даймонов Планетарный Логос воплотился около 10000 лет назад, когда у нас переживала свой расцвет Атлантида. Прервать или исказить Его миссию в мире даймонов Гагтунгру не удалось, физически умертвить Его воплощение раньше, чем оно исполнилось всей полнотой сил Логоса - тоже; путь Логоса в мире даймонов превратился в Его апофеоз, и вся эта сакуала вступила на путь последовательных просветлений. Миссия Логоса по отношению к миру даймонов была подобна Его позднейшей миссии по отношению к нашему человечеству, но там она была доведена до победоносного конца, и это повлекло за собой ускоренное развитие этой сакуалы. Прежде чем достичь вочеловечивания, которое бы вполне отразило Его сущность, Великий Дух исполнил подготовительный спуск, воплотившись около 7000 лет назад в Гндване. Там Он был великим учителем. Однако человечество ещё не было готово принять ту духовность, низливавшуюся через воплощённый Логос. Было основано лишь глубокое и чистейшее эзотерическое учение, брошены первые семена, перенесённые ветрами истории на почву других стран и культур: в Индию, Египет, Китай, Иран, Вавилонию. Воплощение Логоса в Гндване ещё не носило характера такой полноты, какая позднее проявилась в Иисусе Христе; оно было, в сущности, подготовкой.
  
   Народ, культура, страна, долженствовавшие стать ареной жизни Христа, определились, конечно, не сразу. Как необходимое условие, нужен был чёткий монотеизм, исповедуемый не единицами, а воспринятый уже массой народа. Без этого отсутствовала бы психологическая почва, необходимая для откровения Бога-Сына. Но географические и исторические условия, определившие культурный и религиозный характер народов Индии и Китая, не дали монотеистической идее способов проникновения в сознание народных масс.
   Буддизм, мощный своей этической стороной, избегал чёткой постановки проблемы Абсолюта. Будда считал, что в деле спасения человек должен полагаться только на самого себя. Буддийское учение, уклонявшееся от прямого обращения к Единому, своим широким распространением в Индии окончательно вычеркнуло эту страну из числа возможных арен воплощения Планетарного Логоса.
   В XIV веке до нашей эры была произведена первая в мировой истории попытка сделать отчётливо формулированный солнечный монотеизм всенародной религией. Это произошло в Египте, и исполинская фигура фараона-реформатора до сих пор возвышается над горизонтом минувших веков как образ одного из первых пророков в истории. Роль царицы Нефертити, его жены, как вдохновительницы и участницы религиозной реформы вряд ли может быть кем-либо преувеличена. Эта изумительная женщина прошла по золотистым пескам своей страны посланницей того же Небесного Света, что и её супруг, и уже давно они оба, неразрывно связанные творчеством и божественной любовью на всех путях, достигли высочайших миров Шаданакара. Попытка претерпела крушение. Вместе с крушением этого замысла и с длительным устойчивым господством многобожия выпал из числа возможных арен воплощения Христа также и Египет.
   До ясного единобожия не смог развиться и маздеизм в Иране.
  
   Взор Избирающего остановился, наконец, на еврействе. Метаисторическое исследование Библии дало возможность проследить, как инспирировались пророки демиургом этого народа; как искажённо, но всё-таки его голос улавливали создатели книг, и как потом книги Ветхого Завета начинают всё более омрачаться нотами гнева, ярости, воинственности, безжалостной требовательности: характерными интонациями уицраоров. Но монотеизм, как всенародная религия, был необходим, и здесь, именно здесь он был всё-таки дан; в этом историческая и метаисторическая заслуга еврейства. Важно то, что, несмотря на бесчисленные подмены, вопреки спутанности инстанций, вдохновляющих разум и творческую волю создателей Ветхого Завета, монотеистическая религия сокрушена не была и под Я библейских книг можно понимать Всевышнего. (Уицраоры - могущественные, разумные и крайне хищные существа, обитающие в слоях, смежных со шрастрами. С точки зрения человека, это - демоны великодержавной государственности. Их очень немного. В метаистории уицраоры играют огромную роль, противоречивую и двойственную).
  
   Насколько метаисторическое познание допускает понимание задач Христа, стоявших перед Ним и Его земной жизни, настолько их можно определить пока следующим образом. Приобщение человечества Духовной Вселенной вместо догадок о ней при помощи спекулятивной философии и одиноких предчувствий; раскрытие в человеке органов духовного воспринимания; преодоление закона взаимной борьбы за существование; разгибание железного кольца Закона кармы; упразднение в человеческом обществе закона насилия и, следовательно, государств; превращение человечества в братство; преодоление закона смерти, замена смерти материальным преображением; возведение людей на ступень богочеловечества. Христос не должен был умирать - не только насильственной, но и естественной смертью. После многолетней жизни в Энрофе и разрешения тех задач, ради которых Он эту жизнь принял, Его ждала трансформа, а не смерть - преображение всего существа Его и переход Его в Олирну на глазах мира. Будучи завершённой, миссия Христа вызвала бы то, что через два-три столетия на земле вместо государств с их войнами и кровавыми вакханалиями установилась бы идеальная Церковь-Братство. Число жертв, сумма страданий и сроки восхождения человечества сократились бы неизмеримо.
   В возрасте от четырнадцати до тридцати лет Иисус находился в Иране и Индии, где Он прошёл сквозь наиболее глубокую мудрость, достигнутую тогда человечеством. Почему Иисус не облёк в письменную форму изложение Своего учения? Почему предпочёл доверить эту задачу Своим ученикам? Ведь, даже будучи боговдохновляемыми, евангелисты оставались людьми, а великий враг не дремал, и даже на книгах Нового Завета явственно различается местами его искажающее прикосновение. Но Христос не мог изложить Своего учения в книге потому, что учением были не только слова Его, но и вся Его жизнь. Учением было непорочное зачатие и его рождение в тихую Вифлеемскую ночь, озарённую пением ангелов; Его беседа с Гагтунгром в пустыне и Его странствия по галилейским дорогам; Его нищета и Его любовь, исцеления больных и воскрешения мёртвых, хождение по водам и преображение на горе Фавор. Его мученичество и воскресение. Такое учение могло быть изложено, хотя бы с пробелами и ошибками, только живыми свидетелями этого божественного жизненного пути. Но в пробелы вкрался исконный враг; проникая в человеческое сознание авторов Евангелия, он сумел извратить многие свидетельства, исказить и омрачить идеи, снизить и ограничить идеал, даже приписать Христу слова, которых Спаситель мира не мог произнести. Каждому, читающему Новый Завет, следует помнить лишь, что учение Христа - это вся Его жизнь, а не слова только; в словах же, Ему приписываемых, истинно всё, что согласно с духом любви, ошибочно всё, отмеченное духом грозным и беспощадным.
   Трудно сказать, с какого момента земной жизни Иисуса в душе Его возникла тревога, сомнение в исполнимости Его миссии во всей её полноте. Но в последний период Его проповеднической деятельности всё отчётливее сквозит в его словах готовность к тому, что господин тёмных сил может оказаться временным, частичным победителем. Действительно, видимой формой такой частичной победы явились предательство Иуды и Голгофа.
   Субъективный мотив предательства Иуды заключался в том, что Христос Своим вочеловечиванием разрушил в душе Иуды еврейскую мечту о Мессии как о национальном царе, владыке мира. Эта мечта горячо пылала в сердце Иуды всю его жизнь до самого дня его встречи с Иисусом, и её крушение было для него великой трагедией. В божественности Иисуса он не испытывал ни малейшего сомнения, и предательство явилось актом смертельной ненависти, отчётливо осознанным богоубийством.
   Отсюда ясно, какое необъятное значение имели события, развернувшиеся в Иерусалиме после торжественного вступления Иисуса Христа в этот город. к этому моменту Планетарный Логос ещё не мог подготовить Своё воплощение к трансформе; Голгофа обрекала Его на мучительную человеческую смерть. Избегнуть казни Он не хотел, хотя и мог; это было бы отступление, да и всё равно, Гагтунгр умертвил бы Его несколько позже. Но после смерти для Него оказалась возможной трансформа иного рода: воскресение. А между этими двумя актами совершилось то потрясшее Шаданакар нисхождение Его в миры Возмездия и раскрытие вечно замкнутых врат этих миров, воистину стяжало Иисусу имя Спасителя. Так было положено начало великому, позднее всё возраставшему смягчению Закона кармы.
   Постепенно восходя от силы к силе, уже девятнадцать веков возглавляет Воскресший борьбу всех светлых начал Шаданакара против демонических сил. В первые века христианства были созданы новые просветляющие слои, и движение многих миллионов просветляемых через эту сакуалу было убыстрено. Через христианские церкви низливался могучий поток духовности, истончая и просветляя всё больше человеческих душ; возникли и расцвели блистающие затомисы христианских метакультур с их многолюдными, всё светлее становившимися синклитами. Грандиознейший процесс превращения страдалищ в чистилища к нашему времени достиг едва ли половины своего пути. Элемент возмездия из них будет устранён совсем; для душ с отягчённым эфирным телом его заменит такая духовная помощь им со стороны синклитов, которую можно уподобить не наказанию, а только врачеванию.
   За эти века Богоматерь Мария исполнила Своё восхождение из мира в мир. Помощница всех страждущих, особенно всех мучающихся в преисподних, Всеобщая Заступница и Великая Печальница за всех и вся, Она, так же как Её Сын, пребывает в Мировой Сальватэрре, принимая для нисхождения в другие слои светозарно-эфирное облачение. Спаситель, пребывающий, как Планетарный Логос, во внутреннем чертоге Сальватэрры, уже много столетий обладает властью облекаться в создаваемые Им светоносно-эфирные тела: таким Он нисходит в затомисы, общаясь там с синклитами метакультур. Его мощь возросла неизмеримо; однако смысл процессов, совершавшихся в эти два тысячелетия в наивысших мирах Шаданакара, мы воспринять сейчас ещё не в состоянии, хотя с точки зрения метаистории в них заключается, очевидно, самое главное.
   Но если потусторонняя борьба Иисуса Христа с демоническими силами ознаменовалась рядом мировых побед, то недовершённость Его миссии в Энрофе сказалась в неисчерпаемом множестве трагических следствий.
   Самое учение оказалось искажённым, перепутанным с элементами Ветхого Завета, - как раз теми элементами, которые преодолевались жизнью Христа, а если бы эта жизнь не оказалась оборвана, были бы преодолены окончательно. Основная особенность этих элементов - привнесение в образ Бога черт грозного, безжалостного судьи, даже мстителя, и приписывание именно Ему бесчеловечных законов природы и нравственного возмездия. Эта древняя подмена служит немалым тормозом на восходящем пути души: спутанность в сознании божественного с демоническим заставляет свыкнуться с идеей оправданности, предвечности и неизменности тех самых законов, ответственность за которые несёт Гагтунгр, и которые должны быть облегчены, одухотворены, изменены в корне. Такое снижение уровня этического понимания естественно ведёт к сосредоточению внимания на своём личном спасении, а импульс социального сострадания и активное стремление к просветлению мира оказываются в параличе.
   Недовершённость миссии Христа сказывается и в том, что материальное начало в природе и плотское в человеке не дождались предназначенного им просветления во всеобщих масштабах, а не в одном только естестве Самого Христа. И, оставшись непросветлёнными, они были выброшены христианской церковью за пределы того, что обнималось ею, что ею принималось и благослосвлялось. Таинства крещения и причащения отрезали неофита от языческого оправдания самодовлеющего плотского начала; никакого же иного осмысления, высшего, не давалось. Эта аскетическая тенденция христианства, едва смягчённая компромиссным институтом таинства бракосочетания, эта поляризация понятий "духа и плоти", которую влекло за собой христианство во всех охваченных им культурах и которая привела, в конце концов, к безрелигиозной эре цивилизации, - всё это не было простой случайностью или хотя бы явлением только одного исторического плана. Напротив, в этом отразилась особенность, свойственная христианству в его метаисторической судьбе, - особенность, предопределённая именно оборванностью миссии Христа в Энрофе.
   Главное же, в Энрофе вообще не совершилось коренного сдвига. Законы остались законами, инстинкты - инстинктами, страсти - страстями, болезни - болезнями, смерть - смертью, государства - государствами, войны - войнами, тирании - тираниями. Образование церкви в человечестве, обременённом прежней самостью и не ограждённом от тёмных инспираций, не могло вызвать того стремительного прогресса - духовного и нравственного, который совершился бы, если бы Гагтунгр не оборвал жизнь Христа. Поэтому девятнадцать веков человечество двигалось по изломанному, зигзагообразному, неравномерному и односторонне суженному пути: он - равнодействующая между работой Провиденциальных начал и яростным воздействием Гагтунгра.
  
   Половинчатый характер победы великого демона поверг его в длительное состояние, которое ни с каким человеческим, кроме предельной ярости, сравнить невозможно. Это неистовое бушевание доносилось и в Энроф, порождая небывалые волнения на поверхности всемирной истории. Ряд тиранов-чудовищ на престоле Римской империи, которым ознаменовался I век новой эры, их злодеяния, не сравнимые ни с чем, бывшим до или после них, их неподдающаяся рациональному толкованию кровожадность, гордыня, бешенство, их нечеловеческая изобретательность в области придумывания новых способов мучительства, уродливая искажённость их творческого импульса, побуждавшая их воздвигать сооружения, неслыханные по своей грандиозности, но либо потакавшие самым низменным инстинктам масс, как Колизей, либо совершенно бессмысленные, как абсурдные начинания Калигулы, - всё это отголоски неистовства того, кто увидел, что извечный враг его хотя и задержан на Своём пути, но стал могущественнее и теперь будет возрастать от славы к славе.
  
   Уже за несколько веков до Христа Гагтунгром было найдено внушительное оружие: удалось воплотить в соответствующих слоях некие огромные по масштабу демонические существа. Один из её отпрысков добросовестно помог своему господину в его борьбе с Христом во время жизни спасителя в Энрофе: без него вряд ли оказалось бы возможным захватить полностью волю Иуды Искариота и многих пастырей еврейства, воображавших, что преследованием и казнью Христа они защищают интересы своего народа. Но и помимо этого"Умный дух" хорошо понимал, что создание двух, трёх, нескольких хищных существ одного плана, одного слоя приведёт, по закону борьбы за существование, к победе сильнейшего из них, пока сильнейший из сильнейших не распространит в будущем на все шрастры власть свою, а на весь земной Энроф - власть своих человекоорудий. Так будет подготовлено всё для абсолютной тирании.
   Кажется, что даже силы синклитов тогда не обладали уверенностью в том, что бешенство Гагтунгра, удваивавшего его силы, не приведёт в близком будущем к явлению антихриста и не сократит сроков первого эона, умножив тем самым число духовных жертв до непредставимых размеров, а задачи второго эона усложнив до крайности. Этой тревогой объясняется та апокалиптическая настроенность, то ожидание конца мира в недалёкие дни, которое охватило христианские общины в первые десятилетия после воскресения Христа. К счастью, эти опасения не оправдались: сил Гагтунгра в ту пору хватило лишь на фантастически нелепые кровавые безумства кесарей да на попытки истребить христианскую церковь физически. (Эоны - мировые периоды, характеризующиеся различным состоянием в Энрофе какой-либо брамфатуры. Различие этих состояний определяется той или иной степенью проявления духовных потенций в материальности Энрофа. При этом учитываются не единичные случаи уклонения от нормы, а всеобщее, доминирующее состояние. Так, во времена вступления Энрофа Шаданакара во второй эон совершится трансформа органической материи, а при вступлении в третий - трансформа также и материи неорганической. Этим самым Шаданакар выйдет из пределов мирового Энрофа. Брамфатура - почти каждое небесное тело обладает рядом разноматериальных слоёв, образующих взаимосвязанную и взаимообусловленную систему. Брамфатурами называются такие системы, объединённые общностью процессов, протекающих в их слоях. В большинстве брамфатур нашей Галактики основной процесс, объединяющий слои каждой из них, есть процесс борьбы Провиденциальных и демонических сил. Имеются, однако, и такие брамфатуры, которые полностью подпали под демоническую власть, и такие, которые уже полностью от неё освободились).
   Затем ось высшего демонического плана изменилась. Во главу угла кладётся другая идея: захватить христианскую церковь изнутри. При всех искажениях, вызванных в христианстве духовной ограниченностью человеческих тысяч, его создавших, христианская церковь являла собой устье могучего духовного потока, низливавшегося с планетарных высот. В глазах "Умного духа" церковь стала фактором первостепенной важности, и для захвата её изнутри были использованы все средства.
   Семитическая религиозная исключительность, греческий духовный сепаратизм, римская безжалостность и жажда политической гегемонии во что бы то ни стало - всё было привлечено на помощь во втором, третьем, четвёртом, пятом веках христианской эры. Для достижения основной цели этого было, конечно, мало, но отвлечь церковь от её прямых задач, замутить её духом ненависти, увлечь её в океан политических волнений, подменить непреходящие духовные цели злободневно-житейским, подчинить восточную её половину власти императоров, а западную - идеям ложно понятой теократии удалось вполне. Церковь становится миродержавной силой - тем хуже для неё! Человечество ещё далеко от той нравственной высоты, на которой возможно сочетать миродержавное водительство с этической незапятнанностью.
  
   После вочеловечивания планетарного Логоса решающей ареной борьбы сделалось человечество, и в демоническом разуме выкристаллизовалась мечта: создать, пусть медленно, такое человекоорудие, которое в силах было бы осуществить в историческом плане абсолютную тиранию и превращение населения земли в дьяволочеловечество. Опять проявилась творческая скудость демонических начал: ничего самостоятельного измыслить не удавалось; можно было только отдаться законам мышления "по противоположности" и рисовать себе картины, зеркально-искажённо противопоставляемые силам и путям Провидения. Космосу противопоставлялся антикосмос, Логосу - принцип формы, Богочеловечеству - дьяволочеловечество, Христу - антихрист. А так как замысел создать антихриста имел в виду именно воплощение его в человечестве...
  
   Всемирная мощь Того, Кто был Иисусом Христом, возросла за эти века неизмеримо. До Его второго пришествия осталось ещё два или три столетия, и за это время Он сможет достичь такой мощи, чтобы совершить величайший акт истории и метаистории - смену эонов. Смена эонов будет качественным изменением материальности человечества, рождением всех синклитов метакультур в просветлённых физических телах здесь, в Энрофе, вступлением тех, из кого будет состоять дьяволочеловечество, на длительный искупительный путь в иных слоях, и наступление в Энрофе того, что в Священном Писании называется тысячелетним царством праведных. Акт второго пришествия должен совершиться одновременно во множестве точек земного Энрофа, чтобы ни одного существа не осталось Его не видящим и не слышащим. Другими словами, Планетарный Логос должен достичь невообразимых сил, чтобы явиться одновременно во стольких обликах, сколько будет тогда в Энрофе воспринимающих сознаний. Эти эфирно-физические облики, однако, останутся лишь кратковременными выражениями Его единственного Образа, и с Ним сольются они для постоянного пребывания в просветлённом Энрофе. Именно об этом говорит пророчество Христа о Его втором пришествии, которое будет как молния, блистающая от востока до запада, дабы все народы и страны увидели Грядущего на облаках небесных.
  
