Не успела Анастасия одеться, как к их стоянке подрулил джип черного цвета. Из него вышли несколько человек, один из которых сразу направился к автомобилю "Жигули", открыл капот и, достав ключи, стал откручивать бензиновый насос. Анастасия встала рядом, руки в бока, (агрессивно настроенная поза) молча требуя объяснений. Не видя никакой реакции на ее поведение, хлопнула по бокам своих бедер руками, проговорила, мельком взглянув на лазурную даль моря:
- Черт знает что! Что Вы роетесь в моторе моего автомобиля?
Мастер бросил свои дела, отошел от автомобиля со словами:
- Ради Бога мадам! Мне уехать?
- Не надо никуда уезжать. - Проговорил Александр, подходя к людям которые с удовольствием подавали ему свою руку для рукопожатия. - Слава, делай свое дело и не слушай никого, даже хозяйку этой машины.
Подойдя к Анастасии, тихо проговорил:
- Я бывший майор милиции, если Вы забыли. Доверьтесь мне.
Анастасия была в расстроенных чувствах, она только фыркнула носом и направилась к морю, чтобы охладить свой разгоряченный пыл. Несколько пар глаз, откровенно удивляясь, рассматривали ее области тела, незащищенные полотенцем. Один даже сложил губы лодочкой, чтобы высказать своё удивление вслух.
- Молчать! - проговорил тихо Александр, опередив выдох - сам вижу, что охнуть хочется. Подкиньте в костер дров. Буду вас кофе угощать. Из бутербродов только жареная рыба.
Все наперебой стали говорить, что от рыбки откажется только сумасшедший.
- Надеюсь, вы захватили хлеба?
- Да у нас багажник, на всякий случай, затарен...
- Тихо, - шепотом остановил речь Александр, оглядываясь на море в котором плавали Николай и Анастасия. - Все содержимое багажника перенесите в мою палатку и так тихо и незаметно, что не смог бы заметить даже я. Время пошло.
Довольно потирая руки, чувствуя, что обманул судьбу за счет своего друга и отпадает надобность копать у кого-то картошку.
- А что шефу сказать? - обратился с вопросом Федор, помощник Николая по "разным делам".
- Я ему скажу, что ты молодец и умеешь угадать будущее, доволен? Сюрприз, понимаешь? Для него сюрприз!
- Я-то Федор, но не "Федор", и ты это прекрасно знаешь. Степанович лохов возле себя не держит потому, что по своей природе его от лохов тошнит. Ты сейчас мне все расскажешь, либо я тебя сдам с потрохами.
- Хорошо, хорошо. Только не делайте такие серьезные лица, - заговорил бывший майор с еврейским акцентом.
- Говори быстрей, они из воды выходят. Слава! Ты отремонтировал?
- Порядок! Осталось завести и проверить на утечку масла.
- Я тебя, майор, уважаю только потому, что ты дружишь с моим шефом. Попадешься пьяный и связанный: не обижайся.
- Я тебя Федор тоже люблю, не поверишь, всем сердцем.
- Вот ты это сердце и должен беречь. Колись быстро! Времени нет.
- Хорошо. Он, понимаешь ли, ведет аскетический образ жизни. Мне, естественно, это не нравится. Я даже картофель у одной тетки капал за еду. Я это сказал только для того, чтобы ребята отнесли продукты в мою палатку, а так бы плевал на твои угрозы. Ты лучше свое сердце береги. Знаешь почему? - и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Мент, он всю жизнь мент, и готов уничтожить любую мразь, которая мешает жизни добрых людей.
- Захочешь с ментом по-человечески поговорить, а он в бочку лезет, - обратился Федор к своим товарищам. - Сережа отнеси еду в его палатку. Шеф идет. Некогда объяснять. А ты, Анатольевич, не поленись, пройдись со мной по берегу. Скажу тебе пару ласковых фраз, чтобы разрешить вопрос между добром и злом и поставить, наконец, точку в вечном вопросе победителя.
