Валерий Петрович вышел из подъезда двадцатидвухэтажного дома, размеренным, спокойным шагом направился к своей машине.
- Привет, Джипсан,- тихо произнес он, доставая ключ и открывая дверь. - Ну что, поскакали, Джипсан?
Так он называл свою машину джип "Чероки". Джипсан... Гипсан... Гипсан - известная марка электрогитар, на которых играли многие знаменитые рок-музыканты, и не только. Он это прекрасно знал, поэтому поменял только первую букву в слове, которое подходило, именно, к его машине. Он вставил ключ в зажигание...
Та-та-та... Та-та-та-та.... Та-та-та... Та-та. Двигатель исполнил первые аккорды известной песни "Дип Перпл".
- Когда вступят барабаны, можно будет ехать, - продолжая напевать, решил он.
- Не надо никуда ехать!
- Почему не надо? У меня же сейчас съемка...
-Потому что, тебе нужно отказаться от съемок в этом мудацком сериале.
Валерию Петровичу стало жарко, пот выступил на лбу. Он посмотрел в зеркало заднего вида, за спиной никого не было.
- Но я ведь слышал. Кто-то со мной разговаривал, - испугался он, продолжая смотреть в зеркало. - Ты кто? А?
Музыка исчезла, хотя двигатель продолжал работать. В машине, естественно, кроме артиста никого не было...
Автомобильный поток двигался очень медленно, обычное дело - московские пробки. Валерий Петрович ездил всегда аккуратно, не быстро, но самое главное вежливо. Но сейчас он явно опаздывал.
- Съемка началась, а до киностудии имени Горького еще пилить и пилить. Опаздываю.
- Возьми вправо. Дай газу. Влево. Еще газу. Вправо.
Машина металась из одного ряда в другой, Валерий Петрович крутил руль влево - вправо, влево - вправо, как рядовой солдат тупо исполнял команду лечь - встать. Он едва ушел от столкновения с "Ауди", послышался скрип тормозов, Джипсан остановился, как вкопанный. Из "Ауди" вышел молодой человек.
- Вы, в своем уме?! Кто так ездит?! Вы, меня совсем, "зарезали"! - выкрикнул хозяин "Ауди".
- Вы, меня должны были пропустить! Я тороплюсь! - выходя из машины, буркнул в ответ Валерий Петрович.
- Это он виноват! Дай этому молокососу в лоб! У-у-у, козлиная морда!
Валерий Петрович схватился за голову, он опять слышал этот голос, кто-то опять с ним разговаривал.
- Что с вами? Вам плохо? - молодой человек подошел к Валерию Петровичу. - Давайте, я вам помогу.
- Нет! Нет! Я здоров!
Артист сел в машину, посмотрел в зеркало заднего вида. Сзади образовалась огромная пробка: машины сигналили, мигали фарами, пытаясь, перестроится. Валерий Петрович, включив правый поворот, стал потихоньку трогаться. Он присмотрел место, где припарковаться, остановив машину, он вылез, хлопнул дверью, включил сигнализацию.
- Ты куда пошел, мудило?! Вернись! Угонят ведь машину!
- Ну и хрен с ней! - ответил Валерий Петрович, направляясь в сторону метро.
Надев черные очки, чтобы его ни узнали, он шел по подземному переходу, поравнявшись со стеклянной палаткой, замедлил шаг, остановился.
- Пиво "старопрамен", пожалуйста, - произнес он, доставая из кошелька мелкую купюру и протягивая продавщице.
- Вам открыть, - спросила продавщица.
- Да, откройте.
Он взял бутылку, сдачу и отошел в сторону, сделав несколько глотков, достал из кармана мобильник и включил его. Найдя в меню нужный номер телефона, позвонил.
- Алло, Давид - это Валера, мне нужна твоя помощь. Ты сейчас в клинике я приеду, закажи мне пропуск.
Он отключил телефон и сунул его в карман.
- Ну, что молчишь, - шепотом спросил он. - Скажи что-нибудь. Скажи, - уже громче повторил он.
