- У тебя сегодня выпускной. Предстоит столько дел, а ты спишь. Ну же, открывай глаза! Тем более что я знаю - ты уже давно проснулась.
Ну да, я проснулась, но зачем меня поднимать? Кстати, а который сейчас час? Бросив взгляд на часы, я застонала. Пять утра! Она что, с ума сошла? Выпускной-то только в восемь вечера начнется!
Выпускной... И на нем будут и Саша, и Крис. И Женя..... Я улыбнулась, не открывая глаз.
- Ну вот, ты улыбаешься. Опять Женю вспомнила, да? Плюнь ты на него, дочка, он все равно в твою сторону даже не смотрит.
Вот спасибо, что напомнила. А то я без тебя этого не знала. Улыбка тут же погасла.
Мама тут же попыталась исправить положение.
- Зато смотри, что я нашла в почтовом ящике. Две записки. Одна с подписью С., другая К. Кто бы это мог быть? - лукаво спросила она.
Глаза пришлось открыть.
- Дай посмотрю!
Мама хитро улыбнулась и сказала:
- Отдам только после завтрака. Так что давай-давай, вставай, если интересно узнать, что тебе написали поклонники.
Потянувшись и спустив ноги на пол, я нашарила тапочки и побрела в ванную. Зеркало невозмутимо отразило мое хмурое лицо. Показав ему язык, я намазала пастой щетку и начала чистить зубы. Потом выдавила на ладонь остатки геля для умывания и начала возить его по рукам, даже не вспомнив, что надо его нанести на лицо. Настроение упало окончательно.
Придя на кухню и сев на стул, я глянула на приготовленную мамой еду и застонала опять. Каша! И за что мне это наказание!
Сунув ложку без каши в рот, я окончательно обозлилась. Да что сегодня со мной такое? Ну подумаешь, влюбилась. С кем не бывает. Эх, а вот со мной ни разу не бывало почему-то. Вечно я нравлюсь тому, кто меня не привлекает. Влюбиться было решительно не в кого. До начала этого учебного года.
Тридцать первого августа мне позвонила одноклассница.
- Привет, Вит. А ты знаешь, кто к нам придет учиться?
На самом деле мне это было неинтересно, но, чтобы она побыстрее высказалась и отстала, я произнесла:
- Нет, не знаю. И кто?
- Новый мальчик. Женя. Отличник, спортсмен, комсомолец и красавец.
Да, спасибо за подколку. Обычно всеми этими словами величали меня. А теперь и его тоже.
Она молчала. Я тоже. Наверное, ждет моей реакции. А вот не дождется.
- Очень интересно.
- И тебе даже не обидно, что теперь в классе появится еще один умник? - с издевкой спросила она.
Конечно, обидно. Но своей главной недоброжелательнице я, естественно, этого не скажу.
- Нет. Ладно, пока. Увидимся завтра.
Положив трубку, я задумалась. Действительно, почему мне должно быть обидно? Человек имеет право хорошо учиться, заниматься спортом, быть симпатичным. Все так, но почему-то мысль о другом отличнике в нашем классе была невыносимой.
Ладно, завтра я его увижу и успокоюсь. Может, вовсе он и не отличник, и не красавец, и не спортсмен. Завтра.
1 сентября
Сидя за своей партой спиной к двери, я отчаянно волновалась, изо всех сил стараясь внешне оставаться спокойной. Судя по отсутствию рядом одноклассниц с вопросом 'Вита, что случилось?', мне это удавалось. Но внутренняя буря разыгрывалась все сильнее и сильнее.
Звонок.
За соседнюю парту кто-то сел. Я прислушалась. Этот кто-то достал учебники и откашлялся. Явно пытается привлечь к себе внимание. Ладно, пусть пытается.
Зашел учитель. И сразу радостным голосом заявил:
- Доставайте листочки. У нас контрольная по остаточным знаниям.
Он что, с ума сошел? Первого сентября? Какие он надеется получить от нас результаты? Описание летних приключений? Перечень выученных иностранных слов?
Достав тетрадь по русскому и громко выдрав из нее два листа, я приготовилась писать.
Федор Иванович тем временем копался в своих книгах, отыскивая нужную. Копался он всегда и во всем: и в столовой, и в классе, и, наверное, дома. Мысленно хихикнув, представила, как он медленно-медленно заползает домой, потом медленно-медленно снимает куртку. И так далее. Все со скоростью улитки. Бедная его жена.