   ЖЕНСТВЕННОСТЬ. Почти две тысячи лет существует догмат христианского учения, которого сейчас придётся коснуться. Подвергались сомнению самые различные догматы Символа веры, из различных их пониманий возникали расколы, секты, ереси; даже ничтожайшие обрядовые различия перерастали порой в настоящую пропасть, отделявшую схизматиков от господствующей церкви. Но за все девятнадцать веков никогда, кажется, не появлялось разногласий о том, что считалось основой основ: о трёх ипостасях Пресвятой Троицы - Боге-Отце, Боге-Сыне, Боге - Святом Духе.
  
   Любовь ко всему сущему давно уже стала - если не на практике, то в идее - религиозной основой, и даже не в одном только христианстве. От грядущего надо ожидать всё большего расширения того, что охватывается любовью. Правда, в безрелигиозных учениях современности явно выражено отступление вспять, к любви в крайне суженном смысле: к своему государственному коллективу, к его союзникам и сторонникам за рубежом, к своей семье и своим друзьям - и только. Но это явление временное, обусловленное всем характером безрелигиозной эпохи с её ограниченной и сниженной моралью, и срок ему - тот же, что и всему безрелигиозному этапу развития. Следующая же религиозная эпоха потому и будет новой, что провозгласит и будет стремиться осуществить охват любовью всего человечества, всех царств Природы и всех восходящий иерархий.
  
   Думается, что правильный религиозный ответ на вопрос о любви между мужчиной и женщиной может быть только один: эта любовь благословенна, прекрасна и свята в той мере, в какой эта любовь творческая.
   Разумеется, что наиболее распространённым видом творческой любви в нашем эоне является рождение и воспитание детей, но что это отнюдь не единственный вид творческой любви и любовного творчества. Совместный труд в любой из областей культуры, воспитывание друг в друге лучших сторон личности, обоюдное самосовершенствование, вдохновение друг друга на художественный, религиозный и любой другой творческий труд, наконец, даже простое счастье молодой, свежей, страстной любви, обогащающее, усиливающее и поднимающее обоих, - всё это богосотворчество, потому что ведёт к возрастанию их и просветлению, к увеличению мирового океана любви и радости. Излучения прекрасной любви между мужчиной и женщиной поднимаются в высочайшие миры, их укрепляя, - в те миры, которые были охарактеризованы как Волны Мировой Женственности. Даже если оба любящих направляют свой совместный творческий труд в ошибочную сторону, если оба они, например, трудятся в таком направлении, которое имеет общественно вредный смысл, - даже в этом случае заслуживает осуждения только направленность этого труда; импульс же сотворчества, которым отмечена их любовь, дух товарищества, спутничества и дружбы, которым она пронизана, - благословенны свыше.
   Пока человечество физически не преображено, до тех пор любовь между мужчиной и женщиной останется как бы прикреплённой к инстинкту физического размножения. Со временем это станет не так. Творчество любви изменит своё содержание. Понятие физического размножения окажется к преображённому человечеству неприменимым вообще. Тогда будет иметь место воплощение монад в просветлённых телах, осуществляющееся совершенно иначе. Но, конечно, в условиях нашего эона основным видом любовного творчества остаётся всё-таки рождение детей и их воспитание.
  
   Материнство. Воспитание детей. Творчество домашнего очага. Уход за больными и лечение. Этическое врачевание преступников. Преобразование природы. Совершенствование животных. Некоторые русла религиозной жизни. Творчество любви. И, наконец, творческое оплодотворение души того, кого она полюбила. Вот в чём женщина незаменима и безгранично одарена.
   В первом и в последнем из этих видов творчества она незаменима абсолютно. В остальных же - мужчина уступает ей в той же мере, в какой она уступает ему на поприще государственной деятельности или технических наук. Ибо здесь требуется именно женское, женственное душевное качество: мягкость, любовная нежность, самоотдача, терпеливая настойчивость, бережность, чуткость, сердечность, внимательность.
  
   В областях высшего творчества совершается нечто обратное тому, что мы видим в мире физическом: там оплодотворяющее начало - женщина, оформляющее и воплощающее - мужчина. "Божественная комедия" есть плод двоих, и без Беатриче она так же не появилась бы на свет, как и без Данте. А если бы мы вникли в глубину творческого процесса большинства великих художников, мы убедились бы, что духовное семя их бессмертных творений именно женщиной брошено в глубину их подсознания, в сокровенные творческие тайники. Мысль о постановке в Веймаре памятника Ульрике Левенцоф, вдохновившей Гёте на прекрасные стихи, - справедлива и глубока. И не нужно смущаться тем, что в большинстве биографий художников трудно доискаться внешними приёмами до тех женских имён, которые заслуживают благодарности потомков в той же мере, как имена самих художников: художники и сами не знают порой, кому они обязаны семенами своих творений. Каждый из них это узнает в своё время и в своём месте - уже за пределами Энрофа.
  
   Тысячи лет в человечестве переизбыточествовало мужское, мужественное начало: сила, дерзость, гордыня, отвага, стремление вдаль, жестокость, воинственность. Существует испанская поговорка, удручающая сознание и возмущающая совесть: "мужчина должен быть свиреп". Увы, народ, создавший эту поговорку, вполне её оправдал. Бесчеловечность конквистадоров и зверства испанской инквизиции украсили страницы всемирной истории картинами такой свирепости, что зло, от них излучающееся, не перестаёт воздействовать на души до сих пор.
   Впрочем, и многие другие народы мало уступали испанцам на этом поприще. Тысячелетие за тысячелетием перекатывались и перекатываются по лицу земли волны войн, мятежей, революций, террора, бешеных и беспощадных расправ: бесчисленные капли, составляющие эти волны, - мужские воли и мужские сердца. Говорят иногда о женской жестокости. Но, Боже мой, разве кровопролития Чингиз-ханов, Тимуров, Наполеонов, пытки застенков, ярость якобинского террора, неистовства колониальных захватов, массовые репрессии фашистских и иных диктатур начинались и возглавлялись женщинами?.. История знает женщин-отравительниц, братоубийц, детоубийц, изощрённых садисток, но не знает ни одной, чьё историческое значение сопоставимо со значением Тиберия и Нерона, Ассаргадона и Алла эд-Дина, Торквемады и Пизарро, герцога Альбы и Робеспьера, Грозного и Скуратова, Гиммлера и Берия.
  
   Робкое, загнанное в глубь семейных ячеек, женственное начало убереглось от уничтожения лишь потому, что без него сам мужчина бесплоден, как свинец, и потому что физического продолжения человечества без женщины не может быть.
  
   До сих пор провозглашалось, что не только мужчина, но и женщина обязана быть мужественной. Если под мужественностью понимать смелость и стойкость в жизненной борьбе, то это, конечно, так. Но если под женственностью понимать не стиль манер и поведения, не жеманство и сентиментальность, а сочетание сердечной теплоты, внутреннего изящества, нежности и способности повседневно жертвовать собой ради тех, кого любишь, то не только женщина, но и мужчина должен быть женственен. Когда, наконец, человечество дождётся эпох, в дни которых ложно понятая мужественность не будет превращать мужчину в свирепого захватчика, в кичащегося своей грубостью драчуна, в помесь индюка с тигром? Когда не будет больше воспитываться в нём фальшивый стыд перед собственной затаённой нежностью. Попираемой и насилуемой им же самим?.. Трудно будет преодолевать этот тысячелетний комплекс предрассудков, предубеждений, душевной искалеченности и атавистических инстинктов, но их преодолеть нужно. Во что бы то ни стало.
  
   Вспомним всадников Апокалипсиса! Ждём и уповаем на всадника Белого - Розу Мира, золотой век человечества! Появления последнего всадника не отвратит ничто: Гагтунгр добьётся рождения в человеческом облике того, кого он пестует уже столько веков. Но эпоха господства Розы Мира вызовет такое сокращение духовных жертв, какое невозможно исчислить. Она успеет воспитать ряд поколений облагороженного образа. Она укрепит силу духа в миллионах, даже в миллиардах колеблющихся. Предупреждая о приближающемся антихристе, а когда он явится - указывая на него и разоблачая его, взращивая в сердцах человеческих незыблемую веру, а в разуме - понимание метаисторических перспектив и мировых духовных панорам, она сделает недоступными для искушений грядущего исчадия тьмы роды и роды.
  
   Возрастание женственных сил и их значения в современности сказывается и везде вокруг. Этим и, прежде всего, этим обусловлено всеобщее стремление к миру, отвращение к крови, разочарование в насильственных методах преобразований, возрастание общественного значения женщины, усиливающаяся нежность и забота о детях, жгучая жажда красоты и любви. Мы вступаем в цикл эпох, когда женская душа будет делаться всё чище и шире; когда всё большее число женщин будут становиться глубокими вдохновительницами, чуткими матерями, мудрыми водительницами, дальновидными направительницами людей. Это будет цикл эпох, когда женственное в человечестве проявит себя с небывалой силой, уравновешивая до совершенной гармонии самовластие мужественных начал. Имеющий очи да видит.
  
   МЕТАИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ. Сверхнарод - это группа наций или национальностей, объединённых общею, совместно созидаемою культурой, физиогномически отличною от других. Этнический признак не имеет при этом значения. Из числа наций, составляющих сверхнарод, сразу же выделялась одна как ведущая и ведомые. Бывают случаи противоположные: несколько этнически различных наций сочетались в единый сверхнарод так, что передавали друг другу в различные века ведущую роль или делили её между собой.
  
   Совпадая в основном с вековыми очертаниями России, наш народ принадлежит скорее к первому типу. Полиэтническое происхождение русской нации этому не противоречит: важно то, что на протяжении её истории ведущее значение в сверхнароде, значение мировое, оставалось до сих пор именно за ней, не переходя ни к украинцам, ни к белорусам, ни к народностям Поволжья или Сибири. Сложившись из пёстрых этнических элементов, как в своё время народ Египта, русская нация оказалась, как и он, сильнейшей творческой силой в кругу сочетавшихся с ней в единой культуре меньших народов.
   Это великое образование последнего тысячелетия было издавна предопределено творческим замыслом народоводительствующих иерархий, замыслом, возникшим в их сознании ещё как смутная мечта, как приковавший их волю образ. В сакуале Демиургов начал возникать как бы туманный ещё чертёж Небесной России.
   Но постоянная борьба враждебных иерархий сделалась содержанием метаисторической драмы России с XI по XXI столетие.
   Это была не страна, но целая часть света, и от предчувствия событий, соразмерных с её масштабами, могло бы захватить дух, - не только человеческий.
   Начали закладываться материальные (не физические, конечно, а эфирные) основы Небесной Руси. С этого времени, соответствующего, по-видимому, VIII-IX векам нашей эры, в историческом плане обозначился медленный процесс: формирование восточнославянского племенного единства.
   И в России Небесной, и в России земной на всём ощущался отдалённый, но неотступно прикованный взор.
   На языке историков это перекрёстное влияние демиурга и Идеальной Соборной Души называется мифологией, религией, искусством и бытом древних славян - всем тем, что теперь обнимается понятиями духовной и материальной культуры.
   Двухсотлетняя княжеская усобица. Усобица, не только залившая кровью поля страны и подтачивавшая её физическое бытие, но и истощавшая эфирную субстанцию сверхнарода, а его духовное становление тормозившая опасно и мучительно. Так выходит на поверхность истории великая хищница, гасительница светочей и домашних очагов, умножительница страданий - Велга России. В человеческом существе она срывает все запреты с низших инстинктов разрушения и осквернения. Она втягивает в себя клочья распавшихся человеческих эфирных и астральных тел. Она - смерчеобразное средоточие множества мелких инфрафизических существ, вдохновительница анархических сил, хозяйка на полях сражений и на местах казней. Велги появились в пределах Шаданакара вместе с большинством других демонических монад, то есть почти с самого начала. Но для метаисторика важнее другой непреложный факт: то, что каждая велга есть полюс Идеальной Соборной Душе, и то, что она стремится к перетягиванию эфирно-астральной субстанции сверхнарода в сферу демонической материальности. Вторая форма борьбы противобога и его миров против светлой диады заключалась в попытках истребить их или истощить нападениями извне. Эту цель преследовали те события, которые в зеркале исторической действительности приняли вид нападений печенегов, половцев и, наконец, татар на раздираемое Велгой Киевское государство. Трудно ли за этими тенями, этими ратями и ордами, мечущимся по степным просторам Поволжья, Дона и Днепра, разглядеть тех, от кого эти тени отбрасываются: ожесточённых эгрегоров степных племён, вечно бурлящих, вечно клокочущих, неспособных к отвердению в устойчивые, творческие организмы истории? Этот вид враждебной деятельности противобога разрастается в далёком будущем, ставя под угрозу существование страны, в годину татарского, польского, французского, германского нашествий. Деяния же Велги примут форму общенародных внутренних потрясений Великой Смуты и Великой Революции.
   Вопреки неблагоприятным метаисторическим условиям, Яросвет совершает в XI - XII веках попытки проявить свой юный гений. Демиург Византии сперва ещё руководит им; следствием этого в исторической действительности делается то, что на языке историков именуется "византийским влиянием" или "византийской традицией". А как всякое творчество в русле какой-либо традиции требует меньше смелости и духовной зоркости, то деятелей традиции всегда оказывается больше, чем новаторов.
   Мощно вливается в сознание народа христианский миф, чаруя и привлекая сердца образами Вседержателя, Пречистой Девы и святых, некогда восходивших на высоты праведности.
  
   Народоустройства могут быть нескольких типов, и понять различие этих типов - в высшей степени важно. Прилагаемая таблица даёт лишь несколько самых главных типов их, не имея ничего общего с попытками исчерпать всё их многообразие и опуская множество переходных или недостаточно определённых форм.
   1. Жидкое состояние государственности. Зачаточность централизующей государственной власти. Постоянные столкновения слабо организованных составных единиц меду собой. Могущество племенных эгрегоров и вампирических образований типа Велги. Воздействие диады сверхнарода, весьма ещё юной, преимущественно на эстетическую и религиозную сферы сознания.
   2. Твёрдо-вязкое состояние государственности, достаточно мягкой для преобразующей работы. Ограничение тиранических тенденций равновесием социально-политических сил. Государственное водительство осуществляется демиургом через эгрегоры.
   3. Крайне твёрдое состояние государственности. Деспотическая держава-колосс. Тирания демона великодержавия. Сохранность эфирного воплощения Соборной Души, но крайнее сужение её свободы действий, то есть её плен в глыбах государственности.
   4. Иерократия. Захват эгрегором церкви державотворящих сил. Либо перерастание его в вампирическое чудовище, заявляющее всемирные претензии.
   5. Раздробленность единого устройства сверхнарода на множество твёрдых государственных единиц. Развитие локальных сил, вырвавшихся из-под контроля иерархий. Ослабление активной творческой силы последних. Состояние Соборной Души, схожее с состоянием глубокого недуга.
   6. Чуженародное порабощение. Народоустройство, превратившееся в орудие других иерархий, преследующих свои, не имеющие отношения к данному сверхнароду цели. Положение Соборной Души, равнозначное рабству.
   7. Государственное устройство смягчённого типа, созданное при условии социально-этической зрелости сверхнарода и отсутствия внешней угрозы. Подчинение государственного начала непосредственно силам демиурга. Начало отмирания принципа насилия. Открывающаяся перед иерархиями возможность подготовки идеального народоустройства. Положение Соборной Души как супруги демиурга.
   8. Межсверхнародное объединение. Пока мыслимая лишь теоретически государственная формация, переходная к планетарному объединению. Сотворчество демиургов.
   9. Идеальное народоустройство. Упразднение государства. Превращение государственного строя человечества в братство. Совершенное устройство общества, только в которое и может быть принято рождаемое иерархиями эфирное выражение Вечной Женственности.
  
   ХРИСТИАНСКИЙ МИФ И ПРАРОССИАНСТВО.
   Творческая радость, которую испытывали художники и мастера при создании этой орнаментики, этих сказок и этих теремов, так и пышет нам в душу при малейшем к ним прикосновениям; любовь к миру, природе, стихиям, в них разлитая, свидетельствует о том, что силы самого демиурга веяли в создавшей эти произведения человеческой душе.
  
   Если бы православие выработало и сумело осуществить идеал праведности также и гражданской, семейной, общественной, государственной - это означало бы, что достигнута такая стадия человеческого совершенствования, какая пока не постигнута нигде в мире. Это было бы возможно лишь в двух случаях: или если бы миссия Христа была довершена, а не оборвана, или если бы новый поток космических духовных сил хлынул в Шадаканар, ослабляя Гагтунгра и мощно способствуя преображению человечества.
   В XVI веке Сильвестр сделал попытку, значение которой не вполне осознано до сих пор. "Домострой" есть попытка создания грандиозного религиозно-нравственного кодекса, который должен был установить и внедрить в жизнь именно идеалы мирской, семейной, общественной нравственности. Задача колоссальная: её масштабы сопоставимы с тем, что осуществил для своего народа и культуры Конфуций. Сильвестру удалось сложить довольно плотно сколоченную, крепкую на вид, совершенно плоскую систему, поражающую своей безотлагательностью. Ни размаха, отмечающего всё, вдохновляемое демиургом; ни духовной красоты, лишённой которой не может быть ни одна инвольтация Навны, ни огненности, веющей в творениях, внушённых инстанциями христианского трансмифа. Совсем другой дух: безмерно самонадеянный, навязчиво требовательный, самовлюблённо-доктринёрский, ханжески прикрывающий идеал общественной неподвижности личиной богоугодного укрепления общественной гармонии, - гармонии, которой в реальной жизни не было и помину. В последующие эпохи мы ещё не раз встретимся - совсем в других произведениях, в других доктринах - с этим тяжеловесным, приземистым, волевым духом: духом демона государственности. (Навна - богорождённая монада, одна из Великих Сестёр, Идеальная Соборная Душа Российской метакультуры. Имя условное.)
  
   Внутреннее делание вообще, а келья и затвор в особенности, раскрывают в человеке то, благодаря чему становится служение человечеству и помогание ему из уединения. Религиозное мировоззрение не может задумываться о жизни на земле в отрыве её от потустороннего продолжения; в продолжении же этом именно праведник получает возможность больше чем кто-либо другой, пользоваться теми духовными орудиями, теми средствами помощи человечеству и всем дольним мирам, теми средствами борьбы с тёмным началом, которые он выстрадал и выработал в себе за десятки лет самосоздания и самоочищения.
  
