Остановка.
	
Мои друзья всегда идут по жизни маршем,
И остановки только у пивных ларьков.
	В. Цой.

И вот, однажды мы все вместе собрались...

Один был пьян. Другой, напротив, неженатый.
Жена была, но он, как пить, был холостой.
И третий был, но жизнею помятый,
А потому считался как второй.
Четвёртый притащил зачем-то бабу,
Вернее, не тащил, она сама пришла.
Не факт, но в это время года был он гадом.
Она помялась, но осталась до утра.
Казалось, пятый не на шутку опечален,
Смотрел в окно и горестно молчал.
Шестой же, собственно, и был хозяин,
Из кухни водку с бутербродами таскал.

Налили, выпили за встречу, закусили 
Чем бог послал на скромный вкус на свой
И снова процедуру повторили,
Как водится меж первой и второй.
А дальше - больше, рюмки не считали,
Опорожняли, наполняли вновь,
По кругу от винта передавали
За женщин, за ушедших, за любовь.

И первый был на удивленье весел,
Прочёл стихи, что притащил с собой,
Четвёртый затянул хмельную песню,
Ему аккомпанировал второй.
Ронял посуду и смущался третий,
Угрюмо пятый всё глядел куда-то в ночь,
Шестой упал и проклял всё на свете,
А баба захотела выйти прочь.
И так раз десять. Кто-то с шумом падал,
А кто-то физиком подругу называл,
Посуду били, дверь толкали задом,
И кто-то пел, и кто-то возражал.

А утро, как всегда, врасплох застало
Водой из крана, шумом в голове,
Горой окурков и свободной тары,
Тарелок грязных грудой на столе.
Слова от стен отскакивали гулко
И как-то пролетали стороной.
Шаги друзей стихали в переулке,
Победный марш их снова двигал в бой.

1991.