Я оглянулся, ко мне подошёл Пол, белобрысый паренек, которого в самый первый день попросили мне здесь всё показать. Он тогда по быстрому объяснил, где какие больные лежат, в какие помещения нельзя заходить, где склада с инструментами и травами, показал место для ночёвки и объяснил когда кормят. Потом убежал по делам, но в дальнейшем я с ним ещё несколько раз общался, в итоге если мы и не сдружились, то уж, по крайней мере, приятелями стали. Его на самом деле зову Полф, но мне как-то непривычно было произносить и я предложить называть его просто Пол, ну он и не возражал.
Я взял протянутую мне кружку, поднёс к лицу и понюхал. В кружке плескалось немного зелёной жидкости без запаха, я уже недель семь как работаю в местном лазарете и навострился определять некоторые лекарства, приготовляемые в основном из трав. Тут волей, неволей научишься, за день приходится столько работы переделывать. На рудники привозят дешевые травы, из них конечно много не сделаешь, но некоторые снадобья получаются. Вот меня и заставляли целыми днями перетирать пучки трав, смешивать получившиеся порошки в нужных пропорциях и в итоге готовить то или иное зелье. Поначалу у меня, конечно, плохо получалось, но когда после каждой неудачи незамедлительно следует затрещина, обучение протекает на удивление быстро. Народная медицина блин, раньше ни за что бы, ни поверил, что всего пара травок смешанных в нужной пропорции прекрасно излечивает головную боль, на Земле приходилось глотать таблетки, а тут выпил настойки у никакой боли. А вот при ошибке в пропорциях порошков, вместо излечения получался острый приступ диареи. Меня даже заставили в первый раз самого принять получившийся порошок, ну и намучился я тогда. В общем, я постигал науку фармацевта, вернее знахаря, но не суть важно.
То, что мне предложил Пол, являлось отваром отбивающим чувство вкуса у человека. Скажете бесполезная вещь? А вот позвольте с вами не согласиться, для тех, кому приходиться ежедневно есть нечто называемое похлёбкой, отвратительное на цвет и со вкусом дохлой кошки, этот отвар просто бесценен. Я перевёл вопросительный взгляд на Пола:
- Как ты его достал Пол? - изумлённо спросил его.
Он загадочно улыбнулся, присаживаясь рядом держа в руках свою порцию столь ненавистной похлёбки.
- Секрет - И подмигнул мне. - Ты ешь, не стесняйся.
Я плеснул немного отвара в миску с едой и протянул кружку, в которой ещё осталось отвара на несколько раз, обратно. Но Пол отодвинул мою руку.
- Нее, оставь, я себе уже отлил.
- Спасибо.
В этот раз отвратительная похлёбка не вызвала желания сразу выпустить её обратно после съедения, хотя мерзкий запах и сохранился, но был по настоящему благодарен своему товарищу. Сейчас как раз был перерыв на ужин, хотя тут кормят всего два раза в день и обеда как такового не бывает. Мы ели и переговаривались.
- Вот скажи, стоило ли совершённое тобой такого наказания, вот если б был второй шанс, стал бы ты это делать? - Задал вопрос Пол.
- Я же уже говорил, что ничего не делал, меня по ошибке направили на рудники.
- Да, да, извини, запамятовал - Но в голосе не было и намёка на извинение, наверное, думает, что я просто не хочу говорить о прошлом, и моя потеря памяти является лишь предлогом, чтоб не отвечать на вопросы. - А я вот ни о чём не жалею, и выпади у меня возможность всё исправить, поступил бы точно также, разве что попытался сделать так, чтобы меня не поймали.
- А из-за чего ты здесь? Нет, если не хочешь, можешь не отвечать.
- Да ладно, никакой тайны я из этого не делаю. Я же говорил, что всю жизнь прожил в деревне? Ну, так вот, в жизни у нас всё было хорошо, мой отец держал кузницу, мы с сестрой работали на огороде, но нам пришлось покинуть дом. Всё из-за разбойников, они сожгли кузню и отца вместе с ней. - Он ненадолго замолчал, заглотил несколько ложек бурды и стёр непрошеные слёзы, затем продолжил. - Мне с сестрой некуда было податься, а деревенские не могли позволить себе приютить двух сирот, своих детей бы прокормить. Вот нам и пришлось уйти искать новый дом, в надежде, что нас кто-нибудь приютит. Но в соседних деревнях нам лишь давали немного еды, и никто не хотел брать нас к себе. Нам пришлось посетить три деревни, когда в четвёртой всё же повезло. Деревенский староста жил один и согласился принять нас. Мы тогда так радовались, закончились эти поиски, когда целый день идёшь впроголодь и не знаешь, что ждёт тебя впереди.
Он прервался, чтобы ещё немного перекусить. Я его всё это время старался не перебивать, должно быть у него назрело внутри, и необходимо было выговориться. Пол попал на рудники за пару месяцев до меня, и всё это время держался особняком, ни с кем не сближаясь. В лазарете подростков не было, а я по возрасту был чуть старше его, вот он и увидел во мне товарища по несчастью.
- В первое время всё было превосходно, староста как будто заменил нам отца. Покупал у торговцев сладостей, был вежлив, не кричал. Мы ему старались отплатить тем же, я со всеми работал в поле, а сестра по дому. Всё было хорошо и я, за навалившейся радостью от новоприобретённого дома, и за боязнью его потерять, не видел истинного положения дел. В тот день небо затянули тучи, и работы на поле пришлось бросить. Я вернулся домой и сразу пошёл к сестре. Но остановился в коридоре, услышав голос из комнаты, он приговаривал: 'Ты же, не хочешь вновь, со своим братиком, оказаться на улице, не хочешь же!'. Я тогда удивился, о чём это он говорит, я тогда сразу узнал голос старосты. Приоткрыл дверь и заглянул в комнату. А там он, он...
