Аннотация: что будет если ты достиг всего? что будет если ты император и перестал управлять империей, а любовь твоя - твоя погибель? Обновление 12.01.12. Закончено
Император и пророчества
--
ты можешь задать только пять вопросов, властвующий - ровным голосом произнесла Оракул и не единой чёрточки не дрогнуло на старом, морщинистом лице.
"властвующий... Не властелин, как общепринято, а властвующий... Всё равно что узурпатор. Она отвергает законность моей власти. Должна умереть". На миг колыхнулся страх: "она Оракул Бога" и следом "чушь, сказки и суеверия! Нет бога! Я! Я! Я - Бог!". Но вслух, соперничая с невозмутимостью старухи сидящей перед ним, произнёс:
--
не больше и не меньше. Как всегда.
"Сначала она будет меня стращать гневом боженьки, а потом предложит покаяться и уверовать. Скукота..."
--
да. Пять вопросов и пять ответов. Раз в жизни. Если бог удостоит вниманием и захочет ответить - твёрдо глядя в глаза императору ответила старуха - он, видишь ли, не любит скучающих праздно интересующихся.
"Однако. Нет, совершенно точно ты умрёшь. Но что бы спросить? Вопросов то по большому счёту и не было. Империя? Так построена и сплочена, крепко стоит. Угрозы? Так враги все уничтожены, а ничтожные правители тех соседних государств, что ещё есть, дерутся между собой за право первым поцеловать носок его туфель...Какие уж тут злоумышления, если одна мысль - как угодить так, чтобы следующим на кого он нападет, был кто-то другой? Про предстоящий поход? Но боги и так благоволят тем армиям, которые сильнее, а сильнее его легионов нет в мире. Да, его привела сюда скука, потому что он и так был абсолютным властителем необъятных земель, владыкой дарующим жизнь и смерть своим бесчисленным подданным. Привыкнув к мысли, что всё происходящее в мире зависит от его воли, уже не знал чего пожелать еще: о чём спрашивать у судьбы, если ты хозяин её? Но что-то спросить надо, раз пришел сюда. Глупости спрашивать недостойно его положения, а умное и мудрое, как назло, не шло в голову.
--
Скажи, старуха, сколько веков простоит моя империя?
Тень изумления коснулась глаз Оракула, губы её невольно шевельнулись, будто спрашивая "почему?". Но затем маска спокойствия вновь вернулась на её лицо.
--
Непостижимы пути Господни - он соизволил ответить на твои вопросы.
"Будто могло быть иначе..." - цинично ухмыльнулся в душе император.
--
Слушай же: империя вскоре после твоей смерти рухнет и на землях её начнётся междоусобица, тьма и разруха.
--
Ну на мою жизнь хватит, а там мне будет уже всё равно - не так ли?
Но всё же властелин большей части мира нахмурился перед тем как задать второй вопрос:
--
Хорошо. Скажи от чего я умру?
--
Женщина поразит тебя в сердце.
--
Тоже мне новость...Моё сердце каждый день поражает дюжина красоток - ухмыльнулся властитель.
Старуха помрачнела лицом.
--
Скажи, много ли у меня осталось в живых врагов?
--
Каждый, кого ты видишь, враг тебе.
--
Ты лжёшь, старая - я уничтожил или раздавил всех врагов! - неожиданно вспыхнул гневом, но тут же его подавил властелин.
--
Если ты не видишь врагов - присмотрись к друзьям - на этот раз глумливо усмехнулась старуха.
Внутри императора клокотала ярость и стоило больших усилий удержать её: "как она смеет... так... вести себя? Ты заплатишь за это! Будешь долго умирать... На коленях будешь молить о смерти..." Но всё же монарх обуздал свою ярость и с невозмутимым видом продолжил задавать вопросы:
--
Как мне избежать смерти?
--
Тебя спасёт непорочная дева, если прольёт искренне хоть одну слезинку о тебе. Но никто её не прольёт - тебе не спастись - старуха зловеще смеётся.
