Хруцкая Татьяна Васильевна : другие произведения.

Пётр Великий... Даниила Гранина...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Татьяна Хруцкая
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПЁТР ВЕЛИКИЙ... Даниила Гранина...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Санкт-Петербург
  
   2017 год
   "- Вы довольно любопытно, на мой взгляд, рассуждаете о русской интеллигенции. В частности, по-вашему, русская интеллигенция отличается от всех прочих тем, что она не выходец из своего народа. И отсылаете нас к Петру Первому, который отправлял детей боярских учиться в Европу, в Голландию и так далее... И тогда эти уже вернувшиеся взрослые люди оказались совершенно чужими. Вы делаете вывод: "Наша интеллигенция - она, условно говоря, голландская". То есть Пушкин, Достоевский, Толстой, Ильин, вы сами - все голландцы в этом смысле?
   - А я не считаю их интеллигентами, они аристократы. Это разные вещи. Как раз это наша интеллигентская способность искать и заниматься самокопательством... Ведь возникла пропасть между теми, кто вернулся, обременённый знаниями и новым взглядом на мир, и теми, кто жил здесь.
   Волошин писал: "Великий Пётр был первый большевик". Это действительно так. На уровне большевика он пытался переделать огромную страну, достиг невероятных успехов, но в то же время навсегда разделил этот народ с этой интеллигенцией, которой до него не было в том представлении, о котором вы говорите"....
  
  
   "При Петре Первом возник комплекс неполноценности русских перед Западом. Любопытно. Пётр - это тот человек, который превратил дремучую, отсталую Московию в Российскую Империю, тот человек, который создал русский флот, регулярную армию, да что говорить - превратил страну в великую европейскую державу. Преодолевая при этом тяжёлое, упорное сопротивление всего того, что символизировало исконно-посконную Русь и прежде всего Русской православной церкви. И Пётр повинен в комплексе неполноценности русских перед Западом? А кто виноват в надменности, высокомерии русских по отношению к Западу? Кто внушил русским мысль об их особой миссии, особом пути, о том, что русский народ - народ-богоносец? Тоже Пётр?.."
  
  
   "В постсоветские годы стало появляться ощущение, что я живу в стране незнакомой, лишённой всякой идеи. Куда девалась Россия Петра Великого, который основал Петербург - "окно в Европу", порт - "ногою твёрдой стать при море, все флаги в гости будут к нам", и стал делать Россию просвещённую, европейскую. Впервые в европейской истории столица строилась на пустом месте и в разгар войны. Было непонятно, останется ли вообще этот клочок земли у России. Перед ней был мощный противник - Карл XII и его сокрушительная, может быть, самая могущественная армия в Европе. Тем не менее у Петра не было никаких сомнений в том, что город станет столицей и будет жить.
  
   Поразительная вера в себя, в народ, в Россию!..
  
   Пётр начал строительство регулярной армии и флота. После Полтавской победы перед Европой предстала Россия державная, с которой следует считаться. Страх, который она внушает, ещё не возвеличивает её. С той же истовостью, с какой Пётр создавал военную мощь, он строит Петергоф - творение чистой красоты... Посылает молодых дворян учиться за границу, создаёт Академию наук, газеты, музеи.
  
   По сравнению со всеми прочими правителями, тем более российскими - у Петра было одно несомненное преимущество: непреклонная воля, позволяющая двинуть Россию вперёд и придать этому движению такое ускорение, которое сохранялось сквозь лень, бездарность преемников Петра вплоть до Екатерины Великой, сумевшей подхватить петровский раскат. Пётр - явление особое и уникальное. Он знал, что нужно России, знал, как это делать, и делал! Неслучайно он давно одна из самых примечательных, сложных фигур для писателей: Пушкина, Мережковского, Алексея Толстого, Тынянова, Юрия Германа.
  
   "Вечера с Петром Великим"... Роман писал лет 10-12. Бросал, снова принимался за него. Хотел рассказать о Петре не как о великом государе, полководце, воине, созидателе, учёном, а как о личности. Чем больше я занимался Петром, тем загадочнее он становился. Вообще добраться до разгадки, связанной с главным героем, - самое интересное. "Человек - это тайна", - говорил Достоевский. В самом деле, стоило найти какое-то объяснение поведению Петра, как следующим поступком он опровергал себя же. В его жизни, начиная с момента рождения, немало странного. Откуда вдруг в душной атмосфере сонного Московского Кремля появился этот сгусток энергии, устремлённости, исключительной воли и любознательности? Что сформировало этот ум, этот характер?
   Александра Македонского обучал в детстве Аристотель, у Петра подобных учителей не было. Откуда такая тяга к просвещению? Или отказ от царской роскоши? Откуда?
   С четырёх лет Пётр страдал водобоязнью. А с 10 - вдруг упоённая страсть к воде. Жадное изучение корабельного дела, любовь к водным путешествиям, мечта о море. Сухопутный мальчик среди сухопутных родичей. Загадка!
   Ещё одна странность. Почему Пётр то и дело покидает свой престол? То Петром Алексеевым служит в капитанском звании, то плотником Михайловым. На шутейных соборах тоже передавал свою власть - папе-кесарю. Не боится снимать корону, становится солдатом, простолюдином.
   Накопилась система всякого рода стереотипов в восприятии Петра, от которой трудно было освободиться. Допустим, актёр Николай Симонов в фильме "Пётр Первый" создал неистовый, кричащий образ государя, который внушал страх: кошачьи усы торчком, стремительная походка. А Пётр был нормальным человеком со всеми его достоинствами и недостатками. То вспыльчив, то терпелив, то скуп, то щедр, то остроумен, то пьяно туп, то жесток, то милосерден.
   Пётр задал для русского общества тон милосердного отношения к побеждённым. Те пленные шведские офицеры, что находились в Петербурге, пользовались свободой, их приглашали на балы, они учили русских дам и кавалеров танцевать... Получив в 1718 году известие о смерти короля Карла на поле боя, Пётр искренне переживал. Он сам, а за ним и придворные надели "чёрные платья" в знак траура и послали соболезнование младшей сестре Карла. Между тем шёл девятнадцатый год Северной войны, измотавшей и шведов, и русских...
   Стрелецкий бунт, страшные сцены бойни, свидетелем которых был 10-летний Пётр: за несколько дней от большой родни ничего не осталось, всех порубили... Никто не видит чуда в том, как покалеченная душа его смогла всё же выправиться.
   Жизнь Петра трагична. В ней были разные периоды.
   Первый, когда травмированный сердечной неудачей с Анной Монс, Пётр привязывается к Екатерине, его снова посещает любовь. Он обретает семью, свою личную, домашнюю жизнь. Год от года привязанность Петра к жене крепнет. Их супружество было не похоже на семейные отношения монархов той эпохи. Нечто подобное было во втором браке его отца, Алексея Михайловича, с Наталией Нарышкиной, счастливом и коротком. Пётр решается и на шаг, неслыханный в русской истории: устраивает коронацию безродной Екатерины, она - императрица.
   Следующий период душевно тяжёлый - когда Пётр узнаёт о её измене. Это был удар!
   Величайшая трагедия Петра - казнь царевича Алексея. Принести в жертву Отечеству родного сына!..
   С годами Петра всё сильнее захватывала идея Отчизны. Ради неё он не щадил себя. И вот, когда из крови и проклятий показалась наконец явь новой страны, на пути встала безвольная, неумная фигура сына, грозя порушить всё, что сделано. Драма была для него неразрешима... Конечно, убийство сына не выход. Но и альтернативного достойного решения не найти.
   Его настигло одиночество, непонимание, невозможность иметь наследника (через год после казни Алексея умирает маленький Пётр Петрович, спровоцированный выкидыш у Марии Кантемир) - это как рок.
  
   Петру было приятно, когда ему говорили "Господин контр-адмирал", а не "Ваше величество". Потому что звание всегда для него было заслуженным, а не рождённым. Он аккуратно требовал своё жалованье и говорил: "Поскольку эти деньги я заслужил, как и другие офицеры, своей службой, то могу их тратить, как хочу".
  
   Пётр сделал удовольствие Карлу, освободив графа Реншильда из плена. В ответ Карл возвратил ему князя Трубецкого Ивана Юревича, Головина.
  
   Дочь Гагарина, сибирского губернатора, была замужем за сыном великого канцлера Головкина. Сын Гагарина был женат на дочери вице-канцлера Шафирова. Все эти родственные связи, ходатайства заставляли Петра откладывать казнь Гагарина, Пётр требовал от него откровенности. Наконец, сын дал показания против отца. Пётр поставил виселицу перед Сенатом. Никто не смел отсутствовать при казни Гагарина. После казни все родные должны были обедать с царём. Сын Гагарина был разжалован в матросы. Это была методика Петра в борьбе с казнокрадством.
  
   В 1723 году Пётр сжёг свой дворец в Преображенском, здание обложили фейерверком. Петарды взрывались цветными огнями. Когда всё сгорело, и осталось безобразное пожарище, оно дымило, воняло горелым чадом, Пётр сказал: "Вот образ войны, блестящие подвиги, от которых остаются разрушения. Да исчезнет вместе с этим домом, где росли мои первые замыслы против Швеции, всякая мысль о войне".
  
   Пётр исполнял должность бомбардира и при этом старался своей службой бомбардира не стеснять главнокомандующего Шереметева, он становился как бы подчинённым, а не царём.
   Современники спрашивали, зачем Петру самому нужно было строить корабли, поручил бы кому-нибудь, а сам занимался бы государственными делами...
  
   Но кому поручить? Некому было в России...
  
   Иностранца выписывать? Нет, надо было самим учиться...
  
   Учились и за границей, и в России. Пётр тоже учился, чтобы освободиться от зависимости, ему хотелось дознаться до всего, освоил голландский опыт, отправился к английским судостроителям, его желание научить свой народ совпадало с собственным призванием естествоиспытателя, инженера. Он понимал, что нужно пройти школу самостоятельности. Учился на заграничных верфях как частное лицо, а не как царь, как Пётр Михайлов, а не как Пётр Первый.
   Конечно, всё равно приходилось призывать иностранных мастеров, но теперь он мог их проверять, поправлять, требовать как хозяин, которого не проведёшь.
  
   Пётр продолжал движение, начатое в царствие его отца. Он делал это энергичнее, он жаждал увидеть плоды...
  
   Что больше возбуждало в Петре энергию - победа или поражение?
  
   Узнав о смерти Карла XII в 1718 году, Пётр заплакал. Слёзы его вызвали недоумение. Он сказал: "Брат Карл, как мне жаль тебя!" Как будто он любил своего врага. За что? Не за то ли, что тот многому научил, сделал Россию могучей державой. Поражение под Нарвой вызвало у Петра возглас: "Шведы победой своей научат и нас победить их самих!"
  
   Возможно, подобные истории приукрашены, другие приписаны, но они естественны, они всю жизнь сопровождали Петра и для серьёзных историков вроде Ключевского они служили серьёзным материалом.
  
   Пётр был не тираном, творящим произвол, а служащим, выполняющим порученное ему дело. Поэтому нечего падать перед ним на колени, незачем зимой снимать шапки перед дворцом.
   "Меньше низости, больше усердия к службе и верности ко мне и государству - таков почт, подобающий царю", - говорил Пётр..."
  
   "Когда-то Пётр Первый, прекрасно понимая, что России грозят расчленение на части, утеря суверенитета, превращение в колонию государств более сильных, предпринял модернизацию. Он провёл её бешеными темпами, не стесняясь, жестокими методами. При этом он понимал, что у реформ должна быть движущая сила. Нужны люди, которые будут поднимать экономику страны...
   Они были патриотами в том числе и потому, что их собственные интересы совпадали с интересами государства. Но государь и сам был первейший патриот. Потому что держава - Россия - практически была его собственностью, его визитной карточкой и смыслом его жизни. Россия - это был он. Он собой представлял то, что представляла его страна. Он был могущественен и знаменит настолько, насколько могла быть могущественной и знаменитой его страна..."
  
   Книжный вопрос: "Из анекдотов о Петре Великом. "Однажды Пётр Великий спросил у любимого шута Балакирева: что в народе говорят про Петербург? Балакирев вздохнул и ответил: "Батюшка, царь-государь: с одной стороны море, с другой - горе, с третьей - мох, а с четвёртой..." Что с четвёртой?
   Правильный ответ: с четвёртой - ох.
   Почитаем вместе книгу: Даниил Гранин "Вечера с Петром Великим".
   Как и всякая масштабная историческая фигура, Пётр Первый до сих пор вызывает споры и разноречивые оценки. Реформатор, полководец, отец Российской Академии, основатель Петербурга, мореплаватель и плотник, и вместе с тем жестокий тиран, царь-гуляка, человек, исполненный страстей и пороков. В книге классика современной русской литературы Даниила Гранина отражены эти роковые противоречия. Однако его Пётр - это не Пётр-петрушка и не Пётр Толстого. Используя архивные документы, автор развёртывает своё повествование, основываясь на малоизвестных широкому читателю данных о частной жизни императора. Перед нами открывается внутренний мир русского самодержца в переломные для Отечества моменты, включая во многом драматические и интимные сферы жизни царя, пылкого и легко уязвимого в любви. Герой Гранина не только грозный реформатор, вскинувший страну на дыбы, но и большой ребёнок с необузданной фантазией, неуёмным любопытством и жаждой озорства.
  
   ДАНИИЛ ГРАНИН "Вечера с Петром Великим"
  
   Мы выходили на галерею. От парка поднималось тепло. Был виден залив, над тёмным обрывом горизонта в небе горело розовое зарево вечернего Петербурга.
   В парке шумел водопад...
  
   - Человек - это не только человек, это ещё и звёзды, и божья коровка, и гадюка...
  
   Он считал, что самый неизученный феномен - это Время. Каждый живёт в своём времени. Например, Антон Осипович остался жить в Советском Союзе. Сам Челюкин обитал в этом быстротекущем времени, в каком жили его сезонные букашки, а то и однодневки.
   - Врёт, как очевидец, а ведь именно очевидцы-то и перевирают - заботятся о впечатлении, им надо удивить, ужаснуть, обрадовать...
   - Чего вы хотите, разве мы больше знаем, что там за кремлёвскими стенами? Тоже гадаем, ловим слухи...
   - Не вникай, не нашего ума дело...
  
   Мир полон чудес, чудеса украшают жизнь, и не надо их разоблачать...
  
   - Много не надо смекнуть: у нас в России деньги не спрячешь...
   Окном в Европу стали пользоваться сразу, пристраивали капиталы в банках голландских, английских...
  
   Самое важное в жизни - найти свою стезю, нашёл - и всё остальное приложится, не нашёл - и будешь болтаться как дерьмо в проруби. Стезя - это не призвание, это дело... Не учился, остался обалдуем, вот и держись за бублик-баранку...
   А он мечется столько лет, ни за что уцепиться не может. Актёра из него не вышло, подался в режиссёры, хотел поставить... - не дали. Сочинил пьесу - не взяли. Перешёл в театральные художники, а радости нет, годы идут без божества, без вдохновения. Должно же у него что-то быть, к чему он предназначен, неужели так вот и проживёт, не узнав, где его талант...
   Он завидовал М. Сутулый, бледный, некрасивый человечек, сразу видно неудачник, с диссертацией не получилось, публикаций нет - и никакой ущербности, парит, ликует в своих эмпиреях. Ведь если разобраться, у него и таланта особого нет, только страсти. Может быть, эти страсти и есть призвание?.. В нём многое непонятно. Счастливый неудачник. Может, всё дело в том, что М. сумел сосредоточиться, сфокусировать себя; когда человек сосредоточится, он способен совершать чудеса... Человек не знает своих возможностей, у нас культ гениев, на самом же деле цивилизация больше обязана людям, которые умеют сосредоточиться на чём-то...
  
   В такого рода разговорах М. участия не принимал. Он удалялся в себя, становился незаметным. Что это было - энергия присутствия, энергия молчания?..
  
   Мудрость не в том, чтобы придумать, а в том, чтобы использовать...
  
   Время от времени М. зарабатывал, изготавливая исторические диссертации для состоятельных клиентов...
  
   Появился Якоб Штелин в Петербурге в 1735 году... Россия ему нравилась, здесь он обрёл уверенность, образованных немцев в России ценили...
  
   В архивах попадались курьёзы недавних петровских времён. При дворе тоже ходило множество легенд о великом государе. Анекдоты были один другого забавнее. Штелин стал записывать их, не пропадать же добру. Эта плюшкинская страсть сохранять всякую мелочь для историка вполне достойная. С немецкой добросовестностью он старался отделить правду от вымысла...
   Время от времени он пополнял свою коллекцию анекдотов. Чтобы всерьёз заниматься сбором, следовало самому искать сподвижников Петра, его денщиков, кучеров, адмиралов, врачей, сенаторов - навещать их, часами выслушивать воспоминания, вылавливая среди потока пустяков стоящие. При этом полагалось пить угощать, угощаться.
  
   Он видел, как следы Петра быстро зарастали, смерть подбирала последних его спутников... Смерть похищала целые страницы из жизни царя...
  
   Почему человек не знает своего предназначения? Даже гении не сознают своего дара...
  
   Анекдоты из коллекции Штелина значили больше, чем иные исторические документы, они выхватывали Петра из тьмы прошлого, как моментальные снимки. В памяти свидетелей сохранялись его неожиданные поступки, нечаянные фразы, то, что поражало воображение, но, как правило, не попадало ни в какие документы, воспоминания...
  
   Тем временем новое событие увлекло Штелина: государыня Екатерина задумала соорудить памятник Петру Великому... Одним из первых он подаёт свой проект. Потом второй, третий. Триумфальный столп, где изображены подвиги Петра и его деяния, конная статуя, пешая статуя... Чего только он не напридумывал. Проекты подал и Ломоносов, и другие академики...
   Екатерина хотела иметь памятник Великому Реформатору, творцу могучей Империи...
   Насчёт коня разногласий не было. Хотелось, конечно, и корабль соорудить - основателю флота, но совместить коня с кораблём было затруднительно... На постаменте - несомненно, барельефы, конечно - Полтавской битвы, Гангута, победы при Лесной... Некоторые интеллектуалы предлагали у подножия установить аллегории с латинскими надписями... Четырёх добродетелей: Трудолюбие, Благоразумие, Правосудие, Победа... Прислал свои пожелания друг и поклонник Екатерины француз Дени Дидро. У него одна дева должна была изображать любовь народа, другая - побеждённое Петром варварство... Из Германии прислал свои соображения историк Гердер... Его идеал - монарх-учёный, такого монарха он ещё тогда увидел в Петре. Русские, считал он, занимают на земле больше места, чем в истории, и он хотел устранить эту несправедливость - за счёт увеличения места в истории...
  
   По совету Дидро Екатерина пригласила из Франции профессионала, известного скульптора Фальконе.
   Скульптор Фальконе не хотел никаких девиц, чудовищ и прочих хороводов. Для него Пётр был сам по себе сюжет. Чем проще, тем сильнее. Пётр не нравился многим современникам, - что ж, он сделает Петра, который видит тех, кто ещё не существует, и кто будет благословлять его.
   Фальконе ставит скалу, на её крутизну взбирается конь. Скала не безразличный постамент, она сама по себе эмблема трудностей, которые Петр преодолел. Памятник-метафора.
   Настоящая метафора обеспечивает памятнику будущность...
   Перечень дел Петра - это не Петр...
   - Каким он был, твой Пётр, никто не знает. Он будет таким, каким его сделаю я, Этьен Морис Фальконе! Таким и станут знать Петра потомки, запомни!..
   Екатерина встала на сторону Фальконе. Она сразу сумела оценить его замысел. Распознать в художнике талант дано не всякому, а тем более преимущества замысла дерзкого, небывалого...
  
   Большая модель памятника высилась на дощатом помосте. Низкое закатное солнце смотрело в широкое окно. Тень всадника и коня на белой стене то расплывалась, то придвигалась из солнечной дымки... Солнце входило в мастерскую, гасло и вновь входило, огромный всадник и его конь надвигались, это был не просто конь - буря, пылающая жаром, никто кроме Петра не мог обуздать такого коня, эту стихию, сдержать её над бездной...
   Воля - вот чего всегда не хватало России, вот что внезапно увидел он - воплощение воли! Идея личности Петра явилась ему... Сам ли он высмотрел её в памятнике, или же она была задумана скульптором, неважно, - важно, что эту суть он прочёл без надписей, без аллегорических фигур, они все вошли в него, все победы Петра, реформы, одоления...
  
   ...не удавалось определить характер Петра - вспыльчив, но дьявольски терпелив, умел ждать и не умел ждать, то скуп, то щедр, то остроумен, то пьяно туп. Что он был за человек?.. Гений непостижим, гений не следует логике, гению диктуют не знания, не обстоятельства, его ведёт божественное озарение, неведомое прочим натурам...
   Явление Петра чем дальше, тем становилось загадочней. Как он мог из духоты ленивого кремлёвского быта, из вялой замкнутой российской жизни взлететь - этот стремительный вихрь, закружить всех, увлечь... Откуда такая тяга к просвещению, отказ от царской роскоши, как появился этот сгусток энергии, эта стрела, пущенная невесть кем... Однажды Ломоносов сказал: "Следы Петра надо искать не в прошлом, они идут к нам из будущего"...
  
   Вокруг надписи на постаменте тоже разгорелись страсти. Предлагали перечислить все заслуги Петра, его таланты, хронику побед... Дидро прислал самый лаконичный текст: "Петру Великому посвятила памятник Екатерина Вторая. Воскресшая доблесть привела с колоссальным усилием эту громадную скалу и бросила её под ноги героя".
   Скалу действительно доставить в Петербург стоило трудов чрезвычайных.
   Фальконе, подумав, решился упростить эту надпись...
   "Петру Первому воздвигла Екатерина Вторая"...
   Надпись показали Екатерине, она взяла перо и вычеркнула глагол, оставив предельное: "Петру Первому Екатерина Вторая". Это было не просто сокращение, она вплотную приблизила себя к Петру, расширила смысл, речь шла уже не только о сооружении, а о продолжении дела Петра: Первому - Вторая; сказался и вкус её, и политический талант. Её памятник, он и ей памятник.
   В Медном всаднике всё совпало: и Пётр, и Фальконе, и Екатерина... И Пушкин...
  
   После смерти матушки её нелюбимый сын, взошедший на престол, Павел Первый, решил установить собственный памятник Петру перед своим новым дворцом в Петербурге. Вспомнили об отвергнутом памятнике работы Карла Растрелли. Работу над этим изваянием скульптор начал ещё при жизни Петра. Екатерину не устроил величественный покой конной статуи императора, задумчивость всадника... Статую извлекли из сарая, очистили от грязи и водрузили. Надпись Павел придумал самолично: "Прадеду правнук", указывая тем самым на своё прямое родство с Петром...
  
   Вхождение во власть никого не делает лучше, власть всегда портит человека.
  
   Открытие памятника, приуроченное к столетию вступления Петра на престол... Тысячи заполнили площадь... Императрица прибыла на яхте, прошла по красному сукну к своей ложе...
   Августовский день, тёплый, тихий, был полон блеска воды, оружия, позолоты. Преображенским полком командовал Потёмкин в петровском тёмно-зелёном мундире. Он подал сигнал. Забили барабаны, заиграли трубачи. Взгляды устремились к дощатым ширмам. Верёвки натянулись, ширмы отпали.
   Единый вздох и слитный непроизвольный крик "ура"! и опять "ура!". Творилось что-то невероятное, большинство людей впервые в жизни видели памятник. В сущности - то был первый памятник в России. Грянули залпы орудий. Полки двинулись торжественным маршем. Императрица встала, принимая парад. Но все смотрели на памятник. Многие плакали.
   - Такого открытия памятника больше не было и не будет...
  
   - Сегодня я увидел, как людям нужен образ правителя, кого можно любить. Чтобы в пример ставить...
  
   - Много таинственного связано с этим памятником. Фальконе уехал, так и не увидев его завершения. Пушкин так и не увидел свою поэму напечатанной... В блокаду хотели памятник снять и увезти в укрытие, чтобы сохранить от бомбёжек. Но появился какой-то старичок и сказал, что если Петра уберут, то быть городу пусту, и так это сказал, что памятник оставили, только мешками с песком завалили...
  
   - Памятник - это метафора, каждый понимать её волен по-своему...
   - Кого ещё нам любить в русской истории, если не Петра?
   - Логично. Нам бы ещё одного или двух таких, как Пётр, и никаким Америкам нас не догнать...
  
   Пример Петра как просвещённого монарха много значил для всех русских царей. Но ещё больше значил человеческий пример Петра, пример того, сколько может успеть за свою жизнь правитель, какие горы своротить, когда у него есть светлая цель. Феномен Петра заключается в его воле. Способных правителей в России было много, но воли им не хватало. Помогал Петру и его инженерный талант, поставив цель, он находил наилучшие пути к ней. Знал, как флот надо строить, знал, чем армию вооружить, что молодёжь надо посылать учиться за границу...
  
   Екатерина Великая, которая дела российские знала получше наших славянофилов, говорила, что, не будь петровских реформ, Россию поборола бы склонность к старым порядкам, и ещё сто лет не стащить её было бы с лежанки. Ещё она говорила, что, как бы Пётр ни был вспыльчив, истина всегда побеждала его гнев. Конечно, в душе его хозяйничали не только ангелы, имелись там и демоны, но он смирял их. Считают, что Россия на вызов Петра ответила Пушкиным. А Пётр, откуда он взялся? Он сам был ответом на вызов Европы. Александра Македонского обучал в детстве Аристотель, у Петра таких учителей не было. Он появился как вулкан, из подземных сил, накопленных веками русской дремоты...
  
   Он чтил Петра выше Наполеона, тот только величайший француз, но не был всей Францией, Пётр - вся Россия, её плоть и дух, страсть и гений...
  
   Для работы на верфях в Адмиралтейство прислали мастеров, собранных отовсюду. Петр приказал их выстроить, лично стал обходить строй. Адмиралтейские службы только складывались. Петр ценил свои корабли и не жалел времени узнать будущих работяг, придирчиво расспрашивая каждого - кто такой, откуда, что делал, что умеет...
  
   Пётр никогда не мог забыть этих стрельцов... Струи крови брызнули во все стороны... Пётр с братом Иоанном стояли на крыльце, застыв, смотрели, как отсекают руки, ноги, кидают на белокаменные плиты, сапогами топчут горячую плоть, танцуют в осклизлой кровавой каше.
   От ужаса у десятилетнего Петра свело руки, ноги, лицо закаменело, он не мог открыть рта, это был столбняк, его унесли.
   Братья знать не знали нитей заговора Милославских...
   В памяти слепящей вспышкой остались лица стрельцов, вопящих у кремлёвского крыльца...
   После казни дяди Ивана мальчик свалился в горячке. На всю жизнь у Петра остались припадки, судорога набегала, кривила лицо жуткими гримасами, он дёргался, вытаращивал глаза полоумно. Ужасы, насилие запечатлелись прочно в детской памяти, отпечатались навсегда лица стрельцов, картину счастливого детства залило кровью, завалило кусками мяса, отрубленными руками на талом кремлёвском снегу...
   Спустя двадцать с лишним лет он всё же узнал в боцмане одного из тех стрельцов...
   У Петра весь тот день отпечатался неизгладимо. Хотел бы забыть, да не мог, ничего не забыл. Добрая жизнелюбивая натура мальчика надломилась, стрелецкий топор расщепил задуманное творцом чудо...
  
   Последствия зверств долго не утихали. Вокруг ребёнка всё клокотало местью...
   Атмосфера дворца, пропитанная ненавистью, отравляла душу мальчика. Жили под занесённым топором. Стрелецкая смута повторилась, когда Петру было семнадцать лет... Запах крови преследовал его, в Кремле за каждым углом мерещились стрельцы. Нужны были исполинские силы, чтобы выбраться из трясины ужасов. Жажда мести не ослепила его, страхи не обессилили. Но демоны поселились в его душе.
   Всю жизнь ему снились кровавые кремлёвские побоища. Только водка позволяла забыться глухим сном. Видения прошлого без спросу врывались в царскую жизнь...
  
   Он не догадывался, кого он спасает для России. Человеку не дано увидеть, как спустя годы откликнется его поступок, он не может свериться с будущим, оно скрыто во тьме, единственное, чем он располагает, - это тихие веления совести...
  
   Историки из века в век винят Петра за жестокость, показывают, как он лютовал над стрельцами, чуть ли не самолично рубил головы и бояр заставлял рубить. Никто не видит чуда в том, как искалеченная душа его смогла всё же выправиться. Другой на его месте превратился бы в истерика, изувера, его жалели бы, оправдывали. Петра же никто не жалеет...
  
   В глазах современников поступки Петра иногда выглядели мистическими, дьявольски жестокими...
   Пятнадцать лет спустя после Стрелецкого бунта раскрылся заговор на жизнь государя... Иван Михайлович Милославский давно умер, был похоронен в трапезной церкви Николы как примерный христианин. Можно сказать, счастливо ушёл от кары... Теперь он был недосягаем для суда мирского.
   Но для Петра не было недосягаемого, жажда возмездия жгла его, он велел откопать гроб Милославского. Сгнившие останки погрузили по его указанию на повозку, запрягли шестью свиньями, повезли через всю Москву. Народ высыпал на улицу, ужасался, но на этом процедура не кончилась. Останки сунули под помост, на котором стояла плаха. Когда головы заговорщиков отсекали, кровь стекала на гроб Милославского...
   - Я лично поддерживаю в этом царя. хороший пример. Пусть знают, что от ответа не уйдёшь. Здесь не поймали, потом изловят, детей опозорят...
  
   Роль личности в истории... Когда-то он учил своих школьников, что от личности ничего почти не зависит, всё решают массы, так что личность может не беспокоиться, история творится без неё. Великие люди, может, кое-что и определяют, но не само событие, а его физиономию, личность выражает потребность развития и опирается на движение народных масс. Как опираться на движение, направленное в разные стороны, он не понимал и не старался понять... Но в истории он всякий раз наталкивался на какого-нибудь деятеля... И не обязательно это великий человек. В судьбе Кутузова многое определял его учитель, обыкновенный учитель. В моменты решительности вдруг кто-то получает право наклонить Историю куда он хочет...
  
   - У нас любят издавна повторять: "царь-плотник, царь-плотник". Прилепилось к Петру, и всех умиляет, как же, царь-государь всея Руси и так ловко топором орудует. Памятник соответственный соорудили: царь, в рубахе, топором ладит ботик. Корабельный плотник. Поставили у Адмиралтейства. Символ! Хрестоматийный образ! На самом деле называть Петра плотником всё равно что числить Льва Толстого артиллеристом. Глупость это, никакой он не плотник!
  
   Человек считает главным в своей жизни одно, а потом оказывается, что главным было совсем другое.
  
   У Боккаччо основной страстью была наука, он составлял энциклопедии, исследовал античные рукописи. Под конец жизни стал священником, занялся толкованием "Божественной комедии" Данте. Что осталось от его деятельности? Книга непристойных рассказов, их он шутя написал для одной принцессы. Дивная книга - "Декамерон". В старости он горячо отрекался от неё и всё же остался на века приговорённым к ней: "Боккаччо - Декамерон"
   Гёте разрабатывал теорию цвета. Льюис Кэрролл всю жизнь занимался математикой...
  
   Подростком Пётр не высказывал интереса к царским своим обязанностям. До пятнадцати лет торчал то в кузне, то столярничал, играл в войну, строил крепости, плавал на старом ботике. Суля по его юным пристрастиям, никогда бы ему не стать государственным гением. Не надень на него судьба короны...
   Начав учиться корабельному делу, Пётр смолил, шпаклевал, буравил, ковал, чертил и, конечно, плотничал. Сооружал фрегат "Пётр и Павел" он уже не плотником, а мастером. Всё это было попутно, задача у него была - не просто строить корабли, а находить архитектуру, располагать мачты, искать пропорции. Всего полгода понадобилось, чтобы он понял, что каждый мастер на этих верфях производит собственный расчёт, общей же науки нет. Без теории ставить корабельное дело в России, строить флот невозможно. Торговать голландцы умеют лучше всех, корабельное же дело у них поставлено эмпирически. Петру нужно было постигнуть закономерности, ибо по своей натуре он не "царь-плотник", он "царь-инженер". Как ни люба ему Голландия, он покидает её и отправляется в Англию за корабельной наукой...
  
   Более того, он не просто инженер... Он естествоиспытатель!.. Именно наука его сокровенное призвание. Отсюда всё остальное. Ему не даёт покоя любопытство, то самое, какое движет каждым учёным, желание опробовать новое, более совершенное, узнать законы, закономерность природы, мира...
   Для этого нужен врождённый талант, такой инженерный талант впервые в истории оказался на троне...
  
   В те времена учёные были универсалами. Спустя двадцать лет после Петра взошла звезда Михаила Ломоносова. Сокровенные научные страсти царя как бы прорвались в натуре Ломоносова, его буйный гений, весь его облик, характер породили заманчивую легенду о незаконном сыне Петра. Были и загадочные факты...
   Ломоносова раздирали увлечения - поэзия, риторика, он и физик, он и химик, он географ, он электричеством занимается, мозаикой... Петра также тянула любознательность. Вместо того чтобы веселиться на балах, заниматься царской охотой, посещать дворцы, Пётр торчит в анатомическом театре, наблюдая как анатом вскрывает труп... Что означают визиты Петра в типографии, в монетные дворы? На бумажные фабрики, где он сам пробует отлить бумажный лист...
   Ему надо всё то, чего он не знает... Ему надо привезти в Россию и газету, и апельсины, и бильярд, и залезть в человеческое брюхо, потрогать кишки, и звёзды его тянут... Ему надо понять, опробовать, научиться. Из тьмы, из дикости он угодил в самый эпицентр европейской цивилизации. Не ослеп, не оглох, не растерялся...
  
   Ребёнок учится и начинает быстро решать задачки. Или хорошо играть в шахматы, рисовать, строить модели. Тогда говорят, что у него обнаружились способности. Но бывает - никто его не учит, и вдруг у него появляется неудержимая тяга к чему-то. Это призвание. Редкое, счастливое свойство. Не надо искать себе специальность, всё предопределено. Призвание властно ведёт за собою.
  
   Детская душа Петра созревала быстро и рано раскрывала свои возможности...
  
   Осматривая в Измайлове амбары своего деда Никиты Романова, Пётр увидел старый ботик, построенный при Алексее Михайловиче для разъездов по Москве-реке. Вид ботика почему-то взволновал его... Сухопутный мальчик, среди сухопутных родичей... обнаружил свою тайную природу. А ведь по многим свидетельствам Пётр с четырёх лет страдал водобоязнью. Как удалось от неё избавиться? Таинственная история...
  
   Пётр не оставил никаких мемуаров, ему некогда было заниматься воспоминаниями...
  
   Тайное призвание открылось ему, детская страсть к ремёслам, к технике вдруг сосредоточилась на этом ботике. Его захватила задача, казалось бы, противоестественная: плыть против ветра - надо было постигнуть смысл этого явления, его механизм.
   Бот привели в порядок, стали плавать по реке Яузе... Охота час от часу росла... Шаг за шагом он подходил к мечте о море. Где-то на глобусе были нарисованы моря и океаны, но что это такое, он плохо представлял себе.
   Старший друг Петра, один из обитателей Немецкой слободы, Франц Лефорт, швейцарец, весельчак, любезный собеседник, выдумщик на всевозможные забавы, принялся учить морское дело в угоду Петру, вырыл пруд у своего дома и показал ему сражение небольших моделей военных кораблей. Петр пришёл в восторг, велел Бранту заложить два фрегата и три яхты, строить их на озере...
  
   Как-то князь Яков Долгорукий рассказал царевичу, что видел за границей прибор, по которому моряки издалека определяют расстояния между предметами. Пётр попросил достать ему такой прибор. Вскоре из Франции привезли длинный ящик. Название прибора звучало тайной: "астролябия". Распаковали, но не знали, как его использовать... И вот тогда появился Франц Тиммерман...
  
