Аннотация: Изначально задуманный как юмористический, этот рассказ внезапно превратился в чистой воды драматургию, вдохновленную советским периодом и творчеством группы "Бобры".
Раньше я был молодой и глупый - поэтому искал
себе жену с богатым внутренним миром.
Сейчас я стал старый и умный - поэтому ищу
себе жену с большими сиськами.
(с) народная мудрость
Невесту выбирать - это вам не орехи лущить, едрить вашу малину. Это дело такое, ответственное. Нужно отчетливо представлять, кого на собственный горб взваливаешь. Потому спешку в этом деле никоим образом допускать нельзя. Спешка - она исключительно при ловле блох полезна, едрить их калину.
Получилось таким образом, что мне, вроде бы как, волноваться о выборе невесты не приходилось, поскольку языкастые домашние тетки еще в младенчестве обвенчали меня с соседской девчушкой, что родилась аккурат через три дня после меня. Росли мы рядышком, росли, в наших сложных, но счастливых шестидесятых и ничего такого впереди не ожидалось, что могло бы нам с ней помешать торжественно бракосочетаться годкам этак к восемнадцати. Однако же, на четырнадцатом году моего существования случилась со мной непредвиденная загвоздка. Точнее, не со мной, а с невестушкой моей, едрить ее смородину. Не знаю уж, чего там ей папаня - дипломат таскал из-за границы, какими ножками Буша вскармливал свою кровиночку, однако же разнесло ее в ширину так, как не всякую квашню на свежих дрожжах разнесет. Как-то после этого разговоры о грядущей свадьбе со стороны нашего семейства поутихли, а со стороны потенциальной невесты как раз окрепли и обрели регулярность. Ежу понятно - когда такую деваху надо сбыть с рук, тут уж в средствах церемониться не приходится. Решилось все как раз в те загаданные мной восемнадцать лет. Решилось громко, с битьем посуды, взаимными оскорблениями и слезами. К счастью, в мою пользу.
Однако же, не успел я отрадоваться, как возникла новая проблема. Восемнадцать лет - возраст требующий активности, во всех ее проявлениях не исключая и половой. А после скандала с потенциальной невестой я оказался в некотором социальном вакууме, едрить ее чернику. И вот беда: все окрестные девахи, будто сговорившись, дружно приняли сторону потерпевшей невесты и принялись распространять про меня клеветнические слухи, не имеющие за собой реального обоснования, однако же репутацию мне подпортившие весьма основательно.
Сперва я относился к этому стоически, однако же когда мне неожиданно стукнуло очко, то бишь пошел третий десяток жизни, я как-то призадумался. На Дуньке Кулаковой не поженишься, а все остальные перспективы как три года назад бойкот мне объявили, так его и не снимали. Началась легкая паника, перерастающая в обширное беспокойство родственников, но тут грянула армия и вопрос снялся сам собой.
Оттрубив положенное и получив разряд по самбо, вернулся я в родные пенаты и злосчастный вопрос снова обрел актуальность. Однако, светлым мечтам моим настал кирдык, поскольку все мало-мальски подходящие для замужества девчушки уже повыскакивали за моих бывших одноклассников, отрастивших длинные патлы и обзаведшихся модными нынче магнитофонами. Даже и невеста моя неудавшаяся вышла замуж за какого-то геолога и уехала с ним на Север, видать, лишние килограмы в вечной мерзлоте сбрасывать, на вяленной оленине и бруснике, едрить ее так.
Вопрос встал ребром, и на общем семейном собрании большинством голосов, против одного моего было постановлено поженить меня хоть на ком-нибудь, чтобы не позориться перед соседями, которые всю свою молодежь уже сосватали. Под кем-нибудь подразумевалась дочь фронтовых друзей моего отца - серое, безвольное и безмозглое существо, обреченное отравлять жизнь окружающим своими стремлениями к суициду. Возможно, ее просто никто не понимал, однако уже на второй неделе после скороспелой свадьбы, не принесшей мне никакого удовлетворения, ни духовного, ни физического, я осознал, что понять ее смогут только модные в то время в фантастической литературе марсиане. Признаться, у нас и в первую ночь ничего не удалось, поскольку эта вобла уже в шестом часу вечера пожаловалась на усталось и покинула немногочисленное свадебное гуляние, после чего ушла в спальню и порезала себе вену на левой руке. Думаю, вы представляете, насколько веселой выдалась с такими раскладами моя свадебная ночка, едрить ее клубнику.
