Нашу маленькую людскую общину - человек триста, не больше, оставшихся в живых от населения крупного города, разбудил звук ударов железным прутом по рельсу. Этот своеобразный набат раздавался все чаще и чаще. В домах зажигались сальные свечи, вскакивали мужчины и женщины, торопливо одевались, хватали ружья и поднимались на крыши. Я вышла со всеми. Шагая вслед за соседом наверх по шаткой стремянке, думала, что нападения участились, с каждым разом врагов все больше, и неизвестно, есть ли еще на планете люди. Иногда приходила крамольная мысль - а надо ли сопротивляться? Может, сложить крылья, то есть ружья и умереть? Но позже, приходя на работу и глядя в детские глаза, понимала - нельзя!
Встав рядом с соседом, оглядела горизонт. По периметру вокруг поселения, уже доступные выстрелу, на фоне темного предрассветного неба висели разновеликие огненные шары. Казалось, они дышали. То надувались до огромных размеров, и тогда внутри шара, как червоточинка, появлялось темное пятно, то сжимались до размеров детского кулачка и становились яркими до белизны. Меня пронзил уже привычный страх. Так случилось, когда я впервые встретилась с этим разрушительным, молчаливым врагом.
Тогда, полтора месяца назад, я впервые увидела полеты огненных шаров над городом. Они пикировали на деревья и здания, влетали в форточки и окна, взрывались в домах. Заполыхали пожары. Началась паника. Я закрыла окна, мимо проплыла пульсирующая оранжево-белая масса, повисела у окна, приблизилась, коснулась стекла и метнулась вниз. Проследив взглядом, ужаснулась, когда шар прижался к спине убегающего мужчины, тот вскрикнул, упал. Атака продолжалась не более получаса, но город оказался в руинах. Горели дома, гремели взрывы газа, рушились здания, погребая под собой тысячи жертв.
Я собрала документы, одела детей - трехлетнюю Стешу и семилетнего Глеба, вышла: ощущала, как дрожат стены. Подъезд освещался всполохами огня от горящего соседнего дома. Спускаясь, чувствовала запах гари и газа, боялась - не успеть. Успела. Стеша спала, положив голову на мое плечо, Глеб цепко держался за руку, постоянно оглядывался и всхлипывал. По улице торопливо сновали люди, перескакивая через трупы, стараясь держаться подальше от строений, затравленно оглядывались. Я подошла к лежащему посреди двора мужчине. Он был мертв. На спине выделялись пятна ожога странной формы, присмотрелась и поняла - это отпечаток женского профиля.
Подбежал мужчина в военной форме:
- Проходите с детьми к Ратушной площади. Там идет эвакуация. Первыми вывозят детей и женщин.
Я кивнула, пошла. В сквере присела на лавочку. Достала мобильник, но он не работал. Снова поплелась к площади...
Болезненный толчок в плечо заставил отвлечься от воспоминаний. Оглядевшись, выбрала цель. Я всегда была метким стрелком, напрасно драгоценные патроны не переводила. И сейчас мой выстрел слился с другими в довольно дружный залп. Над головами разлетелись сотнями огненных брызг яркие осколки молний. "Как фейерверк на параде", - подумала горестно. Палили один за другим, я еле успевала перезаряжать ружье. Когда расстреляли все молнии, спустилась к себе.
Мы наспех приспособили несколько сохранившихся зданий под жилье, начисто лишив их электропроводки и газа, замазав все щели, куда собрали оставшихся в живых и не успевших эвакуироваться. Ждали, что за нами приедут. Потом, после очередных атак, люди стали уходить пешком. Самые шустрые брали брошенные автомобили, благо, бензина осталось много.
Я согрела на горелке кипяток, опустила в чашку пакетик чая, села у окна и расплакалась, вспоминая испуганные глазенки детей, когда через окно автобуса передавала их подруге. Для меня места не хватило. Переполненные автобусы выехали из разрушенного города и исчезли в пыли. Очень быстро образовался костяк из людей, способных мыслить и действовать в экстремальной ситуации. В него вошел и Виталий - мой муж, хирург по профессии, он привык принимать сложные решения, часто думая за других. Мы собрались в здании Ратуши в первый вечер. Говорили все и сразу. Я прижалась щекой к плечу мужа и заснула в невообразимом гвалте сходки. Разбудила меня фраза, брошенная кем-то из мужчин:
- Сначала надо понять, что это? Откуда?
Я встрепенулась, подскочила:
- Это очень странно, послушайте! В окно я видела, как этот снаряд дотронулся до убегающего мужчины, а когда спустилась, на спине у трупа увидела ожог в виде лица!
Поднялся профессор из университета и попросил слова:
- Думаю, это шаровые молнии. Да, по всем признакам, это они. Во-первых, четко реагируют на движение, во-вторых, ожоги в виде фотографических картинок характерны только для них.
- Шаровая молния - очень редкое природное явление, - возразила я.
- Вряд ли убивает нас природа, - продолжил профессор, - в ста двадцати километрах на западе расположен экспериментальный цех военной базы. Не знаю, чем они занимались, но боюсь, что это их разработки. Заметьте, в городе обычно военных не видно, а сегодня они здесь были уже ночью. Думаю, в этом цеху произошла авария. И вот ее результат. А если это так, то мы имеем дело с искусственно генерированным небесным электричеством. До сих пор считалось, что оно неуправляемо.
