Аннотация: Какой же ты русский фантаст, если не написал фанфика по Стругацким?
-- Мы живём не на внутренней поверхности шара! Мы живём на внешней поверхности шара!
Максим Каммерер встал посреди толпы как вкопанный. В него тут же кто-то врезался, рявкнул: "Ты чё, больной, массаракш?" Максим шагнул к стене, освобождая проход, и стал вертеть головой в поисках того, кто прокричал эти невозможные, немыслимые на Саракше слова.
Смеркалось. С неба сыпала слабокислотная морось, воняющая азотистыми соединениями. Угрюмая толпа рабочих вечерней смены в натянутых на уши кепках и кургузых плащиках ползла к станции надземки. Обочину тротуара плотно заняли уличные торговцы. Горластые бабки-лоточницы продавали папиросы и семечки, юркие молодые люди, украдкой распахивая полы плащей -- порнографические открытки... Да где же он?
-- Мы живём не на внутренней поверхности шара! -- снова послышался сиплый, надорванный голос. -- Мы живём на внешней поверхности шара! Истинная правда о нашем мире! Правда, которую от нас скрывают, в моей брошюре всего за четыре тысячи! Покупай, изучай, снимай с ушей лапшу, учись думать своими мозгами!
Теперь Максим увидел его -- мужчину в плаще-дождевике с низко надвинутым капюшоном, из-под которого торчала разлохмаченной щёткой полуседая борода. Максим двинулся к нему, уверенно выгребая плечами против течения толпы, не обращая внимания на сыпавшиеся отовсюду массаракши. Остановился перед лотком с брошюрами, укрытыми от дождя полиэтиленом. Вытащил одну. Дрянная, противно шершавая бумага, скрепки, бледно размноженная на ротапринте машинопись: "Кекеш Зогу. Вся правда о нашем мире". Максим полез в карман, отсчитал четыре мятые бумажки и протянул продавцу.
Книжку он почитает потом. Книжка -- не главное. Надо установить контакт с этим Зогу. Возможно, он действительно что-то знает...
-- Откуда вы знаете? -- спросил Максим. -- Про внешнюю поверхность шара?
Кекеш Зогу приподнял капюшон и с подозрением вгляделся в разговорчивого покупателя. Он не выглядел городским сумасшедшим, как немного опасался Максим. Обыкновенный побитый жизнью старик, да и не такой старик даже -- лет шестидесяти, на Земле бы ему ещё жить и жить, просто усталый, неухоженный, преждевременно постаревший от бедности, задёрганности и беспросветности жизни... Зогу улыбнулся щербатой желтозубой улыбкой -- пожалуй, приветливо. Наверное, покупали у него нечасто, а вступали в разговор и того реже.
-- Заинтересовался? -- просипел он и огляделся по сторонам. Толпа редела, шансы продать ещё хоть экземпляр выглядели призрачными. -- Если ужином угостишь -- расскажу больше, чем здесь написано. -- Он ухмыльнулся ещё шире и подмигнул, будто намекал на что-то неприличное.
-- Идёмте, -- сказал Максим, прикидывая в уме, сколько у него осталось денег. -- Я знаю тут одно место.
Зогу сгрёб свои брошюрки в пухлый потрёпанный портфель и поспешил за Максимом. Они зашли в закусочную под нервно мигающей и потрескивающей неоновой вывеской, устроились за пластиковым столиком в полутёмном углу.
-- Как тебя зовут, парень? -- спросил Зогу, когда официантка в грязном фартуке поставила перед ними по кружке пива.
-- Мак.
-- Ну, Мак, будем знакомы. -- Кружки стукнулись. -- Так вот, представь себе шар, вроде мяча...
-- Нет, я понимаю идею. -- Максим сдул пену и отхлебнул немного жиденького пива со скверным мыльным привкусом. -- Не надо объяснять на пальцах. Я о другом: откуда ты знаешь про форму мира? Где источник информации?
Зогу посмотрел на него с уважением и подозрением.
