Ильин Игорь Викторович : другие произведения.

Ороёк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В поэме рассказывается о брошенных в Магаданской области посёлках, в частности об Оройке. В ней упоминается Горбачёв и говорится об Учении Живой Этики, и изложена идея о возрождении брошенных посёлков севера, а также предполагается в будущем превращение некоторых из них в города...
  ПОСВЯЩЕНИЕ
  
  Не мне ли велено судьбою
  Воспеть тот отдалённый край,
  Где свыкшись с вечной мерзлотою,
  Живут песец и горностай,
  Медведь, лисица и сохатый,
  Пушистый соболь, бурундук,
  Ну и почти всегда богатый
  Душой в местах тех - человек!
  
  Не мне ли вверено заданье,
  Создать при помощи стихов
  О Колыме повествованье,
  О царстве белоснежных льдов!
  
  Не для того ль в тайге я годы
  В далёком детстве проживал,
  И краски северной природы
  Счастливым юношей впитал.
  
  Не выразить мне ликованья,
  Полученного в тех местах,
  Где куропатки для питанья
  Срывают почки на кустах,
  По снегу ходят, оставляя
  Следы на нём мохнатых лап,
  А ночью спят, в сугроб ныряя,
  Морозов пережить этап.
  Где ветры над тайгою мчатся,
  Несут снежинки в темноту,
  Где корни в стороны стремятся,
  Не в силах вгрызться в мерзлоту.
  Где в тундре ветреной над мхами
  Сраженье ярое кипит -
  Бой двух оленей - стук рогами,
  И мох летит из-под копыт.
  Где эхо мечется меж сопок,
  Где всюду дух тайги царит,
  Жестокий к тем, кто сердцем робок,
  А сильным он благоволит.
  
  О, как прекрасен север дальний -
  Колодезь всяческих щедрот,
  Обитель ледяных сверканий
  И тихих кочек средь болот...
  
  О, если, вдруг, мне повезёт
  В стих (по возможности несложный)
  Вложить красоты тех широт,
  Знать, помнит дух меня таёжный!
  
  
  
  
  
  ГЛАВА-1
  
  В разрывы пороха и в дым
  Был послан офицер один
  С отрядом верным на заданье
  В поселок крови и стенанья,
  Туда, где жгли боевики
  Российских войск броневики,
  Туда, где пули злые выли,
  Людей несчастных не щадили.
  
  Но лишь вошёл отряд в село -
  Тут ахнул взрыв, твердь сотрясло:
  Взметнулись вверх земля и камни,
  С окон домов слетели ставни.
  Взрыв разбросал тела бойцов -
  Мужей, и братьев, и отцов;
  Смешалась кровь с землёй сырою
  Близ гор Кавказских над рекою...
  
  Был тяжко ранен офицер -
  Всегда во всем бойцам пример.
  'Ми-восемь' тут же с поля боя
  Доставил в госпиталь героя.
  Он, принявший в себя металл,
  Уже почти что умирал;
  Лежал неделю без сознанья,
  Пока не чувствуя страданья.
  Но жизнь ему хирург вернул
  И смерть шальную отпугнул.
  
  Была жена у офицера.
  Досталась ей страданий мера:
  Смертельно раненый супруг,
  У койки горестный 'досуг',
  Дух специфический палаты,
  Бинты в крови, врачей халаты,
  Пульс яро бьющийся в висок,
  Муж, взор вперивший в потолок,
  Шприцов и ампул постоянство,
  Большие цены на лекарство,
  Всегда нехватка сил и сна
  И только тьма вокруг одна.
  
  Средств на леченье не хватало.
  Она все с дома продавала:
  Сервиз, ковёр, магнитофон,
  Светильник, мебель, тюль с окон;
  И от того вдруг стало шире
  В пустой, заброшенной квартире...
  
  Он в позвоночник ранен был,
  Едва ногами шевелил,
  По капле малой поправлялся,
  С трудом из пепла поднимался;
  Но как подняться он желал,
  Когда недвижимо лежал.
  
  Он видел, как жена страдала
  И боль его переживала.
  Но чем помочь Евгений мог,
  Когда был так нещадно плох?
  
  Так дни в аду кромешном длились,
  Но муж с женой в душе крепились;
  И каждый продолжал в сердцах
  Хранить надежду до конца.
  
  Он начал спортом заниматься,
  В надежде на ноги подняться;
  Все предписанья выполнял,
  А сможет встать иль нет, не знал...
  По духа злобного указке
  Он был прикованным к коляске
  На бесконечно долгий срок,
  И Женя вовсе изнемог.
  Он, несмотря на упражненья,
  Не получал выздоровленья
  И об утрате вспоминал
  И, горем сломленный, молчал.
  'Что делать мне и как быть дальше,
  Калекой как жить в свете нашем?'
  И вот, собрав остаток сил,
  С женой расстаться он решил;
  Слезами сердце обливалось,
  Когда записка ей писалась.
  
  
  
  
  ЗАПИСКА ЖЕНЕ
  
  Пусть будет счастье в днях твоих
  И светлым путь в пространстве их!
  
  Прости меня, моя Полина;
  Горька у нас с тобой судьбина.
  
  Кто б знал бы, кто б предвидеть мог,
  Такой безрадостный итог?!
  
  Я больше мучить не желаю
  Тебя - любовь. Я уезжаю.
  
  Не жди меня, не плачь сверх мер
  И не ищи...
   Твой офицер
  
  
  
  
  МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ
  
  Если подняться в небо птицей
  Над эти краем и зеницей
  На землю глянуть с свысока,
  То видно, как блестит река
  Средь сопок - мест сиих баронов,
  Щетину скудную их склонов;
  На гладких плитах желтый мох,
  Мышиный у камней горох,
  Деревья редкие, чернику,
  Косматый стланик, голубику,
  Вдоль брега правого косу,
  Рыбацких лодок полосу,
  Над берегом крутым поселок,
  Который будто бы осколок
  Из горстки крохотных домов
  Затерян посреди лесов...
  
  Вот сруб бревенчатый у речки:
  Сидит мужчина на крылечке
  Под хвойным деревом. Он встал,
  Рюкзак свой собранный поднял
  И в путь неблизкий устремился,
  Туда, где рос, служил, женился.
  
  Провел в тайге семь долгих лет
  Евгений, вновь обретший свет.
  После того, как он расстался
  С любимой женщиной, подался
  На дальний север, на восток...
  Одолевая тяжкий рок,
  Желал быть рядом с Колымою,
  Чтобы с таёжной слиться тьмою,
  И мерзлотою остудить
  Душу, уставшую скорбеть.
  
