Кирилл любовался морем, вдыхая пьянящий аромат цветущей магнолии. Он стоял на набережной, наслаждаясь покоем и тишиной. "Сколько лет без отпуска! - Подумал он. - Наконец-то! Да еще и - море!" Синяя стихия была его тайной любовью. Когда-то в детстве отдыхал в пионерлагере. Это были последние смены, потом грянула перестройка, и куда делись эти лагеря? С той давней поры море ему и снилось, и виделось в мечтах. Он даже хотел поступать в мореходку, но пошел по стопам отца - в юридический. Конечно, ни разу не пожалел о своем решении, пока не оказался снова на побережье. Да и сейчас вспоминал детскую мечту о дальних странах скорее с умилением, нежели с сожалением.
Было очень раннее утро. Прибрежный поселок спал. В голове вертелась песенка: " В краю магнолий плещет море, сидят мальчишки на заборе". Кирилл оглянулся назад. Рододендрон, заплетший заборчик частной гостиницы, где он поселился, сверкал сочной зеленью и ярко-красными цветами. Он уже хотел отвернуться, но взгляд упал на какое-то чужеродное желтое пятно на земле под кустом. Кирилл подошел ближе. Из-под нижних веток торчал тонкий носок женской обуви. Кирилл наклонился, приподнял ветку, увидел ногу. Быстро встал, отпустив ветку, оглянулся - никого. По цвету и положению ноги понял, что там - труп. Достал телефон, отошел, сфотографировал. Подошел к кустам, присел, развел ветви, снова сделал снимок. В это время из дома вышел хозяин - сухонький пожилой мужчина с редкими и седыми бровями, поникшими седыми же усами и глубокими залысинами на лбу.
- Семеныч, - позвал Кирилл.
- Да, друже?
- Подойдите.
Когда Семенович подошел, Кирилл приподнял ветку.
- Ох, - хозяин даже чуть присел, лицо покрылось испариной. - Что же это?
- Труп это, женский. Звоните в полицию, я покараулю.
Хозяин, посеревший и испуганный, бросился в дом. Кирилл присел на корточки, разглядывая обувь. Это был босоножек, на высокой шпильке, видимо почти новый. Подошва в налипшей грязи с полуистлевшими сосновыми иголками, какой-то, глубоко вдавленной полупрозрачной букашкой. Дальше виднелась тонкая щиколотка. Кирилл приподнял выше густые переплетенные ветки. Труп молодой девушки, яркой блондинки, был усажен за кустом, спиной привален к каменной кладке, одна нога согнута в сторону без обуви, вторая, та, что была видна, лежала прямо. Синий ситцевый сарафан с ярким цветочным рисунком, разорван, нижнего белья нет. На шее широкая красная странгуляционная борозда. Кирилл сделал очередной снимок, отпустил ветки, встал. "Труп кто-то принес и усадил за куст, это понятно, - размышлял оперативник, - но - зачем? Такие сложности себе на голову? Ведь это и шум, и время. Кто-то мог проснуться, заметить, опять же - собаки?" Он нашел повядшие ветви, осмотрел. Да, преступник подрезал растение, чтобы поместить труп за него. "Странно", - думал Кирилл.
- Полиция приедет не ранее, чем через два часа. Они из "Магадана" едут, - сообщил подошедший тихо Семенович.
Кирилл удивленно посмотрел на запыхавшегося и все еще серого лицом хозяина гостиницы:
- Какого Магадана?
- Да санаторий в шестидесяти километрах. А нашего участкового нет. И на мобилу звонил, и на домашний, и в кабинет. Не отвечает! Что делать-то?
- Да ничего, - Кирилл снова присел перед кустом, раздвинул ветки. - Красивая была, - задумчиво произнес он. - И молодая. Сколько же ей? И чья она? Ни сумочки, ничего нет.
- Как она туда залезла? - Спросил Семенович.
- Она не залезла. Ее мертвую принесли и спрятали за куст. Зачем несли, не понятно. Вон - подрезали ветви, отогнули.