-- Правильно ставишь вопрос, Мак. Где работаешь? Не в органах? -- (Максим решительно замотал головой). -- Да, непохож. Я-то этих ребят знаю, есть знакомые и в пятом управлении, и в девятом... не тот типаж, не та аура... Технарь?
-- Временно безработный, -- уклончиво ответил Максим. Официантка принесла по тарелке жареных сосисок, горчицу, и он взялся за нож. -- А всё же как насчёт источника информации?
Зогу ответил не сразу, а только после того, как расправился с половиной сосиски. Судя по аппетиту, сегодня он не обедал, а может, и не завтракал.
-- Я сам технарь, -- сказал он, жуя. -- Отставной программатор пятого разряда его императорского величества корпуса инженеров-вычислителей. Слышал про бомбовозы серии "Горный Орёл"? -- Зогу ткнул себя в грудь. -- Так это я их аэродинамику считал. Ещё на пятом "бивне" кодировал...
-- На пятом чём?
-- Ну ты, Мак, извини, темнота! БИВ-5, Большой Имперский Вычислитель! Зверь машина была! Память на ферритовых кольцах, четырёхтактное совмещение, чисто ламповая база... Кстати, полупроводники -- вредительство. Однозначная диверсия. Радиацию не держат. Я начальству сразу сказал: "В гробу видал ваше кремниевое дерьмо. Ишь чего захотели -- курсы переквалификации! Я кто по-вашему, школьник?" Ну и отправили меня эти суки в наладчики. Вернее, я сам ушёл. Как в армии говорят, подальше от начальства, поближе к кухне. С хрена ли работать с этими козлами? Старые кадры мы не уважаем, опытных людей не слушаем, понабрали мальчишек по объявлению, ну вот и результат -- всё просрали! Полупроводники, массаракш! Где теперь ваши полупроводники? Там же, где вся Империя...
Максим не перебивал. Захмелевший с половины кружки натощак инженер вместо ответа на вопрос нёс какую-то околесицу, но в конце концов получить ответ было не так важно, важнее было дать ему раскрыться, разговориться и, может быть, окольными путями вывести на что-то действительно интересное...
-- Так вот о форме мира. -- Зогу неожиданно сам вспомнил, с чего начался разговор. -- Меня когда отстранили от проекта, что-то так обидно стало. Захотелось разобраться, почему начальники такие идиоты? А времени свободного много появилось, записался в библиотеку, попросил книжки: экономика, социология. Стал читать... Массара-акш!... Ну и дерьмо кропают эти гуманитарии! Читаю, читаю -- трепотня бессмысленная, голова пухнет, ничего понять не могу. Плюнул. Бросил. Попросил на ночь у приятеля из спецотдела ДСП-шную книжку: "Имперский статистический ежегодник". Сел с карандашиком. Через пару часов начал что-то понимать. Ещё через часик начал строить модель. Пока на бумаге, чисто прикидочно. Экономика -- простая штука на самом деле. Четыре независимые переменные, восемнадцать диффуров. Закодировал разностную модель, утром на работу, там один "бивень" как раз простаивал -- я в него свою модельку. Запустил на месяц назад: за час посчиталось, со справочником всё сходится в пределах погрешности. Запустил на месяц вперёд: модель прогнозирует критический износ инфраструктуры в энергетике. Подождал недельку, так и есть: три подряд аварии на подстанциях. Ну, думаю, сделал я всех этих гуманитариев! Работающая матмодель имперского хозяйства -- это вам не диссертация по философии социологической психологии! Попаду теперь во все учебники, стану академиком, может и дворянство дадут. Но одного прогноза мало, для полной убедительности надо выдать ещё хотя бы один... Мак, может, по второй?