   В метаисторическом отношении существование не только Нила Сорского или Серафима Саровского, но и праведников меньшей высоты, меньшего духовного величия, меньшего непосредственного влияния на народную психологию и нравственность, даже праведников, может быть, оставшихся нам совершенно неизвестными, - важнее для метакультуры, чем прозябание людей духовной середины. Там "своя арифметика".
   Вспомним, что в то самое время, как излучения зависти, скупости, алчности, злобы восполняют убыль жизненных сил в стране демонов, излучения духовной радости, религиозного восторга и благоговения становятся тончайшим материалом для творчества затомисов; сорадование восполняет жизненные силы ангелов; излучения высокой любви между мужчиной и женщиной поднимаются в те миры, которые обозначены как Волны Мировой Женственности, и только лазурные отдалённые зарева которых можем мы воспринимать в минуты восхищения; сострадание же, вдохновение, творческий пламень людей укрепляют обитель Логоса Шадаканара.
  
   Дар святости есть такой же дар, как гениальность или как та незыблемая ось героического душевного склада, которая делает человека способным не на отдельный героический акт (на это способны многие), но на превращение своей жизни в героическую повесть. Все эти три дара заключаются в том, что в конкретной человеческой личности, выдающейся по своим врождённым способностям воспринимать светлую инспирацию иерархий, посылается с детства (реже - в зрелом возрасте) один из даймонов. Посланцы из мира крылатого человечества, где миссия Христа была победно завершена, и само человечество безмерно опередило нас в своём духовном развитии, даймоны видят одну из своих главных задач в помощи ниже расположенным, отстающим, вообще подлежащим подниманию слоям бытия. Бодрствуя над людьми, обладающими светлым даром, то есть специальною миссией, даймоны становятся проводниками, через которые льётся в разум и волю человека воздействие Провиденциальных начал. Именно ощущением их присутствия вызваны к жизни такие устойчивые представления, как убеждённость многих гениальных поэтов в присутствии вдохновляющих муз, религиозных деятелей - в сопутствовании им ангелов-хранителей, а некоторых мыслителей - в воздействии на них даймонов в совершенно буквальном смысле.
  
   Абсолютное значение христианского мифа заключено в нём самом; частное же положительное значение его для метакультуры Российской состояло в том, что он раскрывал над сверхнародом, как субъектом познания, ту глубь и высь наивысших сфер Шаданакара, к которым стремится сам демиург, увлекая за собой сверхнарод как своё творение. В христианском трансмифе заключено то общепланетарное долженствование, которое лежит дальше или выше любых затомисов, любых стихиалей, любых иерархий.
  
   Из всех существовавших до сих пор и вполне определивших себя культур человечества только две оказались способными выйти из локальных пределов и распространить свои начала на весь почти земной шар: культура Романо-католическая и культура Северо-западная. Сколько бы причин этого влияния не обнаруживали бы историки - социально-экономических, географических, общекультурных - и сколько ни пытались бы замалчивать неудовлетворительность своих объяснений - для метаисторика, нисколько не отвергающего относительного значения и механизма этих причин, первичным, конечно, останется иное. Эту прапричину он будет искать в том факте, что христианский миф, исконно связанный не только с Эдемом и Монсальватом, но с реальностью Небесного Иерусалима и самой Мировой Сальватэрры, сообщил европейскому духу его истинные масштабы и сделал его способным к действительно всемирной миссии.
   Две другие христианские метакультуры, Византийская и Абиссинская, были так стиснуты, так сжаты демоническими силами, что существование одной из них в Энрофе прекратилось совсем, а другая в своём пути была безнадёжно задержана.
  
   Пятой метакультурой, проникнутой лучами христианского Трансмифа, была метакультура Российская. В силу ряда внешних и внутренних причин, она развивалась медленнее своих западных сестёр, но всё же она преодолела ряд смертельных опасностей, устояла против потрясающих натисков и ко второму тысячелетию своего исторического бытия вышла на мировую арену, и для друзей своих и для врагов грозная явною всечеловечностью своих потенций.
  
   Правда, другие международные религии были связаны, хотя бы отчасти, со слоями Шаданакара, высшими, чем затомисы метакультур. Казалось бы, пропорции духа, необходимые для задач всемирного масштаба, могли сообщить своим сверхнародам и они.
  
   Отблеск всемирной устремлённости, трепетавший на миллионах душ, захваченных мусульманской религией в свой поток в первые века её существования, сделал возможным её великолепный разлив, её распространение на целый ряд стран; но под этой психологической устремлённостью ко всемирному не лежало онтологической всечеловечности. Именно поэтому ислам, как разливающаяся религия, быстро иссяк и ныне не дерзает помышлять о распространении большем, чем удалось ему достигнуть в далёкие минувшие века.
  
   Буддийское созерцание останавливается на Нирване, вернее, на мирах наивысшего аспекта Трансмифа, не стремясь осознать даже высших сфер Шаданакара. Чувство глубокой безнадёжности, неверия в возможность преображения миров и просветление Закона проникают эту религию насквозь. Это естественно для всех религий, возникших до воплощения Планетарного Логоса в Энрофе. Естественно также, что эта безнадёжность парализовала всякое стремление ко всемирному. Если можно здесь чему-нибудь удивляться, то, скорее тому, что буддизм всё-таки нашёл в себе силы к разливу вширь.
  
   Что касается индуизма, то та же самая причина выразилась в судьбах этой религии ещё и той исторической особенностью, что индуизму остался почти совершенно чужд какой бы то ни было прозелитизм.
  
   Напротив: сознанию российского сверхнарода христианский миф с самого начала сообщил предчувствие всемирной миссии - не миссии всемирного державного владычества, но миссии некоторой высшей правды, которую он должен возвестить и утвердить на земле на благо всем. Это обнаруживается в тоне киевских и московских летописей и в наивной, но бесспорной идеологии былин, осмыслявших своих богатырей как носителей и борцов за высшую духовную правду, светящую для всякого, кто готов ей себя открыть. Далее, самосознание это творит идеальные образы Святой Руси: не великой, не могучей, не прекрасной, а именно святой; наконец, в идее Третьего Рима чувство это кристаллизуется уже совершенно явственно.
   А что до замедленности развития, то кто обязывает нас рассматривать её только под каузальным углом зрения, а не под телеологическим? Разве невозможно, чтобы в масштабах всемирной метаистории было целесообразно, чтобы культура российская выступила на мировую арену именно тогда, когда она выступила?
  
   Родомысл есть тот, чья деятельность оказывает решающее и благотворное влияние на народную судьбу и судьбу государства, и кто направляется в этой деятельности волей демиурга сверхнарода. Входя после смерти в синклит метакультуры вместе с праведниками, гениями, героями и всем множеством просветлённых душ, родомысл оказывает громадное, от века к веку лишь возрастающее влияние на те стороны бытия, с которыми связана была его историческая деятельность во времена физического существования.
   Родомыслами русского средневековья были Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Мономах, Александр Невский, Минин, Пожарский, Гермоген. В течение некоторого периода своей жизни был родомыслом Дмитрий Донской. Отчасти им был Иоанн III, хотя инспирация уицраора начинала уже в нём заглушать инспирацию Яросвета, и сделанное этим государем оказалось сильно искажённым сравнительно с тем, что он должен был совершить как родомысл, как посланник и друг демиурга.
   Родомыслом был призван стать и Иоанн IV. Страшная трансфизическая судьба Грозного коренится в том, что некоторые свойства натуры сделали его легко доступным бессознательным духовным подменам, а неограниченная власть разнуздала его эмоции, развратила волю, расшатала ум, нанесла непоправимый ущерб его эфирному телу и превратила излучины его индивидуального пути, вернее падения, в цепь несчастий для сверхнарода и в катастрофу для государства.
  
   Всё благое, проявленное человеком, не может не дать плодов в духовном посмертии личности.
  
   ЭГРЕГОР ПРАВОСЛАВИЯ И ИНФРАФИЗИЧЕСКИЙ СТРАХ.
   Горький для нашего национального самолюбия факт: отсутствие в допетровской Руси каких-нибудь памятников, свидетельствующих о плодотворной работе анализирующей и широко обобщающей мысли. Ни к русским летописцам, ни к церковным поэтам и писателям XII - XVI веков мы не могли бы применить термин "мыслители". В сущности, это естественно на ранних исторических стадиях какого бы то ни было народа, не бывает и не может быть иначе. Если что и может уязвить наше самолюбие, так это чрезмерно затянувшийся - больше, чем на восемьсот лет, - период культурного детства.
   Первой исторической фигурой, возвещавшей переход на другую ступень, был Иоанн Грозный; понятно, что такая фигура, будучи вознесённой на предельную высоту государственной власти, так сказать, на показ всему народу, не могла не произвести на современников впечатления ошеломляющего, ужасающего и даже, пожалуй, обескураживающего. Но за Грозным последовала Великая Смута со всей обнажённостью столкновения метаисторических сил - Смута, втянувшая в свой апокалипсис все пласты сверхнарода. Годы эти стали рубежом в развитии русского сознания.
   В результате метаисторического опыта этих лет в широких народных слоях сложилось некое общее умонастроение, то самое, которое, в логическом своём развитии, привело к великому церковному расколу. Жестокая травмированность народной психики бедствиями Смуты и их трансфизической подосновой могла быть изжита лишь со сменой нескольких поколений. Слишком явным и жгучим было дыхание антикосмоса, опалившее современников Грозного и Лжедмитрия. Впервые в своей истории народ пережил близость гибели, угрожавшей не от руки открытого, для всех явного внешнего врага, как татары, а от непонятных сил, таящихся в нём самом и открывающих врата врагу внешнему, - сил иррациональных, таинственных и тем более устрашающих. Россия впервые ощутила, какими безднами окружено не только физическое, но и душевное её существование. Неслыханные преступления, безнаказанно совершавшиеся главами государства, их душевные трагедии, выносимые напоказ всем, конфликты их совести, их безумный ужас перед загробным возмездием, эфемерность царского величия, непрочность всех начинаний, на которых не чувствовалось благословения свыше, массовые видения светлых и тёмных воинств, борющихся между собой за что-то самое священное, самое коренное, самое неприкосновенное в народе, может быть, за какую-то его божественную сущность, - такова была атмосфера страны от детства Грозного до детства Петра. Острая настороженность, недоверчивость, подозрительность ко всему новому, непроверенному были в ту пору естественны и закономерны. Для того чтобы оказаться способным воспринять и примириться с таким культурным переворотом, как переворот Петра, народ должен был отойти от Смутного времени на целое столетие.
   Народ был ещё слишком наивен, слишком ослаблен душевно татарским игом, слишком не закалён в борьбе с инфрафизическими соблазнами. Европеизм, который хлынул бы внутрь российской культурной зоны, мог бы затопить очаги национально-русской духовности, задушить под наносным илом чужеземной, более высокой материальной цивилизации слабые ростки самобытной русской культуры. Нужно было дать им окрепнуть, нужно было провести страну через горнило сатанинских искушений - поскольку они неизбежны всё равно, - но заставить при этом искушающие силы ограничиться такими искушениями, с какими народ в состоянии был справиться, а не с такими, как соблазны высокоинтеллектуального и этически низкого католицизма эпохи инквизиции, с одной стороны, или как соблазны безрелигиозной эры, в которую уже готовилась вступить Западная Европа, с другой стороны.
  
   Россия предназначалась для единственной и неповторимой роли, миссия мирового масштаба подготавливалась внутри неё и над ней. И осуществление этой миссии было бы заранее обречено, если бы неокрепшая культура, духовно незакалённый народ, неподготовленная страна оказались бы втянутыми в орбиту более зрелых метакультур Запада, то есть превратились бы в одну из многих наций Католической или Северо-западной культуры.
  
   Бездонно глубокие замыслы высших метаисторических инстанций приоткрываются хотя бы частично лишь по прошествии веков. Тогда начинает просвечивать второй, глубиннейший слой телеологии, только зыбкими, частичными отражениями которого становятся телеологические планы всех демиургов человечества - создания духов великих, но всё-таки ограниченных, планы несовершенные или слишком узкие при всём своём великолепии, не всё учитывающие, не обо всём помыслившие, не всё охватившие.
  
   Итак, Великая Смута вывела народ из состояния детства. Она дала ему метаисторический опыт, который обогатил его. Но усвоение этого опыта потребовало длительного времени; вполне он не усвоен, как видно, и до сих пор. Семнадцатый же век целиком стоит под знаком этого усвоения, этого перехода от отрочества к юности. Под знаком этого усвоения - и вместе с тем под знаком некоего нового фактора, усложнявшего процесс и придававшего ему своеобразнейшие формы.
  
   Огромное и притом счастливейшее значение для России заключалось в персональном решении князя Владимира Святого относительно государственного вероисповедания. Владимиром было привлечено на Русь именно то вероисповедание, которое, по своей почти тысячелетней традиции, по обстоятельствам своего формирования в культурных центрах Византии у самого императорского трона, осталось чуждым крайней теократической тенденции. Эгрегор русского православия был косным, аморфным, неагрессивным, слабым. Церковь издавна заняла позицию духовной союзницы государства, позднее из союзницы превратилась в помощницу, потом в слугу, а потом - в рабу и только раз попробовала заявить претензию на верховную общегосударственную роль. Сколь ни печально с религиозно-культурной, а тем более с конфессионально-православной точки зрения это нисхождение церкви по ступеням подчинения государству, всё же это - меньшее из двух зол, если сопоставить его с противоположной крайностью.
  
   Тёмноэфирный эгрегор окреп над русской православной церковью на почве того психологического климата, который сложился в стране в результате борьбы с татарами и установлением национально-воинствующего самодержавия. Эгрегор образовывался из тех излучений причастного церкви людского множества, какие вносились любой душой, не достигшей праведности и примешивавшей к излучениям благоговения, умиления и любви излучения так называемого "житейского попечения" роковым образом способствовали росту эгрегора и особенности средневекового полумагического благочестия, заставляющего верующих делать огромные вклады в монастыри на помин души - жаловать монастырям колоссальные угодья, а самих монахов - принимать всё как должное. Непомерное обогащение монастырей, обмирщение иночества и вообще духовенства было весьма благодатной почвой для тёмноэфирного нароста на организме церкви. У подножия её соборной метаэфирной вершины сгущался этот мглистый клуб, этот волнующийся туман, своим слепым эквивалентом сознания отождествляя себя, очевидно, с самой церковью. Угроза его разбухания представлялась как бы возникновением невидимой преграды между душою верующего и трансфизической сущностью церкви, к которой эта душа стремилась.
   Церковь, конечно, не оставалась равнодушной к этому угрожающему явлению. .
   Проводя свои внутрицерковные реформы почти исключительно богослужебного и текстологического характера, патриарх Никон оставался, конечно, выразителем воли церкви как таковой. Выступив же в качестве претендента на первенствующее значение в государстве, стремясь подчинить царский сан сану патриарха, он становился прямым выразителем воли того паразитирующего на церковном теле тёмноэфирного образования.
   Поражение его и его инспиратора было обусловлено не только большей силой демона государственности, но и большей эпохально-исторической оправданностью его действий. Иерократические поползновения Никона были пресечены, но потусторонний страх уже не мог быть искоренён одним этим. Из него и вырос раскол, весь пронизанный эти ужасом перед "князем мира сего", уже будто бы пришедшим в мир и сумевшим свить гнездо в самом святая святых человечества, в церкви.
   Никон был сослан, умер, но церковь санкционировала его реформы; проходили десятилетия, а никакого поворота вспять, к древней вере, даже и не намечалось. И тогда демиург, осуществляя свой всемирный замысел, выдвинул такого колосса, как Пётр. Когда от царя-реформатора государство отвело церкви небольшой угол в державе, подчинив религию своим интересам и сузив пределы духовного творчества народа, - тогда раскол обрёл конкретное лицо, на котором сосредоточился его потусторонний ужас и ненависть. Пётр I был объявлен антихристом. Распад первичной цельности душевного строя достиг в XIX веке такой глубины... Под знаком внутренней дисгармонии стоит почти всё культурное творчество XIX века.
  
   В чём же состояла историческая задача Петра I, поскольку эта задача указывалась демиургом?
   России суждена всемирная миссия, смысла которой императору не дано знать. Он должен быть уверен лишь в одном: в её мировом характере. Его персональная задача сводится к тому, чтобы повернуть сверхнарод на путь, ведущий из прозябания а национальной замкнутости на простор общечеловеческого становления. При этом народ русский надлежит ввести в круг передовых народов не в качестве чьего-либо сателлита или младшего исторического партнёра, а в качестве великой державы, которую другие народы вынуждены будут принимать всерьёз с самого начала. Такой поворот возможен только при условии, если Россией будут восприняты объективно передовые начала соседней, старшей культуры, ибо эта культура - одна из двух, сумевших расторгнуть аристократически сословную ограниченность внутри себя и локальную изолированность - по отношению к остальному миру.
   Демон государственности потрудился над тем, чтобы внедрить в родомысла свою тираническую тенденцию. Ему удалось в целях этого переразвить суровую твёрдость, необходимую и неизбежную в положении Петра, в неумолимость, внутреннюю свободу от авторитета - в свирепую лютость ко всяким авторитетам прошлого, прямолинейную преданность своей идее - в ненависть ко всему, что ему казалось бесполезным, то есть чего нельзя было обратить на пользу его идее, а стихийный размах - в бесконтрольную чувственность и непомерную грубость. Ирония переросла в склонность к глумлению. Утилитарность мышления выхолостила эстетическое начало натуры, введя его в два русла: русло артистического отношения к ремёслам и русло ремесленного отношения к искусствам. А в проявлениях жестокости стал порою различаться явно садистический оттенок.
   Из этих качеств проистекли те промахи государственной мысли, которые привели Петра к деяниям ошибочным и вредным: к неоправданной ничем жестокости в отношении бояр, стрельцов, раскольников, собственного сына, а главное - собственного народа, приносившего замыслам своего царя жертвы огромные; к слепому непониманию настоятельнейшей исторической потребности - обеспечить рост, а позднее и ведущую роль среднего класса; к насилиям над церковью; к пренебрежению интересами крестьянства и, наконец - к воцарению в стране той атмосферы террора, обесценения человеческой жизни и неуважения к личности.
   Истинно великий человек не может не быть великодушным.
  
   К МЕТАИСТОРИИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ИМПЕРИИ. Миновало триста лет. Ненавидимая всеми классами, презираемая всеми творческими умами нации, осуждаемая высшим представительством народа, увлечённая в мистическую муть гипнотизирующим взором мужика-проходимца, мечтавшего о патриаршем клобуке, монархия Романовых рухнула почти без сопротивления. Последний самодержец был столь же бесцветен и недалёк, как и её основатель; но ему не простилось ничто. Ему вменялось именно врождённое отсутствие гениальности, ибо лишь государственный гений мог бы спасти старую державу, сообщив ей поступательное движение, влив новые силы и указав новую цель. Общество было непоколебимо убеждено в том, что монархия Романовых не справилась с историческими задачами, никакими силами свыше не направляема, и что права на жизнь у неё больше нет. И действительно: никаких отблесков демиурга давно уже не мерцало над челом императоров. Упрямые глупцы либо трагические неудачники, они не сумели низвести благодать на свою деятельность. И то, что торжественный обряд коронования превратился в жалкий маскарад, в фикцию, понимали все.
  