- Чего сказать-то?
Артист обернулся. Рядом стоял алкаш, который тоже потягивал пиво.
- Чего сказать-то, - повторил алкаш.
Скажи: - Ма-ма, мы-ла, ра-му.
Валерий Петрович улыбнулся, отдал пустую бутылку алкашу, а сам быстро пошел к дверям метро, на которых было написано "вход".
Когда артист входил в московский центр психиатрии, часы показывали полдень. Он подошел к бюро пропусков, достал паспорт и сунул его в окошечко.
- На мое имя должен быть заказан пропуск. Посмотрите, пожалуйста.
- Ой, извините. Не могли бы вы вот здесь расписаться, - послышался милый голос из окошка.
Валерий Петрович увидел перед собой журнал "сериал", с обложки которого на него смотрела его отретушированная физиономия.
- Да, конечно, - он поставил автограф, и вернул журнал обратно милому голосу.
- Ой, спасибо вам, большое. Возьмите пропуск. Давид Соломонович принимает в пятом кабинете.
Артист прошел через охранника.
- Первый этаж по коридору, направо, - подсказал тот.
Валерий Петрович вошел в кабинет, подошел к столу, за котором сидел Давид, и поздоровался с ним за руку.
- Здравствуй, Валера. Садись. Слушаю тебя, - сказал Давид.
Артист немного растерялся, не зная с чего начать, он жалобно смотрел на доктора.
- Начинай по порядку, - сказал доктор. - И так...
- И так. Во мне кто-то разговаривает. Началось это утром. Я отчетливо слышал его слова.
- Давай, пройдем в смежный кабинет, - предложил Давид. - Валера, садись в кресло.
Он надел артисту на голову датчики, затем включил аппаратуру. После того, как компьютер загрузился, нажал кнопку старт.
- Нина дома? - спросил Давид.
- Жена в Санкт-Петербурге на гастролях. Когда вернется, не знаю, - ответил артист.
- Дочь Катя? - продолжал Давид.
- Кажется дома. У нее сегодня спектакль в "малом", - ответил артист.
Компьютер закончил свою работу, на мониторе высветилась надпись "здоров". Давид посмотрел на Валерия Петровича:
- Машина не нашла ни одного отклонения. Да и я не нахожу.
-Не нашел и не найдешь, потому что ты - коновал. Да к тому же взяточник.
- Это скорей всего от перенапряжения, - продолжал Давид. - Я тебе сейчас выпишу рецепт.
У Валерия Петровича на глазах выступили слезы, он со стоном сорвал датчики с головы и выбежал из кабинета.
- А еще профессор, кандидат наук! Ничего говорит, не нахожу! Коновал! - укоризненно произнес он. - Что же теперь делать?
-Поезжай к своей любовнице! Она тебя давно ждет!
В такси было противно, очень душно и накурено.
- Вы, могли бы не курить, - обратился к водителю артист.
- Да, конечно, - водитель приоткрыл окно и выбросил сигарету.
- А пепельница тебе зачем? - поморщившись, подумал Валерий Петрович. - Далеко ли еще ехать, - уже вслух произнес он.
- Да нет, минут десять, - бросил в ответ таксист.
Машина остановилась около подъезда пятиэтажного дома. Валерий Петрович расплатился с таксистом и вышел из машины. Подойдя к подъезду, он набрал код квартиры своей любовницы.
Когда динамик произнес слово: "Кто".
Ответил: - Людмила, это Валера.
После того, как в двери щелкнул замок, он распахнул ее и поднялся на второй этаж. Людмила впустила его в квартиру, закрыла дверь и тут же в прихожей спросила: - Ты, разговаривал с женой.
Валерий Петрович молчал.
- Что, опять завтра поговоришь? Уже прошло три месяца, как ты хотел разводиться с женой! И что опять завтра? А завтра ты придешь и снова скажешь: завтра! Знаешь, я от твоих завтраков похудела на два килограмма!