Первым пошел Федор. Нехотя, видя что Сережа, прячась от глаз любопытных, несет продукты в его палатку, пошел за Федором и Александр Анатольевич. Пошел гордо, уверенный в своей жизненной правоте. Он прекрасно изучил зло за многолетний срок службы в правоохранительных органах, не исключал правоту и в криминальных структурах. Больше того, она была совершенней, чем какая-либо другая. Федор вырос на криминальных законах. Только, и именно поэтому Николай взял его к себе в помощники. Не просто взял к себе, но и финансировал его законную деятельность, видя в нем здравомыслящего человека, которого можно контролировать, вовремя остановить и управлять тем, чем практически управлять невозможно - криминалом. Федор был и остается неуловим для правосудия. Как часто "чесались" руки милиционера Александра поймать Федора на "горячем". "Умный, зараза! До того умен, что просто уникум".
- Ты, Анатольевич, зря на меня обижаешься. Знаю, на меня "зуб" имеешь, но я не такой. Служба у Степановича меня многому научила и сейчас к крайним мерам прибегаю очень редко. Было у меня "недоразумение", каюсь, стараюсь "загладить" чем могу. Поверь, даже деньги выплачиваю. Жена его не знает от кого. Просто приходит перевод... сейчас действую с учетом кодекса. Вот ты этот кодекс, наверное, только видел и читал по мере необходимости, а я его изучаю. - Разоткровенничался Федор, не дожидаясь ответа на свои слова. Пристально поглядел на бывшего милиционера, пытаясь понять его мысли и угадать реакцию на слова. Александр почесал небритую щеку и не торопясь произнес слова, которые Федор, по мнению бывшего милиционера, должен запомнить надолго и остановят Федора от злодеяний, возможно возникающих в его мыслях:
- Не хочу я с тобой говорить серьезно. Вспомни лучше добрые глаза своей матери, которая тебя родила и мечтала о сыне, который принесет ей счастье. Хоть она и умерла, но душа ее хочет того, чего всегда хотела. Не огорчай её.
Не услышав ответа, Александр направился к костру, у которого уже стоял, разглядывая почту Николай.
Анастасия ничего не могла понять. Никого не спрашивая, она стала одеваться, складывать свои разбросанные по машине вещи. Ее пугали действия приезжих, эти действия она не понимала: крутой джип, накаченные парни и ее знакомые бомжи, мастер по бензонасосам лезет под капот, лезет на место водителя, заводит двигатель, морщится услышав неполадки старого двигателя - все это удивительно. Докладывает Николаю проделанной работе. Но он же бомж! Николай подходит и негромко говорит:
- Ты можешь ехать дальше. Счастливой дороги!
Наконец-то кончилось это кошмарное утро. Пробуждение произошло на шоссе. Вспомнила как помахала всем рукой перед отъездом и, наверное, улыбнулась. Наверняка улыбнулась. Точно улыбнулась. Взглянула на часы. Восемь часов девять минут. Надо позвонить дочери.
- Да мама! Едешь? Как здорово, что решила ко мне приехать. Да не устала я! Просто некоторые проблемы. Хорошо. Приедешь, тогда расскажу. И я тебя целую.
- Что, Светка, начнем биться за место под солнцем?
- Ты, Вера, меня не удивляешь, а поражаешь. Откуда взялась эта тяга к интенсивной жизни? Я не считала тебя флегматиком, но последнее время ты стала неузнаваемая. Пашу, ты, вообще загоняла. Бедный уже шарахается, когда тебя видит. Поехали туда, поехали сюда. Вчера вообще на пляж не попали. Это отдых?
Вера подошла к Свете и, обняв ее одной рукой, склонив свою голову на ее плечо, тихо проговорила:
- Это, Светочка, настоящая жизнь. Я чувствую не власть, а ответственность перед многими людьми. Хорошо бы еще остаться в этом образе человеком - вот над этим я сейчас и работаю.
- Она работает. А я? Что в этом городе или поселке делаю я?
- Ты отдыхаешь от всяких забот, от которых я последнее время, начинаю "балдеть". Мне нравится то, что после меня начинается движение и мир приобретает краски. - Подняв руки к верху и покружившись немного, проговорила Вера. - Я попала в свой мир, в мир своей души. Этого она хотела и, наконец получила, действует на меня как наркотик. Я хочу большего, я могу работать весь световой день - вот сколько во мне энергии. Этот Николай Степанович обязательно будет стоять с отвисшей челюстью, когда увидит то, что я, здесь, натворила. Твоя задача это запечатлеть и оставить для истории. Погоди, погоди, не говори пока. Он тебе что-то обещал и я это обещание у него выбью, поверь моему слову.
