В Королевстве маленькая Ася почти полностью забывала, каково это - быть взрослой. И вовсе это не чары какие-то, и вовсе не морок, который королева Ирина или Карла на нашу Вассу Алексеевну навели - нет! Просто девчонкой быть не в пример интереснее и сложнее, чем взрослой! За взрослого работают целые залежи всяких схем, условностей и традиций.

Например, не принято, увидев на улице лошадь, тянуть собеседницу за рукав и восторженно орать на всю ивановскую: "Ой, лошадка! Смотри, какая ХОРОШЕНЬКАЯ, коричневая!" Не принято прыгать через маленькие лужицы, идти, как канатоходка, по бетонным вкривь-вкось вросшим в землю "поребрикам"... А уж как они там правильно называются - отважной канатоходке абсолютно неважно.

И совсем уж не принято глазеть на людей с отклонениями. Неловко как-то. Если, конечно, ты - воспитанная пожилая дама, библиотекарша, которую половина нашего трудового металлургического города знает.

Но Серёжа-дурачок был гораздо известнее, чем Васса Алексеевна. Уж его-то не первое поколение видело катающимся на автобусе номер один - от Луны (площади Луначарского) до Луны-2 (Центральный парк культуры и отдыха имени Маяковского, он же Луна-Парк, он же Луна-2 с незапамятных времён). На вид Серёжа всегда был достаточно опрятен. На широком лице гуляла неопределённая улыбка. Он мог быть злым на язык, но это случалось нечасто и никогда - на памяти Вассы Алексеевны.

Обычно Серёжа ездил в качестве бесплатного приложения, сидя на месте кондуктора. Пытаться прогнать его из автобуса перестали ещё в шестидесятых. Странно, но с тех пор Серёжа почти не изменился. По слухам, он так и жил с бабушкой. Хотя, какая уж теперь бабушка, когда по самым скромным подсчётам Серёжа-дурачок уже перевалил за седьмой десяток.

Странно было и то, что никто не мог точно сказать, где именно жил Серёжа. Вроде, где-то в одном из зданий, чьи фасадные окна выходили на Луну, аккурат на крышу магазина-пристройки... Ой, да помните вы его! Ну, тот самый магазинчик "Табаки", где раньше торговали сигаретами и папиросами, а за пыльным стеклом боковой витрины красовались несколько дорогущих чёрных ГДР-овских трубок и аксессуаров к ним. Всех почему-то восхищал и немного раздражал "гвоздь для чистки трубок, сделано в Дрездене". Вот ещё, гвоздь покупать... за пять-то рублей! Такая же дурь, как хрустальная пепельница (Чехословакия) и ящик для сигар (Куба, Гавана).

В этом магазине, кстати, Серёжу знали хорошо. Он помогал поутру открыть вечно заедавшие двери, быстренько подметал крыльцо входа, покупал пачку папирос "Беломорканал" ("Это для бабушки!") и шёл к автобусу "на дежурство". Но и табачные продавщицы , долговязая Машенька и толстушка Анна Павловна (она же "Балерина"), и продавцы соседнего стеклянного магазина "Цветы", которые вечно менялись, выскакивая замуж, не могли сказать где именно жил Серёжа.

В общем-то, никто им не интересовался... лишь глупые мальчишки иногда пытались подразнить издалека, да пьяные мужички, расположившись в скверике на скамейке, расхрабрившись, предлагали Серёже стаканчик водки. Серёжа величественно отказывался и широко шагая, продолжал свой Великий Поход второй половины дня - так он сам называл своё хождение всё по тому же маршруту номер один, но теперь уже пешком. Потом он исчезал на ночь, а утром всё повторялось.

- Привет, Ася!
- Ой!.. Здравствуй, Серёжа!

Ох, и испугалась несчастная библиотекарша в отставке!

Впервые в её жизни Серёжа обратился к ней. Напрямую. Прямо в лоб.