Властелин твёрдо решил, что она умрёт лютой смертью. "Смеёшься? Ну и я посмеюсь над тобой ". Не смотря на ярость, его голос был холоден словно лёд:
--
Скажи, что ожидает тебя?
--
Меня ожидает почёт - нагло усмехнулась старуха
Быстрее мысли, как молния сверкнула сабля, и искра жизни ушла из глаз Оракула. Затем она мягко завалилась на бок и её голова отделившись от шеи скатилась на пол. С сухим стуком император раздосадовано и, одновременно, удовлетворённо вложил саблю в ножны. Раздосадовано, потому что не сдержался и тем самым даровал быструю смерть. Удовлетворённо, потому что не растерялись ещё умения прославившие его как первого мечника империи. Открыв дверь позвал начальника стражи и кивнул на тело:
--
В Андоре, кажется, святоши строят собор? Сжечь её дотла, а пепел тайно подмешать в грунт для краски - пусть расписывают свой храм.
Дни шли за днями, император правил покорной его воле страной твёрдой и жёсткой рукой. И не было снисхождения ни к бедным ни к богатым - перед законом все были равны. А законом был он. Дни протекали размеренно, согласно воле его, только слова Оракула не шли у него из головы. "Женщина поразит тебя в сердце..."
Он повелел и все женщины были удалены из дворца и ближе чем на лигу запрещено им было приближаться к стенам Запретного Города. Он повелел и со всей страны ему стали привозить непорочных девушек на утеху. "Женщина поразит тебя в сердце...". И ночью, на ложе, после любовных утех, острым клинком пронзал сердца привезённых на одну ночь девушек. Его не трогали их мольбы и слёзы - он не щадил никого. "Женщина поразит тебя в сердце..." Сердца заколотых девушек он вырезал и скармливал своему любимому псу.
В народе, угнетённые жестоким правлением, отчаявшиеся люди вспоминали пропавшего Оракула и шептались по углам с надеждой: дескать, скоро придет конец правлению тирана - она ему предсказала падение и за это была убита. Немало находилось людей, которые, не смотря на риск лишиться языка, готовые были под присягой рассказать, будто бы видели старуху - Оракула и даже пересказывали, что именно она напророчила. Правда, от рассказчика к рассказчику подробности настолько сильно отличались, что только последний дурак счёл бы их правдивыми. Но люди верили. И превозносили праведность Оракула и сетовали на жестокость правителя. И те кто излишне громко сетовал на властелина и превозносили старуху, убитую им, исчезали навсегда за мрачными стенами тюремного замка.
Так было. И ничто не предвещало перемен, но однажды, проезжая по улицам города мимо простёршихся ниц горожан, он заметил, как колыхнулась занавеска на окне одного из домов. Тот час же стражник был отправлен привести наглеца, посмевшего пялится на самого императора.
--
гляди ты, девка.... - бросил своим приближенным - хорошенькая...
Она была молода и несмотря на неброскую одежду и растрёпанные волосы - стража ведя её не церемонилась - была утончённо прекрасна. Даже то, что она стояла на коленях опустив голову и потупив взор и за спиной возвышались стражники готовые по малейшему знаку убить её, не портило впечатление. Даже напротив, придавало некий шарм и пикантность. "Женщина поразит тебя в сердце..."
--
зачем ты смотрела на меня женщина?
--
Мне было интересно увидеть ваше величество - после молчания робко произнесла девушка.
--
Ты знаешь, что за это положено? - сурово спросил Император
--
Ваше величество, простите меня за то, что посмела оскорбить вас своим недостойным взглядом - пролепетала побледневшая красавица.
Глядя с любопытством, рукой приподнял голову за подбородок, словно выбирая коня, придирчиво осмотрел её.
--
подумать только, мне с таких далей привозят девушек, когда такие красавицы водятся под боком - бросил придворным. И уже девушке - ты достойна лучшего, чем прозябание в этой жалкой лачуге... Решено - едешь со мной во дворец.
