Аннотация: Кем быть? Как жить? С кем дружить? Кого любить? Кого ненавидеть? .. В каком бы времени ты ни жил, тебе не уйти от ответа.
1
Айдар Хусаинов
Яик
Сны и явь
Действующие лица
Дим - пастух, 18 лет
Урман, вождь рода ябалак племени минцев, 40 лет
Кара-килембет, ногайский хан, 50 лет
Исмаил, глава рода кубаляк племени усерген, 40 лет
Даут, сын Исмаила, 17 лет
Хырбика, дочь Урмана, 17 лет,
Укабика, младшая дочь Урмана, 14 лет
Караман, брат Урмана, 36 лет
Шавук, казанский мурза, 30 лет
Карок, турецкий мурза, посланец султана, 45 лет
Асылташ- женщина рода ябалак, 60 лет
Кашка - пленный раб, 30 лет
Башкиры, ногайцы, ордынцы.
Действие первое
Кем быть? Как жить? С кем дружить? Кого любить? Кого ненавидеть? .. В каком бы времени ты ни жил, тебе не уйти от ответа.
Сон первый
Посередине на возвышении лежит Дим. Вокруг него лежат девять батыров. Звучит музыка. Они встают вокруг него, салютуют ему своими саблями. Наконец один из них подходит к изголовью и говорит: "Вставай! Мой путь - твой путь!"
Сцена первая
ХУ1 век, 1548 год. Земли башкир племени мин. Круча над рекой Дим. Пасутся кони и овцы, глодают чахлую зелень.
Дим вскакивает. Взгляда ему хватает, чтобы увидеть опасность.
Дим. Даут, Кашка! Все проспите, мать вашу! Глаза протрите!
Убегает.
Даут- молодой парень и Кашка - немой мужчина лет тридцати встают, сонно озираются.
Дим возвращается, тащит за собой женщину. Она в крови.
Даут. Ты что, убил ее?
Дим. Да нет, она кровь пила у лошади, ведьма! И как подобралась? (Дауту и Кашке). А вы что дрыхнете без задних ног? Подберутся ордынцы и утащат с собой. Очнетесь в Казани на базаре, когда купец вас за ляжки будет щупать и в зубы смотреть! (бросает женщину на землю). Асылташ, сколько раз я тебе говорил, будешь ошиваться возле лошадей- прибью!
Асылташ (сдавленным хрипом). Есть хочу! Умираю!..
Дим. Свари и поешь! Зачем лошади вену вскрывать! (роется в хурджине, достает кусок курута). На вот, перебей желание! И иди отсюда от греха подальше!
Асылташ. Я есть хочу! Дай мне крови напиться! Голод, великий голод идет на нашу землю!
Дим. Ладно, иди, иди! Уйми себя!
Асылташ. Дай мне крови, дай!
Дим (ласково, но настойчиво выпроваживает). Иди, иди, попадешься на глаза Урман бию, он тебя не пожалует...
Асылташ (видя, что не выпросишь). Чужак проклятый, откуда ты свалился на нашу голову! Голодом нас моришь, крови напиться не даешь! Пусть твои родители на том свете не знают покоя! Зачем, зачем Урман-бий подобрал тебя в лесу и вырастил как родного? Лучше бы он продал тебя в рабство или скормил волкам!
Дим. Молчи, проклятая старуха! Без меня ваши стада давно бы разграбили! А тебя саму продали в рабство! Здесь ты хоть голодная, да на свободе! Иди, пока я не рассердился!
Асылташ ( в трансе). Есть хочу! Крови хочу! Дай мне напиться! Чужак! Будь ты проклят! Голод, великий голод идет на нашу землю!
Дим. Иди, жалуйся Аллаху! За свои грехи страдаешь, не за мои! Пошла отсюда!
Асылташ. О мой сын, мой жеребенок Бейбарс! Ты бы защитил свою мать! В какой лютый час украли тебя ордынцы! В каких краях ты влачишь рабское ярмо!
В трансе удаляется со сцены .
Даут. Не слушай ты ее, ведьму!
Дим. А, слушай не слушай, пока все идет как им хочется- ты свой, как только что не так - ты чужой. Жаль ее, сына в рабство утащили сорок лет назад, забыть его не может. (Кашке). Давай, Кашка, ты же тоже здесь чужой, раб-не раб, а со мной пасешь стадо, сходи за водой, чаю, что ли, попьем!
Кашка уходит.
Даут. Что-то ты злой с утра. Я вон тоже здесь чужой, не минец, из племени кубаляк.
Дим. Ладно, забудь!.. Да, забыл тебе сказать - мне же сон приснился!
Даут. Да он тебе каждую ночь сниться, ты же сам говорил.
Дим. Да. Но только сегодня воин мне сказал - твой путь- мой путь!
Даут. Ох ты, здорово! Может быть, этот сон обещает тебе великое будущее?
Дим. Не знаю, не знаю. Но я хочу найти свой путь! Не хочу жить просто потому, что кто-то мне сказал об этом во сне!
Даут. А вдруг это твой отец? Ты же говоришь, что его не помнишь?
Дим. Может быть, и он, не знаю. (задумчиво). Мой путь- твой путь! Чтобы это значило?
Даут. Слушай, а может ты потомок Чингисхана, и сам когда-нибудь станешь ханом?
Дим. Не хотел бы я быть его потомком! Ты посмотри, что они натворили - кругом война, брат идет на брата, сын-на отца, одолеет - продает в рабство, тем и живет. Шайтан бы побрал этих потомков!
Даут. Да ладно, просто надо быть начеку, и все. Зачем тогда сабля и верный друг?
Дим. Всю жизнь воевать собираешься, батыр? То-то сегодня утром ты был такой смелый и решительный, Даут, сын вождя рода кубаляк!
Даут(смущенно). Да ладно, с кем не бывает.
Дим. Как говорит Кара-абыз, одного раза хватит!
Вбегает Кашка, что-то говорит, показывает.
Дим. Смотри, что сейчас будет.
Входят девушки. Впереди идет Хырбика. За ней Укабика и еще две девушки.
Хырбика. Мы его просто не замечаем, поняли?
Они идут, не обращая внимания на юношей.
Дим( неестественным голосом). Красавица! Суженая! Любовь моя!
Девушки идут мимо молча.
