- Не доверяй свинорылам! - рычит десятник. - Честный гальбер это дохлый гальбер.
Васильку еще в Курощекинском Училище Стражи рассказывали про Ургуца Гашамаза по прозвищу "Живоглот" ("не вздумай назвать его так - уши сожрет!"). Живая легенда. Ветеран войны с Шарзой, беспощаден к лиходеям. Ненавидит гальберов.
Забыли упомянуть, что он сам гальбер.
У наставника бурая кожа, клыки из-под нижней губы, желтые глазки под массивными надбровными дугами, поросячий пятачок носа...
- Не доверяй свинорылым тварям, зачаток... На, отведай!
В когтистой лапе - сморщенные сушеные грибки.
- Это же...
- Крышепробой. Смелей глотай... Я из тя сделаю Стражника!
Грибы дерут глотку - сопли, слезы, кашель. Живоглот дает флягу - внутри забористая клюковица. Дежурство начинается.
Разболтанная "парокатка" громыхает колесами и шипастыми бронепластинами, из трубы валит дым.
Холмень-на-Лихмени, столица царства, ведет их лабиринтами кривых улиц, чародейских укрывищ, притонов и борделей.
Убийство на престижной Яблонке, в краю особняков и благоуханных садов. По паркету выписан кровью саммонерский знак. Живоглот поучает: "Не боись запачкаться..."
Артефактная лавка в Закосьево - лепет трясущегося сморчка-алхимика. Живоглот бьет его под ребра: "лучше, чем в морду... аккуратней..."
В Сытьево знакомая белошвейка дает зацепку. Выходя от нее, Живоглот завязывает штаны: "не унывай, лови момент".
На Факторийном выслеживают гальберов-контрабандистов. "Не лезь, осаживай"
Погоня... Настигают лиходеев аж в Мычатниках... "Вытащил саблю - руби..."
Говорили, что кровь у них черная. Нет, красная. Как у людей.
Уже в сумерках приезжают на Плудно. Район гальберов. В кабаке "Колдучий" на Василька пялятся - человек! Да еще в пурпурном кафтане городской стражи!
- Живи и давай жить, - десятник принимает от клыкастого трактирщика туго набитый мешок. - Не борзей, но свое не упускай...
Вообще-то они пришли арестовать трактирщика.
- А как же присяга?
- Да срал я на присягу, зачаток! Цапай долю.
В голове, одурманенной крышепробоем и клюковицей, проясняется.
Саблю он, к счастью, не потерял.
- Че творишь, а?
- Вы арестованы, десятник Гашамаз.
- Мать твою, да ты угашенный...
- Молчать!
- Ну, лады... - его клинок тоже покидает ножны.
...Василек, задыхаясь и кашляя, выползает из горящего трактира на улицу. Зажимая рану в боку, садится на скамейку. Вытаскивает из-за пазухи пряник (прислали из Курощекина, да все было недосуг), отламывает кусок.
Сторонясь дыма и искр, подкрадывается малютка-гальбер. Весь замызганный, в лохмотьях. Жадно похрюкивая, тянет лапку.
- Не доверяй свинорылам, зачаток, - хрипит Василек. - Понял?
Больно смеяться. Он отдает малышу остатки пряника.
Вдали - пронзительные свистки стражников, пыхтят и громыхают парокатки. Вдали, в тумане, мерцают флюгера Кремля, расписные купола царского дворца. Пахнет паленым мясом, перегаром и квашеной капустой. Холмень-на-Лихмени, город волшебства и лиходейства, алчности и измен, засыпает первым снегом.