Она сидела по правую руку от властелина на пире и была бледна и молчалива, несмотря на то, что постоянно подносили новые изысканные яства, девушка так ни к чему и не прикоснулась, лишь вымученно выпила кубок вина, который ей поднёс виночерпий. Наконец гости или разошлись или их пьяных увели по гостевым покоям слуги. Они остались лишь вдвоём - император и его невеста на ночь.
--
Идём со мной, тебя ждут новые впечатления - нежно взяв под руку девушку произнёс властелин.
--
Я устала - жалобно ответила та, но покорно встала и тяжело сглотнув, бледная пошла за своим повелителем.
Холодно блестит смертоносный клинок в свете равнодушной к забавам смертных луне. Быстро бьётся, невидимая в полумраке, жилка на запрокинутой, тонкой шее. И только слышно тихий шепот, почти стон:
--
прошу - сделай это быстрее...
и ёкнуло сердце у безжалостного повелителя, дрогнула рука - до этого девушку просили, умоляли пощадить; иные бились в истерике или же вырывались - точно попавшие в капкан дикие звери.... "женщина поразит тебя в сердце...." "Нет! Врёшь шарлатанка - твои пророчества не властны надо мной!" С глухим стуком падает на пол нож и рука, нежно лаская, ложится на девичью грудь.
--
не бойся, я тебя не убью.
Точно муха в паутину попал император в тенета древние, как сам мир. Придворные только диву давались переменам произошедшим с владыкой: стоило лишь появится новой наложнице рядом с грозным властителем жизни и смерти, как тот становился благодушным, точно сытый кот. В такие моменты, провинившиеся сановники, воздев очи к верху, благодарили всех богов и про себя благословляли новую пассию императора, желая ей долгих лет жизни. Обольщая подобно райской гурии, точно змея вползла она на грудь своему хозяину: вскоре в маленьких ручках было больше власти чем у всех советников и министров вместе взятых - наложница в полной мере воспользовалась своей приближенностью к владыке. Ослеплённый её чарами, тот решал вначале государственные дела советуясь с нею, а затем, позволяя всё чаще и чаще распоряжаться от его имени, стал пропадать на бесконечных пирах и охотах...
И вот, однажды, под грохот барабанов и рёв множества труб, словно триумфатор добившийся крупной военной победы, император возвращался во дворец после охоты. В первых рядах шествия, на месте отличившихся в битвах героев, шли егеря и загонщики дичи; сразу за ними шествовали музыканты и герольды, ранее перечислявшие ратные достижения императора, теперь же они громкими криками перечисляли добытого владыкой зверя; и, наконец, окруженного семью рядами отборных гвардейцев, мускулистые носильщики несли в паланкине самого правителя.
Властелин большей части мира был счастлив: он свершил всё чего добивался в жизни и даже сверх того. Принеся благоденствие на покорённые земли, он, в отличие от всех тиранов, бывших в истории прежде, добился народной любви и почёта - не в его ли честь кругом раздаются многоголосные приветствия? Там, где его проносят по улицам, народ падает ниц - показывая безмерное уважение и люди выкрикивают здравицы, желая долгих лет своему благодетелю. А во дворце его ждёт отрада души, очей очарование - женщина о которой впору даже богам помечтать. Что еще пожелать ему можно? Разве что детей, для того что бы они пронесли славу его сквозь столетия.
Так думал император, ибо за рядами солдат окруживших его он не видел прохудившуюся одежду своих обнищавших поданных, не видел их измождённых лиц и стражников, ходивших с обнаженными саблями, среди распростершихся горожан. Горе было тому кто кричал хвалы повелителю не достаточно усердно - такого, тот час же, секли стражники плетью. А если стражнику казалось, что человек недоволен правителем - то тот, острой саблей, сразу же отсекал голову провинившемуся.
--
Владыка, одумайся! Ты разорил страну люди мрут уже от голода! - вдруг до ушей императора донёсся чей то отчаянный крик.