   Заниматься с Петром было легко, он сам понукал голландца, выжимал из него всё что возможно.
   Созвездия приблизились, звёзды соединились в фигуры Стрельца, Скорпиона, Девы, Медведицы... Чёрное московское небо ожило. От просторов Вселенной кружилась голова. Местонахождение ботика можно было определять по берегам, но интересно было найти себя на Земле, ощутить её размеры.
   Ему нужно было море, чтобы затеряться, чтобы только звёзды над головой и компас. И астролябия. Добраться до Большой Воды удалось не скоро. Ближайшее море России было Белое море, на Каспийском Россия имела кусочек северного берега, всем остальным владели персы, кавказцы.
   Придворные не понимали царской страсти. Сухопутные люди, они привыкли завоёвывать земли. Ценностью были леса, пашни, селения. А для чего море? Откуда у юного царя появилась мечта о море - никто их его предков не плавал, не путешествовал...
  
   Происхождение гения неведомо. Откуда взялся гений Ньютона - сына бедного фермера или Леонардо да Винчи, их родословные ничего не объясняют, это не наследственность, это вспышки Природы, её озарение, её собственность.
  
   Никто не следил за тем, чем Пётр занят. И получилось, что вдруг, неожиданно для всех, оказывается, что он каменщик, он механик, он столяр, он пишет много, быстро, хотя с ошибками, почерк у него ужасный, он не знает правил этикета, но знает строительное дело...
  
   Мореплавание было наукой, полной чудес...
  
   Преподавали Петру учителя добросовестные, но случайные, знали они лишь историю, географию да Священное писание. Ум Петра жаждал узнать, как летит пушечное ядро, как надо строить крепость, делать её неприступной, защитить от огня, от пуль, где ставить пушки, как маневрирует корабль и что делать, если нет ветра.
  
   Перикла обучали философ Зенон, философ Анаксагор, знаменитые учёные Древней Греции. Александр Македонский своим образованием обязан величайшему уму в истории человечества - Аристотелю, кроме того, его воспитывали представители македонской знати. В жизнеописаниях великих людей почти всегда присутствуют знатные наставники, учителя или школа, где получено было широкое образование.
  
   Систематического образования Петру не досталось - ни школьного, ни от учителей. К престолу готовили старшего брата Фёдора, за ним по возрасту шёл Иоанн. Никто не думал, что царствовать будет Пётр. Он был предоставлен себе, рос как бы беспризорным, случайные наставники быстро исчерпывали свои знания. Ученик был слишком восприимчив, он схватывал всё с лёту. Сам искал себе учителей повсюду: в кузнице, в токарне, у плотников...
  
   Царская корона смертельно опасное украшение. Отказаться от неё ему не дадут, слишком много близких и родных заинтересованы в его царствовании...
   Царская служба для него нудная повинность, настоящее дело - это корабли, паруса... Пётр желал флот иметь, чтобы в Океан, в Европу выйти, с другими странами общаться...
  
   Материнским обожанием пылало сердце царицы Наталии Кирилловны, видимо, понимавшей, кого произвела она на свет божий. Существуют великие дела, но существуют и великие чувства...
   Да и бедный Иоанн тоже горячо любил своего брата и тоже пуще всего боялся за его жизнь...
   Кончина матери повергла Петра в горе. Он не мог оторваться от гроба, рыдал безутешно...
  
   Дипломат Фёдор Головин, бывший при Петре, чтобы как-то отвлечь государя, стал предлагать ехать в Архангельск, увидеть океан, походить по морю на конвойных кораблях, сопровождая купеческие суда...
  
   Долгожданное море было совсем не то, что грезилось ему, - и больше, и страшнее. Необъятность воды соединялась в мощь, с которой ничто не могло сравниться. Хмурое северное море уходило в неведомые дали. Оно звало, грозило, обещало. Отсюда можно было добраться до любых стран и земель...
   Счастье бескрайнего простора охватило его, это был праздник полной воли. "Я вижу красоту мира!" - воскликнул он.
   Море стало его главной любовью. Любовь держится тайной, море - чем он ближе узнавал его, тем таинственнее становилось...
   В порту стояли корабли с иностранными флагами... Огорчало, что в единственном русском порту не было ни одного русского корабля...
  
   Нет, с морем надо ладить... Он понял, что оно другой мир, не подвластный земным законам и земной власти, чтобы жить в нём, недостаточно любить его, надо ещё уметь подчиняться, оно как зеркало, в которое следует смотреться, чтобы познать себя. Море требует изучения.
   С этого часа, можно считать, в нём многое определилось, и забрезжила мечта о выходе к морю, европейскому, близкому... Ему было двадцать два года...
  
   - К этому возрасту душа должна созреть. В двадцать лет человек готов. Если он не определился с полной силой - плохо, он уже не сумеет раскрыться. Хочешь быть великим человеком - торопись. Все становились до тридцати лет. Дальше - пустоцвет. Гению, конечно, легко, его качества лезут из него... А вот мы, вся остальная толпа граждан, мечемся до конца дней, не находя себя. Кто найдёт, тех считают талантами... Талант есть у каждого. Где-то в генах у каждого точно записано - судья, портной, хирург, шут гороховый, а этот шут проводником ездит, а хирург дом красит и никогда не узнает, что он замечательный хирург. Люди уходят, так и не став теми, кем сотворила их природа. Это величайшая трагедия человечества, самое большое наше несчастье...
  
   Немецкая слобода, которую усердно посещал с юных лет Пётр, обосновалась под Москвой ещё до Романовых. Там жили кроме немцев голландцы, датчане, англичане, шотландцы. Был у них театр, там играла музыка, читали книги...
   Стремление к Западу не Петром началось. Ещё Иван Грозный вёл политику выхода к Балтике для торговли с Европой, для кратчайших и безопасных контактов. Продолжал его дело и Алексей Михайлович. Его сподвижники Матвеев, Ордын-Нащокин стояли за борьбу со Швецией ради выхода к морю. По сути, Пётр выполнял завещанное отцом. Темпы, взятые Петром, его напор, радикализм оторвали его реформы от предшественников, и стало считаться, что западничество - чисто петровская затея. На самом деле Пётр придал ускорение, и от его мощного толчка Россия ещё надолго сохранила движение сквозь лень и бездарность преемников Петра, вплоть до Екатерины Великой - она сумела подхватить петровский раскат...
  
   Посмотрите, сколько лет отняла у него война, смута - извечная беда всех наших великий начинаний. Он взялся за Беломорканал, Волгодон, уральскую металлургию, флоты - военный, торговый, порты, он оснащал будущее России, строил дорогу, уходящую в века, расчищал горизонт, показывая, каковы возможности этой страны. Не всё получилось при нём. Получилось позже...
  
   Амстердам был самым богатым городом Европы...
   В Голландию Пётр влюбился сразу и навсегда...
   Работая на верфи, Пётр отказывает себе в светских удовольствиях, всё свободное время уделяя кунсткамерам, анатомическому театру, новым машинам... Его вело любопытство, которое рано или поздно приводит к размышлению...
   Анатомическая коллекция Фредерика Рюйша заставила Петра часами изучать таинственное искусство учёного... Рюйша интересовал миг смерти, что испытывает человек, когда умирает. Установил, что этого мига никто из умирающих не замечает. Так же как никто не может заметить миг засыпания...
  
   "Я нимало не хулю алхимиста, ищущего превратить металлы в золото, механика, старающегося сыскать вечное движение, и математика, домогающегося узнавать долготу мест, для того, что, изыскивая чрезвычайное, внезапно изобретают многие побочные полезные вещи. Такого рода людей должно всячески одобрить, а не презирать, как-то многие противное сему чинят, называя такие упражнения бреднями"...
  
   История первой любви царя Петра... Царю было девятнадцать, когда он влюбился в дочь виноторговца из Немецкой слободы, красавицу Анну Монс, весёлую, крепкую, плясунью, за которой ухаживали напропалую и молодые, и старые, немцы и русские...
   Десять лет продолжался их роман...
   Любила ли она его?..
   С этой Анны Монс начинается в жизни Петра странная цепь роковых совпадений. То прячась, то возникая, они сопровождают Петра до самых его последних дней...
   Сама Анна никак не похожа на роковую женщину. Она красива, сумасбродна и практична. Что творилось в её душе, никто из современников не понял... Никто не мог предугадать загадочного поворота в царском романе и в её сердечной жизни.
  
   В судьбе каждого человека заключён смысл...
  
   Ещё в России его однажды уговорили поехать на псовую охоту. Полагалось царю соблюдать обычай - и отец и дед, все участвовали в псовых охотах...
   - Не лучше ли нам быть воинами, чем псовыми охотниками? Слава царя в благополучии народа, охота же - слава псарей...
  
   Царствующие особы Европы похвалялись количеством любовниц и любовников. Всё делалось открыто, напоказ. Интимность была исключена из жизни... Женщина - это орудие наслаждения, если ей поклоняются, то как источнику чувственности. Физическое наслаждение - вот главное в жизни двора. Процесс наслаждения был разработан до тонкостей, обставлен сладостными обрядами. Женщиной умели лакомиться со вкусом, блюдо тщательно готовится, применяют много специй, от женщины требуют искусства воспламенять.
   Пётр не имел никакого любовного образования. В своих желаниях он действовал просто и грубо, не стесняясь, брал, что подвернётся под руку...
   Впервые о ритуалах любви, о галантных обычаях кавалеров и дам Пётр узнал от короля Августа, искусного мастера ухаживаний и разврата.
   Однако в Англии его сумела обворожить актриса королевского театра Летиция Кросс. Связь их была короткой. Хорошенькая, прелестная на сцене, она в любовных утехах не произвела впечатления на Петра...
  
   По возвращении в Москву Пётр сразу вспомнил про Анну Монс...
   За время разлуки Анна не сидела в ожидании своего царственного любовника, у неё завязался роман с саксонским посланником. Петру, разумеется, донесли...
   Неверность Пётр воспринял болезненно. Шли месяцы, Пётр скучал по своей немке, любовь не проходила. Сладкие воспоминания мучили его...
  
   Служанки были привычными партнёршами государя...
   После первого свидания Пётр дал будущей императрице Екатерине рубль, так что ничего обещающего не было. Куда заведёт Петра внимание к пленной ливонке, Меншиков предполагать не мог, она нужна была, чтобы вытеснить Монс из сердца Петра...
  
   Любовь к Анне Монс оказалась куда прочнее, чем думал Меншиков. Меншиков рассчитывал на самолюбие, но Петр хотел сохранить Анну любой ценой.
   Судьба дала Монс ещё один шанс вознестись, изменить течение своей жизни, взойти на престол, стать русской царицей...
  
   - Любить царя - для этого надо царя иметь в голове. У тебя его сроду не было!..
  
   Считать её глупой значило не понимать, что у женщины всё сердце, даже голова...
  
   Дуэль до России дойдёт ещё через полвека, пока же здесь честь отстаивают мордобитием...
  
   Мужское самолюбие Петра страдало. Как могло случиться, что Анна предпочла невидного пруссака ему, Петру, по общему признанию красавцу, на его стороне и молодость, и сила, во всём он превосходит соперника, в чём же дело? Объяснения он не находил, заноза осталась надолго...
  
   Обсуждали бурно - что за таинственные создания женщины, в них уживаются любые противоречия, никто не знает, как расставаться с ними...
  
   Он и прежде не считал историю наукой. Не только потому, что её всё время приспосабливали, использовали для политики, но и потому, что история не позволяет эксперименты и проверить выводы. Историк пишет картины прошлого так, как кому понимается. Трактует каждый по-своему, в каком-то смысле сочиняет. История Ключевского не отменяет Соловьёва. Великие историки, так же как великие философы, сосуществуют - Платон и Шопенгауэр, Фейербах и Ницше, всё, как в картинной галерее, - выбирай по своему вкусу. Это вам не генетика, не физика...
  
   Биография не есть нанизывание событий на человеческую жизнь. "Я" того же Петра скрыто от нас, оно скрыто и от него самого...
   В каждом из нас заложена программа, она даёт знать о себе порывами к чему-то иному, беспричинной тоской или же вдруг счастьем совпадения, когда удалось осуществить...
  
   Оказывается, под "Я" он имел в виду не душу, ибо душа нечто иное, она существует как бы независимо от тела, она занята выбором между злом и добром. "Я" человека он представлял, как хаос желаний, страстей, похоти, стыда, как выбор по правилам морали или своего самодержавного хотения. Но как происходит выбор, что там в глубине, он не знал. Перед ним было лишь таинство происходящего, рождение, но не зачатие. Косточка внутри плода, но что там внутри...
   - Всё это умствование, отвлечённое философствование, бесплодное, потому что мозг не в состоянии постигнуть сам себя - так же, как нельзя поднять себя за волосы, увидеть свои мысли, как они облекаются в слова. О человеке можно судить лишь по его поступкам. Это единственная реальность. Петр состоит из поступков, и только. Есть хорошие, есть плохие. То, что остаётся после вычитания, есть итог жизни. Все стремления, надежды в счёт не идут.
   Его категоричность не понравилась. Обыкновенные люди вынуждены подчиняться обстоятельствам, нельзя требовать от каждого героизма.
   - Это оправдание для малодушных. Человек не рождается героем, он делает себя героем. Теперь-то я знаю, что мог не уступать обстоятельствам. Мог выстоять, а уступил, но это знание уже не зачтётся мне...
  
   На Петра не раз покушались. И всякий раз какие-то чудесные обстоятельства спасали его...
   Столько случайностей быть не могло. Это не осечки - это запрет, Божественное вмешательство. Может, сам Всевышний защитил государя...
   Петра всякий раз хранил некий Божий промысел. В его биографии много необъяснимого. Время от времени в Истории появляются и действуют непонятные Силы, в исторической науке атеистам приходится трудно...
  
   По дороге в Москву Пётр остановился в Вышнем Волочке. Не мог не посмотреть, как идёт строительство канала и шлюзов. Он ведь хотел соединить бассейны Волги и Невы. Первую великую российскую стройку запустил...
  
   Пётр отличался доступностью. Специально "общаться с народом" - этого в манере Петра не было, да и ни к чему ему было, "общение" происходило на ходу, по делу...
  
   - Дипломат! Самое трудное - красиво отказать.
   - А чего это он - то Петром Алексеевым служит, в капитанском звании, то плотником Михайловым. Уставал, что ли, от своего царского звания?
   - Любил отстраняться. Почему - точно объяснить не могу...
  
   Штурм продолжался час за часом, тринадцать часов... Пётр всё видел со своей батареи. Гибли его лучшие гвардейцы... Преображенцы, семёновцы - его любимцы, его надежда - падали у каменных стен... Губы его дрожали, когда он отдал приказ отступать. И тут произошло небывалое - подполковник Семёновского полка Михаил Голицын ослушался:
   - Скажи царю, что я уже теперь не его, а Божий.
   И Пётр не осердился на ослушника. Петр возликовал, появился боевой дух, о коем он мечтал, когда офицер делает то, что нужно делать не для царя, а для победы!
   Именно с этого момента историк отсчитывал рождение русского офицерства. Дисциплина не есть сокрушение личной воли, высший долг возобладал над слепым повиновением...
   Подвиг Михаила Голицына не остался без награды. Петр пожаловал ему свой портрет, усыпанный бриллиантами. Одна за другой следовали победы в военной карьере Голицына, он дослужился до генерал-фельдмаршала...
   Никто и ничто уже не могло остановить штурмующих. Под утро шведы сдались. Петр принял от Шлиппенбаха золотой ключ от крепостных ворот...
   Тут же Пётр велел переименовать крепость в Шлиссельбург (Ключ-город), дать её новый флаг, герб и наградить всех медалями...
   Победа многому научила и офицеров, и солдат, и самого царя, ему навсегда запомнился миг его слабости.
   Уже спустя неделю были выбиты медали в честь взятия Нотебурга: изображён был Пётр и осада крепости...
  
   "Введение в историю европейскую". Лично Пётр заказал перевод монаху Гавлиилу Бужинскому. По разным художествам он отбирал заграничные книги для перевода. По географии, архитектуре, о делании фейерверков, по садоводству, по анатомии. Всё называлось художеством...
   Монах, переводя, полностью опустил критику в адрес русского народа. Не стал переводить про беспорядок в устройствах власти, не оставил о пьянстве, о взятках и о других непочётных качествах русских людей. В других местах кое-что смягчил - про леность, отдельные выражения сделал приятнее.
   Память у Петра оказалась крепкая, он уличил переводчика в пропуске, сердито вернул ему рукопись:
   - Сделай, как я тебе приказал. Всё оставь в точности, что сочинитель написал.
   И пояснил, чтобы понятно было присутствующим: полный текст нужен ему не для поношения своих подданных, наоборот, надо знать, что думают о русских в других странах, такое знание полезно для исправления нравов...
   Русские, написано было у автора, такие же люди, как и прочие европейские народы, и в политике, и в прочем, однако тут же оговаривается, они малообразованны, мало грамотны, священники "грубы и всякого учения непричастны", из Священного Писания знают одну-две главы. В быту русские невоздержанны, свирепы, о своих достоинствах нестерпимо гордятся, чужие достоинства отвергают. Будучи о себе высокого мнения, они не видят своих недостатков. Заключает же тем, что этот рабский народ рабски смиряется с жестокостями власти и даже любит повиноваться...
  
   Пётр заказывал разные переводы и составил как бы правила переводчикам. Требовал знать предмет, который переводит. Не разумеющие наук должны быть оным обучены. Мало знать иностранный, надо собственный знать, так что лучше, когда переводчик русский...
  
   - Монах перевёл Пуффендорфа слово в слово. В 1723 году он вручил книгу государю. Её издали. Правда, после смерти Петра, в следующем издании хулительные места, восстановленные Петром, были опущены...
  
   - Узнаю тебя, Родина. Да разве мы можем вытерпеть хулу от иностранца. На что нам честь, была бы спесь. Первая заслуга у нас, что русским родился. Вторая заслуга, что русский лучше всех остальных. Кто это сказал? А это мы сами знаем.
   - Не любите вы русских...
   - Ещё как не люблю. Потому не люблю, что я русский. Между прочим, Челюкины - новгородские бояре... Возле моей дачи озеро. Каждый год там ставят скамейки, и каждый год их ломают, жгут на костре. Поставили баки для мусора, никто мусор в них не несёт. Накидают вокруг себя, да ещё обязательно бутылки разобьют, осколки валяются... Мы нищие в самой богатой стране, назло себе бедные. Озёра и реки загадили. Леса порубили... Страну превратили в свалку и предлагаем себя как помойку Европе...
   - Наша страна дала миру Толстого, Достоевского, Чайковского...
   - Ничего она не дала. Все они вопреки России произошли... Мы ж никого не любим, ни один народ не чтим. Поляков презираем - что они могут? Немцы - терпеть их не можем, смеёмся над их аккуратностью - мещане, бездуховные, скупые. Все иностранцы плохие, все ниже нас, жмоты, подозрительные. Не любим иностранцев и завидуем им, и заискиваем. Я крем купил, наш крем, а название по-английски, и то с ошибкой...
   - За такие высказывания раньше давали срок, да и нынче можно привлечь по клевете. При этой идеологии зачем сидеть в России, уехали бы за границу.
   - Это правильный вопрос, - без всякой обиды отвечал профессор. Он не раз подумывал об отъезде, тем более что дочь его с мужем уехали в Германию, там они устроились и работают врачами. Но уехать - значит сдаться, перечеркнуть свою многолетнюю борьбу. Нет, лучше, как говорится, пасть на поле боя. Победа ему не светит, но и бегством себя марать неохота...
  
   Тут неожиданно Гераскин выступил - он своих сыновей определил в английскую школу, чтобы язык знали и при первой возможности отправились за границу. Спасать надо от наркоты, от бандитов, от заразы всякой. Россия больна во всех смыслах...
  
   Но вот что интересно: пока Челюкин говорил, с ним соглашались, а кончил - стали возражать, приводили в пример блокаду: Ленинград - единственный город во Второй мировой войне, осаждённый со всех сторон, и не сдался, выстоял.
   - Это как, по-вашему, вы скидываете со счёта?
   - Я не понимаю, как можно жить в Петербурге и не признавать достоинств нашего народа. Чтобы создать такой город, сколько надо художественного вкуса, любви к той же Неве. Дело даже не в архитектуре, вся суть в поэзии города. Вспомните вашу юность, катание на Неве, белые ночи, свидания...
   - У меня первая любовь произошла... Ничего не осталось от той юной любви, стыдно вспомнить...
   - Допустим, не повезло вам, а мне повезло. Про каждый народ можно наговорить плохого. Не все так воспринимают Россию.
   - Знаете ли вы историю древнего Рима? Когда-то я увлекался ею. Поучительно. Позвольте вам сообщить мои наблюдения... Нерон явный псих. По мере того как болезнь его росла, власть расширялась. Все понимали, что больной, и помалкивали. Отравил своего брата. Убил мать свою Агриппину. Его садизм не знал пределов. Свободолюбивые римляне покорно принимали его тиранство. Всякий раз оправдывали и прославляли...
   - То было две тысячи лет назад. Эпоха рабства...
   - Всегда виноват человек, а не эпоха...
  
   Деспот, свирепый, самодур, по-первобытному дикий - чего только не навешивали на Петра... Было время, когда историки представляли его одержимым идеей служения Отчизне, а все такие люди - фанатики, лишённые обыкновенных человеческих радостей, страстей, увлечений.
   Однако, чем дальше погружаешься в материал, тем чаще Пётр не желал оставаться в угрюмой сосредоточенности или в безоглядной устремлённости.
   - Летний дворец Пётр строил на другом берегу Невы, как раз напротив своего первого домика. Наступала весна, начинался ледоход, и Пётр забавлялся тем, что переправлялся на тот берег, прыгая с льдины на льдину. Приближённые в страхе смотрели на это сумасбродство. Хохоча, он озоровал, наслаждаясь смертельной игрой с любезной ему стихией...
   Можно подумать, что Пётр в детстве не доиграл. Розыгрыши, потехи, спектакли не отпускали его до конца жизни... Он не упускал случая повеселиться... Весёлость его увлекала окружающих... Гулянки длились далеко за полночь, а спозаранку он мчался работать. Что такое усталость, он не знал, похоже, до конца жизни...
   Беден тот, в ком ничего не осталось от ребёнка. В Петре сохранялся сорванец, бедокур, выдумщик всевозможных проказ, шуток, фантазий...
  
   Благотворительность была развита как умение накормить, напоить, приветить гостя, когда бы он ни пришёл. В гостеприимстве состояла репутация хозяина, да и удовольствие жизни. Пётр ценил русское гостеприимство выше заграничного. Он любил заходить к ремесленникам, садился с ними обедать, не отказывался и выпить. Лишние почести себе оказывать запрещал.
   Будучи в Англии, посетил парламент. Удивлялся и радовался активному поведению оппозиции. С тех пор повторял: "Полезное я рад слушать от любого, хоть до последнего человека. руки, ноги, язык не скованы, а доступ до меня свободен"...
   Новшества он внедряет и силой, и со смехом... Боятся есть устриц, он принуждает есть и хохочет над страхами сотрапезников. Это у него не садизм, не самодурство, а его способ вводить, утверждать новое. По-скорому, не откладывая на будущее, согласно примеру Господа нашего, который мудро создавал мир изо дня в день, безотлагательно...Его осуждали по-всякому из поколения в поколение. За то, что насильно сбривал бороды у бояр, приказывал носить иноземное платье.... Брились, щеголяли в европейском платье, в модных париках. Многое шло у него от нетерпения. Времени перевоспитывать не было...
  
   Конец военной эпопее! Она отняла у него двадцать один год!
  
   Наступает новая эра победного мира!
  
   Полководец, флотоводец, он ценил победу, военные удачи баловали его, и всё же куда дороже была ему мирная жизнь, он мечтал пестовать своё детище - Академию Наук, посылать экспедиции, собирать чудеса природы, заниматься просвещением, науками. Строить новую столицу. Туда тянулась его душа...
  
   В октябре 1721 года Петербург отмечал присвоение Петру титулов
   Петра Великого, Императора Всероссийского и Отца Отечества...
  
   Иностранные дипломаты того времени, кто видел эти торжества в Петербурге и в Москве, были в восторге...
  
   Словно Небесные Силы принимали участие в Русской Истории,
   освещали и благословляли действия россиян...
  
   Гений Петра сложный, тайники его души не исследованы, да они и не поддаются анализу, из них вырываются решения неожиданные, порой фантастические. В Петре нет ничего от заурядного человека. Он велик во всём: и в благородстве, и в веселье, и в безобразиях, поступки его непредсказуемы. О нём рискованно судить по результатам. То и дело он опровергает свой характер. Детские выходки можно отнести к непосредственности, к игре нерастраченных сил, всё было бы ясно, если бы игра не переходила в задуманный спектакль, а спектакль в жестокость.
   Пётр совмещает в себе многих разных людей, каждый из них то появляется, то исчезает, и никак не выяснить, кто же главный...
  
   Отмечали Полтавскую победу. По дороге в Кремль соорудили семь триумфальных ворот, через них торжественно входили победители. Вели колонны пленных шведов, везли трофеи - пушки, знамёна, штандарты... Восемь дней в Москве звонили в колокола, кормили, поили, угощали народ, угощали шведских пленников, без устали палили из пушек...
  
   До конца понять смысл того, что творил Петр и его приспешники, мы не можем. "Они знали то, чего мы не знаем"... Самое трудное в исторической науке - понять человека другой эпохи.
   Нас уже не понимают наши внуки... Не понимают, и объяснить невозможно...
  
   История всегда версия, всего лишь версия, - они соседствуют, сменяются, если бы история была прозрачна, историкам было бы слишком просто...
  
   Неподалеку от летнего дворца находилась царская токарня... В самом дворце у Петра была токарная комната... Всего в токарне стояло 27 станков.
   Пётр точил подсвечники, солонки, песочницы, выточил целую люстру, канделябры. Выточить было полдела, хитрость была придумать, нарисовать, да так, чтобы ни на что не похоже.
   Сладость работы нарушали чиновники со срочными бумагами. Просились сенаторы, посланники, курьеры, тут же, у станка обсуждали неотложные дела...
   Однажды изготовление паникадила захватило Петра полностью. Задуманная фигура не получалась... Трое суток Петр не мог оторваться от работы, из токарной не выходил, велел никого не принимать. Отсылали назад прокурора, не допустили и саму государыню... Паникадило Пётр передал Петропавловскому собору, в благодарность Господу Богу за облегчение, полученное от лечения на марциальных водах...
  
   Приносили Петру его жалованье вице-адмирала. Царь получает деньги за работу, это удивляло. Пётр пояснял: "Сии деньги - собственные мои. Я их заслужил и употреблять могу по произволу. Но с государственными доходами поступать надлежит осторожно: об них я должен дать отчёт Богу"...
  
   Мощное поле Петра индуцировало в людях отклик. Общение с гением всегда возвышает людей. Прачка, горничная у Шереметева, Екатерина расцвела подле Петра. В ней появились и остроумие, и решительность, и ловкость в управлении людьми, она могла подавать мужу неплохие советы. Казалось бы, никчёмная заурядная маркитантка, поднятая Петром на вершину власти, повела себя с достоинством, а не стало Петра, и все прекрасные качества сошли на нет - не в силах справиться с рулём, она теряет самостоятельность, быстро возвращается у той самой горничной.
  
   Гений - это откровение, но это ещё - излучение. Оно возбуждает скрытые дарования окружающих...
  
   Интересна другая судьба, другая личность, тоже возбуждённая петровской энергией, его устремлениями.
   Произошло это в Туле на оружейном заводе. Пётр познакомился с мастером кузнечных дел Никитой Демидовым...
  
   Умная политика одного вызывала умные ответы другого...
  
   Мастерство соблазняло Петра... Он понял, какой это сладостно-мучительный путь - наращивать мастерство...
  
   Другая жизнь неслышно следовала рядом. Приманивала то одним, то другим. У Петра не воспитана была привычка к систематическому мышлению, не хватало ему досуга, чтобы размышлять над научными предметами. Его интеллект проявлялся на ходу, когда он схватывал глазом принцип действия машины, когда сталкивался с новым явлением. Любознательность его деспотична. Запреты, опасность остановить его не могут... Так он насильно выдирает больные зубы, не считаясь с желанием пациента. Его убеждает практика, он экспериментатор. Пациент - научный объект. Больных зубов он надёргал несколько десятков, пока научился. Пробует на больном приёмы лечения водянки. В Голландии в анатомическом театре сам пробует резать труп... Вопросы - зачем? Для чего? - лишены смысла. Наука возникла из любопытства. Любопытство свойственно всему живому... Повсюду расставлены загадки, природа поощряет любопытство.
  
   Профессия учёных - любознательность. Настоящим учёным движет не слава и не забота о пользе человечества. Ему просто любопытно, как это устроено, и что там, и что если...
  
   На Петропавловском соборе устанавливаются куранты, Пётр лезет на верхотуру смотреть, как они там работают. Ему интересно, как ткут парусину для парусов, как варят смолу, как делают гравюры. Всюду он вмешивается, никому от него нет покоя... Наставляет сенатора Мусина-Пушкина, как издать книжку сигналов для флота. Сделать её маленькой, удобной, чтобы носить в кармане. Для верности прилагает чертёж, иначе напутают. Показывает, каким шрифтом печатать, заодно помогает разрабатывать новый ясный типографский шрифт. Заодно учреждает первую газету "Ведомости"... Велит наладить изготовление синего голландского кафеля для печей... Присматривает, указывает, чтобы сценки на кафеле были не из голландской, а из русской жизни. собрал барабанщиков, показал им, как бить походную дробь...
  
   У него было оправдание - без поджогу дрова не горят. Было и другое - страна нуждалась в мастерах своего дела, прежде всего в ремесленниках. Ремесло - кормилец, ремесло - вотчина, ремеслу - почёт...
  
   Что, к примеру, означал новый шрифт? Серьёзную реформу. Прежняя кириллица была неудобна, сложна. Пётр убрал надстрочные знаки, выбрал гражданский шрифт, простой, понятный. Какое-то особое чутьё помогало ему находить решения. Сам правил образцы букв, получилось красиво и настолько удачно, что мы до сих пор пользуемся той основой.
  
   Так каждый раз он сталкивал огромное заржавелое тело России с вековечной орбиты.
  
   Помогало Петру наличие образованных русских людей, отстоялся уже заметный слой тех, кого не отпугивала, а притягивала западная культура. Многие знатные дворяне имели неплохие библиотеки...
  
   Всё ладилось в его руках, поощряло его уверенность...
  
   "Пётр вдаваться во всякое горазд". Многие осуждали - суетится не царскими делами. А ему иначе было нельзя, знал - одному ему и надо, чуть отпустишь, будут сидеть сиднем, начнут - не кончат, остановятся, напутают. Не стеснялся ни учиться, ни перенимать...
  
   Первое же столкновение Петра с зарубежными порядками его озадачило...
  
   Карл XII и Пётр... Оба высокие, красивые, сильные...
  
   Карл был достойный противник, он многому научил Петра, хотя был моложе его на десять лет. Карл уже восемнадцатилетним юношей нанёс поражение русской армии, разгромив Петра под Нарвой. С тех пор началось их единоборство, вплоть до Полтавского сражения, да и позже Карл пребывал славным противником Петра. Двадцать лет подряд Петру приходилось разгадывать замыслы шведского короля. За долгие годы они оба хорошо изучили характеры друг друга. И для Петра, и для Карла характерны были энергия, военная хитрость, нетерпение. Подобно Петру, мальчиком, будучи принцем, Карл неустанно занят военными играми, парадами, манёврами. Образование лишь убеждает его, что он - воин. Война его талант, его призвание, его способ править...
   "Аттила, заблудившийся в восемнадцатом веке", по выражению сен-Винтера. Подобно предводителю гуннов Аттиле, Карл громит, захватывает города Европы, не имея планов завоевания. Он тут же раздаёт захваченные земли. Стрелять, убивать, сражаться - вот его цель. Игра в солдатики, только живые... Азарт войны заменял ему прочие радости... Завоевать земли для своей страны - об этом он не помышляет.
   Нарвская победа внушила Карлу высокомерное отношение к русской армии, к Петру... Феерическая слава непобедимого полководца уже окружала образ юного шведского короля.
   Для Петра поражение под Нарвой было хоть и чувствительно, но духом он не упал. А двор пришёл в уныние... Понадобилась вся энергия царя, чтобы преодолеть страх приближённых перед шведским монархом и его сокрушительной армией. "Ошибка римлян была в том, что непобеждённых они считали непобедимыми", - повторял Петр...
   Нарвская конфузия воодушевила Петра строить регулярную армию, флот. Вооружённые силы перешли на полное содержание государства. Появились дивизии, артиллерию сделали полевой, осадной, крепостной. Петр ввёл гаубицы, мортиры, пушки...
   - Пусть шведы бьют русских, они выучат нас бить их, - повторял Петр.
   От короля-отца Карлу досталась боевая армия, прошедшая сражения Тридцатилетней войны, войну с Данией, профессиональный офицерский корпус. Свою кавалерию Карл XII сумел сделать грозной силой, она владела искусством манёвра, его войска выигрывали в стрельбе на дальние расстояния.
   Шведская армия считалась самой могущественной в Европе.
   У Петра не было ни флота, ни сносного вооружения, были наёмные генералы-иностранцы, устарелые пушки и, самое главное, - ещё не было обстрелянной настоящей армии. Несмотря ни на что, он бросает вызов Карлу. Безрассудство, самонадеянность, неопытность.... Всё так, но идея вернуть России выход к морю овладела им и отбрасывала любые предостережения...
  
   По-иному переживал своё поражение под Полтавой Карл, его расстроило то, что он потерял армию и надо прекратить войну. Ему нужна не так победа, как опасность, ему нужен не мир, а сражение. Петр ведёт войну, чтобы выйти к морю. Война - инструмент, топор, окно прорублено, открылось море, и инструмент отброшен. Карл был кочевник, он кочевал от войны к войне, ловко ведя дипломатические манёвры. Он и погиб как воин, от пули. Он истощил Швецию, однако солдаты любили своего отважного, хладнокровного короля, любила армия, да и Пётр, как ни странно, любил своего врага...
   Когда положение шведской армии на Украине стало тяжёлым, Карл послал к Петру офицера с провожатым просить помочь лекарствами, которые кончились у шведов. Пётр согласился, не раздумывая, велел отпустить лекарств больше, чем просили. Генералы отговаривали его - зачем усиливать противника?
   - Я воюю с армией, а не с больными людьми.
   Карл просил о перемирии на зимнее время. В этом Пётр решительно ему отказал...
  
   Окончилась Полтавская битва, шведы разгромлены, король бежал... Первым делом Пётр посетил раненых, потом приказал построить войска, поставить перед полками походную церковь. В ней совершил молебен. Прогремели залпы ружей и пушек. Усталый государь объехал на коне полки, благодарил солдат, махал им своей простреленной шляпой, поздравлял с победой.
   В царском шатре был накрыт обед, столы были и для солдат. Петр сел, осмотрелся и вдруг сказал: привести и посадить среди своих генералов пленных шведских военачальников...
   - Вчера брат мой, король Карл, обещал вам обед в моём шатре, не так ли? Хотя он не сдержал своего королевского слова, извините уж, мы помешали ему, зато мы выполним это за него: я приглашаю вас откушать со мною...
   Посреди пира Пётр поднялся с кубком.
   - Пью за здоровье учителей наших в ратном деле!
   - Кто же эти учителя?
   - Вы, господа, шведы.
   - Хорошо же ученики отблагодарили своих учителей...
  
   За столом Пётр спросил фельдмаршала, почему генералы не отсоветовали Карлу вступать в битву, когда численное преимущество было у русских?..
   "Мы привыкли слушать и исполнять повеления короля, а не советовать ему".
   И это была правда. В Совете Карл все дела решал сам и не терпел возражений. Он верил в свою звезду, не думал о смерти, не страшился никакой опасности. Его идеалом был Александр Македонский, с той разницей, что Карл мечтал не завоевать мир, а прославиться на весь мир.
  
   История Карла XII, как заметил Вольтер, занимательна, в то время как история Петра поучительна. Вольтер написал книгу о Карле и книгу о Петре, обоих правителей он считал самыми примечательными в 18-ом веке.
   Карл был великий воин. Пётр же великий государь...
  