  Добрался он до Магадана.
  Здесь залечилась сердца рана:
  Друзей хороших он нашел
  И пониманье их обрел.
  Он с группою на вертолете,
  Там бывшей по своей работе,
  Геологов из Костромы
  Попал к истоку Колымы.
  Он видел: речка в брёвна бьётся,
  На небе солнышко смеётся.
  Потом сплавлялись на плоту,
  Душой черпая красоту.
  Он видел: русло загибало,
  Теченьем сопку омывало;
  Он видел в иле берега,
  Следы, кусты, средь них рога -
  То из-за верб смотрел лениво
  Олень на плот, плывущий мимо.
  Он видел золото, янтарь,
  Горящий в солнце, как фонарь;
  И ленточки звериных тропок
  На спинах возлежащих сопок...
  На их залысинах зимой
  Снег больше метра толщиной
  Кусты брусники покрывает,
  Весной ручьями вниз стекает...
  
  Так месяц плыли по реке,
  При солнце, в дождь, на ветерке;
  На берегу уху варили,
  В брезентовых палатках жили...
  Водились щука здесь, чебак,
  Ерши и окуни, линёк,
  Гольяны*, хариус гривастый,
  Каталки с кижучем зубастым.
  
  Раз как-то в полной темноте,
  Не поддаваясь дремоте,
  Они, причалив, чай попили,
  Палатку прочную разбили,
  Легли под плеск теченья спать,
  Чтоб на рассвете рано встать.
  Проснувшись утром, увидали,
  Как солнца нити украшали
  Скалу, похожую на штык,
  Или на коршуна язык?
  Был окружён он словно юбкой
  Осыпавшимся щебнем жутко;
  Вокруг же, как зимой снега,
  Всепростиралася тайга...
  
  Плыл с группой этой местный старец,
  Он тихо молвил: 'Чертов палец'.
  Но кто так жутко пик назвал
  В той местности, никто не знал. В семидесяти км. от Оройка вверх по течению. Скала Чёртов палец с высоты птичьего полёта [Копачёв Владимир]
  Старик сказал: 'Миль через сорок
  Увидим Ороёк-посёлок**,
  Возникший тридцать лет назад.
  Я обитаю в нём. Солдат,
  Не хочешь, дни забыв лихие,
  Со мной пожить. Мои родные -
  Собака Норд и бурундук,
  Мной приручённый. Пара рук
  Мне старцу в доме пригодится.
  Ну, что молчишь, сынок, годится?'
  
  И так, случайно или нет,
  По истечении двух лет,
  От городов на удаленьи,
  Попал Евгений в то селенье**
  (Что в переводе, не секрет,
  На русском значит - 'Злата нет'). пос. Ороёк р. Колыма []
  И стал герой со стариком
  Жить в срубе крепком, вчетвером.
  
  Старик был знахарем глубоким,
  Познавшим тайны, светлооким.
  О нём на Колыме-реке
  Все знали как о знатоке!
  Он, осмотрев калеки тело,
  Сказал радушно: 'Добре дело',
  Мол, будешь ты ещё век жить
  И обязательно ходить.
  
  Так жизнь со старцем проходила:
  Евгений помогал по силам.
  Навар пахучий между тем
  Пил, старцем данный, мазал крем.
  И вот еще через два года
  Пречудо сделала Природа:
  На костыли наш Женя встал
  И ноги уж передвигал.
  А вскоре двигал их смелее
  И, чем до этого, быстрее.
  А через год без двух опор
  Ходил, державшись за забор.
  И наконец-то, встав на ноги,
  Сам шёл с улыбкой по дороге.
  Так, если крепнет вера в нас,
  Мечта сбывается подчас.
  Но написать жене боялся,
  Что с нездоровьем попрощался;
  А вдруг она за столько лет
  Теперь уж замужем... иль нет?
  Он мучался... и вот решает
  Поехать к ней и поспешает.
  Но старец тяжко заболел,
  И Женя ехать не посмел.
  
  Здесь всюду много иван-чаю,
  Грибов без счета... В этом крае
  Дают богатый урожай
  (Хоть вёдрами их собирай)
  И голубика, и малина,
  Брусника, охта и рябина;
  Растёт здесь тополь и тальник,
  Здесь хвои дух насквозь проник
  Во все места тайги бескрайней,
  Глухой, века покрытой тайной...
  Здесь дух отводит рыболов,
  Приносит в дом всегда улов.
  Охотник здесь доволен дичью,
  А журавли прощальным кличем
  Округу в осень оглашают,
  На юг далекий улетая.
  А утки с выводком утят,
  В кустах, запрятавшись, сидят;
  Гагары в озеро ныряют,
  Рыбёшку мелкую хватая;
  Токуют важно глухари,
  В дупле бельчата ждут зари;
  Пушистый соболь, горностаи
  Пугают куропаток стаи;
  В манишках пёстрых кулики
  Снуют по берегу реки.
  Здесь рысь крадётся, росомаха,
  Медведь большой бредёт без страха,
  А ночью длинною зимой
  Горит сиянье над землёй...
  
  Но старика уж нет на свете -
  Покинул мир, но перед этим
  К себе Евгения призвал
  И, умирая, так сказал:
  'Я знаю, Женя, мой сыночек,
  Мой сизокрылый голубочек,
  Желанья сердца твоего.
  Не мучай, мальчик мой, его.
  Езжай скорей к своей любимой!
  Вон там в шкатулке... за камином,
  Немного денег... Посчитай -
  На полпути их. Не рыдай.
  Мой дом, мой милый, твой отныне.
  Он кров надёжный и в пустыне.
  Дожди и тучи, холода
  Ему и вовсе не беда.
  Распоряжайся... Не печалься,
  Быть в духе бодрости старайся.
  Вот книга Вечности... Читай,
  В глубокий смысл её вникай'.
  Он ослабевшими руками
  Дал Жене книгу со словами :
  'Се 'Агни йога!' Ну, прощай
  И никогда не унывай!'
  
  На вертолете до Сеймчана
  Герой летел. А утром рано
  'Як-сорок два' часа за три
  Донес его до Нерюнгри,
  Где ждал уж поезд на перроне.
  И вот, под стук колес, в вагоне,
  Плацкартном, с нежностью к жене
  Евгений едет как во сне,
  Или реальной обстановке?
  Стаканы всюду с чаем с водкой
  На столиках с едой стучат;
  Вокруг ругаются, храпят;
  Всеоглашают приключенья;
  Жуют, оспаривают мненья;
  Дым синий едких сигарет
  На струи делит солнца свет...
  
  Души залеченные раны,
  Словно отцветшие тюльпаны,
  Герой меж этим созерцал,
  Как детство мудрый аксакал.
  Они его уж не терзали,
  А только лишь напоминали
  О чем-то пройденном давно,
  Как будто прожитом в кино...
  
  В Новосибирске вышел Женя:
  Нет денег, нету и движенья -
  Дороги на родной Кавказ,
  Туда, где он с женой не раз
  Гулял вдоль Терека, где в прошлом
  Расстался с ней калекой тошным.
  
  С пустым карманом, как пострел,
  К жене вернуться он не смел,
  И жил, работал на вокзале:
  Его носильщиком там взяли.
  А между тем зима в тот год
  Валила снег, ковала лёд.
  По новостям передавали,
  Что вьюги зверски бушевали
  И в южной области страны,
  Промёрзшей насквозь до весны.
  В морозы он и проработал,
  Неплохо денег заработав.
  