- Думаете, преступников было несколько?
- Да, один бы не справился. Что это за пятно? - Кирилл протянул руку, пощупал подол сарафана, понюхал. - Бензин. Привезли даже, не принесли.
- В два ночи машина какая-то подъезжала. Я проснулся, прислушался - тихо, выглядывать не стал.
- И ни один пес не тявкнул?
- Нет. Свои, - старик опустил голову, - собакам знакомы.
- Наверное, это были они. Вы сказали, какая проблема?
- Сказал. Велели ничего не трогать, никого не подпускать. И ждать их.
- Да, сейчас солнце печь начнет. Это где-то в лесу случилось, - продолжал Кирилл, - вон на босоножке земля.
Семенович наклонился, долго разглядывал грязь на подошве, наконец, сказал:
- А ведь я знаю, где это произошло!
- Как?
- Понимаешь, - почему-то вдруг заговорил шепотом и на ты, - я же изучаю насекомых. Мечта в детстве была - энтомология. Не сбылось. Всю жизнь на сейнере. Рыбачил я, вот на пенсию вышел и занялся. - Дед замолчал, встряхнул головой, продолжил: - Кажется, я и девочку знаю. - Он снова заглянул под ветки. - Точно! Из соседнего села. По-моему, Валей звали. Русская. За ней наш участковый приударял. И к свадьбе, вроде бы, дело шло.
- Семеныч, надо что-то делать. Сейчас народ повалит. Вынеси простынь, укроем. Кого-то поставить надо, пусть ждут полицию, а ты веди меня туда, где это, по-твоему, произошло.
Охранять место происшествия, хотя Кирилл был уверен - убили не здесь, посадили двух стариков. Постарались спрятать за их спинами выглядывающий носок босоножка. Труп как смогли - мешал куст, укрыли простынею от уже появившихся мух. Семенович вывел мотоцикл:
- Поехали. Это довольно далеко. Километра четыре вверх по горе, за водопадом Слез.
Взревел старенький мотор, будто прося пощады. Рванули руслом горной реки, измельчавшей за лето. Проехав километра три, свернули вправо и, по едва заметной тропинке, часто останавливаясь, перекатывая через корни древних деревьев мотоцикл, стали подниматься вверх.
-Наверное, нам лучше уже пешком идти, - предложил Кирилл.
Семенович не возражал. Обошли полуразрушенный долмен, поднялись еще немного.
- Где-то здесь, - уверенно сказал проводник.
- Почему? Я так и не понял, причем тут энтомология и это место?
- Только здесь живут протуры.
- Про, что?
- Протуры. Насекомые такие. Одна такая, прозрачная красавица, впечаталась в грязь на босоножке. Я все леса здесь облазил, пробы брал отовсюду. Протур больше нет нигде, даже не знаю, почему. Может, почва тут для них более подходящая, рыхлая. У нас в основном скалы. Земли, как таковой, мало.
- Ясно. А почему - водопад Слез? - спросил Кирилл.
- Легенда есть. Прекрасная лезгинская принцесса полюбила простого лезгина. Она бегала к нему на свидания тайком от отца. Когда тот узнал, приказал своим вассалам сбросить рыбака в море. Бежала за ними девушка, умоляла отца простить преступную любовь. Но непреклонен был строгий старый лезгин. И на глазах у влюбленной девушки послушные слуги сбросили парня в море со скалы. Села на камень несчастная и заплакала, ушли все. Ждал отец строптивую дочь долго. Не выдержал, пошел искать. Но вместо красавицы-лезгинки нашел каменное изваяние, из глаз которого текли слезы, и так до сих пор текут.
- Красиво.
- Сейчас увидишь.
- Что?
- Изваяние и слезы.
