Ну, это уж как водится: каждый раз, возвращаясь на поверхность и включая телефон, она имеет удовольствие убедиться, что в ней действительно нуждаются. Обычно все, кому не лень. Остальные не беспокоятся. Это она поднимается всегда в несусветную рань. Или наоборот, очень поздно. Кому как больше нравится. Обычно это случается перед самым рассветом, когда все нормальные люди спят.
Правда, на этот раз звонков всё-таки было многовато по сравнению с обычным: самые близкие люди -- коих и насчитывается-то всего двое -- знают, что она недоступна. Сестра, конечно, этот факт всегда игнорирует, и постоянно звонит. Исключительно на всякий случай, вдруг, Лариса обманула, что будет сильно занята, а сама погрязла не в делах, а в свиданиях? В общем-то, понятно, пятнадцатилетней сестрёнке гораздо проще поверить, что старшая сестрица крутит по десять романов одновременно, нежели занимается работой. Потому и звонит, пытаясь задавать какие-то незначительные вопросы. Кто ж поверит, что в свои неполные двадцать два самостоятельная и вполне взрослая девушка будет заниматься работой и только работой, а не развлечениями? В пятнадцать думаешь, что взрослая жизнь полна свобод и преимуществ. Марина была из таких девочек.
А вот второй самый близкий человек не звонил. Ему и не полагается, так как он-то прекрасно понимает, что дозвониться невозможно -- не ловит там сеть по определению.
Девушка вдохнула свежий ночной воздух, поправила рюкзак и набрала номер, хотя её б воля -- не звонила бы до вечера. Но технику безопасности надо соблюдать.
Гудок.
Второй.
-- Слушаю.
-- Доброе утро, -- поздоровалась Лариса, невольно понижая голос, -- я вышла. Скоро буду.
-- Хорошо, я приготовлю кофе, заодно обсудим текучку.
Невнятно буркнув что-то не то согласительное, не то недовольное, Лариса отключила телефон и бодро зашагала по улице. До дома было не то чтоб очень далеко -- всего-то две автобусные остановки -- можно успеть вернуться к нормальному образу мыслей, от которого успеваешь отвыкнуть на спуске.
Каждый раз, поднимаясь на поверхность, она была оглушена, ослеплена и предпочитала пройти лишние километры пешком, лишь бы освоиться с наземным миром. Под землёй всё было иначе. И только возвращаясь наверх, понимаешь, сколько звуков -- совершенно, кстати, ненужных -- создаёт вокруг себя человек. Он кричит (хотя, кажется, что говорит), он использует громкую технику, он вообще создаёт вокруг себя суету. Даже природа шумит: ветер гудит, деревья стонут, животные и те ведут себя неадекватно. Одни только звёзды тихие. Вот яркие, а всё равно яркость их тихая. Они бы прекрасно смотрелись в подземельях, и, пожалуй, только их и не хватало там по-настоящему. Но увы. Либо звёзды, либо подземелья. Взаимоисключающие явления.
Утренний не проснувшийся ещё толком город всегда нравился Ларисе больше дневного. На улицах никого не встретишь, повсюду тишина и спокойствие. Она вообще считала людей существами очень навязчивыми. Самое плохое, что в них есть -- это любопытство. Любопытство -- ужасное качество, обладающие им всегда оказываются не в том месте, не в то время, и постоянно мешают. Всё-то им знать надо. Всё-то видеть. Всё-то заметить. И ладно бы только это. Им же ещё и потрогать всё надо, а это уже в большинстве случаев действительно проблема.
Буквально пару дней назад, случилась одна встреча...
Как раз шла в маршрут. И обнаружила, что выбранный ею вход, мягко говоря "занят". Понятное дело, если рядом школа и жилые дома, то мальчишек как магнитом тянет именно сюда. Минарет это же так интересно! Там же сокровища должны быть. И туннель тайный к озеру, чтоб сбежать можно было, если вдруг что. Да знала она эти детские легенды наперечёт! Ещё сама недавно в них верила. Лет шесть ещё назад вполне верила. Естественно, юные исследователи постоянно суют свои носики везде, куда нельзя, но так хочется!
Первый уровень Катакомб зачастую выглядит как обычный подвал, заваленный мусором. Вот в этом-то мусоре ребята и ковырялись. В поисках сокровищ, видимо. Само собой найти ничего не нашли бы, но суть не в этом.
-- Вам что здесь надо? -- как можно суровее вопросила Лариса.
Она была недовольна, поэтому напугать могла лучше любой школьной учительницы. Впрочем, не очень-то дети боятся преподавателей. Лето же. Это они осенью вспомнят, кого бояться надо, а сейчас... А вот страх перед родителями, он во все времена года и дни недели действует. Но, как оказалось, не на всех. Сначала-то мальчишки боязливо побросали увлекательное занятие, а потом сообразили, что незнакомая "тётенька" ничего-то им сделать не может. И, похоже, сама сюда по тому же делу и ввалилась -- общетуристический вид: рюкзак и фонарик -- явно свидетельствовали в пользу именно этого. А они первые пришли!
