Аннотация: Неприрывное признание человека - инкогнито любимой женщине
Ты помнишь меня? Сомневаюсь. Сомневаюсь, ведь я был такой незаметный. Да и теперь. Только... Мне уже поздно. Поздно, а потому я хочу, чтоб ты знала. Знала обо мне все. Нет, я бы никогда не решился. Но смерть стирает и трусость, и стеснения.
Милая. Нет, любимая! Я, как сейчас помню тот день. Двадцать четвертое сентября 1996 года. Тот день стал для меня неимоверным счастьем, но он был и роковым. Ты явилась, как ангелы являются священникам, но на крыльях своих ты принесла яд. Нет, я винить тебя не смею. О, было бы преступлением винить тебя. Но все же, мне бы хотелось узнать, кто ты? Да, кто ты? Ведь ты не человек. В тебе нет ничего похожего с людьми... Ангел ты или демон? Впрочем, разницы уже нет, но если демон, я проклинаю рай и Бога... Если ангел... Что ж? Мне все равно не видать Эдем.
Не смейся, у меня есть причины так рассуждать. Есть. Я помню, когда впервые тебя увидел. Осень, но было еще тепло. Легкий ветерок и солнце. И именно на этом ветре твои волосы, твои золотистые волосы, раскачивались из стороны в сторону. Ты улыбалась и улыбка твоя мне снится до сих пор. Ровные белоснежные зубы. Курносый носик... Глаза. О, самое главное - это глаза. Огромные, голубые. Я в них тонул.
Любимая, прости за столь сумбурный текст. Я хочу, чтобы ты просто знала. Может, ты и вспомнишь, хоть это мало вероятно. Но, знай, что я пишу от безысходности. Я не в коем случае не хочу причинить тебе что-либо. Я не хочу, чтобы ты взгрустнула даже на секунду. Тебе идет быть счастливой, а потому, я не собираюсь нарушать твоего счастья.
Знаешь, что было двадцать четвертого сентября? Линейка в школе. Запоздалая линейка после карантина. Вспомни, сколько лет тебе было? В каком ты училась классе? Посчитай и ты удивишься. Тебе было пятнадцать. Всего-то пятнадцать лет. Всего-то девятый класс. Теперь ты удивишься еще больше. Мне было двенадцать. Да, скажешь, глупо. Не буду отрицать. Но любовь набросилась на меня и полностью поглотила. Так неожиданно крокодил хватает нерасторопную антилопу. Любимая, все это время, все пятнадцать лет я жил одной лишь тобой.
Да, признаюсь, временами я боролся с этим. Я был женат целых три раза. У меня четверо детей: две девочки от первого брака и мальчик от второго. Но, меня стоит понять. Как это не смешно, но я себя оправдываю и оправдываю честно.
Представь, что если бы я сказал тебе это раньше. Что бы ты мне ответила? Рассмеялась? Может, проявила бы сочувствие? Попыталась что-нибудь мне объяснить... И в том, и в другом, и в третьем нет никакого смысла. Потому я и жил. Жил, не дав тебе даже намека. Но все же, однажды мои желания сбылись. Я напишу тебе, но позже. Позже.
А пока, еще. Может, ты вспомнишь, что был такой на свете. Был я.
Весной следующего года, до ужаса ласковый майский день. Первые дни каникул. Цвела сирень. Все цвело! Яблоня, черемуха. Березы уже нарядились в серьги. Любимая, ты помнишь эту весну? О, Господи, конечно же нет! У тебя их было много! Много таких дней. У меня - один.
А вот двор на девятнадцатом квартале ты должна вспомнить. Это ведь любимый двор детей всех возрастов. Его территория ограждена невысокой стеной из гранита. Камень причудливой формы. Различные качели, песочницы, горки, лавочки, беседки. Да, дети самых разных возрастов толпами собирались здесь.
На тебе была короткая джинсовая юбка с цветочками с левой стороны. Наверное, эти цветочки ты сама вышивала. Девичья футболка. Мне казалась, что она была мала. Да, она обтягивала твою грудь. Но самое интересное, твои волосы были черного цвета. Мне это не нравилось, но... Какие к черту волосы? Разве цвет волос может испортить Божество?
