Четвёртое измерение

  

   Иван Купреянов. Девять вечера. Сыро

  

   Девять вечера. Сыро.

   Июнь. Две тысячи третий.

   Пьем за школой. По-быстрому,

   Из одной "полторашки".

   Петя снова облился.

   Мы ржем над пентюхом-Петей.

  

   От "Трех корочек" пальцы оранжевые.

  

   На земле

   Малохольные пташки

   Друг у друга оспаривают сухарик.

   Гарик

   Достает "Кент" - восьмерку:

   Давайте покурим...

  

   Гарик

   Поступил на филфак

   И с зимы встречается с Ирой.

   Я брошу ее через два с половиной года.

   Но это пока неизвестно.

   Июнь. Сыро.

  

   На улице - прошлое.

   А кажется, что - погода.

  

   Давно закончился летний конкурс, бурно начались третие Парнасские игры, а мне всё неймётся. Вроде бы, невозможно объять необъятное - рассказать о всех интересных летних стихах, да и вряд ли ставилась такая задача - но, словно не хватает каких-то точек над "и", наступает невыносимая жажда логического завершения.

  

   Абсурдна история моего знакомства со стихами Ивана Купреянова. Как ни странно, обнаружил упоминание имени автора, когда конкурс уже закончился, разговаривая на окололитературные темы в чьей-то ленте комментариев. Его имя ничего мне не сказало, и, заинтригованный, я нашёл его среди участников, прочитал стихи и понял, что банально пропустил эту работу в череде прочих, конкурсных. Возможно, тот факт, что стихи Ивана не стали открытием также для большинства членов жюри, и послужил бы неким оправданием моей оплошности, но вышеупомянутая жажда требует отдать должное столь интересному стихотворению такого замечательного автора.

  

   Что же интересного я обнаружил в стихах, чем они цепляют? Ужасно простое, на первый взгляд, стихотворение-воспоминание. То ли рассказ, то ли картинка, всполох памяти. Не сразу понимаешь, что эта простота умело создаётся автором. Шаг за шагом ты находишь тропинку в четвёртое измерение. С помощью чего, каких инструментов автор "мостит" эту дорогу из жёлтого кирпича? Примечательна ритмическая основа стихотворения, более характерная для прозаического текста. Чередование коротких, в одно слово (мысль, описание) предложений с более развёрнутыми. В совокупности с определённым фонетическим построением, системой косвенных (пентюхом-Петей, ржём-оранжевые...) и редко встречающихся в тексте формальных рифм (полторашки-пташки, третий-Петей, сыро-Ирой, Гарик-сухарик, года-погода), разбросанных и перемешанных, с разговорной стилизацией - всё это закручивается вихрем в один стройный логический узел, делая первоначально кажущуюся "незнайкинскую" бессистемность "палка-селёдка" цельной. Эта цельность закрученного автором узла разрубается им же при помощи двух последних, эмоционально острых строк:

  

   На улице - прошлое.

   А кажется, что - погода.

  

   Как ни парадоксально, именно эти строки олицетворяют для меня четвёртое измерение текста. Это измерение представленно двумя своеобразными векторами. Один из них - лишь намечен двумя словами сыро-погода, а другой, временной, скрученный в какой-то удивительный лист Мёбиуса, с первоначальным возвратом в девять вечера - июнь - две тысячи третий, с поступил, с движением вперёд в через два с половиной года, с возвращением в тот самый июнь - превращается в спицу, на которую автор и нанизывает описательные бусины каких-то частных черт и событий в пространственной системе координат. Всё это вместе и создаёт четвёртое измерение человеческого восприятия - память.

  

   20.09.09