Два мальчика - примерно десяти и тринадцати лет - сидя на корточках, ретиво выколупывали из утоптанной парковой дорожки крупные камни и, набрав достаточное их количество, прятались в густых зарослях травы. Оба они были светловолосыми и голубоглазыми, и непосвященному могло показаться, что они родные братья - настолько похожи внешне. Они и действительно были братьями, но только сводными, а не родными.
В это предобеденное время жара почти достигла своего пика, поэтому немногочисленные прохожие предпочли воспользоваться именно этим путем, пронизывающим насквозь березовую рощицу, почти не освещаемую жарким летним солнцем. Трава здесь, в отличие от других мест, нещадно опаляемых лучами светила, сохранила изумрудно-зеленый цвет, распустившиеся полевые цветы радовали глаз, множество различных мошек порхало, бегало или просто сидело на листьях и стебельках. Лишь изредка горячий ветер нарушал идиллию, проносясь точно по широкой утоптанной дорожке и поднимая пыль, которая по каким-то необъяснимым причинам и оседала на ней, словно боясь нарушить красоту ярко-зеленой растительности по её краям.
Мальчик постарше высматривал жертву, слегка высунувшись из густых зарослей на обочине и вертя из стороны в сторону головой, а затем давал указания младшему, и тот вел прицельный огонь по незадачливому человеку, имевшему неосторожность в это время проходить по тропинке.
За последние полчаса на счету маленьких хулиганов было уже три бродячие собаки, одна женщина и двое мужчин, один из которых - вполне представительного вида - в шляпе и с пузатым портфелем, получив камнем по этой шляпе, долго гнался следом за ними и громко нецензурно выражался, грозя всеми страшными наказаниями. Второй, помоложе, лишь погрозил кулаком шевелящимся и бросающимся камнями кустам и, потирая ушибленное плечо, быстро ретировался с "поля ведения боевых действий" - видимо вспомнил свою боевую молодость.
Женщина, на беду невнимательных мальчишек, оказалась директором их школы - она, вся наряженная и накрашенная (а посему - неузнанная подчиненными), в белой широкополой шляпе с огромной розой сбоку, направлялась в гости - на юбилей к своей заместительнице по воспитательной работе, когда злополучный булыжник угодил прямо в стеклянную бутылку с вином, и моментально белая юбка, сумочка и блузка оказались в расплывающихся красных потеках и брызгах. Безнадежно испорчен был и подарок - раскисшая оберточная бумага не спасла от разлившегося продукта французской винной промышленности (хотя, процентов на 99 сама директор была уверена, что продукт и рядом не стоял с настоящим французским вином) красивую дорогую книгу по психологии подростков. Подростки, как всегда опровергли все, что было когда-либо о них написано, и тихо скрылись в глубине парка, несмотря на все "ласковые" заверения директора простить и забыть, если они появятся пред её светлы очи. Удостоверившись, что убеждениями тут ничего не добьешься, она произвела несложные логические вычисления и прямиком направилась к дому, где проживали братья.
Дети поняли, что от кары в виде ремня все равно не уйти и продолжили злодействовать, обкидывая камнями всех, кто проходил по дорожке.
Наступило время обеда, обоим очень хотелось кушать, но мысль о том, чтобы идти домой совершенно не прельщала - во-первых, директор уже добралась до матери и нажаловалась (та, выкрикивая их имена, вот уже 10 минут разыскивала оболтусов по всему парку), а во-вторых - в конце тропинки в клубах пыли от вновь налетевшего ветра совершенно неожиданно и непонятно откуда появилась новая потенциальная жертва - очень высокий человек верхом на серой в яблоках лошади, в черных одеждах и черном же плаще с надвинутым на самое лицо капюшоном, несмотря на жаркий летный полдень. Он сидел так прямо, будто ему вбили кол для поддержания спины. Длинные ножны с нанесенными по всей длине серебряными, периодически вспыхивающими значками, покачиваясь в такт шагам лошади, глухо постукивали по седлу. Младший брат уже подобрал камень побольше и ждал указаний старшего, шепотом уговаривая его поскорее дать разрешение на бросок, а то у него затекли ноги и спина, но тот только завороженно рассматривал незнакомца, не отводя от него взгляда. Лица этого странного наездника видно не было, но по мере его приближения, наблюдатель почувствовал непонятный нарастающий страх. Он повернулся к брату, чтобы вместе бежать отсюда, но тот расценил движение, как сигнал к атаке и немедленно метнул булыжник прямо в подъезжающего человека. Щебет птиц, и стрекотание насекомых внезапно стихли, даже ветер, попытавшийся было вновь поднять тучу пыли, утих, только приблизившись к странному наезднику.
Осколок гранита, вращаясь в воздухе, как в замедленной съемке летел к черному всаднику, метя точно в голову, но тот, даже если и заметил опасность, не шевельнулся и вообще не сделал ни одного движения, чтобы увернуться. Оба ребенка стояли в полный рост и тоже не шевелились, но не потому, что было интересно досмотреть устроенный ими же спектакль, а из-за сковывающего все больше ужаса и чувства неотвратимой катастрофы, охватывающих по мере приближения этого незнакомца к ним.
- Максим! Лёва! - близко раздавшийся окрик матери привел в чувства обоих малолетних хулиганов, и они рванули в ту сторону, откуда донесся спасительный голос, моментально забыв об ожидающем их грядущем наказании за испорченный праздник директрисы. Если бы они хоть на секунду задержали свой взгляд на всаднике и подлетающем к нему булыжнике, то с удивлением бы отметили, что тот ни капли не повредил черному человеку, просто-напросто пролетев насквозь через его голову, скрытую за капюшоном. Он и не посмотрел в сторону только что покушающихся на него и резво убегающих сейчас мальчишек, а так и продолжил свой неспешный путь, растворившись в лучах солнца, встретившего его в конце дорожки.
Грохот обвала в горах среди ночи заставил вскочить на ноги всех жителей маленькой деревеньки. Поверхностные гномы, хватая заранее приготовленные узелки с самым ценным, привычно выбегали на улицу, зевая и потирая заспанные глаза и направлялись в сторону укрытия, представляющего собой длинный, выдолбленный в каменистой земле и укрепленный балками коридор, находящийся на глубине около десяти метров под поверхностью, множество раз меняющий свое направление и имеющий хорошо продуманную систему вентиляции и запасы пищи на всех жителей деревни на трое суток, а также инструменты, позволяющие выбраться сквозь пласт земли наружу после окончания камнепада. Вырванные из сладкого сна и оставившие впопыхах любимые игрушки, маленькие гномики подняли дружный рев, заставляя родителей, чертыхаясь, возвращаться в потенциально опасные места в поисках деревянной лошадки или матерчатого граккаса.
Фрида спала, как убитая в сарае, и проснулась, лишь услышав беспокойное мычание и топот копыт карликовых грустноглазых пятнистых буренок, которых хозяин, забывшись, не выпустил из хлева. Вначале ей показалось, что началась гроза, и это её раскаты слышаться отовсюду, но такого длительного грома не могло быть по определению, поэтому, хромая (что-то ей в последнее время не везло с ногами), она подбежала к воротам сарая и выглянула в маленькое зарешеченное оконце, выходящее прямиком на гору, откуда она накануне...прилетела. Она попыталась открыть небольшие двери, подергав за чугунное кольцо, но, увы, они были заперты на засов снаружи. Местный староста, приняв "дорогую гостью" и устроив её в "комфортабельном" месте, позаботился о том, чтобы она никуда неожиданно не сбежала (а заодно, как подумалось девушке, и о том, чтобы не смогла спастись в случае такого вот обвала в горах). Узелок с вещами и снадобьями, которыми снабдила её Далия, у Фриды отобрали, хорошо, хоть она успела воспользоваться лекарством от порезов (которое вполне помогло и при укусе четырехглазого пса).
Громыхание, как ни странно, продолжалось, но ни один камешек все еще не скатился по склону. Внезапно, в районе вершины горы, освещаемой яркими звездами, одно из скоплений которых расположилось точно над заснеженной макушкой, мелькнула яркая вспышка, и из этого места протянулся широкий сверкающий луч, конец которого исчез в небесах. Фрида, призвав на помощь все вновь открывшиеся таланты своего эльфийского тела, постаралась рассмотреть происходящее, ощущая, как непонятный страх начинает сковывать её тело. Какая-то туманная угловатая многоногая крылатая фигура медленно перемещалась по этой сверкающей дороге, но, присмотревшись повнимательнее, девушка поняла, что многоногость обусловлена наличием на странном пути всадника на лошади, а крыльями показались ей сначала полы его черного плаща. Кто это мог быть и почему он перемещался столь странным образом, Фрида не знала, а подсказать было некому, так как все гномы находились в своем подземном убежище и не могли наблюдать за интересным явлением. Единственное, в чем она не сомневалась, так это в том, что ничего хорошего данное знамение не предвещает, а также, что её миссия была бесполезной с самого начала. Но начатый путь надо пройти до конца, чтобы было чем оправдаться перед всемогущим братом.
Всадник приблизился к облаку и исчез в нем, а золотой луч продолжил сиять ещё несколько секунд после его исчезновения, а затем - пропал, словно втянулся в вершину горы. Вот после этого и начался настоящий камнепад.
Король Эльгард, стоя на магических мостках (а посему казалось, что он стоит прямо на воде) в двух метрах от песчаного берега, сложив руки на груди, молча наблюдал за приближением огромного драккара, весла которого величественно вздымались и опускались, практически не тревожа безмолвную гладь Белого Озера. Но его взгляд против воли переместился немного влево от ожидаемого судна, так как прямо оттуда взметнулся вверх конус из воды и, с нарастающим гулом, устремился в голубеющее небо. Эльгард всегда гордился своим умением сохранять невозмутимость в любой обстановке, поэтому заставил удивленно взметнувшиеся, было, вверх брови занять положенное им место и даже не поменял позу. Лук из прозрачного материала продолжил покоиться за его спиной, хотя безумно хотелось натянуть тетиву и встретить возможного противника во всеоружии. В том, что это мог быть только враг - мудрый эльф не сомневался.
Внутри водяного конуса появилось странное переливающееся существо верхом на таком же коне, почти не отличимое от окружающей его воды, но Эльгард явно видел и ощущал его присутствие. Оно, не обращая никакого внимания ни на драккар, гребцы которого сгрудились на борту, ни на короля эльфов, неспешной рысью направилось в сторону неба, не испытывая никаких трудностей в связи с расположением перпендикулярно поверхности Эллиса. Через несколько минут, странный всадник скрылся в вышине, и водяная воронка вернулась на место, тяжело ухнув обратно в озеро. Волна, поднявшаяся при этом выше крон тысячелетних деревьев, в одно мгновение смыла с борта всех находящихся там эльфов-гребцов и поломала корабельные мачты. Эльгард все же успел произнести заклинание, и тонны воды бессильно откатились от защитного поля, натолкнувшись на магический щит.
Король эльфов, прилагая все силы, способствовал спасению захлебывающихся подданных и, вместе с ещё двумя подоспевшими дворцовыми магами перенес покалеченный драккар с ценным грузом на берег, оставив его лежать на боку, как умирающую гигантскую рыбу.
Он так и не выбрал себе жену. Праздник Выбора Подруги не состоялся. Ни одна девушка не была мила вождю племени Туо.
Сато пришел в ярость, обнаружив исчезновение жреца и безнадежно одержимой непонятным недугом Алои, и, не прилагая особых усилий, вычислил их местонахождение - все-таки чтением следов он был обучен с раннего детства. Направление было однозначным и крайне странным. Что это - способ самоубийства через познание?