- Итак, начнем.
Записывая задания на контрольную в блокноте, я то и дело прислушивалась к звукам, доносящимся справа. Там вроде тоже писали. Ладно, неважно.
Учитель демонстративно не обращал внимания на то, что я пишу не на листах. Он давно привык, что я все делаю не так, как надо. И, тем не менее, все равно иду на золотую медаль.
Федора Ивановича я искренне недолюбливала, как и его предметы. И русский, и литературу. Учить правила, которые я и так знаю - какая глупость. А уж его вопросы типа: 'Какого цвета было платье у Наташи Ростовой на ее первом балу?' и вовсе приводили меня в замешательство. Какая разница, что на ней было надето? Ведь главное в литературном произведении - не то, во что одеты герои, что они едят, где гуляют, с кем разговаривают, а идея. Но вот как раз идею нас никто никогда не учил видеть и понимать. А за мысли в сочинении, расходящиеся с тем, что говорит учитель, можно было и вовсе получить два. Поэтому я не нарывалась. Писала то, что он хотел видеть, и получала отличные оценки. А злость на него росла и росла.
Написав все ответы в блокноте, я собралась перенести их на листы. И тут выяснилось, что ручка кончилась. А я, как назло, забыла запасную.
Внезапно справа появилась рука, держащая ручку. Не веря своим глазам, я немного развернулась в ту сторону и обомлела.
Мне улыбался кареглазый парень с черными вьющимися волосами длиной до плеч. Никогда не любила парней с длинной шевелюрой. Но этот... Чем-то он отличался. И улыбка была искренняя. Какой же красивый....
'Так, стоп,' - одернула я себя. 'Тебе улыбаются постоянно и на улице, и дома, и в школе. Чего ты так радуешься?'
Не помогло.
- Я вижу, у тебя ручка не пишет. Возьми мою.
- А как же ты? - через силу выдавила я.
- А у меня еще есть, - снова улыбнулся он, показав ямочки на щеках.
- Спасибо большое.
- Да не за что. Кстати, меня Женя зовут.
- Очень приятно. А я Вита.
- Так, так, так. Вы уже все сделали и решили пообщаться? Ну-ка, ну-ка, покажите мне результаты, - бесцеремонно влез в наш разговор учитель.
Я пододвинула к нему свой блокнот.
- Вы все сделали? Так быстро? Я не верю! Тут же пятьдесят заданий!
- Ну и что? Если хотите, проверьте.
- Она еще и издевается! Ладно, я проверю. Прямо в блокноте! И если найду хоть одну ошибку, поставлю тебе два! В четверти!
Схватив блокнот, он уселся за стол и начал стремительно перелистывать страницы, делая на них пометки красной ручкой. С каждой минутой его лицо становилось все злее и злее. В конце концов Федор Иванович захлопнул блокнот и, царапая страницы, поставил в журнал оценку.
- Пять, - с отвращением протянул он, возвращая мне блокнот. - Как тебе удалось?
Пожав плечами, я стала собираться домой.
***
Вынырнув из воспоминаний, я услышала мамин голос:
- Вит, ешь кашу, а то остынет.
Ну уж нет. Кашу я есть не буду. И никто меня не заставит.
- Нет, мам, не хочу.
- Но ты же будешь весь день ходить голодной! Сегодня столько всего надо успеть, что поесть ты сможешь только на выпускном!
- Все равно не хочу.
Мама, вздохнув, сдалась. Переспорить меня нечего и пытаться. Особенно когда речь заходит о нелюбимой еде.
Полюбовавшись на платье, я спросила:
- А каков на сегодня план действий?
Улыбнувшись, мама ответила:
- Скучать не придется. Через полчаса придет визажист, потом парикмахер. Потом мы поедем в салон делать маникюр и педикюр. Потом у тебя запланирована встреча с отцом...
- С отцом? - я вскочила и забегала по комнате. - Но ты ведь говорила, что он не успеет вернуться из Франции!
- Он успел. Ради тебя, - тут мама вздохнула. - Для меня он бы не отменил ни одной запланированной встречи.
Чтобы отвлечь маму от неприятных мыслей, я спросила:
- А ты договорилась насчет фотосессии?
- Конечно, солнышко. Ты же об этом весь год мечтала. Фотограф будет нас ждать в четыре. А потом мы поедем в клуб. Кстати, ты не против, что с нами поедет соседка с сыном?
