Бесконечность последнего дня первозданности
Когда планета уже стоит на семи радужных малоустойчивых ножках
И поводит плечами седеющий, заведший игрушку на старости лет Бог, 
Любуюсь на созданных им позавчера Адама и Еву, 
Подумывая о том, чтобы удержать их руками за нитку
Бесконечности последнего дня первозданности, 
Ведь уставшая Ева уже мечтает о том, 
Чтобы обзавестись компанией поинтересней старого Бога, 
И неинтересного, до первизма банального парня Адама, 
Познакомившись с уже нежно обвивающей тело бесполой змеёй
Безисходности и обессиливающего греховного разврата
Построенного на единении двух или больше тел, 
Отчаянно трусящих перед повязанными друг с другом душами, 
В умиротворения сверканий ещё не существующей преисподней, 
Рая для тех, кто избрал His Infernal Majesty
В качестве объекта для изливания своей беспредельности
Своей драмы блестящего огненно-жёсткой Орантой тела
Своей белизны убиения помыслов Бога
Жестокости танцев в ночи под глазами безвинного света
Луны, что сияет как знак беззаветности старого Бога, 
Что смотрит на Еву, на первую леди, и гладит Адама по спинке, 
Как любимую нежно игрушку без пороха боли
Не зная, что скоро Адам промахнётся, стреляя в супругу из самодельной хлопушки
И ранит Создателя, от крови породив Люцифера, 
Кто сможет вернуть созиданью удел разрушенческих танцев
И дать нам понять бесконечность последнего дня
Лицемерия, лжи, одиночества и страстосферы
Бесконечность последнего, первого дня первозданности
Придуманной зимней ночью в мыслительных сугробах
Одинокой картинкой зеркальной всех чувств и созвездий
Одинокой Эвитой, Далилой, или самим Богом, -
Кем угодно, вот только бы всё ж не Марией, - 
Помышляющей в радужных мыслях о сердце Дианы.