-- А там правда есть туннель? -- поинтересовался самый маленький и грязный.
-- Неправда, -- непреклонно ответила девушка, -- а теперь марш отсюда, пока я милицию не вызвала и родителям вашим не нажаловалась.
-- А чего... -- начал было мальчишка в драных джинсах, в которых прошёл не одно уже приключение.
-- А нечего среди ночи без присмотра взрослых шастать!
-- А если с присмотром?
-- Если с присмотром, то можно, -- в конце концов, это проблемы будут взрослых, которые соберутся осуществить этот "присмотр".
Хотя, конечно, какой нормальный взрослый потащит детей неизвестно куда? Никакой. Даже если думать, что там всего лишь подвал.
И вот такое случалось сплошь и рядом. Постоянно. Только и успевай с первого уровня вылавливать бомжей, алкашей да мальчишек. А потом поднимается крик, мол, без вести пропали! Ещё бы. В тех подземельях весь Миасс, без малого, пропасть может. Так же, без вести. Был и нет. И не найдёт потом никто. Никогда.
Беда одна от этого человеческого любопытства. В первую очередь самому человеку и беда. Что там кошка! Любопытство стольких людей уже сгубило -- не сосчитать. И она лично чуть ли не каждый спуск наблюдала тех, кому не повезло. Их было слишком много.
Калитка дома была заботливо открыта, а на лавочке у ворот сидел тот, кто эту заботу проявил. Лучший друг.
-- Как всё прошло?
-- Хорошо, -- пожала плечами Лариса, -- как всегда.
У неё иногда складывалось чувство, будто Сергей ждёт, что однажды всё пойдёт не совсем хорошо, не как всегда. Тогда он может вернуться к старому разговору на тему того, что "в Подземелья одной ни-ни". Но как бы там ни обстояло дело, ему она всегда говорила, что всё отлично. Да всё всегда и было отлично. Ведь технике безопасности её сам Сергей и учил. Хорошо, надо сказать, учил. Кого бы она могла взять себе в напарники, чтоб быть не одной? Только того самого Сергея и могла, если о постоянных совместных спусках говорить. Но была категорически против того, чтоб проводить с ним так много времени. Он тоже желанием не горел. Поэтому спускалась под землю она, чаще всего, в полном одиночестве. Чему была очень рада. А Сергей не очень. Ему давно хотелось спихнуть девчонку кому-нибудь, кто не откажется, поскольку сам устал за ней присматривать, но бросить её в полном одиночестве не мог тоже.
-- А у вас как?
-- Как всегда.
Вот и прекрасно. Сестра в порядке, вела себя хорошо, в непотребствах не замечена, убиться не убилась, дом не сожгла.
-- Зря вышел, мне всё равно сначала надо разобрать рюкзак и сходить в душ.
-- Кофе на столе, -- известил Сергей, который выглядел так, будто и не ложился спать вовсе, -- в гараже.
Это было здорово. Потому что в послемаршрутном виде на чистую кухню, девушка всё равно бы не пошла. А после душа, скорее всего, засела бы писать отчёт, пока всё помнит. Хоть и не особенно было что писать в этот раз. Но раз уж поставила себя не как банального искателя сокровищ, а как учёного, то будь добра вести научный дневник с наблюдениями, заметками и комментариями.
Они прошли в гараж и поднялись на второй этаж, который Лариса превратила в склад походного снаряжения. Кто-то, возможно, не стал бы разбирать рюкзак сразу, оставив это на блаженное потом. Или можно было вообще оставлять как есть, всё равно ведь потом с тем же рюкзаком пойдёшь, стоит ли разбирать-собирать бесконечно? Но такое отношение, как считала Лариса, расхолаживало.
Можно сказать и грубее. Она называла это "недопустимым раздолбайством", которое легко приведёт к гибели. Это если ты в походе выходного дня с шашлыками и вдруг выяснил, что забыл какую-то мелочь -- не фатально, как говорится. Но в Катакомбах это именно что станет фатальным, так или иначе. Там слишком просто заблудиться и погибнуть, чтоб упускать из внимания какие бы то ни было детали.
Ничто не тренирует внимание лучше, чем сбор рюкзака два раза в неделю.
-- Какие новости? -- поинтересовалась она, меняя батарейки в фонариках.
Там ещё был заряд, но рисковать остаться без света под землёй ни один нормальный человек не станет, поэтому Лариса всегда меняла батарейки на новые, а "старые", но ещё не севшие, отдавала сестре. Ей в плеер, фотоаппарат, магнитофон и ещё неизвестно куда -- всегда пригодятся. Похоже, девчонка снабжала всех своих подруг, так как горки ненужных батареек не наблюдалось, а расходовать их с такой скоростью невозможно. По крайней мере в одиночку.
-- На втором уровне в Круглой Комнате табличку поменять надо, Мишка вчера отзвонился.
-- Если завтра никто не спускается...
-- Я уже договорился с Антохой и Костяном, -- не дослушав, перебил Сергей, поспешив намекнуть на то, что самой Ларисе в ближайшие два дня спускаться нельзя.