Он, не раздумывая, бросился за беглецами к Сияющей Реке. Тяжелые времена наступали для жителей племени: жрец Кахи ушел навсегда, а теперь они лишились ещё и вождя. Что ждет племя и его жителей, кто их защитит в трудную минуту? На данный момент времени ему было абсолютно плевать на любое событие, поэтому Сато с чистой совестью оставил все дела на Мирна, назначив того вождем на время своего отсутствия, хотя оба прекрасно понимали, что он не вернется.
Сияющая Река не в первый раз принимала в себя разум вождя племени Туо, но - впервые этот разум был неотделен от тела. Молодой демон на всей возможной скорости ворвался в комнату к Хозяйке Рурхуса, успев только заметить двух существ, исчезнувших за затянувшейся стеклянной стеной.
Мерцающая колонна встретила его неласково. Она молча стояла перед ним, как никогда холодная и отстраненная. Когда первый запал прошел, Сато догадался, что что-то сделал неправильно. Он встал на колени, приложил крест-накрест обе руки к груди, а затем - протянул их ладонями вверх в сторону колышущегося существа. Хозяйка Рурхуса приняла его безмолвную просьбу, и через мгновение, душа демона была вырвана из опостылевшего тела.
- Я прошу...умоляю...позволь мне идти за ней... - Сато косился в сторону своего бывшего тела, плавно исчезающего в недрах прозрачного пола, но не испытывал ни малейшего сожаления по поводу его потери. Колонна замерцала сильнее и, внезапно потухнув всеми огнями, ответила:
- Хорошо, им рано или поздно понадобится любая помощь. Однако, мне необходимо, чтобы ты был моими ушами и глазами, не выдавая своего местонахождения. Ты ведь отличный следопыт и охотник, Сатанаил... - бывший вождь вздрогнул, услышав имя, данное ему при Первом рождении, когда он только был создан в лаборатории Ругуса - воспоминания, блокированные ранее его телом, разом нахлынули на духа-хариша, и он внезапно осознал, чтС за существа исчезли за прозрачной стеной. Шаххар и эллор. Создания других Акронтов, родных братьев его Бога. - Тебя интересует конечная цель миссии? - Хозяйка Рурхуса заискрила, как бенгальская свеча, и Сато зажмурился. - Я привыкла за двадцать тысяч лет к вашему присутствию в моем мире. Будет крайне скучно вновь вернуться к прежнему грустному существованию. Тем более, мои эксперименты не достигли таких результатов... - Бывший вождь приоткрыл один глаз и с удивлением отметил, что колышущаяся колонна куда-то пропала. Он оглянулся и увидел высокую длинноволосую женщину в свободном мерцающем платье, глаза которой сверкали, как драгоценные камни, а на шее вспыхивал и переливался гигантский обработанный алмаз. - Ты должен твердо решить для себя, - продолжила она, подходя ближе и опаляя Сато ледяным холодом, - зачем тебе следовать за ней. Что тебе от неё нужно? Тело? - Женщина в один миг преобразилась в Алои и подошла ещё ближе. Теперь от неё не веяло холодом, напротив - только летним теплом, даже запах, донесшийся до бывшего вождя, принадлежал его любимой. Он отшатнулся назад, пытаясь заслониться руками от наваждения, хотя его душа напротив стремилась к ней. Хозяйка Рурхуса криво усмехнулась и преобразилась обратно в мерцающую женщину. - Или... все-таки душа? - Теперь на Сато смотрела мельком виденная им за закрывающейся стеной девушка-эллор, гордо вздернувшая голову и сложившая руки на груди. Она отличалась внешне от свого тела, но в целом - бывший вождь почувствовал к ней такое же влечение, какое испытывал в течение всей своей жизни. Он не сделал ни одного движения, лишь продолжал вглядываться в полузнакомые черты, пытаясь запомнить их навсегда.
- Браво, Сато! Истинная любовь существует только в душе! - Хозяйка Рурхуса не стала больше испытывать его и хлопнула в ладоши. Стена снова стала расплываться, обнажая черный проход, располагающийся заметно выше виденного им прежде. - Спеши, они уже преодолели часть пути, тебе будет легче следовать за ними. Вот, возьми, - опередила она закономерный вопрос, готовый уже сорваться с губ бывшего вождя, - это поможет тебе остаться незамеченным любыми духами, кроме, конечно, некоторых избранных. Так что старайся не попадаться на глаза Астериусу, Эгису, Грейрхарду, Кирину, и...на всякий случай... духу Freede, который, возможно, тоже тебя увидит. Он сопровождает... твою Алои. - Сато принял из рук Хозяйки, вернувшей себе привычную морозную свежесть, тоненький мерцающий ремешок и повязал его себе вокруг головы. Только успев затянуть узел, он почувствовал, как его охватывает странная легкость - он растворялся в воздухе, начиная с рогов и заканчивая кисточкой хвоста. Только ранее не испытываемое чувство продолжало тяжелым камнем давить на все его существо. Оно появилось, лишь только Хозяйка Рурхуса обмолвилась о том, что его Алои сопровождает какой-то шаххар. - Тебе надо справиться с ревностью, Сатанаил. Не забывай, что у Алои...а точнее - её настоящее имя Эола - и Freede своя миссия, и ты предназначен помочь им, а не испортить все дело. В ваших руках - судьба всех Девяти миров.
Сато проглотил глухую злобу и постарался трезво подойти к услышанному от предсказательницы.
- Почему ты помогаешь нам? Неужели, только из-за грядущей скуки...
Хозяйка Рурхуса, не дав ему договорить, закатила глаза, как обычная женщина, и раздраженно махнула рукой: - Тебе все равно сейчас этого не понять.
Бывший вождь племени Туо легко вскочил в уже начинающий закрываться проход, скрывшись в чернильной тьме, и стена захлопнулась за ним, будто сдерживающий стержень, распирающий стену, подломился.
Хозяйка Рурхуса просочилась сквозь пол своего приемного кабинета, и устало опустилась в простое плетеное кресло. Эта комната была отделана в красно-оранжевых тонах, напоминающих отблески пламени, застывшие навечно на предметах интерьера. Тихо пробили огромные напольные часы, в которых вечным пламенем горели цифры. Немного посидев и побарабанив длинными ногтями по сверкающей столешнице инкрустированного золотыми нитями письменного стола, она легко щелкнула пальцами и в распахнувшиеся двери влетели ожидающие её приказа огоньки.
- Плащ, меч, Палеус. - Огоньки засуетились, торопясь выполнить приказ. Затребованные вещи были доставлены в считанные секунды, за дверью раздавалось беспокойное ржание огненно рыжего жеребца, нетерпеливо перебирающего копытами.
Высокая стройная фигура в черном плаще с ярко-рыжими волосами, напоминающими полыхающий огонь, легко по-мужски вскочила в седло и накинула капюшон. Меч был предварительно закреплен сзади, чтобы не мешать лошади. Уже натягивая большие мужские перчатки, призванные скрыть тонкие женские руки с перстнем в виде слегка выступающего из окружающего золота черного магнита на безымянном пальце, который сиял оранжевым пламенем, Хозяйка Рурхуса оглянулась назад. Беспокойно кружащиеся огоньки дружно исчезли за закрывающимися каменными воротами, и огненная дорога устремилась в хмурое серое небо.
Кахи ни о чем не спрашивал, а я сам не откровенничал насчет своего появления в теле Алои. Моё имя бывший жрец племени Туо узнал еще от Хозяйки Рурхуса, а больше его ничего не интересовало. Мы попусту не болтали, целеустремленно продвигаясь в сторону конечного пункта.
Узкое место тоннеля давно закончилось - теперь каменный свод терялся где-то в высоте, неразличимой моему глазу, а стены раздвинулись, создавая ощущение бескрайних просторов. Я не очень хорошо себя чувствовал - воздух здесь был очень сухой, вызывал першение и сухость в горле (помнится, раньше, когда я был в такой внетелесной ипостаси, меня ничего не беспокоило и не отвлекало). Серая дорога - уменьшенная копия широченной Дороги-между-Мирами - часто петляла и разветвлялась. Вдоль пути росли кустики, цветочки, травка и деревца - в общем, похоже на обычный земной лес, только с вкраплениями странных прозрачных растений. Помня наказ Хозяйки Рурхуса, мы не обращали внимания на эти тропинки, уводящие в сторону, хотя однажды, я чуть было не сорвался и не побежал в сторону, откуда раздавались детские крики, плач и мольбы о помощи. Я уже занес, было, над ответвляющейся тропинкой ногу, когда железная рука мертвой хваткой пригвоздила меня к месту. Клей раздраженно зашипел на Кахи и попытался ударить лапкой с маленькими, но достаточно острыми коготками (в чем я убедился, когда попытался оторвать его от своего плеча), но испуганно съёжился, лишь поймав взгляд цепких сверкающих глаз бывшего жреца Туо.
- Не двигайся! - тоном, не терпящим возражений, Кахи остановил меня лучше, чем рукой. Он, обнажив меч, извлеченный из стены "аквариума" в Сияющей Реке, в два прыжка преодолел длину боковой тропинки и скрылся за небольшим холмиком в густых зарослях зеленой травы, росшей вперемежку с прозрачными стеблями по её краям. Крики и плач прекратились, послышался только странный чавкающий звук. Мы с Эолой даже не успели ничего крикнуть, когда Кахи вновь появился и прыжками достиг основной дороги. Меч был перемазан какой-то серо-желтой слизью, капли которой оставляли на сером полотне тропы черные пятна, словно от пролившейся кислоты. В левой руке Кахи держал странное существо, напоминающее утыканного шипами и парой миллионов зубов маленького четырехлапого птеродактиля с распоротым брюхом. С острых игл, из зубастой пасти и места разреза изливалась все та же слизь. Единственное место, свободное от ядовитых роговых дериватов - это был хвост, за перья которого и держал его бывший жрец.
- Это был шипокрыл, точнее - его детеныш. Надо быстрее рвать отсюда когти, пока не стало слишком поздно... - мрачным тоном произнес Кахи, но его речь была прервана диким воплем, раздавшимся с той стороны, откуда только что он принес подлого подражателя. - Уже все-таки поздно. - Бывший жрец размахнулся и забросил в сторону истошных звуков труп ядовитого страшилища. Визг на секунду затих, затем вновь появился, многократно усиленный. Над травой поднялась голова птеродактиля раз в пять больше и вперилась в нас немигающими бусинами черных глаз.
- Бежим!
Особо уговаривать нас покинуть сие опасное место не пришлось. Со всей возможной скоростью наша троица рванула прочь от убитого горем родителя (не было времени разглядывать - был ли это самец или самка), но я понимал, что так просто без сатисфакции нас не отпустят. Звук тяжелых шлепающих шагов за спиной не был приятным для ушей. Я бежал первым и тянул за собой спотыкающуюся Эолу, Кахи замыкал нашу мчащуюся компанию. Взрослый шипокрыл, хлопая шипастыми крыльями, настигал нас со скоростью курьерского поезда. Возникло непреодолимое желание свернуть куда-нибудь, чтобы, петляя, постараться оторваться от догоняющего нас большого монстра среди часто растущих деревьев, в которых, по идее, он должен был застрять, но одного похода в сторону от основного пути мне показалось достаточно, поэтому я бежал прямо, проклиная все на свете. Этот участок дороги, как назло, был идеально прямым, до ближайшего поворота ещё бежать и бежать...
- Freede... - Кахи заставил меня обернуться, прокричав мое имя сквозь свистящий ветер. - Сделай что-нибудь из своего "подарка". - А я уже почти забыл о нем... Клей вцепился всеми когтями прямо мне в шею и душераздирающе мяукал (неужели в моей Памяти сохранились такие противные звуки, которые раздавались из внешне небольшого тельца прозрачного котенка). Я на бегу ткнул ему в бок указательный палец и представил первое, что пришло мне в голову.