Император опешил. "Кто же смеет выкрикивать столь наглую ложь? Где же тот негодяй? Надобно сей час же его изловить!" - пронеслось в его голове.
--
Начальника стражи ко мне! - сидя в паланкине выкрикнул властелин половины мира.
Тот час же, подобострастно склонив голову, к паланкину подбежал начальник стражи. Он слышал выкрик из толпы и теперь, ожидая гнева своего хозяина, со страхом ожидал что тот скажет на это его досадное упущение.
--
чего изволите господин? - елейным голосом, отчаянно потея, проговорил он, склонив голову.
--
Тот час же доставьте мне этого наглого хама, что смеет оскорблять мой слух наглой ложью - от негодования голос императора даже стал хриплым.
--
Помилуй владыка! - начальник стражи, зная насколько страшен в гневе правитель, перепугался еще больше - Сему наглому смутьяну уже отрубили голову - дабы пресечь речи оскорбляющие честь Вашего Величия.
Император был раздосадован. Но что поделать - не наказывать же расторопных стражей, ретиво исполняющих свой долг?
--
скажи, правда ли то что кричал этот хам?
--
О, это наглая ложь! Извольте я вам доставлю любого из поданных и тот вам это подтвердит - держава процветает как никогда и народ в изобилии благоденствует.
Поняв, что удалось избежать гнева императора, начальник стражи принялся расточать мёд, дабы окончательно умиротворить своего господина и тот, с довольной улыбкой, махнул рукой, отпуская своего преданного слугу.
Император успокоился, но он не был глупым человеком и поэтому, всю оставшуюся до дворца дорогу, раздумывал о том как же обстоят дела в империи на самом деле - зерно сомнения проникло в его сердце и укоренилось. Чем больше он думал, тем больше беспокоился: задумавшись над возмутительными выкриками, осознал, что уже долгое время пренебрегает государственными делами, во всём положившись на советников, министров и свою любимую наложницу. "Может ли быть такое, что от меня утаивают правду, вводя в заблуждение?" - обеспокоившись думал он. Поэтому он твёрдо решил, как только приедет во дворец, повелеть вызвать своего опального советника. Которого в прошлом году, по наущению своей наложницы, сослал в самые глухие и необжитые земли, запретив, под страхом смерти, покидать их.
--
скажи-ка, любезный, как на самом деле обстоят, дела в моём государстве? - спросил император тот час же, как к нему привели его бывшего советника.
--
Империя процветает. Что именно ты хотел услышать? - непочтительно ответил опальный советник, лишь слегка склонив голову.
"Какой дерзкий наглец!" - подумал властелин, но промолчал.
--
я желаю знать как на самом деле живёт народ, о чем говорят люди; не притесняют ли их чиновники; не возомнили ли многого о себе наместники - мне надо знать правду, о том как обстоят дела в империи, а не то, что говорят мои приближенные.
--
Велика империя и богата, однако простые люди с каждым годом нищают всё больше: дошло до того, что, в некоторых провинциях, селяне, словно скот, стали есть траву. Сборщики податей лютуют - тех кто не может заплатить непомерный налог, продают в рабство, а всё имущество распродают. Наместники живут в роскошных дворцах, под стать варварским царькам и творят произвол, опираясь на многочисленную стражу. Власть императорских указов заканчивается в десяти лигах от столицы. Народ ропщет. Всех недовольных или вешают или ссылают на рудники, но их меньше не становиться - скоро весь народ будет или висеть на столбах или гнить в копях.
--
Ты лжешь! Быть того не может! - в ярости закричал император.
--
Такое бывает, когда империей правят наложницы, в то время как монарх предаётся забавам. Быть может это заговор? Довести народ до отчаяния, а затем, сместив императора - тирана, дать небольшое послабление смердам, что бы обрести их поддержку? Так можно быстро укрепиться на троне... В любом случае, тебе надо сменить окружение. А в первую очередь отдалить от себя и государства наложницу - смело глядя в глаза императору говорил опальный вельможа.