Дим (трогательным голосом). Укабика, жеребеночек, вы куда пошли, по ягоды?
Укабика( она помладше, не выдерживает). Да, Дим -агай!
Дим. Скажи своей сестре, что когда она станет моей женой, я ее одну по ягоды не отпущу.
Укабика. Но мы же и так идет вчетвером!
Юноши хохочут.
Хырбика.( Сердито). Ну что ты его слушаешь! Пошли отсюда! (Утаскивает сестру. НЕ выдерживает). Пастухи! Неряхи!
Юноши продолжают смеяться.
Даут. Какая она красивая!
Дим. Что, положил глаз на невесту друга?
Даут (захвачен врасплох). Да нет, нет.
Дим. Да ладно, шучу. Красавица и вправду поразительная. Только вот характер- с детства дрались!
Кашка смотрит в сторону, опять машет руками, показывает.
Дим. Сам олотай сюда идет? Ну дела! (Дауту). Урман бий сюда идет! Что-то, видать, случилось!
Даут. Эта ведьма, что ли, нажаловалась?
Дим. Да что она! Тут посерьезнее, видно, дела!
Сцена вторая
Входит вождь минцев Урман бий. С ним Исмаил, вождь рода кубаляк.
Даут. Отец! Ты уже здесь! Ты же обещал приехать только через неделю!
Урман. Ладно, мы не на сабантуе, чтобы раскланиваться, да и время не терпит. (Диму). Дим, прибыли ногайцы, надо зарезать пару овец.
Дим. Одной хватит.
Урман. Ну пусть будет одна, да пожирнее, чтобы только эти ногайцы были довольны! (Дим уходит). Да не в еде дело. Они требуют, чтобы мы напали на вас.
Даут. А чем мы им не угодили?
Исмаил бий. Мы тут вовсе ни при чем. Удар по нам - это удар по Бусай хану. Это все ногайские игры, нашими руками они завоевывают власть над вселенной.
Даут. И что теперь будет? Вы на нас нападете?
Урман бий. Не говори ерунды! Мы сюда пришли, чтобы ногайцы вас не увидели. Вам с отцом пока надо спрятаться за рекой. Когда ногайцы уйдут, мы вам сообщим. Идите, Исмаил бий, время не ждет!
Исмаил бий. Я верю тебе, старый друг!
Обнимаются. Исмаил и Даут уходят.
Возвращается Дим.
Дим. Я там распорядился... А где Даут и это... Исмаил бий?
Урман. Надо чтобы ногайцы их не видели. Спрятались за рекой.
Дим. А кто прибыл?
Урман бий. Хан Кара-Килимбет.
Дим. Сам? Значит, и правда дело худо.
Урман бий. Дело худо еще и потому, что все свои хитрости он хочет свалить на своего брата, Аксака. Война продолжается. С тех пор как убили хана Ахмада и мы стали подданными ногайцев, никто не может быть спокоен - эти чингизиды не успокоятся, пока в лесу не останется один медведь.
Дим. И что нам делать?
Урман бий. Не знаю! Мы не можем сказать хану - извини, дорогой, нам не хочется воевать! Пока он нас считает своими друзьями, защищает от других чингизидов, признает за нами право на наши земли! Если решит, что мы ему враги - нам не сдобровать. Сам посчитай, сколько нас и сколько их!
Дим. И что же нам тогда- напасть на племя Даут-бия, что ли?
Урман. Думать, думать!
Входит Кара Килимбет и пятеро его сопровождающих.
Кара Кимлимбет. Во-о-н куда вы спрятались! Плетете заговор против меня? Хотите прыгнуть в реку, обернуться сорожкой? Я щукой нырну за вами, башкиры!
Урман. Великий хан! Мы, скромные воробьи, чирикаем о своих делишках, пока могучий орел расправляет свои крылья!
Кара Килимбет. Ха-ха-ха! За что тебя люблю- что знаешь свое место!
(спутникам). Ну что, здесь и остановимся передохнуть.
Урман. Да тут не совсем удобно - вот и скотина рядом пасется, натоптали.
Кара Килимбет. Скотину- вон, юрту поставьте чуть подальше, на круче, чтобы никто не подобрался. Знаю, знаю, смерти моей хотите!
Урман. Ты, хан, наш благодетель, и мы желаем тебе только добра.
Кара Килимбет. Ладно, ладно, распорядись давай! Кстати, когда мы увидим твою дочку? Она, говорят, собой затмевает луну и солнце! А у меня много молодцов еще неженатых бродит! Да и сам я еще не так плох, а?
Урман (мрачно). Она у меня не сидит под замком, появится - увидите.
Кара Килимбет. Да ладно, не принимай близко к сердцу! Чего не бывает между старыми друзьями, а? Шучу я!
Урман. И я шучу!
Крики "Урман- бий! Урман бий! Беда! Беда!"
Вбегают три девушки.
Укабика. Отец, беда!
Вторая. Ой, мне страшно!
Третья. Что теперь будет!
Урман бий. Да говорите толком, дурехи, что случилось?
Укабика. Хырбику украли!
Другая. Возле Балантуша!
Третья. Мы там ягоды собирали! Четыре ведра собрали!
Смятение. Дим убегает.
Появляется Караман.
Урман. Что там случилось?
Караман. Все правда. Я послал десятерых в погоню. Больше не могу. Боюсь, как бы на нас не напали. Вдруг это просто нас отвлекают?
Кара Килимбет. О чем вы там сговариваетесь, башкиры? Меня хотите убить? Сколько я должен оставаться в неведении?
Урман. Украли мою дочь. Мой брат Караман думает, что пока воины будут гоняться за похитителями, на аул могут напасть.
Кара Килимбет. А пусть не думает! Думать буду я! А я придумал, что воины нужны здесь, охранять мою особу. Верни их!
Урман кивает Караману. Тот уходит.
Кара Кимлимбет. Что, поставили мою юрту? (Урману). Я отправляюсь отдохнуть, а ты будь готов к разговору! И не грусти так! У тебя же еще одна дочь есть, нет? Так что думай!
Уходит.
Сцена третья
На сцене Урман- бий.
