Сквозь крошечные, обтянутые прозрачной рыбьей кожей окна, пробивались скудные лучи света. Кирпичные стены были целиком забиты различными надписями, абсолютное большинство из них оставили рабы прикованные кандалами к старым и ржавым, но до сих пор прочным трубам. Пахло потом, гнилью, кровью и... страхом. Помещение размером 6 на 12 метров использовалось для содержания будущих бойцов. Три война и два охранника с дробовиками. Оно имело два выхода - один в огражденную тренировочную площадку, другой прямиком на открытую арену. Семь таких комнат окружали всю арену по периметру.
Что я здесь делаю? - спрашивал себя человек. Успокойся, - твердил он про себя, - тебя не станут убивать посреди такого большого города, ты ведь не какой-то там раб, сражающийся на арене ради свободы... Ты свободен... Ты... Нет я... Я будущий воин! Заткнись придурок... Признайся ты решился на этот шаг только потому, что ты, да ты, никому не нужен. Ты ничтожество. Ты хоть и свободен, но выпрашиваешь еду у других... - укорял себя человек.
Душная конура завибрировала от топота ног и злого ропота толпы. За стеной начал свою речь один из Старейшин. Каждый месяц его слова открывали многочасовые бои за право вступить в клан. Жителям города было наплевать кто дерется на залитом кровью песке арены. Они желали хлеба и зрелищ. Растерзанное, разорванное на куски тело, вид мяса и крови возбуждали толпу. Толпа хотела видеть, чувствовать, вдыхать страх и смерть загнанного в угол человека. Эту адскую площадь соорудили девять лет назад. С тех пор город не представляет себя без еженедельных боев на смерть...
Ареной владел влиятельный и довольно богатый по местным меркам клан. Не банда разбойников, бушевавших на юго-западных островах, а военизированное формирование со своим советом, несколькими базами с комфортабельным жильем, мастерскими и тренировочными полями, крупной сельскохозяйственной кормовой базой. Легион, именно так они себя именовали, мог выставить до 300 - 350 отлично обученных и экипированных, взращенных на рейдах в опаснейшие пещеры и шахты, бойцов. Жалование каждого из них хватило бы на то, чтобы прокормить десяток бедняков. Однако, каждый кто хотел попасть в столь почетное и денежное место должен был пройти одно испытание...
Крики и хлопки долго не умолкали. Старейшина в бархатной мантии медленно поднял руку украшенную золотыми кольцами и продолжил свою ежемесячную, повторяющуюся из года в год речь. - Как вы хорошо знаете, каждый месяц, мы собираемся здесь, чтобы посмотреть на этих храбрецов...
В центре огромной арены, гордо стояли четырнадцать отмытых от грязи, постриженных и одетых в белоснежные тканевые штаны, мужчин.
Они лучшие из лучших. Они не побоялись прийти и доказать всем вам, и себе в особенности, что они достойны лучшей жизни. Сегодня эти смельчаки докажут свою храбрость в бою... и сильнейшие из них займут свое место в наших стройных рядах. Запомните - только вы можете изменить ход своей жизни. Только вы сами можете себе помочь... Да начнется битва!
Четырнадцать человек разошлись по своим помещениям. Трибуны в очередной раз содрогнулись от неистового крика толпы ободранных бедняков. Арена, бесплатный хлеб и кактус тоник, три единственные радости не обремененного гайками человека, составлявшего большую часть населения города.
Сквозь дрему до человека долетали странные слова. С огромной неохотой он разлепил веки. Доброволец номер одиннадцать! Номер одиннадцать! Ваш черед!, - надрывался подросток, одетый в легкую тканевую одежду, со списком в руках и старенькими очками на носу. Итак, ваша судьба в ваших руках, - произнес он с сарказмом, - протягивая оставшиеся четыре дощечки. Каждый из добровольцев сначала тянул жребий, выясняя очередность боя, а затем перед боем все тянули дощечки с разнообразными противниками. Это могли быть тупые аори, сильные мезоиды, либо хищная стая пигбулей и бруксов, пару хелицеров или что бывало очень редко, бой с озверевшими рабами.
Дрожащими от пота и страха пальцами, человек потянул за шероховатую дощечку. На самом ее конце красовалась гнилая голова. Мезоиды, - обреченно вздохнул человек. Такова ваша судьба, - хищно оскалился писарь.
Приятная прохлада вонючего, но такого безопасного помещения сменилась палящим солнцем. Земля в этих широтах давно потрескалась от жары. В тени, на крытых трибунах собрался почти весь город. Место на обычной скамье стоило 15 гаек, на специальных мягких креслах и прохладительными напитками - до 500. Четыре вышки с охранниками вооруженными Фагернесами и АК 47 грозно возвышались над зданием. На противоположном конце арены группа людей с огнестрельным оружием охраняла три огромные клетки, закрытые темной тканью. Вонь от них опутывала тошнотворной сетью всех и вся.
Человек вышел на середину площадки. Из оружия у него были только свои грубые кулаки. Ради зрелищности, для начала охранники выпустили лишь одного мезоида. Открыв клетку, они поспешили ретироваться за ограждение. Из глубины темной клетки показалось коричневое мясо и куски кожи мезоида. Сгнившие конечности, яростный оскал гнилого лица, куски ребер и костей торчавшие из тела, внушали невероятное омерзение зрителям и настолько же неимоверный страх и ужас бойцам...
Издав невероятно громкий вопль человек обреченно бросился вперед, зная что ему не справиться с мезоидом.
Сознание содрогнулось от огромного ведра холодной воды вылитого на тело. Человек пришел в себя, не понимая что происходит... Прямо перед ним стоял седой Старейшина Легиона. Поздравляю мой друг. Ты доказал, что даже три мезоида не помеха храброму бойцу... бойцу Легиона. Ты принят в наши стройные ряды.
Кровь заливала глаза, однако человек смог поднять голову и посмотреть в глаза Старейшине. Кашель скрутил его, но слова "Слава Легиону" все-таки прозвучали из его разбитых губ. Последние силы покинули его, но он знал, новые братья навеки останутся с ним.