Он говорил столь дерзко потому что знал, что терять уже нечего - в любом случае, его ждёт впереди казнь, но быть может владыка задумается и даст народу послабления. Лишь на это он уповал, потому как был в душе справедливым, благородным человеком и ему было больно смотреть на страдания простого народа.
Император недвижимо сидел на троне и молчал, лишь лицо его, подобно грозовой туче, становилось всё темнее. Едва сдерживая свой гнев, через некоторое время, он произнёс:
--
и как бы ты поступил на моём месте?
--
На три четверти сократил бы армию и стражу. Уволенным ветеранам дал бы земельные наделы в пограничье и всем колонам раздал бы половину зерна из имперских хранилищ. Наместников надо отправить на рудники, всё ими награбленное конфисковать. Вместо них можно назначить провинциальные сенаты - пусть ведают местной казной и распределяют средства на муниципальные нужды.
Тут же стражники, сбили с ног безумца, осмелившегося советовать владыке половины мира и, наступив на его спину ногами, приготовились, по знаку хозяина своего, пронзить неугодного советника копьями.
--
замуруйте его в темнице, что б никого более он не мог смущать своими безумными речами - повелел император и несчастного увели.
На пиру, что организовала наложница по случаю приезда своего господина, веселилось множество придворных; длинные столы были заставлены изысканными яствами, а множество музыкантов и актёров развлекали присутствующих. Однако император был не весел, сомнения отравляли его душу: быть может весь этот лоск и роскошь лишь видимость а благополучие только иллюзия? Быть может, на самом деле, народ вот-вот взбунтуется, или же эти расточающие улыбки льстецы готовят заговор и ждут момента, что бы воткнуть кинжал в спину. Или же подсыпать яда в вино... Рука, готовая поднести к губам кубок с вином, при этой мысли, дрогнула и вино расплескалось.
--
господин мой, что за тёмные мысли гнетут тебя? - руки наложницы, точно змеи, обвили шею императора.
Впервые, за всё время, властелину множества земель объятия любимой наложницы показались не приятными и он отстранился.
--
не обращай внимания, радость моя - мне не здоровиться - через силу улыбнувшись ответил император.
--
Говорят, ты, того несносного старикашку, вернул из опалы? Это он, дурными речами расстроил Ваше Величие? Не слушайте это змея - он алчет власти и будет вас вновь настраивать против самых верных людей - заботливым голосом промолвила фаворитка.
--
Уже не будет - приказал замуровать его в темнице.
Женщина, точно ластящаяся кошка, нежно обняла своего господина и ласково на ухо ему прошептала:
--
Сегодня ночью я приду в ваши покои и вы забудете обо всём.
Сладко дрогнуло сердце у властелина и он, наконец усмехнулся.
Сквозь решетки окон светит луна, равнодушная к делам смертных. Её призрачный свет бросает обманчивые тени, показывая то чего нет, а так же скрывая то, что надо бы видеть.
Стройная фигурка молодой женщины, в лунном сиянии, казалось, не имела ничего общего с человеческим телом - словно сама богиня снизошла с небес в спальню императора. Наложница не спеша, одела сорочку и сверху накинула халат, зажгла масляную лампу и, достав из кармана халата зеркальце, пригладила волосы. Всё это время она упорно отводила взгляд от своего господина, после любовных утех, небрежно раскинувшегося в ложе и теперь спящего. Кто знает о чем она думала, когда открывала дверь в спальню и жестом подзывала стражников, стоящих в карауле у дверей?
"Делайте, что должны" - тихо проронила она, отходя в сторону. И руки гвардейцев поднялись, а затем опустились, пронзив короткими, но тяжелыми копьями императора.
Император, резко дёрнувшись, в страхе, вскочил со своего ложа. Его сердце громко и часто стучало.
"Всего лишь сон" - подумал пришедший в себя владыка. "Однако ж присниться такое..."
