Пьяна она была тяжко, страшно. Сидела ещё, но уже скособочась, и сигарета истлевала в ослабевших пальцах. Я вошла в кухню и присела рядом с нею:

  - Пойдём, уложу.

  Она упрямо качнула тяжёлой головой.

  Вздохнув, я потянулась за своими сигаретами.

  - Послушай, - вдруг жарко навалилась она на меня, наугад в сторону пепельницы засовывая окурок. - Послушай, - и руки её обвились вокруг моей талии. Я чуть отстранилась, но она уже прильнула, она уже почти легла на меня. - Послушай, они все... сволочи... грязные... грязные...

  Слова давались ей через пьяную одышку, каждое из них обдавало меня въевшимся в неё запахом табака и острым водочным перегаром... На последнем же её неверная рука нацелилась на мою грудь, пальцы изготовились обхватить, но не успела... она не успела согрешить.

  От моей резкости пьяная чуть не упала, а я уже оказалась у противоположной стены.

  Она тяжело мотнула головой и заплакала бы, если бы умела.

  Если бы я умела быть мужчиной, то доказала бы ей, что не все...

  Если бы я умела быть мужчиной, на руках донесла бы её до кровати.

  Но я не была мужчиной - и никогда не буду.