   Гангутскую победу, первую большую победу русского флота, своего детища, Пётр праздновал пышно и красиво. В Неву вошли русские галеры, за ними шведские со спущенными флагами...
   Флотилия остановилась перед Сенатом, произвела салют из всех орудий. Из Крепости и Адмиралтейства грянул ответный залп. Торжественным маршем победители прошли Триумфальные ворота... Над воротами распростёр крылья русский золотой орёл... Надпись по-латыни гласила: "Орёл мух не ловит" - любимая пословица Петра.
   Колонна последовала в Крепость. Князь-кесарь Ромодановский принял от командиров реляцию и в награду за верную службу произвёл контр-адмирала Петра в вице-адмиралы. Не канцелярское постановление Сената он получил, а ему пожаловали звание у всех на глазах, ясно, за что.
   Убедительно, наглядно, беспристрастно...
  
   Получив в 1718 году известие о смерти короля Карла на поле боя, Пётр промолвил: "Брат Карл, как мне тебя жаль! Ты был наш учитель в военном деле".
   Меж тем шёл девятнадцатый год Северной войны, она измотала и шведов, и русских...
  
   Когда Пётр стал создавать культ Александра Невского, он велел изображать его как святого, однако воином, причём в рыцарских доспехах, которых русские не носили.
   Пётр первым понял значение Полтавской победы. Перед Европой явилась Россия державой, оснащённой и флотом, и армией, Россия - участница европейских дел, страна, с которой следует считаться...
   Вольтер считал Полтавскую битву единственной в мировой истории, которая не разрушала, а созидала, приобщив к европейской жизни значительную часть земного шара...
  
   Пётр праздновал не столько Победу, сколько Мир...
  
   Проблема прощения интересовала всех. Говорили о том, как трудно прощать... Простить того, кто искалечил, убил твоих товарищей? Простить его в своём сердце, и что взамен? Он же тебя благодарить не будет, он, может, и не нуждается в твоём прощении. Допустим, тебя обидели, унизили - почему ж за это прощать?
   - Зато я освободился от ненависти...
   - Но ведь хочется дать сдачи... Я лично не могу простить тем жуликам, что распродают наши леса. Не успокоюсь, пока их не призову к ответу...
   - Погодите, а у Бога, у Бога мы просим прощения?..
   - Так то Бог, Его пути не наши пути. И потом, никто Его не обижал.
   - Пётр прощал потому, что был победитель, если бы Петру морду набили, он бы их изничтожил. Да так и было, простил, когда на лопатки шведов уложил.
   - Это непросто. Мы вот немцам простить не можем...
   - Прощать не значит забыть. У меня на сей счёт правило, не мной придумано, зато я всегда ношу с собой: не делай другому то, чего себе не пожелаешь, хочешь, чтобы тебе прощали, прощай сам, хочешь, чтобы тебя любили, люби сам.
   - Умом я понимаю. И то, что уметь прощать - закон нормального общества. Нас то и дело обижают, унижают. Подчас без умысла, без злобы. Знаю, что не надо отвечать тем же, терпимость - высшая форма прощения. Нет, не хватает доброты. Мстить хочу, сдачи давать! Хочу возмездия за все мерзости. За то, что мне причинили, за то, что с народом сделали. Для меня если нет возмездия - нет справедливости. Я читал Толстого о непротивлении злу насилием. Красиво, ничего не скажешь. Может, глубоко верующий способен это исполнить. Я не в силах. А кто в силах? Ни разу не встречал.
   - А я встречал, мне по службе приходилось. Был случай с президентом Академии Вавиловым Сергеем Ивановичем. Я его не застал, но рассказывали мне. Не любил его один видный академик. И не скрывал этого, настолько не любил, что голосовал против его избрания в президенты... Потом у академика произошло столкновение с Берией. Отстранили его от всех должностей, остался у него лишь оклад академика... Он устроил себе на даче, в сарае, лабораторию и там продолжал работы. По ходу опытов потребовалось оборудование. Узнал об этом Вавилов и распорядился снабжать академика как академические институты. Ему пробовали возражать - нельзя, мол, частное лицо... Вавилов рассердился, пригрозил, что тех, кто не выполнит, - выгонит с работы. Кому-то из друзей сказал: "Лучший способ отплатить противнику - сделать ему добро"...
  
   Его убило наповал перед траншеей, в декабре 1718 года... Карлу было 36 лет. Половину жизни он провёл воюя, сам устраивал войны, если их не было. Более всего его занимала война с Россией. Даже не столько со страной, сколько с её царём. Человек не рождается для войны, но Карл - одно из исключений; война была его культом. Он знал, что такое раны, он был весь в шрамах, но верил в свою неуязвимость. Он никогда не жил в роскоши, не носил пышных одежд, не интересовался искусствами... Его любили - за что? В нём была идея служения. Не народу, не стране - войне. В этом чудилась какая-то высокая цель, предназначение. Ему хотелось, чтобы шведская армия внушала Европе почтение. Он изнурил свою страну, разорил её, а ему ставили памятник в столице, в центре... Но, между прочим, он же довёл Швецию до отвращения к войне. После него воинственность пошла на убыль...
  
   И Карл, и Пётр, оба проявили непонятное упорство касательно Петербурга. И тот и другой ни за что не хотели отступить. Карл не хотел оставить Петербург в русских руках... Пока Петербург остаётся за Россией, на мирные переговоры он не шёл.
   А что тогда был Петербург - посёлок на болоте, земляная крепость, малая верфь. И чего Петру было так держаться за устье Невы? Сподвижники не понимали непреклонности царя...
  
   Если бы Пётр стремился к завоеваниям, он многому бы мог поучиться у Карла. У Карла всегда оставалась в запасе новая война и личное мужество, чтобы её начать. Он не обращал внимания ни на безденежье, ни на потери...
   Карл любил опасность, Пётр избегал её. Но и Пётр, и его генералы в Полтавском бою не считались с опасностью. Под Меншиковым убило трёх лошадей. Петру простелили шляпу, потом луку седла, ещё одна пуля расплющилась о крест, что висел на груди... Похоже, что Петра охраняли Высшие Силы. Пётр был ниспослан России, чтобы вывести её на мировой простор...
  
   Рыцарство в Швеции имело вековые традиции. Но откуда вдруг у Петра столь рыцарское отношение к противнику?
   Загадка! В России рыцарства не было. Не было ни этого ордена, ни его заповедей - мужество, честь, защита слабых...
   Ввести указами такое невозможно. Петр пользовался страхами: тех, кто бежит с поля боя, обещал вешать. Тех, кто вернулся из заграничного учения и ничему не научился, - лупил палкой, лишал должности, посылал в матросы...
  
   Санкт-Петербург начался с Петропавловской крепости, с Троицкой церкви и с Летнего сада...
  
   Пётр пригласил известных садовников и вместе с ними проектировал сад... Проект возник не на пустом месте. С детства Петр любил Кремлёвские сады. Но Летний сад будет другим. Из Голландии Пётр привёз книги по садоустройству...
   Чертёж показывает пристрастие Петра к стилю голландского барокко: места уединения, островки, гроты, беседки. Прямые аллеи и вдруг лабиринты, лесочки, цветники...
   Над Летним садом трудился приглашённый шведский садовник Шредер. Высокие шпалеры из лип, клёнов, акаций он украсил скамейками для отдыхающих. Расставил их по аллеям...
   Были выкопаны бассейны, края обложены раковинами, в каждом бассейне фонтан и фигуры животных - свинцовые, позолоченные. Всего шестьдесят штук. Каждая группа соответствовала басне Эзопа. Примерно, как на памятнике Крылова, открытом здесь спустя полтораста лет, как бы в память о петровской выдумке.
   Басни Крылова знают с детства все русские школьники, с радостью отыскивают изображения на постаменте памятника. Басни Эзопа были при Петре в новинку. Не знали их содержания и ещё менее разумели их значение. Поэтому Пётр приказал у каждого бассейна поставить столб, на белой жести написать и басню, и её толкование. Читайте, смотрите, понимайте!
  
   Одной из первых переводных книг по указанию Петра были Эзоповы притчи. Книга вышла в 1700 году. Летний сад стал продолжением книги. Приходя в сад, Пётр собирал гуляющих и объяснял смысл изображаемых басен. Басни, считал он, наиболее впечатляющий, доходчивый элемент общего образования...
   Среди торговых агентов, отправленных Петром в Италию приобретать картины, статуи, был Юрий Кологривов. В 1718 году ему посчастливилось перехватить подлинную античную находку археологов - мраморную статую Венеры. Так называемая Венера Таврическая отличалась от прочих статуй-новоделов, в ней трепетала жизнь, созданная две тысячи лет назад, когда ещё не было ни России, ни христианства, она показывала, каково было понимание красоты. Отбитые руки не умаляли совершенства этого творения. Кологривов, отнюдь не специалист, можно сказать, влюбился в богиню. Но и римские власти тоже оценили Венеру. Статую у Кологривова конфисковали, продавца взяли под стражу... Частные хлопоты ни к чему не привели. Тогда Пётр подключил к делу более пройдошистого агента - Рагузинского. Через своего приятеля кардинала тот обратился к самой высокой власти - Папе Римскому. В Ватикане было известно, что в России находятся мощи святой Бригитты, ирландской святой, высоко чтимой англичанами. Папа согласился совершить обмен мощей христианской святой на статую языческой богини. Когда сделка была совершена, Пётр отправил Рагузинскому благодарность за "освобождение из-за ареста статуи Венус" и просил передать благодарность кардиналам. Затем предупреждает - такую дивную вещь морем не посылать, рискованно, везти сушей в специальной коляске.
   Путешествие Венеры через всю Европу - по заснеженным дорогам, сквозь границы, таможни, постоялые дворы, через ледяные реки, любопытство чиновников - было полно приключений и опасностей.
   Спустя несколько месяцев промёрзшая Венера предстала перед придирчивым взглядом царя. Он не был знатоком античного искусства, но в женских прелестях разбирался. Римлянка стоила потраченных денег и хлопот.
   Пётр распорядился установить её в открытой галерее.
   Беломраморная богиня вызвала переполох в столичном обществе... Зрелище женской наготы в публичном месте было неслыханно для России, государь бросил старым порядкам ещё один вызов...
  
   Государь вставал рано, в пять утра. Однажды поутру, выйдя в Летний сад, он застал в галерее перед Венерой Антиоха Кантемира...
  
   Нарушать традиции для Петра было естественно, он ощущал себя во всём первым, он был как Бог, творящий мир. С него начинаются музеи, флот, черепица... Однажды от отпечатал свою руку в глине... Бронзовый слепок можно увидеть в музеях. Длань созидателя, держателя скипетра, рука, что подписывала указы, приговоры, рука бомбардира, плотника, архитектора, десница дающая и награждающая.
   Эта могучая лапища чертит план Монплезира, колотит дубиной, точит паникадило...
  
   Версаль Петру, да и всем его спутникам, показался чудом. Такого размаха фантазии он нигде не видел, причём роскошь, любезная его сердцу, - роскошь фонтанов, зелени, парковых выдумок. Он долго любуется великолепным сочетанием террас, дворца, лужаек и играющей воды.
   Подобное произведение достойно украсить его новую столицу. Замысел Петергофа формируется быстро и появляется вовсе не вариантом Версаля, это скорее Петровское Произведение. В Петергофе сказывается барокко, то, что свойственно было Петру.
   Версаль прославляет короля Людовика. Петергоф прославляет выход России на морской простор. Изобретательность Петра неистощима. План Петергофа Пётр набрасывает сам, делает эскизы дворца, нижнего парка с морским каналом, Верхнего сада. Тщательней всего занимается Монплезиром.
   Надо было решить инженерную проблему - как обеспечить напор воды для фонтанов. В Версале это делали насосы. Ненадёжно. Пётр обследовал местность вокруг Петергофа, нашёл ключи на Ропшинских высотах, предложил проложить самотечный канал до Петергофа.
   В сущности, гидротехники исполнили его проект. До сих пор фонтаны работают по петровской схеме водоснабжения.
   В тот день 1714 года, когда пустили воду, Пётр на коне, волнуясь, сопровождал её журчащий первоток, ехал вдоль лотков и труб от Ропшинских высот до самых фонтанов. И вот они взметнулись вверх - счастливая минута!..
   Вместе с Петром архитекторы соревновались в потешных изобретениях. В гроте поставили мраморный стол с яствами. Гости подходили, протягивали руки, и тут по окружности стола поднималась из невидимых отверстий водяная ограда. Пётр хохотал, это он подал слуге условный знак - открыть кран...
   С Петергофом и Стрельной связано много легенд...
   К Монплезиру Пётр имел пристрастие. Выйдя на террасу, он мог видеть и Кронштадт, и Петербург. Засыпая, слышал плеск волны, прямо с кровати открывался вид на море - любое: с луною и без луны, с льдинами, летнее море, с рыбачьими шлюпками, пустое, солнечно-ликующее.
   Сюда любила приходить Екатерина Великая, любил и Николай Первый - подолгу сидел в кабинете Петра, думал.
   И Петергоф, и Стрельна - места, любимые Петром, - обладают какой-то мистикой. В церкви у своего путевого дворца Пётр устроил тайное бракосочетание с Екатериной. Было это в 1707 году...
   Здесь всё было впервые. Петр впервые украсил жилище картинами, устроил комнату для игр, там играли в карты, в шахматы, в шашки...
   Уже после Петра был установлен Самсон, побеждающий льва (того самого, что изображён на шведском гербе), - главный водомёт Большого каскада, главный символ Победы...
   При открытии Петергофа царь, выйдя на балкон Верхних палат, сказал французскому послу:
   - В Версале нет такого вида, как здесь, где с одной стороны открывается море с Кронштадтом, с другой виден Петербург.
   Вода - любимая стихия Петра, ей он устроил здесь пиршество. Двадцать лет понадобилось ему, чтобы заполучить Балтику. Петергоф - его ликование, он наслаждается изобилием воды, играет с нею, показывает чудеса водоводства, угощает всех её превращениями... Петергоф - его признание в любви...
   Вместо триумфальных арок, монументов полководцам Пётр сооружает Праздник выхода к мировым просторам, на свободу общения, освобождение от замурованного существования...
  
   Язык Петра...
  
   "Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже нежели быть пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны"...
  
   "О Петре ведайте, что ему жизнь недорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния нашего"...
  
   "Надо своим умом жить, не всё же, подобно молодой птице, в рот смотреть"...
  
   "Будет ли Россия Азией или Европой, она всё-таки будет Россией"...
  
   "Мы ничего собственного не имеем, кроме чести. Отступить от неё - перестать быть царём"...
  
   "Солдат есть имя общее, знаменитое: солдатом называется первейший генерал и последний рядовой"...
  
   "В Версале, глядя на бюст Ришелье, Пётр сказал: "Если бы кардинал Ришелье был жив, я бы отдал ему полцарства за то, чтобы он научил меня управлять другою"...
   Французское остроумие немедленно продолжило петровское изречение: "с тем, чтобы выучившись, отнять у него другую половину"...
  
   Детское счастливое умение удивляться, восхищаться чудесами и людскими талантами долго сохранялось в его взрослости...
  
   "Несчастия бояться - счастья не видать"...
  
   Пишет одному из бояр о постройке галер:
   "А мы, по приказу Божию и прадеда нашего Адама, в поте лица едим хлеб свой"...
  
   Быть женой гения, к тому же царя с характером, не терпящим инакомыслия, трудно. Екатерина сумела. Она приспособилась не как послушная рабыня, а как влюблённая женщина. Она не прощала мужу его необузданный нрав, дикие поступки, цинизм. Прощение полагает чувство превосходства над прощаемым. Превосходства не было, она - сирота, не имевшая ни воспитания, ни знатного происхождения, никаких талантов, Марта Скавронская, ливонка, невесть откуда взявшаяся, пришлась по душе Петру тем женским чудом, какое властные натуры, подобные Петру, ищут в женщине. Она признавала превосходство Петра во всём, его мужество, прозорливость, его ум, его красоту, мужские достоинства, - всё, что он делал, вызывало у неё понимание, если же не понимала, то считала это своим недостатком. Советы, указания Петра она выполняла с радостью, будь то устройство петергофских фонтанов или воспитание детей. Её поклонение Петру не было притворством. Пётр был достоин любви, и она действительно влюбилась, письма её дышат нежностью, её чувства без ревности, без подозрительности, без тяжёлой, душной требовательности. Это весёлая, играющая радостью, благодарная любовь. И происходит чудо. Железная натура Петра смягчается. Казалось бы, защищённый со всех сторон панцирем государственного своего долга, травмированный сердечной неудачей, он тем не менее привязывается к Екатерине, испытывает ответную нежность. После Анны Монс его вторично посещает любовь. Он обретает семью, свою личную домашнюю жизнь. Приспело время быть мужем. Он может заботиться не только о флоте, о Сенате, но и о жене, о дочерях...
   Когда они сочетались браком, Петру было сорок лет, Екатерине двадцать восемь...
   Пётр был желанным ребёнком, а желанные дети, зачатые любовью, получаются самыми лучшими...
  
   Екатерина всё чаще сопровождала Петра в путешествиях и походах...
   Соседство с гением возвышает близких к нему, особенно женщин, пробуждает в них скрытые способности...
   Она удачно олицетворяла семейный очаг, куда Петра с годами всё больше тянуло. Всё было бы хорошо, если бы она родила наследника. После первых двух дочерей она родила ещё одиннадцать детей, и все они умирали один за другим в малом возрасте...
  
   Несмотря на церковный брак с Екатериной, заключённый в 1711 году, Пётр по-прежнему не отказывал себе в любовных утехах. Связи его всегда так же случайны. Гостиничные служанки, поварихи, крестьянка, дочери вельмож... Вероятные потомки Петра, вырастая, расцветут и в следующую эпоху станут полководцами, героями, министрами, можно подумать, что он оплодотворил царствование Екатерины Второй...
  
   Среди его женщин выделяются две аристократки. Одна княгиня Любомирская. Не считаясь со своим супругом, она охотно проводила время с Петром, наслаждаясь его умом. Его, похоже, привлекают её музыкальность, культура, тонкий вкус. Он часами беседует с ней, делится своими соображениями насчёт Польши, иностранных наёмников. Она даёт ему то, чего так не хватает в отношениях с Екатериной. Ещё сильнее привлекает его молоденькая дочь его советника, молдавского господаря Кантемира... Семья Кантемиров выделялась культурой среди петровского окружения. Князь Дмитрий Кантемир, молдавский господарь, дипломат, писатель-энциклопедист, европеец дал блестящее образование детям. Один из братьев, Антиох, входил в "учёную дружину" Петра, прославился как поэт-сатирик...
  
   По лестнице любви поднялась Екатерина к российскому престолу. Её биография - это перечень тех, кому она принадлежала. Сама незаконная дочь, она семнадцати лет начала свою женскую историю одним их учеников рижского пастора, у которого была служанкой, её выдали замуж за шведского драбанта. Он быстро исчез, и она пошла по рукам... Всякий раз происходит одно и то же - примечают её красивую полную фигуру, живость, аккуратность и приказывают перевести к себе - прачкой, служанкой, горничной. От неё исходит чувственность, это действует на всех. Екатерина доходит до фельдмаршала Шереметева, у него её забирает Меншиков и, наконец, Пётр...
  
   - Вот это карьера...
   - Карьера любви...
   - Сам человек добывает себе счастливый случай. Случай надо использовать. Эта женщина сумела...
   - Использовать - сюда не подходит, она же полюбила. А то, что так обернулось, это уже дело удачи. Чувство у неё было искренним, иначе Петр не откликнулся бы. Сколько у него баб было! И знатных, и простых, заграничных и русских, всех бросал без сожаления. А эту простушку не бросил, вот как прикипел к ней...
  
   Из всех историков Петра самым симпатичным был Иван Голиков...
   Происходил Голиков из купцов, грамоте его обучил приходской дьячок, далее сам помаленьку пристрастился к чтению и более всего к книгам по русской истории. Попалась ему в 1755 году как-то рукопись бывшего полкового священника, служившего при Петре. Личность царя заинтересовала подростка, с тех пор он стал искать книги про Петра и записывать слышанные рассказы... Выспрашивал Голиков не только анекдоты, но и обо всём, что касалось деяний Петра. Любую записочку, письмо, пометку петровской эпохи собирал впрок, ведать не ведая о крутом повороте своей судьбы... Можно подумать, что фортуна специально готовила его к предстоящей работе. Но долго ещё будущее не подавало никакого знака. Годы уходили, заполненные торговыми хлопотами. Ему уже стукнуло сорок четыре года, жизнь вошла в колею, по которой и должна была катиться до конца. Вдруг в 1779 году Голикова привлекают к суду. За жульничество по военному откупу... Приговорили к шести годам. Легко воровать, да тяжело отвечать. Два с половиной года проводит он в остроге, и вдруг амнистия. Было это в 1782 году. По случаю юбилея рождения Петра.
   Прямо из тюрьмы отправился Голиков в церковь, отблагодарил Господа, оттуда прямиком на Петровскую площадь, на торжественное открытие памятника...
   Великий памятник Великому Императору...
   Он встал на колени перед Медным Всадником, люди столпились вокруг, и он поклялся отблагодарить Великого Петра, посвятить остаток жизни сбору материалов о нём...
   Когда у человека появляется устремлённость к одной-единственной цели, он может творить чудеса.
   Голиков оставляет торговую деятельность, собирает пожертвования, не стыдится выпрашивать, уговаривать состоятельных знакомых, да и незнакомых вельмож, - ему надо приобретать рукописи, документы, письма Петра. Как бывает с людьми, охваченными одной благородной идеей, - обстоятельства идут ему навстречу...
   Бесценные бумаги, так быстро исчезающие среди смертей, переездов, разорений. Значение этих старых документов в те времена ещё плохо осознавали. По документам он пишет подробнейшую историю царствования Петра, день за днём, год за годом...
   Фундаментальный его труд насчитывает тридцать солидных томов...
   - Если вдуматься, наука, прогресс во многом обязаны именно таким подвижникам. Никто, в сущности, не знает, на что способен человек, одержимый какой-либо идеей...
  
   Голиков дал клятву потому, что покаялся. А покаялся, потому что знак увидел. Верующий человек иначе видит. У них зрение другое. Нам знаки тоже даются, только мы их не видим. Совесть не отзывается, заземлена, наверное.
   - По-моему, совесть - это тайный суд, который устраивают над собой...
   - Раскаяние дело непростое. Нужно исповедоваться, чтобы оценить свои грехи. Самому трудно. Священник помогает. В исповеди участвуют трое: тот, кто рассказывает, кому рассказывает, и третий - Христос. В одиночку не одолеть...
  
   Нельзя загладить грех, боясь наказания. Надо наказание принять...
  
   Стали поступать царю Петру сигналы о казнокрадстве сибирского губернатора, князя Матвея Гагарина. Давно уже шли доносы, но пресекались. Как ни станут проверять - всё в порядке. На всё бумаги имеются... Кроме того, князь был известен заслугами ещё в бытность комендантом Москвы. В Сибири тоже многое ему за десять лет губернаторства ставилось в зачёт...
   Пётр стал доверять ему, когда тот показал свою честность и неподкупность, работая судьёй Сибирского приказа. Государь поставил его в 1711 году губернатором Сибири. И суд оставил ему. Суди праведно! С того времени Гагарин чувствует себя полноправным хозяином...
   До столицы доходят слухи про какие-то махинации Гагарина... Слухи, как жучки-точильщики... Богатство идёт ему в руки со всей необъятной Сибири. Вскоре уже кушанья подают на серебряных блюдах. Серебром окованы колёса его кареты... В Москве дворец отстроил... Сын путешествует по заграницам, сорит деньгами...
   Что делает Пётр? Вызывает Гагарина в Петербург для участия в суде над царевичем Алексеем. Сам же пригласил к себе одного из верных своих полковников, приказал ему ехать в Сибирь для проверки губернатора.
  
   К тому времени Пётр понял, что взятки в России не одолеть, но казнокрадство - другое дело, прямо-таки на глазах растаскивают государство...
  
   Лично проинструктировал полковника. Знал, с кем тому придётся иметь дело. Выехать приказал тайно, по дороге соблюдать инкогнито, осторожно расспрашивать жителей о сибирском губернаторе и собирать жалобы...
   Однако даже Пётр не догадался, с какой стороны ухо торчит. Несмотря на принятые меры, государыня узнала о секретной миссии полковника... Меншиков к тому времени был связан с Гагариным какими-то делишками по золоту. Екатерина успела перехватить полковника перед отъездом и стала просить, чтобы тот скрыл от государя, если что вызнает. Тут, возможно, был её собственный интерес - не первый год Гагарин слал драгоценности государыне. Это потом выяснилось, что щедрые свои подарки он оформлял за счёт казны, так что ему они ничего не стоили. Упрашивала она полковника настоятельно, чего сулила, неизвестно, но полковник уступил, дал ей обещание...
   Итак, князь в Петербурге был предупреждён, его нарочный помчался в Тобольск, обгоняя царского посланника. Полковника "вели" - на пути подсылали ему специальных людей, они рассказывали, что нужно, разыгрывали свои роли, спектакль разворачивался... Представлены были свидетели против всех обвинений князя, у свидетелей имелись документы...
   Полковника можно было обмануть, но Петра провести было нелегко...
   Спустя несколько дней посылает он в Сибирь одного из своих денщиков. Денщики были наиболее верные Петру люди... Приказал этому денщику ехать в Тобольск, конечно, избегая прежде всего встречи с полковником... По приезде в Тобольск посмотреть, если бумаги губернатора не опечатаны - опечатать, привезти их с собою независимо ни от чего... Денщик выполнил всё в точности...
   Полковник спешил в Петербург с докладом...
   В Тобольске же появление нового царского уполномоченного застало всех врасплох. Там считали, что всякая опасность миновала... Преступления губернатора быстро подтвердились...
   Прибыв в столицу, денщик выложил перед царём все добытые сведения. При нём Пётр вызвал полковника и заставил выслушать доклад...
   Полковник упал на колени. Не мог он, не осмелился отказать в просьбе её величества государыни.
   То, что это исходило от Екатерины, глубоко уязвило Петра...
   - Ты кому присягал в верности! Мне или моей жене?
   Полковник рванул на себе мундир, обнажил исполосованную грудь, плечо, прорубленное под Полтавой, тело солдата, искалеченного войной.
   - Вот вам моя присяга!
   Раны, полученные под Полтавой, всегда вызывали у Петра умиление, и тут он в какой-то момент смягчился.
   - Я готов поцеловать твои раны, но они ничего не меняют, ты остаёшься укрывателем злодейства. Ты изменил своей присяге, а я присягал карать всех нарушителей закона, невзирая на чины и заслуги. И своей присяге не изменю.
  
   Состоялся суд над князем Матвеем Гагариным, сибирским губернатором. Приговорили его к смертной казни. Пётр со своим двором наблюдал из окон Юстиц-коллегии, как вешали князя. И Екатерину заставил смотреть. За Гагариным был казнён и полковник. Ему была оказана милость - за его боевые заслуги был он не повешен, а расстрелян...
  
   - История уроком должна служить. Это пример, как надо наводить порядок. Только строгостью у нас можно. Кнутом да виселицей. Ведь не посчитался, что князь, к тому же губернатор. Эх, сейчас бы публичные казни устроить! Страх нужен. Без страху власть не может быть прочной...
   - Нет... Если бы можно строгостью, Пётр нагнал бы страху на сто лет вперёд... Никакие наказания наших мздолюбцев не останавливали. От этой напасти лекарства никто не нашёл... Пётр изнемог в борьбе со взятками и казнокрадством. Но он продолжал, не сдавался... Тогда же виновными в махинациях с казёнными подрядами были найдены ещё губернаторы смоленский, казанский... Чиновников же - превеликое множество...
   Граф Яков Брюс, начальник артиллерии, учёный, культурнейший человек той эпохи, замешан оказался в подрядах по артиллерии. Хапанул. Пётр ничего не мог понять. Ну, Меншиков, отпетый жулик и ворюга, - кричал он Брюсу, - ему лишь бы копить, у него нет ничего за душой, дорвался до власти и гребёт, а ты-то что, ты ж учёный человек, календари составляешь, тебе зачем красть?..
   Шло дело о взятии Яковом Долгоруковым прибыльных денег, шло дело архангельского вице-губернатора Курбатова. Обер-фискал Нестеров - уж этот-то искоренит казнокрадство, для этого и пришлось утвердить фискалов, Нестеров, который так яро взялся за эту грязную работу, себя не щадил, терпел и презрение, и ругань, и ненависть, - тоже не выдержал, поддался, стал брать. Довёл себя до плахи. И его казнили, главного фискала России. Так что и это учреждение не оправдало надежд петровских... Но Пётр вновь и вновь кидался в бой, рубил эту гидру со всей своей богатырской силой. Рубил почти буквально, то есть головы летели безостановочно. Наказывал без различия званий и должностей, именитых всего строже...
  
   Жил-был обер-секретарь Сената. Работник хороший, знающий. Некоторое время трудился исправно, неподкупно. Потом стал брать - по принципу "чем я хуже". Вскоре, как водится, построил большой дом, обставился, накупил ковров, посуды.
   Однажды завели об этом разговор между собою петровские денщики. Стоя на запятках царских санок, они громко обсуждали новые приобретения обер-секретаря, удивлялись, откуда такие средства у простого чиновника, живущего на жалованье, дворянского звания не имеющего, наследства тоже...
   Пётр слушал, не вмешивался. Когда проезжали мимо дома обер-секретаря, Пётр предложил заехать погреться. Хозяин находился в Сенате, хозяйку Пётр успокоил - ничего особенного, завернул по пути, перевести дух от мороза...
   Приехав Сенат, сказал обер-секретарю, что побывал в его доме... спросил, на какие такие деньги сооружён дом.
   Стал секретарь крутиться... Слушал-слушал Пётр его увёртки и приказал следовать за собою в крепость... Очутились они в пыточных камерах канцелярии Тайных розыскных дел... Обер-секретарь впервые увидел дыбу и прочие инструменты. Пётр спросил, не хочет ли он признаться во всём. В гневе Петр был грозен до ужаса, но и в суровости внушал страх... Было известно, что в такие минуты спастись можно было только чистосердечным признанием. Когда Петру каялись, ничего не утаивая, он успокаивался и уменьшал наказание. А то и вовсе прощал. За признание - прощение, повторял он, за утайку нет прощения. Лучше грех явный, нежели тайный...
   Обер-секретарь пал на колени, признался, что дом построен на взятки, всё от поборов...
   - Поздно, братец. Тебе б всё это в Сенате следовало сообщить. А ты себя допустил до этого места. Здесь ты кнута испугался. Без него, видимо, не сознался бы.
   И тут же приказал дать ему без свидетелей несколько ударов кнутом...
  
   - Все цари боролись со взятками. Даже временщик Бирон боролся. Интересно было бы знать, какие результаты давали все строгости... Шереметев - зачем ему?
   - Брали не обязательно деньгами. Иногда подношения навязывали. Трудно уклониться. Дарили лошадей, меха, сбрую, палатки походные, быков дарили, табакерки, да мало ли как исхитрялись. А Шереметева Пётр душевно как бы отлучил от себя - нетерпим был к нечистым на руку.
   - А насчёт фискалов? Почему слово это бранным стало?
   - Думаю, что фискалы злоупотребляли доносами. Петр ухватился за это как за последнюю возможность контроля. Доносчиков соблазняли всякими наградами. И сам Петр манеру взял - будучи впервые в гостях, присматривался к дому, к достатку хозяина. Причём виду не подавал, компании не портил, был снисходителен.
   - Небось, в каждом чиновном доме жили не по средствам...
   - Пожалуй, что так.
   - Простой у него способ. Посидел в гостях, выпил, закусил и пожалуйте к прокурору. Я тоже иногда в гостях думаю - откуда у хозяев это всё?..
  
   Однажды в отчаянии Пётр приказал Ягужинскому подготовить указ: "Всякий вор, который украдёт настолько, что верёвка стоит, без замедления должен быть повешен".
   Ягужинский отказался. "Государь, - сказал он, - разве ты хочешь остаться без подданных? Все мы воруем, все, только одни больше и приметнее других".
  
   Но Пётр не отступался, он впервые объявил виновными дающих взятку, назвал их лиходателями, приказал карать наравне с лихоимцами....
  
   Боролась со взятками и Екатерина Вторая, И Павел, все цари боролись. Безуспешно...
  
   На кого ни обращался взгляд Петра, все замешаны, замараны. Он убеждается, что "всяк человек есть ложь". Надо ещё жёстче, ещё страшнее, ему остаётся только "жесточь"...
  
   - Не могу судить его. Вы поднимитесь туда, к престолу, оттуда посмотрите, что творится. Нам думается, что снизу виднее. Нет, сверху как на Россию посмотришь, на её губернаторов, на местных грабителей, сердце трещит от ярости...
  
   В своей борьбе с мздоимцами Пётр чего только не перепробовал, ставил опыт за опытом...
  
   По Москве давно ходил слух об одном умелом стряпчем. Стряпчий этот знал и новые, и древние законы... Закон был для него превыше творца... Понравился он Петру. Настолько, что решил назначить его новгородским губернатором. Сразу на такую высокую должность!..
   Стряпчий заверил Петра, что свято будет исполнять свою должность во славу государя. И честно держал своё слово. Год прошёл, другой... И стали проникать к царю нехорошие слухи о новгородском губернаторе. Продаёт должности, берёт за подряды...
   Губернатор не стал запираться...
  
   Не в наказании было дело, Петру причину хотелось выяснить, до сути докопаться. Как же так, будучи простым стряпчим, человек соблюдал себя, а стоило его за честность поднять, стал творить те же беззакония, что и прочие. В чём тут секрет, откуда взялась эта скверна?..
   Губернатор... Нет, не сразу он оплошал, держался как мог, старался жить честно, не получалось...
   - Честь добра, да съесть нельзя.
   - А что ж ты раньше соблюдал себя, внизу не соблазнялся, куда меньше имел...
   - В губернаторском доме со слугами да с гостями по-другому жить приходится. Свободы такой нет, чтобы в холщёвой рубахе ходить.
   - А много ль тебе надо, чтобы ты не стал брать ни взяток, ни подарков, справлял бы свои дела неподкупно?
   - По крайней мере, ещё столько, сколько я получаю жалованья...
   - И будет тебе достаточно? Не будешь льститься ни на какие посулы и прибыли?
   - Не буду, не буду. Если нарушу, накажи меня самым страшным образом.
   Поразмыслив, Пётр, в нарушение всех правил, простил губернатора и распорядился увеличить его жалованье не вдвое, а в два с половиной раза.
   - Если же нарушишь, ослепишься золотом, будешь повешен. Пощады тогда не будет, не надейся! Обещаю государевым словом...
   Несколько лет всё шло как нельзя лучше. Жалоб не поступало, губернатор держал слово. Но вот постепенно, потихоньку принялся он за прежнее. Как он потом пояснил, думал, что государь позабыл о прошлой историю. Пётр, однако, не мог забыть, потому что ему надо было понять, можно ли прекратить злоупотребления, если платить больше, можно ли страхом удержать лихоимца. Сведения о новых злоупотреблениях губернатора подтвердились. Было от чего прийти в отчаяние. Что это за страсть такая неудержимая? Большими деньгами не остановить, страх смерти, и тот бессилен...
   Пётр приказал судить губернатора...
   Новгородский губернатор и не просил помилования, похоже, он сам изумлялся бессилию своему перед нечистой силой.
   Так, повторяя "нечистый попутал", взошёл на виселицу. И был повешен...
  
   Безнадёжность озлобляла Петра, он должен уничтожить эту пакость, не может того быть, чтобы не отыскать честного человека. вешал, на кол сажал, видел, что проку нет, порок был то ли в механизме государственном, то ли в устройстве русской жизни, найти не мог. Всё мог, а тут не получалось...
  
   - В России как воровали при Петре, как брали, так и берут. Может, больше. Много больше...
   Сколько ни бился Пётр, не мог решить эту задачу. Оставил её нам. Страха Пётр умел нагонять, боялись его до ужаса, и всё же одного страха недостаточно...
   - Как же так? Какое наследство нам оставил, мучаемся, и неизвестно, сколько ещё...
  