-- Пошёл я к старому приятелю, научному руководителю нашего института -- академику Фрашери. Слышал про алгоритм Фрашери? Не слышал? Та-ак, понятен твой уровень... Короче, это один из главных алгоритмов сжатия данных без потерь, и на самом деле его прорабатывал я. -- Зогу снова ткнул себя в грудь. -- Да, основная идея была Фрашери, но до ума-то я доводил. Ну да ладно, сейчас не об этом. Иду к нему, прошу: "Не в службу, а в дружбу, выкрой мне как-нибудь часов тридцать на "бивне". Только без лишних бумажек, а? Серьёзное открытие светит, если что -- беру в соавторы". Фрашери поворчал, но время выделил. Я запускаю свою модельку на три года вперёд... сутки машина считает... распечатывает результат... Смотрю -- хватаюсь за голову. Массаракш и массаракш! По прогнозу -- полный крах экономики империи!
-- Показал кому-нибудь? -- спросил Максим. Он был менее впечатлён, чем хотелось бы Зогу. Но тот уже впал в такое упоение собой, что не особенно следил за реакцией собеседника.
-- Конечно! Показал Фрашери, тот аж заорал: "Изыди отсюда, какое нахрен соавторство, я этой твоей крамолы не видел, не слышал, знать про неё не хочу!" А мне-то что, я отмороженный, я и сейчас никого не боюсь, и при империи не боялся. Написал записку, подал по инстанции... -- Зогу принял значительный и таинственный вид. -- К сожалению, до императора не дошла. Есть у меня сведения, что притормозили мою записочку очень серьёзные люди на очень высоком уровне... Те самые люди, что при нынешнем режиме весьма известны... или, лучше сказать, весьма НЕизвестны... Понимаешь, о чём я?
-- Понимаю.
-- Короче, меры по моей записке приняты не были. И результат налицо. -- Зогу обвёл рукой грязную закусочную. -- Всё сбылось! Одна только закавыка. Крах случился не через три года, а через два. И с другими прогнозами то же самое -- систематическая ошибка в сроках. Был какой-то неучтённый фактор. Какая-то скрытая переменная, не отражённая в справочных данных... ни в каких, подчёркиваю, справочных данных. Включая иностранные, понимаешь? То есть никаким влиянием из-за границы фактор не объяснялся. Сколько раз ни пересчитывал, сколько ни перепроверял... никак! Оставалось только одно объяснение. Неизвестный этот фактор имеет происхождение вне Саракша...
-- Как это вне? -- подыграл Максим.
-- Ага! Вот сейчас ты скажешь, что я съехал с катушек, да? Я сам это подозревал, если честно. Времена-то были совсем хреновые. Империя развалилась, экономика рухнула, денег институту не платили, народ разбежался. Сам я целыми днями бегал, халтурил за гроши, а ночами сидел в вычислительном центре, все эти гроши -- свои же деньги -- как дурак тратил на электричество и гонял, гонял свою модель... Дома неделями не бывал, жена ушла к спекулянту... ты женат, Мак? Вот и правильно, от них всё зло... Короче, сам уже начал думать, что крыша едет из-за всего этого дерьма -- ну откуда может взяться в нашей замкнутой вселенной фактор, внешний по отношению к ней? И тут-то я вспомнил про эписферную теорию...
-- Какую?
-- Эписферную, темнота! Это как раз про то, что мы живём на внешней поверхности шара. Один географ её придумал ещё в прошлом веке, его объявили сумасшедшим, теорию вспоминали как курьёз, но главное, что вспоминали... Короче, всё складывалось! Наш мир -- шар в бесконечном пустом пространстве, вокруг него вращается тоже шар, только очень горячий -- Мировой Свет, а ещё дальше -- другие шары, другие саракши, на которых тоже живут люди, которые знают про нас, а главное -- главное! -- не хотят, чтобы мы узнали про них... Вот как ты думаешь, Мак, почему наша атмосфера непрозрачна? Почему у неё такой гигантский коэффициент рефракции, какого ни у одного газа не бывает при нормальных условиях? А это они сделали. Иносаракшиане. Они так маскируются. Скажешь, бред?
-- Ну... -- Максим до сих пор не научился хорошо скрывать свои чувства. -- Пока не знаю, что и сказать, -- совершенно честно ответил он. -- Мне непонятно, как это следует из твоей модели?
