Ильин Владимир Петрович : другие произведения.

Электрик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В результате грубого нарушения правил ТБ электрик теряет зрение и получает его замену в необычном виде.

   Электрик. (фантастика)
  
   Часть 1. Тимофей.
  
   Те из вас, кому приходится сдавать зачёты по технике безопасности каждый год, подтвердят мои слова - ТБ написана желанием оставаться целым и невредимым в течении всего периода жизни, пока человек сохраняет свою работоспособность. Или хотя бы до выхода на пенсию. А если сдавать дополнительные, внеочередные зачёты чуть ли не каждый месяц, то к соавторам можно смело добавить ещё и глупость, халатность и разгильдяйство.
   Но человеку постороннему многое из этой Техники кажется непонятным и неудобным к запоминанию. Поэтому, первый год из тех десяти, что я отработал дежурным на распределительной подстанции электрических сетей, мне приходилось её буквально вдалбливать в голову. И вовсе не потому, что глуп от природы. Лишь со временем начинаешь осознавать - "дядя Ток" халатности не прощает и предупреждает крайне редко. Бьёт резко и наотмашь.
   Любой несчастный случай, любое происшествие обязательно расследуется, делается вывод и доводится до всех работающих специалистов в районе. А чтобы запоминалось лучше - внеочередной зачёт. Плюс ко всему и наш инженер по ТБ не зря хлеб жевал. В своё время он работал в ремонтной бригаде, затем несколько лет таким же дежурным, как я, и лет 10 диспетчером. То есть слабые места знал не понаслышке. А их всегда и везде хватает. Мог сквозь пальцы посмотреть на просроченные перчатки, но обязательно проверял их на герметичность. Скатает от раструба и ждёт, стравило воздух - маши рукой премии. Заметит трещину на изоляторе - втык дежурному:
  -- Ты, парень, и так не сильно перегружен. Что, лень пройти взглядом при утреннем осмотре? Не увидел? А ты сейчас присмотрись - ей не меньше недели от рождения. Где ты был всё это время? Кстати, премию будешь поминать со своим сменщиком на пару, он тоже пусть не зевает.
   Со временем я начал понимать, что обижаться на него просто глупо. К тому же он нередко предупреждал о своих проверках заранее. Бесполезным было устраивать аврал. Он приедет, обойдёт территорию снаружи ограждения и выдаст пару-тройку принципиальных замечаний. Например, уровень масла в расширительном баке ниже минимума. И это в самый жаркий месяц года! А что там останется зимой?
   И привод линейного разъединителя на таком-то присоединении не проворачивается плавно. Дежурный прилагал больше усилий, чем того требуется при его комплекции. И масляный выключатель вместо обычного "БАМ!" выдаёт протяжное "БР-РАМ-М!". Во сколько его ремонт уместится? В смысле денег.
   С ремонтными бригадами любил выезжать на линии. Не праздным любопытствующим, а наблюдающим. Есть такая должность при работе по наряду. Специально выделяется человек, в обязанность которого входит не делать ничего, а лишь внимательно следить за каждым членом бригады. И предупреждать о возможном нарушении. Ведь заработавшись, порою забываешь, что там, внизу возле опоры, кто-то тебе инструмент к верёвке крепит, а ты ему разбитый изолятор собрался на голову сбросить.
   Один подобный выезд послужил причиной самой первой для меня внеочередной сдачи зачётов. Причём, никакого нарушения не было. Ещё бы, сам инженер в составе бригады. Захочешь, не нарушишь. А человек сгорел.
   В тот год первая гроза в наших местах прогремела на Первомай. А молния для сетей - вещь неприемлемая. Если она попадает в линию, то наводит в ней напряжение в сотни и тысячи киловольт, а это слишком много. Для устранения этого "лишка" предусмотрено множество мер защиты. Во-первых, искровые разрядники, молния пробивает небольшой воздушный промежуток и уходит в землю. Затем идёт простой разрядник. Длинный трубчатый изолятор, заполненный внутри небольшими цилиндрами из специального состава. Определённый их набор позволяет пропускать по линии потенциал не выше расчётного. Скачок напряжения, и всё тот же "лишок" ушёл опять-таки в землю.
   И дополнительная дифференциальная защита. Надёжной только нет. А причина в том, что фронт нарастания молнии круче момента срабатывания самой чувствительной защиты. Так что к тому времени, когда масляный выключатель обесточит линию, изоляторы, случается, разлетаются брызгами, высоковольтные кабели горят телефонной лапшой, особенно муфты.
   В ту грозу как раз я дежурил. Масляник выбило, и одна из линий 10кВ обесточилась. Я доложил диспетчеру и предложил попробовать восстановить питание. Последовала небольшая пауза, и затем в трубке прозвучал очень строгий казённый голос:
  -- Вы либо шутите, либо очень невнимательно читали должностную инструкцию.
   Я внял совету и перелистал бумаги, выискивая слово "гроза". Действительно, внимание не всегда со мной дружило. Потому что категорически запрещалось входить на вверенную мне территорию во время грозы или дождя. Я хмыкнул на себя и через полчаса доложил об окончании искромётного периода в небесах. Вот тогда получил команду, составил бланк и подал напряжение. Линия приняла его нормально. Гроза явилась преддверием крупного ливня, запоздавшего часа на два. Через минуту после его начала масляник выбило вновь. В течении последующих трёх недель дожди шли ещё раза три, а линия превращалась в три простые проволоки, натянутые между опорами.
   Отсутствие электроэнергии вызывает тишину в доме и головную боль у диспетчера. Два посёлка, общей численностью двадцать тысяч человек долго терпеть не намерены "это безобразие". Они звонят, и каждый считает себя самым первым, кто сообщил об аварии.
   Причина такого погодного отключения понятна всем - молния пробила один из большого множества изоляторов. Влага превращает трещину в токопроводящую дорожку и 10кВ прошивают на железобетонную опору. А та представляет собой "землю". Причина ясна, но линия - пятнадцать километров, на каждой опоре по три изолятора, найди искомый! Ремонтники с биноклями ходили, выискивали. И нашли. Они случайно оказались к началу шестого дождя в нужном месте в нужное время. Короткая, но яркая вспышка майским вечером однозначно отметила окончание поисков. Наутро под этой опорой собралась бригада с одной-единственной целью - заменить изолятор. А для этого одному человеку требовалось забраться наверх и провести ремонт.
   Я со своей стороны выкатил в КРУНе тележку-выключатель, посадил линию на заземляющие ножи и вывесил запрещающий плакат. Под опорой к этому времени забили в землю металлический штырь с прикрученным канатиком заземления. Второй его конец змеем Горынычем расходился на три отрезка. А те в свою очередь заканчивались струбцинами. На саму опору поднялся молодой парень, мой ровесник, и указателем проверил отсутствие напряжения. Ясное дело, его не было.
   Поэтому со спокойной совестью набросил первую струбцину. Проверил указателем второй провод и заземлил. Неосторожно взятая третья струбцина сорвалась. Парень ухватился за провод, ловя упрямый зажим. Наконец, поймал и ... вспышка, треск. Его руки обгорели до локтевых суставов, грудные мышцы разорвало изнутри, и они повисли лохмотьями под курткой. А мозги, по-моему, сварились.
   Он повис на ремне, а стоящие внизу во главе с инженером замерли - не может быть! Линия обесточена, заземлена на подстанции, здесь две фазы тоже. Откуда ток взялся? Может быть, этот молодой дежурный, то бишь я, проявил самодеятельность?
   Ничего этого я ещё не знал, стоял на балконе своей служебной квартиры на подстанции, спокойно курил и наблюдал, как из подъехавшего УАЗика выскочили инженер с мастером и опрометью бросились к КРУНу. Кто не знает, это такое длинное одноэтажное строение, в котором по своим секциям сидят тележки-выключатели. Сколько присоединений на 10кВ, столько и тележек. Само здание напоминает длинный сарай, собранный из железных щитов.
   Я проводил удивлённым взглядом бегущих. Для начала они влетели внутрь и убедились в том, что тележка выкатана из своего места и находится рядом. Затем выбежали наружу и проверили заземляющие ножи. Вернулись обратно и инженер рявкнул мне:
  -- Линию включал?!
  -- Команды не было, - я непонимающе развёл руки.
   Они запрыгнули в машину.
  -- Но! - крикнул я вдогонку.
   Оба выскочили обратно:
  -- Что?
  -- Минут за десять до вас выбило присоединение "Каменка", это по 35кВ.
   Они задумались, соображая - чем им может помочь новая информация? Мастер первым сообразил и тяжело вздохнул:
  -- О, Господи.
   Чуть позже выяснилось, что он, к несчастью, оказался прав в своём предположении. Эта самая линия, на посёлок Каменка, в паре километрах от подстанции пересекалась с той, на которой шли ремонтно-восстановительные работы. С увеличением напряжения, растёт и высота опор. Так что перекрёсток получается на разных уровнях. Пьяный тракторист на полном гусеничном ходу протаранил высокую опору. Она не рухнула, удержалась. А вот одна из трёх изоляторных гирлянд сорвалась, и провод соприкоснулся с проводом нижней линии. Это случилось именно в тот момент, когда наш парень ловил выскочивший зажим. Действие тока длилось доли секунды, пока защита не сработала. Но человеку хватило.
  
   Где-то на третьем или четвёртом году моей работы, при утреннем обходе столкнулся с чем-то новым для себя. И оно, в конечном итоге, определило моё будущее. Несколько дней шли дожди, обложные, нудные. Атмосфера напиталась влажностью. Но в то утро небо начало проясняться, и облака, наконец, ушли за горизонт. Я расписался в оперативном журнале и пошёл на территорию для осмотра. Проходя мимо трансформатора под вводом 110 киловольт, у меня появилось непонятное ощущение. Я сразу и не уловил его, что-то новое, с чем ещё не приходи­лось встречаться. Неясное, как неосознанный страх или предчувствие. Если попробовать описать, то словно бы в затылке появился лёгкий и едва ощутимый зуд. Сделал два шага вперёд и оно исчезло, назад - и появилось. Я посмотрел вверх на провод, пять метров при таком напряже­нии и минус мои метр семьдесят восемь... итого напряжённость между проводом и моей головой составляет... я прикинул... около тридцати трёх киловольт на метр.
   В обычную погоду сопротивление воздуха очень большое, а в такую сырость резко падает. Невольно отошёл в сторону, чтобы дуга ненароком на меня не сорвалась. И каждое своё дежур­ство уже сознательно проходил под проводами. Очень медленно, но это новое для меня чувство станови­лось тоньше. Однако, прошло месяцев восемь-девять прежде, чем в сухую солнечную погоду я так же легко определял наличие тока в проводах.
   Однажды усомнился - может быть треск даёт мне подсказку? При таком напряжении и выше на любом сростке или присоединении к изолятору начинается потрескивание. Для чис­тоты эксперимента попытался определиться с другим напряжением - 35 киловольт. Но пона­добился год, а переход на "десятку" занял ещё два.
   Я устраивал проверки. Вопреки инструкции мой сменщик не передавал мне сразу на сло­вах произведённые за время его дежурства изменения в схеме, а я сам обходил подстанцию с опущенным к земле взглядом и делал записи в черновике - такое-то присоединение включено, а такое нет. Затем возвращался в здание и выслушивал его доклад, делая галочки в своих запи­сях, если результат совпадал. Постепенно галочек становилось больше.
   Самолюбию льстит, если владеешь чем-то таким, что недоступно большинству людей. Да вот только какой от этого дара прок? Я - прагматик и не признаю искусство ради искусства. Перейти в выездную ремонтную бригаду и что? Какой толк от меня там, если я у себя развожу руками? Но кто-то когда-то где-то и при каких-то обстоятельствах сказал: природа не терпит пустоты, она ничего не создаёт зря. Теперь, годы спустя, могу подтвердить - тот человек был прав.
  
   Доводилось ли вам когда-нибудь наблюдать Огни святого Эльма? Или хотя бы слышать о них? Это коронарный разряд статического электричества. Иногда они наблюдаются в море в преддверии грозы. С концов мачт и всех перекладин на них исходят в воздух пучки маленьких разрядов, этакие крохотные ультрафиолетовые молнии. Пока ни одна ещё настоящая молния не разрядилась из облака, напряжённость электрического поля достигает максимального зна­чения. Это самое электричество буквально стекает по перекладинам. И чем выше от поверхно­сти моря, тем ярче свет.
   За долгие годы работы я часто гасил освещение на подстанции по ночам в сырую погоду и обходил территорию в надежде увидеть нечто подобное. Огней не было, другие видели, мой сменщик мог похвастать. Меня удача обходила стороной, даже убегала. Как-то посреди ночи мне позвонили:
  -- Приезжай, срочно!
   Через полчаса я уже был на работе, да вот Огни погасли. Лишь улыбка товарища:
  -- Огни и ты - несовместимые понятия.
   Но однажды я их всё-таки увидел. Весь июль стояла умопомрачительная жара, в небе ни облачка. Утром на горизонте поднимается красный светильник и, не мигая, принимается за работу. Высасывает остатки влаги из травы и кустарника, городское озеро на глазах обмелело. От духоты не находилось спасения даже ночью, просыпаешься от того, что вспотел и нечем дышать. Остынешь под холодным душем, включишь возле постели вентилятор и на неболь­шой период наслаждаешься прохладой. И так несколько раз в ночь.
   Через месяц мы со сменщиком поспорили, так, чисто символически, чем закончится это безо­бразие? Я поставил на грозу с ливнем, он на обложной дождь. Спустя ещё неделю наступил долгожданный день избавления. С обеда задули лёгкие порывы ветра и пробежали первые облака-разведчики. К вечеру по всему кругу горизонта начали подниматься тяжёлые чёрные тучи, затягивая небо. Потемнело раньше обычного.
   Часто гроза издали предупреждает о своём приближении зарницами и отдалённым гулом, подойдёт ближе и "снимет пробу" одним-двумя ударами, как - ничего? Но только не в этот раз. Она началась сразу и, на мой взгляд, повсюду. Молнии били непрерывно, как фотовспышки на пресс-конференции. Подстанцию вырубило с первого же удара. Я доложил диспетчеру и вышел на балкон любоваться дармовым салютом. Полчаса продолжалось зрелище и закончилось неожиданно, как и началось.
   Я успел (ясное дело, по команде и с бланком переключений в зубах) восстановить схему и осветить район. Дождь начался медленно, одна капля, две, десять. Наверное, в геометрической прогрессии. Через десять минут вода стояла сплошной стеной. Лило всю ночь, но к утру и размер капель и их количество уменьшились. Ливень плавно перешёл в обложной.
   К середине августа он так и не прекратился. Воздух уже настолько напитался влагой, что казалось - ещё немного и он сам превратится в воду. Наступила ночь, которую мне предстоит видеть всегда.
   Я погасил освещение, вышел на улицу в надежде (может быть, на этот раз повезёт?) увидеть огни и замер. На территории светилось всё - провода, места соединений, разъединители, разрядники, заградители и изоляторы. По последним электричество буквально стекало на землю ультрафиолетовым свечением. И при этом стоял такой треск! Я набросил на голову капюшон плаща и подошёл к ограждению. Подобное зрелище стоит многого, за подобную картину можно платить любую цену. Только не зрением.
   Красота завораживает, гипнотизирует. Забываешь обо всём, даже о технике безопасности и инстинкте самосохранения. Словно кролик перед удавом я распахнул железную калитку и прошёл внутрь, поближе к изолятору под вводом 110 киловольт в трансформатор. Несколько последующих секунд ещё помню. О дальнейших событиях знаю только со слов случайного свидетеля и выездной ремонтной бригады.
   Молодой парень на велосипеде проезжал мимо подстанции. В тот момент, когда я погасил прожекторы, он остановился, поражённый необычным свечением (вот так, не охотился, а получил). Он видел меня, заходящего внутрь, как я замер возле опоры с изолятором, как с провода сорвалась дуга в мою сторону. Тут же всё погасло и наступила тишина. Его отец работал бригадиром в нашей, местной ремонтной бригаде. К своим 16-ти годам он смог быстро понять - что же видел, и чем это зрелище закончилось. Он сел на велосипед, быстро доехал к зданию и вызвал "скорую", объяснив ситуацию. А уже оттуда перезвонили моему диспетчеру. И лишь затем бросился ко мне. Но я не дышал.
   И врач, и выездная бригада приехали одновременно. Пока восстанавливали схему (но без подачи основного, питающего станцию напряжения), врач всё же нащупал у меня редкий пульс. Очень редкий, пять-шесть ударов в минуту. Волосы на затылке выжжены, кожа покрыта струпьями. Подошвы с ботинок отлетели напрочь, а пятки почернели. Меня положили на носилки, погрузили в "РАФик" и увезли в реанимацию.
   Повторная проверка пульса в клинике показала уже десять ударов. А ещё через сутки он пришёл в норму. За мою жизнь особо не боролись - состояние тяжёлое, но стабильное. К тому же организм сам уверенно восстанавливается после удара. Меня лечили от последствий дуги, ожогов. Да ещё на иглу посадили, всунули её в вену, забрасывая питание, пока я несколько дней находился в отключке. И само собой, не мог наворачивать больничный рацион.
   Очнулся я где-то на пятые сутки. Открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Но эта инстинктивная мера не помогла, свет бил нестерпимо. Попытался прикрыть глаза правой ладонью, и тоже безуспешно. Но слух работал нормально, я уловил торопливое приближение шагов в свою сторону.
  -- Погодите, не дёргайтесь, - предостерёг меня голос немолодой женщины, - у Вас в левой руке капельница.
  -- Погасите свет! - крикнул я в отчаянии, выдернул подушку и прикрыл ею голову.
   И снова безрезультатно. Пока одна часть мозга боролась со светом, другая пыталась определить - где я нахожусь и что со мной происходит? Если под капельницей, то однозначно в больнице. Если ничего не вижу, кроме слепящего света, значит что-то с глазами. Но на них нет повязки. Выходит, "снаружи" они в порядке. Свободной рукой вернул подушку на место (толку от неё?) и ощупал голову. Вот на ней самой бинты есть. Память не отшибло, я помню и огни и дугу. Если она вошла через голову, то должна была выйти через ноги. Потёр одну пятку о другую, есть бинты. Значит, была дуга. Это я удачно расплатился за свою беспечность. Кому-то теперь внеочередной зачёт сдавать. А я - главное, жив остался.
  
