Погода была прекрасная. Солнце светило настолько ярко, что Виктор включил "хамелеоны" на аэроскутере, затемнив окна. Тонкие и редкие облака высоко над нами медленно таяли в прозрачной голубизне неба. Ни ветерка, ни тучки на горизонте. Виктор всю дорогу от больницы до дома нес радостную околесицу, периодически покашливая. Я даже подумал: "Не поменять ли ему антибиотик?" Он представлял, как обрадуется Светлана подарку и возможности отпраздновать свой день рожденья на берегу океана под шум прибоя в тени пальм. Оглядывался на букет роскошных лилий, купленных по дороге. Но, подлетая к крыше и отыскивая место для парковки, заметно занервничал. Да и я тоже: на небольшой посадочно-парковочной площадке для личного транспорта рядом с машинами соседей впритык стояли три полицейских аэроскутера и один санитарный.
- Саш, что бы это значило? - прошептал он.
- Садись, узнаем, - ответил я.
Настроение, только что веселое, сменилось тревогой. Виктор сдвинул на переносице брови, прищурился, сжал губы. Белесый чуб, разухабисто подпрыгивавший над высоким лбом, вяло упал на глаза. Мягко опустив аэроскутер на свободное место рядом с машиной соседа, Виктор выскочил и бросился к лифту. Я - за ним. Кабина как раз поднялась наверх. Разъехались двери, вышли санитары с носилками в руках. На носилках - черный пакет. Виктор рывком расстегнул молнию. На нас взглянули чистые прозрачно-голубые, застывшие глаза Светланы. Ветер играл светло-русым локоном у виска, что создавало иллюзию дыхания. Но раздувшаяся, синяя шея не оставляла надежды. Я подхватил начавшего падать друга. Санитары опустили носилки. Один из них деловито застегнул молнию, второй помог мне удержать Виктора.
- В квартире полиция, следователь, криминалист. Спуститесь туда, - сказал с участием в голосе санитар, - мы должны доставить тело в морг как можно быстрее.
Виктор, судорожно сглотнув, кивнул головой и на не сгибающихся ногах пошел к лифту. Я не знал, что сказать. В тихом кафе на берегу океана нас ждала моя жена. Сегодня тридцатилетний юбилей Светланы. И вот! Вместо праздника - несчастье. Виктор прислонился спиной к стене лифта и начал потихоньку сползать по ней на пол. Я снова его подхватил. Встряхнул.
- Виктор, очнись! Приди в себя, - пытался достучаться до разума друга.
Квартира была заполнена посторонними людьми. Мне это напомнило кадры старого кино: щелкала камера, кто-то перебирал книги, кто-то рылся в Светином планшете. Миловидная женщина средних лет с проседью в русых волосах удобно расположилась в кресле, молодой мужчина небольшим сканером водил вдоль стен и мебели. Из планшета, который держала в руках женщина, раздавалась автоматическая речь: "Отпечатки смазаны, идентификации не подлежат, отпечатки номер один, отпечатки номер два". Те же звуки были слышны из кухни. Высокий мужчина у окна изучал телефонную книгу Светланиного мобильника.
- Здравствуйте, - поздоровался он.
Мы в разнобой ответили. Виктор упал на диван.
- Что случилось с моей женой?
- Мне очень неприятно вам сообщать, но она добровольно ушла из жизни.
- Не может быть! - Виктор даже подскочил на месте, - Светлана слишком любила жизнь, чтобы что-то с собой сделать!
- Да, - задумчиво отозвался мужчина у окна, - может быть, может быть... Я следователь следственного управления, Отто Юрьевич Ромахин. Расскажите, а где вы были сегодня днем?
- На работе. Вот - мой друг и коллега подтвердит.
Виктор кивнул в мою сторону.
- Да, и никуда не отлучались?
- Ну, на час. В ювелирный магазин. У меня был заказ, и я его получил.
Виктор дрожащей рукой достал из нагрудного кармана красную плоскую коробочку. Я видел ее днем, когда друг вернулся из магазина и хвастался приобретением. Маленькое изящное колечко из белого золота в россыпи сапфиров. "Под цвет ее глаз", - довольно сказал тогда он. Виктор беспомощно оглянулся на меня, посмотрел на полицейского. Вошла молодая стройная брюнетка со сканером и планшетом. Она подошла к следователю.