Урман. Значит, и до меня добрался лесной пожар... Я- то думал, так, подберет опавшую листву, заденет мелкие кусты, лизнет стволы деревьев, что похилее... Дурак, слепец, глупец похуже Кашки! Нет, давно уже он вырвался на свободу, это уже верховой пожар летит в вышине, в минуту пожирая дерево, как древний дракон- аждаха, застилает землю невидимым кровавым дымом, от которого жжет в душе, невыносимо жжет... Всё они, чингизиды, кровавое отродье великого государя, вот когда отлились орде слезы невинно убиенных. Каждому мало своего удела, он хочет властвовать над всеми, чтобы каждому диктовать свою волю. Да сам Чингисхан не был ли таким же? "Величайшее наслаждение и удовольствие для мужчины состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что он имеет, заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, в том, чтобы сесть на его хорошего хода меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасных супруг в подстилку для сна, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать!" Разве это не Чингис сказал? Разве не в его потомках живет его тлетворный дух?
Бедная моя дочь! Где ты сейчас? Что с тобой?...
И как мне быть? Как жить с этой болью? Теперь ясно- чингизиды не успокоятся, пока последний из нас не пойдет в колодках. Нет, они этого может и не хотят, но война, жажда денег, зависть успехам- все это требует людей. А откуда их взять? А вот они, в наших руках... Разве о том договорился наш хан Муйтен с Чингисом? Будем жить друзьями, помогать в трудную минуту, а в мирное время живи кто как хочет, вот что сказали они друг другу! Так и было, пока он был жив. Так было и после, пока зараза междуусобицы не вырвалась наружу. Тогда и башкиры стали прислоняться то к одному, то к другому, пока хана Ахмада не убили ногайцы. С тех пор нет между нами договора, разорван он, кровь легла между нами! Мы стали рабами Орды, непослушными, своевольными, но рабами... Нет, должен быть один Чингис, сотни Чингисов земля не вынесет... О моя дочь!
Крики "Хоёнсе!"
Вбегает девушка в сильном волнении.
Девушка. Там, там!
Урман. Что "там"?
Девушка. Спасли! Спасли!
Вбегает другая девушка.
Вторая девушка. Хырбику спасли!
Входит множество людей, за ними, раздвигая их, проходит Дим. Он несет на плече Хырбику, передает Урман бию.
Урман бий. О Аллах, ты услышал мои молитвы! Хырбика, ты как?
Хырбика кивает головой.
Урман. Дим, нет меры моей благодарности! Как это вышло?
Дим. Я их догнал у реки. Их было трое. Я зарезал их на стремнине. Она (показывает на Хырбику) малость наглоталась воды, пока вытаскивал.
Урман (дочери). Стоять можешь? Унесите ее!
Хырбика. Отец, все, хорошо. Вроде отдышалась я. (Встает на ноги).
Урман. Поблагодари своего спасителя!
Люди. Афарин! Молодец, Дим!
Хырбика подходит к Диму, ударяет его по лицу. Люди смеются.
Хырбика. Всю излапал, губами противными прикасался ко мне!
Дим (с усмешкой). Ты наглоталась воды, девушка!
Хырбика. Не смей прикасаться ко мне, пастух!
Дим. Ты же будешь моей женой, как к тебе не прикасаться!
Хырбика. Никогда, ты слышишь, никогда!
Урман. Дочь моя, с ним ты не пропадешь!
Хырбика. Нет, нет! Ни за что!
Голос. Он же тебя спас! Ты должна его отблагодарить!
Хырбика. А не надо было меня спасать! Не пропала бы, всяко бы досталась не простому человеку!
Кара Килимбет (появляется). Что правда, то правда! Такая красавица не всякому по плечу! Сам Чингис, мир его праху, возрадовался бы, глядя на тебя!
Дим. Те три щуренка, что лежат на берегу Дима, тоже радовались, да недолго!
Кара Килимбет. Что, удачной была рыбалка?
Хырбика, видя, что хан не обращает на нее внимания, топнув ногой, уходит.
Дим. Еще бы! Порой и сорожке выпадает удача!
Кара Килимбет. Да ты не сорожка, ты настоящая щука! Хороший, бесстрашный воин! Троих уложить - это не каждому дано! Такие воины высоко ценятся!
Дим. Такие воины отличаются верностью.
Кара Килимбет. И оттого ценятся еще выше! Ну что, договорились?
Дим. Нет. Я пастух, пасу своих лошадей.
Кара Килимбет. Я тоже пастух, только пасу народы. Иди ко мне служить!
Дим. Нет!
Кара Килимбет. Прямой ответ достоин хорошего воина! Но хан подождет, может быть, ты передумаешь!
Крики "Поймали, поймали! Ведут!"
Входят три ногайца, которые сопровождали хана. Они вводят Даута и Исмаила.
Первый ногаец. Вот, прятались неподалеку. Должно быть, сообщники тех, кто похитил девушку.
Кара Килимбет. Видишь, Урман бий, я тоже послал своих людей на выручку твоей дочери. Смотри, эти башкиры хотели украсть твою дочь! Чьи вы люди, отвечайте, собаки!
Урман. Это не похитители.
Кара Килимбет. Что?
Урман. Это... сваты.
Кара Килимбет. Что ты городишь?
Урман. Это Исмаил-бий, вождь рода кубаляк, а это его сын Даут, жених моей дочери, Хырбики!
Люди дружно приветствуют сватов. Те вообще-то немного ошалели от подобной перемены участи.
Урман. Исмаил -бий - мой старинный друг. В юности мы мечтали с ним породниться. И вот настало то время - вырос его сын, выросла моя дочь.
А если не так- зачем мы говорили друг другу эти слова, зачем клялись в верности? Вспомни, хан, в великой Ясе Чингиса сказано "Не предавайте! Предателю - смерть!"
Асылташ (кричит). Ногайцы, вы предали волю Чингиса, волю неба! Небо вам отомстит!
Урман. Уведите ее!
Кара Килимбет (недоволен, но затем внезапно смеется). Ха-ха-ха, как хитро получилось! (Диму). Так ты, парень, таскал рыбу из воды не для себя!
Дим. Поймаю еще лучше! Река большая! Аллах нас не забывает!
Кара Килимбет. Ну смотри, как бы потом не пожалел! (Урману). Ну что ж, если сваты на месте, жени давай!
Подходит к Урману ближе (на ухо). Ты что думаешь, легко от меня отделался? Ты отдашь мне своего лучшего воина, того, кто уложил троих. Тогда я тебя прощу. Где он ночует? И распорядись, чтобы его подпоили!