- Ну и воображение у тебя... - произнес, еле дыша, бывший жрец. Эола так вообще просто вытаращила глаза, не говоря ни слова. В принципе, она не была особенно разговорчивой после того, как мы покинули тело Алои. Наверное, все ещё сильно переживала.
Огромное двухсотграммовое прозрачное насекомое, напоминающее тарантула со стрекозьими крыльями, тяжело взлетело с моего плеча и устремилось навстречу четвероногому ядовитому звероящеру. Откуда в моей Памяти взялось столь странное существо, я не знал, но, поскольку видение воплотилось в реальность с помощью подарка Хозяйки Рурхуса, то предположил, что когда-то я имел счастье его лицезреть. Крылатый паук на всей скорости врезался в черный глаз нагоняющего нас чудовища, и, пробуравив его череп насквозь, вылетел из другой глазницы.
Рев и визг, последующие за этим действием, не поддаются описанию. Ядовитый монстр, ослепнув на оба глаза, завертелся на месте, запутался в ногах и крыльях и тяжело рухнул поперек на серую дорожку, раскинув голову и хвост по обе её стороны. Он издавал тоскливые всхлипывающие, почти человеческие звуки, способные растопить любое сердце. Клей, весь измазанный ядовитой слизью, приземлился на толстую ветку, нависающую над дорожкой и ждал моих дальнейших указаний. Я все же немного опасался прикасаться к нему, поэтому попросил поискать какой-нибудь ручеек и отмыться. Восемь стекловидных глаз с укоризной взглянули на меня и, подобрав мохнатые конечности, Клей с сердитым жужжанием устремился на поиски очистительной воды.
Мы, оставаясь на достаточном расстоянии, рассматривали странного птеродактиля, который содрогался всем телом в предсмертных конвульсиях, и молчали.
- Больше ни у кого нет желания помочь кому-нибудь на боковой тропинке? - Кахи укоризненно качал головой, вкладывая меч в ножны за спиной. Мы с Эолой в ответ синхронно отрицательно покачали головами и, отвернувшись, продолжили свой путь... вдвоем? Отойдя на пару десятков метров, я обернулся и увидел бывшего жреца, стоящего в той же позе над трупом чудовища.
Кахи явно не спешил нас догонять. Опираясь на подобранную где-то суковатую палку, он, покачиваясь, нависал над монстром, невидящим взглядом уставившись на его морду.
Я оставил Эолу и вернулся назад.
- Какие-то проблемы, Кахи?
- Кажется мне, тут что-то нечисто... - задумчивым голосом ответил бывший жрец, не отрывая взгляда от шипастого трупа. - Если "души никогда не проходили этим путем", как сказала ма... Хозяйка Рурхуса, то почему они так хорошо имитируют человеческие голоса? Биологическая оболочка не могла попасть сюда, ведь Интермир не пропускает тела... - Ага, "не пропускает", как же...знал бы ты про мой удавшийся эксперимент...
Низкое жужжание раздалось неожиданно возле самого уха - Чистый и сверкающий Клей приземлился на облюбованное плечо и сложил прозрачные крылья. Я не очень жаловал всякого рода насекомых, пусть даже созданных моим собственным воображением, поэтому, практически не глядя на мохнатого прозрачного крылатого паучка, прикосновением указательного пальца заставил его преобразиться обратно в милого котеночка...ой...все с теми же острыми коготками. Все-таки когти лучше жала, хоть и не ядовитого.
- Я думаю, в этом нужно разобраться... - задумчиво произнес Кахи, - ты не очень спешишь в Интермир? - Он выжидательно посмотрел на меня, ожидая ответа, но я отвел взгляд - теперь мне было необходимо подумать. Мертвое чудовище перед глазами, как нельзя лучше наводило на тоскливые мысли, и я представил себе свои действия по прибытии в Мир-между-Мирами. Сначала я...а сейчас ведь мне и предъявить нечего в качестве доказательства моей теории о возможности проникновения в Интермир живого женского тела. Вместе с Алои в полу "аквариума" в Сияющей Реке растворились и мои мечты о дальнейшей возможности шантажа Астериуса и управления частью какого-либо мира. Сейчас мне нечего было делать в Интермире без биологической оболочки, а посему - можно и немного попутешествовать, ведь сам Мир-между-Мирами, в общем, не был исследован, а тем более не были исследованы такие потайные его уголки, как эта затерянная тропа. Я был солидарен с Кахи по поводу возможного поиска души или человека, голос которого имитировали чудовища (если, конечно, они сначала им не пообедали), но шестое чувство подсказывало мне, что какие-нибудь следы обнаружатся. А, может быть, мы найдем пресловутого Похитителя Душ, и тогда, в качестве награды...
Эола все ещё стояла метрах в двадцати от нас, пристально вглядываясь вперед. Если она не захочет отправляться с нами - что ж - Акронт ей судья - мне бы не хотелось расставаться с ней, ведь нас столькое связывало (недолгое время, проведенное в одном теле, как-то нас сроднило)... Я подошел к ней и слегка кашлянул - девушка вздрогнула и исчезла. Я лихорадочно обернулся и наткнулся на кинжал, кончик которого упирался в мою шею. Эола невидящими глазами, затянутыми странной пеленой смотрела сквозь меня, крепко сжимая рукоять
- Эола... - сдавленным голосом тихонько позвал я. Она не реагировала. Острие все сильнее давило мне на шею, и я почувствовал, как начинаю задыхаться. Внезапным рывком Кахи откинул назад девушку-эллора (я и не заметил, как он подкрался к ней), а я отбросил ногой выпавшее оружие, чуть было не лишившее мою душу дальнейшего существования. - Что происходит? - Бывший жрец тряс безвольно обвисшую девушку, как тряпичную куклу до тех пор, пока она не начала издавать осмысленные звуки. - Срочно нужна вода!
- Клей, покажи мне, где тут ручей. - Я снова заставил только улегшегося котенка обрести крылья.
- Freede, это может быть опасно, будь осторожен... - кричал мне вслед Кахи, но я уже бежал по одному из ответвлений следом за жужжащим Клеем. Эта тропинка оказалась более безопасной, ручеек протекал неподалеку, и, преобразив свой замечательный подарок во флягу, я стал наполнять его водой. Чувство, будто кто-то пристально на меня смотрит, возникло внезапно. Я ощутил его всем телом... в смысле - всей душой. Тихонько огляделся, но ничего подозрительного не обнаружилось. Фляга была заполнена, и я бегом отправился в обратный путь, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение все ещё буравящего меня взгляда.
До своих спутников я добрался без приключений. Эола, в гордом одиночестве, закрыв глаза, лежала прямо на полотне серой дороги, голова её покоилась на свернутой в рулон куртке Кахи, длинные волосы, собранные ранее в хвост, рассыпались. Грудь тяжело вздымалась. Губы и кожа девушки казались сухими. Столь разительные перемены произошли с ней за время моего отсутствия, что я удивленно остановился.
- Где тебя демоны носят? Я уже часа четыре тебя здесь жду, - Кахи вынырнул из близлежащих зарослей, сжимая в руке какой-то красный плод, похожий на яблоко.
- Да я минут пять отсутствовал... - Кажется, в этом месте время с нами играет.
- Я ходил за тобой по той же тропе, но ни ручья, ни тебя не обнаружил. Ты воду принес?
Я кивнул и протянул бывшему жрецу флягу с живительной влагой. Он бесцеремонно вылил половину флакона на Эолу, и она с визгом вскочила, мгновенно преобразившись в прежнюю симпатичную эльфийскую душу.
- Что это было? - Я коротко рассказал. Девушка все никак не могла поверить, что чуть было не отправила меня... Интересно, а что бы произошло, ударь она меня ножом в шею? По-моему, дальше Интермира идти было некуда... Или было куда?
- Я просто забыл, что ты - эллор. - Кахи спокойно поднял свою запылившуюся куртку, отряхнул её, критически рассмотрел на предмет целостности и натянул на себя.
- И что с того? - Эола с вызовом подступила к нему.
- Ты же дух воды, тебе постоянно требуется влага, а здесь сухо и жарко. - Я в первый раз слышал, чтобы эллоры как-то зависели от воды, хотя не очень много с ними общался, даже находясь в Интермире. Действительно, ведь наши расы практически не контактировали.
- Все, больше никаких походов... - начал бывший жрец, но я не дал Кахи закончить:
- А шаххары? Где наше слабое место?
- Воздух. Больше ничего не могу сказать.
А мне больше и не требовалось. Четыре стихии - Вода, Воздух, Земля, Огонь. Методом логических умозаключения я вычислил, что огонь необходим демонам-харишам, а гухрисам - земля.
Вот после того, как мозаика встала на свои места, я понял! История о злом Акронте, обманувшем братьев....Обмана не было - каждый занял полагающуюся ему нишу. Четыре мира: гористый Дуваар - для душ, которым требуется наличие большого количества камней и земли, придающих силу им и их телам; Эллис, на котором озера и моря занимают девяносто процентов поверхности планеты; Рурхус с его огненными ритуалами и горячими реками; Терра - с постоянным стремлением людей к воздухоплаванию...
Неужели все было так просто?
Напитавшаяся влагой душа под именем Эола стояла рядом со мной, виновато заглядывая мне в лицо. Кахи и сам о чем-то глубоко задумался, не отвлекаясь ни на что.
Я очнулся от своих мыслей, опять почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд. Лихорадочно осмотрелся, но - как и в прошлый раз - ничего не обнаружил. Пришло время расставить все точки над i, и я спросил Эолу:
- Ну что, ты с нами? - она удивленно посмотрела на меня, а я продолжил: - На поиски душ или тел, которые, возможно, находятся в этом участке Мира-между-Мирами? Никуда не спешишь?
- А почему бы и нет? Главное, побольше воды набери с собой...- Она ещё и шутила, моя несостоявшаяся убийца. Я достал прозрачную флягу с водой и протянул Эоле.
- Пей впрок, потому что, я чувствую, Клей ещё вскоре понадобится мне. - Девушка с сомнением взяла сосуд с плескающейся водой и поднесла его к губам. В этот момент её ожерелье расстегнулось и, соскользнув с шеи, исчезло в отверстии фляги. Эола перевернула её и попыталась вытряхнуть свой подарок, доставшийся ей от Хозяйки Рурхуса, но, к нашему общему удивлению, ни вода не вытекала оттуда, ни ожерелье с камнем не показывалось. Я прикоснулся к фляге и опять материализовался милый котенок Клей с ошейником в виде Эолиного ожерелья. Оно выглядело немного по-другому - вся поверхность оказалась покрытой миллионами водяных капель, как бриллиантами, но они не испарялись и не опадали с него. Серебристая шуршащая змейка плавно заползла на ранее покинутое место на шее девушки-эллора и вновь пристроила свою голову в виде мерцающего камня в ямке между её ключицами.
Эльгард созвал срочный Совет. Королева Эльвира - царственная зеленоволосая, зеленоглазая, белокожая, совсем юная внешне, но в реальности мудрая эльфийка - стояла по правую руку от мужа и кивала вновь прибывающим. Почти все собрались, не хватало только Первого Советника, не в правилах которого было опаздывать при срочном извещении. Королева наклонилась к Эльгарду и что-то тихо шепнула ему на ухо, слегка улыбнувшись. Он вышел на балкон, охватывающий по всей периферии замок и посмотрел вниз.
Кроны густых тысячелетних деревьев искусно скрывали королевский замок, практически неразличимый среди окружающей его зелени. Чтобы попасть в приемную залу, необходимо было пересечь каменную площадку двора, посреди которого бил магический фонтан - разноцветные брызги не падали в предназначенный им бассейн, а исчезали, не долетая нескольких миллиметров до камня. Практически все гости задерживались, чтобы, согнувшись, рассмотреть дивное чудо (к слову - дизайнером и исполнителем выступал сам король) и измерить путем прикладывания пальцев к дну расстояние между линией исчезновения капель и замшелым камнем, выстилающим пустой теперь резервуар.