Только не это. Соседка с сыном - это же Женя с мамой. А он почему-то стал относиться ко мне подчеркнуто холодно, не здоровается и даже не смотрит в мою сторону.
- Конечно, не против, мам, - соврала я.
Господи, о чем же с ним говорить? После памятного первого сентября наше общение начало стремительно набирать обороты. Женя улыбался мне, провожал домой, нес портфель. А потом все резко кончилось. Я даже не знаю, почему...
***
Выйдя из квартиры, я наткнулась на две корзины с цветами. В одной - розы, в другой - лилии. От Саши и Криса. Эти близнецы - мои друзья детства. А вот теперь оба в меня влюбились. А самое печальное, что мне они ни капли не нравятся. И очень жалко смотреть, как они соревнуются в школе за мое внимание. Но начать встречаться я с ни с одним из них не могу. Во-первых, потому что тогда второй очень обидится, а во-вторых, потому что есть Женя... То есть был... То есть он и сейчас есть, но...
Чувствуя, как настроение стремительно ухудшается (куда уж дальше-то?), я поправила прическу и вышла на улицу. Оставалась самая тяжелая часть сегодняшнего дня - поездка в одной машине с Женей.
Увидев машину, я окончательно расстроилась. Мама Жени, тетя Лариса, сидела на моем любимом месте - рядом с водителем. Мне ничего не остается, кроме как сесть на заднее сиденье...
С тяжелым вздохом я открыла дверь и, не глядя на соседа, плюхнулась, постаравшись отодвинуться подальше от него. Но не выдержала и все-таки бросила на него осторожный взгляд. Отвернувшись от меня, Женя смотрел в окно.
***
- Через два поворота будет клуб, - сказала тетя Лариса маме. - Здесь остановись, я куплю цветы для классной руководительницы.
Через пять минут она вернулась, держа в руках букет хризантем.
- Все, поехали.
Мама едва успела вырулить на дорогу, как сбоку раздался визг шин и чей-то голос закричал:
- НЕТ! Только не она!
Свет... Кто выключил свет?
***
Где я? Почему все вокруг белое? Кто там сидит в кресле? У него черные волосы... Нет, не помню...
***
- Уважаемая Дарья Николаевна, ваша дочь в коме уже месяц. Мы стараемся, но мы не Боги. Было сделано уже десяток операций, а улучшения нет. Скорее всего, она не восстановится.
- Как вы можете так говорить! Я верю в свою дочь! Она сильная! Она справится! - мама Виты кричала, захлебываясь слезами. - Я не позволю ей умереть.
- Дело, конечно, ваше, - невозмутимо сказал хирург, - но мозг поврежден, и повреждение необратимо. Вита умрет в ближайшую неделю, и вы ничего не сможете с этим сделать. Только зря потратите время и деньги.
- Нет! Я вам не верю! Я переведу дочь в другую больницу, раз здесь ей не хотят помочь...
- Дарья Николаевна, - голос доктора стал мягче. - Я не отказываюсь помогать Вите, но ей уже ничто не поможет. Только чудо.
- Пусть чудо! Но умереть я ей не позволю!
Через неделю
Невероятное чувство парения. Что это? Почему я чувствую себя птицей? Почему плачет мама? А Женя, где он? Почему его нет радом с тетей Ларисой, обнимающей маму за плечи?
***
- Лариса Александровна, ваш сын идет на поправку. Еще пара недель, и его можно будет выписывать.
- Слава Богу, - обрадовалась она. - Я так за него волновалась. А к нему можно?
- Да, конечно. Только постарайтесь не говорить ему ничего плохого. Жене сейчас нельзя волноваться.
- Да-да, я вас поняла.
Зайдя в палату, Лариса Александровна подошла к кровати и поцеловала сына в лоб. Он тут же открыл глаза, как будто и не спал вовсе, и улыбнулся.
- Привет, мам.
- Здравствуй, сынок. У меня хорошие новости. Тебя скоро выписывают. Так что недолго еще тебе прохлаждаться здесь, - женщина подмигнула сыну. - А пока поешь-ка фруктов.
Положив принесенные пакеты в тумбочку, Лариса Александровна двинулась к двери. Но на самом пороге ее догнал вопрос сына:
- Мама! А почему ты в черном?
