Чувствовал я себя погано. Впрочем, если на чистоту, состояние это продолжалось не первый год. Хочется конечно ляпнуть, что не первый десяток лет, но не буду пожалуй. Не хочу бравировать.
Кто-то, кому я однажды доверю все то, что со мной происходило и происходит, должно быть покрутит пальцем у виска. Скажет, грех тебя жаловаться, парень, при том, что ты себе можешь позволить, при том, чем обладаешь... А впрочем, чушь это все. Не поймет меня. Никто не поймет. Поэтому ближайшую сотню лет я навряд ли раскрою перед кем-нибудь душу. А быть может и вообще никогда.
Погано, очень погано. Гадкое неуютное чувство поселилось внутри. "Не в своей тарелке", вот пожалуй, как я себя чувствовал. Как всегда перед встречей с Нанимателем.
Все, решительно все, что попадалось мне на глаза, все терзало и царапало, скребло изнутри острыми холодными когтями. И дождь, мерзкий ноябрьский дождь, поддерживая мое настроение, накрапывал, дробно постукивал по мутному стеклу, по подоконнику, раздражал, вводил в депрессию.
Нанять себе что ли психоаналитика? Смешно конечно. Но ведь я могу себе это позволить. Все эти человеческие глупости.
К черту. Сейчас главное не это, главное - Наниматель.
Тяжело вздохнув, я прикурил от тлеющей сигареты еще одну, кажется четвертую по счету (хорошо хоть курить я могу вдоволь - от рака легких, насколько мне известно, еще никто из наших не умирал), и скорчив страдальческую гримасу посмотрел в окно.
По улице, спасаясь от дождя, семенило несколько прохожих. В куртках с накинутыми на голову капюшонами, в длинных дождевиках, они торопились, вцепившись холодными пальцами в ручки сумок - если бы я захотел, мог бы прочувствовать всю небогатую палитру их эмоций. Причем не выходя из квартиры. Проблема в том, что на улицу мне идти все равно надо.
Наниматель ждет.
Мужик с собакой скрылся в подъезде напротив, хлопнув дверью.
Пора, пора идти...
Как же не хочется... Постою еще.
Во двор, лихо развернувшись, въехал "мерседес", обдал потоком грязной воды из лужи зазевавшуюся троицу - немолодые родители, тянущие за собой девочку лет четырех, радостно улыбающуюся дождю.
Я прищурился, вглядываясь в удаляющиеся сутулые спины, обтянутые промокшими китайскими куртками (явно на одном вещевом рынке брали). Кто они? Зацепиться за сознание, легонько, едва заметно - ага, все ясно... Научные работники, интеллигентные, милые, пожалуй даже хорошие люди... Я таких привык называть бестолковыми. По-моему очень верное слово. С ребенком ласковы, заботятся о нем, любят... да вот только игрушку сегодня не купили, хоть и просил очень - денег не хватило... ничего - подрастет - еще выскажет им, неудачникам...
Да-да, бестолковые люди... Даже жалко, ей богу. Чего они забыли в этом мире, зачем они тут?
"Мерс" притормозил на другом конце двора, у подъезда новенького кирпичного небоскреба. Вышел из него - тучный, вальяжный, лоснящийся. Следом водитель - услужливо, по-холуйски распахнул над головой зонт. Тьфу ты... Вот Он, лоснящийся - да, вот он - толковый... Такие нужны моему миру. Моему жестокому злому миру.
Все, пора. Настроение мое дошло до нужной кондиции. Вот теперь можно и к Нанимателю.
Жадно затянувшись сигаретой, затушив ее в полупустой банке из-под красной икры (не могу я ее уже жрать, надоела) я подошел к столу, подхватил ополовиненную бутыль "Финляндии", и одним долгим жадным глотком добил ее содержимое. Скажете, не может такого быть? Может. За пару сотен лет - привык к ней. Пью, как лимонад...
Со стуком опустив пустую бутыль на стол, я шумно выдохнул и передернул плечами.
Все, пора!