- Раньше я бы сомневалась, но теперь, когда в тебя вселился какой-то бес уверенности, не знаю чему верить. По правде сказать, мне порой не хватает той беззаботной подруги.
- Ну, не унывай! А хочешь, я сделаю тебя леди, и ты женишься на принце? Сейчас это в моих силах.
- Да где они, принцы? - сказав в унисон, весело засмеялись подружки.
Не успели отойти от утреннего лагеря, заиграла мелодия телефона у Николая. Он оставлял дозвон только Пашин.
- Слушаю тебя, Паша.
Прослушав сообщение, Николай положил телефон на место, бросил свою тележку, подойдя к кромке воды, в сердцах проговорил:
- Вот неприятность. Черт.
- Если ты будешь говорить его имя, он обязательно явится. - Проговорил Александр.
Николай подошел к Александру и еще раз проговорил последнее свое слово.
- Пусть, он, сволочь, явится! Ты думаешь, я его боюсь? Не угадал! - покрутив нескладно руками. - Никифорович умер. Придется прекращать наше движение к мечте. Через полчаса Паша будет здесь. Приготовься к обратной дороге, если согласен, конечно. Самое плохое, что мы не обязательно, но встретимся с Анастасией. Твое молчание мне очень понадобится. Не подведи. - Став снова деловым и сосредоточенным, проговорил Николай, внимательно всматриваясь в глаза товарища.
Саша провел указательным пальцем по губам, изображая застежку-молнию:
- Не сомневайся, воспитание такое. Один я дальше не пойду. Хоть и мало мы с тобой в пути соли съели, но ты мужик стоящий. Меня не забывай, если отправишься за своей мечтой еще раз.
Николай с улыбкой обнял одной рукой Александра:
- Обещаю, в первый день нашего будущего похода, командовать будешь ты. И вообще ты должен командовать всегда и во всем. Это мое личное мнение, но что скажет Клавдия Ивановна?
- Да-а-а... закончился сезон счастья! Искупаемся! Напоследок.
Друзья пошли к морю, снимая одежды.
Паша, заехав по песку передними колесами в соленую воду моря, ни сколько не боясь за обратную дорогу своего "мустанга", с удовольствием наблюдал за заплывом своего босса и его товарища.
Желания искупаться у него не было и он, достав из кармана семечки, стал их щелкать. Ему нравилось работать с Николаем Степановичем. Как-то незаметно его шеф сделал его главным над всем. Естественно не хозяином, но Паша ответственность чувствовал покалыванием и холодком в нижней части живота. Перелистал медицинскую литературу и не найдя ответа на свой вопрос, почему чувствуется холодок именно там; не желая еще раз этот вопрос разрешить, удовлетворился достигнутым и успокоился, считая это нормальным.
Он мог сам распоряжаться тем, чем распоряжался Николай Степанович, без его личного позволения. Единственно, что просил Николай Степанович, не заходить за сумму пяти тысяч в день. Распоряжаться он не отваживался, не сводил счеты с работниками предприятий, не заводил любовных интриг зная, что это не понравится Степановичу. Вообще делал свою работу и ею дорожил. Работу, которая ему нравилась и приносила доход, особенно его престарелой матери.
- Привет Павел! - Проговорил Николай Степанович, выходя из моря. - Быстро ты! Гнал, наверное.
- Не без этого.
- Как автомобиль? - растираясь полотенцем, проговорил Николай, - не барахлит?
- За автомобиль не беспокойтесь, Николай Степанович. Что-то сломается - исправим.
- Посмотри какие люди растут! - заговорил Николай с вышедшим из моря Александром. - уверенные в себе, знающие ответ на вопросы. Заметь, на многие вопросы. Им принадлежит мир, а не нам развалюхам. Согласен?
- Трудно возразить, но деньги у тебя.
- Что правда, то правда, - прекратил вытираться полотенцем Николай. - Но это можно исправить и все раздать. Тогда я окажусь в таком месте, что не приведи Господи. Ты этого хочешь?