Долго наше совместное житье-бытье не продлилось и слава Богу, уже через три недели мы скоренько разорвали наши пока еще хрупкие брачные узы. После этого зарекся я решать такие вопросы совместно с родителями и принялся за операцию "Поиск идеальной невесты". Для этого я уехал из родного полустаночка в ближайший город, где устроился на работу и снял комнатку у одной глухой старушенции на окраине, которая девяносто процентов времени жила рядом с топором, с которым не расставалась наверное, даже в душевой. Не думаю я, что она смогла бы его хоть над головой поднять с первого раза, однако ее решимость меня вдохновляла.
Для начала я составил список того, что мне нужно от жены. После составления я критическим взглядом окинул прочитанное и осознал, что таких женщин в природе не существует в принципе. Так что я скомкал листок, кремировал его посредством газовой плиты и стал думать дальше. После некоторых размышлений я понял, что в моей жизни, особенно после Воблы, категорически не хватает счастья, так что критерий поиска невесты определился сам собой. Варечку я нашел быстро. Была она из среды студенточек, маленькая, живая, сущий воробей. Улыбка с ее лица даже во сне не сходила. Не сказать, что была у нас с ней любовь до гроба, но мы крепко привязались друг к другу. Одна беда - никак не могли мы расписаться, не имея за душой никакой недвижимости, так что приходилось нам жить раздельно, встречаясь лишь пару раз за неделю. Какая уж тут счастливая супружеская жизнь, едрить ее черемуху.
Однако же, скоро случился и на нашей улице праздник - выдали мне однокомнатную квартирку от работы, как ударнику социалистического труда. Не прошло и недели, как мы с Варечкой расписались. Однако же недолго длилось счастье. Заметил я за дорогой женушкой пристрастие к безделью. Квартира иной раз, пока я не покладая рук трудился на ниве коммунизма, неделями не убиралась. Да что там, даже посуда грязная по нескольку дней в раковине простаивала! Провел я, не откладывая на потом, воспитательную беседу с Варечкой, пока тараканы в квартиру не прописались. Женушка тоже, не будь промах - сразу в штыки, едрить ее клюкву. Как это, мол, она, отличница учебы, первый претендент потока на красный диплом, будет время тратить на ерунду вроде уборки? Ну, а я что? Я человек простой. Не хочешь - не надо. Не прошло и недели, как Варечка собрала вещички и отчалила к родителям.
Покумекал я и осознал, что хватит мне пока радости и счастья в жизни, пока переизбыток не случился, и решил следующую жену искать из соображений насквозь утилитарных - чтобы дома было чисто, опрятно и чтобы ужин на столе стоял, когда я с работы приду, вложив еще один камень в дорогу к светлому социалистическому будущему.
Следующую мою жену звали Олечка. И двух месяцев не прошло с того момента, как я развелся. Познакомились мы с ней на работе, когда я как-то зашел в их отдел в поисках четких корректив строительства, одобренных линией партии и командования. Засмотрелся, честно говоря, на нее, да на ее место рабочее. Все опрятное, на своих местах, никакой грязи, одежда ладно постирана и проглажена. Не теряя времени подкатил к девушке - красавице и удочку забросил, насчет окольцевания и последующего совместного сожития. Как только я согласие в этом вопросе получил, так сразу и расписались.
Уже через месяц понял, что не прогадал с женой. Квартирка наша обрела мягкий, домашний уют, откуда-то тут половичок появился, там - горшочек с зебриной. Я смирился даже с кошкой, как с неизбежным атрибутом домашнего уюта, хотя вообще я в крови собачник и от кошачьей шерсти временами имею обыкновение покрываться красными пятнами. А уж как Олечка готовила - пальчики оближешь. Однако же снова не все слава Богу у меня получилось.
Оказалась Олечка заядлой верующей. Так ладно бы в Бога верила - это я бы еще пережил. Так нет, верила она в коммунизм. И был у нее на этой почве бзик один. Считала она проявление любовных чувств пережитком старого времени, тратить время на которое недостойно комсомольца, без десяти минут члена парткома. К сексу ее отношения я вообще осознать не смог, сколько ни пытался. Бывало, подойдешь к ней, пока она у плиты хлопочет, по попочке ладной погладишь сквозь материю, а она вместо того, чтобы порадоваться заботе мужниной, насторожится вся сразу, замрет, напряжется. И вот как с ней после этого обращаться? Чувствуешь себя словно насильником в подворотне. Спали с ней вообще, стыдно сказать, на разных постелях, а любились едва ли не по утвержденному за месяц расписанию.