Подхватил с кушетки тяжелый длинный плащ, направляясь обратно к окну, на ходу нацепил, мельком глянул в зеркало. Видок у меня сегодня тот еще - мрачная рожа, ничего не скажешь. Глаза злые, светлые, почти прозрачные, под ними пролегли глубокие тени. Лицо молодое, загорелое, густые волосы в беспорядке. Совершенно седые, не подходящие к молодому лицу, волосы.
А так ничего, высокий, широкоплечий. Девицам нравлюсь, как правило.
Насмешливо хмыкнув, я настежь распахнул окно.
Дождь с радостью ворвался в комнату, словно домашний любимец, которого долго-предолго держали за порогом, и принялся радостно лизать мое лицо холодным своим мокрым языком.
Ловко вскочив на подоконник, упершись в него подошвами высоких шнурованных ботинок, я постоял недолго, хватая ртом холодный мокрый ветер и дождевую пыль, а потом нырнул вперед...
Эффектно это должно быть выглядит со стороны. Даже хочется порой поглядеть на себя, полюбоваться. Ничего с собой не могу поделать, когда ты разменял вторую сотню, а выглядишь прямо таки отлично, сложно не стать немного нарциссом. Жаль, что никто из укрывающихся от дождя прохожих не сможет оценить мой демарш - разные у меня с ними маршруты, разные дороги...А заметят - ну и что? В этом городе уже давно всем на все наплевать. Одна забота - выжить, денег заработать, семью накормить, ну может пивка с друзьями попить или у телека расслабиться. В общем, никому до меня нет дела.
Поэтому лечу сквозь дождь, наслаждаюсь.
Вы спросите, конечно: как это у меня получается? Может я волшебник какой? Или вампир?
Нет, я всего лишь Исполнитель - не больше.
Единственное, что я умею - находить Нити...
Те самые Нити, что опутали весь наш мир. Незримые, незаметные для обычных людей.
Нити, сплетающиеся в громадную, бесконечную Паутину. Паутину миров.
Я просто умею скользить по ним, просто умею брать от них то, что они могут мне дать... Вот и все мои умения. Я всего-навсего Исполнитель. Не больше.
Уводящие прочь отсюда, из мира людей, прочь, в глубину, туда где все черное становиться белым, в междумирье, где искрится во тьме яркая огненная пыль, где вьются и извиваются они, световые линии, отмечающие мои маршруты, где можно найти к дорогу к любому из тысяч и тысяч миров - куда только пожелаешь...
Скольжу по ним - вперед, вперед - Паутина сама подскажет маршрут, обкатанный, знакомый - к месту встречи с Нанимателем.
В глаза входят яркие искры, тьма клубиться вокруг - и в ней проступают силуэты ближнего мира - того, где я только что находился.
В вязкой чернильной дымке, обволакивающей меня со всех сторон, даже можно почувствовать отголоски того, привычного дождя - легким биением тончайших нитей...
Я лечу, лечу, забыв о страхе падения - потому что в Паутине невозможно упасть и разбиться, можно только утонуть, можно только поддаться ее мягким объятиям, дать Нитям оплести себя - и утонуть. Навсегда.... Но такого со мной не случиться. Я профессионал.
Место встречи у нас как всегда, на окраине запущенного парка - старомоден мой Наниматель, что поделаешь... Раньше тут была усадьба, чья не скажу - догадайтесь сами. Теперь вот - парк, место для культурного отдыха. Сплошь мятая фольга да искореженные жестянки из-под дешевых коктейлей (бутылки уже бабки успели прибрать - не смотря на погоду).
Наниматель уже ждал меня - как всегда, на старом месте - на потрескавшемся бетонном парапете возле засыпанного листвой пруда.
Наряд у него сегодня что надо - оранжевая строительная безрукавка поверх драного ватника, облепленные грязью сапоги, вязаная шапка на глаза... Надо отдать ему должное - кем-кем, а позером он никогда не был. Не нужно ему это.
Я приземлился у него за спиной.
Опустился на мокрую землю, врезавшись в нее стальными каблуками высоких ботинок, хлестнув по ней длинными полами плаща.