Урман (после раздумья, мрачно). В загоне.
Приводят Хырбику, к ней подводят Даута, устраивают обряд. Идет свадьба.
Сцена пятая
Утро. Урман прощается с дочерью и сватами.
Урман (Исмаилу). Теперь ты мне веришь, старый друг? Я отдал тебе дочь! Береги ее! Будет нужда- я жду тебя на помощь!
Исмаил. По обычаю первый год жена должна жить дома, муж должен ее навещать.
Урман. По обычаю ханы не должны стравливать нас друг с другом! В такое время жертвуешь или жизнью, или обычаем!
Обнимает всех.
Урман. Ну, пора!
Даут. Я хотел попрощаться с Димом. Где он? Мне совестно перед ним!
Урман. Я послал за ним. Сейчас придет! А насчет совести- она бы все равно за него не пошла. Так что не переживай, ты не предал друга, ты спас свой род, ты спас и мой род тоже! И его!
Вбегает Караман, за ним Кашка.
Караман. Дима нигде нет! Его утащили с собой! Скорее всего люди хана.
Исмаил. Я так и знал, что добром это не кончится! (решительно). Знай, друг, я тебе верю, но боюсь, что обстоятельства будут выше тебя! Мы с моим родом уйдем жить к казахам!
Урман. Думаешь, они лучше ногайцев? Там такие же чингизиды!
Исмаил. Я так решил, так и будет! Удачи тебе!
Урман. Ну что же делать! Удачи! Значит, один я остаюсь со своим родом! Ну хотя бы дочь мою сбереги! Дочь моя, я тебя люблю! Зять мой, не обижай ее! Прощайте!
Исмаил, Даут и Хырбика. Прощайте! Прощай, отец!
Уходят.
Урман. Стойте!
Подходит к уходящим.
Урман. Возьмите с собой его (показывает на Кашку). Здесь его Дим оберегал, а теперь некому. Кашка! Ты пойдешь с ними! НЕ обижайте его!
Исмаил, Даут, Хырбика и Кашка уходят.
Урман (горестно). О Аллах, неужели мне пришлось все это увидеть! Кругом предательство и не на кого положиться! Дим! Дим! Прости меня, Дим! Что же будет с нами со всеми!
Конец первой части
Вторая часть
Сон второй
На высокой круче стоит седая старуха. Девять батыров идут к обрыву. Старуха машет руками, но ее никто не слышит. Наконец батыры падают с обрыва.
Старуха говорит: "Спаси мой род!" и тоже падает в реку.
Сцена шестая
Прошло три года. Осень. Идет дождь.
Урман. Опять ты снишься мне, старуха Тугызак-эбей! Что тебе сказать? Как мне спасти твой род, когда я не знаю, как спасти свой? Дим! Где же ты, Дим! Как ты мне нужен! На тебя можно было положиться!
Появляется Караман.
Урман бий. Ну что, есть новости о дочери моей? О старом моем друге Исмаиле?
Караман. Пропал, словно в воду канул с тех самых пор.
Появляются два посланца - турецкого султана Сулеймана Великолепного и казанской ханши Сююнбике Карок- мурза и Шавук мурза.
Карок мурза. Что за дикие края! Что за мерзкая погода! (Урману). Дорогой мой Бий, пригласите же к нам хана! Сколько можно нам тут прозябать! ( Урман уходит).
Карок мурза. (собеседнику). Обратите внимание, мой дорогой Шавук, что после недели дождей хочется выть как волку. Не значит ли это, что мы можем стать оборотнями? Нет ли у вас желания сбросить с себя все и мчаться по лесу не разбирая дороги?
Шавук. Ну вы же прекрасно знаете, что есть. Единственное, что меня останавливает, так это нежелание промочить лапы... Тьфу, ноги. А что касается оборотней, то наверное не зря местные жители именуют себя башкуртами, что кажется означает "главный волк".
Карок. Бузкурты? Их предки что, из Турции, что ли?
Шавук. Не знаю. Для вас, турок, кого ни возьми, все вышли из Турции... Словно у нас не было и быть не может своей истории...
Карок. А что вы хотите, милейший? Мы самая сильная страна в мире, как мы скажем, так и будет. Победим - будете слушать наши песни целыми днями.
Шавук. Да, вы сильны! И потому мы тут торчим неделю, уговаривая хана Кара Килимбета, чтобы он дал нам своих всадников.
Какрок. Что делать? Султан Сулейман Великолепный слишком занят в Испании, чтобы направить сюда свое войско. А честно сказать, я его понимаю. Вы бывали в Испании?
Шавук. Да нет, как-то не приходилось.
Карок. Там тепло...
Шавук. А что же мы не остались в этом их городишке? Имен кала, так он называется? Боже, какое захолустье!
Карок. Там было бы и правда веселее. Кстати, ему поболее лет, чем вашей Казани.
Шавук. В моих глазах это только минус. Да и сколько лет какому городу- решать тем, кто сильнее.
Карок. Ох лукавые казанцы! Спорить с вами - себе дороже!.. Еще одну партию в шахматишки?
Шавук. Помилуй Аллах, вы и так проиграли мне столько, что я почитаю себя богачом никак не хуже султана!
Карок. А чем еще здесь заняться? Наблюдать за зверскими физиономиями местных жителей? Вот, кстати, обратите на одну их них...
Появляется Асылташ. Ее лицо искажено болью.
Асылташ (причитает). Земля, мать земля стонет! Горе, великое горе идет к нам! Брат идет на брата! Отец убивает сына! Жена предает мужа! Горе! Горе нам!
Карок. Эй, стража! Уберите эту сумасшедшую!
Два стражника утаскивают Асылташ.
Асылташ (причитает). Сын мой Бейбарс, где ты? Откликнись! Мать тебя зовет! Горе, великое горе!
Стражники возвращаются, встают на посту возле полога.
Шавук. Ну пойдемте, что ли, и правда сыграем в шахматы. Хотя и сил уже нет, и голова раскалывается от боли! Что за погода!
Уходят.
Появляется Кара Килимбет.
Кара Килимбет (стражнику). Ну, как эти?
Стражник. В шахматы играют.
Кара Килимбет. Хе-хе! Через неделю они будут согласны не то что на двадцать тысяч, на две сотни воинов! А еще через неделю - сами мне заплатят, чтобы выбраться из этих мест! Но как же болит голова!