   К МЕТАИСТОРИИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ. В XVIII веке становится явственным оскудение духовных рек, которыми питались корни православной праведности. Меньше становится крупных религиозных деятелей, перед глазами общества всё реже возникают фигуры чистых и высоких пастырей душ, высветливших собственное сердце и покоривших собственное естество. В XIX веке уже лишь несколько человек - преподобный Серафим Саровский, Феофан Затворник, Амвросий и Макарий Оптинские уподобляются образам тех святых, которыми так богата была земля в предыдущие столетия. Наконец, в предреволюционную эпоху на церковном горизонте становится совсем пустынно. Мало того: это измельчение масштабов личности оказывается только одним из проявлений общего творческого оскудения православия. Год за годом церковь всё более отстаёт от требований и запросов быстро меняющихся эпох, причём это отставание даже возводится в некий принцип: церковная иерархия смотрит на себя как на хранительницу незыблемых и исчерпывающих истин, независимых от смены времён и человеческих психологий. Но так как этот взгляд не подкрепляется ни безупречностью жизни самих пастырей, ни интенсивностью их духовного делания, ни мудрыми их ответствованиями на порождённые новыми эпохами вопросы социальные, политические или философские, то авторитет и значение церкви стремительно падают. Последние духовные усилия со стороны церкви вызываются бурей Революции. Выдвигается целый ряд безымянных героев и мучеников; с окончанием их жизненных путей творческий дух оставляет православную церковь ещё более, и, став игралищем в руках дипломатствующих политиков, руководство восточнохристианской общины превращается в пособника и в орудие антирелигиозного государства.
   Но по мере того как церковь утрачивала значение духовной водительницы общества, выдвигалась новая инстанция, на которую перелагался этот долг и которая, в лице крупнейших своих представителей, этот долг отчётливо осознавала. Инстанция эта - вестничество. Вестник - это тот, кто, будучи вдохновляем даймоном, даёт людям почувствовать сквозь образы искусства в широком смысле этого слова высшую правду и свет, льющиеся из миров иных. Пророчество и вестничество - понятия близкие, но не совпадающие. Вестник действует только через искусство; пророк может осуществлять свою миссию и другими путями - через устное проповедничество, через религиозную философию, даже через образ всей своей жизни. С другой стороны, понятие вестничества близко к понятию художественной гениальности, но не совпадает также и с ним. Гениальность есть высшая степень художественной одарённости. И большинство гениев были в то же время вестниками - в большей или меньшей степени, - но, однако, далеко не все. Кроме того, многие вестники обладали не художественной гениальностью, а только талантом.
   Столетие, протёкшее от Отечественной войны до Великой Революции, было в полном смысле слова веком художественных гениев. Каждый из них, в особенности гении литературы, был властителем дум целых поколений, на каждого общество смотрело как на учителя жизни. Колоссально возросшая благодаря им, воспитательная и учительская роль литературы выражалась, конечно, и в деятельности множества талантов; влияние некоторых из них становилось даже интенсивнее и шире, чем влияние их гениальных современников. С шестидесятых годов ясно определился даже многозначительный факт, совершенно неосознанный, однако, обществом: влияние гениев и влияние талантов стало, в некотором очень глубоком смысле, противостоять друг другу. Художественные гении того времени - Тютчев, Лев Толстой, Достоевский, Чехов, Мусоргский, Чайковский, Суриков, позднее Врубель и Блок - не выдвигали никаких социальных и политических программ, способных удовлетворить массовые запросы эпохи, увлекали разум, сердце, волю ведомых не по горизонтали общественных преобразований, а по вертикали глубин и высот духовности; они раскрывали пространства внутреннего мира и в них указывали на незыблемую вертикальную ось.
   Таланты же, по крайней мере наиболее влиятельные из них, всё определённее ставили перед сознанием поколений проблемы социального и политического действия. Это были Герцен, Некрасов, Чернышевский, Писарев, все шестидесятники, Глеб Успенский, Короленко, Михайловский, Горький. Таланты-вестники, как Лесков или Алексей Константинович Толстой, оставались изолированными единицами; они, так сказать, гребли против течения, не встречая среди современников ни должного понимания, ни справедливой оценки.
   Подобно тому, как Иоанн Грозный, при всём масштабе своей личности, должен быть признан фигурой огромной, но не великой, ибо лишён одного из признаков истинного величия - великодушия, точно так же целый ряд художественных деятелей, к которым многие из нас применяют эпитет гения, не являются и никогда не являлись вестниками. Ибо их художественная деятельность лишена одного из основных признаков вестничества: чувства, что ими и через них говорит некая высшая, чем они сами, и вне их пребывания инстанция. Такими именами богата, например, литература французская, а у нас можно назвать двух-трёх деятелей эпохи революционного подъёма: Горького, Маяковского.
  
   Истины высшей реальности преломляются подчинённой реальностью Энрофа. Если на человека возложена миссия проповедничества этих истин и их преломлений, долг их проповедничества языком художественных образов, если к художнику послан ради этого даймон - художник не сможет не чувствовать (с той или другой степенью отчётливости) его инспирирующего воздействия. Характер этого чувства и способы его выражения могут видоизменяться как угодно, но в основе всегда будет обнаруживаться одно и то же: переживание некоторой вне личности художника пребывающей силы, в него вторгшейся и в его творческом процессе себя выражающей. Бывает, что такое переживание оказывается знакомо и людям с меньшей силой одарённости, относить которых к разряду гениев мы не можем.
  
   "Тщетно, художник, ты мнишь, что своих ты творений создатель".
  
   Искусство вообще и искусство слова в особенности может быть выражением высшей реальности, верховной Правды, дыхания миров иных, и поэт, осуществляющий свой дар вестничества, выполняет этим то, к чему он предназначен Божественными силами. Мы видим талантливых художников, не претендовавших на гениальное совершенство своих творений, но возвещавших ими о таких высотах и глубинах потусторонних сфер, до которых не в силах были досягнуть и многие гении. С другой стороны, многие деятели, твёрдо уверенные в своей гениальности, являются только носителями таланта. Выдаёт их один незаметный, но неопровержимый признак: они ощущают свой творческий процесс не проявлением какого-либо сверхличного начала, но именно своей, только своей прерогативой, даже заслугой, подобно тому, как атлет ощущает силу своих мускулов принадлежащей только ему и только его веления исполняющей. Такие претенденты на гениальность бывают хвастливы и склонны к прославлению самих себя. Каждый из этих деклараторов убеждён, что гениальность - качество, неотъемлемое от его личности, даже его достижение. Всё это - таланты, ослеплённые самими собой, мастера, создающие во имя своё, рабы самости; это не гении, а самозванцы гениальности. Подобно самозванным царям нашей истории, некоторым из них удавалось достичь литературного трона и продержаться на нём несколько лет. Но суд времени подвергал их каждый раз беспощадному развенчанию, потомство отводило этим именам подобающие им скромные места, а личная карма, утяжелённая гордыней и самоослеплением, осложнённая понижением моральных требований к себе, увлекала такую личность в её посмертии прочь и прочь от Синклита метакультуры.
  
   Требование, которое предъявляется любому художнику: чтобы в его созданиях непременно сказывалась этическая тенденция, руководящая религиозно-нравственная идея.
  
   Трансфизическое отличие просто гения и просто таланта от вестника есть большая или меньшая, но всегда - личная одарённость натуры; талант и даже гениальность - это такие общечеловеческие способности, которые в данной личности достигли высшей степени развития, чем в других, благодаря особенностям её психофизической структуры; особенности же эти телеологически обусловлены формирующей работой тех или иных Провиденциальных сил над шельтом, астралом, эфиром и физическим телом. Никакой даймон к такому художнику не послан, никакая муза ничего ему не внушает и никто невидимый не трудится над тем, чтобы приоткрыть органы его духовного восприятия. Такой человек, будь он талантлив или гениален, не может переживать сверхличной природы своих вдохновений по той простой причине, что такой сверхличной природы у этих вдохновений нет. Если мы встречаемся с подобными утверждениями в устах молодого, не достигшего ещё зенита дарования, то здесь надо предположить одно из трёх: либо это действительно юный вестник, либо перед нами дарование, вставшее в позу вестника и сознательно или бессознательно копирующее осанку великих творцов искусства, либо же мы имеем дело просто с безобидным литературным приёмом, подобным выродившемуся в пустую риторическую фигуру обращениям поэта к музе.
  
   Талант и даже гений обладают не миссией, а долженствованием, подобно всякому человеку, но ряд глубоко индивидуальных особенностей отличает это долженствование от остальных. Миссия же имеет всегда значение общее, очень широкое, в её осуществлении горячо заинтересована вся метакультура. Для того чтобы художник мог быть вестником, требуются более напряжённые, длительные усилия Провиденциальных сил, требуется неустанная, задолго до его физического рождения начинающаяся работа над материальными покровами его монады со стороны херувимов, даймонов, стихиалей, демиурга сверхнарода и его Соборной Души, со стороны Синклита метакультуры и Синклита Мира. Потому что приоткрытие духовных органов его существа - без этого вестничество невозможно - процесс необычайно трудоёмкий, более трудоёмкий, чем вручение любой, самой мощной художественной гениальности.
   Что же до гениальности или таланта как таковых, они могут быть совершенно свободны от задания - возвещать и показывать сквозь магический кристалл искусства высшую реальность. Не снимаются с них лишь требования этики общечеловеческой да условие - не закапывать свой дар в землю и не употреблять его во зло, то есть не растлевать духа. Этические требования, предъявляемые к таланту или гению, - требования общечеловеческого этического минимума.
  
   "Гений и злодейство - две вещи несовместные". Трудно сказать, приглядываясь к историческим фактам, так ли это. Во всяком случае, с тяжкими пороками, глубокими падениями, множеством мелких слабостей, даже с проступками против элементарных нравственных норм художественная гениальность не только совместна, но в большинстве случаев гений даже не в состоянии всего этого миновать, по крайней мере, в молодости.
   Есть гении, свой человеческий образ творящие, и есть гении, свой человеческий образ разрушающие. Первые из них, пройдя в молодые годы через всякого рода спуски и срывы, этим обогащают опыт своей души и в пору зрелости постепенно освобождаются от тяготения вниз и вспять, изживают тенденцию саморазрушения, чтоб в старости явить собой образец личности, всё более и более гармонизирующей, претворившей память о своих падениях в мудрость познания добра и зла. История культуры знает и таких носителей художественной гениальности или крупного таланта, которые представляли собой гармоническую личность с самого начала. Знает и таких, которые, даже достигнув глубокой старости, не сумели привести в гармонию ни различных сторон своей личности между собой, ни своей личности со своей миссией. Но есть ещё ряд гениев нисходящего ряда, гениев трагических, павших жертвой неразрешённого ими внутреннего противоречия. Трагедия каждого из них не только бесконечно индивидуальна, она ещё так глубока, так исключительна, так таинственна, что прикасаться к загадкам этих судеб можно только с величайшей бережностью, с целомудрием и любовью, с трепетной благодарностью за то, что мы почерпнули в них, меньше всего руководствуясь стремлением вынести этим великим несчастным какой-либо этический приговор. "Кому больше дано, с того больше и спросится", да. Но пусть спрашивает с них Тот, Кто дал, а не мы. Мы только учились на их трагедиях, мы только брали, только читали написанные их жизненными катастрофами поэмы Промысла, в которых проступает так явственно, как никогда и ни в чём, многоплановый предупреждающий смысл. Им судья - "лишь Бог да совесть".
  
   Если бывают вестники Провидения, нетрудно догадаться, что культурно-исторический процесс не обходится и без тёмных вестников. Правда, в области искусства таковых встретишь не часто, да и, встретив, не сразу распознаешь их истинную природу. О тайнах демонического начала они редко говорят открыто и прямо. Деятельность тёмных вестников имеет негативный характер: они развенчивают и осмеивают духовность в истории, в искусстве, в религии, в жизни, в человеческой душе. Такой блестящий, прелестно-легкомысленный вестник осуществляет (вероятно, бессознательно или полубессознательно) тёмную миссию: облекая кощунства в чарующую поэтическую форму, снижать этим религиозные ценности, дискредитировать проявления Мировой Женственности, обескрыливать духовные порывы в человеческих сердцах, развенчивать этические идеалы. Однако тёмных вестников мы чаще встречаем не в искусстве, а в философии и в науке.
  
   В искусстве (как, впрочем, и в науке) встречаются и такие тёмные вестники, которые лишены тёмных миссий и становятся глашатаями тёмного просто вследствие личных заблуждений.
  
   В специфических условиях реального историко-культурного процесса нередко бывает так, что неугасимое в душе вестника чувство своей религиозно-этической миссии вступает в конфликт с реальными возможностями его эпохи и с художественным "категорическим императивом", свойственным его дарованию.
  
   Внутренний конфликт есть противоречие тройное, есть борьба трёх тенденций: религиозно-этико-проповеднической, самодовлеюще-эстетической и ещё одной, которую можно назвать тенденцией низшей свободы: это есть стремление личности осуществить свои общечеловеческие права на обыкновенный, не обременённый высшими нормативами образ жизни, вмещающий в себя и право на слабости, и право на страсти, и право на жизненное благополучие.
  
   Многие ли из носителей крупного художественного дарования вообще осознавали свою миссию в виде некоего синтеза художественного творчества и духовного подвига?
  
   Ни в одной литературе не проявилось так ярко, глубоко и трагично, как в русской, ощущение того духовного факта, что вестнику недостаточно быть великим художником. Не только наши гении, но и многие носители меньшей одарённости высказывали, каждый на свой лад, эту мысль. То она отливалась в форму требования гражданского, даже политического подвига. То художественную деятельность совмещали или пытались совместить с проповедничеством православия. То, наконец, художники слова предчувствовали, искали и находили либо, напротив, изнемогали в блужданиях по пустыне за высшим синтезом религиозно-этического и художественного служения.
  
   Идеальный образ пророка. У него раскрыты помощью Провиденциальных сил высшие способности духовного восприятия, его зрение и слух проницают сквозь весь Шаданакар сверху донизу, он возвещает о виденном и узнанном не только произведениями искусства, но и всею своею жизнью, превратившейся в житие. Это - тот идеальный образ, который маячил, как неотразимо влекущая цель перед многими.
  
   Пусть молчат о том, чего не знают! С неразмыкающимися от колыбели до могилы, духовным зрением и слухом, с бескрылым воображением, пресмыкающимся во прахе, что знают они о том лучезарном потоке небывалых созданий, превосходящих всё ранее созданное без сравнения, который излился бы из духа художника, ставшего пророком воистину, а не в мечте? Пусть молчат. Пусть слушают то, что говорят знающие. Да не смеет никто судить Икара за его безумный полёт, как не смеет судить и солнца, растопившего ему крылья.
   Уж не думают ли они, что это устремление, вспенивающее и вздымающее вверх волны культуры, проходящее через полтораста лет великой литературы русской, есть плод случайности? Если такова случайность, то какова же закономерность? Если же это не случайность, а эхо могучего голоса, который слышался как внутренний категорический императив носителем наиболее глубоких дарований нашего золотого века, то в какой связи с последними целями русского сверхнарода пребывает этот голос? Откуда он льётся? Из уст ли демиурга, внушавшего своим посланникам то, что должно быть? Из трансмифа ли христианства, где таится всезнание грядущих и завершающих эпох человечества, - тех эпох величайшей борьбы двух начал, когда сверхнарод российский и его Синклит должны будут осуществить свою планетарную миссию? Жизненное осуществление каких идеалов в историческом отдалении будущего он предварял, увлекая русских творцов к синтезу художественного и религиозного служения? И какой метаисторический смысл можно прочитать в их бурных, грешных и сверкающих житиях, в их исключительных судьбах?
  
   МИССИИ И СУДЬБЫ. Всё, что творит демиург Яросвет, всё, в чём проявляется его воздействие на исторический слой, имеет прямое или косвенное отношение к его верховной задаче, осуществление которой должно оправдать тысячелетний путь кровавого и страшного своей мучительностью становления сверхнарода. Метаисторически эта задача-цель заключается в рождении сверхнарода российского; исторически - в явлении Розы Мира, то есть такой религиозно-нравственной инстанции, которая, показуя собой образ незапятнанной чистоты, эстетического богатства и широкого культурного всепонимания, обрела бы наивысший авторитет в глазах народов мира, через всемирный референдум приняла бы этический контроль над деятельностью всех государств - членов Всемирной федерации и, постепенно формируя многообразною системой культурных средств поколения людей облагороженного образа, этим создала бы предпосылку - не к смягчению уже, а к полному преображению самой сущности государства во всечеловеческое братство.
  
   Православие, как учение и практика, сформировалось, в основном, ещё в Византии, на давно минованных стадиях общего культурного сознания. Естественно, что оно не могло и впоследствии освободиться от некоторого архаического примитивизма, от известной узости и тесноты культурного сознания и общественного мышления. Этот тип сознания и мышления должен был уступить главенствующую роль новому типу мышления - тому, который возвещался художественными гениями и наиболее глубокими талантами России, превращаясь через них в новый исторический фактор первостепенной важности.
  