   Инвалид. Это припечатывает. Словно отобрали надежду и без ничего выбросили в пустыню. Как хочешь, так и выживай. Мне помогала соседка, снабжая продуктами и сигаретами. Но предложения постирать, приготовить и прибрать в квартире я отвергал. Всё делал сам, компенсируя слепоту слухом, осязанием, обонянием и вкусом. Сам стирал, благо успел купить машинку-автомат. Сам убирал, для простоты процесса переставил столы и стулья таким образом, чтобы не запинаться о них при хождении.
   Соль, сахар и крупы рассыпал по банкам и на каждую из них наклеил определённое количество полосок пластыря. Вначале банки использовал стеклянные, но разбив одну, сменил все на пластиковые. Понемногу, по чуть-чуть осваивался в тёмной своей жизни.
   Как-то вечером сидел в кресле и щёлкал кнопкой настольной лампы. Настенные выключатели давно уже не трогал, нужды нет. А сейчас просто сидел и не думал ни о чём. Зрячий в таких случаях обычно смотрит на какое-нибудь пятнышко на стекле, муху на потолке или плывущее по небу облако. Поскольку мои глаза работали впустую, я занял пальцы. Щёлк-щёлк, щёлк-щёлк. И неожиданно осознал, что уже несколько минут чувствую не только эту кнопку, но и нечто иное. Едва уловимое и на грани ощущений. Боясь спугнуть, продолжал уменьшать срок службы переключателя. И вдруг понял - там, на подстанции, я уже встречался с этим ощущением. Ток в проводе, я же его чувствую. Но там речь шла о десятках киловольт, а здесь "несчастных" 220 вольт. Разница более, чем очевидна.
   Щёлкнул и ощущение поля исчезло. Щёлк и появилось. И вновь, как и тогда, усмехнулся - хитришь, брат. Ведь лампа даёт света лишь пару процентов, остальными обогревает воздух. Не это ли тепло я принимаю за поле? Поднялся с кресла, прошёл к настенному выключателю, щёлк и... ничего. Вот и вся разгадка. Для контроля перешёл в коридор, приложил руку к кухонному выключателю и нажал без особой надежды. Есть, я его чувствую. Теперь тепло лампы не могло уже сбить меня, до него метра два. Проверился ещё, в ванной и туалете выключатели вообще находятся за дверью. Не то, что тепло, свет до лица не дойдёт - чистота эксперимента гарантируется.
   И вновь пальцы уловили поле. Это ощущение сродни чувству тепла или холода. Попробовал вместо руки щекой прижаться. Всё равно чувствую. Щёлкнул в спальне, пусто. А почему? Наверное, и здесь, и в зале лампы перегорели. Полгода они не работали вообще, я их повесил за месяц до того, как перестал ими пользоваться. Подставил стул и, опасаясь с него навернуться, осторожно потянулся рукой вверх и вывернул лампу! Потряс возле уха и услышал шелест оторвавшегося волоска о баллон стекла.
   Раньше терялся в догадках - куда бы мне применить своё новое, шестое чувство? На полгода оно вообще забылось. Так может быть теперь смогу найти ответ? Ведь не должны же бесследно пропасть те годы, что я потратил, повышая чувствительность.
   Вернулся в коридор, включил свет в ванной и принялся водить рукой по стене, пытаясь определить направление провода. И у меня получилось. Через неделю я уже "видел" провод, не убирая руку с выключателя. Я мысленно отслеживал ток, но провода без него оставались для меня запретной зоной. Свободного времени вагон, я постепенно научился проходить по проводке всей квартиры. Чувствовал изменения в направлении поля. Вот здесь провод идёт по стене параллельно потолку. А в этом месте очень лёгкое нарушение поля - розетка, приёмник новости шепчет. А в другой розетке искрение посильнее, чайник греется.
   Я открыл для себя новый мир - внутренний мир нашей электрифицированной цивилизации. Все люди видят её лицевую сторону, я умудрился заглянуть на изнанку. Но сколько же времени уйдёт на сопоставление обеих сторон, чтобы понять, что есть что на самом деле? Обыкновенные электролампочки, выключатели, розетки и конфорки уже не вызывали затруднений, но хотелось большего.
   И я пошёл вон из квартиры. "Посмотрел" свой счётчик, заглянул к соседке. У неё работал холодильник и лампочка-бра над кроватью. Я сам, по её просьбе, иногда менял розетку или выключатель. Так что расположение комнат и разводки помню.
   А затем нырнул по общему проводу в подвал, где он соединяется с кабелем через автомат. Я этого не знал. Предполагал, но не знал раньше. Теперь знаю. Кабель пошёл к следующему подъезду, вновь соединение. И дальше... дальше... должен прийти в конечном итоге на нашу местную "ТэПэшку", питающую дома в округе.
   Вот здесь знакомая картина - и напряжение повыше, и поле посильнее (трансформатор в вечернее время гоняет большие токи). Одна половина населения в ящик уставилась, а вторая готовит для неё ужин. С непривычки я несколько раз бегал по кругу, пока удалось перескочить с 380-ти вольт на 6кВ. и невольно поразился достигнутому прогрессу. Не так давно и 10кВ мне казались недостижимой величиной, а теперь домашнюю сеть вижу, как свои руки. К тому же обмотки между собой не имеют гальванической связи. Перескакивая с одной на другую, я воспользовался уже не током, а полем.
   Вышел с маленькой станции по кабелю вверх, на опору. И ... вернулся домой, на первый раз хватит. Следующей ночью снова "пришёл" сюда, повторив весь вчерашний путь. И вот тут мне пришла в голову мысль, которая посещает каждого изобретателя и первооткрывателя:
  -- А что, если...?
   Но на продолжение, что следует после "если", друзья смотрят иначе:
  -- Больше заняться нечем?
   Я бы ответил:
  -- Да, для меня список занятий в этом мире резко сократился.
   Я задался вопросом: чувствовать поле я могу, прослеживать его путь научился. А что, если попробовать им управлять? Для начала самый простой вариант - устроить короткое замыкание. Я понимал, что делаю, и отдавал себе отчёт о последствиях. Но не представлял, как такое возможно на практике. Время - первый час ночи. Да простят меня полуночники, ваши проклятия - ноль против моей слепоты.
   На опоре, к которой по проводам подходит питающее нашу маленькую подстанцию напряжение, и с неё же уходит кабель вниз, на каждую фазу поставлено по искровому разряднику. Я уже рассказывал об их назначении. По своей сути, каждый из них представляет собой два отрезка провода, закреплённых встречно друг другу таким образом, чтобы между их торцами оставался небольшой промежуток для искры, случись повышение напряжения вследствие грозы.
   Я отыскал верхний разрядник и представил себе тоненькую ниточку электрического разряда, тянущуюся с одного отрезка на другой. С полчаса пытался, в доме уже тихо, никто из соседей музыкой не отвлекает, самое лучшее время для попытки сосредоточиться. Закончилась она оглушительным и мгновенно прекратившимся рёвом и яркой вспышкой, которую я как будто бы увидел. Даже не успел сообразить, что же произошло, как ощутил себя сидящим дома в кресле и сжимающим в руке пустой провод. Голова при этом дико гудела и в желудке появился дискомфорт, как после отравления.
   Только что я находился в доброй сотне метров или спал? Притронулся к лампе, баллон горячий. Но "светы" в проводе не было. Поднялся и щёлкнул выключателями в коридоре - пусто. Вышел на балкон и отдышался. Голова и желудок понемногу успокоились. Странно, эта вспышка стояла перед моими глазами так же ярко, как если бы я видел её этими самыми слепыми глазами. Такое бывает, если несколько секунд смотреть на источник света, а затем зажмуриться. Постепенно картинка поблекла и я различил очертания детской площадки с качелями и каруселью и несколько автомобилей, припаркованных рядом.
   Может быть, это память подсказывает мне? Она вытащила одну из картинок, что я видел когда-то? Но "присмотревшись" внимательнее, заметил одну нестыковку. Детская площадка и авто виделись под таким углом, как если смотреть не с высоты моего роста, а повыше. Эдак со второго или даже с третьего этажа. Или с высоты опоры? Это уже становится интересным. Я набросил куртку с шапкой (всё-таки февраль на дворе) и пошёл проверять видение.
   За полгода я часто выходил на прогулку и научился ориентироваться "на стук". Ещё приспособился улавливать слабое эхо, отражённое стенами домов. Когда был зрячим, не то, что не замечал, а даже не подозревал о его существовании. Сейчас на первое место выступил слух. Даже ветер имеет теперь значение. Если он дует в затылок, можно слишком поздно услышать машину, едущую навстречу. А водитель так же поздно сообразит, что перед ним не зрячий человек. Ну, а встречный поток заставляет внимательно прослушивать тыл, ведь оглянуться невозможно.
   Моя цель стояла возле соседнего дома, у среднего подъезда на стоянке. Красная "Нива" с багажником на крыше. Вполне вероятно, что её там нет. Но если есть! Руками-то я подсчитаю количество дверей? И смогу отличить "Ниву" от "копейки".
   Не спеша достучал до нужного места и уловил запах сигаретного дыма. Когда куришь сам - нормальный запах. Когда кто-то рядом - ох и гадость. Я остановился, по моим расчётам ещё два-три метра и можно прикоснуться к машине, если она есть. Но дым подсказывал - я здесь не один, и моё ощупывание может быть неправильно истолковано. Я тоже закурил. Маленькая хитрость удалась - свет зажигалки осветил моё лицо и меня узнали:
  -- Тимофей, ты что ли? - прозвучал знакомый голос, - шарахаешься по ночам. А, ну да, тебе ведь всё равно, когда гулять, - и тут же спохватился, - ох, прости меня, Христа ради, не по злобе я.
   Он подошёл ко мне и протянул руку вплотную к моей. Это был старый знакомый. Работает в автосервисе, наводит красоту на мятые бока авто, мастер своего дела.
  -- Привет, Шура, - поздоровался я, - не расстраивайся, я на правду не обидчив. Мне ночью даже спокойней гулять, меньше столкновений с людьми и машинами.
  -- Кстати, - предупредил он, - у твоей левой руки одна из таких машин стоит, не столкнись.
   Я провёл рукой на уровне плеч и нащупал багажник.
  -- Твоя?
  -- Да, ту старую "Ниву" продал, старушка уже. Решил вот новую взять.
   Он уже лет 7 катался ещё на самой первой модели из этой серии. Но старушкой она была лишь на словах, а на деле - изящная красавица. Всегда умытая, начищенная и причёсанная.
  -- Тоже зелёная?
  -- Нет ещё. Не было зелёных. Заказал краску, перекрашу.
   Ему не нравился "пожарный" цвет у легковых авто.
  -- А я, понимаешь, только подъехал, даже из машины выйти не успел, как свет погас. Возле трансформатора на столбе что-то пыхнуло и темнота.
  -- Давно? - поинтересовался я, сопоставляя время.
  -- Да уж минут 20, наверное.
  -- И ты ждёшь у моря погоды? - улыбнулся я.
  -- Смеёшься? Я домой сходил и кофе выпил с бутербродом. Благо, жена успела чайник вскипятить. Сейчас вот в гараж отгоню и спать.
   Мы пожали друг другу руки на прощанье, и я пошёл дальше. Снег под ногами приятно хрустел. Температура - градусов 5 минуса. Люблю такую погоду, и не холодно, и не жарко. Через полчаса тихой прогулки вернулся к своему подъезду и вызвал лифт, двери послушно распахнулись. Смотри-ка, свет включили. Зашёл внутрь и нажал кнопку своего этажа. Надеюсь, кроме меня никто опыты не проводит? Слепота слепотой, а спать хочется как всем.
  