Стражник. Наша аулия Асылташ пророчит беду!
Кара Килимбет. Поменьше слушай эту колдунью, невежа! Где Урман бий?
Стражник. Сейчас позову. (Уходит).
Кара Килимбет. Дам я им воинов, как же! Пока жив мой брат, нет мне покоя! Я, только я должен владычествовать в Орде! А эти хитрые казанцы пусть сами с русскими разбираются. Мне до них какое дело? У них свои дела, у меня - свои. Главное, чтобы мой казан не был пуст!
Появляется Урман.
Кара Килимбет. Где пропадаешь, башкир? С моим братом против меня сговариваешься?
Урман. Посты обходил.
Кара Килимбет. Брось, кто в такую погоду наденет штаны? Спят в своих юртах возле теплых женушек.
Урман. Злая погода притягивает зло, дает ему силу.
Кара Килимбет. Ну не знаю, я сейчас с удовольствием лежал бы в объятиях какой-нибудь красотки.
Урман. Может, лучше в шахматишки?
Кара Килимбет. Ха-ха-ха! Сколько он там уже проиграл? Сорок тысяч рабов? Ха-ха-ха!
Урман. Не смешно!
Кара Килимбет. Ну, ну, не злись! Нам с тобой еще моего брата поймать надо. Тут он, говорят, на Урале подмогу себе собирает. Ты с ним как, сговорился уже против меня? Я в этот раз с тебя не слезу! Как там твой друг, вождь племени кубаляк? Небось, с братом моим ушел?
Крики.
Кара Килимбет. Что там?
Вбегает Караман. За ним тащат под руки троих.
Караман. На реке увидели, эти двое стали тонуть, третий их вытащил. Русские!
Кара Килимбет. А-га-га! Надо было ждать, надо было ждать!
Урман. Ну помогите им, что сюда притащили?
Караман. Да они не ранены, просто устали очень. Да и хан приказал если что...
Урман. Если что - на то есть я!
Появляются Шавук и Карок.
Карок. Что случилось, беи? Неужто, кроме дождя, еще что-то случается в сих диких местах?
Шавук. Да это русские! Откуда они здесь? Давайте -ка посмотрим, что это за птицы.
С земли поднимается Дим.
Кара Килимбет. Шавук- мурза! Ты, кажется, у нас разумеешь по русски! Спроси его, кто он такой!
Шавук( по русски). Ты кто? Как тебя зовут?
Дим отбрасывает нож, танцует боевой башкирский танец.
Караман (приглядевшись). Дим!
Урман. Дим!
Обнимаются.
Урман. Ты откуда здесь? Вот уж не думал увидеть тебя, сынок!
Дим. Да и я, олатай, честно сказать, не чаял добраться до этих мест! Как твое здоровье? Все ли живы- здоровы?
Урман. От дочери моей и сватов с тех самых пор нет ни одной весточки!
Дим. А Кашка?
Урман. Ушел с ними!
Один из русских. Иван! Нагой! Атаман!
Дим. Помочь им надо, чуть не утонули. Еле вытащил!
Урман. Давайте, отнесите их, переоденьте в сухое. Дайте горячей шурпы!
Кара Килимбет. Так это что, твой человек, что ли? А почему он в русской одежде?
Урман. Воспитанник мой, думал я, что он пропал!
Кара Килимбет (приглядывается). А, как я сразу не вспомнил! Отличный воин! Сколько ты народу положил, когда убежал от меня?
Дим. Двоих!
Кара Килимбет (довольный). Страшный человек! Ну теперь не убежишь?
Дим. А что бегать? Я же дома.
Карок. Простите, что прерываю обмен любезностями, но я что-то не понимаю, что происходит.
Шавук. Да и я в изумлении- поймали русских лазутчиков, а никто не собирается их допрашивать!
Кара Килимбет (иронично). Сейчас разложу жаровню и начну прижигать им пятки! Я все- таки хан, любезные мои гости! Вы что там думаете обо мне в своей Казани! Свои привычки нечего на распространять на мои владения!
Карок. Ну что же... Теперь, когда факт вашего общения с русскими шпионами доказан... Что скажете, любезный хан- дадите нам войско для обороны Казани? Не сегодня завтра пожалует русский царь со своим войском, а от вас ответа нет как нет! Или нам доложить, чтобы на вас не надеялись?
Кара Килимбет. Ладно, десять тысяч воинов по первому сигналу прибудут под стены Казани!
Шавук. Ну слава аллаху, мы можем отправляться домой!
Карок. Но ханша Сююнбике просила у вас двадцать тысяч!
Кара Климбет. Десять тысяч таких молодцов (показывает на Дима и Урмана) вполне заменять двести тысяч таких, как вы! Этой истеричке Сююнбике, что пережила двух мужей, а теперь взялась за третьего, будет чем заняться!
Карок. Вечно вы шутите, хан! Посмотрите на их звериные рожи! Они кажется не горят желанием воевать за наше дело!
Кара Килимбет. А вы побольше торгуйте башкирскими рабами, так они еще и не так будут на вас смотреть!
Шавук. Ну хватит шутить над главнейшей статьей нашей торговли! На что -то нам же надо жить! Ну, как распорядитесь с русскими шпионами?
Кара Килимбет. Не беспокойтесь!
Карок. Смотрите, и дождь перестал! Давно надо было вам, хан, соглашаться!
Что, мурза, будем собираться?
Шавук. Я бы все-таки посмотрел сперва, как этого молодца вздернут на ближайшем дереве.
Кара Килимбет. Таких лизоблюдов, как ты, у ханши сто человек. Что тебе, хорошие воины на дороге валяются, что ли? Ты бы вытащил двух человек из воды? (Диму) Иди, парень, не кипятись, подрежешь его, а мне отвечать.
Шавук. Общаясь с ними, кажется, вы, хан, забываете про хорошие манеры.
Кара Килимбет. Идите, идите и вы, бей, вас еще Иван Грозный научит хорошим манерам.
Снова слышны крики.
Кара Килимбет. Кого еще несет там?
Урман. Неужто настал Судный день, когда Алллах сводит людей воедино?
Караман вводит Даута, Хырбику и Кашку.
Кара Килимбет. Что это еще за казахи?
Хырбика. Отец!