  И вот герой наш в сорок лет
  Сжимает авиабилет.
  Трап под ногами, самолёта
  Салон и время перелёта;
  Мин-Воды, поезд и Моздок -
  В снегу родимый уголок...
  Герой к ларьку, где на витрине
  Букет из роз... Купил Полине.
  И вот уж дом, а вот окно
  Знакомое... Подъезд, темно...
  Навстречу, с сумкою под мышкой,
  Полина в вязаном пальтишке.
  Платок, всё прежнее лицо -
  На пальце Женино кольцо!
  Пусть мне не верят, но так было,
  Полине разум помутило:
  'Я... я уверена была,
  Я сердцем знала, я ждала;
  Я верила, мой муж вернётся!'
  Но что теперь им остаётся?
  Оставив розы на снегу,
  Они уехали в тайгу...
  
  А что такое, друг, квартира,
  Или алмазы всего мира,
  Если какой иезуит
  Сердца влюбленных разлучит?
  Она казённой им досталась,
  И государству и осталась.
  Куда как лучше им вдвоём
  Иметь в тайге добротный дом!
  
  
  
  
  
  ГЛАВА-2
  
  Их от Москвы до Магадана
  Нес целый день огромный 'Ил'.
  Потом супругов до Сеймчана
  'Як' скоростной переместил.
  А до поселка Глухариный
  Их нёс над сопками 'Ан-2':
  Он всё подрагивал, был шумный,
  И у Полины голова
  Слегка от этого кружилась.
  Но от манящего окна
  Она никак не отрывалась:
  Была весьма поражена
  Рельефом сопок бесконечных
  В снегах глубоких, с щетино'й
  Из лиственниц остроконечных,
  Разбросанных по ним судьбой...
  
  Ну, а Евгений окрыленный
  (Ведь был без памяти влюбленный)
  Взор от жены не отрывал.
  Супруг и не подозревал
  Ещё счастливей дни в грядущем,
  Хоть и средь бурь планеты пущих...
  
  Но что превыше двух сердец
  Любви и счастья, двух супругов,
  С заботой нежною друг к другу,
  Трон короля, его венец?
  А может дача выше сопок,
  А рядом с нею самолёт,
  Покрытый сотнями заклёпок?
  Но смерть равно всё отберёт!
  
  Отвечу сам средь бурь столетья,
  Чтобы вопросом не терзать:
  Лишь достижение БЕССМЕРТЬЯ
  Любовь способно увенчать!
  
  Не знал пока ещё Евгений,
  Какую Книгу получил
  От старика среди мгновений,
  Когда с земли тот уходил.
  
  Меж тем 'Ан-2' уже снижался -
  Он завалился чуть вперёд;
  Лес всё быстрей перемещался
  Под крыльями его, и вот
  Коснулся лыжами он снега -
  Скользил по насту полосы,
  Здесь, где ночами светит Вега****
  Над лоном северной красы...
  Спустя минуту развернулся,
  И вот затих его мотор,
  Открылась дверь, мороз рванулся
  Вовнутрь... Люди на простор
  По одному спускаться стали
  По малой лесенке, потом,
  Собравшись в кучки, транспорт ждали,
  Чтоб он отвёз их в тёплый дом...
  
  Снега, снега! О, как вас много...
  Вас только лиственницы в снах
  Чернят задумчиво и строго
  С искрящим пухом на руках!..
  
  Своеобразны те деревья:
  Рядятся иглами весной,
  Но промелькнут тепла мгновенья -
  И хвоя сброшена зимой...
  
  Как всё неистово сверкает,
  Повелевает щурить глаз!
  Так солнца нити преломляет
  Лишь обработанный алмаз...
  
  Но вот уже 'УАЗ' проворный
  Везет супругов в Ороёк,
  Маршрут пересекает горный,
  Как энергичный паренёк.
  
  Отрезок в тридцать километров
  Чете осталось одолеть,
  Чтоб, спрятанный меж гор от ветров,
  Глухой поселок лицезреть.
  
  Дорога снежная петляла
  Среди сугробов и дерев:
  То кверху шла, то вниз бежала...
  Лес был густым... но, поредев,
  Вдруг оборвался, и в низине
  Супругам Ороёк предстал,
  Как на удачливой картине.
  Он правый берег занимал
  Реки, под толщей двухметровой
  Текущей мимо сопки вдаль,
  Огромной и белоголовой,
  Накинувшей на спину шаль...
  И там же к руслу примыкает
  Промёрзший до костей приток,
  Народ его здесь называет,
  Как и посёлок - Ороёк.
  
  'УАЗик' высадил супругов
  У дома. Редкий частокол
  В сугробе, наметённом вьюгой;
  За ними будка, стул и стол.
  
  Как Норд Евгения старался
  Лизнуть в лицо - визжал, скулил;
  Вкруг бегал, гавкал, задыхался,
  Хвостом туда-сюда крутил.
  
  А бурундук всё не решался
  С ветвей спуститься. Ласку рук
  Любил, но Полю опасался;
  Спустился, как прошёл испуг.
  
  ***
  Воздух звонкий и морозный
  
  Ямбом начал я поэму,
  Перешёл затем в хорей,
  Чтоб затронутую тему
  Продолжать бойчей, резвей.
  Между стилями заметен
  Ритма к ритму переход,
  Но зацепка та для сплетен,
  Как песчинка у ворот;
  Глянешь бегло - на поэме
  Так и вовсе не видна;
  Но равно такой поэме
  Сноска автора нужна.
  Для придирчивого зренья
  Я скажу без лишних фраз:
  Друг, на скрещенных деревьях
  Фрукты лучше во сто раз.
  
  Рвал ушанки на куски,
  Выводил на стеклах сложный,
  Накладной узор. Броски
  Норда всё не затихали,
  Люди ж к двери подошли,
  Снег с подошв обстучали
  И с собакой в дом вошли.
  
  Хорошо сосед за домом
  У Евгения следил.
  Был он добр, мудр словом;
  Норда с грызуном кормил.
  
  И чета здесь всё друг другом
  Надышаться не могла;
  Дни летели круг за кругом,
  Месяцев чреда прошла.
  Полю муж устроил в школе,
  Сам же в группу лесников
  Поступил служить на воле
  Щедрых тамошних лесов.
  
  И мелькали дни за днями -
  Поля учит в них детей;
  Женя смотрит за лесами,
  За зверями тем сильней.
  Так и жили бы супруги,
  Как то многие живут,
  Не узнав, зачем потуги
  Каждодневные несут.
  Но раз вечером Полина
  Взя'ла Агни Йоги том.
  Там под буквами - картина
  (Вся насыщена огнём)
  Ей открылась... Перед нею
  Были изображены
  Тайны жизни... Всё яснее
  Делались они видны.
  Теплотой Полине сердце
  Наводнили... Так она
  Подошла к незримой дверце,
  За которою весна
  Вечной жизни находилась
  И которая сейчас
  Ей немного приоткрылась...
  Не хочу скрывать от вас,
  Что я тоже в бурях света
  Приоткрыл такую дверь.
  Даже перешёл при этом
  За порог её... Теперь
  И тебя я приглашаю
  К этой двери подойти,
  В тайну мира проникая.
  Не сидеть же взаперти
  Предрассудков, порожденных
  Заблуждением умов
  И в количествах огромных
  Пышущих внутри голов...
  