   А наутро из тёщиной комнаты извлёк на свет Божий волшебный ящик. Такой хранится у многих электриков, внутри него всякий хлам. Электрический провод с вилкой на одном конце, откушенный от сгоревшего кипятильника или паяльника. Пара новых вилок, пара выгоревших розеток с ещё годными нулевыми клеммами (до сих пор не пойму - почему горит именно фазовая, ведь ток переменный и идёт по двум проводам). Несколько патронов и ещё куча всякой "нужной" мелочи.
   Нащупал провод с вилкой, выдернул из общего мотка, вытащил розетку (целую), соединил их воедино и ножом зачистил оба провода от изоляции на середине длины. Немного так, миллиметров на 5, они и между собой не закоротят и мою задумку, может быть исполнят. Если предположение верно, то следует экспериментировать с автоматом своей квартиры, а не обесточивать сотни других.
   Настольную лампу запитал через эту переноску, а под оголённый участок подставил миску с водой. Это для пожарной безопасности (или противопожарной?). Подумал и перенёс всю установку в ванную, там проще погасить, если пыхнет.
   Первая попытка закончилась тем, что я просто не смог отыскать место зачистки. Загнул провода в этом месте и сразу же "увидел". Ведь изменение направления поля - ориентир для меня. А найдя, принялся осторожно, как и вчера, перебрасывать между проводами тонкую нитку дуги. Несколько минут физического напряжения закончились яркой вспышкой, шумом и исчезновением напряжения электрического. После ещё раз десять восстанавливал провода и повторял попытку. И каждый раз во время вспышки я видел себя самого словно в зеркале. Моя догадка оказалась верной. Во время короткого замыкания образуется крохотный шарик плазмы, который впитывает в себя поток собственного света, отражённого от предметов. И от меня тоже.
   В конце концов я смог удержать маленький шарик несколько секунд, полюбовался на себя и от радости (хоть таким образом, но смогу теперь видеть) хлопнул в ладоши. Автомат тут же выбило.
   Прошла всего неделя, и я свободно разгуливал по квартире с таким шариком над головой. Я научился отделять его от проводов и позволил ему жить самостоятельно. В ответ он позволял мне смотреть сразу во всех направлениях. Важно только сосредоточить на чём-то внимание. Это как обычными глазами - смотрим на всё впереди себя, но видим только то, на чём взгляд задерживаем. С той лишь разницей, что теперь я смотрел и на то, что находится позади меня. Я даже внимательно рассмотрел его в зеркале. Светящийся шарик, диаметром в сантиметр. Не очень-то и яркий, как лампочка карманного фонарика при дневном свете.
   Каждое утро начиналось с вытягивания "глаза" из уже стационарной установки. А на ночь глядя тонким лучом уходил в розетку. Через окно не выпускал, чтобы кто-нибудь не заметил. Он позволил мне вести нормальный образ жизни - смотреть телевизор, читать, уже не на ощупь готовить обед и убирать в квартире. Не выходя на улицу, отправлял туда шарик днём и наблюдал за происходящим. Но забрасывал его повыше домов, не хотелось привлекать внимание. А когда и сам выходил на прогулки, он тоже показывал мне дорогу сверху. И пришлось немало поломать голову, решая задачу - как сделать, чтобы он находился поближе ко мне и при этом его никто не видел? Представьте себе человека с постоянно висящим над головой каким-то шариком.
   Для начала пришлось бы столкнуться с недоумёнными взглядами. Затем с праздно любопытствующими вопросами. Я сильно сомневаюсь, что в конечном итоге это закончилось бы добром для меня. Дело пошло веселее, когда я перестал опасаться этого маленького сгустка энергии. Прошлым летом от одной подобной встречи я уже пострадал. Но ведь то был "дикарь", к тому же очень мощный (если в киловаттах). А этот маленький и "прирученный".
   Не стал тыкать в него пальцем, а положил на свои тёмные очки, держа их в вытянутой руке, и накрыл вторым стеклом. Правда, пришлось сильно уменьшить в размерах, и качество картинки тоже упало. Вкус приходит во время еды, мне захотелось обрести объёмное зрение. То есть, смотреть двумя шариками. Отэто я и помаялся! Как только на свет появлялся тот второй, так сразу исчезал первый, и никакие силы не способны были его удержать. Мгновение без моего внимания, и он тут же растворяется в воздухе или улетает по своим делам.
   Пробовал создать оба шарика одновременно, но история повторялась вновь и вновь. Число попыток перевали за сотню, я уже хотел отчаяться, но решение пришло во сне. Утром вытянул большой шарик и разделил его надвое. Всё, они как братья-близнецы послушно выполняли свои обязанности и больше не роптали. Теперь я смог видеть мир так же, как если бы смотрел на него обычными глазами.
   И вновь эйфория от приобретения зрения сменилась небольшим разочарованием. Ограничение поля зрения сильно напоминало первое время шоры на глазах. Но так надо, убеждал я себя. Каждый вечер укладывал близнецов в очки и отправлялся на двух-трёх часовые прогулки. Постукивал белой тростью для вида, но смотрел "глазами". Часто встречались знакомые, с которыми я здоровался лишь после того, как они меня останавливали прикосновением к плечу. Но не всех приветствовал, иные проходили мимо, не обозначив себя.
   И уже через какое-то время начал замечать, что ориентация по слуху теряется. Нет, так не пойдёт, хороший слух совсем не лишний. Он мне помог и я его не упущу. Пришлось сменить тактику и ограничить расстояния прогулок. В первый день я ушёл метров на триста по хорошо знакомой дороге меж домов. Присел на скамейку, снял очки, внимательно осмотрелся по сторонам и дал вольную "глазам". И докурив, отправился домой, полагаясь исключительно на слух.
   Так продолжалось несколько дней. Туда меня вело зрение, обратно слух. А будучи дома, много времени проводил в кресле и путешествовал по проводам. Эти прогулки всегда заканчивались одинаково - я разрывал связь, где бы ни находился. И сразу оказывался дома. Но расплачивался за это головной болью и тошнотой, от которых не видел способа избавиться. Это как похмелье после хорошей попойки. Благо, я не пью.
   Не видел, но искал. Невнимательность - одна из моих характеристик. А ведь ещё в самом начале, когда я путешествовал по собственной квартире, такого не было. То есть точка выхода из сети совпадала с точкой входа. Но то дома. А представьте, что каждый день вы уходите по одной и той же тропинке в густой лес. В пути попадаются разветвления, много разветвлений. Но при этом вы никогда не оглядываетесь назад. Туда можно пройти спокойно, обратно не получится - нет ориентиров.
   Именно из-за них все мои путешествия заканчивались обрывом связи. Мне требовались какие-нибудь знаки, указатели на таких развилках. В лесу можно поставить табличку, повесить пакет, лоскут, надломит ветку, наконец. Но каким образом обозначить провода? Сейчас зависнув на выходе ТэПэшки с низкой стороны, я могу уйти в разные стороны по нескольким кабелям. И все они ведут в какой-нибудь дом. Я могу уйти вначале по левому кабелю, побродить, вернуться, зайти в следующий. Но это не лучший вариант, в лабиринте можно долго плутать. Сто раз заходить в него, постоянно тратить время на поиски, каждый раз тратить.
   Нужна идея. И если я один такой, то кто же мне её подскажет? Вероятно один. Ну может быть, один из... про других я никогда не слышал. Хотя вряд ли кому посчастливилось остаться живым после такой дуги. Так что рассчитывать я могу только на себя.
  
   Целый день не уходил никуда, ни пешком, ни по сети. Только по квартире вышагивал вслепую. Из спальни через коридор в зал и обратно, как маятник. Ничего, кроме составления карты на бумаге и дополнения её после каждого возвращения на ум не приходило.
   У журналистов есть хорошее правило - не стоит ломиться в закрытую дверь, если рядом имеется распахнутое окно. Обнаружив которое, я разозлился на самого себя. Тоже мне, зоркий сокол! Ведь я уже сделал один указатель! И он работает! Как-то уходя в сеть, я заметил слабое искрение на щитке своей квартиры в общем коридоре. Фазный провод соединялся с общей шиной, идущей сквозь этажи. Из-за слабого прижима грелся. Можно выйти с отвёрткой и затянуть покрепче. Но я вытянул в этом месте шарик, прогрел алюминиевый провод и сделал небольшой наплыв. Теперь каждый раз, проходя через него, я чувствовал изменение поля.
   Вернулся в кресло и щёлкнул выключателем настольной лампы. Зашёл в сеть и остановился у этого шарика. Вот он, слабый такой. Перешёл на кухню и включил плиту. Яркость сразу увеличилась. Правильнее сказать, поле вокруг наплыва стало сильнее. Вряд ли его обнаружишь прибором, но я чувствую. Так что ходьба по квартире не даром прошла. Решение найдено и его надо проверить. Что я и сделал, отметив на ТэПэшке кабель, уходящий к моему дому.
   Через месяц я "ходил" по городу и из любой точки мог свободно и быстро вернуться домой. На каждом разветвлении трамвайных проводов, троллейбусных, уличного освещения, повсюду, где линия расходилась на две стороны, поставил метки. Везде разные, одна линия - один вид. Это могли быть два наплыва рядом. Или два плюс один, или три плюс два. Разные комбинации. И все запоминались, я держал их в голове, как водители держат каждую выбоину на дороге. Их много, и дорог и выбоин, но водитель помнит.
  
   Новое зрение - это, конечно, хорошо. Умение быстро перемещаться в любой район города с возможностью увидеть происходящее там и даже услышать, и спокойно вернуться домой тоже здорово. Причём, без головной боли. В будущем можно уходить и дальше, по району, по области. В принципе, и по всему континенту можно попутешествовать. Но хотелось бы и материальное положение поправить, резко пошатнувшееся и потерявшее всякую перспективу. Я о нём думал постоянно, но первое место занимал поиск способа ориентировки. Теперь он найден и место освободилось.
   Можно найти выход. И нужно. Мне очень хотелось заработать хоть немного, опираясь исключительно на моё новое "зрение". Я голову сломал в поисках идей. Ведь ступил на дорогу, по которой до меня ещё никто не ходил. По крайней мере, мне об этом не известно.
   Бродил по сети, ходил пешком с тростью, пытаясь в пути придумать хоть что-нибудь. Пока меня однажды не взяли за руку. Я в тот момент ориентировался на слух.
  -- Как живёшь, Тимофей? - прозвучал голос вслед за прикосновением.
   Не узнать его было невозможно. Я слышал его за свою короткую трудовую деятельность много раз. Он наставлял меня на путь истинный, вбивал в мою бестолковку безопасные приёмы труда, учил и требовал. Никому поблажек, и мне в частности, никогда не давал. Этот мягкий и спокойный баритон принадлежал Филиппу Филипповичу, инженеру по технике безопасности. Или, как мы его называли за глаза, Филя-Филя, попросту Филин. Но это далеко не насмешливое прозвище, оно происходило от названия созвучной птицы. Я ведь упоминал о его остром зрении. Вдобавок мягкая и очень тихая поступь. Вот и сейчас я не услышал его шагов. И это при моём-то нынешнем слухе!
  -- Филипыч! - я развернулся в его сторону и ответил на крепкое рукопожатие, - Вы что, с неба?
  -- Почему?
  -- Я Вас не услышал.
  -- Ну, не зря же меня Филя-Филя зовут.
  -- Филипыч, я не...
  -- Ладно, Тимофей, я давно об этом знаю и нормально отношусь. Ты не торопишься?
  -- Я? Нет, просто прогуливаюсь.
  -- Тогда присядем? - предложил он.
  -- Можно, - согласился я, - справа от Вас должна быть скамейка, она не занята?
  -- Свободна, - он под руку увлёк меня, - ты весь свой маршрут помнишь?
  -- Да, приходится всё держать в памяти.
  -- Эх, Тимофей, лучше бы ты в ней технику безопасности держал. Учишь вас, учишь, а заканчивается всё в лучшем случае белой тростью. Твой случай теперь во всех энергорайонах стоит во главе угла. Самый яркий пример грубейшего нарушения правил. Как живёшь?
  -- Да как сказать? Человек - такое существо, что приспосабливается к любым условия. Видите, - я постучал тростью об асфальт, - вот хожу каждый день, учусь ориентироваться в моём тёмном мире.
  -- Но я бы не сказал, что ты склонил голову. Знавал я людей, коим от судьбы перепало не меньше твоего. Многие ломаются, на стакан садятся, а то и в петлю лезут. Но одна твоя осанка отметает всякие сомнения, - то ли утверждал, то ли вкрадчиво интересовался Филипыч. Жаль, что я не могу сейчас видеть его лицо.
  -- А зачем? - усмехнулся я, - потеря зрения ещё не повод опускаться. Я хорошо слышу, и этот способ восприятия мира теперь передвинулся на первое место.
  -- Я ведь тебя издалека увидел и минут пять ехал следом.
  -- А, так это урчание Вашего движка я слышал! Ещё подумал - с чего бы это кому-то так медленно тащиться? Вы смотрели на мою "гордую походку" и сделали вывод о моём крепком духе?
  -- Точно. И могу заверить - идёшь ты вполне уверенно, ни с кем не столкнулся.
  -- Нет, Филипыч, правильнее сказать - это со мной никто не столкнулся. У меня ведь теперь "опознавательный знак", по штату положен. Своеобразный маяк, - я левой рукой потрогал очки и вновь стукнул тростью, - и потом, у нас не очень большой город, я хожу в основном по одному маршруту, тротуары не забиты, люди ко мне привыкли и успевают заметить. Я им, должно быть, давно примелькался.
  -- Ах, вот оно что, - рассмеялся он, - секрет довольно прост. А ты знаешь, почему я с тех пор к тебе ни разу не наведался?
  -- Дайте угадаю.
  -- Ну-ка, ну-ка.
   "С тех пор" - это с больницы, куда он буквально ворвался, как только я очнулся и врачи разрешили "доступ к телу". Тогда он из очень спокойного человека превратился в бушующий вулкан. Сыпал статьями из ТБ, цифрами, в которые обойдётся ремонт подстанции. И в популярной, доходчивой форме объяснил, какую он совершил ошибку, позволив принять меня на работу.
  -- Не хотелось менять хорошую работу на тюремные нары?
  -- Это за что же? - опешил он.
  -- За убийство меня.
  -- Тебя?!
  -- Ну да.
   Он умолк, вникая в смысл моих слов, и через некоторое время ответил:
  -- Пожалуй, ты прав. Я был тогда так зол...
  -- Я помню.
  -- Ну да, такое не забудешь. Однако, согласись - было, за что.
  -- Было, согласен. И несу за то заслуженное наказание. Пусть другие поучатся на моём примере.
   И вот в этот момент пришла шальная идея, которую я безуспешно искал последнее время. Не лучший вариант, но для начала неплохая.
  -- Филипыч, а нельзя ли мне съездить на ту подстанцию?
  -- Это зачем? Захотел и слуха лишиться?
  -- Так не одному, с Вами за компанию.
  -- Ого! И меня примазать хочешь?
  -- Филипыч, всё, чего я хочу, это ещё раз постоять на том самом месте.
  -- А, каждого преступника тянет на место преступления? Понятно.
  -- Пусть так. Я хочу там постоять и ещё раз услышать треск проводов и гудение трансформатора.
  -- Соскучился?
  -- Есть такое, - согласился я.
  -- В принципе... почему бы и нет? Сейчас шесть вечера, я на машине. Поехали.
   Мы поднялись, но он тут же осадил:
  -- Условие одно и оно жёсткое. На территории я держу тебя за руку и ни на миг не отпускаю.
  -- Да хоть за обе, - обрадовался я, - поехали.
  
   Через полчаса мы въезжали во двор моей бывшей работы. Филипыч заглушил двигатель и положил свою ладонь на моё левое запястье:
  -- Посиди пока здесь. Пойду договорюсь с дежурным.
  -- Филипыч.
  -- Да?
  -- Я покурю рядом с машиной? Обещаю никуда не отходить.
  -- Хорошо. Но только рядом и только покурить.
  -- Обещаю.
   Он крепко сжал мою руку и ушёл. Я открыл дверцу, выбрался на свежий воздух и прислушался. Треск, он прозвучал для меня давно забытой мелодией. Как же я соскучился за этим нехитрым звуком. Не успел насладиться, как услышал приближающиеся по гравию шаги.
  -- Ну что, идём? - инженер ухватил меня за руку.
  -- А кто на дежурстве?
  -- Да смена твоя, старый наш работник из ремонтной бригады. Ему пару лет до пенсии осталось, упросил меня здесь доработать. Пошагали.
   От здания к огороженной территории вела грунтовая дорога, застеленная гравием и щебнем, с пол сотни метров. По обе стороны расположились грядки и огороды. Мой здесь тоже когда-то числился, свежая зелень к обеду. Ведь работал сутками.
   С каждым шагом треск звучал всё громче. Когда же мой поводырь отодвинул засов, распахнул сварную калитку, и мы вошли, возникло ощущение, что трещит везде. Наконец, мы остановились.
  -- Вот, Тимофей, то самое место. Постоим.
  -- Помянем моё зрение.
  -- Ну да, о чём я и говорил - ты не согнёшься.
   Мы замолчали и я дал волю своему "зрению". Вмиг темнота вспыхнула ярким сиянием полей. Для меня увиденное предстало почти в том же виде, что и год назад. Только красочнее. Электричество не только стекало по всем изоляторам, оно окутывало высоковольтные провода полупрозрачной невесомой шубой. Которая переливалась в фиолетово-синих тонах, закручивалась, останавливалась и вращалась дальше. А в местах соединений расходилось факелом. Что же раньше я не догадался заглянуть сюда?!
   Словно заворожённый, несколько минут смотрел по сторонам, поражённый зрелищем. Огни святого Эльма на этом фоне смотрелись тусклой искрой. Но потом спохватился, для чего же я здесь, и принялся внимательно осматривать все соединения.
   Филипыч дёрнул мою руку и вернул на землю:
  -- Ну что, насладился? Пошли назад.
  -- Да, приятная музыка, спасибо Вам.
  -- Мне это ничего не стоило.
  -- Ясное дело, Филипыч, но в качестве благодарности я помогу Вам избежать непланового отключения подстанции.
  -- Неужели? И каким же образом?
   Мы остановились перед калиткой. Вот он, момент.
  -- На первом трансформаторе, ввод 110 киловольт, фаза "А", место соединения шины и ввода. Сильный нагрев ввиду ослабления гайки.
  -- Да ну, - в его голосе проскользнула недоверчивая усмешка.
  -- На вводе 35 киловольт та же беда, но на фазе "В", - почти скороговоркой выпалил я.
  -- О как! Каким же образом, позволь спросить, ты определил эти две неисправности?
  -- Их больше.
  -- Так как же?
  -- Я их слышу
   С некоторой паузой, но уже серьёзно прозвучал вопрос:
  -- А больше ты ничего не слышишь?
  -- На масляном выключателе...
  -- Мои маты ты не слышишь?!
  -- Нет, - заверил я.
  -- Это хорошо. Пошли в машину, домой отвезу.
   Всю дорогу мы не произнесли ни звука. За годы работы я достаточно изучил инженера. Внешне он сейчас спокоен, а внутри матерится на себя за то, что во второй раз связался со мной. И считает меня немного того... сдвинутым по фазе. Возможно думает, что я подался в новомодные на сегодня экстрасенсы. Или возомнил из себя этакого акустика, умеющего распознавать нужные звуки в море шума. Пусть думает, что хочет. Я знаю, что делаю.
   И ещё я знаю не только правило журналистов, но и правило Филипыча - сомневаешься, проверь. А уж он проверит, я не сомневаюсь. Не завтра, так через неделю, пригонит на подстанцию тепловизор и просмотрит все соединения. И не только названные мной. Он просмотрит все. А затем найдёт меня.
  