С остальными таких проблем не было, они всё же старались проводить больше времени на поверхности, нежели в Катакомбах. Сами за собой следили, и напоминать нужно было только Ларисе, которая всегда стремилась закопаться поглубже и подольше оттуда не вылезать. Вроде и двадцать один год девчонке, а ведёт себя как маленькая. Должна же понимать. Но нет. Понимать не понимает. Однако выполняет неукоснительно, потому что должна подавать пример другим. Вот это она понимает, и очень хорошо. Раз сама установила правила, значит, первая им и подчиняется. Иначе никто не будет. И ведь никто никогда не видел, чтоб она хоть в чём-то была недовольна хотя бы одним из пунктов свода "исследователей Подземелий".
-- Ну и отлично, -- согласилась девушка, вытаскивая из бокового кармана рюкзака фляжку, -- когда собираешься ехать в Москву?
-- На следующей неделе. Думаю, во вторник вылететь.
-- Почему не в понедельник? -- удивилась Лариса, присаживаясь и отпивая кофе из огромной кружки.
-- В понедельник я должен быть в Челябинске. Думаю, оптом купить снаряжение.
-- Не стоит, -- отмахнулась девушка, -- Натка едет на Грушинку, купит она нам любую снарягу, какую закажем. Оплатим ей либо билет на поезд, либо просто найдём того, кто её туда и обратно отвезёт. Из наших никто не собирался?
-- Спросить надо. А сама? Не собираешься?
-- В этом году нет. Наш семейный отдых будет ограничен выездами на Тургояк и Еловое.
-- Что так?
-- Мы наказаны, -- тон свидетельствовал о том, что мелкая в очередной раз не оправдала ожиданий, скорее всего, схлопотала стратегическую тройку.
Лариса была очень строга к сестре, что в особенности касалось оценок. Если другим можно было безнаказанно получать двойки как по предмету, так и за отвратительное поведение, то бедная Марина бывала наказана за любое "удовлетворительно", если оно хоть как-то грозило отразиться при поступлении. И наказания выбирались крайне суровые, оспорить которые не удавалось. Но это можно было понять: отец девочек умер, когда самой Ларисе было шестнадцать, и она только-только закончила школу. Других родственников не нашлось, и быть бы им в детском доме, но помогли добрые люди, взявшие опекунство. Однако идти учиться дальше Лариса категорически отказалась, понимая, что ей нужно обеспечивать семью и ставить на ноги младшую сестрёнку. Позже она поступила в институт, где и учится на заочном отделении сейчас. Но это было уже спустя годы после окончания школы. Сестре она решила дать хорошее образование.
Надо сказать, ругались девчонки постоянно и очень шумно. Всё по тому же самому поводу: очень уж строга была Лариса к младшему поколению, что оное поколение совершенно не устраивало. Опять же, подростковый возраст, отрицание авторитетов, бунтарство -- в этом доме дым стоял коромыслом. В общем, неудивительно, что этим летом Марине отказали в развлекательных поездках, она оказалась привязана к городу. Может, потому девочка была в последнее время очень недовольна окружающей действительностью.
Уточнять, чем вызвано на этот раз недовольство было чревато: это значило бы, что придётся играть роль третейского судьи, этого Сергею совершенно не хотелось. Поэтому он ограничился понимающим хмыканьем и вернулся к обсуждению деловых вопросов.
Лариса тем временем кофе допила, но это не помогло -- спать всё равно хотелось страшно. Когда предметы снаряжения заняли положенные им места, а рюкзак был абсолютно пуст, закончились и темы для обсуждения.
-- Поехал я домой, -- поднялся с места парень.
-- Созвонимся, -- согласно кивнула Лариса.
Когда машина выехала за ворота, девушка закрыла все двери, ещё раз проверила не оставила ли включённым свет в гараже, и отправилась к себе, безудержно зевая. Впрочем, бодрости прибавилось, когда она приняла душ. На самую капельку, но это позволило наскоро посушить волосы феном и засесть писать отчёт, который почему-то всегда выглядел как дневниковые заметки путешественника. Как Лариса ни старалась приучить себя писать сухим научным языком, а не получалось, хоть ты тресни. Ей всегда хотелось добиться от себя чего-то по-настоящему серьёзного, но нет. Не получалось отстранённо наблюдать за происходящим под землёй, не приписывая себя к нему. Нет, она наблюдала жизнь Катакомб не со стороны, а изнутри. Видимо, в этом и таилась основная проблема. Все проблемы, наверное.
Но ведь извлечь факты из размышлений всегда можно, а фактами девушка пренебрегать не привыкла -- этим она себя и утешала. Она считала, что если учёного действительно интересует истина, если учёный на самом деле хочет понять, что происходит вокруг него, если он вообще учёный, то факты для него превыше всего. Толкование их уже дело десятое, ведь толкование это всего лишь точка зрения. Твоя или чужая. Какая-то точка зрения может быть более правдоподобной, какая-то менее. Но факты тут лежат в основе всего. Факты она отражала добросовестно.