   - Монархическое сознание - историческое, царь всё время имеет в виду, каким он останется в памяти народа, он постоянно оглядывается на отца, на деда, хочет быть не хуже, перещеголять их, для наследника старается, чтобы он не отрёкся от деяний отца. Он знает, что всё, что он делает, говорит, всё войдёт в историю. У него совсем другое чувство ответственности, чем, допустим, у какого-нибудь министра... Просвещённый монарх - самый полезный для русских...
  
   - Знаете, какое самое прекрасное из доступных нам чувств?
   - Любовь.
   - Нет и нет! Самое прекрасное - это ощущение тайны. Что такое любовь? Она жива тайной. Она и рождается тайной. А источник науки? Говорят - любопытство. Но откуда берётся любопытство? Потому что сталкиваешься с неизвестным. Появляется неясный, туманный лик тайны, черты её скрыты, она молчит, но дыхание её слышно. Прикосновение к ней - счастье...
  
   И мы могли бы чудеса показать. Возьмите церкви новгородские, хоть 12-го века, хоть 15-го. Умели же делать красоту неписаную... Озеро, холм травяной, и вдруг посреди наших избушек почернелых бриллиант гранёный сверкает. Храм, и такие пропорции, такая стройность, каменные чудеса. На Западе каменные симфонии, а у нас ноктюрны, ещё слаще...
  
   - Вашему брату историку всегда известно, что случится дальше. Вы не можете избавиться от этого знания, и это накладывает отпечаток на ваши суждения. Вы невольно видите, правильно или неправильно поступает человек, а ведь люди того времени понятия не имели о результатах своих действий. В наших естественных науках мы разве знаем, что нам откроется? Наш поиск может завести в тупик, теория может оказаться ошибочной, истина прячется от нас...
  
   Будучи проездом в саксонском городе Виттенберге, Пётр спросил хозяина гостиницы, что примечательного для иностранца есть у них в городе? Такой вопрос он задавал повсюду, где бы ни останавливался. Хозяин показал ему собор напротив гостиницы: здесь гробница Мартина Лютера, на воротах этого собора пастор когда-то прибил свои знаменитые тезисы. Петр вышел из гостиницы, пересёк улицу, осмотрел низенькие деревянные ворота собора, прошёл внутрь к гробнице и долго разглядывал изображение Лютера из меди...
  
   - Петру должна быть близка борьба Лютера за реформу церкви. Ему нравились простые, ясные положения Лютера о том, что каждый христианин сам себе священник, что духовные лица подчиняются общине, что церковные наказания, равно как и праздники, - не нужны, что Папа Римский не может быть наместником Бога на земле...
  
   Вся история человечества полна совпадений самых странных...
  
   Смерть маленького Петра Петровича должна была привести государя к мысли о Божием наказании, рухнули все надежды, он был глубоко потрясён, преодолеть отчаяние могла только его сила воли, поддаться отчаянию значило открыть дорогу новым бедствиям...
  
   Пётр считал себя всего лишь инструментом в руках Господа, он служил идее самодержавия...
  
   Вера и суеверие у него как у религиозного человека не совмещались. Дьявол, если существует, то как искушение, соблазн, как слабость человеческая...
  
   В 1720 году горожане Петербурга были взволнованы чудом - в церкви на петербургской стороне образ Божией Матери проливал слёзы. Народ валом валил туда. Толпились на площади перед церковью, толковали, почему да отчего плачет Богоматерь? Не иначе как оплакивает новый город... Слухи ширились, возбуждали горожан...
   Пётр находился в это время на строительстве Ладожского канала. Весть обеспокоила Петра, он слишком любил Петербург, своё детище, сколько кругом недовольных, и понимал, как непрочна ещё жизнь молодого города. Бросив все дела, вскочил в двуколку, гнал всю ночь, утром был в городе и сразу же направился в церковь. Священники повели его к плачущему образу Девы Марии. Икона как икона, никаких слёз Пётр не обнаружил, но все кругом твердили, что уже несколько раз из глаз Богоматери появлялись и текли слёзы. Петр молча долго осматривал святую икону, затем, никак не выразив своего мнения, попросил священников снять икону и вместе с ней отправиться во дворец.
   Приехав во дворец, в присутствии придворных и духовенства Пётр тщательно исследовал икону, покрытую красками и лаком. Наконец он высмотрел в углах глаз Божией Матери крохотные отверстия. Они были искусно затемнены, так что не сразу их можно было заметить. Показав их священникам, Пётр повернул икону, уверенно оторвал оклад, снял заднюю накладку. Изнутри, возле глаз, открылись вырезанные углубления, где ещё оставалось немного масла, оно удерживалось этой накладкой...
   - Вот в чём секрет! Вот почему она льёт слёзы!
   Он заставил всех присутствующих осмотреть найденное устройство и объяснил, что происходит: масло, залитое в выемки, пока прохладно, остаётся густым, нагреваясь, оно растекается. Во время службы пламя свечей разогревает лик, масло разжижается и сочится из отверстий...
   Внешне Пётр оставался довольным, не допытывался, кто мог пуститься на такое мошенничество, но втайне организовал следствие и не успокоился, пока не сыскал виновников...
  
   - А я, признаюсь, завидую тем, кто верит. У меня бабка была, как она смерть легко встретила. За три дня объявила точно, когда помрёт, приготовилась, бельё чистое надела, светилась вся, благостная, торжественная, как будто куда-то переезжала, в хоромы...
  
   Новая столица имела множество недругов, они пользовались любым поводом ославить выбранное Петром место...
  
   Как ни странно, все тем не менее считали, что чудеса случаются и происходят до сих пор. Если поискать как следует в собственной жизни, обязательно найдутся происшествия странные, вещи необъяснимые, совпадения, лишённые всякой вероятности, то есть чудеса, абсолютно достоверные чудеса...
  
   ...Да, был жесток, отрицать незачем. Не только из-за страшных воспоминаний детства. Жестокость была в духе того времени. Колесовали и секли головы во всех странах...
  
   План должен был сработать безотказно, если б не вмешались человеческие страсти. Предусмотреть их нельзя, они путают любые расчёты, лишают историю порядка и логики...
  
   Строительство Питера если чем и отличалось, то увлечённостью. Город рос не по дням, а по часам, каменный, невиданный город, на отвоёванной земле, на морском берегу, город-порт, город-крепость. Будущая красота его уже проступала. Увлечённость Главного Строителя передавалась архитекторам, инженерам, подрядчикам, всей петровской команде...
  
   В книгах о Сальвадоре Дали я прочёл, что его мечта, так и не сбывшаяся, - побывать в Ленинграде. Помню такие его слова: "По-моему, самым великим художником России, в широком смысле этого слова, был Петр Первый, который нарисовал в своём воображении замечательный город и создал его на огромном холсте природы. Я представляю себе Ленинград строгим, как чёрно-белая графика..."
  
   Энтузиазм держался недолго. Огромная стройка требовала поставок, поставки соблазняли на казнокрадство. Ловкачи быстро набирали огромные состояния. Борьба ожесточала Петра. Дубинка работала всё энергичней. Не помогало. Азарт стяжательства был сильнее того, что мог придумать царь...
   Как он выразился однажды, жесточь - его словечко - накапливалась в нём, порой доводила его до бешенства...
  
   - Петру идея Отчизны опутала сердце...
   - Гнев - это миг безумия...
  
   Пушкин - лучший петровский историк...
  
   То академик, то герой,
   То мореплаватель, то плотник,
   Он всеобъемлющей душой
   На троне вечный был работник.
  
   У Петра сочетается несочетаемое. Стеснительность и распущенность, грубость и деликатность, простодушие и хитрость...
  
   Пётр хочет сделать новую столицу прекрасной. Он приглашает из Европы зодчих, садовников, резчиков, архитекторов, бронзовщиков...
   Шлютер, Леблон, Растрелли, Трезини, Микетти, Филипп Пильман...
   Петровские замыслы увлекали художников своей грандиозностью...
   По мере завершения военных усилий в нём росла потребность украсить бедную на искусства российскую жизнь. Теперь, когда страна получила победоносный флот, артиллерию, кавалерию, стало видно, что этого мало. Страх, который Россия внушает, ещё не возвеличивает её. Ей нужна красота. С той же истовостью, с какой он создавал военную мощь, он строит Петергоф - изделие чистой красоты, другого назначения у него нет. Да - символ, да - в память Победы, но главное - красота. И огромный, каким был тогда, Летний сад, Стрельна, где забили первые фонтаны, павильоны Марли, Эрмитажа и любимый Петром маленький дворец Монплезир - в каждом из них соприкасаешься со вкусом Петра. В его гении заговорила поэтическая часть натуры. Приходя в Монплезир, он сидел на террасе, любуясь красотой закатов, лунной дорожкой, в спальне, засыпая, он слышал плеск волн.
   Монплезир был украшен картинами маринистов, здесь была его подзорная труба, телескоп, в этих покоях ему и думалось, и отдыхалось, и заботилось, и работалось.
   В этом маленьком дворце более всего сохранилось Петра... Екатерина Великая так любила тут проводить часы, а за ней Николай Первый являлся сюда, как он говорил - "побыть с Петром"...
  
   Когда-то Лейбниц рассказывал Петру, как страдает брошенное в землю зерно, прежде чем произвести плод... Так он выстрадал Петербург, да и Петергоф тоже. Но зато какие плоды, какая красота выросла на этих болотах...
  
   Отец Петра начинал реформы тихо, помаленьку, Пётр же ворвался в русскую жизнь бурей, ломая и круша, произвёл революцию, самую радикальную. Такого не бывало...
   Петру досталась от отца Россия опустошённая, поределая после чумы. С тех пор, за сорок лет, убыль пополнилась, но выросли другие люди. Население сменилось как бы разом. Цепь времён порвалась, патриархальный уклад был нарушен, традиции ослабели, так что реформы встретило новое поколение. Семейные и родовые связи мало удерживали... Память о прошлом не очень-то опутывала новых людей, выросших без бабушек и дедушек, без твёрдых традиций. Они перемещались легче, охотнее покидали родные места, где не оставалось корней, уходили в солдаты, на стройки, на верфи...
   Удачно сошлось для него. Счастливых случайностей в его жизни много, слишком много для одного человека. Чудесное избавление от опасностей, нужные совпадения, полезные встречи... Но это всё попутно, главное же, особенности людей петровской эпохи - это и высветила генетика спустя столетия...
  
   Однажды царь-государь устроил смотр своего любимого Преображенского полка. Шёл он вдоль строя тёмно-зелёных мундиров...
  
   Лейб-гвардии Преображенский полк поставлял молодёжь, которую государь посылал за границу для обучения. Офицерам полка царь давал поручения особые, тайного рода, ревностных исполнителей отбирал на должность...
  
   Шёл, шёл и остановился, поверх голов высматривая во второй шеренге молоденького капрала. Вид у капрала невзрачный, был он из тех невидных людей, мимо которых обычно проходят не замечая, в любой компании держатся они в тени, так что потом и не вспомнишь - был он или не был.
   Что-то в этом капрале привлекло внимание государя... Неизвестно, что там высмотрел Пётр, осведомился - как звать? - Александр Румянцев. Имя это мало что говорило царю...
   Никто из приближённых не понимал, как он выделил Румянцева из преображенцев, вроде бы не было никакого повода...
  
   Таинственную способность Петра распознавать людей, определять человека отметил ещё Пушкин...
  
   После смерти Императора Александр Иванович Румянцев всё так же пользовался расположением двора за свою добросовестность и бескорыстие.
   Когда силу взял Бирон, то вслед за ним во власть стали входить немцы и отовсюду вытеснили последних петровских сподвижников...
   Вина его, как твердили меж собою многие, одна - русский он, а всем хотят заправлять иноземцы...
   Тем временем подати становились всё непосильнее, их выколачивали палками, собирали жестоко, истощали страну...
   В те времена фортуна тешилась, вовсю играя человеком. И вверх взлетали случайно, и низвергались нежданно-негаданно. Короткий миг менял местами верх и низ...
  
   На престол вступила дочь Великого Преобразователя Елизавета Петровна...
  
   Бирона сослали в Сибирь, Марию Румянцеву призвали во дворец, пожаловали статс-дамой, мужа и её саму возвели в новое графское достоинство, при этом Мария, смеясь, напомнила мужу слова Петра - долго гожу, да вдруг отплачу...
   Пётр Румянцев окажется замечательным полководцем, разовьёт русское военное искусство, станет фельдмаршалом, навсегда прославит фамилию Румянцевых, в честь его побед будет установлен обелиск в Петербурге... А внук его, Николай Петрович, будет министром иностранных дел, канцлером России, создаст Румянцевский музей для своих коллекций и библиотеки...
   Так Пётр вызвал к славе этот род, сумев высмотреть его росток в шеренге своих любимых преображенцев...
  
   Русский царь предстаёт как деспот, у него психология крепостника...
   - Психология! Это его не оправдывает. Он у вас продукт своего времени, пленник обычаев... Так не пойдёт, нравственные законы существуют неизменными издавна. Пётр с детства знал Нагорную проповедь и главную её заповедь - не убий! Тем не менее убивал. Сына родного убил. Это как, по-вашему?
   - Не оправдываю... А вы вникните. Вы себя на его место поставьте и тогда судите... Не так всё просто. Одни царевича изображают страдальцем за Русь, замученную петровскими реформами. Алексей-де не согласен был, он сторонник постепенного развития, он обещал, что, придя к власти, восстановит лучшие традиции, вернёт прежние обычаи, ходите снова с бородами. Другие и того пуще, видят в нём ненавистника Петра, непотребный сын, готовый разрушить и Петербург, и Петергоф, всё, построенное отцом, всех его сподвижников выгнать, с корнем вырвать все отцовские начала. Есть мнение, что Алексей не сам по себе опасен, а как знамя тех, кто шёл за ним, ревнителей другого пути России. Часто считают историю с Алексеем величайшей трагедией Петра. И одновременно его подвигом. Что может быть выше - принести в жертву Отечеству родного сына! Винят за то, что он не терпел сына, так ведь и сын не терпел отца, желал ему смерти. Петру не так опасен был Алексей, как его окружение. Оно выпестовало взгляды царевича, оно стало серьёзной угрозой делу Петра. Сам Алексей был щитом, за которым укрывались... - непримиримая оппозиция, а за ними угадывалось и большее: стремление вернуться на тёплую лежанку, в ленивую дрёму боярской жизни.
   "О, бородачи! - восклицал Пётр. - Многому злу корень старцы и попы. Отец мой имел дело с одним бородачом, а я с тысячами!" Снова будут плестись заговоры. Надо было выдернуть корень, иначе никогда не избавиться от постоянной смуты в надежде сменить власть. Не сделать этого, значит, после его смерти начнётся шабаш. Первым делом примутся изничтожать права маленького Петра - Петра Петровича, самого его постараются извести.
   Обезопасить малого, но как? Обезвредить Алексея, но как?
   Любое решение - трагедия.
   Говорят, что Петр не любил его, мол, сын от нелюбимой жены. Так, да не так. Нелюбовь отцовскую Алексей сам заработал. Много лет старался Пётр привлечь его к делам. Давал то одно, то другое поручение. Никакого ответного интереса не встречал. Алексей увиливал, лентяйничал. Говорят, что отец мало занимался сыном. Сам Пётр, с трёх лет лишённый отца, не знал ни отцовских забот, ни хороших наставников, самостоятельно определился и того же ждал от сына. Незаметно сын вымахал в отрока, затем в недоросля. Верзила, ростом удался, а дара к чему-либо не появилось. Дворянских детей Пётр жучил за нерадивость, требовал с них мастерства, свой же сын примера не подавал, не работник, не умён, не решителен.
   Каково отцу было понять, что сын у него неудачник, толку с него не будет, нельзя оставлять ему государство. а главное - чужой он. Отцовские заботы, военные дела неинтересны ему. Слушает вполуха, вяло отвечает, смотрит в сторону, глаза квёлые. Считалось, что близок к духовенству, так ведь и о теологии всерьёз говорить не мог, не разбирался.
   Бегство Алексея в Австрию и то, что укрылся он там, вконец разозлило Петра, обозначило их разрыв. Как писал ему Петр в Неаполь: "Презрение к моей воле сделал. Клялся Богом и обманул, ушёл и отдался, как изменник, под чужую протекцию".
   Изменник - чутьё не обмануло Петра, позже он узнал, что Алексей хотел бежать в Швецию к Карлу XII.
   Известно, что Пётр Андреевич Толстой уговорил Алексея вернуться в Россию, пообещал за это отцовское прощение. Привезли царевича. Допросили. Алексей отвечал уклончиво. Петр приказал учинить следствие и судить.
   Суд судом, но Петру надо было для себя найти ответ. Приближённые царевича признавались, что угроза постричь царевича в монахи их не пугала, они обсуждали с Алексеем - монах не гарантия надёжного отрешения от престола...
   Как обезвредить сына? Так, чтобы не претендовал, чтобы на корону не рассчитывал, чтобы заговоры вокруг него не клубились? Что бы с Алексеем ни делать, какие бы клятвы с него ни брать, всё равно он - наследник. В своих планах заговорщики это предусмотрели. Что может государь? Да ничего не может... Где выход?
   Сколько ни думал Пётр, всё склонялось к одному ужасному решению.
   Если бы Алексей впрямь не претендовал на престол, он мог бы давно уйти в монастырь. Так ведь не ушёл. Мог в Австрии объявить себя частным гражданином, отказаться от наследства. Не сделал и этого.
   Ясно, что Алексей не уйдёт на покой, как он обещал. Не раз он нарушал свои обещания, даже клятвы. Слабый он, уговорят его. В Вене царевичу спешили признаться в верности те, кто слыхали, что здоровье Петра пошатнулось, и Алексей воспылал надеждой.
   Он был отцом Алексея, и он был отцом четырёхлетнего Петра Петровича... Как сложится судьба малыша? Катерина не скрывала своих тревог. Само собой считалось, что родился наследник престола, они оба, родители, были счастливы. Теперь, когда раскрылся заговор, над жизнью маленького нависла угроза.
   "Они" ни перед чем не остановятся, так считала Катерина. Она осторожно толкала его к выбору. Меншиков напоминал о прошлом: Софья и Пётр, сводный брат и сводная сестра, та, что хотела его уничтожить, заговор стрельцов, смута... История могла повториться. Страшные картины детства тотчас всплывали в памяти. В окровавленных снах истошно кричал Иван Нарышкин, Пётр вскакивал в ужасе, не понимая, где явь...
   Жизнь Петруши зависит от участи Алексея - уверяла Катерина. Будущее ей виделось уже без супруга, как бы само собой разумелось, что его уже нет.
   О смерти Пётр не позволял себе думать, но в последнее время открыл, что окружающие люди почувствовали в нём непрочность, обнаружили, что и он смертен. Алексей следил за болезнями отца, поэтому и хотел затаиться в Вене, ждал...
  
   Что служило Петру оправданием?
   С годами его всё сильнее захватывала идея Отчизны. Ради неё он не щадил себя, не считался со здоровьем, ради неё мог даже отстранить от себя верного друга детства - Алексашку Меншикова. Идея Отчизны придавала силы, она же порабощала, снимала нравственные запреты.
   Идея Отчизны несравнима с верой в Бога, поэтому Петру было совсем не просто переступить и традиции, и общечеловеческое, и мнения общества, и религиозное чувство, и пойти на столь неслыханное в истории. Он попробовал опереться на юридическую процедуру.
   Издал указ, где писал, что он самолично мог бы назначить наказание, но желает иметь решение суда. Велел пригласить судий из всех сословий - крупных вельмож, чиновников, начиная от Александра Меншикова, графа Апраксина, барона Шафирова, вплоть до людей худородных... Всего 127 человек. Огромный состав на самом деле судопроизводством не занялся, допроса Алексею не устраивал. Российский суд считал, что мнение царя известно, процедуру провели формально, все единогласно были за смертную казнь...
   Пётр и впрямь желал знать истинное мнение окружающих. Он предупреждал настоятельно:
   "...сделайте правду, не погубите душ своих и моей, чтоб совести наши остались чисты в день страшного испытания и Отечество наше безбедно"...
   Уверяют, что всё это говорилось проформы ради, что Пётр заботился о том, как воспримут это происшествие в Европе, и тщательно обставлял законностью. И ещё думал о том, как история станет изображать это дело. Чувство истории у Петра было развито сильно. Он хорошо представлял свою значимость не только в истории России. На память о каждой победе, о каждом походе изготавливали медали, на них изображалась персона царя и надпись, которую он утверждал.
   Вот Геркулес держит на плечах земной шар с надписями: Лифляндия, Нарва, Ревель, Дерпт, Рига. Надпись по-латыни из Овидия: "У меня хватит сил поднять такую тяжесть". А на обороте - портрет Петра.
   В память сражения при Гангуте медаль с портретом Петра в лавровом венке и надпись: "Прилежание и верность превосходят силу".
   На другой медали: "Небываемое бывает".
   И так далее. Петр тщательно оберегал свою историческую репутацию...
  
   Хоть и царское слово, но бережёного Бог бережёт... Опасение половина спасения... Судьи дружно повторяли: "Распни его!"...
   Всем казалось, что они с царём заодно... На самом деле все покинули царя, оставили его одного в этом тягчайшем выборе. Единодушие толпы дёшево стоит. Пётр это знал, тогда он попробовал обратиться к духовенству. Те в ответ уклонились, предложили выписки из Священного Писания. На выбор. Одни цитаты разрешали за неповиновение наказывать детей строжайше, вплоть до казни: "Господь сказал Моисею: сын, который злоречив отцу своему и матери, - достоин смерти", "Чти отца и мать, тот же, кто злословит их, смертию да умрёт". Другие цитаты позволяли прощать детей по образцу притчи о блудном сыне.
   Что мог почерпнуть Пётр в притче о блудном сыне, который не покушался на жизнь отца, который вернулся сам в отчий дом?
   Машина следствия между тем пытками выжимала новые и новые свидетельства преступных замыслов царевича.
   Никто не осмелился напомнить царю его обещание - не наказывать сына, если тот вернётся в Россию...
  
   Никто не вступился за царевича, никто не думал о Петре, о его репутации, все интересы были направлены к собственной выгоде. Идея Отчизны была для них слишком новой, да и отвлечённой. Это Пётр воспринимал Россию целиком, для остальных понятие России дробилось на собственные вотчины, деревни, земли...
   В годы войны - вот тогда Родина была страной, которую требовалось защищать от иноземцев, война могла дать новые земли, выход к морю, это было понятно, зримо...
  
   Сила, с которой столкнулся Пётр, таилась не в самом Алексее - безвольном, неумном. За ним Петру виделись тысячи "бородачей"...
  
   Наступил час, и перед Петром положили приговор со всеми подписями, оставалось лишь утвердить. Трагедия приближалась к завершению...
  
   Пётр надрывался, пытаясь сдвинуть с места русскую махину, хрустели кости, летели головы, и вот, когда из крови и проклятий показалась, наконец, явь новой страны, когда она вышла из захолустья в Европу, морские ветры наполнили её паруса, на пути встала пустая, ничтожная фигура его сына, грозя порушить всё, что было сделано. Оставить ему власть значило обесценить все принесённые жертвы, тысячи павших солдат. Нет, не от сына избавлялся он, а от противника своего дела, ради которого он не щадил себя. Отец мог простить, но он был государь и не имел права предать тех, кто шёл за ним...
  
   - О, вы не знаете, какая это ужасная сила, когда идея захватит душу. Я это испытал. Меня пытались остановить. Куда там. Я был как одержимый... Господи, какой я был страшный, я готов был изувечить, убить. Странно, я тогда понимал Петра лучше, чем сейчас. Верность идее заставила его пойти на убийство. Думаете, он не понимал, как потомство будет судить его? Всё понимал. Что делать, как говорил Гёте, мир сделан не из каши, есть и кости, есть и корни, их тоже приходится грызть и переваривать...
  
   Рука Петра, занесённая для подписи, в последний миг остановилась!..
  
   Есть разные версии смерти царевича... Скорее всего, он умер своей смертью. От пыток и побоев... Приказа казнить не было, приговор не был утверждён, но всё равно отца считали виновником смерти сына, убийцей...
  
   Драма, которую испытал Пётр, была для него неразрешима... Узел его противоречий никто не в силах развязать, похоже, что выхода достойного у него не было...
  
   Через два месяца, осенью, Пётр обнаружил, что мальчик плох. Екатерина долго скрывала это от него, Пётр Петрович был объявлен наследником, а он не ходил... На следующий год погиб и он...
  
   Что значит казнить человека, - никогда нельзя знать, смерть его будет благом или благом могла стать его жизнь. Оттого, что умер маленький царевич, исчезло утаённое от всех оправдание казни Алексея. В конце концов получилось то, чего Пётр никак не предвидел. Преступление всегда имеет продолжение...
  
   Есть вещи, о которых лучше не рассуждать...
  
   Загадка Меншикова...
   Если Петр многое прощал ему, значит, имел причины...
   С 1713-го года комиссия Василия Долгорукова стала расследовать злоупотребления Меншикова и других вельмож. Речь шла о поставках хлеба в новую столицу. Вместо того чтобы устраивать, как положено, торги, где выигрывает тот, кто берётся поставить хлеб по самой низкой цене за пуд, вельможи заключили сделки по самой высокой цене. Своё участие скрывали подставными именами. Меншиков заставил заключать подряды своего заместителя, вице-губернатора Петербурга Римского-Корсакова...
   Поскольку в деле замешаны оказались такие сановники, как Апраксин, Головин, Кикин, государь приказал Василию Долгорукову вести дознание строжайшим способом...
   Впрочем, комиссия в понуканиях не нуждалась, за следствие она взялась с рвением, Меншикова не любили, он давно раздражал Долгоруких своим надменным поведением и стяжательством. За короткое время превзошёл богатством тех же Долгоруких, что ещё у Ивана Грозного служили воеводами. Каким образом, откуда набрал он столько?..
  
   Государь не хотел отпускать Меншикова в силу привязанности, давней любви, но было и другое. Никто, кроме Петра, не знал, какой воз тянет на себе князь. Строительство новой столицы, управление ею, организация городской жизни, Петергоф, Стрельна - всё лежало на Меншикове, заменить его было некем, никто не сумел бы так ловко, напористо справляться с этим быстро растущим хозяйством. День и ночь Меншиков трудился в порту и на верфях, занимался поставками камня, кирпича, леса, рабочей силы, строил крепость, дороги, казармы, помогал посольствам, духовенству, аптекарским огородам, госпиталям. Его, чуть что, Пётр посылал то на Украину формировать драгунские полки, то в Курляндию, поручал ему Воинскую коллегию, морские дела, дипломатические переговоры.
   Увещевать Меншикова было бесполезно, алчность его никакими просьбами, угрозами умерить невозможно - Пётр это понимал...
  
   Прошёл месяц. Государь молчит. Василий Долгоруков не отступается, встречая государя, выжидающе смотрит. Ответа нет. Ропот в Сенате всё громче - почему светлейшему князю всё дозволено, до каких пор это будет продолжаться, к другим государь суров, не прощает их, этого же покрывает. Почему? Долгоруков запрашивает - что делать с материалами следствия? Нужна какая-то резолюция... Комиссия полна решимости довести дело до конца. Не должен государь более препятствовать. Тот и в самом деле хоть и нахмурился, но не возражал, сказал, что сам придёт слушать допрос Меншикова.
   Началось заседание. Кроме истории с откупами, комиссия обнаружила, что Меншиков самым бесцеремонным образом брал деньги из казны и не отчитывался. Подсчитали и ахнули... Сумма по тем временам неслыханная, соразмерная с расходами на всё Адмиралтейство... Оказалось, что у Меншикова заготовлена оправдательная бумага, значит, опять откуда-то знал о приготовленном обвинении. Повинную свою бумагу он, упав на колени, подал государю и произнёс при этом прочувствованную речь о своей преданности, о том, что вся жизнь его, с малолетства, была посвящена служению Петру, ничего другого для него нет и быть не может, что же касается казённых денег, да, виноват, но за большую часть может отчитаться, часть возместит, пусть всё его имущество возьмут, лишь бы государь не лишал его своего расположения... И всё это с рыданиями, от души, так что нельзя было не расчувствоваться...
   Бумагу Пётр никому не передал, стал сам читать, поморщился, сказал Меншикову, что написано плохо, надо её исправить...
   - Какой толк заседать, если ты, государь, сам учишь князя, как ему ловчее нам ответить... Тогда, государь, и суди его сам как тебе угодно, а мы только мешать будем...
   На том же запале капитан предложил бумагу прочесть вслух, чтобы все знали доводы Меншикова, и пусть при этом он стоит у дверей, как положено всем подсудимым, после прочтения удалить его, и судьи могут начать обсуждать, то есть соблюдать принятую обычно процедуру. Не делать светлейшему князю поблажек из порядка, установленного его величеством...
  
   Зачитали бумагу и Меншикову предложили выйти...
   Молодой капитан, как самый младший, по указанию Василия Долгорукова начал с того, что первому вельможе, отмеченному монархом, следует служить примером в беспорочной службе, вместо этого он искушает прочих своими соблазнами, за это наказать следует в страх другим. Наказание сделать окончательное, чтобы жалобы и слёзы не могли отменить его, то есть отсечь голову, имения же его наворованные отписать в казну...
  
   Пётр мрачнел. Когда все отговорили, он стал перечислять заслуги Меншикова. Военные. Дипломатические. По созданию столицы... Заметил, что слушают его без интереса, и осердился. Понял, что никакими заслугами их не сбить. У них твёрдая опора - закон, с такой правдой они могут стоять несгибаемо. Да только правда, господа члены комиссии, бывает не одна. Воруют все поголовно, назовите мне честного губернатора, спасения нет от поборов, скольких пороли, выгоняли, казнили, лучше не стало. И Меншиков вор из первейших, спору нет, да только с одним отличием от всех других - работник он тоже первейший. За десятерых справляется. Разжаловать легко и казнить нетрудно. А с кем останемся? С бесталанными лихоимцами, от которых толку нет? Казнокрадов тьма, так ведь к тому же бездари. На Меншикова он может любое дело возложить, уехать и не тревожиться. Меншиков, он слёту всё подхватит.
   - Кто мне его заменит? Управитель, талантом отмеченный, умный, и согрешит, и поправит, а с дурака что взять? Вы рассудите, есть ли выгода в том, что советуете.
   Он вспомнил случай, когда Меншиков спас ему жизнь и награды не требовал...
  
   Комиссия схватилась за этот довод - раз подсудимый имел счастье спасти жизнь государя, он заслуживает снисхождения, комиссия имеет право просить о помиловании подсудимого...
  
   Кроме денежного, другого наказания государь не сделал. "Меншикова в должности оставляю. Он мне нужен"...
  
   Досада у Петра осталась, чувствовал себя правым, а было стыдно, обычно у него просили за преступников, тут он просил за вора. Досаду свою выместил на Меншикове, не откладывая, не рассказывая, как защищал...
  
   Он знал, что никто, никто не любил светлейшего. Разве что Екатерина. Та хлопотала за него, от неё он вызнавал про опасности, что грозили ему, она, видать, подослала его в токарню. Помнила, кто её подвёл к царю. Но от всех других дружбы не было. Были сговоры, была выгода, и только. Одинок был светлейший...
   Только Петр знал, что он единственный друг у Меншикова. В нём он любил свою юность, похождения в Москве, в Голландии, в Англии, их попойки, карнавалы, гульбу. В их близости было то, о чём никто не знает и не узнает. Меншиков мог без колебаний за Петра положить голову, за три десятилетия много раз проверено. Сколько приспешников не выдержали, душой и умом не поспевали за Петром, это же мчится без устали и вровень, а то и с обгоном. Может, для него Пётр был и впрямь любовью, оправданием его жизни, потому как о долге своём перед Отчизной Меншиков не задумывался...
  
   Что касается казённых денег, то следственная комиссия предложила вернуть их. Вернуть? Лишиться миллиона рублей было выше сил Меншикова, и он вступил в тяжбу с канцелярией...
   Меншиков подаёт убедительные выкладки, по которым не он, а казна ему должна...
   Свои владения он продолжает увеличивать, захватывая у соседей новые земли вместе с деревнями...
   Жадность заставила Меншикова пренебречь беззаконностью сделки. Устоять перед возможностью поживиться, притом крупно, он не мог...
  
   Раскаяние и слёзы исчерпаны. И Меншиков придумывает ход, чтобы в самое сердце попасть.
   Появился перед государем в старом мундире, времён Полтавской битвы, поношенном, рваном, измазанном порохом, кровью убитых под ним лошадей, трёх коней тогда настигли пули. На мундире ни одного ордена, ни одной медали, все ордена, все знаки, ленты сложил в плетёную корзинку, поставил её перед государем, рядом положил шпагу, украшенную рубинами, подарок царя. Ннедостоин он это носить, недостоин!
   Упал перед государем. Не защищался, не ссылался на врагов своих, единственное, что просил, чтобы наказал его сам государь...
  
   Пётр перебирал ордена, медали, вспоминал: за взятие Нарвы, за Полтаву, прусский "Чёрного Орла", датский "Белого слона", маршальский жезл с бриллиантами, Святого Андрея Первозванного, а ещё при взятии Ниеншанца, когда Меншиков уничтожил две сотни шведских солдат, захватил большой обоз и две тысячи гражданских лиц. Здесь, в корзинке, лежала вся история их побед. Во всех решающих сражениях он действовал смело, себя не берёг...
  
   ...Но и себя не забывал. Где только мог, исхитрялся найти барыш. Брал по-крупному. Надеялся на свою близость царю, выпрашивал без стеснения...
  
   Битву при Калише он выиграл, показал, что и без наёмных иноземных генералов побеждать умеем... Чем больше он следовал за Петром, тем больше обретал себя. С юных лет он появился при Петре, не имея ни связей, ни прошлого, ни воспитания, он приблизился к Петру, будучи никем, подражал ему в чём мог, пытался угнаться за его мыслью, перенял его стремительную походку, отпустил петровские усики, но вдруг обнаружились его собственные дарования, а затем и пороки. Неизменной оставалась его верность Петру, верность была его девизом, сущностью его служения, его оправданием...
  
   Пётр служил Отечеству, Меншиков служил Петру...
  
   У древних греков деньги открывали дорогу к власти, в России власть открывала дорогу к деньгам...
  
   Пока шла война, Меншиков храбро воевал, не очень-то думал о наживе, так, прихватывал попутно, но после Полтавы загребать принялся жадно, насытиться не мог, сколько ни получал от царя, всё было мало. К тому же ещё доносят, что завёл счета в Лионском банке и в Амстердамском. Это зачем? От этих заграничных счетов шёл холодок...
   Изо всех сил старался подражать роскоши французских, английских аристократов. Насмотрелся заграничной жизни и у себя завёл...
   Обеды готовили повара, выписанные из Парижа. Сервизы золотые...
   Слуги Меншикова были разодеты куда шикарнее царя...
   Когда Пётр появлялся во дворце князя... его вид никак не вязался с пышностью княжеских покоев.
   - Мне шиковать не из чего. Жалованье у меня небольшое, а за государственные доходы я отчитываюсь Господу Богу, тратить на себя не могу...
  
   Следствие комиссии Василия Долгорукова царь не останавливал...
  
   Корзину с орденами и шпагой Пётр поднял, взвесил, сказал: "Тяжела, но золото, тобой наворованное, наверное, неподъёмно"...
  
   Другие губернаторы командовали, судили, распоряжались, брали взятки. Меншиков делал то же самое, но сверх того создавал всякие предприятия. Строил бумагоделательные мельницы, заводы для посуды. Деловой человек. Открыл торговлю китовым жиром на севере, сельские свои вотчины заставил работать - переработку льна поставил на промышленную ногу, производство масла тоже.
   Сопровождая Петра по Европе, Меншиков времени даром не терял. Пока государь учился кораблестроению, знакомился с техникой, культурой, Меншиков приглядывался к бизнесу. Человек смекалистый, он многое усвоил, перенял и стал, пожалуй, первым в России бизнесменом западного толка... Оборотистость его выглядела чужеземной и дворянам не нравилась. Среди петровского окружения он слыл западником...
  