Они оставили на небольшой площадке перед крутым подъемом в гору мотоцикл. Хватаясь за ветви кустов, окутанные терпким запахом - здесь тоже цвел рододендрон, только синий, упорно поднимались вверх. Справа тек ручеек, еще немного - и послышался звук падающей воды. Кирилл поднял глаза: почти над ним нависал огромный камень, очертаниями напоминающий силуэт девушки, и через него перекатывался небольшой водопад.
- По весне знаешь, как разливается? Рыдает, говорят в народе. Весной все чувства обостряются,- в спину сообщил Семенович.
Наконец подошли к вертикальной, метра полтора высотой, скале.
- Вот оттуда, - Семенович кивком показал наверх, - сбросили рыбака. Это место так и называется - скала Рыбака.
Кирилл, более молодой и спортивный, первым подтянулся и поднялся на небольшую площадку с прекрасным видом на море. Это была метра три в диаметре округлая опушка. Слева - обрыв над морем, справа - лес и подъем в гору дальше, прямо - отвесная скала без растительности. Под ней - развороченное кострище. Кирилл не хотел верить тому, что увидел. Возле самой скалы лежал ничком мужчина. Наметанный глаз следователя понял - труп. Сзади Кирилла подталкивал пытающийся подняться на опушку Семенович. Солнце уже высоко поднялось над морем, золотя купола белоснежных облаков в глубоком небе. Птицы развели громкую ссору. А у скалы распласталось тело молодого мужчины.
- Вано! - вскричал Семеныч.
Он побежал, Кирилл успел схватить его за руку, не дав сдвинуть тело с места. Семенович понял.
- Он умер? - Спросил.
- Да, он мертв, - ответил Кирилл, внимательно осматриваясь вокруг.
- Это же наш участковый, понимаешь?
У старика дрожал голос. От расстройства появилась икота.
- Как же это? Слышь, москвич? - старик всех своих гостей называл не по имени, а по месту жительства.- Как? Что делать?
В кармане у трупа загремела музыка. Веселый, бравурный марш окончательно сломал старика, тот всхлипнул:
- Он был самым нормальным из всех ментов, что я знал. Он хороший парень. Был.
Кирилл осторожно повернул труп, достал мобильник из кармана.
- Успокойся, Семеныч, - неожиданно и Кирилл перешел на ты, - Уже ничего не изменить. Разберемся. Вот, начальство, наверное. Так и обозначено: "Райотдел". Расскажешь им, где мы труп нашли. И пойдем дальше.
Старик в двух словах объяснил, где они находятся, сообщил, что московский следователь, остановившийся в его гостинице, собирается идти дальше. Собеседник не возражал. Кирилл методично обошел всю опушку, время от времени делая снимки. Со стороны, где начинался подъем вверх, увидел желтый босоножек рядом с тропинкой.
- Смотри - здесь была нешуточная драка. Трава помята, дерн сорван.Они убили участкового, схватили девушку и поволокли вверх по склону. Почему не вниз?
- С той стороны тропа и вверх и вниз, ниже - просека. По ней можно на машине.
Кирилл бросился по тропе. Обогнул скалу. На довольно пологом склоне просвечивалась насквозь сосновая роща, через нее вниз сбегала широкая тропа.
- Семеныч, а почему мы там поднимались? Там же круче подъем?
- Зато вдоль русла реки можно ехать на мотоцикле. По просеке никак.
- Да, как все. В меру выпивал, любил повеселиться. Лезгинку танцевал чуть ли не лучше всех в селе.
- Родители, родственники, друзья?
- Родителей не было. Убили их тут. Отец, Антон, был милиционером. Здесь тогда прошла серия убийств отдыхающих. И еще - пропадали девочки. При социализме, сам понимаешь, об этом не говорили. И трупы не находили. Может, в ущелья сбрасывали. Горы... Или в море с камнем на шее. Представь себе, поймал Антон злодеев с поличным и посадил. Организатором группы был Георгий Смирнов, бывший одноклассник и друг отца Вано. У самого сын - ровесник нашего участкового, жена и две дочери. А этому надо было еще что-то, острых ощущений не хватало, перчинку искал. Прямо с девчонки Антон его и снял. Дали десять лет. А через год участкового подожгли в доме, да еще подперли снаружи двери, окна закрыты ставнями были. В живых остались только дети. Ваня, мы его звали Вано, потому что мать из лезгинок была, и дочь Алла. Оба со школой ездили в Москву на экскурсию. Девочку забрала бабушка по матери, а Вано остался здесь, с бабушкой по отцу. На могиле поклялся стать участковым и искоренить преступность в нашем селе. Он, правда, был хорошим мальчиком.