Король с балкона, нахмурившись, наблюдал за попытками размахивающего руками Первого Советника определить заклинание, с помощью которого было возможно проделать такую вещь. Он, нарочно громко позвал сверху кого-то, после чего, через мгновение глянув вниз, уже не увидел любопытного, пытающегося добиться разрешения загадки магического фонтана.
Когда король вновь вошел в приемный зал, то все члены Совета были в полном составе. Самый старейший из эльфов - Первый Советник, помнящий ещё прибытие на Эллис душ эллоров, вселяющихся в предназначенный им тела, с самым серьезным видом чертил что-то на листе пергамента магическим пером. Король готов был поклясться своим здоровьем, что тот пытается проникнуть в схему наложения заклинания фонтана. "В последнее время что-то стал сдавать старейший эльф - впадает в детство", подумал Эльгард и занял положенное ему на троне место.
- Эр-Ригус, - Первый Советник оторвался от исчерченного листа и с преувеличенным вниманием обратил свои по-рыбьи бледно-голубые, почти белесые глаза к королю. - Что ты можешь сказать нам о произошедших накануне событиях?
Эр-Ригус встал, одернув свободно ниспадающую тунику на своем поджаром теле, и вышел из-за стола. Серия глубоких вздохов пронеслась по залу - все знали про любовь Первого Советника к чтению многочасовых лекций. Он тоже замечал за собой такую особенность, но не мог уложиться в пару фраз, тем более, когда от него требовался серьезный совет.
- Я помню наше прибытие в Интермир, помню про заключенный между четырьмя Хозяевами и Акронтами Договор о нашем двадцатитысячелетнем пребывании на планетах... Даже более того - я участвовал в составлении этого Договора. - У невозмутимого короля на этот раз глаза едва не покинули орбиты, что уже говорить об остальных. - Кроме меня, его подписывали представители ещё трех наших братских рас: первые из созданных. Ниэль - от шаххаров, - стал загибать пальцы Эр-Ригус, - Огоона - от харишей и... - тут он замолчал и глубоко задумался. Эльгард уже начал думать, что память подвела Первого Советника, но тот очнулся от своих воспоминаний и закончил: - ...и Велин от гухрисов. Все мы поставили свои подписи под Договором, после того, как обсудили его юридические стороны, Хозяева и мы поставили свои печати. Я бы сказал - замечательными перстенечками были эти печати... До окончания срока действия Договора... - он сделал два пасса руками и перед ним появилась таблица с расположением звезд и планет и опять надолго задумался, шевеля губами и шепча какие-то слова, заставляющие виртуальную карту звездного неба менять своё расположение. Все внимательно следили за его действиями, стараясь не дышать и не вмешиваться в сложный процесс подсчетов. Уже не было слышно тяжких вздохов, разраженного шепота или скрипа кресел - все становилось крайне серьезным. По истечении некоторого времени, Первый Советник оторвался, наконец, от своих вычислений и обратил свой рыбий взор на Совет, напряженно ожидающий вердикта, - ...осталось ровно три года. - Он обессилено опустился в предусмотрительно подставленное сзади него кресло.
- А что же будет дальше? - Король пристально посмотрел на Эр-Ригуса.
- А дальше, Ваше величество, будет Апокалипсис, то бишь, Конец Света! - торжественно огласил он, не к месту по-детски улыбнувшись.
Кахи, Эола и я обошли истекающее ядовитой слизью мертвое тело шипастого чудовища и через пару-тройку сотен метров свернули на злополучную тропинку, на которой виднелись черные пятна от пролившегося ранее яда маленького птеродактиля.
Узенькая дорожка едва виднелась, скрытая перепутавшейся над её поверхностью травой, кусты преобразились в настоящие джунгли, которые Кахи легко перерубал своим мечом. Около двух часов понадобилось нам, прежде чем мы вышли на более-менее свободное от растительности место. Абсолютно чистый участок тропинки пересекал небольшой ручеек и исчезал в ещё одном черном тоннеле, на пороге которого лежало чудовище, подобное двум, уже уничтоженным нами шипокрылам. Кахи резко пригнулся и заставил нас присесть, скрывшись в траве. Мы распластались под переплетающимся ковром растений, напоминающих земной плющ. Вроде бы, оно нас не заметило. Если бы не массивный золотой ошейник, изукрашенный пятью ярко-зелеными камнями, я бы подумал, что мы просто обнаружили место обитания этих монстров. Но шипокрыл всем своим видом показывал, что не просто отдыхает после обеда - он, положив одну переднюю лапу на другую, раскинув крылья и поводя приоткрытым клювом по сторонам, зорко наблюдал немигающими глазами за прилегающими окрестностями, перекрыв массивным телом почти весь вход в тоннель. Определенно - что-то охранял.
Наша троица находились в стороне от тропинки, поэтому я сначала не понял, что произошло. Внезапно монстр в дорогом ошейнике принял охотничью стойку и резвым прыжком спрятался в тоннеле. Ну, не то чтоб спрятался - скорее, с трудом протиснулся. Массивная черная цепь, прежде не замеченная мной, натянулась, беззвучно исчезнув следом за шипокрылом. Теперь казалось, что это обычная дыра в серой горе - кольцо, к которому удерживающая ядовитого птеродактиля цепь крепилась, находилось где-то у самой земли. Тихо стрекотали насекомые, создавая ложное ощущение спокойствия и умиротворения.
На тропинке по-прежнему никого не было, хотя... в серой пыли отчетливо проступали следы, оставляемые невидимым путешественником. Неизвестный преследователь был пятипалым, но в пыли отпечатывался ещё и ряд когтей, оставляющих полосы. Где-то я уже видел подобные отпечатки... Теперь я был уверен, что он идет следом за нами, указал пальцем Кахи на появляющиеся из ниоткуда следы, и тот согласно кивнул, видимо, уже сам давно их заметил. Эола находилась за нашими спинами, пополняя запас воды в своем ожерелье из маленького ручейка. Оно все больше напоминало мне змею, аккуратно обвивающую изящную шейку девушки-эллора.
Когтистые следы замерли на одном месте, изучая последние отпечатки, оставленные нами перед прыжком в траву. Он топтался на одном месте, пытаясь определить сторону, в которой мы могли исчезнуть, но, похоже, ничего так и не прояснил для себя. Тут, по-видимому, он, наконец, заметил вход в тоннель и поспешил к нему, уверенно направляясь прямо в логово ожидающего монстра.
Однако что-то невидимого преследователя все-таки насторожило: либо окружающее спокойствие, либо царапины от шипов, за долгое время пребывания здесь чудовища избороздившие стены снаружи и изнутри. Следы продолжились до входа в логово, а затем - неожиданно пропали. Следующее за нами существо не входило внутрь перехода - это я точно знал, ведь шипокрыл отреагировал бы на незаконное проникновение в его жилище.
Узкий клюв слегка высунулся из отверстия и недоуменно покачался из сторону в сторону, пытаясь учуять куда-то исчезнувший обед. Затем из тоннеля показалась голова шипастого чудовища, напоминая черепаху, высовывающуюся из панциря. Спустя минуту разочарованный шипокрыл решил вернуться на место подле входа и начал протискиваться обратно.
Что сделал затаившийся наверху невидимый незнакомец (я так и предположил, что он просто забрался на скалу и ждал появления ядовитого охранника), мы не поняли, но голова монстра резко отделилась от тела в районе драгоценного ошейника и с тяжелым стуком упала на землю, испачкав каплями разлетевшейся при падении слизи все вокруг в радиусе двух метров. Я мысленно поаплодировал "охотнику на драконов" и тут же разозлился - конечно, это здорово, что больше никто не охраняет вход в тоннель, но туша монстра продолжала в нем находиться, практически полностью заполняя все его внутреннее пространство.
Послышался звук, будто невидимка спрыгнул вниз, качнулся широкий лист, похожий на лопушиный, сразу почерневший от вытираемого об его поверхность орудия убийства. Широкий ошейник взлетел в воздух и также был вытерт от яда о пару моментально обуглившихся листьев. После гибели монстра, камни перестали ярко светиться - теперь они были тусклыми, как бутылочные стекла. Ко всему прочему, у невидимки были припасены для нас ещё кое-какие сюрпризы, так как ошейник на глазах растворился, видимо накрытый такой же магической тканью.
Мы все это время, едва дыша, сидели в зарослях, втайне мечтая о таких же невидимых чарах (по крайней мере, я точно об этом мечтал). Изнутри прохода послышалось странное громыхание, будто пытались открыть разбухшую дверь. Наверное, тоннель был не очень длинным, и тело погибшего шипокрыла не давало отворить её. Невидимый убийца (так на Земле всегда называли вирусы) вновь запрыгнул на скалу над входом, и я начал понимать, что различаю его туманные черты. Чем больше я всматривался, тем более не по себе мне становилось - рогато-хвостатый хариш, что б его... Я оглянулся на Кахи и Эолу, но они никак не реагировали на материализовавшегося невидимку. Это могло означать, что только я пока видел духа-демона.
Изнутри донесся чей-то приказывающий голос, и камни на ошейнике вспыхнули, обжигая его нынешнего обладателя, необдуманно повесившего узелок с завернутой драгоценностью себе на пояс. Он вздрогнул, зашипев, но стерпел боль. Глухой стук стал громче и принял ритмичный характер, будто теперь дверь целенаправленно выбивали тараном.
Что ж это за маг, который заклинанием дверь выбить не может? Зато может приручить и управлять ядовитым монстром, в смысле - мог. Мне стало казаться, что для безлюдного и редко посещаемого места (как уверяла Хозяйка Рурхуса) здесь слишком много собралось народа.
Теперь сквозь густую растительность я буравил глазами проявившегося хариша, и он забеспокоился, пытаясь найти источник опасности. Потом, видимо так и не разглядев нас даже с высоты около трех метров (слава Акронту, плющевидная растительность переплеталась очень густо), он, ловко цепляясь когтистыми ногами, быстро стал забираться по почти отвесной серой стене наверх, скоро скрывшись с глаз.
Ритмичное буханье продолжалось, и я начал беспокоиться. Что, если сейчас нас ждет орда шипокрылов, в один момент могущих отыскать спрятавшихся духов? Кахи и Эола были того же мнения, поэтому мы поменяли дислокацию, отойдя чуть дальше и скрывшись в таких же зарослях дикого плюща. Клей был преобразован мной в прежнего прозрачного летающего тарантула, который направился к проходу, на 4/5 занятому мертвой тушей и прикрепился мохнатыми лапками к стене над ним. Затем, практически распластавшись, он забрался внутрь тоннеля.
Время шло, меня начало клонить в сон, Эола так вообще давно отдыхала, свернувшись клубочком, как ребенок. "Уютно устраиваться умеют только женщины и кошки" - вспомнилось чье-то древнее выражение, и я в очередной раз поразился его точности. Девушка действительно очень удобно устроилась на шелковистой зеленой травке, подложив любезно одолженную во второй раз куртку бывшего жреца себе под голову, и тихо сопела под сенью больших бархатных листьев похожего на плющ вьющегося растения. Это умиротворяющее зрелище ещё больше повлияло на мое желание поспать, и, оставив Кахи в гордом одиночестве бодрствовать в ожидании каких-либо событий, я уронил отяжелевшее чело на травку рядом с Эолой.
Время суток здесь не менялось, поэтому, очнувшись от царапающего прикосновения к своей щеке, я не смог определить - сколько времени спал. Кахи раскатисто храпел, привалившись к спине Эолы, а Клей, подпрыгивая на месте, пытался что-то мне сообщить. Я толкнул храпящего бывшего жреца в бок, и он моментально проснулся.