   И он нашёл. Через два дня вечером раздался дверной звонок. На этот раз я вставил "глаза", мне хотелось посмотреть на его лицо.
   Таким Филипыча я никогда не видел. Всегда уверенный в себе, с открытым взглядом, сейчас он выставил левую руку вперёд и упирался в дверную коробку. Голова наклонена немного вперёд и вниз. Из-подо лба его взгляд сверлил меня и требовал ответ. От неожиданности я замер и с минуту мы смотрели друг на друга, пока я не спохватился:
  -- Филипыч, это Вы?
  -- Да, Тимофей, это я.
   Его лицо приобрело обычное выражение, он выпрямился, и я предложил:
  -- Входите. Я так понимаю - Вам есть, что сказать.
  -- Скорее наоборот.
   Он вошёл и пожал мою руку. Из общего коридора мы прошли в квартиру, на кухню.
  -- Как насчёт перекусить? - поинтересовался я.
  -- Что, прости?
   Моё предложение сбило его настрой, что и требовалось. Всё же из нас двоих - повар я. В обоих смыслах.
  -- Я только что борщ сварил. Присоединяйтесь?
  -- Ты? Сварил сам?
  -- Хотел кухарку нанять, да платить нечем.
  -- А что, за весь день лишь кофе в себя заливал. Так что... да, я тоже голоден.
  -- Тогда прошу.
   Обед прошёл как езда в машине, в полной тишине. Не совсем, правда. Просто мы ни о чём не говорили. И лишь перейдя к чаю, Филипыч поведал цель своего прихода:
  -- Знаешь, позавчера я вернулся домой и сел на телефон. Обзвонил своих знакомых в поисках акустика.
   Я удивился, но он продолжил:
  -- Именно. Через знакомых моих знакомых удалось такого разыскать. Парень отслужил три года на флоте гидроакустиком срочную и ещё остался. Видно понравилось. Это я к тому, что на такие должности отбирают людей с очень хорошим слухом.
  -- Да, я знаю.
  -- Так вот, вчера я привёз его на ближайшую подстанцию. Надел ему повязку на глаза и водил по территории. Задача ставилась достаточно конкретная - попытаться разрешить две фазы?
  -- Что попытаться? - не понял я.
  -- "Разрешить"? А, ну это термин такой из оптики. Он означает способность давать раздельные изображения двух близких друг к другу точек. Применительно к нашему случаю, это разобрать на звук, что вот этот треск относится к одной фазе, а тот к другой. Пару часов он честно пытался, но не смог. Потом я отвёз его на "твою" подстанцию, может быть, там акустика иная. Но он вновь ничего не смог разобрать, - и помолчав, добавил, - понимаешь?
  -- Что именно, Филипыч?
  -- Этот человек, гидроакустик, за его плечами несколько автономок. Его обязанности заключаются в том, чтобы слушать.
  -- И что?
  -- Да то, что в области звуков его можно считать экспертом. И он утверждает, что различить треск проводов одной фазы на фоне общего невозможно.
  -- Так Вы же убедились в обратном, - я в душе ликовал.
  -- Ты считаешь доказательством свои слова, произнесённые там позавчера?
  -- Нет, конечно. Слова - это звуки, как мои, так и Вашего эксперта. Картинка на экране тепловизора убедила Вас больше?
  -- Ты откуда знаешь?
  -- Существует иная причина этой беседы? За прошедший год Вы ни разу не осчастливили меня своим визитом. За десять лет работы тоже. Позавчера мы расстались молча.
  -- Действительно, ответ лежит на поверхности, - согласился мой гость.
  -- И Вы ещё настаиваете, что разрешить фазы невозможно?
  -- Так сказал акустик.
  -- А зачем же он слушал одну подстанцию, а затем другую?
  -- Я же говорил - чтобы определить саму возможность.
  -- И пока он не послушал дважды, дать ответ не мог?
  -- Не пойму - куда ты клонишь? - заподозрил неладное Филипыч.
  -- Он утверждает, что невозможно, но "холодный ящик" сегодня подтвердил правоту моих слов. Ведь так? И в чём же проблема?
   Он замолчал и достал сигареты.
  -- Идём на лоджию, я тоже курить хочу, - я достал свои.
   После первой затяжки он присел на стул и согласился с моими последними словами:
  -- Действительно, я сегодня вытащил лабораторию. Аппаратура старая, одна головная боль. Целый день они пытались рассмотреть проблемные места. Жидкий азот уходил литрами, а под конец прибор вообще вышел из строя. Завтра оформят документы и отправят в ремонт. Но сегодня успели обнаружить пять горячих точек. Твои среди них.
  -- Так что же Вам ещё надо? Услышать от меня, что "разрешить" невозможно?
  -- Нет, я хочу завтра отправить на ремонт бригаду, а тебя забрать с собой на другую подстанцию. Мы будем ходить вместе по территории, твоя задача - слушать и называть, моя - всё сказанное записывать. И послезавтра выводим её в ремонт, а бригада проверяет все твои точки, заодно устраняя неисправности.
   Всё, мне большего пока и не требуется! Я готов подпрыгнуть до потолка, я готов пуститься в пляс! С этого момента я знал, что работой обеспечен. Потому что теперь буду востребован - инженер весьма щепетильно относится к надёжности своих объектов. Тем более, что уже второй год совмещает и обязанности главного инженера. Именно такая поездка шла следующим пунктом моего спонтанного плана. Конечно же я согласился, дабы "пристыдить эксперта".
  
   Так что следующим утром меня уже водили за руку, словно ребёнка, по территории подстанции. По моей просьбе останавливались, я "слушал" и называл места, вызывавшие подозрение. А Филипыч записывал в блокнот.
   В пять минут я мог осмотреть все соединения, все разрядники и разъединители, как шинные, так и линейные. Я видел неисправности и по десять киловольт. Но не мог же сказать об этом прямо - мне и про "разрешение фаз" ещё не верят, а я огорошу своим новым чувством? Зачем? В третий раз заставить материться? Нет уж, всему своё время. А мой обострившийся слух хоть как-то проходит в узкие двери человеческого понимания.
   Так что вначале "прослушалась" та часть схемы, что относилась ко входу, то есть по 110 киловольт. Затем понижающий трансформатор. После чего ушли к порталу 35 киловольт. С него отходили присоединения на дальние расстояния, и каждое имело свой сложный узел. Разрыв питания проводился масляным выключателем, который сам по себе уже представляет сложную конструкцию. Механизм упрятан в корпус из большого фарфорового изолятора. Вход и выход - изоляторы поменьше, но подлиннее. Внешне напоминает английскую "V". На каждую фазу свой выключатель, то есть всего их три. И эта группа управляется дистанционно, из аппаратной внутри здания.
   Между порталом установлен воздушный разъединитель, управляемый вручную через штангу. Называется он шинным разъединителем. А со стороны линии, уходящей по опорам, установлен точно такой же, но зовётся линейным. Задача обоих - обесточить основной на период ремонта.
   Мы притормаживали у каждой секции, и я осматривал её всю.
  
   Подстанцию удалось вывести в ремонт через три дня. После подтверждения ремонтной бригадой каждого пункта в составленном списке неисправностей, Филипыч хмыкнул и ... предложил мне ещё одну подстанцию. Потом ещё... и ещё. А через месяц я... расписался в ведомости на получение материальной помощи, сопоставимой с моей полугодовой пенсией. Это хорошая помощь. Я смог немного приодеться и улучшить свой рацион.
   И уже хотел было предложить Филипычу "послушать" ТэПэшки, коих по городу и району большое количество. Но вовремя спохватился. Во-первых, 10 киловольт не трещит, я потому и пропускал эту сеть при нём. А во-вторых, все они находятся на балансе у потребителей. Так что остаток лета и осень в придачу я вновь сидел на пенсии и особо не жировал. Новых идей не прибывало, и я переключился на поиск новых возможностей.
   Начался он с небольшого пожара. Как-то сидя в кресле, в зале, мне понадобилась авторучка, да лень было вставать. Мой "глаз" висел рядом и я попробовал его маленько нагрузить. Шарик подлетел к письменному столу, завис над ручкой и... очень медленно её приподнял. Она висела в воздухе на невидимых нитях. Любой иллюзионист за такой трюк душу заложит. Во как... а ну дальше? Он двинулся в мою сторону и аккуратно опустил авторучку в мою ладонь. Есть! Надо же, с первой попытки.
   Так, теперь мне нужен лист бумаги, затем книгу, чтобы подложить. На столе оставался вырванный тетрадный двойной лист. Давай его сюда! Шарик завис и начал медленно приподнимать. Но удача с ручкой меня расслабила, там я точно знал, где у неё центр тяжести расположен - посредине. А лист поднялся, раскрылся, сместился и...я ведь смотрел на него через шарик. Лист ударился о него, я же увидел, что лист попал мне в глаз. Непроизвольно дёрнулся, шарик вышел из-под контроля, и наступила темнота. Нос же подсказал - горим!
   Представляете ситуацию? В доме пожар начинается, а я ослеп. Бегом в ванную, к своей установке. Быстро вытащил новый шарик и вернулся в зал. Загоревшийся лист отлетел под штору и та уже пылала. Переставил табурет, поднялся, рывком сдёрнул её на пол и накрыл половиком. Филипыч не видит, точно бы поведал о своём мнении. Ладно, наукой будет. Все последующие эксперименты начинались исключительно в ванной, с водой и предварительно убранными полотенцами.
  
   Три месяца пролетели незаметно. Я научился переносить предметы, с каждым разом всё тяжелее. Даже себя мог свободно поднять, но требовался шарик поболее размером. Мог поднять и выстрелить предметом. Но точность попадания пока оставляла желать лучшего. И ещё плавить металлические предметы небольших размеров. Одно лишь не удавалось - шарик требовал к себе постоянного внимания. Чуть отвлёкся и нет его.
   Однажды вечером позвонил Филипыч. Он помог мне установить телефон вскорости после получения денежной помощи.
  -- Привет, Тимофей. Давно не виделись. Скучаешь?
  -- Не так, чтобы очень. На прогулку собираюсь.
  -- Погоди, не уходи. Я уже недалеко, есть хорошая новость для тебя.
  
  -- Так вот, - продолжил он через несколько минут, сидя у меня в зале, - новость такая - там, наверху, - он указал пальцем в потолок, - решили провести реорганизацию. Ты знаешь, что наш энергорайон соседствует с четырьмя другими. Там, - палец вверх, - посчитали расточительством такое количество управляющего люда. Основой послужит наше управление, а на местах - филиалы. Наши филиалы, а мы сами станем для областью её филиалом.
  -- Каким же образом это касается меня?
  -- Погоди, не торопись. На сегодня под мои началом находится восемь подстанций, через пару месяцев их станет двадцать шесть. Объём работы представляешь? И по каждой из них необходимо иметь полную информацию. Мне требуется реальная картина того, за что предстоит нести ответственность. Их все требуется просмотреть.
  -- А тепловизор? - я начал понимать, куда он клонит.
   Филипыч развёл руки и грустно усмехнулся:
  -- А насчёт обновления инструментария там позабыли. В стране развал, никто ни за что не отвечает. Платить не хотят, говорят - работайте пока с тем, что есть. У меня сложилось впечатление, что, - палец вверх, - совсем бы не возражали, работай мои парни за "спасибо". Так что тепловизор сломался совсем некстати. Восстановят нескоро, а без него никак.
  -- И Вы хотите, чтобы я прослушал все новые подстанции?
  -- Не только. Раз в месяц, хуже в два, мне требуется точно знать, что каждая подстанция работает как часы.
  -- Э-э-э.., - я малость замер.
  -- Говорю для непонятливых - тебе потребуется либо каждый день выезжать на очередную подстанцию или на две поочерёдно. Или же раз в два дня на две-три. И составлять список всех замечаний. Выезжать вместе со мной. Если ещё проще, то так - я предлагаю тебе постоянную работу с хорошим окладом. И он будет не меньше, чем у бригадира ремонтной выездной бригады.
  -- Ого! - вырвалось у меня невольно.
  -- Да не очень-то "ого", - охладил он, - продукты постоянно дорожают, заметил? Думаю, цены в обратную сторону уже не вернутся. Но с другой стороны - все предприятия зависят от электроэнергии. Отключи её и встанет весь мир. Потому рано или поздно, всё наладится. Просто этот период надо пережить.
  -- Для меня намного труднее тот период, в котором я сейчас живу. А Вы предлагаете мне улучшить положение. Конечно, я согласен.
  -- Это по-нашему! - впервые он широко и искренне улыбнулся, - ты меня сильно выручаешь. Подчиняться будешь только мне и никому больше.
  -- Филипыч?
  -- Да.
  -- Как же я пройду медкомиссию? Меня же сразу "зарежут".
  -- Забудь, это мои проблемы. Где-то через месяц я позвоню, назначу день и мы вместе съездим в поликлинику, затем в отдел кадров...
  -- Ну да, - рассмеялся я, - заявление писать буду?
   Он смотрел на меня, не понимая причины веселья. Он совершенно упустил из виду, что писать без зрения не совсем удобно.
  -- Ничего страшного, в кадрах я за тебя всё напишу, ты подпишешь и я заверю твою подпись.
  -- А так можно?
  -- Можно, нельзя, какая разница! Мне нужен ты. И я не вижу причин, могущих мне помешать. Если придётся взять на работу законченного, но зрячего идиота, я пойду на этот шаг. Ты будешь работать, а он расписываться в ведомости. Так что забудь.
   Филипыч и подлог несовместимы, это мой опыт подсказывал. Крепко ж его сейчас прижало.
  -- Тимофей, я посматриваю на твою аппаратуру и никак не соображу, это что?
  -- Где? - я не понял вопрос.
  -- Вон там... а, ну да, извини. Справа от телевизора на журнальном столике что-то, похожее на усилитель. А на нём какой-то старый магнитофон. Что-то хитрое, да?
  -- Почему? Это и есть усилитель.
  -- А тембра? Я вижу лишь два регулятора - усиление и баланс, полагаю? Где тембра?
  -- Они не нужны. Я делал пятиполосный эквалайзер, выкинул. У этого усилителя такая схема, что он даже плохую запись с заваленными частотами восстанавливает и выдает качество не хуже лампового.
  -- Без тембров? - в его голосе почувствовалось недоверие.
  -- Включить?
  -- Давай.
   Я поднялся со своего кресла и, выставив правую руку, прошёл через комнату, пока не уткнулся ею в телевизор. Присел и нажал сетевую кнопку на панели усилителя. Без обычного щелчка пошёл тихий шум из колонок. Дальше включил магнитофон, вот теперь прозвучал лёгкий щелчок и в динамиках. "Орлы" запели "Калифорнию". Точнее, пошла проигровка акустических гитар и за ней хрипловатый голос Дона Хенли.
   Колонки я выставлял таким образом, чтобы максимальный стереоэффект приходился именно на то кресло, где сейчас расположился мой гость. Я дал ему возможность прослушать песню до конца и поинтересовался:
  -- Ну как?
   В ответ тишина. Я забеспокоился - не остался ли я в одиночестве, наслаждаясь чистотой звука?
  -- Филипыч?
  -- Потрясающе, - удивление сменилось восторгом, - но как так без тембра? Ты саму запись предварительно отрегулировал?
  -- Нет, моей заслуги здесь никакой нет. Это журнал "Радио" в восемьдесят четвёртом выдал замечательную схему, я всего лишь повторил. Она хороша ещё и высокой скоростью нарастания сигнала и широким спектром.
  -- Широким? Двадцать килогерц?
  -- Шире, пятьдесят.
  -- А смысл? В колонках, а я смотрю - у тебя 90АС, верхний предел - двадцать.
  -- Двадцать пять, - поправил я.
  -- Пусть так, но если с усилителя выходят пятьдесят, то... смысл?
  -- Там дело в гармониках, субъективно они улучшают качество звука.
  -- А... да, да, да, что-то такое мне рассказывали. Я много раз слушал "Калифорнию", но вот так... чисто. Погоди, погоди... я кажется начинаю понимать... да, я понимаю секрет твоего слуха. Точно! - наконец он сформулировал свою мысль, - ты слышишь не только сам треск проводов, не только рабочую частоту в полсотни герц. Видимо, в месте плохого контакта появляются искрения с их высокочастотной составляющей.
   Я увидел нежданную лазейку и не преминул ею воспользоваться. А потому с жадностью ухватился и, стараясь не выказывать своей радости, так же задумчиво произнёс:
  -- Наверное, Вы правы. Плохие контакты дают искру, а она не что иное, как широкий спектр импульсов самых разных частот. Там и звук и радио. Когда бьёт молния, мы слышим гром ушами, а в приёмнике проскакивают помехи. И даже на экране телевизора виден разряд.
  -- Чёрт, - я услышал хлопок ладонью по колену, - умеешь ты находить простые ответы.
  -- Ну нет, это был Ваш вариант.
  -- А с чьей подсказки?
  -- Скорее, с наводки. Мне этот вариант раньше не приходил в голову.
  -- Хорошо, с этим разобрались. Что за магнитофон?
  -- Вот теперь Вы вставайте и сами посмотрите.
   Филипыч поднялся, очень тихо прошёл через комнату и остановился.
  -- Глазам своим не верю, это же "Дельфин"? Да у него качество никакое. Ты точно с него крутил запись?
  -- Вот, - я довольный потёр руки, - все попадаются, никто не верит. Филипыч, там от старого - только корпус. Я сменил всю механику и начинку. Заодно и скорость поднял.
  -- Сколько же вмещается на эту маленькую бобину?
  -- Да немного, делал интереса ради. Дальше планировал "Маяк" достать, но не судьба, однако.
  -- А схему, сам придумал?
  -- Не-а, журнал "Радио" - наше всё. Тот же автор на следующий год показал схему, я её и воплотил.
  