С нежностью глянул на девушку, тихо спящую в его постели и окончательно успокоился - "немыслимо, что бы она так могла поступить".
Однако сон всё никак не шел из головы. Действительно, в последнее время он начал пренебрегать своими обязанностями, доверив решать все государственные дела своим советникам. "А что если советники и наместники, оставаясь верными ему лишь на словах, на деле делают всё по-своему?" - предательская мысль, засев в голове, никак не хотела покидать его.
Любимая наложница - еще одна головная боль: целыми днями хандрит и льёт слёзы - он ей и пиры устраивает, и представления всякие, украшениями да нарядами задарил - складывать уже некуда. Только за одно платье из тафты, расшитой золотом и украшенного каменьями, можно было полгода содержать два легиона - любая женщина была бы вне себя от счастья - а эта даже не улыбнулась...
Опального советника доставили во дворец лишь через три месяца - широко раскинулась империя - даже загоняя сменных коней, от дальних рубежей до столицы не доехать быстрее.
Император нарочито сердечно обнял уже немолодого советника, поинтересовался здоровьем и его нуждами. На что последовал уклончивый ответ, что, дескать, он ни на что не жалуется и ничего ему не надобно. Владыка, поняв, что сей час всё равно не добьётся правды от опального сановника, отпустил его, наказав непременно явиться вечером на пир устроенный в его честь.
Вечером же, на пиру, виночерпии непрестанно подливали крепкого вина в чашу дорогого гостя, искусные танцовщицы и певицы услаждали его взор и ласкали слух, показывая своё мастерство. А затем сановника, забывшего о тревогах и изрядно захмелевшего, прислуга увела в уединённую комнату, где его уже ожидал император.
--
Забудь про все страхи и отвечай правдиво на мои вопросы - негромко сказал император.
Весь хмель из опального сановника разом вышел, впрочем, не осталось и страха.
--
Что желает ваше Величество?
--
Наше величество желает услышать о том, как обстоят дела в государстве без всяких прикрас. Клянусь, что бы ты не сказал от того вреда тебе не будет.
И опальный советник начал свой рассказ:
Империя велика и необъятна, день ото дня она богатеет всё сильнее. Враги трепещут, не помышляя даже о том, что бы посмотреть в стороны границ государства, которое настолько богато, что ради создания нарядов для наложниц, разоряет целые провинции. Ограбленные сборщиками податей, крестьяне, подобно скоту, жрут траву. О ничего страшного: для развлечения голодного народа, вашей милостью, строится огромное множество всяческих цирков и арен - уже скоро в самой отдалённой деревушке, на три двора, будет, самое малое, атлетический манеж.
Бунтов обнищавшего народа ожидать не следует: солдат и стражников больше чем ремесленников и селян вместе взятых - вмиг укротят наглецов, буде те начнут требовать дать им хлеба, который сами и вырастили. Правда, в казне уже недостает сестерциев на выплату им всем жалования - от того они добывают пропитание себе сами: грабя всех, кто подвернётся им под руку.
Это не страшно: ненасытные наместники, большую часть собранных налогов присваивающих себе, уже продают нищее мужичьё в рабство на рудники - так что скоро грабить некого будет.
Ваше величество весьма любят в народе: при каждом поминании, непременно, сплёвывают наземь - чтоб не сглазить, а то мало ли какая напасть накинется на кормильца нашего - куда уж им сирым и обездоленным тогда деться будеть? Чай новый "ампиратор" отменит налоги все и, тогда, они не будут знать, что делать с нежданным богатством. Вот и молятся смерды с утра и до ночи о здравии Вашем, о том, чтоб святые поскорее окружили бы венценосную особу и о благополучии порадели, воздав по всем заслугам.