   Преобразование государств в братство невозможно без предпосылок, наиболее важных, очевидных и простых.
   Во-первых, это преобразование невозможно до тех пор, пока преграды между мировыми религиями не будут устранены или, по крайней мере, понижены; пока не будет обретён такой религиозный угол зрения, под которым догматика христианства и догматики других религий окажутся не исключающими друг друга, а взаимно дополняющими; чтобы Роза Мира могла объединить все христианские церкви на новых началах, а другие религии приблизить тесно к себе на основе свободной унии.
   Во-вторых, преобразование сущности государства невозможно ни в каких локальных границах: если бы такой процесс совершился в одном государстве, а остальные продолжали бы существовать, они насильственно захватили бы и поглотили это образовавшееся среди них братство. Следовательно, задача неразрешима раньше, чем преодолена всеобщая раздробленность, раньше, чем создалось государство мировое. Это невозможно без того, чтобы в сознании России и всего человечества появилось и укрепилось новое отношение к государству, к общественному устройству, к таким явлениям, как границы, войны, диктатуры. Должны быть созданы такие условия, при которых получат возможность стремительного развития потребность всечеловеческого единства, отвращение к насилию и ужас перед тиранией. Как это ни странно, в развитии этих чувств в человеке повинны, в известной мере, сами уицраоры: ужас перед тиранией может быть знаком лишь тем, кто познал тиранию на себе или рядом с собой; отвращение к насилию больше всего свойственно жертвам насилия; потребность всечеловеческого единства - тем, для кого раздробленность сделалась жизненно невыносима. Таким образом, деятельность самих уицраоров и античеловечества вызвала диалектически то состояние людей, которое являлось предпосылкой к парализации и поражению уицраоров. Однако для повышения тонуса этого состояния до такой черты, чтобы оно сделалось одной из психологических причин всеобщего объединения и конца мировой раздробленности, мир принуждён был пройти через стадию переразвития государств в тип тираний-мучительниц, системы наказаний - в неслыханные массовые репрессии, а войн - в трагедии уничтожения целых стран и народов. Но и при этом оставалась бы опасность, что аппарат тирании окажется сильнее всей суммы активных протестов, порождённых им. Поэтому усилия демиурга - вернее, всех демиургов человечества - неизбежно должны направляться на усиление в людях комплекса чувств и идей, активно направленных именно на борьбу с тиранией, на преодоление раздробленности и на соединение всех.
   В-третьих, преобразование сущности государства невозможно раньше, чем будет достигнут некоторый уровень всеобщего материального благосостояния, и незыблемой аксиомой станет право каждого человека на такое благосостояние. Для этого, с одной стороны должны быть совершенно изжиты устойчивые классовые, национальные и социальные антогонизмы и предрассудки, возбуждено и углублено чувство социального сострадания и воспитано в поколениях сознание надсословных, надклассовых, наднациональных прав. С другой стороны, прогресс науки и техники должен быть предельно форсирован, а развитию в человеке соответствующих интеллектуальных и волевых качеств должна быть оказана Провиденциальная помощь, несмотря на то, что вмешательство Гагтунгра в этот процесс с каждым десятилетием расширяет разрыв между уровнями человеческой техники и человеческой этики.
   Преобразование сущности государства невозможно, в-четвёртых, без того, чтобы обществом не была прочно осознана порочность этой старой сущности; следовательно, на разоблачение этой сущности должны быть брошены немалые силы.
   В-пятых, преобразование государства в братство невозможно до тех пор, пока не снято противоречие между двумя исконными культурными тенденциями: отвергающей мир тенденцией аскетической духовности и тенденцией, утверждающей мир, плотской, так называемой "языческой"; пока Природа не воспринята как нечто двойственное: как источник радости, счастья и Света, с одной стороны, и как арена буйствования демонических сил - с другой; пока в лице Природы не усмотрен объект высокого нравственного и творческого долга, пока она не охвачена деятельной любовью, а к мирам светлых стихиалей не установилось отношение духовной и физической дружелюбности.
   И, наконец, торжество Розы Мира невозможно до тех пор, пока в устремлении религиозного человечества к Вечно Женственному началу не будет вскрыт новый, углублённый смысл; пока веяние Звенты-Свентаны не смягчило и не высветлило слишком жгучую суровость мужественного начала, до сих пор полностью господствовавшего в этике, религии и общественности. (Звента-Свентана - вликая богорождённая монада, выразительница Вечной Женственности, Невеста Планетарного Логоса, сошедшая с духовных космических высот в верхние слои Шаданакара и долженствующая принять просветлённое (отнюдь не физическое) воплощение в одном из затомисов человечества. Это метаисторическое событие отразится в земном Энрофе как появление Розы Мира.)
  
   О Пушкине существуют горы исследований, высказывались тысячи суждений. Под углом зрения метаистории миссия Пушкина заключается в том, что, создав емкий, гибкий, богатый и чрезвычайно выразительный литературный язык и великолепный стих, он этим дал решительный толчок процессу развития всенародной любви к языку, к слову, к стиху и к самой культуре языка как основного средства человеческого общения; вооружил следовавших за ним во времени творцов этим совершенным средством для выражения любых идей и чувств; разработал ряд необходимых для этого новых жанров и сам возглавил процесс художественного выражения этих идей и образов.
  
   Первые великие гении русской литературы вознесли и утвердили эту литературу на высоту духовной водительницы общества, учительницы жизни, указательницы идеалов и возвестительницы миров духовного света, приобрели ей славу и всенародный авторитет, увенчали нимбом мученичества.
  
   Художник не может быть свободен от кармической связи с отображёнными им метапрообразами и от кармической ответственности за их судьбу, - подобно тому, как человек-отец несёт ответственность за судьбу рождённых и воспитанных им детей.
  
   К МЕТАИСТОРИИ ПОСЛЕДНЕГО СТОЛЕТИЯ. Хорошо быть уверенным хотя бы в том, что завтра не превратится в ничто, и тот город, в котором живёшь, и сотни других городов во всех странах! Хорошо быть уверенным, что книгу, которую вынашиваешь всю жизнь, когда-нибудь прочитают чьи-то внимательные глаза, и чья-то душа обогатится изложенным в ней духовным опытом. Быть уверенным, наконец, что книга войдёт, как один из кирпичей, в фундамент грядущего всечеловеческого Братства. Она соединит в союз тысячи людей высокого духа на всех концах земли
  
   ВОЗМОЖНОСТИ. Воспитание человека облагороженного образа.
   Во всей своей определённости и во всей своей полноте Грядущее ведомо только Всеведущему. Перед ним же она предстаёт как непрерывно ветвящаяся цепь дилемм. Каждое звено этой цепи двойственно: оно составляет пару взаимоисключающих возможностей.
   Человек облагороженного образа будет смелым и волевым. Но смелость и воля направятся в нём не на борьбу какого-либо коллектива за гегемонию над другими, а на деятельность, имеющую в виду совершенствование сперва себя, потом условий, в которых формируется другая личность, и, наконец, не насильственное, а исполненное любовью совершенствование других. Эта деятельность будет устремлена к бескровному объединению человечества, к уменьшению страданий всех живых существ, к возрастанию в человечестве общей суммы любви и счастья. Конечно, такой человек не сможет не обладать в полной мере высокой правдивостью и чувством товарищества. Не может быть чужда такой душе и жизнерадостность. Воспитание способности вносить во всякий труд творческое начало останется одним из краеугольных камней педагогики. Труд, хотя бы и творческий, направленный на умножение страданий живых существ, - будь то изобретений смертоносных средств, или печатание развращающих книг, или уничтожение животных ради развлечения, ради чревоугодия, ради так называемой научной пользы, - всякий такой труд будет восприниматься как атавизм, как нечто дикое и постыдное. И напротив: многие формы внутреннего труда, раньше приравнивавшиеся к безделью, найдут свою правильную оценку. Созерцание, размышление, религиозная деятельность во всех её видах, общение с природой, развитие тела, гораздо более многообразное, чем нынешний спорт, экскурсии или паломничества к великим очагам и памятникам культуры, занятия, пусть самые скромные, литературой и искусством, творческая любовь женщины и мужчины, духовно оплодотворяющее общение друзей, - во всём этом усмотрится элемент подлинного внутреннего труда, необходимого и благословенного, и вместо жалких крох досуга этим занятиям будут отводиться почётные и полноценные часы. Потому что, если дело способствует углублению, расширению, возвышению или облагораживанию хотя бы одного, этим самым оно способствует совершенствованию мира. Если же руководящим стремлением сделаются в данном случае поиски личного наслаждения, господству такого стремления объявится непримиримая душевная война. Потому что незыблема аксиома, что человек, живущий только для себя, есть даже не нуль, а отрицательная величина в человечестве.
  
   Жажда знаний есть стимул, всемерно и тщательно развиваемый. Но эта жажда не ограничится областью знаний, приобретаемых на научных и художественных путях, но включит в себя познания метаисторические, трансфизические, религиозные. Разовьётся не только жажда знания, но духовная жажда вообще.
  
   Коммунистическая педагогика имела в виду развитие также ещё трёх свойств натуры, трёх отличительных свойств огромной важности: подчинения личного общему, духа интернационализма и устремления к будущему.
  
   Действительным пафосом тех эпох будут возрастание духа любви - во-первых; творчество, точнее богосотворчество во множестве видов и форм - во-вторых; просветление природы - в-третьих; разрушение преград между физическим миром и другими мирами - в-четвёртых; радость жизни, кипящей и в Энрофе, и во многих других мирах, - в-пятых; и высшие формы богопознания - в-шестых. Устремление к такому будущему - вот что отличит человека облагороженного образа от человека всех предыдущих культурных ступеней.
   Чем же может характеризоваться умственный облик такого человека? Непрерывно растущей жаждой знания, которая питается непрерывно растущей эрудицией; навыками самостоятельного мышления и интеллектуальной независимостью; свободным и счастливым чувством преклонения перед явлениями Глубокого и явлениями Великого.
   Что характеризует его облик нравственный? Деятельная доброта к окружающим; способность горячего сострадания и сорадования; чувство единства общечеловеческого; чувство единства космического; свободное и счастливое чувство благоговения перед явлениями Высокого.
   Что же характеризует его облик религиозный? Живое переживание нашего материального слоя как одного из слоёв Шаданакара; внутренняя работа над раскрытием органов духовного воспринимания; вседневное ощущение жизни как материи; знание религиозных форм прошлого и настоящего; умение со-веровать всем религиям, то есть понимать опыт и учение каждой из них как отражение одного из рядов духовной реальности; императивная потребность собственного участия в религиозной жизни и творчестве человечества; способность к чувству захватывающей радости от участия в них.
   Чем же, наконец, может характеризоваться внешний, телесный облик такого человека? Его телосложение будет стройным, движения пластичными, походка лёгкой, мускулатура гармоничной, а лицо - открытым, высоко интеллигентным, исполненным приветливости и как бы светящимся изнутри. Потому что в основу физического развития кладётся заповедь о дружбе со светлыми стихиалями; ею с детства пронизываются спорт, танец, игра. И ещё потому, что он отчётливо сознаёт двойственность природы и не даёт проникать в своё существо инвольтациям тёмных сил. Как солнечное дитя, проходит он сквозь свои ранние годы, и воистину юного бога напоминает он, вступая в молодость. В лёгкой одежде по цветущей земле идёт он, её сын, её друг и её преобразователь, старший друг птиц и зверей и собеседник ангелов, строитель прекраснейших городов, совершенствователь гор, лесов и пустынь, хозяин планеты-сада.
   Так выступает перед внутренним зрением грядущий человек облагороженного образа.
   Из этой характеристики ясно, на развитие каких задатков натуры будут направлены в основном воспитательные и образовательные усилия.
  
   Провиденциальные силы на страже всегда. Они всегда готовы прийти на помощь каждому из нас. Они постоянно трудятся над каждым из нас - над его душой и его судьбой. Каждая душа - поприще их борьбы с демоническим началом, и вся жизнь - непрерывная цепь выборов, встающих перед Я, - выборов, усиливающих или парализующих помощь ему со стороны светлых начал.
   Душа подобна путнику, перебирающемуся через шаткий мост. С другого берега протягивается к ней рука помощи, но, чтобы принять эту помощь, путник должен протянуть руку и сам. Такою рукой, протягиваемой навстречу силам Света, является каждый благой выбор, каждый правый поступок и каждое светлое движение души, и в том числе молитва. В этом и заключается зерно ответа на вопрос: зачем молитва? И зачем богослужение?
   Слово "молитва" я употребляю здесь в очень широком смысле. Это и уединённая беседа души с Богом или с сотворящими Ему силами Света; это и состояние умиления, благоговения и духовного восторга, охватывающее сердце при созерцании Прекрасного, Высокого или Великого; это и тот катарсис, через который поднимают душу человека окрыляющие произведения искусства; это и участие её в очищающих и возвышающих действиях храма.
   Молитва может быть келейной - уединённой - или соборной, когда её бессловесная песнь вливается в торжественный поток богослужения. Оба эти действия в равной мере необходимы. Уединённая молитва есть такое напряжение души, когда она, удалённая от духовного Средоточья мира, но связанная с ним единственной и неповторимой струной, заставляет звенеть эту струну высоким звучанием, отгоняющим тени ночи. Молитва же соборная есть согласное напряжение тысяч таких струн, это есть хоровая песнь, наполняющая каждую отдельную душу предощущением всеобщей гармонии. Ибо богослужение есть не произвольное действие, придуманное людьми, но действие мистериальное, то есть такое, которое отображает гармоническую действительность высших сфер и низводит её силы в наше сердце.
   Что такое обряд? Это священнодействие, на основании внутреннего опыта человека установленное, ради снискания помощи ему сверхчувственных светлых сил или ради предотвращения враждебных воздействий на него со стороны сверхчувственных сил тёмных.
   Что такое таинство? Это есть такое священнодействие, при совершении которого сверхсознательные корни человеческой воли принимают божественную благодать, то есть преисполняются сил для движения к гармонии между личностью и вселенной, духом и плотью, человеком и Божеством.
  
   СМЕНА ЭОНОВ. Так, восходя от света к свету и от славы к славе, все мы, населяющие землю теперь, и те, кто жил, и те, кто явится жить в грядущем, будем подниматься к неизреченному Солнцу Мира, чтобы рано или поздно слиться с Ним и погрузиться в Него для сорадования и для со-творчества Ему в созидании вселенных и вселенных.
  
   ЗАПОЛНЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА МЕЖДУ КУЛЬТУРАМИ. Какими импульсами создавалось то гигантское географическое целое, тот странный конгломерат пустынь, тундр, плодороднейших густонаселённых областей, огромных городов и необозримой тайги, которое, в общих чертах, совпало с границами российского сверхнарода?
   XVII век вообще задал исторической мысли немало загадок, и одна из самых глубоких заключается в следующем: почему и ради чего, какими именно социально-экономическими причинами понуждаемый, русский народ, и без того донельзя разреженный на громадной, необжитой ещё Восточно-Европейской равнине, в какие-нибудь сто лет усилиями отнюдь не государства, а исключительно частных людей, залил пространство, в три раза превышающее территорию его родины, пространство суровое, холодное, неуютное, почти необитаемое, богатое только пушниной да рыбой, а в следующем столетии перешагнул через Берингово море и дотянулся до Калифорнии?
   На все эти вопросы, сами собой напрашивающиеся ещё на школьной скамье, невозможно добиться ответа потому, что из факторов, с которыми удостаивает иметь дело современная наука, этого ответа не извлечёшь; фактор же, этот ответ в себе заключающий, остаётся вне поля её зрения.
   Избыток телесных сил и мужание народного духа, в котором, при неутраченной ещё до конца внутренней цельности, пробуждается стремление вдаль, - вот, в психологическом плане, проявление этого иррационального фактора в разбираемую нами эпоху. Что же это за непреодолимый зов, увлекавший землепроходцев дальше и дальше? Что это за непонятный инстинкт?
   В душе "человека массы" демиург поднимается из глубин души бессловесным, грозным и не пререкаемым зовом Бессознательного. Голосами Бессознательного говорят с человеком массы и другие инстанции: каросса, уицраор, Соборная Душа народа, даже Велга. Различить эти голоса можно только по характеру пробуждаемых ими чувств и внушаемых ими деяний.
   А деяния, внушавшиеся землепроходцам, сводились к одному - только к одному, но великому: силами нескольких сотен богатырей захватить и закрепить за сверхнародом российским грандиозные пространственные резервы - всю пустующую территорию между массивами существующих ныне на земле культур. Ни один казак, ни один герой сибирских завоеваний этого, конечно, не понимал. Перед каждым возникала не эта общая историческая цель, а мелкая, частная, конкретная: бороться за своё существование путём устремления на Восток за горностаем, за белкой, за соболем. Всего этого имелось в изобилии в уже захваченных местах; но остановиться почему-то было невозможно.
   Достаточно очевидно, что превращение России из окраинной восточноевропейской страны в великую евразийскую державу, заполняющую всё пространство между Северо-западной, Романо-католической, Мусульманской, Индийской и Дальневосточной культурами (то есть между почти всеми культурами, ныне существующими) Яросветом придавалось особое значение.
   Можно догадываться, что это имело отношение ко всемирно-историческому назначению России, и что эти пространственные резервы должны послужить ареной для тех творческих деяний сверхнарода, свидетелем которых явится XXI или XXII век. Культура, призванная перерасти в интеркультуру, может осуществить своё назначение, лишь тесно соприкасаясь со всеми культурами, которые она должна ассимилировать, объединить и претворить в планетарное единство. Если сверхнарод предназначен стать реактивом, трансформирующим и себя, и все сверхнароды мира в духовно единое Человечество, то ему должны быть уготованы пространства, соответствующие размаху его борьбы, его идей и творческого труда.
  
  
   ... И МАССОВАЯ КУЛЬТУРА - горизонтальная (социальная) ось творчества
  
   ЗАХАР ПРИЛЕПИН "ДЕСЯТКА". Антология современной русской прозы - превосходный повод для ревизии достижений отечественной литературы за последние десять лет. В книгу вошли повести и рассказы десяти представителей последней литературной волны, писателей, дебютировавших и заявивших о себе в 2000-х годах.
  
   Мы поколенье нулевых... Все собравшиеся здесь так или иначе убеждены в наглядном крахе российского либерального проекта... Что именно объясняет наше время - они (мы) и пытались понять, каждый в силу своих возможностей...
  
   ДЕНИС ГУЦКО "ТВАРЕЦ". На одной из скамеек, утопив подбородок в ладонь, устроился тусклый офисный гражданин, который, собственно, и думает о погоде, о стариках и парочках, о плавающих у его ног тенях теми самыми - кружевными книжными словами. Гражданин считает себя писателем. Давно и мучительно. А минувшей весной... решил, что пора наконец начать писать... Осмелиться. Стать. Преодолеть. Вообще-то пока речь идёт лишь об отпуске, который он от первого до последнего дня посвятит, наконец, творчеству.
   Он долго держался. Считай, со школы, где учительница однажды объяснила ему, что у него есть творческая жилка... Окончив школу он храбро решил, что жизнь - главный писательский университет. Вначале собирался перекантоваться годик - и в армию, но перед самым выпускным случайно попавшаяся фраза: "журналистика описывает изменения окружающей действительности", - прямо-таки загипнотизировала его своей математической элегантностью, и для ознакомления с жизнью он выбрал журфак.
   Обретённый здесь опыт был весьма неожидан. Одновременно с ним научиться описывать изменения окружающей действительности вознамерились самые яркие, самые темпераментные девушки города. Пожилые преподаватели, оглушённые разразившейся гласностью, учебным процессом интересовались слабо, так что занять себя всерьёз книгами и лекциями не представлялось возможным. Окончив журфак вполне состоявшимся ловеласом... Будущее оказалось отнюдь... Став пресс-секретарём при..., он испустил кураж, скукожился и, призвав себя быть реалистом - жить-то на что-то надо, - отложил мечту о писательстве на неопределённое "потом"... Времена были беспутные... Козлы ели людей... Только приладится творить - вламывается беспардонная реальность... Перед мысленным его взором привычно вздымалась другая - бурливая, полнокровная жизнь мастера: герои нашего времени, проклятые вопросы, фейерверки вдохновения и серафимы на перепутье - жёсткие и неукротимые...
   Любое однообразие для неё - источник комфорта...
   И вот оно, вот - устроиться на лоджии, включить ноутбук... правой кнопкой "мыши": создать новый... и слово за слово ... ну, здравствуй, новый мир, я твой создатель...
   Аккуратно нужно с мечтой. Мало ли... В общем, приближение счастья - не повод для идиотизма...
   - Это Тварец.
   - Грамотей! "Творец" через "о" пишется.
   - Почему через "о"? "Тварь" через "а"...
   - Если "тварь" - то через "а". А "творец"... тот, кто эту тварь сотворил... ну, в нашем контексте - "бог", "всевышний" и так далее - "творец" уже через "о".
   - Не понятно, почему там через "а", а здесь через "о".
   - Ты запоминай, когда тебя учат. Мотай на ус, а не спорь и не умничай.
   Эх, нервы... призвание, принесённое в жертву...
  