   Часть 2. Филипыч.
  
   Этого парня мне с первого дня хотелось стукнуть кулаком по макушке. Молодёжь по большей части бестолковая вначале, быстро обучается. Или вылетает с работы не без моей подачи.
   Но Тимофей выдержал испытательный срок. Матчасть изучил быстро, а по Технике Безопасности плавал как топор. Её приходилось вколачивать в эту бестолковую голову. Я постоянно держал его на контроле, периодически звонил на смену и давал задание - изучить какое-нибудь правило. Или же спрашивал раннее задание. Он зубрил, но не знал. Несколько раз удавалось отправить его на недельные курсы в областной центр.
   И только на четвёртом году или даже пятом Тимофей на зачётах отвечал быстро и, самое главное, осмысленно. Чего я и добивался. Но расслабляться не приходилось - новая молодёжь приходила на работу и так же требовала моего внимания. Так что с Тимофеем общались всё реже и реже. Наведываясь в диспетчерскую, интересовался иногда - как он там? Нормально, говорят. Давно уже бланки переключений с первого захода без ошибок составляет, приятно слушать. Это и притупило моё внимание.
   За все десять лет работы он не совершил ни одного нарушения, за которое мне пришлось бы вызывать его на ковёр. Но всё когда-нибудь случается. В очень сырую погоду, когда влажность достигла критического значения и вода едва не стекала из воздуха, Тимофей зашёл на территорию. Причём, в самое опасное место, туда, где шины 110 киловольт имеют наименьшую высоту над землёй.
   Сорвалась дуга, защита не сработала и все три секции масляного выключателя и бетонные стойки под ними разлетелись брызгами. Бак трансформатора они неплохо помяли. А шины просто испарились. Отработала защита на подающей стороне и обесточила подстанцию.
   Каким чудом не задело Тимофея, удивляюсь. Но дуга через него прошла. И опять ему повезло. Четверо суток пролежал в коме, а когда очнулся, оказалось, что отделался ожогом макушки (при взгляде на которую я испытывал сильное желание стукнуть по ней), пяток и полной потерей зрения. Я бы убил его. Страна разваливается, экономика рухнула, предприятия останавливались, и зарплата не выплачивалась. Никто ни за что платить не хотел. Но электричество требовалось всем. И желательно задаром.
   Потому и в нашем предприятии деньги убывали. А в списке расходов не только выплата зарплаты штатным работникам, но и закупка оборудования. Которое этот балбес так удачно изничтожил. И кучу посёлков оставил без света. За что я на него и оторвался в больнице. Все медсёстры тогда разбежались. Они так привыкли командовать, а тут в панике разлетелись, как пчёлы. И это при их-то комплекции.
   После выписки помог оформить пенсию по инвалидности и практически забыл о его существовании почти на год. Пока случайно не встретил на улице.
  
   А в начале следующей весны по городу поползли слухи. Время от времени они возникают, живут своей жизнью и тихо уходят. Но эти задевали мой кусок хлеба. Редкое исключение - слухи со временем не затихли. Едва ли не через день находился очередной "наблюдатель", своими глазами видевший появление из проводов небольшого светящегося шарика. Тот появлялся неожиданно, на какое-то время замирал на месте и вновь исчезал. Их видели по всему городу и на окраинах. Днём, ночью.
  -- Бред, - заявил я в первый день как услышал.
   И пару месяцев втолковывал своим впечатлительным коллегам, что просто так шаровые молнии, пусть и очень крохотные, в таком количестве не появляются. Одна, ладно две, но их уже десятками встречают. Магнитное поле Земли здесь ни при чём, тогда бы и в других районах они обозначились. Я звонил, интересовался, надо мной посмеялись. И Солнечные вспышки тоже отмёл.
   Так продолжалось до лета, пока я сам не увидел этот крохотный шарик. В тот вечер возвращался с самой дальней нашей подстанции. На городской окраине притормозил и вышел из машины у самой первой опоры дорожного освещения. Очень хотелось курить, а в салоне этого безобразия себе не позволяю. Вонь из пепельницы на дух не переношу.
   Перешёл на тротуар с сигаретой в зубах, но закурить не успел, она выпала. Мимо проезжали машины, пешеходов не видно, Солнце уже село и вот-вот должно зажечься освещение. Я взглянул на фонарь на другой стороне дороги и замер с горящей зажигалкой. Но не светильник заставил меня раскрыть рот. В том месте, где от основного провода отходил отвод, появился маленький светящийся шарик.
   Его можно бы принять за искрение плохого контакта. Но интуитивно я понял - передо мной та самая причина городских слухов. Он не пульсировал, не дёргался и не мигал, он горел ровным слабым светом. Не попади он в поле моего зрения, я бы и не обратил на него внимания. Другие утверждали, что шарик может отделяться от провода и жить собственной жизнью.
   Но этот неожиданно исчез. А дальше произошло такое, о чём слышать ещё не приходилось. Он трижды вспыхнул, вновь исчез и ещё трижды мигнул, но с чуть большими промежутками.
   Я вернулся в машину и только в гараже вспомнил, что хочу курить. Что же я видел? Ни ответа, ни хоть какую-то подсказку моя память найти не смогла. А ведь я считал, что знаю про электричество всё. Или почти всё. Это меня задело. Надо обследовать скрутку, может быть на месте найдётся разгадка? Пришлось побеспокоить старого знакомого, мастера по городскому освещению. Ведь это не моя епархия. Он пообещал передвижную вышку на завтрашний вечер после смены.
  
   Мы вместе поднялись в корзине наверх. До включения освещения оставался ещё час, но фотореле безопасности ради отключили и дополнительно надели диэлектрические перчатки.
   Чего-то необычного на первый взгляд не обнаружили. Два многожильных алюминиевых провода натянуты между опорами, эта концевая, здесь последний фонарь. Провода зафиксированы на изоляторах и на них накручены концы других проводов, цельных, спускающихся непосредственно со светильника.
   Соединение грамотное. Постучал по ним ручкой отвёртки, затем взял витки пассатижами и попытался повернуть. Нет, витки сидят плотно, не придерёшься. Плохой контакт в качестве первопричины отпадает.
  -- Григорич, - спросил я мастера, - есть хоть какие-нибудь мысли?
   О вчерашнем наблюдении я уже рассказал ему в подробностях.
  -- А ты видел этот сгусток на одном проводе?
  -- Да вроде бы, он был один.
  -- А на котором из двух проводов?
   Я задумался:
  -- Сейчас не скажу, мне надо вернуться на исходную.
  -- Тогда поехали вниз.
   Водитель опустил корзину, и я перешёл на вчерашнее место наблюдения, а Григорич вернулся к проводам. Отсюда до опоры метров двадцать. Припомнил вчерашнюю картинку:
  -- На дальнем!
   Мастер склонился вниз и что-то сказал водителю. Тот немного опустил корзину и перевёл её по другую сторону проводов. И уже мне крикнул:
  -- Я поведу отвёрткой по проводу, а ты скажешь, когда её остановить.
   В результате мы точно определили место и я присоединился к Григоричу.
  -- Нашёл что-то?
  -- Не знаю, тебе решать. Смотри, - он указал, - вроде похоже. Нет?
   Жало отвёртки замерло в стороне от скрутки, сантиметрах в десяти. Что ещё раз исключало её. Я вначале не понял, что же привлекло его внимание. Но внимательно присмотревшись, ахнул.
  -- Й-й-йо-о-о..., протянул я.
  -- Во-во, - кивнул он.
   Две жилки провода в одном месте оказались аккуратно сварены. Очень аккуратная и мелкая работа. Через сантиметр опять и ещё через сантиметр. Затем ещё три спайки через три сантиметра каждая. Итого три плюс три, как я вчера и видел.
  -- Это что же в твоих сетях творится? А, Григорич?
  -- В моих? Да этот сгусток по всему городу гуляет. И не только по проводам освещения. И на трамвайных он замечен, и на троллейбусных. В твоих сетях его разве нет? Тебе же когда говорили, ты не верил и усмехался.
  -- Так как же можно было в это поверить?
  -- Это когда бабки во дворе болтают, можно смеяться, - получил я вполне заслуженный упрёк, - а если о том же говорят твои коллеги, можно и задуматься.
  -- Можешь что-то предположить? - указал я взглядом на спайки?
  -- Не-е-ет, гипотезы я не строю, с подобным никогда не сталкивался. Но предложить могу - ты, как самый большой неверующий Фома, займись разгадкой. Ты же любишь ломать голову над сложными задачами.
  -- Эти спайки ты видишь впервые?
  -- Как сказать? Может и видел, но не обращал внимания. Сам этот светящийся сгусток видел дважды.
  -- А твои ребята?
  -- Хм, мои-то видели, сгустки видели, но не спайки. Я о них даже не слышал, - и уже водителю, - Миша, приземляй нас.
   Внизу мы присели на корточки возле моей машины и закурили. Вышка уехала, мы молчали. Коронарные разряды я встречал, шаровую молнию видел, обычные - как песка на пляже. Электрические дуги при перехлёсте проводов или под сварочным электродом. Но для образования любого из этих явлений требовалась разница потенциалов. Появись этот сгусток между проводами, ещё можно притянуть за уши какое-нибудь решение. Но ведь он же сидел непосредственно на проводе.
   Окурок обжёг пальцы, я чертыхнулся и встал:
  -- Григорич, собери мне информацию.
  -- Что именно? - уточнил он, поднимаясь.
  -- Всё, что найдёшь по этому сгустку энергии. Кто видел, что видел, когда и где? По возможности - были провода в тот момент под напряжением или нет?
  -- Решил собрать статистику?
  -- Да, я хочу докопаться, что это такое? И приготовься, твою вышку ещё не раз приватизирую.
  -- У тебя же своя есть?
  -- Нет, так негоже, в чужое хозяйство со своим инструментом. К тому же я не думаю, что их наберётся очень много. Можно набрать с десяток, составить маршрут и махом осмотреть. Собери мне информацию. А сейчас поехали, отвезу тебя домой.
  
   Уже на следующий день я узнал ещё пять мест и каждый новый приносил по одному-два. Навалившиеся на работе дела не позволяли мне выбраться на осмотр больше недели. Выручил Григорич, он добровольно взялся мне помочь. Сам выезжал, проверял и по вечерам звонил мне домой и подробно рассказывал. По моей просьбе подогнал мне большую карту города. Я повесил её в зале на ковёр и невидимками накалывал бумажки с номерами. А в тетради записывал, что удалось по ним выяснить.
   Мне пришлось подключить и трамвайных мастеров, и троллейбусных. Только в нашем предприятии по-прежнему такое не встречалось. Вернее, парни видели сгусток в городе, но никогда на высоковольтных линиях. Сам я несколько раз выезжал с Григоричем на места проверить правдивость получаемых сведений. Это уже давно стало привычкой, проверять всё и вся.
   Но не всегда сгусток оставлял после себя наплывы, порою он появлялся и исчезал бесследно. Иногда наплывы обнаруживали случайно, во время ремонтных работ. Последний такой случай подтолкнул меня на очередную проверку. Есть в нашем городе два больших жилых района с одинаковым названием, Рутченково. Первый - это посёлок возле одноимённой железнодорожной станции. Второй - центр Кировского района. Между ними курсирует "шестнадцатый" трамвайный маршрут. Со станции ходит в центр города "восьмой" маршрут. Из Кировского района "пятый".
   Все они развязываются на остановке Красный Городок. Получается этакий равнобедренный треугольник со сторонами метров двадцать. В его центре стоит небольшое одноэтажное здание диспетчерской и непосредственно остановка для пассажиров. Окружают его частные застройки, и с одной из сторон проходит автомобильная дорога. Вдоль неё давно уже посадили клёны. Так давно, что теперь они выросли и заслоняют Солнце.
   Один из клёнов состарился, высох и в очень ветреную погоду часть его здоровенных сучьев рухнула на контактные провода. При ремонте и обнаружили наплывы. Можно сказать, что их было три, а можно - один плюс два. Молодой электрослесарь из числа ремонтников обратил на него общее внимание. Тот кусок провода сочли браком и выбросили, уже не найти.
   И в голове появилась шальная идея проверить восстановленный провод. Не возник ли там новый наплыв? Скажем так, не восстановился ли он?
   Проверили ночью, когда трамваи спят в депо. Я пригнал свою вышку, но позвал и трамвайного мастера. Да-да, я помню - "в чужое хозяйство...", но в чём провинился "трамвайный" водитель? Своему-то я скомпенсирую. Обнаружился наплыв в прежнем сочетании и на том же самом месте. Провод здесь медный, цельный, в сечении напоминает цифру "восемь". В отличии от алюминиевого варианта эти походили на небольшие бугорки, окружённые ещё меньшим углублением. Это понятно, чтобы сделать выступ, необходим металл. Вот из углубления и взят. До чего же аккуратная работа, прям ювелирная. Днём бы я их не заметил, сейчас же, при боковом освещении небольшого фонарика, можно любоваться.
   Что же получается? Я знаю, что такие наплывы получаются после вспышек сгустка. Или как минимум, имею вескую причину предположить. Здесь они однажды появились, но вместе с проводом были удалены. Сгусток вернулся и восстановил свои следы.
   Значит что? И что же это означает? Сгусток не имеет случайную природу? Каким-то образом он узнал и вернулся? Ну и как он это сделал? И даже самому смешно стало. Ты ещё разум ему припиши!
   Что же второй провод, для встречного трамвая? Между обеими троллеями закреплена перемычка, после обрыва здесь заменили всё. Переводя фонарик, осмотрел и этот короткий проводник. Ничего нет. А вот второй провод поверг меня в лёгкий ступор. Здесь явно различались 4 наплыва. Если быть точным, то два рядом и ещё два через промежутки. Две точки, два тире, мелькнула мысль, буква "З". Или "Ю", как посмотреть. Чёрт бы его побрал, как это сделано?
   На следующий день я найду того молодого электрослесаря, что обнаружил наплыв в прошлый раз. Но он не присматривался ко второму проводу и не берётся утверждать, были здесь наплывы или нет.
   А сейчас мне требовалось осмотреть два других угла этого импровизированного треугольника. Голову даю на отсечение, там тоже есть на что посмотреть. Мы перебрались с вышкой на второй угол, затем на третий. И сложилась следующая картина. Одна точка, два тире присутствовали только на том проводе, которым "пользовался" восьмой маршрут, на обоих углах. Два плюс два соответствовали шестнадцатому маршруту, три плюс два - пятому.
   Стало так тоскливо. Может уволиться и податься в дворники? Какое доверие инженеру по ТБ, если он дуб в электричестве?
   Мастер меня о чём-то спрашивал, что-то говорил, но с настроением мрачнее тучи я лишь кивал, попрощался и отправил его домой. С водителем на вышке мы вернулись в гараж, пересели на мою шестёрку и тоже пора баиньки.
  