- Родной, какой же ты нерешительный. Ты, посмотри, какая женщина. Красавица! В общем, теперь у тебя два варианта, или ты женишься на Людмиле, или будешь намыливать веревку. Для меня второй вариант предпочтительней. Ладно, ладно, шучу!
У Валерия Петровича закружилась голова, в глазах появились черные круги, чтобы не упасть, он рукой схватился за край прихожей.
- Воды! - прохрипел он.
Людмила побежала на кухню, когда вернулась со стаканом воды, в прихожей никого не было.
- Куда он делся? - удивилась она. - Ушел?!
И вдруг она услышала из комнаты шум падающей одежды. Людмила вбежала в комнату.
- Ты что делаешь?! - закричала она.
- Где он?! - артист рылся в гардеробе, срывая и бросая на пол все, что попадало под руку.
- Кто?
- Твой любовник?
Артист сорвал с вешалки мужской костюм и, повернувшись к Людмиле, закричал:
- Вот он!!! Твой хахаль! Сейчас я его повешу!
Валерий Петрович залез на стол и привязал к люстре веревку.
- Вон!!! Пошел вон! - завопила Людмила, подбежав к артисту и выплеснув воду из стакана ему в лицо. - Да, у меня есть любовник! Не чета тебе, тряпка! - с усмешкой бросила она.
Вода привела артиста в чувство, приступ депрессии прошел, он слез со стола и подошел к зеркалу.
- Неужели я схожу с ума? Или уже рехнулся? - думал он, вытирая рукой с лица капли воды.
Он смотрел в зеркало и видел люстру, к которой была привязана веревка, затем медленно повернулся к Людмиле.
- Нет, рано мне ее мылить! Не дождетесь!..
Валерий Петрович, проходя мимо охранника, показал пропуск, затем направился к подъезду своего дома. Войдя в подъезд, он увидел соседа, который стоял с маленьким сыном у лифта. Артисту не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому он замедлил шаг, но сосед был рад встречи и начал разговор первым.
- Валерий Петрович, здравствуйте, как хорошо, что я вас встретил. Я к вам сейчас зайду, верну деньги, которые вы мне давали в займы.
- Какие деньги? - понуро произнес артист.
- Деньги на лечения сына, - ответил сосед. - Я вам сейчас все расскажу.
Они вошли в кабину лифта, сосед нажал кнопку с цифрой "8".
- Мы с женой уже совсем отчаялись: сколько клиник пришлось объехать, сколько врачебных кабинетов, сколько лекарств пичкали сыну, и ничего не помогало. А сейчас он здоров!
Валерий Петрович опустил глаза вниз. Снизу вверх на него смотрели радостные глаза маленького мальчика, которые говорили: - Я здоров! Здоров!
Артист перевел удивленный взгляд на соседа.
- "Заговорщицу" нашел! - продолжал сосед.
Лифт остановился, Валерий Петрович продолжал смотреть с явным непониманием. Сосед улыбнулся: - Бабушку нашел, которая заговорила болезнь сына.
- Мне нужен ее адрес! - произнес артист с таким жалобным придыханием, что у соседа улыбка мигом слетела с лица.
- Сейчас! Сейчас! - заторопился сосед. - Сейчас.
Он достал из барсетки сложенный лист бумаги и протянул Валерию Петровичу. Артист развернул лист и впился в него глазами.
"Минское шоссе... Поселок ... Через ж/д переезд налево... Крайний дом номер... напротив магазина... Пелагея Дмитриевна".
Артист поблагодарил соседа, посмотрел на часы, без четверти четыре, вышел из лифта и направился к своей квартире. Открывая ключом дверь, он обернулся:
- Еще раз спасибо, Сережа. А деньги вернешь потом.
Валерий Петрович прошел на кухню, там сидела Катя и пила кофе.
- Пап, что случилось?! Звонили с киностудии, разыскивают тебя! Мобильник ты отключил! - дочь изучающим взглядом смотрела на отца, будто это был не он. - У тебя такой странный вид?!
