Она встречала меня на пороге школы после второй смены, брала за руку, и мы шли домой темными вечерними переулками. Она знала все выбоины и колдобины, все ямы и лужи на тротуаре. Поэтому я ни разу не промочил ноги. Она никогда не позволяла мне переходить улицу в неположенном месте. Всегда тянула к светофору, даже если на дороге за километр не видно было ничего! Я послушно шел следом, потому что знал - спорить бессмысленно. Дома всегда было чисто и тепло, пахло свежими цветами и кофе.
Ужин она подавала в зале, на белой скатерти. Всегда ставила посуду из дорогого китайского сервиза и говорила при этом:
- Интеллигентные люди должны и кушать интеллигентно.
Я ей верил, закладывал за воротник крахмальную белоснежную, вышитую крестиком салфетку, брал в руки нож и вилку и ел аккуратно, осторожно, чтобы не капнуть жиром на скатерть: ведь она стирала ее каждый день! Она все время говорила, что очень устает. Поэтому я старался не пачкать. А потом нянька приносила малыша. Тогда она тискала его, целовала, подбрасывала к потолку на сильных, красивых руках. Тогда я уходил в другую комнату - готовиться к занятиям.
Утром она нежно гладила меня по голове и говорила:
- Солнышко, пора вставать! Опоздаешь в школу. Кофе готов.
Я поднимался, совершал свои утренние процедуры. В кухне на маленьком столике у окна меня ждала тонкая фарфоровая чашечка на таком же блюдце со свежесваренным кофе. Она издавала притягательный аромат специй, над ней клубился пар. Рядом стояла маленькая тарелочка с бутербродом. Я выпивал кофе, надкусывал бутерброд, кривился, клал его обратно. Я очень не люблю черную икру. А она возмущенно говорила:
- Ну что же ты? Это так полезно! Тебе необходимо следить за своим иммунитетом.
Но я уходил, так и не съев этот противный бутерброд.
Так продолжалось долго, изо дня в день. Вдруг она мне сказала:
- Я хочу съездить к маме, ты ведь сможешь побыть один?
- Конечно, - ответил я.
- Готовить тебе будет соседка, ты только не переходи через дорогу в неположенном месте.
Она уехала, захватив с собой и малыша. Это меня особенно обрадовало. Я стал переходить улицу там, где хочу, есть на кухне из простой, чуть оббитой тарелки. Я перестал закладывать за воротник крахмальную белоснежную салфетку, забыл, где лежат ножи. Вечерами долго смотрел телевизор или зависал в интернете, по утрам пил растворимый кофе из пластиковой чашки и грыз бутерброд с обычной колбасой из соседнего супермаркета.
А однажды я вышел из школы не один. Другая меня спросила:
- У тебя есть кто-нибудь?
- Что? - не понял я.
Другая радостно рассмеялась. Только что закончился дождь, мы побежали, держась за руки, весело хохоча и шлепая по лужам. Я нес ее тяжелый портфель. Мы рассказывали друг другу анекдоты. Я привел другую домой. Она осталась. Нам было хорошо!
Но тут позвонила она:
- Ты нас встретишь? - спросила.
- Зачем? - не понял я.
Она расплакалась на том конце провода и больше не звонила.
Однажды другая мне сказала, что у нас будет ребенок.
- Что такое ребенок? - не понял я.
Тогда другая расплакалась и ушла. А я позвонил директору школы и сказал, что не выйду завтра на работу потому, что должен съездить за женой и ребенком.