   Время, хоть и горит незримо, сжигает наверняка: его заброшенный - отложенный - талант давно превратился в золу.
  
   Включил ноутбук, открыл новую страницу. Начало... чуткая белая пустошь...
  
   СЕРГЕЙ САМСОНОВ "Одиннадцать". ...Фон Шлоссер равно не приемлел идею равенства и лавочную сущность демократии: утрата вертикали между небом и землёй, уничтожение иерархического строя ему казалось концом света, но кто же знал, что на вершине нацистской пирамиды окажутся худшие, мразь?.. Мучительные бездари, безвыходно бесплодные... Накаченные инстинктивной ненавистью ко всему, что поражает глаз и слух, все чувства своей силой, ловкостью, красой, гармонией, образцовой сделанностью, вершиной искуса, преодолением видимых, привычных, мыслимых пределов человеческих возможностей... вытягивая человека в высоту, неодолимо заставляя понимать его, что только созиданием, произведением воздаётся служение и хвала Творцу. А эти... всё своё убожество, бессилие, обделённость, тупость, леность, вот все свои несметные "не получилось"... не получилось стать художником, врачом, большим спортсменом, мужем, отцом, любовником, богачом, в конце концов... всё, что гнездится в клетке их души, внутренним дьяволом, врагом, выносят за пределы собственного существа, навязывая собственные свойства другим и обвиняя в них других, а не себя. Вот она, инверсия. Вот где творится грандиознейший обман. Назначить собственную немощь внешним, отличным от тебя по крови и физиономии врагом. Разнести, развести по разные стороны грехи и добродетели, предательство и верность, трусость и отвагу, бездарность и Господне дарование, границей положить национальное различие... Так это просто, так понятно, так облегчает душу, отменяет смерть, так примиряет со своим бесплодием. Внушить себе, что только немец по рождению храбр, что только немец по рождению понимает в музыке, науке, в инженерии, в полёте. Всех остальных давить, держать не выше собственного сапога, вбить в землю, возвратить в животное, нечеловеческое состояние... Не понимаю, как могло такое статься... так быстро, массово, со всеми. С тобой... Рвать ногти, ноздри, зубы, уши, по капле лить на темя ледяную воду, ломать суставы, резать и выкручивать, не приходя от этого не то что в содрогание, но даже в слабое, остаточное изумление, и выворачиваться наизнанку всем нутром при мысли, при открытии воочию, что славянин и в самом деле может быть хоть сколько-нибудь похож на человека. И ты с ними? Служишь им?..
  
   Они про это понимали всё - и те, и эти, русские и немцы, - про требование выиграть сейчас или рассыпаться в космическую пыль, с давящей силой им предъявленное родиной... Война, война идёт...
  
   ИЛЬДАР АБУЗЯРОВ "Троллейбус, идущий на восток". Когда я вспоминаю своё детство, то удивляюсь, сколько у меня было возможностей выучиться, стать человеком...
  
   АНДРЕЙ РУБАНОВ "Носки". Я слушал внимательно. Такую науку не преподают в университетах. Это очень ценная наука, ей тысячи лет, она передаётся устно от одного к другому, и каждый обогащает её, чем может. Фолкнер сказал: "Человек не только выживет, но и восторжествует". В девяносто первом году все вокруг меня стремились выжить, но я хотел не только выжить, но и восторжествовать; в молодости очень хочется восторжествовать; сейчас, когда мне растолковывали, каким образом можно быстро и безопасно восторжествовать, я запоминал дословно.
  
   ДМИТРИЙ ДАНИЛОВ "Друг человека". Бывает, человек живёт себе, живёт, и вдруг загрустит, затоскует, заскучает. Человеку скучно, он не знает, чем себя занять, и мается, мается. Может быть, человек потерял работу или у него работы вовсе не было, и вот ему нечего делать. Или, может быть, характер работы человека таков, что работа оставляет большие временные промежутки для скуки и маяты. Когда человек каждый день ходит на работу, у него обычно не остаётся времени для маеты, тоски и грусти, а у этого человека времени для тоски, скуки и маеты имеется с избытком, может быть, он вообще на пенсии или, наоборот, ещё не достиг возраста, когда надо ходить каждый день на работу, или он, допустим, инвалид, или, может быть, у него имеются какие-то постоянные источники средств к существованию, может быть, он сдаёт квартиру или живёт на проценты от огромного банковского вклада или его обеспечивают богатые родственники, трудно сказать. В общем, человеку грустно, скучно, и он мается. В этой ситуации можно много чего сделать. Можно, например, пойти в кино, или на футбол, или на соревнования по какому-нибудь другому виду спорта, встретиться с друзьями, совершить длительную пешую прогулку, почитать интересную книгу, поиграть в компьютерную игру, употребить психоактивные вещества, предаться какому-нибудь дурацкому хобби, посмотреть телевизор, в общем, есть масса вариантов поведения в ситуации скуки и маеты. В данном случае человек выбирает четвёртый из перечисленных вариантов - навестить друга.
   Человек заранее знает, что эта встреча не будет приятным, весёлым развлечением, встреча с другом не развлечёт его и не будет особо интересной, человек вообще не ожидает от встречи с другом ничего особенного, вряд ли она развеет скуку и маету, а может быть даже и усугубит, но надо ведь что-то делать, надо ведь хоть что-нибудь делать. Надо навестить друга...
  
  
   ДАРЬЯ ДОНЦОВА - самая читаемая писательница в стране.
   - Но нереально ведь писать по книге в месяц?
   - Ну почему нет-то? Иногда у меня получается 350 страниц в месяц, иногда 400, иногда 320. Как пойдёт. Потом всё это отдаётся в набор, но на этом работа не заканчивается. Полученный от машинистки напечатанный текст предыдущего романа я вычитываю, правлю. После того как я это всё поправила, отдаю в издательство. Я просто очень трудолюбива, и Господь отсыпал мне талант. Я не пью водку, не меняю мужей как перчатки, я просто сижу и пишу свои книги.
   - Но ведь бывают моменты, когда нет вдохновения?
   - А вот это и губит всех писателей. Если вы будете ждать вдохновения, оно будет приходить к вам раз в год.
   Вот будильник, он поставлен на 5.45 утра. Я не могу сразу вскочить в шесть, я должна 15 минут полежать. Встаю в 6, как сомнамбула иду в ванную. Опрокидываю на себя ведро холодной воды. Позавтракав, я сажусь за работу. Пока не написала свои 25 страниц (формата А4), не встаю. Все свои книги я пишу от руки. Это не компьютерные обезличенные файлы.
  
   "Монстры из хорошей семьи"
  
   Сразу и не разберёшь, кто из них автор будущих бестселлеров, а кто вырвался на время из психушки.
  
   Писатели, при всём своём внешне уверенном виде, на самом деле люди сомневающиеся. Все эти растопыренные пальцы, гордо задранный нос и фразы типа: "Я величайший прозаик современности" - на самом деле прикрывают огромный комплекс неполноценности. Большинство литераторов испытывает стресс, неся рукопись издателю: а вдруг откажут в напечатании бессмертного опуса? Конечно, можно всё равно считать себя суперпупергением, только если, скажем, выставят тебя вон, то куда деваться? Рыскать по другим конторам? А если и там, мягко говоря, пошлют по известному адресу? Что тогда - напечатать своё дивное произведение на принтере и раздавать по знакомым? Утешаться мыслью о собственной необыкновенности? Восклицать: "Я слишком умён и хорош для массового читателя, тупого и малообразованного"? Но ведь любому писателю хочется ещё денег и славы, этих двух составляющих литературного труда. Поэтому без издательства автору никак нельзя.
   Стороне, которая печатает книги, тоже необходим автор. Большая часть издательств мечтает о суперработоспособном человеке, способном писать по восемь романов в год, которые народ начнёт хватать, словно булочки в голодный месяц. Но, увы, литераторы чаще всего ленивы, сдают рукописи не вовремя, требуют за них непомерных денег, хамят редактору и пьют горькую. Алкоголиков среди прозаиков и поэтов тьма. Иногда, даже несмотря на рейтинговость литератора, издательство не выдерживает и разрывает отношения с особо противной личностью. В борьбе писатель - издатель, как правило, побеждает второй. Я могла бы сейчас назвать вам фамилии некогда весьма успешных авторов, сгинувших в безвестность из-за собственных гадких пристрастий или неумеренной тяги к скандалам.
  
   Увы, господь не наделил писательницу богатым воображением, мне слабо придумать правдоподобную криминальную историю. У меня отличный слог, обширный запас слов и явный талант рассказчика. Вот только фантазия подводит. Жаль, не все способны понять мои проблемы. Конечно, мне не повезло, в тот момент, когда Господь раздавал желающим мешки с талантом воображения, она оказалась в иной очереди и теперь не способна складно сочинить историю. Но знаете, за чем я в той, другой очереди стояла? За удачей! И получила её полные карманы...
  
   Она не выглядела красавицей, она всего лишь обладала симпатичной мордашкой и стройной фигуркой, тысячи подобных девушек, похожих друг на друга, можно встретить на улицах российских городов. Большинство из них к двадцати пяти годам выходит замуж, рожает детей, раздаётся в боках и пополняет армию добропорядочных домохозяек.
  
   Ты ведь мне как сестра. Правда, что родственниками не рождаются, а становятся.
  
   Великих людей всегда подвергали гонениям. Зависть - страшное дело, даже родные люди от моей славы крючатся.
  
   Он носит очки с затемнёнными стёклами, что крайне затрудняет общение: разговариваешь с человеком и категорически не понимаешь, как он к тебе относится.
  
   Америка - страна воинствующей демократии.
  
   Прочла одну из ваших, так сказать, книг...
  
  
   ЭДУАРД ВЕНИАМИНОВИЧ ЛИМОНОВ (Савенко) "АНАТОМИЯ ГЕРОЯ"
  
   Большинство из нас, не будучи героями, слоняемся без дела через жизнь, не вовремя наносим наши удары и потому кончаем в различных эмоциональных бедах. Герой поступает по-иному. Герой, и потому мы приветствуем его как героя, принимает каждое испытание, как только оно приходит и расправляется с ним пункт за пунктом.
  
   Говорят, в минуты кризисов Герои слышат "ангельские голоса", сообщающие им, что делать дальше.
  
   Мужчины берут в руки оружие и вооружаются какой-нибудь несложной идеологией, чтобы оправдать факт взятия в руки оружия. Сегодня идеология - различные национализмы, точнее, этноцентризмы. Инстинкт воина предшествует идеологии или идеология предшествует взятию оружия? Я цинично придерживаюсь мнения, что инстинкт воина, солдата предшествует идеологии.
  
   Я обнаружил на красивой земле слаборазвитой страны мусорную свалку сверхразвитой страны. Пустые бутылки из-под "Бордо", банки из-под "Кока-колы" и "Фанты"... и неожиданно огромное количество дешёвых книжонок карманного формата. ... весь романтико-милитаристский жанр, вся идеология войны.
  
   Рынок идеологий небогат. Так же как религии, идеологии рождаются не часто. Сегодня в мире есть лишь три возможных для Цивилизации Идеологии:
   1. Демократическая (она же либерализм, она же капитализм).
   2. Коммунистическая (она вмещает в себя все "коллективистские" социальные доктрины).
   3. Националистическая - основанная на экзальтации идеи родины или нации.
  
   Начнём с понимания того, что Россия сейчас - страна третьего мира, так как мы колонизированы сверхдержавами: США И Европейским Сообществом, наша цель - создать движение за национальную независимость, каковое логически завершится национальной революцией. Одновременно с колонизацией внешними силами подавляющее большинство русских страдает от эксплуатации новым классом буржуазии (бывшая советская номенклатура в полном составе плюс разбогатевшие преступники), потому ещё одна наша цель - добиться социальной справедливости в России.
  
   Следует быть настороже. Опасно, когда чёрт знает кто даёт интервью чёрт знает кому.
  
   Безнаказанность власть имущих и террор по отношению к неимущим есть лучшее и быстрейшее средство для формирования солдат будущей гражданской войны.
  
   Удачный политический имидж партии может принести ей сотни и тысячи новых членов и сторонников.
  
   Призрак мощного радикального движения молодёжи пугает власть.
  
   "Ты особый. Ты никогда не будешь таким, как все. Ты особый. Тебя ждёт великая судьба. Ты особый". Слова эти напитали меня чудовищной силой, и я жил после на этой силе много лет.
  
   Я верю в то, что моё общение с пульсациями мира, с его волнами волн и энергии заряжает меня.
  
   Лакеи лишены чувства трагизма истории. Лакей пошл и вульгарен, и такими он видит весь мир.
  
   И шоковая терапия, и декабрьская попытка, и, наконец, психологический террор накануне - и всё это для того... для тех, кто имеет по нескольку лимузинов, ездит отдыхать на Канарские острова...
  
   Мы - его величество народ - молча прошествовали по Садовому кольцу.
  
   Пока пролетариат борется за свои права, буржуазия крадётся к власти.
  
   Обыватель представляет себе власть и оппозицию как две враждующие страны с чёткими границами. Ничего подобного в реальности нет. Всё это колышущееся, постоянно меняющее контуры, одно серое болото с условными двумя основными лужами. Сообщающиеся, перетекающие друг в друга лужи.
  
   "В сложившейся после выборов декабря 1993 г. политической ситуации явственно различимы следующие процессы:
   1. Ни трагедии 3-4 октября, ни выборы в Думу никак не повлияли на состояние здоровья страны. Девятилетняя капиталистическая "буржуазная" революция, замаскированная под "перестройку", и "реформы" превратились в трагедию самоуничтожения. Агония России продолжается.
   2. Наблюдается кризис власти и кризис оппозиции. Две одинаково недееспособные силы сражаются за власть в нашем обществе, разлагающемся в бешеном темпе на всех уровнях. Представители класса номенклатуры, лидеры страны, "бояре" одинаково бездарны во власти и в оппозиции. Граница между реформаторами и оппозиционерами всё больше стирается, так как патриотизм оппозиции основывается не на идеологии, но на эмоциях и чувствах.
   3. Приход оппозиции к власти ничего не изменит в трагедии страны, ибо это снова будет лишь верхушечный переворот, так как поднять Россию со смертного ложа может лишь энтузиазм масс.
  
   Время расплывчатого патриотизма, основанного на неглубоких и банальных лозунгах, кончилось.
  
   Лишь две основополагающие идеи могут вызвать неподдельный энтузиазм масс: идея Великой Нации и идея Социальной Справедливости.
  
   Новая Россия должна стать государством социальной справедливости, где в привилегированном положении будет трудящийся, производитель, а не перекупщик, вор, спекулянт, как сегодня. Народу должно быть возвращено награбленное.
  
   Беловежское соглашение, прямо противоречащее воле народа (выраженной в референдуме 17 марта 1991г.) и последовавшее за ним отпадение от России "республик" оставили за границами России 27 миллионов русских. Возник русский вопрос.
  
   В сегодняшних условиях иметь детей - дорого стоит.
  
   Она быстро становилась известной... Известность, как и следовало ожидать от такого человека, как она, сделала её наглой и раздражительной... Политическая моя деятельность вызывала у неё непонимание, даже насмешку. Я же презрительно отзывался об искусстве вообще. Сейчас понятно, что она приняла внезапно свалившиеся на неё плоды работы, которую она проделала, живя со мной ещё в Париже, за норму. Она думала, так будет всегда, она думала, что это исключительно её гениальность (о, она, конечно, с удовольствием окунулась в манию величия!) принесла ей заслуженный успех. На деле это был лишь нехарактерный эпизод в её творческой жизни. Её творческая жизнь прервалась тотчас, когда она ушла от меня в июле 1995 года, и вот уже более двух лет она в искусстве ничего не сделала. Почему? Прервалось поступление энергии от меня. Солнечная мужская, оплодотворяющая её креативность, энергия исходила от меня на неё. Лучшие её песни написаны по моим жизненным впечатлениям и моему опыту.
  
   Предательство женщины. Как и в подавляющем большинстве моих книг, сюжет и события, в ней происшедшие, были основаны на реальной, моей и её истории любви... Получилась у меня счастливая книга с грустным концом. Живёт в красивейшем городе мира писатель с юной девушкой, пьяненькой, смешной и страстной. Теперь, когда я оглядываюсь на этот период моей жизни, он представляется мне потерянным раем... Бедная, но экзотическая жизнь богемы, я становился всё более и более известным писателем в стране писателей, во Франции, рядом - страстная, пылкая, красивая девушка, поющая в самом дорогом ночном клубе Парижа.
   И вот после разрыва (очевидно, вы до конца изжили свою общую карму, - сказал кто-то) я обнаружил, что был связан с этой женщиной куда более прочными узами, чем любовь или влечение.
   Я уже переживал один раз измену и уход женщины. Я написал об этом книгу... На сей раз я пережил не уход женщины, но нечто иное: конец общей кармы, предательство женщины-солдата, философскую трагедию...
  
   Вас ведь сглазили миллионы раз. Ваши читатели и телезрители... Ясновидящая стала убеждать меня, что я должен отрешиться от Зла, в противном случае со мной произойдёт то, что мне наглядно продемонстрировали Высшие силы в поучение.
  
   Я охранял её рыцарем от бед алкоголизма, нимфомании и хаоса её души тринадцать лет.
  
   И выбор названий собственных книг неслучаен...
  
   А для проститутки измена не существует.
  
   Я делился с тобой всем: едой, деньгами, жизнью, эмоциями, талантом, идеями, моей гениальностью, наконец. Ты всё лениво пожирала, неблагодарная и злобная, и завистливая. Я знал, что ты меня кинешь, что не поможешь в трудный час, предашь и растопчешь.
  
   Мы из одного социального класса. Свои, социально близкие.
  
   Небритый тип подходит и протягивает паспорт: "Распишитесь здесь". Не интересуясь нисколько, хочу ли я. И я ещё маскируюсь, смотрю в землю, ношу тёмные очки, кепи... Когда-то, безвестным эмигрантом в Нью-Йорке, я мечтал о такой славе. Ныне она приносит мне неприятности и развивает во мне паранойю. То мне кажется, что меня хотят убить, то кажется, что украсть. Я настолько известен, что мне страшно. Я этого не хотел. О такой публичности я никогда не мечтал. Я просто хотел быть известным.
   Если б они знали, как живёт "звезда". Каждый день, проходя через Ад. Я мёртвый человек. Живущий в Аду. 24 часа в сутки. И все эти сотни, тысячи взглядов, сквозь которые я иду, как сквозь строй. Они сглазили и сглаживают меня.
  