Пол всхлипнул, прижал ладони к лицу, закрывая глаза, а я положил ему руку на плечо и сказал:
- Можешь не рассказывать, ну успокойся. - Я уже в принципе догадывался, что последовало дальше, и понимал, как тяжело моему другу.
Но он видимо решил сегодня мне всё рассказать. Он просто не мог это держать в себе и продолжил:
- Там... там, на кровати, лежал этот жирный ублюдок, он был полностью голым. По его обрюзгшему телу стекали капли пота. Он стонал от удовольствия и двигался... взад-вперёд... взад-вперёд. А под ним... под ним лежала моя сестрёнка... Её лицо было перекошено от боли, а из глаз катились крупные слёзы...
Он затих, проглатывая комок в горле, сжал и разжал кулаки.
- Сестрёнка ничего не могла сделать, а я не понимал до этого, что творилось дома, когда я уходил на поле. Он её просто запугивал, и она ничего мне не говорила, держала в себе. Когда я вошёл... я ничего не мог сделать, просто стоял, не веря в происходящее. Но этот боров заметил меня. Повернулся в мою сторону и накричал на меня: 'Пошёл вон щенок, вон я сказал!'. От его крика я и пришёл в себя. Подхватил подвернувшийся под руку стул и кинулся на него. Я его бил, бил, не желая останавливаться...
Последние слова он прокричал, вскочив на ноги, так что на нас стали коситься работники лазарета. Я схватил его за плечи и встряхнул.
- Ну же, успокойся, всё уже закончилось, приди в себя.
Он притих, сел, сделал несколько глубоких вдохов, приводя себя в норму, обтёр мокрое лицо и посмотрел на меня с благодарностью.
- Всё, я уже успокоился, спасибо.
- Если не хочешь, не рассказывай, не терзай себя.
- Нет, я закончу. - Помолчал, собираясь с мыслями. - Пришёл я в себя от плача сестры. В руках был зажат обломок стула, по надломленной ножке стекали густые капли крови. Передо мной лежало тело старосты, на нём живого места не осталось от побоев. В какой-то момент я его, наверное, столкнул с кровати, так что я оказался сидящим на полу. На кровати рыдала сестрёнка. Бедная, ей ведь недавно исполнилось одиннадцать, ещё совсем ребёнок. А этот... это животное так с ней... Всё, я в порядке. Так вот, я тогда понял, что оставаться в деревне больше нельзя и быстро схватив свои вещи и одев сестру, потащил её на выход из дома. И надо же было случиться, что именно в это время в деревню приедут дворяне с охраной. Мы как раз выбежали из дома, я тогда мало что соображал и потащился через обычный вход, хотя нужно было бежать во двор перебраться через забор, а затем огородами до леса. Ну да это я сейчас понимаю, как глупо поступил, а тогда мы выбежали и столкнулись с прибывшим отрядом. Дом старосты был самый большой в деревне, вот они и направились сразу к нему, а тут мы. Я весь в крови и зарёванная сестрёнка. Ну, они нас сразу схватила, а потом зашли в дом, а там мёртвый староста. Кто-то из деревенских сказал, что мы недавно тут появились и родственниками старосты не являемся. Ну, командир отряда и не стал разбираться, приказал связать нас и в тюрьму мы бы попали вдвоем, если б я на коленях не стал молить отпустить сестру, заверяя, что во всём виноват только я. Хорошо хоть из толпы, собравшейся к тому времени, начали выкрикивать, что девочка ещё очень мала и не могла ничего плохого сделать. Её отпустили, а меня в тюрьму, а затем на рудники.
Он замолчал, а я не знал, что ему сказать, жизнь иногда поворачивается к нам не самым приятным местом, а в каком бы мире ты не оказался, сволочи, везде найдутся. И моё утешение ему не поможет.
- Сейчас я даже не знаю как там сестра, что с ней, где она. Я её больше никогда не увижу. - У него на глаза опять стали наворачиваться слезы, и я всё же попытался его успокоить.
- Не переживай так, вы обязательно ещё увидитесь, поверь мне. Мы выберемся отсюда и найдём твою сестру. Всё с ней хорошо.
- Правда? - Уж не знаю, поверил ли он моим словам, скорее всего, нет, но лучик надежды я в него поселил.
- Правда, так что не убивайся так, всё образуется. Пойдём работать, вон все уже поели.
Больше мы к этой теме не возвращались. Полу полегчало, после этого разговора, и в дальнейшем он вновь стал весёлым парнем, с которым можно было общаться и просить помочь в любом деле. Опять потянулись дни, в которых я был загружен работой, в основном готовил различные отвары, уж и не знаю зачем нужны некоторые из них. Например, для повышения потенции, женщин на рудниках я не видел, надеюсь, его увозят на поверхность, по крайней мере, думать, что это средство используется где-то в подземельях, было противно.
Спустя полторы недели жизнь в лазарете резко всколыхнулась, к нам пожаловала охрана. Спросите, ну и чего особенного в этом, рудники всё-таки и за рабами нужен присмотр. Но это вовсе не является обыденным происшествием. Дело в том, что рабов под землёй охраняют такие же рабы, только отхватившие немного власти. А так как все рабы это бывшие преступники то, попав в рабство и в итоге дорвавшись до поста охраны, большинство просто звереет от своей безнаказанности и зачастую издеваются над теми кому не так 'повезло'. Охранники в основном находятся на местах работ, а в лазарет не заходят, ну если не считать некоторых случаев, когда кому-нибудь из них необходимо лечение или по какому-нибудь важному делу. А судя по тому, что пришло сразу трое охранников, ничего хорошего ждать не приходится.