А если говорить уж совсем откровенно, то не получалось у неё пока выводы делать. Даже не смотря на то, что подземелья она изучает вот уже более пяти лет. И всё время ей казалось, что мало информации для какого-либо вывода. Катастрофически не хватает. Одни только вопросы, и меньше их не становится. Именно сбором и систематизацией любой информации о Катакомбах она занималась всё время. Лариса честно считала, что не ей дано узнать всю правду о любимых подземельях, она лишь готовит почву для того, кто придёт и всё поймёт. Но прежде чем это случится, она должна была поработать как можно лучше. Чтоб последующим энтузиастам было на чём открытия делать. Сейчас у них даже карт подробных не было. Что уж там говорить о полном перечне всех биологических форм!
В этом случае дневник наблюдений был лучшим, на что она была способна. Многие из её знакомых не могли и этого. Даже если она сидела рядом и набирала сама под их диктовку, задавая наводящие вопросы.
Как всегда немного увлекшись, Лариса закончила работу только часа через два. За окном давно уже посветлело, врывался с улицы шум машин и доносились голоса людей. Вливание в нормальную жизнь произошло почти незаметно, как рассвет.
Откинувшись на спинку стула, девушка потёрла глаза и на минутку задумалась. По-хорошему, ей сразу следовало выложить свои заметки в сообщество, чтоб они были доступны остальным исследователям, но она не спешила. Свежие впечатления это хорошо, конечно, однако, пусть текст подождёт, когда она выспится и сможет посмотреть на него отстранённо. А потом уже делиться будет. Ничего особенно серьёзного ей пока сказать было нечего, а про смену таблички Сергей уже наверняка написал -- ему можно было доверять, он мелочей не упускает.
Зная свой ритм жизни, Лариса позаботилась о наличии достаточно тёмного уголка в своей комнате ещё на стадии ремонта: тяжёлые шторы обеспечивали нужный полумрак в районе кровати, тогда как у рабочего стола вполне можно было просто закрыть жалюзи и оставить открытым окно, чтоб не мучиться от жары и духоты. Устало вздохнув, девушка натянула плед до подбородка и закрыла глаза.
Телефонные звонки всегда раздаются не вовремя. Поспать удалось ладно если часа три. Выпростав руку из-под подушки, Лариса вслепую дотянулась до телефона.
-- Да? -- скрывать сонное состояние души она даже и не пыталась.
На этот номер звонили только свои. Такие же исследователи.
С той стороны раздался возбуждённый галдёж, не позволявший даже понять, кто это звонит (на номер-то Лариса не смотрела, пребывая в состоянии "почти сплю, но активно двигаюсь"). Терпеливо выслушав всё это безобразие -- а на самом деле дремала себе потихоньку -- девушка дождалась хоть какой-то паузы в бесконечном потоке слов и вклинилась сама.
-- Значит так. Сейчас ты примешь слоновью дозу валерьянки, а когда она подействует, позвонишь мне. Я ни-че-го не поняла!
Наступила блаженная тишина.
Девушка повернулась на другой бок и попыталась заснуть снова. Почти удалось. Если не считать того, что дверь в комнату открылась и в образовавшуюся щель заглянула сестра, услышавшая голос Ларисы и посчитавшая, что та проснулась окончательно.
-- Нам надо в магазин, -- оповестила она.
Отдых закончился. С другой стороны, в ближайшие двое суток можно выспаться, а в магазин действительно надо.
Сёстры жили в Старой части. Да-да, именно так, с большой буквы, как самоназвание района. Ещё называли более толерантно: Исторической частью. Или Южной. Когда-то это и было Миассом -- небольшим посёлком при медеплавильном заводе. И жили здесь горнозаводские мастеровые (попросту крепостные), занятые на добыче полезных ископаемых. Сначала меди. Потом, когда нашли в Миассе богатые золотые россыпи, добывали золото. После отмены крепостного права люди получили возможность свободно передвигаться. Кто-то уезжал, кто-то приезжал, но в целом город рос. Сначала поселение получило статус села, а потом и города. И сейчас, являющаяся когда-то центром культурной и светской жизни Старая часть города, оказалась окраиной. Здесь ещё можно было увидеть былой блеск золотопромышленного центра, но блеск этот изрядно потускнел и облупился.
Жизнь на окраине города всегда не сахар, в особенности это касается наличия необходимых вещей. В частности магазины рассыпаны по Площади, но чтоб купить всё желаемое, нужно долго бегать кругами. Впрочем, если время и настроение позволяли, можно было и прогуляться. В среднем раз в две недели сёстры выбирались в центр города, чтоб сделать крупные покупки. А мелочами уже можно обзаводиться каждый день или по мере надобности.
-- Уже встаю, -- мрачно ответила Лариса, выползая из уютной кровати и направляясь в ванну, чтоб безжалостно макнуть собственную невыспавшуюся головушку в холодную воду.
Надо ж хоть как-то проснуться?