  С нетерпеньем ждала мужа
  В этот день его жена.
  За стеной царила стужа...
  На подстилке у окна,
  Норд лежал, а полосатый
  Бурундук тайком сидел
  На шкафу, но тут, близ хаты,
  Снег снаружи заскрипел
  Под спешащими ногами,
  Дверь открылась - на порог
  Муж ступил, его бровями
  Завладел мороз, как мог.
  
  Брови те не отличались
  От сосулек двух ничем.
  Муж с супругой улыбнулись.
  Он разделся, а затем
  Поля мужа накормила,
  А когда он ужин съел,
  С разговором приступила -
  Взор её огнём горел:
  'Милый Женя, где ты книгу
  Эту жизненную взял,
  И читал ли Агни Йогу?'
  Ей Евгений отвечал:
  'Подарил ее мне старец,
  Перед тем как умереть,
  И сказал, что в этот ларец
  Должен каждый посмотреть;
  Но пока в него мне глянуть
  Время не было совсем;
  Раз хотел, но вновь затянут
  Был в решение проблем'.
  
  Тут в глазах жены бездонных
  Муж прочел как бы укор,
  Но на этом для влюблённых
  Завершился разговор.
  Иной раз, так и мельчайшим
  Человек повёрнут вспять,
  И готов наинужнейшим
  На пути пренебрегать...
  Но с тех пор супруги стали
  Книгу мудрую читать.
  Из неё они узнали,
  Что такое благодать;
  Для чего живёт на свете
  Царь природы - человек,
  И зачем он на планете
  Появился в давний век;
  И куда бредёт всё время,
  Как дожил до наших дней,
  И зачем волочит бремя,
  Потеряв огонь очей;
  Почему один, так гений,
  А другой всю жизнь дурак;
  Почему так много терний
  На земле и мутен зрак;
  Отчего должны планету
  Населять исчадья зла,
  Почему идут на свете
  Хорошо у них дела;
  Что наш мир вообще такое,
  Что людей за смертью ждёт;
  Сколь надёжно всё земное
  И начало где берёт;
  Что такое Бог и время;
  Как возможно одолеть
  Жизни тягостное бремя
  И БЕССМЕРТЬЕМ овладеть!..
  
  ***
  Но апрель здесь, равный чуду!
  Интенсивно тает снег,
  Звонкая капель повсюду...
  Обнажился быстро брег;
  Льды реки плывут, меж ними
  Неумолчный шум воды;
  Резвые леса сплошными
  (Пробуждения следы)
  Почками себя покрыли;
  С сопок вьются ручейки;
  Вот и чайки закружили,
  Ночи стали коротки.
  Стланик во весь рост поднялся;
  Не желает больше спать,
  А когда-то пригибался
  К почве, дабы зимовать.
  Из краёв, незримых глазу,
  Вот уже летят стрижи;
  Под карнизами, все к разу,
  Чинят гнёзда. На межи
  Разделён уж пауками
  Воздух - сети паутин
  Распустили меж ветвями;
  Ждут поживы, как один.
  Между сопкой и домами
  Вот уже ожил приток.
  В водах чистых над камнями
  Режут пенистый поток
  Рыбы плоскими телами,
  И с поверхности схватить
  Мух упавших с комарами
  Норовят, чтоб проглотить.
  Ветки лиственниц пахучих
  Приоделись в хвои пух,
  Под теплом условий лучших
  Запестрел цветами луг...
  
  А в посёлке шум, мальчишки
  Запускают по ручьям
  Щепки белые. Детишек
  Не загонешь по домам -
  В куртках бегают, не скупы
  На галдёш, без рукавиц;
  Шапки, валенки, тулупы
  Также дома - меж тряпиц.
  
  Наконец настало лето -
  Лодки мчатся по реке;
  Лежбище камней прогрето.
  Как чудесно, на легке,
  В ясный день в казанке быстрой
  По протокам поплутать,
  За тайгою зеленистой
  Из неё понаблюдать.
  
  Женя лодкой ткнулся - носом
  В берег, заглушив мотор;
  Тут же Норд, на вверх, откосом,
  Побежал во весь опор;
  Миг, другой, и он умчался
  (Лес любой собаке - рай);
  Долго эхом раздавался
  Удаляющийся лай...
  
  Женя, вещи взяв, с Полиной
  Вверх по склону зашагал;
  Поражающей картиной,
  Как на блюдечке предстал,
  Без высокого бурьяна,
  Им чудесный, здешний вид -
  Сруб, смородины поляна
  В солнце гроздьями горит.
  Подошли, над головами
  Кисти крупные висят;
  Доставай и рви руками,
  Так сверкают, так манят!
  
  Но Полина и Евгений
  В меру брали ягод тех;
  Солнцем залитых растений
  Из-за птиц не рвали всех.
  
  После этого решили
  Здесь остаться на ночлег.
  Перед сном к костру присели -
  Созерцали молча брег...
  
  Летом Солнце не садилось
  На'долго за горизонт
  И почти всю ночь катилось
  Над землей...Полоска вод
  Под таинственным туманом
  Издавала мирно плеск,
  Ей дремать под одеялом
  Не мешал светила блеск.
  Для людей в лесной избушке
  Так же чудо-ночь прошла,
  Хоть пришлось не на подушке
  Спать. В окошке, из стекла,
  Над затихшим силуэтом
  Древа хвойного плыла
  Серебристым, бледным цветом
  Полноликая луна...
  
  А пред самым пробужденьем
  Посетил Полину сон;
  Он её воображеньем
  Чётко был запечатлён.
  И при этом ощущенье
  Поли охватило суть,
  Будто нежное цветенье
  Глубоко вдохнула в грудь!
  
  Сон был: семечко на древе
  Появилось, вот в пупок
  Женщине вошло и в чреве
  Оказалась. Тут в цветок
  Превратилось белоснежный,
  Начало благоухать,
  Ароматом веять нежным
  И сильнее расцветать.
  И, как только цвет увянул,
  Завязался плод на ней.
  Вскоре Поля, утром рано,
  Встала с нар избушки сей.
  
  Женя спал... Она оделась,
  Дверь открыла, а за ней
  Ей рубины улыбались
  Со смородины ветвей...
  
  Норд хвостом вилял пушистым,
  Ветерок ласкал лицо;
  Поля в платьице цветистом
  Вниз ступила, за крыльцо.
  Подошла к реке, водою
  Освежилась, а в уме
  Всё вертелось: 'Что такое
  Я увидела во сне?'
  