   Простой мундир, потрёпанный, в пороховых опалинах, стал светлейшему тесен. Петр смотрел, улыбался, вспоминал. Отдать Данилыча домогателям, накинутся, растерзают, и что? Уймёшь казнокрадство? А с кем он останется. Какой ни есть Меншиков - вор, жулик, выжига, хитрован, но на верность испытан, он петровского дела не предаст. Мог бы пребывать в истории как достойный сподвижник, как первый помощник всех трудов петровских, повсюду - и в бою, и в пиру - рядом с государем, делил с ним солдатскую кашу, с ним плотничал на верфи голландской, разделял и взгляды, и рвение, зачем же испакостил свой образ, зачем? Что есть человек - понять невозможно...
  
   Что ещё больше пошатнуло положение Меншикова, так это дело Монса. Все понимали, что не мог он не знать о шашнях Екатерины, выходит, покрывал её. Падение Екатерины увлекло бы его, выдать её царю - значило лишиться защитницы. А будущее подступало грозное, болезнь донимала государя, высасывала силы...
  
   Когда его в пять утра разбудили, он понял - свершилось...
  
   Меншиков всё устроил гладко, быстро, никто не посмел воспротивиться: Екатерина взошла на престол, ей присягнули. Отныне власть его была обеспечена, страхи кончились, никто более не сможет покуситься на его руководство, теперь он предастся горю. Он плакал горячо, взахлёб, сладкие воспоминания нахлынули на него, он не стыдился слёз...
  
   Первое, что делает Меншиков после воцарения Екатерины, - велит снять насаженные на колья головы казнённых. По многу месяцев они гнили для устрашения на лобных местах столицы. Он принял меры снизить подати крестьян, настоял уменьшить чиновный аппарат, постарался улучшить солдатскую жизнь, не посылать их на стройку Ладожского канала. Действовал умно и от души. Быстро прибрал к рукам назначенный Верховный тайный совет, так что власти у него ещё прибыло...
  
   Скончалась Екатерина, и Меншиков затеял новую интригу - обручить свою дочь Марию с малолетним наследником. Сияние короны не давало ему покоя. Его жажда власти, власти прочной, той, что ввела бы род Меншикова в царскую семью, эта жажда превзошла жажду богатства и накопительства - император будет его зятем, он герцогом, вторая дочь - герцогиней.
   Доброе и дурное, низкое и высокое, умное и дурацкое играли в нём, переливались, показывая его то так, то этак, не давая ни на чём остановиться...
  
   Но история не терпит полутонов, ей нужна определённость, её суд как суд присяжных имеет только два решения: виновен - не виновен, хорош или плох...
  
   Поистине, если Господь захочет кого погубить, он его лишает разума. Предостережения не действовали, закусив удила, Меншиков нёсся навстречу собственной гибели...
  
   История России знала немало временщиков. Они появлялись из безвестности, звёздно взлетали, обретали власть, богатства, алчно спешили, думая о себе, а не о России...
  
   Тихе - древнегреческое божество Случая - так же внезапно низвергало их, вновь и вновь показывая неустойчивость любого мироздания. Прихоть, каприз, ничтожный повод приводили их к немилости, любимец судьбы отправлялся в острог, в ссылку, а то и на плаху...
  
   Меншиков был не временщик, не фаворит, он сопровождал Петра от начала до конца, он поднялся и укрепился благодаря своим талантам. Природный ум возмещал ему малограмотность. Недаром Петр так любил его, прощал то, чего не прощал другим. Россия многим обязана Меншикову... Фортуна долго заслоняла его от множества пуль и снарядов, что летели в него, при взятии Нотебурга, Калиша, в Полтавской битве, в сражении при Лесной, под Штетином... Ни одной царапины, словно заколдованный, от каждого сражения лишь новые награды и звания. Баловень удачи, он, подобно Ахиллу, имел лишь одно уязвимое место - его пятой была алчность. Она и погубила его - алчность до денег, до власти, безмерная, всё растущая, она ничем не довольствовалась. Что-то есть в этом знакомое, нынешнее, российское...
  
   После смерти Петра следствие над Меншиковым прекратилось само собою, нечего было об этом и помышлять. Никто уже не мог приструнить его, никаких сдержек не стало. Вкус власти полной, просторной опьянял сильнее жажды денег.
  
   Стремление к власти - могущественная страсть, властолюбию нет предела, с годами жажда власти не проходит, её ничем нельзя насытить...
  
   Меншиков достиг предела, императрица слушалась его, он стал фактическим правителем России, никто не стоял на его пути. И после смерти Екатерины он сохранял своё положение. Но ему всего было мало, он хотел не царской милости, а власти родственной...
  
   Любовь может исчерпать себя, ею можно пресытиться, от власти никто добровольно не отказывался, никто не насыщался ею...
  
   Он стал обращаться с этим прыщавым, крикливым подростком как с несмышлёным зятем. А это был уже император, и Долгоруковы хорошо использовали оплошку Меншикова, распалили юнца. Император озлился, аркан был накинут и тут же затянут. Ему сразу припомнили все грехи, сделали с ним то, на что сам Пётр не решился: лишили всего. И сослали...
  
   Уездный сибирский городишко Берёзов за тысячу вёрст от Тобольска, где всего сотня домов, ещё в 17-ом веке стал местом ссылки главных государственных преступников.
   Вспомнив голландскую верфь, как он трудился там с царём, Меншиков взялся за топор, стал строить церковь. Повторял: "Бог смирил меня". На самом деле не смирил. Безвластие было невыносимо, непричастность к событиям, к тому, что творится в России, сжигала его. За каких-то полтора года он сгорел дотла. Инстинкт власти умирает последним...
  
   Незаурядная судьба... Что ж это было? Суета сует? Мираж? Гордыня непомерная? А может, полнота жизни?..
  
   Кунсткамера... При Петре - культурный центр. Первый этаж занимали экспонаты, второй - библиотека. Музеев в России ещё не было, это был и первый музей, и первая публичная библиотека. К моменту смерти Петра её фонд насчитывал 11 000 томов книг, русских и иностранных...
   Кунсткамера славилась не дорогими предметами, её назначение было просветительское. Просвещение это направлено было не на восхваление человеческого знания и разума, скорее наоборот, оно было полно благоговения перед непознанной силой природы. Отсутствовало современное самомнение человека, кичливое упоение своей властью над силами природы. Человек ещё чувствовал себя не хозяином, а смиренным потребителем её даров. Он был почтителен, замирал перед её тайнами и понимал то, что ныне утратил, - какое чудо Природа, создавшая нас...
  
   Впервые настоящие кунсткамеры Пётр увидел в Амстердаме...
   Кипучая художественная и научная жизнь Амстердама завертела, захватила Петра.
   Купцы, моряки, корабелы, бюргеры, пришельцы из дальних стран, учёные, это были люди энергичные, бывалые, жаждущие знаний и несущие знания. Пётр наслаждался их обществом. Не случайно на своей личной печати он велел выгравировать надпись: "Я ученик и ищу себе учителей"...
  
   Мечта о вечном двигателе манила всех... Перед глазами физиков, да и не только физиков, природа приводила в движение небесные тела - неизвестно как и невесть с каких пор, извечно вращалась Земля, вечно текли реки, светило солнце, мир был полон всевозможных вечных источников движения...
  
   История полна мистики, ибо существуют параллельные миры и там нормально то, что кажется нам невероятным. Но кому-то доходят оттуда вести, отсюда необъяснимые нам откровения волхвов, пророков, магические силы...
  
   "Вам известно только то, что было, потому что, по-вашему, это могло быть. а ведь было и то, что не могло быть. Не держитесь за здравый смысл, он вам мешает, он упрощает историю"...
  
   25 апреля 1719-го года "последовала смерть наследника", отчего, почему - ни слова... Государь и государыня обожали маленького Петра Петровича... На него возлагали надежды, с ним нянчился Меншиков, к нему приставлен был Яков Брюс. Смерть мальчика должна была потрясти царскую семью, это же была катастрофа... Похоронили царевича как-то чересчур поспешно, на следующий же день, 26 апреля, - тоже непонятно. Отпели в Александро-Невской лавре, в закрытом гробу. И никаких слухов не последовало...
   Показания дядьки, что первый прибежал из соседней комнаты: "приплыла огненная голова и поцеловала царевича"...
   Если бы Господь захотел весть подать, он бы загадок не строил... На всё Божья воля, и не наше дело стараться понять Его, значит, так надо было, пути Господни неисповедимы...
   "Как небо выше земли, так Мои пути выше ваших, мысли Мои выше ваших"...
  
   Прошла ночь, день, государь не выходил, не принимал пищи, питья. Слышались стоны, рыдания... Пётр всё не мог выплакать слёз своих...
  
   Князь Долгорукий первый решился, заговорил обыденно - далее отлучаться невозможно, дела не ждут, приходят в замешательство... Государь, несчастье велико, оно вырастет, коль ты поддашься ему...
  
   Шаровая молния, эта бестия может вытворить что угодно. Способна пролезть в комнату через дымоход, сломать у солдата приклад мушкета, может и парализовать, и кости переломать. К тому же издаёт шипящие звуки, воняет горящей серой, не хуже огнедышащего дракона... Ни одной достоверной теории молнии до сих пор нет...
  
   - Шаровая молния всего лишь орудие... Шаровая молния двигалась по заданной траектории, всех обогнула и направилась к мальчику. Кто-то направлял её движение... Думаю, действовал закон возмездия... Есть такой закон. Всеобщий... Если бы зло оставалось безнаказанным, оно могло расширяться неудержимо. Закон возмездия скрепляет наш мир. Всякое зло так или иначе наказывается, и это приводит историю к равновесию...
   Великий закон поддерживает веру людей в справедливость, он действует неукоснительно, возмездие всегда приходит, быстро ли, медленно ли, но зло будет настигнуто, в этом гуманность бытия, защита от хаотичности мира...
   Закон возмездия не зависит от властей, не они исполнители... Каждый человек на себе испытал - что посеешь, то и пожнёшь, это закон древнейший, и Пётр, хотя и был рационалистом, несомненно признавал существование такого Божественного Закона. Поэтому он и не пытался установить физическую причину трагедии, не искал убийцу. И Брюс, и Меншиков тоже знали, что несчастье не случайность, недаром оно пришло с грозой и ливнем, то Высший суд свершился, год назад они сотворили зло, и прежде всего Пётр, ему и главное наказание. А в 1716-ом году было предупреждение, Брюс знал, что говорил, наверное, уже тогда помыслы бродили, как отстранить Алексея...
  
   - Неверующему человеку трудно понять верующего. Тем более человека иного времени. Я не историк, я не знаю, как менялась вера, я сам верующий частично, у меня не церковная вера, у меня скорее благоговение перед чудом Природы, наверное, создано это чудо не естественным отбором, а всё же Творцом...
   Человеку невозможно понять Бога...
  
   Первыми знатными иностранками на пути Петра в Европу были прусская королева София-Шарлотта и её мать, ганноверская герцогиня София. К тому времени Софии-Шарлотте было двадцать девять лет. Европейски образованная, она два года провела в Версале при дворе Людовика XIV... Когда-то Лейбниц был её учителем... Немецкий философ был наслышан о русском царе от Софии-Шарлотты... Знакомство не разочаровало Лейбница: "Дарования этого великого государя - чудесны"...
  
   Несколько раз Пётр посетил Монетный двор. По его указанию была закуплена машина для чеканки монет, и ему хотелось посмотреть её в работе. Монетным двором Англии управлял в то время Исаак Ньютон.
   Петра сопровождал Меншиков. Оба русских, видимо, произвели хорошее впечатление на Ньютона, и настолько, что впоследствии Меншиков получил диплом об избрании его членом Королевского общества - Британской академии наук - за деятельность по просвещению в России. Диплом был подписан Ньютоном.
  
   Вольтер в своей "Истории Петра Великого" писал, что Французская академия показывала Петру свои редкости, но самое редкое в ней был он сам. Секретарь Академии тогда справедливо заметил: "История знает Государей, которые прославили себя войнами, завоеваниями, и куда меньше тех, кто прославил себя просвещением". Вольтер считал в этом смысле Петра исключением...
  
   Первое посещение Европы было для молодого Петра открытием диковин, ему надо было успеть всё потрогать, попробовать. Словно он попал в кунсткамеру. Вторую поездку, спустя двадцать без малого лет, совершает зрелый муж, он знает, что ему надо, он достаточно скептичен, способен оценить технические новшества, получает удовольствие от архитектурных шедевров, от встреч с интеллектуалами.
  
   В Париже он явился к знаменитому географу, историку, картографу Делилю не просто ради знакомства. Петр привёз ему рукописные карты России. Они долго обсуждали географию южных морей России, Каспия и Азова. Несколько раз он с Делилем обговаривал организацию научной экспедиции для картографирования этих морей. Обозначилась и давняя увлекательная проблема: как соединяются два континента - Азия и Америка? Существует ли между ними пролив? Загадка эта не давала покоя Петру. Понадобились годы, чтобы подобраться к решению послать экспедицию. Наконец появились средства, возможности, и буквально за месяц до смерти Пётр сел сочинять инструкцию Витусу Берингу, руководителю Камчатской экспедиции.
   Делилю не приходилось встречать среди коронованных особ такого интереса к географии. Ещё больше радовало стремление русского царя просветить Россию. Делиль рекомендовал Петра в члены Французской академии наук, написал характеристику ему как учёному. Привёз царя на заседание Академии. Академики показывали царю модель машины для подъёма воды, коллекцию "небесных камней", звёздные атласы, археологические находки. Живой ум Петра, а главное, горячий уважительный интерес к наукам произвели большое впечатление. Не случайно позже, когда обсуждалась кандидатура Петра в академики, его приняли единогласно...
  
   Известный физик, к тому же математик, к тому же ботаник, Реомюр показывает ему подготовленный для печати рисунки по истории искусств. Цветные рисунки в печатном деле были в диковинку. Удаляют катаракту больному старику - Пётр присутствует при операции и поздравляет прозревшего. Фабрика зеркал... фабрика гобеленов... фабрика ткацкая... устройство фонтанов...
  
   Новинки европейской техники, науки он пожирает без разбору, ему хочется всё увидеть, попробовать, перенять... Список тех, с кем он встречался, включает крупнейших учёных того времени...
  
   Чудеса науки, изобретательности не дают ему покоя: России следует быстрее приобщаться к богатству человеческого гения, ей необходимо просвещение, нужны учёные, он уверен, что науки можно пересадить на русскую почву, и они примутся, зацветут, как привезённые им лимонные, апельсиновые деревья в Летнем саду...
  
   В Англии Пётр, посетив Гринвич, обсерваторию, садится за телескоп. Часами следит за движением звёзд. Объясняет свой интерес тем, что астрономия потребна мореплавателям... Перед взором Петра открывается бездна Вселенной, мерцающая мириадами звёзд...
  
   Уверения Брюса в могуществе астрологии он отвергал, не могли звёзды руководить решениями Петра. Но что-то там, в небесах, было начертано, какие-то письмена, о чём-то мерцали, перекликались между собой созвездия, - грядущие события, будущее, может, его собственное, если бы он мог прочесть эти письмена...
  
   В Германии не было тогда ума столь грандиозного, как Лейбниц...
  
   У Петра зрело стремление "исторгнуть своих подданных из состояния варварства". Они увлекали друг друга своим интересом. Лейбниц предложил организовать в России наблюдение над магнитным склонением, реформу учебного дела, они обсуждали, как сделать суды честными, как усовершенствовать законы. Лейбниц чувствовал, что перед ним человек поступков, из теорий, мыслей, идей этот могучий дух извлекал возможность действия...
  
   Многие начинания Петра не закончены, они остались призывом, но толчок был сделан...
  
   В этом они схожи - Лейбниц и Пётр. У Лейбница не было времени пройти до конца своих идей, слишком много кипело и рождалось их в его голове. Его дело было открыть, начать... Осенью 1712-го года в Карлсбаде Пётр проводил с ним всё свободное время, брал его с собою в поездки по Германии, они в подробностях обсуждали план создания в России Академии наук.
   "Покровительство наукам всегда было моей главной целью, только недоставало великого монарха, который достаточно интересовался бы этим делом". И вот такой монарх нашёлся... "Удивляюсь всему в этом государе - его гуманности, его познаниям, его острому суждению"...
  
   Между двумя гениями редко возникает притяжение. Чаще эти миры отталкиваются. У Лейбница и Ньютона их противостояние перешло в многолетний конфликт, примирить обоих титанов никому не удавалось...
  
   Во время встреч с Петром Лейбниц ухватился за его внимание и описал ему своё разногласие с Ньютоном. Все великие учёные умеют излагать свои идеи по-детски просто. Этот англичанин Ньютон считал, что движение в природе не сохраняется само собой, оно непрерывно растрачивается, и Бог должен его пополнять. Его мнение безбожно, горячился Лейбниц, выходит, Бог подобен плохому часовщику, часы - Вселенная - которые Он сотворил - надо непрерывно чистить, ремонтировать, заводить. По Лейбницу же, силы в природе сохраняются. Земля как вертелась, так и вертится и будет вечно вертеться...
  
   Общение с Лейбницем... открывало перед Петром бесконечные пространства человеческой мысли...
  
   Лейбниц был старше Петра на двадцать два года, он завидовал свободе этого молодого монарха, независимого от церемониала, столь не похожего на других царственных особ, завидовал тому, как запросто он общался с мастеровыми, специалистами, невзирая на их положение, особенно с моряками, "морское дело он любил так же, как и астрономию и географию".
   Кораблестроение в те годы напрямую было связано с искусством. Парусники требовали архитектуры, пропорций, красоты, их украшали фигурами, резьбой по дереву. По сей день наука сверяется с красотой. Великий физик нашего времени Поль Дирак сказал: "Красота уравнений важнее, чем их согласие с экспериментом"...
  
   Польза на первом месте, но Петр начинает понимать, что без красоты нельзя, у неё своё назначение. Военные победы надо уметь отпраздновать так, чтобы все увидели их значение. Соорудить триумфальные ворота, чем-то их украсить... Мало добыть Победу, её следует преподнести, увековечить. Кроме ворот поражали фейерверки. Взрывы, огни, фонтаны звёзд... Чистого зрелища ему недостаточно, ему нужен спектакль, чтобы все видели, по какому поводу, да так, чтобы запомнили на всю жизнь...
  
   У Петра были три страсти: просвещение, морское дело и потешные огни. Наука, вода и огонь...
  
   Пётр читал... Библию он знал хорошо, что уже давало основу. Для всех учёных того времени Священное Писание было Божественным Откровением. Он читал некоторые книги, заказанные им для перевода, читал кое-что из Лютера, из русской истории, из римской и греческой мифологии.
  
   Многим известным мыслителям хватало для чтения одной книги - Библии. И для Петра Библия была главной книгой, книгой книг, она содержала для него все стороны человеческой мысли, все проблемы государства, отношения людей...
  
   И ещё Петр любил Эзопа...
  
   Однажды после Прутского похода австрийский посланник попросил у Петра аудиенции. Государь принял его в Петербурге. Перед началом военной кампании, Пётр, надеясь на помощь австрийского государя в борьбе с турками, предпринял некоторые шаги. Однако австрийцы помощи России не оказали, кампания на Пруте закончилась неудачей, Пётр едва не попал в плен.
   Посланник, облачённый в парадный мундир, прибыл во дворец по поручению авcтрийского государя Карла VI передать поздравления его величеству Петру, который своей мудростью и божеским заступничеством избежал великой опасности.
   В сочувственный текст была добавлена маленькая улыбочка. Почти незаметная, но оттого замеченная всеми... Данная улыбочка означала мудрую предусмотрительность австрийского государя и полный конфуз русской кампании...
   К себе Пётр был беспощаден, ошибок своих не скрывал, но одно дело себя казнить, другое - получать насмешки иностранцев, к тому же от вялого, трусливого, неверного австрийского государя...
   Спокойно дослушав посланника, он вдруг спросил, читает ли тот по-латыни? Получив утвердительный ответ, Пётр принёс из своего кабинета томик Эзопа, нашёл нужную басню, подал посланнику.
   - Читайте, читайте...
   Там оба героя, козёл и лиса, свалились в колодец, лиса выбралась оттуда по рогам козла и стала над ним смеяться.
   Посланник заулыбался, как бы переводя всё в шутку. Все молча смотрели на него. Осуждающе, не принимая его улыбки. Он неловко поклонился...
  
   К своим снам Пётр относился внимательно, можно сказать - всерьёз. Упорно пытался разгадывать смысл второй жизни, что приходила по ночам...
   Были сны, которые повторялись, чаще всего кровавые кошмары...
   В снах таились предупреждения, советы...
   Вещие сны появлялись редко...
   В сновидениях бывало и весело, и больно, и звучали какие-то умные, даже мудрые слова...
  
   Сны - это было по части Гераскина. У него ни одна ночь даром не пропадала. Он смотрел сны, как телевизор...
   Гераскин любил пиво... Чёрное пиво, светлое, рыжее, золотистое. Пиво сладковатое, горькое имбирное, жгучее, пряное. У пива, доказывал нам Гераскин, хмель самый лучший - чем больше человек пьёт, тем веселее и добрее становится. Пивной дух производит расположение к людям. Водка же, наоборот, производит злобу и драчливость... Пиво прекрасно тем, что пить его нельзя наспех, процедура эта долгая, требует отдыха и приятной беседы...
   Сколько Россия сэкономит, если водочное безобразие кончится.... Начинается новый путь развития. В народе столько силы прибавляется, что никто Россию догнать не может. Считайте сами...
   Противостоять искушению было невозможно, несмотря на строжайшие запреты врачей. Бывают моменты, когда дьявол обретает силу неодолимую...
  
   Папа Римский Климент, будучи наслышан о русском императоре, решил поместить в музей восковых фигур в Ватикане фигуру Петра. Музей собрал величайших, прославленных людей европейской истории, начиная с Древней Греции и Рима. От Аристотеля и Марка Аврелия до Людовика XIV. Там можно было увидеть и Кромвеля, и Филиппа Испанского, Лоренцо Медичи и Ришелье... Оказаться в столь избранной восковой компании означало высшее признание, если не добродетелей, то, во всяком случае, славы. Петру было отведено место, он был приглашён и будет выставлен... Тщеславия Петру хватало. Злободневные знаки отличия Петра не заботили, ему подавай всемирную славу, к ней от относился ревниво, и в пространстве - в смысле всеевропейского признания, и во времени - на века, не меньше. Он и титул императора учредил для себя, и звание Великого тоже при жизни заполучил. Гении малым не довольствуются. У них свои мерки. Они не стесняются, скромность в одежде, в еде, в жилище - это пожалуйста, цена не этим определяется. Ломоносов писал, что быть шутом хочет не ниже как у Господа Бога. И Пушкин повторял его фразу применительно к себе. Они возносят себя выше Александрийского столпа, что Данте, что Пушкин, что Маяковский, что Гёте.
   Для исполнения воскового подобия Папа Климент звал Петра приехать в Рим. Нужно произвести точные обмеры, скопировать подробности и рук, и ног, и одежды. Посетить Италию Пётр давно собирался. Рим в те времена был центром искусств, как позже стал Париж. Древнее и современное гармонично сходилось в этом городе...
   К сожалению, в тот год Пётр не мог оставить Россию. Надо было завершать переговоры о мире со шведами, двадцать лет Северной войны должны были наконец утвердить победу России. к тому же царевич Алексей скрывался в Австрии, плёл интриги, не желая возвращаться. Уезжать было невозможно. И отказывать Папе не годилось. После обсуждения пришли к решению послать в Ватикан гипсовую маску, снятую с Петра. Прибавить к ней слепки с рук и ног. Всё это сделать должен был итальянский скульптор Бартоломео Карло Растрелли. Он брался изготовить полностью восковую фигуру царя, но Ватикан имел на то своих мастеров, свою школу.
   Растрелли уже три года работал в России. прежде он прославился во Франции, и Пётр, приглашая его, заказал ему свой памятник. Конную статую наподобие той, что он видел в Париже "королю-солнцу". Папа на маску согласился, Растрелли стал готовиться к работам...
   Растрелли предупредил царя, что технология будет болезненной. Петр подробно расспросил скульптора. Предстояло наголо остричь голову, сбрить усы. Застывший гипс надо будет разбивать, то есть бить царя по голове. Будут и прочие неприятности. Пойдёт ли государь на это? Подумав, Пётр согласился. Кроме тщеславия его привлекла технология, которую предстояло испытать...
   Когда приготовления закончились, Петра усадили в кресло, руки привязали к подлокотникам, туловище к спинке кресла. Нужна была неподвижность, и чтобы он уже не мог командовать, поправлять. Глаза залепили пластырем. Голову и лицо смазали гусиным жиром, сверху надели бочонок, то есть опалубку, укрепили на подпорках. В ноздри вставили трубочки, чтобы мог дышать, и всё сооружение залили жидким гипсом. На рискованной этой операции присутствовали денщики Петра. Смотрели в оба, чтобы чего не сотворили с Государем. Стоило, например, зажать трубочки - и конец, государь мог задохнуться. Он был беспомощен, никакого сигнала не мог подать. Умышленно, не умышленно, потом поди разберись...
   Рядом с Бартоломео Растрелли стоял его сын Франческо, будущий великий архитектор новой столицы...
   Маска получилась отличная. Правильнее сказать - то была не маска, а полностью вся голова Петра... Растрелли отлил две головы - одну отправили в Ватикан, вторую, после того как скульптор попользуется, Пётр распорядился поместить в кунсткамеру. Прижизненная маска помогла Растрелли в работе над памятником Петру...
  
   Пётр был не только скромен в одежде, но и нетерпим к мужскому фатовству. Увидит молодого щёголя, да если ещё тот едет в богатом экипаже, немедленно остановит, спросит - кто таков, какой имеет доход? Найдёт, что доходы не по роскоши, - выбранит за мотовство, а то и накажет, пошлёт щёголя послужить матросом месяца на два...
  
   Подражать ни французскому монарху, ни немецких курфюрстам Пётр не собирался. Его упрекают в насаждении западных порядков, он же на самом деле бросил вызов европейским дворам, отвергая культовые церемониалы, все удушающие обычаи монархической Европы. Одновременно он разрушал и традиции русского царского двора... Чтобы сберечь казну. Деньги нужны были на дело... Не с Европы брал пример, сам делал - сократил ключников, стремянных, стольников - такое сокращение штатов произвёл, какого после него уже не бывало. Тысячу с лишним бездельников заменил несколькими денщиками и слугами...
   Людей он ценил по работе. И себя также по работе...
   - Однажды на флоте освободилось вице-адмиральское место. Петр подал на конкурс. Он в то время имел чин контр-адмирала. Дослужился. В сущности, он прошёл одну за другой почти все должности на флоте. И теперь по всем правилам, подал свои документы. Как и другие претенденты. Начинал чуть ли не юнгой у капитана Мусса, да так ретиво, что страшно перепугал того... Иностранцы не могли понять, что царь способен служить матросом или, например, бомбардиром, причём по всем правилам. Всё исполнялось всерьёз, без поблажек. Пётр описал в своём прошении все свои заслуги - участие в морских походах, сражения, написание Морского устава, кораблестроительные дела. Заслуг набралось немало, он вполне смел рассчитывать на вакантное место вице-адмирала. Имел на то все основания...
   Решение Адмиралтейств-коллегии было - отдать вакантное место другому претенденту, контр-адмиралу, который дольше Петра служил на флоте...
   - Как же Пётр не разогнал их. Как они посмели? Ничего себе... Ведь это удар по престижу. Царю отказали?
   - Не царю, а контр-адмиралу...
   - А как же Пётр реагировал?
   - Отчасти был доволен. Поскольку сказал: "Господа, члены комиссии правильно судили и правильно поступили..." Многие считают, что бок о бок с его делами всегда шла игра. Где она кончалась, сказать трудно. Например, его детские потешные полки оказались серьёзной воинской силой...
  
   - Вот это и сказывается на сердце
   - Что именно?
   - Терзания совести. Поскольку вы пошли против неё...
   - Инфаркт - болезнь профессорская. Вам положено. Она от вашего брата перекинулась на рабочий класс...
  
   Разговор насчёт совести продолжался...
  
   С Петром можно было спорить, кое-кто осмеливался.
   Когда начались работы по рытью большого Ладожского канала, выявилась нехватка людей. На заседании Сената решено было обязать владельцев деревень Новгородчины, Петербургской губернии послать своих крестьян. Обсудили, постановили и дали царю на подпись.
   В тот день князя Долгорукова в Сенате не было, явился он на следующее утро, поинтересовался про вчерашнее заседание... Прочитав, князь принялся убеждать всех, что решение принято неправильно, нельзя разорять ближние деревни, и без того истощённые частыми поборами на строительство Петербурга.
   Его предупредили - обсуждать бесполезно, указ уже подписан государем, так что ничего переменить нельзя.
   - Как так нельзя, мы тут для чего сидим!..
   Он схватил указ и разорвал подписанную царём бумагу. Сенаторы обомлели...
   Появился Пётр в Сенате, ему немедленно доложили про выходку князя... Пётр пришёл в ярость...
   Князь встал перед Петром... Про царя он говорил: государь горяч, а я горячее. В запале мог и в самом деле натворить бог знает чего. Он был старше Петра на тридцать три года, на целую жизнь, и какую...
   - Не верю я, государь, что ты хочешь поступить, как Карл XII.
   - Что ты имеешь в виду?
   - То, как он разорил страну.
   - Это ты про что?
   - Кто более других пострадал от войны?
   - Кто?
   - С каких мест более других брали в солдаты? С каких мест брали людей строить Петербург? С Новгородских и Петербургских. Они и обезлюдили... Почему бы нам не взять работников из других губерний. Понемногу с каждой. Чтобы урону не нанести... Есть ещё шведские военнопленные, тысячи их. Почему не послать их канал копать...
   Пётр медленно остывал.
   - Всё это правильно, но это не значит, что можно рвать указ, подписанный мной.
   Князь вину признал, хотел как-то остановить поспешное решение, ничего другого не нашёл.
   Постановление царь пересмотрел, шведских военнопленных послали на строительство канала.
   - Я часто не могу сдержаться, так ты мне спорами своими досаждаешь, но вижу, что ты меня и государство верно любишь.
   Долгоруков и позже не унимался...
   Разорванный указ Пётр велел хранить в Сенате на память векам...
  
   - Порванный указ хранить следовало знаешь зачем?.. В память того, как государь смирился перед истиной. Сам Александр Македонский не смог, а Пётр Великий сумел!.. Потому он и Великий... Тщеславен он был! Ведь заботился о своём месте в истории?
   - Пожалуй, что да.
   - Императора это он себе выхлопотал?
   - Ну зачем же так. Это Сенат попросил его после окончания Северной войны в честь заключения мира принять титул императора...
   - Да, он соревновался с Александром Македонским, его он считал в мировой истории достойным соперником. Соревноваться стоит с великими...
   Он знал, что крепость Дербент основал Александр. Когда русские войска вступили в Дербент, случилось землетрясение. Петр на это сказал, сто город встречает его торжественно, поколебав стены перед его могуществом. А при возвращении в Москву из южного похода триумфальную арку велел украсить изображением Дербента и латинской надписью: "Сию крепость соорудил сильный или храбрый, но владеет ею сильнейший и храбрейший!" Латинской - Пётр как бы непосредственно обращался к величайшему полководцу, сыну бога Солнца, ему он показывал своё превосходство...
  
   Полтавская победа доставила русским богатые трофеи. Захвачено было имущество шведского королевского кабинета. Кроме бумаг имелись там сундуки с драгоценностями, похищенными в Польше, в Саксонии, подарки, преподнесённые Карлу XII. По поручению Петра всем вещам граф Головкин и барон Шафиров должны были составить опись. В этих делах Пётр был щепетилен и требовал соблюдать строжайший порядок. Кроме того, он заботился об Истории. Как-то сам явился смотреть богатства шведского кабинета. Перебирая разные предметы, обратил внимание на шпагу. Что-то знакомое показалось ему... Сомнений не было - это его собственная шпага. Та самая, что подарил он польскому королю Августу несколько лет назад.
   Тогда они впервые встретились в польском местечке - Август, по прозвищу Сильный, король польский, и русский царь. Это было в конце первого путешествия Петра по Европе. Он прервал свою поездку и возвращался в Москву, встревоженный известием о стрелецком бунте. По дороге воспользовался возможностью провести переговоры с Августом о совместных действиях против шведов. Три дня шли секретные переговоры.
   Король Август понравился Петру. Молодые, почти ровесники, оба великаны, красавцы - они сразу сдружились... На прощание Пётр подарил Августу свою шпагу, Август ему свой кортик. И накрепко договорились о союзе против Швеции.
   С этого времени Пётр в своих посланиях подтверждал, что считает Августа своим другом не только политическим, но личным.
   Надеясь на своего союзника, Пётр готовился продолжать совместные действия против шведов, Август же начал тайные переговоры с Карлом...
   Петру уже доносили, что Август неверен и скрытен, "как бы он ни клялся, всё равно обманет", но тут вероломство предстало наглядно...
   Никто не заставлял Августа распинаться в своей преданности Карлу и в доказательство преподносить шпагу, подаренную русским царём. И в предательстве есть свои низости...
   В сентябре 1709-го года Пётр отправился на корабле по Висле в Варшаву. Встречать его должен был Август, возвращённый Петром на польский престол. Петра встречали как победителя, салютовали ему, Сенат Речи Посполитой приветствовал его как спасителя польской свободы и законного короля...
   Теперь русский царь должен был признать Августа королём польским, всё зависело от победителя шведов. Мог и не признать. Просчитался Август, не на того поставил, не мудрено, что при виде Петра он "смутился и изменился в голосе и лице", как писал Пушкин в своей "Истории Петра"... Август льстиво расспрашивал подробности Полтавской баталии, как били шведов, как бежал Карл... Пётр похлопал по своему кортику, подаренному Августом, похвалил его, рассказал, как любит носить подарок, и, кстати, вспомнил про свой подарок - шпагу, как она поживает?.. Ответ был поспешный, гладкий... Ах, Август, Август, лучше бы ему не пускаться в такие игры с Петром Алексеевичем... Пётр с грустью наблюдал, как Август завертелся ужом, придумывая отговорки...
   Чтобы не ждать, не искать, подарим королю другую шпагу... Двери распахнулись, и два преображенца внесли на алой подушке шпагу. Барон Шафиров вручил её Августу. Тот взял с поклоном, рассыпался с благодарностями и вдруг умолк, замер - видит, что в руках та самая шпага, что передарил Карлу... Все смотрят на него, а он глаз не поднимает... Август сам себя выставил лжецом... Позорить Августа далее в расчёты Петра не входило...
  
   Был один великий писатель, который имел возможность видеть Петра неоднократно, следовать за ним, и возможность эту он использовал. Его поразила личность русского царя, он наблюдал за ним день за днём, запоминая все подробности его пребывания во Франции. То был герцог Сен-Симон, автор всемирно известных мемуаров, посвящённых жизни королевского двора времён Людовика XIV и Людовика XV.
   Французский двор был избалован визитами королевских особ... Мемуары полны выразительных портретов, но единственный из чужеземцев, на ком внимание Сен-Симона останавливается с такой заинтересованностью, - фигура русского царя. Сен-Симон наблюдает за ним издали. От личного знакомства с царём он уклонился. Вмешательство рассказчика могло исказить картину...
   Русский царь при своём "варварском происхождении" оказался европейски учтив, знает немецкий, голландский, что бы ни делал, все чувствуют присущее ему величие...
   Русский поразил его своей любознательностью. Его интересовало всё... Он без конца задаёт вопросы, толковые, точные. Живая восприимчивость сопровождается тонкими суждениями. Всё свидетельствовало о глубоких и обширных знаниях...
  
   К Франции Пётр присматривался со всех сторон. Она для него была образцом абсолютной монархии. Он хотел понять механизм этой власти... Судьба Людовика и его царствования была удивительна. Невежда, который никогда ничего не читал, не писал, только умел играть на гитаре, умудрился окружить себя лучшими умами. Посредственность, превосходно поглощающая таланты. Уметь пользоваться чужими талантами - решающее качество государя, Пётр тоже умел, но ему мешали собственные дарования...
   У Петра было развито чувство истории. Он знал свою роль и умел среди потока событий и лиц находить исторически значимые.
  