   В дворники не перебрался, но загадка лишила покоя. Основные обязанности выполнял на автомате и часто сам себя осаживал, если сгусток выходил на первое место. Никак не мог сообразить его природу появления. И в то же время не покидало ощущение упущенной важной детали. Она у меня перед глазами, а я не замечаю.
   Потом выезжал и с троллейбусным мастером на осмотры, и вновь на трамвайные линии и городское освещение. Моя карта всё больше обрастала флажками. Благо, детвора повырастала и уже некому перетыкивать их, чтобы папу запутать. Невидимок насчитывалось уже несколько десятков. Каждый день приходили звонки от знакомых из разных служб. Сгусток не только на открытых пространствах появляется, его замечали и в зданиях. Но он тут же исчезал, словно всё понимает и опасается человека. Синие флажки сменялись красными, если в том месте обнаруживались наплывы.
  -- Карта боевых действий, - оценила моя супруга, - столько меток уже набралось!
  -- Что, прости? - отвлёкся я.
  -- Военные стратеги вот так же флажками свои войска отмечали.
   Она невольно указала мне на ту деталь, что постоянно ускользала. Флажки - это метки для меня, я смотрю на карту и вижу её целиком, всю и сразу. Я могу вытащить любой из них и сказать, какой код встретится на том месте. А ели выехать в любую из этих точек наугад, найти там наплывы, сосчитать их и позвонить мне сюда, то я по карте подскажу, в каком месте находится мой абонент. Пока я задавался вопросом "а как они сделаны?", буксовал на месте. Стоило задаться другим, "а зачем?", и уже бы продвинулся.
   Созвонился с мастером трамвайных сетей и попросил его по возможности проверить конечную остановку любого маршрута. Если я прав, то уже сейчас могу сказать, какой там код обнаружится. Но надо же проверить?
   Трамвай не поезд, у него не отцепишь локомотив и не переставишь в хвост, сделав головой. Трамваю нужно место для разворота, этакое кольцо из рельсов. И провода сверху. Трамвай идёт по правому пути, который превращается в кольцо, метров пятьдесят диаметром, и возвращается по левому. И где-то на этом кольце, но проводном, должна стоять метка. Где? Где бы я сам поставил?
   Не знаю схемы питания и устройства линии, но я бы изначально закоротил это кольцо перемычкой в том месте, где оно расходится на оба пути. И уже на ней поставил наплывы. Может, я и ошибаюсь, но лучше им там быть.
  
   Через несколько дней среди ночи мне позвонили:
  -- Филипыч, ты?
  -- Нет, - спросонья отозвался я, - это любовник моей жены.
   Был очень длинный день, я щёлкнул лампу на тумбочке и бросил взгляд на часы. Ох ё, час назад только лёг.
  -- Филипыч, это я, Семёныч. Ты просил звонить в любое время, если что найду.
  -- Погоди.
   Я подхватился, забрал телефон, погасил свет, чтобы жену не будить и ушёл на кухню. Семёныч - это мастер трамвайных сетей.
  -- Ты что-то нашёл? Где ты?
  -- На конечной шестнадцатого маршрута.
  -- Стой, ничего не говори, я сейчас.
   Я положил трубку на стол и сгонял в зал за тетрадью. Шестнадцатый маршрут, на Красном Городке я рисовал метки. Щас, щас, где же они... ага, вот.
  -- Семёныч, там два наплыва рядом и ещё два через небольшие промежутки. Так?
  -- Да.., - он растерялся, - ты откуда знаешь?
  -- Семёныч, я передам твоему начальству большую благодарность. Ты мне очень и очень помог. Всё, отдыхай.
  -- А как же...
  -- Никак, отдыхай. Но если что ещё узнаешь, звони.
   Есть! Я разгадал назначение меток и понял - это не природное явление. Кто-то осмысленно и планомерно помечает воздушные линии города. Все, какие есть. Зачем это делается, пока не знаю. Но как учил меня один из профессоров в институте - надо бить в одну точку, тогда шансы на успех повышаются. С некоторым облегчением я завалился в постель и уснул.
  
   Прошло три месяца с тех пор, когда сгусток энергии предстал моему взору на окраине города. Больше мы не встречались. Но теперь я знал множество мест, где он побывал. Если в начале какой-нибудь линии присутствовала метка, то она обязательно окажется и на противоположном её конце. Если же на каком-то маршруте меток не оказывалось, значит, надо хорошо поискать. И ещё я понял, в каком направлении мне двигаться предстоит.
   У связистов есть прибор для поиска неисправностей в кабелях, проложенных под землёй. Он замечателен тем, что даёт возможность, не выходя из помещения, просмотреть состояние кабеля по всей его длине. Если случается обрыв, замыкание или паразитная связь вследствие замокания в плохой муфте, форма импульса на экране подскажет и даст возможность определить расстояние до места неисправности.
   Если кто-то придумал и создал такой прибор, то почему бы не допустить, что подобный метод использован с другой целью? Сидит человек у себя дома, подключает прибор к промышленной сети, отправляет импульс в провода и видит на экране, допустим, скрутку на воздушной линии. Посылает в это место другой импульс и тот создаёт постоянную метку. Заходя в сеть в следующий раз, он уже видит её на экране и точно знает местонахождение. То есть, пронумеровав все возможные линии, он уже свободно и без подсказок может проходить на экране прибора по всему городу.
   Теоретически такое, наверное возможно. Практически, вероятно, тоже. Вопрос - зачем? Какая с этого польза? И кто метит? И чем, что за оборудование? Очень хочу посмотреть. Ведь он должен в городе проживать или в окрестностях. Не думаю, что здесь кто-нибудь из Москвы балуется или с Камчатки. Но в любом случае необходимо продолжать поиски, ведь неизвестна квалификация автора и характеристики оборудования. А ну как переборщит однажды или, того хуже, "пьяным за руль сядет"!
   И вот теперь, когда я разгадал половину головоломки, случай усмехнулся и подсунул мне новую загадку. Я встретил Тимофея. Он неспешно шагал по тротуару с белой тростью в руке и тёмных очках на носу. Не сразу узнал, но трость привлекла моё внимание.
   Я стоял возле своей машины, оперевшись на неё спиной, курил и размышлял о метках. Любой проходящий мимо человек мог оказаться потенциальным автором. Например, вон тот интеллигентного вида мужичонка с бегающими глазками. Из-за чего он так волнуется? Или вот этот уверенный в себе молодой парень, лет тридцати. Обдумывает очередное направление действий?
   А вон тот парень точно не причастен. В солнцезащитных очках и опознавательной тростью. Где-то он оставил своё зрение и теперь его мир резко ужался в своих границах. Постой, да ведь я же его знаю. Точно, он работал у меня и год назад я его, что называется, с треском вышиб на пенсию. Это же Тимофей!
   Судя по внешнему виду и походке, он не сдался под ударом судьбы. Не запил и не опустился за прошедший год. Встречные прохожие уступали ему дорогу. Своей тростью он не семенил и не отбивал чечётку, делал один стук примерно в три-четыре секунды. И осанка гордая, в его-то положении?
   Загадка заключалась в том, что у Тимофея прорезался очень тонкий слух. Я бы даже сказал, идеальный, с запредельной чувствительностью. Он упросил меня съездить на одну из подстанций, хотел послушать треск проводов высокого напряжения. И с лёгкостью начал обнаруживать неисправности по схеме. Причём, утверждал, что ориентируется исключительно на слух. Чему я вначале не поверил.
   Но с каждой новой подстанцией я поражался всё больше и больше - он не ошибался. последующая проверка показывала справедливость его утверждений. Не раз устраивал и проверки зрения. Неожиданно резко тыкал в направлении его глаз авторучкой и отводил её в сторону в последний момент. Ручкой, отвёрткой, гвоздём, ножом. Тимофей не реагировал, никак. Зрячий обязательно дёрнулся бы.
   Я отыскал морского акустика и свозил его на две подстанции. Для меня он - эксперт. Его мнение - определить в общем треске и выделить звук от какой-то отдельной фазы невозможно. Но Тимофей рассмеялся и продолжал влёгкую находить проблемные места. Он не ошибался. Ни разу. Осмотрел восемь подстанций и обнаружил двадцать три повреждения. Которые, в принципе, могли ещё поработать. Мало того, что проверка всё подтвердила, так она не обнаружила других.
   Наш тепловизор вышел из строя, ремонт стал делом времени и этот необычный слух пришёлся очень даже вовремя. Я слышал о чудесах, происходящих с людьми после сильного удара или клинической смерти. Но будучи реалистом, уверен, чудо - это всего лишь недостаток знаний. Этот недостаток я остро чувствую в отношении Тимофея. Рано или поздно, я раскрою секрет его суперслуха.
   А пока есть более важно дело. Этот чёртов сгусток не даёт мне покоя. Глядя на все вариации кода, на эти точки и тире, понимаешь - в них должна быть логика. Неясно, что первично? Метки на Красном Городке говорят - "тире", но утверждать не возьмусь. Это одиночное тире встречается в самых разных районах. Мало того, уже начали добавлять чёрточки, на вид - немного растянутая в длину провода точка, сантиметра два. Нигде не встречается больше пяти точек за раз.
   Но так или иначе, точка мне кажется первичней. Ведь тире можно сделать только из двух точек и никак не наоборот. Так что если я прав, то направление поиска становится более определённым.
   И я нашёл её, перед самой зимой. На окраине города воздушная линия десять киловольт расходилась на две стороны как развилка. Сразу же стояли опоры с закреплёнными разъединителями. Мои ребята обслуживали оба. Первый разрывал цепь в сторону микрорайона Мирный, второй - на Солнечный. Когда сверху крикнули, что обнаружилась точка на "мирном" направлении, я сам пристегнул когти и взглянул на неё. Ну вот ты и попался.
   На другом конце линии обычная ТПэшка освещает спальный район. А потому мне требуется мастер, в чьём она ведении. Уже вечером я разговаривал с ним и объяснял задачу. Должность одного из руководителей энергорайона не только накладывает многие обязанности и большую ответственность, но и подразумевает некоторые льготы. Которые помогают мне в поисках.
   Право на внезапное отключение электричества есть у молний, у пожаров, у деревьев больших, что вдоль лини растут. А у мастера нет, даже меня им никто не наградил. А потому объявление "Ув. гражд. Такого-то числа во столько часов на такой-то период будет отключение" на каждый подъезд и ждём объявленной даты. А затем в указанное время отключаем автоматы по низкой стороне, рвём высокую и внимательно осматриваем вводы всех автоматов. Внимательно, очень внимательно, мы ищем крохотную капельку меди. И находим.
   С выхода автомата идём на подземный кабель, а с него в подвал дома... в который мне очень не хочется идти. Потому что я предвижу, в каком подъезде прописалась следующая капля. И на каком этаже. Это знание сильно испортило моё настроение.
   Тем не менее, мы проверили разводку в подвале каждого подъезда, встретили наплыв в пятом, запустили ТПэшку и мастер в одиночку ушёл по этажам. По всему выходило, что это Тимофей шалит по городу. Но он слеп как крот. А без зрения, на ощупь невозможно собрать и настроить аппаратуру. Будь ты хоть трижды гений. Скорее всего, он даже не подозревает о тех следах, которые привели меня к его дому.
   Стало тоскливо и мрачно - кто-то решил со мной поиграть. Он знал о том, что я общаюсь с Тимофеем и намеренно привёл меня сюда, чтобы посмеяться. Ну ладно, парень. Один-ноль в твою пользу. Ещё не вечер.
   Спустившийся мастер подтвердил мою догадку, последняя точка сидела в общем щитке на отводе от основного провода в квартиру Тимофея.
  -- А кто двери открыл? Он сам?
  -- Нет, соседка его. Что дальше, твои поиски закончены?
   Я редко требовал обращения к себе на "Вы". В неофициальной обстановке достаточно обычного "ты", тем более с теми, кто мне не подчиняется.
  -- Знаешь, Серёга, вероятно, закончен один из этапов. Дальше надо думать.
  
   В течении недели я получил ещё несколько сюрпризов от шутника. Такие же одиночные наплывы встретились для начала у меня самого, на моём щитке. Я решил провести собственное техобслуживание, пыль сдуть, контакты подтянуть. И нашёл.
   Поутру встретил бригадира выездной бригады и попросил его проверить свой щиток. А он уже по собственной инициативе своих ребят. Через одного оказались "помечены". Даже у водителя вышки и моего начальника обнаружились.
   Понятно, шутник или действительно покуражиться решил или таким образом следы замёл. Вот они, начальные точки, их много, выбирайте любую. Но по истечении этой недели больше нигде маленькие сгустки не показались. Они исчезли. Может быть, человеку надоело или расхотелось потешаться над горожанами. А может быть, аппаратура вышла из строя и он сидит вечерами после работы и восстанавливает её.
  
   Часть 3.
   Тимофей.
   Каждая палка имеет два конца. Выстраивая дорожку из меток для ориентации, мне и в голову не приходило, что с её помощью можно вычислить меня самого. О начале поисков я случайно узнал от старого знакомого, продолжавшего трудиться в предприятии. Появление в моей квартире телефона расширило границы быстро свернувшегося мира, и я стал названивать по знакомым номерам.
   Вначале случилась лёгкая паника. Ведь поисками занялся не кто-то незнакомый, а сам Филипыч. А уж он найдёт, более настойчивого человека не доводилось встречать.
   И что? Ну, найдёт, позвонит в мою дверь. Что же он спросит? Тимофей, покажи аппаратуру, с помощью которой делаешь те самые метки? Это он меня спросит? Смешно. Он верит в мою слепоту.
   Однажды мы закончили осмотр-прослушку очередной подстанции. Он вслух зачитывал отмеченные неисправности, а я нырнул в сеть, вытянул шарик и сверху наблюдал за нами обоими. Неожиданно Филипыч сделал резкий выпад ручкой в сторону моего лица и мгновенно убрал её обратно. Потом, через день, он повторил это движение, но уже с небольшой отвёрткой. И тут я сообразил, что он меня проверяет. Будь зрячим, рефлекторно бы дёрнулся в сторону. Но поскольку с моей стороны никакой реакции не последовало, скорее всего, что я действительно ничего не вижу.
   Так о какой аппаратуре можно вести речь? А потому даже очень развитое воображение не подскажет связь между мной и метками. Но как говорится, осадок останется. Значит, надо "поставить крестики" и на другие двери.
   За одну ночь я отметился по адресам нескольких знакомых ребят из предприятия, ещё наугад с десяток и под конец у Филипыча провёл дорожку. То есть на щитке квартиры, в подвале и на питающей ТП-шке. Теперь поиски не имеют смысла. Прости, Филипыч, но лишние расспросы мне не нужны. Не могу пока сказать, чем это мне грозит, но подсознательно понимал - хорошего будет мало.
   Поэтому надо прекратить беспокоить местное население и уходить вдаль. Конечно же не пешком. По тем же проводам можно добраться к ближайшей подстанции и с неё по высоким опорам километров за пятьдесят хотя бы, а то и дальше.
   Но возникает резонный вопрос ориентации на местности для последующего возвращения домой. Потому что очень неприятно получать удар по голове и желудку. Словно выходишь из собственного тела для полётов, а потом быстро запрыгиваешь обратно. И не всегда удачно. Придётся мне запоминать местность с высоты птичьего полёта, чему способствуют дорожные указатели возле посёлков и городов.
   Меня замечали в городе потому, что шарик находился близко от людей. Если подняться на пару сотен метров, то можно не опасаться. Ну, по крайней мере вероятность резко снижается. Хотя иногда так хочется пошалить.
   Чем я, собственно, и занялся. Благо, уже проходил по одной линии далеко на север, в лес. Место безлюдное, гуляй не хочу. Но тогда был поздний вечер и увиденная картина особо не впечатлила. А сегодня днём, при безоблачном небе она смотрелась совершенно иначе. После недавнего короткого снегопада деревья приоделись, просека, словно белое, полотно уходит к горизонту. Тишина и никого не видно.
   Что интересно, я уже давно заметил, что удаляясь от проводов, могу как птица ориентироваться по магнитным линиям Земли. Это хороший инструмент в бесплатную нагрузку к "глазу".
   Оторвался от провода и взмыл вверх. Лететь я мог только в ту сторону, куда смотрел. Потому сказать, на какой высоте оказался, навскидку не получается. Надо останавливаться и оглядываться назад. Ого, с километр наверное, неплохо для нескольких секунд.
   На юге показался город в окружении посёлков, полей и множества дорог. Приятное ощущение, как если парить на воздушном шаре. И чтобы осмотреться вокруг, достаточно поворачивать взгляд. А ну выше подняться? Никогда раньше не проверял себя на скорость. Редкие и короткие перебежки ни о чём не говорили. А сейчас почувствовал лёгкое возбуждение - смогу ли?
   Мысленно набрал в лёгкие побольше воздуха, собрался с духом и рванул вверх, мысленно отсчитывая секунды. На счёте "шестьдесят" остановился и с опаской посмотрел вниз. Вдруг там не изменилось ничего и я просто завис на месте? У-у-ух, аж дух захватило! Да здесь не меньше десяти километров! Вон каким маленьким стал город, вокруг него появилось ещё больше посёлков. А за лесом на севере ещё один город. Это ж на такой высоте самолёты летают
   Кстати, где-то по северу проходит трасса. Маленький размер шарика не даёт хорошего разрешения и приходится пристально всматриваться в детали. Я искал не сам самолёт, а его след в небе. И через несколько минут заметил. Скорость у пассажирских лайнеров на такой высоте где-то около девяти сотен. Догоню? А не надорвусь? А чем рискую? Уйти и не вернуться? Разве?
   Я рискнул и отправился с небольшим упреждением, чтобы мы оба встретились в одной точке. Как работает эта штука и где найти инструкцию по применению? На такой высоте трудно определить скорость, но всё же я видел наплывающий областной центр и понимал, что лечу довольно быстро. Однако самолёт оказался быстрее, и я вынужденно признал своё поражение. Ладно, в следующий раз в догонялки поиграем.
   Мысленно прикинул скорость. Летел я минут десять, до областного центра от моего города минус расстояние до леса, умножить на шесть, итого...около шести сотен кэмэ в час. И это с первой попытки. Однако! А если потренироваться на досуге? Я с детства мечтал о полётах, даже на приписной комиссии заявил - хочу стать лётчиком! Но меня "зарезали", а теперь мечта неожиданно сбылась.
   Я забыл обо всём, падал вниз камнем, взмывал свечой в небо, уходил вбок и вниз, словно самолёт. Никакой инерции, а скорость больше ощущается вблизи земли. Любой гонщик мне позавидует - на такой скорости летать над дорогой! В самом буквальном смысле. Над городом не рискнул, а вот вдоль трассы, в метре от дорожного покрытия, обгоняя и лавируя не только влево-вправо, но и над машинами.
   Я слишком увлёкся и забыл об осторожности. На полном ходу на очередном повороте влетел в дерево. Чё-ёрт, опять, противное состояние. Довольно на сегодня.
  