Внезапно! Можно сказать, вероломно, без объявления войны. Господи, и что же ему нужно от бедной старушки?! Васса поймала себя на том, что чуть было не сделала книксен с перепугу.

- С кладбища идёшь?
- Нет, Серёжа, в магазин... на кладбище я вчера была.

Разговаривать с Серёжей страшновато. Обычно смотрит он куда-то вверх и его белёсые глаза никогда не встречаются с вашими. А тут он уставился прямо в лицо и губы кривит, будто хочет что-то сказать, но раздумывает - стоит ли с тобой, дурёхой, толковать или плюнуть и дальше зашагать.

- У Ирины могилу видела?

- Видела.

- Они Ирину Петровну живую закопать хотели. Железный Фёдор и другие. Плакали, а сами не видели. Я им сказал. А то лежать бы королеве в земле.

Васса выдавила из себя неопределённый писк.

- А ты не бойся, девочка, в земле лежать. Там хорошо! Птицы наверху поют, кошки ходят. Это тебе не у Грызмага гнилью дышать, поняла?

- Ох... поняла, поняла, Серёжа! Слушай, мне идти надо...

- Скажи Петровне - война будет, - строго сказал Серёжа и наконец-то отвёл глаза. Теперь он выглядел как обычно - огромный, слегка неуклюжий мужик с детским одутловатым лицом, на котором горел неожиданно колючий, но отрешённый, взгляд. - Война будет, слёз много. Маленьких котят кто спасёт? Одна королева мертва для мира, вторая - далеко-далеко. Кащей смерти не знает, а котята умирают легко.

- Что ты такое говоришь, Серёжа? - попыталась быть строгой Васса Алексеевна, судорожно прижав к груди сумочку. В конце концов Серёжа-дурачок - просто большой нестареющий ребёнок-переросток, застрявший в каком-то странном безвременье. - Хочешь, я тебе конфетку дам? У меня в кармане одна найдётся.

- Серёжа любит конфетки, - деревянно откликнулся дурачок, по-прежнему глядя куда-то в сторону поверх голов любопытных прохожих.

Васса Алексеевна перевела дух и вынула из кармана куртки конфету "Мишка в лесу", завалявшуюся там с прошлой недели. Серёжа мгновенно развернул фантик, запихал всю конфету в рот, а фантик бережно засунул в нагрудный карман своего вечного пиджака.

- Я на автобус пошёл, - сказал он с набитым ртом. - У меня сегодня вторая смена. Бабушка пельмени сделает. Скажи королеве Ирине, что Серёжа её любит и на войне защитит.

Серёжа развернулся и зашагал к остановке - огромный и нескладный тролль, живущий неизвестно где и непонятно чем... гигантская аномалия нашего сурового уральского мира.

- Серёжа! - неожиданно для себя самой окликнула его Васса. - Серёжа!

- Чего тебе, котёночек?

- А она?.. Ну, это... Господи, что я несу... Серёжа, а как принцесса?
Серёжа молчал, глядя поверх неё. Сзади кто-то хихикнул - старушка-библиотекарша жениха себе нашла! Тучи, беременные холодным дождём, загромождали половину неба. Ледяной промозглый ветер задувал всё сильнее.

- Котятам не хочется умирать, - медленно сказал Серёжа. - Бог на небе, королева на земле, Серёжа посередине.

- Каким котятам, чучело ты бестолковое?! - рассердилась Васса Алексеевна. Надо же, даже страх прошёл, так вскипятилась наша Ася!

- Маленьким котяткам, - сказал Серёжа-дурачок. - Алина знает, как котят спасти.

И зашагал, зашагал прочь, оставив обескураженную Вассу стоять посередине тротуара, придерживая вязанный берет, который рвал с её головы разбушевавшийся злой ветер.

"Надо Марине Петровне всё рассказать! - мяукнул в её голове знакомый голос. - Она знает, что тут к чему!"