Мои друзья-однаклассники катались на горке. Я - нет. Я сидел рядом, на низкой лавчонке для дошколят и пялился на тебя. О, кто сказал, что дети не знают любви? Я отрезал бы лгуну его длинный язык! Дети могут любить! Умеют любить по-настоящему! Сильно! Горячо! Я тому подтверждение!
Ты была тоже с друзьями. Сидели в беседке с зеленой крышей. И огромный тополь нависал над этой беседкой. О, я помню все! Ничего не вылетало из головы, если я видел тебя.
Тогда я узнал, что мое Божество, то есть ты, моя любимая, может быть демонесой. Вы о чем-то говорили, иногда кричали. Я ловил твои звуки. Жадно вслушивался в ваш разговор. И, почему-то к ужасу, понимал, что назревает ссора. У меня сбивало дыхание. На лбу появились крупинки пота. Пальцы затряслись. А ссора разгоралась. И вот, твой голос... Нет, вернее, не твой. То голос был мне совершено незнаком, но он вылетал из твоих уст, твоя утроба создала эти звуки. И от него мне стало холодно...
Ты выплеснула на какого-то парня Коку-колу из алюминиевой банке. И он ответил тем же. Только больше. Твоя футболка вымокла. И... Господи! Я увидел твою грудь! Но ее видели все. И ты это понимала. В следующее мгновение, моя любимая, ты бросилась на него с кулаками, а он оттолкнул тебя так сильно, что ты упала.
Представляешь, именно в этот момент, я перестал трястись. Пот, волнение... Все ушло! Бесследно! И я, тринадцатилетний коротыш, поспешил к тебе на помощь.
Как все глупо тогда произошло. Нет, я плакал не из-за фингала, которым наградил меня твой обидчик. Нет, я плакал из-за того, что меня оттолкнула ты. Конечно, сейчас я понимаю. Все смеялись над тобой из-за "твоего защитника". Тогда я ругал, материл тебя. Мое негодование к твоей персоне было впервые. Но позже, повторялось оно неоднократно... Мне повезло, что были каникулы. Тем летом на девятнадцатый квартал я больше не ходил. Но тебя видел, а ты меня нет. Я видел тебя в магазине. Помнишь, в твоем доме, с торца, магазин "Миг". Туда я ходил часто.
Ты недоучилась. Ты бросила десятый класс. Знаешь, когда я узнал, что ты не придешь больше в школу, я тоже перестал ходить. Меня просили, били... Я не хотел. Но потом все же пришлось. А вот через месяц я впервые хотел покончить с жизнью. Я увидел тебя беременной.
Наверное, у каждого ребенка были глупые, нет, тупые мечты. Я тоже мечтал. Не знаю, интересно ли это будет тебе или нет. Хотя, весь мой рассказ - ... Чушь! Да, чушь! Но я хочу, чтобы ты знала. Так вот, я мечтал быть суперменом или терминатором. Или просто, очень сильным человеком. Вновь и вновь, ложась спать, я проигрывал один и тот же сценарий: темный переулок, на тебя нападают, я являюсь тут как тут и, естественно, всех побеждаю, а ты, естественно, в меня влюбляешься. Да, это глупо, но мне было всего четырнадцать. Я был мальчиком.
Увы, скоро мне пришлось повзрослеть. Моя семья переезжала в другой город. О, то для меня было шоком. В последний раз, когда я тебя видел, ты была с огромным животом. Такой ты и осталась в моей памяти. На очень долгое время.
Но, я еже писал, судьба дала мне случай обладать тобой. Единственная ночь. Короткая ночь. Сладкая ночь.
В 2005 году. Мне было двадцать один. Тебе - двадцать четыре. Каким образом, моя любимая, ты оказалась в городе Љ? Я не знаю. Наверное, жила. Но, не сомневаюсь, что туда тебя занесли мои молитвы. Семь с половиной лет я томился тоской. Без святого образа любимой. Я умирал, вял. Но, повторяю, судьба даровала мне шанс. Нет, не шанс. Право! Я был вправе обладать тобой!