'Как же ему сказать?' - в панике метались мысли матери. - 'Волновать его нельзя, врать.... Боже, что мне соврать?...'
- Скажи, это Вита? Да? Что с ней? Последнее, что я помню - это заднее сиденье машины и она рядом. Скажи, что с ней? - закричал сын, порываясь вскочить. Прибор в изголовье кровати предупреждающе запищал.
Лариса Александровна поняла, что еще немного - и сын выдернет капельницу и побежит искать свою любимую.
- Она умерла. Прости.
- ЧТО? - прибор запищал еще громче, а Женя начал задыхаться. Лицо его посинело.
На писк сбежались врачи и медсестры. Остановка сердца. Дефибриллятор. Один разряд. Второй. Третий. И, наконец, сердцебиение восстановлено.
Врач, вне себя от злости, схватил Ларису Александровну за плечо и начал трясти:
- Я вас просил, никаких плохих новостей! А вы? Вы чуть не угробили собственного сына! У него больное сердце и черепно-мозговая травма! А вы ему сообщаете, что его любимая умерла! Вы!... Вы!...
Врач размахивал руками и судорожно искал, что еще сказать.
А Лариса Александровна тихо стояла и смотрела на едва не умершего из-за нее сына. По ее лицу текли слезы.
***
Почему так произошло? Почему она погибла, а я нет? Вита, как же так получилось, что мы с тобой расстались?
- Женя, хватит чистить зубы! В институт опоздаешь! - крикнула мама из кухни.
- Хорошо, мам.
Боже, как я скучаю по твоей улыбке. По светлым волосам. По зеленым глазам...
Внезапно за спиной раздался голос:
- Я тоже скучаю, Женя.
Такой знакомый голос... Нет, не может быть. Она же умерла!
- Да, я умерла. Но ты не можешь с этим смириться, и я не могу. И поэтому я здесь.
- А тебя кто-нибудь слышит, кроме меня?
- К сожалению, нет. Потому что мама не верит, что такое возможно, а папа с головой ушел в работу и не обращает внимания на окружающий мир.
- А я могу тебя видеть?
- Можешь, наверное. Главное, захотеть.
- Я хочу, но все равно не вижу.
- Попробуй еще раз.
Я поднял глаза на зеркало и вздрогнул - за моей спиной стояла Вита. Она положила мне руку на плечо, и я почувствовал ее тепло...
- Сынок, с кем ты разговариваешь?
- Ни с кем, мам. Тебе показалось.
- Показалось? Ладно, не буду спорить. Я ухожу, мне перед работой надо зайти в магазин. Ключи на столике.
Хлопнула дверь.
Чувствуя, как колотится сердце, я повернулся и обнял Виту. Руки чувствовали ее тепло. Как такое может быть?
- Не удивляйся. Любовь способна на многое...
Вита тоже обняла меня и прижалась всем телом.
Я закрыл глаза и поцеловал ее...
***
- Сынок. У тебя есть девушка?
О нет. Опять она за свое.
- Нет, мам.
- И неужели никто не нравится? Ну вот Наташа, например. Чем тебе не пара? Красивая, умная, да и живет близко.
Наташина семья въехала в квартиру Виты после того, как ее мама уехала в другой город, подальше от воспоминаний. Мне новые соседи не нравились, а вот маме - очень. Особенно Наташа. И что она в ней такого нашла? Вита ведь намного лучше.
- Не забывай, что я умерла, - щекотнуло ухо теплое дыхание моей любимой.
- Ни за что не поверю! - улыбнулся я.
- Чему ты не поверишь? - разражено сказала мама. - Тому, что она красивая? Ты же ее видишь каждый день. Тому, что умная? Достаточно посмотреть на ее результаты по ЕГЭ - по всем экзаменам сто баллов!
Можно подумать, что этот дурацкий экзамен является показателем знаний! Многие отличники написали его на четверки, как и троечники. Основная его цель - усреднить баллы и отучить думать...
- Сын, я понимаю, как тебе тяжело, - неожиданно сменила тон мама. - Но нельзя же вечно горевать по Вите. Пойми, она не вернется. Тебе надо жить дальше. Делать карьеру. Строить семью. Растить детей. Нельзя же хоронить себя в таком юном возрасте!
Вита улыбнулась и прошептала: 'Скажи ей.'
- Она ни за что не поверит, - так же тихо сказал я. - И я бы не поверил, честно, если бы не видел своими глазами тебя.