   Русские женщины физически бывают очень привлекательны, но морально - это отталкивающие существа, калеки. Мужчина для них враг, так или иначе, у них психология гарема, когда мужик рассматривается как источник дохода (жизни), секса, но и угнетатель. Наказывать мужика - самое распространённое занятие такой женщины.
   Если она влюблена, она готова всё отдать, и даже саму жизнь порой, но влюблённость её обычно столь коротка, что ничего отдать она не успевает, взять, впрочем, успевает многое.
   Будучи сам русским, свидетельствую, что русская душа (обоих полов) есть понятие негативное. Из женщин эта русская душа делает прямо проституток каких-то без удержу и смысла. Русская женщина - самый ненадёжный друг и товарищ, а тем более жена, ибо, не имея ни чувства долга, ни морали, она следует обыкновенно лишь похоти своей плоти. Но завтра её благосклонность переключится на другого, и она станет вашим врагом. Новый выбор её, скорее всего, будет абсурден, русская женщина может уйти от гения к ничтожеству, от сексуального маньяка к импотенту, ибо, воспринимая мужчину как врага и соперника, она мстит, ревнует и завидует.
   Дичайшее, наибольшее в мире количество абортов тоже свидетельствует не в пользу русских женщин: легкомысленные убийцы смотрят на мучительное освобождение от плода как на побочный продукт "страсти". А страдания при абортах, грубые и отвратительные операции эти ещё более усиливают ненависть к мужчине.
  
   Мужчины вопиюще неравны. Среди них есть воины-солдаты (агрессивное меньшинство) и жвачные коровы - подавляющее большинство. Мужчины равны только снизу. На уровне высшей жизни, содержания огня в душе и агрессивности в крови, и в тех сферах, где следует показать творческую силу: в духовном мире, культуре, мысли, - чудовищно ясно, что бездна лежит между сверхчеловеком-воином и человеком из стада.
  
   Примитивные простые люди всех наций живут парами как угодно долго от недостатка энергии, необходимой для перемен, или от недостатка воображения.
  
   Мой способ жизни был способом жизни героя, решившего победить мир и поставившего на службу этой цели всю жизнь.
  
   Будут выборы. Я должен думать о выборах. О лозунгах: "Лимонов - это вызов банде... всей этой банде ворья, настоящего, прошлого и будущего" или...
  
   Почти совершил преступление. Группа крутых друзей предложила "оказать любые услуги, если какие-то люди тебе мешают... разумеется, безвозмездно..." Мне мешала Н. и её парень.
   Смерть для многих благо и избавление.
  
   "Мораль Сада зиждется на факте абсолютного одиночества. Природа рождает нас одинокими, каких-либо связей между людьми не существует. Единственное правило поведения заключается в следующем: "Я предпочитаю всё то, что доставляет мне удовольствие, и ни во что не ставлю всё то, что, вытекая из моего предпочтения, может причинить вред другому. Самое сильное страдание другого человека всегда значит для меня меньше, чем моё удовольствие. Неважно, если я вынужден покупать самое жалкое удовольствие ценой невероятных преступлений, ибо удовольствие тешит меня, оно во мне, тогда как последствия преступления меня не касаются, ведь они - вне меня". Великолепная характеристика определённого типа человека. Сегодня такой тип не столь уж большая редкость.
  
   Моя мораль противоположна морали Сада.
  
   В женщине всё неблагородно. Если двадцать лет тому назад я считал, что мне не повезло с женщиной, то сейчас я знаю, что любая женщина по природе своей низменна и неблагородна. Неблагородны и многие мужчины, но если в мужчине это дефект, генетический недостаток, в женщине это суть.
   У неё была, есть и будет неблагородная страсть к себе. И только. Ибо себя любят миллиарды людей, безоглядная любовь к другому существу случается крайне редко. Правда, она сумела стать моим наркотиком, моим извращением.
  
   Мои книги - о глобальной космической неудаче любви к женщине вообще, о её обречённости.
  
   Я сказал, что "был для неё другом, доктором, нянькой, утешителем, учителем, любовником, мужем... всем". "Считает он... подсчитывает", - мрачно злилась она.
  
   Фашист в нашей сегодняшней вселенной означает "герой" - безнадёжный, красивый, как цветок орхидеи в снегах. Суперстранный и суперстрашный.
  
   Девушки старше двадцати лет лишены тайной силы.
  
   В рабочих буднях выяснялось, кто есть кто, обнажались характеры ребят.
  
   Она принимала антиалкогольные таблетки с 1988 года. Однако, оклемавшись, она вернулась к прежнему образу жизни: уезжала "к музыкантам", являлась поздно, в полночь, в час ночи, в два. Я решил её больше не удерживать. Шёл тринадцатый год моей жизни с нею, были израсходованы тонны энергии, результатом была женщина-волк, чужая. Так что строил я штаб-квартиру партии в состоянии глубокого личного несчастья.
  
   Она спокойно и лучезарно рассказывала мне о своём сыне. Тот после многих лет алкоголизма превратился в овощ. Живёт у матери.
  
   Выборы. А потом были выборы. От моей избирательной кампании 1995 года остались воспоминания о встречах с перепуганным, сомневающимся, недоверчивым, некрасивым народом. Пожилые люди с нездоровыми, помятыми лицами... Овощи, трогательные истерики, злобные, добрые, полуспящие старые дети... Порою они вступали в злые препирательства со мной, вернее, с плохо понятой ими моей биографией, с моими, превратно понятыми ими книгами. "Вы бросили страну, жили на Западе, в то время как мы тут страдали, а теперь приехали и хотите власти". Или: "Вы пропагандируете в своих книгах гомосексуализм и наркотики и ещё хотите, чтобы мы вам выбрали?" "Не из нашей оперы персонаж, случайно в нашу колоду попавшая чужая яркая карта. Новая, слишком заметная среди наших, привычно своих. Заметность - недостаток".
   Верил я в то, что не покидавшие часто никогда своего района даже, крайне ограниченные, бывшие советские, а теперь российские, выберут меня, бродягу, пожившего в десятках стран, своим представителем? Служащие избирательной комиссии смотрели на нас с плохо скрываемым ужасом.
   Между тем с моим живым духом, с десятками тысяч кусков редкой информации в памяти, с боевым кипучим западным политическим опытом, с моими точностью и педантичностью, с исключительной силой воли и умением долбить в одну точку, фанатичный, честный до экстаза, я украсил бы любой парламент любой страны. Люди такой породы, как я, основывают государства, закладывают города, делают историю. А мне корявые старики, проторчавшие на одной кухне всю жизнь, с места шамкали: "А какая у вас экономическая программа?" Помню тотальное неудовлетворение, вызываемое у избирателей моим ответом на вопрос: "Вы за какую форму собственности?" Они были неудовлетворенны, ибо на него я отвечал единственно-разумно: "Я за прибыльную форму собственности. Были бы предприятие, завод, земля, месторождение, колхоз прибыльны! А принадлежат они одному владельцу, десяти, трудовому коллективу или государству - второстепенно или даже третьестепенно. Предприятие должно исправно платить в казну налоги, исправно содержать своих рабочих, исправно сбывать свою продукцию - тогда это прибыльное предприятие".
   Из предвыборной кампании я вынес глубокое убеждение в крайней бестолковости большинства избирателей, в их крайне низком уровне общего развития. Убеждение в том, что выбрать человека больше себя они не смогут. Всегда будут выбирать одного из самых крупных баранов стада. Тогда как следует выбрать пастуха. Ещё я твёрдо понял, что меня не выберут. Что я вождь по натуре своей, а вождей не выбирают. Вожди насаждают свою власть. Что мне предстоит этот трудный путь навязывания себя - путь героев и вождей. И что есть риск быть убитым на этом пути.
  
   - Я не урод. Не урод я!
   - Хорошо... Кроме..., что любишь?
   - Гулять, напиваться, буянить... Весело...
   - Мамы боишься?
   - Мамы? Нет.
   - А кого боишься? Меня боишься?
   - Никого не боюсь. Скуки боюсь...
   - Музыку любишь?
   - Музыку люблю всякую-разную. Хорошо выглядеть люблю... Ну то, что я считаю хорошо...
   - Ты считаешь, ты сейчас хорошо выглядишь?
   - О да, мне очень нравится моя бритая башка.
   - Но у тебя вид, как будто бы ты из колонии для малолетних преступниц только что вышла.
   - В этом тоже что-то есть. Прикольно. Это стильно. Клёво.
   - У тебя есть наклонности к преступности?
   - Наверное, есть.
   - Парень у тебя был?
   - Был, конечно... я вообще с трудом вспоминаю времена, когда их не было...
   - Много было?
   - Много... В какой-то момент считала, но сбилась... Потом долго нигде не работала. Деньги откуда-то появились. "Парень" давал...
   - А он воровал, наверное?
   - Ну что-то типа этого...
   - Я старше тебя на 30 лет, старше твоего отца. Как это тебя угораздило? Что тебе говорят родители? Подруги? Плюс у меня такая мрачная репутация: обо мне говорят, что я гомосексуалист, что фашист... Как ты с этим со всем справляешься?
   - Угораздило, справляюсь, такая вот я сильная. Репутация твоя мрачная нравится даже.
   - За то время, что мы прожили вместе, я уже понял, что ты современное дитя асфальта: с утра, не выпив и глотка воды, не то что чаю, тянешься за сигаретой. Пьёшь, как работяга, наркотики, если дают, употребляешь. Что ты о себе думаешь, ты кто?
   - Тусовщица, могу всю ночь в каком-нибудь клубе протанцевать. Людей не люблю, друзей стараюсь не иметь.
   - А что для тебя главное в жизни? Любовь?
   - Я не смотрела новостей, жила в своём собственном пространстве, по своим правилам. Политика меня никак не касалась, и разбираться в ней было лень. Главное в жизни? Любовь - да, удовольствия всякие разные.
   - Я был женат минимум три раза. Одна жена повесилась в 1990 году. Две другие - у всех на виду и на слуху. Что ты о них думаешь?
   - Никак я к ним не отношусь, не знаю я их. А у меня мужчин было не мало, как ты к этому относишься?.. Не изменяю тебе - что редкость большая. Иногда хочется тебя убить за твою энергичность, собранность.
   Через год постепенно она станет отступать. Обратно. В привычную нору, в привычный свой выводок. Уже тогда стало ясно, что она не любит и не понимает стихи, не может читать ничего сложнее детектива. Выяснилось, что все зарабатываемые деньги она тратит на выпивку в барах.
  
   Национализм. При всеобщей популярности идей национализма в народе, при том, что обещания сделать Россию Великой присутствуют в словарях демагогов всех политических лагерей, при несомненной бесспорности того, что идеология национализма будет единственной доминирующей идеологией на политической сцене России в последующие полсотни лет, налицо поражение чисто националистических партий.
  
   В России нужно всё менять, даже выражения лиц. Нация пыхтит, старается, впадает в истерику, но не может найти себя. "Православие спасёт Россию!" Нет у нации сегодня той органичной веры, какая была некогда (да и была ли?), посему народ живёт себе безбожный, в православие уходят отсталые интеллигенты, более нигде и никому не нужные. Уходят в такой же степени, как в огородничество на приусадебном участке, чтобы как-то прокормить свою душу. А тело кормится от участка. Попы сами себя спасти не умеют. Самые честные и кряхтят, и тужатся со своей страной. А нечестные - жиреют.
  
   "Политики" у власти создали условия, когда только жулики, пройдохи, пошляки, фигляры и денежные мешки имеют возможность конкурировать за власть.
  
   Мы подражаем сразу всей истории Запада, мы полностью потеряли себя, носим чужие одежды и думаем чужие мысли.
  
   Ранее мы придумывали всегда своё. Комиссары, чекисты, колхозы, как к этому ни относись, всё это было впервые в Истории и носило безусловное клеймо: "Сделано в России!" Это нам подражали во всём мире семьдесят лет: подражали нашей революции, нашей военной форме, нашему социальному строю, нашим героям.
  
   Я вижу вокруг меня дезориентированные, в основном угрюмые, подавленные толпы. Средний русский человек выглядит ужасно: он тащит по пыльным улицам и в потном метро своё сгорбленное тело, морда в преждевременных морщинах, бесформенное туловище, походка вялого барана или коровы. Молодёжь, конечно, молодёжь, но те, кому за тридцать - подавленные четвероногие. Никакими материальными заботами вот это отсутствие осанки, стержня не объяснишь. Русские люди опустились по причине психической болезни, охватившей весь коллектив нации. Бравые у нас только бандиты.
  
   Россию надо лечить. И лечить насильственно. И не сменой правительства. Нужна жёсткая мощная группа людей, партия сильных, предводительствуемая жестоким вождём, которая заставит нацию ходить прямо, улыбаться, трудиться, не убивать друг друга, не воровать. Как во времена дохристианские, нужно будет внедрить, вбить в сознание людей десять заповедей национального поведения. Как во времена Петра, нужно будет ломать, ломать и ломать расслабленные привычки, отшибать скверные инстинкты, заставлять быть энергичными и сильными русскими. В России нужно всё менять: походку, осанку, выражение лица, да, и выражение лиц.
  
   Русские - своенравная, крутая, упрямая и последнее время бестолковая нация. Надежд, что, когда-либо поумнев, изберёт она умного и сильного правителя, нет. Россия достигала своих исторических вершин всегда по принуждению, она вела себя отлично, когда народу жёсткими наказаниями было приказано стать добродетельным. Если народу дают возможность убивать и воровать, он будет это делать. Государственная мудрость заключается в том, чтобы не создавать социальный климат, в котором народ понимает, что может воровать и убивать. Сейчас в Российской Федерации именно такой климат.
   Из русских можно сделать нацию героев, но только жёстко заставляя их быть героями и не давая быть проходимцами, ворами, грабителями ближнего и дальнего, "кидалами", подлецами, расчленителями и осквернителями.
  
   Потому все программы всех кандидатов в Президенты - пустая трепотня глупых козлов. Нужна диктатура энергичного тирана, который будет спать пять часов в сутки и, возглавив столь же непреклонных отобранных опричников, заставит население стать нацией героев - прямо ходящих, бодро смотрящих, исповедующих энергичную веру. Только так.
  
   С народа нужно сбить спесь, ежедневно указывая на его непроходимую глупость и беспомощность. Народу должно быть преподано уважение к разуму, к знаниям, к духовной мужественности, к генетически исключительным личностям, время от времени появляющимся среди народа, и в этом его величие - рождать таких.
  
   Ну, так крепитесь и готовьтесь к мрачному будущему. Если не понимаете, не развиты, не можете отличить фальшак - смиритесь и слушайте умных пастырей и будьте робки и покорны. А с вашим гонором, спесью, вечным стадным инстинктом и тупой уверенностью в правоте своих эмоций вы будете грешить и каяться, и разбивать, уничтожать вашу Родину - Россию, созданную для вас железной волей и тяжким трудом немногих людей-суперменов. Князя Александра Святого Невского, Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины, Ленина, Сталина.
  
   А нация - это иное. Это духовное содружество - мистическая семья русских людей прошлого и настоящего. Нацию нужно выращивать из народа в тяжёлой войне за выживание. Народ наш еле понимает, что он русская нация.
  
   Я имею наглость считать себя умным человеком. И имею духовное мужество, если требуется, выступать и один против всех. И вот я вас спрашиваю: почему, почему вы, русский народ, так боитесь умных людей? А ведь боитесь, это видно. Ваши кумиры - жулики и посредственности.
  
   Я свой народ люблю. Но не слепой любовью ко всему, что он выкинет. Я его недостатки вижу и слабости мне его ясны.
  
   "Пастернаки", дети их "птючи" и "лохи". Ересь "пастернаков" возникла в России вскоре после смерти Иосифа Сталина и быстро распространилась по стране.
   "Пастернаки" одевались особо: носили замшевые куртки или свитера, некоторые имели бороды, даже курили трубки. Жилища их выглядели совершенно одинаково: на стенах висели одинаковые фотографии святого основателя ереси Б.Л.Пастернака или почему-то даже Хемингуэя. На книжных полках у "пастернаков" стояли одни и те же книги: обязательные издания Цветаевой, Мандельштама и, разумеется, самого Пастернака. Всё остальное пространство полок занимали пузатые тома тошнотворных Чеховых, Толстых и Достоевских. Хронологически и исторически "пастернаки" были детьми "живаг" и отцами "птючей".
   Уже с начала 60-х годов "пастернаки" пытались предъявить свои права на участие во власти. Однако им хорошо дали по голове стоявшие у власти "лохи". Но нашлись продолжатели дела. Тандем "пастернаков" Сахаров/Боннэр, триплекс Синявский/Розанова/Даниэль выступили в конце 60-х как диссиденты.
   Страсть к троице Цветаева/Мандельштам/Пастернак разделяли не только люди культуры и искусства, но и инженеры, дворники, люди без определённых занятий, рабочие магазинов, философствующие алкоголики.
   В 1986 году неожиданно, как подарок с неба, "пастернаки" получили лишний исторический шанс в лице правителя Михаила Горбачёва. Взвинчивая "реформы" Горбачёва, требуя всё более и более радикальных мер, "пастернаки" привели страну к тяжелейшему в её истории кризису. Однако к концу 1990 года "пастернаки" стали стаями перебегать от правителя Михайлы к "лоху" Борису Ельцыну, поскольку последний обязался лучше служить их интересам, а Михайла топтался в кризисе, то ли не решаясь на решительные меры, то ли сомневаясь в уже содеянном. Дабы оставить Михайлу без работы, "пастернаки" научили Бориса ликвидировать страну, которой формально был цезарем Михайла, - Союз Советских Социалистических Республик. Преступление это чудовищное и сравнимое только с падением Римской Империи, до сих пор не осмыслено в достаточной мере.
   Пока суть да дело, у "пастернаков" выросли дети их - поколение "птючей" Одноимённый журнал и ночной клуб того же имени в столице г. Москве как нельзя лучше определяет эту совсем уже муторную ересь. Суть её заключается в безоглядной любви ко всем предметам, произведённым к западу от границ России. Ересь "птюч" закономерно могла родиться только от родителей-"пастернаков" и по прямой линии от дедушек и бабушек "живаг". Если "пастернаки" ещё предъявляли претензии на власть, у "птючей" нет таких претензий. Травоядные по сути своей, они лишены агрессивности отцов и вполне довольны оставленным для них ограниченным жизненным пространством: экран телеящика, реклама, клип, диск, "вок-мэн", паркет ночного клуба, постель. "Птючи" ручные, вялые, глуповатые, склонны к употреблению наркотиков, к дремоте под аккомпанемент хлиповой музыки. "Птючи" ближе стоят к домашним животным, чем к человеку.
   Но вернёмся к "пастернакам" Из политики, куда они хлынули толпой при перестройке, их выкинули, если не всех, то почти всех...
  
   "Ой ты Русь моя... "святая". В зале работники Центризбиркома, уполномоченные инициативных групп претендентов, охрана и телекамеры. Избранные, мы наблюдаем, как своей хамоватой, наглой, бесконечно преступной поступью продвигается русская история. Все знают, что подписные листы ... ничем не хуже и не лучше листов других претендентов. Это такая же подделка, без сомнения, как и листы всех других претендентов. Сделаны листы ... теми же организациями, которые снабдили ими за энные суммы всех прочих выдвиженцев. Все знают, что таких организаций десятки, но лишь несколько из них достойны доверия. Такие "фирмы" собрали гигантские банки данных и берут на себя в три недели, по мере поступления оплаты выдать претенденту на руки сколько угодно подписей с паспортными данными людей, которые об этом не подозревают. Подписи? Разумеется, все они подделываются, но их "доброкачественность" зависит от количества людей, подделывающих их.
   Требование Закона о выборах - собрать миллион подписей за выдвижение кандидата - беспрецедентное требование, циничное, абсурдное, прямо толкающее претендента на подделку и преступление, фальсификацию, ибо собрать миллион подписей честным путём ни одному претенденту не под силу.
  