Обыкновенная командировка. С одного предприятия на другое. И вот, в этом маленьком городке Љ, в безумно-унылый осенний день, я пошел в ночной клуб. Не целенаправленно, конечно. Просто бродил по незнакомому городу, по незнакомым улицам. "Клубника" - мигала различными цветами. Из плохо звукоизолированных стен доносилась танцевальная музыка. Я зашел. Наверное, чтобы быть до конца честным, нужно сказать тебе, что зашел туда не просто так. У меня появилось желание отдохнуть. Провести время, уталив обыкновенную мужскую потребность.
Там я увидел тебя. У барной стойки. Я узнал сразу же! Со спины! И, Господи, снова золотистый цвет волос! Тогда ты мне показалась даже не ангелом, а самым святым созданием, самым чистым созданием, что заселяет небеса.
Я смело шел к тебе. Сам удивляюсь, откуда такая смелость?.. Тогда ты была пьяна. На грани невосприятия окружающего.
Именно эту ночь мы провели вместе. Мне хотелось бы спросить, может ты помнишь? Но я боюсь ответа: "Нет. Не помню. Таких ночей у меня было много". Да, ты была пьяна. Я дотащил тебя до твоего дома, до квартиры. Я раздел тебя и повалил на кровать. Да, ты была пьяна. И, черт возьми, ты была, извени, бревном. Но мне этого было достаточно. Я лежал рядом с тобой, я гладил тебя по голове и целовал твою грудь... Я не спал всю ночь.
Утром я ушел на работу. Слишком рано для того, чтобы ты проснулась. Хотя, не имеет значения. Проснулась бы ты или нет. Все равно. Все равно.
Больше я не приходил. Я был слаб, труслив. Я бы не смог смотреть тебе в глаза. Я бы расплакался и упал на колени. И тогда... Тогда бы было все кончено. Но, Господи, разве не кончилось этим? Может, нужно было признаться? Может?... К черту махать кулаками после драки! Я все равно бы не смог приблизиться к тебе.
Так и прошла моя командировка. По приезду, я узнал, что девушка с которой я имел неосторожность переспать, а вернее, потрахаться, беремена. Мне пришлось жениться. Я признаюсь честно. Свою первую дочь ненавижу до сих пор. Это тоже безумство влюбленного. Чем виновато дитя? Тем, что помешала мне... Чем она мне помешала? Я повторяю, что никогда бы сам не смог приблизиться к тебе! Никогда! Только случай. Случай, который выпал. Тогда я женился вторично. В 2009 году.
Ты, как мне показалась, обреченно-посторевшая, сидела на низкой железной лавочке. Лавочка та была в прямоугольной ограде... Цветы, венцы и мраморная плита. Ты оплакивала своего мальчика, своего ребенка. Я - свою мать. Да, слева от могилы твоего сына, могила моей матери.
Мы сидели молча. Я не мог говорить с тобой. Не мог там.
Господи, мы жили в одном городе. Но он был велик, а могила с тех пор будто бы была неухожена. Но все же мне удалось найти твой адресс. Туда и шлю тебе мое письмо. Всего на всего слова. Обыкновенные, глупые слова. А придти самому... Нет. Я был и остался трусом. К тому же, мое лицо постарело очень сильно. Последние три года моей утехой была водка. Она добила меня вконец.
Теперь все. Может, ты узнала меня. Странное чувство: я хочу, чтоб ты узнала, но я же этого и не хочу...
Это письмо будет отправленно 27.08.2011. Меня уже не будет.
П.С. Пойми, мне было необходимо выплескнуться. Я держал любовь в своем сердце целых пятнадцать лет. Любовь изъела меня снутри. Я писал, что не хочу тебя огорчать. Я действительно не хочу. Просто, я высказался. Пусть так. Но мне легче. Легче умирать.