Первыми о том, что воинская часть блокирована, узнали вездесущие мальчишки. Часовые сей момент отчего-то прошляпили. Женщины быстро разнесли новость о случившемся. Только вот начсостав все пребывал в недоумении.
Пацаны оперативно захватили крышу пятиэтажки - самого высокого здания в городке. Какой повод прогулять занятия! О школе никто и не думает. Никому до них нет дела. Следом наверх подтянулись и самые отчаянные девчонки.
Вырывая друг у друга бинокли, втихую стянутые из дома, обнаружили вокруг по высоткам вооруженных военных с техникой совсем не в той форме, что у их отцов. Недалеко от КПП выставлен заслон, проверяют все машины без исключения. Потрепанный украинский стяг на флагштоке не колышется, нет ветра полный штиль и на море. Внизу суета туда-сюда мечутся солдатики, до пояса еще одеты по форме, а выше кто во что горазд. Полная неразбериха.
- Папка, мамка картошку велела принести из подвала, я забыл, - прокричал вниз мальчишка. На мгновение, задрав голову вверх, замер бегущий мужчина в кожаной куртке, затем махнув рукой, припустился дальше.
Несколько раз в сторону неопознанных пришельцев выдвигалась группка военных. Эмоционально жестикулируя, пытались о чем-то договариваться. Получив вежливый отпор, возвращались назад. Напряжение возрастает.
В Крыму события развиваются стремительно. Уже объявлена дата референдума. Все разговоры только ободном - присоединение к России. У военных нет указаний, как действовать. Временно исполняющий обязанности министр обороны безмолвствует в Киеве. К вечеру окончательно стало известно, что и по всему полуострову блокированы большинство частей.
Мужчины взволнованы и растеряны от неопределенности. Третий день ходят злые - лучше не подходи. Жены-то итак все знают, не пристают, понимают. С другой стороны возникшего рубежа русские, братья. Разве же рука поднимется, боже упаси...
Спонтанно, на офицерском собрании было принято решение - пойти разобраться по-мужски без оружия, выяснить, что да как. Колонна выдвинулась за КПП. В первых рядах флаг с трезубцем, и кумачовое знамя советских времен. Кто-то пытается затянуть песню, некоторые вразнобой подхватывают, не получается.
У ворот нарастает толпа из жен, матерей и просто подруг. Детей решительно отгоняют назад. Мальчишки метнулись опять на крышу.
- Эх, опоздали, натворят дел мужики! - сокрушаются хором женщины.
- Господи сохрани-и, обере-ги-и-и, - начали подвывать, прикрыв рукой рот.
Сразу и не поняли, что прозвучали выстрелы. На расстоянии их трескотня казалась ненастоящей, больше похожей на забавы ребят с петардами. Пальба в воздух приостановила движение, но неокончательно. Задние напирали, впереди раздались крики. С двух сторон колонну стали охватывать бойцы, выбрав укрытие, залегали, направив оружие в сторону людей в форме.
Женщины в едином порыве качнулись вслед. Застучали каблуки по асфальту. С воем в страшном гневе шла подмога. Кто сможет устоять перед нею?
Облако пыли взметнулось справа. Сквозь кусты на дорогу выскочил бронированный джип с пулеметом на крыше. Скрипнули тормоза. Поверх голов шевельнулся вороненый ствол. Дверь открывается, у переднего колеса вырастает солдат. Повернувшись спиной к наступающим он начинает разоружаться, складывая все на капот. Последней снял каску. Огненно-рыжие волосы рассыпались по камуфляжу. Обернувшись девицей, шагнул навстречу.
- Тож... дивчина, - спотыкнулась толпа. Через мгновение, охватив ее со всех сторон, пленила.
Противостояние продолжается. Словесная перепалка вот-вот перейдет в серьезную рукопашную стычку. Уже есть пострадавшее: разбиты носы и рассечены губы, оторванных рукавов и воротников никто не считает. Авангард с напором еще продолжает выяснять отношения, не догадываясь, что арьергард уже поредел.
Нахлынувшее сзади женское воинство начало растаскивать мужиков по домам. Хватали крайних, не разбираясь, где свой волокли назад. За полчаса дорога опустела. На обочине, разложив на капоте сумку с крестом, рыжеволосая санитарка обрабатывает зеленкой пострадавших с обеих сторон. Когда все закончила, сверху склонился пулеметчик.
- Товарищ сержант, чем это вы их там напугали? Я думал нам конец.
- За вас дураков сама боялась. А с бабами..., завсегда договориться можно.