Мы быстренько осмотрелись сквозь щели в листьях, но никаких изменений в окружающей картине не было, хотя... что-то меня все же насторожило. Ну, конечно, грохот выбиваемых дверей больше не слышался, хотя туша мертвого шипокрыла по-прежнему лежала внутри тоннеля, частично выглядывая из дыры.
Я заставил Клей преобразиться в аморфную массу и стал выяснять - что он видел внутри. Капля переливающегося материала сначала превратилась в миниатюрную копию безголового шипокрыла - вид сзади, а затем - в фигуру, которую я меньше всего ожидал здесь увидеть. Мы с Кахи удивленно посмотрели друг на друга, а затем - ещё раз на маленькую прозрачную скульптурную композицию.
Четыре Всадника Апокалипсиса одновременно вступили в Интермир. Можно было бы сказать, что "все задрожало при одном их появлении", но на самом деле сущность Мира-между-Мирами спокойно выдержала вес всех четырех коней с наездниками. Они появились с разных сторон, воспользовавшись точками перехода своих миров, но, не воспользовавшись услугами кэпперов. Все они выглядели одинаково - на лошадях, в черных плащах и капюшонах, как в детских страшилках. Отличие было только в масти коней, да в оружии, притороченном к седлам.
Лиц под капюшоном было не различить, но само появление на серой дороге подобной кавалькады, встретившейся на перекрестке, вызывало страх проходящих, проезжающих или просто стоящих на их пути различных душ. Сами всадники выглядели раза в два выше любого жителя или временного посетителя Мира-между-Мирами, да и лошади этих пришельцев были на порядок крупнее существующих в Интермире. Они гордо вышагивали, вскинув головы и высоко подкидывая ноги, словно брезгуя прикасаться к серой Дороге.
Естественно, о появлении посланников миров моментально было доложено четырем Управляющим. Астериус, еще не до конца пришедший в себя от последнего сеанса фоновизионной связи с Негусом, бледной тенью стоял на центральной площади вместе с прибывшим на взмыленной лошади Грейрхардом, принарядившимся в военный мундир, и Эгисом, презрительно глядящим на подъезжающих вестников предстоящего горя и бед (как именно будут проявляться эти несчастья, он толком не представлял). Кирин находился чуть в стороне, широко расставив ноги и опираясь на подобие меча. Свой меч, скрещенный с посохом, Астериус благоразумно припрятал в очередном потайном ответвлении своего дворца. Его седая борода колыхалась под порывами невесть откуда поднявшегося ветра, стороной облетающего приближающихся Всадников.
Грейрхард приветственно поменял полотно серой Дороги на черный мрамор с вмороженными в него красными живыми розами. Эгис удивленно покосился на Главу Высшего Совета Рурхуса, но ничего не сказал, и вновь обратил взгляд на Серую Дорогу, в ожидании приближения тайных личностей.
Лошади разом ступили на гладкий мрамор, и ноги их стали разъезжаться, как на настоящем льду. Черный конь упал на одно колено, чуть не сбросив всадника, помянувшего в сердцах всех родственников расстаравшегося Грейрхарда. Рыжая лошадь практически не пострадала - под её копытами мраморная плита плавилась, как сливочное масло на раскаленной сковороде. Белый полупрозрачный скакун стал скользить, как заправский конькобежец, серый в яблоках (упоминавшийся в Библии под именем "конь бледный") - просто приподнялся над опасной дорогой и по воздуху, не хуже, чем по земле, продолжил вышагивать в сторону позеленевших от ужаса Высших Духов.
- Вот уж уважил... - сквозь зубы процедил Астериус, наблюдая сию замечательную картину. - Других способов окончательно все испортить не нашлось? - Грейрхард срочно менял обратно структуру Дороги, но от страха и растерянности то превращал её в огненную жаровню, то - в воду с плавающими колючими розами, после чего чуть было не был поражен молнией из глаз черного всадника на только что поскальзывающемся коне.
- Прекрати! - крикнул Кирин, и тотчас, повинуясь движению его рук, серая Дорога, плавно переходящая в центральную площадь, в вернулась в первоначальное состояние.
- Никогда бы не подумал, что мелкий гном способен на такое... - доверительно прошептал Грейрхард Астериусу, за что был окинут уничтожительным взглядом со стороны Кирина. Глава Высшего Совета Терры мог бы поклясться своей душой, что Управитель миром гномов отлично расслышал эту фразу, даже находясь на расстоянии около десятка метров.
"Сколько всего не знаю, столько времени зря потеряно", в очередной раз подумал Астериус, окидывая взглядом подъехавших, наконец, всадников. Вот они выстроились рядком - лошади помахивают хвостами, будто отгоняя назойливых насекомых, коих отродясь не наблюдалось в Интермире. Все они торжественно молчали, словно не решаясь огласить приговор всем существующим расам. Главы Советов молчали в ответ, стараясь не нарваться на очередные неприятности. Астериус в упор смотрел на "коня бледного", с достоинством несшего на себе прямого, как стрела, всадника в черных одеждах, лицо которого даже не угадывалось под просторным капюшоном, с ужасом осознавая, что это именно Хозяин Терры.
Грейрхард сразу определил, что верхом на огненно-рыжем жеребце - женщина, несмотря на мужскую посадку, огромные сапоги и перчатки. Он вымученно улыбнулся, сразу определив Хозяйку своего мира. Кирин помогал спешиться всаднику, прибывшему на угольно-черном скакуне, оказавшемся выше его ростом примерно вдвое. Хозяин Дуваара откинул капюшон и перед Высшими Духами Интермира предстал широколицый воин, стриженый наголо, с землистого цвета лицом. Он передвигался так, словно гигантские булыжники перекатывались под полами плаща, будучи его составными частями - этакий каменный голем.
Грейрхард подал руку рыжеволосой женщине, также обнажившей свою голову. Она с интересом разглядывала назначенного Акронтами Управляющего Рурхусом - Высшего Духа демонов. Вот она среди Хозяев миров как раз не вышла ростом, оказавшись на голову ниже Грейрхарда. Тот повел свою Хозяйку в зал приемов, последний раз открывавший свои двери в момент подписания Договора. Высокие и узкие каменные двустворчатые ворота с витой резьбой бесшумно распахнулись при их приближении. Кирин с "каменным големом" следовали за ними, одинаково широкие и тяжело ступающие. Эгис ждал, пока высокий всадник соскользнет с прозрачного коня и закинет за плечо лук и колчан со стрелами.
Хозяева настолько подходили к Управляющим их мирами Высшим Духам, что Астериусу стало немного не по себе. Вот Хозяин Эллиса тоже скинул капюшон, обратив к Главе Высшего Совета своего мира бледное лицо, обрамленное длинными белоснежными волосами и скользнул немного сочувствующе (как почудилось Астериусу) миндалевидными глазами по Высшему Духу Терры. Эгис, слегка прихрамывая, повел его в сторону распахнутых в ожидании дверей. ...Прихрамывая? - Астериус удивленно проводил его взглядом, но выяснять причину непонятной травмы Главы Высшего Совета Эллиса было не к месту.
"Конь бледный" стоял как вкопанный, его всадник и не думал спешиваться. Серебряные витые руны, не знакомые Астериусу, вспыхивали на черных ножнах. Глава Высшего Совета Терры и так чувствовал себя неважно, но это ощущение, будто кто-то буравит и проникает взглядом до...мозга костей (если бы они у него были) было до крайности неприятным.
"Что же ты медлишь?" - Астериус уже устал ждать неотвратимой беды.
- Никто не приветствует меня подобающе! - ответил на его мысленный вопрос вполне нормальным голосом, но высокомерным тоном черный всадник.
- У нас нет в наличии "Кодекса поведения и приветствия" Хозяев миров! - вызывающе ляпнул Астериус и замер, внезапно осознав всю наглость своего заявления.
- Громкие слова... А что ты будешь говорить через три земных года, когда срок действия Договора о вашем пребывании здесь истечет, и вся власть над вами будет принадлежать мне? - Всадник, наконец, спешился, но продолжал оставаться на высоте около пяти сантиметров над поверхностью, затем - поправил длинный меч. - Я хорошенько подумаю, нужен ли мне будет такой Управляющий... Как там у вас говорят - "незаменимых у нас нет"! - Хозяин Терры отвернулся и заскользил по воздуху к чернеющему входу в приемный зал Центрального Дворца, не принадлежащего ни одной из частей Интермира.
Астериус, будто громом пораженный, продолжал стоять около серого в яблоках коня, пытавшегося мягкими бархатными губами стянуть с него расшитый многолучевыми звездами остроконечный колпак, пока, так и не снявший капюшона Хозяин Терры, не скрылся в дверях.
...Дорога на зловещий нижний уровень подземных рудников прошла как во сне. Тоннели и проходы становились все Щже, мокрые скользкие осклизлые стены неприятно касались обнаженных плеч, заставляя съеживаться. Мокрицы и улитки, освещающие тускло зеленым фосфоресцирующим светом каменные стены, были гигантских размеров, оставляя в коричнево-сером мху широкие выеденные дорожки. Пару раз из стены перед самым носом гномы вываливались потревоженные скелеты, по виду не принадлежавшие гномам, чьи, сохранившие суставы кости, не распались, а были сплошь облеплены медленно передвигающимися толстыми ленивыми опарышами. Откуда здесь взялись эти "негномы"? Ей постоянно приходилось держать Виртуальную карту расположения алтаря перед глазами, чтобы не заблудиться в многочисленных ответвлениях и переходах. Один раз она все-таки не туда повернула, попав в странное, похожее на каменный мешок, помещение, выход из которого оказался перекрыт странным блестящим пузырем, через который, как сквозь искажающее стекло виднелась группа существ, безуспешно выбивающих какие-то двери огромным деревянным бревном, таранный конец которого напоминал отлитую из стали бычью голову. Ни один звук не проникал сквозь странную пузыревидную перегородку, и, охваченная любопытством гнома, попробовала прикоснуться к полупрозрачной "двери". Подобравшись к самому краю закрытого прохода, Далия протянула правую руку к "пузырю" и отодвинула его, словно занавеску. В образовавшуюся щель она разглядела группу существ, похожих на уггарантов, только более упитанных, в количестве шести штук, дружно под руководством высокого человека лет пятидесяти выбивающих тяжелые каменные двери, видимо, подпираемые чем-то снаружи. Этот высокий человек был одет в черные кожаные штаны и запыленную замшевую куртку, сверху был накинут широкий плащ. Он, яростно брызжа слюной, кричал что-то, находясь практически в бешенстве, и крупные близкие родственники уггарантов старательно увеличивали частоту ударов по неподдающимся дверям.
Краем глаза бывшая королева гномов заметила едва заметное движение и перевела взгляд вверх - в образовавшуюся небольшую щель между потолком и створкой двери протиснулось прозрачное, едва различимое глазом странное насекомое - похожее на гигантского паука с длинными крыльями. Оно на несколько мгновений оказалось в пределах видимости, а затем - юркнуло обратно. Гнома практически не дышала, ничего не понимая в увиденной картине. Однозначно это был проход в другой мир - этот странный "пузырь". И выбиваемые ворота - тоже могли оказаться путем в ещё один мир. Можно было, конечно, послав поисковый импульс, уточнить свои предположения, однако, использовать волшебство здесь было бессмысленно - этим она могла только выдать себя, а встречаться ближе со странным человеком и его подчиненными, к которым из-за внешнего вида Далия испытывала вполне понятную неприязнь, она не хотела. Тут её осенило, плюс к тому, странное понимание, что она почему-то не может читать мысли этих существ. Попробовав все-таки проникнуть в сознание человека, управляющего существами, похожими на уггарантов, она почувствовала странное сопротивление, отразившуюся в виде вспышки света и разлившейся боли в голове, и, практически ослепнув, бывшая королева гномов отпрянула от перегородки, ударившись затылком о противоположную стену каменной пещеры.