Урман. Дочь моя! (обнимает ее). Зять!
Дим. Даут, друг!
Даут. Дим, о Аллах! Т ы жив!
Дим. Да вот как-то так... оказалось, что с таким молодцем, как я, не так-то просто справиться!
Урман. Потом поговорите, пусть попьют айрана с дороги.
Карок. Пройдемте, любезный друг, к чему нам эти дикарские истории?
Шавук. Нет, послушаем, что принес нам степной вестник узун-кулак. Вдруг и оттуда нам угрожает опасность?
Присаживаются.
В это время башкиры рассаживают на кошме пришедших, приносят айрана. Урман наливает в пиалу и дает Дауту. Даут отдает его Кашке. Тот пьет.
Урман наливает вторую. Даут пьет сам. Урман наливает третью. Дает ее Дауту. Тот ставит ее на кошму. Хырбика сама берет пиалу.
Урман. Ты хочешь оскорбить меня, зять? Отчего ты так унижаешь мою дочь и так возвеличиваешь раба?
Даут(резко). А это не раб, он мне брат! Я расскажу тебе, тесть, расскажу!
Урман. Ну хорошо, не будем злиться, скажи, как там мой друг и сват Исмаил, твой отец?
Даут. Нет его больше на свете!
Урман. Как это случилось?
Даут. Мы пришли к казахам, ведь отец уже давно договорился с мурзой Кереем, что мы будем жить с ними рядом. Но мурзе понравилась твоя дочь и он забрал ее себе четвертой женой, убил отца. Потому ты и не получал от нас вестей!
Урман. Мой друг! О Аллах, что за вести!
Даут. Это не все! Мы все стали рабами казахов!
Шавук. Чем удивляется это дикарь? Быть рабом- это его предназначение!
Карок. Давайте помолчим, все- таки, видите, он не в себе!
Даут. Я просил ее (показывает на Хырбику) достать мне нож, она ходила свободно среди казахов...
Урман. И что же?
Даут(горестно). Она - мне- сказала- раб, иди занимайся своими делами, иначе тебя высекут на кухне! Она мне это сказала!
Урман(глухо). Рассказывай, зять...
Даут. Я пошел, обливаясь слезами, не зная, в какую беду меня ввергла воля Аллаха. Но через несколько дней он - показывает на Кашку - принес мне нож, он слышал наш разговор. На него не обращали внимания, как же, он же немой, придурковатый! И мы стали готовиться к побегу. Три года готовились, ждали! Пять дней назад, когда разразилась страшная буря, я открыл ворота загона и выгнал всех коней в степь. Казахи бросились их собирать, а я схватил жену, взял Кашку и мы поскакали к Яику. Но сын Керея, Жанибек, был умен. Он тоже положил на нее глаз! Он догадался, чьих рук это дело и, поймав лошадь, догнал нас. Мы схватились с ним, и я почувствовал, что силы покидают меня, что я не могу одолеть казаха. Я тогда взмолился - жена, помоги мне! И она сказала- кто победит, тот мой муж! И тогда я позвал Кашку на помощь! И он мне помог, и мы зарезали того казаха!
Урман (Хырбике). Это правда?
Хырбика. Да.
Урман. Вот оно значит как... (Хырбике). Встань! Дай ответ своему отцу!
Хырбика встает.
Хырбика. А что, вы, батыры, отцы отчизны, разве не предаетесь тому, кто сильнее, кто больше платит, дает скота и денег? Посмотри, отец, все вокруг предают друг друга!
Урман. Кто-то должен разорвать этот круг! Мой грех! Пусть это буду я!
Урман вынимает саблю и убивает Хырбику.
( Караману) Позови мою дочь Укабику.
Приходит Укабика.
Урман. Даут, зять! Вот тебе жена!
Даут (Урману). Я твой преданный сын.
Урман обнимает их.
Даут. (Диму). Я твой верный друг. Спасибо, что простил меня! Я столько думал о свой вине перед тобой!
Дим. Надо жить дальше, друг.
Кара Килимбет. Как все это трогательно, однако!
Шавук. Какие, однак,о нравы!
Появляется Асылташ.
Асылташ. Судный день идет, судный день! Небеса разверзлись и сам Газраил поднял меч страшного суда! Покайтесь, люди!
Молния, гром, землетрясение.
Урман( перекрывая бурю). Подлое предательство пришло в мой дом! Лесной пожар бушует уже в моем сердце! И что я буду делать? Разжигать его дальше? Нет! Ты, хан, хочешь, чтобы я со своими людьми пошел убивать и грабить таких же башкир, как я сам, чтобы вот эти парни продавали наших жен и матерей, дочерей и сыновей в рабство? НЕ бывать этому! Отныне наши пути с тобой расходятся. Тебя покарает аллах! И вы двое - вон с моей земли! Привыкли чужими руками жар загребать! Вон отсюда, твари шайтана!
Кара Килимбет. Вон ты как заговорил, подлый раб! Эй, мои верные воины!
Схватка. Башкиры во главе с Димом побеждают.
Урман. Иди, хан, мы тебя не тронем. И вас тоже. У вас вой путь, у нас свой. Как нибудь проживем без вас! Помогите им собраться!
Кара Килимбет. Ты еще пожалеешь об этом!
Карук и Шавук слишком перепуганы, чтобы что-то сказать. Уходят.
Дим. Я пришел с посланием от царя Ивана Грозного. Он предлагает башкирам союз.
Урман. Поговори с другими вождями. Поговори с Канзафар-бием, вождем минцев. Но я иду выручать племя моего друга. Я не оставлю своих в беде!
Люди. Мы не оставим в беде свой народ! Идем на помощь! Спасем!
Конец второй части
Третья часть
Прошло девять месяцев. Землетрясение, затем засуха и страшный голод погубили почти миллион ногайцев. Остатки их ушли на Кубань. Вместе с ними ушли и некоторые башкирские роды из племени мин.
Та же поляна над рекой. Дим и Григорий.
Григорий (пишет). Иван, как называется тот город, где мы были?
Дим. Раньше он назывался Тура-тау, а теперь Имен-Кала.
Григорий. А по русски это как?
Дим. Ну, Имен кала и будет по русски.
Григорий. Язык сломаешь, пока выговоришь! Он же на горе, гора как называется?
Дим. Уба.