   ...Та самая Франсуаза Ментенон, о которой без устали твердила Европа в течение двадцати с лишним лет, та самая, которая холодно встретила смерть Людовика, своего морганатического супруга, та, что не стала безутешной вдовой, а написала мемуары беспощадные, злые. Этим закончился блестящий век "короля-солнца".
  
   Как сказано в Библии: "Во всех делах своих помни о конце"...
  
   Сен-Симон заключает рассказ о Петре несвойственным ему признанием. Своеобразие талантов Петра, пишет Сен-Симон, делает его государем, достойным величайшего восхищения самых отдалённых потомков. Таково было единодушное мнение Франции, очарованной русским царём...
  
   Величие Людовика шло от его окружения (оно состояло из прекраснейших умов Франции). Людовика отшлифовали парижские салоны. Осанка, вальяжность - он умел дорого продавать королевскую улыбку, создал свой культ, обожествил себя, доказав, как многого может достичь бесталанность. Он воевал успешно и бестолково. Культ изменил его, с годами он стал нетерпим к тем, кто проявлял ум и таланты. Он желал первенствовать сам, всюду, во всём. Двор был окутан интригами, и король вовсе не обладал той абсолютной властью, какую он себе приписывал. Сен-Симон описывает искусный механизм, с помощью которого на самом деле королём управляли...
  
   Пётр с любопытством знакомился с французской аристократией. Это было нечто новое. Аристократ служил королю не ради выгоды. Верность его была связана с понятиями: совесть, честь, долг. Так что подкупить его было нелегко. Механизм французской монархии показывал преимущества и слабости абсолютизма, в сущности, Людовик XIV был первым абсолютным монархом Европы...
  
   ...Неизвестно, почему Петру захотелось в своём французском путешествии заехать в Рейме. Может быть, он хотел посетить Реймский собор, где издавна короновались французские короли...
   У входа в собор его торжественно встретили священники... Среди ритуальных предметов священники похвалились молитвенной книгой, требником. Считалось, что эта книга святая, написанная таинственными, никому не ведомыми письменами.
   Пётр взял требник, полистал и вдруг стал громко читать текст - страницу за страницей. Служители были потрясены. Петр объяснил, что книга написана по-церковнославянски. Он выяснил, что привезла её во времена Ярослава Мудрого его дочь Анна, то есть в 11-ом веке. Отец выдал Анну замуж за французского короля. Для отсталой, тогда раздробленной Франции было честью породниться с киевской княжной, Киевская Русь была передовой, культурной страной...
  
   Из-за стрелецких волнений Петр вынужден был прервать путешествие. Он жалеет, что оставляет страну, где наука и художества цветут, но при этом дал уничтожающую характеристику Парижу: "Город сей рано или поздно претерпит вред от излишней роскоши и необузданности..."
  
   - Вы, историки, страшный народ. Против вас человек ничего не может, каким вы его изобразите, таким он и останется на веки веков...
  
   Не кто иной, как Петр ввёл русскую женщину в ассамблею, заставил танцевать, потребовал модно одеваться, учиться иностранным языкам и приятным манерам. Вместо теремов предложил салоны, вместо затворничества - балы, визиты, выезды. Принуда длилась недолго, женщины, вкусив запретный плод, поняли его прелесть, через несколько лет освобождение засверкало в России женскими талантами...
  
   Кабацкие закидоны Петра, вольности его секса сосуществуют с его действиями реформатора. Женщина для него предмет удовольствия - и она же участница русской общественной жизни...
   В Екатерине он получал и то и другое. Их брак расцветал непредвиденно для самого Петра. Он любит её, она на любовь отвечает, её любовь ответная, и пылкость, и радость - ответны...
   Их брак решил оформить Пётр, он повёл её под венец. Через несколько лет решился на шаг неслыханный в русской истории - устроил коронацию, сделал императрицей, посадил на престол...
  
   То ли вычитали, то ли слышали, отечественная история накапливается в нас с детства, так же, как семейные предания...
  
   Слухи клубились над тайнами истории, прикрывая их; бывало, что власти сами запускали нужные им слухи...
  
   Вся история обросла грязными сплетнями...
  
   Бело-розовый, сладкоголосый Монс имел внешность херувима... Общение с ним возбуждало Екатерину. Она вступала в ту сладострастную сорокалетнюю пору, когда сексуальная активность женщины растёт. Женщина существо и боязливое, и бесстрашное, она не способна рассчитывать наперёд, но способна обмануть любое присматривающее за ней око.
   - Чувственная игра требует выхода. Страсть разгорается, страхи уже не останавливают...
  
   Уже не про Петра...
   - Представьте себе, муж в возрасте за пятьдесят. На него сваливаются недуги, болезни, которые лишают его прежней потенции. Жена здорова, крепка, моложе его лет на пятнадцать, может больше. Она его чтит, переживает его болезнь. Но женщина она пылкая, с годами темперамент её растёт. Его же любовь переходит в заботливую нежность, в радость семейного уюта. Появляется, как всегда в таких случаях, третий... Мужу в голову не приходило, что между его женой и этим парнем может что-то произойти. Он уверен в своём превосходстве над этим юнцом, который много моложе жены... Как-то... муж вернулся раньше времени... Сердце не выдержит... Кое-как, держась за стенки, спустился вниз, в садик, отсиделся, наглотался пилюль, под вечер вернулся домой. Она кинулась ему на шею, благодаря за подарок... Ни капельки смущения... Нигде признака лжи... В словах не было фальши... Выходило, что... эта любовь - любовь к жизни, где есть и я, и то, что было перед этим... Под каким-то предлогом отказал ученику от дома. Ах, да, показал ему его бездарность, к тому же при всех, так что его на работу у нас не взяли. Мне надо было отомстить. Иначе я бы себя презирал. Он ведь воспользовался моим доверием и своей молодостью, это совсем непорядочно... Развестись? Не в силах... История закончилась тем, что он всё же нашёл в себе силы развестись...
  
   О Петре... Многое открылось... Анонимному письму он не поверил, занялся корреспонденцией Монса, выяснил, что Монс хозяйничает деньгами императрицы, устраивает просителям займы из её средств... Всем, значит, известна близость Монса к императрице, знают, что ему отказа нет. Судя по письмам, началось это ещё до коронации Екатерины...
   Кому же она предпочла великого императора - ничтожному хлыщу, мелкому вымогателю, пустоплёту, у которого нет никаких заслуг перед Россией. Для Петра это была и государственная измена...
  
   Его бурная яростная жизнь нанесла ему немало измен. Когда-то его оглушила измена Мазепы, не раз ему изменял король Август. Его обманывали, он обманывался, душа его была иссечена шрамами. Нынешняя измена нанесла самый страшный удар. В самое чувствительное место...
  
   Алексей, маленький Петр Петрович, Меншиков - крепости рушились одна за другой. Катерина оставалась последним убежищем, и оно рухнуло...
  
   Расправиться с Монсом как с любовником супруги было бы просто и по-мужски, но не по-царски. Выставить Екатерину на позор - значит опозорить царствующий дом, имеет ли он право?.. Не мог он выставить на позор мать своих дочерей, принцесс российских...
   Боль была спрятана надёжно, нельзя никому показывать, как мы страдаем, нельзя, чтобы учуяли запах слабости...
  
   Да, в страданиях нет ни великих, ни малых... Будь хоть тысяча лет назад, какая разница, боль обмана, измены всегда была та же...
  
   Пришёл день, и подошёл час, как говорится в Библии: есть время сажать, и есть время вырывать посаженное...
  
   Той же ночью к Монсу явился начальник Тайной канцелярии... Арестовал Монса...
   Царь лично пересмотрел бумаги, взятые у подсудимого, его любовные записки, стихи. Отобрал то, что надо было уничтожить. Допрашивал лично. Опросные листы заполнялись, лишь когда перешли к взяткам, подаркам. Не поборы, не хапомания интересовали государя. Другая истина, тоже без жалости, предстала перед ним неопровержимо...
  
   Спустя неделю после ареста суд приговорил Монса к смертной казни...
   Судили при Петре быстро и редко когда ошибались.
   В час пополудни 16 ноября Монса вывели из крепости, он поднялся на эшафот, палач отрубил ему голову и насадил на шест...
  
   ...После казни, через два дня, Пётр повёз супругу мимо эшафота... Монс смотрел на Екатерину. Она оставалась спокойной. Зрелище не вызвало у неё ни ужаса, ни слёз. В этом она была достойной подругой Петра. Вечером Пётр пил пиво с приезжими купцами, слушал их рассказы, Екатерина во дворце разучивала с дочерьми минуэты. Они оба изображали картину семейного мира. Умение скрывать чувства - наука монархов. Жена Цезаря выше подозрений, а уж сам - тем более...
  
   - Пётр говорил, что неблагодарные люди безобразят человечество... Петр слишком часто сталкивался с неблагодарностью. Это бывает с людьми, которые много делают для других, а в ответ получают подлости как насмешку...
  
   В России при повальном казнокрадстве ничем другим не испугаешь. Если бы Пётр не казнил, ещё больше воровали бы. При Екатерине Второй наказание смягчили, и лихоимство возросло. При Сталине сократилось. Этот спуску не давал...
   Нашим душам не хватало возмездия. Слишком много скопилось безнаказанного. В конце 20-го века русское общество страдало от этого сильнее, чем когда-либо...
  
   Здоровье Петра между тем угасало. Казнь Монса, необходимость разрубить сети дворцовой камарильи потребовали много сил. Он не привык беречь себя, не умел, хотя и врачи, и он сам понимал, что нельзя вылечиться, если считать себя здоровым...
  
   - ...Женщина увлекается личностью часто ничтожной, прельщённая хорошими манерами или уменьем одеваться... Женщина охотно надувает того мужчину, который любит её искренно и безгранично... Эта баба доконала Петра...
  
   Болезнь давно донимала Петра, пуще болезни донимали его проволочки в делах, сопротивление. Вот где все его чувства сосредоточились...
   "Лечу своё тело водами, подданных - примером. И то и другое исцеление идёт медленно. Всё решит время, на Бога моя надежда"...
  
   Время его жизни утекало, болезнь затягивала петлю, а время его дел тянулось и тянулось. Несоответствие мучило. Время жизни не остановишь, он мог лишь подгонять свои дела. Он принимал решение одно за другим, не откладывая на завтра, понимал, что сегодняшнее время дороже завтрашнего. Жизнь заканчивалась. Быстрокрылые годы куда-то умчались. На сделанное он не оглядывался, оно пристроилось, укоренится, но не утешало, потому что задуманного было больше. Кому оно останется - всё то, что лелеял, вынашивал? Может, бесприютное, так и сгинет. Мысли эти досаждали хуже болей в животе...
  
   Он уходил, "насыщенный днями", почему же обрывалась жизнь на самом нужном месте, когда не знал, на кого оставить... Вспомнил, как бедный братец Иоанн писал ему в тревоге: "Угаснет светильник, и всё благое с ним угаснет". Во тьме растащат, разграбят накопленное, раздерут страну на части. Кому доверить? Перебирал вновь и вновь - тот приспособлен для военных дел, этот слаб душой, этого не любят, заговоры плести станут, другие больше о себе пекутся, оставят Россию без призора... Ни на ком не мог остановиться...
  
   Лёгкой жизни я просил у Бога,
   Посмотри, как тягостно кругом.
   Бог ответил: подожди немного,
   Ты меня попросишь о другом...
  
   Вот и дожил, не длинна дорога,
   Тяжелее груз и тоньше нить.
   Лёгкой жизни ты просил у Бога,
   Лёгкой смерти надо бы просить...
  
   - Да, лёгкой смерти Петру не даровано было...
  
   Мы думали о таинстве смерти...
  
   Думать о смерти нелегко, на это надо отдельное мужество. Думал ли Пётр о смерти?..
  
   Нас удивляли великие правители, они оставляли после себя временщиков, ничтожеств, хищников, а то и смуту, не готовились они к смерти, не могли представить, что жизнь без них может продолжаться и кто-то может их заменить...
  
   Осознать свою смерть - значит увидеть и мир, и свою жизнь по-другому...
  
   Великие не могут представить, как народ останется без них, у Петра тоже такое было, боялся думать о ней, храбрый был человек, а поглядеть ей в глаза не хотел. Они все уверены, что умирают слишком рано. Показывать пример жизни они умеют, быть великим в смерти, как Сократ, - это редкость...
  
   - У нас вообще нет культуры завещаний. К смерти относимся некультурно. Ну ладно, допустим, многим из нас завещать нечего, никакого имущества нет, но всё равно хоть какие-то предметы свои на память родным и знакомым... Но уж Петру непростительно, Россию бросил на кого попало...
  
   - Смерть всегда является не вовремя, без спросу...
  
   Последняя любовь...
  
   Россия отмечала окончание войны со шведами. Отмечали Ништадтский мир пышно, буйно. Празднества в Петербурге, празднества в Москве... Разъезжали большой компанией по знатным домам, цугом пожаловали во двор к господарю Кантемиру. Пока княгиня Анастасия и князь Дмитрий распоряжались насчёт стола, Петра развлекала княжна Мария...
  
   Таинственно и властно...
   Самое необычное - это когда обычное чуть по-другому смотрится...
  
   Увеселения длились несколько дней... Столица гуляла, позабыв все военные горести двадцати ратных лет...
  
   В Петербурге царь участил визиты в дом Кантемиров... Дмитрий Кантемир, господарь Молдавии, открыто принял сторону России, когда Пётр объявил войну Турции. Потомок византийских императоров, все военные годы он хранил верность Петру. Его ценили как знатока Турции и турецкой политики, Пётр сделал его сенатором. Автор "Истории Османского государства", Дмитрий Кантемир был серьёзным учёным, писателем, сумел дать блестящее образование своим детям. Что мешало ему, так это тщеславие. Он считал, что заслуживает большего, чем быть советником царя. Проверив интерес царя к Марии, он решил во что бы то ни стало использовать счастливый шанс. Союзником привлёк Петра Толстого, человека близкого, хорошо изучившего придворные нравы...
   Поначалу Кантемир удивился, что царь обратил внимание на Марию. Для Толстого же ничего удивительного в этом не было. Среди придворных дам она отличалась образованностью и европейским воспитанием, был в ней ещё свежий, молодой невинный ум, никак не порченный придворными интригами...
  
   И момент ныне особенный. Известно, что у царя сейчас не то отношение к царице, что было. После смерти Алексея Петровича все права наследника перешли к маленькому Петру Петровичу, сыну Екатерины. Но Господь прибрал его к себе. Умер сынок, надежда государя. Словно рок какой. а государыня всё мёртвых выкидывает... Пётр Андреевич пояснил, что государя томит отсутствие наследника по мужской линии. Допустим, какая знатная девица понесла бы от царя и разрешилась мальчиком, то могло бы от этого произойти непредвиденное... Он сумел растревожить князя...
  
   Князь видел, как Мария расцвела, как она сияла, выбегая навстречу государю. Петр наезжал внезапно, без предупреждения, без свиты, всего с двумя денщиками, они оставались в сенях. Царь, не таясь, шагал прямо на половину Марии. Его привлекала прохладная свежесть Марии, её чистота, вдумчивость, с ней было о чём поговорить, отвлечься от дворцовых сплетен, от государственных забот... Царь был первый мужчина в её жизни, она видела в нём совершенство и всерьёз влюбилась в него...
   Всё шло как нельзя лучше, как вдруг к княжне посватался Иван Долгорукий, сын Григория Долгорукова, русского посла в Польше. Фамилия знатнейшая, отказа быть не должно, и сама государыня проявила упорный интерес к сватовству. Случайно ли?.. Похоже, что государыня встревожилась...
   Мария была настроена против Ивана категорично - ни за что!..
  
   Пётр занят был предстоящей войной с Персией. Князя предупредили, что государь повелел участвовать в кампании, придётся плыть по Волге до Астрахани, готовить манифесты на турецком языке и на персидском для населения Закавказья, княжна может ехать с ним до Астрахани, там пусть останется. Про беременность, видать, знал, велел князю взять и княгиню, и Марию, и доктора домашнего...
  
   Пётр Андреевич Толстой тоже был включён в свиту как специалист по восточным делам.
   Плавание шло два месяца по рекам - Москве, Оке, Волге, до самой Астрахани. Кантемиры плыли на отдельном корабле...
  
   Когда плыли по Волге, царица простыла. Петр Толстой порекомендовал ей врача Кантемиров, который имел большой набор лечебных трав. Грек отваром быстро снял простуду. Екатерина щедро отблагодарила его, между прочим расспрашивала про княжну Марию, как беременность переносит...
  
   Когда войска добрались до Астрахани, сделали двухнедельную остановку. На отдыхе Екатерина пригласила к себе придворных дам. Княжна Мария отказалась, ссылаясь на нездоровье. Назавтра государыня сама пожаловала к ней... После её отъезда сказала отцу, что визит не понравился, у государыни "дурной глаз"...
  
   ...Допытывалась у Толстого, на что надеется князь Кантемир... Ещё родить надо да вырастить. Неизвестно, как всё обернётся. Стоит ли ему, Петру Андреевичу, сторону князя держать? Известно, что дружат они, но значит ли это, что против законной государыни можно идти? Понимать должен. Пусть подумает. Не выгоднее ли служить верой и правдой?.. Не без её помощи ведь тайным советником стал. Может и на другой чин рассчитывать... Правду ли этот грек-врач говорил, что княжна здоровьем слабовата? При таком здоровье выкидыша ждать можно. Намекала грубо, всё упорнее... Умысел нешуточный...
   В конце концов она разразилась... призналась, чего ей надо... и тотчас посулила усердие его вознаградить титулом, недавно учреждённым, ясно было, что речь идёт о графском титуле. У Толстого сладко ёкнуло в груди. О большем и не мечтал. Чин что, чин дело временное, граф же Толстой во веки веков, и детям и внукам перейдёт... От него весть доходить будет потомкам, пока род Толстых сохранится.
   Прослезился, ручку поцеловал, пообещал всё, что в его силах, ибо всё в руках Божьих...
   Она посмотрела на него с бабьей проницательностью:
   - Только самого себя не перехитри!
   Его всегда подозревали то в криводушии, то в слишком остром уме, он привык, но тут она попала в цель. Может, это ей от государя перешло. Пётр никогда до конца не верил Толстому. Доверял должности, дела тайные поручал, а полной веры не было... Считалось, что из-за участия в стрелецком бунте, ещё в 1682-ом году, когда молодым посещал тайные совещания в доме своего покровителя, боярина Ивана Милослаского. Сорок лет прошло, а Пётр всё не забывал, "семя Ивана Милослаского" виделось ему во многих. И сам Пётр Андреевич знал, что государь чует в нём неверность...
   Все годы ему приходилось быть настороже. То и дело он чувствовал на себе испытующий взгляд монарха, как будто Петр знал, что неверность в самых сокровенных уголках души постоянно искушает Толстого...
  
   В походе Толстой ведал дипломатической канцелярией государя, просматривал все доклады, готовил воззвания к народам Кавказа, к персам. Бумаг было множество... Государь не до конца открывал свои планы, ясно было, однако, что проект был проложить дорогу русской торговле к Персии, а затем и к Индии, к этому источнику, у которого толпились европейские страны.
   Замысел был грандиозный, после победы над шведами всё казалось ему под силу. Однако то, что он слышал от государыни, мучило больше. Он послал за греком, передал, что неможется... Грек жил при Кантемирах, в астраханском Кремле... Толстой задумчиво разглядывал его, не поймёшь; риск был там, и риск был тут, отказаться - риск и согласиться - риск. Греку довериться тоже риск...
   Вспомнил пылающие глаза Екатерины, проверять будет, если он не сделает, она сама этого грека уломает, заставит, припугнёт, её ничто не остановит. И никогда не простит. А если государь узнает - уничтожит. Вот и выбирай!
   Хмельного Толстой не любил, морщась выпил ещё стопку этой вонючей греческой и вдруг ощутил, что в его руках руль, дрожащий послушный руль, куда двинет, туда и повернёт, то ли к государю, то ли к государыне, а корабль-то - Россия! От него, Толстого, она зависела, что решит - тому и быть!
  
   По указанию царскому надлежит врачу Паликуле оставаться при княжне Марии, следить за её здоровьем...
   Что-то в голосе Толстого, в длинном холодном лице его заставило грека насторожиться. Слова отеческие, а взгляд металлический, немигающий.
   Всего лучше княжну до полных родов не допускать, так велено передать Паликуле. С надеждой на его искусство. Грек... сделал вид, что не понимает... Ждал слова прямого. На притворство Пётр Андреевич всерьёз рассердился. Говорить лишнее не любил. В таком деле лишнего нельзя произносить. Плохой, значит, врач, если случаев возможных не понимает... Выкидыши у самой государыни бывают...
   Грек всё больше бледнел, колени его подкосились, рухнул, головой ткнулся в ноги Толстому.
   - Избавь меня, Пётр Андреевич...
   - Не могу, не проси, я в этих твоих делах не мастак.
   - Как же брать такой грех на душу, чтобы извести душу невинную, дитё...
   - Кто сказал извести дитё? Слов таких не было. И быть не может. Разве тебе про младенца толкуют. Плод это, плод во чреве материнском. У него и души ещё нет, не крещён, не наречён. С плодами всякое бывает. Если родится мёртвый, на то воля Божья. У государыни нашей сколько раз такое женское несчастие случалось, и для неё, и для его величества.
   Грек поднялся, шатаясь, зашептал еле слышно. Способствовать такому невозможно, нет, нет, немыслимо, ежели само собой получится... И тут же вопрос задал. Вопрос его был подлый, потому что тут как раз чёрт их подстерегал - если женского рода младенец, тогда как? Погуба будет неправедная. А заранее кто угадает, как узнать? На это Толстой напомнил, как грек хвалился своей учёностью, вот и определи, и избави себя от злодейства. Не можешь - моли Господа простить своё неразумие.
   Пётр Андреевич горячо перекрестился. Грек не унимался, хотел вызнать - зачем? Чего ради рушить то, чему сам господин тайный советник способствовал?.. Толстой на государыню не ссылался. Одни лишь намёки, движением перепутанных морщин указывал, что дело государственной важности, уберечь надо всех от смуты и беспутицы, какая произойдёт, если появится дитё мужского пола. Греку доверено уберечь...
   Толстой торговаться не стал... Насчёт опасности предупредил: опасность одна - от языка...
  
   Перед отплытием государь пожелал заехать к Кантемирам попрощаться с княгиней, от которой мужа увозил, заодно и с дочерью...
   Князь Дмитрий обнял врача Паликулу, сказал, что надеется на него как на медика искусного и как на друга своего верного.
   С тем и отправились...
  
   Русские войска направились к Дербенту. По пути местные султаны встречали царя миролюбиво, просили принять в подданство...
  
   С государевой почтой пришла князю весточка из Астрахани от грека. Почерк его безобразный, не прочесть, и текст тёмный... Грек наверняка с умыслом темнил, князя щадил, а его, Толстого, держал в напряжении, знал, что князь покажет письмо. Сейчас всё сводилось к нему, к греку, он власть и показывал. Толстой от него зависел, государыня от Толстого, да и сам государь... Но об этом мыслить не следовало, тайные мысли тоже опасны, они обязательно где-то как-то наружу высунутся...
  
   Казалось, Петру всё подвластно, однако Каспий взбунтовался. Разразилась буря, суда, гружённые хлебом, провиантом армейским, разметало, потопило. Продолжать поход стало трудно. На военном совете решили отложить действия до следующего года и возвращаться в Астрахань. В Дербенте же оставить гарнизон.
  
   Астрахань встречала прибытие государя пушечной пальбой, торжественной церемонией. Князь Кантемир еле дотерпел до пристани, в сопровождении Толстого поскакал к своим.
   Дочь застал в постели, слабой, полуживой. Рассказать что случилось, не могла, плакала, что-то шептала. Рассказала княгиня. Был выкидыш, отчего, неизвестно... Князь был в отчаянии...
   Толстой утешал как мог Кантемира, но торопился к государыне. Хотел первым доложить ей, знал, что у неё своих осведомителей хватает. Успел. Она скрыть не могла радости...
   Узнав от Екатерины о неудачных родах Марии, государь промолчал... Через два дня заехал к князю, который от тяжких переживаний не выдержал, слёг. У постели больного царь просидел час, заглянул в женскую половину к княжне... При выходе, проходя мимо сыновей, слуг домашних, задержался перед врачом-греком.
   - Говорили, ты знатный лекарь, многое можешь...
  
   Вскоре князь призвал к себе Толстого... Болезнь съедала его. Боялся, что уже не встать ему, просил позаботиться о сыновьях, более же всего о Марии, виноват он перед ней, не остановил, поощрял. Поддался соблазну. Зачем? Вот и задул Господь свечку. Под конец вдруг приподнялся, схватил Толстого за руку, стиснул, сообщил горячечным шёпотом, что выкидыш-то был мужской плод. Это у грека выпытал. Не уберегли. Мог быть наследник царю, всё, всё могло осуществиться, Россия имела бы царя благородных кровей...
  
   Толстой соглашался, было жаль старого друга. Выйдя в соседнюю комнату, спросил врача, поднимется ли князь. Грек помотал головой... Ответил со злобной слезой в голосе, словно на Толстого вину возводил.
   Зачем рассказал он князю про выкидыш мужского пола? Грек отмахнулся дерзостно, затем, что повитухе рот не заткнёшь. Ну, хорошо, а Марии он тоже сказал? Ей-то зачем? Злодей, ах, злодей, ведь это её ещё пуще убивает.
   Грек никак не признавал себя злодеем, наоборот, он спас княжну, выкидыш-то был не натуральный, вполне роженица могла погибнуть. Ему за спасение благодарность полагается и добавление денежное.
   Бесстыдно и глупо вёл себя грек. Невоздержанная речь - первая губительница...
  
   Тайный советник давно убедился, что большую часть несчастий человеку язык приносит.
   Грек не воспринял, не испугался, намекнул тайному советнику, точно соумышленнику, что теперь от государыни милости должно быть побольше. Смекнул, значит...
  
   В августе князь скончался... Без Дмитрия Кантемира семья быстро распалась. Красавица-вдова пустилась в светскую жизнь, старшие сыновья женились.
   Мария осталась в Петербурге вдвоём со своим любимцем, младшим братом, Антиохом. Талант его расцветал, Мария не могла нарадоваться быстрым успехам юноши в поэзии, недаром царь рано приметил этого мальчика и продолжал им интересоваться...
  
   Настоящие поэты начинают сразу, без разбега, стихи Антиоха Кантемира сегодня устарели, не читаются, так же, как стихи Сумарокова, Тредиаковского, но тогда сатиры Антиоха были для российской публики сенсацией. А ещё Антиох Кантемир отличался от всех других как словотворец, таинственный этот дар выделил его и утвердил навсегда в русской словесности. Он умел вводить в язык новые слова. Редчайшая способность! Любой русский писатель, самый великий, радовался, когда удавалось обогатить русский язык хотя бы одним-двумя словами. Карамзин ввёл "промышленность", Достоевский - "стушеваться". Кантемир ввёл в обиход много слов, таких, как - материя, природа, идея, центр, депутат. Целые выражения приписаны ему - "смех сквозь слёзы", "пусть страсти не качают весы правосудия", или "пусть слёзы бедных не падают на землю".
   Он пустил в обиход великое слово "гражданин".
   Странный это дар. Попробуйте ввести новое слово, да чтоб оно укоренилось...
   От его короткой жизни остались девять сатир, первых русских сатир, с восторгом встреченных читателями, и новые слова. Увы, слова не носят имя автора, они влились в океан русского языка такими же анонимными, как прочие...
  
   Вскоре после астраханского похода Петр решил короновать Екатерину. Надежд, связанных с беременностью княжны Марии, не стало, забота о престолонаследии всё сильнее угнетала, болезненные приступы не давали успокоиться. Оставалось одно - назначить Екатерину правительницей на случай своей смерти, до тех пор, пока наследник или наследница не определятся.
   Толстой отныне стал одним из ближайших доверенных лиц государыни. Его отправили в Москву готовить торжества коронации.
   Коронация состоялась 7 мая 1724-го года...
   Главное шествие открывал Толстой. Верховный маршал, он нёс серебряный маршальский жезл, на верхушке его распростёр золочёные крылья российский орёл, украшенный алмазами и рубинами. Жезл был тяжёл. Толстой прижимал его к себе, чтобы не уронить, не выдать дрожь в руках... Это была вершина его жизни. Он вкушал сочную сладость успеха, российский орёл парил над ним, обозначая его, отныне графа Петра Андреевича Толстого...
   Никто здесь знать не знал, что это он, Пётр Толстой, расчистил дорогу Екатерине к императорской короне. Ей самой не всё было известно. Правители не любят брать грех на себя, не любят и быть кому-то обязанными. Толстой не выпячивался, он умел ждать. И дождался. Иезуиты правы: хорошо живёт тот, кто хорошо скрывается.
   Он, граф Толстой, можно сказать, "навеки запятнал себя графским достоинством". Пользуясь случаем, выпросил себе ещё поместья на Яузе и двор в Петербурге.
   Красное сукно, по которому шествовала Екатерина, протянулось от мёртвого младенца до кремлёвского престола. Об этом знал он один.
   Сознавать свою роль Толстому было и страшно, и сладко.
   В церкви он стоял у самого трона, опираясь на жезл, отдыхал. Звонили колокола, гремели залпы пушечных салютов. Отныне царица Екатерина и граф Толстой навеки войдут в историю России: она - первая императрица, он - главный маршал коронации. Он мог гордиться своей дальновидностью: различал своё счастливое будущее, как будто уже свершилось, - когда царь Петр умрёт, Екатерина станет Екатериной Первой, её возведут на престол...
   Так оно и произойдёт. Недаром он считал себя провидцем, мудрым политиком, он всё рассчитал, выбирая между Петром и Екатериной...
  
   ...Род Толстых, из которых произошёл в третьем поколении казанский губернатор, в другой ветви министр народного просвещения, в третьей посол при дворе Наполеона. Там был обер-гофмаршал, собиратель рукописей, замечательный художник Фёдор Толстой, медали его работы до сих пор остаются образцом высокого искусства, был блестящий поэт и драматург Алексей Константинович Толстой и, наконец, лучший плод этого древа - Лев Николаевич Толстой.
   Генеалогия удивляла своей причудливостью. Какой род ни возьмёшь, обязательно среди порядочных тружеников вдруг вынырнет жулик, а то и разбойник. Таланты сменяли бездарей. Чисто православных нет, обязательно в каком-нибудь колене найдётся мусульманин или католик. В самом что ни на есть русском человеке всегда течёт чужая кровь, то немца можно обнаружить, то еврея, то татарина, то такого папуаса - руками разведёшь. На самом деле, если проследить корни, все мы родственники, генеалогия могла бы быть наукой не о знатности, а о родстве людей. генеалогия не позволяет никому чваниться своими предками. Если были великие, то были и ничтожества, подонки.
   Его величество случай смешивал в колбе родословные бабок, тётушек, прадедов, любовников, проходимцев, чтобы в каком-то из потомков вспыхнул то ли злодей, то ли гений. Генеалогия бессердечна. Такой и должна быть наука. Она с равным интересом возвышает, разоблачает, сближает, заставляет думать о чести своей фамилии и о наследниках, о чудесах и тайнах наследственности.
  
   Смерть князя подкосила ещё слабое здоровье Марии. Интерес к жизни угас. Лекарства не помогали, Паликула старался как мог, превратился в сиделку. Мария уходила из мира безропотно, и у грека не было средств удержать её. В отчаянии он представлял себе, как приведут его к императору. Прошлый раз под взглядом Петра сердце замерло, ещё немного, и он во всём признался бы. Страшный взгляд недаром задержался, царь что-то почувствовал.
   Паликула решился сообщить Толстому о положении княжны. Граф приехал, увидел, прослезился.
   - Ты что ж это надумала... - начал он жалобно, сказал, что государь справлялся о ней, хочет навестить, как же она в таком виде предстанет.
   Придумывал, не боясь, не надеясь ни на что, расписывал интерес царя, не жалея красок. Позже утверждал, будто знал, как вернуть княжну к жизни, любовь для молодых лучшее лекарство.
   То, что государь помнит о ней, было счастье, она вдруг ощутила, что любовь её не безответна. Любить, а не ждать любви - вот в чём жизнь. Когда любовь взялась за дело, болезнь отступила, вернулся румянец, ожили глаза, волосы вновь взмыли чёрным пушистым облаком...
  
   В ноябре закрутился розыск по делу Монса...
   На второй день после допроса Монса Пётр из Тайной канцелярии вдруг отправился к Марии Кантемир.
   Нежданно-негаданно вышло, что никого другого у него нет. Княжна любила его, он это знал, любила его самого, без титулов, любила Петра Алексеевича Романова...
   Он рассказывал сперва без подробностей...
   Собственная слепота уязвляла его. Вспоминал, как при коронации, в Кремле, царица опустилась на колени, он возложил корону на её голову, и слёзы покатились по её щекам. Спустя два дня, улучив момент, опять пустилась в сладострастные забавы с Монсом.
   Сейчас, задним числом, десятки улик всплывали перед ним, мелкие испуги Монса, перешёптывания, как она касалась его грудью, любовные перегляды, рискованная игра, которой она возбуждала себя...
   Лучше слыть Антихристом, чем стать смешным. Смеху голову не отрубишь. Главный рогоносец России!..
   Мария не знала, как утешить его, нестерпимая его боль словно передалась ей, слёзы выступили на глазах, она прижалась к его руке.
   Эти слёзы были ему нужнее любых слов...
  
   Получив бумагу с приговором Монсу, Пётр написал размашисто, брызгая чернила: "Учинить по приговору!"
   Казнь совершали на Троицкой площади. Палач отсёк голову красавцу Монсу, поднял её за волосы, раскрытые глаза смотрели на площадь, запруженную народом, казалось, что они ещё видели всех, и царя, и царицу.
  
   С того дня Пётр стал часто ездить к княжне Марии...
  
   "Господи, сколь жалок человек"... Износился...
   Подходит роковой час, и не стало скорбящих о его муках, словно учуяли, изготовились... Нельзя жить так, словно жизнь бессрочна. Безбожно жить не готовым к смерти, и не разумно. Нить может оборваться в любой момент. Думал, времени на всё хватит, теперь видно, что поле его кончается. Пахал. Пахал, лишь бы больше захватить, а что на нём вырастет, увидеть не придётся. Жизнь уходит, ей бы сейчас только начаться... Поздно...
  
   На следующее утро во дворец Кантемиров явился Паликула, попросился на прием к княжне... Мерещилась ему дыба, пыточный застенок, и розыск ведёт сам граф Толстой... Паликула твердил: государь, воспалённый делом Монса, обязательно станет расспрашивать Толстого, а от того не защиты ждать, а поспешного губительства... Княжна строго напомнила греку, что граф благодетельствовал и ей, да и ему, на что грек как-то безумно захохотал, воздел руки к небу: "О, святая простота!"... Страх его тёмный, истеричный наплывал на княжну... Грек вскочил, чёрные глаза его горели, голосом сдавленным, хрипящим заявил, пусть передаст графу, что, ежели что начнётся, колесовать Толстого будут первым, он, Паликула, донесёт обо всём государю, ничего не скроет. Заверил клятвенно, наставив палец на княжну. Перекрестился. Ей стало не по себе...
  
   На Рождество Антиох устроил представление. Пригласили графа Петра Андреевича Толстого... Узнав, что государь обмолвился про розыск, задумался, сел в кресло. Княжна, обеспокоенная, рассказала и про приход Паликулы...
  
   Паликула пропал... Мария понимала, что грек спрятался где-то, напуганный государем...
  
   Операция императору облегчения не принесла...
  
   Ему тяжёлая смерть выпала. Не на скаку, не в седле, не в бою...
   Утихнет боль, подступали муки душевные. Знал, что умирает. Смерть стояла над ним и медлила, заставляла молиться. Каялся за Алексея? Как всё сошлось, одно к одному. Кому теперь передать престол, на кого положиться?
   Екатерина не отходила от постели мужа, но он ничего ей не говорил, не ею были заняты его мысли, скорее всего, тем Всевышним судом, перед которым он вот-вот предстанет. И Россией - делом его жизни, неоконченным, незавершённым, оборванным в самом разгаре...
  