Человек в черном вздрогнул, как от пощечины. Он лихорадочно стал осматриваться вокруг, пытаясь увидеть самоубийцу, покусившегося на его мысли, защищенные сильнейшим ментальным блоком. Однако тщательный осмотр стен ни к чему не привел, поэтому им был послан поисковый импульс, который, многократно отразившись от стен, нырнул в узкую щель между потолком и верхним краем одной из створок, образовавшуюся при многократных попытках выбить дверь, и исчез.
...Далия еле-еле пришла в себя и вновь вызвала виртуальную карту, которую ей с трудом удавалось удерживать перед глазами, изображение в коих двоилось. Удар затылком о каменную стену не прошел безнаказанно - её тошнило, голова страшно болела, звездочки дружными хороводами плыли справа налево при любом движении. С трудом, опираясь о покрытые слизью стены, испачкав при этом одежду и нацепляв улиток и слизняков, она попыталась скорее покинуть опасное место и добраться до жертвенника. По дороге лечебная магия и некоторые, предусмотрительно прихваченные с собой зелья сделали свое дело и уже через несколько минут от двойного удара (ментального и физического) практически не осталось последствий. Однако магические пассы теперь давались ей с ощутимым трудом - появился страх.
Бывшая королева гномов многократно пыталась вызвать Хозяина Дуваара, залив кровью всю гладкую гранитную плиту, но каменный алтарь оставался безжизненным, не являя перед глазами гномы призрак огромного кристалла. Далии стало совсем не по себе, когда её призыв в очередной раз не был услышан. Создавалось ощущение, что Хозяин мира гномов покинул пределы планеты, испугавшись чего-то или... что должно было произойти из ряда вон выходящее, чтобы покинуть Дуваар? Неужели он прознал о готовящемся восстании? Она машинально прижала руки к груди, через кожаное платье нащупав спрятанный на шее в кожаном мешочке подарок от явившегося ей Неизвестного и успокоилась. Признаков чьего-либо предательства из давших клятву о неразглашении не обнаруживалось. Да и заклинание молчания должно было сработать автоматически при попытке нарушить её.
- Далия?... - тихий свистящий недоверчивый шепот раздался сзади, и гнома вздрогнула. Этого просто не могло быть. Этот голос...давно забытый. Велин. Неужели у неё что-то с головой, и последствия двойного удара теперь дают о себе знать или... Если подходить к явлению бывшего убиенного короля с точки зрения логики, пусть даже особи женского рода, то - Хозяин мира действительно ушел с планеты, раз удерживаемые им души свободно разгуливают в подземных недрах. Далия резко обернулась, ожидая чего угодно: зомби, страшилища с выеденными глазницами и обвисшими лохмотьями кожи и мяса, но никак не сияющего голубым могильным светом, но при этом выглядящего вполне живым, короля - своего бывшего мужа. - Ты пришла спасти меня? Пророчество сбылось? - он заглядывал в её глаза, пытаясь найти там подтверждение своим многочисленным вопросам. Однако Далии нечего было ответить ему, поэтому она молчала, отведя глаза и стиснув зубы. - Значит, нет...Жаль...- Велин подошел ближе. - Знаешь, у меня появилась замечательная компания... - Далия с ужасом посмотрела на бывшего короля. Его интонация и голос пугали её. Чувство непоправимой беды нахлынуло неожиданно, и она еле удержалась на ногах - вернулась тошнота и головокружение. - Знакомься.. Это - Рин. - Велин вытащил из стены за руку мерцающего таким же голубым фосфоресцирующим светом её любимого второго мужа.
- Здравствуй, Далия. - Она не верила глазам. Рин, который должен был сейчас сопровождать эльфийскую девушку среди скал, был мертв, и его душа находилась здесь - около жертвенника Владыки Дуваара. Теперь бесполезным становилось все, ради чего она собирала Совет и брала с него клятву. Ей осталось только сдержать свое обещание, данное Хозяину мира гномов, данное ему после битвы у каменного алтаря, ставшего последним троном и смертным одром для Велина. Теперь для этого было две причины. Если пережить заточение одной души бывшего короля и мужа она ещё могла, то теперь - в плену у Хозяина Дуваара находились две души, и вторая принадлежала самому любимому (помимо сына, конечно) её существу.
У бывшей королевы гномов подкосились ноги, и померкло сознание. Она, судорожно сжав руку на кожаном мешочке, висящем на шее, безжизненным телом упала в грязь около алтаря. Из разрезанного запястья медленно текла, не останавливаясь, кровь, разбитый затылок также вновь стал кровоточить, создавая в голубоватом свете двух неупокоенных духов общее впечатление, что гнома покоится на шелковом рубиново-красном ложе.
Велин подошел вплотную и, убедившись, что Далия находится без сознания, обернулся к Рину: - Теперь ей придется сдержать обещание. - Тот, горько сжав губы, превратившиеся в тонкие горизонтальные ниточки, склонил перед бывшим королем голову.
- Да, Ваше величество.
Велин гордо прошествовал мимо бывшей жены и растаял, едва прикоснувшись к замшелой мокрой стене.
- Прости, Далия, я не смог спасти нас... - он прикоснулся неосязаемыми губами к лицу той, которую любил. Бывший король вновь возник в комнате и протянул широкую ладонь Рину.
- Нам пора. Необходимо ещё завершить неоконченные дела, пока Он не вернулся...Печать...
Два мерцающих силуэта бесшумно исчезли в стене, и теперь лишь звенящая тишина охраняла истекающую кровью и теряющую жизнь с каждой вытекающей её каплей бывшую королеву гномов, лишившуюся теперь почти всего.
Натан перестал бояться. Если бы его хотели убить, то наверняка уже давно бы сделали это. Если ему разрешают задавать вопросы и переходить в странные места через странные двери, то явно он нужен им живым. Его рассуждения были прерваны заливистым смехом юной рыжеволосой демоницы, без стеснения читающей его мысли.
- Вот видишь, Тавин, он не совсем безнадежен.
Гном с недоверием рассматривал молодого человека, а затем, будто того и не было здесь, процедил сквозь зубы:
- Я вижу огромный изъян в его душе. Ему лучше не знать...
- Что ты, отец, он сильный, он справится.
Натан нарочно громко закашлял, привлекая к себе внимание. Ему не нравились эти странные обсуждения его души, каковой бы она ни была.
- Печать Терры теперь вернулась к тому, кому она принадлежит. Он должен добровольно отдать её... - опять странный голос, не принадлежащий ни одному из присутствующих, при первых звуках которого Ро стала серьезной, а гном опустил глаза. Эголос вообще не отреагировал, занятый своими мыслями.
Натан спрятал руки за спину, пытаясь убрать их из поля зрения странной троицы и одного невидимого неизвестного. Ему абсолютно не хотелось расставаться с этой непонятной, но притягательной (недаром, камень в центре имел форму и вид магнита) вещицей. Он чувствовал, что имеет прямое отношение к этому украшению, но какое...Молодому человеку это было неизвестно. Пока. Но он надеялся разобраться в этом в ближайшее время. Отбирать перстень силой никто не собирался, значит... Он окинул взглядом молчащую разношерстную компанию и, собравшись с силами и призвав на помощь свой дар, мысленно потянулся к кольцу. Мгновенно нагревшееся, оно наполнило Натана странными ощущениями. Он широко распахнул полуприкрытые глаза, и из них разом брызнули потоки голубых лучей, перемешанных с золотистыми нитями. Они разрывали живую тьму и освещали каждый потаенный уголок помещения.
Демоница, гном и эльф не ожидали подобной реакции от молчуна. Лучи разбросали их по всему помещению, которое при освещении оказалось залом какого-то заброшенного готического храма. Роксолана сильно ударилась об угол большого "магнита" и потеряла сознание. Она сползла по краю каменного алтаря, из угла рта веселой струйкой потекла алая кровь. Гном рыбкой нырнул за ряд полуистлевших деревянных скамей и успел избежать повторного действия смертоносных лучей. Его кольчуга дымилась в области груди, но зерцало, частично отразив голубой луч, оказалось наполовину оплавленным лучом золотистым. Эльф бездыханным телом лежал на полу, и было непонятно - жив он или нет, так как бледнее, чем был ранее, он не стал.
Молодой человек повернулся вокруг себя, стараясь не пропустить ни одного подозрительного уголка, в котором мог бы спрятаться невидимый четвертый собеседник.
- Ты меня? хочешь видеть, Натаниэль? - тяжелая рука опустилась на плечо молодому человеку, и он присел под её тяжестью. Злоба и страх мгновенно отступили - умиротворяющее тепло исходило от этой ладони, что-то родное почудилось Натану и в едва уловимом аромате, исходившем от неизвестного, стоящего за спиной. Смертоносные лучи перестали струиться из его глаз. Он все ещё не оборачивался, боясь разогнать странные воспоминания, готовые вот-вот обрушиться на его сознание. - Повернись, сын мой.
Натан медленно повернул голову и увидел высокое, ростом около 2,5 метров человекоподобное существо, тело которого выглядело заполненным изнутри мерцающим жемчужным туманом, переливающимся под прозрачным кожным покровом. Лицо было приятным, оно излучало доброту и спокойствие. Одеждой служила длинная белая шелковая тога с золотым поясом. Волосы и брови его были белыми, глаза полыхали пламенем, ноги под одеждой походили на огненные столбы, словно тот жемчужный туман, который переливался в верхней половине туловища, был всего-навсего дымом от полыхающего в ногах огня.
- Да, это действительно он! - возбужденно пробормотал великан. - Чужому бы не удалось воспользоваться энергетическим резервом печати... Ты хочешь знать? Вспомнить? Подумай, нужно ли тебе это, так как правда может оказаться горька.
Натан дважды кивнул, вглядываясь в огромного человека, который, впрочем, таковым не являлся.
Существо приблизило свое большое лицо к нему и он, загипнотизированный пляшущим огнем в его глазах, почувствовал, как проваливается куда-то.
- Тавин, - позвал Акронт, не отрывая взгляда от расширенных зрачков Натана. Стоная, гном с трудом поднялся на ноги и подошел к представителю клана Создателей. - Дай мне нож. - Тонкий прозрачный стилет был в мгновение ока извлечен из-за голенища сапога и скользнул гиганту в руку. - Что ж, слуга мой и Первый шаххар Ниэль, я освобождаю твою Память от оков. - Прозрачное лезвие, практически не встретив сопротивления, вошло в голову молодого человека прямо между бровей, разрывая сковывающие незримые путы. Перед глазами Натана стали проноситься удивительные картины, в которых он не был лишь сторонним наблюдателем. Нет, он был полноправным участником вспоминающихся действий...
...Вот он, маленький мальчик лет пяти-шести, прыгает вокруг огромного Акронта, который пытается сосредоточиться над созданием следующего шаххара и переливает какую-то бурлящую и дымящуюся жидкость непонятного цвета из одной колбы в другую. Негус одним движением руки отправляет его за огромные белые двери, которые без специальной карты не отворить, и Ниэль обиженно садится на табурет. Но недолго сидит он, болтая ногами и рассматривая хаотично меняющиеся цвета пола и стен. Мальчик сползает с табурета и, приложив ухо к двери, и, конечно, не услышав ни малейшего звука, мягко ступает по белому ворсистому ковру, проскальзывая сквозь огромные арки многочисленных переходов дворца.