На кухню она спустилась ещё зевая и потягиваясь, но уже не изображая сомнамбулу. Утренняя порция кофе улучшила дело, хотя и не настолько, чтоб Лариса рискнула сесть за руль. Что бы там ни говорили и как бы уверенно себя не чувствовали люди современного мира, обращаясь с техникой, а сама Лазарева даже среди бела дня ни за что бы машину не повела, понимая, что после трёх часов сна внимание рассеяно, а на дороге это всегда приведёт к чему-нибудь нехорошему. Для тебя или окружающих. А она привыкла быть очень осторожной и соблюдать любую технику безопасности, не только при спуске в Катакомбы, но и в жизни тоже.
Если Марина рассчитывала быстренько куда-то скататься, то пришлось ей отказаться от этой мысли и смириться с тем, что поездка займёт больше времени. Старшая сестра категорически заявила, что либо она идёт досыпать, чтоб через пять часов поехать куда-то на машине, либо они домой вернутся на такси. Ну или вообще никуда не поедут.
Судя по старанию, с которым девочка вытащила сестру в город, она хотела выклянчить себе какую-то обновку. Не так уж пусто было в холодильнике, чтоб именно сегодня куда-то выехать. Или же, она планировала пойти гулять вечером, а совместный поход по магазинам решила использовать в качестве повода для общения.
Наверное, всё бы ей удалось, но как такового общения не получилось, потому что Ларису постоянно отвлекали телефонными звонками, и что там сестричка складывала в магазинную тележку, никто не следил.
Большой супермаркет -- один из тех, которые начали появляться во всех, даже самых небольших городках -- позволил купить всё, что только душе угодно. Сонной душе исследовательницы Подземелий было глубоко безразлично, что купить, потому она не следила совсем. А потом девушка и вовсе отвлеклась, когда позвонил тот, кому она велела принять валерьянки и успокоиться.
Оказалось, что это никто иной как Сашка -- приятель и такой же "спелеолог". Сашка отличался весёлым и лёгким нравом, любовью к шуткам, красивым девушкам и выпивке, правда, в разумных пределах. Он был турист и заводила, и постоянно менял увлечения, успев попробовать, наверное, всё на свете от альпинизма до вышивания крестиком, доказав всем, что это для мужчины нормально.
Его активный образ жизни иногда оборачивался не самой приятной стороной, но парень не унывал. И даже рассказывая о полученной травме, он делал это так, что страшным или достойным жалости никогда не выглядел. Да, он сломал руку. Как? Сорвался с крыши. Что он там делал? Котёнка с дерева снимал. Нет, котёнок в порядке. Кому там вызвали ветеринара и наложили гипс, можно было понять только логически, из повествования это никак не следовало.
И только в самом-самом конце этой бесконечной череды анекдотов девушка узнала, что он звонит не за сочувствием, а с просьбой: передать кому-нибудь его экскурсию.
Лазарева тяжко вздохнула и разрешила дать свой номер этим искателям приключений, мол, покажу я им Катакомбы вместо тебя, а ты лечись. Она не одобряла этого стремления к адреналиновому туризму, когда нормальные люди ради острых впечатлений куда-то лезут, где можно голову потерять. Сама не пробовала и другим советовать не стала бы. Потакать не хотела тем более. Растущая популярность Катакомб в этом направлении ей категорически не нравилась.
Вообще-то у неё были основания для такого отношения. Не раз и не два она находила под землёй чисто объеденные фрагменты костей, смутно понимая, что какие-то из них вполне вероятно являются человеческими. Найти полный скелет до того, как его полностью источат или растащат местные твари, было большим везением. В Катакомбах очень легко было сгинуть совсем. Живущие без доступа солнечного света животные, мало походили на хищников, но вот падальщиками являлись превосходными. По крайней мере, вплоть до пятого уровня не было достаточно зубастых и крупных тварей, способных загнать хоть кого-то крупнее кошки.
К слову говоря, многие замечали, что крыс там немного, хотя все законы логики и биологии были в пользу того, что именно в подземельях пасюкам будет раздолье, и никаких конкурирующих форм жизни быть не должно. В канализации и подвалах, не облюбованных кошками, крысы были. И могли вырастать до невероятных размеров. Иногда выползали по старым трубам даже в современные офисы, находящиеся в полуподвальных помещениях, и пугали до паники нормальных людей.
Кто не испугается, когда крыса размером с собаку кинется тебе под ноги и свалит на пол, пытаясь добраться зубами до горла? Встречались ещё такие истории. Редко, но встречались.
Казалось бы, в Катакомбах им должно быть уютнее всего, но там крысы были редкостью.
Впрочем, это не спасало неосторожных адреналинщиков от гибели. Всё равно были те, кто хоть и не загрызёт тебя, но старательно понадкусает, если ты истощился настолько, что не можешь сопротивляться.
И с "приключенцами", которые лезли под землю в этом городе с туманными целями, она старалась дела не иметь, но это всегда стабильный заработок. За экскурсии хорошо платят. Точнее, не столько за сами экскурсии, сколько за хорошего проводника, который проведёт по выбранному уровню и выведет на поверхность целыми и относительно невредимыми. Чем выше номер уровня, куда ты хочешь попасть, тем больше должна быть квалификация проводника.
