ANTE SCRIPTUM

Это эхо меня
говорит сегодня с тобой, прижавшись снаружи к окну.
В замочной скважине пыль. На тарелках пыль. На часах -...
сотри ее точным взглядом наперевес. Ни в том,
что сделалось с нами, ни в этом мире вообще,
ни там, за окном, где белой луны лицо
плывет над восьмым этажом, где лает собака, где
есть эхо меня и ты - слышишь, ни в чем, нигде
нет и не будет больше таких, как мы...


***
Когда-нибудь время встретит собственный хвост,
проглотит, сморщившись; растянется во весь рост
внутри себя; возьмет нас в кольцо. Так прост
его бесконечный желудочный сок-допрос:
куда истечь? Его скругления ни в одну
не будет видно сторону. Я вомну
свои следы в его кожу; пускай ко дну
идет усталый змей мировой. Копну
поглубже: туда, где помню окно в весну
и луже с деревьями, проросшими в глубину;
куда, из трещины в зеркале просочась,
стекаются отражения каждый час;
где нет неведения; где невидимо зрима часть
целого; где закончить равно начать.
Мы все умеем это: в своем лице
имеет каждый точку отсчета и цель,
что есть одно для стремления стать в конце
матрешкой времени; силлогизмом; кольцом в кольце.


***
Твой Замысел - не разобрать, не спеть.
Мгновенное передвиженье к краю -
G2 - G8. Не побег. Не смерть.
Дыра в пространстве. Приближенье грани -
немыслимо. И потому - отнюдь
не сложно. Все равно что разбежавшись
упасть в ладью и берег оттолкнуть;
а дальше - мрак. Его истертой замшей
заделывают прорези для глаз,
когда актер снимает маску: сцена
не знает повторений. Ловелас,
спустившись в зал, освобождает стену
для чьей-то тени; собственная тень
его теперь разбита на квадраты,
расчерчена по бликам в ликах стен - 
ее не смыть и не собрать обратно.
Чей это выбор? Кто толкнет ладью?
На чьем наречье вместе с ветром в спину
отчалит еле слышное "adieu",
затертое волной наполовину?
Как бусины, оскальзываться вдоль
земной оси, неслышно и нелепо, 
но главное - почувствовать ладонь,
которая небрежно нежно лепит
из Альфы Икс. Ведь перемена мест
предметов, сохранивших те же свойства,
в конечном счете -  перемена мест
слагаемых. Или G2 - G8.


***
Солнечный призвук - дозвон лучами,
требуй долива солнца! Вначале
пенное облако сдуй, а после
гулко вдохни в себя свет. Вопрос не
в этом. Он в том, чтобы слиться в рифму
с воздухом - камню, и с морем - рифу.
Чтобы, сморкаясь, не стать заметней.
Чтобы смеркалось скорее. Нет, но
все-таки жить, и при этом - лучше.
Или же просто - не так. Колючий
голос сравняв с "Марсельезой", с чьим-то
рупором. Отнести в починку
Тело, сломавшееся в пояснице
раз навсегда. Господин, поясните
мне, как живет этот славный "некто",
"мон женераль" или "герр директор"
с равным восторгом в оргазме кричащий,
только не чаще, чем нужно. Не чаще. 
Как это, если над дальней рощей
облако порванный край полощет,
с вымпелом схожий. А впрочем, разве
вы замечаете - цвета мрази
жидкость, в прорыв набежавшую каплей,
жирно сочащуюся вниз? Как, не
видите? Небо, как холст каминный,
проткнуто. Кровью заката карминной
вымыто. В рваной дыре холстины
движется солнечный нос Буратино.


ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Я себя ненавижу. Это станет вторым alter ego.
Седоватым слепцом, припорошенным мартовским снегом.
Тем, что в книге, в отличье от жизни, становится "брегом".
И предчувствием бабки, грешившей в девичестве с негром.

Нарожав идиотов - ублюдков и пасынков Кадма -
Я засею поля ими, пашни - от Волги до Камы.
И они прорастут, как драконовы зубы (нет, "как бы").
От случайного взгляда Медузы укроются в камни.

Ваши бороны встанут, споткнувшись о каменный остров.
Обойдите его, как Язон - корабельный остов.
Ибо лоб этот мыслью качнется, и рухнет на острый
выступ носа, и мрак разольется по праху погоста.


POST SCRIPTUM

Заснуть, чтоб не проснуться. На восток
уходит ошалевшая планета.
Заснуть. И спрятать голову в песок
на дне реки с названьем кратким "Лета":
Пусть проплывают новости эпох
над головой, закутанной в забвенье;
звенит в ушах - нас вспоминают. Плох
ли был наш век, разложенный на звенья,
или хорош - как все, что длится сто
годов подряд, он перестал быть важным
уже в начале. Музыка, застой,
открытия, стихи и казни - влажный
промятый след в подушке бытия
от чьей-то головы. Спокойно в спальне,
недвижимы сугробы одеял;
часы идут - но медленней, печальней,
чем день бежит. До вечера - века
(хоть календарь, конечно же, неточен:
он не точней могильного венка),
а Тот, чей пот еще не высох, Тот, чей...-
Он вышел ненадолго...