Личные апартаменты Негуса находятся в противоположном от лаборатории конце гигантского Дворца Семи Звезд. Здесь располагается все самое замечательное и, конечно же, запретное... Игрушки уже не интересны развивающемуся пытливому уму. Колесо давно изобретено самим Негусом, как и впоследствии - самодвижущаяся повозка. Других детей здесь нет, да и пока их быть не может. Ниэль - первый удавшийся эксперимент Негуса. Мальчик регулярно подвергается исследованиям, а Акронт корректирует цепочки ДНК создаваемых зародышей, придавая им необходимые свойства.
Фоновизор - квадратная пластина, толщиной в два сантиметра из черного матового материала - вспыхивает, лишь только Ниэль прикасается к нему. Он водит пальцем по экрану, и тот послушно показывает пустынные окрестности, окружающие дворец. Длинноухий заяц выпрыгивает из высокой, влажной от утренней росы сочно-зеленой травы, лишь только разведывательный шар проносится около места его лежки. Зайцев, как и птиц и прочую живность Негус создал давно и уже забыл про их существование, увлекшись более сложными существами.
Грянувший гром и сверкнувшая молния из внезапно набежавших туч отвлекают маленького Ниэля от исследования окружающего мира. Он поднимает голову вверх и рассматривает тяжелые свинцово-серые скопления водяного тумана, на фоне которых освещенная ярким солнцем стена комнаты, принявшая на эту минуту желтый окрас, без потолка и крыши выглядит завораживающе. Низко пролетающие стрижи щебечут о грядущем ливне, но их услышать некому - Создатель занят важными делами, поэтому первые тяжелые капли дождя беспрепятственно падают на ворсистую поверхность белого ковра и впитываются им, как губкой.
Ниэль оставляет потемневший экран и бежит, пытаясь проскользнуть между каплями, но они зло хлещут по обнаженным плечам и спине. Последнее солнце скрывается за тучами и хляби небесные разверзаются на полную катушку. До лаборатории ещё далеко, Акронт Негус находится под крышей, которой благоразумно оснащено только место исследований, звукоизоляция там отличная, поэтому Создатель не слышит налетевшую грозу и не мокнет, в отличие от своего первого создания. Ниэль, не догадавшись накинуть на себя хотя бы плед или накидку, украшающую диван, весь мокрый не только от струящихся капель, но и от слез, наконец, добирается до заветной лаборатории. Он стучит маленькими кулачками о бесстрастные двери, но его не слышат. Он замерз, от непонятного страха одиночества громко стучат зубы. Он не кричит, не зовет своего Акронта, а лишь бессильно кидается на препятствие, в немом молчании молотя по нему окровавленными кулачками... Почему? Почему?...
... Натан медленно стал приходить в себя. Он лежал на полу, его зубы стучали, как тогда, в далеком детстве, а сам он дрожал, словно осиновый лист на осеннем ветру. Он поднял полные муки глаза на Негуса - теперь он узнал его - но тот не встретил его взгляда. Акронт стоял отвернувшись и вытирал о белоснежную тогу испачканный в крови стеклянный нож. Молодой человек, опираясь на руку, попытался приподняться, но силы разом покинули его, и Натан вновь опустился на каменный пол. Он не мог спросить, да и никто не хотел отвечать.
Наконец, когда тишина стала уже невыносимой, Негус повернулся к молодому человеку, но все еще избегал встречаться с ним глазами.
- Ты был первым, Ниэль. Первым и останешься. Ты не можешь говорить, потому что... тогда я не думал о необходимости создания речевого аппарата. Когда я нашел тебя... ты несколько часов пролежал перед дверьми лаборатории без сознания. Если бы ты мог позвать меня... Прости, сын мой. Ни одно твое тело не сможет подарить тебе возможность общаться с помощью голосовых связок, гортани, губ и языка, поскольку твоя душа... лишена этой способности.
Натан отреагировал бы на любую информацию, но эта была столь шокирующей для него, что он просто застыл на одном месте и перестал даже дышать. Его мечта развеялась в пыль. Он - результат недоделанного эксперимента, калека на все жизни, во всех формах, на всех витках Спирали...
Около получаса лежал он в одной позе, беззвучно крича, стоная, и не желая никого видеть. Он вспомнил, что был невысокого для шаххаров роста и выполнял мелкие поручения Негуса, но тогда это не тяготило его, сознающего свое превосходство старшего ребенка в большой (уже многомиллионной) семье. Он не претендовал на какую-либо управляющую роль в обществе и был отправлен в числе прочих - других, появившихся намного позже - шаххаров, на Землю, как обычный, такой же, как все. Прирученного пса безжалостно выбросили на улицу, не оставив его слугой даже в Интермире, несмотря на всё. Тогда во Дворце Семи Звезд именно он проводил к Негусу того самого Астериуса, который двадцать тысяч лет сидит в сытости и довольствии в Интермире... Единственное, что было доверено безмолвному покорному размазне Ниэлю - это поставить печать на Договоре...Печать, которую потом у него забрали и, даже не поблагодарив, отправили в какое-то тело на Земле.
Натан анализировал все свои прожитые на Терре жизни и понял, что ни одного дня не был счастлив - немой, приобретший к Девятому витку Спирали способность видеть все в ином - реальном свете. Сейчас он с легкостью и ни капли не пожалев отказался бы от этой способности, лишь бы появилась надежда, что он когда-нибудь сможет говорить...
"Зачем же вы заставили меня уничтожить столько людей? Ведь знали, точно знали, что я не смогу говорить... И этот подарок. Но ведь не просто так меня толкали на встречу с темнокожим носителем этого кольца? Вспомнили, что отдать перстень должен тот, кто ставил печать на Договоре, только добровольно, а иначе - артефакт не позволит воспользоваться своими энергетическими резервами? Зачем им это именно сейчас?", подумалось Натану, и он осторожно оглянулся по сторонам: Негус продолжал оттирать несуществующие пятна с прозрачного стилета, переложив голову молодого человека себе на колени. Её огненно-рыжие волосы волнами легли ему на грудь, но он не реагировал на девушку. Забытая, было, злоба захлестывала его все сильнее и сильнее. Он был наказан безвинно, наказан своим Богом, который просто не до конца продумал свою первую игрушку, а затем - жестоко обманул, заставив уничтожить несколько тысяч людей. А теперь "Прости, сын мой, и отдай артефакт"... И это все?
"Но я слышу тебя и могу говорить с тобой. Разве этого недостаточно, чтобы перестать всех ненавидеть?" - тихий голосок Ро лишь подстегнул бешеную ненависть, бурлящую внутри Натана.
"Недостаточно и... хватит подслушивать!" - он бросил быстрый взгляд на свою руку, где все Тавин, согнувшись и тяжело дыша, сидел на длинной церковной скамье. Эголос, лежа на полу в том самом месте, где упал, ощупывал голову на предмет целостности костей черепа, которые, судя по его телосложению и общему виду, были крайне тонкими и хрупкими.
Пришедшая в себя Ро, утирая кровь из уголка рта, подошла и тихо присела возле Натана, ещё находился перстень и постарался скрыть свои мысли от демоницы. Она безуспешно звала его вслух и мысленно, но закрытые глаза Натана явно давали понять, что в свой мир он теперь пускает только того, кого захочет сам - он почувствовал всю мощь, сокрытую в маленьком "магните", и теперь - никто не лишит его удовольствия хоть что-то значить. "Стоит только отдать перстень - вновь вернусь к своему жалкому существованию, буду мнить себя избавителем душ, достойных лучшей жизни на следующем Витке Спирали, от биологических оболочек..."
Негус движением руки вернул живую, колышущуюся тьму на её утерянные, было, позиции в храме и тихо скрылся за вновь созданной черной ширмой, не оглядываясь и не говоря ни слова.
- Отдай нам перстень, Ниэль... - Натан открыл глаза и посмотрел на Эголоса. Тот - бледная шатающаяся тень с впавшими глазами - нависал над молодым человеком, грозя в любую секунду рухнуть на него. Натан приподнялся с теплых колен Роксоланы и встал на ноги. Перстень приятно согревал руку, но молодой человек пока решил не применять его силу. Пока. Сейчас надо было все выяснить - очень уж много вопросов накопилось. Эльф, гном и демоница вновь стояли напротив него, как немногим ранее, но сейчас расстановка фигур на шахматной доске поменялась.
Руки его замелькали, выбрав единственный на данный момент способ общения - на черных живых занавесях, колышущихся вокруг, появились горящие буквы. Гном, оглянувшись на своих спутников, тяжело вздохнул, скривившись при этом от боли, которая, видимо, все еще не отпустила его, и пододвинул ногой длинную скамью.
- Расскажите ему все... - голос Негуса донесся откуда-то издалека, был усталым и немного грустным.
- Садись...разговор будет долгим.
Натан остался стоять, как осужденный перед трибуналом. Бледный Эголос и Роксолана присели рядом с Тавином.
За спиной молодого человека одинокий сноп света, падающий из отверстия в потолке, продолжал освещать алтарь, создавая ощущение, что или светило в этом месте не меняет своего положения, или - время застыло, повинуясь чьей-то воле. Рассказ Тавина, перемежающийся убеждающими фразами Ро с коррекцией Негуса откуда-то из тьмы и молчаливыми кивками Эголоса, длился, по крайней мере, три часа. Натан, слушая вполуха убеждения в свой адрес, за это время успел обойти кругом алтарь, рассмотреть его в подробностях и убедиться, что луч никак не меняет своего местоположения. Ему уже приходила в голову мысль, что это какой-то искусственный источник света снаружи, но, чтобы убедиться, необходимо было выйти из храма. Зачем ему было нужно это - он не понимал, но очень хотел из какого-то упрямого детского любопытства.
В итоге, он понял почему сам должен был отдать перстень, но все же - они его не убедили. Все миры нуждались в помощи и дополнительном времени, однако... Натан изобразил крест из рук и все четверо - трое на скамье и один во тьме - разом замолчали.
"Иду с вами", - в открытую он послал мысль, присел рядом с Ро и закинул руку ей за шею.
- Он идет с нами, - повторила вслух девушка и скинула руку обнаглевшего молодого человека. - Теперь - полный набор представителей всех четырех миров. Только, зачем тебе это надо?
Смерть - самый ценный дар. Смерть сможет мне помочь.
Ты - мой последний страх. Ты целовал, как лед,
Все, что ты видишь в снах - Твой бесконечный полет...
Свет постепенно нарастал. Он пульсировал. Неритмично, с различной яркостью. То вырываясь, то прячась. Очередная вспышка осветила небольшое помещение с влажными каменными стенами, по которым частыми струйками стекала вода, с неохотой впитываемая перемешанным с грязью пола и уже перенасыщенным влагой песком. Не успевшие исчезнуть в песчано-глинистой смеси капли скапливались вокруг головы и руки лежащей на левом боку прямо в грязи маленькой женщины в кожаном платье без рукавов, разбавляя темно-красное озерцо из крови, и не давая ей, истекающей из перерезанных вен, остановиться. Шепот становился все громче, заставляя испытывать страх смерти, впрыскивая лошадиные дозы адреналина в уже почти остановившееся сердце. Световой импульс принял вид колышущегося расплывчатого огромного человекообразного существа, выскользнувшего из-под одежды в области груди умирающей гномы, и полностью втянулся в ее приоткрытый рот.
Далия резко открыла глаза - изображение волнами расплывалось перед ними, но она ощутила в себе достаточно сил, чтобы, держась за алтарную плиту и вновь проливая остатки жизни на уже мокрую и липкую поверхность, подняться. Темная пещера освещалась каким-то непонятным мертвенно-бледным светом, которого было достаточно, чтобы видеть только этот остающийся безответным камень жертвенника, залитый темно-красной кровью бывшей королевы гномов. Нигде не видно было душ Велина и Рина, и Далии хотелось бы верить, что все это привиделось ей, но... воспоминание о недавней? (сколько же времени она здесь пролежала?) встрече наполнило её сердце непередаваемой горечью и ощущением полной безысходности.