Находятся, правда, баламуты, что дерзают утверждать, будто - мерзко помыслить даже о таком - ваше Величество убил какую-то пророчицу. Ведь последнему козопасу, живущему в самых отдалённых горах, известно, что оная была шарлатанкой и, раскаявшись в том, удалилась в монастырь, свои грехи замаливать. Ну, разумеется, после того как прикоснулась к светочу мудрости в лице Отца Нашего - Владыки Половины мира. Правда, в какой именно монастырь, то никому не ведомо - наверное, для того, что бы одураченные люди не явились по её душу, алча отмщения за поругание веры их...
Император слушал дерзкие речи, и всё больше мрачнел, всё труднее и труднее ему было сдерживать свой гнев. Наконец, не выдержав, он вскочил на ноги:
--
Довольно! Я поклялся, не причинять тебе вред, что бы ты не сказал, но лучше не испытывай моего терпения - мне и так уже всё ясно.
--
Ну что ж - немолодой уже советник пожал плечами - позвольте, Ваше Величество, мне пойти собрать вещи - путь на место ссылки долог - чем раньше выеду, тем скорее приеду.
От неожиданности император, прям таки, остолбенел.
--
Какая ссылка? Я ж с тебя снял опалу - всех захребетников, льстецов разгоню, вновь советником станешь - приближу к себе.
Бывший советник, опустив голову, мялся и неловко переступал с ноги на ногу.
--
простите, но я бы хотел, как можно скорее, вернуться вновь на место ссылки - привык к глуши, знаете ли. Чистый воздух, мало людей...
--
Но почему? - Император недоумевал.
--
Когда империя рухнет, в обжитых местах будет очень неуютно жить, а в столице, пожалуй, хуже всего.
Ни слова не говоря, император, собственноручно, написал охранную грамоту и вручил её пожилому человеку, который, на этот раз, искренне обрадовавшись, поблагодарил владыку и удалился готовиться к отъезду.
Вскоре в Империи начались изменения: император, вдруг узнавший, что в его стране не всё так хорошо, как он думал и даже, напротив - всё очень даже плохо, начал проводить реформы. Разумеется, начав со своего двора: советники и министры, не успев и глазом моргнуть, тут же оказались в тюрьме арестованными. Однако придворные, назначенные на их место, запустив руки в казну, лишь громко обличали своих предшественников, да славословили императора. Что же еще могло выйти, если меняешь одних льстивых воров на других?
Наместники взбунтовались, после того, как император приказал их арестовать. Почувствовав себя полновластными хозяевами в своих провинциях, они не желали так просто уступать свои насиженные местечки и, сговорившись с расквартированными в их провинциях войсками, объявили себя независимыми царьками независимых королевств. Соседние страны зашевелились, с вожделением поглядывая на земли своего могущественного соседа.
Властелин половины мира тут же приказал верным легионам усмирить бунтовщиков. Но легаты в легионах, почувствовав, что власть императора зашаталась, повинуясь на словах, на деле не спешили выполнять приказы, в тайне надеясь выторговать от мятежных наместников дары побогаче.
Пока легионы неспешно маршировали и маневрировали, заигрывая с бунтовщиками, тоненький ручеёк налогов из провинций окончательно иссяк и денег, на содержание многочисленных солдат и стражи стало не хватать. Тогда император повелел сократить численность войск и многочисленные ветераны, оставшись без жалования, сбились в многочисленные ватаги и занялись грабежом.
Обозлённый, доведённый до отчаяния народ взбунтовался и начал грабить имперские хранилища, а так же особняки нобилей. Легионы, получившие приказ спешно расправиться с взбунтовавшимися селянами, оставили мятежных наместников в покое. Однако вместо того, что бы карать бунтовщиков, легаты, возглавили их. Должно быть, их так же манила возможность урвать свой кусок из трещавшей по швам империи.
--
Мой повелитель! - Запыхавшийся гвардеец ворвался в покои императора - чернь взбунтовалась! Какая-то сволочь всем трубит, что, дескать, по вашему приказу, Оракула сожгли и прахом разрисовали храм. Теперь весь города поднялся и, под предводительством этого горлопана, движется к дворцу.