   Чёрный список народов. "Плохие" народы существуют. Коллективная вина народов существует.
   У России нет друзей. Мы любим наших союзников, но наши враги должны быть замирены или уничтожены. Наши предки знали это: "... не подлежат перевоспитанию".
   Народы, говорят нам, не могут быть плохими. Они, твердят нам, прекрасный и храбрый народ, но вот не могут нам объяснить их коварство, разбойничий нрав и жестокость. Злобные народы существуют. И нам они не друзья.
  
   Пресса - лишь концентрированная степень гниения и разложения нашего общества...
  
   Демократия в России получилась суперстранная, клиническая...
  
   Новой постсоветской власти атомный подводный флот не нужен. Чувствуя себя гражданами мира, эти господа защищаться не собираются и врагов не видят. От кого защищаться и зачем же флот? Город, возведённый с нуля, оказался не нужен всем этим новым модным чувакам в иностранных костюмах, так же, как и старым министрам-кабанам в иностранных костюмах... Работяги странно молчаливы, ни смеха, ни шуток. Раньше на севере можно было заработать благодаря тройным окладам, сейчас на севере живут отверженные.
  
   Глядя на экран на сладкого красавчика, ведь подумаешь, что физик. А у него такая блистательная карьера: мошенничество, присвоение чужих денег, покушение на убийство. Восходящая слишком быстро звезда...
  
   Я ненавижу предателей. Детство и юность, проведённые в рабочем посёлке, позднейшая школа в Москве и Нью-Йорке, в Париже, на фронтах войны и в партийной борьбе научили меня тому, что страшнее преступления, чем предательство, нет.
  
   В 1992 году приехал в отпуск и попал в гражданскую войну. Его семь раз ставили к стенке, то одни, то другие. Каждый раз спасало командировочное удостоверение. Сегодня дивизия официально занимается миротворчеством и действительно сдерживает кое-как многочисленные хрупкие перемирия между правительственной властью и оппозицией.
  
   Я после 13 лет жизни с пьющей женой на дух не выношу алкашей...
   Она оказалась толстой, старой, одетой в старушечью соломенную шляпку, чёрные чулки, розовые шорты и какой-то мешковатый прозрачный халат поверх. Может быть и очень модный, он смотрелся, как халат уборщицы. Она выглядела как городская сумасшедшая, неопрятное чучело, пугало с огорода! У неё был второй лоснящийся подбородок и белые обожжённые волосы пучками пакли. Может быть, это был парик, но всё равно ужас... вот так, 21 год тому назад, я написал книгу о прекрасной блудливой девочке и даме, чтобы теперь встретить эту старую толстую крейзи. Толстая неряха. Мне было за неё стыдно.
  
   Выборы у границы с дьяволом. Старики опять проголосовали за прошлое. Нужно срочно лишать их избирательных прав, установив возрастной верхний ценз на гражданские права. Опустить стартовый возраст до 14 лет и ограничить верхний 60 годами. Или же привязать лишение права голосовать к пенсии: ушёл на содержание государства - сдавай права. Когда-нибудь, придя к власти, мы отберём у непроизводящего возрастного слоя право выбирать нам лидеров и депутатов.
  
   О, кретины! И кретины же молодые лбы, не идущие на выборы, ибо своё будущее доверили выбирать людям-овощам!
  
   Некая общественная организация обвиняет меня в разжигании расовой, национальной и религиозной ненависти.
  
   Потому его и избрали на второй срок - умеет ладить с пенсионерами и инвалидами.
  
   Голосуют в основном пенсионеры, и голосуют за прошлое. Молодёжь не голосует.
  
   Что касается меня, то всё большая ненависть и презрение к избирателям во мне. Убогие, они выбирают таких же умственно отсталых.
  
   Молодёжи предлагают сонную растительную жизнь, строительство семьи. В то время, как им нужны война, лишения, подвиги героизма. Им нужна партия, которая вознесёт их к руководству государством.
  
   Оттого, что я стал спать только с юными девушками не старше 20 лет, я полон энергии, сил и радости. Очевидно, их соки, впитываясь в меня, омолаживают меня.
  
   Обладать знаниями о революциях, их историях и теории - одно! А вот работать для неё - другое.
  
   Кандидат в депутаты... Ветер метёт песок. Счастлив ли я? Абсолютно, думаю. Ощущение, что на своём месте.
  
   Дом там, где твоя женщина. Я узнал солдатскую тоску по бабе за последние годы.
   Пока (политический) солдат на фронте, девочка его танцует или гуляет.
  
   Иметь правильное мировоззрение - вот что нужно России.
  
   Женщины-шкафы, женщины-буфеты, женщины-гиппопотамы, женщины-слоны, женщины-подушки. Вот русская женщина в 30 и 40, и 50 лет. Земля трясётся, когда идёт. Обвязанная лифчиком, закованная в массивное нижнее бельё и верхнее платье. Среднее между шкафом и коровой создание. Ни для чего не пригодное, кроме переноса тяжестей, соленья, варенья грибов, плодов и ягод. Ещё для работ на железной дороге их масса подходит.
  
   Произошла за последние годы корректировка в моём вкусе - мне нравятся сисястые девочки. (Вот о чём размышляет кандидат в депутаты в выдавшуюся свободную минуту).
  
   В ... районе стреляют трактористов, чтобы забрать трактора, стреляют пастухов, пасущих отары, похитили только что рабочих с буровой вышки + похитили сельхозрабочих. Послеармейская молодёжь вся идёт в менты, Ментов много ...
  
   Вчера приезжал ... "У вас тут выставляется сумасшедший, писатель, полудурок... Лимонов. От его книг хочется блевать..." Здесь его не любят, так что его дурной наезд лишь может послужить мне во благо.
  
   Короче, выборы были бессмысленны - народ проявил полное безразличие ко всем политическим партиям и личностям.
  
   Все наши разумные доводы разбились о головы подслеповатых, туповатых, старых, как жизнь, избирателей-пенсионеров. Опять победили люди-овощи.
  
   Народ мой горько пожалеет, что не выбрал мня вовремя. Народ пока ещё не сознаёт, что нуждается в нас.
  
   Товарищи по борьбе. На вопрос "Зачем Вы занимаетесь политикой?" - я склонен дать множество ответов, а не один. Разумеется, чтобы, завоевав власть, изменить судьбу России. Но есть ещё и личные причины. Начать можно с самой, быть может, незначительной причины. Чтобы не выглядеть таким жалким и старым, как Иосиф Бродский... Чтобы не быть таким тупым и ограниченным кряхтящим эмигрантом, как Аксёнов в Америке... Чтобы продолжить свою судьбу. Чтобы быть окружённым молодыми и сильными пацанами. Чтобы быть живым сегодня и сейчас. Очень живым. Суперживым. Чтобы продолжить быть героем.
  
   О, это идёт загадочный русский писатель в солдатской шинели армэ-руж, сам Эдуард Лимонов. Какой блистательный персонаж, о!
  
   Хотя Наташе нравится быть плохой, она твёрдо знает где-то в самой глубине мозга, что всё-таки нужно быть хорошей.
  
   В России, где больше, чем где бы то ни было докторов философии на квадратный метр, думать не умеют и не хотят. Удовольствия думать не понимают. Так как я сам люблю думать, упражнять, напрягать мозг, то мыслящий ..., восторженный, хмельной от мысли, мне чрезвычайно близок и понятен. (Процесс Думания я бы даже рискнул сравнить с сексом, а результат его, его кульминацию - понимание - с оргазмом).
  
   Мы все вышли из этого бескомпромиссного, сверхсвободного, странного мира тоски по абсолюту идеала. Что же удивительного в том, что в тоске по абсолюту идеала создана НБП, и авторы проекта - мы.
  
   Я распят на кресте моей работы - подготовке партии революции.
  
   Из подымающейся на ноги партии, состоящей из десятков мальчишек здесь и там по России, - сделать мощный политический организм - задача непосильная. Для нормального человека. Клянусь Богами Ада, что я сделаю это.
  
   Личная жизнь: трещина усугубляется каждый вечер. Вчера тоже.
  
   Герой и должен быть один. В этом его доблесть.
  
   Егор Летов. Время выбора.
   "Национал-Большевистская партия была основана человеком, который не занимается серьёзной политикой, и его интересы с интересами большинства народа России ничего общего не имеют.
   И вот один из этих людей, страдающий вождизмом, который идёт от комплекса неполноценности, собирает людей, находящихся в одном окопе, в единую партию под своим личным предводительством и ведёт их чёрт знает куда, лишь бы вести, и обязательно за собой. Тогда хочется спросить тех, кто идёт за ним: "Вы что собой представляете, товарищи?"
   Каждый человек в стране - член партии или нет - должен иметь голову на плечах и чётко сделать свой выбор, с какой он стороны.
   Я считаю, что коммунизм - это и есть исконно русская идея, и все рыночники - националисты, "демократы", ещё там кто-то - они настоящими русскими патриотами не являются, то есть рыночники - это люди по своему сознанию не русские, это прозападные элементы.
   Время разрушения закончилось, и нужно восстанавливать из пепла, заново отстраивать нашу Родину, Советский Союз, Россию. А весь этот мусор... отправить на свалку истории.
  
   Нас многие предали. Суровый самурай, я не разъяснил, кто. Однако, прежде всего, имел в виду предательство моей девушки. Девушки вождя.
   Я дал ей по физиономии. Пощёчину. Сцена, впрочем, обыкновенная. Миллионы солдат возвращались с фронта и сотни тысяч девушек оказались неверны своим солдатам.
   То, что девушке вождя может быть интересен и в новинку М., и что С. (по её же собственным записям судя, нерешительный, вялый человек богемы, пьющий и принимающий наркотики, у которого ночуют вповалку друзья) до сих пор остаётся для неё загадкой после двух лет жизни со мной (человек-легенда, живой классик, миф и прочие мои титулы, которыми не я себя наградил, но мир меня наградил) - меня шокирует и ранит. Одновременно я, конечно, понимаю, что при её отвращении к политике, к культуре, ко всему, что находится за пределами её семьи и её круга знакомств, она просто не понимает, кто я, и не способна найти мне какое-либо применение, помимо хождения на тусовки, совместной постели и еды.
  
   С таким набором у меня было разнообразие в постели. Все они мне нравились. Однако полностью меня удовлетворяла только... Простая разгадка - постель и тело для меня важнее всего. Влечение. Похоть. Вождь ты или слесарь - похоть не разбирает.
  
   Зачем я туда пошёл? "Простые развлечения - последнее прибежище сложных натур". И вождей.
  
   Что ещё заставило её вернуться? Очевидно, честолюбие. До меня у неё не было человека, которого узнают на улицах толпы, не один, не двое прохожих, а именно толпы. Очевидно, ей это всё же нравится, хотя девушка вождя и делает вид, что она равнодушна к славе вождя.
   Что ждёт нас, меня и девушку вождя? Мы с самого знакомства обречены на трагедию. Я старше её на тридцать лет. И если это не мешает нашей постели, у нас трагически мало времени, у нас не будет никогда детей, семьи, мы не можем планировать жизнь вперёд, у нас нет дальнего будущего.
  
   Девочки следуют с нами лишь часть пути, их куда более мрачное, чем наше, существование много короче нашего, их жизнь - максимум от 15 до 35 лет. От этого они такие невротические, неверные и бессмысленные. Самое разумное - ловить от них мгновенную радость и не возлагать на них надежд. Какие же надежды на бабочки и цветы...
  
   Вождь идёт своим суровым путём. Один. Одиночество - непременная участь героя.
  
   "...Молодёжная радикальная националистическая партия ищет финансирования для осуществления в России национальной революции". Что есть национал-большевизм?
   - Это красный национализм. Он зародился ещё в 1918 году в России и Германии. Большевизм - это потому, что термин "коммунизм" себя скомпрометировал. Это идеи социальной справедливости. Это "левые" идеи! А национализм - это "правые". Мы "левоправые": "Россия - всё, остальное - ничто!" Хозяином в России должен стать русский народ. Наше отношение к западной цивилизации: возьмём у них всё лучшее, а потом на ядерно-бактериологической верёвке их и повесим. В НАТО надо входить - и становиться там у руля!
  
   "Они (нацболы) дают своим адептам полную картину мира, чувство принадлежности, образ врага, спасают от заброшенности и бесцельности существования, от ненужной свободы". "Национал-большевизм наряду (и чаще всего одновременно) с героином, галлюциногенными грибами, рейвом, плеером и пирсингом стал частью молодёжной контркультуры. Авнгардно-хулиганская эстетика Лимонова терпима к сексуальным вариациям, психоделике, любым экстремальным формам проведения досуга". "Нацболы равно враждебны православным традиционалистам, скучным зюгановцам и партии власти. В кителях бундесвера, в тяжёлых подкованных башмаках, с Селином, Кастанедой или Эзрой Паундом под мышкой, нацболы шагают по коридорам модных университетов. Они кончили продвинутые гимназии, знают языки, пользуются Интернетом. В них влюбляются дочки "новых русских", им завидуют сверстники: стильные, раскованные, с идеологией, эстетикой, смыслом жизни".
  
   Первые нацболы относились к категории быстрозреющих и быстроживущих. Есть такие феномены, наиболее результативные в юные годы, но быстро истощающиеся.
   Новые и новые, всё более многочисленные волны молодёжи накатывают на партию, и многие прикрепляются к НБП намертво. Ребята в Москве, ребята по всей России, те, кого мы предвидели, начиная партию, материализовались. Есть такая партия! Личности, конечно, важны. Но партия - это коллективный труд. И если кто-то не в силах дальше нести имя, знамя и труд партии, их подхватывают другие, смена, и нас всё больше и больше. Здоровый человек не может жить без общественного измерения. Ему мало личной жизни, мало покорения самок или любви одной. Здоровому человеку нужны флаги, фанфары, военные марши, победа его племени над другими племенами.
  
   О нас пишут. Изюминкой праздничных торжеств стал Эдуард Лимонов, политический темперамент которого уже, кажется, загубил литературный талант. Вождь Национал-Большевистской партии привёл около сотки своих молодых сторонников: чёрные куртки, чёрные береты, алые знамёна с серпом и молотом.
  
   Я не молод. Но я суперсовременен. А молодёжь всегда современна или хотя бы хочет быть. Поэтому я им не только ровня по современности, но много современнее, чем они. И это их увлекает.
  
   Нет ничего круче, после целого дня в стихиях под мокрым снегом, в холоде, ощущая локти и энергию товарищей по борьбе, очистившимся, сильным от соприкосновения с энергией товарищей, прийти с сорванной глоткой домой и завалиться с девочкой в постель. (Обязательно с девочкой, т.е. с бабёнкой нерожалой"). И ничего, что она не разделяет моих политических убеждений. Я допил оставшуюся водку и ушёл с ней в постель. Как велели в тантризме. Не старше 20 лет.
  
   В дискуссии по поводу НБП не вступаем. Если мы ошибаемся, нас грубо накажет История.
  
  
  
  
  
  
   Х О Ч Е Ш Ь - В Е Р Ь ...
  
   "5 мая православный мир празднует Пасху. Накануне светлого праздника писатель Юрий Воробьевский выпустил книгу "Незримые старцы".
   - Древнее и самое загадочной предание знаменитой греческой горы Афон - аскеты, получившие от Бога дар становиться невидимыми. Таков ответ старцев на любопытство всепроникающего мира. На пустое общение у них нет ни минуты. Пока они держат, даже во сне, свою постоянную молитву, мир стоит на своём месте. А наступят последние времена - они поднимутся на вершину Афона в маленький храм Преображения Господня. Там и отслужат последнюю литургию перед концом света... Подвиг, который трудно понести, - это, конечно не только строжайший пост и зимние холода высокогорья. Главный подвиг - нескончаемая духовная битва с демонами, которая ведётся в пустыне.
   Каждый такой монастырь - это ещё и символ духовной победы православия.
   Старцы эти имеют особый дар от Бога и молитву такую, что их никто не видит. Они могут быть рядом с тобой, но ты их не увидишь, поэтому их называют невидимые. Это не аллегория...
   На Святой Горе существует состояние большей святости.
   - Незримые старцы Афона бессмертны?
   - Нет. Когда кто-то из них умирает, они знают, где находится подходящий человек, способный выдержать суровую аскезу, и призывают его пополнить их число...
   - Сам ты за 15 лет поездок на Афон незримых старцев не видел, хотя посетил все укромные уголки Святой Горы. Если честно, сам-то веришь в них?
   - Есть старцы! Есть! Лично мне совсем необязательно искать те укромные пещеры, где подвизаются семеро неизвестных. Интересующихся полудуховной спелеологией и полумолитвенным скалолазанием адресую к порталу...
   Не знаю, зачем мирским людям пробиваться через благословение незримости! Монахам, уже имеющим духовный опыт, - другое дело. Им надо научиться большему. Но и их Господь чаще всего не приводит к искомым встречам".
  
   Наша вера держит удар. Мы приходим к тому, что послужило одной из причин Октябрьской революции: к чудовищному разрыву между богатыми и бедными, - разрыву имущественному и статусному; разрыву между высшим и низшим духовенством, между сверхобеспеченностью одних и необеспеченностью других при нежелании имущих делиться своими сверхдоходами с нуждающимися... Не подобное ли положение вещей обратило в своё время сердца русских людей к революции?
   Паства - это не стадо, которое можно стричь, а Тело Церкви, народ Божий, который требует любви и научения.
   Не кажется ли нам, что вся история возрождённого Православия в России говорит о том, что Православие для современного человека - неподъёмная ноша? Современный человек ослаб и духом и телом. Если даже мы пытаемся честно исполнять всё то, что заповедали Святые Отцы, мы немедленно ломаемся и падаем...
   Душа русского человека не поражена смертельно. Душа русского человека всё-таки спит, а не мертва, - и её вполне возможно пробудить. Несмотря на множество поражений в современной информационной войне, самого главного поражения мы ещё не потерпели. Несмотря на проповедь гнуснейшего разврата, на стремление сделать человека себялюбивой мразью, мы по-прежнему видим в некоторых людях удивительную нравственность и чистоту.
   Православие по-настоящему человечно, потому что оно Богочеловечно, а значит, спасительно для людей любых времён, любых эпох".
  
  
  
   ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВ
  
   Все книги с детства воспитывают наши чувства. Эти чувства потом руководят нами в жизни, в любви, в работе... Поэтому детские и юношеские книги - самые главные. Это наши будущие счастье и несчастье, удачи и неудачи, радости и печали... Читайте в детстве и юности правильные книги. Они поведут вас по жизни в правильном направлении к свету, радости и счастью...
  
   "Литература или литературный продукт... Литература тревожит совесть человека, а литературный продукт убаюкивает и развлекает.
   Сейчас время не литературное..."
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"