Столик на открытой веранде в "МакДональдсе". Двое -- он и она -- сидят, пьют кофе, курят.
- Как ее звали?
- Лора? Таня? Надя?...
- Или, может быть, Ангелина?
- Ок, пускай будет Ангелина.
- Может, Катя?
- Нет, давай -- Ангелина. Геля.
- Ну, хорошо. И она была секретаршей.
- Не знаю, кем она была. Может, просто студенткой. Из богатеньких...
- И она носила лосины. Ангелина в красных лосинах.
- И любила лососину... Нет, давай не отвлекаться. Итак, Геля. Пускай, в лосинах. Это ведь было начало 90-х. Лосины, сникерсы, серьги большие, Мальборо вкусный -- заграничный...
- Ага, крутые были сигареты.
- Она их все время курила. Геля то есть. Она же из богатеньких. Сумасшедшая немного. Или даже совсем безбашенная...
- В противоположность крану.
- Чего?
- Крану! Кран, знаешь, бывает башенный...
- Ну и юмор у тебя.
- На свой посмотри. Ну, так что там дальше с этой Гелей?..
- Однажды, она встретила Пашку.
- Дурова?
- Нет, дура. Дуров тогда еще совсем маленький был.
- Знаю.
- Знаешь и не перебивай!.. Геля встретила Пашку. Он работал на грузовике. На "Урале" - большие такие, военные... Но он работал на стройке, на железной дороге.
- Это тебя мои замечания про кран навели на стройку?
- А-а-а... Какая разница?! Он там работал. Привозил катушки с проводами, бытовки... Всякое-разное. Но... он хотел быть режиссером.
- Бред какой! Скорее уж Геля хотела быть режиссером!..
- Геля тоже хотела быть режиссером. На курсах ВГИКа они и познакомились. Понимаешь, о чем я?
- Все равно бредятина!
- Это еда?
- Что?!
- Бредятина -- это еда? Как телятина или говядина? Или баранина?
- Очень умно... Ладно. Что у тебя с Гелей и... как его? Пашей? Бесцветное имя какое-то.
- Зато ему подходило. Он был блондин. Почти альбинос...
- Не накручивай!
- А я и не накручиваю! Он и вправду очень светлый был. И он хотел снимать фильмы ужасов или что-то в духе Тарантино.
- В духе Тарантино лучше.
- Ага. У него даже сюжет был один. Он его придумал и очень гордился, но никому не рассказывал. Боялся, что тоже назовут бредятиной. Вот как ты сейчас.
- Блядь!
- Конечно. Там есть блядь. И парень -- боксер. Блядь живет с бандитом, а боксер на него работает. Вышибалой в гангстерском баре. Однажды он понимает, что влюблен в эту девушку и решает похитить ее у бандитов. Тем более, что он видит, что девушка несчастна. И как-то раз, когда она в этом баре идет попудрить носик, он заходит за ней в туалет и предлагает ей руку и сердце. А также свой мотоцикл "Ява", на котором они смогут убежать от бандитов. Она соглашается и они немедленно отправляются в "Макдональдс". Благо главный бандит сейчас очень занят -- он трет в баре с другим бандитом об очередной разборке. А парень с девушкой в этот момент мчатся во весь опор по ночным улицам Москвы. Наш "Альбинос" и музыку к этому моменту подобрал. Это должен был быть "Декаданс" Агаты Кристи.
- Узнаю "90"-е!
- А Тарантино?
- Ну как бы тебе сказать...
- Короче, они едут в Макдональдс и заказывают там чизбургер, картошку фри, биг-маг, молочный коктейль...
- За пять долларов.
- Боксер действительно расплачивается долларами. 90-е все-таки. Но тут приходят бандиты и завязывается перестрелка. Бах-бах! Макдональдс в щепки! У пластикового клоуна отлетает красный нос... Это уже под музыку "Синоптики" Наутилуса.
- Все умерли?