- Отто Юрьевич, отпечатки на стакане только погибшей. По всей кухне отпечатки погибшей, мужа и домработницы.
- Я же говорю - суицид, - произнес он, - понимаете, Виктор Геннадиевич, кроме того, что на стакане, из которого был выпит яд, отпечатки пальцев только вашей жены, есть еще и записка. Вот. На ней тоже только ее пальцы.
Следователь протянул Виктору бумагу, распечатанную на Светкином принтере. "Я решила уйти навсегда. Прости, милый. Я любила тебя, но... Что-то во мне сломалось".
- Но это же на принтере, - возразил Виктор, - мало ли, что можно распечатать? Здесь нет подписи.
- Нет, но выпит яд, ваша жена мертва. У нее последнее время депрессии не было?
- Да нет, - Виктор подскочил, - мы собирались сегодня праздновать ее тридцатилетие!
- У вас ведь не было детей?
- Вы ищите причину? Нет, понимаете! Нет причины для самоубийства! Нет!
- Хорошо, вы пока успокойтесь, все обдумайте, осмотритесь. Может, чего-то не хватает, но дактилоскопически в квартире посторонних не было. Завтра я вас вызову, мы побеседуем. Будет следствие, разберемся. Я склоняюсь, что здесь имеет место именно самоубийство. Для женщин, знаете ли, очень много значат дети.
- А видеонаблюдение? - Спросил Виктор.
- Была небольшая авария днем. Видео включили только сейчас. Смотреть нечего. Предполагаемый период времени, в который ваша супруга умерла, на пленке не записан. Свет отключился через пятнадцать минут после вашего ухода на работу. Восстановили электропитание через час. Наблюдение включили уже при нас.
Команда оперативников заканчивала работу. Они собирали чемоданчики, скручивали проводочки, прятали сканеры, упаковывали планшеты.
- Мы как раз обсуждали эту проблему, мы думали о детях, - крикнул Виктор, но его никто не слушал. Он добавил: - И у нас никогда не было в доме ядов!
- Яд, это я так, образно, - ответил следователь, - на самом деле она растворила в своем фито-чае антибиотик, к которому у нее аллергия, и выпила.
- Как вы узнали, что Света умерла? - спросил Виктор.
- Она сама позвонила в скорую, - следователь включил планшет и мы услышали очень сиплый, чужой, но все-таки Светкин голос: "Я умираю, я не хочу умирать, мне плохо". Это все, что она успела сказать. Скорая вылетела по навигатору сразу. Но вашу жену нашли уже мертвой.
Они ушли.
- Так быстро все выяснили, отпечатки пальцев, содержимое стакана? - Удивился я.
- Аппаратура, связь, ты же видел, даже химические анализаторы у них есть, - вяло отозвался Виктор.
Он ходил по комнате, разглядывая фотографии, поглаживая Светкины акварели - она была художницей. Не училась нигде, но талант пробивался. Виктор и Светлана были очень дружной парой. Отдыхали всегда вместе. И отовсюду Светка привозила пару-тройку этюдов. Весь комфорт и уют в доме она создала сама. Квартира была ее детищем. Здесь не было ничего лишнего, все лаконично и функционально. Удобно и, в тоже время, изящно. Во всем - в мебели, мягких и теплых пледах, раскиданных, казалось, небрежно по диванам и креслам, маленьких безделушках, дизайне выбранной аппаратуры чувствовался тонкий Светкин вкус. Ранимая, артистичная личность. Она работала в крупной фирме переводчиком. За что бы ни бралась, все получалось. Я почувствовал укол в сердце. Каково же было Виктору! Он и дня не мог прожить без нее. С работы звонил по несколько раз. Она казалась хрупкой, беззащитной бабочкой, а он был ее "каменной стеной".
Виктор перебирал антикварные бумажные книги.