- Так кто все же поджег?
- Не выяснили.
Внизу распростерлась голубая от цветущих колокольчиков поляна, Кирилл остановился, оглядываясь.
- Смотри, Семеныч, вон там - сплошная зелень, цветов не видно, пошли. Видимо, здесь они ее отпустили и гонялись по полю. Видишь - дорожки из поврежденных цветов. А здесь - поймали, повалили. Я думаю, изнасиловали и задушили. Да, вон - порванное белье и клок сарафана. - Кирилл наклонился к траве, разглядывая найденные улики. Сразу и не заметишь - голубое на голубом, - он не переставал делать снимки. - Потом понесли. Зачем? Почему не оставили? Звони начальнику, расскажи, что мы нашли. Собирать не будем, пусть сами подберут со всеми предосторожностями.
- Может, хотели указать на участкового? Будто - это он? - Вставил Семеныч.
- Тогда надо понять, кому это нужно и почему оставили труп Вано, не спрятали?
- Сюда редко ходят. Надеялись ночью убрать.
- Почему - редко? Такая красивая легенда и сам водопад, точно - девушка сидит.
- Не очень-то любят крутые подъемы отдыхающие.
Они уже хотели повернуть назад, но Кирилл решил поискать след машины. Ночью был дождь, может, что-то найдут? Пройдя по примятому полю, вошли в лес и сразу наткнулись на следы.
- Смотри, Кирилл! Вот - кроссовок! - показал глубоко отпечатанный след Семенович и добавил, занося над ним ногу: - Сорок четвертый, не меньше! У меня сорок первый.
Кирилл оглянулся. В метре увидел другой след, оставленный туфлей, тоже не маленького размера. Снова сделал снимки.
- Да, они ее несли здесь. Осторожно, не сломай. Пошли дальше. И позвони начальству.
Они спускались вниз, стараясь не повредить следы, оставленные преступниками. На просеке сразу наткнулись на хорошо отпечатанные следы протекторов внедорожника. Кирилл сфотографировал и их.
- Ты можешь сказать, у кого в деревне есть внедорожник?
- У всех, кто ездит.
Кирилл ошарашено смотрел на Семеновича:
- Как это - у всех?
- У нас без внедорожника нельзя - горы!
- Да, это несколько усложняет задачу. Семеныч, а что ты о девушке этой знаешь?
- Я мало с молодежью общаюсь, - задумчиво ответил старик. - Жена - да, знает много и о многих. Ведь, как бабы в селе? Пока коров разберут из стада, все обсудят. Еще вечерами на лавочке кости моют друг другу, или в магазине, когда колбасу покупают да крупы. Ну, что я слышал? Кажется, эта Валя встречалась с Андреем. Потом они расстались. Кстати, Андрей - сын того самого Георгия, которого отец Вано посадил тогда. Георгий из отсидки приехал не через десять, а через пятнадцать лет. Там еще за что-то схлопотал. Пацан без него вырос. Вернулся Георгий больной, с туберкулезом, долго не прожил. И мать Андрея тоже следом ушла. Стыдно ведь было. Жили замкнуто, незаметно. Как только родители умерли, Андрей исчез. Долго его не было. Появился года два как. С женой и ребенком.
- А почему Вано с Валентиной не поженились так долго?
- Валентина учится, - старик замолчал, как споткнулся на слове, - училась в институте, говорят, по осени хотели расписаться.
Мужчины медленно возвращались обратно. Вывернув на знакомую опушку, остановились: трупа не было.