  Но опять звенеть мотору -
  Лодка мчится над рекой,
  Берегов крутых узоры
  Омываются волной.
  Норд ноздрями воздух встречный
  Ловит, сфинксом встав на борт;
  Тут гигант остроконечный
  Вдалеке, над лоном вод,
  Показался... 'Чертов палец!'-
  Женя молвил и затих:
  Вспомнил, как когда-то старец,
  На исходе лет своих,
  Предложил ему остаться
  У себя и как потом
  Начал Женя поправляться,
  Вылеченный стариком.
  Как пред тем, как мир оставить,
  Плоть свою, друзей и дом,
  Тот старик хотел направить
  Женю (дав бесценный том)
  К постижению Единства
  Всей Вселенной и людей,
  Знанию непостоянства
  Мира внешнего теней ...
  
  ***
  В это лето посетили
  Два супруга много мест.
  Просветленные бродили
  По тайге и все в окрест
  Изучили. Голубику
  Собирали под горой
  И обильную бруснику,
  Чтобы морс варить зимой.
  
  Дома же не забывали
  Агни Йогу постигать.
  В Тайны глубже проникали,
  Начали осознавать
  Жизнь саму и импульс духа,
  Тело движущий в пути.
  Отчего к нему так глухо
  Человечество земли,
  Погруженное в заботы,
  Жизни истинную Цель
  Непознавшее, в болото
  Угодившее и хмель?
  Им открылось, кто в столетье,
  В прошлом, в буре вековой,
  Достигал уже БЕССМЕРТЬЯ,
  Честно путь пройдя земной!
  Но не телом нашим бренным
  (Ведь оно равно умрёт) -
  Духом необыкновенным,
  Что в сердцах людей живёт.
  
  Дух тот - самоосознанье,
  Мысль и память прошлых лет,
  Благородное желанье
  И неистощимый СВЕТ.
  Но, как узник позабытый,
  Гаснет искрой он в сердцах;
  В нас, от нас самих же скрытый,
  Потонул совсем в телах.
  Этот дух и есть - мы с вами,
  Наше истинное Я,
  Нерушимое с годами
  В фейерии бытия!..
  
  ***
  Но прошли мгновенья зноя -
  Небо дышит сентябрём,
  Пожелтела быстро хвоя
  И уже сплошным ковром
  Меж стволов легла шершавых,
  Подготовленных ко сну
  В крючьях веток исхудалых
  Ждать далёкую весну.
  Стланик начал пригибаться,
  Ожидая первый снег,
  Чтоб всю зиму оставаться
  Под ковром, до тёплых нег
  Оживающей весны,
  До ручьёв, до певчих птиц,
  До оттаявшей волны,
  До дождей... Упавший ниц,
  Он, бывало, поднимался
  Из-под снега в тех местах,
  Где надолго разжигался
  Кем-либо костер в лесах.
  
  Нет уже грибов обильных,
  Слепни замерли, жуки.
  Лишь у кромок вод бессильных
  Суетятся кулики:
  Важные самцы в манишках
  Разноцветных на груди;
  Самки в сереньких пальтишках.
  Вновь морозы впереди...
  
  Уж белеют куропатки,
  Горностаи, зайцы вряд;
  Дни совсем уж стали кратки.
  Гуси, утки вдаль летят.
  
  Вот уж к морю Колымою
  Каша снежная плывёт;
  И луна порой ночною
  Тихий свет подолгу льёт
  На седеющие сопки
  И остроконечный лес,
  На болота, в лето топки.
  Уж медведь, набравший вес,
  Ищет теплую берлогу,
  Чтоб зимою сладко спать
  И бушующую вьюгу
  Над собой не ощущать.
  
  Дальний север! Чем ты манишь
  В край суровый свой людей?
  Будто на верёвке тянешь
  Их к себе! Меж тем трудней
  И суровей людям места
  На планете не сыскать,
  Ведь мороз - не крем для теста,
  Предназначенный ласкать
  Вкус; но этот край собою
  Всё равно людей мани'т
  И мне кажется порою:
  Там заложен Сверх-Магнит!
  
  Рано в край приходят этот
  Из-за тундры холода.
  Но детишкам (будто в лето)
  Власть морозов - не беда.
  Куртки расстегнув бездумно,
  К озеру бегут гурьбой,
  Пробуют на прочность шумно
  Плоскость кромки ледяной.
  Кто-то бьёт своей ногою
  По пузырчатым краям
  Тонкой корки, с зеленцою,
  Кто-то камнем... Так я сам
  На замёрзшие озёра
  Камни запускал на лёд.
  Как же годы мчатся скоро,
  Как же времечко идёт!
  
  Размахнись сильнее малец,
  Камень на лёд тонкий кинь,
  Он запрыгает как заяц,
  Издавая звук: 'Тинь... тинь...'
  Постучит, потом стихает
  Где-то в середине, но,
  Как весною лед растает
  Поспешит попасть на дно.
  Но и там, в воспоминаньях,
  Будет чуять на боках
  Детских пальчиков касанье,
  Ведь бывал в людских руках!
  
  Любят и сегодня дети
  (Несмотря на смуту лет
  И ее стальные сети -
  Игротеки, Интернет,
  Где иные до упора
  Обожают пропадать)
  На замерзшие озёра
  Камни с радостью бросать...
  
  Дети, дети! Вы и радость,
  И забота и печаль.
  Ваша огненная младость
  Словно ветер мчится в даль.
  Вы наполнены желаньем -
  Бегать, прыгать - до краёв.
  О, с каким же, вы, сияньем,
  Меж коричневых слоёв
  Уплотненной атмосферы,
  Мчитесь, смехом озорным
  Окружённые, без меры
  Играм преданы своим.
  
  Вы резвы и беззаботны,
  Неспокойны ни на миг
  И пока еще вольготны
  От присущих нам вериг.
  
  Но столь счастливое время
  Незаметно для всех нас
  Промелькнёт и жизни бремя
  Давит уж, и как подчас!
  
  ***
  А Полина и Евгений
  Агни Йоги глубину
  Постигали и средь терний
  Света высшего волну
  Ощущали! К Солнцу руки
  Воздевали, как к Плоду,
  Излучающему звуки,
  Так зовущие к Труду.
  Белоснежная Вершина
  Их манила в Высоту...
  И Евгений и Полина
  Ощутили Красоту,
  Про которую не знают
  В заблуждениях глуши
  Люди, кто не различает
  БРИЛЛИАНТ своей души.
  
  Но позвольте мне до марта
  Календарь перелистать.
  Знаменательная дата:
  В первый раз младенца мать
  На дитя своё взирает;
  Раздаётся первый крик,
  Дом родильный наполняя -
  Новый человек возник...
  Не нужна уж пуповина,
  Ведь для новой пары ног
  Приготовила судьбина
  Много всяческих дорог...
  
  Акушер, обмыв ребенка,
  К маме сча'стливой поднёс.
  Надевается пеленка,
  Задан между тем вопрос:
  'Как же назовете сына?'
  Через паузу: 'Егор!-
  Тихо молвила Полина.-
  С мужем мы с недавних пор
  Этим именем хотели
  Сына нашего назвать,
  И вот, кажется, сумели
  Это реализовать.
  