Сашка редко спускался ниже второго уровня, особенно сложным переданный им маршрут быть не должен. Побродить по второму уровню можно было легко: он был самым исследованным, самым лёгким для ориентирования. Неприятным было лишь то, что будут бесконечные вопросы, много пустых разговоров и посторонние люди. Но это не смертельно, потерпеть можно. Даже если людей ты искренне не любишь.
Маринка, видя, что сестра занята каким-то важным разговором, под шумок купила много лишнего, чего под присмотром добыть было бы сложно. Даже какую-то маечку себе приобрела. У девочки и без того шкафы от тряпок ломились, но устоять и не купить себе новую, она никогда не могла.
Младшенькая уже примерно понимала, что совсем скоро сестра снова оставит её одну, уехав "по делам". В этот вечер она хотела пригласить подружек на девичник. Они ведь уже совсем взрослые, чтоб развлечения себе устроить взрослые. А попросту посидеть перед телевизором и попить вина. Если б Лариса была сегодня более внимательной и менее занятой, купить такое не удалось бы. Но, к счастью, сестра сунула деньги и отошла от кассы, чтоб никому не мешать разговором. Кассирша видела, что подросток не одна, а со взрослыми, поэтому особенно возражать на предмет сигарет и алкоголя не стала. Не её это дело.
А уж упаковать сигареты так, чтоб старшая не заметила, было и вовсе несложно: бросила в сумочку, и всё. Чеки отродясь в этом доме не проверялись, никто и не узнает, что было куплено на самом деле. В такси они загрузили уже собранные пакеты.
Вечеринка стала ближе ещё на день. Оставалась лишь проблема Сергея, который обычно оставался присматривать за ней, но "обычно" не значит "всегда". И можно было перелить вино в бутылку из-под газировки. Никто не будет проверять, что пьют девчонки, рассевшись перед телевизором. Вот с сигаретами не попасться будет сложнее. Марина немного переживала, что от Сергея ей достанется по этому поводу. А вот увещевания сестры, и даже наказание, пропали зря. Пусть они поругались сильно, но это совсем не заставило девочку задуматься о своём поведении.
Ради усыпления подозрений, Мелкая дома даже вызвалась приготовить обед. Готовила она действительно гораздо лучше сестры, что неоднократно отмечали все их знакомые. Впрочем, в этом вовсе не было соревнования, и Ларису это вовсе не обижало. Вместо унылой работы по хозяйству, она могла заняться более интересными делами.
Для обмена нужной информацией, Лариса несколько лет назад завела закрытое сообщество, где выкладывалось всё, что могло хоть как-то помочь в деле исследования подземелий или просто ориентации там. Фотографии подземелий почему-то всегда получались унылыми и невыразительными: там было куда как красивее и интереснее, чем удавалось запечатлеть. То ли фотографы попадались криворукие, то ли фотоаппараты у них были так себе, но на результат смотреть не хотелось.
Однако менее требовательные пользователи находили в них какую-то непонятную ей прелесть. Даже поклонники у таких фотографов были. А ей натура нравилась куда как больше: ни одна фотография не передаст особенного запаха стен или странных звуков, раздающихся со всех сторон -- плоская картинка не покажет всего объёма.
Но зато поможет нарисовать план.
Карты уровней постоянно пополнялись, изменялись и перестраивались. Лазарева не умела рисовать их, но вполне доверяла тому, кто этим у них занимается. Ориентируясь по работам Кати, она ни разу не терялась. Катя была женщиной взрослой и серьёзной: тридцать шесть лет, муж, семья, работа -- всё как полагается. Хобби у них с мужем было одно на двоих: спелеология. Они объездили всю страну, но в итоге всё же проявили должный интерес к Катакомбам в родном городе.
Если бы не Катя, то остались бы они совсем без карт. Женщина тратила поразительно много времени на то, чтоб отразить в плане то, что все они видели глазами и в объёме. Желающих она даже обучила пользоваться специальной программой, в которой карты делала. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, но теперь они уже могли издать маленький тоненький буклетик, приди им в голову такая глупая мысль.
Набросать маршрут для экскурсии на карту, было делом двух минут. А после, Лариса занималась уже своими собственными делами: делала описание своего спуска, выстраивала маршрут следующего, а заодно созвонилась с подругой на предмет новых заказов.
Если ты вдруг в подростковом возрасте остаёшься один, без родных и близких, а у тебя на руках ещё более мелкая сестра, то вопрос заработка денег является острой проблемой. Если ты всё своё время тратишь на изучение объекта, который не признан официальной наукой, то вопрос финансирования встаёт ещё острее. У большинства исследователей была нормальная работа, поэтому они могли себе позволить не рассчитывать на окупаемость своего хобби. Но были и те, для кого это являлось важным.
Пару лет назад Лариса с подругой открыли дизайнерскую студию. Ольга была дизайнер по образованию и по призванию. В отличие от многих одногрупников, она, закончив институт, дело любимое не бросила. Более того, обрела возможность проявить все свои художественные таланты. Дизайнерская студия "Химера" делала на заказ всевозможные украшения интерьера для любителей необычных вещей. Возможно, кто-то назвал бы это мрачным искусством или вовсе мерзостью и ужасом, но в заказчиках студия недостатка не знала.