- Уже унесли? - удивился старик.
- Не думаю, - отозвался Кирилл, - почему дальше не пошли? Мы же весь путь наш рассказали.
Он подошел к обрыву, заглянул вниз. На земле распласталось, возле самой воды, тело. Прогремел выстрел. Кирилл упал, перекувырнулся назад, подбежал к старику:
- Что делают-то! Мало им было - убить, так сбросили с обрыва. Сейчас нас расстреляют!
Семенович, прижавшись спиной к стволу сосны, внимательно оглядывался по сторонам:
- Погоди, тише. Я слушаю лес.
Кирилл не слышал ничего и не видел тоже ничего. Если бы палили в большом городе, он уже сообразил бы, и откуда стреляют, и как спрятаться. Здесь он чужой. И лес ему чужой. Старик тронул следователя за рукав, приложив палец к губам, мотнул головой назад. Стараясь не шуметь, они подползли к краю опушки, где чуть ниже находился водопад. Кирилл легко соскочи вниз, Семенович тут же оказался рядом и зашептал в ухо:
- Я не уверен, но кажется, стреляли с того склона, где тропа в рощу. Здесь они нас не увидят. Пошли.
Они медленно обогнули водопад, теперь камень Кириллу уже не казался плачущей девушкой, стали спускаться вниз в стороне от тропы, по которой поднимались. Лес молчал. Даже птицы не щебетали. Там, сзади, еще несколько раз пальнули, но мужчины уже отошли достаточно далеко.
- Теперь - бежим, - велел Семенович и понесся вниз с удивительной для его возраста прытью.
Кирилл не отставал. Когда они спустились к мотоциклу, Семенович даже присвистнул от возмущения: оба колеса оказались пробитыми. Они не стали задерживаться около сломанной машины - поторопились дальше.
- Надо идти другой тропой, - решил дед, могут ждать внизу.
Он свернул влево, провел Кирилла через густые заросли цветущего рододендрона. Запах, утром казавшийся Кириллу благоуханием, загустел и вызвал головную боль. К тому же время уже было за полдень, а он еще не завтракал.
- Семеныч, а друзья у Вано были?
- Какие друзья у участкового? У нас ведь как, или пьют, или жену бьют. Золотой середины нет. Приятельствовал он с несколькими трезвенниками. И все. Сестра приезжала частенько. С детьми и мужем. И все. Ах, да, еще материна подруга здесь живет. У той сын в Чечне погиб. Так Вано был ей опорой. Как теперь Максимовна сама справляться будет? Тот и врача привезет, и в магазин заскочит. Ему тоже тепла не хватало. Не перенесет старуха второй потери. Они спустились по крутому склону на серпантин дороги. Кирилл услышал завывание большой машины, оттолкнул старика с дороги и еле успел подняться на камни у склона, как, едва не задев их, мимо промчался серый внедорожник.
- Это Андрея машина, - заявил Семенович.
Но Кирилл почему-то это знал сам. Он смотрел вслед и думал: "Зачем он здесь? Совпадение? Вряд ли".
- Не нравится мне все это, Семеныч, - тихо сказал он, когда звук мотора резко оборвался.
- Мне тоже. Машина остановилась, а не скрылась за поворотом. Что делать?
- А другой путь есть?
- Только обратно и в соседнее село.
- И обратно тоже не хорошо. Ладно, пойдем.
Сделав несколько шагов вниз, обогнув скалу, они увидели застывший внедорожник. Рядом стоял молодой мужчина, черноволосый, широкоплечий с улыбкой, раскинув в приветствии руки. Но Кириллу совсем не понравился взгляд из-под густых, сросшихся на переносице, бровей.
- Семеныч, - громко вскричал парень, - садись, подброшу! А это с тобой?