Он, конечно же, меня заметил, но не обернулся - сидел, мок под дождем, внимательнейшим образом разглядывая резной кленовый листок (классически правильный, словно бы аккуратно вырезанный из канадского флага). Тоже мне, гастарбайтер на отдыхе.
- Ты опоздал... - проскрипел он, не оборачиваясь. - Работать с тобой - не самое большое удовольствие... В следующий раз надо будет нанять кого-нибудь получше.
Я криво усмехнулся, но промолчал.
Нанимателю и так прекрасно известно, что я лучший специалист в своем деле. Поэтому он раз за разом соглашается терпеть мои маленькие капризы и легкую, позволительную халатность...
- Приветствую тебя... - начал я без эмоций в голосе (давным-давно заученный текст, надоевший до оскомины - какие уж тут эмоции).
- Ну, привет-привет... - он встал, поправляя поднятый воротник своего драного ватника, повернулся ко мне. - И давай-ка без титулов, сразу к делу.
Я смотрел в мерцающие зеленым цветом из-под надвинутой шапки змеиные глаза, прочерченные тонкими полосками зрачков, смотрел на растянувшийся в гадкой улыбке безгубый рот.
- Погляди-ка, - сказал он, показывая мне кленовый листок. - Красиво, правда?
Он выпустил его, листок закружился, медленно падая вниз вместе с капельками дождя, на ковер из таких же мокрых листьев, уже тронутых гнилью.
- Все они красивые... - скрипнул Наниматель. - И притом все разные... Совсем разные, дорогой мой... Не по форме своей, не по рисунку линий...По расположению, по маршрутам - одни падают первыми, другие следом... Иные продержаться до первых холодов...Понимаешь, о чем я?
Конечно же, я понял. О Паутине, о чем же еще.
- О Паутине, о чем же еще... - проскрипел Наниматель. - Мириады миров... Мириады разных судеб... И все должно идти так, как должно... и никак иначе. Так-то...
Я молчал, ожидая продолжения (тошнит меня от его философствований уже, если честно).
- У меня есть заказ для тебя... - сказал он. - Хороший, перспективный.
И тотчас он словно зашелся в негромком сиплом кашле... Ну да, конечно, так он смеется.
- Я готов. - безразлично бросил я в ответ.
- Нужно доставить кое-что... кое-куда. Все просто, на этот раз.
Я чуть заметно скривил уголок рта. Да, в прошлый раз все было более чем непросто. Более чем...
Он запустил руку в грязной рукавице за пазуху, вытащил и протянул мне...
Потом, где-то на внутренней стороне век, начинают плясать мелкие яркие искорки. Цветные песчинки, тусклые огоньки. Медленно-медленно, подчиняясь моей воли, они собираются воедино, сплетаются нитями - и указывают мне путь - вперед, сквозь тьму, в хороводах вьющейся мерцающей пыли...
Я ухожу в скольжение.
Вот он - мой единственный талант - скользить между мирами, находить нужные линии. Находить пути к чужим мирам... а в остальном - я никто. Просто Исполнитель.
Я плавно опустился в высокую мягкую траву, и ветер подхватил длинные полы моего плаща, разворачивая их словно крылья. Черные крылья, эффектно. Быть может, я таким я и останусь в легендах этого мира - спустившимся с небес чернокрылым ангелом. И не упрекайте, не упрекайте меня в нарциссизме - поглядел бы я на вас на моем месте.
Я внимательно осмотрелся. А что, забавный мир...
Теплое оранжевое небо, по которому медленно и величаво тянутся стаи темно-красных облаков.
Спокойно и тихо. Лишь шелест трав на ветру. Лишь треск кузнечиков. Лишь иногда ветер доносил до моего слуха негромкую мелодию. Позвякивали где-то вдали легкие колокольчики, напевала флейта, кто-то плавно перебирал струны гитары. Где-то там, за светлой рощей...
Среди буйной зелени видны были разноцветные крыши причудливых домов.
В теплом воздухе звенели шмели. Пахло цветочной пыльцой, смолой и чем то еще, очень приятным, свежим...
Уютный мир. Очень уютный.
Я чувствовал, чувствовал его. Я уже знал точно - в тех домах за рощей никогда не запирают дверей.