На том собрании мы распределили обязанности. Я занялась найденными в развалинах детьми, Виталий - госпиталем, несколько человек взяли на себя поиск живых, была создана похоронная команда. Связь с внешним миром не наладилась. Мы начали организовывать быт. Кто-то из умельцев придумал горелку, работающую на бензине. Они очень удобны для приготовления пищи, но в комнатах ощущался постоянно запах горючего. От этого болела голова, а оставлять открытые окна без присмотра мы не решались. Хорошо еще, что запас медикаментов и продуктов большой. Все городские и частные склады оказались в нашем распоряжении.
А потом повторилась атака шаровых молний. Стрелять в сгусток небесной энергии придумал профессор. И он оказался прав. Выставили дозоры, нашествие всегда начиналось с запада. Решили собирать автомобили, хотели выехать, но с этим были определенные трудности - автобусов не было вообще, а в легковушки много людей не посадить. Да и атаки участились. Сначала раз в неделю, потом - два, и вот - третья атака.
Я услышала, как поворачивается ключ в замке, поставила чайник, достала печенье, понюхала и поморщилась: попахивает прогорклым маслом. Виталий, уставший, бледный, подсел к столу:
- Спасибо, - бесцветно сказал он, пододвинув к себе чашку.
- Как отработал?
- Обычно, - он пожал плечами, - знаешь, надо бы разведку провести.
- Какую? То, что ты собирался сделать сразу? Проехать на запад?
Виталий взглянул на меня:
- Ты седеешь? И вообще, ты хоть что-то ешь? Снайпер мой синеокий.
Муж протянул ко мне руку, провел по волосам. А меня так больно кольнуло - тонкая кисть хирурга мелко дрожала. Он сильно исхудал, побледнел, щеки ввалились.
- Не уходи от ответа. Я не позволю тебе ехать на запад.
- Да нет, на запад, думаю, не надо. Проехать бы на восток, посмотреть, что там. Как дорога. Я не пойму, почему так и не вернулись за нами. Почему?
- Это опасно!
- Опасно все, Аринушка! И здесь оставаться нельзя. Понимаешь? Продукты кончатся или испортятся. Воды мало. Бензин весь изведем на чай. А скоро зима.
- А если в дороге настигнут молнии?
Он улыбнулся:
- В грозу самое безопасное место - машина с закрытыми окнами.
- Это когда обычная молния.
- Все, не спорь! Завтра вы с Еленой вывозите пятерых детей. Вы должны добраться до цивилизации и направить к нам спасателей.
- Виталий, но столько же людей уехало! Они бы привели кого-нибудь.
- Я не знаю, куда направились эти люди. Ты что, боишься?
- Боюсь.
- Арина, здесь мы погибнем. Все! А тебе я верю, ты вернешься.
Ранним утром я села за руль машины скорой помощи. Муж сам закрыл все окна, проверил щели. Елена, терапевт, ставший врачом сразу всех специальностей, тяжело поднялась в кабину. Я понимала, почему Виталий хотел ее вывезти: доктор была беременна. Нас снабдили питьевой водой, консервами, сухарями. Внесли несколько канистр с бензином. В салоне усадили пятерых малышей, пожилую женщину и парня, лет семнадцати:
- Может, сумеет защитить, - сказал Виталий, помолчал и добавил: - Я не знаю, как далеко вам придется ехать. Я прошу, доберись. Выживи!
Мы двинулись на восток, в сторону областного центра. Трасса местами была перекрыта сгоревшими машинами, поваленными деревьями. Не раздумывая, я свернула в поле. По грунту разгоняться было опасно, но не требовалось выходить из машины и терять силы на расчистку дороги. Я внимательно разглядывала брошенный на дороге транспорт. Автобусов, вывезших из города детей, не было. Это немного успокаивало. По расположению оставленных машин поняла, что в город пытались проехать. Видимо помешали небесные атаки. Мы тряслись по бездорожью весь день, объезжая пепелища на месте хуторов и деревень. Вокруг стояли залитые солнцем, спелые хлеба. Проехали через райцентр, в котором уцелело несколько зданий. Не встретили ни души, только голодные злые собаки с лаем кидались под колеса машины. Когда солнце уже склонилось над горизонтом на западе, я отметила, что следов небесных атак стало меньше. Часа через два смогла вырулить на трассу и погнала по совершенно пустой дороге в вечернем полумраке. Сёла, встреченные нам дальше, были не тронуты, но пусты. "Здесь эвакуировали народ," - подумала я. Покрутила радио в машине, раздался треск, затем совершенно спокойный голос диктора произнес: "А теперь - музыкальные приветы". Мелодия вызвала поток слез. Они живут, как ни в чем ни бывало! Впереди показались огни, в свете фар поняла, что это колонна бронемашин, двигавшаяся нам наперерез. Через пять минут я стучала кулачками по кителю молоденького лейтенанта и, всхлипывая, кричала:
- Почему?! Почему вы не пришли к нам на помощь? Там люди! Дети, старики!
Тот перепугано хлопал глазами: бороться с женщинами, видимо, не привык. Нас накормили горячей кашей, напоили чаем. Лейтенант куда-то исчез. А через час на поле приземлился вертолет. Мужчина с седыми висками долго расспрашивал меня, не отвечая на мои вопросы. Наконец, оканчивая беседу, он сказал:
- Ваш профессор угадал, там велись секретные разработки. Пробраться к вам не получилось. Мы были уверены, что живых в городе не осталось. Об эвакуированных в первые сутки узнаете в штабе дивизии. Все сведения там, найдете. Сейчас военизированная колонна идет на базу. Надеемся разрушить цех и тем самым остановить генерацию шаровых молний. Я отдам приказ отправить спасателей в город. Если там еще есть живые, они будут спасены.