- Нет. Только бандиты. Причем, хорошим помогает поп -- бывший мент. Незадолго до приезда бандитов он тоже зашел в Макдак. Он в рясе, но ночь -- и можно немного отвлечься, не боясь быть узнанным. В Макдональдсе у него происходит длинный диалог с парнем и девушкой. Они говорят о боге, о прекрасной апрельской ночи -- дело-то в апреле, забыл тебе сказать, - о грехе и о музыке. Поп говорит, что "Красота есть везде, кроме как в грехе, и грех -- это отсутствие красоты". Кстати, поп ездит в ИЖ "Комби" с большим православным крестом на капоте. Ну, а в конце приходят бандиты. И поп достает из-под рясы огромный дробовик. Но попа тоже убивают. Умирая, он благословляет боксера и девушку. И они отправляются в путешествие по России и ближнему зарубежью на старой "Яве".
- И как все это называлось?
- "Апрельская рапсодия". Наш альбинос придумал это название, когда стал встречаться с Гелей...
- В лосинах?
- Альбинос?
- Нет. Я имела в виду с ТОЙ, что в лосинах. Это она Геля, верно? Из богатеньких? А то я с этим фильмом уже запуталась. Ну, да ладно -- продолжай.
- Ты меня тоже путаешь. Короче. Альбинос хотел снять этот фильм, а Геля ему решила помочь. Она ведь из богатеньких. Только она хотела непременно играть главную роль- девушки. И даже партнера нашла на роль боксера-- ее брат.
- Брат?!
- Ага. А ведь там должны были быть любовные сцены. Ну, поцелуи хотя бы. Альбинос сначала был против, но она его уломала. И вот она достала ему и актеров, и машины, и рясу, и "Яву", и клоуна из "Макдака", и камеры -- в общем, все что нужно. Начались съемки. Ей пришлось целоваться с братом. Наш парень-альбинос, как увидел это, убежал и долго мучился. Он никак не мог понять, КАК такое возможно.
- У тебя какая-то французчина пошла. В духе фильмов с Гарелем.
- Дай продолжу! Короче, он долго страдал, но все-таки нашел в себе силы вернуться и закончить съемки. Да, съемки были закончены! Но вот тут случилось самое страшное. Родители Гели просмотрели пленки, офигели от увиденного и приняли меры. Гелю отправили в один заграничный университет, брата -- в другой. А вот режиссеру досталось больше всего. На нем отыгрались. Он лишился работы, он лишился машины -- своего огромного "Урала", его запихнули в дурку, где над ним провели интенсивный курс лечения. Когда он вернулся, он был потерян, почти безумен, почти мертв. Целыми днями он не выходил из квартиры, не мылся, не срал. Однажды он обнаружил лосины этой Гели. Он не ел уже пару дней, денег не было и он не представлял себе, где он сможет их достать. А тут еще эти штаны. Лосины. Они доконали его и он решил повесится на них. К счастью, лосины оборвались. Как-то занимаясь сексом с Гелей, он так отчаянно стянул их с нее, что надорвал. Теперь шов разошелся и альбинос рухнул на пол вместе с половиной лосин. Это его и спасло. Он пролежал еще полдня, а ночью встал и -- впервые за десять дней -- смог просраться и помылся. Он напился отвратительной холодной воды из-под крана, переоделся и рано утром вышел из дому. В животе уже давно не ныло, но он отправился в парк, где был пруд, и убил там утку. Вернулся домой, ощипал, приготовил и съел ее. Так он жил довольно долго, чередуя уток и прочую городскую живность. Иногда ему удавалось украсть что-нибудь в магазине. А еще он стал писать. Поначалу выходило что-то безумное и почерк было не разобрать, но постепенно его мысли успокоились и он стал писать лучше. Свет и говносток ему не отключали -- тогда это просто не могли сделать. У него было все, что нужно. Он писал стихи и рассказы. Детективы, в основном. Их он рассылал по издательствам, а стихи оставлял -- он знал, что их никогда не примут. Даже сегодня, когда он стал неплохо зарабатывать, он публикует только детективы. И то -- не у нас. Больше всего, ему повезло в Белоруссии, куда он в какой-то момент и переехал. У него там есть дом, но он в нем почти никогда не живет. Он купил себе старую "Яву" и разъезжает на ней по стране. И повсюду таскает с собой два огромных рюкзака, приматывает один к сиденью, а второй -- у него на спине. Говорят, в них - его стихи. А еще говорят, что там три десятка метров обоев -- на них он писал свои первые произведения после того, как упал с порвавшихся лосин. Наверное, там есть и эта история - про Гелю и фильм, и все остальное.