- Ну пожалуйста! - глаза Виты стали умоляющими.
Ладно, скажу.
- Мама, Вита ждет ребенка, - произнес я и зажмурился.
Мама опешила, а потом подлетела ко мне и стала щупать руками лоб, при этом приговаривая:
- Как же врач мог так ошибаться? Он обещал, что последствием аварии будут только головные боли, но никаких сдвигов в психике...
- Мама, поверь мне, пожалуйста. Вита сейчас здесь, просто ты ее не видишь. А я вижу.
- О Господи, еще и галлюцинации. Нужно срочно звонить психиатру. Как хорошо, что твой лечащий врач на всякий случай дал мне его телефон. А, вот, нашла.
Мама взяла телефон и начала быстро-быстро нажимать на кнопки.
- Алло, Дмитрий Олегович? Как хорошо, что я вас застала. Помните, полгода назад с вами консультировался Михаил Сергеевич по поводу моего сына Жени. Да, да, после аварии. Да, черепно-мозговая травма. У него галлюцинации. Он видит свою мертвую девушку и говорит, что она беременна! Как это не волнуйтесь? Это мой единственный сын, я не могу не волноваться за него! Когда мы можем подъехать? Прямо сейчас? Хорошо, ждите, Мы уже едем.
Мама бросила трубку и сказал:
- Сегодня в институт не пойдешь. Собирайся, мы едем к доктору.
Зная, что с мамой спорить бесполезно, я начал одеваться.
***
- Не волнуйтесь, Лариса Александровна, с вашим сыном все в порядке. Просто он не хочет видеть реальность такой, какая она есть. Поймите, многие люди не в силах смириться со смертью любимых. Им проще жить, если они верят в то, что любимые до сих пор рядом. Не стоит их винить за это. Вот я, например...
- Как вы можете мне врать? Все же знают, что ни один нормальный человек не видит мертвых!
- Вы меня не дослушали. Нормальные люди часто видят, слышат и разговаривают с мертвыми. И никто их не кладет за это в больницу. Я с моей женой, умершей три года назад, тоже разговариваю. И она мне отвечает....
- Ясно, по вам самим психушка плачет. Я обращусь к другому врачу! - закричала мама и вылетела из кабинета.
Я еле успел отпрянуть от двери и сесть в кресло.
- Вставай, мы едем к другому доктору, - дернула меня за руку мам.
Почему ей так сложно поверить в чудо?
- Мне тоже сложно. И тебе. Но мы-то знаем, что чудеса бывают, - ободряюще сжала мою руку Вита. - Главное - верить.
Главное - верить...
***
Через несколько месяцев я держал на руках маленькую копию Виты. Такие же мягкие светлые волосы, такие же глаза. И улыбка. Она улыбалась мне. И Вита тоже.
- Мы назовем ее Вита, - сказал я, обнимая любимую.
- Нет. Мы назовем ее Мира.
- А как полностью?
- Миракл.
- Чудо?
- Да. Она наше чудо.
- Как она могла родиться? Ведь ты мертва!
- Чудо, - лукаво улыбнулась Вита. Но тут же посерьезнела. - Не забывай, если мы не выясним, чем она больна, через месяц она умрет.
- Да, я помню, - тихо ответил я, любуясь дочерью. Мира. Какое красивое имя...
Внезапно в комнату влетела мама и замерла, увидев у меня на руках ребенка.
- Откуда он? Где ты его взял?
Я спокойно улыбнулся и сказал:
- Это наша с Витой дочь.
- Опять ты за старое, - закричала мама. - Сколько раз тебе повторять, что Вита умерла!
И тут мама задохнулась от удивления, потому что увидела ее лицо. Лицо Виты.
- Как? Она просто вылитая Вита! Но ведь она умерла! Или нет? Я же собственными глазами видела гроб! Я купила ей красивый венок и утешала Дашу! Нет, Вита мертва! Но тогда откуда дочь? - мама забегала по комнате, приходя во все большее волнение.
Я с интересом наблюдал за ней. На ее лице отражались мысли, теснившиеся в голове. В конце концов она смирилась с очевидным и сказала:
- Значит, это моя внучка. Красавица. А как вы ее назвали?
- Мира, - сказала Вита.
- А как полностью? - задала вопрос мама, даже не удивившись, что слышит ее голос.