-- О! -- Зогу уважительно поднял палец. -- Попал в самую точку! Ответ: никак. Это следует из другой моей модели. О которой сейчас и расскажу.
Он аккуратно подтёр тарелку хлебом, съел, вдумчиво прожевал и продолжил:
-- Я решил проанализировать историю. Думал, может, фактор всё-таки внутренний, но с длинным характерным временем, и чтобы выявить его, надо взять данные за несколько веков. Всю гуманитарную мутотень насчёт прогресса и культуры, конечно, читать не стал, а поднял большой справочник по хронологии и просто тупо посчитал частоту событий по временным промежуткам. Вычислил автокорреляции, сделал спектральное разложение... тебе эти слова вообще что-нибудь говорят? Ох, темнота... Короче, вывод такой: вся история наша -- липовая. Реально достоверные события начались лет полтораста назад. Всё, что было раньше -- фантазии, причём по ограниченному набору повторяющихся шаблонов. Каковые шаблоны мой метод и выявил. Понимаешь, что это значит?
-- Пока не очень.
-- Кто-то нас, короче, привёз на этот саракш извне, с какого-то другого саракша, атмосферу закрыл и всю нашу предыдущую историю сочинил. И этот мой неизвестный фактор, вносящий непредсказуемость в экономику -- это как раз они. Иносаракшиане. Они воздействуют на наше общество. Они среди нас. А точнее, среди них. -- Зогу указал пальцем в потолок.
Максим смотрел на него молча. Он не знал, что сказать. Рассказ старого инженера казался смесью удивительных прозрений с параноидальным бредом... а может, не бредом? Несколько секунд Максим боролся с искушением сказать о себе правду ... в конце концов, Зогу единственный на Саракше, кто может ему поверить хотя бы теоретически ...
-- Ты считаешь, они нами правят? -- наконец нашёлся он с вопросом. -- Эти твои иносаракшиане?
-- Как минимум у них есть влияние, -- веско ответил Зогу. -- И очень серьёзное.
-- А зачем? Что им от нас надо?
-- Почитай книжку, там написано. -- Инженер, кажется, подустал от разговора. Он был сыт и расслаблен. -- Я там анализирую всякие мифы, сказки... но если в двух словах, ничего хорошего. Скорее всего, пьют кровь. Необязательно в буквальном смысле. Может быть, получают энергию из наших страданий или типа того. Сам посуди -- развалили империю, устроили столько войн, грохнули экологию...
Максим огляделся. Кроме них, никого в закусочной не было. Официантка за барной стойкой что-то считала, лязгая арифмометром, и даже не глядела в их сторону. Максим наклонился к Зогу, понизил голос:
-- Как ты предлагаешь с ними бороться?
-- Бороться? -- Инженер хихикнул. -- Ты спятил? Это невозможно. У них всё схвачено, абсолютно всё.
-- Но говорят, есть... -- Максим перешёл на шёпот: -- ... Подполье...
-- Ты как ребёнок, Мак. Подполье! Есть у меня один хороший знакомый из пятого управления. Довольно серьёзную должность занимает, и как раз по этим делам. Так вот, сидели мы с ним тоже за кружкой пива, выпил он чуток лишнего, да и проговорился: "Все главари подполья -- наши люди, все на зарплате, многие при званиях. Мелкота -- распропагандированные дурачки на развод, а главари -- все до одного провокаторы, других туда не пускаем в принципе, так что имей в виду, держись подальше от этой мрази..." Вот и я тебе посоветую -- держись подальше...
-- Ну а что тогда делать?
Зогу похлопал по своему портфелю.
-- Распространять информацию. Купил книжку -- прочитай, расскажи знакомым, пусть тоже купят. Кстати, могу продать сразу партию, хочешь со скидкой?
-- Распространять информацию, -- повторил Максим, проигнорировав предложение, -- о том, что у них всё схвачено, что они всесильны, что сопротивление невозможно, и что подпольщикам верить нельзя? Информацию прямо из пятого управления?