   В самый канун Нового Года позвонил Филипыч, поздравил с Наступающим и напомнил, что в ближайшие дни предстоит выезд на новые подстанции для осмотра. Ну, это ему предстоит осмотр. Впрочем, по сути, и я тем же займусь.
   К этому времени я уже спокойно догонял самолёты, сопровождал их, оставаясь вне зоны видимости, поверх фюзеляжа. Сваливался вниз на встречный борт, и это при встречной скорости под две тысячи. Уходил в небо на многие десятки километров, голубое небо сменялось чернотой космоса с немерцающими звёздами и ярким Солнцем одновременно. Такое лишь космонавтам доступно. Ночью внизу сияли огни городов и подвижные точки автомобильных фар. Когда-нибудь я поднимусь до уровня спутников.
   Но даже при всех моих необычных свойствах такая мысль казалась абсурдной. Хотя с другой стороны, я сам сейчас - воплощение несбыточной мечты.
  
   В назначенный день и время я уже ждал возле подъезда со вставленными "глазами". Филипыч, как всегда, пунктуален, подъехал минута в минуту.
  -- Ну что, Тимофей, ты готов к труду и обороне? - он взял меня за руку и повёл к машине.
  -- Как пионер, - заверил я, - но относительно защиты из меня плохой помощник.
  -- Тогда делим обязанности - за тобой первая часть, за мной всё остальное.
  -- Согласен, - кивнул я, пристегивая ремень безопасности.
   И мы тронулись в путь. Меня уже зачислили в штат предприятия, что резко повысило мою самооценку. За что я крепко пожал тогда инженеру руку. Никогда не угадаете, какую должность он сумел пробить для меня. Акустик!
  -- Что у нас в плане на сегодня? - осведомился я.
  -- С одной стороны немного, всего две подстанции. Ты слушаешь, я осматриваю. Одну до обеда, вторую до конца дня.
  -- Если не успеем, тогда?
  -- Не успеем? - почти искренне удивился он, - Тимофей, наш рабочий день заканчивается после осмотра второго объекта. А завтра новые два, потом у тебя выходной.
  -- А у Вас?
  -- А у меня бумаги. Потом снова два дня.
  -- Что же, Вы без выходных?
  -- Потом наверстаю. Жаль, что десятка не трещит, без неё картина неполная. Ну да ладно, ты мне и так неоценимую помощь оказываешь. Знаешь, ты ведь становишься известным. Мы с шефом в область перед Новым Годом ездили, в управление. О тебе уже слух пошёл. Нас там многие расспрашивали - что это у вас за работник такой появился? А пользы больше, чем от лаборатории. Посмотреть на тебя хотят.
  -- Пролетают они, Филипыч, - открестился я.
  -- Что так?
  -- Не красна я девица. В мои же обязанности не входит ездить на смотрины?
  -- Так людям же интересно.
  -- Это я понимаю. Но за мной остаётся право уйти по собственному.
  -- Это ультиматум?
  -- Это моё условие, я же не требую лишнее. Да и сами решите, что для Вас лучше - собственный надёжный инструмент или тот же инструмент, но уже не Ваш. Меня ведь и переманить могут. А уж в области и оклад поднимут, у них есть, где взять.
  -- Чёрт, - ругнулся он, не подумал. Что же делать? Всё равно ведь не отстанут.
  -- Да ничего не делать. Ссылайтесь на моё нежелание. Захотят увидеть, пусть сами приезжают и смотрят через ограждение. А если начнут сильно доставать, так у меня не только слух прорезался, но и голос может внезапно пропасть.
   И тут же мысленно себя одёрнул - это же надо так обнаглеть, диктовать условия инженеру по ТБ!
  -- Филипыч, извините, - раскаялся я с запозданием.
  -- Чего вдруг? - удивился он.
   Я объяснил причину, он задумался и вдруг рассмеялся:
  -- Ну ты даёшь, Тимофей! Поставь ты мне условие пару лет назад, а? М-да, прогресс, растут наши отношения.
  -- Ещё раз, Филипыч...
  -- Да ладно тебе! Тем более, что ты прав, ничего лишнего и не требовал.
  
   Осматривали мы так, как более подходило для меня (ну вот, опять я выдвигаю требования). Для начала заходили на территорию и десять минут стояли. Я объяснял, что мне требуется внимательно вслушаться в общий фон звука. На деле же я осматривал схему изнутри. Затем Филипыч проводил меня между выключателями сто десять, и я вновь слушал, но теперь уже выдавал места неисправностей. Если второй трансформатор отдыхал, запускали его без нагрузки. Инженер удивлялся - как же я слышу, если там нет искрения? Поздно я сообразил, но отступать некуда, пусть ломает голову.
   После тридцати пяти киловольт меня отводили в тёплое дежурное помещение и дальше осматривали уже без меня.
   На второй день при "входной прослушке" я увидел яркое искрение по одному из присоединений десятки. Очень яркое, на грани, надо предупредить, но как? Ведь "молчит" же она! Я долго искал выход и уже когда Филипыч взял меня, чтобы увести, я попросил:
  -- Нет, не туда. Идём, десятку послушаем.
  -- Хм, - услышал в ответ, - и больше ничего?
  -- Одна идея появилась.
  -- Хм.
  -- Идём, ну!
  -- Не знаю, что ты задумал...
  -- Хуже не будет, - я уже сам тянул его между трансформаторов, скорее!
  -- Ну идём, - нехотя согласился он, - удиви меня ещё раз, - что надо делать? - спросил по прибытии.
  -- С каждой секции КРУНа выходит по кабелю, все они ныряют в кабель-канал. положите мою ладонь на первый из них.
  -- Это нерабочий кабель, - заметил дежурный, - его подготовили, а ЛЭП так и не провели.
  -- Понял, - кивнул я, - тогда на следующий.
   Кабель толстый, в резиновом шланге, по каналу выходит за ограждение и там поднимается на свою линию опор. С обоих концов разделывается в муфту, чтобы внутрь не проникла влага. Филипыч ложил мою правую ладонь на кабель, и я просматривал сразу всё присоединение. Тележку с масляным выключателем, кабель с обоими муфтами и место соединения с воздушной линией. Убеждался в нормальной работе, и мы переходили дальше.
   Искомый кабель оказался пятым по счёту. Просмотрел его более тщательно и детально. С этой стороны всё нормально, а на опоре в муфте изоляция то ли высохла, то ли наоборот, затекла. Как её до сих пор не пробило, не представляю. Но казалось - вот сейчас, осталось совсем немного.
  -- Эту линию надо в ремонт выводить, - подписал я приговор.
  -- А что с ней не так? - попросил уточнить дежурный, молодой парень, лет двадцать пять на слух.
  -- Она в очень плохом состоянии и скоро выйдет из строя. Чем раньше отключить, тем меньше будет проблем.
  -- Этот кабель проложили в сентябре, и полгода не прошло. Чем он плох?
  -- Что это за присоединение? - вклинился инженер.
  -- В Старомихайловку идёт, это небольшое село в пяти километрах.
  -- Его возможно запитать по другой схеме?
  -- Вы что, серьёзно думаете, что...
  -- Позволь мне решать, что серьёзно, а что нет. Так можно запитать?
  -- Вообще-то да. В Михайловку идёт линия тридцать пять, а между ними ещё стоит старая десятка.
  -- Хорошо, пошли в здание, с диспетчером порешаем вопрос.
   Я почувствовал его крепкую ладонь на своём запястье. Мы вышли и за спиной раздался щелчок засова ворот. Буквально через секунду дуплетом прогремел выстрел муфты и сработал автомат на тележке. Ниточка утечки переросла в дугу и дальше по нарастающей. Сейчас из Старомихайловки посыпятся звонки, если на местной АТС имеются аккумуляторы.
  -- Вот тебе и новый кабель, - выдохнул Филипыч.
  -- Где Вы взяли этого парня? -изумился дежурный.
  -- На грядке вырастил. Ты беги, диспетчеру докладывай. Теперь точно Михайловку придётся беспокоить, без вариантов. Скажи - минут через пять я тоже перезвоню.
   Шаги дежурного по заснеженной тропинке быстро удалились, и Филипыч принялся меня трясти:
  -- Тимофей, что это было?
  -- Вопрос, конечно, интересный. Но думаю, ответ Вам лучше известен, Вы же не только слышали, но и видели. Сильно разлетелась муфта?
  -- Ещё бы! Но я узнал лишь, когда увидел. А ты раньше. И я хочу знать - когда и как? Как ты смог это понять, прикоснувшись к одному концу кабеля, хотя неисправность была на другом? Твой слух уже не оправдание, здесь что-то иное. Вот я и спрашиваю тебя - что это было?
  -- Филипыч, Вы согласны с тем, что не должно быть никакой мистики, магии, а объяснение простым и понятным?
  -- Безусловно.
  -- Ну тогда так, - я высказал своё видение состояния муфты до прострела и добавил, - видимо, эти токи утечки на общем фоне жужжания полусотни герц я смог почувствовать через ладонь. Какие-то маленькие волны были, совсем непохожие на предыдущие кабеля.
  -- Хм, может и так. Да уж, не мои ребята муфту заливали. Я бы устроил им Варфоломееву ночь. Хотя... они ведь теперь мои, верно?
  -- Парни, вы ещё не сталкивались с Филипычем? - грозным голосом спросил я, - тогда готовьтесь, он уже на пороге!
  -- Ладно тебе. Постой здесь пока, я схожу с диспетчером поговорю. А потом остальные три кабеля послушаешь... или как там у тебя... рукой в общем.
   Не думаю, что он так уж поверил моей отговорке. Но пока я ему нужен, он не станет накалывать меня на предметный столик микроскопа. А там посмотрим. Я закурил, здесь можно, и стал дожидаться возвращения. Через какое-то время услышал звук открывающейся двери и следом приглушённый голос инженера:
  -- Ты ему особо не завидуй. Думаю, он бы с большим удовольствием обменял свой слух на простое зрение.
   Заскрипел снег, мы покончили с этой подстанцией, потом пообедали и отправились на следующую. Там нас уже дожидался мастер. И на всех остальных таковой присутствовал в обязательном порядке. В случае серьёзных готовящихся неисправностей гром Филипыча был неотвратим. Как у Зевса. Он устраивал хорошую головомойку. Но при этом умудрялся не наживать себе врагов. Честил по делу, не переходил на личности, намечал план по устранению неисправностей и чаще всего сам его оформлял. Мастеру оставалось только выйти с бригадой и воплотить его в жизнь.
   После завершения осмотра последнего принимаемого объекта мы вернулись к первому и повторили круг для проверки принятых мер. Каждый пункт замечаний был выполнен. Я бы не позавидовал тому мастеру, у которого дела обстояли иначе.
   Несмотря на свою строгость, а возможно и благодаря ей, инженер пользовался большим уважением. Он отлично знал наш общий предмет и порою шутил, что зная всего два закона, Ома и первый Кирхгофа, можно разобраться в любой схеме. А если понадобится, то и рассчитать новую.
   Моё проявление чувствительности к десятке позволило составлять более полную картину состояния подстанций. А после того, как я однажды забраковал трансформатор собственных нужд по причине ослабления свойств масла, Филипыч готов был подбросить меня выше входного портала. От радости.
  
   Честно отрабатывая свои два дня, я на полную катушку использовал выходной. И со временем разобрался, где у "этой штуки" педаль газа. Однажды всё-таки догнал самолёт и несколько минут сопровождал его, зависнув сверху, вне поля зрения экипажа и пассажиров.
   Зима, чистое безоблачное небо, заснеженная земля просматривается на многие десятки километров. Подо мной раскинул огромные крылья кажущийся неподвижным самолёт. А я парю над ним и представляю, что тоже имею крылья. Вот бы с этого ракурса сделать снимок!
   Впереди на встречном курсе показался другой. Маленькая точка на горизонте быстро увеличивалась, ещё секунда и мы разминёмся. Смогу? Резко свалился вниз, догнал и так же пристроился сверху. Во-от, встречная скорость за полторы тысячи. Я начинаю расти. Что у нас летает быстрее? Истребители? Где же их найти? У нас не встречаются. Наверное, поближе к границе, там должны базироваться. Слетать?
  
   С Филипычем у нас сложились такие отношения, при которых начинаешь понимать друг друга не то, что с полуслова, а на интуитивном уровне. Мы могли начать разговор утром, отправляясь в дорогу, продолжить его по возвращении домой и закончить через день. Причём, нам не требовалась каждый раз напоминать "вчера мы начали говорить о том-то, так теперь продолжим". Разговор просто прерывался на час, на два, на день. А затем продолжался так же естественно, словно не прерывался вовсе.
   Однажды я заметил эту странность и обратил внимание своего собеседника. Он задумался и подтвердил, что действительно, никогда раньше с подобным не сталкивался.
  -- И чем ты можешь объяснить, благодаря чему такое стало возможным?
  -- Думаю да.
  -- Ну-ка, ну-ка? Интересно будет узнать.
  -- Не в ущерб Вашему авторитету. Вероятно, связано с тем, что мы сейчас работаем на равных, и мне не приходится сдавать Вам зачёты. Вы теперь моя защита. К тому же, мы полностью зависим друг от друга. Я от Вашей руки на моём запястье, Вы от моего слуха.
   Он ничего не ответил сразу, как и вечером. На следующее утро только:
  -- Я подумал над твоими словами и скажу, что ты прав. Для любого нашего работника я прежде всего строгий начальник и лишь потом обычный человек. А для тебя стал напарником. И поскольку ты умеешь находить простые ответы, хочу задать тебе очень сложный вопрос. Я над ним ещё с весны бьюсь.
  -- А бросайте свою тарелочку, - я изобразил руками охотника с ружьём, - сейчас мы её влёт.
  -- О как! - усмехнулся он, что же, посрами меня. Ты слышал про летающие над городом шарики?
  -- И про них, - заверил я, - и про Вашу карту, и даже про метки. Одна из которых на моём щитке сидит.
  -- Твою...
  -- И на Вашем тоже, ага?
  -- Откуда? - его лексикон мгновенно иссяк.
  -- Так об этом же весь город судачит. К тому же Вы мне телефон провели, и я временами друзьям названиваю.
  -- Тьфу, - он символически сплюнул, - приехали. Первая на сегодня подстанция.
  