--
И что? - меланхолично спросил император.
За последнее время он сильно изменился: лицо осунулось, от постоянной бессонницы появились круги под глазами. Мятая одежда, была испачкана чернилами от бесконечных указов и распоряжений, пальцы выбивали по крышке стола нервную дробь.
--
Вам надо бежать, пока еще есть возможность - стража уже разбегается, а бунтовщики, ворвавшись во дворец, никого не пощадят.
Император, при этих словах спохватился: ему тот час же вспомнилась его любимая - за себя он уже не боялся и смерть после всего произошедшего, пожалуй, была даже желанна, но девушку непременно надо было спасти.
"Надо спешить" - император энергично вскочил на ноги и, наплевав на императорское достоинство, припустил бегом, сопровождаемый по бокам двумя верными гвардейцами.
Покои наложницы были не далеко, так что Владыка не успел даже запыхаться. Сама же девушка стояла у окна и с появлением Владыки даже не повернула голову.
--
Собирайся, совсем нет времени! - не тратя ни мгновения, император метнулся к платяному шкафу и принялся вываливать его содержимое на пол. Но не услышав никакого отклика от девушки, недоуменно оглянулся - та всё так же стояла не шевелясь у окна и разглядывала поднимающиеся над городом хвосты дыма - город пылал, но пожары тушить было уже некому.
--
Ты что? Скоро здесь будут бунтовщики - надо бежать!
Раздраженно потянул девушку за плечо и остановился, смутившись: та тихонько плакала.
Дальнейшее произошло настолько быстро, что император, действуя на одних рефлексах, не сразу понял что произошло: девушка попыталась ударить его ножом и тот, оттолкнув её от себя, мгновенно обнажив саблю, тут же полоснул клинком по своей наложнице.
--
почему? - потрясённо прошептал император, отбрасывая клинок в сторону и подхватывая на руки пошатнувшуюся девушку.
--
Я тебя не ненавижу - обессилено прошептала девушка, закрывая глаза.
Какое-то время они стояли, обнявшись, словно влюблённые, а затем, тяжело опустившись на колени, Владыка опустил на пол окровавленное тело свое возлюбленной.
Затем медленно встал, вытер окровавленные руки о тунику и проронив: "лучше бы ты пронзила мне сердце ножом", вышел из комнаты.
"Не надо" - бросил он двинувшимся следом гвардейцам, и те отстали, предоставив своего господина его судьбе.
На улице моросил мелкий дождь, когда из потайного хода вышел император. Выход располагался в глухом переулке, за несколько кварталов от дворца. Разило нечистотами, под сандалиями противно хлюпала грязь, но разом постаревший бывший владыка половины мира этого не замечал. Впрочем, всё это, на самом деле, и не было важно. Император потрясённый и подавленный произошедшим не обратил внимания на вышедших из-за угла две здоровых детин, с откровенно бандитскими рожами.
В следующий момент огромный кулак, подобно молоту врезался ему в живот, выбивая весь дух разом, а затем нечто тяжелое опустилось на голову и в глазах потемнело.
--
ну и чего ты его? - небритый верзила носком потёртого сапога потыкал бесчувственное тело.
--
Да так, просто. Не понравился он мне. На императора похож - второй горожанин, видя, что его жертва начала шевелиться, недобро ощерившись, пнул хорошенько по рёбрам. Жертва издала сдавленный стон.
--
Да что уж там, раз так получилось - посмотри кошель его, может звон есть какой.
--
Да ну. Ты смотри: он весь в грязи - не охота руки пачкать - ответил второй и вновь хорошенько приложил сапогом лежащего императора, попав ему по голове.
--
Ну, тогда кончай его и пошли, скоро дворец штурмовать будут - без нас всё ценное вынесут оттуда - брезгливо бросил верзила своему товарищу.
"Как нелепо" - подумал император, перед тем как волосатая рука за волосы задрала ему голову, а вторая ножом полоснула по горлу.