   В день своего тезоименитства Мария не вытерпела и поехала во дворец. Несмотря на мороз, под окнами толпился народ. Стояли, сняв шапки, крестились. В покоях полно было придворных. Священники, дипломаты, генералы, фрейлины, одни плакали, другие шептались, ходили от группы к группе...
   Кабинет-секретарь Макаров... сказал, что покорнейше просит её уехать, при этом сослался на государыню...
   Услышав вопль, что донёсся из внутренних покоев, она отстранила Макарова и ринулась на этот звук...
   Украшенные звёздами генералы... Меншиков... Брюс... князь Шаховский...
   Изготовились, глаза рыскают...
   Остановить её никто не мог...
   Вывели княжну по приказу Меншикова...
  
   На пятый день, в минуту облегчения, Пётр промолвил: "Из меня познайте, какое бедное создание есть человек"...
  
   Смерть не могла одолеть могучее тело, оно не отпускало душу вопреки желанию Петра, который уже исповедался, причастился...
  
   В минуту просветления пытался что-то написать... Нацарапал слабеющей рукой "отдайте всё..." остальное, сколько ни пытались, не разобрать. Не хватило последней клеточки жизни, тратил поначалу без счёта и на гульбу, и на пьянку, сжигал в яростных припадках, а тут в тоске, ужасе за царствие своё, рванулся, вспыхнуло и погасло, так и не успев осветить его предсмертную волю - кому отдать престол...
  
   Это был миг, когда кончилась эпоха, величайшая в истории государства...
   Петровское время остановилось. Все, кто находились во дворце, замерли. Через несколько минут страсти нового царствия нахлынут, растащат их в разные стороны, но сейчас они оставались ещё его сподвижниками, душа его ещё витала над ними, острое чувство страха и потери пронзило даже тех, кому смерть его сулила выгоду...
  
   На похороны императора она не пошла, не хотела видеть его в гробу, слышать панихиду, речи. Но спрятаться от его смерти не удавалось. Эта смерть всё кругом превращала в воспоминания. Не стало ни настоящего, ни будущего. Целыми днями она сидела у окна, тупо глядя на ледяную гладь Невы... Внутри всё замерло...
   Смерть Петра подвела черту, за которой ничего не было. Её собственная судьба завершилась...
  
   Весной она стала выезжать. Молодая её натура против воли выкарабкивалась из отчаяния. Человек не знает своей судьбы, то, что она считала концом, оказалось лишь эпизодом, ей суждено было ещё много прожить и пережить.
   Волосы её заблистали сединой, на бледном лице появились морщины, но странное дело, она привлекала мужчин больше, чем прежде. Безучастная к своему телу, она словно отпустила его на свободу. Когда она шла, тело её струилось, бёдра, плечи вели игру, неведомую ей, и бледность и седина красили её... Успех оставлял её равнодушной... Предложения о замужестве она отклоняла...
  
   Княжна заявила, что замуж не собирается. Толстой ходил, шаркая ногами, показывал на портрет Петра, который княжна повесила в зале, на медали с его изображением, разложенные на столах: обо всём этом её величеству известно. "Двух вдов у государя быть не должно"... Предупредил, что этого "не потерпят"...
  
   Государь велел считать всех дворян по годности, терпеть не мог лоботрясов...
  
   "Велик ты или мал? Умри и узнаешь"...
  
   Разговор зашёл о светлейшем князе. Мария вдруг глаза закрыла, сказала медленно - от Меншикова им добра не будет, у него свои планы, большие планы, кто ему поперёк дороги станет, того сметёт...
   - Девочка, учить учёных - только портить, слава богу, мы и сладкое пробовали и кислое...
   Ягужинский, тот посерьёзнел, сказал, что кассандрами бывают женщины, мужчины не ведают будущего...
  
   Ягужинский советовал княжне укрыться на время в Москве, подальше от двора. Он и сам думал удалиться куда-нибудь за границу послом. Время честной службы кончилось. То, за что ценил его покойный государь, - прямота, новые идеи - ныне только мешают карьере и вообще могут погубить.
   Вскоре Ягужинский отбыл послом в Польшу. Княжна, следуя его совету, уехала в Москву. Жила там уединённо. Вернулась в Петербург незадолго до кончины императрицы, и тут что-то произошло с ней, никому не ведомое, страшное. Однажды она куда-то уехала, вернулась домой поздно вечером сама не своя...
  
   Приходила она в себя медленно... Какая-то тайна окружила её...
   Смущали её суждения, резкие, по тем временам опасные. Столицу сотрясали крутые перемены. Жизнь зашаталась, самые прочные фамилии накренялись, рушились. Неожиданно для всех разжаловали и сослали графа Толстого. Винили в этом Меншикова, он расправлялся с противниками, одного за другим убирал по дороге к престолу и вдруг, почти у самой вершины, сам поскользнулся и рухнул, да как!
  
   Ягужинского вернули из Польши. Встретив Марию в Летнем саду, он не сразу узнал её... Ягужинский галантно раскланялся, взял её под руку, сопровождая, напомнил её предупреждение графу Толстому... И также сказал, что ничто так не волнует мужчин, как женщины-пророчицы. Быть Кассандрой - значит обладать великой властью. Княжна холодно отвергла радость такого дара, это не дар, это наказание. К чему предвидеть, если не в силах предотвратить. Незнание будущего лучше, оно заставляет бороться, позволяет наслаждаться настоящим, игрой случая и ожидания...
  
   Через месяц Петр Второй скончался в Москве...
  
   Новый двор Анны Иоанновны приглашал её на приёмы, сделал фрейлиной. Являлась она исключительно ради Антиоха.
   Своё собственное будущее она уже перечеркнула, ей осталось перебирать прошлое и любоваться успехами Антиоха. Талант его расцветал, Антиох отличался успехами в языках, в политике, более же всего в сочинительстве. Стихи ходили по рукам, возбуждая интерес к молодому писателю с такой знатной фамилией... Сам Антиох одновременно со всем пылом отдавался и политике, выступал за продолжение реформ Петра Великого, против хулителей просвещения. Его любовь к покойному государю перешла в обожание. Время Петра было для него утраченным "золотым веком, в коем преседала мудрость".
   Он тосковал о той деятельной эпохе, конец которой он успел вкусить. Ныне Наука скиталась в жалких рубищах, осиротелая, никому не нужная. Взлёт её прервался...
  
   Нельзя дотянуться до того, что было, можно достать то, что будет, но она отворачивалась от будущего, ей хватало прошлого. Тех минут было достаточно, они набухали подробностями, пускали ростки. Заточенные в них события, звуки, краски сохранялись, как сохраняется в семени весь облик цветка. Она перебирала эти минуты, взращивала их...
  
   Граф Толстой, тайный советник, первый министр Тайной канцелярии и прочая, скончался в каземате Соловецкого монастыря спустя ровно четыре года после кончины императора Петра Первого.
   Весть о его смерти в столице впечатления не произвела. Никого не занимали герои петровских времён. Новые фавориты, новые домогатели взлетели на небосклон. Слава мира проходит быстрее, чем это кажется потомкам...
  
   Княжна была единственной, кто заказал панихиду об усопшем...
   -...молимся об упокоении души раба Божиего Петра, да простится ему всякое прегрешение, вольное и невольное...
  
   А тогда не простила. Перед отправкой в Соловки граф послал за ней. Другие побоялись прийти... а она приехала...
  
   Старик сидел у каретного сарая. Двор его особняка был полон солдат. Конвой готовил возки к отправке. Во дворце умирала государыня Екатерина Первая, а тут, на Петербургском острове, не было ни беспокойства, ни молебнов во здравие, здесь царила спешка, офицеры подгоняли солдат, приказ был от Меншикова отправляться в ссыльную дорогу, не медля ни минуты...
   Приговор оглушил его, лишённый состояния, всех званий, он разом свернулся в сгорбленного старца...
  
   Увидев Марию, он потянулся к ней, схватил её руки, стал целовать, благодарил, что приехала, не убоялась, преданная душа, недаром он всегда держал её как родную, вместо дочери, подарок ему Господь принёс, в ней вся надежда, правильно князь Дмитрий ею гордился, и умом её, и красой, был бы князь жив, не допустил бы, чтоб так изничтожили верного слугу государя. И кто - вор, супостат - Меншиков...
   Протянул Марии бумагу, его всенижайшее прошение её величеству заменить Соловецкую тюрьму на монастырь, хотя бы в Карелии или на Урале, не вынести ему соловецкой зимы, стар он, немощен, и чтобы его сына-недоумка Ивана пощадили...
   Мария отталкивала бумагу, но вдруг глаза её сверкнули, взяла бумагу, медленно разорвала, бросила на землю, придавила ногой...
   - Ты что делаешь!.. Боишься? За меня просить боишься, забыла, что я делал для тебя?..
   - А младенец мой? Младенец, помнишь? Что ты с ним сделал?..
   Покачивая головой, говорила, словно объясняла ему: Господь уже покарал графа и ещё сильнее покарает, и не Меншиков тому виной... Она назвала грека... Паликула объявился, в предсмертный час призвал её и проклял графа... Смерть стояла у него в головах, дожидаясь, когда он закончит признание, смерть дала отсрочку, отступила перед его мольбой. Из последних сил шептал вразброс - сколько денег получил, чем плод вытравлял, граф не свои деньги давал, известно, кто главный интерес имел, потому что граф получил себе прибыль, а государю доложили, чтоб от неё не ждал...
   Холодная бездна разверзлась, и она летела туда, бедный разум не мог остановить её, сознание пошатнулось, если б не Антиох, она бы не вернулась, она не хотела возвращаться к этим людям, к тому, что творилось в этом мире...
  
   Толстой... более не запирался... Если бы не он... Это он, Толстой, сколько раз государя от заговорщиков спасал, его Тайная канцелярия государству крепость дала, императора великим сделала. Военные победы ничего не значат, когда в стране порядка нет. Государыня короной своей не Меншикову, а ему, Толстому, обязана... Как посмела Мария судить его?
   А она уже неслась без оглядки. Что Меншиков, Меншиков никого не убивал, это он, Толстой, убивец, с государыней заодно, убивцы, недаром Господь их в одночасье опроверг...
  
   Весть о смерти Меншикова пришла из Сибири одновременно с вестью из Соловков...
  
   О Меншикове княжна не скорбела. Не было жалости в ней ни к кому. Все они властолюбцы, властохваты, пожирали друг друга, все были обречены. Не пожалела она и Ивана, сына Толстого, которого тоже отправили в Соловки.
   Толстой умирал на соломенном матрасе в сырой монастырской темнице. В те же дни его заклятый враг и погубитель Меншиков помирал в промёрзлом сибирском городишке Берёзове.
   Антиоха поражало совпадение их судеб. Оба ближайших сподвижника Петра сцепились в смертельной схватке и погибли. Толстой боялся, что к власти придёт сын царевича Алексея, отомстит ему за смерть отца. Меншикова сгубила ненасытная жажда власти. Такая же судьба ждала и графа Остермана, того, кто свергал Меншикова, он тоже будет сослан в Берёзов, где также умрёт позабытый всеми, ещё недавно всемогущий правитель России. А в Соловецкую тюрьму отправятся вскоре и оба князя Долгоруких, которые валили Меншикова...
  
   С молодой безжалостностью Антиох рассуждал о причудах русской истории. Не мудрено, что она непредсказуема, если продажный грек-лекарь может изменить судьбу царствования. Россия могла бы получить наследника из рода Кантемиров, чистых царских кровей, вместо худородных немцев...
   - О, тщета человеческих сует!..
  
   - У Петра были десятки помощников и миллионы противников. Без него враз обездомили науку, она ныне скитается в рубище, сиротой, - говорил он про Академию наук.
   Царствие Петра, горевал он, оборвалось в самый решающий момент, перед переходом России к веку искусств и наук. Сумел бы Петр воплотить свои мечты?..
  
   Верность петровскому гению вовлекала Антиоха всё сильнее в дворцовую политику. Мария боялась - не могло это хорошо кончиться. К тому же здоровье его стало портиться. Когда он уехал в Лондон, она еженедельно слала ему обстоятельные письма. От него приходили рукописи, она заказывала их писцам и затем раздавала - пьесы, эпиграммы, сатиры - его почитателям.
   Затем его перевели послом в Париж. Но он уже тяжело болел, скоротечная чахотка свела его в могилу на взлёте таланта. Ему было тридцать шесть лет, он много успел, но ещё больше от него ждали...
  
   Похоронив его, Мария уединилась. Она как бы выпала из времени. Более ничего не привязывало её к жизни. иногда её можно было встретить в Петропавловском соборе у гробницы императора. Она появлялась там с цветами в какие-то, известные ей одной, даты...
  
   Во времена Елизаветы о ней вспомнили перед празднованием семидесятипятилетия со дня рождения Петра Великого. Связано это было ещё и с тем, что пошли слухи о скрываемом внебрачном сыне императора...
  
   Весна в тот год была ранней, всё уже цвело. Во дворце Кантемиров полно было цветов...
  
   Штелин пытался представить, какой была княжна в молодости, чем могла привлечь Петра...
   Поскольку он собирает анекдоты о Петре, ему хотелось бы услышать от неё обстоятельства их романа. Об этом много толкуют, однако в своей книге он стремится к точности, и для него великое счастье, что он имеет честь получить сведения из первых рук.
   Княжна величественно кивала, вдруг спросила: "Вы член Академии наук? Посмотрите, в какое посмешище они превратили вашу Академию, разве о такой Академии мечтал Пётр?"
   Далее она завела разговор про то, как царский двор именем Петра бесчестно прикрывает свой срам. Все пороки, с которыми так боролся Петр, выпущены наружу. Двор - вместилище лжи, доносительства, беспутства, подкупов, беззакония... Пётр поднимал страну, они её низвергают. История России остановилась. Вместо неё тянется хроника празднеств, свадеб, юбилеев, фейерверков...
   Она перебирала судьбы соратников Петра, его выкормышей, его птенцов - Меншиков, Долгорукие, Бестужев, Иван Бутурлин, Толстой, Девиер, Голицын Дмитрий, Остерман - кто сослан, кто казнён. Почему они истребляли один другого, почему не соединились продолжать дело своего императора? Их место заняли пришельцы, плохо говорящие по-русски, холодные, чужие лица, которым нет дела до России...
  
   Вновь он пытался вернуть её к тем давним временам... У княжны есть возможность увековечить своё имя. Какой смысл скрывать столь важную и лестную для неё историю...
  
   Помолчав, княжна вышла, вернулась с небольшим железным ларцом. Поставила его на стол, открыла ключиком, извлекла оттуда два портрета, обрамлённых драгоценными камнями. Один портрет Петра в латах, другой портрет молодой женщины... Штелин спросил, не она ли это? Княжна ответила, что это давно уже не она, с этими словами бросила портрет в горящий камин...
   Там была ещё толстая пачка бумаг, взяв сверху несколько листков, княжна начала смотреть их... "Она предавала огню лист за листом"... В конце концов, она взяла всю пачку, взвесила её в руке и швырнула в камин... Зрелище было невыносимо для Штелина... Пламя разгоралось... Она сжигала не только бумаги, она сжигала и то лучшее, что было в её жизни...
  
   Впервые перед ним предстал человек, лишённый и прошлого, и будущего. Она отказалась от воспоминаний и от надежд...
  
   Канцлера его сообщение о духовном сыне Петра покойном Антинохе Кантемире удовлетворило. Императрица распорядилась пожаловать княжне в память заслуг отца и брата псковскую деревню в сто душ. Пока выправляли бумаги, княжна тихо скончалась.
   На похоронах князь Трубецкой сказал, что покойная из тех женщин, что рождены для любви, и судьба наградила её большой любовью. До конца своих дней княжна Мария сохранила верность великому государю. Величие женщины определяется не тем, кого она любит, а тем, кто любит её. По духу, по уму, по знатности она была достойна гения Петра, недаром, умирая, он звал её...
  
   Не может быть у счастья счастливого конца...
   ____________________
  
  
  
  
   ДАНИИЛ ГРАНИН "Человек не отсюда"
  
   Петербург появился для России внезапно. Никто не предполагал этого города. Решение Петра было для всех неожиданно. И рос город поражающе быстро.
  
   Из тьмы лесов, из топи блат
   Вознёсся пышно, горделиво...
  
   Ничего подобного в истории мировых столиц не было. Уже в царствование Екатерины Второй он восхищал приезжих своей юной красой. Мужал, хорошел, обретал собственный облик.
   Широкая гладь Невы стала главным проспектом города. набережные ещё более раздвинули пространство, составив с рекой одно целое. Вся дельта Невы с её рукавами включилась в городской пейзаж.
   Первые же гравюры запечатлели живость рек, каналов, протоков, заполненных движением яхт, плотов, шлюпок, галер, баржей. Морские парусники заходят в устье Невы, повсюду на причалах Фонтанки, Мойки, Невки кипит портовая жизнь, разгружают товары.
   Петербург был вызовом сухопутной России, он отучал русских от водобоязни, от ксенофобии.
   Нарушая все традиции, он встал лицом к реке, выстроил по её берегам лучшие свои дворцы, особняки, памятники, сады, создав исключительную по своей торжественности панораму. Невская ширь позволяет охватить одним взглядом прибрежную даль, парад гранитных набережных, мостов.
   Существуют два Петрополя: один на берегах, другой - отражённый в водах, его омывающих; двойной город, двойные мосты, мостики делают реальность зыбкой, отражения колышутся, исчезают.
   Ныне только через старые гравюры и картины можно представить, что значила для города его водная сеть: по ней везли брёвна, продукты, кирпич, зерно, гончарные изделия... Водные пути служили дорогами, торговыми путями, транспортными магистралями. Зимой по льду шли санные обозы.
   На масленицу на всех площадях шумели гулянья, праздничные базары, представленья. Вообще в городе бурлила публичная жизнь, улицы были полны бродячими торговцами, музыкантами, мастеровыми. На Царицыном лугу происходили военные парады, смотры полков, разводы караулов. Судя по картинам, зрелище было эффектное, недаром оно собирало толпы горожан. Каждый полк отличался своей формой, играли духовые оркестры. Столица отмечала то победы русского оружия, то тезоименитство. Царицын луг - Марсово поле - выполнял роль народного общедоступного театра. А в особо торжественных случаях зрелище переносилось на набережную, где в вечернем небе расцветали фейерверки. Искусство этих огненных представлений, начатое самим Петром Великим, мастера этого весьма сложного "художества", поддерживали в течение всего 18-го века.
   Некоторые художники сохранили нам любопытные сценки уличной жизни. На Лебяжьей канавке, казалось бы, в дворцовом центре города, прачки стирают бельё. Торговки снуют по Марсову полю. Идёт катание с ледяных горок на Неве. Нарядные балаганы сооружались и на Царицыном лугу. На фоне величественных сооружений державной столицы демократично протекало существование питерского обывателя. Не чувствовалось жёстких сословных перегородок, город был открыт всем конфессиям, всем иностранцам, приезжим, чиновникам. Строгая бюрократическая столичность прекрасно сосуществовала с новым типом горожанина, недаром появилось новое качественное понятие - "питерский человек", "петербуржец" - отзывчивый, приветливый, грамотный - конечно, относительно, лишь в сравнении с российским провинциалом. Культуру питерца формировал город, первый европейский город России, свободный от ксенофобии. Тут сошлось многое - порт, купцы, матросы; музеи, Академия наук; восторги приезжих, ибо город к 19-му веку заблистал архитектурными шедеврами Растрелли, Захарова, Росси, Воронихина, Ринальди, императорскими театрами, музыкантами.
   Даже у европейца Петербург вызывал почтение своим королевским происхождением. Замысленный Петром как столица, он и осуществлялся под стать своему творцу - размах площадей, перспектива широких проспектов, прямые линии Васильевского острова - необычайная планировка города была не похожа на средневековые тесные улочки Европы. Конечно, молодой город не мог похвастаться стариной, но он в ней и не нуждался, его центр привлекал внимание новизной решений, ансамбли были исполнены прелести классицизма, позже он дал образцы превосходного модерна.
   Город не следовал примеру Амстердама, он никого не повторял, он вдруг оказался отдельной ценностью Европы, для России же - долго ещё - приёмышем, чуть ли не чужеземцем.
   К нему привыкали. У него не было прошлого, он сам творил свою историю, свои легенды. История эта получилась героической.
   Пётр вычертил город прямолинейный, хотя изгибы Невы нарушали его непреклонность, но всё равно она была заложена в его природе.
   Его называли "колыбелью революции", можно с таким же успехом называть его "колыбелью контрреволюции", важнее то, что два с лишним века он был духовным центром России, местом рождения русской литературы, поэзии, науки, источником просвещения, и совершенно непривычной городской красоты.
   Унылая северная низменность требовала от градостроителей иной архитектуры, появлялась как бы гео-архитектура, вертикаль среди распластанных ансамблей: золотые шпили, башенки, итальянское, французское, немецкое соединилось в нечто питерское. А ещё и в чисто имперское. Ведь Петербург из столицы России превратился в столицу Империи. Отсюда и имперское обилие львов, коней, колоннад.
   Странно, как много в этой, казалось бы, "новостройке" сразу же появилось поэтических уголков, заповедных мест. Чего стоит хотя бы Михайловский замок с его подъёмными мостами, рвом, суровой романтикой Мальтийского ордена и масонских лож. Причудливы особняки Каменного острова, Зимняя канавка, Новая Голландия.
   Поэтичность - свойство петербургских ансамблей. Сдержанное северное лето, белёсое низкое небо, дыхание залива, белые ночи, лишённые теней, наполненные призрачным бледным светом, - всё это примиряет с тяжёлым климатом, сыростью, наводнениями.
   Город не подавляет громадами, здания здесь соразмерны с человеком, они тактично соразмерны и между собой. Нет тех выскочек, которые появляются, когда, не умея делать великое, делают большое. В главном деле, в чём величие Зимнего дворца или Главного штаба? Никогда не скажешь, что перед нами всего лишь трёхэтажные постройки.
   Русская аристократия не жалела средств для создания изысканного интерьера своих жилищ, приглашали лучших художников, декораторов. Дворцы Юсуповых, Строгановых, Шереметевых соперничали с царскими палатами, до сих пор они восхищают безупречным вкусом. Немудрено, что так хороши были петербургские балы. В ныне безмолвных музейных залах собиралось светское общество, отнюдь не только щегольства ради. Здесь рождалось общественное мнение, создавались салоны, музыкальные, литературные. Рождение русской поэзии, да и музеи, во многом театра, происходило в Петербурге. Салон - изобретение не только западное, но и петербургское, всё начиналось с петровских ассамблей. Когда они перешли в салоны, там уже обходились без попоек, там ценили прелесть общения, весёлого, непринуждённого, не приуроченного к датам.
  
   Петербургу повезло - перенос столицы в Москву сохранил исторический центр. Отчасти сохранению способствовала и бедность экс-столицы, городу не давали денег на реконструкцию. Не было безобразных перестроек. Около пятисот дворцов и особняков уцелело, огромный массив художественного наследия, совершенных созданий дореволюционного времени, "блистательного Петербурга". Не было бы счастья, да несчастье помогло...
  
   Вслед за Петром русские монархи продолжали украшать город. Они любили детище Петра и с пониманием обустраивали столицу. Но кроме них этот город создавали и Пушкин, Гоголь, Мусоргский, и Комиссаржевская.
   В Петербурге много Венеции. Реки, притоки, каналы, мосты, мостики, большие, разводные, мосты над Невой, красавцы, мосты-мучители, виновники автомобильных пробок... - словом, вода во всех видах, и лучшие особняки, дворцы вдоль набережных.
   Венеция - это ещё и постоянный праздник. Петербург устраивает свои праздники в белые ночи. Белые ночи есть и в Архангельске, и в Бергене, но Петербург присвоил их себе, начинил их множеством праздников и вообще стал городом белых ночей. Тут уж Москва ничего поделать не могла. Она переманивала себе лучших актёров, архитекторов, писателей, учёных, а купить белые ночи не сумела.
   Мосты в Венеции крутые, две лестницы составлены шалашиком, я от них быстро притомился. В Питере они украшение, каждый мост - произведение. Это зрелище, особенно когда они разводятся, встают дыбом. Украшение их - решётки, например, Литейного моста или фонари Троицкого моста. Вид с них на город такой, что дух захватывает, оба берега разом открываются. Это делает ширина Невы. Вообще Нева - главное украшение города, она не просто река - у неё два ледохода, собственный и ещё когда идёт лёд с Ладоги. У неё есть наводнения. Это тоже зрелище. У неё всякие притоки, где мосты украшены львами, сфинксами, цепями.
   В каждом уважающем себя городе есть малая архитектура, сугубо местные киоски, барельефы, клумбы. Петербург украшен великим множеством львов, коней, орлов, более всего я любуюсь прелестями чугунного литья балконных решёток, а какой красоты попадаются кованые дворовые ворота красивейшего рисунка. У ворот кое-где сохранились ещё гранитные тумбы, чтобы экипажи, телеги не оббивали подворотни. Козырьки над подъездами. Есть подъезды, где ещё стоят камины. Зачем отапливалась лестница? Для обогрева швейцара? Почему не печь? Я так и не смог выяснить. Порядки столичных доходных домов "высокого пошиба" во многом подзабылись, некоторые начисто.
   Города украшают себя по-разному. Я люблю примечать эти скромные штрихи малой архитектуры. В Бергене, например, на чугунных крышках люков - барельеф городского пейзажа: набережная, ганзейский район...
  
  
  
  
  
   О Петре Великом
  
   В годы работы над романом о Петре у меня накопились выписки из разных источников. Довольно любопытные. Это то, что не попало в роман, не пригодилось, но, как мне кажется, годится для размышлений...
  
   Пётр помогает своему другу Лефорту построить роскошный дом, там устраивает самые весёлые попойки, не менее роскошно устраивается дворец Меншикова в Петербурге. Петр отдаёт роскошь другим, его собственный дом в Летнем саду несравнимо скромнее. Примерно так же он отдаёт свой царский сан приближённым, водружая его на кого-либо, освобождаясь хоть ненадолго от тяжести шапки Мономаха...
  
   То и дело он пробует себя то матросом, становится плотником, шкипером, вот он капитан, а вот барабанщик, вот токарь, он работает в кузне кузнецом, у пушки бомбардир, и конечно, моряк, пробует себя на всех должностях от юнги до капитана...
  
   Князя Фёдора Ромодановского Пётр величает "Мой государь", и тот принимает игру и делает выговор - "господину капитану"...
  
   В 1721-ом году пришло известие о мире в Швеции. Кончилась Северная война, она длилась больше двадцати лет, и, наконец, - мир. На Троицкой площади собрался народ. Пётр зашёл на помост, поднял ковш с вином и поздравил всех с окончанием долгой войны, поздравил с миром "счастливым и вечным". Он выпил за здоровье народа и стал со всеми веселиться, плясать, петь песни. Плясали и плакали от счастья, кричали "Виват!", стояли кадки с вином, люди пили, целовались, с крепости палили пушки, выстроились полки в парадных мундирах, они давали залпы из ружей. Трубили трубачи, по городу ездили драгуны с белыми перевязями, они держали знамёна, украшенные лавровыми ветвями. Десятого сентября начался маскарад, сотни ряженых в масках целую неделю носились, дурачились, город ликовал, была объявлена амнистия...
  
   Дмитрий Сергеевич Лихачёв говорил мне, что Петр - человек барокко. В России не было ренессанса, сразу началось барокко.
   Он же говорил мне, что Алексей Михайлович вовсе не был "тишайший", он энергично разгромил разинщину, при нём началась немецкая слобода и курс на просвещение, и то, что монарх труженик. Так что петровское как бы появилось до Петра. Петр - закономерен. Но Петр совершает поступки, совершенно не принятые в то время, да и в другие времена, чего стоит - после ожесточённого Полтавского боя, когда пролилось столько крови, Пётр приглашает к себе в шатёр пленных шведских генералов, сажает их за стол и пирует вместе с ними и со своими соратниками...
  
   Одно из распространённых утверждений, связанных с царствованием Петра Великого, это то, что его реформы не оправдали себя, оказались безрезультатными, не имели продолжения. Таков один из мифов, связанных с жизнью Петра. Вообще его личность окружена мифами. Большая их часть - умышленное желание последующих правителей приспособить фигуру Петра под своё царствование. Более же всего в этом смысле постаралась история советского времени: Петра изображали как жестокого правителя, он насильно внедрял западные обычаи, уничтожал русское национальное, то, что связано с идентичностью русского человека. Так ли это?
   Насильно заставлял брить бороды. Наверное, так оно и было, но после Петра никто снова не стал отращивать бороды, не вернулся в прежнюю бородатость.
   Заставил отказаться от кафтанов, заставил перейти к европейской одежде? Но ведь после его смерти не стали возвращаться к прежней одежде, европейская прочно укоренилась в русском быту. Была охотно, и даже с радостью, принята молодёжью.
   Петр завёл первую газету, все последующие царствования увеличивали количество газет, росли их тиражи, они появлялись во всех губернских городах.
   Пётр перешёл к европейскому календарю, и этот европейский календарь укоренился.
   Были введены так называемые ассамблеи, балы с угощениями, танцами. По европейскому образцу. И это с радостью было принято в знатных домах Петербурга, Москвы, а затем и провинции.
   Таких примеров можно приводить великое множество. Мы до сих пор пользуемся громадным наследием петровских инноваций, как говорят ныне.
   Его реформы преобразили русскую армию в регулярную. Создали российский военный флот, российский торговый флот. Петербург строился как каменный город, Петербург от Петра получил такие ныне очевидные вещи, как полицию, городское освещение, набережные, которые он сделал главными городскими улицами, Петербург стал первым городом в России с прямыми проспектами и улицами, системой площадей, каналов. Это всё были новации естественные, необходимые, и поэтому они так быстро и крепко укоренялись и в других городах России.
  
   Несбывшаяся мечта Сальвадора Дали - побывать в Ленинграде. Он писал:
   "По-моему, самым великим художником России в широком смысле этого слова был Пётр Первый, который нарисовал в своём воображении замечательный город и создал его на огромном холсте природы. Я представляю себе Ленинград строгим, чётким, как чёрно-белая графика. Только талантливый народ мог создать такой город".
   Жаль, что так и не удалось ему приехать к нам...
  
   - Мне кажется, вопрос связи времён мучает вас и в "Вечерах с Петром Великим", книге весьма злободневной, хотя внешне событиями своими и отдалённой от нас на три столетия. Казалось бы, ну что нового можно сказать о личности и реформах Петра после Пушкина, Соловьева, Ключевского, Алексея Толстого? Но - каждое время осмысливало историю по-своему. И вам, на мой взгляд, удалось сделать это именно с позиций нашего времени, причём все аналогии, сравнения с сегодняшним днём, возникают естественно, без очевидного авторского нажима.
   По расхожему стереотипу, Пётр только тем и занимался, что рвал связь времён, ломал отечественную историю через колено, переиначивал всё русское на чужое, иностранное. А вот в "Вечерах" есть такой эпизод. Царь повелевает начать изготовление изразцов по новой голландской технологии, но рисунки на них приказывает наносить русские. Не так, оказывается, прост был человек, о котором Максимилиан Волошин написал убийственные строки: "Великий Пётр был первый большевик... не в мраморе, а в мясе высекал он топором живую Галатею". В вашей трактовке, по-моему, Пётр задумывается над тем, как, обрубая старые ветви, открывая путь новым, не повредить всё же и корни. И это особенно важно усвоить во времена, когда мы беспечно, безумно роняем эстафетную палочку нравственных законов, традиций, передаваемых от поколения к поколению. Правильно ли я вас понял?
   - Тезис о том, что Петр рвал связь времён, стриг бороды, заставлял одеваться на заграничный манер, вводил принудительные ассамблеи, - всё это нельзя рассматривать вне контекста тогдашнего выхода России как новой мировой державы на европейскую арену. Бороды-то он стриг принудительно. Но ведь потом, после его смерти, никто не стал их снова отращивать. Петровские новинки прижились. Да, он заставил дворян одеваться в более удобное, чем дедовские кафтаны, европейское платье. Но никто потом не полез назад в кафтаны. Он, опять же силой, послал молодых людей учиться в Европу. Кто-то учиться не стал и вернулся домой Митрофанушка Митрофанушкой. Но кто-то - и, пожалуй, таких большинство - учился на совесть и составил потом интеллектуальную элиту новой, молодой России.
   Не все сопротивлялись Петровским реформам. Молодому дворянскому поколению они пришлись. Так что реформы эти не были насилием над русской жизнью. Они отвечали назревшим новым её потребностям. Пётр не насиловал Россию, нет! Он лишь толкал её в европейское просвещение. Пётр совпал с потребностью времени.
   Это не исключает и не оправдывает, конечно, то нетерпение, с которым Петровские реформы проводились. Однако у этой черты в характере Первого Русского Императора были свои личные мотивировки - Пётр начал с того, что рубил головы стрельцам. Но эти стрельцы когда-то на его, тогда ещё мальчика, глазах растерзали его родню. Вы думаете, в европейской истории было меньше тогда жестокости и крови? Не Европе упрекать нас в жестокостях Петра!"
   ____________________
  
   "Санкт-Петербург ведёт начало с 1703-го года. Тогда же появился первый начальник над городом - он же друг сердешный, он же Сашка-герценкинд (дитя сердца), он же липсте камрат (любимый товарищ), он же мейн фринт (мой друг), он же Алексаша, он же Александр Данилович Меншиков, Ингерманландский и Санкт-Петербургский губернатор... До образования губерний оставалось ещё пять лет, это событие произойдёт только в 1708-ом году. Но Россия спешила.
   Пётр спешил потому, что хотел поскорее прорубить окно в Европу. Александр Данилович поспешал как по той же причине, выполняя волю самодержца, так и потому, что детство у Меншикова было тяжёлое. Это обстоятельство требовало компенсации... Он выбился в люди благодаря остроте ума, незаурядной отваге, преданности и неразборчивости в средствах. Да и в какие люди выбился! "Светлейший Римского и Российского государств князь и герцог Ижорский, тайный действительный советник, сенатор, Государственной военной коллегии президент, генерал-губернатор губернии Санкт-Петербургской, кавалер орденов св. апостола Андрея, Слона, Белого и Чёрного орлов и св. Александра Невского" - так звучал титул Меншикова к концу его карьеры. Почти полный титул - кое-что мы упустили...
   Назначая Сашу-герценкинда первоначальствующим в Петербурге лицом, Пётр дал ему немало частных и общих указаний. Частные выглядели так: "Чтобы в городе на посаде, в улицах всё было стройно и бережно, чтобы нигде разбоя и татьбы, и душегубства, и иного никакого воровства не было". Общие задачи были сформулированы следующим образом: "Губернатор должен душою болеть за город... На всё надлежит доброе око иметь губернатору".
   Александр Данилович старался соответствовать. Под его прямым присмотром возводятся Петропавловская крепость, Адмиралтейская верфь и амбары в Адмиралтействе; он инспектирует разбивку огородов, осушение лесов, прокладывание каналов. Он строит Кронштадт. Пригороды тоже входили в круг забот генерал-губернатора. Он внимательно следит за работами в Ораниенбауме, который принадлежал генера-губернатору Меншикову.
   Застройка самого Петербурга начиналась с Берёзового острова (нынешней Петроградской стороны)... Последнее своё здание Меншиков построит в сибирском селе Берёзове; название дерева, издревле считавшегося у северных народов священным, окольцевало, образно говоря, зрелые годы Александра Даниловича...
   Итак, начали с Берёзового острова. Потом активно принялись за Васильевский остров. Он вообще должен был стать центром столицы. Генерал-губернатору план этот в общем и целом импонировал: ведь Васильевский остров был в те времена частным владением и принадлежал, разумеется, Александру Даниловичу Меншикову. Хозяин он был рачительный и предусмотрительный...
  
   Стоять во главе Санкт-Петербурга - огромная честь и ответственность, прежде всего потому, что своим статусом "первоначальствующего лица" человек обретает "пропуск в бессмертие", навечно вписывается в историческую летопись России. Столичный генерал-губернатор - это "первый среди равных", лицо, определяющее не только развитие города на Неве, но и во многом влияющее на политический курс страны.
   Поэтому жизненный путь петербургских градоначальников, их личные качества, взгляды, достижения и ошибки дают возможность исследователю обрести новый взгляд на события трёх столетий российской истории...
   Не только градоначальник на своём посту меняет облик городской жизни, но и сам великий город меняет человека, открывает его истинную сущность..."
  