   Закончили здесь, сели в машину и отправились дальше.
  -- Я разговаривал с нашими ребятами, которые как и ты, любят конструировать, - продолжал он, - и всем задавал примерно один вопрос - "реально ли технически создать устройство, с помощью которого возможно устроить всё это безобразие? Знаешь, что мне ответили?
  -- Технически возможно, теоретически ещё придумать надо.
  -- Откуд... ну да, телефон.
   Теперь уже я рассмеялся.
  -- Я расскажу Вам, как бы я решал задачу. Для начала использовал бы принцип прибора для поиска неисправностей в кабеле.
  -- Опять телефон? Ты знаком с этим прибором?
  -- Я в связи служил.
  -- Ясно. Ну и как ты посоветуешь подключать его сигнальную часть в розетку? Ведь сгорит. Это в кабеле при проверке отсутствует напряжение.
  -- Вы принцип работы заградителя связи ещё не забыли? Это же обычный частотнозависимый фильтр-пробка, его можно применить. Широкая полуволна промсети остановится, а узкий импульс проскочит без задержки, как через широкие ворота.
  -- Хм, согласен. А дальше? Допустим, ты отправил импульс, он прошёл в ТП-шку, на обмотках амплитуда поднялась, и пошагал он дальше.
  -- Стоп. На обмотках его форма изменится и дальше он уже пойдёт с искажениями.
  -- Это нормально, - согласился я, - на этих обмотках часть импульса вернётся назад и принесёт с собой эти искажения. Мы сформируем новый импульс, в который заложим их таким образом, чтобы с обмоток он вышел с правильной формой.
  -- Ладно, пока согласен. Пришёл он на первую развилку и... что? Как он узнает, куда ему идти дальше? Влево, вправо или разворачиваться назад?
   Мне самому давно хотелось взглянуть на свои метки непредвзято, со стороны. Это я точно знаю способ их создания (знаю ли?). Но допустим, это не так. Я обычный человек и задался целью создания подобного устройства. Как бы я решал задачу? В её техническом осуществлении поначалу и сам сомневался. Но хорошее, грамотное решение так и не придумал.
  -- А мы ему очередной фильтр подсунем.
  -- Куда? На провод?
  -- Точно. Филипыч, Вы в наплывах видите только метки?
  -- А что же ещё может на ум прийти?
  -- Взгляните с другой стороны. Что если это не метки, а фильтры? - уводил я по ложному пути, - ведь они, пусть и на ничтожно малую величину, но изменяют реактивное сопротивление провода в этом месте? Имея определённую длительность своей вершины, импульс не сможет пройти дальше и свернёт в другую сторону. Ведь ток идёт по наименьшему сопротивлению. Конечно, часть его опять же вернётся назад, но и по другой ветке что-то уйдёт.
  -- А на другой ветке стоят другие метки, с другим кодом, - понял мою мысль Филипыч, - и туда ей вход разрешён?
   Я кивнул.
  -- Знаешь, натянуто как-то, но поскольку другого варианта нет... нет?
   Я отрицательно мотнул головой.
  -- Тогда оставим её как сколь-нибудь достоверную версию. И, наверное, скажешь и дальше, как эти метки...э... наплывы сформировать?
  -- Скажу.
  -- М-м-м, а для тебя секреты существуют?
  -- Ну да, только я над ними не задумывался.
  -- Так как?
  -- Надо столкнуть два импульса. Один отразился и пошёл назад, второй подоспел ему навстречу. Амплитуда резко возрастает и плавит провод.
  -- Ну-у-у, опять с натяжкой. Если делать так, как ты предлагаешь, метка вырастет до развилки, но никак не после неё.
  -- Хорошо, усложним. Отправим импульс и будем ждать его возвращения. Когда он достигнет конца линии, то весь отразится назад. Мы его получим и определим время прохождения до первой метки. И на дорогу "туда" и на время "до конца линии плюс возращение до предстоящей метки". Теперь посылаем вновь и в нужный момент отправляем второй. Они встретятся именно в том месте, где нам требуется.
  -- Теоретически ...ну... может быть и да.
  -- А практически всё надо проверять. И все эти мои предположения могут полететь в тартарары. Я бы проверил... если бы видел.
  -- Не надо! - с долей команды воскликнул он, - для меня главным было понять принцип. Ты растолковал. Пойдёт твой способ или нет, для меня уже неважно.
  -- Почему?
  -- Моя длительная головная боль закончилась. Я понял, что создание такого устройства возможно. Этого достаточно. Но остались ещё два вопроса - почему больше не появляются метки и чем теперь занимается этот изобретатель? Ведь ещё много проводов без меток. Я хочу знать, надо ли его опасаться?
  -- А что, с его стороны исходила какая-то угроза?
  -- Ты считаешь нормальным бесконтрольное использование городских сетей? А ну как он заберётся в военное ведомство, да спалит там всё к чёртовой матери! представляешь последствия? Это же новый вид оружия. Тихий, невидимый, но очень действенный и с большими катастрофическими последствиями. Представь страну, в которой вырубили электричество. Не какую-то крохотную и тихую. Ха, вырубить американцев! Что там начнётся! Ладно, это я так спросил. Понимаю ведь, информацией он ни с кем не делится.
  
   На одном из апрельских выездов мне постоянно мешал сосредоточиться дежурный подстанции. Он кашлял, прочищал горло и постоянно чихал. Филипыч на него никак не реагировал. Меня же просто достал, я не выдержал и отправил его подальше от себя. Ведь так и заразиться можно. Ларчик открылся немного позже, по возвращении домой.
   Филипыч как бы между прочим поинтересовался:
  -- Тимофей, ты сегодня ничего необычного не заметил?
  -- Если неисправности не в счёт, то ничего. Я что-то упустил?
   Не может быть, я уже привык осматривать всё. И то сказать, все интересующие нас места сами светились и выделялись на общем фоне красоты огней.
  -- Ничего - это хорошо. А кроме нас троих ты никого не почувствовал?
  -- Не понял.
  -- Видишь ли..., - он выдержал паузу, - на территории сегодня присутствовали директор предприятия и два его инженера - главный и мой коллега.
   Я вывернул голову и, ещё и в ремне выворачиваясь, заглянул ему в лица. Да, в тот момент мои глаза отдыхали, но появилось ощущение, что сейчас прозрею.
  -- Да, это правда. Они специально приехали на тебя посмотреть. Достали уже меня малость. Что это за работник такой, что в месяц имеет пять - десять выходов, а зарплата как у бригадира? Я же тебе ещё зимой говорил, ты думал - они отстанут? Как бы не так, твоя отговорка их только подзадорила. В конце концов они приехали в наш филиал с проверкой, это их обязанность - периодически проверять свои филиалы. И заодно договорились со мной на сегодня.
  -- Почему Вы раньше о них не сказали?
  -- Раньше когда? До подстанции? Чтобы ты отвлекался и не дай Бог ошибся? Всё ведь прошло тихо. И они увидели, что хотели. И ты отработал нормально.
  
   Всё бы ничего, но спустя месяц этот разговор получил неожиданное продолжение. Теперь уже меня хотели не только посмотреть, но и послушать. И уже не руководство, а учёные люди. Учёные в том смысле, что специалисты в области слуха, они желали проверить мой слух. Вот только я не желал. Ведь идеальный слух в моём случае совершенно ни при чём. Меня "обвяжут ремешком с кольцом на спине, в него проденут верёвку и подтянут к потолку" для детального осмотра.
   Естественно, я не покажу выдающиеся результаты. Но они не отстанут, меня не сразу, так позже начнут изучать другие специалисты. Не-ха-чу! Там, в моих полётах, меня никто не достаёт, не догоняет и не расспрашивает. Я наслаждаюсь своими путешествиями и могу по долгу не возвращаться домой. Один раз вернулся только на второй день.
   Но и без этой работы не хочу оставаться. Нигде нет такой сияющей и переливающейся красоты.
  
   3 часть.
   Филипыч.
  
   Весна выдалась ранней и уже на День Победы прогремела первая гроза. На одной линии-десятке повторилась история десятилетней давности. Её выбило с приходом дождя. И выбивало каждый раз, когда он возвращался. Причина более, чем очевидна. Снова треснул изолятор. Двадцать пять километров, около полутысячи опор.
  -- Тимофей, выручай, - я выловил его по телефону вечером и разъяснил задачу, - сможешь? Без тебя мы этот изолятор будем до осени искать.
  -- Думаете, в сухую погоду он как-то себя проявляет? Потому что в дождь линия обессточивается и для меня молчит.
  -- Думаю, что нет. И у меня ни одного предположения, как найти. Если только подниматься вышкой до каждой опоры и поливать сверху из лейки.
  -- Вы серьёзно? Филипыч?
  -- Сам руки оторву тому, кто воплотит эту абсурдную идею. Но других нет.
  -- Если так, давайте идти по методу исключения.
  -- ? Это как? Не понял.
  -- Линия большая, её дождём сразу накрывает, всю?
   Я мысленно обругал себя последними словами, это же так просто.
  -- Спасибо, Тимофей, я понял твою мысль. Определимся с участком, снова буду звонить.
  -- Вам всегда рад, хоть ночью поднимайте.
   Воспользовавшись этим советом, я нагрузил своего мастера. С приближением следующего дождя он развёз людей вдоль лини, всех в плащах, распределив десять человек на равные расстояния. И после отключения забрал назад. В этот день мы отбросили шесть километров, там не было дождя.
   В следующий раз откинули ещё четыре, потом ещё три и ещё пять. И ещё четыре. Осталось три. Дважды смотрели оставшийся участок с наступлением дождя, безрезультатно. Уже прошёл месяц, поиски сузились, но результата по-прежнему нет.
  -- Тимофей, всё. Что могли без тебя, сделали. Ничего не придумал?
  -- Есть вариант, как не быть. Сможете сделать всё, как я скажу?
  -- Если ты претендуешь на место Ельцина, то мы все в пролёте.
  -- Хм, это было бы замечательно. Но у меня запросы много скромнее. Отключите линию на подстанции и выкатите тележку. На другой стороне просто разорвите цепь. Возвращаемся на подстанцию и запускаем в линию обычные ноль-четыре киловольта. Три фазы по всем трём проводам.
   Я не знал, что ответить, просто не знал.
  -- Филипыч, Вы здесь? - побеспокоил меня Тимофей через минуту.
  -- Как сказать...я не знаю, что ответить.
  -- Сделайте, о чём я попросил, остальное оставьте мне.
  
   На следующее утро мы уже вдвоём мелкими перебежками двигались на моей машины вдоль последнего участка линии. Останавливались возле очередной опоры, я подводил Тимофея к ней и ложил его ладонь на бетонную поверхность. Какое-то время он молча слушал, говорил "Не она", и мы двигались к следующей. Так продолжалось несколько часов. Наконец, с грунтовки выбрались на асфальт и сразу же пробили колесо, правое переднее. Я конечно, выругался. А как иначе? Осталось всего ничего и тут такая неудача.
  -- Перекур, Тимофей. Минут пять-десять. Будь рядом, а то мне тучи не нравятся. Не иначе, гроза на подходе.
   Он вышел и закурил, я достал из багажника домкрат, приподнял перед машины, снял колесо и забросил его назад. Достал запаску и только тут сообразил - Тимофея рядом нет. Оглянулся по сторонам и обмер. Туча быстро наползла и висела почти над нами. Низкая, тёмная. Заглянул в машину - Тимофея и там нет. Обернулся назад. Первая опора отстояла от дороги метров на пять, следующая - ещё пол сотни. Тимофей стоял между ними с поднятыми руками.
  -- Тимофей, уходи оттуда! - крикнул я.
   Он не отреагировал.
  -- Уходи, сейчас гроза начнётся!
  -- Филипыч, вот этот изолятор! На верхнем проводе! На правой опоре! Он здесь!
  -- Уходи! - я не выдержал и покрыл его отборным матом.
   Он не успел, ударила молния.
  
   Очень давно, я был ещё пятнадцатилетним пацаном, мы с братом возвращались домой. Жили тогда в своём доме, и от ворот до самого дома надо было пройти метров тридцать. Большой двор. Навстречу нам шёл отец по своим делам, мы разминулись, и в этот момент в соседский сад ударила молния. Я хорошо помню картину. Она не долетела до земли метра три, как ей навстречу вырвалась другая. В том месте, где они сошлись, возникла яркая вспышка, и раздался такой гром, что в доме у соседей повылетали стёкла. А потом появилась шаровая молния.
   Недолго она прожила и через несколько секунд с сильным хлопком исчезла.
  
   Молния ударила пролётов за пять, разряд пробежал по проводам, сорвался вниз уже на руки Тимофея, а с них, с рук, вырвались навстречу две небольшие молнии. В качестве картины это очень сильное зрелище. Тимофей медленно опустил руки и упал назад. А в воздухе повисла маленькая шаровая молния.
   Я забыл про колесо, про опасность, исходящую от этого шарика и сорвался с дороги в поле. Парень не дышал, проверил пульс - тоже нет. На дороге раздался скрип тормозов. Из подъехавшей машины выглянул молодой парень.
  -- Звони в "скорую", - крикнул я ему, - срочно! Электроудар!
   Он уехал, а я сорвал пуговицы на рубашке Тимофея и начал делать массаж сердца. Пять качков, один полный выдох в его лёгкие. Пять качков, один выдох. Периодически проверяя результат, но он оказывался отрицательным, я продолжал дышать за двоих дальше. Мне только второго трупа не хватало.
  -- Дыши! - я бил его по щекам и продолжал массаж, - дыши!
   Время остановилось, я нет. Качал и дышал. В какой-то момент заметил шаровую молнию рядом, на расстоянии вытянутой руки. Она висела в метре над землёй и не двигалась.
  -- Чего тебе?! - крикнул я и продолжил свою работу.
   Наконец приехала "скорая", и врач с медсестрой прибежали к нам. Следом водитель, с носилками на плече. Я отодвинулся, уступая место врачу. Он проверил пульс, дыхание и выдал вердикт:
  -- Я сожалею, но...
  -- Ты сейчас о себе пожалеешь! - я грубо подвинул его и продолжил помогать Тимофею, - он жив!
  -- Прошло уже полчаса, - подсказал врач.
  -- Это ни о чём не говорит. Я прокачиваю его кровь и даю кислород. Везите на реанимацию!
  -- Хорошо, - он кивнул водителю, - кладём на носилки.
  -- Извини, доктор, за грубость, но этот парень многого стоит. Извини.
  -- Ничего, мне не привыкать. Я понимаю.
   До машины мы сделали две короткие остановки. Я дышал и прокачивал, я верил, что ещё не всё потеряно. И отпустил машину, только убедившись, что доктор не сидит рядом с носилками, а продолжает помогать. Потом установил запаску, домкрат в багажник и улетел следом за ними.
  
   В больнице меня сразу огорошили - Тимофей и правда жив. Ему дали попробовать импульс высокого напряжения. Один, второй не потребовался.
  -- Он сейчас спит и ему нужен покой. Приезжайте утром, он должен прийти в себя
   Но ни на следующее утро, ни опять на следующее, ни через неделю он так и не проснулся. Он впал в кому. А это может продолжаться и день, и год. Я звонил в больницу дважды - каждое утро и каждый вечер. Месяц подряд.
   Пока однажды вечером, собираясь покидать свой кабинет в конце рабочего дня, вновь не встретил ещё одну шаровую молнию. Небольшую, сантиметров пять в диаметре. Откуда и как она появилась, я не заметил. Поднял голову, закончив подписывать бумаги и... вот она, посреди кабинета. Зависла и не двигается.
   С минуту я смотрел на неё, а она просто висела в воздухе. Наконец, моё любопытство взяло верх, я тихо поднялся, вышел из-за стола и медленно, очень медленно приблизился к ней. Она не двигалась. И я, как пацан, сжал кулак, выставил указательный палец и подал его вперёд. Она отодвинулась! Ещё раз... она вновь отодвинулась и улетела в раскрытую форточку.
   В следующий раз увидел её на подстанции, куда приехали с тепловизором, взятым на время в управлении. Пока операторы делали своё дело, я обходил территорию и увидел, что она поджидает меня на одном из масляных выключателей. Когда приблизился на расстояние метра в три, шарик, словно резиновый, запрыгал на месте. Я бы сказал, он явно хотел обратить на меня своё внимание. Я обратил, непроизвольно подняв ладонь. И он тут же исчез.
   Но появился чуть дальше, на воздушном разъединителе. Словно из самого провода выплыл. И снова запрыгал. Что за ерунда? Я не мог понять, но на всякий случай записал "имена" обоих мест, которые позже проверили тепловизором. Странно, конечно, но там обнаружились горячие контакты.
   И на двух последующих подстанциях в тот же день шарик вновь указывал мне такие места. Он словно меня понимает и старается помочь. Он ни разу не ошибся. Что это? Однажды Тимофей проснётся, и я задам ему этот вопрос. Он умеет находить простые ответы.
  
  
   Комплектные распределительные устройства наружной установки
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Электрик стр. 35 из 35
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"