Григорий. Так и запишем- имя тому городку бысть Уфа.
Дим. Пиши! Мне никогда старое название не нравилось!
Григорий. Карту я почти составил, а сколько мы тут будем стоять?
Дим. Подождем еще денек-другой, родичи мои вот-вот появятся.
Григорий. А не ушли они с ногайцами? Много их туда отправилось!
Дим. Не должны были!
Появляется люди.
Григорий. А, вот и они!
Дим. Что-то не похоже!
Их окружают вооруженные люди. Вперед выходит Шавук мурза.
Шавук. Кто такие? (узнает Дима). А, старый знакомый!
Карок мурза. Кто такие? Русские? А, лазутчики! Повесить их немедленно!
Дим. Кто вешать-то будет?
И действительно, чувствуется, люди просто смертельно устали, не стоят на ногах.
Шавук (одному из приближенных). Привал! Передайте там, пусть распорядятся. Эти пешие прогулки что-то затянулись.
Карок. Как вы можете так спокойно разговаривать, когда в Казани сидят русские войска? Когда горит древний город?
Шавук. Прошу вас, избавьте меня от своих истерик! Один чингизид побил другого. Что особенного случилось? Говорил я вам, идемте на службу к белому царю, так нет, вам надо было уволочь меня к черту на кулички. Хорошо, хоть дождя нет! А, вот и он пошел!
Карок. Ничего, пока сюда не дотянулись его руки, здесь будет наше пристанище. Отсюда мы будет тревожить его войска!
Шавук. Избавьте, избавьте меня от этой воинственности! Знаете, надоело!
Карок (растерянно). Ну давайте хотя бы их допросим! (показывает на Дима и Григория).
Шавук. Что их допрашивать? Этого (показывает на Дима) я знаю.
Он башкир, откликается на имя Иван Нагой. А этот, видимо, казак. Что они здесь делают? Видимо, пришли навестить своих родичей. А их как раз и нет.
Карок. Да, ведь мы уже слышали, что башкиры ушли с ногайцами! Так что теперь эта земля будет наша. Белый царь еще пожалеет о таком соседстве!
Дим. Это башкирская земля, земля племени мин!
Шавук. В холодном высшем смысле, уважаемый, это ничья земля. Кто из ханов подтверждает ее принадлежность? Молчите? Нечего сказать?
Дим. Почему нечего? Найдется и хан, а земля того, кто на ней живет, в чьих она руках.
Шавук. Пока она в наших, так что оставим спор.
Появляется Урман со своими людьми. Они окружают мурз, освобождают Дима и Григория.
Урман. Вы так кричите, что распугали всю рыбу. Она в страхе забилась под коряги и думает, что это за сабантуй?
Шавук. Еще одно знакомое лицо! Так вы не ушли вместе с Кара Килимбетом? Он кажется многих схватил за жабры, как сорожку.
Урман. Рука соскользнула. Не тот уже хан, ослабели ногаи! Проклятье Великой Ясы пало на них.
Карок. Проклятье падет и на вас, башкиры!
Урман. За что же?
Карок. Вы не пришли на помощь Казани! Вы должны были воевать с белым царем!
Урман. С чего бы нам было помогать Казани? За то, что вы торговали нами как рабами? За то, что натравливали нас на наших сородичей? За то, что грабили нас? За то, что вмешивались в наши дела, нарушая договор с Чинигсханом?
Шавук. Да, мурза, вы что-то оплошали!
Карок (приходя в бешенство). Да какое нам дело до ваших желаний! Вы наши рабы, вы должны делать так как хотим мы, ваши хозяева! Жалею, что не продали вас всех!
Урман. Молчи, ты, мразь хуже животного! Из-за таких как ты погибло столько людей!
Дим. Не тронь его, олотай! Не пачкай руки! Давай лучше отдадим его белому царю. Пусть он разбирается с ним!
Урман. Уведите их!
Уводят. Остаются Урман и Дим.
Урман. Ну как ты, какие новости? Давно не виделись!
Дим. Вот, послали меня за такими, как этот!
Урман. Да, судьбу ты выбрал себе не из легких!
Дим. Не я выбирал судьбу- она пришла ко мне на рассвете, когда я спал, пьяный от кумыса, и утащила в неизвестность!
Урман. Я знаю. Дим, прости - я тебя предал... Тобой я хотел спасти свой род. И был наказан. Страшно наказан. Моя дочь... Моя любимая дочь...
Дим. Теперь нет в моей душе обиды на тебя. Вижу я, что человек живет как рыба на стремнине - понесло тебя и не вырваться. Вот и я теперь нежданно- негаданно стал казачьим атманом.
Урман. Спасибо, сынок.(обнимаются).
Урман. Что же нам делать? Этот... мурза... правду сказал - теперь наши права на землю никем не подтверждены. Приходи, кто сильнее, забирай, владей! Мимо нас прошли три отряда - остатки разбитого войска. Два мы обезоружили, один пошел дальше, на земли Даута. Нет теперь у нас хана, чтобы решать.
Дим. Но у нас есть наш народ! Ведь сколько лет уже не было йыйынов! Пора собраться вместе и решить, как быть дальше!
Урман. Да, это дело касается всех! Что же- когда нет выхода, у кого же спрашивать, как не у народа? На кого надеяться, как не на людей? Что откладывать! Давай сейчас же и начнем! Караман!
Входит Караман.
Урман. Собери всех, кто может ходить! Устроим йыйын!
Входят люди, рассаживаются.
Урман. Башкиры! Минцы! Ногайцы ушли к городу Азау по зову турецкого султана! Казанское ханство захватил белый царь! И вот что ни день на наши земли идут пришельцы, ища себе спасения и пропитания! Сибирский хан - враг белого царя, он зовет нас под свое крыло. Что будем делать?
Караман. Не нужен нам никто! Пусть они все воюют друг с другом, а мы будем жить отдельно! Убьем всех пришельцев, захватим все их имущество и будем жить!
Дим. Может, просто продадим их в рабство, как делали ордынцы? А ханы когда окрепнут, обязательно начнут с нами войну!
Караман. Их никто сюда не звал!
Урман. Беда привела их на нашу землю, не от хорошей жизни тронулись они в путь! Дадим им покой и благополучие в обмен на признание наших вотчинных прав! Припустим их на наши земли!
Караман. А если их станет больше чем нас, если они вытеснят нас с нашей земли?