- Привет, Андрей! - Как ни в чем не бывало, ответил старик. - Да, мой гость. Вот - хотел водопад показать, да так и не поднялись - сначала мотор заглох. Потом у меня колено разболелось. Так я его на плантацию чайную сводил, помнишь? Пока мы гуляли, кто-то вспорол колеса! Представь! Как я теперь без мотоцикла буду? - торопливо рассказывал Семенович.
- Садитесь, домчу быстро.
Домчал и, правда, быстро. По дороге расспрашивал, зачем Семенович в лес ходит: вроде и грибы не собирает, и ягоды не рвет. Вот тут, дорвавшись до любимой темы, старик развернулся. Чего только он о насекомых не рассказал! У Кирилла голова пошла кругом: "Ходячая энциклопедия", - подумал он, когда подъехали к дому. Там, возле цветущего куста, стоял полицейский "Уазик". Капитан протянул Кириллу руку, представляясь:
- Капитан полиции Александр Смирнов!
- Очень рад, - Кирилл пожал протянутую руку. - Майор полиции Светин.
Кириллу показалось, что полицейский вопросительно взглянул на Андрея. Но оглянуться не успел, полицейский предложил:
- Проедем в кабинет участкового, поговорим?
- Да зачем в кабинет? - удивился Семенович, - проходите во двор. У меня тут удобно, посидим. Все обсудим, - он оглянулся, - Андрей, ты тоже заходи.
Кирилл разглядывал молодых мужчин и думал: "Слишком много общего, чтобы это было простой случайностью. Как Семеныч сказал? Георгий Смирнов. А этот - Александр Смирнов. Брат? Сын был и две дочери. Наверное, двоюродный".
Они сидели в густо увитой виноградом беседке вокруг круглого стола, пили молодое вино, закусывая вяленым мясом.
- Значит, так, - начал капитан, - проехали мы по тем местам, что вы обозначили, но ни трупа, ни белья, ни помятой травы не нашли. И следов там никаких нет. Труп девушки, да был под вашим забором. Мы обошли соседей и выяснили, что рассорились Вано и невеста, вот он ее и убил. А сам сбежал.
- И очень далеко сбежал, - вставил Кирилл, рассматривая дисплей своего телефона, - вот, капитан, смотрите. Сбежавший участковый. - Кирилл показывал фотографии одну за другой, - Видите, на дне ущелья. - Он почувствовал, как подобрался, будто готовясь к прыжку, капитан. - Учтите, все фото я уже переслал в Москву. Так что, не торопитесь действовать.
Семенович, весь разговор наблюдавший за Андреем, вдруг сказал:
- А ведь на твоих кроссовках полно протур. Капитан, ваши туфли покажите!
- Ты о чем, дед? - воскликнул Андрей.
- О том, что протуры водятся только в одном месте в наших горах. Вокруг водопада Слез и скалы Рыбака! И на подошве жертвы они есть, и у вас обоих! Так что, хорошо подумайте, что вам сейчас делать. Капитан поднялся:
Они вышли вместе, сели во внедорожник и выехали из села, оставив у ворот "Уазик". Кирилл набрал номер:
- Алло, Сергей Геннадиевич, тут убийство произошло. Да, сегодня утром. Так вот, убийцы установлены. Андрей и Александр Смирновы, двоюродные братья. Один сотрудник полиции. Сейчас, я думаю, убегают вместе с вещдоками. Мотив какой? - "Мотив знакомый, даже старый", - закрутилась в голове песенка, - Все тот же, обычный - месть. Причем, месть сына за отца. Хотел даже имя врага в памяти сельчан опорочить.
- Как ты догадался, что они братья? - спросил позже за ужином, когда уехала следственная бригада, Семенович.
- По протурам, - усмехнулся Кирилл.
- Тебе смешно, - старик насупился, - а я серьезно спрашиваю.
- Не обижайся, Семеныч, я сам иногда не понимаю, откуда и что мне становится известно. Интуиция это, понимаешь? Ты мне лучше скажи, почему Андрей с нами на серпантине не разделался? Ведь так просто было столкнуть в пропасть?
- Надеялся договориться, купить. Это же кровная месть.