Держался я, держался, но не удержался. После очередного ее фортеля, устроил скандал, разбил пару тарелок. Высказал ей, что она робот бесчувственный, автомат, которого и любить-то нельзя, потому что не получается. Что комсомол ее гроша выеденного не стоит, по сравнению со взаимоотношениями человеческими. Думал, что-то изменится после этого в наших отношениях. Изменилось. Собрала она вещи и уехала. И зебрину забрала. И кошку. Слова мне не сказала, пока собиралась, едрить ее облепиху. Я уж, испугался, грешным делом, что настучит на мои горячие слова в любимый свой комсомол, но, видать, ничего она никому не сказала. Может быть даже любила она меня своей странной комсомольской любовью, а я, мясо этакое, не понял ничего. Кто знает.
Снова остался я один и сильно подкосила меня эта последняя семейная трагедия. Пару раз едва в запой не ушел, работу сменил. Осунулся, похудел, но ни с кем больше попыток сблизиться не делал некоторое время. Следовал себе заветам Ильича, выполнял пятилетку в три года, шесть месяцев и четыре дня, трудился по примеру товарища Стаханова. А потом, однажды, дали мне отпуск и поехал я по путевке от места работы на Юг, туда где солнце, море и абрикосы сами на ветках растут.
Там я встретил Анечку, которая так же вот, как и я, путевку от работы прогуливала. Вот это была любовь, так любовь! Покумекал я, так до этого у меня и похожего ничего не было. Словно с ума сошел, серенады у нее под окном пел, арбузы носил, гулял ее под луной. И вся она была теплая, мягкая как воск, романтически настроенная. А как отпуск кончился ― поехали мы до моего места жительства обратно уже вместе, и расписались через месяц.
И казалось мне, что собралось в ней все самое лучшее от предыдущих моих жен. Квинтэссенция любимой и любящей половинки. Достойная награда за мои предыдущие мучения.
Однако же, было все это слишком хорошо для меня, чтобы быть правдой. Оказалась моя Анечка слишком уж любвеобильной и там, где муж ее, все силы вбухивающий в работу, ради мира во всем мире, удовлетворить ее не был в состоянии, нашла она другие способы.
Я бы, крот слепой, так бы ничего и не заметил и трескал бы ее любимые голубцы за милую душу, но рассказала мне все сердобольная соседка. Как летает к моей голубке голубок из пятого подъезда, какой-то третьесортный слесарь из местного коммунального, и не он один ходит, и не раз в месяц, и даже не раз в неделю ходит, падла этакая. Вот тут уж я реально взбеленился, поймал этого слесаря на выходе из собственной квартиры и спустил по лестнице. С четвертого этажа до первого кантовал этого кобеля, все кости пересчитал. Все приемы из самбо вспомнил, однако испугался, что убью сволочугу и прекратил. Сел прямо на лестницу и сижу реву, как ребенок, между первым и вторым этажом. Сижу и не знаю, что делать. То ли в квартиру идти и там отношения выяснять, то ли на крышу подняться и вниз сигануть. В итоге спустился до подъезда, купил себе водки бутылку и там же, на детской площадке ее уговорил в одно лицо, откуда загремел прямиком в вытрезвитель и совокупно на шестнадцать суток, за сопротивление задержанию. Когда добрался до дома, оказалось, что женушка моя родная уже съехала. По поводу развода связалась со мной только месяца через два. Видать, боялась, что убью дуру. А я бы не убил. Хватит уже, накипело, через край перелилось и выгорело у меня внутри все без остатка. Понял я, что не судьба мне прожить с любимой женой ни до золотой свадьбы, ни до серебряной даже. А если не прожить, то и стараться не стоит. Кого же еще выбрать, если ни верная, ни работящая, ни душевная жена у меня не прижились, едрить их крыжовник. Не зря народная молва говорит, что хорошее дело браком не назовут. А первая моя, как я слышал, все же покончила с собой успешно, потравилась чем-то несколько лет назад.
Однако же, хочется мне иногда поверить в чудо, поэтому мечтаю я втихую, после рабочей смены, стоя в булочной или в молочном, а то и в винно-водочном, что где-то есть моя единственная и ненаглядная Верочка, Ниночка или Надечка, что останется со мной хотя бы надолго, если уж не насовсем. Идеальная моя жена, едрить ее...