Аннотация: Нуарный огрызок с претензиями на драму. В целом стиль выдержан, но не знаю, будет ли рожден на свет "День второй", хотя бы.
На нем скромный костюм мышиного цвета, made in china. В его руке, стаканчик дешевого горячего кофе, он бежит. Неловко подбрасывая колени, он прыгает с бордюра на пустую проезжую часть, срезая угол. Потертый портфель ритмично бьет его по ягодицам, скрипит карабин ремня, скрипят узкие туфли, скрипит первый ледок под ногами, скрипят зубы. Он опаздывает. Он на ходу вливает в себя безвкусно обжигающее содержимое пластикового стакана, и берет приступом нутро общественного транспорта.
Дешевый пластиковый будильник made in china бесславно капитулировал той ночью, бросив своего хозяина на произвол судьбы. Руки в ноги, ноги в брюки, вскочить, преодолевая цепкий шестичасовой сон, сунуть в рот бутерброд, вслед за ним зубную щетку, ботинки на ноги и бегом.
Он выскакивает из нафаршированного человеческими телами автобуса.
Головное здание Фирмы возвышается над ним, словно гигантский айсберг над легкой лодчонкой, подминая под себя его волю. Охрана на входе демонстративно посмеивается над его внешним видом. Он опоздал.
В лифте с ним поднимаются хорошо одетые преуспевающие молодые люди, они делают игривые комплименты хорошо одетым преуспевающим молодым девушкам. Он в этот момент досматривает последние сны, прислонившись к зеркальной задней поверхности обширного лифта. На него никто не смотрит, он для окружающих пустой прозрачный объем, занимающий часть лифта, источающий неприятный резкий запах пота.
Огромный офис встречает его многоголосием и беготней, встречает его треском факсов и трелями телефонных звонков, безразличием и садистской улыбкой шефа. Часы ровно над его головой, и они подтверждают, что это залет.
Его лишают премии, ему грозят увольнением, он подавлен, раздавлен, он срывается. Он кричит на шефа, он топает ногами, он срывает с себя портфель. Слюна с его посиневших губ летит шефу в лицо и тот медленно зеленеет. Его хватают под руки и волокут к выходу, и тут ему становится страшно, но уже поздно. Теперь настала очередь шефа кричать, и тот использует эту привилегию на всю катушку.
Он стоит перед зданием Фирмы и понимает, что больше никогда не попадет за тонированные стеклянные двери. Он растоптан, раздавлен, уничтожен. В его взгляде пустота и холод. Он закурил бы, но бюджет не может позволить ему курить, как и уйти в запой, как и жить нормальной жизнью. Его бюджет очень злой.
Он приходит домой поздно вечером. Он не ест. Он не спит. Он смотрит на люстру. Долго, не отрывая взгляда, он сморит на люстру. Он медленно встает, расстегивает брючный ремень и вытягивает его за пряжку. Он берет стул и ставит его под люстру. Делает из ремня петлю и крепит ее к люстре. Он не боится, ему уже все равно, он сдался. Он просовывает голову в петлю и дьявол уже потирает когтистые лапы за его левым плечом. Он обводит последним взглядом свое нищенское жилище и отталкивается от стула ногами.
Темнота.
Он сидит на полу, в темноте, его горло снаружи саднит от резко затянувшегося ремня и внутри першит от клубящегося в центре облака мутной серой пыли. На его голове шишка от упавшего на него сверху куска потолка, его нога вывихнута от неловкого падения на стул. На развалившейся люстре выгравировано "made in china".
Дьявол разочарованно пожимает чешуйчатыми плечами и уходит.