Аннотация: это всего лишь попытка заставить кого-то задуматься о том, что впереди.
- Брат, кончай пить. Ты выглядишь хуже некуда. У тебя рожа протокольная стала. Ты же важный человек. Нельзя так. В следующий раз все может закончиться иначе. Хорошо, что они нашли мой телефон и сразу позвонили. Ты понимаешь, что тебя могло бы уже не быть.
- Молчание...
- А как её звали то? Имя у неё было?
- Было...Верочка.
- Ты её ещё Верочкой называешь после этого?
- Верочка...и никак иначе.
Было накурено. Она обычно не курила, только иногда, да и то не для удовольствия, а для антуража, иногда хотелось корчить из себя роковое существо. Говорят сигарету нужно как-то по-особенному брать в рот. Она об этом ничего не знала, ей все равно. В кафе были широкие низкие подоконники, заставленные разноцветными бутылками. Солнце теплым маслом затекало в них, вылизывало краски, переливалось из одного горлышка в другое. День был ещё холодный, но уже солнечный. Ещё не появились детские рисунки на асфальте, но снег уже впитался во влажно дышащие поры земли. Весна.
- Что если мы завтра не сдадим?
- Сдадим, мы умные.
- А остальные?
- Брось, ты знаешь про остальных. У них нет мозга. У нас есть. Это и плохо...иногда.
Затяжка горького дыма. Выдох.
- Я тебе сейчас скажу, только ты не оборачивайся резко. Вон того видишь?
- Конечно, не вижу, я же не могу повернуться. Хотя погоди, в окне отражается. Вон тот старик что ли?
- Ага.
- И что?
- Забавный. Не отрываясь, смотрит на тебя.
- Серьёзно?
- Вполне.
- И что ты предлагаешь делать?
- Ну не знаю. Подмигни. Он милый.
- Он старый.
- Это не всегда плохо.
- Ты в этом ничего не понимаешь.
- Как и ты.
- Я понимаю. Я во всем понимаю.
Она обернулась, посмотрела прямо в глаза. Он опустил взгляд, взял чашку, отхлебнул что-то дымящееся. Должно быть кофе. Ему было все равно. Он думал о работе.
Она встала. Подошла и села напротив за столик, не спрашивая разрешения. Коленки тряслись. Она так никогда не делала.
- Послушай, зачем ты меня так напоил? Я же еле иду. Она споткнулась. Засмеялась.
Он подхватил её легкое тело. Всё шло по плану. Немного стыдно, но уж больно хороша, да и к тому же она, кажется, не против. Разница в возрасте не так уж велика. Да и какая разница сейчас. Только не сейчас!
Она была невысокой. На шелковых теплых бедрах не было ни единого волоска. Ни единой полосочки. Чистая, песочная, молочная. Как-то по-особенному она целовала. Будто бы любила...по-настоящему. Так его никто не целовал. Потому что никто не любил. И она тоже, но так целовала... Такая красивая. Ничего особенного, совершенно ничего, но, Боже, какая красивая.
- Я не хочу мороженое. Я его не ем.
- Брось, почему? Это же вкусно. Пойдем, я люблю фисташковое, а ты будешь любить клубничное. У тебя характер такой!
Он смеялся. От души. Над тем, как она была молода. Не глупа, а просто ещё молода. Слишком молода.
- Куда ты?
- Мне ещё готовиться. Уроки у меня.
- Да ты и так все сдашь. Останься со мной.
Он лежал под простыней. Щурился от солнца, стреляющего в окно.
- Нет, мне нужно. И ты чем-нибудь займись.
Дом опустел. Там стало тепло с ней. Там запахло жизнью. Она закрыла дверь, и стало пусто. Как всегда.
"Что дальше? Мне сорок. Ей двадцать. Жениться? На ребёнке? Нет! Она не согласится. А я её не дождусь. Она будет долго взрослеть, а я быстро стареть. Но я сойду с ума без её запаха. Прыгает на кровати в моей рубашке. Включает музыку и прыгает. Ей нравится, как она пружинит. Схожу с ума".
- У вас это серьёзно?
- Да ты что смеёшься? Конечно, нет.
- Но он к тебе вроде привязался.
- Ну и я тоже.
- Да у тебя ветер в голове. Ты о нем не думаешь. О себе тоже.
- У меня вся жизнь впереди.
- А у него...у него она позади.
- Ой, не задавай ты мне такие сложные вопросы!
Смеялись. Пили кофе, лили в него молоко. Не ради молока, а потому что молочник имеет такую волшебную форму. Из него здорово наливать. Сладко и забавно.
- Ты не можешь!
- Почему это. Слушай ты хороший, ты добрый и я тебя очень люблю, но мне сейчас это не нужно.
- Я же не мальчик! Не бросайся такими словами.
- Нет, я правда очень люблю! Честное слово, я тебя люблю.
- Молчи, прошу. Не уходи. Я не смогу.
- Да ладно, ты отвыкнешь.
Улыбалась. Искренне.
- Я написала тебе письмо. Потому что очень сложно говорить. Да и я люблю писать, ты же знаешь, мы, филологи, все такие.
- Не нужно.
-Я оставлю вот здесь, на столике. Не забывай свою Верочку. У нас ведь все равно бы ничего не получилось серьезного. Ты же это с самого начала понимал.
- Я не любил тогда.
Она промолчала. Это был слишком сложный вопрос.
Она поцеловала. У него в животе все перевернулось. Рой бабочек разлетелся в разные стороны и забился тяжелейшей горькой страстью.
Она закрыла за собой дверь. Заплакала. Закурила. Вставила в уши наушники. Включила радио. Там заиграла любимая песня. Она утерла слезы варежкой и подумала: "Ведь у меня вся жизнь впереди! Я пока ещё люблю его, но у меня все впереди!"
Он наблюдал, как снег засыпает подоконник. Медленно ложится, как сахарная пудра на многослойный сладкий торт. Из окна была видна аллея. На скамейке сидела пара пожилых людей. Не очень хорошо одетых. Начался снег. Он встал, помог встать ей, и они медленно побрели прочь, опираясь друг на друга. Должно быть, у них за плечами пятьдесят совместных лет.
Теперь, когда Вера ушла и закрыла за собой дверь, он вдруг подумал о том, что же за плечами.