  Этим именем когда-то
  Назван был один старик;
  Он над миром, сном объятым,
  Нёс с достоинством свой лик.
  Он направил к чудо-свету
  Нас с Евгением двоих;
  Старика теперь уж нету,
  К сожалению, в живых!'
  
  Доктор очень удивился
  Странным Полиным речам
  И её (где свет искрился)
  Выразительным глазам.
  
  Ну да ладно, он ребёнка
  Рядом с нею положил;
  Тот, вскричав вновь очень громко,
  Рот беззубый обнажил...
  
  Через три дня возвратилась
  Поля с малышом домой
  И в заботы погрузилась
  Жизни послеродовой.
  Накотило комом мерно
  Много всяческих хлопот
  (Как в других домах, примерно) -
  Плач, уборка, в стирках пот.
  И не без ночей бессонных
  Жили ныне муж с женой,
  Но для истинно влюблённых
  Не страшны они собой.
  
  Также радость посещала:
  Первые шаги, слова...
  А всё это подкрепляла,
  Лучезарна и нова,
  Понимания зарница,
  Что БЕССМЕРТНА наша Суть,
  Та, которая искрится
  В нас, указывая Путь...
  
  
  
  
  
  ГЛАВА - 3
  
  Но семье пришлось оставить
  Отдалённый Ороёк:
  Рок судьбы, привыкший править,
  Их опять в Моздок увлёк.
  Где они и доживали
  Век в познания летах
  И с тоскою вспоминали
  О своих колымских днях.
  
  Рок... В Союзе крах заводы,
  В девяностые года,
  Потерпели. Жизни своды
  Разом рушились - беда.
  Предприятья сократились,
  Те же, что ещё под лёд
  Не ушли, пока крепились
  В бурях всяческих забот.
  
  Быстро закрываться стали
  И посёлки Колымы;
  Люди спешно покидали
  Их, иной раз взяв взаймы.
  В северные регионы
  Ток финансов прекратив,
  Власть наделала препоны
  Людям, шансов их лишив
  Жить в тайге среди морозов,
  В лоне северных широт,
  Без поддержки, при угрозе
  Сгинуть вовсе средь болот.
  
  Думать рухнувшей России,
  Лёжа на больном одре,
  Где там о периферии;
  Сохраниться бы в ядре.
  
  Ей хоть частью основного
  Нужно было уцелеть;
  Ново-созданному строю
  Север недосуг смотреть.
  
  Злоба, боль, разруха, хамство,
  Пропитание - сухарь;
  Нищета, разврат и пьянство;
  Весь растаскан инвентарь;
  Ограбление народа,
  Ограбление казны
  И на пошлость мега-мода
  В смуте, в омуте скверны.
  Это перечень неполный
  Всех обрушившихся бед
  На Россию. Список оный
  Оглашать весь ну'жды нет.
  
  Боль и благо - перестройка,
  Горбачёв, несущий новь,
  Старых построений ломка,
  Чтоб разрушенная, вновь,
  Через слёзы и страданья,
  Следовать могла страна
  В век грядущий процветанья
  На простор, из полона.
  
  ***
  В Оройке повсюду жило
  Много всяческих собак,
  Невозможно счесть их было -
  Без собак в тайге никак.
  У охотников богато
  Было их - по две, по три;
  Коли есть у них щенята,
  Хоть всех сразу забери.
  
  Псы-бродяги жили в стаях
  (Сборища дворняг ей-ей),
  Лайки в будках и сараях,
  И в подъездах у дверей.
  
  И пришлось собак оставить
  В опустевшем Оройке,
  Среди зим, привыкших править,
  По всей Колыме-реке.
  Что же было делать с ними?
  Брать с собой? Барьер, увы!
  И остались псы нагими
  В крепких челюстях судьбы.
  
  Люди бросили посёлок
  И собак, где снег и льды
  Не дадут им среди ёлок
  Отыскать себе еды.
  
  Уезжали постепенно:
  Группа, вещи, вертолёт.
  Завтра также, непременно,
  Запланирован полёт.
  
  Псы хозяев уезжавших,
  Обречённые, без прав,
  Меж людьми, скарб собиравших,
  Увивались, хвост поджав.
  В подошедший день отлёта,
  За одним таким вот псом
  Наблюдал из вертолёта
  Женя, боль терпя с трудом.
  Вертолёт, взревев, поднялся,
  Пёс скулил, вилял хвостом,
  По косе реки метался
  Долго лаял вслед потом.
  
  Много дней хозяев ждали
  Псы подобные, дома
  Понапрасну охраняли;
  Так сурова Колыма.
  
  Часть собак перестреляли.
  Произнёс сей приговор
  Гуманист большой в печали,
  Или просто живодёр?
  
  И решил тогда Евгений,
  Улетавший с Колымы:
  'Если мне средь жизни терний,
  Хоть при солнце, хоть средь тьмы,
  Доведётся оказаться
  В Оройке ещё хоть раз,
  Где жизнь начала меняться
  Так с Полиною у нас,
  То в укор всем нам "милейшим"
  Будет, сей вопрос решён,
  Мной собакам, братьям меньшим,
  Монумент сооружён;
  Псам, предательства не ждавшим
  От своих хозяев злых,
  До последнего глядящим
  Так доверчиво на них'.
  
  В вертолёте, Женя взгляда
  От окна не отрывал,
  Но очнулся, вдруг, и рядом
  Норду ухо потрепал.
  
  Были, были те, кто всё же
  Увезли собак с собой,
  Хоть и хлопотней, дороже
  Вышел им отъезд такой!
  
  ***
  Спорное с Оротуканом,
  Стрелка (перечень широк),
  Аннушка с Болыгычаном,
  Глухариный, Ороёк -
  Все они во власть природы
  Человеком отданы,
  Ритмами её погоды
  В скорбный вид приведены.
  Ороёк напоминает
  Ныне брошенный скелет:
  Ветер сквозь дома гуляет,
  В чёрных окнах стёкол нет,
  Будто глаз в пустых глазницах
  Белых, страшных черепов,
  Коих множество в гробницах
  Отошедших вдаль веков .
  
  А жильцы домов холодных -
  Стаи воронов, сорок
  И штук несколько голодных
  Всё ещё живых собак.
  
  Оройка навек потухло
  Сердце - угольная печь;
  Мозг молчит на сопке глухо -
  ДЭС*****, под кровлей давший течь.
  
  Оройка не нагревают
  Ржавых батарей куски;
  Вены рваные свисают -
  Старых проводов пучки.
  
  Брошен он в объятья тленья
  Человеческой семьёй,
  Будто труп среди сраженья
  Отлетевшей вон душой.
  Позже труп тот покрамсали
  На металл, его там нет -
  В баржи тоннами сгружали
  И рекой везли в чер-мет.
  Долго всякий червь питался
  Там от брошенных кусков,
  До тех пор, пока осталась
  От посёлка лишь остов...
  
