По ту сторону

1986-1988

Все вокруг кружилось, точно в угаре.
Поднимался,
садился, случайно плечо испачкав,
сидел за столом,
слушал внимательно, шаря
бесцельно по скатерти -
крошил папиросы из пачки.

Вновь что-то лепетала
вдохновенно и без связи
и от прикосновения замирала, дрожа;
изливалась все в одной нескончаемой фразе,
холодной и влажной рукою за шею держа.
Молилась тихонько, думая, что не слышу,
но все перепутав, начинала сердиться,
и потом только нежно шептала
тише и тише
и непрошеные слезы
слизывала с ресниц.

А свет замаячил -
встал, кругом оглядеться -
рядом никого, ничего, пусто.
Только книжка забытая.
И на сердце
нежданно светло -
странное было чувство.

Всё стоял -
незаметно день начался,
вспоминал -
но и вспомнить было нельзя.

Запах,
вот лишь -
влажных листьев, что горсть обронила.
И не вспомнишь -
что такое?
не было ничего?
или было?

***

Рассказать тебе о том, что есть?
Том, что было? том, что сбудется?
Рассказать о том, что город весь
как в бреду? В горячке улицы?

Иль что кто-то из-за облака
поливает их сиянием
как из душа? Или пологом
их прикрыть? Или слияние

душ, и тел, и птиц, и воздуха -
не сюжет для изложенья? -
ведь ни продыха, ни роздыха
от их нежного скольженья?

Кто всю ночь бродил по площади,
хлюпал, туфель не снимая,
словно женщины полощут,
бьют белье и выжимают?

...Просто важной тенью шествуя,
иль юродствуя, не знаю -
хохотало сумасшествие,
точно девка разбитная...

***

Птица пролетела, задела крылом -
и что-то незаметное произошло:
точно засветили абажур над столом,
всё ушло, и стало - светло и тепло.

Только и всего-то - задела крылом,
подумаешь, чудо - ничего в этом нет;
просто отметила собой перелом -
отныне пусть будут: тепло и свет.

Кто ты такая? откуда взялась,
луч заблудившийся рассыпав на себя?
Волосы, точно славянскую вязь
пальцы задумчиво плетут, теребят.

К худу ли, к добру ли - узнаем потом.
Да есть ли такая примета, или нет?
Задела крылом - и спасибо на том,
а примета - мало ли на свете примет?

***

Тучи пучились, толпились облака,
как в кошмаре друг на друга громоздясь.
Кто из нас тогда хотя б предполагал,
что разъяснится, что рассосется грязь,

что просохнут скверы, мокрые насквозь,
поочистятся от сора и плевков,
по дорожкам станут мяч гонять - авось,
не прогонят - стайки школьников-мальков?

Что в апреле - до тепла рукой подать,
что прелюдия - ненастье, а с перин,
лихорадкою уставших нас глодать,
поднимает в одночасье аспирин?

Плащ - на вешалку, калоши - под кровать.
Шел циклон - поцикал он и прошел;
ни платок искать, ни зонт раскрывать -
как сидел, так и пошел - хорошо...

***

...человек сидит на стуле
у окна. Устал, наверно.
Вот теперь сидит на стуле,
смотрит вдаль и курит нервно.

Час идет, другой проходит,
бьет четыре. Открывает
дверь напротив кто-то вроде
мясника; стоит, зевает.

Люди тянутся со службы.
Час идет, другой проходит,
убирают свет ненужный.
Ничего не происходит.

Смена кадра. Переулок,
ртутный свет. Шаги и пенье.
Девочка, ночных прогулок
не страшась, идет. Ступени
лестницы мышиной шепчут
башмачкам ее надменным
вздора сплетен мелкий жемчуг,
просят что-то - непременно,
непременно быть во вторник:
 - Все Вас ждут. Во вторник, в десять...

Снова смена кадра: дворник
пьет вино, забыв завесить
окна дворницкой, и гладит
спящую в тепле собаку.

Снова: человек - в халате -
гасит лампу. Сняв рубаху
ночь гудит ключом басовым.
Поздно - девочка уходит.
Дворник лязгает засовом.
Ничего не происходит.

(редакция 2006 г.)