   2017-ый год... Мнение народа... Есть чем гордиться?
  
   Могли бы вы сказать о себе, что гордитесь...
  
   Историей России - 90%;
   Сильной армией, военной мощью страны - 90%;
   Культурой, искусством страны - 88%;
   Российской наукой, учёными - 82%;
   Российским спортом, спортсменами - 75%;
   Позицией России на международной арене - 72%;
   Уровнем (качеством) жизни населения России - 19%.
  
   Если у тебя есть чем гордиться - гордись!
  
   "Девятого августа 1942-го года произошло невероятное - Седьмая симфония Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, названная "ленинградской", прозвучала в умирающем и замерзающем Ленинграде, где её исполнили еле живые от голода музыканты. Несмотря на бомбы, в Ленинградской филармонии зажгли все люстры. Зал был полон, люди плакали и аплодировали стоя. Симфонию передавали также по радио и уличным громкоговорителям, что было слышно и противнику. И есть воспоминания воевавших под Ленинградом немцев, признававшихся, что в тот день они почувствовали, что войну неизбежно проиграют"...
  
  
  
   "- Дураки, дороги, коррупция, чинопочитание... Это всё у нас навсегда, что ли?
   - Бог его знает... но эти проблемы действительно приросли к нашей стране будто намертво. Живучие, гады!..
   - Вы затрагиваете вечную тему добра и зла, а точнее, как эти два начала способны уживаться в одном человеке, как происходит внутреннее противостояние. У вас добро побеждает зло. Вы серьёзно?
   - Конечно. Выдающийся врач, теолог, философ, лауреат Нобелевской премии Альберт Швейцер хорошо сказал: "Опыт мой пессимистичен, но вера моя оптимистична". Я абсолютно с ним согласен... Добро побеждает. И побеждает оно с помощью любви! Мы не так часто об этом говорим, а надо бы. Это полезно для внутреннего состояния человека, чтобы в каждом из нас жил всё-таки не воин, сжимающий кулаки, выходя за порог своего дома, а человек, который любит мир, любит окружающих людей, любит свою Родину, крылечко дома...
   - Глупость, наверное, скажу, но я, честное слово, уже не понимаю, что такое упомянутое вами чувство патриотизма?
   - Ничего удивительного в этом нет. Это понятие за последнее время так обтрепали, что любой запутается. Кричат о нём с пеной у рта на всех углах и площадях. Для меня же лично патриотизм - это достаточно интимное чувство: как любовь к матери, к отцу, к отчему дому... Если эта любовь есть, то она есть, а если нет, то тут уж ничего не поделаешь. Привить это чувство искусственно, с помощью пропаганды - это какой-то неправильный путь...
   - Вы как-то грустно сказали, что сегодняшний мир, сегодняшнее отношение к нашей стране в мире и взаимоотношения в нашем обществе у вас вызывают тревогу. Если вдуматься, а когда этой тревоги не было-то?
   - Согласен, она присутствовала всегда. Просто, может быть, когда-то в большей степени, когда-то в меньшей. Вот в 1990-е годы было больше надежд, эйфория какая-то была. К сожалению, те надежды не сбылись...
   - Покаяние... способность человека к покаянию в принципе...
   - Покаяние - это как бы отрезвление... это когда ты начинаешь более трезво смотреть на свою жизнь, на своё прошлое, на своё настоящее. Если есть в чём покаяться в своём прошлом - покайся, есть чем гордиться - гордись...
   - А как же молодое поколение?
   - А что молодое поколение?! Он становится рабом денег, карьеры... А, вообще, если говорить о поколении молодых, среди них есть нормальные во всех смыслах, свободные люди. Их, по моим наблюдениям, увы, меньшинство. Но, как я уже говорил, мой опыт пессимистичен, но моя вера оптимистична. Я верю в свет в конце тоннеля - дай Бог, чтобы его кто-нибудь не выключил. И, конечно, верю в чудодейственную силу любви...
   Я вообще считаю, что кино, музыка, литература - в общем искусство в целом - неспособны изменить человека. Увы... Но оно может изменить отношение человека к миру, к тем, кто его окружает. И если уж не изменить кардинально, то по крайней мере скорректировать в лучшую сторону. Это очень важно! и понимание, осознание этого даёт мне творческую энергию..."
  
   - Как дела в Петербурге?
   - Грех жаловаться...
  
   Сентябрь 2016-го года...
  
   "Санкт-Петербург стал столицей Европы...
   Признание...
   Санкт-Петербург назван туристической столицей Европы. Наш город получил самую престижную награду в области туриндустрии World Travel Awards.
   На острове Сардиния (Италия) состоялось вручение самой престижной мировой награды в области туриндустрии. Мировые эксперты признали Северную столицу лучшим туристическим направлением Европы и присудили премию в номинации "Лидирующая европейская дестинация".
   В этом году наряду с Петербургом за звание самого привлекательного города в мире боролись лучшие туристические дестинации (турцентры) Европы: Амстердам, Барселона, Берлин, Эдинбург, Стамбул, Лиссабон, Лондон, Париж, Порту, Йоркшир, Рим, Флоренция и Венеция.
   "Все голосующие определили Санкт-Петербург как лучшее направление на континенте, приветствуя всё большее число иностранных туристов со всего мира", - заявил президент World Travel Awards на вручении премии...
   Премия в области туризма World Travel Awards была учреждена в 1993-ем году. Журналисты называли премию своеобразным "Оскаром туристической отрасли"...
  
   "Мировые эксперты признали Северную столицу лучшим туристическим направлением Европы. В борьбе за первое место Санкт-Петербург обогнал традиционно популярные у путешественников Амстердам, Барселону, Берлин, Лондон, Париж, Рим и Венецию... "Санкт-Петербург - это настоящая жемчужина туризма, способная похвастаться впечатляющим культурным историческим наследием, которому могут позавидовать многие лидирующие туристские направления". "Оскар туристической отрасли" вручают не только за достопримечательности, но и безопасность города, а также развитую инфраструктуру"...
   "Туристический "Оскар" вручается на итальянской Сардинии. На победу в номинации "Лучшее европейское направление" 30 претендентов. Петербург побеждает второй год подряд, оставляя позади Рим, Париж, Венецию, Берлин. Выбор сделан по 35 критериям, из которых важнейшие: безопасность и инфраструктура. По-китайски дикторы Пулково заговорили полгода назад, и электронное табло теперь на трёх языках. Из шести с половиной миллионов туристов, которыми ежегодно прирастает Петербург, четверть читает иероглифы... Туризм, конечно, во многом подогрет экономикой. Если раньше Петербург был дороже Парижа, то теперь из-за курса рубля на уровне Праги. Уже не хватает гидов. Легенда о том, что по этой брусчатке гуляла Екатерина Великая, причинила уже вполне ощутимый физический и финансовый урон. Дворцовую разбирают на сувениры. За лето с площади туристы унесли 2,5 тысячи камней. Теперь нужно перекладывать около 20 квадратных метров мощения. И всё же Петербург гостям рад. Для их удобства музеи продлевают часы работы, отказываются от выходных и набирают дополнительный персонал. Открываются новые гостиницы... Праздник "Алые паруса", разнообразные фестивали и форумы влекут в Петербург всё новых туристов. И многие, приехав однажды, возвращаются или остаются. Если архитектура - это музыка в камне, то Петербург одна из самых совершенных симфоний. Город-памятник..."
  
   "Петербург стал лучшим портом Балтики и Скандинавии... Санкт-Петербург возглавил пятёрку лучших портов Балтики и Скандинавии в летнем сезоне 2016 года... Рейтинг составлен на основе отзывов путешественников...
   Круизы в Петербург пользуются огромной популярностью у зарубежных гостей нашего города благодаря возможности безвизового пребывания в Северной столице в течение 72 часов... А эта высокая оценка - свидетельство того, что мы являемся лидерами мирового рынка туризма..."
  
   "Эрмитаж вошёл в тройку лучших музеев мира...
   Кроме того, он оказался единственным представителем России в топ-25. Рейтинг составлялся на основе отзывов посетителей со всего мира...
   Что же касается внутрироссийского рейтинга музеев, то здесь Эрмитаж занял первое место, далее идут Третьяковская галерея, московский музей-заповедник Царицыно, Петергоф, а замыкает пятёрку Гранд-макет "Россия" в Петербурге, показывающий посетителям всю страну в миниатюре...
   В последние годы Эрмитаж не выходит из различных рейтингов мировых музеев..."
  
   "Новый проект "Поющие мосты" создал в самом сердце города настоящее шоу, объединив визуальную, звуковую и архитектурную части в представление... Пролёты Дворцового моста взмывают под звуки музыки Чайковского, Прокофьева, Свиридова, Мусоргского... Гости фотографировались на фоне мостов, чтобы унести частичку праздника с собой...
   Петербургские мосты - это Эйфелева башня Парижа, перекинутая через Неву. Только в Париже она стоит мёртвая, а в Санкт-Петербурге она живая...
   Раз мосты взлетают - значит весна!.."
  
  
   "Осень... В сердце Петербурга завершился проект "Книжные аллеи"... Убраны киоски, распроданы последние издания - Малая Конюшенная опустела. За 4 месяца здесь реализовано четверть миллиона книг, прошло более 200 различных мероприятий, акций и флешмобов, состоялись встречи с читателями, концерты и миллионы знакомств, изменивших жизнь петербуржцев...
   - Мы все будем скучать по Книжным аллеям на Малой Конюшенной, но весь книжный ассортимент представлен в Книжной лавке писателей... Это не просто магазин, это клуб, литературное кафе... Здесь нередко можно встретить известных авторов, сценаристов и актёров... Скучно здесь не бывает..."
  
   "Невский проспект, 66... Исторический книжный клуб... Книжная лавка писателей...
   - Наш магазин - это магазин хорошей, качественной книги, так называемый литературный фастфуд мы не продаём... Пристрастия читателей сейчас уже изменились. Было время, когда на пике продаж находились детективы, фэнтези и дамские романы. А сегодня в лидерах продаж - совсем другие книги. Самым большим спросом сейчас пользуется литература о Петербурге, о его истории и достопримечательностях, очень хорошо продаются книги для детей...
   - Моя мечта - чтобы наш магазин был лидирующим магазином хорошей, качественной литературы, и я рада, что именно такие книги востребованы сейчас в нашем городе. Но больше всего радует тот факт, что именно такими книгами интересуется сегодня молодёжь, которой всегда очень много в нашей лавке...
   Но Книжная лавка писателей - это не просто книжный магазин. Это ещё и место, где писатели могут встречаться, представлять свои новые книги, проводить встречи с читателями. Это - своеобразный клуб для авторов и любителей книги...
   Даниил Гранин: "Книжная лавка никогда не была просто магазином. Писатели относились и относятся к ней как к чему-то родному. Здесь всегда можно было встретить коллег, назначить встречу, познакомиться с новыми книгами, поговорить о делах. Это был главный клуб интеллигенции города".
  
   "На Санкт-Петербургском международном книжном салоне состоялась презентация книг проекта для дошкольников "Герб, Флаг, Гимн"...
   - Мы хотим, чтобы у юных граждан с детства крепла любовь к Родине, чувство уважения к своей стране и людям, которые в ней живут...
   Книги рассказывают читателям о том, что такое Герб и Флаг, из каких элементов он состоит. Дети очень любознательны и с большим интересом воспринимают эту информацию. Маленькие читатели узнают, что значат цвета Флага и элементы Герба, что такое Гимн и зачем он исполняется, что такое орнамент и как выглядит национальная одежда, где можно увидеть государственные символы и как история страны связана с родословной каждого читателя...
   В книгах перечисляются также и национальные символы... Кремль, медведь, берёза - символы России. В книгах есть поговорки, пословицы и стихи о Родине, в том числе строки из известной песни "С чего начинается Родина". Читателям предлагается составить своё родословное дерево. Это поможет им больше узнать о своей семье. А ведь история семьи, рода всегда очень тесно связана с историей страны, народа...
   Книга "Герб, Флаг, Гимн" может стать началом целой серии, которая познакомит ребят с историей и географией России...
   Чувствуется, что книгу в Петербурге действительно ценят, любят, и салон воспринимается всеми как большой общий праздник..."
  
   "Большой каскад в Петергофе превратился в грандиозный кинозал под открытым небом. Во время традиционного осеннего праздника фонтанов он стал площадкой для мультимедийного спектакля..."
  
   "В Санкт-Петербурге впервые прошёл фестиваль сапсёрфинга. Сапсёрфинг - это водный вид спорта. Его суть в том, что человек стоит на специальной доске и двигается с помощью весла. Заплывы прошли на Мойке, Фонтанке и канале Грибоедова.
   - Этот вид спорта набирает популярность во всём мире... В Северной столице первые сапсёрферы появились в 2008-2009 годах. Наши каналы, Нева и другие акватории идеально подходят для этого спорта..."
  
   "Комиссия Комитета по благоустройству Санкт-Петербурга приступила к оценке городских парков, выдвинутых на профессиональный конкурс "Уютный сад". Лучшим станет самый пышный и атмосферный парк города... На высокую оценку могут рассчитывать объекты, где креативно используется вертикальное озеленение: вьющиеся растения, подвесные и напольные вазы, необычные конструкции и садовые скульптуры... Уютный сад непрерывного цветения..."
  
   "Северные соседи любят театры и прогулки по набережным...
   В Санкт-Петербурге проходят недели Северных стран...
   Консул Швеции: "...Я бы порекомендовала кино Северных стран...
   Консул Норвегии: "...Я рекомендую выставку "Норвегия - Россия: сила притяжения - Арктика"...
   Консул Финляндии: "...Впервые пройдут Дни архитектуры Северных стран..."
   - Проводятся ли у вас российские недели или нечто подобное? Что из нашей современной культуры популярно в ваших странах?
   - Между Россией и Швецией существует активный культурный обмен в разных областях культуры. Русская музыка достаточно известна в Швеции - например, Валерий Гергиев... Популярны у нас и русские современные писатели... Их книги переведены на шведский.
   - В Дании есть Недели русской культуры, но в рамках Российского Посольства...
   - "Маша и Медведь" очень популярен в Норвегии. Любимый мультфильм...
   - Когда есть книжная ярмарка в Финляндии - всегда представлены русские писатели...
   - Расскажите... Что вам нравится и чего не хватает?
   - Поскольку я и раньше жила в России и изучала язык, уже давно знаю, что русские очень общительные и открытые. Всегда, когда человек живёт в другой стране, надо привыкать. Я действительно люблю ваш язык, но он очень трудный...
   - Очень люблю ходить в театры... Но я скучаю по норвежской природе. Атмосфера города хорошая, очень приятно просто ходить по улицам. И я всегда советую друзьям, которые приезжают в Санкт-Петербург и спрашивают, куда сходить, просто погулять по улицам, полюбоваться на каналы и мосты...
   - За последние 15 лет я стал уже полурусским и чувствую себя здесь как дома. Учился в России и нашёл здесь жену... А город этот изумительный, можно гулять бесконечно и каждый день находить что-то новое. А если говорить о том, по чему я скучаю в Дании, то это спокойствие. Уровень стресса здесь довольно высок. Постоянно что-то происходит, и хотелось бы убавить уровень громкости. Хотя, с другой стороны, когда я в Дании, через две недели начинаю скучать. Действительно люблю Россию, её культуру и язык, и без этого не могу...
   - А я, наоборот, очень люблю, что здесь неспокойно и что город большой. Здесь жизнь более активна, чем в Хельсинки. Я знаю, что каждый вечер могу собраться в театр и обязательно найду спектакль, который ещё не видела... Если спросить у прохожего дорогу, он сам тебя отведёт до нужного места. Это очень приятно...
   - Я люблю гулять по городу, и это тоже можно назвать спортом. По крайней мере, я так себе говорю...
   - Мы только переехали в Санкт-Петербург. Для нас велосипед - это не спорт, а вид транспорта. Я один раз попробовал проехаться от улицы Рубинштейна до Мойки. Не могу посоветовать... Водители ещё не воспринимают велосипедистов всерьёз, хотя, может быть, мы слишком нахальные?..
   - Я живу рядом с Таврическим садом и люблю утренние и вечерние пробежки. Прекрасный сад, и много людей, которые занимаются йогой, играют в футбол. Там всегда есть на что посмотреть..."
  
   "Медный Всадник будет указывать на "газоскрёб"...
   Газпромовский небоскрёб "Лахта центр" ещё не построен и наполовину, а уже виден в панораме исторического центра Санкт-Петербурга...
   Общественно-деловой комплекс, который бешеными темпами возводят в Приморском районе, достиг 40-х этажей и "вылез" в центре Северной столицы. В 2018 году он вырастет до 86 этажей и 462 метра (327 метров плюс шпиль), тем самым побив высотный рекорд во всей Европе.
   Туристы уже могут рассмотреть на своих фотографиях газпромовскую башню, а когда строительство подойдёт к концу, она будет красоваться почти на всех видах центра Петербурга, - считают градозащитники. Хотя при выдаче разрешения на строительство Смольный обещал, что "газоскрёб" будет всё время в тумане и на панорамы никак не повлияет.
   - Ещё в 2012 году, когда было принято решение об отмене "Охта центра" и строительстве "Лахта", Комитет всемирного наследия попросил государство предоставить им оценку воздействия нового проекта на историческое наследие центра города. Однако руководство Петербурга просьбу проигнорировало и выдало разрешение на строительство. Мы же такую оценку провели, она показала, что в случае возведения небоскрёб будет отчётливо восприниматься в панорамах исторического центра. Башня будет вторгаться в видовую охраняемую панораму Стрелки Васильевского острова, наблюдаться среди Ростральных колонн. Силуэт небоскрёба возникнет над зданием кунсткамеры. А кроме того, будет влиять на ключевой исторический образ Санкт-Петербурга - Медный Всадник. С определённых точек Александровского сада вытянутая рука Петра Первого окажется "наколотой" на башню. С многих других - памятник будет указывать в сторону "газоскрёба". И образ Императора превратится в карикатуру.
   Безусловно, башня окажется на фото, сделанных со всех общегородских смотровых площадок: колоннады Исаакиевского собора, звонницы Смольного собора, мостов через Неву, а также из окон Эрмитажа и Мраморного дворца.
   Всего этого можно было избежать, если бы высотность здания понизили до уровня 123-133 метра. Сейчас оно уже стало самым высоким в Северной столице...
   - То, что эта вертикаль будет встраиваться в панораму исторических ансамблей города, было очевидно сразу. Кроме того, ночью небоскрёб будут подсвечивать, и он замерцает огнями на фоне ансамбля Стрелки Васильевского острова, где уже и так искрится технологически неизбежная телебашня. Лично мне непонятно, почему перенос газпромовской башни с Охты на Лахту не повлёк за собой существенных архитектурных изменений, а наоборот, увеличил её высоту. Малочисленные сторонники башни говорят: "Зато мы войдём в клуб городов с небоскрёбами". Друзья мои, хорошо бы войти в список городов, где их нет! А если так хочется оставить в одном из самых красивых мегаполисов мира о себе память - постройте мост, тоннель или зоопарк. Придумайте интересный проект "горизонтального небоскрёба", уходящего носом корабля в залив. Раз есть мания к гигантизму. А сейчас просто поставили на городе клеймо, вбили в центр осиновый кол. Этот проект не несёт никакой художественной идеи и является посредственной копией уже существующих объектов.
   Вскоре, чтобы опубликовать фото Санкт-Петербурга, будут использовать фотошоп, убирая с панорам "Лахта центр..."
   "Небоскрёбы - выскочки, которые появляются, когда, не умея делать великое, делают большое. Не подавляют здания, соразмерные с человеком и между собой"...
  
   "Будущее атомной энергетики уже становится реальностью... 600 работников Балтийского завода строят уникальное сооружение...
   Первая в мире плавучая атомная тепловая и электрическая станция (ПАТЭС) "Академик Ломоносов"...
   Её электричества и тепла, вырабатываемого двумя реакторами, достаточно, чтобы освещать и обогревать город с населением до 100 тысяч человек и поставлять энергию на местные рудники золота, меди, олова...
   "Академик Ломоносов" - это референтный образец, на котором отрабатываются технологии строительства нового типа энергоблоков, включая береговую инфраструктуру. Его запуском госкорпорация "Росатом" откроет ещё одно перспективное направление в развитии атомной энергетики. Во многих уголках мира (не только на нашем Севере и нашем Дальнем Востоке) мощные электростанции не нужны - энергия необходима в скромных масштабах. А бесконечно возить туда органическое топливо дорого и хлопотно...
   Интерес к уникальному российскому проекту проявляют представители Индонезии, Малайзии, Таиланда, ОАЭ, Саудовской Аравии, Бахрейна, Катара. Многим этим странам важен не только основной - энергетический - потенциал ПАТЭС, но и сопутствующий: возможность использовать энергоблок ещё и для опреснения морской воды. Российские атомщики не без оснований рассчитывают на дальнейшее серийное производство плавучих энергоблоков"...
  
   "Стратегия развития Санкт-Петербурга...
   Мы проходим мимо некогда лучших городских предприятий, на которых трудились десятки тысяч человек - не только рабочих, но и высококлассных инженеров, специалистов мирового уровня. В их корпусах теперь в лучшем случае склады, а чаще всего они вовсе снесены и на этом месте построены торговые центры или жилые высотки... Это не те инвестиции, которые нужны Петербургу.
   Петербургу нужна реиндустриализация. Нужно восстановить потерянные отрасли, в которых мы были лидерами, - наукоёмкое производство, судостроение, энергомашиностроение, ВПК. Каждое такое производство - это не только завод, это работающие на него НИИ и КБ, связанные с ним ВУЗы...
   Сохранение Исторического Центра Петербурга, его культурного наследия - одна из важнейших задач. Идея спасения города от алчных инвесторов и бездушных чиновников сплачивает огромное число горожан..."
  
   "В Смольном выдающихся петербуржцев награждали орденами и медалями... Среди удостоенных... Ему вручён орден Александра Невского... Так отмечены трудовые успехи, активная общественная деятельность и многолетняя добросовестная работа, высокий профессионализм и бесконечная преданность делу, организаторский талант и умение мыслить стратегически...
  
   Прежде чем выносить решение, нужно выяснить мнение горожан...
  
   "Комитет по градостроительству и архитектуре правительства
   Санкт-Петербурга объявил конкурс на разработку
   "Петербургского стиля XXI века".
  
   Его цель - создание единой концепции застройки новых жилых районов. Она необходима нашему городу, ведь сейчас окраины напоминают лоскутное одеяло - советские "корабли" здесь соседствуют с новыми домами разных цветов и конфигураций...
  
  
   Главное для нас - Россия!
  
   "В основе политики - глубокое понимание государственных интересов страны".
   В.В. Путин
  
   "Петербург приступил к новой индустриализации. Уже есть результаты принятых системных мер, направленных на преодоление технологического отставания в промышленности, которое возникло в 1990-е годы. Мы не просто восстанавливаем мощь промышленности Петербурга, но и переводим развитие промышленности на новый уровень.
   Наша промышленная политика направлена на укрепление статуса Санкт-Петербурга как ведущего научно-промышленного центра России. Промышленная политика подчинена главной цели экономической политики - это повышение качества жизни людей и конкурентоспособности государства...
  
   Сегодня Балтийский завод - один из крупнейших судостроительных заводов страны - нацелен на реализацию защиты национальных интересов России в Арктике... Балтийский завод построит три атомных ледокола: "Арктика", "Сибирь" и "Урал"... В результате Северный морской путь можно будет использовать почти круглый год.
  
  
   Из окна видна Нева: видовое жильё...
  
   "Красивый вид из окна... Наиболее востребованными являются видовые квартиры и апартаменты, из которых можно наслаждаться видом на Неву, Малую Неву и Финский залив...
   Но... Вид на воду может соседствовать с видом на промышленные объекты на противоположном берегу или с сильным трафиком на набережных. Причины этого кроются в истории Санкт-Петербурга. Берега рек активно осваивались производствами, которые использовали водные пути, а в дальнейшем и прилегающие набережные, в качестве удобного способа транспортного сообщения..."
   "У каждого человека свои критерии комфорта... Но... Застройка не должна быть слишком плотной. "Каменный джунгли" привлекательны только с высоты птичьего полёта. Жить в них - удовольствие сомнительное..."
  
   ТРУДОВЫМ МИГРАНТАМ - О ТРАДИЦИЯХ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
  
   "- Молодые россияне с периферии чаще переезжают жить в Санкт-Петербург, чем в Москву. Но в нашем городе своеобразная атмосфера и непростой климат. Что должен учитывать человек, отправляясь сюда?
   - Климатически Петербург не самый благоприятный город - короткое лето, длинный период межсезонья, непродолжительный световой день осенью и зимой приводит к снижению настроения и апатии. Люди с повышенной впечатлительностью, низкой самооценкой, склонные к излишнему самоанализу начинают ощущать себя неуверенными, ненужными.
   При переезде человек лишается привычного окружения. А в мегаполисе надо быть готовым к высокой конкуренции и социальной активности. Поэтому сначала постарайтесь побольше узнать о городе, заранее найдите работу, позаботьтесь о том, где вы будете жить. С помощью соцсетей вступите в группы по интересам, знакомьтесь с новыми людьми. Главное - не замыкаться в себе, не бояться общаться и обращаться за помощью"...
  
   "В Санкт-Петербурге всё больше трудовых мигрантов. Выходцы из других стран в основном занимают не слишком престижные для петербуржцев вакансии, выполняют работы, за которые неохотно берутся коренные жители города. Однако у этого явления есть и оборотная сторона: многие мигранты плохо представляют, куда они приехали, незнакомы с историей, культурой, традициями Санкт-Петербурга. Это вызывает немалую напряжённость на национальной почве. Помочь решить данную проблему призван появившийся недавно интернет-сайт. Материалов тут очень много. Общие сведения о городе на Неве - его история, экономика, культура, климат, географическое положение. Актуальная информация: символы города, достопримечательности, памятники, городские праздники. А ещё - этика поведения и традиции Санкт-Петербурга, правила хорошего тона и мирного сосуществования. Позволим себе цитату: "Большинство жителей Санкт-Петербурга заботятся о чистоте своего города, дома. Не бросайте мусор на улицах, не выбрасывайте ничего из окон и с балконов. Постарайтесь не грызть семечки на улице и в общественном транспорте, и тем более, бросать шелуху от семечек на землю. В Санкт-Петербурге это не принято. В городе нельзя готовить еду во дворах, на газонах. В России не принято сидеть на корточках, особенно в общественном транспорте. Это может вызвать раздражение у местных жителей".
   И, конечно, на сайте трудовые мигранты найдут большой массив справочных данных: полезные адреса и телефоны, миграционное законодательство, правила легального трудоустройства, включая образцы документов, советы по аренде жилья и общению с полицией и банками, возможности образования для детей и взрослых. Есть даже небольшой словарик петербургского сленга!
   Хочется верить, что как можно большее число переселенцев перед тем, как купить билет в Санкт-Петербург, внимательно изучат этот сайт. А создатели данного интернет ресурса в целях повышения эффективности создадут его версии на основных языках постсоветских государств. Популярная русская пословица гласит, что "в чужой монастырь со своим уставом не ходят". Отправляясь работать в другую страну, нужно разобраться с правилами и нормами поведения, характерными для её жителей. И неукоснительно им следовать"...
   --------------------------------
  
  
   Политехнический Институт Императора Петра Великого основан в 1899-ом году
  
   Ленинградский Политехнический Институт имени Калинина.
  
   Санкт-Петербургский государственный Политехнический Университет.
  
   "Петербургский Политехнический Университет отметил очередной день рождения. Это учебное заведение было основано в феврале 1899-го года министром финансов Сергеем Витте при содействии Дмитрия Менделеева. Сейчас этот национальный исследовательский Университет является лидером в наукоёмких инновациях мирового уровня.
   - Сейчас в Политехническом Университете ПЕТРА ВЕЛИКОГО обучается 32 тысячи студентов, в том числе 5 тысяч из 100 стран мира. В Российском ВУЗе читают лекции 200 зарубежных преподавателей. Политех стремится стать лидером в решении мировых задач научно-технологического развития...
   - Мы готовим инженерный спецназ, тех высококвалифицированных специалистов, которые способны стать командирами производств и управлять сложными технологическими системами. В этом наша задача: готовить инженерную элиту. Основной её догмат - это обучение через науку для каждого студента...
   - Неделю назад Совет при Президенте Российской Федерации одобрил национальную технологическую инициативу по направлению технет. Это глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. Проще говоря, это искусственный интеллект, управляющий беспилотниками в воздухе, на земле, на воде и под водой...
   - Концепция, которую мы предлагаем, это фабрики будущего. Они состоят из трёх типов: это цифровые, умные и актуальные. Мы понимаем, что будет увеличивающаяся доля различных научно-технических комплексов, гибких производственных ячеек, и производство будет двигаться в сторону повышения качества продукции, тем самым исключения человеческого фактора. И именно благодаря этому сейчас происходит возврат производств из того же Китая в передовые страны, такие как Германия, Соединённые Штаты Америки и другие. Почему? По той причине, что будет тотальная роботизация...
   - Развивается и международное сотрудничество. В апреле в Мадриде на базе общества Пушкинский Дом откроется информационный центр Петербургского Политехнического Университета. Помимо решения вопросов технического сотрудничества, в Испании будут изучать русский язык и русскую культуру"...
  
  
   "Санкт-Петербург по праву считается одним из самых красивых и наиболее европейским из всех городов России. Над его обликом не один десяток лет трудились известные архитекторы России и зодчие с мировыми именами. Исторические дома с необычными барельефами, возвышающиеся купола храмов не могут не радовать глаз горожан и приезжающих. Однако всё имеет свой срок эксплуатации. И здания, к сожалению, тоже. Ежегодно мы слышим новости об обвале лепнины со зданий на Невском проспекте. Сохранить исторический центр и памятники архитектуры - стратегическая задача властей. Многим домам-памятникам требуется существенная реставрация. А это дело кропотливое и затратное..."
  
   "Петербургский стиль 21-го века"
  
   "Городская среда оказывает огромное влияние на человека. Санкт-Петербург - это уникальное явление материальной культуры. Ведь для города, который знают во всём мире, он очень молодой, стремительный. В 2017-ом году граду Петра исполнится всего 314 лет, что для глобальных преобразований немного. Среди известных центров он, пожалуй, самый юный...
   К сожалению, в последнее время феномен целостности размывается. Жители окраин нередко говорят: "В воскресенье поеду в город". Имея в виду центр, музеи, театры. Такого контраста быть не должно. Мне как архитектору хочется, чтобы человек, приехав из Эрмитажа в спальный район, всё равно ощущал влияние культуры Санкт-Петербурга..."
  
   "Ленинград... Санкт-Петербург... Исторический центр. И спальные районы... Там совершенно другая жизнь, другой угол зрения. Особенно это понятно человеку, который выходил из дома и видел вокруг себя одни произведения искусства..."
  
   А как всё начиналось...
  
   АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН
  
   Медный Всадник
  
   Петербургская повесть
  
   На берегу пустынных волн
   Стоял он, дум великих полн,
   И вдаль глядел. Пред ним широко
   Река неслася, бедный чёлн
   По ней стремился одиноко.
   По мшистым, топким берегам
   Чернели избы здесь и там.
   Приют убогого чухонца;
   И лес, неведомый лучам
   В тумане спрятанного солнца,
   Кругом шумел.
  
   И думал он:
   Отсель грозить мы будем шведу,
   Здесь будет город заложён
   Назло надменному соседу.
   Природой здесь нам суждено
   В Европу прорубить окно,
   Ногою твёрдой стать при море.
   Сюда по новым им волнам
   Все флаги в гости будут к нам,
   И запируем на просторе.
  
   Прошло сто лет, и юный град,
   Полнощных стран краса и диво,
   Из тьмы лесов, из топи блат
   Вознёсся пышно, горделиво;
   Где прежде финский рыболов,
   Печальный пасынок природы,
   Один у низких берегов
   Бросал в неведомые воды
   Свой ветхий невод, ныне там
   По оживлённым берегам
   Громады стройные теснятся
   Дворцов и башен; корабли
   Толпой со всех сторон земли
   К богатым пристаням стремятся;
   В гранит оделася Нева;
   Мосты повисли над водами;
   Тёмно-зелёными садами
   Её покрылись острова,
   И перед младшею столицей
   Померкла старая Москва,
   Как перед новою царицей
   Порфироносная вдова.
  
   Люблю тебя, Петра творенье,
   Люблю твой строгий, стройный вид,
   Невы державное теченье,
   Береговой её гранит,
   Твоих оград узор чугунный,
   Твоих задумчивых ночей
   Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
   Когда я в комнате моей
   Пишу, читаю без лампады,
   И ясны спящие громады
   Пустынных улиц, и светла
   Адмиралтейская игла,
   И, не пуская тьму ночную
   На золотые небеса,
   Одна заря сменить другую
   Спешит, дав ночи полчаса.
   Люблю зимы твоей жестокой
   Недвижный воздух и мороз,
   Бег санок вдоль Невы широкой,
   Девичьи лица ярче роз,
   И блеск, и шум, и говор балов,
   А в час пирушки холостой
   Шипенье пенистых бокалов
   И пунша пламень голубой.
   Люблю воинственную живость
   Потешных Марсовых полей,
   Пехотных ратей и коней
   Однообразную красивость,
   В их стройно зыблемом строю
   Лоскутья сих знамён победных,
   Сиянье шапок этих медных,
   Насквозь простреленных в бою.
   Люблю, военная столица,
   Твоей твердыни дым и гром,
   Когда полнощная царица
   Дарует сына в царский дом,
   Или победу над врагом
   Россия снова торжествует,
   Или, взломав свой синий лёд,
   Нева к морям его несёт
   И, чуя вешни дни, ликует.
  
   Красуйся, град Петров, и стой
   Неколебимо, как Россия,
   Да умирится же с тобой
   И побеждённая стихия;
   Вражду и плен старинный свой
   Пусть волны финские забудут
   И тщетной злобою не будут
   Тревожить вечный сон Петра!..
  
   (1833 год)
  
  
   "МЕДНЫЙ ВСАДНИК"
   Уникальный мультимедийный спектакль
   в декорациях выставки-инсталляции
  
   Юрия Купера
  
   Российский этнографический музей, Мраморный зал
  
   9 - 18 ноября 2010-го года
  
   "Санкт-Петербургский Международный центр фестивалей и праздников при поддержке Комитета по культуре представляет уникальный проект - мультимедийный светопроекционный спектакль "МЕДНЫЙ ВСАДНИК" в декорациях выставки известного современного русского художника Юрия Купера. Яркое шоу, не имеющее аналогов в мире, относится к совершенно новым, актуальным времени и эпохе развлекательным и экспозиционным технологиям.
  
   Жителей и гостей Санкт-Петербурга ожидают эмоциональные и философские работы художника и неожиданный подход к изобразительному искусству.
  
   Впервые уникальные проекционные технологии и мультимедийная инсталляция, оригинальная музыкальная партитура и драматический спектакль соединятся в одном времени и пространстве.
  
   Талант Юрия Купера позволит зрителям увидеть прошлое сквозь призму настоящего и будущего, узнать, каким был наш любимый город и какие стихии бушевали не только на его улицах, но и в умах людей. Узнаваемые силуэты зданий Петербурга, порывы ветра и брызги воды создают необыкновенную атмосферу, представляя старинный и величественный Санкт-Петербург.
  
   Люблю тебя, Петра творенье,
  
   Люблю твой строгий, стройный вид,
  
   Невы державное теченье,
  
   Береговой её гранит,
  
   Твоих оград узор чугунный,
  
   Твоих задумчивых ночей
  
   Прозрачный сумрак, блеск безлунный...
  
   Мистическая красота города, воссозданная талантливейшим художником Юрием Купером, не ускользнёт ни от героев поэмы "МЕДНЫЙ ВСАДНИК", по сюжету которой построен светопроекционный спектакль, ни от зрителей, раскрывших для себя всю волнующую красоту, мощь и невообразимое настроение Санкт-Петербурга"...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   96
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"