  
  
  
  ГЛАВА - 4
  
  Для чего, мой друг, страдаешь
  Ты под Солнцем и Луной,
  То смеёшься, то рыдаешь,
  Благо ищешь и покой?
  
  Для чего растишь и учишь
  Ты детей средь суеты;
  От чего себя сим мучишь,
  Жаждешь знаний, красоты?
  
  Для чего растёшь, стареешь,
  Думал ли о том хоть раз?
  Почему в груди лелеешь
  То булыжник, то алмаз?
  
  Ты живёшь для удовольствий,
  Наполненья живота?
  Для приумноженья бедствий
  Ради собственного рта?
  Но погибнешь во всём этом,
  Будто в омуте речном,
  Как растение без света,
  Как вода в песке сухом.
  
  Ты живёшь для вдохновений,
  Ради пользы для людей?
  Ради дерзостных свершений
  К лучшему планеты всей?
  Это больше, чем прекрасно;
  Поощряемо вдвойне!
  Духу не пройдёт напрасно
  Воплощение сие!
  Но смысл жизни выше птицы
  И всех смыслов! Большинством
  Он не зрим, как свет в темнице;
  Он осознан меньшинством.
  Должен быть найдён он каждым:
  Он - светило, вечность, день,
  По сравнению с которым
  Все другие смыслы - тень.
  
  ***
  Жизнь... Усилий многолетье
  Увенчается плодом:
  Женя осознал БЕССМЕРТЬЕ
  В огненном пути своём!!!
  Но не тела, так как бренно
  И когда-нибудь умрёт,
  Духа, коим непременно
  Сердце каждое живёт.
  
  Дух... а что это такое?
  Это радость озаренья,
  Это чувство золотое,
  Океан воображенья...
  Также Чаша точных знаний,
  Опыт, собранный веками,
  Плод усилий и страданий,
  Центр с ярчайшими лучами.
  Это к Цели устремленье,
  И любовь, и знанье дела,
  Совершенное уменье,
  Жизнь разумная вне тела.
  
  Всё на свете умирает,
  Превращаясь в прах и дым.
  Только дух не умирает:
  Он в груди несокрушим!
  Тело быстро истлевает -
  Он же вечен и могуч,
  Он без устали сияет,
  Как Светило между туч.
  
  И живём мы в нашем теле
  И не знаем, что оно -
  Нам футляр на самом деле,
  Наш костюм, покров - сукно.
  Мы в телах, как водолазы
  В аквалангах, как цветы,
  Установленные в вазы
  На окна'х для красоты.
  
  Под телами-скорлупами
  Мы, как подо льдом ручьи;
  Как то солнце за горами,
  Будто в клетках соловьи.
  
  Можем сбросить мы всё это,
  Унестись куда угодно,
  Полететь стрижами в лето,
  Над планетою свободно.
  Над высокими горами
  И бескрайними морями,
  Над широкими степями
  И дремучими лесами.
  Над цветистыми лугами
  И над тучными полями,
  Над степенными река'ми
  И над всеми городами.
  
  И Полина, вслед за Женей,
  Поняла БЕССМЕРТЬЕ духа
  Среди призраков и те'ней
  В мире, где царит разруха.
  
  Приподняв завесу гроба,
  Дав уйти смертельной мгле,
  Видели супруги оба
  Смысл жизни на земле.
  
  Но найдутся, кто старался
  Голосить везде, всегда:
  'Смысл тот не открывался
  Никому и никогда'.
  
  И камнями забросают
  В исступлении своём.
  Где им ведать то, что знают
  Люди многие о Нём?!
  
  ***
  А прогресс за эти годы
  Совершил свой марш-бросок:
  Подорвал баланс природы.
  Исправлять придёт ли срок?
  Дав отставку граммофонам,
  Он пришёл, шумлив и нов,
  К негромоздким телефонам,
  Без висящих проводов.
  Он различными вещами
  Магазины наводнил
  (Разбегаешься глазами),
  И компьютер породил.
  Он, внедреньем механизмов,
  Труд тяжёлый заменил;
  Между тем везде химизмов
  Много всяких натворил.
  
  Для внедренья дерзких планов,
  Он и космос покорил
  И глубины океанов,
  И стихии подчинил...
  
  Шли года, одних косили -
  Отживающих людей;
  Им во след других плодили
  По лицу планеты всей;
  На её щеках - просторах,
  Возле глаз её - морей,
  На носу - холмы и горы,
  В волосах - среди ветвей.
  
  Города росли успешно
  Меж лесов, вдоль русел рек;
  Лишь без перемен, неспешно
  Хоровод созвездий тёк.
  
  Неизменно путь свершали
  Солнце ясное с луной;
  Всё катились, всё молчали,
  А Земля была другой...
  
  Так с добром, а также с худом,
  С тьмой восставшею на свет,
  Пробежали год за годом
  Сорок или больше лет.
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА - 5
  
  К этим дням уже Россия
  Пережи'ла пик упадка,
  Ведь она, она - мессия
  В будущем и страж порядка!
  Снадобье больной планете,
  К процветанию дорога,
  Восклицание о Свете
  И спасения пирога!
  
  В городах ее повсюду
  Появились центры духа;
  Растворили тленья груды,
  Поуменьшилась разруха.
  Было много в эти годы
  Напечатано книг Света.
  Так от холодов природы
  Подошла отрада лета.
  Книги Света приглашали
  Рассмотреть свои секреты.
  Вскоре появляться стали
  Настоящие поэты,
  Будто блики над водою,
  Будто ночью света точки,
  Будто раннею весною
  Долгожданные цветочки...
  
  И Россия вся окрепла,
  Стал велик ее бюджет:
  Феникс воскресал из пепла
  После тяжелейших лет.
  
  Север, брошенный страною,
  Ею ввергнутый в регресс,
  Вновь к себе своей красою
  Вызвал мощный интерес.
  Потекли к нему финансы
  Полнокровною рекой,
  Ведь огромные авансы
  Мог всегда вернуть с лихвой.
  
  Вот и автомагистрали
  В этот край спешат, где снег
  Одевает сосны в шали;
  Где дорог железных бег,
  Так необходимых ныне,
  Наблюдается сейчас,
  То на солнечной равнине,
  То меж сопок, то вдоль трасс.
  
  Не остался без вниманья
  И далекий Ороёк,
  Он людей различных знаний
  С разных мест к себе привлёк.
  
  Сталось так (стране подмога):
  Здесь в земле сокрылась медь.
  Говорят, её здесь много -
  Ото всех запасов треть.
  
  Были вырыты карьеры
  И заложен медь-завод;
  Началось, с учётом меры,
  Добывание пород.
  
  Лес с умом стал вырубаться
  Между сопок двух больших,
  А посёлок разрастаться,
  Кое-где вползать на них.
  
  И строения бежали
  По окружности волной
  И низины занимали
  Будто талою водой.
  И когда, километровый,
  Мост возник над Колымой,
  По нему тот город новый
  Заструился над рекой.
  Перетёк на берег левый
  (Был такой начертан план)
  И в спокойный и счастливый
  Превратился океан.
  