Что-то не сходилось в нынешней ситуации. Далия настороженно оглянулась по сторонам и увидела застывшие на стенах капли воды, замерших улиток и слизняков, будто время внезапно остановилось. В ответ её мыслям сияние стало ярче, и гнома, наконец, определила его источник. Через одежду и сквозь кожаный мешочек, покоящийся на груди, сияние пробивалось короткими импульсами. Медленно сняла через голову Далия ремешок, служивший тесемками для маленького тайника, и вытряхнула на дрожащую ладонь белый камень ровной округлой формы с единственным темным символом в центре. Опять стал нарастать странный шепот, сливающийся в отдельные фразы, которые эхом отражались от стен и зависали в виде рубиновых рун, составленных из крови Далии и обрамленных в огонь над каменным алтарем Хозяина Дуваара.
...Твой разум попрощался с телом
И взмыл с душой в распахнутое небо;
Над клавишами - руки в белом,
Ты знаешь, что зовут тебя - Вселенная.
В пространстве время чувствуешь, как ветер,
Сквозь мысли протекают звезды.
Кого-то, может быть, ты встретишь,
Ты видишь силуэт сквозь слезы?
В тиски бросает тьма столетий,
И руки тянутся, разматывая нити.
И растворишься ты в прозрачном свете,
Лишь СИМВОЛОМ вливаясь в слитки.
В КАМНЯХ ищи ты родственную душу,
Иначе - быть тебе здесь вечность,
Песчинкой в море, иль на суше,
Стремясь проникнуть в бесконечность...
Бывшая королева гномов с всклокоченными волосами, вся в грязи, счастливо улыбнулась. Она, шепча то ИМЯ, что было вплавлено в подарок от Неизвестного, провела белым камнем над истерзанными венами, кровь из которых уже не капала на землю, а застыла, как и все вокруг, и они на глазах затянулись. Обвела камнем вокруг головы - и головная боль исчезла, а на затылке мгновенно заросли ссадины, зрение полностью восстановилось.
Ей было дано новое имя - она заслужила его, получила в подарок от того, кто не побоялся Владыки Дуваара и проник, следуя её волшебству, прямо в видение. "В камнях ищи родственную душу...", кажется, она знала, что следует искать и где. Теперь ей не надо было отдавать свою кровь и просить об услуге Хозяина мира гномов - она могла сама проникнуть куда угодно. Сила, исходящая из белого камня казалась неисчерпаемой.
Далия раскинула руки в стороны и разрешила времени течь, как положено - капли заструились по стенам, улитки и другие ползающие склизкие твари продолжили прокладывать дорожки в серо-зеленом мху, только кровь, сгоревшая над алтарем, испарилась бесследно, оставив гладкий камень девственно чистым, будто его только что отполировали.
Бывшая королева гномов переложила белый камень обратно в его кожаное хранилище и бережно спрятала на груди. Все виделось в совершенно ином свете - теперь ей не требовалось использовать освещение в тоннеле - она все видела и без него. Пребывание на самом пороге смерти открыло ей глаза и душу для чистого света, наполнившего все её существо.
"Главное - оказаться в нужном месте в нужное время", сказала сама себе Далия, и её второе Я радостно поддакнуло. Временное отсутствие на планете Хозяина Дуваара спасло жизнь гноме и открыло ворота Тому, кто позаботился о ней. Он дал ей второе имя, а с ним - вторую жизнь. Теперь надо было вернуть долг и ей сообщили - как именно...
Гнома подошла вплотную к жертвеннику и прикоснулась к холодному камню - алтарь под действием ярко-белого луча, истекающего из кончиков пальцев, завибрировал и стал на глазах рушиться: сначала он разделился на крупные куски, затем - на более мелкие обломки, и в итоге - на его месте осталась лишь горка пыли. Перед ней стояла четко очерченная цель. Она зорко осмотрела каждую крупицу песка, отыскивая необходимую вещь. Нет, не этот...
Две пары любопытных глаз на отсвечивающих голубым лицах, слегка выдвинувшись из толщи каменной стены, с нескрываемым интересом наблюдали за ней.
- Далия...
Гнома резко обернулась. Белки глаз её были затянуты серебристо-белой паутиной, напоминая фасеточное строение органа зрения некоторых насекомых, и новым - жестким и циничным взглядом существа, получившего неограниченную власть, посмотрела она на убиенного Рина.
- Зови меня Аваддонна, низший дух! - даже низкий грудной голос казался раскатистым громом.
- Рин, быстрее, уходим. Это не Далия... - Велин рывком втянул Рина в толщу горы, и они оба вывалились из стены метрах в двадцати от месторасположения бывшей королевы гномов.
- Ты знаешь - что с ней происходит? - мерцающий Рин опустил все титулы и назвал бывшего короля на "ты", но Велин сделал вид, что не заметил этого.
- Нет, но подозреваю, что ничего хорошего... Это всего лишь её тело. Душа его не покидала, следовательно - есть ещё шанс увидеть ту Далию, которую ты знаешь... - он покосился на своего спутника и вполголоса добавил - ...и любишь. Судя по халатному отношению к собственности нашего Хозяина, она не намеревается долго просуществовать в этом мире и что-то ищет в толще алтарей... - Велин при этих своих словах стал впадать в задумчивость и пробормотал про себя, так, что Рин скорее угадал, чем услышал его последнюю фразу. - Не может быть, никто не знает, кроме Высших... Но зачем...Ведь я должен сам отдать её, чтобы кто-то другой смог воспользоваться...
- Велин...Ваше величество! - Рину пришлось крикнуть, чтобы быть замеченным задумавшимся о чем-то королем.
- Нам надо поспешить, пока Владыки Дуваара не будет на месте. Мы должны первыми добраться до него! - и Велин, ухватив за рукав призрачного Рина, потащил того вновь сквозь толщу скалы.
- До чего добраться? Что отыскать? - Рин едва поспевал просачиваться сквозь камень, стараясь не отставать от бывшего короля.
- Печать! - Велин грозно посмотрел на своего спутника. - И не спрашивай меня больше ни о чем! - скользящий рядом Рин склонил голову, и уже молча обе неупокоенные души продолжили свой путь.
Маленький сияющий огонек, коим оканчивался тонкий паутинообразный, почти невидимый белый луч, выскочил на то место, где минуту назад находились оба бывших мужа Далии, и стал скользить вдоль стен, напоминая нос охотничьей собаки, словно пытаясь отыскать следы ускользнувших духов. Мгновение спустя, он радостно взвился в воздух, и проник в толщу камня, точно следуя за перемещающимися в скалах Велином и Рином.
Бывшая королева гномов Далия, из кончика указательного пальца которой и проистекал вышеописанный луч, в некотором отдалении следовала за поисковым огоньком, проникая сквозь многометровую толщу камня не хуже духов или того самого призрачного алмаза, который за умеренную плату (кровью) при необходимости помогал проникнуть в любой участок Дуваара.
Некоторое время два беглых духа перемещались, петляя в разных направлениях, когда Рин все-таки не сдержался, разумно предположив, что хуже уже некуда и ещё раз умереть он не сможет:
- Ваше величество... - Велин раздраженно посмотрел на своего спутника, но попридержал грозный окрик. - А... эта печать... она - материальна? - и он с разбега натолкнулся на вполне осязаемого для него, резко остановившегося бывшего короля.
- Вот тебе и на... Конечно, как я не просчитал подобный вариант. Хотя...я думаю, нет - я уверен, что мы сможем забрать её, если найдем там, где, как я предполагаю она находится.
- И второй вопрос... - Рин, потупив взор, продолжил. - Если мы не успеем вернуться к приходу Хозяина?
- А как ты думаешь, Рин Мудрый, - бывший король без усмешки смотрел на смущенного духа-гнома, - может ли быть хуже? Я столько лет находился в заточении, ожидая прихода эльфа и возвращения в свое тело...что уж дальше некуда. Пусть мои мучения продлятся тысячелетия, но я не позволю...этому существу - кто бы оно ни было... добраться до одного из символов, необходимых для установления порядка во всех мирах. - Рин, затаив дыхание, внимал каждому слову короля, продолжившего путь в горах - теперь они направлялись к поверхности. - Хотя уже минуло двадцать тысяч лет...Возможно, срок Договора истекает, поэтому все так резко активировалось. Не просто так меня держали в заточении столько времени. - Велин рассуждал вслух, а Рин внимал каждому его слову, открыв рот. - Вот вернусь в свое тело, или другое какое-нибудь, верну себе трон и назначу тебя Первым Советником... - резко перевел он тему разговора, осознав, что и так слишком много рассказал практически первому встречному спутнику, пусть он и был таким же бестелесным духом и был женат на его прежней жене. Король, даже бывший и мертвый, не мог позволить себе ревновать, поэтому Рин абсолютно ничего не грозило (в смысле репрессий со стороны Велина).
- А где же ваше тело, Ваше величество? - Рин и не надеялся, что призрачный король ему ответит, но больше говорить было не о чем.
- Там же, где и твое, Рин Мудрый. - Велин усмехнулся сквозь бороду и сделал ещё один широкий шаг сквозь камень.
Солнце сияло ослепительно, Рин даже прикрыл призрачные глаза, надеясь с удовольствием вдохнуть свежий морозный воздух, однако, почувствовать это ему было не суждено. Многое он отдал бы, чтобы вновь ощутить запах, тепло, холод...
Души двух гномов стояли на вершине горы, наслаждаясь видом заснеженной вершины и белых облаков, медленно и степенно плывущих в их сторону.
- Мы уже совсем рядом. Идем! - Велин кивнул в сторону едва заметного, высушенного морозом и ветром деревца, непонятно как прижившегося и выросшего здесь в условиях, абсолютно неподходящих для любых растений. Оказывается, оно-то и служило ориентиром для них.
Уже пересекая тень, падающую от дерева, Рин обернулся назад и уловил мерцание на вершине, где они только что стояли. Он юркнул за ствол, окрикнув Велина, вразвалочку ступающего по поверхности снега, на котором, естественно, не оставалось следов. Тот, не задавая лишних вопросов, последовал за своим наблюдательным спутником, и они оба, слившись с занесенным по нижние ветки снегом живучим растением, отыскивали взглядом своего преследователя. Поисковый огонек вибрировал, рыская, как гончая, уверенно направляясь к деревцу, а за ним, пробираясь на некотором расстоянии, увязая по пояс в снегу, шла Далия.
- Демон меня сожри, она отыскала нас довольно быстро... - Велин ещё раз посмотрел на завязшую в сугробе гному и, поднявшись во весь рост, замахал ей руками. Бывшая королева гномов не замечала попыток духа привлечь её внимание - она была занята вытаскиванием ноги, провалившейся в притаившуюся под снегом щель в камне. - Есть ещё время! - уверенно произнес он и зашагал в сторону обрыва, которым неожиданно заканчивался участок девственно чистого снега.
Рин спешно последовал за бывшим королем, не понимая, почему они идут по поверхности горы, когда так удобно было передвигаться сквозь нее, о чем он осторожно спросил у Велина.
- Внутри тяжело ориентироваться. А здесь я вижу, где нахожусь, ведь перстень я прятал, даже не предполагая, что когда-либо окажусь в такой ситуации...
Тут Рина осенило. Он нырнул вслед за Велином в грот, надежно скрытый примерно в метре от обрыва, и, смущаясь, задал мучающий его вопрос:
- Так тебе двадцать тысяч лет?
Бывший король гномов улыбнулся, погладил призрачную бороду и посмотрел из-под кустистых бровей на своего спутника:
- Мне в моем нынешнем состоянии - даже больше, а вот тела приходится иногда менять.