На Южном Урале, да вообще в России, эта ниша оказалась на удивление свободной: немногие работали с костями животных, делая из них диковинных тварей или другие украшения интерьера. Костяные химерки разных размеров стали брендом студии, хотя заказать там можно было не только их.
Не было более удобной возможности пристраивать странных, сильно отличающихся от обычных, животных из Катакомб. Многие из них не могли выжить на поверхности, но телам их нашлось неплохое применение, обеспечившее Ларисе и другим желающим сносное существование. Студия зарабатывала неплохие деньги, быстро встав на ноги на волне моды на всё готичное, некромантское и просто мрачное. С настоящими костями работают очень немногие дизайнеры, а имитация не всегда бывает настолько хороша.
Ольга мастерски владела своим делом: она настолько искусно могла собрать из курицы и фрагментов поросёнка химеру, что та казалась настоящей. Спрятать среди этого действительно странное и необычное животное было делом совсем простым. У "Химеры" были проверенные заказчики не только в России, но и за рубежом. Кому-то хотелось чистенький скелет, а кто-то просил местами зачернённый или с серебряными накладками.
Подруги жили в разных городах, поэтому созванивались обычно по делу, но оно позволяло видеться часто.
В этот раз Ларисе нечего было предложить, но коль скоро она всё равно пойдёт на спуск, то было бы полезно узнать пожелания подруги. Впрочем, разговора не получилось, так как на звонок Ольга не ответила. Наверное, работала над очередным заказом, а отвлекаться на праздную болтовню она в такие моменты не любила.
Таким образом, до позднего обеда у Ларисы вдруг образовалось свободное время, которое она потратила на учёбу, как бы ни было странно учиться посреди лета, когда до сессии ещё несколько месяцев. Однако же кто знает, будет ли потом время этим заняться?
А вечером до неё всё-таки дозвонились экскурсанты.
-- Слушаю, -- не отрываясь от просмотра энциклопедии, ответила девушка.
-- Здравствуйте, Лариса, -- голос в трубке был мужским, но кроме этого сложно было что-то сказать о его владельце: бывают такие люди, голос которых может принадлежать абсолютно кому угодно, -- Александр дал мне номер вашего телефона. Он действительно не сможет быть нашим проводником?
Лазарева еле удержалась от вздоха. Она-то подспудно надеялась, что знакомиться с этими людьми не придётся. Бывает так, что люди рассчитывают на конкретного проводника, и, если он не может спуститься с ними, то либо отказываются от своих планов, либо переносят экскурсию до того момента, когда он всё-таки сумеет уделить им время. Эти, судя по всему, ждать не хотели. Это и хорошо, и плохо.
-- Да, к сожалению, он сломал руку, и до полного выздоровления спуски ему будут недоступны.
Казалось бы, причём тут перелом руки, если ходишь ты ногами? Подумаешь! Но Катакомбы -- территория повышенной опасности, и делать там раненым абсолютно нечего. Там и здоровые-то не все выживают. Конечно, это по большей части касается новичков или случайных потеряшек, но даже опытному проводнику не стоит так рисковать. Пусть ты ориентируешься под землёй, пусть умеешь находить тайники, но случиться в Катакомбах может всякое. И любой грамотный исследователь отлично понимает, что от спуска лучше воздержаться, если существуют хоть какие-то проблемы с собственным телом. Спуститься перелом руки тебе не помешает, а вот подняться обратно, вполне возможно, что и не даст.
-- Он нас заверил, что вы согласились провести нас в катакомбы.
В голосе слышалась понятная неуверенность. Лазаревой ничто не мешало вообще отказаться от такого неприятного дела, но она привыкла выручать своих. Сашка же не специально с крыши навернулся с котёнком в обнимку. При всей его любви к кошкам, скидываться ради них с крыши он не стал бы. Хотя, конечно, мог бы быть и поосторожнее, опытный же "скалолаз".
-- Совершенно верно, -- подтвердила девушка, -- когда вы планируете спуск?
-- В выходные, если можно.
Очень предсказуемо.
-- Можно, отчего ж нельзя?
Обсуждение организационных моментов заняло совсем немного времени: Ларисе уже было что предложить клиентам, им оставалось лишь согласиться или отказаться. Они предпочли согласиться. Впрочем, трудно делать заказ или высказывать пожелания, если спускаешься под землю впервые. Обычно основное пожелание звучит как "покажите нам что-нибудь" -- ничего более раздражающего Лазарева за всю свою жизнь не слышала. "Что-нибудь" -- это что, например? Светящиеся водоросли? Холодное подземное озеро? Колонию лишайников? Или тараканов на десятом уровне? Что им показать-то?
Ещё неприятнее может быть только просьба "расскажите что-нибудь!".