  В ком-то бурю возмущений
  Вызовут мои слова,
  Но малюсенькой деревней
  Начиналась и Москва.
  
  Хорошо бы влезть на сопку -
  Сверху город увидать
  И его всю обстановку.
  Мыслью ясной погулять
  По его широким паркам
  И обширным площадям,
  По аллеям и по аркам,
  Переходам, тупикам.
  
  Там построены музеи
  И театр давно открыт;
  Институты есть, лицеи,
  Планетарий не забыт.
  
  Там поэты, музыканты
  И художники в чести -
  Все исконные таланты -
  Архитекторы, врачи.
  И учитель занимает
  Там одно из первых мест,
  Нищетою не страдает,
  Сколь положено столь ест.
  
  Город этот - образцовый
  Для других во всём пример;
  Свежий, в каждой сфере новый,
  Он - содружество всех вер!
  
  Хорошо б на самолёте
  В ночь в тот город прилететь,
  Чтоб при плавном развороте
  Из окошка посмотреть,
  Как красив и чист огнями
  Этот город под крылом,
  Как с далёкими звездами
  Схож в мерцании своём...
  
  Сколько требовалось лет-то,
  Чтоб был город так подня'т?
  Точного ответа нету.
  Лет так сто, сто пятьдесят!
  
  ***
  Да! Красоты, медь, каменья
  Привлекли сюда людей.
  Но погоды измененья
  Также звали, и сильней!
  Ведь Земля наклон сменила
  И замёрзшую досель
  Из-под снега обнажила
  Часть свою, как речка мель.
  Сделались теплей здесь зимы,
  Отпустили почву льды;
  И на Колыме, в низинах,
  Подняли'сь теперь сады.
  Рядом с лиственницей стройной
  Ныне яблони росли,
  И, как принято весною,
  С удовольствием цвели.
  
  Скептик, снова к огорченью
  Слышу твой зловредный смех.
  Кто сродни ограниченью?
  Ты, случайно, не из тех?
  
  Но когда-то там, где ныне
  Мамонтов лежат тела,
  Не было снегов в помине;
  Вот такие, брат, дела.
  
  Отчего же потепленью
  Вновь не быть на Колыме,
  Так же, как и допущенью
  Этого в твоём уме?!
  
  Ну да ладно, не желаю
  Более писать врагам,
  Мысли снова обращаю
  К обретённым здесь друзьям.
  Завершая понемногу,
  Кое-что сказать забыл,
  Спохватился слава Богу,
  Хоть и к финишу спешил.
  Если с Оройка ты выйдешь,
  Вверх, на юг, чрез пол часа
  Обязательно увидишь
  Обелиск с гравюрой пса.
  Он стоит на самой сопке,
  Там табличка, а на ней
  Надпись: 'ПАМЯТНИК СОБАКЕ -
  ВЕРНОМУ СЛУГЕ ЛЮДЕЙ'
  
  Этот памятник уж долго
  Там стоит, но уцелел
  И при этом лишь немного
  От морозов постарел.
  Неизвестно точно ныне
  Никому (упущен миг):
  Кто, зачем, в каком он чине
  Этот памятник воздвиг?
  
  По словам одних: когда-то
  Шёл с собакой здесь лесник.
  День морозный, снег богато
  Покрывает сопки лик.
  Вдруг, откуда-то из леса,
  Есть как есть - медведь-шатун.******
  Килограмм пятьсот он веса;
  На снегу он, как чугун.
  И в атаку... Взор зверюги
  Залит яростным огнём,
  Метров семь до медведюги,
  А двустволка за плечом.
  Но отвлёк его вниманье
  Пёс - дорогу преградил;
  Драгоценное мгновенье
  Человеку подарил,
  И погиб в неравном споре,
  Хоть и выстрелил лесник.
  И поэтому, мол, вскоре,
  Этот памятник возник.
  
  А иные же из местных
  По-другому говорят:
  Будто здесь один известный,
  Лет так сто тому назад,
  Жил в низине у болота
  Оройка собаковод,
  Выводящий для охоты
  Псов изысканных пород.
  Жил на деньги от продажи
  Псов своих; на склоне лет,
  Мол поэтому, он сам же
  И воздвиг тот монумент.
  
  То ли слухам, то ль наитью,
  Кто-то верит, кто-то нет;
  Воля их! - старо событье
  Свой оставивившее след...
  
  
  
  
  
  ЭПИЛОГ
  
  Вот и всё, мой друг-читатель,
  Подошёл конец моих
  Поэтических каракуль:
  Истощил себя мой стих.
  Будь, читатель, благосклонным
  К вещи, выполненной мной,
  К рифмам, мною порождённым,
  Сложенным одна к другой.
  
  Я в мозаику поэмы
  Вставил мысли из Ученья-
  Разработанной системы
  О ступенях продвиженья
  К ослепительной Вершине,
  Недоступной негодяю,
  В ком нет света и в помине,
  В ком нет тяготенья к раю -
  Сфере мудрости и знанья,
  Полной царственности львиной,
  Превозмогшей зло, страданья,
  Далеко не инфантильной.
  
  Я задумал эту повесть
  Как окошко в Агни Йогу,
  Как о ней благую новость,
  Как прямую к ней дорогу,
  Как бесспорный указатель
  На нужнейшее всем людям,
  Как простой путеводитель;
  Слепы, кто его осудит.
  
  Благо ль повесть или шалость
  Скажет время, а пока же
  Будет козни сердца малость
  Строить ей, глумиться даже.
  Но любой признаться должен,
  И последнии уроды,
  Что сюжет поэмы сложен
  Из созвучия природы;
  Нот любви и нот печали
  В залах мирового газа,
  Красоты колымских далей,
  Где, невидимо для глаза,
  Эхо мечется меж сопок,
  Дух тайги царит повсюду,
  Губит тех, кто сердцем робок,
  Сильных охраняет всюду;
  Где охотники в избушках
  Говорят в морозных ночках
  О шаманах, их игрушках,
  О медведях одиночках.
  Где у речки над камнями
  Схватка всё не утихает -
  Бой оленей: стук рогами,
  Искры от копыт сверкают.
  Где, прижав к затылку уши,
  Мчится заяц от лисицы
  По местам, где топи глуше,
  Где есть соболь и куницы.
  Где весна резвей, лучистей,
  Где лета куда краснее,
  Осень ярче, бархатистей,
  Зимы снежней и белее!..
  
  
  
  
  
  КОММЕНТАРИИ
  
  
  *Гольян - мелкая рыбешка величиной с мизинец.
  **Ороёк - поселок в Магаданской области.
  *** Агни Йога - Учение Живой Этики.
  ****Вега - одна из самых ярких звёзд северного полушария.
  *****ДЭС - дизельная электростанция.
  ******Медведь-шатун - проснувшийся от чего-либо зимой медведь, бродящий по тайге в поисках пищи и будучи разбуженным злой и чрезвычайно опасный.
Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"