Знал точно - звери, чьи мягкие лапы шуршат где-то там в траве, не причинят мне вреда.
Вот так они тут и живут... не знают ни страха ни злобы. Не знают войны, ни сладости победы, ни упоения болью врага...
Тишина и Мудрость. Мудрость и Тишина. И вечный покой... вечный полдень, разбавленный стрекотом кузнечиков.
Как скучно, боже мой...
Я смачно сплюнул в траву, и, подхватив полы плаща, уселся на пригорке - ждать, ждать того, что должно было произойти дальше.
Я понял Нанимателя. Как всегда понял, что от меня требуется.
Мимо меня, через поле, в лениво колыхающихся на ветру волнах ковыля, весело смеясь и звонко крича, догоняя какую-то смешную мохноногую лошадку, бежали мальчишки. Самые обычные мальчишки, загорелые, с поцарапанными коленками и непослушными вихрами на затылках, в куртках из цветного вельвета и коротких шортах, расшитых цветочными орнаментами.
Я не привлек их внимания. Я был им неинтересен.
Бестолковые...
Лишь один, бегущий позади всех, слегка отстающий, морща облупленный нос и едва заметно прихрамывая, вдруг замер, замечая меня.
Я улыбнулся ему, жестом подозвал к себе.
Пожалуй, даже не придется ничего говорить.
Остальные с веселыми воплями унеслись прочь вслед за лошадкой, а этот молча направился ко мне. Смотрел он с удивлением и опаской. Но шел... Толковый мальчик.
Остановился в нескольких шагах от меня. Вопросительно посмотрел, тряхнув челкой.
Я вытащил из-под полы деревянный кинжал и кинул его в шелестящие на ветру луговые травы. К ногам мальчишки, облаченным в легкие сандалии.
И, плавно поднявшись с земли, медленно взмыл вверх, глядя в завороженные глаза мальчишки. В его расширяющиеся от восторга и страха зрачки.
Он наклонился, поднял кинжал и повертел его в загорелых ладошках, переводя взгляд с него на меня и обратно, удивленный и пораженный - что это? Для чего это?
Я наблюдал, и с губ моих не сходила улыбка.
Мальчик сжал удобную рукоятку и поднял вверх свой кинжал, любуясь им, любуясь узким деревянным лезвием, и уже начиная догадываться - что это, для чего это...Толковый, я не ошибся в нем. Я редко ошибаюсь.
- Все правильно... - прошептал я. - Ты поймешь...
Удачи тебе, мальчик с деревянным кинжалом. Ты победишь.
Игра. Все начнется с Игры. Той, что не придумали еще в вашем добром мире... Той, без которой ваш мир обречен на вечный полуденный сон, нарушаемый лишь негромким жужжанием шмелей.
Игра. Пусть она изменит теперь облик вашего мира...
И вы услышите еще и грохот разрывов, гул и свист, осипшие крики и вопли ярости... И пойдете вперед, сквозь огонь, сквозь кровь и пепел, потащите вперед на своих сутулых спинах этот ваш сонный и приторный мирок. Все еще у вас будет впереди, дети.
А пока - просто начните играть.
И пусть свершится то, что должно. И никак иначе.
Взмахнув рукой на прощание, я взлетаю ввысь, и вновь собираю вокруг себя клубящиеся массы темно-красных туч.
Разорвав их незримыми крыльями, вспыхнув ярким огнем, я прохожу насквозь...По Нитям, назад, в свой мир... В мой холодный и серый мир.
В мир глупых и злых людей. В мир, где или ты, или тебя. В мир, который я так люблю.
Я возвращаюсь в тесную квартирку в обшарпанном сером доме (как ушел - через распахнутое окно).
Теперь у меня есть время отдохнуть - неделя, месяц, год... неважно сколько. До следующего заказа.
Заваливаюсь на кушетку, затягиваюсь сигаретой и смотрю на причудливые узоры чужих миров, что сплетают под потолком клубы сизого дыма.
Пожалуй, надо будет купить хорошего виски и этим же вечером напиться. Вдрызг.