Урман. Пусть дадут клятву! Если они ее нарушат, их покарает само Великое Небо, как покарало оно ногайцев, которые нарушили клятву!
Дим. И все равно остается вопрос- а кто из великих ханов признает нас?
Урман. Сибирский хан сам слаб, да к тому же он такой же чингизид, как и прочие.
Голоса. Не пойдем под сибирского хана! Нет! ОН снова развяжет войну! Мы устали от войны!
Дим. А турецкий хан?
Голоса. Он далеко! Ему не до нас! Он только разжигает вражду, хочет воевать нашими руками!
Урман. Остается только белый царь!
Молчание.
Дим. Ему не до нас, ему бы в Казанском царстве укрепиться. Потому, думаю, он с радостью примет нас к себе.
Григорий. Постой, Иван, дай и мне сказать!
Голоса. Что он хочет?
Григорий. Имею грамотку от царя батюшки Иван Васильевича.
Дим. Говорит, что есть у него письма к нам от самого белого царя.
Голоса. Пусть читает.
Григорий. Боже мой, тут от дождя все размылось. А, вот тут нет! Значит так (читает). "Идите к нам без ужаса и боязни, прошедшее забываем, ибо злодейство наказано. Платите мне, что вы платили казанским ханам. Пусть никто не убегает, пусть каждый остается при своей вере, соблюдает свои обычаи!".
Голоса. Так мы казанцам ничего не платили! Тем лучше! Если к нам сам царь обращается!
Урман. Что порешим?
Голоса. Идти к белому царю! Составим с ним договор как с Чинигхсаном!
Урман. Такие дела решаются всем народом! Скажем о том вождю всех минцев Канзафар бию! Пусть соберет все семь башкирских родов на большой йыйын! Там пусть расскажет о том, что мы решили!
Голоса. Да будет так!
Урман. Зови мурз!
Входят Шавук и Карок, с ними их люди.
Урман. Такова наша воля- мы разрешим вам здесь остаться, если признаете наше вотчинное право и будет платить нам!
Карок. Вы все рабы. Смерть вам, смерть!
Урман. Дим, забери его!
Шавук. Избавьте меня от ваших претензий! Все, что мне хочется- это уйти к турецкому султану!
Урман. Иди! Кто пойдет с ним? (обращается к пришлым людям, показывает на Шавука).
Выходят человек пять.
Урман (остальным). А вы?
Выходит вперед Шафигулла- мулла.
Шафигулла. Имя мое Шафигулла- хазрет. Мы признаем ваше вотчинное право! Позвольте нам остаться и жить рядом с вами в мире и согласии там, где вы укажете.
Урман. Живите в мире и согласии!
Голоса. Да будет так!
Асылташ. Кровь, кровь! Когда она успокоится! Когда?
Урман. Что тебе сказать, Асылташ? Надо жить. Мы же люди, не звери! Простим друг другу обиды и начнем жизнь заново! В мире!
Из толпы появляется мальчик- сирота.
Мальчик. Я пить хочу! Я есть хочу!
Голоса. Кто это? Откуда он? Это сирота, по дороге к нам приблудился!
Асылташ. Он не сирота. Он мой внук! Пойдем отсюда, пойдем, мой Бейбарс!
Уходят.
Урман. Идите, люди! Теперь вы сможете спать спокойно! Огонь войны больше не потревожит ваши жилища! Больше никто не украдет ваших детей, не потащит их в рабских кандалах на торжища больших городов! Больше никто не пошлет вас убивать брата или друга! Мир пришел на землю! Мир! Помните об этом и никогда больше не поднимайте страшного стяга братоубийственной войны! Никогда не предавайте друг друга!
Сон третий
Дим спит. Появляется седой батыр, тот же, что и в первом сне.
Батыр подходит к Диму.
Батыр. Эй ты, могучая рука долин Агидели, знаменитый батыр! Мой сын, рожденный на голову погубившего нас когда-то врага! Ты знал, где укладываться на ночь. Я - твой отец. Ты - мой сын, рожденный накануне моей последней, гибельной битвы!
Поднимайся, батыр! Под раскидистой липой ты найдешь стрелы и лук, оставшиеся тебе от отца. Ты возьми тот лук со стрелами и начни здесь новую жизнь! Здесь ты найдешь и славу свою, и счастье. Никогда не забывай, что здесь - место, где ты родился; здесь жили твоя любящая и любимая всеми бабушка, шаловливые братья и сестры, старшие и самые близкие родственники твои. Стойкость свою они унаследовали от предков. Так не потеряй же традиции своего рода, сынок, это тебе - и привет, и заповедь ото всех близких и родных. Будь здоров, храбрый мой сын Яик! Это имя - отныне твое! Пусть тугим будет твой лук!
Дим поднимается, находит лук со стрелами.
Дим. Григорий!
Появляется Григорий.
Дим. Дальше я с тобой не пойду! Веди татарского мурзу один! Здесь моя родина, здесь мне жить! И если я рожден от своего отца, то мой удел - продолжить его путь чего бы это мне ни стоило!
Григорий. Ну что же, вольному воля! Счастья тебя и удачи, друг!
Уходит, уводит с собой Карока.
Звучит музыка. На сцену один за другим выходят главы башкирских родов.
Голос за сценой. От племени мин Канзафар бий. От племени Усерган князь Бикбау. От племени Бурзян князь Искэ-бий. От племени Кыпчак князь Мешавли Каракузяк. От племени Тамьян князь Шагали Шакман. ОТ племени юрматы Татигач бий. От племени тунгаур Тунгаур - бий!
Великий наш шах и царь Иван Васильевич Грозный приходил вместе с русским войском брать город Казань; после многих сражений при татарском хане Ядкаре 2 октября 1552 года окончательно взял в свои руки. После этого башкиры четырех племен послали к этому царю Ивану одинаково знатных людей. Он сам желал их прибытия. Эти бии, прибыв в город Казань, стали известными Ивану Грозному. Башкир приняли в русское подданство с условием верной службы; По их просьбе, он, великий царь Иван Грозный, своим указом повелел их земли отмерить, для чего направил повелительные письма; опираясь на эти письма, народ "семи племен", посоветовавшись между собой и согласившись друг с другом, решили земли, которыми владели их племена, как то степи и леса, разделить между собой.