А что рассказать-то? Сказки и легенды? Во-первых, большинство сказок Урала было написано светлой памяти Бажовым, перечитать их может каждый и самостоятельно. Во-вторых, городские легенды и слухи дело настолько зыбкое, что проще на ходу насочинять, достоверность будет примерно та же. С такими требованиями к турфирмам подходить надо, которые на поверхности экскурсии водят.
А для рассказов о Катакомбах не было почти никакой информации. Хоть как измучайся, а на приличную правильную экскурсию не будет данных. Она тут для того и работает, чтоб эти данные хоть как-то найти.
Может быть поэтому Лариса и не любила такие заказы, что выполнять их не умела? Как знать. Но о чём можно было говорить точно -- рассказывать о катакомбах она не умела. Наедине с собой она в голове могла прокрутить трёхчасовую восторженную речь, но как только приходилось раскрывать рот для посторонних людей, так слова и мысли враз куда-то исчезали. И не в том дело, что в общении с людьми возникали какие-то проблемы, а в том, что ей всегда казалось, что сказать ей на самом деле нечего: эта часть не проверена, это вообще гипотеза на грани фантастики, а тут они и не узнают никогда.
Вероятно, кто-то из проводников мог позволить себе байки травить, а ей хотелось подходить к делу серьёзно.
Не её это призвание экскурсии водить.
Впрочем, до выходных было ещё четыре дня. Хватит времени морально подготовиться. Один-то раз можно и потерпеть, это скорее исключение из правил, нежели нормальное состояние бытия. После она вновь будет в блаженном одиночестве исследовать любимые Катакомбы.
Лариса давно хотела спуститься на пятый уровень, да всё никак не получалось: не хотелось надолго оставлять сестру в одиночестве. Есть свои неудобства в маленькой семье, когда ребёнка не с кем оставить на недельку-другую. Маринка, естественно, с горячностью заверила бы, что она и одна прекрасно проживёт, но кто в подростковом возрасте не будет так говорить своим родителям? Кто не посчитает себя достаточно взрослым? Если б Лариса могла, она бы с удовольствием рассказала сестре, как это неприятно вдруг оказаться одной и самой взрослой в таком возрасте, когда ты на самом деле далёк от самостоятельности. Пусть и считаешь себя уже взрослым человеком.
С ней-то как раз такое и произошло в своё время. Она бы с радостью объяснила, если б могла. Не складывалось у них с сестрой доверительных отношений. Они подругами никогда не были. Ты не мать. Но и сестрой быть перестала, когда взяла на себя функции матери. Непонятный статус, на котором базируются все внутрисемейные проблемы. Недостаточно авторитета. Недостаточно близости.
В такой ситуации даже очевидные вещи объяснить сложно.
Марина собиралась поступать в университет Екатеринбурга. Через год можно будет поселиться в Катакомбах. Тогда хоть пятый, хоть десятый уровень. А до тех пор ниже третьего спускаться не получалось. Остальные не стремились. В силу этого информации о нижних уровнях было крайне мало. Если посмотреть на карты, то в горизонтальной плоскости лучше всего были исследованы второй и третий уровни. Второй лучше. Чем ниже, тем меньше изведанных территорий.
Ларису это удручало, но до отъезда сестры в университет она даже не пыталась планировать глобальный спуск. Дольше трёх дней редко задерживалась.
До самого вечера у девушки организовалось свободное время, она позволила себе отоспаться. На удивление, ей это позволили. И хорошо, что так. Как выяснилось позднее -- дальше жизнь набрала такие обороты, что свободное время и отдых оказались в жесточайшем дефиците.
1) Миасс -- многонациональный город. Когда эти земли начали осваивать русские, то они принесли с собой и свою веру. Но башкиры, как прежние хозяева этих территорий, никуда не делись. В конце XIX века в Миассе для нужд мусульманского населения была построена мечеть, к которой был пристроен минарет. Мечеть располагалась в типовом здании того времени, а вот минарет представлял особую культурную и историческую ценность. Стройная башня минарета была архитектурной доминантой. Миасский минарет считался вторым по красоте и значению на всём Южном Урале после Оренбургской мечети. В конце 90-х годов XX века здание мечети сгорело -- на том месте сейчас видны лишь остатки фундамента. Но минарет сохранился до наших дней, хотя и не используется по прямому назначению, однако, является памятником архитектуры и истории.
2) Названия озёр.
3) Здесь и далее пишется с большой буквы, потому что это так же местное самоназвание. Официальное название: Площадь Труда -- наименование автобусной остановки. Когда-то -- Площадь Церковная, здесь стоял самый первый храм, построенный в городе Миассе. Центральная улица так же называлась Церковной, в данный момент -- Пролетарская. Названия сменены в конце тридцатых годов.
4) Исследователи Подземелий в целях облегчить самим себе и другим выживаемость на каждом уровне устраивают тайники, где лежит запас фонариков, батареек, аптечка, спальник, вода и еда. Помимо общих "нычек" -- как называют их проводники -- у каждого имеются индивидуальные. Общие рассчитаны на простых смертных, волею судьбы занесённых под землю. Периодически запас предметов в тайниках обновляется.