- Как она ими гордилась! Мне всегда это казалось напрасной тратой пространства. Куда удобней цифровая библиотека. А Светлане в радость было подержать в руках, перелистнуть страницу, - Виктор смахнул непрошенную слезу.
Он достал коньяк, разлил по бокалам, беспомощно взглянул на меня и спросил:
- Как же я теперь?
У меня зазвонил мобильник. Жена.
- Вера, праздника не будет. Ты поезжай домой. Понимаешь, Света умерла. Я тут с Виктором. Я скоро.
Вот. Осиротели все. И Вера тоже. Светлана была ее единственной подругой. Я пригубил коньяк, оглянулся. Взгляд упал на фотоальбом на стене. Фотографии менялись медленно, можно было успеть рассмотреть даже детали. Вот их свадебное фото. А вот Светлана с нашим первенцем на руках, рядом Виктор. Как он смотрит!
- Что-то ты, Виктор, упустил, - медленно сказал я.
- Ты о чем?
Над верхней губой у него выступили мелкие капельки пота. Он облизнул губы и застыл с каким-то затравленным оскалом. Белесые волосы на висках прилипли к коже, он сильно побледнел, губы стали синеватыми. Виктор потянулся за сигаретой и долго не мог прикурить - дрожали руки, зажигалка прыгала в разные стороны, наконец, он прикурил, затянулся, откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза.
- Понимаешь, Виктор, у тебя же не может быть детей. Значит, планировать вы ничего не могли.
- Мы хотели экстракорпорально.
- Да, ладно, не надо. У тебя хромосомная аберрация. Тебе просто нельзя! Ты забыл, что я ваш лечащий врач? Зря ты, Виктор, меня сюда притащил. Камаприн, на который у Светланы была аллергия, я выписал неделю назад. Еще удивился - почему ты до сих пор кашляешь? Три таблетки. А ей достаточно было одной. Я все понял. Светка заваривала свой фито-чай на сутки? Утром она выпила, а тебе надо было, чтобы она выпила его днем, вернувшись с работы и до твоего возвращения. Вот ты после ювелира и заскочил домой, в отвар бросил таблетку. И к стакану прикасаться не пришлось! Таблетки без вкуса и запаха! Домработнице устроил выходной. В честь дня рождения жены. И чтобы не застала тебя здесь. И алиби стопроцентное! Был на работе, ездил к ювелиру. А зачем? Ты же все оплатил по интернету, мог просто заехать после работы. Нет, тебе надо было - таблетку в стакан бросить.
- Что ты говоришь?! Что ты несешь?! А электричество? Была авария!
- Они разберутся. Ты со своего планшета настроил на отключение распределитель. Поэтому он у тебя и "сгорел", так ведь? Что ты с ним сделал? Запустил вирус собственного приготовления? Гений ты наш! За что ты ее?
Виктор поднялся, подошел к окну. Он долго смотрел вниз. Повернулся, взглянул мне в глаза и тихо сказал:
- Она хотела детей. А я не мог признаться в генетической неполноценности.
- Виктор, можно было обратиться в банк. Она бы и не узнала никогда!
- Я не хочу воспитывать чужих детей. Да еще из банка!
- Ну, отпустил бы ее!
- Нет, я не мог! Я ее любил!
- Любил?! Как ты можешь такое говорить?
- Хорошо, я ею обладал! Я ею владел! Ты думаешь, можно было отдать ее кому-то? Нет! Я долго ее добивался! Пусть не достанется никому!
Он забегал по комнате кругами. Мне стало больно и противно. Я пошел к двери. Виктор крикнул вслед:
- И, как ты догадался?
- Да все просто. Цитату из классика, напечатанную на принтере, только полиция могла принять всерьез. Вере Света вчера сообщила, что у нее есть тайна и сегодня, на своем дне рождения она ее откроет. Понимаешь, Светлана не могла покончить с собой, она слишком тебя любила, чтобы причинить такую боль! Сейчас я уйду. Я не знаю, как ты поступишь, но в отделении я убийцу видеть не хочу. И вообще, я нигде не хочу видеть убийцу.
Я поднялся на крышу. Вызвал аэротакси. Дома ждет Вера. Моя Вера!