- Я хочу пива.
- Опа на! Может тебе женщину рыжую и вина красного? Может тебе чаю с молоком? Устал бедолашный.
- Устал. Я кожей чувствую встречу с Клавдией. Я ушел и ничего не сказал.
- Сочувствую! Паша, открывай багажник и кидай все вещи, которые увидишь. На нас не смотри.
- Никому не говори, что я в городе, - настраивал Николай Степанович Пашу, когда поехали в обратный путь, - говори, на подъезде. Тебя будут спрашивать, а ты юли, вертись, ну ты понял. Сейчас едем в сторожку. Привезешь мне костюм для похорон, должен же я проводить друга в последний путь? Анастасию Васильевну поселишь в комнату, рядом с моим кабинетом, если она сама захочет поселиться в моем доме. С ней я встретиться не должен. На тебя, в этом вопросе, вся ответственность. Ночью я должен попасть в свой кабинет.
- Я понял - это мама? От Федора слышал, что кто-то приезжает. А если дочка поселит ее в другую комнату? Мама не захочет чего-то менять? - Паша увидел непонимающий взгляд Николая Степановича, - хорошо, я прослежу за ее мамой.
- Просто не заходи за пять тысяч.
- Сделаю, Степанович, не в первый раз. Магазин на пути. Анатольевич пива хотел.
- Остановись. Я водички куплю. У тебя мелочь есть? С Александром свяжешься - будешь нищим.
Александр крепился что-то сказать, когда машина остановилась, проговорил:
- Ты опять?
- Снова. - Выходя из машины. - Тебе пиво покупать?
- Нет. - Видя, что его друг пристально смотрит на него, стараясь угадать степень раздраженности. - Не хочу. Иди, покупай свою воду и оставь меня в покое.
- Недоволен чем-то, - проговорил Паша.
- У него на уме встреча со второй половинкой, - завершил диалог Николай.
Когда Степанович ушел, Паша повернулся к Александру и проговорил:
- Александр Анатольевич, если надо пиво, то я его видел в корзинке с продуктами, когда все грузил в багажник. Правда, не знаю, в какой именно стороне этого багажника я его положил.
- Спасибо Паша я, сейчас, не знаю чего и хочу. И вообще...
Вера встретила свою маму на подъезде к городу, когда направлялась со своей подружкой на пляж. Ей не хотелось показывать свою маму никому. Вообще старалась сохранить все в тайне.
- Здравствуй доченька! - обняв ее и одной рукой ее подружку, сказала Елизавета, - как вы тут без меня? Не болеете?
- Все хорошо, мама. Вот, идем на пляж загорать.
- Где вы будете? Я устроюсь, тоже подъеду. Может мне вместе с вами? Вы где устроились?
- Мама! Мне надо тебе сказать кое-что. Ты только не волнуйся.
- Давай я скажу, - заговорила Света, - тебе не сказать, как скажу я. Мы, с Верой, искали где переночевать и как-то само собой родился план сказать хозяину дома, что он отец Веры. Пока он опомнится, раздумает, мы уже переночевали и только нас и видели.
- На самом деле, - хотела продолжить Вера.
- На самом деле вышло все наоборот, - перебила Света. - Дядечка оказался бизнесмен. Надавал кучу поручений по бизнесу и сказал Вере...
- ... чтобы я доказала это делом! - закончила Вера с надрывом в голосе.
- Что доказала?
- Что я его дочь, - тем же голосом, только с тенью паники, проговорила Вера.
- Ты, в первую очередь, дочь моя! Врать я тебя никогда не учила. Денег дала достаточно...
- Не продолжай, мама, - повернув голову и смотря куда-то вдаль, - сама знаю, что виновата. Прошу тебя поселится где-нибудь так, чтобы тебя этот бизнесмен не видел и не мог понять, что ты моя мама. Есть пансионат у бизнесмена, но если я тебя туда поселю, меня разоблачат, поняв то, что ты мне близкий человек. Устройся в санатории. Пожалуйста. Паша тебе поможет.
- И ты меня будешь называть знакомой, - медленно, начиная сердиться, проговорила Анастасия.
- Ну, пожалуйста! - почти в унисон, протяжно, проговорили подружки.