Зогу уловил сарказм. Его глаза неприязненно сощурились.
-- Есть идеи получше? Я в общем-то много лет работаю над этой проблемой. Кто ты вообще такой, чтобы на меня наезжать, Мак?
Максим наконец не выдержал.
Искушение было слишком, слишком велико.
-- Я один из них, -- сказал он. -- Иносаракшианин. Ты прав, мы действительно среди вас. Смотри.
Он небрежно вытер салфеткой нож и резанул поперёк запястья. Выступила кровь, казавшаяся чёрной в полутьме. У Зогу отвисла челюсть... да так и не захлопнулась, когда рана за несколько секунд затянулась, не оставив даже шрама, а только блестящую чёрную лужицу на столе.
-- Мас-са-ракш... -- пробормотал он. -- Это какой-то фокус? Нож не настоящий?
-- Попробуй сам порежь, -- Максим протянул ему нож и подставил ладонь.
Зогу отдернул руку от ножа, как от огня.
-- Массаракш и массаракш! Верю! Верю! Я всегда это знал! -- Впервые за этот вечер глаза инженера по-настоящему загорелись. -- Я был прав... да! Вы все-таки на меня вышли! Все-таки, значит, удостоили вниманием! И, наверное, не для того, чтобы ликвидировать? А то бы грохнули сразу без разговоров, да? -- Забывшись от радости, Зогу уже говорил в полный голос. Максим покосился на официантку, но та всё возилась с арифмометром и не слушала. -- Ну давай, иносаракшианин! Рассказывай! Зачем я вам нужен?
Максиму хотелось встать и уйти, но теперь уже надо было доиграть роль до конца.
-- Ты нам нужен как инженер, -- сказал он. -- Как первоклассный инженер. -- Рот Зогу расплылся в такой счастливой улыбке, что Максиму даже стало его жалко... но он не мог оставить ситуацию неопределённой. Надо было заставить старика раскрыться полностью, и тогда уже сказать себе: "Этот безнадёжен", и уйти со спокойной душой. -- Знаешь, мы ведь действительно пьем кровь, -- сказал он непринуждённо. -- Да, в буквальном смысле. Проектируется установка для извлечения у людей крови в промышленных масштабах. Возьмешься её программировать?
Зогу опешил, и у Максима вспыхнул проблеск надежды.
-- Это что, шутка?... А, понимаю. Проверка! Готов ли я на ВСЁ. Слышал, в органах при вербовке тоже такие вопросы задают, с подковырочкой. А знаешь, Мак? Да, готов. -- Зогу снова похлопал по своему портфелю. -- Я ведь почему этой дурью маюсь, никому не нужные книжечки продаю? Потому что нет настоящего дела. Настоящего большого проекта. Посади меня считать хоть аэродинамику бомбовоза, хоть скорость забора крови у младенцев -- вот это моё. И больше мне ничего не надо. Так что да, Мак. Доложи своим, что вербовка прошла успешно. Я в деле. -- Инженер будто помолодел, осанка выправилась, и даже голос стал звонче, утратив сиплость. -- У вас уже есть техзадание? Контракт? Смета?
-- Детали обговорим завтра. -- Максим встал, положил на стол деньги. В этот момент он остро как никогда ненавидел себя. -- Сейчас важно твоё принципиальное согласие. Завтра это же время на этом же месте, хорошо?
Дождь кончился. Уже стемнело. Тусклые фонари горели через один. Башни как раз включили вечерний усиленный сигнал, и редкие прохожие стояли, кто распевая гимн, кто просто плача от патриотического восторга. Максим помедлил и оглянулся на окно закусочной. Он ожидал увидеть, как Зогу бьется в корчах, но нет, инженер стоял навытяжку со счастливым лицом и разевал рот. Максим развернулся и пошёл своей дорогой.
Он всё ещё держал свёрнутую в трубочку брошюру, положить её было некуда. Некоторое время Максим по земной привычке искал глазами контейнер-рециклер, а потом плюнул, смял брошюрку и по-саракшиански бросил на тротуар.