- Вживаюсь в новую роль, - с усмешкой ответил Валерий Петрович. - Буду играть всадника без головы.
Дочь подошла, взяла отца за руку.
- Пап, ты нас бросаешь? Ты уходишь от мамы?
- Нет, - серьезно ответил Валерий Петрович. - У меня к тебе просьба. Вызови такси. Свари кофе. Приготовь что-нибудь поесть. А я пока приму ванну, - он поцеловал дочь в щеку и пошел в свой кабинет переодеваться.
Дождь хлестал по лобовому стеклу так, что щетки не успевали разгонять воду.
- Грибной дождь хорошая примета, для тех, кто в пути, - улыбнувшись, констатировал таксист. Он еще раз посмотрел автомобильный атлас:
- Скоро будем поворачивать.
Валерия Петровича ничего не радовало: ни грибной дождь, ни радуга, ни жизнь вообще, он погрузился в свои хмурые думу, думы, которые вели его в туннель, где было темно, холодно и сыро.
- Приехали, вам выходить. Вот, по-моему, ваш дом, - таксист показал рукой.
- Вы, только не уезжайте. Дождитесь меня, - вылезая из машины, попросил артист.
Валерий Петрович поднялся на крыльцо, через сенцы прошел в дом. За столом сидела бабушка и пила чай.
- Пелагея Дмитриевна, помогите мне... Я вам хорошо заплачу... Зачем про деньги то я сказал, - укорял себя артист.
- Сынок, проходи, садись к столу. Чай пить будешь? - она по-доброму смотрела на артиста.
- Буду.
- Тебе какое варенье?
- Мне все равно.
- Сынок, я ни в чем не нуждаюсь, - продолжала она. - Одному бизнесмену геморрой заговорила, так что теперь живу на полном пансионе.
- Но твоей беде помогу, - наливая чай, серьезно сказала она. - Ты крещеный?
- Да.
- А почему крестик не носишь?
Она подошла к серванту, достала крестик, распрямила веревочку, потом вернулась и надела крест на шею Валерия Петровича.
- Ты пей чай, а я пока все подготовлю, - она встала и ушла в соседнюю комнату. Через несколько минут бабушка позвала его: - Сынок, иди сюда.
Валерии Петрович вошел в комнату и закрыл за собой дверь. В полумраке горели свечи, благоухание наполняло комнату, благочестиво смотрели со стен иконы.
- Садись на стул, - приказала она. - Закрой глаза.
Палагея Дмитриевна начала ходить вокруг сидящего артиста, то удаляя, то приближая ладони к его голове. Губы ее не переставая, что-то шептали. Потом она нежно положила руки ему на голову.
- Ты еще немного посиди один, - тихо сказала она.
Когда Валерий Петрович вышел, бабушка снова пила чай.
- Сильно тебе докучал "бубнило"?
- Кто?
- Тот, кто с тобой разговаривал.
- Сильно.
- Нет его больше.
- А кто мне это сделал?
- Чернявая, глаза карие, небольшого роста, родинка на правой щеке.
- Людмила! Вот сука! - выругался про себя артист.
- Ладно, иди с богом.
Валерий Петрович вопросительно посмотрел на бабушку.
- Там в сенцах, - рукой показала она. - Стоит шкатулка с дырочкой, туда жалуют добрые люди, кто сколько может.
Проходя, мимо шкатулки, он остановился, достал из портмоне пачку тысячи рублевок, и тихо сказав: - Спасибо тебе, Пелагея Дмитриевна. Опустил деньги...
Он быстрым шагом шел к своей машине. Встречные прохожие останавливались, другие оборачивались, кто-то даже показывал на него пальцем.
- Привет, Джипсан, - тихо произнес он, положив руку на капот. - Извини меня. Он выключил сигнализацию, сел в машину и запустил мотор.
- Ну что, Джипсен, поскакали...
Пройдет совсем немного времени и машина, вырулив на ленинградское шоссе, помчит Валерия Петровича в город Санкт-Петербург.